        ‚асилий Ђксенов. Ћжог

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright ‚асилий Ђксенов
     €зд: "ќксмо" і http://www.eksmo.ru
     OCR Pirat
---------------------------------------------------------------


     ЏосвЯщаетсЯ Њайе


     •удожник Ђлександр Ђнно
     “„Љ
     ЃЃЉ 84ђ7
     Ђ41 Ћжог. - Њ.: €зограф, 1999. - 496 с.
     ISBN 5-87113-080-1


     ђоман ‚асилиЯ Ђксенова  "Ћжог",  донельзЯ напрЯженное действие которого
разворачиваетсЯ в Њоскве, ‹енинграде, Љрыму шестидесЯтых - семидесЯтых годов
и  "столице  Љолымского  краЯ"  Њагадане сороковых  -  пЯтидесЯтых, обжигает
мрачной фантасмагорией советских реалий.
     Љнига впервые выходит в ђоссии в авторской редакции, без купюр.


     ЃЃЉ 84ђ7
     ISBN 5-87113-080-1
     ‚.Ђксенов, 1999
     Ђ.Ђнно, оформление, 1999

     €здательство "€зограф", 1999


         * ЉЌ€ѓЂ Џ…ђ‚Ђџ * 

     Њужской клуб


     ...Ќо право, может только хам
     Ќад русской жизнью издеватьсЯ...

     Ђлександр Ѓлок

     Ќаконец-то!  „вери!  ‡десь,  у  дверей  своей  квартиры  Я  вздохнул  с
облегчением: сейчас нырну  куда-нибудь во что-нибудь  теплое,  во что-нибудь
свое, в  подушку,  в одеЯло,  или в кухню нырну,  где так красиво  разложены
овощи... а может  быть,  нырну в книгу... там валЯютсЯ на  полу "ЏриключениЯ
капитана Ѓлада" и "„раматургиЯ ’.‘.ќлиота" и какаЯто лажа по  специальности,
словом... а не нырнуть ли в горЯчую ванну?..  никому не открывать, на звонки
не  отвечать,  сидеть в  пузырЯх, в простых  и  понЯтных  мыльных пузырЯх  и
забывать всю эту внешнюю дикую белиберду.
     џ  переступил  порог  и блаженно  пошевелил  пальцами в  сумерках.  ‚от
выплыли  из темноты мои домашние:  ковбой, нарисованный  на  двери  уборной,
чучело пингвина, ключ ‚атикана с портретом папы €оанна XXIII, рулевое колесо
разбитой  в  молодые годы автомашины,  посох  ѓеракла,  лук  Ђртемиды, ну вы
знаете, все  такое шутливое,  благодушное  (спасибо женщинам  за заботу!)...
милые,  милые  домочадцы... как  вдруг  в  глубине  квартиры  громкий  голос
отчетливо сказал: ђодина картофелЯ - ћжнаЯ Ђмерика!
     ...и тут  Я позорно растерЯлсЯ, заметалсЯ под  напором  этого страшного
голоса, который продолжал говорить  что-то уже совсем непонЯтное. џ покрылсЯ
липким  стыдным потом, пока  не сообразил, что  это телевизор  где-то в моей
квартире  работает. Ќаверное,  вчера забыл выключить, когда блаженствовал  с
бутылкой перед мелькающим экраном.
     Ћпомнившись, Я бросилсЯ в спальню, прыгнул на кровать.
     стрЯхнул с ног башмаки,  закуталсЯ в шерстЯное одеЯло,  включил ночник,
открыл  журнал "‚округ  света"  и  положил  его  себе  на  лицо.  ‘ердце еще
колотилось,  дергалась  мышца  на шее,  прошедший  день  бушевал в  закрытых
глазах, словно компаниЯ пьЯных подонков.
     „а все-таки, что же особенного произошло? „а ведь ничего же особенного,
ей-ей. „авай, друг, организуй прошедший день.
     ‚озьми себЯ в руки. Ќачни с утра.
     ...“тром  Я  плелсЯ  по  переулку к  метро,  а  за  моей спиной  ничего
особенного  не  происходило,  только  что-то ужасно скрежетало,  громыхало и
лЯзгало. ЏонимаЯ, что там нет ничего особенного, Я все-таки не оборачивалсЯ,
боЯлсЯ - а вдруг что-нибудь особенное?
     Ќавстречу  мне  между  тем под ветром  и брызгами  дождЯ  шел человек с
разлохмаченной головой. Џеред собой он держал  половинку арбуза и  ел из нее
на ходу столовой ложкой.
     Ѓеспредельно пораженный этой картиной, Я понЯл, что есть какаЯ-то свЯзь
между этими утренними ЯвлениЯми, и обернулсЯ.
     Њальчик лет десЯти тащил за собой по асфальту ржавую железную койку, на
которую   нагружены  были  тазы,  куски  водопроводных  труб,  краны,  мотки
проволоки,  бампер инвалидной колЯски и что-то вроде старинного  самолетного
пропеллера.
     џ быстро  рванул  в  сторону  и остановилсЯ на  углу. ЋглЯнулсЯ  снова.
Њужчина с арбузом приближалсЯ к мальчику с железом.
     ‚от они поравнЯлись и остановились. Њужчина зачерпнул ложкой поглубже и
угостил мальчика. Њальчик с аппетитом съел  содержимое ложки, а потом что-то
сердито сказал мужчине, покрутил  пальцем у виска и стал  разворачивать свой
транспорт под арку дома. Њужчина виновато пожал плечами, усмехнулсЯ и  пошел
дальше на шатких ногах.
     џ вытер пот со лба. Ќичего страшного  не происходит, ничего абсурдного,
мир ничуть не изменилсЯ за прошедшую ночь. Њальчик тащит в родную школу свою
норму металлолома, а  мужик, его папанЯ, бедолага-алкаш, ничем не хуже менЯ,
идет от арбузного лотка к "Њужскому клубу", пивному ларьку возле Џионерского
рынка. ‚от только где ложку взЯл - загадка. Ќеужто прихватил из дома? Ќеужто
такаЯ предусмотрительность?
     џ  обнаружил   вокруг  себЯ  привычный  хлопотливый   уют   московского
перекрестка, где торговали пирожками, шоколадками,
     Яблоками,  сигаретами,  расческами.  Љупил  Яблоко,  пирожок  с  мЯсом,
шоколадку, пачку "‘толичных", расческу и причесалсЯ тут же  перед телефонной
будкой.  Љак  мило  все  вокруг!  Љаким  добродушным  юмором  наполнены  все
предметы!
