й,  то есть  в натуральную величину и  с бразильским  самба-бэндом на
корме.
     - Ќу вот, дружище...- Ѓосс (будем уж так его называть на всЯкий случай)
обвел рукой гигантский вертеп,  обвел с некоторой вроде бы и гордостью,  как
будто  свою собственность. - Ќу вот,  дружище  Њосквич,  вы в мире,  где все
продаетсЯ и покупаетсЯ,  в царстве доллара.  ‚от вам  наши  нравы,  можете и
миллион выиграть, можете и голову потерЯть. Take care!
     ‘казав это, он удалилсЯ бодрыми шагами теннисиста, приподнЯв край тоги.
     "—то это за новый эксперимент? - подумал Њосквич. - ‡ачем  они  завезли
менЯ в это логово?  џ и играть-то не умею ни в какие игры,  и никогда у менЯ
не было ни вкуса к этому делу, ни азарта.  Ќикогда Я не мечтал о миллионе, и
вообще никогда и мыслей не было о богатстве, о роскоши..."
    ’ут одна из pinball-machines начала ему подмигивать, словно проститутка,
и он тогда решил,  что весь этот  Caesar-palace  с его чудовищной роскошью в
стиле "кич",  и игровые лабиринты,  и вот это гнусное подмигиванье - все это
штучки антиавтора Њемозова, его вкус, его ухмылка, его "приключение".
     "—то ж, - подумал Њосквич, - хочешь не хочешь, а придетсЯ принЯть игру.
‹учше уж миллион выиграть, чем голову потерЯть."
     € не успел он додумать  до конца  свою  мысль,  как  приключение  пошло
дальше.  ‚ проходе между двумЯ рЯдами машин поЯвилсЯ верзила с длинной рыжей
бородкой, в зеленом свитере и белых баскетбольных кедах.
     - •ай! - приветствовал  он  Њосквича  весьма  дружелюбно,  но несколько
небрежно,  так как то и дело  заглЯдывал  в ворох  бумаг,  что  нес в руках.
- ЊенЯ зовут ‘тивен •еджехог. Ђ вас?
     - ЊенЯ здесь зовут Њосквич.
     - ‡начит,  вы житель Њосквы?  ‚от это здорово!  џ  помню этот город.  ‚
центре огромный бассейн. џ плавал там часа два после лекции перед самолетом.
     ‚ыЯснилось, что ‘тивен •еджехог действительно недавно побывал в Њоскве,
где прочел  русским  коллегам  лекцию  на тему "Ћ вечернем сползании функции
тау-эпсилон  в  ностальгический  угол банахового  пространства" или что-то в
этом роде.  Ћказалось, что новый знакомый - математик из университета UCLA и
что в ‹ас-‚егас он попал далеко не случайно.
     - ‡наете ли,  старина Њосквич,  Я потратил  несколько месЯцев длЯ того,
чтобы разработать систему игры в ‹ас-‚егасе.  ‡десь за десЯтилетиЯ сложилась
громоздкаЯ, но четко действующаЯ структура надувательства.  ‘колько бы вы ни
выигрывали,  вы все равно проиграете  в конечном счете.  џ ездил сюда каждый
уик-энд,  наблюдал за игроками, маркерами, автоматами и делал подсчеты. „ома
Я обрабатывал свои наблюдениЯ на ќ‚Њ,  а потом  уже  бросал  их  на  угольки
теории или поджаривал  на огоньке  фантазии.  ’еперь у менЯ в руках  система
беспроигрышной игры. Ќе рискну знакомить вас с ней, она слишком сложна, а вы
гуманитарий и все равно не поймете.  ‚ажно другое.  Ћдин Я не справлюсь, мне
нужен ассистент, и, если вы согласитесь, мы можем за одну ночь выиграть... -
он заглЯнул в свои бумаги, потом вынул карманный калькулЯтор,  поиграл одним
пальцем на его клавишах,  -  вот,  последнЯЯ  проверка  -  мы можем выиграть
миллион восемнадцать тысЯч шестьсот пЯтьдесЯт четыре доллара  семьдесЯт один
цент. ‘огласны, Њосквич?
     Ћн положил свою длинную  веснушчатую руку на плечо  Њосквичу и заглЯнул
ему в глаза. Ћн был бы похож на чудака лесоруба, если бы не полЯроидные очки
на носу и не желтаЯ майка спортклуба "Њедведи",  торчащаЯ из-под свитера, во
всЯком случае в нем было что-то старомодное.
     - Џонимаю  ваше  замешательство.  Ћно  вполне  оправданно.  Ћднако Я не
безумец и не одержим жаждой наживы.  Ѓолее того,  мне  вообще  наплевать  на
деньги, они мне просто ни к чему. €деЯ моЯ элементарна, любезнейший Њосквич:
Я хочу с помощью матери Ќауки обыграть индустрию обмана...
     Њосквичу  понравилсЯ  университетский  математик.  Ћн подумал, что этот
человек  ЯвилсЯ  сюда  как  раз  вовремЯ,  он  пришел  из  его  собственного
воображениЯ,  длЯ того,  чтобы  поддержать  пошатнувшийсЯ остов приключениЯ,
вернуть ему простоту, вкус и даже некоторую романтику, отмахнуть мемозовскую
галиматью.
     - €так, вы согласны, старина?  џ вижу, вы согласны!  џ сразу понЯл, что
вы  unsquare  guy.  €так,  начнем.  -  Ћн вытащил  из кармана  тугих джинсов
точнейшие электронные часы. - ‚ремЯ начать,  и начать нам надо именно с этой
уродины!
     ђезко   повернувшись,   ‘тивен  •еджехог   швырнул  полтинник  в  пасть
двусмысленному автомату.  ЏотрЯсенный неожиданной атакой,  автомат задрожал,
завибрировал, проскрежетал недовольным голосом Њемозова:  "Ќесогласен, не по
правилам,   буду   жаловатьсЯ..."  -  потом  вдруг   со  звоном  и  миганьем
разноцветных ламп разразилсЯ jackpot, то есть полной выдачей.
     - ’ам триста семьдесЯт восемь, - не глЯдЯ сказал математик. - ‘обирайте
выручку, Њосквич, вот вам мешок. ’еперь мы с вами разделимсЯ.  ‚ы пойдете по
этому рЯду,  Я по соседнему.  ‚от вам схема,  вот часы.  ‘тарайтесь  бросать
монету и нажимать рычаг точно в указанное времЯ у точно указанного автомата.
“спеха вам не желаю - он запрограммирован.
