т встретить менЯ, таинственного в ночи...
     ќтот дивный невесомый донжуанизм, феномен "таинственного в ночи", такое
состоЯние было мне давно знакомо. Ћно возникало порой, и не так уж редко, на
какой-то неЯсной алкогольной ступеньке, и, хотЯ Я уже давно знал, что за ним
последует,  какие муки будут  расплатой за блаженство,  Я  все-таки всегда к
нему  стремилсЯ. "’аинственность  в ночи" -  собственно  говорЯ,  это и была
всегдашнЯЯ цель  всех моих  путешествий. ‘амое смешное,  что девушки  всегда
встречались мне в  такие часы и  всегда сразу понимали, кто Я такой, какой Я
"таинственный в ночи", и всегда оставались со мной без лишних разговоров.
     Ђлик ЌеЯркий между тем продолжал свой монолог:
     -  „умаете,  менЯ не  тЯнет  ледЯнаЯ арена? ’Янет! ’арасов чуть  ли  не
каждый вечер звонит - приходи, Ђлик, на тренировки! Ќо Я  на  этих хоккейных
полковников кладу  с прибором, потому  что Я свободный ландскнехт  с  бычьей
кровью и знаю, что нельзЯ ждать милостей  от  природы, взЯть их у нее - наша
задача!
     ѓулкий его голос, тревожа толпу, пролетал над набережной чуть ли  не до
Ялтинского маЯка.
     -  •орошо  бы  все-таки  ботинки  купить,  -   почесал  затылок  Џатрик
’андерджет. - Њногие горожане как-то странно на нас посматривают. џ чувствую
агрессию в их взглЯдах.
     - ЊенЯ это мало интересует, - сказал Я. -  џ таинственный в  ночи. •очу
сразу поставить все точки  над "и". Џрошу не  мерить менЯ  общими мерками. џ
фигура особой породы - Я таинственный в ночи!
     Џатрик внимательно поглЯдел на менЯ и присвистнул:
     - ЌачинаетсЯ!
     Њой иноземный друг уже  сталкивалсЯ с "таинственным в ночи" и знал, как
все это происходит.
     Ќесколько  лет назад в  ‘ассекский  университет приехал по  культурному
обмену  молодой  профессор  из  недоучек.  ’ам   он   вдруг   превратилсЯ  в
"таинственного в ночи".  ‘обрались студенты  на  лекцию,  а  профессора нет.
’олько  в  конце  недели  "таинственный"  был обнаружен в  одних  трусах  на
пустынном ноЯбрьском плЯже в Ѓрайтоне.
     Ђлик несколько раз моргнул после моего  заЯвлениЯ, пытаЯсь разобратьсЯ,
а потом разобралсЯ.
     - †арево нужно, ѓенок? ќто не проблема! ѓоу, мальчики, гоу!
     Љакое безобразие! ЉакаЯ пошлость! Људа же милициЯ смотрит?
     ‡а  что им деньги плотЯт?  ‚зрослые мужчины босиком! Ќе поймешь теперь,
где наш,  где иностранец, дожили! џ  бы лично  таких прЯмо под  пулемет! —ем
Языки чесать, взЯли бы да обратили!
     ‚идите, товарищи, они во двор зашли, с грЯзными махинациЯми!
     „авайте, товарищи,  Ђлександра вперед выпустим как чемпиона по поднЯтию
тЯжестей! €ди, Ђлександр, а мы за тобой!
     опустела без тебЯ землЯ как мне несколько часов
     прожить
     смотрите ах новенькаЯ десЯтка над городом летит
     выпорхнула новенькаЯ розовенькаЯ со двора и парит
     куда ж ты улетаешь
     нежность
     —то с тобой, Ђлександр?  ‘ашок ты наш белокрылый! †ивот  схватило?  Ћни
менЯ  в живот стукнули... џ  хотел  стальной рукой за шиворот,  а  они  даже
разговаривать  не стали и  как  больно менЯ стукнули,  что-то  там  порвали.
Ќичего,  если  след  осталсЯ,  на суде  будет фигурировать.  Ђ чего  они там
делают, Ђлександр?
     ЋблегчаютсЯ.   Ђ   поточнее   нельзЯ?   ‘сали  они,   товарищ   гвардии
генерал-майор  в  отставке.  ‡начит,  мочились   и  антисоветские   анекдоты
рассказывали?  Џлохо  мне,  товарищ  гвардии  генералмайор  в отставке.  ќх,
Ђлександр,  Ђлександр,  нет,  не  пошел  бы Я  с тобой  в  разведку. ‘ейчас,
товарищи, Я сам лично приведу тунеЯдцев в чувство!

     “тро утро начинаетсЯ с рассвета
     здравствуй здравствуй непонЯтнаЯ страна
     девчата смотрите еще десЯточка летит
     ‹ови! ‹ови!
     ох улетела в нейтральные воды
     у студентов есть своЯ планета конфета газета
     это это это целина

     —то с вами, товарищ гвардии генерал-майор в отставке? ђези?
     Ќа помощь, у генерала рези! Љакие, еб вашу мать, рези! џ был подвергнут
провокации! Ћдин  из  тунеЯдцев, ни  слова  не говорЯ,  ударил  менЯ ногой в
мЯгкое место, другой  засунул мне  за галстук вот  эту десЯтку-  эй, эй,  не
трогать  вещественное доказательство!- третий перекрестил менЯ и  поцеловал!
ЊенЯ,  марксиста с  тридцать  седьмого  года,  осенил клерикальным  крестом,
поцеловал  устами  иудушки   ’роцкого!  ’оварищи,  это  враги!   Џродолжайте
преследование, а мы пока  с Ђлександром здесь отдохнем. ‘ашок, домино у тебЯ
при себе?
     ‚   обувном  магазине   на  набережной  происходила  полнаЯ  переоценка
ценностей, иначе говорЯ, переучет. Џродавщицы в мужских галошах на босу ногу
метались среди картонных пирамид, визжали, попадаЯ в пытливые руки ревизора,
дрожали,  как   помпеЯночки,   под  обвалами   скороходовской   затоваренной
продукции.
     „иректор, экзематозный  еврей, третьего днЯ присЯгнувший  в ненависти к
€зраилю,  крЯхтЯ, сопутствовал  ревизору  в его охоте,  изображал плотоЯдие,
похоть,    жадное    рукоблудие   и   только    лишь   шептал   сотрудницам:
"„евоньки-кисоньки, потерпите за честь предприЯтиЯ..."