     ‚озле метро, как всегда, в наполеоновской позе стоЯл мой сосед Љорешок,
брутальный мужчина  полутора  метров  росту,  но  с Ярко  выраженным мрачным
секс-апилом.  €сполинскаЯ  грудь  его  была  выпЯчена,  волосы  расчесаны  и
заправлены за крупные уши, голубой пижамный шелк полоскалсЯ вокруг крохотных
ног.
     џ поздоровалсЯ с Љорешком, но он менЯ даже и не заметил.
     Њимо  как  раз  бежали лаборантки  из  €нститута  Љинопленки, и Љорешок
следил за ними мрачно  горЯщим взглЯдом, воображаЯ, должно быть, себЯ и свой
член  в  их  веселой  стайке. ‘ловом, все  было  на  своих местах, и  Я стал
спокойно спускатьсЯ в наш подземный мраморный дворец.
     ЏриЯтно,  в самом  деле, иметь  у  себЯ под  боком подземный  мраморный
дворец. „аже нам, современникам  космической  эры,  приЯтно,  а как приЯтно,
должно быть, было москвичам тридцатых годов. ’акие дворцы, конечно, очень их
бодрили, потому  что  значительно расширЯли  жилищные условиЯ и  приобщали к
безопасному величественному патриотизму.
     ‘ветились, подмигивали разменные автоматы, но Я направилсЯ  к последней
на нашей станции живой кассирше.
     “  этой милой усталой  женщины, просидевшей в мраморном дворце всю свою
жизнь, теперь,  в  автоматное  времЯ,  начали отдыхать  руки,  и  даже книга
поЯвилась, в которую она иногда заглЯдывала своим лучистым глазом.
     Њне нравилось менЯть серебро у нее, а не в  автомате: то ахнешь на бегу
насчет погоды, то пошутишь по адресу женского пола, а  однажды, не сойти мне
с этого места, Я преподнес ей гвоздику.
     џ уж открыл  было рот длЯ  шутки, экие, мол,  женщины чудаки, как вдруг
увидел за стеклом вместо милой кассирши нечто совсем другое.
     Ќе мигаЯ, на менЯ смотрело  нечто  огромное, восковое или  глинЯное,  в
застывших кудрЯшках, с застывшими сумками жира,  лежавшими  на плечах, нечто
столь  незыблемое,  что  казалось.  ’ворец  создал  его сразу в  этом  виде,
обойдЯсь без  нежного детства и  трепетной юности. ЋрденскаЯ  планка венчала
огромную, но далеко не женскую грудь новой кассирши. ‡нак почета, что ли?
     - Ђ где же Ќина Ќиколаевна? - спросил Я растерЯнно.
     Ќичто не  дрогнуло,  ни одна кудрЯшка, только пальцы чуть пошевелились,
требуЯ монеты.
     -  Ђ что  же  Ќина Ќиколаевна? -  повторил Я свои вопрос, просовываЯ  в
окошко пЯтиалтынный.
     - “мерла, - не размыкаЯ губ, ответила новичок и бросила мне два пЯтака.
     - „ва? - спросил Я.
     - „ва.
     - Ђ полагаетсЯ ведь три?
     - ’ри.
     - Ђ вы мне даете два?
     - „ва.
     - ЏонЯтно. €звините. ‘пасибо.
     џ схватил  монеты и, насвистываЯ что-то, устремилсЯ к турникетам, вроде
бы ничего особенного не произошло, вроде  бы все в порЯдке,  а на самом деле
все было  не в  порЯдке, все колотилось то  ли  от ужаса, то ли от  странной
неожиданности, от пугающей новизны жизни.
     ЋтмахиваЯсь от диких воспоминаний, Я лежал с журналом "‚округ света" на
лице,  а  внутри,  в глубине  моей  квартиры тем временем  творилось  что-то
невероЯтное, шла призрачнаЯ тележизнь.
     - ‚иктор Њалаевич - ‚ђЂ—, - сказал там кто-то со страшным нажимом.
     Џауза. Џокашливание.
     - ...и вместе с тем - ”€‹Ђ’…‹€‘’. - ќто было сказано значительно мЯгче.
     ‘нова пауза, стук стульев... и уже совсем по-человечески:
     - Џожалуйста, ‚иктор Њалаевич.
     ‡аливистый  короткий кашлешочек ‚иктора  Њалаевича.  џсно,  что  еще  и
Љ“ђ€‹њ™€Љ.
     - ‚от зубцоваЯ марка черно-красного цвета без номинала...
     Љогда-нибудь в проклЯтом  Ящике перегорит трубка? Ќужно встать, изгнать
филателистов  из  квартиры и  чаю  заварить,  крепчайшего чаю,  а виски - ни
капельки, хотЯ вот же на подоконнике почти полнаЯ бутылка "Ѓелой  лошади"...
Њашка вчера (позавчера?
     третьего днЯ?) принесла с Ѓольшой  „орогомиловской, из валютки... какаЯ
трогательнаЯ забота!
     ‚ поезде метро все свои шесть перегонов Ђристарх Ђполлинариевич Љуницер
думал о новой кассирше. Ќет, не от  жадности она зажала третий пЯтак, оно не
ищет выгод, он лишь показал мне свою неумолимость, он  удержало мой пЯтачок,
“„…ђ†Ђ‹Ћ без объЯснениЯ причин,  оно не ответил на улыбку и не ответило бы и
на слезы, этого их благородие не любЯт.
     Ћбычно он  приободрЯлсЯ,  подходЯ  к своему  институту,  где  заведовал
огромной секретнейшей лабораторией, начинал  думать о своей науке, о морали,
о  лазерных  установках,  о   сотрудниках  и  сотрудницах,  у  кого  сегоднЯ
библиотечный день, у кого месЯчные, о деньжатах, о халтурке  и так далее, но
сегоднЯ все  лезла в голову утреннЯЯ дичь: и металлолом, и арбуз с ложкой, и
глинЯный бульдог вместо Ќины Ќиколаевны, и третий  пЯтак,  блуждающий сейчас
неизвестно где по подземному царству.
     ‘ледующий сюрприз  ждал  Љуницера в  гардеробе собственного  института.
Ќовый гардеробщик прищуренным чекистским взглЯдом смотрел на него. ‘едоватый
ежик на  голове,  сквозь который  просвечивает буроватаЯ с  пЯтнышками кожа,
пучки седых волос из  ушей и над бровЯми,  надменный мешок под подбородком и
горЯчие черные вишенки  глаз,  полные  неприЯзни, подозрительности  и даже -
ей-ей - презрениЯ...
     Љуницер  вздрогнул.  ѓорЯчие  эти  глазки, и  даже не  столько  глазки,
сколько презрение в них, что-то ему напомнили. —то?
     ‚оспоминание уже улетело, едва коснувшись лба совиным крылышком.
     ’ьфу  ты, пропасть! Ћн  бросил  ему  пальто, взЯл номерок,  взбежал  по
лестнице, но не удержалсЯ и выглЯнул из-за колонны.
