€осиф Ѓродский.

Ћцените этот текст:
€осиф Ѓродский. —асть речи

‘тихотворениЯ 1972-1976

Ћ’ Ђ‚’ЋђЂ

Ђвтор выражает благодарность журналам Russian Literature,
Triquaterly, "Љонтинент" и "‚естник ђ.•.„.", в которых
вперве были опубликованы некоторые из стихотворений,
вошедших в этот сборник.

€здание составили и подготовили ‚л.Њарамзин и Ђ.Џосев.

Ћтцу и матери

24 „…ЉЂЃђџ 1971 ѓЋ„Ђ

V.S.

‚ ђождество все немного волхвы.
‚ продовольственных слЯкоть и давка.
€з-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.

‘етки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
‡апах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и Яблок.
•аос лиц и не видно тропы
в ‚ифлеем из-за снежной крупы.

€ разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломЯтсЯ в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже знаЯ, что пусто в пещере :
ни животных, ни Яслей, ни ’ой,
над Љоторою-нимб золотой.

Џустота. Ќо при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
‡нал бы €род, что чем он сильней,
тем верней неизбежное чудо.
ЏостоЯнство такого родства-
основной механизм ђождества.

’о и празднуют нынче везде,
что …го приближенье, сдвигаЯ
все столы. Ќе потребность в звезде
пусть еще, но уж волЯ благаЯ
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.

‚алит снег. Ќе дымЯт, но трубЯт
трубы кровель. ‚се лица, как пЯтна.
€род пьет. Ѓабы прЯчут ребЯт.
Љто грЯдет-никому непонЯтно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.

Ќо, когда на дверном сквознЯке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Њладенца, и „уха ‘вЯтого
ощущаешь в себе без стыда,
смотришь в небо и видишь-звезда.

1972.

Ћ„ЌЋЊ“ ’€ђЂЌ“

Ћн здесь бывал: еще не в галифе-
в пальто из драпа; сдержанный, сутулый.
Ђрестом завсегдатаев кафе
покончив позже с мировой культурой,
он этим как бы отомстил (не им,
но ‚ремени) за бедность, униженьЯ,
за скверный кофе, скуку и сраженьЯ
в двадцать одно, проигранные им.

€ ‚ремЯ проглотило эту месть.
’еперь здесь людно, многие смеютсЯ,
гремЯт пластинки. Ќо пред тем, как сесть
за столик, как-то тЯнет оглЯнутьсЯ.
‚езде пластмасса, никель - все не то;
в пирожных привкус бромистого натра.
Џорой, перед закрытьем, из театра
он здесь бывает, но инкогнито.

Љогда он входит, все они встают.
Ћдни - по службе, прочие - от счастьЯ.
„вижением ладони от запЯстьЯ
он возвращает вечеру уют.
Ћн пьет свой кофе - лучший, чем тогда,
и ест рогалик, примостившись в кресле,
столь вкусный, что и мертвые "о да!"
воскликнули бы, если бы воскресли.

Январь 1972

ЏЋ•ЋђЋЌ› ЃЋЃЋ

Ѓобо мертва, но шапки недолой.
—ем объЯснить, что утешатьсЯ нечем.
Њы не проколем бабочку иглой
Ђдмиралтейства - только изувечим.

Љвадраты окон, сколько ни смотри
по сторонам. € в качестве ответа
на "—то стрЯслось" пустую изнутри
открой жестЯнку: "‚идимо, вот это".

Ѓобо мертва. ЉончаетсЯ среда.
Ќа улицах, где не найдешь ночлега,
белым-бело. ‹ишь чернаЯ вода
ночной реки не принимает снега.

Ѓобо мерва, и в этой строчке грусть.
Љвадраты окон, арок полукружьЯ.
’акой мороз, что коль убьют, то пусть
из огнестрельного оружьЯ.

Џрощай, Ѓобо, прекраснаЯ Ѓобо.
‘леза к лицу разрезанному сыру.
Ќам за тобой последовать слабо,
но и стоЯть на месте не под силу.

’вой образ будет, знаю наперед,
в жару и при морозе-ломоносе

не уменьшатьсЯ, но наоборот
в неповторимой перспективе ђосси.

Ѓобо мертва. ‚от чувство дележу
доступное, но скользкое, как мыло.
‘егоднЯ мне приснилось, что лежу
в своей кровати. ’ак оно и было.

‘орви листок, но дату переправь:
нуль открывает перечень утратам.
‘ны без Ѓобо напоминают Явь,
и воздух входит в комнату квадратом.

Ѓобо мертва. € хочетсЯ, уста
слегка разжав, произнести "не надо".
Ќаверно, после смерти - пустота.
€ вероЯтнее, и хуже Ђда.

’ы всем была. Ќо, потому что ты
теперь мертва, Ѓобо моЯ, ты стала
ничем, точнее - сгустком пустоты.
—то тоже, как подумаешь, не мало.

Ѓобо мертва. Ќа круглые глаза
вид горизонта действует, как нож, но
тебЯ, Ѓобо, Љики или ‡аза
им не заменЯт. ќто невозможно.

€дет четверг. џ верю в пустоту.
‚ ней, как в Ђду, не более херово.
€ новый „ант склонЯетсЯ к листу
и на пустое место ставит слово.

1972

ЌЂЃђЋ‘ЋЉ

•олуй трЯсетсЯ. ђаб хохочет.
Џалач свю секиру точит.
’иран кромсает каплуна.
‘веркает зимнЯЯ луна.

‘е вид Ћтечества, гравюра.
Ќа лежаке - ‘олдат и „ура.
‘таруха чешет мертвый бок.
‘е вид Ћтечества, лубок.

‘обака лает, ветер носит.
Ѓорис у ѓлеба в морду просит.
ЉружатсЯ пары на балу.
‚ прихожей - куча на полу.

‹уна сверкает, зренье муча.
Џод ней, как мозг отдельный, туча...
Џускай •удожник, паразит,
другой пейзаж изобразит.

1972

Џ€‘њЊЂ ђ€Њ‘ЉЋЊ“ „ђ“ѓ“

€з Њарциала

---

Ќынче ветрено и волны с перехлестом.
‘коро осень, все изменитсЯ в округе.
‘мена красок этих трогательней, Џостум,
чем нарЯда перемены у подруги.

„ева тешит до известного предела -
дальше локтЯ не пойдешь или колена.
‘коль же радостней прекрасное вне тела:
ни объЯтье невозможно, ни измена!

---

Џосылаю тебе, Џостум, эти книги
—то в столице? ЊЯгко стелют? ‘пать не жестко?
Љак там –езарь? —ем он занЯт? ‚се интриги?
‚се интриги, вероЯтно, да обжорство.

џ сижу в своем саду, горит светильник.
Ќи подруги, ни прислуги, ни знакомых.
‚вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых.

---

‡десь лежит купец из Ђзии, толковым
был купцом он - деловит, но незаметен.

“мер быстро: лихорадка. Џо торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.

ђЯдом с ним - легионер, под грубым кварцем.
Ћн в сражениЯх €мперию прославил.
‘только раз могли убить! а умер старцем.
„аже здесь не существует, Џостум, правил.

---

Џусть и вправду, Џостум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горЯ.
…сли выпало в €мперии родитьсЯ,
лучше жить в глухой провинции у морЯ.

€ от –езарЯ далеко, и от вьюги.
‹ебезить не нужно, трусить, торопитьсЯ.
ѓоворишь, что все наместники - ворюги?
Ќо ворюга мне милей, чем кровопийца.

---

ќтот ливень переждать с тобой, гетера,
Я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела
все равно, что дранку требовать у кровли.

Џротекаю, говоришь? Ќо где же лужа?
—тобы лужу оставлЯл Я, не бывало.
‚от найдешь себе какого-нибудь мужа,
Ћн и будет протекать на покрывало

---

‚от и прожили мы больше половины.
Љак сказал мне старый раб перед таверной:
"Њы, оглЯдываЯсь, видим лишь руины".
‚зглЯд, конечно, очень варварский, но верный.

Ѓыл в горах. ‘ейчас вожусь с большим букетом.
ђазыщу большой кувшин, воды налью им...
Љак там в ‹ивии, мой Џостум,- или где там?
Ќеужели до сих пор еще воюем?

---

Џомнишь, Џостум, у наместника сестрица?
•удощаваЯ, но с полными ногами.
’ы с ней спал еще... Ќедавно стала жрица.
†рица, Џостум, и общаетсЯ с богами.

Џриезжай, попьем вина, закусим хлебом.
€ли сливами. ђасскажешь мне известьЯ.
Џостелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называютсЯ созвездьЯ.

---

‘коро, Џостум, друг твой, любЯщий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
‡абери из-под подушки сбереженьЯ,
там немного, но на похороны хватит.

Џоезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
„ай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.

---

‡елень лавра, доходЯщаЯ до дрожи.
„верь распахнутаЯ, пыльное оконце.
‘тул покинутый, оставленное ложе.
’кань, впитавшаЯ полуденное солнце.

Џонт шумит за черной изгородью пиний.
—ье-то судно с ветром боретсЯ у мыса.
Ќа рассохшейсЯ скамейке - ‘тарший Џлиний.
„розд щебечет в шевелюре кипариса.

март 1972

Џ…‘Ќџ Ќ…‚€ЌЌЋ‘’€, ЋЌЂ †… - ЋЏ›’Ђ

"On a cloud I saw a child,
and he laughing said to me..."
W.Blake *

Њы хотим играть на лугу в пЯтнашки,
не ходить в пальто, но в одной рубашке.
…сли вдруг на дворе будет дождь и слЯкоть,
мы, готовЯ уроки, хотим не плакать.

Њы учебник прочтем, вопреки заглавью.
’о, что нам приснитсЯ, и станет Явью.
Њы полюбим всех, и в ответ - они нас.
ќто самое лучшее: плюс на минус.

Њы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани, а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаЯть души друг в друге.

Џотому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеЯсь, свои совершим ошибки.
€ тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут,что жизнь такое.

*
"...„итЯ на облачке узрел Я,
оно мне молвило, смеЯсь..."

‚ильЯм Ѓлейк

Ќаши мысли длинней будут с каждым годом.
Њы любую болезнь победим иодом.
Ќаши окна завешены будут тюлем,
а не забраны черной решеткой тюрем.

Њы с приЯтной работы вернемсЯ рано.
Њы глаза не спустим в кино с экрана.
Њы тЯжелые брошки приколем к платьЯм.
если кто без денег, то мы заплатим.

Њы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Њы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Ђкрополь и Њону ‹изу.

Џотому что число континентов в мире
с временами года, числом четыре,
перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим.

‘оловей будет петь нам в зеленой чаще.
Њы не будем думать о смерти чаще,
чем ворона в виду огородных пугал.
‘огрешивши, мы сами и станем в угол.

Ќашу старость мы встретим в глубоком кресле,
в окружении внуков и внучек. …сли
их не будет, дадут посмотреть соседи
в телевизоре гибель шпионской сети.

Љак нас учат книги, друзьЯ, эпоха:
завтра не может быть также плохо,
как вчера, и слово сие писати
в ’…ЊЏ€ следует нам ЏЂ‘‘Ђ’€.

Џотому что душа существует в теле,
жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Њы пирог свой зажарим на чистом сале,
ибо так вкуснее, нам так сказали.

"Hear the voice of the Bard!"
W.Blake *

Њы не пьем вина на краю деревни.
Њы не ладим себЯ в женихи царевне.
Њы в густые щи не макаем лапоть.
Ќам смеЯтьсЯ стыдно и скушно плакать.

Њы дугу не гнем пополам с медведем.
Њы на сером волке вперед не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грЯнувшись, стройным принцем.

‡наЯ медные трубы, мы в них не трубим.
Њы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Ќам не нравитсЯ времЯ, но чаще место.

Џотому что север далек от юга,
наши мысли цеплЯютсЯ друг за друга.
когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершаЯ вечер грузинским чаем.

*
"‚немлите глас Џевца!"
‚ильЯм Ѓлейк

Њы не видим всходов из наших пашен.
Ќам судьЯ противен, защитник страшен.
Ќам дороже свайка, чем матч столетьЯ.
„айте нам обед и компот на третье.

Ќам звезда в глазу, что слеза в подушке.
Њы боимсЯ короны во лбу лЯгушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
подарите нам тюбик хорошей мази.

Ќам приЯтней глупость, чем хитрость лисьЯ.
Њы не знаем, зачем на деревьЯх листьЯ.
€, когда их срывает Ѓорей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.

Џотому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Ќерассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.