     ђевизор оказалсЯ лих  и  ненасытен. Ќа  ногах  у него  уже  красовались
невероЯтные  итальЯнские туфли, похожие на гоночный автомобиль "”еррари", из
карманов  торчали каблучки валютных лодочек,  через шею  болтались  шведские
фетровые  сапоги,  а  ему  все  было  мало.  Ћставив  в  кабинете  директора
недоеденный гигантский эскалоп и  битую посуду, ревизор теперь, ухаЯ,  ловил
продавщиц, хватал чуткими  руками  то  грудь,  то задик, то складку жирка на
животике.  •охоча  от  полноты жизни,  ревизор врезалсЯ головой в  картонные
баррикады, разбрасывал шнурки, щетки, ваксу, кричал:
     - ‚от работенка! ‚рагу не пожелаешь!
     ‚друг остановилась потеха - обнаружилось присутствие  посторонних.  ’ри
мужских манекена в  полный  рост стоЯли в витрине с внутренней стороны, один
слегка  притоптывал  фирменными  сапожищами,  а двое  других  недвусмысленно
шевелили босыми пальцами.
     - ‹обковер, непорЯдок тут у тебЯ,- укоризненно сказал ревизор, отпускаЯ
армЯночку Њуру.
     „иректор  ринулсЯ  на   посторонние  манекены  и   попросил  немедленно
удалитьсЯ по причине переучета и во избежание тюремного заключениЯ.
     - „ве пары белых тапочек за  любую цену, - хрипло, но вежливо попросили
манекены.
     ђевизор, сургучно покашливаЯ, уже приближалсЯ к телефону.
     - Ђ: мешаете работе финансовых органов. Ѓ: грубите. ‚: у вас из ширинки
торчит денежнаЯ купюра. ‡воню в милицию!
     ‡атем  произошло  нечто странное -  такого с ревизором  еще не было  на
ревизорском  веку-  мгновенное,  бескомпромиссное,  как   во  сне,  насилие.
‚сесильный  минуту  назад ревизор  оказалсЯ на полу под стальными  Ягодицами
насильника. Ћн застонал.
     - Ќе любишь? Ќе нравитсЯ? - ласково спрашивал насильник.
     - Ќе огорчайсЯ, дружище, прими  как компенсацию за страданиЯ,  - сказал
второй налетчик и засунул ревизору под нос десЯточку, ту самую.
     - ‹юбите любовь, - услышал ревизор вонючий прогорклый шепот третьего. -
‚ы эротический человек, а следовательно, знаете вкус  свободы. Џримите,  мой
друг, небольшой гладиолус.
     †уткий,  похожий  на   винтообразный  рог   горного   козла,  гладиолус
приблизилсЯ к лицу ревизора, и он облегченно потерЯл сознание.

     ‚о второй половине днЯ под звуки песенки ’алисман
     но ты пойми ты пойми капитан
     город обнаружил в воздухе еще одну розовую купюру
     она парила прихотливо и печально
     как будто ее хозЯин прежде чем открыть дверцу клетки
     пустил себе каленую пулю в высокий мраморный лоб
     сотни глаз провожали ее полет
     но никто не потерЯл собственного достоинства
     ‘  большим  достоинством двигалась  по  набережной и  девушка ЌатальЯ -
осинаЯ  тальЯ  -  Яблочные  грудки  -  глаза-незабудки и  ротик-плаксик  над
платьем-макси. €здали не сразу и заметишь дрожь оскорбленного тела. “веренно
постукивают каблучки, и прЯди отлетают на черноморском ветру, как в  хорошем
кино. Ђ между  тем ЌатальЯ барахталась,  тонула в пучине беды  и смертельной
обиды, цеплЯлась за последнюю надежду, за циничный.
     протертый до блеска, полдень юности.
     ЉакаЯ  дешеваЯ  историЯ   -  стать   жертвой   тривиальнейшего  обмана,
описанного уже сотни раз в  мировой и даже слегка  и в советской литературе!
‚ызов  на киносъемки в  џлту, ссора с родителЯми, полет, встреча с цветами в
аэропорту,   машина   киноэкспедиции,  пьЯнЯщий  вечер  в  горбатом  морском
городке... ах, Ќатали.
     сейчас  тебЯ  представЯт,  сейчас войдет  некто таинственный, некто  из
сумрака "американской  ночи",  некто в  джинсах  и  грЯзноватой  рубашке,  в
замутненных  очках,  как  –ибульский,  мировой  режиссер...  огромнаЯ сочнаЯ
киевскаЯ  котлета и водка, рюмка за рюмкой... ах, дали бы девушке мороженого
с  апельсином...   одутловатые  синеватые  щеки,  дешевый  пиджак,  рублевый
галстучек,  запах  изо рта, еще  одна рюмка, и вот  уже  какаЯ-то комната, а
лампочка с потолка летит куда-то за голову, а наши  Яблочки схватили какието
чужие  руки  и  давЯт,  давЯт...  что  это вам,  мЯчики, что  ли?.. и  вдруг
пронзительный страх за дорогое-любимое, за макси-платье...
     болезненное раздирание ног, а потом отвратное освобождение.
     слезливаЯ раскрытость...  делайте со мной что хотите и пихайте  в  менЯ
то, что  вы  там  пихаете,  и  чем больше, тем лучше, только  ртом вашим  не
вонЯйте...
     “тром Явилась скучнаЯ баба с денежной ведомостью,  оплатила  ей  билет,
выдала грошовые суточные и билет  обратно. Ќасчет съемок, девочка, ничего не
знаю, не мое это дело. ‡атем возле бедной нашей  птичьей головки задребезжал
телефон, и похмельный сорокалетний голос осведомилсЯ - проснулась ли "киса"?
Ќе хочет  ли "лапа" мотануть через часок на водопад “чансу и ударить  там по
шашлыкам,  что, как  известно, сближает?  ‘ъемки"' Ќасчет съемок  ничего  не
знаю, не моЯ это епархиЯ.
     —то-что? Ђхты...
     †ить больше нельзЯ! …е, красавицу, звезду ’екстильного  института,  без
пЯти минут манекенщицу, дочь замминистра,  теннисистку,  фирмачку,  какой-то
старый,  грЯзный, дешевый...  как это они  говорЯт?.. Ћ’Ћ„ђЂ‹!!! € вовсе  не
режиссер, неизвестный подонок, но...  умелый, надо  признать, умелый... даже
сквозь пьЯнь помнишь его работу, так все и сжимаетсЯ... уф, ненавижу!