     Ќовый гардеробщик был солиден, как генерал в отставке. ’еперь он сквозь
очки изучал вторую страницу "Џравды". …му бы подошла профессорскаЯ кафедра в
Ђкадемии общественных наук, стол в Ћ‚€ђе или на худой конец бразды правлениЯ
в  †ќЉе, но уж  никак  не гардеробнаЯ.  „а, вид  его был  здесь странен,  но
никаких воспоминаний, слава Ѓогу, уже не  вызывал.  „а ладно, большое дело -
новый  гардеробщик!  Ћтдал  пальто,  получил номерок,  отдал  номерок,  взЯл
пальто, вот  и все отношениЯ. Ќу,  может, гривенник бросишь,  если в хорошем
настроении.
     ...’от солнечный  денек...  скрипучий снег... сосулька,  как сталактит,
свисавшаЯ с карниза...
     ...‘ карниза школы, а напротив школы те четверо, ЉЋ’Ћђ›… Ќ… Џњћ’...
     Ђ,  ерунда!  Ќичего в  нем нет  особенного, и день  прошедший был самым
обычным. ќто все фокусы  похмельЯ  -  все  эти спазматические  воспоминаниЯ,
белиберда с пЯтаками...
     Џоменьше  надо  поддавать! ‚ообще  - к черту  проклЯтое  зелье! Њало ли
других  радостен в жизни? Ѓабы, например...  Яхты, космос, саксофон, лазеры,
толстые книги, чистаЯ бумага, ‹ондон.
     бронза, глина, гранит... бабы, например...
     ‚от  загудело -  включилсЯ далекий большой  зал, Љ‚Ќ началсЯ. ’еперь не
раньше  полуночи угомонЯтсЯ. Ћдесский юмор. Ќет  сил встать  и  выключить. €
попросить  некого.  „ожил - попросить  некого.  Ќадо  завести  дистанционное
управление,  чтобы  выключать  гадину прЯмо  с  кровати.  „а,  это  выход  -
дистанционное управление!
     Џока что рука естественно тЯнетсЯ к подоконнику.
     Ћ, муха дрозофила, мать мутаций!
     Љуницер даже и не сразу заметил проскользнувшую  в его кабинет девушку.
‚ пыльном  сумраке, в  складках  тЯжелого бордового,  сталинских  еще времен
панбархата он  краем глаза уловил  какуюто полоску свечениЯ, потом вполглаза
какой-то  контур  и  лишь  потом  уже  объем, все  еще  не вполне  телесный,
полупрозрачный...
     ’огда уставилсЯ и разглЯдел подробно ее  мини-юбчонку, и слабые колени,
и  ручки,  прижимавшие  ко  греховному устью  какой-то стеклЯнный Ящичек,  и
острые  плечики,  как  бы  пристыженные  маленькими  красивыми  грудками,  и
полудетское в  этих  бордовых  сумерках  лицо,  тоже как бы  пристыженное  и
грудью, и плечиками, и сочленениЯми ног.
     Џотом  он  услышал ее  голос, тронутый стыдом  за тело, за ее небольшое
тело, созданное длЯ греха, и только длЯ греха.
     - ‡дравствуйте, Ђристарх Ђполлинариевич.  ЊенЯ  прислала Њартиросова из
€нститута генетики. ‚ы договаривались... џ принесла нашу дрозофилу...
     Ћн  ничего  не  понЯл,  потому  что   уже  шел  к  ней,  содрогаЯсь  от
всесокрушающего желаниЯ, а она,  конечно,  все понЯла  сразу  и едва  успела
поставить  свой  стеклЯнный Ящичек на  пол. Ћна коротко вздохнула, когда  он
взЯл ее за  плечи,  и  бессильно  откинула  голову, отдаваЯ свое  горло  его
жадному  хулиганскому рту, а потом принЯла его в свои маленькие потные ручки
и даже услужливо подпрыгнула, когда он сажал ее на подоконник.
     Џреодолев первую судорогу проникновениЯ, внедрившись и утвердившись, он
увидел  у  своей ноги  стеклЯнный Ящичек,  внутри которого ползали крохотные
мушки, великое множество, и тогда все свЯзалось, все проЯснилось.
     Ќе  далее  как   вчера  он  разговаривал  по  телефону   с  профессором
Њартиросовой,  эдакой видной дамой, чемпионкой всего  комплекса  по теннису.
Џрофессор  просила пометить  его  волшебным лазером партию ее  любимых мушек
дрозофил,  на которых она  столь успешно изучает то ли  мутации,  то ли  еще
какието там херации. Ћн длЯ порЯдка вначале покобенилсЯ, поломалсЯ, вроде бы
этот  лазер ему  самому нужен  (зачем?), а потом согласилсЯ  - тащите,  мол,
ваших цокотух.
     Ќу вот и хорошо,  сказала стараЯ ведьма, завтра Я  их вам принесу. ‘ами
принесете? - испугалсЯ он.  Џочему  же нет?  - голос Њартиросовой  в  трубке
слегка "поплыл", ушел  на порЯдок ниже,  в глубины тренированного организма.
—то  вы, что вы, профессор, зачем вам утруждатьсЯ, Я уж какого-нибудь своего
халтурщика пришлю за вашей  пад...  за вашей падалью, вот именно. ‡начит, не
хотите, чтобы Я  сама пришла? Ѓоже упаси, профессор! Љак-то  неинтеллигентно
вы себЯ ведете, старик.
     Џрофессор, это со мной бывает. Ќу хорошо, Я пришлю с лаборанткой. ’акой
был разговор.
     ќто, значит, лаборантка Њартиросовой... она принесла мух...
     вот  эта,  котораЯ сейчас  стонет, откидываЯ  голову,  что-то бормочет,
пальцы вскидывает к лицу, вот эта, вот эта, вот эта...
     ’ут  оба они закрутились в  огненном гоголь-моголе оргазма,  а очнулись
уже не на подоконнике, а на диване. ’аинственное перемещение.
     Ћн кашлЯнул  и пошел к  своему столу, сел  в кресло с  высокой спинкой,
строгий,  прЯмой,  ни дать  ни  взЯть президент  колледжа. ‚друг  поймал  ее
взглЯд, едва ли не безумный, и уронил голову на руки.
     Ћн  был  потрЯсен  случившимсЯ. Ћткуда  вдруг  пришло  это  неукротимое
желание  чужой плоти, желание  ошеломить,  взбесить, растрЯсти это маленькое
существо  и вслед  за этим жалость, щемЯщее  чувство вины, нежность  к  этой
хиленькой девочке, желание спрЯтать ее от всех бед?
     Ќу, с жалостью-то скотина справилась вполне благополучно.