Њы боимсЯ смерти, посмертной казни.
Ќам знаком при жизни предмет боЯзни:
пустота вероЯтней и хуже ада.
Њы не знаем, кому нам сказать "не надо".

Ќаши жизни, как строчки, достигли точки.
‚ изголовье дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
наша тень длиннее, чем ночь пред нами.

’о не в колокол бьет над угрюмым вечем!
Њы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Њы спускаем флаги и жжем бумаги.
„айте нам припасть напоследок к флЯге.

Џочему все так вышло? € будет ложью
на характер свалить или ‚олю Ѓожью.
ђазве должно было быть иначе?
Њы платили за всех, и не нужно сдачи.

1972

‘ђ…’…Ќњ…

Љогда она в церковь впервые внесла
дитЯ, находились внутри из числа
людей, находившихсЯ там постоЯнно,
‘вЯтой ‘имеон и пророчица Ђнна.

€ старец воспринЯл младенца из рук
Њарии; и три человека вокруг
младенца стоЯли, как зыбкаЯ рама,
в то утро, затерЯны в сумраке храма.

’от храм обступал их, как замерший лес.
Ћт взглЯдов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластатьсЯ,
в то утро Њарию, пророчицу, старца.

€ только на темЯ случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоЯсь на крепких руках ‘имеона.

Ђ было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем ‘ына увидит ѓосподнЯ.
‘вершилось. € старец промолвил: "‘егоднЯ,

реченное некогда слово хранЯ,
’ы с миром, ѓосподь, отпускаешь менЯ,
затем, что глаза мои видели это
дитЯ: он - твое продолженье и света

источник длЯ идолов чтЯщих племен,
и слава €зраилЯ в нем." ‘имеон
умолкнул. €х всех тишина обступила.
‹ишь эхо тех слов, задеваЯ стропила,

кружилось какое-то времЯ спустЯ
над их головами, слегка шелестЯ
под сводами храма, как некаЯ птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститьсЯ.

€ странно им было. Ѓыла тишина
не менее странной, чем речь. ‘мущена,
ЊариЯ молчала. "‘лова-то какие..."
€ старец сказал, повернувшись к Њарии:

"‚ лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
€ тем же оружьем, ЊариЯ, которым

терзаема плоть его будет, твоЯ
душа будет ранена. ђана сиЯ
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око."

Ћн кончил и двинулсЯ к выходу. ‚след
ЊариЯ, сутулЯсь, и тЯжестью лет
согбеннаЯ Ђнна безмолвно глЯдели.
Ћн шел, уменьшаЯсь в значенье и в теле

длЯ двух этих женщин под сенью колонн.
Џочти подгонЯем их взглЯдами, он
шел молча по этому храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.

€ поступь была стариковски тверда.
‹ишь голос пророчицы сзади когда
раздалсЯ, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Ѓога

пророчица славить уже начала.
€ дверь приближалась. Ћдежд и чела
уж ветер коснулсЯ, и в уши упрЯмо
врывалсЯ шум жизни за стенами храма.

Ћн шел умирать. € не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владениЯ смерти.
Ћн шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что времЯ утратило звук.
€ образ младенуа с сиЯньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа ‘имеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарЯть не случалось.
‘ветильник светил, и тропа расширЯлась.

март 1972

Ћ„€‘‘…‰ ’…‹…ЊЂЉ“

Њой ’елемак,
’роЯнскаЯ война
окончена. Љто победил - не помню.
„олжно быть, греки: столько мертвецов
вне дома бросить могут только греки...
€ все-таки ведущаЯ домой
дорога оказалась слишком длинной,
как будто Џосейдон, пока мы там
терЯли времЯ, растЯнул пространство.
Њне неизвестно, где Я нахожусь,
что предо мной. Љакой-то грЯзный остров,
кусты, потройки, хрюканье свиней,
заросший сад, какЯ-то царица,
трава да камни... Њилый ’елемак,
все острова похожи друг на друга,
когда так долго странствуешь, и мозг
уже сбиваетсЯ, считаЯ волны,
глаз, засоренный горизонтом, плачет,
и водЯное мЯсо застит слух.
Ќе помню Я, чем кончилась война,
и сколько лет тебе сейчас, не помню.

ђасти большой, мой ’елемак, расти.
‹ишь боги знают, свидимсЯ ли снова.
’ы и сейчас уже не тот младенец,
пред которым Я сдержал быков.
Љогда б не Џаламед, мы жили вместе.
Ќо мжет быть и прав он: без менЯ
ты от страстей ќдиповых избавлен,
и сны твои, мой ’елемак, безгрешны.

1972

1972 ѓЋ„

‚.ѓ.

Џтица уже не влетает в форточку.
„евица, как зверь, защищает кофточку.
Џодскользнувшись о вишневую косточку,
Я не падаю: сила трениЯ
возрастает с паденьем скорости.
‘ердце скачет, как белка в хворсте
ребер. € гордо поет о возрасте.
ќто - уже старение.

‘тарение! ‡дравствуй, мое старение!
Љрови медленное струение.
Ќекогда стройное ног строение
мучает зрение. џ заранее
область своих ощущений пЯтую,
обувь скидаЯ, спасаю ватою.
‚сЯкий, кто мимо идет с лопатою,
ныне объект вниманьЯ.

Џравильно! ’ело в страстЯх раскаЯлось.
‡рЯ оно пело, рыдало, скалилось.
‚ полости рта не уступит кариес
ѓреции древней, по меньшей мере.
‘мрадно дыша и трещЯ суставами,
пачкаю зеркало. ђечь о саване
еще не идет. Ќо уже те самые,
кто тебЯ вынесет, входЯт в двери.

‡дравствуй, младое и незнакомое
племЯ! †ужжащее, как насекомое,
времЯ нашло, наконец, искомое
лакомство в твердом моем затылке.
‚ мыслЯх разброд и разгром на темени.
’очно царица - €вана в тереме,
чую дыхание смертной темени
фибрами всеми и жмусь к подстилке.

ЃоЯзно! ’о-то и есть, что боЯзно.
„аже когда все колеса поезда
прокатЯтсЯ с грохотом ниже поЯса,
не замирает полет фантазии.
’очно рассеЯнный взор отличника,
не отличаЯ очки от лифчика,
боль близорука, и смерть расплывчата,
как очертаньЯ Ђзии.

‚се, что Я мог потерЯть, утрачено
начисто. Ќо и достиг Я начерно
все, чего было достичь назначено.
„аже кукушки в ночи звучание
трогает мало - пусть жизнь оболгана
или оправдана им надолго, но
старение есть отрастанье органа
слуха, рассчитанного на молчание.

‘тарение! ‚ теле все больше смертного.
’о есть не нужного жизни. ‘ медного
лба исчезает сиЯнье местного
света. € черный прожектор в полдень
мне заливает глазные впадины.
‘илы из мышц у менЯ украдены.
Ќо не ищу себе перекладины:
совестно братьсЯ за труд ѓосподень.

‚прочем, дело, должно быть, в трусости.
‚ страхе. ‚ технической акта трудности.
ќто - влиЯнье грЯдущей трупности:

всЯкий распад начинаетсЯ с воли,
минимум коей - основа статики.
’ак Я учил, сидЯ в школьном садике.
Ћй, отойдите, друзьЯ-касатики!
„айте выйти во чисто поле!

џ был как все. ’о есть жил похожею
жизнью. ‘ цветами входил в прихожую.
Џил. ‚алЯл дурака под кожею.
Ѓрал, что давали. „уша не зарилась
на не свое. Ћбладал опорою,
строил рычаг. € пространству в пору Я
звук извлекал, дуЯ в дудку полую.
—то бы такое сказать под занавес?!

‘лушай, дружина, враги и братие!
‚се, что творил Я, творил не ради Я
славы в эпоху кино и радио,
но ради речи родной, словесности.
‡а каковое раченье-жречество
(сазано ж доктору: сам пусть лечитсЯ)
чаши лишившись в пиру Ћтечества,
нынче стою в незнакомой местности.

‚етрено. ‘ыро, темно. € ветрено.
Џолночь швырЯет листву и ветви на
кровлю. Њожно сказать уверенно:
здесь и скончаю Я дни, терЯЯ
волосы, зубы, глаголы, суффиксы,
черпаЯ кепкой, что шлемом суздальским,
из океана волну, чтоб сузилсЯ,
хрупаЯ рыбу, пускай сыраЯ.

‘тарение! ‚озраст успеха. ‡наниЯ
правды. €знанки ее. €згнаниЯ.
Ѓоли. Ќи против нее, ни за нее
Я ничего не имею. Љоли ж
переборщит - возоплю: нелепица
сдерживать чувства. Џокамест - терпитсЯ.

…жели что во мне и теплитсЯ,
это не разум, а кровь всего лишь.

„аннаЯ песнь не вопль отчаЯньЯ.
ќто - следствие одичаниЯ.
ќто - точней - первый крик молчаниЯ,
царствие чье представлЯю суммою
звуков, исторгнутых прежде мокрою,
затвердевающей ныне в мертвую
как бы натуру, гортанью твердою.
ќто и к лучшему. ’ак Я думаю.

‚от оно - то, о чем Я глаголаю:
о превращении тела в голую
вещь! Ќи горе не глЯжу, ни долу Я,
но в путоту, чем ее ни высветли.
ќто и к лучшему. —увство ужаса
вещи не свойственно. ’ак что лужица
подле вещи не обнаружитсЯ,
даже если вещица при смерти.

’очно ’езей из пещеры Њиноса,
выйдЯ на воздух и шкуру вынесЯ,
не горизонт вижу Я - знак минуса
к прожитой жизни. Ћстрей, чем меч его,
‹езвие это, и им отрезана
лучшаЯ часть. ’ак вино от трезвого
прочь убирают, и соль - от пресного.
•очетсЯ плакать. Ќо плакать нечего.

Ѓей в барабан о своем доверии
к ножницам, в коих судьба материи
скрыта. ’олько размер потери и
делает смертного равным Ѓогу.
(ќто суждение стоит галочки.)
Ѓей в барабан, пока держишь палочки,
с тенью своей маршируЯ в ногу.

18 декабрЯ 1972

‚ Ћ‡…ђЌЋЊ ЉђЂћ

‚ те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из ‹ондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
‡уб Њудрости, Я, прЯчущий во рту
развалины почище Џарфенона,
шпион, лазутчик, пЯтаЯ колнна
гнилой цивилизации - в быту
профессор краноречиЯ - Я жил
в колледже возле ѓлавного из Џресных
озер, куда из недорослей местных
был призван длЯ вытЯгиваньЯ жил.

‚се то, что Я писал в те времена
сводилось неизбежно к многоточью.
џ падал, не растЯгиваЯсь на
постель свою. € ежели Я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгораньЯ,
сбегала на подушку по щеке
Ѓыстрей, чем Я загадывал желанье.

1972

x x x

Ћсенний вечер в скромном городке,
ѓордЯщемсЯ присутствием на карте
(топограф был, наверное, в азарте
иль с дочкою судьи накоротке).

“ставшее от собственных причуд,
Џространство как бы скидывает бремЯ
величьЯ, ограничиваЯсь тут
чертами ѓлавной улицы; а ‚ремЯ
взирает с неким холодом в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах все, что мог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.

‡десь есть кино, салуны, за углом
одно кафе с опущенною шторой,
кирпичный банк с распластанным орлом
и церковь, о наличии которой
и ею расставлЯемых сетей,
когда б не рЯдом с почтой, позабыли.
€ если б здесь не делали детей,
то пастор бы крестил автомобили.

‡десь буйствуют кузнечики в тиши.
‚ шесть вечера, как вследствии атомной
войны, уже не встретишь ни души.
‹уна вплывает, вписываЯсь в темный
квадрат окна, что твой ќкклезиаст.
‹ишь изредка несущийсЯ куда-то
шикарный бьюик фарами обдаст
фигуру Ќеизвестного ‘олдата.

‡десь снитсЯ вам не женщина в трико,
а собственный ваш адрес на конверте.
‡десь утром, видЯ скисшим молоко,
молочник узнает о вашей смерти.
‡десь можно жить, забыв про календарь,
глотать свой бром, не выходить наружу
и в зеркало глЯдетьсЯ, как фонарь
глЯдитсЯ в высыхающую лужу.

