кан  -  прошел,
подлец!  ‚ысыпал суп  в  ладонь, махнул в  пасть.  •орошо!  ‚ылил  в  стакан
оставшеесЯ - пролетело! Џососал большой палец. ‚зЯл было плащ -  да ну его к
черту! ‚зЯл было - шлЯпу пошла ты на хуй!  ‚зЯл старую чекистскую фуражечку,
вбил  в нее  голову;  то ли  фуражечка  усохла,  то  ли  голова  разрослась.
Ќу-ничего! ‡еррр гуттт! ’ррре бьеннн!
     Џолине €гнатьевне цветок-ромашку-пласт-масс на прощанье.
     Њолчишь, падла? „ай  поцелую! ‘пи,  дитЯ, в бессонном мраке ночи! Ђдью,
мадам! ‹Я гер!
     ‘тарухи,  гревшиесЯ  на скамеечке  возле дома,  чрезвычайно  изумились,
когда из подъезда вышел незнакомый  полувоенный человек с красной папкой под
мышкой и  бодро зашагал к трамваю.  ‘пина,  зад,  боковики, затылок  -  были
неузнаваемы.


     ЂварийнаЯ  ситуациЯ возникла, когда  Ђристарх Љуницер, не  посмотрев по
сторонам, выскочил из боковой улицы на главную. ‚звыли тормоза, остановились
оба встречных потока,  водители надрывались от мата, а голубой  "жигуленок",
как ни  в чем не бывало, сделал левый поворот  и  поехал по своему маршруту.
‘реди всеобщего хаЯ  водитель "персоналки" ’алонов сказал  задумчиво,  глЯдЯ
вслед удалЯющемусЯ частнику с женской головкой на плече:
     -  …сли  московские девки  не прекратЯт заигрывать  на  ходу  с половым
органом, аварийность будет расти.
     ‹ежавший  сзади  ‚адим  Ќиколаевич  ‘еребрЯников гулко захохотал сквозь
сон.
     Ќина смотрела  на  профиль  любимого Ђристарха. Ћн, кажетсЯ,  даже и не
заметил  опасности  на  перекрестке. Ћн  кусает губы и  о  чем-то напрЯженно
думает, этот человек с моим любимым профилем.  Ђх, как была счастлива Ќина в
эти минуты - то положит голову на плечо любимому, то заглЯнет ему в глаза...
     даже  и  думать  забыла  о том, что час назад изнасилована  была мнимым
отцом. € вдруг любимый сам об этом напомнил:
     - ќтот человек... этот —епцов... он что, родственник твой?
     Ќину чуть-чуть замутило. —то сказать? Ђх, если бы любимый не сегоднЯ за
ней заехал, а вчера.  Ќу, не рассказывать же сейчас ему обо всех  этих диких
тайнах. ‹учше соврать, лучше думать, что сегоднЯ - это вчера.
     - Ћтец.
     Ђристарх вдруг  круто  завернул направо из второго  рЯда и, прЯмо перед
носом   огромного  бетоновоза,  пролетел  под  арку  какого-то  дома  и  там
остановилсЯ.
     - Ћн  был палач, твой  отец. Ћн  мучил  мою  мать. ’ебЯ еще на свете не
было, когда он  был палачом.  Ћн  допрашивал  людей  с применением  пыток. џ
видел, как он бил локтем в глаз свЯзанного человека.
     - ’ы... видел...  как  —епцов бил в глаз человека? - переспросила  она,
едва дыша.
     - ‘вЯзанного человека, - жестоко уточнил Ђристарх. - ‹октем в глаз.  ’ы
дочь палача.
     - Ќет! - закричала она. - Ќет! Ќет!
     Ђристарх положил голову на руль и закрыл глаза.


     Ћкно разрисовано морозом

     Њорозные  ели, наползающие  друг  на  дружку.  ЉрыльЯ  елок.  Ќесколько
звездочек.  Ѓезжизненный праздник  морозного  окна,  и  лишь  наверху  возле
форточки желтый живой кружочек, маслЯный след луны.
     - ‡дравствуй, ’олЯ. Ђ где мама?
     Њартин вошел с  мороза, весело потер руки, снЯл  пальто, еще раз  потер
руки,  хлопнул ’олю по  плечу  и  сел на  их уродский жесткий  диванчик. Ћн,
видимо,  был еще  весь в  делах, весь в  своих  хлопотах, рецептах, жалобах,
симптомах, и потому не заметил, что ’олЯ курит.
     ’олЯ  курил  папиросу "Љазбек" и пил сладкий портвейн из большой темной
бутылки. Џапиросы и вино он  нашел в  кухонном Ящичке  через несколько часов
после ареста мамы. ’еперь сидел за столом и тупо  курил первый в жизни табак
и тупо пил первое в жизни вино. Ќикаких ощущений не испытывал, кроме сухости
во рту. Ѓезразлично, как сорокалетний  мизантроп,  втЯгивал и выпускал  дым,
глотал вино. ’упо глЯдел на Њартина.
     Њартин сидел на  диванчике,  прЯмой и  улыбающийсЯ. “дивительно белые и
ровные  зубы,  подумал  ’олЯ, мне бы  такие.  ‘овершенно  американские зубы.
Ђмериканцы отличаютсЯ великолепными  зубами.  “ ђинго  Љида точно  такие  же
зубы.
     - ’ак что же? Њама еще не пришла?
     - Њамы нет, - спокойно сказал ’олЯ. - Ђрестована.
     Њартин не вскрикнул и не вскочил, он только тут же закрыл лицо руками и
горько заплакал.
     ’олЯ смотрел на Њартина как бы издалека, как  бы из зрительного зала на
экран.  ‘мотрел с  туповатым  удивлением - зрелище  широкоплечего  мужчины с
крепчайшей лысой головой, рыдающего, как дитЯ, было удивительным.
     - ЃеднаЯ, беднаЯ, - еле слышно повторЯл Њартин, и слезы прЯмо  катились
у него между пальцев и даже повисали на венозных сплетениЯх кистей.
     € вдруг ’олЯ  как бы прозрел  - все  увидел остро  и в  истинном свете,
понЯл разницу между  своими  слезами и мартиновскими.  ’олЯ тогда, несколько
часов назад,  плакал  не  сам,  в  нем плакал  маленький  мокрый зверек, тот
маленький ’олик, который хотел быть обыкновенным комсомольцем и учеником, он
плакал  от страха перед  страшными переменами в  своей жизни. Њартин  плакал
сам, плакал по маме.
     ’олЯ бросил свой табак и оттолкнул вино. ‚стал и подошел к Њартину.
     - Ќе плачьте, ”илипп …горович, - сказал он странным хриплым баском. - џ
уж все выплакал за двоих.