     Ћн пошевелил какие-то бумаги на столе и глуховато, солидно спросил:
     - ’ак что же? ‚ы принесли что-то от Њартиросовой?
     - „а, дрозофилу...
     - ‚от этих мух? ѓадость какаЯ, надо же!
     - Ќет, знаете ли, Ђристарх Ђп...поллинариевич,  они даже  красивы,  при
увеличении  они даже  красивы. -  ‚  глазах лаборантки  поЯвилась  вспышечка
надежды  улыбки.  -  ‡наете,  мы  любим  нашу  дрозофилу...  право,  она  не
гадость...
     - „а Я шучу.
     - Џонимаю. - Ќадежда и улыбка погасли.
     - Џонимаете юмор?
     - ‘читаетсЯ, что понимаю.
     - ‚от и прекрасно. ЋставлЯйте вашу падаль. Џривет старой ведьме.
     …го уже  начал  раздражать ее растерзанный вид,  расстегнутаЯ кофточка,
задраннаЯ юбочка, глаза на мокром месте.  Ћна,  видно, понЯла, засуетилась с
пуговками, но все-таки спросила через силу:
     - Ђристарх Ђполлинариевич, а правда, что вы?..
     - ‚здор!  - вскричал он. -  Љлевета! Ќелепые  слухи! •отел бы  Я видеть
мерзавцев,  что  распространЯют  эти  сплетни!  ѓады  какие,  завидуют  моей
зарплате! ‡нали бы сволочи, как Я за  нее горбачусь! Ќикогда ничего про менЯ
не  слушайте, мало ли что  наплетут. ‚сюду  эти  слухи,  слухи...  €звините,
что-то нервы  шалЯт.  —то  же вы  сидите?  …сть ведь, между прочим, трудоваЯ
дисциплина.
     €дите!
     -  џ не  могу уйти...  Я же не могу без них...  отдайте мне  это,  и  Я
уйду... нет, Я не плачу, но не могу же Я без этого...
     - „а без чего, черт возьми?
     - ‚от, вы сунули их в карман... они у вас в кармане.
     - „а, вы  правы! Џростите великодушно.  ‚озьмите!  Ћтворачиваюсь. ‚се в
порЯдке? ‚ас, должно быть, €нной зовут?
     Љогда Љуницер повернулсЯ, никого в кабинете уже не было.
     ‘олнечное пЯтнышко  исчезло,  и  складки  сталинского  бархата  свисали
незыблемо. Ћн  взЯл со стола сильную лупу и  уставилсЯ  на мух в  стеклЯнном
Ящичке. Ћни действительно были красивы: тигриной  расцветки тела, искрЯщиесЯ
крылышки, выпуклые глазки, как осколки смарагда.
     „евушка  исчезла!  Ќичего  не  было!  Ћна  поЯвилась,  оставила  мух  и
растворилась в бархате, ничего не было!
     Ћн бросилсЯ вон,  пролетел  по  лестнице вниз  и увидел  ее в  огромном
пустом вестибюле. €нна, хотел было он уже крикнуть ей, Ќина, Њарина, вернись
и  не уходи  никогда, ты мое спасение, но тут заметил  рЯдом с ней давешнего
гардеробщика.
     Ѓрюзгливо и  вельможно  опустив  углы  губ, гардеробщик  чтото  говорил
девушке,  что-то втолковывал ей,  как бы  поучал, как бы  корил, а она зЯбко
поеживалась, влезаЯ в свою болонью,  и  вдруг рванулась,  побежала  прочь  с
закинутым  лицом,  простучала каблучками  по  паркету и скрылась теперь  уже
совсем.
     €тальЯнские туфли по шестьдесЯт рублей, а получает она восемьдесЯт. ‚от
загадка этих маленьких лаборанток. Џолучают восемьдесЯт, а туфельки покупают
по шестьдесЯт. Ћдна из главных московских тайн.
     -  €шь  ты,   побежала,   -  игриво  кашлЯнув,  сказал  Љуницер  новому
гардеробщику.
     …му  почему-то  захотелось  скрыть  от  него свой порыв,  свою странную
тревогу и показать как раз  наоборот, что  он свой, лоЯльный, благонамеренно
придурковатый,  никакой,  мол,  не интеллектуал, свой,  свой;  и о девчонках
можно потолковать, и о ледовых рыцарЯх, и о...
     - ‚ы почему не на рабочем месте, молодой человек? - раздельно и с Явной
угрозой спросил гардеробщик.
     Љуницер  оторопел. Ќикто в их шараге  не смог  бы ’ЂЉ  спросить. ’акого
гона он  не мог даже вообразить  ни у шефа, ни у начальника  первого отдела.
’ем  временем  маленькие горЯчие  глазки обыскивали Љуницера, быстро ощупали
лицо, обыскали  пиджак,  брюки,  туфли,  в  беглом досмотре  пробежались  по
карманам и  остановились там, где  лежала записнаЯ книжка Љуницера  со всеми
его  адресочками,  телефончиками, со  стишком  и  с формулой,  записанной  в
сортире, с формулой,  у которой были контуры птицы,  с контурами  гениальной
формулы.
     - ‘пички есть? - растерЯнно спросил Ђристарх Ђполлинариевич.
     ѓардеробщик, довольный его унижением, взЯлсЯ за газету со словами:
     - „а, дисциплинка тут Явно хромает.

     тот Яркий плотный снег
     и солнце в коридорах
     пустой урок пинок
     эй ’олько фон тейнбок
     иди тебЯ там ждут
     под теми —’Ћ Ќ… Џњћ’
     горнЯк морЯк доЯрка и ванЯ-вертухай
     и черное пЯтно на солнечном снегу
     машина марки "ќЊ"
     иди быстрее ’олик
     машина видишь ждет, а ‘идоров, прыщавый гнилозубый все
     прыгал по партам на манер —иты с диким воплем "зачесало
     сЯ муде, непременно быть беде", пока и он не затих, глЯдЯ
     вслед уходЯщему в глубину коридора фон тейнбоку.

     Ђ.Ђ.Љуницер  повел себЯ  крайне  странно. Ћн подошел к  гардеробщику  и
вырвал у него из рук газету.
     -  џ  вам  не  молодой человек, а заведующий  лабораторией номер  4,  -
донессЯ  до него  его  собственный голос, звенЯщий,  право же,  неподдельным
возмущением,  - Я  доктор  наук,  членкоррес-пондент Ђкадемии, гонорис кауза
Ћксфордского  университета, заместитель  председателЯ  месткома,  кандидат в
члены партии, член ученого  совета, и  не ваше  дело  судить  о дисциплине в
нашей шараге!
     ‚ыпалив все это,  Љуницер заметил,  что  гардеробщик  стоит навытЯжку с
почти закрытыми глазами и подрагивающим пЯтнистым зобом.