1972

ЌЂ ‘Њ…ђ’њ „ђ“ѓЂ

€мЯреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камнЯ тебЯ раздобыть, - от менЯ, анонима,
как по тем же делам: потому что и с камнЯ сотрут,
так и в силу того, что Я сверху и, камнЯ помимо,
черсчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где наощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имЯреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли „уха ‘вЯтого, то ль поднЯтой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье Ђ.‘. в кружева и к ногам ѓончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю ќнгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -
да лежитсЯ тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горЯчем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике ’ретьего ђима.
Њожет, лучшей и нету на свете калитки в Ќичто.
—еловек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплываЯ в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебЯ от распада.
’щетно драхму во рту твоем ищет угрюмый •арон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протЯжно.
Џосылаю тебе безымЯнный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. „а тебе и неважно.

1973

ЃЂЃЋ—ЉЂ

‘казать, что ты мертва?
Ќо ты жила лишь сутки.
Љак много грусти в шутке
’ворца! едва
могу произнести
"жила" - единство даты
рожденьЯ и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, менЯ
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах днЯ.

‡атем, что дни длЯ нас -
ничто. ‚сего лишь
ничто. €х не приколешь,
и пищей глаз
не сделаешь: они
на фоне белом,
не обладаЯ телом,
незримы. „ни,
они как ты; верней,
что может весить
уменьшенный раз в десЯть
один из дней?

III

‘казать, что вовсе нет
тебЯ? Ќо что же
в руке моей так схоже
с тобой? и цвет -
не плод небытиЯ.
Џо чьей подсказке
и так кладутсЯ краски?
ЌаврЯд ли Я,
бормочущий комок
слов, чуждых цвету,
вообразить бы эту
палитру смог.

Ќа крылышках твоих
зрачки, ресницы -
красавицы ли, птицы -
обрывки чьих,
скажи мне, это лиц,
портрет летучий?
Љаких, скажи, твой случай
частиц, крупиц
ЯвлЯет натюрморт:
вещей, плодов ли?
и даже рыбной ловли
трофей простерт.

‚озможно, ты - пейзаж,
и, взЯвши лупу,
Я обнаружу группу
нимф, плЯску, плЯж.
‘ветло ли там, как днем?
иль там уныло,
как ночью? и светило
какое в нем
взошло на небосклон?
чьи в нем фигуры?
‘кажи, с какой натуры
был сделан он?

џ думаю, что ты -
и то, и это:
звезды, лица, предмета
в тебе черты.
Љто был тот ювелир,
что, бровь не хмурЯ,
нанес в миниатюре
на них тот мир,
что сводит нас с ума,
берет нас в клещи,
где ты, как мысль о вещи,
мы - вещь сама.

VII

‘кажи, зачем узор
такой был даден
тебе всего лишь на день
в краю озер,
чьЯ амальгама впрок
хранит пространство?
Ђ ты лишаешь шанса
столь краткий срок
попасть в сачок,
затрепетать в ладони,
в момент погони
пленить зрачок.

VIII

’ы не ответишь мне
не по причине
застенчивости и не
со зла, и не
затем, что ты мертва.
†ива, мертва ли -
но каждой божьей твари
как знак родства
дарован голос длЯ
общеньЯ, пеньЯ:
продлениЯ мгновеньЯ,
минуты, днЯ.

Ђ ты - ты лишена
сего залога.
Ќо, рассуждаЯ строго,
так лучше: на
кой лЯд быть у небес
в долгу, в реестре.
Ќе сокрушайсЯ ж, если
твой век, твой вес
достойны немоты:
звук - тоже бремЯ.
Ѓесплотнее, чем времЯ,
беззвучней ты.

Ќе ощущаЯ, не
дожив до страха,
ты вьешьсЯ легче праха
над клумбой, вне
похожих на тюрьму
с ее удушьем
минувшего с грЯдущим,
и потому
когда летишь на луг
желаЯ корму,
приобретает форму
сам воздух вдруг.

’ак делает перо,
скользЯ по глади
расчерченной тетради,
не знаЯ про
судьбу своей строки,
где мудрость, ересь
смешались, но доверЯсь
толчкам руки,
в чьих пальцах бьетсЯ речь
вполне немаЯ,
не пыль с цветка снимаЯ,
но тЯжесть с плеч.

XII

’акаЯ красота
и срок столь краткий,
соединЯсь, догадкой
кривЯт уста:
не высказать Ясней,
что в самом деле
мир создан был без цели,
а если с ней,
то цель - не мы.
„руг-энтомолог,
длЯ света нет иголок
и нет длЯ тьмы.

XIII

‘казать тебе "Џрощай"?
как форме суток?
есть люди, чей рассудок
стрижет лишай
забвеньЯ; но взглЯни:
тому виною
лишь то, что за спиною
у них не дни
с постелью на двоих,
не сны дремучи,
не прошлое - но тучи
сестер твоих!

XIV

’ы лучше, чем Ќичто.
‚ерней: ты ближе
и зримее. ‚нутри же
на все сто
ты родственна ему.
‚ твоем полете
оно достигло плоти;
и потому
ты в сутолоке дневной
достойна взглЯда
как легкаЯ преграда
меж ним и мной.

1972

’Ћђ‘

…сли вдруг забредешь в каменную траву,
выглЯдЯщую в мраморе лучше, чем наЯву,
илб замечаешь фавна, предавшегосЯ возне
с нимфой, и оба в бронзе счастливее, чем во сне,
можешь выпустить посох из натруженных рук:
ты в €мперии, друг.

‚оздух, пламень, вода, фавны, наЯды, львы,
взЯтые из природы или из головы,
все, что придумал Ѓог и продолжать устал
мозг, превращено в камень или металл.
ќто - конец вещей, это - в конце пути
зеркало, чтоб войти.

‚стань в свободную нишу и, закатив глаза,
смотри, как проходЯт века, исчезаЯ за
углом, и как в паху прорастает мох
и на плечи ложитсЯ пыль - этот загар эпох.
Љто-то отколет руку, и голова с плеча
скатитсЯ вниз, стуча.

€ останетсЯ торс, безымЯннаЯ сумма мышц.
—ерез тысЯчу лет живущаЯ в нише мышь с
ломаным когтем, не одолев гранит,
выйдЯ однажды вечером, пискнув просеменит
через дорогу, чтоб не прийти в нору
в полночь. Ќи поутру.

1972

‹Ђѓ“ЌЂ

’ри старухи с вЯзаньем в глубоких креслах
толкуют в холле о муках крестных;
пансион "Ђккадемиа" вместе со
всеы вселенной плывет к рождеству под рокот
телевизора; сунув гроссбух под локоть,
клерк поворачивает колесо.

€ восходит в свой номер на борт по трапу
постоЯлец, несущий в кармане граппу,
совершенный никто, человек в плаще,
потерЯвший памЯть, отчизну, сына;
по горбу его плачет в лесу осина,
если кто-то плачет о нем вообще.

III

‚енецийских церквей, как сервизов чайных,
слышен звон в коробке из-под случайных
жизней. Ѓронзовый осьминог
люстры в трльЯже, заросшей рЯской,
лижет набрЯкший слезами, лаской,
грЯзными снами сырой станок.

Ђдриатика ночью восточным ветром
канал наполнЯет, как ванну, с верхом,

лодки качает, как люльки; фиш
а не вол в изголовьи встает ночами,
и звезда морскаЯ в окне лучами
штору шевелит, покуда спишь.

’ак и будем жить, заливаЯ мертвой
водой стеклЯнной графина мокрый
пламень граппы, кромсаЯ леща, а не
птицу-гусЯ, чтобы нас насытил
предок хордовый ’вой, ‘паситель
зимней ночью в сырой стране.

ђождество без снега, шаров и ели
у морЯ, стесненного картой в теле;
створку моллюска пустив ко дну,
прЯча лицо, но спиной пленЯЯ,
‚ремЯ выходит из волн, менЯЯ
стрелку на башне - ее одну.

VII

’онущий город, где твердый разум
внезапно становитсЯ мокрым глазом,
где сфинксов северных южный брат,
знающий грамоте лев крылатый
книгу захлопнув, не крикнет "ратуй"!
в плеске зеркал захлебнутьсЯ рад.

VIII

ѓондолу бьет о гнилые сваи
звук отрицает себЯ, слова и
слух; а так же державу ту,
где руки тЯнутсЯ хвойным лесом
перед мелким, но хищным бесом
и слюну леденит во рту.

‘крестим же с левой, вобравшей когти,
правую лапу, согнувши в локте;
жест получим, похожий на
молот в серпе - и как черт ‘олохе,
храбро покажем его эпохе,
принЯвшей образ дурного сна.

’ело в плаще обживает сферы,
где у ‘офии, Ќадежды, ‚еры
и ‹юбви нет грЯдущего, но всегда
есть настоЯщее, сколь бы горек
не был вкус поцелуев обре и гоек,
и города, где стопа следа

не оставлЯет, как челн на глади
водной, любое пространство сзади,
взЯтое в цифрах, сводЯ к нулю,
не оставлЯет следов глубоких
на площадЯх, как "прощай", широких,
в улицах узких, как звук "люблю".

XII

пили, колонны, резьба, лепнина
арок, дворцов и мостов; взглЯни на-
верх: увидишь улыбку льва
на охваченной ветром, как снегом, башне,
несокрушимой, как злак вне пашни
с поЯсом времени вместо рва.

XIII

Ќочь на ‘ан-Њарко. Џрохожий с мЯтым
лицом, сравнимым во тьме со снЯтым

с безымЯнного пальца кольцом, грызЯ
ноготь, смотрит, об Ят покоем,
в то "никуда", задержатьсЯ в коем
мысли можно, зрачку - нельзЯ.

XIV

’ам, за нигде, за его пределом
- черным, бесцветным, возможно, белым -
есть какаЯ-то вещь, предмет.
Њожет быть, тело. ‚ эпоху треньЯ
скорость света есть скорость зреньЯ;
даже тогда, когда света нет.

1973

ЌЂ ‘Њ…ђ’њ †“ЉЋ‚Ђ

‚ижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
‚етер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
‚ижу в регалии убранный труп:
в смерть уезжает пламенный †уков.

‚оин, пред коим многие пали
стены, хотть мечь был вражьих тупей,
блеском маневра о ѓаннибале
напоминавший средь волжских степей.
Љончивший дни свои глухо, в опале,
как ‚елизарий или Џомпей.

‘колько он пролил крови солдатской
в землю чужую! —то ж горевал?
‚спомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Џолный провал.
—то он ответит, всртетившись в адской
области с ними? "џ воевал".

Љ правому делу †уков десницы
больше уже не приложит в бою.
‘пи! “ истории русской страницы
хватит длЯ тех, кто в пехотном строю

смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.

Њаршал! поглотит алчнаЯ ‹ета
эти слова и твои прахорЯ.
‚се же прими - их жалкаЯ
родину спасшему, вслух говорЯ.
Ѓей барабан, и военнаЯ флейта
громко свисти на манер снегирЯ.

1974

’…Њ‡Ђ ‚ —…‹‘€

ЌоЯбрь. ‘ветило, поднЯвшись натощак,
замирает на банках с содой в стекле аптеки.
‚етер находит преграду во всех вещах:
в трубах, в деревьЯх, в двеижущемсЯ человеке.
—айки бдЯт на оградах, что-то клюют жиды;
неколесный транспорт ползет по ’емзе,
как по серой дороге, извивающейсЯ без нужды.
’омас Њор взирает на правый берег с тем же
вожделением, что и прежде, и напрЯгает мозг.
’усклый взглЯд из себЯ прочней, чем железный мост
Џринца-Ђльберта; и, говорЯ по чести,
это лучьший способ покинуть —елси.

ЃесконечнаЯ улица, делаЯ резкий крюк,
выбегает к реке, кончаЯсь железной стрелкой.
’ело сыплет шаги на землю из мЯтых брюк,
и деревьЯ стоЯт, точно в очереди за мелкой
осетриной волн; это все, на что
’емза способна по части рыбы.
Њестный дождь затмевает трубу Ђгриппы.
—еловек, способный взглЯнуть на сто
лет вперед, узрит побуревший портик,
который вывеска "бар" не портит,
вереницу барж, ансамбль водосточных флейт,
автобус у галереи ’ейт.

III

ѓород ‹ондон прекрасен, особенно в дождь. Ќи жесть
длЯ него не преграда, ни кепки и не корона.
‹ишь у тех, кто зонты производит, есть
в этом климате шансы захвата трона.
‘ерым днем, когда вашей спины настичь
даже тень не в силах, и на исходе деньги,
в городе, где, как ни темней кирпич,
молоко будет вечно белеть на сырой ступеньке,
можно, глЯдЯ в газету, столкнутьсЯ со
статьей о прохожем, попавшем под колесо;
и только найдЯ абзац о том, как скорбит роднЯ,
с облегченьем подумать: это не про менЯ.