     Њартин услышал и вспомнил  про него. Џока он  плакал, закрыв лицо,  он,
конечно,  не  помнил  о  ’оле,  он думал  о  маме. Њожет  быть, он вспоминал
какие-то минуты  их любви, печальной и стыдной любви между женской и мужской
зонами,  -  что может быть печальней и стыдней любви двух зеков? Њожет быть,
вспоминал и минуты  счастьЯ - ведь  какаЯ  же любовь  бывает без счастьЯ? Ћн
опустил ладони и вытер лицо рукавом.
     - ’олька, милый, ничего не бойсЯ, - сказал  он своим обычным голосом. -
’олька, прости менЯ, но Я буду молитьсЯ. ‡а маму и за тебЯ.
     - ‚аш алтарь они забрали, - сказал ’олЯ.
     Њартин  встал на  колени  перед  пустым  углом, сложил  ладони  вместе,
приблизил их  к груди  и опустил к ним лицо. Џеред ним  был пустой  угол, но
сбоку  стоЯла  шаткаЯ этажерочка  с  маленькими  бюстиками  любимых  маминых
писателей - Џушкина, Ѓлока, ЊаЯковского,  ѓете. Ѓюстики эти вырезал из кости
один  карантинский умелец-"придурок". Ћн  сделал это  по заказу  Њартина,  в
награду  за то,  что  доктор  помогал  ему "придуриватьсЯ" в  санчасти, где,
конечно, было теплее, чем в урановых рудниках.  Ѓюстики эти всегда чуть-чуть
дрожали,  потому что всегда чуть-чуть  дрожал барак, а вместе с ним и шаткаЯ
этажерочка.
     - ”илипп …горович, научите менЯ молитьсЯ, - попросил ’олЯ и встал рЯдом
с отчимом на колени.
     - ЊолитсЯ тот, кто верует, - тихо сказал Њартин.
     - Ђ тот, кто хочет уверовать?
     - Љто хочет, тот уже верует.
     - ’ак  научите  менЯ  молитьсЯ,  - прошептал  ’олЯ,  сорвал  с  пиджака
комсомольский значок и отшвырнул его прочь.
     - ЏовторЯй за мной,  - глЯдЯ неподвижным взглЯдом в пустой угол, сказал
Њартин. - Џатер ностер...
     - Џатер ностер, - повторил ’олЯ.
     - Џатер ностер, кви ест ин целли, сантифицера номен ’“ “Њ...
     - Џатер ностер, кви ест ин целли, сантифицера номен ’“ “Њ...
     Џотом они  долго  молча  сидели  за  столом  и  не трогали ни  вина, ни
папирос. Љогда отчим собралсЯ уходить. ’олЯ спросил его:
     - ”илипп …горович, вы ведь не врач, да? ‚ы свЯщенник, правда?
     - Ќет, ’олЯ, Я врач, Я окончил •арьковский  университет, но в лагерЯх Я
помогал  своим  товарищам,  католикам,  осуществлЯть религиозные обрЯды. Њне
приходилось  отпевать  усопших,  венчать  и  даже  крестить новорожденных, в
лагерЯх  все бывает.  Њожно  сказать,  что  Я почти  свЯщенник.  џ  лагерный
свЯщенник. ’олЯ.


     ’ретьего в  капеллу  искали Ђлик ЌеЯркий и  ‹ев Ђндреевич Ћдудовский на
задах универмага "„етский мир". ‡ачем он им? ‡ачем им третий? Ќеужели трудно
вдвоем  осилить  банку?  Ћднако  такаЯ  уж  выработалась  теперь  российскаЯ
традициЯ:  первую  бутылку  надо  взЯть втроем, выбрать  подъезд  погрЯзнее,
разложить на радиаторе закусон, задушевно малость попиздеть, обменЯтьсЯ, так
сказать,  жизненным  опытом.  ’оска,  генетическаЯ  тоска по  уютным  жарким
"есенинским"  пивнухам,  по извозчичьим трактирам живет в  душе  московского
люда. Љазалось бы,  созданы сейчас в 70-е  годы все  условиЯ  длЯ  домашнего
употреблениЯ спиртных напитков  - и телевизор, и санузел, но жив  московский
дух, и тЯнет он некоторых беспокойных горожан на перекрестки, в подъезды, на
мусорные баки, в "капеллы". „олго искать, конечно, не пришлось.
     - ‚от стоит подходЯщий товарищ.
     “  витрины "„етского мира", лицом в просвет площади „зержинского, глЯдЯ
на   импозантное   закругление  зданиЯ  ЉѓЃ  (бывшего  страхового   общества
"‘аламандра"),  стоЯл  "подходЯщий  товарищ"  в  сильно  поношенном  военном
кителе, в  линЯлой фуражечке  и коричневых коротковатых брючатах. Ћбъемистый
зад  товарища  был с некоторым вызовом выпЯчен в сторону гостиницы "Ѓерлин".
‚сей своей  позой,  небрежным навалом  на  барьер витрины  седой "подходЯщий
товарищ"  как бы бросал вызов судьбе и неумолимому  •роносу. ЉраснаЯ папочка
торчала изпод  мышки "подходЯщего товарища", словно обрубок некогда могучего
крыла.
     - Ѓезусловно интересный человек.
     „ва  друга подошли к —епцову.  Ђлик  без обинЯков показал из-за  пазухи
горло "Џопрыгунчика".
     - Ђй'м сорри, сэр, не желаете участвовать?
     - Ќе пью, - последовал хмурый ответ. —ерные глазки изпод серых косматых
бровей прЯмо-таки обожгли.
     "‡накомое рыло", - прищурилсЯ ЌеЯркий.
     -  •а-ха-ха, позвольте не  поверить,  -  весело  сказал Ћдудовский  и с
комическим ужасом помахал перед своим носом ладошкой, как бы отгонЯЯ дыхание
"подходЯщего  товарища".   ‹ев  Ђндреевич  был  в   прекрасном  предвечернем
расположении духа.
     “же  пропущено в ‘толешниковом  переулке двести красненького, в кармане
шевелитсЯ  десЯточка, к  холостой жизни  вполне приспособилсЯ  -  ей-ей,  не
только в ваших лЯжках смысл жизни, сударынЯ!
     "ЏодходЯщий  товарищ" на  юмор  не ответил,  но  лишь исторг из глубины
своей странный короткий рык-стон.
     - ‚се Ясно! - Ђлик железной рукой  подхватил его  под руку. - ѓоу, гоу,
конница-буденница!
     Ћдудовский  с   другого  боку  ухватилсЯ  за   красненькую  папочку,  и
новоиспеченнаЯ троица двинулась  вниз  по Џушечной,  удалЯЯсь  от  "„етского
мира", а следовательно, и от Љомитета  государственной безопасности, от этих
двух мощных учреждений столицы.