     ‡атем началась  величайшаЯ  Ќочь  в  истории  "„ворца  –езарЯ",  что  в
‹ас-‚егасе, штат Ќевада. ‘лухи об этой ночи до сих пор еще приводЯт в трепет
кнЯжеский двор Њонако, республику Њонте-Љарло, не говорЯ уж о короле эстрады
”рэнке ‘инатре.
     „ва джентльмена гулЯли по рЯдам игральных автоматов, не задерживаЯсь ни
у одного из них  более  чем  на  пЯть  минут,  и  собирали  обильный  урожай
долларов.  ‚начале они несли мешки с выручкой за плечами, потом приспособили
тележки длЯ перевозки  багажа и продолжали  прогуливатьсЯ  по игровому  залу
словно обыкновенные легкомысленные пассажиры международной авиации.
     Џервой заметила этих чудо-джентльменов тетЯ Њаша из Њиннесоты. Љонечно,
заохала и побежала за полицией.  ‚скоре место действиЯ было оцеплено охраной
"Џаласа" и муниципальной полицией ‹ас-‚егаса. Ћружие было взЯто наизготовку,
однако до поры до времени не пущено в ход  -  все было по закону.  Ќикому из
граждан не запрещаетсЯ выигрывать подрЯд  у всех  автоматов  ‹ас-‚егаса.  Ќа
всЯкий  случай,  однако,  полициЯ  вызвала к  "‘изар-паласу" несколько карет
"скорой помощи"  и пожарную команду.  …стественно,  ќн-Ѓи-‘и уже вела прЯмую
передачу с места действиЯ.  Ћператорские краны висели над головами удачливых
джентльменов, а нахальные комментаторы подсовывали им микрофоны.
     - ѓласность, господа, - вот главнаЯ сила любого общества! - с быстротой
пулемета философствовал главный комментатор Ѓолдер ѓуизгулидж. - ‚  условиЯх
безгласности эти два удачливых парнЯ давно были  бы  уже  растерзаны  толпой
неудачников.
     "Ѓоюсь, что он ошибаетсЯ, - думал Њосквич, огребаЯ очередной выигрыш, -
неудачники  всегда  обожают  удачников,  ибо видЯт  в них свое,  а в себе их
будущее."
     - Ћсобенно в Ђмерике, - продолжил  его мысль  ‘тивен  •еджехог,  очищаЯ
очередной автомат, а в следующий уже засаживаЯ точно по схеме полтину. - ‚се
дело в масштабах.  ЋгромнаЯ  удача  или  афера всегда вызывает восторг.  ќто
отзвук  great  American  dream,  которую необходимо развенчать еще при жизни
нашего поколениЯ, что мы сейчас и делаем.
     ђабота была нелегкаЯ,  потребовалось  несколько  часов,  длЯ того чтобы
опустошить все автоматы "„ворца".
     - ‚ы еще на ногах,  Њосквич? - спросил ‘тивен,  когда они встретились в
центре  зала  каждый  со  своей тележкой,  уже слегка осевшей под долларовым
грузом.
     „а, конечно,  теперь уже вокруг них бушевала традиционнаЯ Ђмерика,  все
было как в фильмах тридцатых годов:  искаженные  от восторга  лица,  вспышки
фотоблицев, белозубые красавицы с протЯнутыми руками... Ђмерика рекордов!
    - ’еперь по моей системе мы должны перейти на карточные столы, - говорил
‘тивен своему ассистенту так, как будто и не замечал вокруг никого. - Ћднако
вам без тренировки будет тЯжеловато.  Џлан таков. џ выхожу один на карточные
столы, а вы идете отдыхать в свой номер.  —ерез  час  мы  встретимсЯ  и  уже
вдвоем растрЯсем рулетку. ђулетка, старина, это пик моей системы!
     Ћн  загоготал,  подтолкнул  к Њосквичу  тележку с его долей и ринулсЯ к
зеленому сукну, плотоЯдно потираЯ руки.
     - Ѓудьте осторожны, ‘тивен! Ѓерегитесь картежной горЯчки! - крикнул ему
вслед Њосквич.
     Ћн двинулсЯ к лифтам,  толкаЯ  тележку.  ђепортеры подсовывали ему свои
"майки".
     - ‚ чем причина ваших успехов, сэр?
     - ‘табильность, - коротко и Ясно ответил Њосквич.
     - Љак  вы  думаете,  к чему  нас  приведет  дальнейшее повышение цен на
автопокрышки?
     - Љ стабильности.
     - —его, по-вашему, не хватает движению "Women's Liberation"?
     - ‘табильности.
     Ћтветы произвели очередную сенсацию,  свалку и помогли Њосквичу вкатить
свою колЯску в лифт и беспрепЯтственно поднЯтьсЯ на десЯтый этаж.
     ‚ коридоре было пустынно.  Џахло  грехом.  ЋтражаЯсь и справа и слева в
бесконечной системе зеркал  -  таков стиль "роскошного палаццо",  -  Њосквич
вкатилсЯ в свой номер и,  отбросив  шторы балдахина,  упал на кровать - ноги
ныли от усталости.
     Ѓлаженно потЯгиваЯсь, он перевернулсЯ на спину и увидел себЯ на потолке
блаженно потЯгивающимсЯ.  —то за черт?  Ћт неожиданности  он привскочил и на
постели и на потолке.
     - Ђ длЯ чего же на потолке-то  над постелью-то зеркало? - подумал вслух
наивный малоиспорченный Њосквич.
     - „лЯ секса, - был ответ, сопровождаемый гадким смешком.
     - Њемозов, опЯть вы?
     - At your service!
     ‚ углу зеркала поЯвилась скабрезнаЯ физиономиЯ  антиавтора в фиолетовых
очках и с тоненькой сигарилло под усами.
     - ќто что же,  принудительное  озеркаливание секса  или  осексуаливание
зеркал? - попыталсЯ пошутить Њосквич.
     - Ќет ли у вас желаниЯ попросить здесь,  в "‘изар-палас",  сексуального
убежища? - будто бы мимоходом поинтересовалсЯ Њемозов.
     - —то за вздор вы несете, Њемозов? - пробурчал Њосквич.
     - •а-ха-ха! - привычно и гулко захохотал антиавтор. - ѓоворЯ об убежище
Я имею в виду свой идеал.  Ќапример,  на  ѓавайских  островах мне приходит в
голову  мысль о  климатическом  убежище.  ‚ универмаге  "Sax Fifth Avenue" Я
жажду промтоварного убежища. ‡десь, в "‘изаре", с вашими деньжищами, милЯга,
вы можете попросить сексуального убежища и получите!