     „а ладно,  нечего мучитьсЯ! Џодумаешь! Ќу, кинула и кинула... как девки
говорЯт- "длЯ здоровьЯ". Ќе  целка ведь! „авно уже мое колечко закатилось за
шкафчик в раздевалке кортов "„инамо". Ђ  с гордостью пора и попрощатьсЯ, вот
вернусь в Њоскву и всем дам. ‚сем, кто просит: и ’ольке, и †орке, и ѓрише, и
Ђркадию, и тем двум тоголезам, но прежде всего пойду навстречу соседу, €горю
‚алентиновичу,  такому же черному и толстому, как  вчерашнее  наваждение.  €
никаких "таинственных в  ночи" мне не  надо! ‘  этой ресторанной  романтикой
покончено! ‘порт, учеба, энергичный здоровый секс...
     Ќе  успела  ЌатальЯ  завершить  свою  решительную   идею,  как  увидела
"таинственного  в ночи". ЏодпрыгиваЯ  в  стремительной пьЯной ходьбе и часто
мелькаЯ белыми тапочками, он приближалсЯ к Ќаталье и  нес в  вытЯнутых руках
две  чашки  дымЯщегосЯ  бульона.  ‹ицо  его  при  виде   девушки  осветилось
невразумительной насмешливой улыбкой.
     - €мЯ? - спросил он.
     - ЌатальЯ, - испугавшись, прошептала незадачливаЯ кинозвезда.
     - Њировоззрение? - был следующий вопрос.
     - Њарксистско-ленинское.
     Ћна улыбнулась, и все вчерашнее тут  же мгновенно  улетело в небытие, а
осталось  перед  ней  только  сегоднЯшнее,  только  счастье  молодости,  как
перехват  горла,  как  ожог  солнечного  мороза,  как счастливаЯ  встреча  с
безумцем, тем самым, "таинственным в ночи".
     - Џейте! - Ћн  протЯнул  ей чашку бульона  и залпом  выдул  другую. - џ
снова пьЯн, Я снова  молод, Я  снова весел  и бульон! -  продекламировал он,
размахиваЯ пустой чашкой.
     - ‚ менЯ, что ли? - рассмеЯлась ЌатальЯ сквозь бульон.
     - ‚ тебЯ, моЯ газель! џ бульон в тебЯ!
     Ћн схватил  ее  за руку  и повлек  по  набережной  в сторону  маленькой
площади,  где  лежит маленький каменный  печальный  лев,  а  сверху на  него
взирает маленький каменный однокрылый орел.
     ЌатальЯ на бегу головку откидывала, смеЯлась, и волосы  ее трепетали, а
безумец сиЯл и горделиво ее оглЯдывал, словно военный трофей или собственное
изобретение.
     - Ќародоволочка в платье с иголочки!
     „евица  и  опомнитьсЯ  не успела, как была  водружена на чугунную тумбу
прошлого  века,  и  длинное  платье ее мгновенно взметнулось, как v  девушки
прошлого века.
     -  Ѓросай прокламации!  Џучок прокламаций в толпу!  ‘вобода! ђавенство!
Ѓратство!
     - „а где ж мне взЯть прокламации? - развела руками ЌатальЯ.
     Ћт пЯтидесЯти до ста пЯтидесЯти  отдыхающих и жителей города-курорта  с
хмурым любопытством следили за этой сценой, а из глубины площади бесстрастно
наблюдали за всем происходЯщим пЯтнадцать гладких больших лиц, расположенных
веером  вокруг  бронзоватой  скульптуры, котораЯ,  по  обыкновению,  взирала
куда-то вдаль, как будто она здесь ни при чем.
     "’аинственный" запустил себе руку под свитер.
     - ‚от, возьмите! —ем не прокламации?
     ‚ руке Ќатальи затрепетала пачка десЯток.
     - Ѓросайте!
     „есЯтки полетели в толпу. ’акаЯ пошла "булгаковщина".
     - Њы рождены, чтоб сказку  сделать  былью! - крикнула девица, спрыгнула
на  мостовую  и,  в хохоте, в  слезах, в  легких поцелуЯх,  была  увлечена в
какой-то темный подъезд.
     ‡десь безумец поцеловал Ќаталью в оба глаза, в ротик, в грудки,  во все
парные органы и непарные,  а потом встал  на  колени  и поцеловал ее  в  обе
туфли.
     - ‚о дает, - прошептала девушка и, чуть поколебавшись, запустила пальцы
в спутанные его волосы, далеко не первой свежести.
     ђайонный финал детской игры "‡арница"
     проходил  в  нескольких  километрах от морЯ  на серых выжженных солнцем
холмах, весьма, между прочим, похожих на ѓоланские высоты.
     Ѓронетранспортеры, ревЯ  расхристанными  моторами,  гремЯ разболтанными
глушителЯми, лЯзгаЯ  расшатанными  гусеницами, плюЯсь  раскаленным мазутом и
визжа  разъЯренными детскими голосами, с  ходу взЯли гребень  и  встали.  Ќа
изрытый  семифунтовыми  ракетами  грунт   спрыгнули   юные  автоматчики.  €х
мордашки,  опаленные  непрерывными  недельными  боЯми,  осветились  жестокой
солдатской  радостью  - Џобеда! ЋтрЯд первым вырвалсЯ  на гребень, а значит,
впереди  областные   военно-патриотические   потехи,   а  там,  глЯдишь,   и
всесоюзные! „ым и огонь, порох и сталь, компот и клецки!
     Џодъехали на "козле" командир отрЯда, отставной генералмайор —увиков, и
представитель обкома комсомола ћрий ЊаЯл.
     - Њолодцы, ребЯта! - крикнул генерал своим бойцам. - Џотери есть?
     - ‘ережу ‹афонтена вытошнило, товарищ гвардии генералмайор  в отставке!
- доложил лучший чувиковский штурмовик Ћлежек Ђнанасьев.
     -  Ћтправить ‹афонтена в тыл! -  гаркнул генерал  и отечески  улыбнулсЯ
глазами из-под крылатых бровей. - ’ам его научат родину любить!
     ђебЯта  охотно  захохотали.  Ћни  успели  полюбить  солдатский  юмор  и
привыкли   потешатьсЯ  над  заикой  ‹афонтеном,  сыном  бедной   алуштинской
газировщицы.
     Ћрлы! ѓенерал горделиво кивнул ЊаЯлу на своих маленьких солдат. Ќет, не
все  еще потерЯно, новое поколение вырастим без всЯкого  хрущевского сосу...
без поллитры и не выговорить  поганое слово... €шь, гады,  напустили соплей-
"пусть всегда будет мама!". ’о ли дело в наши времена гремели песни:
     Њы отстаиваем дело, ‘озданнЋе €льичом.
     Њы, бойцы Ќаркомвнудела, ‚ражьи головы сечем!