     ‚се  было  преотлично  организовано  ‹ьвом  Ђндреевичем: и  подъезд,  и
стакан, и  батареЯ  отоплениЯ. ’усклый свет из  закопченного  фигурного окна
падал на  кафельный в мозаику пол,  на котором сохранились еще древние буквы
"’оварищество Љронгауз, Њосква- Ѓерлин-‘анкт-Џетербург".
     - Ђ  Я вас где-то знаю, товарищ, -  сказал  ЌеЯркий  —епцову.  - Љак-то
пересекались.
     - „а  вы мне давно запали в  душу, ледовый  рыцарь, - сказал  —епцов  с
профессиональным намеком.
     - Џо голубому экрану?! - восхитилсЯ Ћдудовский. - ‚идишь,  Ђлик, ничуть
не упала твоЯ популЯрность!
     - Џо ресторану  "Ќациональ", - сказал  —епцов. - ѓрубости, девки, порой
рыготина... ‚се три смены прекрасно вас знают, мастер спорта.
     -  ЉирьЯныч! -  Ђлик обнЯл —епцова. -  ‹ева, да это  же гардеробщик  из
валютного "Ќаца". ‘вой в доску, облупленный, хер моржовый!
     Ђлика уже две недели как снова отчислили из сборной  по  причине  вЯлой
игры и потери скорости. ‚ самом деле, Ђлику снова хоккей надоел, и снова его
заинтересовала столица, но,  к сожалению, не творческий  труд ее заводов,  а
разного  рода  мужские  развлечениЯ.  Ћн  был  неисправимым  мужчиной,  этот
популЯрный  спортсмен,  гудел и не тужил: по весу  и  физической  силе он не
уступит  теперь  и  ѓорди  •оу,  а с защитными  линиЯми  в  советском хоккее
слабовато, еще в ножки поклонЯтсЯ.
     - “ менЯ дочь преступница, - глухо сказал —епцов новым товарищам.
     - Ќынче, командарм, только лошади не воруют! - гаркнул Ђлик.
     - “ менЯ дочь государственнаЯ преступница, - поЯснил —епцов.
     - ЏонЯтие довольно широкое, - тонко улыбнулсЯ ‹ев Ђндреевич,  подцеплЯЯ
двумЯ пальцами шпротину из банки и стрЯхиваЯ с нее масло.
     Ђлик  глазам своим не  поверил  - грозный  гардеробщик из  "Ќаца" вдруг
заплакал.
     -„очка...  девочка... воспитывал...  штанишки  стирал...  много  вложил
духовных и материальных... красавица, умница, государственнаЯ преступница...
вот полюбуйтесь, товарищи!
     Ѓельевые тесемочки, не очень-то уместные на красном муаре, разлетелись,
и поЯвилась вражескаЯ прокламациЯ: "...боритесь против нарушениЯ гражданских
прав и за освобождение героев демократического движениЯ..."
     - ‘вобода, -  со вкусом произнес ЌеЯркий. - ќто сладкое слово  свобода.
Ћна, свобода, каждому нужна. Љак воздух.
     -  ‘вобода-  это  осознаннаЯ  необходимость!  - с гордостью  подтвердил
Ћдудовский. - ‚се-таки, товарищи, умели классики формулировать!
     - ќто точно, - согласилсЯ Ђлик.
     - ЉлассоваЯ! - завопил вдруг в Ярости —епцов и даже затопал ногами.- „а
вы  прочтите-  какие  герои!  Ќе  Ђнджела  же  „евис!  Ќе  Њикис  этот  хуев
’еодоракис! ‘вои - выродки!
     - ‘покойно, конница-буденница,  глЯнь-ка сюда, -  сказал тут ЌеЯркий  и
показал из-за пазухи еще одного "Џопрыгунчика": не тушуйсЯ, мол, еще живем.
     ‘умерки снова опустились на —епцова. —то же это он? Џочему он тут водку
пьет  и откровенничает перед  деклассированными элементами?  Џочему не  идет
напрЯмик к  куратору  валютных баров, майору  ѓолубкову,  и  не  предъЯвлЯет
папочку с тесемочками?
     Џочему шаг его сбилсЯ на Џушечной возле витрины с пупсами, кроватками и
плюшевыми мишками? ‡ачем он там  торчал полчаса и глазел  на проходЯщих баб,
почему на заветную твердыню даже старалсЯ не взглЯдывать?
     ђазвалившийсЯ фривольный старик возле "„етского мира"
     соображал о  спасении дочки,  вернее, уже  не дочки, а  со-жи-тельницы.
‘пасу сожительницу Ќинку и утаю от нее. ‘кажу, что  листки нашел  на дневной
работе в  "Ящике",  что вывалились  они из  плаща  Ђристарха.  •орошаЯ идеЯ,
теперь надо идти, идти - иди, чего же не идешь?..
     „икий  пьЯный закат за спиной  не пускал его. ђепрессиЯ коснетсЯ только
ненавистного Ђристарха-  иди и докладывай! ‡акат не пускал  - он обложил его
со всех сторон и везде блестел желтыми отражениЯми. —его же не иду? Ќе  хочу
увеличивать  и без  того длинный список преступлений?  Џреступлений? ’ы  сам
уже,  сволочь  стараЯ,  попал  под  влиЯние  вражеской пропаганды  -  верную
бескомпромиссную службу  называешь  преступлениЯми?  Ќе хочу больше арестов,
допросов, ничего  не  хочу! џ  старый,  Я  честный, Я садовод-любитель, Я  в
прошлом  честный ветеринар! ‘олнце вдруг  кануло  за  спиной в  шумные  тылы
Њосквы, и  он тогда понЯл, что теперь его не пустЯт сумерки, а потом на пути
его встанет ночь, а до утра он, наверное, не доживет.
     - ‚от ты настучать  на  дочку  хочешь,  а  это  никого  не  украшает, -
нравоучительно говорил ему, дыша в  лицо прованским, изпод шпротов,  маслом,
Ђлик ЌеЯркий. - ‚от Я, ЉирьЯныч, сам в органах служил, но никогда ни на кого
не стучал.
     —епцов  допил остатки  жгучего  "Џопрыгунчика" и заговорил  быстро,  со
всхлипами, с подскоками в неопределенных местах:
     - „очка у менЯ, дорогие товарищи... нежнейшее существо... у нее грудки,
как у  козочки,  дорогие товарищи, у нее шейка сзади с  ложбинкой, у нее  на
ногах, мужики, кожа  такаЯ же  нежнаЯ,  как и на  животике-  ни волосика, ни
пупырышка...  с  ума можно  сойти  от такой  дочурки, хлопцы... глаза  такие
огромные, вы таких и  не видели... а волосы коротко стрижет, дурочка, а ведь
они у нее мЯгкие и пушистые, могла быть просто волжскаЯ  волна,  как в песне
поетсЯ... такаЯ  всЯ слабаЯ, нежнаЯ, лопаточки торчат на спине, и вот здесь,
ребЯта, даже косточки выпирают...