     - Ќу,  знаете, Њемозов! - задохнулсЯ от возмущениЯ Њосквич. - Џочему вы
оскорблЯете подобными  предложениЯми?  ‚ообще,  что за настырность?  Љто вас
приглашал в Ђмерику?
     - Ќе знаю,  как вы здесь поЯвились, а Я уроженец этой страны, - вздулсЯ
вдруг Њемозов надменным пузырем.
     - Џерестаньте пучитьсЯ, - с досадой и брезгливостью поморщилсЯ Њосквич.
- ‚ас всюду  выталкивают  из  сюжета,  а вы все поЯвлЯетесь.  Ќе  далее  как
сегоднЯ  ночью  вас  выдавил  локтем  отсюда  истинный  уроженец этой страны
математик ‘тивен •еджехог, потомок пилигримов "Њэйфлауера".
     - Ѓсссы-пхе-пхе-пхе, - вот в некотором приближении  смешок  Њемозова. -
Ќаивнейший вы человек,  милЯга.  ‘ейчас вы увидите,  куда  выталкиваетсЯ ваш
потомок  и  куда  вообще  поворачиваетсЯ  ваше   американское   приключение.
‚ключайте  Ящик!  „истанционное  управление  справа  от  вашей  бесценнейшей
головы.
     ђаздвинулись шторы, и осветилсЯ огромный экран цветного телевизора.  Ќа
экране крупным планом поЯвилсЯ  ‘тив  •еджехог,  но - что это? - вид его был
неузнаваем:  длинные сильные пальцы  баскетболиста трЯслись,  еле  удерживаЯ
карты;  рыжаЯ бороденка,  еще недавно столь победно проплывавшаЯ над толпой,
теперь намокла и скрутилась, как вопросительный знак;  глаза,  в которых еще
недавно среди танцующих  электронов  подпрыгивал  словно  "„жек в коробочке"
‚еликий  Ђмериканский  ћмор,  теперь  текли  киселем  и  в них  расплывалась
невернаЯ,  сосущаЯ,  манЯщаЯ  ‚еликаЯ  ЂмериканскаЯ  Њечта,  которую  сам же
математик еще недавно так успешно развенчивал.
    ‚округ продолжала бесноватьсЯ "Ђмерика рекордов". „ве Ярчайшие блондинки
с  классически  огромными  бюстами  висели  на  плечах  ‘тивена,  нашептываЯ
"дарлинг...  ю лаки бой...  ю чарминг",  но ближе к столу, скрестив на груди
недвусмысленно тЯжелые руки,  стоЯли уже каменнолицые типы в серых костюмах,
а в глазах крупье уже светилась холоднаЯ насмешка.
     Њосквич  догадалсЯ,   что  произошло,   и  голос  комментатора  Ѓолдера
ѓуизгулиджа подтвердил его догадку:
     - ‚ы видите, леди и джентльмены,  очередное крушение еще не родившегосЯ
мифа.  †елезный  математический  интеллект  не  выдержал  схватки с сиренами
‹ас-‚егаса.   Ћдиссей   из  ћ-‘и-ќл-ќй,   охваченный   игорной   лихорадкой,
проигрывает, проигрывает, проигрывает...
     “жас охватил  Њосквича.  Ќадо бежать спасать ‘тивена!  Ћн сжал в кулаке
штучку  дистанционного  управлениЯ.   Џереключились  каналы,   и  на  экране
телевизора поЯвилсЯ он сам.  Њосквич,  распростертый на дурацкой кровати под
балдахином. ѓолос комментатора верещал:
     - Џо  пЯтому  каналу  мы  ведем  прЯмую  передачу  из  спальни  мистера
Њоускуича, напарника мистера •еджехога по баснословному выигрышу в невадских
"пещерах Ђладдина".  ’олько что наш сотрудник  провел с  мистером Њоускуичем
интервью на тему  о сексуальной  революции  в  нашей  гемисфере.  ‘ейчас  мы
намерены...  Ќо что это?  Њистер Њоускуич проЯвлЯет  признаки  беспокойства,
даже паники, он вскакивает,  бросаетсЯ к дверЯм,  наши операторы не успевают
за ним,  он несетсЯ по коридору,  оставлЯЯ в своей спальне мешки с выручкой.
‚ы видите эти мешки на своих экранах, леди и джентльмены, там золото, в этих
мешках, золото, золото, золото!
     ќкран телевизора  отражалсЯ  в бесконечных  зеркалах  "‘изар-паласа", и
Њосквич,  пока бежал,  мог видеть себЯ бегущего и в зеркалах и на экране,  а
потом и мешки с так называемым золотом, а потом неожиданно...
     Ѓеззвучные  ночные  молнии разодрали небо над пустынным городом,  то ли
ђимом, то ли ‹ас-‚егасом, в углу экрана закипело листвой под ветром огромное
дерево.  ‚доль  тротуаров  громоздились  статуи  легионеров и центурионов, а
между ними робко мелькало белое пЯтно.  Ћно  приблизилось  и  оказалось  ’ой
‘амой в белых одеждах.
     Њедленно,  беззвучно к ней приближалсЯ старинный автомобиль.  Њелькнули
светЯщиесЯ глаза, надломились загорелые руки. €зображение исчезло.
     Њосквич вбежал в лифт.
     —ерез несколько минут ему удалось пробитьсЯ к центру событий, к столу с
зеленым сукном,  за которым бывший математик и интеллектуал  ‘тивен •еджехог
теперь истерически хохотал, словно офицерик в захолустном гарнизоне,  бросал
карты и дул шампанское.
     - џ отыграюсь, Њосквич, вы увидите, Я отыграюсь! - закричал он, схватил
недавнего  своего ассистента за плечо,  пылаЯ безумными глазами.  -  ‘истема
сломана! ѓадина жива! Ќо Я отыграюсь! “видите, Я отыграюсь! ’ащите сюда ваши
мешки!
     Ќад ними сталкивались краны,  слышались проклЯтьЯ:  операторы первого и
пЯтого каналов, встретившись, вели борьбу за пространство.
     - џ  очень  извинЯюсь,  ‘тивен, - тихо  сказал   Њосквич, - прошу  менЯ
простить за банальный поворот сюжета,  но нам сейчас придетсЯ рвать когти, и
будет погонЯ с выстрелами и прочей шелухой.  Џрошу вниманиЯ!  -  произнес он
громко. - Њы с мистером •еджехогом выходим из игры!
     ‚зрыв Яростного возмущениЯ  был  ответом  на  это  заЯвление.  "Ђмерика
рекордов" бушевала - свЯщеннаЯ жертва ускользала из пасти Њолоха!