     - € не смейте читать  газеты в  служебное времЯ!  - рЯвкнул  обладатель
стольких титулов.
     - —то  же мне делать,  если  все уже повесились?  - ѓардеробщик,  тЯжко
дыша, извлек огромный носовой платок, слегка заскорузлый по краЯм, и прикрыл
им свой рот.
     -  ‘ледите за  пальто!  -  скомандовал  Љуницер. -  Ѓдительно  и  четко
охранЯйте собственность личного состава. џсно?
     - ’ак точно!
     - Ќо по карманам не рыскать! ЏонЯтно?
     - ’ак точно!
     "Ђ не спросить ли мне его фамилию? - подумал Љуницер. - ‚едь Я же помню
’“ фамилию, да и морду помню, Я  его узнал... нет-нет,  этого уже много  длЯ
сегоднЯшнего днЯ, а до вечера еще далеко... ќто не тот.  ’от сейчас,  должно
быть,  в генеральском чине, он не может быть  в гардеробной. Љонечно, и этот
один из них, один из той сталинской мрази... их вокруг тысЯчи, заплечных дел
мастеров... заплечного дела профессор на заслуженном отдыхе..."
     Љуницера вдруг замутило то ли еще с похмельЯ, то ли от гадливости, и он
еле успел дойти до туалета и заперетьсЯ в кабинке.
     Ѓоже,  Ѓоже,  есть ли  конец одиночеству? ‚едь даже  тогда, в ту весну,
когда  невскаЯ слЯкоть просачивалась  сквозь  стертые подошвы, в ту двадцать
четвертую весну жизни, когда романтическим онанистом Я бродил среди молчащих
памЯтников "серебрЯного  века"  и читал  призывы вступать  в рЯды  доноров и
думал  о донорах  Ѓудапешта, даже  тогда,  безденежный  и брошенный  в  ночь
наводнениЯ на  Ђптекарском  острове, Я был не одинок и  чувствовал за  своей
спиной мать-…вропу, и она  не оставлЯла менЯ,  юношу-европейца, и  была она,
ночнаЯ, велика и молчала. ѓде ты?
     Џока почтенного членкора выворачивало,  из записной его книжки в голову
просочилась заветнаЯ формула, а из головы спроецировалась на кафель и теперь
дрожала на  нем  массивнаЯ  и крутобедраЯ, то  ли индюк, то ли птица-феникс.
Љуницер  выскочил из  туалета,  таща ее за хвост. Ћна покрЯхтывала,  пока он
нессЯ по коридору в свою лабораторию. ‚стречные шарахались.
     - Ћсторожнее, братцы, гений летит! Ќаверно, новую формулу тащит в  свой
гадюшник!
     ’ак он и ввалилсЯ в лабораторию. ђебЯта  его, ошалевшие от  преферанса,
козла, морского боЯ и "‹итературной газеты", расхохотались - опЯть, мол, чиф
с новой птичкой!
     —то-то  в  лаборатории  шипело: то ли лазеры  работали,  то ли жарилась
колбаса, сказать трудно. Ќе глЯдЯ на  халтурщиков. Љун  начал перерисовывать
свою формулу на доску. ’еперь он уже не стыдилсЯ за нее, потому что хвост ее
уже не  напоминал размочаленный  веник, а  торчал  в  северо-восточный  угол
доски, как фаллос на полувзводе.
     —ерез полчаса кто-то, добраЯ душа, сунул ему бутылку пива.
     ”ормула, стальнаЯ  птица, усмиреннаЯ,  уже  дрожала на доске, чуть-чуть
позваниваЯ перьЯми, слегка косЯ на всю банду агатовым глазом. Љлокоча пивом,
Љун  отлакировал  ей  копытца,  отошел  в  сторону  и  сел  в углу  на Ящик.
•алтурщики приступили к обсуждению. ‚ лаборатории разрывалсЯ телефон, должно
быть, Њинистерство обороны уже пронюхало об открытии.  Ќикто, однако, трубки
не снимал - сами приползут, если надо.
     - Ђле,  чиф, а  можно ей под  сраку дулю подвесить? - донессЯ  до  Љуна
голос любимого ученика, нахального Њаламедова.
     -  ђуки оторву!  - рЯвкнул Љун и то ли заснул, то ли потерЯл сознание -
словом, "отключилсЯ".
     ЋчнулсЯ  Я  на  улице.  Њимо стайками  бежали  лаборантки,  машинистки,
ассистентки, невинные жертвы столицы. Џахло снегом,  как на горном перевале.
ђеклама  ‚„Ќ•  шипела  над  перекрестком  своим   раскаленным  аргоном.   €з
ереметьевского   аэропорта   под   эскортом   грЯзных   самосвалов   катила
дипломатическаЯ  "€мпала". Ќа заднем  сиденье клевал носом как всегда  бухой
мой кореш, профессор-кремлинолог Џатрик ’андерджет. џ подходил к метро.
     ‚  метро.  ѓул.  лепанье подошв.  ЃрехнЯ.  ‘мех. ‹ай. ‘мехолай.  ѓолос
книготорговца: новое о происках мирового сионизма!
     …стественно, первый покупатель -  евреи. ‘оветский евреи. “мный усталый
хитрющий трудЯщийсЯ еврей. “мный усталый хитрющий  патриотически настроенный
трудЯщийсЯ   еврей-специалист   по   космосу,  по  скрипке,   по  экономике,
секретнейший по шахматам тренер коренного населениЯ.
     ЌаблюдениЯ  над евреем  прекратились: закрыт двумЯ задницами, придавлен
третьей. Ћсел, езжу в метро, а "‡апорожец" гниет под забором.
     ‘ледующее подземное впечатление  - маринованнаЯ вода, точнее, газировка
с облачком сиропа, похожим на оборонительные выделениЯ каракатицы.
     ѓад  проклЯтый, куда  завалилсЯ?  Њинуту или больше Я искал по карманам
утренний пЯтачок. Ќеужели  новый гардеробщик стЯнул? ‚от тебе и генеральскаЯ
внешность. ‚нешность бывает  обманчива, всю  жизнь  слышишь эту премудрость,
пора  бы  уже усвоить к сорока-то годам. ‘тЯнул  -  Ясно. ‡автра же поставлю
вопрос  о краже на  ученом  совете и передам дело  в партком, а  копию  в –Љ
профсоюза инвалидов. Џусть разберутсЯ, за что им деньги Џ‹Ћ’џ’.
     Ђ вдруг недоразумение,  несправедливость? ЉажетсЯ, Я чтото ел сегоднЯ в
буфете. Љонечно же, брал винегрет за шесть  копеек и платил медью без сдачи,
большой монетой и маленькой.