     Ќичего-ничего,  эдак  поработаем  годиков  десЯть,  будет  кому китайца
шугать, чеха и румына замирЯть!
     -  ‚италий …горыч, - умолЯюще попросил ћрик  ЊаЯл, сам после вчерашнего
имеющий вид не Ярче ‹афонтена. - „остань, ‚италий …горыч!..
     - Ќа, комсомол, соси!
     —увиков сунул молодому человеку походную флЯгу с гнуснейшей джанкойской
чачей, сплюнул и вылез из "козла".
     •иловатый пошел комсомол,  банку не держит, боевое воспитание переложил
на ветеранов, об одном только и мечтает - о финских банЯх с датским пивом.
     ѓенерал подошел к обрыву и посмотрел вниз на легкомысленную џлту.
     Џо  сути   дела,  взорвать,  распотрошить,   попросту  уничтожить  этот
городишко  можно  с одной ротой  солдат, конечно,  при  условии современного
оружиЯ. ’ри тактических ракеты  в разные концы - первый  ударный  шок! Џотом
длЯ  усилениЯ   паники   пострелЯть  вдоль   набережной  из   автоматический
безоткатной пушки. Џосле  этого катить уже  вниз колонной,  пускаЯ гранаты и
огонь, а в городе  разделитьсЯ: первый взвод- к телефонному узлу, второй-  в
порт, третий- закладывает фугасы под горком. Џленных не брать! ‚от так! ђаз,
два - ив дамках! ‘овременнаЯ война- стремительнаЯ штука! Љ сожалению, не все
это еще понимают!
     ‚ џлте —увиков жил уже много лет, заведовал в ней  солидным санаторием,
но сейчас, как ни странно, впервые взглЯнул на этот город с истинно  военной
и, конечно, единственно правильной точки зрениЯ.
     ‚оспитатель подрастающего  поколениЯ, пожалуй, еще долго бы  предавалсЯ
сладким  военным  мыслЯм,  если  бы  не  увидел  вдруг  в  небе  невероЯтный
оптический обман. ’ам, в  небе. словно  ненавистные  голуби мира, парили, то
снижаЯсь, то  взмываЯ, денежные  купюры, ей-ей, семь новеньких нежно-розовых
десЯток.
     Ќе успел генерал протиранием  глаз ликвидировать эту галлюцинацию,  как
снизу донеслось звуковое наваждение  - вполне гражданское подвывание мотора.
‘таренькаЯ  таксушка  тЯнулась  в  гору  боевой  славы  и вот  остановилась,
раскорЯчившись, раскрылись сразу  все  двери,  и  вылезла  в пороховые будни
"‡арницы"  неприличнейшаЯ компаниЯ: здоровеннаЯ какаЯ-то параська с танковым
задом,  вертлЯвый  морЯчок  в  кремовой  рубашке,  крашеннаЯ  сажей  выдра в
подлейшем мини-платье из лживой парчи и верзила-хиппи в белых тапочках. ќтот
последний одной рукой прижимал к груди неслыханное богатство - виньЯк, джин,
виски,  сливовицу, а в другой держал вилку с сочным купатом и потихоньку его
кушал.
     ЉомпаниЯ даже вниманиЯ  не обратила на грозную  боевую технику, на юных
патриотов с  автоматами  и на  недюжинную личность генерал-майора. Џараська,
выставив зоологический свой зад, взЯлась за сервировку пикника. Ћна напевала
"’билисо" и  хихикала  так,  как  будто  у нее в  складках  жира  копошились
муравьи. —ернаЯ шлюха развалилась на камнЯх в мечтательной  позе, прЯмо-таки
"Ѓахчисарайский фонтан".  Џарча у нее задралась  едва  ли  не  до  пупка,  и
открылось нечто розовое, грЯзное, но желанное.
     - ’омка, - низким голосом позвала чернаЯ, - ты под кого лЯгешь?
     - Ђ ты, ‹юсик? - прощебетала толстозадаЯ.
     - Ѓез разницы.
     - Ђ мне литовец глЯдитсЯ, если не возражаешь.
     ’ерпеть этот шабаш нельзЯ было больше ни секунды. ѓенерал сложил ладони
рупором и проорал:
     - Ќемедленно покинуть зону маневров!
     ѓулЯки тут  обернулись  и  только  сейчас заметили в десЯти  шагах  все
воинство. €зумление  их было велико, они смотрели на подразделение —увикова,
словно на инопланетных пришельцев.
     Ќадо сказать,  что и юные воины взирали  не  без интереса на  чуждую их
патриотической аскезе стихию. ‚друг долговЯзый хиппи отбросил в сторону свой
купат и завопил, радостно простираЯ руки:
     - —илдрен!
     ЏоднЯв над головой большую коробку  шоколадного ассорти  и постукиваЯ в
нее,  словно в бубен, он  стал  приближатьсЯ  к войску движениЯми  индийской
танцовщицы.
     - Љам ту сапа, джингл белл, хочешь чоколатку, маленький  пострел? - так
пел негодЯй.
     ‘трашно   сказать,   как    быстро   началось   всеобщее,    полное   и
неконтролируемое  разоружение.  ‚  седой  боевой  ковыль полетели  автоматы,
гранатометы, базуки, а долговЯзый и Явно нерусский хиппи прыгал от  восторга
выше головы, да еще и что-то хрюкал на Языке потенциального врага.
     Џоначалу   генерал-майора   охватила   полнейшаЯ   растерЯнность,   все
происходЯщее показалось ему дурнотой, миражом, но потом он  взЯл себЯ в руки
и завопил,  подбегаЯ  к  краю обрыва  и  замахиваЯсь на  позорную компанийку
пустым пистолетом:
     - ђасстрелЯю!
     -  Џравильно,  генерал,  - сплюнул  сидЯщий  на багажнике  таксист. - Љ
стенке надо ставить этих паразитов. €наче сифилиса не искоренишь.
     Џаразиты, однако, ничуть пистолета  не испугались. Ћбе бабы вскочили на
камни  и давай  лаЯть "не  имеете  прав"  и  "а  где это написано". ЊорЯчок,
нахальные  глаза,  делал  приглашающие  жесты,  постукивал   ногтем  то   по
деревЯнному своему кадыку, то по бутылке.
     -  ‚одитель, съезжай  с  горы!  -  ‚  полном  уже кошмаре  —увиков стал
целитьсЯ в женщин.
     - џ что? -  снова сплюнул  шофер.  - џ,  как  пассажиры скажут.  “  нас
дисциплина.
     - „ави! - возопил тогда —увиков, взлетаЯ  на броневик.- „ави, ‘тепаныч,
израильскую агентуру!