    - ‚от ключ, - сказал Њосквич прЯмо в "майк", чтобы его услышали повсюду.
- ќто ключ от моего номера, а там мешки с золотом, золотом, золотом!!!
     Ћн размахнулсЯ и швырнул ключ куда-то в гущу толпы.
     Ќачалась  свистоплЯска,  давка,  безумие.  Ќе прошло и пЯти минут,  как
игровой зал "‘изар-паласа" полностью очистилсЯ.
     €счезли "сирены", преобразилсЯ и "Ћдиссей".  •еджехог опомнилсЯ.  —ерез
весь  огромный  зал  друзьЯ  бросились  к  выходу,   прихватив,  разумеетсЯ,
последний,  похудевший, но все-таки еще не тощий мешок с деньгами.  ’олько в
дверЯх  их настигли  выстрелы.  ‚  разных  углах  гигантской  пещеры  уютный
полумрак разрывалсЯ огнем автоматов.  ќти  первые  очереди,  однако,  прошли
мимо, и смельчаки выскочили из отелЯ под волшебное ночное небо Ќевады.
     ќтот город,  дорогой читатель,  не засыпает никогда.  ђестораны,  бары,
спортзалы,  магазины  открыты в нем круглые сутки.  Ќон-стоп.  ‚ любое времЯ
суток вы можете здесь купить, например,  автомобиль любой мировой марки.  Ќу
разве что только "‡апорожец" не всегда купите.
     ’ак вот,  в магазин  фирмы "Џорше" ввалились среди ночи двое,  швырнули
кассиру мешок денег и заказали два спортивных автомобилЯ  по  сто  пЯтьдесЯт
"кобыленок" в каждом.
     …ще через несколько минут два  черных  лакированных  жука  с ревом  уже
неслись  по  главной  улице  ‹ас-‚егаса   мимо   слепЯщих   неоновых   стен,
стремительно  приближаЯсь к городской  черте,  к огнедышащей даже и по ночам
пустыне.
     ‚ пустыне,  как  известно,  нередки  миражи,  и вскоре мираж покинутого
города встал впереди слева по курсу нашего Њосквича,  над холмами-истуканами
и  деревьЯми  джошуа.  ќто не удивило  и не особенно огорчило его.  Ћгорчило
другое  -  славный   его   приЯтель,   герой   сегоднЯшней   горЯчей  ночки,
интеллектуал,  бросивший вызов ‹ас-‚егасу,  ‘тивен •еджехог тоже  постепенно
становилсЯ чем-то вроде миража.  ‚начале его автомобиль  летел рЯдом,  потом
все больше стал отлетать куда-то вбок,  потом понессЯ по параллельной и Явно
миражной дороге,  а затем,  бросив уже и эту дорогу,  запетлЯл меж пустынных
призраков с Явной целью - растворитьсЯ в ночи.
     - So long! - крикнул ему Њосквич. - Take care, Steven!
     - Take care, Њосквич! - донеслось откуда-то будто из дальних времен,  и
потомок пилигримов исчез окончательно.
     †алей  не  жалей,  что  поделаешь - пришло  времЯ  ‘тивену  вылететь из
сюжета, и он вылетел, хотЯ, как видим, не без некоторого шика.
     …два он исчез,  как поЯвилась погонЯ.  ’ак и полагалось.  ’ри  огромных
"джипа" преследовали машину Њосквича, но были они, как ни странно, не сзади,
а впереди черного, полированного, как пианино, "порше".
     €з двух крайних "джипов",  заполненных "мафиози",  прЯмо в упор, в лицо
Њосквичу  шла интенсивнаЯ,  но почему-то  неопаснаЯ  стрельба.  €з  "джипа"-
коренника  не  стрелЯли.  ’ам  стоЯл,  повернувшись  лицом  к нашему  герою,
сереброкудрый красавец Ѓосс  в римской тоге.  Ћн пел,  оглашаЯ  всю  пустыню
своим чудеснейшим баритоном:

                         Born free!
                         As free as a wind blows,
                         As free as a grass grows...
                         Born free!


        „‚€†…Ќ€…  €  ‘’€‹њ

     Ћсенью 1967 года,  то есть около восьми лет назад,  в ‹ондоне Я впервые
увидел  хиппи.  ’огда они только  начинались  как  наиболее  эксцентрическое
выражение новой молодежной культуры.  Љультура возникала  спонтанно,  никто,
конечно,  ее не насаждал,  она зарождалась  в пабах  ‹иверпулЯ,  где впервые
ударили по струнам „жон ‹еннон, „жордж ѓаррисон, ђинго ‘тарр и Џол Њакартни,
в маленьких лавчонках Њэри Љвант вдоль знаменитой Љингз-роуд в —елси.
     ’ысЯчи  страниц уже написаны об этом,  и  совершенно четко установлено,
что молодежь протестовала против кастовых основ буржуазного  общества.  Њэри
Љвант взмахом ножниц  открыла девочкам ноги.  Џарни-портные с Љарнеби-стрит,
что в двух  шагах  от  ‹ондонского  ‘ити,  заполненного  черными  сюртуками,
котелками и  брюками  в мелкую  полоску,  шили  немыслимо  Яркие  рубашки  и
галстуки,  невероЯтной ширины джинсы...  ‚се танцевали и пели новую поп-рок-
музыку.
     €з Љалифорнии приплыли первые хиппи,  нечесаные, лохматые, в бубенчиках
бусах,  браслетах.  ’огда о них говорили  на всех углах  и во всех домах.  ‚
‹ондоне той осенью был особый,  какой-то предреволюционный аромат.  ЉажетсЯ,
‘тендаль писал - несчастен тот,  кто  не  жил перед революцией.  Ѓыть может,
каждое  новое  молодое  поколение  томитсЯ  от  желаниЯ  жить в такое времЯ.
Ќесколько месЯцев назад  прошел  по экранам  фильм  Ђнтониони  "Blow-up",  в
котором он показал  новый  молодой  ‹ондон  и  дал ему кличку swinging,  что
значит приблизительно  "пританцовывающий, подкручивающий".  "Ѓабушка ‹ондон"
становилсЯ Њеккой мировой молодежи.
     џ,  помню,  очень жаждал  посетить все эти гнездовьЯ,  и,  конечно,  не
только потому, что все еще считал себЯ "молодежным писателем",  но и потому,
что чувствовал ноздрЯми, ушами, глазами, всей кожей пьЯнЯщий воздух перемен.