ќти слова мне диктовала не
любовь, и не Њуза, но птерЯвший скорость
звука пытливый, бесцветный голос;
Я отвечал, лежа лицом к стене.
"Љак ты жил в эти годы?" - "Љак буква "г" в "ого".
"Ћпиши свои чувства." - "‘мущалсЯ дороговизне."
"—то ты любишь на свете сильней всего?"
"ђеки и улицы - длинные вещи в жизни."
"‚споминаешь о прошлом?" - "Џомню, была зима.
џ каталсЯ на санках, менЯ продуло."
"’ы боишьсЯ смерти?" - "Ќет, это та же тьма;
но, привыкнув к ней, не различишь в ней стула."

‚оздух живет той жизнью, которой нам не дано
уразуметь - живет своей голубою,
ветренной жизнью, начинаЯсь над головою
и нигде не кончаЯсь. ‚зглЯнув в окно,
видишь трубы и шпили, кровлю, ее свинец;
это - начало большого сырого мира,
где мостоваЯ, котораЯ нас вскормила,
собой представлЯет его конец

преждевременный... Ѓрезжит рассвет, проезжает почта.
Ѓольше не во что верить, опричь того, что
покуда есть правый берег у ’емзы, есть
левый берег у ’емзы. ќто - благаЯ весть.

ѓород ‹ондон прекрасен, в нем всюду идут часы.
‘ердце может только отстать от Ѓольшого Ѓена.
’емза катитсЯ к морю, разбухшаЯ точно вена,
и буксиры в —елси дерут басы.
ѓород ‹ондон прекрасен, если не ввысь, то вширь
он раскинулсЯ вниз по реке как нельзЯ безбрежней.
€ когда в нем спишь, номера телефонов прежней
и текущей жизни, слившись, дают цифирь
астрономической масти. € палец, вращаЯ диск
зимней луны, обретает бесцветный писк
"занЯто"; и этот звук во много
раз неизбежней, чем голос Ѓога.

1974

„‚Ђ„–Ђ’њ ‘ЋЌ…’Ћ‚ Љ ЊЂђ€€ ‘’ћЂђ’

1974

Њари, шотландцы все-таки скоты.
‚ каком колене клетчатого клана
предвиделось, что двинешьсЯ с экрана
и оживишь, как статуЯ сады?
€ ‹юксембургский, в частности? ‘юды
забрел Я как-то после ресторана
взглЯнуть глазами старого барана
на новые ворота и в пруды.
ѓде встретил ‚ас. € в силу этой встречи,
и так как "все былое ожило
в отжившем сердце", в старое жерло
вложив зарЯд классической картечи,
Я трачу что осталось русской речи
на ‚аш анфас и матовые плечи.

‚ конце большой войны не на живот,
когда что было жарили без сала,
Њари, Я видел мальчиком, как ‘ара
‹еандр шла топ-топ на эшафот.
Њеч палача, как ты бы не сказала,
приравнивает к полу небосвод
(см. светило, вставшее из вод)
Њы вышли все на свет из кинозала,
но нечто нас в час сумерек зовет
назад в "‘партак", в чьей плюшевой утробе
приЯтнее, чем вечером в …вропе,
там снимки звезд, там главнаЯ - брюнет,
там две картины, очередь на обе.
€ лишнего билета нет.

‡емной свой путь пройдЯ до середины,
Я, заЯвившись в ‹юксембургский сад,
смотрю на затвердевшие седины
мыслителей, письменников; и взад-
вперед гулЯют дамы, господины,
жандарм синеет в зелени, усат,
фонтан мурлычит, дети голосЯт,
и обратитьсЯ не к кому с "иди на".
€ ты, Њари, не покладаЯ рук,
стоишь в гирлЯнде каменных подруг,
французских королев во времЯ оно.
Ѓезмолвно, с воробьем на голове.
‘ад выглЯдит как помесь Џантеона
со знаменитой "‡автрак на траве".

Љрасавица, которую Я позже
любил сильней, чем Ѓосуэла - ты,
с тобой имела общие черты
(шепчу автоматически "о, Ѓоже",
их вспоминаЯ) внешне. Њы тоже
счатливой не составили четы.
Ћна ушла куда-то в макинтоше.
‚о избежанье роковой черты,
Я пересек другую - горизонта,
чье лезвие, Њари, острей ножа.
Ќад этой вещью голову держа
не кислорода ради, но азота,
бурлЯщего в раздувшемсЯ зобу,
гортань... того... благдорит судьбу.

—исло твоих любовников, Њари,
превысило собою цифру три,
четыре, десЯть, двадцать, двадцать пЯть.
Ќет длЯ короны блоьшего урона,
чем с кем-нибудь случайно переспать.
(‚от почему обречена корона;
республика же может устоЯть,
как некаЯ античнаЯ колонна).
€ с этой точки зреньЯ ни на пЯдь
не сдвинете шотландского барона.
’воим шотландцам было не понЯть,
чем койка отличаетсЯ от трона.
‚ своем столетьи белаЯ ворона,
длЯ современников была ты блЯдь.

џ вас любил. ‹юбовь еще (возможно,
просто боль) сверлит мои мозги.
‚се разлетелось к черту на куски.
џ застрелитьсЯ пробовал, но сложно
с оружием. € далее: виски;
в который вдарить? Џортила не дрожь, но
задумчивость. —ерт! все не по-людски!
џ вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Ѓог другими --- но не даст!
Ћн, будучи на многое горазд,
не аотворит - по Џармениду - дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснутьсЯ - "бюст" зачеркиваю - уст!

Џариж не изменилсЯ. Џлас де ‚ож
по-прежнему, скажу тебе, квадратна.
ђека не потекла еще обратно.
Ѓульвар ђаспай по-прежнему пригож.
€з нового - концерты за бесплатно
и башнЯ, чтоб почувствовать - ты вошь.
…сть многие, с кем свидетьсЯ приЯтно,
но первым прокричавши "как живешь?"

‚париже, ночью, в ресторане... шик
подобной фразы - праздник носоглотки.
€ входит айне клЯйне нахт мужик,
вносЯ мордоворот в косоворотке.
Љафе. Ѓульвар. Џодруга на плече.
‹уна, что твой генсек в параличе.

Ќа склоне лет в стране за океаном
(открытой, как Я думаю, при ‚ас),
делЯ помЯтый свой иконостас
меж печкой и продавленным диваном,
Я думаю, сведи удача нас,
понадобились врЯд ли бы слова нам:
ты просто бы звала менЯ €ваном
и Я бы отвечал тебе "а‹Ђ‘."

отландиЯ нам стала бы матрас.
џ б гордым показал тебЯ славЯнам.
‚ пор ѓлазго караван за караваном,
пошли бы лапти, прЯники, атлас.
Њы встретили бы вместе смертный час.
’опор бы оказалсЯ деревЯнным.

ђавнина. ’рубы. ‚ходЯт двое. ‹Язг
сражениЯ. "’ы кто такой?" - "Ђ сам ты?"
"џ кто такой?" - "„а, ты." - "Њы протестанты."
"Ђ мы католики." - "Ђх вот как!" •рЯск!
Џотом везде валЯютсЯ останки.
ум нескончаемых вороньих дрЯзг.
Џотом - зима, узорчатые санки,
примерка шали: "ѓде это - „амаск?"
"’ам, где самец-павлин прекрасней самки."
"Ќо даже там он не проходит в дамки"
(за шашками - передохнув от ласк.)
Ќочь в небольшом по-голливудски замке.

ЋпЯть равнина. Џолночь. ‚ходЯт двое.
€ все сливаетсЯ в их волчьем вое.

Ћсенний вечер. џкобы с Љаменой.
“вы, не поднимающей чела.
Ќе в первый раз. ‚ такие вечера
все в радость, даже хор краснознаменный.
‘егоднЯ, превращаЯсь во вчера,
себЯ не утруждает переменой
пера, бумаги, жижицы пельменной,
изделиЯхромого бочара
из ѓамбурга. Љ подержанным вещам,
имеющим царапины и пЯтна,
у времени чуть больше, вероЯтно,
довериЯ, чем к свежим овощам.
‘мерть, скрипнув дверью, станет на паркете
в посадском, молью траченом жакете.

‹Язг ножниц, ощущение озноба.
ђок, жадный до каракулЯ с овцы,
что брачные, что царские венцы
снимает с нас. € головы особо.
Џрощай, юнцы, их гордые отцы,
разводы, клЯтвы верности до гроба.
Њозг чувствует, как башнЯ небоскреба,
в которой не общаютсЯ жильцы.
’ак пьЯнствуют в ‘иаме близнецы,
где пьет один, забуревают - оба.
Ќикто не прокричал тебе "Ђтас!"
€ ты не знала "Я одна, а вас",
глуша латынью потолок и Ѓога,
увы, Њари, как выговорит "много".

—то делает историю? - ’ела.
€скусство? - Ћбезглавленное тело.
‚зЯть иллера: €стории влетело
от иллера. Њари, ты не ждала,
что немец, закусивши удила,
поднимет старое, по сути, дело:
ему-то вообще какое дело,
кому дала ты или не дала?

Ќо, может, как любаЯ немчура,
наш ”ридрих сам страшилсЯ топора.
Ђ во-вторых, скажу тебе, на свете
ничем (вообрази это), опричь
€скусства, твои стати не постичь.
€сторию отдай …лизавете.

Ѓаран трЯсет кудрЯшками (они же
- руно), вдыхаЯ запахи травы.
‚округ ѓленкорны, „угласы и иже.
‚ тот день их речи были таквы:
"…й отрубили голову. “вы."
"Џредставте, как рассердЯтсЯ в Џариже."
"”ранцузы? €з-за чьей-то головы?
‚от если бы ей тЯпнули пониже..."
"’ак не мужик ведь. ‚ышла в неглиже."
"Ќу, это, как хотите, не основа..."
"Ѓесстыдство! Љак просвечивала жэ!"
"—то ж, платьЯ, может, не было иного."
"„а, русским лучше; взЯть хоть €ванова:
звучит как баба в каждом падеже."

‹юбовь сильней разлуки, но разлука
длинней любви. —ем статнее гранит,
тем Явственней отсутствие ланит
и прочего. Џлюс запаха и звука.
Џусть ног тебе не вскидывать в зенит,
на то и камень (это ли не мука?)
но то, что страсть, как ива шестирука,
бессильна - юбку он не извинит.

Ќе от того, что столько утекло
воды и крови (если б голубаЯ!),
но от тоски расстегиватьсЯ врозь
воздвиг бы Я не камень, но стекло,
Њари, как воплощение гудбаЯ
и взглЯда, проникающего сквозь.

Ќе то тебЯ, скажу тебе, сгубило,
Њари, что женихи твои в бою
поднЯть не звали плотников стропила;
не "ты" и "вы", смешавшиесЯ в "ю";
не чьи-то симпатичные чернила;
не то, что - за печатЯми семью -
…лизавета Ђнглию любила
сильней, чем ты отландию свою
(замечу в скобках, так оно и было);
не песнЯ та, что пела соловью
испанскому ты в камере уныло.
Ћни тебе заделали свинью
за то,чему не видели конца
в те времена: за красоту лица.

’ьма скрадывает, сказано, углы.
Љвадрат, возможно, делаетсЯ шаром,
и с на ночь глЯдЯ залитым пожаром
багровый лес незримому курлы
беззвучно внемлет порами коры;
лай сеттера, встревоженного шалым
сухим листом, возноситсЯ к ‘тожарам,
смотрЯщим на озимые бугры.

Ќемногое, чем блазнилась слеза,
сумело уцелеть от перехода
в сень перегноЯ. ‚ечному перу
из всех вещей, бросавшихсЯ в глаза,
осталось следовать за временами года,
петь на-голос "“нылую Џору".

’о, что исторгло изумленный крики
из английского рта, что к мату
склонЯет падкий на помаду
мой собственный, что отвернуть на миг
”илиппа от портрета лик
заставило и снарЯдить Ђрмаду,
то было --- не могу тираду
закончить --- в общем, твой парик,
упавший с головы упавшей
(дурнаЯ бесконечность), он,
твой есть единственный поклон,
пускай не вызвал рукопашной
меж зрителей, но был таков,
что поднЯл на ноги врагов.

„лЯ рта, проговорившего "прощай"
тебе, а не кому-нибудь, не все ли
одно, какое хлебово без соли
разжевывать впоследствии. ’ы, чай,
привычнаЯ к не доремифасоли.
Ђ, если что не так - не осерчай.

Џрости менЯ, прелестный истукан.
„а, у разлуки все-таки не дура
губа (хоть часто кажетсЯ - дыра):
меж нами - вечность, также - океан.
Џричем, буквально. ђусскаЯ цензура.
могли бы обойтись без топора.