     ‘анаторный шофер ‘тепаныч,  старший сержант  запаса  и  полный  кавалер
ордена ‘лавы, тут же вылез из аппарата.
     - „ави сам, —увиков! Њне эта железка за семь дней опизденела хуже тещи,
а в тюрьму Я не хочу. ‚от стартер, вот газ, дави, если хочешь!
     ЋгромнаЯ  машина  с  диким ревом, поднимаЯ столб пыли,  закружилась  на
одном месте. —увиков смотрел сквозь  прорези и видел то море, то кусок лысой
горы, то небо, прочерченное реактивными выхлопами. - авиациЯ,  мать  роднаЯ,
выжги мне на  макушке череп,  кости и  звезду! - и вдруг увидел свое  бывшее
воинство,  детей,  семенную  свою   смену,  надежду,  будущих  освободителей
…вропы!.. „ети приплЯсывали вокруг долговЯзого придурка в  белых тапочках, а
тот, кривлЯЯсь, оделЯл их уже не шоколадом -
     –‚…’ЂЊ€!!!

     ‚раг, враг  матерый,  зрелый, как фурункул,  цветущий,  как  гладиолус,
хитрый  внутренний враг,  заброшенный извне! ‚от кого  надо давить  в первую
очередь!
     Ѓроневик прекратил ужасное, но бесцельное кружение, остановилсЯ и вдруг
рванул на идиллическое сообщество  друзей  ботаники и свободы. „ело могло бы
плохо  кончитьсЯ,  если  бы  хиппи   в  белых  тапочках  не  перепрыгнул   с
удивительным профессионализмом через  броню  и не заткнул бы  генералу пасть
букетом горных маков.
     ЋчнулсЯ ‚италий …горович —увиков совсем не в дурной длЯ  себЯ ситуации.
ѓолова его покоилась на чем-то мЯгком  (впоследствии  выЯснилось - ’амаркины
лЯжки),  поЯс  у него  был отпущен,  и живот, впервые за всю  боевую неделю,
вольготно дышал,  а возле рта  своего видел ‚италий …горович  чью-то руку со
стаканом Янтарной влаги.
     Љонечно, в  небе  еще  парила  проклЯтаЯ галлюцинациЯ  -  семь  розовых
десЯток, и в голове еще клубилсЯ  значительный вишневый омут, но напиток был
доброкачественный,  резкий,  и  сознание   быстро,   как  ему  и   подобает,
прочищалось.
     - Џовторить, товарищ гвардии генерал-майор?
     - ђазумеетсЯ,  - строго кашлЯнул —увиков и тут же получил еще стакан и,
кроме того, надкусанный купат со следами губной помады.
     —увиков  тогда  бодро сел и  увидел  вокруг  себЯ  весну  человечества,
рожденную в трудах и  в бою: боржомные звезды и шампанскую  кипень, фиксатые
пленительные  пасти  дам, умело дерущие  полнокровных купатов,  и гитару,  и
комсомольца ЊаЯла, влепившегосЯ в грант как диковиннаЯ бабочка-инкрустациЯ с
надломленным крылом.
     ђЯдом сидел нестарый интеллигентный профессор, который, заложив  за уши
длинные  волосы,  внимательно и  с человеческим чувством,  словно медсестра,
смотрел на генерала. —увиков тогда ему с укоризной сказал:
     -  ‚от  ты  мне все  виску  да виску подливаешь,  а  что эта  виска длЯ
русского человека- квас! џ,  между прочим,  больше  нашу сормовскую  рабочую
предпочитаю.
     Џрофессор длинным пальцем преподнес ему слизистый сопливый гриб.
     - ‚италий …горович, ведь вы человек и Я человек. ‚от  хочетсЯ мне вам в
рожу плюнуть, сукин вы сын,  блЯдь полоумнаЯ, а Я  не плюю, а преподношу вам
закуску.
     - ‚аше  имЯ,  отчество, фамилиЯ,  место  работы? - осведомилсЯ генерал,
принимаЯ гриб.
     -  Џатрик  ѓенри  ’андерджет,  профессор  Ћксфорда,   король  Џражского
майалиса и дезертир из армии ‘оединенных татов.
     - Ћчень приЯтно. - —увиков поклонилсЯ носом и грибом. - —увиков ‚италий
…горович, русский анархист.
     €з огромнейшего окна кафе "Ћреанда" видны корабли,  идущие по закатному
морю. Ђх, романтическое местечко! ‘  набережной поднимаешьсЯ сюда  по крутой
лестнице, садишьсЯ  у окна с  непроницаемым  отчужденным видом,  смотришь на
море,   на  корабли,  щелкаешь   "ронсоном",  затЯгиваешьсЯ   "‚инстоном"...
Љакой-нибудь умник  скажет, что  в этом  пошлом  манерничанье  нет  никакого
смысла. Ћшибка! ‚о-первых, ты обЯзательно здесь, в  конце концов, напьешьсЯ,
как  свиньЯ;  во-вторых, уведешь какую-нибудь  интеллсктуалочку;  в-третьих,
проснешьсЯ утром, вспомнишь, как входил в это кафе, как  задумчиво  курил  и
что  делал потом, подумаешь "какаЯ  же Я пошлаЯ и низкаЯ мразь", а  из таких
мыслей человек всегда извлекает пользу.
     Ђлик ЌеЯркий сидел за столом,  окруженный целой компанией. ’о ли врачи,
то ли артисты цирка, то  ли ворье  коммунальное,  дело  не  в этом. ѓлавное,
болельщики и коньЯкер выставлЯют, только успевай глотать, а чувиха одна  уже
интересуетсЯ, уже поигрывает под столом молнией на штанах бомбардира.
     Ђлик, глотаЯ коньЯк, раздираЯ  цыпленка,  ковырЯЯсь  пальцем  в икре  и
ободрЯЯ временами любопытную чувиху своей неотразимой кривой улыбкой, держал
площадку и отвечал на все вопросы любителей спорта.
     Љ примеру, его спрашивали:
     - Ђ что, потЯнет еще один сезон тройка ”ирсова?
     Ћн тут же отвечал:
     - ђезинку гонЯть одно дело, а родину защищать- другое!
     Ѓывало, Ђнатолий ‚ладимирович как начнет в раздевалке накручивать нервы
на кулак, ребЯта только попердывают! —то ж вы, сучьи дети, позволЯете себЯ к
бортику прижимать малокровным  шведам? ‚ы же русские люди! ‡а вашими спинами
всЯ наша мощь стоит! Њир! ’руд! ‘вобода!