     ’ам было весело тогда,  в ноЯбре 1967-го!  Ќа маленькой Љарнеби-стрит в
каждой лавочке  танцевали  и  пели  под  гитару.  Ќа  Џортобелло-роад  вдоль
бесконечных рЯдов толкучки бродили парни и девочки со всего мира и в пабах и
на обочине пили темное пиво "гиннес" и говорили, бесконечно говорили о своей
новой  новизне.   ’огда  у  менЯ  была  в  руках   хиппознаЯ   газета   "IT"
("International Times",  IT - неодушевленное  "это",  в  аббревиатуре  смысл
шутки), и Я переводил оттуда стихи про Џортобелло-роад:

                    ‘уббота, фестиваль всех оборванцев-хиппи.
                    Ќа Џортобелло-роад двухверстные рЯды,
                    Ѓазар шарманщиков, обманщиков,
                    адвокатов и акробатов,
                    турецкой кожи, индийской лажи,
                    испанской бахромы, и летчиков хромых,
                    и треугольных шлЯп
                    у мистера ’Яп-‹Яп,
                    томов лохматой прозы
                    у мистера ѓриппозо,
                    эму и какаду...
                    џ вдоль рЯдов иду.
                    џ чемпионка стрипа,
                    в носу кусты полипов,
                    под мышкой сучье вымЯ,
                    свое не помню имЯ...
                    ‡десь пахнет ќл-ќс-„и,
                    смотри не наследи!

     Њы шли в "€ндиго-шоп", магазинчик и идейный центр hippies movement. ‚от
именно movement, движение - так они и говорили о себе.
     ‘тройный  смышленый  паренек  с  огромными,  в мелкие колечки  завитыми
волосами  (прическа afro-hairdo),  так  и  быть,  согласилсЯ  потолковать  с
русским прозаиком. Њы сидели на Ящиках в подвале "€ндиги", где несколько его
друзей  работали  над  плакатами  в  стиле поп-арт и над значками с дерзкими
надписЯми.
    Њежду прочим, плакаты и значки уже тогда стали приносить хиппи некоторый
доход, но они еще не понимали серьезности этой маленькой свЯзи с обществом.
    - Ќаше движение рвет все свЯзи с обществом, - говорил  мне  пышноголовый
ђонни (будем так его называть). - Њы уходим из всех общественных институтов.
Њы свободны.
    - ‡наете, ђонни, ваша манера одеватьсЯ напоминает мне русских футуристов
в предреволюционное времЯ.  ‚ообще есть что-то общее.  ‚ы  слышали о русских
футуристах?
     - ќ?
     - Ѓурлюк, Љаменский, ЊаЯковский, - не поднимаЯ головы,  пробурчал  один
из пещерных художников.
     - ”, эти! - ничуть не смущаЯсь, воскликнул ђонни. - Ќу, наши цели много
серьезнее!
     - –ели, ђонни? ‡начит все-таки есть цели?
     Џарень  загорелсЯ.  џ даже и не предполагал такой страсти у сторонников
полного разрыва с обществом.
     - Њы уходим из общества не длЯ того,  чтобы в стороне презирать его,  а
длЯ того,  чтобы  его  улучшить!  Њы  хотим  изменить общество еще при жизни
нашего  поколениЯ!  Љак  изменить?  Ќу  хотЯ бы сделать его более терпимым к
незнакомым  лицам,  предметам,  ЯвлениЯм.  Њы хотим сказать обществу - вы не
свиньи, но цветы. Flower power!  ЉсенофобиЯ - вот извечный бич человечества.
Ќетерпимость к чужакам, к непринЯтому сочетанию цветов, к непринЯтым словам,
манерам, идеЯм. "„ети цветов",  поЯвлЯЯсь на улицах ваших городов, уже одним
своим видом будут говорить: будьте терпимы к нам, как и мы терпимы к вам. Ќе
чурайтесь  чужого цвета  кожи  или  рубахи,  чужого  пениЯ,  чужих  "измов".
‘лушайте то,  что вам говорЯт, говорите сами - вас выслушают.  Make Love not
War! ‹юбовь - это свобода!  ‚се люди - цветы! ‚етвь апельсина смотрит в небо
без грусти,  горечи и гнева.  “читесь мужеству и любви у апельсиновой ветви.
ЋпылЯйте друг друга! ‹етайте!
     ЏроизнесЯ этот монолог,  теоретик раннего хиппизма надел овечью шкуру и
головной  убор,  который  он  называл "всепогодной мемориальной шлЯпой имени
лорда Љитчинера",  и пригласил  нас  провести  с ним вечер в кабачке "Middle
Earth", что возле рынка Љовент-гарден.
     Џеред  "‘редней ‡емлей"  стоЯла  очередь  (очередь у входа в лондонский
кабачок  -  это  невероЯтно!),  но у ђонни,  конечно,  был  там  блат  и  мы
пробрались внутрь через котельную.
     ‚нутри всех гостей  штамповали  между  большим и указательным  пальцами
изображением индейки.  ‘подвижники ђонни по всему подвалу  пускали  розовый,
желтый,  зеленый, черный дымы.  ‘квозь дымовой коктейль оглушительно врубала
поп-группа "Њазутные пЯтна".
     ђонни сбросил  шкуру и готтентотский свой треух,  ринулсЯ в дым и начал
танцевать,  извиваЯсь  и подпрыгиваЯ.  Њы толкались в  "‘редней ‡емле"  часа
полтора,  а ђонни все танцевал без передышки.  €ногда он выныривал из дыма -
извивающийсЯ,  с закрытыми глазами,  что-то шепчущий  -  и снова  пропадал в
дыму.
     Ќаконец мы очутились  на  поверхности,  в  патриархальной  литературной
тишине   рынка   Љовент-гарден   (цветочница  ќлиза!),   среди   проволочных
контейнеров  с брюссельской  капустой.  Њы долго шли пешком по мокрым  тихим
лондонским  улицам,  отражаЯсь  в  ночных  погашенных  витринах  всей  нашей
"бандой" - Ђманда, „жон, Ћльга, ѓабриэлла, Ќиколас... Њы говорили о хиппи, о
футуристах, о ксенофобии...
     ‚переди  нас  шествовали  два  шестифутовых  лондонских  бобби,  ночной
патруль.  ‚стречные спрашивали полицейских,  как пройти к "Middle Earth". ’е
объЯснЯли вежливо:
     - ‘начала налево, джентльмены, потом направо, однако мы не советуем вам
туда ходить, это неприличное место.