     а губы у моей дочки красные и с пленочкой,  а когда она ложитсЯ на бок,
то  получаетсЯ  вот  такаЯ  линиЯ...  видите,  вот  такаЯ   линиЯ...  просто
сумасшествие...
     -  Љакой  удивительный  портрет  дочки!  -   испуганно  проговорил  ‹ев
Ђндреевич.
     -  ‚се понЯтно, - сказал  Ђлик. - ‚ поселке Ћдинцово, где проживает моЯ
супруга ’амара, один  полковник в  отставке тоже дочку  свою  тЯнет. Ѓывает,
ЉирьЯныч, бывает, не ты один.
     - €в старые времена такое случалось,  случалось, -  ободрЯюще  зачастил
Ћдудовский. - „остаточно вспомнить семейство Ѓорджиа...
     —епцов встал  на колени, прицелилсЯ и что  есть силы вбил свою голову в
батарею отоплениЯ. Џотом повторил.


     ‚ желтом сумраке тупика

     Љуницер  сидел  или, вернее, полулежал, отвалив почти до отказа  кресло
своего  "жигуленка".  Ќа  коленЯх его  возилась,  всхлипывала,  причмокивала
коротко  стриженнаЯ пушистаЯ Ќинина голова.  ‚  тупик  выходили  окна  кухни
какой-то  грЯзной  столовки.  ’ам,  в  желтых  сумерках,  грохотала огромнаЯ
картофелечистка. Љуницер смотрел на голову Ќины.
     ќто не  моЯ любовь, это  только  часть  моей любви. Њаленькое существо,
которое пришло однажды  ко  мне  со  стеклЯнным Ящичком в  руках... ѓде  моЯ
любовь? ѓде Я ее прошлЯпил? €ногда Я вижу какую-то Ясность, какой-то проем в
небе и в нем какую-то памЯть, Я  хочу удержать этот миг,  но он улетает. ѓде
моЯ любовь?
     Њой маленький прыщавый принц, мой ’олик фон тейнбок, ты видел  однажды
юную  измордованную зечку с золотыми волосами,  что лежала боком на  снегу и
грызла пузырек с одеколоном.
     …е звали Ђлиса.
     ‚се пролетает  мимо  менЯ, как будто в  комнате, где Я стою,  открылись
разом все окна и двери и злой сквознЯк несет мимо листьЯ, конверты, марки...
все мимо, словно не написана мне на роду эта встреча...


     Џутешествие  будет  опасным  так  называлсЯ  фильм,  который  ’олЯ  фон
тейнбок смотрел в седьмой раз.
     ќто был  тот  самый классический  вестерн "„илижанс" с „жоном  “эйном в
главной роли, но зрители магаданского  кино "ѓорнЯк", включаЯ, разумеетсЯ, и
фон тейнбока,  не знали ни настоЯщего названиЯ фильма, ни имен актеров. ќто
был один из так называемых  "трофейных"  фильмов:  титул  и  титры  срезаны,
придумано новое  название, вклеена  поЯснЯющаЯ заставочка,  что, мол,  здесь
зрители   увидЯт  борьбу  свободолюбивых   индейских   племен  против  белых
колонизаторов. Ќе важно, что  зрители болеют против свободолюбивых индейских
племен,  засыпающих  стрелами  маленький  дилижанс,  и   аплодируют   белому
колонизатору ђинго Љиду, когда он прыгает с крыши дилижанса на  спину лошади
и на лету снимает  из винчестера  двух воинов сиу. ‚ажно  другое -  проформа
соблюдена, а зритель, хошь  не хошь, получает еще  один кол в макушку насчет
"освободительной борьбы народов".
     ‚ седьмой  раз пришел ’олЯ  посмотреть, как ходит по экрану ђинго  Љид,
как он медленно переставлЯет длинные ноги в удивительных ковбойских штанах с
металлическими заклепками, как  он вытирает пыль  с  лица, как ловит на лету
брошенный  ему  шерифом винчестер, как  он в  медленной настороженной улыбке
показывает  белые  зубы,  как  целует  женщину...  ’оле казалось,  что  он и
семьдесЯт раз мог бы смотреть на это.
     Ќевиданный  герой,  смельчак, которому ничего не  стоит отдать жизнь за
свободу! ђинго Љид вселЯл в  ’олю уверенность, он воображал  его  фигуру  на
улицах  Њагадана  и, выходЯ из кино, конечно же,  чувствовал  и себЯ немного
ђинго Љидом.
     ‚  толпе, выползающей из  кино, среди  телогреек, тулупов и  шинелей он
вдруг заметил плюшевую шубку. Џружинистые  ноги  ђинго Љида  сразу  обмЯкли-
‹юдочка  ѓулий!  Џовернулась  в профиль-  носик,  челочка,  губки! ‡аметила!
Ќеужели  покраснела?  Џеребросила тЯжелую косу  со  спины  на  грудь.  Љакой
вызывающий смех!
     -  Њальчики,  смотрите, фон  тейнбок,  кажетсЯ, воображает себЯ  ђинго
Љидом!
     ђебЯта подошли к багровому фон тейнбоку. Џоп, ђыба и ‘идор.
     ЏрелестнаЯ  издевательница стоЯла в  отдалении  с подругой и насмешливо
хихикала. ‘тыд,  сладкаЯ истома, смутнаЯ  догадканеравнодушна!  —уть  ли  не
понос - от волнениЯ!
     - Ѓоков, че в школу не ходишь? - спросил ђыба.
     - ‡автра контрошка по алгебре, ’олЯй, - сказал Џоп.
     - Ђле, Ѓок,  ты чего тренировки пропускаешь? ‘ачкуешь, салака?  - ‘идор
дружески ткнул ’олю, цыкнул слюной в сторону, подмигнул.
     ’олЯ  видел по глазам  ребЯт,  что они все  знают про  арест  матери  и
теперь, как ни странно, его одобрЯют.
     -  Ќа тренировку  приду, - сказал он, отчаЯнно вызываЯ  на помощь образ
ђинго Љида, горбЯсь, кладЯ руки в карманы  и независимо проходЯ вперед.  - Ђ
на контрольную Я положил.
     Ћтлично прошел мимо  "утешителей" - смелый,  уверенный, независимый. Ќа
‹юдку произвело - даже варежку раскрыла!
     - ”он тейнбок! - услышал он за спиной ее насмешливый, однако чуть-чуть
обескураженный  голос.  ќто была  попытка  вернуть  себе  превосходство:  не
забывай, мол, кто мы, а кто ты - фон, мол, да еще и тейнбок!
     ‚ дверЯх он поднЯл воротник и закурил. Ћтлично получилось!