     Ѓомбардир вдруг скрипнул зубами, двинул локтем. Џолетели рюмки, ошметки
закусок,  брызги напитков, запачкан был белоснежный  свитер соседа, молодого
фарцовщика-альпиниста.
     - Џеребарщиваете, мадам, немного перебарщиваете. - процедил вбок Ђлик и
вдруг грохнул  кулаком по столу, уронил  голову на руки  и  глухо заговорил,
подавлЯЯ икоту: - Џродолжаю! Џродолжаю ответы  на  вопросы телеслушателей. ‚
настоЯщий  момент  в мои планы входит строго  засекреченный полет на  ‹уну в
рамках программы ‚семирного ‘овета Њира. ’ихо! ‡адача перед нами.
     товарищи, стоит нелегкаЯ,  но  она нам  будет по  плечу, если ”едерациЯ
хоккеЯ нас поддержит, в чем мы почти не сомневаемсЯ. ’ихо, хмыри!
     Љулак бомбардира  заплЯсал  по  столу,  круша  сервировку,  и  замер  в
заливном рыбном блюде. Ѓолельщики испуганно переглЯдывались. Ђлик продолжал,
не поднимаЯ головы, глухим, но грозным голосом:
     - ‚о всем мире хмыри вроде вас молчат, когда говорЯт настоЯщие мужчины!
€так, решено- мы отправлЯемсЯ по первой же команде –ентрального Љомитета! ‘о
мной  два  старых  кореша   с  Џионерского   рынка,   борцы  за  достоинство
человеческой личности. Џрекратить  хихиканье! „а  ладно, кончай ты, ’атьЯна,
за солопто дергать, не до  тебЯ сейчас! ‘покойно,  ‹уна - наша!  Њы сЯдем на
нее  все  трое,  и пусть прогрессивное человечество  сосет! ѓде мои  кореша,
будущие  герои  Ћтчизны?  Ћтвечайте -  где?  Њожет,  вы  их,  суки,  патрулю
передали? Њожет, уже дело шьете? “чтите, шалашнЯ, Я сам из органов! ‚сех вас
замету как притоносодержателей!
     Ђлик зарычал и сильно заскрипел своими крупными зубами.
     ‘оседка, у которой  уже поЯвилось к ветерану некое подобие родственного
чувства, деловито закричала:
     - „войного кофе ЌеЯркому и таблетку аспирина!
     Ћднако рычание оборвалось без всЯкого  аспирина. ЌеЯркий  встал во весь
свой приличный  рост  и на глазах  всей "Ћреанды" уперсЯ в стеклЯнную  стену
тоскующими руками.
     - ѓде  вы, друзьЯ мои милые?  ѓде  голуби мира  и  весны? ѓде мудрецы и
поэты? - завел он  жалобным голосом на манер плача  џрославны. - ѓде  тройка
ЌеЯркого? Ђкадемик мой бескомпромиссный! ’андержетик мой, вислые уши, вэа ар
ю? Ѓессонница и паруса, пока плывем  до середины,  мы обгонЯем чудеса, когда
сосем из горловины... ќх, сгубила хлопцев тоталитарнаЯ система!
     Џосетители "Ћреанды" были потрЯсены  этой вдохновенной импровизацией, а
один заезжий лабух даже подыграл ЌеЯркому на флюгель-горне.
     ‘лезы стекали по  впалым щекам центуриона,  а рука  его  уже  ощупывала
железный стульчик - назревал новый взрыв.
     Љак вдруг сильный порыв ветра распахнул дверь "Ћреанды", и все  увидели
за ней темно-зеленое ночное  небо с чистенькой звездочкой в глубине. ‡атем в
дверь, словно голубивестники, влетели три розовых десЯтки, а вслед за ними в
кафе  проскользнули двое  в  черных  шелковых  масках, он  и она,  легкаЯ  и
неприличнаЯ парочка, вне всЯкого сомнениЯ, только что вылезшаЯ из постели.
     ‚ошедшие  заколебались в центре  зала. ‘вободных мест,  конечно же,  не
было,  и они колебались, обнЯвшись, довольно  долго, но не просто так, а как
бы  в  ритме  допотопного  аргентинского танго. —ервонцы между  тем деловито
кружили над ними, подгонЯемые лопастЯми фена.
     Ћна была юной грацией, о  чем свидетельствовали  нежный подбородок  под
нижним краем маски, Яблочные грудки и гибкий  стан, очерченный макси-платьем
романтического стилЯ.
     -  —то  за девка? Џочему  не  знаю?  -  спросил  присутствующий  в кафе
кинорежиссер  Љалитта,  джинсовый молодой  человек в  затемненных  очках,  у
своего  администратора,  одутловатого  синещекого волосатого  Љрайского.  но
прозвищу Њамин ‘витер. --1 акую надо снимать, снимать и еще раз снимать!
     - Ђ вдруг у нее носа нет?- осторожно хихикнул Њамин ‘витер.
     Њужчина   в  маске  был  не  юн,  небрит,  нетрезв  и  небогат,  о  чем
свидетельствовали  хотЯ бы трехрублевые  белые тапочки, правда совсем новые.
Ќо было в нем нечто таинственное, это был, конечно же, некий "таинственный в
ночи", об этом говорило хотЯ  бы его платье, только что выстиранное и еще не
высохшее, слегка дымившеесЯ.
     "Ђх, какой!  - подумали все без исключениЯ  дамы в  кафе. -  Ђх, какой,
какой,какой!"
     Џрекратив  наконец  колебаниЯ,  парочка  направилась  к  разгромленному
ЌеЯрким столу и присела там, среди луж и осколков стекла.  Џосидев несколько
секунд в скованных позах, маски вдруг сблизились и  поцеловали  друг друга в
ротовые отверстиЯ.
     €зумление   было   всеобщим   и   молчаливым,   лишь   Љалитта   слегка
поаплодировал, тогда как Ђлик ЌеЯркий  стал медленно приближатьсЯ,  держа на
отлете  стул  за  железную  ногу.  ‚се  замерли  в  ожидании неприЯтной,  но
интересной развЯзки.
     Ѓомбардир начал издалека:
     - Љогда менЯ спрашивают, кто твой любимый писатель, Я отвечаю  - †изнь!
Љогда  менЯ  спрашивают,  что  Я  ненавижу, Я  отвечаю  - войну,  лицемерие,
капитулЯнтство!
     Ћн  облокотилсЯ одной  рукой о стол, а  другой покручивал свое  грозное
оружие.
     - Џравильно, товарищ ЌеЯркий! - вдруг оживилась буфетчица ура, котораЯ
сегоднЯ с утра все помалкивала,  потрЯсеннаЯ покупкой "Љамуса". - “  нас тут
не бал-маскарад! ’аких учить надо, таких вот, в масках!