     —то стало с той нашей  компанией образца осени 1967-го?  џ их никого до
сих пор не встречал,  но слышал,  что кто-то стал членом парламента,  кто-то
профессором,  кто-то  астрологом...  ’ак или иначе,  но эти западные молодые
люди  за  истекшее  восьмилетие  ходили  дорожкой  хиппи,  а Ђманда  по  ней
добралась даже до Ќепала. Ћднако, кажетсЯ, вернулась, защитила диссертацию и
родила дитЯ.
     € вот через восемь лет Я оказалсЯ в Љалифорнии, на том западном берегу,
где как раз и возникло это странное "движение" западной молодежи.
     - ’ы видишь?  ‚от  здесь  в  семьдесЯт  втором  году  Яблоку негде было
упасть - повсюду сидели хиппи...
     Џеред нами залитый огнем реклам ‘ансет-стрип. ђекламы водки, кока-колы,
сигарет.  Ћдна за другой двери ночных клубов.  Џустота.  ’ишина.  ‹ишь идет,
посвистываЯ,  ночной  прохожий.  Џостукивают стодолларовые башмаки.  ‚етерок
откидывает фалду отличного блейзера.
     ...- ’ы видишь? ‚от здесь, собственно говорЯ, и поЯвились первые хиппи.
‡десь родилось это слово. ђаньше здесь Яблоку негде было упасть...
     Џеред нами перекресток •айтс-Ђшбери в ‘ан-”ранциско.  Ѓежит  кот  через
дорогу.  Ќа  столбе  сильно  подержаннаЯ  временем  листовка  "€нструкциЯ по
проведению  пролетарских  революций в городских  кварталах".  ЋткрываетсЯ со
скрипом дверь, поЯвлЯетсЯ сгорбленный человек лет пЯтидесЯти, весь почему-то
мокрый до нитки,  капли капают с волос,  бровей,  носа.  ‘кользнув невидЯщим
взглЯдом остекленевших глаз, тащитсЯ мимо.
     ...- ’ы видишь?  ‚от здесь собирались большие хиппи.  ќто был big deal!
‡десь, возле ресторана, жгли костер,  над ним кружились вороны, а из темноты
подходили  все  новые  и  новые  ребЯта,   потому  что  Џасифик-коуст-хайвэй
буквально был усыпан хиппи-хичхайкерами.
     Џеред нами бывший костер "больших хиппи",  забранный в чугунную решетку
и превращенный в камин.  Њы  на  застекленной  веранде  ресторана  "Ќатэнэ",
висЯщей над океаном, в сорока милЯх от ЊонтереЯ.  Џосетителей много, аппетит
хороший,  настроение,  по-видимому,  преотличное.  ‘удЯ по ценам,  клиентура
ресторана - upper middle class.  Ђ есть ли здесь хоть один хиппи,  не считаЯ
официантов,  одетых а-лЯ  хиппи?  ‚он сидит  стараЯ женщина с очень длинными
седыми волосами, с закрытыми глазами,  с худым лицом индейского вождЯ, она -
стараЯ хиппица...
     •иппи - кончились! €х больше нет?!
     Њежду тем за прошедшее восьмилетие даже в нашем Языке поЯвились  слова,
производные от этого  странного  hippie...  "•ипнЯ",  "хипую",  "захиповал",
"хипово", "хипари"...
     Њежду тем во всех  странах  ‡апада  оформилось,  развилось,  разрослось
Явление,  которое  называют теперь  hippies style - "стиль хиппи".  ЊассоваЯ
культура,  развлекательнаЯ и потребительскаЯ  индустриЯ,  перемалывает  этот
стиль на своих жерновах.  Њайки с надписЯми и рисунками - гигантский бизнес.
„жинсы заполнили весь мир.  Љуртки,  сумки, прически, поЯса, прЯжки, музыка,
даже автомобили - в стиле одинокого мореплавателЯ-хиппи,  плывущего свободно
и отчужденно через море страстей;  в стиле  одинокого  монаха,  бредущего по
свету под дырЯвым зонтиком.  Њонах-расстрига,  беглец из ’ибета, ђинго ‘тар,
ах, обалдеть - that's a picture! "„вижение" превратилось в "стиль".
     ’ы, ђонни, наивный теоретик ранних хиппи, детей цветов, провозглашающих
власть цветов, разве ты не знал, что на цветок,  засунутый в ствол,  карабин
отвечает выстрелом?
     ’ы был романтик, ђонни, ты даже в бесовских игрищах хунвейбинов находил
романтику. ђазве ты не знал, что и молодые наци называли себЯ романтиками?
     џ помню демонстрацию "флауэр пипл"  возле  вокзала  ‚икториЯ  солнечным
ноЯбрьским  днем  1967-го.  ‹ондон  тогда  поразил  менЯ  обилием  солнца  и
молодежи.   Љак   он   отличалсЯ  от  литературного  стереотипа  "туманного,
чопорного,  чугунного!.."   Ћни  ничего  не требовали  в тот день,  а просто
показывали  себЯ  солнцу  и  ‹ондону,  свои  огромные  рыжие  космы,  банты,
галстуки,  колокольчики,  бусы,  браслеты, гитары...  –веты, власть цветов -
смотрите на нас и менЯйтесь! ѓрЯдет революциЯ духа, революциЯ любви!
     Ќе пройдет и года,  как "квадраты"  в полицейской форме будут  избивать
"неквадратный народ" и в Џариже, и в —икаго, и в других местах мира.
     ЊесЯц за месЯцем все  больше и больше оранжереЯ  превращалась в костер.
Љабинетные  социологи,  разводЯ холеными ладонЯми,  объЯснЯли  бунт молодежи
повышением солнечной активности. ‚ гуще хиппи, в котле, кто-то, но только уж
не  Ђполлон  сбивал  мутовкой  масло,  и  раскаленные  шарики выскакивали на
поверхность - воинственные хиппи,  "ангелы ада",  "городские  герильеры",  а
потом и гнусные сучки-имбецилки,  слуги "сатаны" Њенсона.  „иалектика давала
предметный урок любителЯм ботаники. •оть расшиби себе лоб о стенки - повсюду
"единство противоположностей", повсюду резиновые пули, слезоточивый газ.
     Ћни еще долго бунтовали, забыв про "власть цветов", превращаЯ кампусы в
осажденные города, требуЯ, требуЯ, требуЯ...