     Љраем глаза заметил, как вспыхнуло мгновенным восхищением лицо ‹юдмилы.
„а, она,  конечно, к  нему неравнодушна, а он еще  больше  ее любит,  хотЯ и
знает сейчас, что она сволочь.
     „икий  ветер  хлестал  вдоль  Љолымского  шоссе,  вдоль  длинного  рЯда
добротных каменных, настоЯщих городских  домов, где жили семьи офицеров Њ‚„.
‡десь временами возникала иллюзиЯ большого города.
     ‡десь образ  ђинго  Љида померк.  ‡десь  в  своем  хлопающем  на  ветру
долгополом черном  пальто ’олЯ фон  тейнбок вообразил себЯ городским юношей
начала  века,  товарищем  молодого ЊаЯковского, поэтом-футуристом.  "џ сразу
смазал карту будней, Џлеснувши краску из стакана!  џ показал на блюде студнЯ
Љосые скулы океана!" Љожа покрылась пупырышками восторга.
     “вы, город кончалсЯ сразу за углом, а там начиналась  мешанина бараков,
заборов,  вышек,  и  там, ’олЯ  вспомнил,  за желтым  забором  в  три  роста
находилась  магаданскаЯ тюрьма "„ом ‚аськова", где сейчас сидела его мать  и
куда ему завтра нести передачу.
     Ћт  тоски  и  предчувствиЯ  завтрашней  процедуры  заболел живот.  ’олЯ
прислонилсЯ  к  перилам Ярко  освещенной витрины  продмага.  ЉрасиваЯ  горка
консервов,  сало  "лЯрд",  последнЯЯ улыбка  лендлиза. ‡а стеклом  колготела
толпа.
     Ђ  вот  если бы он сейчас зашел в этот магазин в  своей куртке с  двумЯ
рЯдами железных  пуговиц, с  патронташем  на  бедрах,  с  предупреждающей  -
осторожно, не суйтесь, ребЯта! - улыбкой на  лице,  он -  ђинго? ’ам  все бы
просто остолбенели, все  эти офицеры и офицерши,  нелепые и кургузые. Ђ если
бы он подошел к воротам "„ома ‚аськова",  где мы, родственники, ждем очереди
на передачу и заглЯдываем в  лицо каждому вертухаю?  Ћн ждать бы не стал! Ћн
заложил бы под ворота пакет динамита, а потом ворвалсЯ бы внутрь и освободил
бы всех  заключенных!  —естное  слово, ђинго Љид  один справилсЯ бы со  всей
охраной магаданского узилища,  с  этими кривоногими  "ваньками", неуклюжими,
глупыми, с замерзшими соплЯми  под носом. ‘ удовольствием воображаю  встречу
ђинго Љида  с капитаном ЊѓЃ —епцовым!  „а что там  говорить,  десЯток-другой
"ринго кидов"  к  чертовой матери распотрошили  бы всю жандармерию Њагадана,
всю "вохру", весь "усвитл", все "олпы", "буры", "урчи" и освободили бы всех!
     ‚ихревые картины воображениЯ были прерваны ласковым женским голосом:
     - Ѓоков Ђнатолий? ‡дравствуйте!
     ’олЯ  вздрогнул  и  увидел  перед  собой  освещенную  витриной  молодую
красивую офицершу.
     Ћна  была в куньей шубе и оренбургском  платке. Љруглое ее лицо с живым
румЯнцем и веселыми глазами было  бы совсем красиво, если бы не  подбородок,
почти уже оформившийсЯ длЯ провинциального величиЯ. ’олЯ впервые встретил на
улице  эту  молодую начальственную  даму,  котораЯ  преподавала  в  их школе
французский Язык.  “знав, совсем смешалсЯ, потому что не помнил ее отчества,
так как занималсЯ в английской группе.
     -  Џолина €гнатьевна,  - весело и дружелюбно  подсказала дама  и  вдруг
взЯла мальчика под руку. - Џроводите менЯ немного, молодой человек.
     Ћни пошли по мосткам, и она опиралась на его руку. ”он тейнбок впервые
вел под руку даму!
     - Љак хорошо, что  Я вас встретила. ’олЯ. џ как раз собиралась  послать
за вами. ‚едь Я секретарь школьного парткома.
     Ћна  все  времЯ  поворачивала  к  ’оле  свое лицо  и  очень внимательно
смотрела, как бы изучала.
     - Ѓедный мальчик,  - вдруг сказала она  таким хорошим голосом, что ’олЯ
чуть-чуть  постыдно не  заплакал. - ‚ы общественник,  волейболист, - сказала
она уже более официально, но все равно очень сердечно.
     - Ѓаскетболист, - поправил ’олЯ.
     - ‚ы не лишены  способностей,  Я навела  справки. ‚ классе у  вас  есть
определенный авторитет. ‚ы принЯты в комсомол.
     "‡нала бы она про значок!"
     -  ’олЯ, почему вы прекратили посещать школу? џ читала  ваши сочинениЯ,
искренние, патриотические.  ‚ы советский юноша.  ’олЯ!  ‚  нашей стране есть
принцип - "сын за отца не ответчик".
     ЏроизносЯ эти  фразы,  дама  как-то странно жестикулировала,  рисуЯ  то
одной рукой, то двумЯ или овалы, или квадраты с закругленными углами.
     - Ђ разве Яблоко от Яблони далеко падает?  - спросил ’олЯ. -  Њне еще в
третьем классе учительница напомнила про Яблоки.
     -  Ђх,  ’олЯ! - пылко  воскликнула дама. - ќто был плохой педагог!  Ћна
плохо изучила труды товарища ‘талина!
     Џуть  их  был  недолог,  и вскоре  они  остановились возле  нормального
городского пЯтиэтажного дома. ‚ окнах было уютно и празднично, а из какой-то
форточки долетала милаЯ писклЯваЯ песенка ‡ои ђождественской:


     Џодари ты мне и солнце, и луну,
     ‹юби менЯ одну!


     - Ќе надо ожесточатьсЯ и замыкатьсЯ от коллектива. - „ама крепко пожала
’олину  руку.  уба  ее чуть  приоткрылась,  и оттуда,  из  глубины  пахнуло
крепчайшими сладкими духами, большой теплой грудью.
     ”он тейнбок слегка  вздрогнул от неожиданного  острого желаниЯ. ќто не
прошло незамеченным. „ама еле заметно усмехнулась.
     -  ‚се будет хорошо, - с теплотой совсем уже необыкновенной  произнесла
она. - џ провентилировала, навела справки... Њой супруг...
     ‘упруг оказалсЯ легок на помине. ’олЯ не успел дослушать обнадеживающей
фразы. Љ  дому подкатила чернаЯ "эмка"  со шторками, точно такаЯ же, как та,
"позорнаЯ". Ѓыть может - та же? €з "эмки" быстро вышли  и перепрыгнули через
сугроб три крепкотелых офицера, нагруженные бутылками коньЯка и шампанского.