     „а вот ведь и маринованную воду Я пил за пЯть копеек. Ћтчетливо  помню,
с  каким  трудом  запихивал  пЯтак  в  трехкопеечную  щель. „а,  хорошо, что
разобралсЯ,  у  невинного человека могли  быть страшные неприЯтности. Љороче
говорЯ,  нечего  дурака  валЯть,  никого   он  тебе   не  напоминает,   этот
гардеробщик. †лоб как  жлоб, ничего особенного. ‚се у тебЯ в порЯдке, и день
прошел не без пользы, а кое в чем были даже удивительные достижениЯ.
     ‚есело и бодро насвистываЯ, сокрушительный удачливый мужчина подошел  к
длинному рЯду подмигивающих менЯльных аппаратов.
     ‚от она,  цивилизациЯ!  ‚ 1913 году в  царской ђоссии не было ни одного
менЯльного аппарата,  сейчас  на  одной только  нашей  станции  четырнадцать
менЯльных аппаратов. ‚ыбирай, какой хочешь!
     џ посмотрел внимательно  на  всю вереницу и вдруг обнаружил, что выбора
нет. €‡ всех этих четырнадцати автоматов Ћ„€Ќ не  мигал,  а смотрел  на менЯ
плоским зеленым глазом,  и вот именно  к нему  Я должен был направить стопы,
потому что это и был €х благородие, член подземного бюро.
     Џокорно, забыв уже обо всем на свете, о родине и о просторах ‚селенной,
о детстве и о любви, забыв и предав уже мать мою, спЯщую …вропу, Я подошел и
вложил в  пасть автомату  -  э,  нет, не  пЯтиалтынный, все-таки  словчил  в
последний миг,  такова человеческаЯ  природа, и  потому  мы  неистребимы!  -
вложил ему в пасть гривенник. Ћно презрительно зарычала, потом возник тихий,
но нарастающий гул, и Я  стоЯл, приговоренный еще не ведаЯ к чему, и ждал, и
Ћтче  наш иже  еси  на  небесах  да свЯтитсЯ  имЯ ’вое... Ќа  ладонь мою  из
железной утробы вывалились три пЯтака.
     - ’ри? - спросил Я.
     - ’ри, - ответила она.
     - Ђ полагаетсЯ два? - спросил Я.
     - „ва, - буркнул он.
     - ќто вы мне тот давешний возвращаете? - спросил Я.
     Ћно  расхохоталось и отшвырнуло менЯ сразу через турникеты на  перрон и
рот  залепило  клЯпом  из "‚ечерки", надвинуло на уши  чью-то  тухлую шлЯпу,
скособочило  кожимитовые каблуки, обсосало снизу отвисшие  брюки, в  карманы
насыпало мерзких катышков - валЯй, дуй через столицу, великий гражданин.
     ‡азвонил  телефон. Љонечно,  Њашка,  кому же  еще. Ќу чего  ей  от менЯ
нужно? Њожет быть,  и вправду  она шпионка, как нашептывал  мне еще тогда  в
†еневе   вице-президент  общества   по   культурным   свЯзЯм,   сам   трижды
"засвеченный" и никому не нужный шпион. ’огда Я разыскивал ее по всем барам,
а она хитро пошпионски удирала то с одним парнем, то с другим. ‚прочем, если
она действительно шпионка, то за  все  годы нашей  свЯзи  она не вытЯнула из
менЯ ничего, кроме того, что женщина обычно вытЯгивает из мужчины, один лишь
секрет, секрет жизни. Ќет, Њашка не шпионка, она только лишь слепое орудие в
хитроумной    рассчитанной    на    долгие   годы    игре    сил    мирового
имперосиомаомудизма.
     - ‚нимание, - сказал Я в трубку через одеЯло.
     - Џривет,  лапулЯ! - закричала мадемуазель Њариан  Љулаго.  - ЋпЯть  ты
залез под одеЯло? ’ы не представлЯешь, какие потрЯсающие Я  видела сегоднЯ у
Њемозова работы Љулича! Џомоему, он скоро обойдет ”иокса! ’ы с ним знаком?
     - ‚нимание, - сказал Я. - ‘ вами говорит  электронный секретарь ‘амсона
Ђполлинариевича ‘аблера. Џрошу записать ваши данные на магнитную ленту.
     - Ќовые фокусы! - расхохоталась  Њашка.  -  Ќебось  уже вылакал всю мою
бутылку? ’ы не  представлЯешь, маленький, какой Я тебе приготовила  сюрприз!
Ћн, не могу удержатьсЯ, дура Я дура, сегоднЯ же вечером привезу тебе его, он
весь в искрах и теплый, надеюсь, прокормишь? ‡наешь, это...
     - ‚нимание, - прервал Я ее. - ‘ вами говорит электронный секретарь...
     -  „важды  повтореннаЯ  острота  становитсЯ  глупостью,  -  с  живостью
необыкновенной парировала она. - „а! ‘ейчас ты взвоешь! ЏотрЯсающаЯ новость!
Џриехал твой кореш, Џатрик ’андерджет!
     џ повесил трубку и выдернул шнур телефона из розетки.
     Ќесколько минут полежал, пытаЯсь унЯть дрожь, но тщетно:
     Њашкин звонок сделал свое дело - все уже было Ясно на сегоднЯшнюю ночь.
     ‚скочив  с  постели,  Я  крепко  приложилсЯ  к бутылке,  потом, на ходу
выскакиваЯ из  дневных  деловых брюк, пробежал по квартире, плюнул  в  экран
телевизора, где все еще соревновались в отредактированном остроумии какие-то
там "физтехи", вытащил из груды бельЯ вельветовые джинсы  "леви'с", из груды
старой обуви свою "альтушку", дунул в нее... ‘аксофон обиженно завыл;
     - ’ы менЯ совсем забыл, лажук!
     - Љочумай! - виновато ответил Я. - ‘егоднЯ погулЯешь!
     €нструмент плаксиво канючил:
     - „умаешь, ты один такой умный, да? ’оже мне гений!
     ѓовно!  Ѓросил  товарища в  вонючий угол, где кошка  твоЯ ссыт! “  менЯ
клапана от  ее мочи  ржавеют. Ќекрасиво это, лажук. …ще ђомен ђоллан сказал:
"где нет великого характера, там нет великого человека"...
     - Ќеправильно цитируешь и  вообще  не наглей, - пробурчал Я. - „авай-ка
лучше раскочегаримсЯ!
     Ћн тут радостно  завопил  петухом, заблеЯл, загоготал,  как молодой,  в
предвкушении вечерней вакханалии.
     "ЃелаЯ  лошадь"  толчками  продвигалась  по  кровотоку,  глухо  стучало
сердце,  предметы  привычно  менЯлись,  терЯли свой  непонЯтный  устрашающий
смысл,  приближались и сладко тревожили,  как в  юности. „ух  юности,  вечер
ожиданий - вот первые подарки алкоголЯ.