Њари, теперь в отландии есть шерсть
(все выглЯдит как новое из чистки).
†изнь бег свой останавливает в шесть,
на солнечном не сказываЯсь диске.
‚ озерах - и попрежнему им несть
числа - Явились монстры (василиски).
€ скоро будет собственнаЯ нефть,
шотландскаЯ, в бутылках из-под виски.

отландиЯ, как видишь, обошлась.
€ ЂнглиЯ, мне думаетсЯ, тоже.
€ ты в саду французском непохожа
на ту, с ума сводившую вчерась.
€ дамы есть, чтоб предпочесть тебе их,
но непохожие на вас обеих.

Џером простым, неправда, что мЯтежным
Я пел про встречу в некоем саду
с той, кто менЯ в сорок восьмом году
с экрана обучала чувствам нежным.
ЏредоставлЯю вашему суду:
Ђ/был ли он учеником прилежным,
Ѓ/новую длЯ русского среду
–/слабость к окончаниЯм надежным.

‚ Ќепале есть столица Љатманду.

‘лучайное, ЯвлЯЯсь неизбежным,
приносит пользу всЯкому труду.

‚едЯ ту жизнь, которую веду,
Я благдарен бывшим белоснежным
листам бумаги, свернутым в дуду.

Њ…Љ‘€ЉЂЌ‘Љ€‰ „€‚…ђ’€‘Њ…Ќ’

ѓувернантка

‚ саду, где Њ., французский протеже,
имел красавицу густой индейской крови,
сидит певец, прибывший издалЯ.
‘ад густ, как тесно набранное "†".
‹етает дрозд, как сросшиесЯ брови.
‚ечерний воздух звонче хрусталЯ.

•русталь, заметим походЯ, разбит.
Њ. был здесь императором три года.
Ћн ввел хрусталь, шампанское, балы.
’акие вещи скрашивают быт.
‡атем респубдиканскаЯ пехота
Њ. расстрелЯла. ѓрустное курлы

доноситсЯ из плотной синевы.
‘елЯне околачивают груши.
три белых утки плавают в пруду.
‘лух различает в ропоте листвы
жаргон, которым пользуютсЯ души,
общаЯсь в переполненном Ђду.

---

Ћтбросим пальмы. ‚ыделив платан,
представим Њ., когда перо отброисив,
он скидывает шелковый шлафрок

и думает, что делает братан
(и тоже император) ”ранц-€осиф,
насвистываЯ с грустью "Њой сурок".

"‘приветом к вам из Њексики. †ена
сошла с ума в Џариже. ‡а стеною
дворца стрельба, пылают петухи.
‘толица, милый брат, окружена
повстанцами. € мой сурок со мною.
€ гочкис популЯрнее сохи.

€ то сказать, третичный известнЯк
известен как отчаЯннаЯ почва.
Џлюс экваториальнаЯ жара.
‡десь пулЯ есть естественный сквознЯк.
’ак чувствуют и легкие, и почка.
Џотею, и слезает кожура.

Ћпричь того, мне хочетсЯ домой.
‘кучаю по отеческим трущобам.
Џошлите альманахов и поэм.
менЯ убьют здесь, видимо. € мой
сурок со мною, стало быть. …ще вам
моЯ мулатка кланЯетсЯ. Њ."

---

Љонец июлЯ прЯчетсЯ в дожди,
как собеседник в собственные мысли.
—то, впрочем, вас не трогает в стране,
где меньше впереди, чем позади.
Ѓренчит гитара. “лицы раскисли.
Џрохожий тонет в желтой пелене.

‚ключаЯ пруд, все сильно заросло.
Љишат ужи и Ящерицы. ‚ кронах
клубЯтсЯ птицы с Яйцами и без.
что губит все динестии - число

наследников при недостатке в тронах.
€ наступают выборы и лес.

Њ. не узнал бы местности. €з ниш
исчезли бюсты, портики пожухли,
стена осела деснами в овраг.
Ќасытишь взглЯд, но мысль не удлиннишь.
‘ады и парки переходЯт в джунгли.
€ с губ срываетсЯ невольно: рак.

1867

‚ ночном саду под гроздью зреющего манго
ЊаксимильЯн танцует то, что станет танго.
’ень воз-вращаетсЯ подобьем бумеранга,
температура, как подмышкой, тридцать шесть.

Њелькает белаЯ жилетнаЯ подкладка.
Њулатка тает от любви, как шоколадка,
в мужском обьЯтии посапываЯ сладко.
ѓде надо - гладко, где надо - шерсть.

‚ночной тиши под сенью девственного леса
•уарец, действуЯ как двигатель прогресса,
забывшим начисто, как выглЯдЯт два песо,
пеонам новые винтовки выдает.

‡атворы клацают; в расчерченной на клетки
•уарец ведомости делает отметки.
€ попугай весьма тропической расцветки
сидит на ветке и так поет:

Џрезренье к ближнему у нюхающих розы
пускай не лучше, но честней гражданской позы.
€ то и это порождает кровь и слезы.
’ем паче в тропиках у нас, где смерть, увы,

распространЯетсЯ, как мухами - зараза,
иль как в кафе удачно брошеннаЯ фраза,
и где у черепа в кустах всегда три глаза,
и в каждом - пышный пучок травы.

Њерида

Љорчневый город. ‚еер
пальмы и черепица
старых построек.
‘ кафе начинаЯ, вечер
входит в него. ‘адитсЯ
за пустующий столик.

‚ позлащенном лучами
ультрамарине неба
колокол, точно
кто-то бренчит ключами:
звук, исполненный неги
длЯ бездомного. ’очка

загораетсЯ рЯдом
с колокольней собора.
‚идимо, ‚еспер.
Џроводив его взглЯдом,
полным путь не укора,
но сомнениЯ, вечер

допивает свой кофе,
красЯщий его скулы.
Џлатит за эту
чашку. лЯпу на брови
надвинув, встает со стула,
складывает газету

и выходит. ЏустаЯ
улица провожает
длинную в черной
паре фигуру. ‘таЯ
теней его окружает
под навесом - никчемный

сброд: дурные манеры,
пЯтна, драные петли.
Ћн бросает устало:
"ѓоспода офицеры,
‚ыступайте не медлЯ.
‚ремЯ настало.

Ђ теперь - врассыпную.
‚ы, полковник, что значит
этот луковый запах?"
Ћн отвЯзывает вороную
лошадь. € скачет
дальше на ‡апад.

‚ Ћ’…‹… "ЉЋЌ’€Ќ…Ќ’Ђ‹њ"

Џобеда Њондриана. ‡а стеклом -
пир кубатуры. ‚оздух или выпит
под девЯносто градусов углом,
иль щедро залит в параллелепипед.
‚ проем оконный вписано, бедро
красавицы - последнее оружье:
раскрыв халат, напоминает про
пускай не круг хотЯ, но полукружье,
но сектор циферблата.
ѓоворЯ
насчет ацтеков, слава краснокожим

за честность вычесть из календарЯ
дни месЯца, в которые "не можем"
в платоновой пещере,где на брата
приходитсЯ кусок пиэрквадрата.

Њ…Љ‘€ЉЂЌ‘Љ€‰ ђЋЊЂЌ‘…ђЋ

Љактус,пальма,агава.
‘олнце встает с ‚остока,
улыбаЯсь лукаво,
а приглЯдись - жестоко.

€спепеленные скалы,
почва в мертвой коросте.
—ереп в его оскале!
€ в лучах его - кости!

‘ голой шеей,уродлив,
на телеграфном насесте
стервЯтник - как иероглиф
падали в буром тексте

автострады. Ќаправо
пойдешь - там стоит агава.
Ћна же налево. ЏрЯмо -
груда ржавого хлама.

---

‚ечерний Њехико-‘ити.
‹ень и слепаЯ сила
в нем смешаны, как в сосуде.
€ жизнь течет, как текила.

“лицы, лица, фары.
Љаждый второй - усатый.

Ќа Ђвениде ђеформы
масса бронзовых статуй.

Џодле каждой, на кромке
тротуара, с рукою
ротЯнутой - по мексиканке
с грудным младенцем. ’акою

фигурой - присохшим плачем -
и увенчать бы на деле
ЏамЯтник Њексике! ‚прочем,
и под ним бы сидели.

---

‘ад громоздит листву и
не выдает все зною.
(џ знал, что Я существую,
пока ты была со мною.)

Џлощадь, ”онтан с рЯбою
нимфою. ‘каты кровель.
(Џокуда Я был с тобою,
Я видел все вещи в профиль.)

ђайские кущи с адом
голосов за спиною.
(Љто был все времЯ рЯдом,
пока ты была со мною?)

Ќочь с багровой луною,
как сургуч на конверте.
(Џока ты была со мною,
Я не боЯлсЯ смерти.)

---

‚ечерний Њехико-‘ити.
ЃольшаЯ любовь к вокалу.

ЃродЯчий оркестр в беседке
горланит "ѓвадалахару".

‚еселый Њехико-‘ити.
’очно картина в раме,
но неизвестной кисти,
он окружен горами.

‚ечерний Њехико-‘ити.
ЏлЯска горЯчих литер
Љока-Љолы. ‚ зените
реет Ђнгел-•ранитель.

‡десь это свЯзано с риском
быть подстреленным с ходу,
сделатьсЯ обелиском
и представлЯть ‘вободу.

---

—то-то внутри, похоже,
сорвалось, раскололось.
ЏроизносЯ "о Ѓоже",
слышу собственный голос.

’ак страницу мараешь
ради мелкого чуда.
’ак при этом взираешь
на себЯ ниоткуда.

ќто, Ћтче, издержки
жанра (правильней - жара).
‘дача меднаЯ с решки
безвозмездного дара.

Љак несзоже с мольбою!
’ак, забыв рыболова,
рыба рваной губою
тщетно дергает слово.

---

‚еселый Њехико-‘ити.
†изнь течет, как текила.
‚ы в харчевне сидите.
Ћфицифнтка забыла

о вас и вашем омлете,
заболтавшись с брюнетом.
‚прочем, как все на свете.
Џо крайней мере на этом.

€бо, смерти помимо,
все, что имеет дело
с пространством - все заменимо.
€ особенно тело.

€ этот вам уготован
жребий, как мЯсо с кровью.
‚ нищей стране никто вам
вслед не смотрит с любовью.

---

‘телющаЯсЯ полого
грунтоваЯ дорога,
как пыльнаЯ форма бреда,
вас приводит в ‹аредо.

‘ налитым кровью глазом
вы осЯдете наземь,
подломивши колени,
точно бык на арене.

†изнь бессмысленна. €ли
слишком длинна. —то в силе
речь о нехватке смысла
оставлЯет - как числа

в календаре настенном.
—то удобно растеньЯм,
камню, светилам. Њногим
предметам. Ќо не двуногим.

Љ …вгению

џ был в Њексике, взбиралсЯ на пирамиды.
Ѓезупречные геометрические громады
рассыпаны там и сЯм на ’егуантенекском перешейке.
•очетсЯ верить, что их воздвигли космические пришельцы,
ибо обычно такие вещи делаютсЯ рабами.
€ перешеек усеЯн каменными грибами.

ѓлинЯнные божки, поддающиесЯ подделке
с необычайной легкостью, вызывающей кривотолки.
Ѓарельефы с разными сценами, снабженные перевитым
туловищем змеи неразгаданным алфавитом
Языка, не знавшего слова "или".
—то бы они рассказали, если б заговорили?

Ќичего. ‚ лучшем случае, о победах
над соседним племенем, о разбитых
головах. Ћ том, что слитаЯ в миску
Ѓогу ‘олнца людскаЯ кровь укреплЯет в последнем мышцу;
что вечернЯЯ жертва восьми молодых и сильных
обеспечивает восзод надежнее, чем будильниккк.

‚се,таки лучше сифилис, лучше жерла
единорогов Љортеса, чем эта жертва.
…жели вам глаза суждено скормить воронам,
лучше если убийца убийца, а не астроном.
‚ообще без испанцев врЯд ли бы им случилось
толком узнать, что вообще случилось.

‘кушно жить, мой …вгений. Људа ни странствуй,
всюду жестокость и тупость воскликнут: "‡дравствуй,
вот и мы!" ‹ень загонЯть в стихи их.
Љак сказано у поэта, "на всех стихиЯх..."
„алеко же видел, сидЯ в родных болотах!
Ћт себЯ добавлю: на всех широтах.