Џервый, с полковничьими погонами, весело крикнул:
     - Џолина, как у нас дела на фронте закуски? ЃатареЯ прибыла!
     Ћфицеры  увлекли Џолину  €гнатьевну к  подъезду  с  хохотом, с громкими
криками и с некоторым  даже комизмом, как  бы  разыгрываЯ из  себЯ  пажей. ‚
дверЯх немного  замешкались, Џолина €гнатьевна обернулась, и  ’олЯ  услышал,
как она сказала мужу:
     - Ѓедный мальчик...
     Ћфицеры, все  трое,  посмотрели на ’олю, а один из них склонилсЯ к ушку
Џолины  €гнатьевны, поблескиваЯ зубами и белками глаз. ќто  был —епцов. ’олЯ
сразу  понЯл,  о  чем  тот сейчас  рассказывает блистательной  даме. „огадка
подтвердилась.
     - „а ну вас, —епцов! - „ама махнула перчаткой. - €дите уж, идите!
     Ћфицеры вжались в дверь,  а  она сделала ’оле  прощальный  жест той  же
перчаткой и не без еле уловимого кокетства.
     - ЋбЯзательно придите ко мне в школу. ‡автра. ЋбЯзательно. џ вас жду.
     „верь закрылась.
     - Џадла эмгэбэшнаЯ, - прошептал ’олЯ и затрЯссЯ от злобы.
     ‚ысший свет!  „ворЯнские манеры! ’олкователь трудов товарища ‘талина! Ђ
он-то    расчувствовалсЯ,   раскис,   почувствовал   вдруг   тепло,    какие
перспективочки  раскрылись   перед  ним:   плюшевые   занавесочки,  кремовые
ночнички... Ќе  нужно  мне вашего сочувствиЯ, вы, гулии,  чепцовы, лыгеры! џ
волк, волчонок.  џблоко  действительно от Яблони недалеко  падает, и сын  за
отцаответчик!
     ‹ыгеры... „а-да,  он вспомнил: она- полковничиха ‹ыгер, о ней  как-то с
уважением говорил ”илипп …горович. „а,  он о всех  своих пациентах говорит с
уважением, как будто болезни и жалобы уже дают право  на уважение. Ќа что же
жалуетсЯ эта кобыла?
     Ђ может быть, действительно болезнь дает право на уважение? Њожет быть,
так  и следует  поступать верующему,  христианину - всех прощать, никому  не
мстить? •орошо, пусть так, однако имеет ли право христианин на презрение?
     —то есть презрение? ‚ысокое ли это чувство? „уховное или биологическое?
Џрезирал ли €исус своих палачей? Ќеужели он и к ним испытывал только любовь?
"Ќе  ведают,  что творЯт". Џостичь до конца  €исуса нам  не дано, но ведь  с
точки  зрениЯ  нашей  обычной логики  презирать - это не  значит  мстить?  ‚
презрении нет насилиЯ?
     Ќеожиданно,  как это часто бывает в  Њагадане,  повалил снег,  да такой
густой, что  скрылись  из  глаз  все огни. ’олЯ  шел  теперь,  бодаЯ головой
снегопад. Ћн не особенно и заметил-то перемену погоды - мститель ђинго Љид и
всепрощающий •ристос занимали его ум.
     Џосле  того  как  Њартин  прочел ему  …вангелие от ЊатфеЯ,  ’олЯ  часто
представлЯл  себе  сцену  казни •риста. ‚от  пробивают …му  ладонь  огромным
ржавым гвоздем,  и вот ладонь уже  не оторвать от перекладины. ‚от пробивают
…му вторую  ладонь - как легко гвоздь проходит сквозь человеческое тело! - и
теперь  Ћн  уже  никогда  не  сможет   сам  оторватьсЯ  от  этого  странного
сооружениЯ. Ќа всЯкий случай  …му привЯзывают  к  столбу ноги  - так вернее!
ЏолнаЯ беспомощность, полнаЯ власть палачей! Љто изобрел казнь на  кресте? ‚
чью  голову впервые пришла такаЯ идеЯ? Ќе зверь ведь изобрел!  ‡верь  только
убивает врага,  но  никогда  над ним не  глумитсЯ. ‘трасть  к  глумлению над
жертвой  -  качество человечье!  Ћднако  есть  и  другие чисто  человеческие
качествасострадание, например.  ѓлумление и  сострадание - и  то,  и  другое
присуще человеку, не зверю...
     ‘олнце  над головой.  Њухи  облепили  раны. Ќикогда  не  оторватьсЯ  от
столба. ѓолгофа - потрескавшийсЯ  от  солнца глинЯный  холм. ѓде-то недалеко
городскаЯ свалка. …го рисуют с трЯпкой на чреслах, но, скорее всего,  трЯпки
не было, и стража глумилась над  …го наготой.  "Ќе ведают,  что творЯт..." €
только? € даже не было презрениЯ? Џрезрение - человеческое качество?
     Љрест - грубый контур ‹етЯщего... —то за странное существо - человек?
     Ќа  перекрестке ударил  такой  сильный  снежный  зарЯд, что  ’олЯ  даже
закрутилсЯ. „ико раскачивалсЯ над головой фонарь. ‚ его неверных бликах ’олЯ
разглЯдел группу согбенных  граждан, медленно бредущих  посредине улицы. Љак
странно выглЯдела эта группа граждан обоего  пола в пургу посреди барачного,
колючепроволочного  Њагадана!  ”етровые  шлЯпы  с  заломом,  боа  из  лисиц,
макинтоши  с накладными  карманами,  туфельки  на  высоких  каблуках. Џозади
группы тащилсЯ кургузый "человек с ружьем".
     Џриезжий бы удивилсЯ такой встрече в пургу.  ’олЯ - ничуть не удивилсЯ,
он  часто их  встречал.  ќто были  зеки-артисты. €х  конвоировали  сейчас на
концерт во „ворец культуры.
     ’олЯ  тащилсЯ в  ’ретий ‘ангородок,  в их комнату, где  без  женщин все
больше  попахивало  "мерзостью запустениЯ".  ’етю ‚арю тоже забрали.  •одили
слухи, что арестуют  всю выпущенную  по истечении сроков ЏЯтьдесЯт  ‚осьмую.
Ќикаких новых обвинений  им предъЯвлено  не будет, это точно узнал Њартин от
своей  клиентуры. ’е  же самые  обвинениЯ 37-го года, по  которым каждый уже
отбухал свою десЯтку. ЋбоснованиЯ? ђешение соответствующих органов, вот весь
ответ.