     Џередо мной лежала ночнаЯ Њосква, безмолвнаЯ и чистаЯ. Џоблескивали под
фонарЯми сухой наезженный асфальт  и стекла  телефонных будок. ‚ тихом  углу
возле  булочной  под  усталой  листвой  шевелилсЯ,  чуть  пощелкиваЯ,  флаг,
выпрЯмлЯлсЯ и  трепетал ровно, укромно и сокровенно, жил своей личной ночной
жизнью и думал, что за ним никто не следит. Џойманный  неожиданным приступом
любви,  Я  долго  смотрел  на  флаг.  ‚от  ведь  бедолага,   днем  агитирует
посетителей булочной, а ночью-то, оказываетсЯ,  ночью-то, оказываетсЯ,  ждет
кого-то терпеливо, порыцарски...
     ел   уже   одиннадцатый   час,   когда  ‘амсон  Ђполлинариевич  ‘аблер
приблизилсЯ к "‘иней птичке".  “  входа теснились любители  джаза. Љафе было
набито  битком,  из полуоткрытых окон нессЯ жуткий вой, это играл  на  своем
баритоне  ‘ильвестр. Ћн заглушал все звуки и перекрывал аплодисменты. ‘аблер
постоЯл и  послушал голос  друга и  посмотрел, как  фаны борютсЯ у  входа  с
дружиной.
     Ќаконец ‘ильвестр кончил свое соло. ‘квозь треньканье пианино донеслись
крики:
     - —его они, гады, не открывают? ’ам еще можно стоЯть!
     - ђебЯта, поднажмем!
     - ѓоворЯт, ‘амсик приедет!
     - ‚ы  мне говорите! ‘амсик сейчас на „альнем ‚остоке в Ќаходке, посылку
из џпонии ждет!
     - ‹адно свистеть-то! ‚он ‘амсик стоит!
     ‚се обернулись и уставились на него с восхищением. „ействительно, можно
было восхититьсЯ молчаливой фигурой в джинсах и  кожаной куртке, с  футлЯром
под мышкой, таинственной фигурой знаменитого в этих кругах ‘амсика.
     - ‘амсик приехал! Ќу, будет цирк! ‚от свинговый парень!
     - ќй, дружинники-суки, открывайте!
     - ‘амсик, привет! „авно из Ќаходки?
     - ’олько что с самолета, - сказал он. - “ши еще заложены.
     Ћн  увидел дрожащие  глаза человека,  которому  больше  всего  хотелось
выглЯдеть  его  близким  другом,  посвЯщенным,  своим  "свинговым" малым,  и
протЯнул ему руку,
     - •елло,старик!
     - ‘амсик! - задохнулсЯ тот от счастьЯ.
     - Џолучил посылочку из џпонии?
     - „а, получил. ‚от сакс получил.
     - Ћт ‘адао ‚атанабе?
     - ’очно, от ‘адао.
     - ‘амсик, да это вроде твой старый сакс, - лЯпнул кто-то из-за спины.
     - Ќовый, - возразил ‘амсик. - Ќовый, но совсем как старый. ‘пециальный.
‘тарый-то у менЯ в ‚ильнюсе ќлка увела.
     -  џ говорил! -  завопил  "близкий  друг". - џ же говорил, что старый у
тебЯ в ‚ильнюсе ќлка увела! џ говорил, а мне не верили!
     - ’очно, увела, - кивнул ‘амсик и протиснулсЯ наконец в кафе.
     ‘инЯЯ  Џтица  Њетерлинка.  —еховскаЯ —айка.  ‘тальнаЯ  Џтица - ’ам  ѓде
Џехота Ќе Џройдет, ѓде Ѓронепоезд Ќе ЏромчитсЯ.
     Џтица - ”ормула - Ќадежда - ‘ил Њира ‚о ‚сем Њире.
     –аплЯ,  ’онконогаЯ ЊокраЯ и ЌелепаЯ.  Џомнишь?-  ѓлухой Љрик  –апли,  ‚
Љотором ‘лышалсЯ елест ‘ырых …вропейских ђощ, ’Яжелый Џолет –апли ‚  …вропу
Ќад  Љостелами Џольши, —ерез  ‘удеты, —ерез Ѓаварию, Ќад †еневой,  ‚  Ѓолота
Џрованса, Џотом ‚ Ђндалузию...
     ‘квозь  дым  на  эстраде различалсЯ  квартет- ‘ильвестр, Ђлик  ”ридман,
Џружинкин и  ђысс. Ћтдельно стоЯл еще ’олстомордый Ѓуздыкин, не играл, читал
ноты.  ‘амсик махнул ребЯтам, они  его  увидели, оборвали  свою  канитель  и
сыграли в честь вновь прибывшего первую фразу "Њаршрута Ђ".
     ѓосподи, как ‘амсик их всех любил. ‚сех, кроме идиота Ѓуздыкина, да и к
этому  дураку он относилсЯ теперь  в общем-то терпимо, несмотрЯ на ту давнюю
стычку из-за —ехословакии.
     ’огда  в августе  естьдесЯт  ЏроклЯтого они все  были в  Љрыму и вдруг
узнали, открыли было  рты, чтобы устроить дикий хай, и вдруг заткнулись. Ћни
не понимали, что  происходит, почему они  не вопЯт,  но рты открывали только
длЯ водки или чтобы взЯть  в зубы мундштуки своих инструментов.  Ћни  только
пили  и  играли, пили  и играли, пили  и  играли и  чуть  не сдохли от своей
страшной музыки,  от водки и  молчаниЯ, как вдруг  прилетел из  ‘толицы Њира
Ѓуздыкин и начал говорить гадости  о чехах. „ескать, ишь  чего захотели, нам
нельзЯ, а им, видите ли, можно! “ Ѓуздыкина были личные счеты к чехам: годом
раньше  ему  здорово  накостылЯли  в  Џраге  за педерастические  склонности.
‘амсик, однако, этого не учел и устроил истерику с мордобоем.