     ‡атем  произошло  неожиданное.  ЌеЯркий  отбросил  стульчик  и  раскрыл
объЯтиЯ.
     - Џантюха! ѓенаха! ‘амсоша! Ђрька! ђадик! ЌашелсЯ!  ѓде ж ты  пропадал,
сучонок? ѓде ж ты потерЯлсЯ?
     —еловек  в маске  обнЯл  бомбардира  и быстро заговорил;  речь его была
похожа  на  стремительное, но шаткое  скольжение новичка  по трассе слалома,
того и глЯди, переломает себе руки и ноги:
     - ‚ пельменной, џн! Њы потерЯли друг друга в пельменной!
     џ отправилсЯ за бульоном и внезапно попал в сумрак таинственной ночи. џ
путешествовал по этой ночи один вдоль и поперек, таинственный в таинственной
ночи. пока не встретил эту юную особу голубых кровей. Љак  ты поживаешь, џн?
Џоцелуй теперь свою сестрицу, дружище! Ћна выстирала мне все - штаны, свитер
и даже  трусы, можешь себе представить, камрад? Џожалей ее,  џн!  џ жалел ее
изо всех сил. „а ведь как же не пожалеть юную особу голубых  кровей, котораЯ
путешествует по дикой стране без стражи?
     Ђлика долго не надо было упрашивать,  он обхватил "юную особу" снизу за
милые Ягодицы и притиснул к себе, жарко дыша.
     - ‘покойно, кисонька, Я - по-братски.
     - Ѓрат,  его нужно спасать,  -  зашептала  юнаЯ грациЯ  с  восторженным
необЯзательным отчаЯнием. - Ѓрат, мой  возлюбленный - пропащий человек. Ѓыть
может, только мне удастсЯ его спасти...
     - ‘ама ты, чувиха, пропащий человек! Њы  с Ђкадемиком в полном порЯдке!
‘ейчас   сЯдем  за  чистый  стол  и   будем  ждать  нашего  третьего  друга,
американского профессора кислых щей. ќй, люди, дайте нам столик, чтоб чистый
был, как хоккей!
     —истый стол, конечно, был им быстро  предоставлен, и они сели за него в
важном молчании. „евушка вырезала ЌеЯркому маску из интуристовской салфетки.
ЊолчаливаЯ   замаскированнаЯ   троица   полностью   отключилась   от   жизни
интеллектуального кафе, хотЯ и напоминала  всем  присутствующим  о  близости
пугающих инфернальных сил.
     ‚скоре,   однако,  за  окнами  "Ћреанды"  загрохотали  ржавые  танковые
гусеницы, и на набережную, круша вазы и  статуи, выехал странный  поезд: три
устаревших бронетранспортера,  полные детей  и  цветов, таксомотор  "‚олга",
набитый  какой-то  безобразно  горланЯщей   пьЯнью,  и  газик-вездеход,  так
называемый "иван-виллис", в котором стоЯли, приветствуЯ публику, заслуженный
генерал-майор,  с  победоносными  закруглениЯми  своего  несвежего  лица,  и
долговЯзый хиппи в генерал-майорской фуражке.
     „ети бросали из бронетранспортеров на зашарканный асфальт прЯную горную
флору  и пели  чудную песню "‚се люди - братьЯ, обниму  китайца,  привет Њао
„зедуну передам".  ‚  толпе  у многих  наворачивались слезы: игра  "‡арница"
финиширует!
     - „ЯдЯ  Џаша! „ЯдЯ Џаша!  -  загалдели юные воины, адресуЯсь к хиппи. -
„авайте теперь еще одну песню разучим! ‚ы обещали!
     ‚сем  понравилась  покладистость  "дЯди Џаши", он тут же вылез на капот
"козла" и запел, активно помогаЯ себе генеральской фуражкой:


     ‘таринную историю
     Њне передал отец
     Џро губки леди ѓлории
     € про ее чепец.


     Ђх, про ее батистовый и кружевной чепец!

     - Ђх, про ее батистовый и кружевной чепец! - подхватили дети.

     Ћднажды к леди ѓлории
     ‡ашел ѓастон-кузнец,
     € вскоре у истории
     “видим мы конец,
     Ђх, этот чепчик розовый пришелсЯ на конец!
     - Ђх, этот чепчик розовый пришелсЯ на конец! - грЯнули хором дети.
     џ спел про леди ѓлорию
     Ќо Я не жду похвал,
     ‚едь всю эту историю
     Ќам —осер рассказал,
     Ђх, старый „жефри —осер, он никогда не врал!
     - Ђх, старый „жефри —осер, он никогда не врал! - ликуЯ, спели дети.
     -  Ђх,  старый  „жефри —осер, он  никогда  не врал! -  ликуЯ, спела всЯ
набережнаЯ:   сталелитейщики   и   мастера  высоких   урожаев,   милициЯ   и
военнослужащие, блЯди, рыбаки и  интуристы, блЯди, фарцонники  и дружинщики,
циркошники и киночи, бюроканы и наркомраты, аптеканты, и спекулЯры, и блЯди.
     Ќеистовый всеобщий восторг, братское единение охватили вдруг набережную
города-курорта, а шельмоватый простакхиппи по имени  дЯдЯ Џаша запустил себе
обе руки  за пазуху и выбросил  целый ворох новеньких десЯток, розовых,  как
парнаЯ телЯтина.
     хмель бушевал в наших мозгах розовый хмель

        Њ€„…Ћ’…ђђЂЌЋ


     подобный  пене  острова  Љрит  хмель  закручивал  наши  шаги по  чутким
коридорам Ћреанды и мы низвергались с .мраморных лестниц и совершали пируэты
на кафельных полах и врывалисъ в табуны танца шейк и в бесконечные сортиры с
сотнЯми писсуаров протЯнувшихсЯ вдоль неподвижного морЯ словно строй римских
легионеров  хмель бешеным глиссером заносил  нас в подкову  гавани ‘плита на
полированные булыжники  „иоклетианова града и в гости к нимфе Љалипсо на  ее
древние  и вечно желанные холмы  в библейские долины и романские  города под
шелестЯщими лаврами
     и мы  метались  на  дне кипарисового  колодца под чистым  темно-зеленым
небом  между статуЯми корифеев средиземноморской цивилизации и захлебывались
в эту нашу быть может
     последнюю юную ночь
     захлебываЯсь в этой ночи
     захлебываЯсь в алкоголе
     в горЯчем токе крови
     в поцелуЯх
     ѓенерал-майор  —увиков сквозь дивное головокружение,  похожее  на поток
винегрета, увидел вдруг себЯ на ресторанной эстраде.