     Ђвторитет всего "соответствующего", всего верховного ’олЯ уже вышвырнул
на помойку вместе с  комсомольским значком  в ту недалекую еще  ночь.  ‚сего
верховного,   за   исключением  ‘амого  ‚ысшего.  "‹учший   „руг   ‘оветских
”изкультурников" еще занимал некоторое место в его душе.
     ‘анЯ ѓурченко говорил:
     - ќто главнаЯ сука. ‡а Яйца бы его повесил.
     Њартин убежденно и спокойно утверждал:
     - ѓитлер и ‘талин - два воплощениЯ Ђнтихриста.
     „лЯ ’оли вождь как-то  раздвоилсЯ. Џарадный генералиссимус,  знаменосец
мира в  больших погонах, в кольчуге орденов, бронзовый, гранитный, гипсовый,
- этот,  может быть,  и "главнаЯ сука", и "воплощение Ђнтихриста".  „ругой -
симпатичный  дЯдька  с  трубкой,  с  лукаво прищуренным глазом,  "с  головой
ученого в  одежде простого  солдата",  этот,  конечно,  ничего  не  знает  о
злодеЯниЯх.  Ћн хочет  добра людЯм,  снижает каждый  год цены, склонЯетсЯ  к
карте лесозащитных полос- и  прыроду пабздым! ѓенералы  обманывают его! …сли
бы он приехал на Љолыму! Ћн никогда не приедет на Љолыму!
     Ђ Я никогда не  вернусь  в школу, никогда не войду  в класс с портретом
маршала ЃериЯ, никогда  не  приму милостей магаданских полковничих. џ  стану
свободным бродЯгой, монтером, шахтером, рыбаком - есть ведь в ‘оюзе обширные
краЯ без колючей  проволоки! Џотом,  быть может, Я получу образование, может
быть, стану врачом, или ученым-математиком, или скульптором, или музыкантом,
а может быть, и не получу образованиЯ и не стану никем. Ћдно только Ясно - Я
буду  свободным человеком и всегда буду  писать стихи. Џисать стихи и никому
их не  показывать, возить  их  с  собой в наволочке,  как ‚елимир •лебников.
Љогда-нибудь  ‹юдка, котораЯ выйдет замуж  за  ђыбу  и станет полковничихой,
встретит усталого бродЯгу в кожаной куртке, вздрогнет и подумает с горечью -
какаЯ Я была дура!
     ‚  таких терзаниЯх  и  борениЯх  ’олЯ  фон тейнбок  пробиралсЯ  сквозь
магаданский  "анхай", как  вдруг попал в столб  крутЯщегосЯ пара  и  увидел
тусклый свет, льющийсЯ из-под ног.
     Ћн  шагнул в сторону  и понЯл, что чуть не угодил в тепловую Яму, в тот
самый "Љрым", чьЯ жизнь когда-то так поразила его.
     ‘ейчас, заглЯнув  в щель между  щитом  и  землей,  он ничего не увидел,
кроме пара. €з  этого парного  омута доносились между  тем взрывы хохота. Ћн
хотел  было уже отойти,  как вдруг щит  заскрипел, поЯвилась чьЯ-то  рука  и
чей-то очень знакомый голос крикнул:
     - Џока, черти подземные!
     …ще  через секунду веселый,  легкий и сильный ‘анЯ ѓурченко встал перед
’олей.
     - Љого Я вижу! Ћткуда, ’олЯй?
     - €з кино. ‘мотрел ђинго Љида.
     - Ђга! - вскричал ‘анЯ. - „ельный малый ђинго Љид!
     ‘юда бы мне таких десЯточка три, мы бы тут дали шороху!
     ’олЯ удивилсЯ сходности их мыслей.
     - ’ы сам такой, ‘анЯ. ’ы - магаданский ђинго Љид.
     - ’ы мне  льстишь. - ѓурченко обнЯл  ’олю за плечи. -џ не такой меткий.
Ћднако автоматическим оружием владею неплохо.
     ‡наешь, это  очень  весело,  когда  стучат  автоматы! Ћднажды мы втроем
расшуровали целую зондеркоманду ‘‘, и почему? Џотому что  мы были веселее их
и лучше владели автоматическим оружием!  - Ћн  заглЯнул ’оле в лицо. - Ђ как
вообще-то? ‘видание разрешили суки?
     - Ќет.
     -  Ђх,  суки, суки  позорные,  блЯдские падлы, мандавошки  вонючие,- со
вкусом высказалсЯ ѓурченко и еще добавил:- ѓовно! Џослушай, камрад, - сказал
он. - †ратва-то у тебЯ дома есть?
     - Њартин приносит.  ‚полне достаточно. - ’олЯ закурил и сбоку посмотрел
на ѓурченко. - ‘анЯ, а ты чего там... в "Љрыму"- то делал?
     - “ менЯ там кореша, - осклабилсЯ  ѓурченко. - џ туда хожу, как в клуб.
ѓораздо интереснее, чем в вашем  сраном „ворце  культуры. †алко, сегоднЯ там
бабы стирку завели, дышать нечем.
     - ‘ань, а ты менЯ бы туда не взЯл как-нибудь?
     - „а пошли хоть  сейчас, - сказал ѓурченко, но вдруг осексЯ и замЯмлил:
- ‚ообще-то, ’олик, туда детЯм до шестнадцати не рекомендуетсЯ...
     - Њне уже давно семнадцать!
     ѓурченко  еще  помЯлсЯ, что-то обдумываЯ. Ћн затЯгивалсЯ  сигаретой,  и
красный огонь освещал его  глаза, с насмешливой приЯзнью разглЯдывающие  фон
тейнбока.
     - ѓут! - сказал он наконец. - Љанаем в Яму. ’олько от менЯ ни на шаг!
     Ћн приподнЯл щит и шагнул в клубЯщуюсЯ паром бездну. ’олЯ последовал за
ним.  Ћни оказались на крепкой деревЯнной лестнице,  похожей на  корабельный
трап.  „есЯть  ступенек вниз. Ќе видно ни зги.  ‘разу после мороза - влажнаЯ
жара. ‹естница кончилась, и ’олЯ увидел, что стоит на толстой трубе.
     ’руба  была  такой  горЯчей,  что  жгло  даже  сквозь  толстые  подошвы
американских ботинок,  а между тем прЯмо на ней  сидели две фигуры в  нижнем
белье.
     ѓлаза уже немного привыкли к туману, и  ’олЯ  различил в одной из фигур
настоЯщего дореволюционного профессора, тип, весьма знакомый по  литературе:
меньшевистскаЯ  бородка, пенсне  в  железной  оправе. "Џрофессор"  почесывал
грудь  под бЯзевой лагерной рубахой и  с наслаждением читал приЯтную толстую
книгу.
     Љак он различал буквы в таком пару?
     - ‚се же  вернулись,  Ђлександр ѓеоргиевич? Њилости  просим, -  любезно
обратилсЯ  "профессор" к  ‘ане. - Ђ мы вот  с  Џантагрюэлем решили забратьсЯ
повыше, воздухом подышать.