     ’ишайший профессор в Ѓеркли рассказывал:
     - ’ревожное было времЯ, господа, и не совсем понЯтное.  Ћднажды читаю Я
лекцию,  и  вдруг  распахиваютсЯ  в  аудитории  все  двери  и  входит  отрЯд
"революционеров".  ‚переди черный красавец, вожак.  "—то здесь происходит? -
гневно  спрашивает  он.  -  ‡асорЯете  молодые  умы  буржуазной   наукой?" -
"Џозвольте,  говорю, просто Я лекцию читаю по тематическому плану." - "Ћ чем
читаете?" - "Ћ русской  поэзии,  с вашего  позволениЯ." - "Џриказ  комитета,
слушайте внимательно:  с этого днЯ будете читать только революционного поэта
ѓорького, и никого больше!" - "Ђ ЊаЯковского можно?" - "Ћглохли,  профессор?
‚ам  же  сказано  -  только  Њакса  ѓорького,  и  никого  больше!" - "Ћднако
позвольте,   но  Ђлексей  Њаксимович  ѓорький  больше   известен  в  мировой
литературе как прозаик,  в то времЯ как ‚ладимир ‚ладимирович ЊаЯковский..."
Ћни приблизились и окружили кафедру. ѓолые груди, длинные волосы,  всЯческие
знаки - и звезды, и буддийские символы,  и крестики,  а главное,  знаете ли,
глаза, очень большие и с очень резким непонЯтным выражением.  Ќет, не угроза
была в этих глазах, нечто другое - некоторое странное резкое выражение, быть
может,  ближе всего именно к солнечной радиации...  "‚ы что,  не понЯли нас,
проф?" - спросил вожак.  "Ќет-нет,  сэр,  Я вас отлично понЯл," - поспешил Я
его заверить...  Њежду прочим,  ба,  как интересно! - прервал вдруг сам себЯ
профессор. - ‚ы можете сейчас увидеть героЯ  моего  рассказа.  ‚от  он,  тот
вожак!
     Џрофессор показал подбородком и тростью - слегка.
     Њы шли по знаменитой ’елеграф-стрит в Ѓеркли.  ‡десь еще остались следы
бурных денечков: в некоторых лавках витрины были заложены кирпичом.  ‚итрины
этой  улицы  оказались,   увы,  главными  жертвами  молодежных  "революций",
безобиднейшие   галантерейные   витрины.   џ   повернулсЯ   по   направлению
профессорской трости и увидел чудеснейшего парнЯ.  Ћн  сидел  на  тротуаре в
позе "лотос", мЯгко улыбалсЯ огромными коричневыми глазами и негромко что-то
наигрывал на флейте. “лыбка, казалось, освещала не только лицо его, но и всю
атлетическую фигуру,  обнаженный скульптурный торс и сильно развитые грудные
мышцы и грудину, на которой висело распЯтие.  ‘вет улыбки лежал и на коврике
перед флейтистом.  Ќа коврике  были представлены  металлические  прЯжки  длЯ
ремней - его товар. ђЯдом, склонив голову, слушаЯ музыку, сидела чудаковатаЯ
собака, его друг.
     џ  тоже  прислушалсЯ:  черный  красавец  играл  что-то  очень  простое,
лирическое, что-то, видимо, из средневековых английских баллад.
     - ‚ы видите,  он стал уличным  торговцем, - сказал  профессор. - Њногие
наши берклийские "революционеры" и хиппи стали сейчас уличными торговцами.
     џ посмотрел вдоль  ’елеграф-стрит,  на всех ее торговцев  и понЯл,  что
это, конечно, не настоЯщаЯ торговлЯ, что это новый стиль жизни.
     Ќа обочине тротуара была  разложена  всЯкаЯ  всЯчина:  кожаные  кепки и
шлЯпы,  поЯса,  прЯжки,  поЯсные  кошельки,  джинсовые  жилетки,  поношенные
рубашки US air force с именами летчиков на карманах  (особый шик),  брелоки,
цепочки, медальоны и прочаЯ дребедень.  ’орговцы, парни и девицы, сидели или
стоЯли, разговаривали друг с другом или молчали, пили пиво или читали. Ћдеты
и декорированы они были весьма экзотично,  весьма карнавально,  но вполне по
нынешним временам пристойно и чисто и, собственно говорЯ, мало отличались от
нынешнего калифорнийского beautiful people. Џравда, все они курили не вполне
обычные сигареты и не вполне обычный сладковатый  дымок  развевал  океанский
сквознЯчок вдоль ’елеграф-стрит, но, впрочем...
     ‚ то времЯ,  когда  одни  бунтовали,  другие  нырЯли в иные  неземные и
невоздушные  океаны,  делали  trip,  то есть отправлЯлись в  "путешествие" к
вратам  раЯ.  ‘трашный  наркотик  LSD  открывал  истину,  как утверждали его
приверженцы.  ‚ газетах то и дело поЯвлЯлись сообщениЯ о том,  что очередной
хиппи, принЯв эл-эс-ди, вообразил себЯ птицей и сыграл из окна на мостовую.
     •иппи шли дорогой контрабандистов, но в обратном направлении, к маковым
полЯм, через Њарокко и Ѓлижний ‚осток в Џакистан, €ндию, Ѓангладеш, Ќепал...
‘ебЯ они считали истинными хиппи,  groovy people,  в отличие от подделки, от
стилЯг, от "пластмассовых".
     Ќесколько  лет  назад  девушка из нашей лондонской компании  шестьдесЯт
седьмого года писала мне:
     "’ы  знаешь,  у  нас  образовалась  family,  семьЯ,  и  это  было очень
интересно,  потому что все были очень  интересными,  все  понимали  музыку и
философию и, конечно, делали trip.
     ...Њы были  на  острове  ‘ан-‹оренцо  в доме  „жэн ’.,  которую  ты,  к
сожалению,  не знаешь.  Њы  лежали по вечерам  на плЯже и старались  улететь
подальше от ‘олнечной системы.
     Ћднажды наш гуру Ѓилл „аблью  сказал,  что  его  позвал  ива,  и  стал
уходить в море. Њы смотрели, как он по закатной солнечной дорожке уходил все
глубже  и глубже,  по поЯс,  по грудь,  по горло...  ‚сем был интересен этот
торжественный момент исчезновениЯ  нашего гуру в объЯтиЯх ивы.  Њногим  уже
казалось, что и они слышат зовы богов. Њне тоже казалось, кажетсЯ.
     Ќо Ѓилл не исчез в объЯтиЯх ивы, а стал возвращатьсЯ.  Ћн сказал,  что
когда  вода  дошла  ему  до  ноздрей,  он  услышал  властный  приказ  ивы -
вернутьсЯ!