‡аметка длЯ энциклопедии

ЏрекраснаЯ и нищаЯ страна.
Ќа ‡ападе и на ‚остоке - плЯжи
двух океанов. Џосредине - горы,
леса, известнЯковые равнины
и хижины крестьЯн. Ќа ћге - джунгли
с руинами великих пирамид.
Ќа ‘евере - плантации, ковбои,
переходЯщие невольно в ‘Ђ.
—то позволЯет перейти к торговле.

Џредметы вывоза - марихуана,
цветной металл, посредственное кофе,
сигары под названием "Љорона"
и мелочи народных мастеров.
(Џрибавлю: облака). Џредметы ввоза -
все прочее и, как всегда, ружье.
обзаведЯсь которым, как-то легче
занЯтьсЯ государственным устройством.

€сториЯ страны грустна; однако,
нельзЯ сказать, чтоб уникальна. ѓлавным
злом признано вторжение испанцев
и варварское разрушенье древней
цивилизации ацтеков. ќто
есть местный комплекс ‡олотой Ћрды.
‘ той разницею, впрочем, что испанцы
действительно разжились золотишком.

‘егоднЯ тут республика. ’рехцветный
флаг развеваетсЯ над президентиским
палаццо. ЉонституциЯ прекрасна.
’екст со следами сильной чехарды
диктаторов лежит в Ќациональной
Ѓиблиотеке под зеленым, пуле-
непроницаемым стеклом - причем,
таким-же, как в роллс-ройсе президента.

—то позволЯет сквозь него взглЯнуть
в грЯдущее. ‚ грЯдущем населенье,
бесспорно увеличитсЯ. Џеон
как прежде будет взмахивать мотыгой
под жарким солнцем. —еловек в очках
листать в кофейне будет с грустью Њаркса.
€ Ящерица на валуне, задрав
головку в небо, будет наблюдать

полет космического аппарата.

1975

Њихаилу Ѓарышникову

Љлассический балет есть замок красоты,
чьи нежные жильцы от прозы дней суровой
пиликающей Ямой оркестровой
отделены. € задраны мосты.

‚ имперский мЯгкий плюш мы втисксиваем зад,
и, крылышкуЯ скорописью лЯжек,
красавица, с которою не лЯжешь,
одним прыжком выпархивает в сад.

Њы видим силы зла в коричневом трико,
и ангелы добра в невыразимой пачке.
€ в силах пробудить от элизийской спЯчки
овациЯ —айковского и Љ<.

Љлассический балет! €скусство лучших дней!
Љогда шипел ваш грог и целовали в обе,
и мчались лихачи, и пелось бобооби,
и ежели был враг, то был он - маршал Ќей.

‚ зрачках городовых желтели купола.
‚ каких рождались, в тех и умирали гнездах.
€ если что-нибудь взлетало в воздух,
то был не мост, а Џавлова была.

Љак славно в вечеру, вдали ‚сеЯ ђуси,
Ѓарышникова зреть. ’алант его не стерсЯ!
“силиЯ ноги и судорога торса
с вращением вкруг собственной оси

рождают тот полет, которого душа
как в девках заждалась, готоваЯ озлитьсЯ!

Ђ что насчет того, где выйдет приземлитьсЯ,
землЯ везде тверда: рекомендую ‘Ђ.

1976

— Ђ ‘ ’ њ ђ … — €

1975-1976

* * *

Ќиоткуда с любовью, надцатого мартобрЯ,
дорогой уважаемый милаЯ, но не важно
даже кто, либо черт лица, говорЯ
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пЯти континентов, держащегосЯ на ковбоЯх;
Я любил тебЯ больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебЯ, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваЯсь ночью на простыне -
как не сказано ниже по крайней мере -
Я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морЯми, которым конца и краЯ,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторЯЯ.

* * *

‘евер крошит металл, но щадит стекло.
“чит гортань проговорить "впусти".
•олод менЯ воспитал и вложил перо
в пальцы, чтоб их согреть в горсти.

‡амерзаЯ, Я вижу, как за морЯ
солнце садитсЯ, и никого кругом.
’о ли по льду каблук скользит, то ли сама землЯ
закруглЯетсЯ под каблуком.

€ в гортани моей, где положен смех
или речь, или горЯчий чай,
все отчетливей раздаетсЯ снег
и чернеет, что твой ‘едов, "прощай".

* * *

“зннаю этот ветер, налетающий на траву,
под него ложащуюсЯ, точно под татарву.
“знаю этот лист, в придорожную грЯзь
падающий, как обагренный кнЯзь.
ђастекаЯсь широкой стрелой по косой скуле
деревЯнного дома в чужой земле,
что гусЯ по полету, осень в стекле внизу
узнет по лицу слезу.
€, глаза закатываЯ к потолку,
Я не слово о номер забыл говорю полку,
но кайсацкое имЯ Язык во рту
шевелит в ночи, как Ярлык в Ћрду.

* * *

ќто - рЯд наблюдений. ‚ углу - тепло.
‚зглЯд оставлЯет на вещи след.
‚ода представлЯет собой стекло.
—еловек страшней, чем его скелет.

‡имний вечер с вином в нигде.
‚еранда под натиском ивнЯка.
’ело покоитсЯ на локте,
Љак морена вне леднЯка.

—ерез тыщу лет из-за штор моллюск
извлекут с проступившим сквозь бахрому
оттиском "доброй ночи" уст
не имевших сказать кому.

* * *

Џотому что каблук оставлЯет следы - зима.
‚ деревЯнных вещах замерзаЯ в поле,
по прохожим себЯ узнают дома.
—то сказать ввечеру о грЯдущем, коли

воспоминаньЯ в ночной тиши
о тепле твоих - пропуск - когда уснула,
тело отбрасывает от души
на стену, точно тень от стула

на стену ввечеру свеча,
и под скатертью стЯнутым к лесу небом
над силосной башней натертый крылом грача
не отбелишь воздух колючим снегом.

* * *

„еревЯнный лаокоон, сбросив на времЯ гору с
плеч, подставлЯет их под огромную тучу. ‘ мыса
налетают порывы резкого ветра. ѓолос
стараетсЯ удержать слова, взвизгнув в пределах
смысла.

ЌизвергаетсЯ дождь; перекрученные канаты
хлещут спины холмов, точно лопатки в бане.
‘редиземное море шевелитсЯ за огрызками колоннады,
как соленый Язык за выбитыми зубами.
Ћдичавшее сердце все еще бьетсЯ за два.
каждый охотник знает, где сидЯт фазаны, - в лужице
под лежачим.
‡а сегоднЯшним днем стоит неподвижно завтра,
как сказуемое за подлежащим.

* * *

џ родилсЯ и вырос в балтийских болотах, подле
серых цинковых волн, всегда набегавших по две,
и отсюда - все рифмы, отсюда тот блеклых голос,
вьющийсЯ между ними, как мокрый волос;
если вьетсЯ вообще. ЋблокотЯсь на локоть,
раковина ушнаЯ в них различит не рокот,
но хлопки полотна, ставень, ладоней, чайник,
кипЯщий на керосинке, максимум - крики чаек.
‚ этих плоских краЯх то и хранит от фальши
сердце, что скрытьсЯ негде и видно дальше.
ќто только длЯ звука пространство вснгда помеха:
глаз не посетует на недостаток эха.

* * *

—то касаетсЯ звезд, то они всегда.
’о есть, если одна, то за ней другаЯ.
’олько так оттуда и можно смотреть сюда;
вечером, после восьми, мигаЯ.
Ќебо выглЯдит лучьше без них. •отЯ
освоение космоса лучьше, если
с ними. Ќо именно не сходЯ
с места, на голой веранде, в кресле.
Љак сказал, половину лица в тени
прЯча, пилот одного снарЯда,
жизни, видимо, нету нигде, и ни
на одной из них не задержишь взглЯда.

* * *

‚ городке, из которого смерть расползлась по школь-
ной карте,
мостоваЯ блестит, как чешуЯ на карпе,
на столетнем каштане оплывают тугие свечи,
и чугунный лев скучает по пылкой речи.
‘квозь оконную марлю, выцветшую от стирки,
проступают ранки гвоздики и стрелки кирхи;
вдалеке дребезжит трамвай, как во времЯ оно,
но никто не сходит больше у стадиона.
ЌастоЯщий конец войны - это на тонкой спинке
венског стула платье одной блондинки
да крылатый полет серебристой жужжащей пули,
уносЯщей жизни на ћг в июле.

Њюнхен

* * *

Ћколо океана, при свете свечи; вокруг
поле, заросшее клевером, щавелем и люцерной.
‚вечерк у тела, точно у ивы, рук,
дотЯнутьсЯ желающих до бесценной.
“падаЯ в траву, сова настигает мышь,
беспричинно поскрипывают стропила.
‚ деревЯнном городе крепче спишь,
потому что снитсЯ уже только то, что было.
Џахнет свежей рыбой, к стене прилип
профиль стула, тонкаЯ марлЯ вЯло
шевелитсЯ в окне; и луна поправлЯет лучом прилив,
как сползающее одеЯло.

* * *

’ы забыла деревню, затерЯнную в болотах
занесенной губернии, где чучел на огородах
щтродЯсь не держат - не те там злаки,
и дорогой тоже все гати да буераки.
Ѓаба ЌастЯ, поди, померла, и Џестерев жив едва ли,
а как жив, то пьЯный сидит в подвале,
либо ладит из спинки нашей кровати что-то,
говорЯт, калитку, не то ворота.
Ђ зимой там колют дрова и сидЯт на репе,
и звезда моргает от дыма в морозном небе.
€ не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
да пустое место, где мы любили.

* * *

’ихотворение мое, мое немое,
однако, тЯглое - на страх поводьЯм,
куда пожалуемсЯ на Ярмо и
кому поведаем, как жизнь проводим?
Љак поздно заполночь ища глазунию
луны за шторами зажженной спичкою,
вручную стрЯхиваешь пыль безумиЯ
с осколков желтого оскала в писчую.
Љак эту борзопись, что гуще патоки,
там ни размазывай, но с кем в колене и
в локте хотЯбы преломить, опЯть-таки,
ломоть отрезанный, тихотворение?

* * *

’емно-синее утро в заиндевевшей раме
напоминает улицу с горЯщими фонарЯми,
ледЯную дорожку, перекрестки, сугробы,
толчею в раздевалке в восточном конце …вропы.
’ам звучит "ганнибал" из худого мешка на стуле,
сильно пахнут подмышками брусьЯ на физкультуре;
что до черной доски, от которой мороз по коже,
так и соталась черной. € сзади тоже.
„ребезжащий звонок серебристый иней
преобразил в кристалл. Ќасчет параллельных линий
все оказалось правдой и в кость оделось;
неохота вставать. Ќикогда не хотелось.

* * *

‘ точки зрениЯ воздуха, край земли
всюду. —то, скашиваЯ облака,
совпадает - чем бы не замели
следы - с ощущением каблука.
„а и глаз, который глЯдит окрест,
скашивает, что твой серп, полЯ;
сумма мелких слагаемых при перемене мест
неузнаваемее нулЯ.
€ улыбка скользнет, точно тень грача
по щербатой изгороди, пышный куст
шиповника сдерживаЯ, но крича
жимолостью, не разжимаЯ уст.

* * *

‡аморозки на почве и облысенье леса,
небо серого цвета кровельного железа.
‚ыходЯ во двор нечетного октЯбрЯ,
ежась, число округлЯешь до "ох ты блЯ".
’ы не птица, чтоб улетать отсюда,
потому что как в поисках милой всю-то
ты проехал вселенную, дальше вроде
нет страницы податьсЯ в живой природе.
‡азимуем же тут, с черной обложкой рЯдом,
проницаемой стужей снаружи, отсюда - взглЯдом,
наколов на буквы пером слова,
как сложенные в штабелЯ дрова.

* * *

‚сегда остаетсЯ возможность выйти из дому на
улицу, чьЯ коричневаЯ длина
успокоит твой взглЯд подъездами, худобою
голых деревьев, бликами луж, ходьбою.
Ќа пустой голове бриз шевелит ботву,
и улица вдалеке сужаетсЯ в букву "у",
как лицо к подбородку, и лающаЯ собака
вылетает из подворотни, как скомканнаЯ бумага.
“лица. Ќекоторые дома
лучше других: больше вещей в витринах,
и хотЯ бы уж тем, что если сойдешь с ума,
то, во всЯком случае, не внутри них.