     Џотом пошел дождь
     и вот тогда  в дождь после драки мы шли пьЯной разодранной дикой кодлой
по территории кемпинга, а дождь хлестал, лупил без всЯкой пощады, бесконечно
и  жестоко  падал на  Љоктебель,  то  ли  как возмездие, то ли как отпущение
грехов. €ногда Я оглЯдывалсЯ выпученными глазами и  видел сквозь  струи нашу
компанию, похожую на отрЯд средневековых мародеров. Љто там был, Я и не знал
точно: кажетсЯ, ‹евка Њалахитов, кажетсЯ, ћзек –ипкин, врач из  ‡аполЯрьЯ, и
маленькаЯ чувишка в шортиках, то ли Ќина,  то ли €нна,  то ли Њарина,  то ли
гидролог, то  ли биолог, которую мы подклеили возле  распивочной цистерны  и
таскали  за собой весь день  и  затаскали  вконец,  пока она  не пропала,  и
академик    ”окусов     с     двумЯ    одесскими    блЯдьми,    и     урик,
фотограф-экзистенциалист из ‹ьвова, и кто-то еще из тех, кого, наверное, там
и не было, - может быть, скульптор ђадик •вастищев, может быть, хирург ѓенка
Њалькольмов, может быть, писатель Џантелей Џантелей, может быть, саксофонист
‘амсик ‘аблер, может быть, секретный ученый Ђрик Љуницер, а может быть, даже
были  и  те, кого действительно не было: та  женщина,  рыжаЯ,  золотистаЯ, с
Яркой мгновенной улыбкой-вспышкой,  женщина, которую  Я не знал всю жизнь, а
только лишь  ждал всю жизнь  и  понимал,  что ее  зовут Ђлисой,  и  юноша из
воспоминаний, ’олик фон тейнбок, кажетсЯ, и он был там.
     Њы шли  по щиколотку  в вонючей грЯзи  поселка Џланерское,  а мимо  нас
вздувшиесЯ ручьи волокли к  морю курортные  миазмы,  и кувыркались в вонючих
стремнинах сорванные ураганом будки сортиров и комьЯ кала и жидкаЯ дриснЯ, и
неслись  к  нашему  еще  вчера  хрустальному  морю;  на  второй  день  после
вторжениЯ!
     ‚ кемпинге всЯ кодла  уселась в лужу, где был мусор и репейник, и стала
пить из ведра алжирское вино, которое •уари Ѓумедьен отправлЯет нам в тех же
трюмных танках, из которых высасывает горючее  длЯ  Њ€ѓов, а  полурасколотый
транзистор все кричал слабым голосом ѓанзелки:
     - Ќе молчите! „рузьЯ! ‹ева, ѓена, ЉолЯ, не смейте молчать!
     Ђ  мы теперь  уже и не молчали,  мы выли дурными голосами любимую песню
нашего  детства "ЃронЯ крепка,  и танки наши  быстры, и наши  люди мужеством
полны, в строю стоЯт советские танкисты, своей великой родины сыны".
     Љак вдруг мы заметили, что на нас смотрит множество глаз.
     ќто была длиннаЯ молчаливаЯ очередь в душ. Ћна теснилась  под навесом в
ожидании доступа к  двум ржавым кемнинговским соскам,  а  вокруг уже  вторые
сутки лил этот беспощадный дождь.
     ’огда кто-то из нас, может быть ‹евка, может  быть  Я, может быть  ћзик
или  кто-то  еще, вскочил,  волосатый, в рваной, прилипшей к  телу  рубашке,
босой и опухший, и завопил:
     -  —то  же вы,  подлецы, стоите в  очереди за  водой,  когда льет такой
дождь? —то же вы, гады, хотите сказать, что не вы сумасшедшие, а мы? ‡начит,
если вас больше, то вы  нормальные, а если  нас  меньше, то мы психи? ќй вы,
…динодушное   Ћдобрение,  трусы  проклЯтые,   смотрите,   какой   бесплатный
внеочередной  вселенский  душ! ‚ыходите,  это  приказ  вышестоЯщих  органов,
проголосуйте единогласно и выходите, может, отмоетесь!
     „евушки  наши  решили,  что  агитатора  сейчас  убьют,  но  …динодушное
Ћдобрение  молчало,  глЯдЯ  на  нас  непонимающими,  слегка  угрюмыми,  но в
общем-то спокойными глазами. ‚округ на огромных просторах Ћно ехало мимо нас
в  автобусах и самолетах, развозило  из Њосквы в сетках апельсины и колбасу,
сражалось  на  спортивных площадках  за  преимущества  социализма, огромными
хорами исполнЯло оратории и звенело  медью и ковало, ковало, ковало "чего-то
железного"  и ехало по  ‘редней …вропе, выставив  оружие, а  „унай,  змеЯсь,
убегал у Ќего изпод гусениц.
     ‡десь  же  перед  нами Ћно  уплотнилось  на  клочке сухого асфальта под
полоской жести в очереди  за порцией  хлорированной воды, а вокруг лупил без
передышки вселенский дождь, и глухое черное небо, съевшее вершину Љарадага и
половину ‘вЯтой горы и всю  ‘юрюккаЯ  с ее пушкинским профилем,  обещало еще
неделю  потопа,  и, значит, так было надо, и все мы,  грЯзные  свиньи,  были
виноваты в случившемсЯ.
     ’еперь ‘амсик почти уже забыл драку с Ѓуздыкиным. „авно это все было, и
все  уже  затЯнулось  клейкой  тиной.  ‚се  уже забываетсЯ,  что  свЯзано  с
—ехословакией,  как  забылись  в свое  времЯ  Ѓерлин  и Џознань,  ‚аршава  и
Ѓудапешт, и Ќовочеркасск.
     Џублика устроила ‘амсику маленькую овацию. ’аинственный ‘амсик прЯмо  с
самолета из “эллена через  остров ‚рангелЯ,  куда ему  на вездеходе компании
"Ћйл  ЂлЯска" лично  ‘тен  ѓете прислал свой  сакс, в подарок или на  времЯ,
точно неизвестно,  во всЯком  случае, погудит сегоднЯ ‘амс, будьте спокойны,
смотрите,  к  буфету  уже пробираетсЯ  заправить  баки.  Ќу,  будет  сегоднЯ
вечерок, надолго запомнитсЯ!
     ‚ "‘иньке" подают только сухое вино,  но длЯ ‘амсика у  буфетчицы ђиммы
нашлась бутылка  "Џлиски". Љ стойке подошел ‘ильвестр,  и  перед  ним  ђимма
поставила стакан сока.
     - “же не можешь без этого? - ‘ильвестр укоризненно показал на коньЯк.
     - Ќаоборот, - ответил ‘амсик. - с этим уже могу.
     ‘ильвестр  покачал  головой.   ‚   его   лице   всЯ   мироваЯ  джазоваЯ
общественность укорЯла беспутного ‘аблера. ‘ильвестр регулЯрно переписывалсЯ
с  ’елониусом  Њонком,  “иллисом  Љановером,  ‹еонардом  ”езером  и  другими
светилами джаза. Ћн сообщал  им наши новости, а в  обмен получал  пластинки,
ноты,   журнал   "„аун-бит"  и  прочее.   ‘оответствующие  органы,  конечно,
просвечивали  всю   эту  почту   своими  соответствующими  органами,  но  не
препЯтствовали, почта поступала исправно, ни один дилижанс еще не застрЯл на
европейских опасных дорогах.
     ‘ильвестр  выглЯдит, как  западный  интеллектуал. Ћн  всегда  следит з