     ’от, кого назвали  Џантагрюэлем, сидел подальше и различалсЯ смутно как
нечто розовое, округлое, во флотском тельнике без рукавов.
     - ќй, Џантюха, все вшей считаешь?! - крикнул ему ‘анЯ.
     - Ђга, - отозвалсЯ Џантагрюэль. - ‘егоднЯ  уже  шашнадцать  отщелкал, а
Ќиколай ‘еледкин всего семь.
     - ‡аложились? - деловито спросил ѓурченко.
     - Ђга. Ќа белую булку заложились. Ќиколай ‘еледкин возражал, что у него
вша цапучаЯ, а Я говорю - без разницы: насекомое есть насекомое.
     - Џростите, юноша, вы к нам на проживание? - спросил "профессор" ’олю.
     - ќто гость, - поЯснил ‘анЯ. - Њои френд. —то читаете, доктор?
     - ЂпулеЯ. ‚ладимир €льич бы сказал: "ЂрхизанЯтнаЯ книженциЯ"!
     ‘анЯ  и  ’олЯ  шагнули  вниз по  покатому  склону и тут же  уперлись  в
кирпичную кладку. ’огда шагнули вбок,  открылсЯ проем,  а за ним ’олЯ увидел
обширную пещеру. Џо  стенам пещеры  извивались трубы теплоцентрали,  а возле
них в Ямках и нишах  угадывались копошащиесЯ люди. ‚сего здесь было не менее
пЯти Ярусов,  а на  самом  дне, откуда и валил-то  пар,  двигалось  какое-то
размытое визгливое пЯтно - там-то и шла стирка.
     Ќеожиданно  сквозь  общий  гул,  прЯмо  под  ногами у ’оли  прорезались
мужские голоса, хриплый бас и сорванный дискант.
     - ‘ука  позорнаЯ,  контрик, чимчикуй  отсюда со своим кесарем, покуда Я
тебе  не  воткнул,  а то  во  веки вечные  балдоха  не  увидишь!  -  „искант
захлебывалсЯ мокротой. - —имчикуй, фраер, или пачку чаЯ отдавай!
     - ‚о-первых, не  смей  менЯ называть контриком,  бандитскаЯ  рожа!  - с
хриплым смешком отвечал бас. - € на понт не бери, не таких  видали! џ еще на
‚олховстрое лопатой махал, создавал  индустрию  страны, а  ты  нарыв на теле
общества!
     -  Љурва,  залупа  конскаЯ,  да  Я  тебЯ  рашпилем  сейчас!  -  „искант
захлебнулсЯ.
     ‚низу  началась  вознЯ.  ‘анЯ прыгнул в  пар, и  ’олЯ,  не  раздумываЯ,
последовал за ним.
     ‚ алькове,  выложенном  досками и  картоном,  катались  двое  борющихсЯ
мужчин,  харкали  и рычали.  ‘анЯ качнулсЯ вперед  и отработанным движением,
должно быть приемом самбо, выбил у одного из борцов отточенный рашпиль.
     ‚раги отпустили друг друга и теперь смотрели на ѓурченко, тЯжело  дыша:
косматый  черный одутловатый мужчина и белобрысый сухонький паренек, похожий
на футбольного "крайка".
     - Ђй-Яй-Яй, ребЯта!  -  ‘анЯ покачал головой,  а потом крикнул  куда-то
вниз:-”илин, на пЯтом профиле нарушение режима!
     -  ‘ами подумайте,  Ђлександр, - загудел черный-косматый. - ЏредъЯвлЯть
мне такие мелочные  позорные обвинениЯ!  „а у менЯ когда-то таких  гавриков,
как ило, три тысЯчи было под командой!
     - Џадла  буду,  ты  увел! - завизжал блондин.  -  —тоб  Я век  не видал
свободы,  товарищ ѓурченко,  увел у менЯ ‚ысокий  Џост две пачки грузинского
второго сорта!
     - ‚он они, ваши пачки, в углу лежат, - брезгливо, надменно, но с дрожью
в голосе проговорил ‚ысокий Џост. - ‘ами же и затолкали своими  облупленными
пЯтками.
     ило ринулсЯ в угол и тут  же вылез оттуда с двумЯ пачками чаЯ в руках.
”изиономиЯ его сиЯла теперь таким лучезарным  счастьем,  словно он нашел  не
чай, а волшебную лампу Ђладдина.
     - ‚от они, пачечки, закон-тайга!  —то  ты. ‚ысокий Џост,  да  рази Я на
тебЯ  клык  точу? —то ты. ‚ысокий  Џост, сейчас заварим  чефиречку! ‘анЯ, чо
стоишь, как неродной? ЏриземлЯйсЯ!
     - ‘адитесь, Ђлександр, и  вы,  товарищ.  -  ‚ысокий Џост подвинулсЯ  на
нарах и сказал, чуть понизив  голос:  - Џрезираю блатных. ‚езде бью блатных.
’аков мой принцип - всегда их бить. ‚езде они менЯ боЯлись - и на •атанге, и
в  ‘еймчане, и на  этапах... џ краду  его чай? џ,  который когда-то...  - Ћн
закашлЯлсЯ.
     ‘анЯ и ’олЯ забрались с ногами в альков. ђЯдом копошилсЯ ило, раздувал
примус, заваривал чай - обе  пачки целиком  в жестЯной банке  из-под  свиной
тушенки.  ’олЯ  впервые  видел,   как  приготавливаетсЯ  чефир,   знаменитый
наркотический  напиток,  о  котором   с  уважительным  придыханием  говорили
одноклассники в мужской уборной.
     —ефир  интриговал  школьников  даже  больше,  чем  спирт  или папиросы.
ѓоворили, что он вызывает  галлюцинации, что можно попасть неизвестно  куда-
чуть  ли  не  в Џариж  или  на ѓималаи, чуть ли не к самой проходной райской
зоны.
     -  Ђ как все  эти люди попадают сюда, ‘анЯ?  - спросил ’олЯ. - „лЯ менЯ
это загадка. Ќеужели начальство не знает про эти тепловые Ямы?
     - Ћтлично знает,  но смотрит сквозь  пальцы. Људа людей девать? “ хмырЯ
срок кончаетсЯ, а до навигации еще пЯть месЯцев. ‚ общежитиЯх, конечно, мест
нет.  ‚ кювете, что  ли, замерзать,  гражданин  начальник? ‹адно, ладно, сам
знаешь  куда -  чимчикуй  в  "Љрым"!  ‡десь  у  нас кроме  "Љрыма" есть  еще
"Ћдесса",  "Ђлупка", "Ѓаку"  да  три безымЯнных. ‚о  всех колымских  лагерЯх
известно про эти  отели.  Њежду  прочим,