* * *

€так, пригревает. ‚ памЯти, как на меже,
прежде доброго злака маЯчит плевел.
Њожно сказать, что на ћге в полЯх уже
высевают сорго, если бы знать, где ‘евер.
‡емлЯ под лапкой грача действительно горЯча;
пахнет тесом, свежей смолой. € крепко
зажмурившись от слепЯщего солнечного луча,
видишь внезапно мучнистую щеку клерка,
беготню в коридоре, эмалированный таз,
человека в шлЯпе, сводЯщего хмуро брови,
и другог, со вспышкой, снимающего не нас,
но обмЯкшее тело и лужу крови.

* * *

…сли что-нибудь петь, то перемену ветра,
западного на восточный, когда замерзшаЯ ветка
перемещаетсЯ влево, поскрипываЯ от неохоты,
и твой кашель летит над равниной к лесам „акоты.
‚ полдень можно вскинуть ружье и выстрелить в то,
что в поле
кажетсЯ зайцем, предоставлЯЯ пуле
увеличить разрыв между сбившимсЯ напрочь с темпа
пишущим эти строки пером и тем, что
оставлЯет следы. €ногда голова с рукою
сливаютсЯ, не становЯсь строкою,
но под собственный голос, перекатывающийсЯ картаво,
подставлЯЯ ухо, как часть кентавра.

* * *

...и при слове "грЯдущее" из русского Языка
выбегают мыши и всей аравой
отгрызают от лакомого куска
памЯти, что твой сыр дырЯвой.
Џосле стольких зим уже безразлично, что
или кто стоит в углу у окна за шторой,
и в мозгу раздаетсЯ не неземное "до",
но ее шуршание. †изнь, которой,
как даренной вещи, не смотрЯт в пасть,
обнажает зубы при каждой встрече.
Ћт всего человека вам остаетсЯ часть
речи. —асть речи вообще. —асть речи.

* * *

џ не то что схожу с ума, но устал за лето.
‡а рубащкой в комод полезешь, и день потерЯн.
Џоскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это -
города, человеков, но длЯ начала зелень.
‘тану спать, не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшаЯ от слепого,
переходЯт в положенном месте асфальт. ‘вобода
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы ираза,
и хотЯ твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.

ЉЋ‹›Ѓ…‹њЌЂџ ’ђ…‘ЉЋ‚ЋѓЋ Њ›‘Ђ

Ђ.Ѓ.

1975

‚осточный конец €мперии погружаетсЯ в ночь. –икады
умолкают в траве газонов. Љлассические цитаты
на фронтонах неразличимы. пиль с крестом безучастно
чернеет, словно бутылка, забытаЯ на столе.
€з патрульной машины, лоснЯщейсЯ на пустыре,
звЯкают клавиши ђэЯ —арльза.

‚ыползаЯ из недр океана, краб на пустынном плЯже
зарываетсЯ в мокрый песок с кольцами мыльной прЯжи,
дабы остынуть, и засыпает. —асы на кирпичной башне
лЯзгают ножницами. Џот катитсЯ по лицу.
”онари в конце улицы, точно пуговицы у
расстегнутой на груди рубашки.

„ухота. ‘ветофор мигает, глаз превращаЯ в средство
передвиженьЯ по комнате к тумбочке с виски. ‘ердце
замирает на времЯ, но все-таки бьетсЯ: кровь,
поблуждав по артериЯм, возвращаетсЯ к перекрестку.
’ело похоже на свернутую в рулон трехверстку,
и на севере поднимают бровь.

‘транно думать, что выжил, но это случилось. Џыль
покрывает квадратные вещи. Џроезжающий автомобиль
продлевает пространство за угол, мстЯ ќвклиду.
’емнота извинЯет отсутствие ли, голосов и проч.,
превращаЯ их не столько в бежавших прочь,
как в пропавших из виду.

„ухота. ‘ильный шорох набрЯкших листьев, от
какового еще сильней выступает пот.
’о, что кажетсЯ точкой во тьме, может быть лишь одним -
звездою.
Џтица, утратившаЯ гнездо, Яйцо
на путой баскетбольной площадке кладет в кольцо.
Џахнет мЯтой и резедою.

Љак бессчетным женам гарема всесильный ах
иизменить может только с другим гаремом,
Я сменил империю. ќтот шаг
продиктован был тем, что несло горелым
с четырех сторон, хоть живот крести;
с точки зреньЯ ворон, с пЯти.

„уЯ в полную дудку, что твой факир,
Я прошел сквозь строй Янычар в зеленом,
чуЯ Яйцами холод их злых секир,
как при входе в воду. € вот с соленым
вкусом этой воды во рту,
Я пересек черту

и поплыл сквозь баранину туч. ‚низу
извивались реки, пылили дороги, желтели риги.
‘упротив друг друга стоЯли, топча росу,
точно длинные строчки еще не закрытой книги,
армии, занЯтые игрой,
и чернели икрой

города. Ђ после сгустилсЯ мрак.
‚се погасло. ѓудела турбина и ныло темЯ.
€ пространство пЯтилось, точно рак,
пропускаЯ времЯ вперед. € времпЯ
шло на запад, точно к себе домой,
выпачкав платье тьмой.

џ заснул. Љогда Я открыл глаза,
север был там, где у пчелки жало.
џ увидел новые небеса
и такую же землю. Ћна лежала,
как это делает отродЯсь
плоскаЯ вещь: пылЯсь.

III

Ћдиночество учит сути вещей, ибо суть их то же
одиночество. Љожа спины благодарна коже
спинки кресла за чувство прохлады. ‚дали рука на
подлокотнике деревенеет. „убовый лоск
покрывает костЯшки суставов. Њозг
бьетсЯ, как льдинка о край стакана.

„ухота. Ќа ступеньках закрытой биллиардной некто
вырывает из мрака свое лицо пожилого негра,
чиркаЯ спичкой. ЃелозубаЯ колоннада
Ћкружного ‘уда, выходЯщаЯ на бульвар,
в ожидании вспышки случайных фар
утопает в пышной листве. € надо

всем пылают во тьме, как на празднике ‚алтасара,
письмена "Љока-колы". ‚ заросшем саду курзала
тихо журчит фонтан. €зредка вЯлый бриз,
не сумевши извлечь из прутьев простой рулады,
шебуршит газетой в литье ограды,
сооруженной, бесспорно, из

спинок старых кроватей. „ухота. ЋпирающийсЯ на ружье,
Ќеизвестный ‘оюзный ‘олдат делаетсЯ еще
более неизвестным. ’раулер третсЯ ржавой
переносицей о бетонный причал. †ужжа,
вентилЯтор хватает горЯчий воздух ‘Ђ
металлической жаброй.

Љак число в уме, на песке оставлЯЯ след,
океан громоздитсЯ во тьме, миллионы лет
мертвой зыбью баюкаЯ щепку. € если резко
шагнуть с дебаркадера вбок, вовне,
будешь долго падать, руки по швам; но не
воспоследует всплеска.

Џеремена империи свЯзана с гулом слов,
с выделеньем слюны в результате речи,
с лобачевской суммой чужих углов,
с возрастанием иподволь шансов встречи
параллельных линий (обычной на
полюсе)ю € она,

перемена, свЯзана с колкой дров,
с превращеньем мЯтой сырой изнанки
жизни в сухой платЯной покров
(в стужу - из твида, в жару - из нанки),
с затвердевающим под орех
мозгом. ‚ообще из всех

внутренностей только одни глаза
сохранЯют свою студенистость. €бо
перемена империи свЯзана с взглЯдом за
море (затем что внутри нас рыба
дремлет); с фактом, что ваш пробор,
как при взглЯде в упор

в зеркало, влево сместилсЯ... ‘ больной десной
и с изжогой, вызванной новой пишей.
‘ сильной матовой белизной
в мыслЯх - суть отраженьем писчей
гладкой бумаги. € здесь перо
рветсЯ поведать про

сходство. €бо у вас в руках
то же перо, что и прежде. ‚ рощах
те же растениЯ. ‚ облаках
тот же гудЯщий бомбардировщик,
летЯщий неведомо что бомбить.
€ сильно хочетсЯ пить.

V
‚ городках Ќовой Ђнглии, точно в вышедших из прибоЯ,
вдоль всего побережьЯ, поблескиваЯ рЯбою
чешуей черепицы и дранки, уснувшими косЯками
стоЯт в темноте дома, угодивши в сеть
континента, который открыли сельдь
и треска. Ќи треска, ни

сельдь, однако же, тут не сподобились гордых статй,
невзираЯ на то, что было бы проще с датой.
—то касаетсЯ местного флага, то он украшен
тоже не ими и в темноте похож,
как сказал бы ‘алливен, на чертеж
в тучи задранных башен.

„ухота. —еловек на веранде с обмотанным полотенцем
горлом. Ќочной мотылек всем незавидным тельцем,
ударЯЯсь в железную сетку, отскакивает, точно пулЯ,
посланнаЯ природой из невидимого куста
в самое себЯ, чтоб выбить одно из ста
в середине июлЯ.

Џотом что часы продолжают идти непрерывно, боль
затухает с годами. …сли времЯ играет роль
панацеи, то в силу того, что не терпит спешки,
ставши формой бессоницы: пробираЯсь пешком и вплавь,
в полушарьи орла сны содержат дурную Явь
полушариЯ решки.

„ухота. Ќеподвижность огромных растений, далекий лай.
ѓолова, покачнувшись, удерживает на край
памЯти сползшие номера телефонов, лица.
‚ настоЯщих трагедиЯх, где занавес - часть плаша,
умирает не гордый герой, но, по швам треща
от износу, кулиса.

Џотому что поздно сказать "прощай"
и слышать что-либо в ответ, помимо
эха, звчащего как "на-чай"
времени и пространству, мнимо
величавым и возводЯщим в куб
все, что сорветсЯ с губ,

Я пишу эти строки, стремЯсь рукой,
их выводЯщей почти вслепую,
на секунду опередить "на кой",
с оных готовое губ в любую
минуту слететь и поплыть сквозь ночь,
увеличиваЯсь и проч.

џ пишу из €мперии, чьи краЯ
опускаютсЯ в воду. ‘нЯвши пробу с
двух океанов и континентов, Я
чувствую то же, погчти, что глобус.
’о есть дальше некуда. „альше - рЯд
звезд. € они горЯт.

‹учше взглЯнуть в телескоп туда,
где присохла к изнанке листка улитка.
ѓоворЯ "бесконечность", ввид всегда
Я имел искусство деленьЯ литра
без осатка на три при свете звезд,
а не избыток верст.

Ќочь. ‚ парвеноне хрипит "ку-ку".
‹егионы стоЯт, прислонЯсь к когортам,
форумы - к циркам. ‹уна вверху,
как пропавший мЯч над безлюдным кортом.
ѓолый паркет - как мечта ферзЯ.
Ѓез мебели жить нельзЯ.

VII

’олько затканный сплошь паутиной угол имеет право
именоватьсЯ прЯмым. ’олько услышав "браво",
с полу встает актер. ’олько найдЯ опору,
тело способно поднЯть вселенную на рога.
’олько то тело движесЯ, чьЯ нога
перпендикулЯрна полу.

„ухота. ’олчеЯ тараканов в амфитеатре усклой
цинковой раковины перед бесцветной тушей
высохшей губки. ЏоворачиваЯ корону,
медный кран, словно цезарево чело,
низвергает на них не щадЯщую ничего
водЯную колонну.

Џузырьки на стенках стакана похожи на слезы сыра.
Ќесомненно, прозрачной вещи присуща сила
тЯготениЯ вниз, как и плотной инертной массе.
„аже девЯть-восемьдесЯт одна, журча,
преломлЯет себЯ на манер луча
в человеческом мЯсе.

’олько грудо белых тарелок выглЯдит на плите,
как упавшаЯ пагода в профиль. € только те
вещи чтимы пространством, чьи черты повторимы: розы.
…сли видишь одну, видишь немедлЯ две:
насекомые ползают, в алой жужжа ботве,-
пчелы, осы, стрекозы.
„ухота. „аже тень на стене, уж на что слаба,
повторЯет движенье руки, утирающей пот со лба.
‡апах старого тела острей, чем его очертаньЯ. ’резвость
мысли снижаетсЯ. Њозг в суповой кости
тает. € некому навести
взглЯда на резкость.

VIII

‘охрани на холодные времена
эти слова, на времена тревоги!
—еловек выживает, как фиш на песке: она
уползает в кусты и, встав на кривые ноги,
уходит, как от пера строка,
в недра материка.

“сть крылатые львы, женогрудые сфинксы. Џлюс
ангелы в белом и нимфы морЯ.
„лЯ того, на чьи плечи ложитсЯ груз
темноты, жары и - сказать ли - горЯ,
они разбегающихсЯ милей
от брошенных слов нулей.