     ‚округ  валЯлись  инструменты и пюпитры. ‹абухи скорчились  там и сЯм в
безжизненных  позах, один лишь "дЯдЯ Џаша",  с обморочным  лицом, поглаживал
щеточками медные тарелки в такт уничтоженной мелодии "Њарш свЯтых".
     ЏрЯмое  попадание,  догадалсЯ генерал, сел  к  роЯлю  и  пропел,  бухаЯ
пЯтерней по нижнему регистру:
     Ћт Ћрла до ‡амостьЯ
     ’леют польские кости,
     Ќад костЯми шумЯт ковыли...
     - „испозициЯ  такова,  Џатрик ѓенри: за  три  днЯ выходим  к ђейну,  на
”ранцию больше двух дней ни в коем случае! ЌЂ’Ћ?
     ЌЂ’Ћ  -  не  помеха, сдуем, как  пыль! ѓлавное,  как добитьсЯ  симпатии
освобожденных народов? Њожет, чего подскажешь, Џатрик ѓенри?
     - Њне нужно в милицию, - слабым голосом отозвалсЯ профессор ’андерджет.
     -  Њилицу тебе? ‚от козел  английский -  ’амаркиной  задницы ему  мало,
Њилицу ему теперь подавай, одобрЯю!
     - ‚ милицию, то есть в  советскую  полицию,  - более отчетливо произнес
Џатрик  ѓенри, вынул изо рта спЯщего певца  ‚иктоpa Ѓури  дымЯщуюсЯ сигару и
затЯнулсЯ с глубоким благодарным всхлипом.
     - ‚нимание, которые на ногах! - сказал в микрофон генерал. - ‡арубежный
друг проситсЯ в милицию.  Ќадо помочь прогрессивному иностранцу. „авайте все
пойдем в милицию, и дивчины, и хлопцы!
     ’е,  которые па  ногах,  а их  осталось в "Ћреанде"  не  так уж  много,
одобрительно  зашумели.  ‚  милицию, в  милицию, в советскую  полицию!  —его
ждать? ‚ милицию надо идти по-хорошему, не выгонЯт же!
     „ежурный горотдела милиции,  лейтенант  …рмаков,  был  в ту  ночь занЯт
художественной советской литературой, романом "€стоки"
     писателЯ высшей гильдии ‚адима  Њокеевича ЉожемЯкина. ђоман этот, между
прочим, был  снабжен подзаголовком:  "Џисьма с фронта идеологической войны".
ѓлавный   герой  романа,  сталевармногоженец,  работник  ќнского   обкома  и
телекомментатор  по  международным  делам  Њокей  ‚адимович Љожин,  как  раз
находилсЯ на  передовой позиции, то есть на …лисейских полЯх, и с презрением
рассматривал витрину автомобильного магазина  "‘итроен". ‚сею  кожею  своею,
волосЯным  покровом,  железами  внутренней  и внешней секреции,  а  главное-
коренным своим  огурцом  ненавидел Љожин фальшивый блеск  капитализма.  ќкаЯ
наглость - выставлЯть все напоказ, не считаЯсь с исторической обреченностью!
     ‹ейтенант  …рмаков  такую литературу знал наперед, не читаЯ, знал  он и
самого автора, ‚.Њ.ЉожемЯкина- тот всегда сшивалсЯ в милиции, в следственных
органах,  в горкоме, - знал и не  уважал, но почему-то приЯтно было …рмакову
читать  по  ночам  такие  книги.  ‡наешь  заранее,  что  никакой   хуйни  не
произойдет, что все будет развиватьсЯ, как положено, что  прогрессивные идеи
восторжествуют в трудной  борьбе,  а это очень  успокаивает во  времЯ ночных
дежурств в таком городе, как џлта.
     ‚  џлте лейтенант  служил уже  десЯток  лет,  но  никак  не  мог к  ней
привыкнуть.  Ќервный  этот, туберкулезный,  пьЯный город был  длЯ него,  как
глухаЯ  ночь,  как смутное времЯ, как  продолжение  гражданской  войны.  ’о,
понимаете ли, приволокут длинноволосых с гитарами, то дама прибежит - украли
собачку, то вынырнет кто-нибудь из воды без документов.
     ‚от и сейчас,  не успел товарищ Љожин дать  ответный залп по …лисейским
полЯм,  в  горотделе  милиции  совершилось  настоЯщее безумие,  какого  и  в
заграничном  кино не увидишь. ‚ дежурное  помещение, поддерживаЯ друг друга,
Явилась  невероЯтнаЯ  компаниЯ во  главе  с  известным в  городе гражданином
директором санаториЯ имени XIX партсъезда, генералом в отставке —увиковым.
     ѓенерал был в соответствующем мундире, но в женской купальной шапочке с
нейлоновыми  оборками  на  голове.  ‘реди   ЯвившихсЯ  находились  и  другие
известные лица: инструктор горкома комсомола ЊаЯл, в пиджаке и трусах, и две
зарегистрированные в вендиспансере женщины, а именно Љукина и ЏергорьЯнц, на
голове  последней  - генеральскаЯ фуражка. ‚месте с этими  местными жителЯми
пришло  несколько  отдыхающих: двое мужчин в масках, один в черной, другой в
белой,  молодаЯ девица, опЯть  же  в  маске, котораЯ с  беспричинным  смехом
занималась  целованием мужчин,  длинноволосый  не по возрасту  субъект, Явно
чуждого нам вида, хотЯ и с комсомольским значком,  приколотым  прЯмо  к коже
оголенной груди. Џозднее  к  компании присоединилсЯ  морЯк  торгового флота,
который тут же опозорил морскую форму лежанием на полу.
     Џод  рукой  у …рмакова  в данный момент был только сержант —еботайко, и
потому после осмотра компании он спросил довольно мирно:
     - ‚ чем дело, граждане?
     —уждый элемент с комсомольским значком на коже выступил вперед и внЯтно
заЯвил:
     - џ профессор Ћксфорда, консультант  ЏЂ‘Ђ и  эксперт  ћЌ…‘ЉЋ, но Я хочу
порвать  с  преступным прошлым  и  прошу  у советских властей  политического
убежища.
     - ЏонЯтно, - кивнул …рмаков и показал на стул. - ‚от.
     пожалуйста, напишите заЯвление.
     Ћн вышел в  соседнее  помещение  и  приказал  —еботайко  собрать  через
"ходилку-говорилку" все ночные патрули и поднЯть