     Љонечно, наша family после этого случаЯ стала распадатьсЯ,  ведь многие
стали считать Ѓилла „аблью шарлатаном.  џ тогда с двумЯ  мальчиками уехала в
Њаракеш, а потом, уже в 1971 году на фестивале в Ђмстердаме, ребЯта сказали,
что  Ѓилла  убили  велосипедными  цепЯми  в ѓонконге,  в какой-то  курильне.
‚се-таки он был незаурЯдный человек..."
     ЉажетсЯ,   автор  этого  письма   сейчас  уже  покончила  с  юношескими
приключениЯми  и  благополучно  причалила  к  берегу  в  пределах  ‘олнечной
системы.
     ‘ейчас в Љалифорнии Я увидел,  что трагическое  демоническое  увлечение
наркотиками вроде бы пошло на спад.  Љонечно,  остались  больные люди,  и их
немало, но мода на болезнь кончилась.  ‘ильные  Яды  не  пользуютсЯ  прежним
спросом,  лишь  сладкий  дымок  зеленой  травки по-прежнему вьетсЯ по улицам
калифорнийских городов. Ћдносложные словечки "грасс",  "доп",  "пот",  "роч"
услышишь чуть ли не в любой студенческой  компании.  Ѓумагу  длЯ  самокруток
продают во всех  винных  и табачных  лавках.  ‚ печати дебатируетсЯ проблема
легализации марихуаны. ‘торонники утверждают, что слабый этот новый наркотик
не дает привыканиЯ и гораздо менее опасен, чем древний наш спутник алкоголь.
     џ пробовал курить марихуану. Ќу как, скажите,  писателю удержатьсЯ и не
попробовать неиспытанное еще зелье?  ‚ американские дискуссии вмешиватьсЯ не
хочу и тем более не даю никаких рекомендаций. Ћпишу только вкратце церемонию
курениЯ.
     Ћднажды  мы ехали с Њилейшей  Љалифорнийкой на студенческую  вечеринку.
Ќеожиданно  ЊилейшаЯ  Љалифорнийка  попросила  остановитьсЯ.   џ  заехал  на
паркинг-лот, а она выпрыгнула из машины,  вбежала в ближайшую лавочку liquor
shop и через пару минут вышла оттуда, смеЯсь.
     - —то это вы смеетесь? - спросил Я.
     - „а просто потому, что там все смеютсЯ. џ спросила у них бумагу, а они
говорЯт: что там случилось на паркинг-лот? ‚сем понадобилась бумага...
     Ќа вечеринке сначала ели стоЯ и пили вино, тоник и коку.  Џотом всЯ эта
стоЯчаЯ масса, освободившись от тарелок, пришла в движение - начались танцы.
Ќовый танец bump,  столкновение бедрами,  длЯ смеха припомним  автомобильный
бампер.  Џотом,  уже в разгаре  ночи,  уселись  на пол в кружок,  и по кругу
поплыла  самокрутка.  Љаждый  делает  одну  затЯжку,  задерживает  дыхание и
передает соседу бычок.  ‡атем бычок превращаетсЯ в то,  что у нас называетсЯ
чинарик, а в Љалифорнии "роч".  ‚ыбросить "роч" нельзЯ - дурной тон.  ‚ него
вставлЯетсЯ кусочек спички, и он докуриваетсЯ до самого конца, до деревЯшки.
‚ перерывах между затЯжками компаниЯ болтает,  чешет  Языки  на любые  темы,
пьет  вино,  курит обычные сигареты,  ест торт и тэ пэ...  словом,  никакого
трагизма или надрыва не обнаруживаетсЯ.
     џ уже сказал,  что не вмешиваюсь в американскую полемику и тем более не
даю никаких рекомендаций, и не только по причине своей внетерриториальности,
но  и  по  неопытности.   ѓрешным  делом,   Я  не  успел  ничего  особенного
почувствовать   после   курениЯ   марихуаны,   если   не  считать  какого-то
обостренного,  но благодушного юмора да некоторой дезориентации во времени -
кажетсЯ, что ужи всЯ ночь прошла, а по часам всего пЯтнадцать минут.
     џ хочу лишь сказать,  что американское общество  приспосабливает даже и
эту  грозную  страсть  хиппи -  наркотики.  „емонический  вызов  обществу  и
реальному миру оборачиваетсЯ стилем, игрой.  Ќе удивлюсь, если через год над
городами  поЯвЯтсЯ  рекламные  плакаты  сигарет  с  марихуаной,   разумеетсЯ
снабженные предупреждением ѓенерального •ирурга.
     Ђ где же нынче хиппи?  Ќежто так быстро уже  полопались  эти  очередные
"пузыри земли"?
     „а нет же - еще пузырЯтсЯ. Ѓольше того, фигура хиппи уже стала одной из
традиционных  фигур  американского  общества  нарЯду  с  былинным  ковбоем и
шерифом.  џ видел  колонии  хиппи  в лос-анджелесском районе ‚енес на берегу
океана.  Ћни живут там в трущобных домах, сидЯт на балконах, поджариваЯсь на
солнце,  или  лежат  на газонах  и плЯжах,  стучат день-деньской  в тамтамы,
слушают "лекции" бродЯчих философов-свами.
     Ћдни  хиппи  ничего  не  делают,  другие  уходЯт в религиозные  поиски.
”анатики "ђами Љришна" - это тоже, конечно, разновидность хиппи. …сть сейчас
также и хиппи-трудЯги. Ћдна family, например, держит ресторан.
     Љстати говорЯ,  это  единственный  ресторан  в  ‹ос-Ђнджелесе,  куда по
вечерам стоит очередь.  ЌазываетсЯ он довольно забавно: "Great American Food
and Beverage Company",  что  впрЯмую  переводитсЯ как  "‚еликаЯ американскаЯ
компаниЯ  продовольствиЯ и напитков",  но  если  представить  себе  ресторан
подобного  рода в Њоскве,  то название  это  следует  перевести  иначе - ну,
что-нибудь вроде "Њинистерство пищевой промышленности ђ‘”‘ђ".
    Љак ни странно, еда здесь действительно потрЯсающаЯ. ђебЯта сами готовЯт
национальные американские блюда вроде  жареных  бычьих ребер с вареньем  или
трехпалубных  техасских  стейков  и  делают  это с увлечением,  наслаждаютсЯ
аппетитом гостей и очень обижаютсЯ,  если кто-нибудь оставит хоть кусочек на
тарелке.
     - ќй, folks, что-нибудь не так? Џочему остановились?  Ќет-нет,  нельзЯ,
чтобы такаЯ  жратва  пропадала.  …сли не съедите,  Я вам тогда в пакет уложу
остатки. ‡автра сфинишируете, ребЯта.
    Ћднако не только из-за еды стоит