„аже то пространство, где негде сесть,
как звезда в эфире, приходит в ветхость.
Ќо пока существует обвь, есть
то, где можно стоЯть, поверхность,
суша. € внемлют ее пески
тихой песне трески:

"‚ремЯ больше пространства. Џротсранство - вещь.
‚ремЯ же, в сущности, ысль о вещи.
†изнь - форма времени. Љарп и лещ -
сгустки его. € товар похлеще -
сгустки. ‚ключаЯ волну и твердь
суши. ‚ключаЯ смерть.

€ногда в том хаосе, в свалке дней,
возникает звук, раздаетсЯ слово.
’о ли "любить", то ли просто "эй".
Ќо пока разобрать успеваю, снова
все сменЯетсЯ рЯбью слепых полос,
как от твоих волос.

—еловек размышлЯет о собственной жизни, как ночь о лампе.
Њысль выходит в определенный момент за рамки
одного из двх полушарий мозга
и сползает, как одеЯло, прочь,
обнажаЯ неведомо что, точно локоть; ночь,
безсловно, громоздка,

но не столь бесконечна, чтоб точно хватить на оба.
Џонемногу африка мозга, его европа,
азиЯ мозга, а также другие капли
в обитаемом море, осью скрипЯ сухой,
обращаютсЯ мЯтой своей щекой
к элекрической уапле.

—у, смотри: Ђлладин произносит "сезам" - перед ним золотаЯ
груда,
–езарь бродит по спЯщему форуму, кличет Ѓрута,
соловей говорит о любви богдыхану в беседке; в круге
лампы дева качает ногой колыбель; нагой
папуас отбивает одной ногой
на песке буги-вуги.

„ухота. ’ак, спросоньЯ озЯбшим коленом пинаЯ мрак,
понимешь внезапно в постели, что это - брак:
что за тридевЯть с лишним земель повернулось на бок
тело, с которым давным-давно
только и общего есть, что дно
океана и навык

наготы; но при этом не встать вдвоем.
Џотому что пока там светло, в твоем
полушарьи темно. ’ак сказать, одного светила
не хватает двух заурЯдных тел.
’о есть глобс склеен, как Ѓог хотел.
€ его не хватило.

ЋпускаЯ веки, Я вижу край
ткани и локоть в момент изгиба.
Њестность, где Я нахожусь, есть рай,
ибо рай - это место бессильЯ. €бо
это одна из таких планет,
где перспективы нет.

’ронь своим пальцем конец пера,
угол стола: ты увидишь, это
вызовет боль. ’ам, где вещь остра,
там и находитсЯ рай предмета;
рай, достижимый при жизни лишь
тем, что вещь не продлишь.

Њестность, где Я нахожусь, есть пик
как бы горы. „альше - воздух, •ронос.
‘охрани эту речь, ибо рай - тупик.
Њыс, вдающийсЯ в море. Љонус.
Ќос железного кораблЯ.
Ќо не крикнуть "‡емлЯ!"

Њожно сказать лишь, который час.
ќто сказав, за движеньем стрелки
тут остаетсЯ следить. € глаз
тонет беззвучно в лице тарелки,
ибо часы, чтоб в раю уют
не нарушать, не бьют.

’о, чего нету, умножь на два:
в сумме получишь идею места.
‚прочем, поскольку они - слова,
цифры тут значат не больше жеста,
в воздухе тающего без следа,
словно кусочек льда.

Ћт великих вещей остаютсЯ слова Языка, свобода
в очертаньЯх деревьев, цепкие цифры года;
также - тело ввиду океана в бумажной шлЯпе.
Љак хорошее зеркало, тело стоит во тьме:
на его лице, у него в уме
ничего, кроме рЯби.

‘осотЯ из любви, грЯзных снов, страха смерти, праха,
осЯзаЯ хрупкость кости, уЯзвимость паха,
тело служит ввиду океана цедЯщей семЯ
крайней плотью пространства: слезой скулу серебрЯ,
человек есть конец самого себЯ
и вдаетсЯ во ‚ремЯ.

‚осточный конец €мперии погружаетсЯ в ночь - по горло.
Џара раковин внемлет улиткам его глагола:
то есть, слышит собственный голос. ќто
развивает свЯзки, но гасит взглЯд.
€бо в чистом времени нет преград,
порождающих эхо.

„ухота. ’олько если, вздохнувши, лечь
на спину, можно направить сухую речь
вверх - в наравленьи исконно немых губерний.
’олько мысль о себе и о большой стране
вас бросает в ночи от стены к стене,
на манер колыбельной.

‘пи спокойно поэтому. ‘пи. ‚ этом смысле - спи.
‘пи, как спЯт только те, кто сделал свое пи-пи.
‘траны путают карты, привыкнув к чужим широтам.
€ не спрашивай, если скрипнет дверь,
"Љто там?" - и никогда не верь
отвечающим, кто там.

XII

„верь скрипит. Ќа пороге стоит треска.
Џросит пить, естественно, ради Ѓога.
Ќе отпустишь прохожего без куска.
€ дорогу покажешь ему. „орога
извиваетсЯ. ђыба уходит прочь.
Ќо другаЯ, точь-в-точь

как ушедшаЯ пробует дверь носком.
(Њеж собой две рыбы, что два стакана).
€ всю ночь идут они косЯком.
Ќо живущий около океана
знает, как спать, приглушив в ушах
мерный тресковый шаг.

‘пи. ‡емлЯ не кругла. Ћна
проста длинна: бугорки, лощины.
Ђ длинней земли - океан: волна
набегает порой, как на лоб морщины,
на песок. Ђ земли и волны длинней
лишь вереница дней.

€ ночей. Ђ дальше - туман густой:
рай, где есть ангелы, ад, где черти.
Ќо длинней стократ вереницы той
мысли о жизни и мысль о смерти.
ќтой последней длинней в сто раз
мысль о Ќичто; но глаз

врЯд ли проникнет туда, и сам
закрываетсЯ, чтобы увидеть вещи.
’олько так - во сне - и дано глазам
к вещи привыкнуть. € сны те вещи
или зловещи - смотрЯ, кто спит.
€ дверью треска скрипит.

„…ЉЂЃђњ ‚Ћ ”‹Ћђ…Ќ–€€

"этот, уходЯ, не оглЯнулсЯ..."
Ђнна Ђхматова
I
„вери вдыхют воздух и выдыхают пар; но
ты не вернешьсЯ сюда, где, разбившись попарно,
населенье гулЯет над обмелевшим Ђрно,
напоминаЯ новых четвероногих. „вери
хлопают, на мостовую выходЯт звери.
—то-то вправду от леса имеетсЯ в атмосфере
этого города. ќто - красивый город,
где в известном возрасте просто отводишь взор от
человека и поднимаешь ворот.
II
ѓлаз, мигаЯ, заглатывает, погружаЯсь в сырые
сумерки, как таблетки от памЯти, фонари; и
твой подъезд в двух минутах от ‘иньории
намекает глухо, спустЯ века, на
причину изгнаньЯ: вблизи вулкана
невозможно жить, не показываЯ кулака; но
и нельзЯ разжать его, умираЯ,
потому что смерть - это всегда втораЯ
”лоренциЯ с архитектурой ђаЯ.
III
‚ полдень кошки заглЯдывают под скамейки, проверЯЯ,
черны ли
тени. Ќа ‘таром Њосту - теперь его починили -
где бюстует на фоне синих холмов —еллини,
бойко торгуют всЯческой бранзулеткой;
волны перебирают ветку, журча за веткой.

€ золотые прЯди склонЯющейсЯ за редкой
вещью красавицы, роющейсЯ меж коробок
под несытыми взглЯдами молодых торговок,
кажутсЯ следом ангела в державе черноголовых.
IV
—еловек превращаетсЯ в шорох пера на бумаге, в кольцо
петли, клинышки букв и, потому что скользко,
в запЯтые и точки. ’олько подумать, сколько
раз, обнаружив "м" в заурЯдном слове,
перо спотыкалось и выводило брови
то есть, чернила честнее крови.
€ лицо в потемках, словами наружу - благо
так куда быстрей просыхает влага -
смеетсЯ, как скомканнаЯ бумага.
V
Ќабережные напоминают оцепеневший поезд.
„ома стоЯт на земле, видимы лишь по поЯс.
’ело в плаще, нырЯЯ в сырую полость
рта подворотни, по ломанным, обветшалым
плоским зубам поднимаетсЯ мелким шагом
к воспаленному небу с его шершавым
неизменным "16"; пугающий безголосьем,
звонок порождает в итоге скрипучее "просим, просим",
в прихожей вас обступаютдве старые цифры "8".
VI
‚ пыльной кофейне глаз в полумраке кепки
привыкает к нимфам плафона, к амурам, к лепке;
ощущаЯ нехватку в терцинах, в клетке
дрЯхлый щегол выводит свои коленца.
‘олнечный луч, разбившийсЯ о дворец, о
купол собора, в котором лежит ‹оренцо,
проникает сквозь штору и согревает вены
грЯзного мрамора, кадку с цветком вербены;
и щегол разливаетсЯ в центре проволочной ђавенны.

VII
VII
‚ыдыхаЯ пары, вдыхаЯ воздух, двери
хлопают во ”лоренции. Ћдну ли, две ли
проживаешь жизни, смотрЯ по вере,
вечером в первой осознаешь: неправда,
что любовь движет звезды (‹уну - подавно)
ибо она делит все вещи на два -
даже деньги во сне. „аже в часы досуга,
мысли о смерти. …сли бы звезды ћга
двигались ею, то в стороны друг от друга.
VIII
Љаменное гнездо оглашаемо громким визгом
тормозов; мостовую пересекаешь с риском
быть заклеванным насмерть. ‚ декабрьском низком
небе громада Яйца, снесенного Ѓрунеллески,
вызывает слезу в зрачке, наторевшем в блеске
куполов. Џолицейский на перекрестке
машет руками, как буква "ж", ни вниз, ни
вверх; репродукторы лают о дороговизне.
Ћ, неизбежность "ы" в правописаньи "жизни"!
IX
…сть города, в которые нет возврата.
‘олнце бьетсЯ в их окна, как в гладкие зеркала. ’о
есть, в них не проникнешь ни за какое злато.
’ам всегда протекает река под шестью мостами.
’ам есть места, где припадал устами
тоже к устам и пером к листам. €
там толпа говорит, осаждаЯ трамвайный угол,
на Языке человека, который убыл.

1976

‘ Ћ „ … ђ † Ђ Ќ € …

24 декабрЯ 1971 года 5
Ћдному тирану 7
Џохороны Ѓобо 8
Ќабросок 10
Џисьма римскому другу 11
ЏеснЯ невинности, она же - опыта 15
‘ретенье 20
Ћдиссей ’елемаку 23
1972 год 24
‚ озерном краю 28
"Ћсенний вечер в скромном городке..." 29
Ќа смерть друга 31
Ѓабочка 32
’орс 39
‹агуна 40
Ќа смерть †укова 44
’емза в —елси 46
„вадцать снетов к Њарии ‘тюарт 49
Њексиканский дивертисмент 61
"Љлассический балет есть замок красоты..." 73

— Ђ ‘ ’ њ ђ … — €

"Ќиоткуда с любовью, надцатого мартобрЯ..." 77
"‘евер крошит металл, но щадит стекло..." 78
"“знаю этот ветер, налетающий на траву..." 79
"ќто - рЯд наблюдений. ‚ углу - тепло..." 80
"Џотом что каблук оставлЯет следы - зима..." 81
"„еревЯнный лаокоон, сбросив на времЯ гору с..." 82
"џ родилсЯ и вырос в балтийских болотах, подле..." 83
"—то касаетсЯ звезд, то они всегда..." 84
"‚ городке, из которого смерть расползалась по
школьной карте..." 85
"Ћколо океана, при свете свечи; вокруг..." 86
"’ы забыла деревню, затерЯнную в болотах..." 87
"’ихотворение мое, мое немое..." 88
"’емно-синее утро в заиндевевшей раме..." 89
"‘ точки зрениЯ воздуха, край земли..." 90
"‡аморозки на почве и облысенье леса..." 91
"‚сегда остаетсЯ возможность выйти из дому на..." 92
"€так, пригревает. ‚ памЯти, как на меже..." 93
"…сли что-нибудь петь, то перемену ветра..." 94
"...и при слове "грЯдущее" из русского Языка..." 95
"џ не то что схожу с ума, но устал за лето..." 96
ЉолыбельнаЯ ’рескового Њыса 97
„екабрь во ”лоренции 111
Last-modified: Thu, 07 Jan 1999 10:35:32 GMT
Ћцените этот текст: