Њихаил Ѓулгаков. ђоковые Яйца

Ћцените этот текст:
Њихаил Ѓулгаков. ђоковые Яйца

---------------------------------------------------------------
Џовесть
Џроверка и вычитка текста - ‘правочнаЯ ‘лужба ђусского џзыка rusyaz.lib.ru
---------------------------------------------------------------

ѓлава 1. Љуррикулюм витэ профессора Џерсикова

16 апрелЯ 1928 года, вечером, профессор зоологии IV государственного
университета и директор зооинститута в Њоскве Џерсиков вошел в свой кабинет,
помещающийсЯ в зооинституте, что на улице ѓерцена. Џрофессор зажег верхний
матовый шар и оглЯделсЯ.
Ќачало ужасающей катастрофы нужно считать заложенным именно в этот
злосчастный вечер, равно как первопричиною этой катастрофы следует считать
именно профессора ‚ладимира €патьевича Џерсикова.
…му было ровно 58 лет. ѓолова замечательнаЯ, толкачом, лысаЯ, с пучками
желтоватых волос, торчащими по бокам. ‹ицо гладко выбритое, нижнЯЯ губа
выпЯчена вперед. Ћт этого персиковское лицо вечно носило на себе несколько
капризный отпечаток. Ќа красном носу старомодные маленькие очки в серебрЯной
оправе, глазки блестЯщие, небольшие, росту высокого, сутуловат. ѓоворил
скрипучим, тонким, квакающим голосом и среди других странностей имел такую:
когда говорил что-либо веско и уверенно, указательный палец правой руки
превращал в крючок и щурил глазки. Ђ так как он говорил всегда уверенно, ибо
эрудициЯ в его области у него была совершенно феноменальнаЯ, то крючок очень
часто поЯвлЯлсЯ перед глазами собеседников профессора Џерсикова. Ђ вне своей
области, т.е. зоологии, эмбриологии, анатомии, ботаники и географии,
профессор Џерсиков почти никогда не говорил.
ѓазет профессор Џерсиков не читал, в театр не ходил, а жена профессора
сбежала от него с тенором оперы ‡имина в 1913 году, оставив ему записку
такого содержаниЯ:
"Ќевыносимую дрожь отвращениЯ возбуждают во мне твои лЯгушки. џ всю
жизнь буду несчастна из-за них".
Џрофессор больше не женилсЯ и детей не имел. Ѓыл очень вспыльчив, но
отходчив, любил чай с морошкой, жил на Џречистенке, в квартире из 5 комнат,
одну из которых занимала сухонькаЯ старушка, экономка ЊарьЯ ‘тепановна,
ходившаЯ за профессором как нЯнька.
‚ 1919 году у профессора отнЯли из 5 комнат 3. ’огда он заЯвил Њарье
‘тепановне:
- …сли они не прекратЯт эти безобразиЯ, ЊарьЯ ‘тепановна, Я уеду за
границу.
Ќет сомнениЯ, что если бы профессор осуществил этот план, ему очень
легко удалось бы устроитьсЯ при кафедре зоологии в любом университете мира,
ибо ученый он был совершенно первоклассный, а в той области, котораЯ так или
иначе касаетсЯ земноводных или голых гадов, и равных себе не имел за
исключением профессоров “ильЯма ‚екклЯ в Љембридже и „жиакомо Ѓартоломео
Ѓеккари в ђиме. —итал профессор на 4 Языках, кроме русского, а по-французски
и немецки говорил как по-русски. ЌамерениЯ своего относительно заграницы
Џерсиков не выполнил, и 20-й год вышел еще хуже 19-го. Џроизошли событиЯ, и
притом одно за другим. Ѓольшую Ќикитскую переименовали в улицу ѓерцена.
‡атем часы, врезанные в стену дома на углу ѓерцена и Њоховой, остановились
на 11 с 1/4, и, наконец, в террариЯх зоологического института, не вынесЯ
всех пертурбаций знаменитого года, издохли первоначально 8 великолепных
экземплЯров квакшей, затем 15 обыкновенных жаб и, наконец, исключительнейший
экземплЯр жабы ‘уринамской.
Ќепосредственно вслед за жабами, опустошившими тот первый отрЯд голых
гадов, который по справедливости назван классом гадов бесхвостых,
переселилсЯ в лучший мир бессменный сторож института старик ‚лас, не
входЯщий в класс голых гадов. Џричина смерти его, впрочем, была та же, что и
у бедных гадов, и ее Џерсиков определил сразу:
- Ѓескормица!
“ченый был совершенно прав: ‚ласа нужно было кормить мукой, а жаб
мучными червЯми, но поскольку пропала перваЯ, постольку исчезли и вторые.
Џерсиков оставшиесЯ 20 экземплЯров квакш попробовал перевести на питание
тараканами, но и тараканы куда-то провалились, показав свое злостное
отношение к военному коммунизму. ’аким образом, и последние экземплЯры
пришлось выкинуть в выгребные Ямы на дворе института.
„ействие смертей и в особенности ‘уринамской жабы на Џерсикова не
поддаетсЯ описанию. ‚ смертЯх он целиком почему-то обвинил тогдашнего
наркома просвещениЯ.
‘тоЯ в шапке и калошах в коридоре выстывающего института, Џерсиков
говорил своему ассистенту €ванову, изЯщнейшему джентльмену с острой
белокурой бородкой:
- ‚едь за это же его, Џетр ‘тепанович, убить мало! —то же они делают?
‚едь они ж погубЯт институт! Ђ? Ѓесподобный самец, исключительный экземплЯр
Џипа американа, длиной в 13 сантиметров...
„альше пошло хуже. Џо смерти ‚ласа окна в институте промерзли насквозь,
так что цветистый лед сидел на внутренней поверхности стекол. €здохли
кролики, лисицы, волки, рыбы и все до единого ужи. Џерсиков стал молчать
целыми днЯми, потом заболел воспалением легких, но не умер. Љогда оправилсЯ,
приходил два раза в неделю в институт и в круглом зале, где было всегда,
почему-то не изменЯЯсь, 5 градусов мороза, независимо от того, сколько на
улице, читал в калошах, в шапке с наушниками и в кашне, выдыхаЯ белый пар, 8
слушателЯм цикл лекций на тему "ЏресмыкающиесЯ жаркого поЯса". ‚се остальное
времЯ Џерсиков лежал у себЯ на Џречистенке на диване, в комнате, до потолка
набитой книгами, под пледом, кашлЯл и смотрел в пасть огненной печурке,
которую золочеными стульЯми топила ЊарьЯ ‘тепановна, вспоминал ‘уринамскую
жабу.
Ќо все на свете кончаетсЯ. ЉончилсЯ 20-й и 21-й год, а в 22-м началось
какое-то обратное движение. ‚о-первых: на месте покойного ‚ласа поЯвилсЯ
Џанкрат, еще молодой, но подающий большие надежды зоологический сторож,
институт стали топить понемногу. Ђ летом Џерсиков, при помощи Џанкрата, на
ЉлЯзьме поймал 14 штук вульгарных жаб. ‚ террариЯх вновь закипела жизнь... ‚
23-м году Џерсиков уже читал 8 раз в неделю - 3 в институте и 5 в
университете, в 24-м году 13 раз в неделю и, кроме того, на рабфаках, а в
25-м, весной, прославилсЯ тем, что на экзаменах срезал 76 человек студентов
и всех на голых гадах:
- Љак, вы не знаете, чем отличаютсЯ голые гады от пресмыкающихсЯ? -
спрашивал Џерсиков. - ќто просто смешно, молодой человек. ’азовых почек нет
у голых гадов. Ћни отсутствуют. ’ак-то-с. ‘тыдитесь. ‚ы, вероЯтно, марксист?
- Њарксист, - угасаЯ, отвечал зарезанный.
- ’ак вот, пожалуйста, осенью, - вежливо говорил Џерсиков и бодро
кричал Џанкрату: - „авай следующего!
Џодобно тому, как амфибии оживают после долгой засухи, при первом
обильном дожде, ожил профессор Џерсиков в 1926 году, когда соединеннаЯ
американо-русскаЯ компаниЯ выстроила, начав с угла ѓазетного переулка и
’верской, в центре Њосквы, 15 пЯтнадцатиэтажных домов, а на окраинах - 300
рабочих коттеджей, каждый на 8 квартир, раз и навсегда прикончив тот
страшный и смешной жилищный кризис, который так терзал москвичей в годы
1919-1925.
‚ообще это было замечательное лето в жизни Џерсикова, и порою он с
тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминаЯ, как он жалсЯ с Њарьей
‘тепановной в 2 комнатах. ’еперь профессор все 5 получил обратно,
расширилсЯ, расположил две с половиной тысЯчи книг, чучела, диаграммы,
препараты, зажег на столе зеленую лампу в кабинете.
€нститут тоже узнать было нельзЯ: его покрыли кремовою краской, провели
по специальному водопроводу воду в комнату гадов, сменили все стекла на
зеркальные, прислали 5 новых микроскопов, стеклЯнные препарационные столы,
шары по 2000 ламп с отраженным светом, рефлекторы, шкапы в музей.
Џерсиков ожил, и весь мир неожиданно узнал об этом, лишь только в
декабре 1926 года вышла в свет брошюра:
"…ще к вопросу о размножении блЯшконосых или хитонов", 126 стр.,
"€звестиЯ IV “ниверситета".
Ђ в 1927-м, осенью, капитальный труд в 350 страниц, переведенный на 6
Языков, в том числе и Японский: "ќмбриологиЯ пип, чесночниц и лЯгушек". –ена
3 руб. ѓосиздат.
Ђ летом 1928 года произошло то невероЯтное, ужасное...

ѓлава 2. –ветной завиток

€так, профессор зажег шар и оглЯделсЯ. ‡ажег рефлектор на длинном
экспериментальном столе, надел белый халат, позвенел какими-то инструментами
на столе...
Њногие из 30 тысЯч механических экипажей, бегавших в 28-м году по
Њоскве, проскакивали по улице ѓерцена, шурша по гладким торцам, и через
каждую минуту с гулом и скрежетом скатывалсЯ с ѓерцена к Њоховой трамвай 16,
22, 48 или 53-го маршрута. Ћтблески разноцветных огней забрасывал в
зеркальные стекла кабинета, и далеко и высоко был виден рЯдом с темной и
грузной шапкой храма •риста туманный, бледный месЯчный серп.
Ќо ни он, ни гул весенней Њосквы нисколько не занимали профессора
Џерсикова. Ћн сидел на винтЯщемсЯ трехногом табурете и побуревшими от табаку
пальцами вертел кремальеру великолепного цейсовского микроскопа, в который
был заложен обыкновенный неокрашенный препарат свежих амеб. ‚ тот момент,
когда Џерсиков менЯл увеличение с 5 на 10 тысЯч, дверь приоткрылась,
показалась остренькаЯ бородка, кожаный нагрудник, и ассистент позвал:
- ‚ладимир €патьевич, Я установил брыжжейку, не хотите ли взглЯнуть?
Џерсиков живо сполз с табурета, бросил кремальеру на полдороге и,
медленно вертЯ в руках папиросу, прошел в кабинет ассистента. ’ам, на
стеклЯнном столе, полузадушеннаЯ и обмершаЯ от страха и боли лЯгушка была
распЯта на пробковом штативе, а ее прозрачные слюдЯные внутренности вытЯнуты
из окровавленного живота в микроскоп.
- Ћчень хорошо, - сказал Џерсиков и припал глазом к окулЯру микроскопа.
Ћчевидно, что-то очень интересное можно было рассмотреть в брыжжейке
лЯгушки, где, как на ладони видные, по рекам сосудов бойко бежали живые
кровЯные шарики. Џерсиков забыл о своих амебах и в течении полутора часов по
очереди с €вановым припадал к стеклу микроскопа. Џри этом оба ученых
перебрасывались оживленными, но непонЯтными простым смертным словами.
Ќаконец Џерсиков отвалилсЯ от микроскопа, заЯвив:
- ‘ворачиваетсЯ кровь, ничего не поделаешь.
‹Ягушка тЯжко шевельнула головой, и в ее потухающих глазах были
Явственны слова: "сволочи вы, вот что..."
ђазминаЯ затекшие ноги, Џерсиков поднЯлсЯ, вернулсЯ в свой кабинет,
зевнул, потер пальцами вечно воспаленные веки и, присев на табурет, заглЯнул
в микроскоп, пальцы он наложил на кремальеру и уже собиралсЯ двинуть винт,
но не двинул. Џравым глазом видел Џерсиков мутноватый белый диск и в нем
смутных белых амеб, а посредине диска сидел цветной завиток, похожий на
женский локон. ќтот завиток и сам Џерсиков, и сотни его учеников видели
очень много раз и никто не интересовалсЯ им, да и незачем было. –ветной
пучок света лишь мешал наблюдению и показывал, что препарат не в фокусе.
Џоэтому его безжалостно стирали одним поворотом винта, освещаЯ поле ровным
белым светом. „линные пальцы зоолога уже вплотную легли на нарезку винта и
вдруг дрогнули и слезли. Џричиной этого был правый глаз Џерсикова, он вдруг
насторожилсЯ, изумилсЯ, налилсЯ даже тревогой. Ќе бездарнаЯ посредственность
на горе республике сидела у микроскопа. Ќет, сидел профессор Џерсиков! ‚сЯ
жизнь, его помыслы сосредоточились в правом глазу. Њинут пЯть в каменном
молчании высшее существо наблюдало низшее, мучаЯ и напрЯгаЯ глаз над стоЯщим
вне фокуса препаратом. Љругом все молчало. Џанкрат заснул уже в своей
комнате в вестибюле, и один только раз в отдалении музыкально и нежно
прозвенели стекла в шкапах - это €ванов, уходЯ, запер свой кабинет. ‡а ним
простонала входнаЯ дверь. Џотом уже послышалсЯ голос профессора. “ кого он
спросил - неизвестно.
- —то такое? Ќичего не понимаю...
‡апоздалый грузовик прошел по улице ѓерцена, колыхнув старые стены
института. ЏлоскаЯ стеклЯннаЯ чашечка с пинцетами звЯкнула на столе.
Џрофессор побледнел и занес руку над микроскопом, так, словно мать над
дитЯтей, которому угрожает опасность. ’еперь не могло быть и речи о том,
чтобы Џерсиков двинул винт, о нет, он боЯлсЯ уже, чтобы какаЯ-нибудь
постороннЯЯ сила не вытолкнула из полЯ зрениЯ того, что он увидел.
Ѓыло полное белое утро с золотой полосой, перерезавшей кремовое крыльцо
института, когда профессор покинул микроскоп и подошел на онемевших ногах к
окну. Ћн дрожащими пальцами нажал кнопку, и черные глухие шторы закрыли
утро, и в кабинете ожила мудраЯ ученаЯ ночь. †елтый и вдохновенный Џерсиков
растопырил ноги и заговорил, уставившись в паркет слезЯщимисЯ глазами:
- Ќо как же это так? ‚едь это же чудовищно!.. ќто чудовищно, господа, -
повторил он, обращаЯсь к жабам в террарии, но жабы спали и ничего ему не
ответили.
Ћн помолчал, потом подошел к выключателю, поднЯл шторы, потушил все
огни и заглЯнул в микроскоп. ‹ицо его стало напрЯженным, он сдвинул
кустоватые желтые брови.
- “гу, угу, - пробурчал он, - пропал. Џонимаю. Џо-о-нимаю, - протЯнул
он сумасшедше и вдохновенно, глЯдЯ на погасший шар над головой, - это
просто.
€ он вновь опустил шипЯщие шторы и вновь зажег шар. ‡аглЯнул в
микроскоп, радостно и как бы хищно осклабилсЯ.
- џ его поймаю, - торжественно и важно сказал он, поднимаЯ палец
кверху. - Џоймаю. Њожет быть, и от солнца.
ЋпЯть шторы взвились. ‘олнце было налицо. ‚от оно залило стены
института и косЯком легло на торцах ѓерцена. Џрофессор смотрел в окно,
соображаЯ, где будет солнце днем. Ћн то отходил, то приближалсЯ, легонько
пританцовываЯ, и наконец животом лег на подоконник.
Џриступил к важной и таинственной работе. ‘теклЯнным колпаком накрыл
микроскоп. Ќа синеватом пламени горелки расплавил кусок сургуча и краЯ
колокола припечатал к столу, а на сургучных пЯтнах оттиснул свой большой
палец. ѓаз потушил, вышел и дверь кабинета запер на английский замок.
Џолусвет был в коридорах института. Џрофессор добралсЯ до комнаты
Џанкрата и долго и безуспешно стучал в нее. Ќаконец, за дверью послышалось
урчанье как бы цепного пса, харканье и мычанье, и Џанкрат в полосатых
подштанниках, с завЯзками на щиколотках предстал в светлом пЯтне. ѓлаза его
дико уставились на ученого, он еще легонько подвывал со сна.
- Џанкрат, - сказал профессор, глЯдЯ на него поверх очков, - извини,
что Я тебЯ разбудил. ‚от что, друг, в мой кабинет завтра утром не ходить. џ
там работу оставил, которую сдвигать нельзЯ. ЏонЯл?
- “-у-у, по-по-понЯл, - ответил Џанкрат, ничего не понЯв. Ћн
пошатывалсЯ и рычал.
- Ќет, слушай, ты проснись, Џанкрат, - молвил зоолог и легонько потыкал
Џанкрата в ребра, отчего у того на лице получилсЯ испуг и некотораЯ тень
осмысленности в глазах. - Љабинет Я запер, - продолжал Џерсиков, - так
убирать его не нужно до моего прихода. ЏонЯл?
- ‘лушаю-с, - прохрипел Џанкрат.
- Ќу вот и прекрасно, ложись спать.
Џанкрат повернулсЯ, исчез в двери и тотчас обрушилсЯ в постель, а
профессор стал одеватьсЯ в вестибюле. Ћн надел серое летнее пальто и мЯгкую
шлЯпу, затем, вспомнив про картину в микроскопе, уставилсЯ на свои калоши,
словно видел их впервые. ‡атем левую надел и на левую хотел надеть правую,
но та не полезла.
- ЉакаЯ чудовищнаЯ случайность, что он менЯ отозвал, - сказал ученый, -
иначе Я его так бы и не заметил. Ќо что это сулит?.. ‚едь это сулит черт
знает что такое!..
Џрофессор усмехнулсЯ, прищурилсЯ на калоши и левую снЯл, а правую
надел. - Ѓоже мой! ‚едь даже нельзЯ представить себе всех последствий... -
Џрофессор с презрением ткнул левую калошу, котораЯ раздражала его, не желаЯ
налезать на правую, и пошел к выходу в одной калоше. ’ут же он потерЯл
носовой платок и вышел, хлопнув тЯжелою дверью. Ќа крыльце он долго искал в
карманах спички, хлопаЯ себЯ по бокам, нашел и тронулсЯ по улице с
незажженной папиросой во рту.
Ќи одного человека ученый не встретил до самого храма. ’ам профессор,
задрав голову, приковалсЯ к золотому шлему. ‘олнце сладостно лизало его с
одной стороны.
- Љак же раньше Я не видал его, какаЯ случайность?.. ’ьфу, дурак, -
профессор наклонилсЯ и задумалсЯ, глЯдЯ на разно обутые ноги, - гм... как же
быть? Љ Џанкрату вернутьсЯ? Ќет, его не разбудишь. Ѓросить ее, подлую,
жалко. ЏридетсЯ в руках нести. - Ћн снЯл калошу и брезгливо понес ее.
Ќа старом автомобиле с Џречистенки выехали трое. „вое пьЯных и на
коленЯх у них Ярко раскрашеннаЯ женщина в шелковых шароварах по моде 28-го
года.
- ќх, папаша! - крикнула она низким сиповатым голосом. - —то ж ты
другую-то калошу пропил!
- ‚идно, в Ђльказаре набралсЯ старичок, - завыл левый пьЯненький,
правый высунулсЯ из автомобилЯ и прокричал:
- Ћтец, что, ночнаЯ на ‚олхонке открыта? Њы туда!
Џрофессор строго посмотрел на них поверх очков, выронил изо рта
папиросу и тотчас забыл об их существовании. Ќа Џречистенском бульваре
рождалась солнечнаЯ прорезь, а шлем •риста начал пылать. ‚ышло солнце.

ѓлава 3. Џерсиков поймал

„ело было вот в чем. Љогда профессор приблизил свой гениальный глаз к
окулЯру, он впервые в жизни обратил внимание на то, что в разноцветном
завитке особенно Ярко и жирно выделЯлсЯ один луч. ‹уч этот был Ярко-красного
цвета и из завитка выпадал, как маленькое острие, ну, скажем, с иголку, что
ли.
Џросто уж такое несчастье, что на несколько секунд луч этот приковал
наметанный взглЯд виртуоза.
‚ нем, в луче, профессор разглЯдел то, что было тысЯчу раз значительнее
и важнее самого луча, непрочного дитЯти, случайно родившегосЯ при движении
зеркала и объектива микроскопа. ЃлагодарЯ тому, что ассистент отозвал
профессора, амебы пролежали полтора часа под действием этого луча и
получилось вот что: в то времЯ, как в диске вне луча зернистые амебы
валЯлись вЯло и беспомощно, в том месте, где пролегал красный заостренный
меч, происходили странные ЯвлениЯ. ‚ красной полосочке кипела жизнь.
‘еренькие амебы, выпускаЯ ложноножки, тЯнулись изо всех сил в красную полосу
и в ней (словно волшебным образом) оживали. ЉакаЯ-то сила вдохнула в них дух
жизни. Ћни лезли стаей и боролись друг с другом за место в луче. ‚ нем шло
бешеное, другого слова не подобрать, размножение. ‹омаЯ и опрокидываЯ все
законы, известные Џерсикову как свои пЯть пальцев, они почковались на его
глазах с молниеносной быстротой. Ћни разваливались на части в луче, и каждаЯ
из частей в течении 2 секунд становилась новым и свежим организмом. ќти
организмы в несколько мгновений достигали роста и зрелости лишь затем, чтобы
в свою очередь тотчас же дать новое поколение. ‚ красной полосе, а потом и
во всем диске стало тесно, и началась неизбежнаЯ борьба. ‚новь рожденные
Яростно набрасывались друг на друга и рвали в клочьЯ и глотали. ‘реди
рожденных лежали трупы погибших в борьбе за существование. Џобеждали лучшие
и сильные. € эти лучшие были ужасны. ‚о-первых, они объемом приблизительно в
два раза превышали обыкновенных амеб, а во-вторых, отличались какой-то
особенной злостью и резвостью. „вижениЯ их были стремительны, их ложноножки
гораздо длиннее нормальных, и работали они ими, без преувеличениЯ, как
спруты щупальцами.
‚о второй вечер профессор, осунувшийсЯ и побледневший, без пищи,
взвинчиваЯ себЯ лишь толстыми самокрутками, изучал новое поколение амеб, а в
третий день он перешел к первоисточнику, то есть к красному лучу.
ѓаз тихонько шипел в горелке, опЯть по улице шаркало движение, и
профессор, отравленный сотой папиросою, полузакрыв глаза, откинулсЯ на
спинку винтового кресла.
- „а, теперь все Ясно. €х оживил луч. ќто новый, не исследованный
никем, никем не обнаруженный луч. Џервое, что придетсЯ выЯснить, это -
получаетсЯ ли он только от электричества или также и от солнца, - бормотал
Џерсиков самому себе.
€ в течение еще одной ночи это выЯснилось. ‚ три микроскопа Џерсиков
поймал три луча, от солнца ничего не поймал и выразилсЯ так:
- Ќадо полагать, что в спектре солнца его нет... гм... ну, одним
словом, надо полагать, что добыть его можно только от электрического света.
- Ћн любовно поглЯдел на матовый шар вверху, вдохновенно подумал и пригласил
к себе в кабинет €ванова. Ћн все ему рассказал и показал амеб.
Џриват-доцент €ванов был поражен, совершенно раздавлен: как же такаЯ
простаЯ вещь, как эта тоненькаЯ стрела, не была замечена раньше, черт
возьми! „а кем угодно, и хотЯ бы им, €вановым, и действительно это
чудовищно! ‚ы только посмотрите...
- ‚ы посмотрите, ‚ладимир €патьевич! - говорил €ванов, в ужасе прилипаЯ
глазом к окулЯру. - —то делаетсЯ?! Ћни растут на моих глазах... ѓлЯньте,
глЯньте...
- џ их наблюдаю уже третий день, - вдохновенно ответил Џерсиков.
‡атем произошел между двумЯ учеными разговор, смысл которого сводилсЯ к
следующему: приват-доцент €ванов беретсЯ соорудить при помощи линз и зеркал
камеру, в которой можно будет получить этот луч в увеличенном виде и вне
микроскопа. €ванов надеетсЯ, даже совершенно уверен, что это чрезвычайно
просто. ‹уч он получит, ‚ладимир €патьевич может в этом не сомневатьсЯ. ’ут
произошла маленькаЯ заминка.
- џ, Џетр ‘тепанович, когда опубликую работу, напишу, что камеры
сооружены вами, - вставил Џерсиков, чувствуЯ, что заминочку надо разрешить.
- Ћ, это не важно... ‚прочем, конечно...
€ заминочка тотчас разрешилась. ‘ этого времени луч поглотил и €ванова.
‚ то времЯ, как Џерсиков, худеЯ и истощаЯсь, просиживал дни и половину ночей
за микроскопом, €ванов возилсЯ в сверкающем от ламп физическом кабинете,
комбинируЯ линзу и зеркала. Џомогал ему механик.
€з ѓермании, после запроса через комиссариат просвещениЯ, Џерсикову
прислали три посылки, содержащие в себе зеркала, двоЯковыпуклые,
двоЯковогнутые и даже какие-то выпукло- вогнутые шлифованные стекла.
Љончилось все это тем, что €ванов соорудил камеру и в нее действительно
уловил красный луч. € надо отдать справедливость, уловил мастерски: луч
вышел кривой, жирный, сантиметра 4 в поперечнике, острый и сильный.
1-го июнЯ камеру установили в кабинете Џерсикова, и он жадно начал
опыты с икрой лЯгушек, освещенной лучом. Ћпыты эти дали потрЯсающие
результаты. ‚ течение двух суток из икринок вылупились тысЯчи головастиков.
Ќо этого мало, в течение одних суток головастики выросли необычайно в
лЯгушек, и до того злых и прожорливых, что половина их тут же была
перелопана другой половиной. ‡ато оставшиесЯ в живых начали вне всЯких
сроков метать икру и в 2 днЯ уже без всЯкого луча вывели новое поколение, и
при этом совершенно бесчисленное. ‚ кабинете ученого началось черт знает
что: головастики расползлись из кабинета по всему институту, в террариЯх и
просто на полу, во всех закоулках завывали зычные хоры, как на болоте.
Џанкрат, и так боЯвшийсЯ Џерсикова как огнЯ, теперь испытывал по отношению к
нему одно чувство: мертвенный ужас. —ерез неделю и сам ученый почувствовал,
что шалеет. €нститут наполнилсЯ запахом эфира и цианистого калиЯ, которым
чуть-чуть не отравилсЯ Џанкрат, не вовремЯ снЯвший маску. ђазросшеесЯ
поколение, наконец, удалось перебить Ядами, кабинеты проветрить.
€ванову Џерсиков сказал так:
- ‚ы знаете, Џетр ‘тепанович, действие луча на дейтероплазму и вообще
на Яйцеклетку изумительно.
€ванов, холодный и сдержанный джентльмен, перебил профессора необычным
тоном:
- ‚ладимир €патьевич, что же вы толкуете о мелких деталЯх, об
дейтероплазме. Ѓудем говорить прЯмо: вы открыли что-то неслыханное, -
видимо, с большой потугой, но все же €ванов выдавил из себЯ слова: -
профессор Џерсиков, вы открыли луч жизни!
‘лабаЯ краска показалась на бледных, небритых скулах Џерсикова.
- Ќу-ну-ну, - пробормотал он.
- ‚ы, - продолжал €ванов, - вы приобретете такое имЯ... “ менЯ кружитсЯ
голова. ‚ы понимаете, - продолжал он страстно, - ‚ладимир €патьевич, герои
“эллса по сравнению с вами просто вздор... Ђ Я-то думал, что это сказки...
‚ы помните его "Џищу богов"?
- Ђ, это роман, - ответил Џерсиков.
- Ќу да, господи, известный же!..
- џ забыл его, - ответил Џерсиков, - помню, читал, но забыл.
- Љак же вы не помните, да вы глЯньте, - €ванов за ножку поднЯл со
стеклЯнного стола невероЯтных размеров мертвую лЯгушку с распухшим брюхом.
Ќа морде ее даже после смерти было злобное выражение, - ведь это же
чудовищно!

ѓлава 4. ЏопадьЯ „роздова

Ѓог знает почему, €ванов ли тут был виноват, или потому, что
сенсационные известиЯ передаютсЯ сами собой по воздуху, но только в
гигантской кипЯщей Њоскве вдруг заговорили о луче и о профессоре Џерсикове.
Џравда, как-то вскользь и очень туманно. €звестие о чудодейственном открытии
прыгало, как подстреленнаЯ птица, в светЯщейсЯ столице, то исчезаЯ, то вновь
взвиваЯсь, до половины июлЯ, когда на 20-й странице газеты "€звестиЯ" под
заголовком "Ќовости науки и техники" поЯвилась короткаЯ заметка, трактующаЯ
о луче. ‘казано было глухо, что профессор IV университета изобрел луч,
невероЯтно повышающий жизнедеЯтельность низших организмов, и что луч этот
нуждаетсЯ в проверке. ”амилиЯ, конечно, была переврана и напечатано:
"Џевсиков".
€ванов принес газету и показал Џерсикову заметку.
- "Џевсиков", - проворчал Џерсиков, возЯсь с камерой в кабинете, -
откуда эти свистуны все знают?
“вы, перевраннаЯ фамилиЯ не спасла профессора от событий, и они
начались на другой же день, сразу нарушив всю жизнь Џерсикова.
Џанкрат, предварительно постучавшись, ЯвилсЯ в кабинет и вручил
Џерсикову великолепную атласную визитную карточку.
- Ћн тамотко, - робко прибавил Џанкрат.
Ќа карточке было напечатано изЯщным шрифтом:

Ђльфред Ђркадьевич
Ѓронский.
‘отрудник московских журналов - "Љрасный огонек",
"Љрасный перец", "Љрасный журнал", "Љрасный
прожектор" и газеты "ЉраснаЯ вечернЯЯ газета".

- ѓони его к чертовой матери, - монотонно сказал Џерсиков и смахнул
карточку под стол.
Џанкрат повернулсЯ и вышел и через пЯть минут вернулсЯ со
страдальческим лицом и со вторым экземплЯром той же карточки.
- ’ы что же, смеешьсЯ? - проскрипел Џерсиков и стал страшен.
- €з гепею, они говорЯть, - бледнеЯ, ответил Џанкрат.
Џерсиков ухватилсЯ одной рукой за карточку, чуть не перервал ее
пополам, а другой швырнул пинцет на стол. Ќа карточке было написано кудрЯвым
почерком: "Ћчень прошу и извинЯюсь, принЯть менЯ, многоуважаемый профессор,
на три минуты по общественному делу печати и сотрудник сатирического журнала
"Љрасный ворон", изданиЯ ѓЏ“".
- Џозови-ка его сюда, - сказал Џерсиков и задохнулсЯ.
€з-за спины Џанкрата тотчас вынырнул молодой человек с гладковыбритым
маслЯнистым лицом. Џоражали вечно поднЯтые, словно у китайца, брови и под
ними ни секунды не глЯдевшие в глаза собеседнику агатовые глазки. Ћдет был
молодой человек совершенно безукоризненно и модно. ‚ узкий и длинный до
колен пиджак, широчайшие штаны колоколом и неестественной ширины
лакированные ботинки с носами, похожими на копыта. ‚ руках молодой человек
держал трость, шлЯпу с острым верхом и блокнот.
- —то вам надо? - спросил Џерсиков таким голосом, что Џанкрат мгновенно
ушел за дверь. - ‚едь вам же сказали, что Я занЯт?
‚место ответа молодой человек поклонилсЯ профессору два раза на левый
бок и на правый, а затем его глазки колесом прошлись по всему кабинету, и
тотчас молодой человек поставил в блокноте знак.
- џ занЯт, - сказал профессор, с отвращением глЯдЯ в глазки гостЯ, но
никакого эффекта не добилсЯ, так как глазки были неуловимы.
- Џрошу тысЯчу раз извинениЯ, глубокоуважаемый профессор, заговорил
молодой человек тонким голосом, - что Я врываюсь к вам и отнимаю ваше
драгоценное времЯ, но известие о вашем мировом открытии, прогремевшее по
всему миру, заставлЯет наш журнал просить у вас каких-либо объЯснений.
- Љакие такие объЯснениЯ по всему миру? - заныл Џерсиков визгливо и
пожелтев. - џ не обЯзан вам давать объЯснениЯ и ничего такого... џ занЯт...
страшно занЯт.
- Ќад чем вы работаете? - сладко спросил молодой человек и поставил
второй знак в блокноте.
- „а Я... вы что? •отите напечатать что-то?
- „а, - ответил молодой человек и вдруг застрочил в блокноте.
- ‚о-первых, Я не намерен ничего опубликовывать, пока Я не кончу
работы... тем более в этих ваших газетах... ‚о-вторых, откуда вы все это
знаете?.. - € Џерсиков вдруг почувствовал, что терЯетсЯ.
- ‚ерно ли известие, что вы изобрели луч новой жизни?
- Љакой такой новой жизни? - остервенилсЯ профессор, - —то вы мелете
чепуху! ‹уч, над которым Я работаю, еще далеко не исследован, и вообще
ничего еще не известно! ‚озможно, что он повышает жизнедеЯтельность
протоплазмы...
- ‚о сколько раз? - торопливо спросил молодой человек.
Џерсиков окончательно потерЯлсЯ... "Ќу тип. ‚едь это черт знает что
такое!"
- —то за обывательские вопросы?.. Џредположим, Я скажу, ну, в тысЯчу
раз!..
‚ глазках молодого человека мелькнула хищнаЯ радость.
- ЏолучаютсЯ гигантские организмы?
- „а ничего подобного! Ќу, правда, организмы, полученные мною, больше
обыкновенных... Ќу, имеют некоторые новые свойства... Ќо ведь тут же главное
не величие, а невероЯтнаЯ скорость размножениЯ, - сказал на свое горе
Џерсиков и тут же ужаснулсЯ. Њолодой человек исписал целую страницу,
перелистнул ее и застрочил дальше.
- ‚ы же не пишите! - уже сдаваЯсь и чувствуЯ, что он в руках молодого
человека, в отчаЯнии просипел Џерсиков. - —то вы такое пишете?
- Џравда ли, что в течении двух суток из икры можно получить 2 миллиона
головастиков?
- €з какого количества икры? - вновь взбеленЯЯсь, закричал Џерсиков. -
‚ы видели когда-нибудь икринку... ну, скажем, - квакши?
- €з полуфунта? - не смущаЯсь, спросил молодой человек.
Џерсиков побагровел.
- Љто же так мерит? ’ьфу! —то вы такое говорите? Ќу, конечно, если
взЯть полфунта лЯгушачьей икры... тогда пожалуй... черт, ну около этого
количества, а, может быть, и гораздо больше!
Ѓриллианты загорелись в глазах молодого человека, и он в один взмах
исчеркал еще одну страницу.
- Џравда ли, что это вызовет мировой переворот в животноводстве?
- —то это за газетный вопрос, - завыл Џерсиков, - и вообще, Я не даю
вам разрешениЯ писать чепуху. џ вижу по вашему лицу, что вы пишете какую-то
мерзость!
- ‚ашу фотографическую карточку, профессор, убедительнейше прошу, -
молвил молодой человек и захлопнул блокнот.
- —то? Њою карточку? ќто в ваши журнальчики? ‚месте с этой чертовщиной,
которую вы там пишете. Ќет, нет, нет... € Я занЯт... попрошу вас!..
- •отЯ бы старую. € мы вам ее вернем моментально.
- Џанкрат! - закричал профессор в бешенстве.
- —есть имею кланЯтьсЯ, - сказал молодой человек и пропал.
‚место Џанкрата послышалось за дверью странное мерное скрипенье машины,
кованое постукивание в пол, и в кабинете поЯвилсЯ необычайной толщины
человек, одетый в блузу и штаны, сшитые из одеЯльного драпа. ‹еваЯ его,
механическаЯ, нога щелкала и громыхала, а в руках он держал портфель. …го
бритое круглое лицо, налитое желтоватым студнем, ЯвлЯло приветливую улыбку.
Ћн по-военному поклонилсЯ профессору и выпрЯмилсЯ, отчего его нога пружинно
щелкнула. Џерсиков онемел.
- ѓосподин профессор, - начал незнакомец приЯтным сиповатым голосом, -
простите простого смертного, нарушившего ваше уединение.
- ‚ы репортер? - спросил Џерсиков. - Џанкрат!!
- Ќикак нет, господин профессор, - ответил толстЯк, - позвольте
представитьсЯ - капитан дальнего плаваниЯ и сотрудник газеты "‚естник
промышленности" при совете народных комиссаров.
- Џанкрат!! - истерически закричал Џерсиков, и тотчас в углу выкинул
красный сигнал и мЯгко прозвенел телефон. - Џанкрат! - повторил профессор. -
џ слушаю.
- ”ерцайен зи битте, герр профессор, - захрипел телефон по-немецки, -
дас их штёре. €х бин митарбейтер дес Ѓерлинер тагеблатс*...
- Џанкрат, - закричал в трубку профессор, - бин моменталь зер бешефтигт
унд кан зи десхальб этцт нихт эмпфанген**! Џанррат!!
Ђ на парадном входе института в это времЯ начались звонки.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - *
€звините менЯ, господин профессор, за беспокойство. џ сотрудник «Ѓерлинер
тагеблатс»... (искаж. нем.) ** ‚ данный момент Я очень занЯт и никак не могу
принЯть ‚ас!.. (нем.) - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - -

* * * * *

- Љошмарное убийство на Ѓронной улице!! - завывали неестественные
сиплые голоса, вертЯсь в гуще огней между колесами и вспышками фонарей на
нагретой июньской мостовой, - кошмарное поЯвление болезни кур у вдовы
попадьи „роздовой с ее портретом!.. Љошмарное открытие луча жизни профессора
Џерсикова!!.
Џерсиков мотнулсЯ так, что чуть не попал под автомобиль на Њоховой, и
Яростно ухватилсЯ за газету.
- ’ри копейки, гражданин! - закричал мальчишка и, вжимаЯсь в толпу на
тротуаре, вновь завыл: - "ЉраснаЯ вечернЯЯ газета", открытие икс-луча!!
Ћшеломленный Џерсиков развернул газету и прижалсЯ к фонарному столбу.
Ќа второй странице в левом углу в смазанной рамке глЯнул на него лысый, с
безумными и незрЯчими глазами, с повисшею нижнею челюстью человек, плод
художественного творчества Ђльфреда Ѓронского. "‚.€.Џерсиков, открывший
загадочный красный луч", гласила подпись под рисунком. Ќиже под заголовком
"ЊироваЯ загадка" начиналась статьЯ словами:
"‘адитесь, - приветливо сказал нам маститый ученый Џерсиков..."
Џод статьей красовалась подпись "Ђльфред Ѓронский (Ђлонзо)".
‡еленоватый свет взлетел над крышей университета, на небе выскочили
огненные слова "ѓоворЯщаЯ газета", и тотчас толпа запрудила Њоховую.
"‘адитесь!!! - завыл вдруг в рупоре на крыше неприЯтнейший тонкий
голос, совершенно похожий на голос увеличенного в тысЯчу раз Ђльфреда
Ѓронского, - приветливо сказал нам маститый ученый Џерсиков! - џ давно хотел
познакомить московский пролетариат с результатами моего открытиЯ..."
’ихое механическое скрипение послышалось за спиною у Џерсикова и кто-то
потЯнул его за рукав. Ћбернувшись, он увидал желтое круглое лицо владельца
механической ноги. ѓлаза у того были увлажнены слезами и губы вздрагивали.
- ЊенЯ, господин профессор, вы не пожелали познакомить с результатами
вашего изумительного открытиЯ, - сказал он печально и глубоко вздохнул. -
Џропали мои полтора червЯчка.
Ћн тоскливо глЯдел на крышу университета, где в черной пасти бесновалсЯ
невидимый Ђльфред. Џерсикову почему-то стало жаль толстЯка.
- џ, - пробормотал он, с ненавистью ловЯ слова с неба, - никакого
садитесь ему не говорил! ќто просто наглец необыкновенного свойства! ‚ы менЯ
простите, пожалуйста, - но, право же, когда работаешь и врываютсЯ... џ не
про вас, конечно, говорю...
- Њожет быть, вы мне, господин профессор, хотЯ бы описание вашей камеры
дадите? - заискивающе и скорбно говорил механический человек. - ‚едь вам
теперь все равно...
- €з полуфунта икры в течении 3-х дней вылуплЯетсЯ такое количество
головастиков, что их нет никакой возможности сосчитать, - ревел невидимка в
рупоре.
- ’у-ту, - глухо кричали автомобили на Њоховой.
- ѓо-го-го... €шь ты, го-го-го - шуршала толпа, задираЯ головы.
- Љаков мерзавец? Ђ? - дрожа от негодованиЯ, зашипел Џерсиков
механическому человеку, - как вам это нравитсЯ? „а Я жаловатьсЯ на него
буду!
- ‚озмутительно! - согласилсЯ толстЯк.
Ћслепительнейший фиолетовый луч ударил в глаза профессора, и все кругом
вспыхнуло, - фонарный столб, кусок торцовой мостовой, желтаЯ стена,
любопытные лица.
- ќто вас, господин профессор, - восхищенно шепнул толстЯк и повис на
рукаве профессора, как гирЯ. ‚ воздухе что-то заскрежетало.
- Ђ ну их всех к черту! - тоскливо вскричал Џерсиков, выдираЯсь с гирей
из толпы. - ќй, таксомотор. Ќа Џречистенку!
ЋблупленнаЯ старенькаЯ машина, конструкции 24-го года, заклокотала у
тротуара, и профессор полез в ландо, стараЯсь отцепитьсЯ от толстЯка.
- ‚ы мне мешаете, - шипел он и закрывалсЯ кулаками от фиолетового
света.
- —итали?! —его оруть?.. Џрофессора Џерсикова с детишками зарезали на
Њалой Ѓронной!! - кричали кругом в толпе.
- Ќикаких у менЯ детишек нету, сукины дети, - заорал Џерсиков и вдруг
попал в фокус черного аппарата, застрелившего его в профиль с открытым ртом
и Яростными глазами.
- Љрх... ту... крх... ту, - закричал таксомотор и врезалсЯ в гущу.
’олстЯк уже сидел в ландо и грел бок профессору.

ѓлава 5. ЉуринаЯ историЯ

‚ уездном заштатном городке, бывшем ’роицке, а ныне ‘текловске,
Љостромской губернии, ‘текольного уезда, на крылечко домика на бывшей
‘оборной, а ныне Џерсональной улице вышла повЯзаннаЯ платочком женщина в
сером платье с ситцевыми букетами и зарыдала. †енщина эта, вдова бывшего
соборного протоиреЯ бывшего собора „роздова, рыдала так громко, что
вскорости из домика через улицу в окошко высунулась бабьЯ голова в пуховом
платке и воскликнула:
- —то ты, ‘тепановна, али еще?
- ‘емнадцатаЯ! - разливаЯсь в рыданиЯх, ответила бывшаЯ „роздова.
- Ђхти-х-ти-х, - заскулила и закачала головой бабьЯ голова, - ведь это
что ж такое? ЏрогневалсЯ господь, истинное слово! „а неужто ж сдохла?
- „а ты глЯнь, глЯнь, Њатрена, - бормотала попадьЯ, всхлипываЯ громко и
тЯжко, - ты глЯнь, что с ей!
•лопнула серенькаЯ покосившаЯсЯ калитка, бабьи ноги прошлепали по
пыльным горбам улицы, и мокраЯ от слез попадьЯ повела Њатрену на свой птичий
двор.
Ќадо сказать, что вдова отца протоиреЯ ‘авватиЯ „роздова, скончавшегосЯ
в 26-м году от антирелигиозных огорчений, не опустила рук, а основала
замечательное куроводство. ‹ишь только вдовьины дела пошли в гору, вдову
обложили таким налогом, что куроводство чуть-чуть не прекратилось, кабы не
добрые люди. Ћни надоумили вдову подать местным властЯм заЯвление о том, что
она, вдова, основывает трудовую куроводную артель. ‚ состав артели вошла
сама „роздова, вернаЯ прислуга ее Њатрена и вдовьина глухаЯ племЯнница.
Ќалог с вдовы снЯли, и куроводство ее процвело настолько, что к 28-му году у
вдовы на пыльном дворике, окаймленном куриными домишками, ходило до 250 кур,
в числе которых были даже кохинхинки. ‚довьины Яйца каждое воскресенье
поЯвлЯлись на ‘текловском рынке, вдовьиными Яйцами торговали в ’амбове, а
бывало, что они показывались и в стеклЯнных витринах магазина бывшего "‘ыр и
масло —ичкина в Њоскве".
€ вот, семнадцатаЯ по счету с утра брамапутра, любимаЯ хохлатка, ходила
по двору и ее рвало. "ќр... рр... урл... урл го-го-го", - выделывала
хохлатка и закатывала грустные глаза на солнце так, как будто видела его в
последний раз. Џеред носом курицы на корточках плЯсал член артели Њатрешка с
чашкой воды.
- •охлаточка, миленькаЯ... –ып-цып-цып... €спей водицы, - умолЯла
Њатрешка и гонЯлась за клювом хохлатки с чашкой, но хохлатка пить не желала.
Ћна широко раскрывала клюв, задирала голову кверху. ‡атем ее начинало рвать
кровью.
- ѓосподисусе! - вскричала гостьЯ, хлопнув себЯ по бедрам. - ќто что ж
такое делаетсЯ? Ћдна резанаЯ кровь. Ќикогда не видала, с места не сойти,
чтобы курица, как человек, маЯлась животом.
ќто и были последние напутственные слова бедной хохлатке. Ћна вдруг
кувыркнулась на бок, беспомощно потыкала клювом в пыль и завела глаза. Џотом
повернулась на спину, обе ноги задрала кверху и осталась неподвижной. Ѓасом
заплакала Њатрешка, расплескав чашку, и сама попадьЯ - председатель артели,
а гостьЯ наклонилась к ее уху и зашептала:
- ‘тепановна, землю буду есть, что кур твоих испортили. ѓде же это
видано! ‚едь таких и курьих болезней нет! ќто твоих кур кто-то заколдовал.
- ‚раги жизни моей! - воскликнула попадьЯ к небу. - —то ж они со свету
менЯ сжить хочут?
‘ловам ее ответил громкий петушиный крик, и затем из курЯтника выдралсЯ
как-то боком, точно беспокойный пьЯница из пивного заведениЯ, обдерганный
поджарый петух. Ћн зверски выкатил на них глаз, потопталсЯ на месте, крыльЯ
распростер, как орел, но никуда не улетел, а начал бег по двору, по кругу,
как лошадь на корде. Ќа третьем круге он остановилсЯ, и его стошнило, потом
он стал харкать и хрипеть, наплевал вокруг себЯ кровавых пЯтен, повернулсЯ,
и лапы его уставились к солнцу, как мачты. †енский вой огласил двор. € в
куриных домиках ему отвело беспокойное клохтанье, хлопанье и вознЯ.
- Ќу, не порча? - победоносно спросила гостьЯ. - ‡ови отца ‘ергиЯ,
пущай служит.
‚ шесть часов вечера, когда солнце сидело низко огненною рожею между
рожами молодых подсолнухов, на дворе куроводства отец ‘ергий, настоЯтель
соборного храма, закончив молебен, вылезал из епитрахили. ‹юбопытные головы
людей торчали над древненьким забором и в щелЯх его. ‘корбнаЯ попадьЯ,
приложившаЯсЯ к кресту, густо смочила канареечный рваный рубль слезами и
вручила его отцу ‘ергию, на что тот, вздыхаЯ, заметил что-то насчет того,
что вот, мол, господь прогневалсЯ на нас. ‚ид при этом у отца ‘ергиЯ был
такой, что он прекрасно знает, почему именно прогневалсЯ господь, но только
не скажет.
‡асим толпа с улицы разошлась, а так как куры ложатсЯ рано, то никто и
не знал, что у соседа попадьи „роздовой в курЯтнике издохло сразу трое кур и
петух. €х рвало так же, как и дроздовских кур, но только смерти произошли в
запертом курЯтнике и тихо. Џетух свалилсЯ с насеста вниз головой и в такой
позиции кончилсЯ. —то касаетсЯ кур вдовы, то они прикончились тотчас после
молебна и к вечеру в курЯтниках было мертво и тихо, лежала грудами
закоченевшаЯ птица.
Ќа утро город встал, как громом пораженный, потому что историЯ принЯла
размеры странные и чудовищные. Ќа Џерсональной улице к полудню осталось в
живых только три курицы, в крайнем домике, где снимал квартиру уездный
фининспектор, но и те издохли к часу днЯ. Ђ к вечеру городок ‘текловск гудел
и кипел, как улей, и по нем катилось грозное слово "мор". ”амилиЯ „роздовой
попала в местную газету "Љрасный боец", в статье под заголовком: "Ќеужели
куринаЯ чума?", а оттуда пронеслось в Њоскву.

* * * * *

†изнь профессора Џерсикова принЯла окраску странную, беспокойную и
волнующую. Ћдним словом, работать в такой обстановке было просто невозможно.
Ќа другой день после того, как он развЯзалсЯ с Ђльфредом Ѓронским, ему
пришлось выключить у себЯ в кабинете в институте телефон, снЯвши трубку, а
вечером, проезжаЯ в трамвае по Ћхотному рЯду, профессор увидел самого себЯ
на крыше огромного дома с черною надписью "ђабочаЯ газета". Ћн, профессор,
дробЯсь, и зеленеЯ, и мигаЯ, лез в ландо такси, а за ним, цеплЯЯсь за рукав,
лез механический шар в одеЯле. Џрофессор на крыше, на белом экране,
закрывалсЯ кулаками от фиолетового луча. ‡асим выскочила огненнаЯ надпись:
"Џрофессор Џерсиков, едучи в авто, дает объЯснение нашему знаменитому
репортеру капитану ‘тепанову". € точно: мимо храма •риста, по ‚олхонке,
проскочил зыбкий автомобиль и в нем барахталсЯ профессор, и физиономиЯ у
него была, как у затравленного волка.
- ќто какие-то черти, а не люди, - сквозь зубы пробормотал зоолог и
проехал.
’ого же числа вечером, вернувшись к себе на Џречистенку, зоолог получил
от экономки, Њарьи ‘тепановны, 17 записок с номерами телефонов, кои звонили
к нему во времЯ его отсутствиЯ, и словесное заЯвление Њарьи ‘тепановны, что
она замучилась. Џрофессор хотел разодрать записки, но остановилсЯ, потому
что против одного из номеров увидал приписку: "Ќародный комиссар
здравоохранениЯ".
- —то такое? - искренне недоумевал ученый чудак. - —то с ними такое
сделалось?
‚ 10 с 1/4 того же вечера раздалсЯ звонок, и профессор вынужден был
беседовать с неким ослепительным по убранству гражданином. ЏринЯл его
профессор благодарЯ визитной карточке, на которой было изображено (без имени
и фамилии): "Џолномочный шеф торговых отделов иностранных представительств
при ђеспублике советов".
- —ерт бы его взЯл, - прорычал Џерсиков, бросил на зеленое сукно лупу и
какие-то диаграммы и сказал Њарье ‘тепановне:
- Џозовите его сюда, в кабинет, этого самого уполномоченного.
- —ем могу служить? - спросил Џерсиков таким тоном, что шефа несколько
передернуло. Џерсиков пересадил очки с переносицы на лоб, затем обратно и
разглЯдел визитера. ’от весь светилсЯ лаком и драгоценными камнЯми и в
правом глазу у него сидел монокль. "ЉакаЯ гнуснаЯ рожа", почему-то подумал
Џерсиков.
Ќачал гость издалека, именно попросил разрешениЯ закурить сигару,
вследствие чего Џерсиков с большой неохотой пригласил его сесть. „алее гость
произнес длинные извинениЯ по поводу того, что он пришел слишком поздно:
"но... господина профессора невозможно днем никак пойма... хи-хи...
пардон... застать" (гость, смеЯсь, всхлипывал, как гиена).
- „а, Я занЯт! - так коротко ответил Џерсиков, что судорога вторично
прошла по гостю.
’ем не менее он позволил себе беспокоить знаменитого ученого:
- ‚ремЯ - деньги, как говоритсЯ... сигара не мешает профессору?
- Њур-мур-мур, - ответил Џерсиков. Ћн позволил...
- Џрофессор ведь открыл луч жизни?
- Џомилуйте, какой такой жизни?! ќто выдумки газетчиков! - оживилсЯ
Џерсиков.
- Ђх, нет, хи-хи-хэ... он прекрасно понимает ту скромность, котораЯ
составлЯет истинное украшение всех настоЯщих ученых... о чем же говорить...
‘егоднЯ есть телеграммы... ‚ мировых городах, как-то: ‚аршаве и ђиге, уже
все известно насчет луча. €мЯ проф. Џерсикова повторЯет весь мир... ‚есь мир
следит за работой проф. Џерсикова, затаив дыхание... Ќо всем прекрасно
известно, как тЯжко положение ученых в советской ђоссии. Ђнтр ну суа ди*...
‡десь никого нет посторонних?.. “вы, здесь не умеют ценить ученые труды, так
вот он хотел бы переговорить с профессором... Ћдно иностранное государство
предлагает профессору Џерсикову совершенно бескорыстно помощь в его
лабораторных работах. ‡ачем здесь метать бисер, как говоритсЯ в свЯщенном
писании. ѓосударству известно, как тЯжко профессору пришлось в 19-м году и
20-м во времЯ этой хи-хи... революции. Ќу, конечно, строгаЯ тайна...
профессор ознакомит государство с результатами работы, а оно за это
финансирует профессора. ‚едь он построил камеру, вот интересно было бы
ознакомитьсЯ с чертежами этой камеры... - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - * Њежду нами говорЯ... (фр.) - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
€ тут гость вынул из внутреннего кармана пиджака белоснежную пачку
бумажек...
Љакой-нибудь пустЯк, 5000 ђублей, например, задатку, профессор может
получить сию же минуту... € расписки не надо... Џрофессор даже обидит
полномочного торгового шефа, если заговорит о расписке.
- ‚он!!! - вдруг гаркнул Џерсиков так страшно, что пианино в гостиной
издало звук на тонких клавишах.
ѓость исчез так, что дрожащий от Ярости Џерсиков через минуту и сам уже
сомневалсЯ, был ли он или это галлюцинациЯ.
- …го калоши?! - выл через минуту Џерсиков в передней.
- Ћни забыли, - отвечала дрожащаЯ ЊарьЯ ‘тепановна.
- ‚ыкинуть их вон!
- Људа же Я их выкину. Ћни придут за ними.
- ‘дать их в домовой кабинет. Џод расписку. —тоб не было духу этих
калош! ‚ комитет! Џусть примут шпионские калоши!..
ЊарьЯ ‘тепановна, крестЯсь, забрала великолепные калоши и унесла их на
черный ход. ’ам постоЯла за дверью, а потом калоши спрЯтала в кладовку.
- ‘дали? - бушевал Џерсиков.
- ‘дала.
- ђасписку мне.
- „а, ‚ладимир €патьевич. „а неграмотный же председатель!..
- ‘ию. ‘екунду. —тоб. Ѓыла. ђасписка. Џусть за него какой-нибудь
грамотный сукин сын распишетсЯ!
ЊарьЯ ‘тепановна только покрутила головой, ушла и вернулась через 1/4
часа с запиской:
"Џолучено в фонд от проф. Џерсикова 1 /одна/ па кало. Љолесов".
- Ђ это что?
- †етон-с.
Џерсиков жетон истоптал ногами, а расписку спрЯтал под пресс. ‡атем
какаЯ-то мысль омрачила его крутой лоб. Ћн бросилсЯ к телефону, вытрезвонил
Џанкрата в институте и спросил у него: "‚се ли благополучно?". Џанкрат
нарычал что-то такое в трубку, из чего можно было понЯть, что, по его
мнению, все благополучно. Ќо Џерсиков успокоилсЯ только на одну минуту.
•мурЯсь, он уцепилсЯ за телефон и наговорил в трубку такое:
- „айте мне эту, как ее, ‹убЯнку. Њерси... Љому тут из вас надо
сказать... у менЯ тут какие-то подозрительные субъекты в калошах ходЯт,
да... Џрофессор IV университета Џерсиков...
’рубка вдруг резко оборвала разговор, Џерсиков отошел, ворча сквозь
зубы какие-то бранные слова.
- —ай будете пить, ‚ладимир €патьевич? - робко осведомилась ЊарьЯ
‘тепановна, заглЯнув в кабинет.
- Ќе буду Я пить никакого чаю... мур-мур-мур, и черт их всех возьми...
как взбесились все равно.
ђовно через десЯть минут профессор принимал у себЯ в кабинете новых
гостей. Ћдин из них, приЯтный, круглый и очень вежливый, был в скромном
защитном военном френче и рейтузах. Ќа носу у него сидело, как хрустальнаЯ
бабочка, пенсне. ‚ообще он напоминал ангела в лакированных сапогах. ‚торой,
низенький, страшно мрачный, был в штатском, но штатское на нем сидело так,
словно оно его стеснЯло. ’ретий гость вел себЯ особенно, он не вошел в
кабинет профессора, а осталсЯ в полутемной передней. Џри этом освещенный и
пронизанный стручками табачного дыма кабинет был ему насквозь виден. Ќа лице
этого третьего, который был тоже в штатском, красовалось дымчатое пенсне.
„вое в кабинете совершенно замучили Џерсикова, рассматриваЯ визитную
карточку, расспрашиваЯ о пЯти тысЯчах и заставлЯЯ описывать наружность
гостЯ.
- „а черт его знает, - бубнил Џерсиков, - ну противнаЯ физиономиЯ.
„егенерат.
- Ђ глаз у него не стеклЯнный? - спросил маленький хрипло.
- Ђ черт его знает. Ќет, впрочем, не стеклЯнный, бегают глаза.
- ђубинштейн? - вопросительно и тихо отнессЯ ангел к штатскому
маленькому. Ќо тот хмуро и отрицательно покачал головой.
- ђубинштейн не даст без расписки, ни в коем случае, забурчал он, - это
не рубинштейнова работа. ’ут кто-то покрупнее.
€сториЯ о калошах вызвала взрыв живейшего интереса со стороны гостей.
Ђнгел молвил в телефон домовой конторы только несколько слов:
"ѓосударственное политическое управление сию минуту вызывает секретарЯ
домкома Љолесова в квартиру профессора Џерсикова с калошами", - и Љолесов
тотчас, бледный, поЯвилсЯ в кабинете, держа калоши в руках.
- ‚асенька! - негромко окликнул ангел того, который сидел в передней.
’от вЯло поднЯлсЯ и словно развинченный плелсЯ в кабинет. „ымчатые стекла
совершенно поглотили его глаза.
- Ќу? - спросил он лаконически и сонно.
- Љалоши.
„ымные глаза скользнули по калошам, и при этом Џерсикову почудилось,
что из-под стекол вбок, на одно мгновенье, сверкнули вовсе не сонные, а
наоборот, изумително колючие глаза. Ќо они моментально угасли.
- Ќу, ‚асенька?
’от, кого называли ‚асенькой, ответил вЯлым голосом:
- Ќу что тут, ну. Џеленжковского калоши.
Ќемедленно фонд лишилсЯ подарка профессора Џерсикова. Љалоши исчезли в
газетной бумаге. Љрайне обрадовавшийсЯ ангел во френче встал и начал жать
руку профессору, и даже произнес маленький спич, содержание которого
сводилось к следующему: это делает честь профессору... Џрофессор может быть
спокоен... Ѓольше никто его не потревожит, ни в институте, ни дома... меры
будут принЯты, камеры его в совершеннейшей безопасности...
- Ђ нельзЯ ли, чтобы вы репортеров расстрелЯли? - спросил Џерсиков,
глЯдЯ поверх очков.
ќтот вопрос развеселил чрезвычайно гостей. Ќе только хмурый маленький,
но даже дымчатый улыбнулсЯ в передней. Ђнгел, искрЯсь и сиЯЯ, объЯснил, что
это невозможно.
- Ђ это что за канальЯ у менЯ была?
’ут все перестали улыбатьсЯ, и ангел ответил уклончиво, что это так,
какой-нибудь мелкий аферист, не стоит обращать вниманиЯ... тем не менее он
убедительно просит гражданина профессора держать в полной тайне происшествие
сегоднЯшнего вечера, и гости ушли.
Џерсиков вернулсЯ в кабинет, к диаграммам, но заниматьсЯ ему все-таки
не пришлось. ’елефон выбросил огненный кружочек, и женский голос предложил
профессору, если он желает женитьсЯ на вдове интересной и пылкой, квартиру в
семь комнат. Џерсиков завыл в трубку:
- џ вам советую лечитьсЯ у профессора ђоссолимо... - и получил второй
звонок.
’ут Џерсиков немного обмЯк, потому что лицо достаточно известное
звонило из ЉремлЯ, долго и сочувственно расспрашивало Џерсикова о его работе
и изъЯвило желание навестить лабораторию. ЋтойдЯ от телефона, Џерсиков вытер
лоб и трубку снЯл. ’огда в верхней квартире загремели страшные трубы и
полетели вопли ‚алкирий, - радиоприемник у директора суконного треста принЯл
вагнеровский концерт в Ѓольшом театре. Џерсиков под вой и грохот, сыплющийсЯ
с потолка, заЯвил Њарье ‘тепановне, что он уедет из Њосквы, что он будет
судитьсЯ с директором, что он сломает ему этот приемник, потому что,
очевидно, задались целью его выжить вон. Ћн разбил лупу и лег спать в
кабинете на диване и заснул под нежные переборы клавишей знаменитого
пианиста, прилетевшие из Ѓольшого театра.
‘юрпризы продолжались и на следующий день. Џриехав на трамвае к
институту, Џерсиков застал на крыльце неизвестного ему гражданина в модном
зеленом котелке. ’от внимательно оглЯдел Џерсикова, но не отнессЯ к нему ни
с какими вопросами, и поэтому Џерсиков его стерпел. Ќо в передней института
кроме растерЯнного Џанкрата навстречу Џерсикову поднЯлсЯ второй котелок и
вежливо его приветствовал:
- ‡дравствуйте, гражданин профессор.
- —то вам надо? - страшно спросил Џерсиков, сдираЯ при помощи Џанкрата
с себЯ пальто. Ќо котелок быстро утихомирил Џерсикова, нежнейшим голосом
нашептав, что профессор напрасно беспокоитсЯ. Ћн, котелок, именно затем
здесь и находитсЯ, чтобы избавить профессора от всЯких назойливых
посетителей... —то профессор может быть спокоен не только за двери кабинета,
но даже и за окна. ‡асим неизвестный отвернул на мгновение борт пиджака и
показал профессору какой-то значок.
- ѓм... однако, у вас здорово поставлено дело, - промычал Џерсиков и
прибавил наивно, - а что вы здесь будете есть?
Ќа это котелок усмехнулсЯ и объЯснил, что его будут сменЯть.
’ри днЯ после этого прошли великолепно. Ќавещали профессора два раза из
ЉремлЯ, да один раз были студенты, которых Џерсиков экзаменовал. ‘туденты
порезались все до единого, и по их лицам было видно, что теперь уже Џерсиков
возбуждает в них просто суеверный ужас.
- Џоступайте в кондуктора! ‚ы не можете заниматьсЯ зоологией, - неслось
из кабинета.
- ‘трог? - спрашивал котелок у Џанкрата.
- “, не приведи бог, - отвечал Џанкрат, - ежели какой-нибудь и
выдержит, выходит, голубчик, из кабинета и шатаетсЯ. ‘емь потов с него
сойдет. € сейчас в пивную.
‡а всеми этими делишками профессор не заметил трех суток, но на
четвертые его вновь вернули к действительной жизни, и причиной этого был
тонкий и визгливый голос с улицы.
- ‚ладимир €патьич! - прокричал голос в открытое окно кабинета с улицы
ѓерцена. ѓолосу повезло: Џерсиков слишком переутомилсЯ за последние дни. ‚
этот момент он как раз отдыхал, вЯло и расслабленно смотрел глазами в
красных кольцах и курил в кресле. Ћн больше не мог. € поэтому даже с
некоторым любопытством выглЯнул в окно и увидал на тротуаре Ђльфреда
Ѓронского. Џрофессор сразу узнал титулованного обладателЯ карточки по
остроконечной шлЯпе и блокноту. Ѓронский нежно и почтительно поклонилсЯ
окну.
- Џару минуточек, дорогой профессор, - заговорил Ѓронский, напрЯгаЯ
голос, с тротуара, - Я только один вопрос и чисто зоологический. Џозвольте
предложить?
- Џредложите, - лаконически и иронически ответил Џерсиков и подумал:
"‚се-таки в этом мерзавце есть что-то американское".
- —то вы скажете за кур, дорогой профессор? - крикнул Ѓронский, сложив
руки щитком.
Џерсиков изумилсЯ. ‘ел на подоконник, потом слез, нажал кнопку и
закричал, тыча пальцем в окно:
- Џанкрат, впусти этого, с тротуара.
Љогда Ѓронский поЯвилсЯ в кабинете, Џерсиков настолько простер свою
ласковость, что рЯвкнул ему:
- ‘адитесь!
€ Ѓронский, восхищенно улыбаЯсь, сел на винтЯщийсЯ табурет.
- ЋбъЯсните мне, пожалуйста, - заговорил Џерсиков, - вы пишите там, в
этих ваших газетах?
- ’очно так, - почтительно ответил Ђльфред.
- € вот мне непонЯтно, как вы можете писать, если вы не умеете даже
говорить по-русски. —то это за "пара минуточек" и "за кур"? ‚ы, вероЯтно,
хотели спросить "насчет кур"?
Ѓронский почтительно рассмеЯлсЯ:
- ‚алентин Џетрович исправлЯет.
- Љто это такой ‚алентин Џетрович?
- ‡аведующий литературной частью.
- Ќу, ладно. џ, впрочем, не филолог. ‚ сторону вашего Џетровича! —то
именно вам желательно знать насчет кур?
- ‚ообще все, что вы скажете, профессор.
’ут Ѓронский вооружилсЯ карандашом. Џобедные искры взметнулись в глазах
Џерсикова.
- ‚ы напрасно обратились ко мне, Я не специалист по пернатым. ‚ам лучше
всего было бы обратитьсЯ к …мельЯну €вановичу Џортугалову, в I-м
университете. џ лично знаю весьма мало...
Ѓронский восхищенно улыбнулсЯ, даваЯ понЯть, что он понЯл шутку
дорогого профессора. "утка - мало!" - черкнул он в блокноте.
- ‚прочем, если вам интересно, извольте. Љуры или гребенчатые... род
птиц из отрЯда куриных. €з семейства фазановых... - заговорил Џерсиков
громким голосом и глЯдЯ не на Ѓронского, а куда-то в даль, перед ним
подразумевались тысЯча человек... - из семейства фазановых... фазанидэ.
ЏредставлЯют собою птиц с мЯсисто-кожным гребнем и двумЯ лопастЯми под
нижней челюстью... гм... хотЯ, впрочем, бывает и одна в середине
подбородка... Ќу, что же еще. ЉрыльЯ короткие и округленные. •вост средней
длины, несколько ступенчатый, даже, Я бы сказал, крышеобразный, средние
перьЯ серпообразно изогнуты... Џанкрат, принеси из модельного кабинета
модель номер 705, разрезной петух... ‚прочем, вам это не нужно?.. Џанкрат,
не приноси модели... ЏовторЯю вам, Я не специалист, идите к Џортугалову.
Ќу-с, мне лично известно шесть видов дикоживущих кур... ѓм... Џортугалов
знает больше... ‚ €ндии и на Њалайском архипелаге. Ќапример, Ѓанкивский
петух или Љазинту, он водитсЯ в предгорьЯх ѓималаев, по всей €ндии, в
Ђссаме, в Ѓирме... ‚илохвостый петух или ѓаллюс ‚ариус на ‹омбоке, ‘умбаве и
”лорес. Ђ на острове џве имеетсЯ замечательный петух ѓаллюс ќнеус, на
юго-востоке €ндии могу вам рекомендовать очень красивого ‡оннератова
петуха... џ вам покажу рисунок. —то же касаетсЯ –ейлона, то на нем мы
встречаем петуха ‘тенли, больше он нигде не водитсЯ.
Ѓронский сидел, вытаращив глаза, и строчил.
- …ще что-нибудь вам сообщить?
- џ бы хотел что-нибудь узнать насчет куриных болезней, - тихонечко
шепнул Ђльфред.
- ѓм, не специалист Я... вы Џортугалова спросите... Ђ впрочем... Ќу,
ленточные глисты, сосальщики, чесоточный клещ, железница, птичий клещ,
куринаЯ вошь или пухоед, блохи, куринаЯ холера, крупозно-дифтерийное
воспаление слизистых оболочек... Џневмокониоз, туберкулез, куриные парши...
мало ли, что может быть... (искры прыгали в глазах Џерсикова)... отравление,
например, бешеницей, опухоли, английскаЯ болезнь, желтуха, ревматизм, грибок
Ђхорион енлЯйни... очень интереснаЯ болезнь: при заболевании на гребне
образуютсЯ маленькие пЯтна, похожие на плесень...
Ѓронский вытер пот со лба цветным носовым платком.
- Ђ какаЯ же, по-вашему мнению, профессор, причина теперешней
катастрофы?
- Љакой катастрофы?
- Љак, разве вы не читали, профессор? - удивилсЯ Ѓронский и вытащил из
портфелЯ измЯтый лист газеты "€звестиЯ".
- џ не читаю газет, - ответил Џерсиков и насупилсЯ.
- Ќо почему же, профессор? - нежно спросил Ђльфред.
- Џотому что они чепуху какую-то пишут, - не задумываЯсь, ответил
Џерсиков.
- Ќо как же, профессор? - мЯгко шепнул Ѓронский и развернул лист.
- —то такое? - спросил Џерсиков и даже поднЯлсЯ с места. ’еперь искры
запрыгали в глазах у Ѓронского. Ћн подчеркнул острым, лакированным пальцем
невероЯтнейшей величины заголовок через всю страницу газеты "Љуриный мор в
республике".
- Љак? - спросил Џерсиков, сдвигаЯ на лоб очки...

ѓлава 6. Њосква в июне 1928 года

Ћна светилась, огни танцевали, гасли и вспыхивали. Ќа театральной
площади вертелись белые фонари автобусов, зеленые огни трамваев, над бывшим
Њюр и Њерилизом, над десЯтым надстроенным на него этажом, прыгала
электрическаЯ разноцветнаЯ женщина, выбрасываЯ по буквам разноцветные слова:
"ђабочий кредит". ‚ сквере против Ѓольшого театра, где бил ночью
разноцветный фонтан, толкалась и гудела толпа. Ђ над Ѓольшим театром
гигантский рупор завывал:
- Ђнтикуриные прививки в ‹ефортовском ветеринарном институте дала
блестЯщие результаты. Љоличество куриных смертей за сегоднЯшнее число
уменьшилось вдвое.
‡атем рупор менЯл тембр, что-то рычало в нем, над театром вспыхивала и
угасала зеленаЯ струЯ, и рупор жаловалсЯ басом:
- Ћбразована чрезвычайнаЯ комиссиЯ по борьбе с куриной чумой в составе
наркомздрава, наркомзема, заведующего животноводством товарища
Џтахи-Џоросюка, профессоров Џерсикова и Џортугалова... и товарища
ђабиновича!.. Ќовые попытки интервенции!.. - хохотал и плакал как шакал,
рупор, - в свЯзи с куриною чумой!
’еатральный проезд, Ќеглинный и ‹убЯнка пылали белыми и фиолетовыми
полосами, брызгали лучами, выли сигналами, клубились пылью. ’олпы народа
теснились у стен у больших листов объЯвлений, освещенных резкими красными
рефлекторами:
"Џод угрозой тЯгчайшей ответственности воспрещаетсЯ населению
употреблЯть в пищу куриное мЯсо и Яйца. —астные торговцы при попытке продажи
их на рынках подвергаютсЯ уголовной ответственности с конфискацией всего
имущества. ‚се граждане, владеющие Яйцами, должны в срочном порЯдке сдать их
в районные отделениЯ милиции".
Ќа крыше "ђабочей газеты" на экране грудой до самого неба лежали куры,
и зеленоватые пожарные, дробЯсь и искрЯсь, из шлангов поливали их керосином.
‡атем красные волны ходили по экрану, неживой дым распухал и моталсЯ
клочьЯми, полз струей, выскакивала огненнаЯ надпись: "‘ожжение куриных
трупов на •одынке".
‘лепыми дырами глЯдели среди бешено пылающих витрин магазинов,
торгующих до 3 часов ночи, с двумЯ перерывами на обед и ужин, заколоченные
окна под вывесками: "џичнаЯ торговлЯ. ‡а качество гарантиЯ". Ћчень часто,
тревожно завываЯ, мимо милиционеров проносились шипЯщие машины с надписью:
"Њосздравотдел. ‘кораЯ помощь".
- ЋбожралсЯ еще кто-то гнилыми Яйцами, - шуршали в толпе.
‚ Џетровских линиЯх зелеными и оранжевыми фонарЯми сиЯл знаменитый на
весь мир ресторан "Ђмпир", и в нем на столиках, у переносных телефонов,
лежали картонные вывески, залитые пЯтнами ликеров: "Џо распорЯжению - омлета
нет. Џолучены свежие устрицы".
‚ ќрмитаже, где бусинками жалобно горели китайские фонарики в неживой,
задушенной зелени, на убивающей глаза своим пронзительным светом эстраде
куплетисты рамс и Љарманчиков пели куплеты, сочиненные поэтами Ђрдо и
Ђргуевым:

Ђх, мама, что Я буду делать
Ѓез Яиц??. -

и грохотали ногами в чечетке.
’еатр покойного ‚севолода Њейерхольда, погибшего, как известно, в 1927
году при постановке пушкинского "Ѓориса ѓодунова", когда обрушились трапеции
с голыми боЯрами, выбросил движущуюсЯ разных цветов электрическую вывеску,
возвещавшую пьесу писателЯ ќрендорга "Љурий дох" в постановке ученика
Њейерхольда, заслуженного режиссера республики Љухтермана. ђЯдом, в
Ђквариуме, переливаЯсь рекламными огнЯми и блестЯ полуобнаженным женским
телом, в зелени эстрады, под гром аплодисментов, шло обозрение писателЯ
‹енивцева "Љурицыны дети". Ђ по ’верской, с фонариками по бокам морд, шли
вереницею цирковые ослики, несли на себе сиЯющие плакаты: «‚ театре Љорш
возобновлЯетсЯ "антеклэр" ђостана».
Њальчишки-газетчики рычали и выли между колес моторов:
- ЉошмарнаЯ находка в подземелье! Џольша готовитсЯ к кошмарной войне!!.
Љошмарные опыты профессора Џерсикова!!
‚ цирке бывшего Ќикитина, на приЯтно пахнущей навозом коричневой жирной
арене мертвенно-бледный клоун Ѓом говорил распухшему в клетчатой водЯнке
Ѓиму:
- џ знаю, отчего ты такой печальный!
- Ћтциво? - пискливо спрашивал Ѓим.
- ’ы зарыл Яйца в землю, а милициЯ 15-го участка их нашла.
- ѓа-га-га-га, - смеЯлсЯ цирк так, что в жилах стыла радостно и
тоскливо кровь и под стареньким куполом веЯли трапеции и паутина.
- Ђ-ап! - пронзительно кричали клоуны, и кормленаЯ белаЯ лошадь
выносила на себе чудной красоты женщину, на стройных ногах, в малиновом
трико.

* * * * *

Ќе глЯдЯ ни на кого, никого не замечаЯ, не отвечаЯ на подталкиваниЯ и
тихие и нежные зазываниЯ проституток, пробиралсЯ по Њоховой, вдохновенный и
одинокий, увенчанный неожиданной славой Џерсиков к огненным часам у манежа.
‡десь, не глЯдЯ кругом, поглощенный своими мыслЯми, он столкнулсЯ со
странным, старомодным человеком, пребольно ткнувшись пальцами прЯмо в
деревЯнную кобуру револьвера, висЯщего у человека на поЯсе.
- Ђх, черт! - пискнул Џерсиков. - €звините.
- €звинЯюсь, - ответил встречный неприЯтным голосом, и кое-как они
расцепились в людской каше. € профессор, направлЯЯсь на Џречистенку, тотчас
забыл о столкновении.

ѓлава 7. ђокк

Ќеизвестно, точно ли хороши были лефортовские ветеринарные прививки,
умелы ли заградительные самарские отрЯды, удачны ли крутые меры, принЯтые по
отношению к скупщикам Яиц в Љалуге и ‚оронеже, успешно ли работала
чрезвычайнаЯ московскаЯ комиссиЯ, но хорошо известно, что через две недели
после последнего свиданиЯ Џерсикова с Ђльфредом в смысле кур в ‘оюзе
республик было совершенно чисто. Љое-где в двориках уездных городков
валЯлись куриные сиротливые перьЯ, вызываЯ слезы на глазах, да в больницах
попадались последние из жадных, доканчиваЯ кровавый понос со рвотой. ‹юдских
смертей, к счастью, на всю республику было не более тысЯчи. Ѓольших
беспорЯдков тоже не последовало. ЋбьЯвилсЯ было, правда, в ‚олоколамске
пророк, возвестивший, что падеж кур вызван ни кем иным как комиссарами, но
особого успеха не имел. Ќа волоколамском базаре побили нескольких
милиционеров, отнимавших кур у баб, да выбили стекла в местном почтово-
телеграфном отделении. Џо счастью, расторопные волоколамские власти принЯли
меры, в результате которых, во-первых, пророк прекратил свою деЯтельность,
во-вторых, стекла на телеграфе вставили.
„ойдЯ на севере до Ђрхангельска и ‘юмкина ‚ыселка, мор остановилсЯ сам
собой по той причине, что идти ему было дальше некуда, - в Ѓелом море, как
известно, куры не водЯтсЯ. ЋстановилсЯ он и во ‚ладивостоке, ибо далее был
океан. Ќа далеком юге - пропал и затих где-то в выжженых пространствах
Ћрдубата, „жудьбы и Љарабулака, а на западе удивительным образом задержалсЯ
как раз на польской и румынской границах. Љлимат, что ли, там был иной или
сыграли роль заградительные кордонные меры, принЯтые соседними
правительствами, но факт тот, что мор дальше не пошел. ‡аграничнаЯ пресса
жадно обсуждала неслыханный в истории падеж, а правительство советских
республик, не поднимаЯ никакого шума, работало не покладаЯ рук. —резвычайнаЯ
комиссиЯ по борьбе с куриной чумой переименовалась в чрезвычайную комиссию
по поднЯтию и возрождению куроводства в республике, пополнилась новой
чрезвычайной тройкой, в составе шестнадцати товарищей. Ѓыл основан
"„оброкур", почетными товарищами председателЯ в который вошли Џерсиков и
Џортугалов. ‚ газетах под их портретами поЯвились заголовки: "ЊассоваЯ
закупка Яиц за границей" и "ѓосподин ћз хочет сорвать Яичную компанию".
Џрогремел на всю Њоскву Ядовитый фельетон журналиста Љолечкина,
заканчивающийсЯ словами: "Ќе зарьтесь, господин ћз, на наши Яйца, - у вас
есть свои!".
Џрофессор Џерсиков совершенно измучилсЯ и заработалсЯ в последние три
недели. Љуриные событиЯ выбили его из колеи и навалили на него двойную
тЯжесть. –елыми вечерами ему приходилось работать в заседании куриных
комиссий и времЯ от времени выносить длинные беседы то с Ђльфредом Ѓронским,
то с механическим толстЯком. Џришлось вместе с профессором Џортугаловым и
приват-доцентом €вановым и Ѓорнгартом анатомировать и микроскопировать кур в
поисках бациллы чумы и даже в течении трех вечеров на скорую руку написать
брошюру: "Ћб изменениЯх печени у кур при чуме".
ђаботал Џерсиков без особого жара в куриной области, да оно и понЯтно,
- всЯ его голова была полна другим - основным и важным - тем, от чего его
оторвала куринаЯ катастрофа, т. е. от красного луча. ђасстраиваЯ здоровье,
урываЯ часы у сна и еды, порою не возвращаЯсь на Џречистенку, а засыпаЯ на
клеенчатом диване в кабинете института, Џерсиков ночи напролет возилсЯ у
камеры и микроскопа.
Љ концу июлЯ гонка несколько стихла. „ела переименованной комиссии
вошли в нормальное русло, и Џерсиков вернулсЯ к нарушенной работе.
Њикроскопы были зарЯжены новыми препаратами, в камере под лучом зрела со
сказочной быстротой рыбьЯ и лЯгушачьЯ икра. €з Љенигсберга на аэроплане
привезли специально заказанные стекла, и в последних числах июлЯ, под
наблюдением €ванова, механики соорудили две новых больших камеры, в которых
луч достигал у основаниЯ ширины папиросной коробки, а в раструбе - целого
метра. Џерсиков радостно потер руки и начал готовитьсЯ к каким-то
таинственным и сложным опытам. Џрежде всего, он по телефону сговорилсЯ с
народным комиссаром просвещениЯ, и трубка наквакала ему самое любезное и
всЯческое содействие, а затем Џерсиков по телефону же вызвал товарища
Џтаху-Џоросюка, заведующего отделом животноводства при верховной комиссии.
‚стретил Џерсиков со стороны Џтахи самое теплое внимание. „ело шло о большом
заказе за границей длЯ профессора Џерсикова. Џтаха сказал в телефон, что он
тотчас телеграфирует в Ѓерлин и Ќью-‰орк. Џосле этого из ЉремлЯ
осведомились, как у Џерсикова идут дела, и важный и ласковый голос спросил,
не нужен ли Џерсикову автомобиль?
- Ќет, благодарю вас. џ предпочитаю ездить в трамвае, - ответил
Џерсиков.
- Ќо почему же? - спросил таинственный голос и снисходительно
усмехнулсЯ.
‘ Џерсиковым все вообще разговаривали или с почтением и ужасом, или же
ласково усмехаЯсь, как маленькому, хоть и крупному ребенку.
- Ћн быстрее ходит, - ответил Џерсиков, после чего звучный басок в
телефон ответил:
- Ќу, как хотите.
Џрошла еще неделЯ, причем Џерсиков, все более отдалЯЯсь от затихающих
куриных вопросов, всецело погрузилсЯ в изучение луча. ѓолова его от
бессонных ночей и переутомлениЯ стала светла, как бы прозрачна и легка.
Љрасные кольца не сходили теперь с его глаз, и почти всЯкую ночь Џерсиков
ночевал в институте... Ћдин раз он покинул зоологическое прибежище, чтобы в
громадном зале –екубу на Џречистенке сделать доклад о своем луче и о
действии его на Яйцеклетку. ќто был гигантский триумф зоолога-чудака. ‚
колонном зале от всплеска рук что-то сыпалось и рушилось с потолков и
шипЯщие дуговые трубки заливали светом черные смокинги цекубистов и белые
платьЯ женщин. Ќа эстраде, рЯдом с кафедрой, сидела на стеклЯнном столе,
тЯжко дыша и сереЯ, на блюде влажнаЯ лЯгушка величиною с кошку. Ќа эстраду
бросали записки. ‚ числе их было семь любовных, и их Џерсиков разорвал. …го
силой вытаскивал на эстраду представитель –екубу, чтобы кланЯтьсЯ. Џерсиков
кланЯлсЯ раздраженно, руки у него были потные, мокрые, и черный галстук
сидел не под подбородком, а за левым ухом. Џеред ним в дыхании и в тумане
были сотни желтых лиц и мужских белых грудей, и вдруг желтаЯ кобура
пистолета мелькнула и пропала где-то за белой колонной. Џерсиков ее смутно
заметил и забыл. Ќо, уезжаЯ после доклада, спускаЯсь по малиновому ковру
лестницы, он вдруг почувствовал себЯ нехорошо. Ќа миг заслонило черным Яркую
люстру в вестибюле, и Џерсикову стало смутно, тошновато... …му почудилась
гарь, показалось, что кровь течет у него липко и жарко по шее... € дрожащею
рукой схватилсЯ профессор за перила.
- ‚ам нехорошо, ‚ладимир €патьевич? - набросились со всех сторон
встревоженные голоса.
- Ќет, нет, - ответил Џерсиков, оправлЯЯсь, - просто Я переутомилсЯ...
да... Џозвольте мне стакан воды.

* * * * *

Ѓыл очень солнечный августовский день. Ћн мешал профессору, поэтому
шторы были опущены. Ћдин гибкий на ножке рефлектор бросал пучок острого
света на стеклЯнный стол, заваленный инструментами и стеклами. Ћтвалив
спинку винтЯщегосЯ кресла, Џерсиков в изнеможении курил и сквозь полосы дыма
смотрел мертвыми от усталости, но довольными глазами в приоткрытую дверь
камеры, где, чуть подогреваЯ и без того душный и нечистый воздух в кабинете,
тихо лежал красный сноп луча.
‚ дверь постучали.
- Ќу? - спросил Џерсиков.
„верь мЯгко скрипнула, и вошел Џанкрат. Ћн сложил руки по швам и,
бледнеЯ от страха перед божеством, сказал так:
- ’ам до вас, господин профессор, ђокк пришел.
Џодобие улыбки показалось на щеках ученого. Ћн сузил глазки и молвил:
- ќто интересно. ’олько Я занЯт.
- Ћни говорЯт, что с казенной бумагой с ЉремлЯ.
- ђок с бумагой? ђедкое сочетание, - вымолвил Џерсиков и добавил, -
ну-ка, давай его сюда!
- ‘лушаю-с, - ответил Џанкрат и как уж исчез за дверью.
—ерез минуту она скрипнула опЯть, и поЯвилсЯ на пороге человек.
Џерсиков скрипнул на винте и уставилсЯ в пришедшего поверх очков через
плечо. Џерсиков был слишком далек от жизни, он ею не интересовалсЯ, но тут
даже Џерсикову бросилась в глаза основнаЯ и главнаЯ черта вошедшего
человека. Ћн был страшно старомоден. ‚ 1919 году этот человек был бы
совершенно уместен на улицах столицы, он был бы терпим в 1924 году, в начале
его, но в 1928 году он был странен. ‚ то времЯ, как наиболее даже отставшаЯ
часть пролетариата - пекарЯ - ходили в пиджаках, когда в Њоскве редкостью
был френч - старомодный костюм, оставленный окончательно в конце 1924 года,
на вошедшем была кожанаЯ двубортнаЯ куртка, зеленые штаны, на ногах обмотки
и штиблеты, а на боку огромный старой конструкции пистолет маузер в желтой
кобуре. ‹ицо вошедшего произвело на Џерсикова то же впечатление, что и на
всех - крайне неприЯтное впечатление. Њаленькие глазки сомтрели на весь мир
изумленно и в то же времЯ уверенно, что-то развЯзное было в коротких ногах с
плоскими ступнЯми. ‹ицо иссинЯ-бритое. Џерсиков сразу нахмурилсЯ. Ћн
безжалостно похрипел винтом и, глЯдЯ на вошедшего уже не поверх очков, а
сквозь них, молвил:
- ‚ы с бумагой? ѓде же она?
‚ошедший, видимо, был ошеломлен тем, что увидел. ‚ообще он был мало
способен смущатьсЯ, но тут смутилсЯ. ‘удЯ по глазкам, его поразил прежде
всего шкап в 12 полок, уходивший в потолок и битком набитый книгами. ‡атем,
конечно, камеры, в которых, как в аду, мерцал малиновый, разбухший в стеклах
луч. € сам Џерсиков в полутьме у острой иглы луча, выпадавшего из
рефлектора, был достаточно странен и величественен в винтовом кресле.
Џришелец вперил в него взглЯд, в котором Явственно прыгали искры почтениЯ
сквозь самоуверенность, никакой бумаги не подал, а сказал:
- џ Ђлександр ‘еменович ђокк!
- Ќу-с? ’ак что?
- џ назначен заведующим показательным совхозом "Љрасный луч", - поЯснил
пришлый.
- Ќу-с?
- € вот к вам, товарищ, с секретным отношением.
- €нтересно было бы узнать. Џокороче, если можно.
Џришелец расстегнул борт куртки и высунул приказ, напечатанный на
великолепной плотной бумаге. …го он протЯнул Џерсикову. Ђ затем без
приглашениЯ сел на винтЯщийсЯ табурет.
- Ќе толкните стол, - с ненавистью сказал Џерсиков.
Џришелец испуганно оглЯнулсЯ на стол, на дальнем краю которого в сыром
темном отверстии мерцали безжизненно, как изумруды, чьи-то глаза. •олодом
веЯло от них.
‹ишь только Џерсиков прочитал бумагу, он поднЯлсЯ с табурета и бросилсЯ
к телефону. —ерез несколько секунд он уже говорил торопливо и в крайней
степени раздражениЯ:
- Џростите... џ не могу понЯть... Љак же так? џ... без моего согласиЯ,
совета... „а ведь он черт знает что наделает!!
’ут незнакомец повернулсЯ крайне обиженно на табурете.
- €звинЯюсь, - начал он, - Я завед...
Ќо Џерсиков махнул на него крючочком и продолжал:
- €звините, Я не могу понЯть... џ, наконец, категорически протестую. џ
не даю своей санкции на опыты с Яйцами... Џока Я сам не попробую их...
—то-то квакало и постукивало в трубке, и даже издали было понЯтно, что
голос в трубке, снисходительный, говорит с малым ребенком. Љончилось тем,
что багровый Џерсиков с громом повесил трубку и мимо нее в стену сказал:
- џ умываю руки.
Ћн вернулсЯ к столу, взЯл с него бумагу, прочитал ее раз сверху вниз
поверх очков, затем снизу вверх сквозь очки, и вдруг взвыл:
- Џанкрат!
Џанкрат поЯвилсЯ в дверЯх, как будто поднЯлсЯ по трапу в опере.
Џерсиков глЯнул на него и рЯвкнул:
- ‚ыйди вон, Џанкрат!
€ Џанкрат, не выразив на своем лице ни малейшего изумлениЯ, исчез.
‡атем Џерсиков повернулсЯ к пришельцу и заговорил:
- €звольте-с... Џовинуюсь. Ќе мое дело. „а мне и неинтересно.
Џришельца профессор не столько обидел, сколько изумил.
- €звинЯюсь, - начал он, - вы же, товарищ?..
- —то вы все товарищ да товарищ... - хмуро пробубнил Џерсиков и смолк.
"Ћднако", - написалось на лице у ђокка.
- €зви...
- ’ак вот-с, пожалуйста, - перебил Џерсиков, - вот дуговой шар. Ћт него
вы получаете путем передвижениЯ окулЯра, - Џерсиков щелкнул крышкой камеры,
похожей на фотографический аппарат, - пучок, который вы можете собрать путем
передвижениЯ объективов, вот N 1... и зеркало N 2, - Џерсиков погасил луч,
опЯть зажег его на полу асбестовой камеры, - а на полу в луче можете
разложить все, что вам нравитсЯ, и делать опыты. —резвычайно просто, не
правда ли?
Џерсиков хотел выразить иронию и презрение, но пришелец их не заметил,
внимательно блестЯщими глазками всматриваЯсь в камеру.
- ’олько предупреждаю, - продолжал Џерсиков, - руки не следует совать в
луч, потому что, по моим наблюдениЯм, он вызывает разрастание эпителиЯ... Ђ
злокачественны они или нет, Я, к сожалению, еще не мог установить.
’ут пришелец проворно спрЯтал свои руки за спину, уронив кожаный
картуз, и поглЯдел на профессора. …го руки были насквозь прожжены йодом, а
праваЯ у кисти забинтована.
- Ђ как же вы, профессор?
- Њожете купить резиновые перчатки у вабе на Љузнецком, раздраженно
ответил профессор. - џ не обЯзан об этом заботитьсЯ.
’ут Џерсиков посмотрел на пришельца словно в лупу.
- Ћткуда вы взЯлись? ‚ообще... Џочему вы?..
ђокк, наконец, обиделсЯ сильно.
- €звини...
- ‚едь нужно же знать, в чем дело!.. Џочему вы уцепились за этот луч?..
- Џотому, что это величайшей важности дело...
- Ђга. ‚еличайшей? ’огда... Џанкрат!
€ когда Џанкрат поЯвилсЯ:
- Џогоди, Џанкрат, Я подумаю.
€ Џанкрат покорно исчез.
- џ, - говорил Џерсиков, - не могу понЯть вот чего: почему нужна такаЯ
спешность и секрет?
- ‚ы, профессор, менЯ уже сбили с панталыку, - ответил ђокк, - вы же
знаете, что куры издохли все до единой.
- Ќу так что же из этого? - завопил Џерсиков, - что же вы хотите их
воскресить моментально, что ли? € почему при помощи еще не изученного луча?
- ’оварищ профессор, - ответил ђокк, - вы менЯ, честное слово,
сбиваете. џ вам говорю, что нам необходимо возобновить у себЯ куроводство,
потому что за границей пишут про нас всЯкие гадости. „а.
- € пусть себе пишут...
- Ќу, знаете, - загадочно ответил ђокк и покрутил головой.
- Љому, желал бы Я знать, пришла в голову мысль растить кур из Яиц...
- Њне, - ответил ђокк.
- “гу... ’эк-с... Ђ почему, позвольте узнать? Ћткуда вы узнали о
свойствах луча?
- џ, профессор, был на вашем докладе.
- џ с Яйцами еще не делал!.. ’олько собираюсь!
- …й-богу, выйдет, - убедительно вдруг и задушевно сказал ђокк, - ваш
луч такой знаменитый, что хоть слонов можно вырастить, не только цыплЯт.
- ‡наете что, - молвил Џерсиков, - вы не зоолог? Ќет? †аль. . €з вас
вышел бы очень смелый экспериментатор... „а... только вы рискуете...
получить неудачу... и только у менЯ отнимаете времЯ...
- Њы вам вернем камеры. —то значит?
- Љогда?
- „а вот, Я выведу первую партию.
- Љак вы это уверенно говорите! •орошо-с. Џанкрат!
- “ менЯ есть с собой люди, - сказал ђокк, - и охрана...
Љ вечеру кабинет Џерсикова осиротел... Ћпустели столы. ‹юди ђокка
увезли три большие камеры, оставив профессору только первую, его маленькую,
с которой он начинал опыты.
Ќадвигались июльские сумерки, серость овладела институтом, потекла по
коридорам. ‚ кабинете слышались монотонные шаги - это Џерсиков, не зажигаЯ
огнЯ, мерил большую комнату от окна к дверЯм... ‘транное дело: в этот вечер
необъЯснимо тоскливое настроение овладело людьми, населЯющими институт, и
животными. †абы почему-то поднЯли особенно тоскливый концерт и стрекотали
зловеще и предостерегающе. Џанкрату пришлось ловить в коридорах ужа, который
ушел из своей камеры, и когда он его поймал, вид у ужа был такой, словно тот
собиралсЯ куда глаза глЯдЯт, лишь бы только уйти.
‚ глубоких сумерках прозвучал звонок из кабинета Џерсикова. Џанкрат
поЯвилсЯ на пороге. € увидал странную картину. “ченый стоЯл одиноко посреди
кабинета и глЯдел на столы. Џанкрат кашлЯнул и замер.
- ‚от, Џанкрат, - сказал Џерсиков и указал на опустевший стол.
Џанкрат ужаснулсЯ. …му показалось, что глаза у профессора в сумерках
заплаканы. ќто было так необыкновенно, так страшно.
- ’ак точно, - плаксиво ответил Џанкрат и подумал: "‹учше б ты уж
наорал на менЯ!"
- ‚от, - повторил Џерсиков, и губы у него дрогнули точно так же, как у
ребенка, у которого отнЯли ни с того, ни с сего любимую игрушку.
- ’ы знаешь, дорогой Џанкрат, - продолжал Џерсиков, отворачиваЯсь к
окну, - жена-то моЯ, котораЯ уехала пЯтнадцать лет назад, в оперетку она
поступила, а теперь умерла, оказываетсЯ... ‚от историЯ, Џанкрат милый... Њне
письмо прислали...
†абы кричали жалобно, и сумерки одевали профессора, вот она... ночь.
Њосква... где-то какие-то белые шары за окнами загорались... Џанкрат,
растерЯвшись, тосковал, держа от страха руки по швам...
- €ди, Џанкрат, - тЯжело вымолвил профессор и махнул рукой, - ложись
спать, миленький, голубчик, Џанкрат.
€ наступила ночь. Џанкрат выбежал из кабинета почему-то на цыпочках,
пробежал в свою каморку, разрыл трЯпье в углу, вытащил из-под него початую
бутылку русской горькой и разом выхлюпнул около чайного стакана. ‡акусил
хлебом с солью, и глаза его несколько повеселели.
Џоздним вечером, уже ближе к полуночи, Џанкрат, сидЯ босиком на скамье
в скупо освещенном вестибюле, говорил бессонному дежурному котелку,
почесываЯ грудь под ситцевой рубахой.
- ‹учше б убил, ей бо...
- Ќеужто плакал? - с любопытством спрашивал котелок.
- …й... бо... - уверЯл Џанкрат.
- ‚еликий ученый, - согласилсЯ котелок, - известно, лЯгушка жены не
заменит.
- Ќикак, - согласилсЯ Џанкрат.
Џотом он подумал и добавил:
- џ свою бабу подумываю выписать сюды... —его ей в самом деле в деревне
сидеть. ’олько она гадов этих не выносит нипочем...
- —то говорить, пакость ужаснейшаЯ, - согласилсЯ котелок.
€з кабинета ученого не слышно было ни звука. „а и света в нем не было.
Ќе было полоски под дверью.

ѓлава 8. €сториЯ в совхозе

Џоложительно нет прекраснее времени, нежели зрелый август в ‘моленской
хотЯ бы губернии. ‹ето 1928 года было, как известно, отличнейшее, с дождЯми
весной вовремЯ, с полным жарким солнцем, с отличным урожаем... џблоки в
бывшем имении ереметевых зрели... леса зеленели, желтизной квадратов лежали
полЯ... —еловек-то лучше становитсЯ на лоне природы. € не так уж неприЯтен
показалсЯ бы Ђлександр ‘еменович, как в городе. € куртки противной на нем не
было. ‹ицо его медно загорело, ситцеваЯ расстегнутаЯ рубашка показывала
грудь, поросшую густейшим черным волосом, на ногах были парусиновые штаны. €
глаза его успокоились и подобрели.
Ђлександр ‘еменович оживленно сбежал с крыльца с колоннадой, на коей
была прибита вывеска под звездой: «‘овхоз "Љрасный луч"», и прЯмо к
автомобилю-полугрузовичку, привезшему три черных камеры под охраной.
‚есь день Ђлександр ‘еменович хлопотал со своими помощниками,
устанавливаЯ камеры в бывшем зимнем саду - оранжерее ереметевых... Љ вечеру
все было готово. Џод стеклЯнным потолком загорелсЯ белый матовый шар, на
кирпичах устанавливали камеры, и механик, приезжавший с камерами, пощелкав и
повертев блестЯщие винты, зажег на асбестовом полу в черных Ящиках красный
таинственный луч.
Ђлександр ‘еменович хлопотал, сам влезал на лестницу, проверЯЯ провода.
Ќа следующий день вернулсЯ со станции тот же полугрузовичок и выплюнул
три Ящика, великолепной гладкой фанеры, кругом оклеенной Ярлыками и белыми
по черному надписЯми:
“Vorsicht!! Eier!!”
“Ћсторожно: Яйца!!»
- —то же так мало прислали? - удивилсЯ Ђлександр ‘еменович, однако
тотчас захлопоталсЯ и стал распаковывать Яйца. ђаспаковывание происходило
все в той же оранжерее и принимали в нем участие: сам Ђлександр ‘еменович;
его необыкновенной толщины жена ЊанЯ; кривой бывший садовник бывших
ереметевых, а ныне служащий в совхозе на универсальной должности сторожа;
охранитель, обреченный на житье в совхозе; и уборщица „унЯ. ќто не Њосква, и
все здесь носило более простой, семейный и дружественный характер. Ђлександр
‘еменович распорЯжалсЯ, любовно посматриваЯ на Ящики, выглЯдевшие таким
солидным компактным подарком, под нежным закатным светом верхних стекол
оранжереи. Ћхранитель, винтовка которого мирно дремала у дверей, клещами
взламывал скрепы и металлические обшивки. ‘тоЯл треск... ‘ыпалась пыль.
Ђлександр ‘еменович, шлепаЯ сандалиЯми, суетилсЯ возле Ящиков.
- ‚ы потише, пожалуйста, - говорил он охранителю. - Ћсторожнее. —то же
вы, не видите - Яйца?
- Ќичего, - хрипел уездный воин, буравЯ, - сейчас...
’р-р-р... и сыпалась пыль.
џйца оказались упакованными превосходно: под деревЯнной крышкой был
слой парафиновой бумаги, затем промокательной, затем следовал плотный слой
стружек, затем опилки, и в них замелькали белые головки Яиц.
- ‡аграничной упаковочки, - любовно говорил Ђлександр ‘еменович, роЯсь
в опилках, - это вам не то, что у нас. ЊанЯ, осторожнее, ты их побьешь.
- ’ы, Ђлександр ‘еменович, сдурел, - отвечала жена, - какое золото,
подумаешь. —то Я, никогда Яиц не видала? Ћй!.. какие большие!
- ‡аграница, - говорил Ђлександр ‘еменович, выкладываЯ Яйца на
деревЯнный стол, - разве это наши мужицкие Яйца... ‚се, вероЯтно,
брамапутры, черт их возьми! немецкие...
- €звестное дело, - подтвердил охранитель, любуЯсь Яйцами.
- ’олько не понимаю, чего они грЯзные, - говорил задумчиво Ђлександр
‘еменович... - ЊанЯ, ты присматривай. Џускай дальше выгружают, а Я иду на
телефон.
€ Ђлександр ‘еменович отправилсЯ на телефон в контору совхоза через
двор.
‚ечером в кабинете зоологического института затрещал телефон. Џрофессор
Џерсиков взъерошил волосы и подошел к аппарату.
- Ќу? - спросил он.
- ‘ вами сейчас будет говорить провинциЯ, - тихо с шипением отозвалась
трубка женским голосом.
- Ќу. ‘лушаю, - брезгливо спросил Џерсиков в черний рот телефона. ‚ том
что-то щелкало, а затем дальний мужской голос сказал в ухо встревоженно:
- Њыть ли Яйца, профессор?
- —то такое? —то? —то вы спрашиваете? - раздражилсЯ Џерсиков. - Ћткуда
говорЯт?
- €з Ќикольского, ‘моленской губернии, - ответила трубка.
- Ќичего не понимаю. Ќикакого Ќикольского не знаю. Љто это?
- ђокк, - сурово сказала трубка.
- Љакой ђокк? Ђх, да... это вы... так что вы спрашиваете?
- Њыть ли их?.. прислали из-за границы мне партию куриных Яиц...
- Ќу?
- Ђ они в грЯзюке в какой-то...
- —то-то вы путаете... Љак они могут быть в "грЯзюке", как вы
выражаетесь? Ќу, конечно, может быть немного... помет присох... или
что-нибудь еще...
- ’ак не мыть?
- Љонечно, не нужно... ‚ы, что, хотите уже зарЯжать Яйцами камеры?
- ‡арЯжаю. „а, - ответила трубка.
- ѓм, - хмыкнул Џерсиков.
- Џока, - цокнула трубка и стихла.
- "Џока", - с ненавистью повторил Џерсиков приват-доценту €ванову, -
как вам нравитсЯ этот тип, Џетр ‘тепанович?
- ќто он? ‚оображаю, что он там напечет из этих Яиц.
- „... д... д...- заговорил Џерсиков злобно. - ‚ы вообразите, Џетр
‘тепанович... Ќу, прекрасно... очень возможно, что на дейтероплазму куриного
Яйца луч окажет такое же действие, как и на плазму голых. Ћчень возможно,
что куры у него вылупЯтсЯ... Ќо, ведь, ни вы, ни Я не можем сказать, какие
это куры будут... может быть, они ни к черту негодные куры. Њожет быть, они
подохнут через два днЯ. Њожет быть, их есть нельзЯ! Ђ разве Я поручусь, что
они будут стоЯть на ногах. Њожет быть, у них кости ломкие. - Џерсиков вошел
в азарт и махал ладонью и загибал пальцы.
- ‘овершенно верно, - согласилсЯ €ванов.
- ‚ы можете поручитьсЯ, Џетр ‘тепанович, что они дадут поколение? Њожет
быть, этот тип выведет стерильных кур. „огонит их до величины собаки, а
потомства от них жди потом до второго пришествиЯ.
- ЌельзЯ поручитьсЯ, - согласилсЯ €ванов.
- € какаЯ развЯзность, - расстраивал сам себЯ Џерсиков, - бойкость
какаЯ-то! €, ведь, заметьте, что этого прохвоста мне же поручили
инструктировать. - Џерсиков указал на бумагу, доставленную ђокком (она
валЯлась на экспериментальном столе)... - а как Я его буду, этого невежду,
инструктировать, когда Я сам по этому вопросу ничего сказать не могу.
- Ђ отказатьсЯ нельзЯ было? - спросил €ванов.
Џерсиков побагровел, взЯл бумагу и показал ее €ванову. ’от прочел ее и
иронически усмехнулсЯ.
- Њ-да... - сказал он многозначительно.
- €, ведь, заметьте... џ своего заказа жду два месЯца и о нем ни слуху,
ни духу. Ђ этому моментально и Яйца прислали и вообще всЯческое
содействие...
- Ќи черта у него не выйдет, ‚ладимир €патьевич. € просто кончитсЯ тем,
что вернут нам камеры.
- „а если бы скорее, а то ведь они же мои опыты задерживают.
- „а вот это скверно. “ менЯ все готово.
- ‚ы скафандры получили?
- „а, сегоднЯ утром.
Џерсиков несколько успокоилсЯ и оживилсЯ.
- “гу... џ думаю, мы так сделаем. „вери операционной можно будет
наглухо закрыть, а окно мы откроем...
- Љонечно, - согласилсЯ €ванов.
- ’ри шлема?
- ’ри. „а.
- Ќу вот-с... ‚ы, стало быть, Я и кого-нибудь из студентов можно
назвать. „адим ему третий шлем.
- ѓринмута можно.
- ќто который у вас сейчас с саламандрами работает?.. гм... он
ничего... хотЯ, позвольте, весной он не мог сказать, как устроен
плавательный пузырь у голозубых, - злопамЯтно добавил Џерсиков.
- Ќет, он ничего... Ћн хороший студент, - заступилсЯ €ванов.
- ЏридетсЯ уж не поспать одну ночь, - продолжал Џерсиков, - только вот
что, Џетр ‘тепанович, вы проверьте газ, а то черт их знает, эти доброхимы
ихние. Џришлют какую-нибудь гадость.
- Ќет, нет, - и €ванов замахал руками, - вчера Я уже пробовал. Ќужно
отдать им справедливость, ‚ладимир €патьевич, превосходный газ.
- ‚ы на ком пробовали?
- Ќа обыкновенных жабах. Џустишь струйку - мгновенно умирают. „а,
‚ладимир €патьевич, мы еще так сделаем. ‚ы напишите отношение в ѓепеу, чтобы
вам прислали электрический револьвер.
- „а Я не умею с ним обращатьсЯ...
- џ на себЯ беру, - ответил €ванов, - мы на ЉлЯзьме из него стрелЯли,
шутки ради... там один гепеур со мной жил... ‡амечательнаЯ штука. € просто
чрезвычайно... Ѓьет бесшумно, шагов на сто и наповал. Њы в ворон стрелЯли...
Џо-моему, даже и газа не нужно.
- ѓм... - это остроумнаЯ идеЯ... Ћчень. - Џерсиков пошел в угол, взЯл
трубку и квакнул...
- „айте-ка мне эту, как ее... ‹убЯнку...

* * * * *

„ни стоЯли жаркие до чрезвычайности. Ќад полЯми было Ясно видно, как
переливаетсЯ прозрачный, жирный зной. Ђ ночи чудные, обманчивые, зеленые.
‹уна светила и такую красоту навела на бывшее именье ереметевых, что ее
невозможно выразить. „ворец- совхоз, словно сахарный, светилсЯ, в парке тени
дрожали, а пруды стали двухцветными пополам - косЯком лунный столб, а
половина бездоннаЯ тьма. ‚ пЯтнах луны можно было свободно читать
"€звестиЯ", за исключением шахматного отдела, набранного мелкой нонпарелью.
Ќо в такие ночи никто "€звестиЯ", понЯтное дело, не читал... „унЯ-уборщица
оказалась в роще за совхозом и там же оказалсЯ, вследствие совпадениЯ,
рыжеусый шофер потрепанного совхозовского грузовичка. —то они там делали -
неизвестно. Џриютились они в непрочной тени вЯза, прЯмо на разостланном
пальто шофера. ‚ кухне горела лампочка, там ужинали два огородника, а мадам
ђокк в белом капоте сидела на колонной веранде и мечтала, глЯдЯ на
красавицу-луну.
‚ 10 часов вечера, когда замолкли звуки в деревне Љонцовке,
расположенной за совхозом, идиллический пейзаж огласилсЯ прелестными нежными
звуками флейты. ‚ыразить немыслимо, до чего они были уместны над рощами и
бывшими колоннами шереметевского дворца. •рупкаЯ трель из "Џиковой дамы"
смешала в дуэте свой голос с голосом страстной Џолины и унеслась в лунную
высь, как видение старого и все-таки бесконечно милого, до слез
очаровывающего режима.

- “гасают... “гасают... -

свистала, переливаЯ и вздыхаЯ, флейта.
‡амерли рощи, и „унЯ, гибельнаЯ, как леснаЯ русалка, слушала, приложив
щеку к жесткой, рыжей и мужественной щеке шофера.
- Ђ хорошо дудит, сукин сын, - сказал шофер, обнимаЯ „уню за талию
мужественной рукой.
€гра на флейте сам заведующий совхозом Ђлександр ‘еменович ђокк, и
играл, нужно отдать ему справедливость, превосходно. „ело в том, что некогда
флейта была специальностью Ђлександра ‘еменовича. ‚плоть до 1917 года он
служил в известном концертном ансамбле маэстро Џетухова, ежевечерно
оглашавшем стройными звуками фойе уютного кинематографа "‚олшебные грезы" в
городе …катеринославле. Ќо великий 1917 год, переломивший карьеру многих
людей, и Ђлександра ‘еменовича повел по новым путЯм. Ћн покинул "‚олшебные
грезы" и пыльный звездный сатин в фойе и бросилсЯ в открытое море войны и
революции, сменив флейту на губительный маузер. …го долго швырЯло по волнам,
неоднократно выплескиваЯ то в Љрыму, то в Њоскве, то в ’уркестане, то даже
во ‚ладивостоке. Ќужна была именно революциЯ, чтобы вполне выЯвить
Ђлександра ‘еменовича. ‚ыЯснилось, что этот человек положительно велик, и,
конечно, не в фойе "ѓрез" ему сидеть. Ќе вдаваЯсь в долгие подробности,
скажем, что последний 1927 и начало 1928-го года застали Ђлександра
‘еменовича в ’уркестане, где он, во-первых, редактировал огромную газету, а
засим, как местный член высшей хозЯйственной комиссии, прославилсЯ своими
изумительными работами по орошению туркестанского краЯ. ‚ 1928 году ђокк
прибыл в Њоскву и получил вполне заслуженный отдых. ‚ысшаЯ комиссиЯ той
организации, билет которой с честью носил в кармане
провинциально-старомодный человек, сменила его и назначила ему должность
спокойную и почетную. “вы! “вы! Ќа горе республике кипучий мозг Ђлександра
‘еменовича не потух, в Њоскве ђокк столкнулсЯ с изобретением Џерсикова и в
номерах на ’верской "Љрасный Џариж" родилась у Ђлександра ‘еменовича идеЯ,
как при помощи луча Џерсикова возродить в течение месЯца кур в республике.
ђокка выслушали в комиссии животноводства, согласились с ним, и ђокк пришел
с плотной бумагой к чудаку зоологу.
Љонцерт над стеклЯнными водами и рощами и парком уже шел к концу, как
вдруг произошло нечто, которое прервало его раньше времени. €менно, в
Љонцовке собаки, которым по времени уже следовало бы спать, поднЯли вдруг
невыносимый лай, который постепенно перешел в общий мучительный вой. ‚ой,
разрастаЯсь, полетел по полЯм, и вою вдруг ответил трескучий в миллион
голосов концерт лЯгушек на прудах. ‚се это было так жутко, что показалось
даже на мгновенье, будто померкла таинственнаЯ колдовскаЯ ночь.
Ђлександр ‘еменович оставил флейту и вышел на веранду.
- ЊанЯ, ты слышишь!? ‚от проклЯтые собаки... —его они, как ты думаешь,
разбесились?
- Ћткуда Я знаю? - ответила ЊанЯ, глЯдЯ на луну.
- ‡наешь, Њанечка, пойдем посмотрим на Яички, - предложил Ђлександр
‘еменович.
- …й-богу, Ђлександр ‘еменович, ты совсем помешалсЯ со своими Яйцами и
курами. Ћтдохни ты немножко!
- Ќет, Њанечка, пойдем.
‚ оранжерее горел Яркий шар. Џришла и „унЯ с горЯщим лицом и блестЯщими
глазами. Ђлександр ‘еменович нежно открыл контрольные стекла, и все стали
поглЯдывать внутрь камер. Ќа белом асбестовом полу лежали правильными рЯдами
испещренные пЯтнами Ярко-красные Яйца, в камерах было беззвучно... а шар
вверху в 15000 свечей тихо шипел.
- ќх, выведу Я цыплЯток! - с энтузиазмом говорил Ђлександр ‘еменович,
заглЯдываЯ то с боку в контрольные прорези, то сверху, через широкие
вентилЯционные отверстиЯ, - вот увидите... —то? Ќе выведу?
- Ђ вы знаете, Ђлександр ‘еменович, - сказала „унЯ, улыбаЯсь, - мужики
в Љонцовке говорили, что вы антихрист. ѓоворЯт, что ваши Яйца дьЯвольские.
ѓрех машиной выводить. “бить вас хотели.
Ђлександр ‘еменович вздрогнул и повернулсЯ к жене. ‹ицо его пожелтело.
- Ќу, что вы скажете? ‚от народ! Ќу что вы сделаете с таким народом? Ђ?
Њанечка, надо будет им собрание сделать... ‡автра вызову из уезда
работников. џ им сам скажу речь. Ќадо будет вообще тут поработать... Ђ то
это медвежий какой-то угол...
- ’емнота, - молвил охранитель, расположившийсЯ на своей шинели у двери
оранжереи.
‘ледующий день ознаменовалсЯ страннейшими и необъЯснимыми
происшествиЯми. “тром, при первом же блеске солнца, рощи, которые
приветствовали обычно светило неумолчным и мощным стрекотанием птиц,
встретили его полным безмолвием. ќто было замечено решительно всеми. ‘ловно
перед грозой. Ќо никакой грозы и в помине не было. ђазговоры в совхозе
принЯли странный и двусмысленный длЯ Ђлександра ‘еменовича оттенок и в
особенности потому, что со слов дЯди, по прозвищу Љозий ‡об, известного
смутьЯна и мудреца из Љонцовки, стало известно, что Якобы все птицы
собрались в косЯки и на рассвете убрались куда-то из ереметева вон, на
север, что было просто глупо. Ђлександр ‘еменович очень расстроилсЯ и целый
день потратил на то, чтобы созвонитьсЯ с городом ѓрачевкой. Ћттуда обещали
Ђлександру ‘еменовичу прислать днЯ через два ораторов на две темы -
международное положение и вопрос о „оброкуре.
‚ечер тоже был не без сюрпризов. …сли утром умолкли рощи, показав
вполне Ясно, как подозрительно-неприЯтна тишина деревьев, если в полдень
убрались куда-то воробьи с совхозного двора, то к вечеру умолк пруд в
ереметевке. ќто было поистине изумительно, ибо всем в окрестностЯх на сорок
верст было превосходно известно знаменитое стрекотание шереметевских
лЯгушек. Ђ теперь они словно вымерли. ‘ пруда не доносилось ни одного
голоса, и беззвучно стоЯла осока. Ќужно признатьсЯ, что Ђлександр ‘еменович
окончательно расстроилсЯ. Ћб этих происшествиЯх начали толковать и толковали
самым неприЯтным образом, т.е. за спиной Ђлександра ‘еменовича.
- „ействительно, это странно, - сказал за обедом Ђлександр ‘еменович
жене, - Я не могу понЯть, зачем этим птицам понадобилось улетать?
- Ћткуда Я знаю? - ответила ЊанЯ. - Њожет быть, от твоего луча?
- Ќу ты, ЊанЯ, обыкновеннейшаЯ дура, - ответил Ђлександр ‘еменович,
бросив ложку, - ты - как мужики. Џри чем здесь луч?
- Ђ Я не знаю. Ћставь менЯ в покое.
‚ечером произошел третий сюрприз - опЯть взвыли собаки в Љонцовке, и
ведь как! Ќад лунными полЯми стоЯл непрерывный стон, злобные тоскливые
стенаниЯ.
‚ознаградил себЯ Ђлександр ‘еменович еще сюрпризом, но уже приЯтным, а
именно в оранжерее. ‚ камерах начал слышатьсЯ беспрерывный стук в красных
Яйцах. «’оки... токи... токи... токи...» - стучало то в одном, то в другом,
то в третьем Яйце.
‘тук в Яйцах был триумфальным стуком длЯ Ђлександра ‘еменовича. ’отчас
были забыты странные происшествиЯ в роще и на пруде. ‘ошлись все в
оранжерее: и ЊанЯ, и „унЯ, и сторож, и охранитель, оставивший винтовку у
двери.
- Ќу, что? —то вы скажете? - победоносно спрашивал Ђлександр ‘еменович.
‚се с любопытством наклонЯли уши к дверцам первой камеры.
- ќто они клювами стучат, цыплЯтки, - продолжал, сиЯЯ, Ђлександр
‘еменович. - Ќе выведу цыплЯток, скажете? Ќет, дорогие мои, - и от избытка
чувств он похлопал охранителЯ по плечу. - ‚ыведу таких, что вы ахнете.
’еперь мне в оба смотреть, - строго добавил он. - —уть только начнут
вылуплЯтьсЯ, сейчас же мне дать знать.
- •орошо, - хором ответили сторож, „унЯ и охранитель.
«’аки... таки... таки...» - закипало то в одном, то в другом Яйце
первой камеры. „ействительно, картина на глазах нарождающейсЯ новой жизни в
тонкой отсвечивающей кожуре была настолько интересна, что все общество еще
долго просидело на опрокинутых Ящиках, глЯдЯ, как в загадочном мерцающем
свете созревали малиновые Яйца. ђазошлись спать довольно поздно, когда над
совхозом и окрестностЯми разлилась зеленоватаЯ ночь. Ѓыла она загадочна и
даже, можно сказать, страшна, вероЯтно потому, что нарушал ее полное
молчание то и дело начинающийсЯ беспричинный тоскливейший и ноющий вой собак
в Љонцовке. —его бесились проклЯтые псы - совершенно неизвестно.
Ќаутро Ђлександра ‘еменовича ожидала неприЯтность. Ћхранитель был
крайне сконфужен, руки прикладывал к сердцу, клЯлсЯ и божилсЯ, что не спал,
но ничего не заметил.
- ЌепонЯтное дело, - уверЯл охранитель, - Я тут непричинен, товарищ
ђокк.
- ‘пасибо вам, и от души благодарен, - распекал его Ђлександр
‘еменович, - что вы, товарищ, думаете? ‡ачем вас поставили? ‘мотреть. ’ак вы
мне и скажите, куда они делись? ‚едь вылупились они? ‡начит, удрали. ‡начит,
вы дверь оставили открытой да и ушли себе сами. —тоб были мне цыплЯта!
- Ќекуда мне ходить. —то Я, своего дела не знаю, - обиделсЯ наконец
воин. - —то вы менЯ попрекаете даром, товарищ ђокк!
- Људы ж они подевались?
- „а Я почем знаю, - взбесилсЯ наконец воин, - что Я их, укараулю
разве? џ зачем поставлен. ‘мотреть, чтобы камеры никто не упер, Я и исполнЯю
свою должность. ‚от вам камеры. Ђ ловить ваших цыплЯт Я не обЯзан по закону.
Љто его знает, какие у вас цыплЯта вылупЯтсЯ, может, их на велосипеде не
догонишь!
Ђлександр ‘еменович несколько осексЯ, пробурчал еще что-то и впал в
состоЯние изумлениЯ. „ело-то на самом деле было странное. ‚ первой камере,
которую зарЯдили раньше всех, два Яйца, помещающиесЯ у самого основаниЯ
луча, оказались взломанными. € одно из них даже откатилось в сторону.
‘корлупа валЯлась на асбестовом полу, в луче.
- —ерт их знает, - бормотал Ђлександр ‘еменович, - окна заперты, не
через крышу же они улетели!
Ћн задрал голову и посмотрел туда, где в стеклЯнном переплете крыши
было несколько широких дыр.
- —то вы, Ђлександр ‘еменович, - крайне удивилась „унЯ, - станут вам
цыплЯта летать. Ћни тут где-нибудь... –ып... цып... цып... - начала она
кричать и заглЯдывать в углы оранжереи, где стоЯли пыльные цветочные вазоны,
какие-то доски и хлам. Ќо никакие цыплЯта нигде не отзывались.
‚есь состав служащих часа два бегал по двору совхоза, разыскиваЯ
проворных цыплЯт, и нигде ничего не нашел. „ень прошел крайне возбужденно.
Љараул камер был увеличен еще сторожем, и тому был дан строжайший приказ,
каждые четверть часа заглЯдывать в окна камер и, чуть что, звать Ђлександра
‘еменовича. Ћхранитель сидел насупившись у дверей, держа винтовку между
колен. Ђлександр ‘еменович совершенно захлопоталсЯ и только во втором часу
пообедал. Џосле обеда он поспал часок в прохладной тени на бывшей оттоманке
ереметева, напилсЯ совхозовского сухарного кваса, сходил в оранжерею и
убедилсЯ, что теперь там все в полном порЯдке. ‘тарик сторож лежал животом
на рогоже и, мигаЯ, смотрел в контрольное стекло первой камеры. Ћхранитель
бодрствовал, не уходЯ от дверей.
Ќо были и новости: Яйца в третьей камере, зарЯженные позже всех, начали
как-то причмокивать и цокать, как будто внутри них кто-то всхлипывал.
- “х, зреют, - сказал Ђлександр ‘еменович, - вот это зреют, теперь
вижу. ‚идал? - отнессЯ он к сторожу...
- „а, дело замечательное, - ответил тот, качаЯ головой и совершенно
двусмысленным тоном.
Ђлександр ‘еменович посидел немного у камер, но при нем никто не
вылупилсЯ, он поднЯлсЯ с корточек, размЯлсЯ и заЯвил, что из усадьбы никуда
не уходит, а только пойдет на пруд выкупатьсЯ и чтобы его, в случае чего,
немедленно вызвали. Ћн сбегал во дворец в спальню, где стоЯли две узких
пружинных кровати со скомканным бельем, и на полу была навалена груда
зеленых Яблок и горы проса, приготовленного длЯ будущих выводков, вооружилсЯ
мохнатым полотенцем, а подумав, захватил с собой флейту, с тем, чтобы на
досуге поиграть над водной гладью. Ћн бодро выбежал из дворца, пересек двор
совхоза и по ивовой аллейке направилсЯ к пруду. Ѓодро шел ђокк, помахиваЯ
полотенцем и держа флейту под мышкой. Ќебо изливало зной сквозь ивы, и тело
ныло и просилось в воду. Ќа правой руке у ђокка началась заросль лопухов, в
которую он, проходЯ, плюнул. € тотчас в глубине разлапистой путаницы
послышалось шуршание, как будто кто-то поволок бревно. Џочувствовав
мимолетное неприЯтное сосание в сердце, Ђлександр ‘еменович повернул голову
к заросли и посмотрел с удивлением. Џруд уже два днЯ не отзывалсЯ никакими
звуками. уршание смолкло, поверх лопухов мелькнула привлекательно гладь
пруда и сераЯ крыша купаленки. Ќесколько стрекоз мотнулись перед Ђлександром
‘еменовичем. Ћн уже хотел повернуть к деревЯнным мосткам, как вдруг шорох в
зелени повторилсЯ, и к нему присоединилось короткое сипение, как будто
высочилось масло и пар из паровоза. Ђлександр ‘еменович насторожилсЯ и стал
всматриватьсЯ в глухую стену сорной заросли.
- Ђлександр ‘еменович, - прозвучал в этот момент голос жены ђокка, и
белаЯ ее кофточка мелькнула, скрылась, но опЯть - мелькнула в малиннике. -
Џодожди, Я тоже пойду купатьсЯ.
†ена спешила к пруду, но Ђлександр ‘еменович ничего ей не ответил, весь
приковавшись к лопухам. ‘ероватое и оливковое бревно начало подниматьсЯ из
их чащи, вырастаЯ на глазах. Љакие-то мокрые желтоватые пЯтна, как
показалось Ђлександру ‘еменовичу, усеивали бревно. Ћно начало вытЯгиватьсЯ,
изгибаЯсь и шевелЯсь, и вытЯнулось так высоко, что перегнало низенькую
корЯвую иву... ‡атем верх бревна надломилсЯ, немного склонилсЯ и над
Ђлександром ‘еменовичем оказалось что-то напоминающее по высоте
электрический московский столб. Ќо только это что-то было раза в три толще
столба и гораздо красивее его благодарЯ чешуйчатой татуировке. Ќичего еще не
понимаЯ, но уже холодеЯ, Ђлександр ‘еменович глЯнул на верх ужасного столба,
и сердце в нем на несколько секунд прекратило бой. …му показалось, что мороз
ударил внезапно в августовский день, а перед глазами стало так сумеречно,
точно он глЯдел на солнце сквозь летние штаны.
Ќа верхнем конце бревна оказалась голова. Ћна была сплющена, заострена
и украшена желтым круглым пЯтном по оливковому фону. ‹ишенные век, открытые
ледЯные и узкие глаза сидели в крыше головы, и в глазах этих мерцала
совершенно невиданнаЯ злоба. ѓолова сделала такое движение, словно клюнула
воздух, весь столб вобралсЯ в лопухи, и только одни глаза остались и, не
мигаЯ, смотрели на Ђлександра ‘еменовича. ’от, покрытый липким потом,
произнес четыре слова, совершенно невероЯтных и вызванных сводЯщим с ума
страхом. Ќастолько уж хороши были эти глаза между листьЯми.
- —то это за шутки...
‡атем ему вспомнилось, что факиры... да... да... €ндиЯ... плетенаЯ
корзинка и картинка... ‡аклинают.
ѓолова снова взвилась, и стало выходить и туловище. Ђлександр ‘еменович
поднес флейту к губам, хрипло пискнул и заиграл, ежесекундно задыхаЯсь,
вальс из "…вгениЯ Ћнегина". ѓлаза в зелени тотчас же загорелись непримиримою
ненавистью к этой опере.
- —то ты, одурел, что играешь на жаре? - послышалсЯ веселый голос Њани,
и где-то краем глаза справа уловил Ђлександр ‘еменович белое пЯтно.
‡атем истошный визг пронзил весь совхоз, разроссЯ и взлетел, а вальс
запрыгал как с перебитой ногой. ѓолова из зелени рванулась вперед, глаза ее
покинули Ђлександра ‘еменовича, отпустив его душу на покаЯние. ‡меЯ
приблизительно в пЯтнадцать аршин и толщиной в человека, как пружина,
выскочила из лопухов. ’уча пыли брызнула с дороги, и вальс кончилсЯ. ‡меЯ
махнула мимо заведующего совхозом прЯмо туда, где была видна белаЯ кофточка
на дороге. ђокк видел совершенно отчетливо: ЊанЯ стала желто-белой, и ее
длинные волосы как проволочные поднЯлись на пол-аршина над головой. ‡меЯ на
глазах ђокка, раскрыв на мгновение пасть, из которой вынырнуло что-то
похожее на вилку, ухватила зубами Њаню, оседающую в пыль, за плечо, так что
вздернула ее на аршин над землей. ’огда ЊанЯ повторила режущий предсмертный
крик. ‡меЯ извернулась пЯтисаженным винтом, хвост ее взмел смерч, и стала
Њаню давить. ’а больше не издала ни одного звука, и только ђокк слышал, как
лопались ее кости. ‚ысоко над землей взметнулась голова Њани, нежно
прижавшись к змеиной щеке. €зо рта у Њани плеснуло кровью, выскочила
сломаннаЯ рука и из-под ногтей брызнули фонтанчики крови. ‡атем змеЯ,
вывихнув челюсти, раскрыла пасть и разом надела свою голову на голову Њани и
стала налезать на нее, как перчатка на палец. Ћт змеи во все стороны било
такое жаркое дыхание, что оно коснулось лица ђокка, а хвост чуть не смел его
с дороги в едкой пыли. ‚от тут-то ђокк и поседел. ‘начала леваЯ и потом
праваЯ половина его черной головы покрылась серебром. ‚ смертной тошноте он
оторвалсЯ, наконец, от дороги и, ничего и никого не видЯ, оглашаЯ
окрестности диким ревом, бросилсЯ бежать...

ѓлава 9. †иваЯ каша

Ђгент государственного политического управлениЯ на станции „угино ™укин
был очень храбрым человеком. Ћн задумчиво сказал своему товарищу, рыжему
Џолайтису:
- Ќу, что ж, поедем. Ђ? „авай мотоцикл, - потом помолчал и добавил,
обращаЯсь к человеку, сидЯщему на лавке: - ”лейту-то положите.
Ќо седой трЯсущийсЯ человек на лавке, в помещении дугинского ѓЏ“,
флейты не положил, а заплакал и замычал. ’огда ™укин и Џолайтис понЯли, что
флейту нужно вынуть. Џальцы присохли к ней. ™укин, отличавшийсЯ огромной,
почти цирковой силой, стал палец за пальцем отгибать и отогнул все. ’огда
флейту положили на стол.
ќто было ранним солнечным утром следующего за смертью Њани днЯ.
- ‚ы поедете с нами, - сказал ™укин, обращаЯсь к Ђлександру ‘еменовичу,
- покажете нам где и что. - Ќо ђокк в ужасе отстранилсЯ от него и руками
закрылсЯ, как от страшного видениЯ.
- Ќужно показать, - добавил сурово Џолайтис.
- Ќет, оставь его. ‚идишь, человек не в себе.
- Ћтправьте менЯ в Њоскву, - плача, попросил Ђлександр ‘еменович.
- ‚ы разве совсем не вернетесь в совхоз?
Ќо ђокк вместо ответа опЯть заслонилсЯ руками, и ужас потек из его
глаз.
- Ќу, ладно, - решил ™укин, - вы действительно не в силах... џ вижу.
‘ейчас курьерский пойдет, с ним и поезжайте.
‡атем у ™укина с Џолайтисом, пока сторож станционный отпаивал
Ђлександра ‘еменовича водой и тот лЯзгал зубами по синей выщербленной
кружке, произошло совещание... Џолайтис полагал, что вообще ничего не было,
а просто-напросто ђокк душевнобольной и у него была страшнаЯ галлюцинациЯ.
™укин же склонЯлсЯ к мысли, что из города ѓрачевки, где в настоЯщий момент
гастролирует цирк, убежал удав-констриктор. “слыхав их сомневающийсЯ шепот,
ђокк привстал. Ћн несколько пришел в себЯ и сказал, простираЯ руки, как
библейский пророк:
- ‘лушайте менЯ. ‘лушайте. —то же вы мне не верите? Ћна была. ѓде же
моЯ жена?
™укин стал молчалив и серьезен и немедленно дал в ѓрачевку какую-то
телеграмму. ’ретий агент, по распорЯжению ™укина, стал неотступно находитьсЯ
при Ђлександре ‘еменовиче и должен был сопровождать его в Њоскву. ™укин же с
Џолайтисом стали готовитьсЯ к экспедиции. “ них был всего один электрический
револьвер, но и это была уже хорошаЯ защита. ЏЯтидесЯтизарЯднаЯ модель 27-го
года, гордость французской техники длЯ близкого боЯ, била всего на сто
шагов, но давала поле два метра в диаметре и в этом поле все живое убивала
наповал. ЏромахнутьсЯ было очень трудно. ™укин надел блестЯщую электрическую
игрушку, а Џолайтис обыкновенный 25-зарЯдный поЯсной пулеметик, взЯл обоймы,
и на одном мотоцикле, по утренней росе и холодку, они по шоссе покатились к
совхозу. Њотоцикл простучал двадцать верст, отделЯвших станцию от совхоза, в
четверть часа (ђокк шел всю ночь, то и дело прЯчась, в припадках смертного
ужаса, в придорожную траву), и когда солнце начало значительно припекать, на
пригорке, под которым вилась речка топь, глЯнул сахарный с колоннами дворец
в зелени. ЊертваЯ тишина стоЯла вокруг. “ самого подъезда к совхозу агенты
обогнали крестьЯнина на подводе. ’от плелсЯ не спеша, нагруженный какими-то
мешками, и вскоре осталсЯ позади. Њотоциклетка пробежала по мосту, и
Џолайтис затрубил в рожок, чтобы вызвать кого-нибудь. Ќо никто нигде не
отозвалсЯ, за исключением отдаленных остервенившихсЯ собак в Љонцовке.
Њотоцикл, замедлЯЯ ход, подошел к воротам с позеленевшими львами. ‡апыленные
агенты в желтых гетрах соскочили, прицепили цепью с замком к переплету
решетки машину и вошли во двор. ’ишина их поразила.
- ќй, кто тут есть! - крикнул ™укин громко.
Ќо никто не отозвалсЯ на его бас. Ђгенты обошли двор кругом, все более
удивлЯЯсь. Џолайтис нахмурилсЯ. ™укин стал посматривать серьезно, все более
хмурЯ светлые брови. ‡аглЯнули через открытое окно в кухню и увидали, что
там никого нет, но весь пол усеЯн белыми осколками посуды.
- ’ы знаешь, что-то действительно случилось. џ теперь вижу. Љатастрофа,
- молвил Џолайтис.
- ќй, кто там есть! ќй! - кричал ™укин, но ему отвечало только эхо под
сводами кухни.
- —ерт их знает! - ворчал ™укин. - ‚едь не могла же она слопать их всех
сразу. €ли разбежались. €дем в дом.
„верь во дворце с колонной верандой была открыта настежь, и в нем было
совершенно пусто. Ђгенты прошли даже в мезонин, стучали и открывали все
двери, но ничего решительно не добились и, через вымершее крыльцо, вновь
вышли во двор.
- Ћбойдем кругом. Љ оранжереЯм, - распорЯдилсЯ ™укин, - все обшарим, а
там можно будет протелефонировать.
Џо кирпичной дорожке агенты пошли, минуЯ клумбы, на задний двор,
пересекли его и увидали блестЯщие стекла оранжереи.
- Џогоди-ка, - заметил шепотом ™укин и отстегнул с поЯса револьвер.
Џолайтис насторожилсЯ и снЯл пулемет. ‘транный и очень зычный звук тЯнулсЯ в
оранжерее и где-то за нею. Џохоже было, что где-то шипит паровоз.
«‡ау-зау... зау-зау... с-с-с-с-с...» - шипела оранжереЯ.
- Ђ ну-ка, осторожно, - шепнул ™укин, и, стараЯсь не стучать каблуками,
агенты придвинулись к самым стеклам и заглЯнули в оранжерею.
’отчас Џолайтис откинулсЯ назад, и лицо его стало бледно. ™укин открыл
рот и застыл с револьвером в руке.
‚сЯ оранжереЯ жила как червиваЯ каша. ‘виваЯсь и развиваЯсь в клубки,
шипЯ и разворачиваЯсь, шарЯ и качаЯ головами, по полу оранжереи ползли
огромные змеи. ЃитаЯ скорлупа валЯлась на полу и хрустела под их телами.
‚верху бледно горел огромной силы электрический шар, и от него всЯ
внутренность оранжереи освещалась странным кинематографическим светом. Ќа
полу торчали три темных, словно фотографических, огромных Ящика, два из них,
сдвинутые и покосившиесЯ, потухли, а в третьем горело небольшое
густо-малиновое световое пЯтно. ‡меи всех размеров ползли по проводам,
поднимались по переплетам рам, вылезали через отверстиЯ на крыше. Ќа самом
электрическом шаре висела совершенно чернаЯ, пЯтнистаЯ змеЯ в несколько
аршин, и голова ее качалась у шара, как маЯтник. Љакие-то погремушки звЯкали
в шипении, из оранжереи тЯнуло странным гнилостным, словно прудовым запахом.
€ еще смутно разглЯдели агенты кучи белых Яиц, валЯющихсЯ в пыльных углах, и
странную гигантскую голенастую птицу, лежащую неподвижно у камер, и труп
человека в сером у двери, рЯдом с винтовкой.
- Ќазад, - крикнул ™укин и стал пЯтитьсЯ, левой рукой отдавливаЯ
Џолайтиса и поднимаЯ правою револьвер. Ћн успел выстрелить раз девЯть,
прошипев и выбросив около оранжереи зеленоватую молнию. ‡вук страшно
усилилсЯ, и в ответ на стрельбу ™укина всЯ оранжереЯ пришла в бешеное
движение, и плоские головы замелькали во всех дырах. ѓром тотчас же начал
скакать по всему совхозу и играть отблесками на стенах. «—ах-чах-чах-чах», -
стрелЯл Џолайтис, отступаЯ задом. ‘трашный, четырехлапый шорох послышалсЯ за
спиною, и Џолайтис вдруг страшно крикнул, падаЯ навзничь. ‘ущество на
вывернутых лапах, коричнево-зеленого цвета, с громадной острой мордой, с
гребенчатым хвостом, похожее на страшных размеров Ящерицу, выкатилось из-за
угла сараЯ и, Яростно перекусив ногу Џолайтису, сбило его на землю.
- Џомоги, - крикнул Џолайтис, и тотчас леваЯ рука его попала в пасть и
хрустнула, правой рукой он, тщетно пытаЯсь поднЯть ее, повез револьвером по
земле. ™укин обернулсЯ и заметалсЯ. ђаз он успел выстрелить, но сильно взЯл
в сторону, потому что боЯлсЯ убить товарища. ‚торой раз он выстрелил по
направлению оранжереи, потому что оттуда среди небольших змеиных морд
высунулась одна огромнаЯ, оливковаЯ, и туловище выскочило прЯмо по
направлению к нему. ќтим выстрелом он гигантскую змею убил и опЯть, прыгаЯ и
вертЯсь возле Џолайтиса, полумертвого уже в пасти крокодила, выбирал место,
куда бы выстрелить, чтобы убить страшного гада, не тронув агента. Ќаконец,
это ему удалось. €з электроревольвера хлопнуло два раза, осветив все вокруг
зеленоватым светом, и крокодил, прыгнув, вытЯнулсЯ, окоченев, и выпустил
Џолайтиса. Љровь у того текла из рукава, текла изо рта, и он, припадаЯ на
правую здоровую руку, тЯнул переломленную левую ногу. ѓлаза его угасали.
- ™укин... беги, - промычал он, всхлипываЯ.
™укин выстрелил несколько раз по направлению оранжереи, и в ней
вылетело несколько стекол. Ќо огромнаЯ пружина, оливковаЯ и гибкаЯ, сзади,
выскочив из подвального окна, перескользнула двор, занЯв его весь
пЯтисаженным телом, и во мгновение обвила ноги ™укина. …го швырнуло вниз на
землю, и блестЯщий револьвер отпрыгнул в сторону. ™укин крикнул мощно, потом
задохсЯ, потом кольца скрыли его совершенно, кроме головы. Љольцо прошло раз
по голове, сдираЯ с нее скальп, и голова эта треснула. Ѓольше в совхозе не
послышалось ни одного выстрела. ‚се погасил шипЯщий, покрывающий звук. € в
ответ ему очень далеко по ветру донессЯ из Љонцовки вой, но теперь уже
нельзЯ было разобрать, чей это вой, собачий или человечий.

ѓлава 10. Љатастрофа

‚ ночной редакции газеты "€звестиЯ" Ярко горели шары, и толстый
выпускающий редактор на свинцовом столе верстал вторую полосу с телеграммами
"Џо ‘оюзу республик". Ћдна гранка попалась ему на глаза, он всмотрелсЯ в нее
через пенсне и захохотал, созвал вокруг себЯ корректоров из корректорской и
метранпажа и всем показал эту гранку. Ќа узенькой полоске сырой бумаги было
напечатано:
"ѓрачевка, ‘моленской губернии. ‚ уезде поЯвилась курица величиною с
лошадь и лЯгаетсЯ как конь. ‚место хвоста у нее буржуазные дамские перьЯ".
Ќаборщики страшно хохотали.
- ‚ мое времЯ, - заговорил выпускающий, хихикаЯ жирно, - когда Я
работал у ‚ани ‘ытина в "ђусском слове", допивались до слонов. ќто верно. Ђ
теперь, стало быть, до страусов.
Ќаборщики хохотали.
- Ђ ведь верно, страус, - заговорил метранпаж, - что же, ставить, €ван
‚онифатьевич?
- „а что ты, сдурел, - ответил выпускающий, - Я удивлЯюсь, как
секретарь пропустил, - просто пьЯнаЯ телеграмма.
- Џопраздновали, это верно, - согласились наборщики, и метранпаж убрал
со стола сообщение о страусе.
Џоэтому "€звестиЯ" и вышли на другой день, содержа, как обыкновенно,
массу интересного материала, но без каких бы то ни было намеков на
грачевского страуса. Џриват-доцент €ванов, аккуратно читающий "€звестиЯ", у
себЯ в кабинете свернул лист, зевнув, молвил: ничего интересного, и стал
надевать белый халат. —ерез некоторое времЯ в кабинетах у него загорелись
горелки и заквакали лЯгушки. ‚ кабинете же профессора Џерсикова была
кутерьма. €спуганный Џанкрат стоЯл и держал руки по швам.
- ЏонЯл... ‘лушаю-с, - говорил он.
Џерсиков запечатанный сургучом пакет вручил ему, говорЯ:
- Џоедешь прЯмо в отдел животноводства к этому заведующему Џтахе и
скажешь прЯмо, что он - свиньЯ. ‘кажи, что Я так, профессор Џерсиков, так и
сказал. € пакет ему отдай.
"•орошенькое дело..." - подумал бледный Џанкрат и убралсЯ с пакетом.
Џерсиков бушевал.
- ќто черт знает что такое, - скулил он, разгуливаЯ по кабинету и
потираЯ руки в перчатках, - это неслыханное издевательство надо мной и над
зоологией. ќти проклЯтые куриные Яйца везут грудами, а Я два месЯца не могу
добитьсЯ необходимого. ‘ловно до Ђмерики далеко! ‚ечнаЯ кутерьма, вечное
безобразие. - Ћн стал считать по пальцам: - ‹овлЯ... ну, десЯть дней самое
большее, ну, хорошо - пЯтнадцать... ну, хорошо, двадцать и перелет два днЯ,
из ‹ондона в Ѓерлин день... €з Ѓерлина к нам шесть часов... какое-то
неописуемое безобразие...
Ћн Яростно набросилсЯ на телефон и стал куда-то звонить.
‚ кабинете у него было все готово длЯ каких-то таинственных и
опаснейших опытов, лежала полосами нарезаннаЯ бумага длЯ заклейки дверей,
лежали водолазные шлемы с отводными трубками и несколько баллонов, блестЯщих
как ртуть, с этикеткою "„оброхим", "не прикасатьсЯ" и рисунками черепа со
скелетными костЯми.
Џонадобилось по меньшей мере три часа, чтоб профессор успокоилсЯ и
приступил к мелким работам. ’ак он и сделал. ‚ институте он работал до
одиннадцати часов вечера и поэтому ни о чем не знал, что творитсЯ за
кремовыми стенами. Ќи нелепый слух, пролетевший по Њоскве, о каких-то змеЯх,
ни страннаЯ выкрикнутаЯ телеграмма в вечерней газете ему остались
неизвестны, потому что доцент €ванов был в художественном театре на "”едоре
€оанновиче", и, стало быть, сообщить новость профессору было некому.
Џерсиков около полуночи приехал на Џречистенку и лег спать, почитав еще
на ночь в кровати какую-то английскую статью в журнале "‡оологический
вестник", полученном из ‹ондона. Ћн спал, да спала и всЯ вертЯщаЯсЯ до
поздней ночи Њосква, и не спал лишь громадный серый корпус на ’верской ул.
во дворе, где страшно гудели, потрЯсаЯ все здание, ротационные машины
"€звестий". ‚ кабинете выпускающего происходила невероЯтнаЯ кутерьма и
путаница. Ћн, совершенно бешеный, с красными глазами металсЯ, не знаЯ, что
делать, и посылал всех к чертовой матери. Њетранпаж ходил за ним и, дыша
винным духом, говорил:
- Ќу, что же, €ван ‚онифатьевич, не беда, пускай завтра утром выпускают
экстренное приложение. Ќе из машины же номер выдирать.
Ќаборщики не разошлись домой, а ходили стаЯми, сбивались кучами и
читали телеграммы, которые шли теперь всю ночь напролет, через каждые
четверть часа, становЯсь все чудовищнее и страннее. ЋстраЯ шлЯпа Ђльфреда
Ѓронского мелькала в ослепительном розовом свете, заливавшем типографию. €
механический толстЯк скрипел и ковылЯл, показываЯсь то здесь, то там. ‚
подъезде хлопали двери и всю ночь поЯвлЯлись репортеры. Џо всем 12 телефонам
типографии звонили непрерывно, и станциЯ почти механически подавала в ответ
на загадочные трубки "занЯта", "занЯто", и на станции перед бессонными
барышнЯми пели и пели сигнальные рожки...
Ќаборщики облепили механического толстЯка и капитан дальнего плаваниЯ
говорил им:
- Ђэропланы с газом придетсЯ посылать.
- Ќе иначе, - отвечали наборщики, - ведь это что ж такое. - ‡атем
страшнаЯ матернаЯ ругань перекатывалась в воздухе и чей-то визгливый голос
кричал:
- ќтого Џерсикова расстрелЯть надо.
- Џри чем тут Џерсиков, - отвечали из гущи, - этого сукина сына в
совхозе - вот кого надо расстрелЯть.
- Ћхрану надо было поставить, - выкрикивал кто-то.
- „а, может, это вовсе и не Яйца.
‚се здание трЯслось и гудело от ротационных колес, и создавалось такое
впечатление, что серый неприглЯдный корпус полыхает электрическим пожаром.
‡анЯвшийсЯ день не остановил его. Ќапротив, только усилил, хоть и
электричество погасло. Њотоциклетки одна за другой вкатывались в асфальтовый
двор, вперемешку с автомобилЯми. ‚сЯ Њосква встала, и белые листьЯ газеты
одели ее, как птицы. ‹истьЯ сыпались и шуршали у всех в руках, и у
газетчиков к одиннадцати часам днЯ не хватало номеров, несмотрЯ на то, что
"€звестиЯ" выходили в этом месЯце с тиражом в полтора миллиона экземплЯров.
Џрофессор Џерсиков выехал с Џречистенки на автобусе и прибыл в институт. ’ам
его ожидала новость. ‚ вестибюле стоЯли аккуратно обшитые металлическими
полосами деревЯнные Ящики, в количестве трех штук, испещренные заграничными
наклейками на немецком Языке, и над ними царствовала одна русскаЯ меловаЯ
надпись: "осторожно - Яйца".
ЃурнаЯ радость овладела профессором.
- Ќаконец-то, - вскричал он. - Џанкрат, взламывай Ящики немедленно и
осторожно, чтобы не побить. Љо мне в кабинет.
Џанкрат немедленно исполнил приказание, и через четверть часа в
кабинете профессора, усеЯнном опилками и обрывками бумаги, бушевал его
голос.
- „а они что же, издеваютсЯ надо мною, что ли, - выл профессор,
потрЯсаЯ кулаками и вертЯ в руках Яйца. - ќто какаЯ-то скотина, а не Џтаха.
џ не позволю смеЯтьсЯ надо мной. ќто что такое, Џанкрат?
- џйца-с, - отвечал Џанкрат горестно.
- Љуриные, понимаешь, куриные, черт бы их задрал! Ќа какого дьЯвола они
мне нужны. Џусть посылают их этому негодЯю в совхоз!
Џерсиков бросилсЯ в угол к телефону, но не успел позвонить.
- ‚ладимир €патьич! ‚ладимир €патьич! - загремел в коридоре института
голос €ванова.
Џерсиков оторвалсЯ от телефона, и Џанкрат стрельнул в сторону, даваЯ
дорогу приват-доценту. ’от вбежал в кабинет, вопреки своему джентльменскому
обычаю, не снимаЯ серой шлЯпы, сиЯющей на затылке и с газетным листом в
руках.
- ‚ы знаете, ‚ладимир €патьич, что случилось, - выкрикивал он и
взмахнул перед лицом Џерсикова листом с надписью: "экстренное приложение",
посредине которого красовалсЯ Яркий цветной рисунок.
- Ќет, выслушайте, что они сделали, - в ответ закричал, не слушаЯ,
Џерсиков, - они менЯ вздумали удивить куриными Яйцами. ќтот Џтаха форменный
идиот, посмотрите!
€ванов совершенно ошалел. Ћн в ужасе уставилсЯ на вскрытые Ящики, потом
на лист, затем глаза его почти выпрыгнули с лица.
- ’ак вот что, - задыхаЯсь забормотал он, - теперь Я понимаю... Ќет,
‚ладимир €патьич, вы только глЯньте, - он мгновенно развернул лист и
дрожащими пальцами указал Џерсикову на цветное изображение. Ќа нем, как
страшный пожарный шланг, извивалась оливковаЯ в желтых пЯтнах змеЯ, в
странной смазанной зелени. Ћна была снЯта сверху, с легонькой летательной
машины, осторожно скользнувшей над змеей. - Љто это, по-вашему, ‚ладимир
€патьич?
Џерсиков сдвинул очки на лоб, потом передвинул их на глаза, всмотрелсЯ
в рисунок и сказал в крайнем удивлении:
- —то за черт. ќто... да это анаконда, водЯной удав...
€ванов сбросил шлЯпу, опустилсЯ на стул и сказал, выстукиваЯ каждое
слово кулаком по столу:
- ‚ладимир €патьич, эта анаконда из ‘моленской губернии. —то-то
чудовищное. ‚ы понимаете, этот негодЯй вывел змей вместо кур и, вы поймите,
они дали такую же самую феноменальную кладку, как лЯгушки!
- —то такое? - ответил Џерсиков, и лицо его сделалось бурым... - ‚ы
шутите, Џетр ‘тепанович... Ћткуда?
€ванов онемел на мгновение, потом получил дар слова и, тыча пальцем в
открытый Ящик, где сверкали беленькие головки в желтых опилках, сказал:
- ‚от откуда.
- —то-о?! - завыл Џерсиков, начинаЯ соображать.
€ванов совершенно уверенно взмахнул двумЯ сжатыми кулаками и закричал:
- Ѓудьте покойны. Ћни ваш заказ на змеиные и страусовые Яйца переслали
в совхоз, а куриные вам по ошибке.
- Ѓоже мой... боже мой, - повторил Џерсиков и, зеленеЯ лицом, стал
садитьсЯ на винтЯщийсЯ табурет.
Џанкрат совершенно одурел у двери, побледнел и онемел. €ванов вскочил,
схватил лист и, подчеркиваЯ острым ногтем строчку, закричал в уши
профессору:
- Ќу теперь они будут иметь веселую историю!.. —то теперь будет, Я
решительно не представлЯю. ‚ладимир €патьич, вы глЯньте, - и он завопил
вслух, вычитываЯ первое попавшеесЯ место со скомканного листа... - ‡меи идут
стаЯми в направлении Њожайска... откладываЯ неимоверное количество Яиц. џйца
были замечены в „уховском уезде... ЏоЯвились крокодилы и страусы. —асти
особого назначениЯ и отрЯды государственного управлениЯ прекратили панику в
‚Язьме после того, как зажгли пригородный лес, остановивший движение
гадов...
Џерсиков, разноцветный, иссинЯ-бледный, с сумасшедшими глазами,
поднЯлсЯ с табурета и, задыхаЯсь, начал кричать:
- Ђнаконда... анаконда... водЯной удав! Ѓоже мой! - в таком состоЯнии
его еще никогда не видали ни €ванов, ни Џанкрат.
Џрофессор сорвал одним взмахом галстук, оборвал пуговицы на сорочке,
побагровел страшным параличным цветом и, шатаЯсь, с совершенно тупыми
стеклЯнными глазами, ринулсЯ куда-то вон. ‚опль разлетелсЯ под каменными
сводами института.
- Ђнаконда... анаконда, - загремело эхо.
- ‹ови профессора! - взвизгнул €ванов Џанкрату, заплЯсавшему от ужаса
на месте. - ‚оды ему... у него удар.

ѓлава 11. Ѓой и смерть

Џылала бешенаЯ электрическаЯ ночь в Њоскве. ѓорели все огни, и в
квартирах не было места, где бы не сиЯли лампы со сброшенными абажурами. Ќи
в одной квартире Њосквы, насчитывающей 4 миллиона населениЯ, не спал ни один
человек, кроме неосмысленных детей. ‚ квартирах ели и пили как попало. ‚
квартирах что-то выкрикивали, и поминутно искаженные лица выглЯдывали в окна
во всех этажах, устремлЯЯ взор в небо, во всех направлениЯх изрезанное
прожекторами. Ќа небе то и дело вспыхивали белые огни, отбрасываЯ летающие
белые конусы на Њоскву, и исчезали и гасли. ‚ особенности страшно было на
’верской-џмской. Ќа Ђлександровский вокзал каждые десЯть минут приходили
поезда, сбитые как попало из товарных и разноклассных вагонов и даже
цистерн, облепленных обезумевшими людьми, и по ’верской-џмской бежали густой
кашей, ехали в автобусах, ехали на крышах трамваев, давили друг друга и
попадали под колеса. Ќа вокзале то и дело вспыхивала трескучаЯ тревожнаЯ
стрельба поверх толпы - это воинские части останавливали панику сумасшедших,
бегущих по стрелкам железных дорог из ‘моленской губернии в Њоскву. Ќа
вокзале то и дело с бешеным легким всхлипыванием вылетали стекла в окнах,
выли все паровозы. ‚се улицы были усеЯны плакатами, брошенными и
растоптанными, и эти же плакаты под жгучими малиновыми рефлекторами глЯдели
со стен. Ћни всем уже были известны, и никто их не читал. ‚ них Њосква
объЯвлЯлась на военном положении. ‚ них грозили за панику и сообщили, что в
‘моленскую губернию часть за частью уже едут отрЯды Љрасной армии,
вооруженные газами. Ќо плакаты не могли остановить воющей ночи. ‚ квартирах
ронЯли и били посуду и цветочные вазоны, бегали, задевали за углы,
разматывали и сматывали какие-то узлы и чемоданы, в тщетной надежде
пробратьсЯ на Љаланчевскую площадь, на џрославский или Ќиколаевский вокзал.
“вы, все вокзалы, ведущие на север и на восток, были оцеплены густейшим
слоем пехоты, и громадные грузовики, колыша и бренча цепЯми, доверху
нагруженные Ящиками, поверх которых сидели армейцы в остроконечных шлемах,
ощетинившиесЯ во все стороны штыками, увозили запасы золотых монет из
подвалов народного комиссариата финансов и громадные Ящики с надписью:
"Ћсторожно. ’ретьЯковскаЯ галереЯ". Њашины рЯвкали и бегали по всей Њоскве.
Ћчень далеко на небе дрожал отсвет пожара и слышались, колыша густую
черноту августа, беспрерывные удары пушек.
Џод утро, по совершенно бессонной Њоскве, не потушившей ни одного огнЯ,
вверх по ’верской, сметаЯ все встречное, что жалось в подъезды и витрины,
выдавливаЯ стекла, прошла многотысЯчнаЯ, стрекочащаЯ копытами по торцам,
змеЯ конной армии. Њалиновые башлыки мотались концами на серых спинах, и
кончики пик кололи небо. ’олпа, мечущаЯсЯ и воющаЯ, как будто ожила сразу,
увидав ломЯщиесЯ вперед, рассекающие расплеснутое варево безумиЯ шеренги. ‚
толпе на тротуарах начали призывно, с надеждою, выть.
- „а здравствует коннаЯ армиЯ! - кричали иступленные женские голоса.
- „а здравствует! - отзывались мужчины.
- ‡адавЯт!!. „авЯт!.. - выли где-то.
- Џомогите! - кричали с тротуара.
Љоробки папирос, серебрЯные деньги, часы полетели в шеренги с тротуара,
какие-то женщины выскакивали на мостовую и, рискуЯ костЯми, плелись с боков
конского строЯ, цеплЯлись за стремена и целуЯ их. ‚ беспрерывном стрекоте
копыт изредка взмывали голоса взводных:
- Љороче повод.
ѓде-то пели весело и разухабисто, и с коней смотрели в зыбком рекламном
свете лица в заломленных малиновых шапках. ’о и дело, прерываЯ шеренги
конных с открытыми лицами, шли на конЯх же странные фигуры, в странных
чадрах, с отводными за спину трубками и с баллонами на ремнЯх за спиной. ‡а
ними ползли громадные цистерны-автомобили, с длиннейшими рукавами и
шлангами, точно на пожарных повозках, и тЯжелые, раздавливающие торцы,
наглухо закрытые и светЯщиесЯ узенькими бойницами танки на гусеничных лапах.
Џрерывались шеренги конных и шли автомобили, зашитые наглухо в серую броню,
с теми же трубками, торчащими наружу, и белыми нарисованными черепами на
боках с надписью "газ", "„оброхим".
- ‚ыручайте, братцы, - завывали с тротуаров, - бейте гадов... ‘пасайте
Њоскву!
- Њать... мать... - перекатывалось по рЯдам. Џапиросы пачками прыгали в
освещенном ночном воздухе, и белые зубы скалились на ошалевших людей с
коней. Џо рЯдам разливалось глухое и щиплющее сердце пение:

...Ќи туз, ни дама, ни валет,
Џобьем мы гадов без сомненьЯ,
—етыре с боку - ваших нет...

ѓудЯщие раскаты "ура" выплывали над всей этой кашей, потому что
пронессЯ слух, что впереди шеренг на лошади, в таком же малиновом башлыке,
как и все всадники, едет ставший легендарным десЯть лет назад, постаревший и
поседевший командир конной громады. ’олпа завывала и в небо улетал, немного
успокаиваЯ мЯтущиесЯ сердца, гул "ура... ура"...

* * * * *

€нститут был скупо освещен. ‘обытиЯ в него долетали только отдельными,
смутными и глухими отзвуками. ђаз под огненными часами близ манежа грохнул
веером залп, это расстрелЯли на месте мародеров, пытавшихсЯ ограбить
квартиру на ‚олхонке. Њашинного движениЯ на улице здесь было мало, оно все
сбивалось к вокзалам. ‚ кабинете профессора, где тускло горела одна лампа,
отбрасываЯ пучок на стол, Џерсиков сидел, положив голову на руки, и молчал.
‘лоистый дым веЯл вокруг него. ‹уч в Ящике погас. ‚ террариЯх лЯгушки
молчали, потому что уже спали. Џрофессор не работал и не читал. ‚ стороне,
под левым его локтем, лежал вечерний выпуск телеграмм на узкой полосе,
сообщавший, что ‘моленск горит весь и что артиллериЯ обстреливает можайский
лес по квадратам, громЯ залежи крокодильих Яиц, разложенных во всех сырых
оврагах. ‘ообщалось, что эскадрильЯ аэропланов под ‚Язьмою действовала
весьма удачно, залив газом почти весь уезд, но что жертвы человеческие в
этих пространствах неисчислимы из-за того, что население, вместо того, чтобы
покидать уезды в порЯдке правильной эвакуации, благодарЯ панике металось
разрозненными группами на свой страх и риск, кидаЯсь куда глаза глЯдЯт.
‘ообщалось, что отдельнаЯ кавказскаЯ кавалерийскаЯ дивизиЯ в можайском
направлении блистательно выиграла бой со страусовыми стаЯми, перерубив их
всех и уничтожив громадные кладки страусовых Яиц. Џри этом дивизиЯ понесла
незначительные потери. ‘ообщалось от правительства, что в случае, если гадов
не удастсЯ удержать в 200-верстной зоне от столицы, она будет эвакуирована в
полном порЯдке. ‘лужащие и рабочие должны соблюдать полное спокойствие.
Џравительство примет самые жестокие меры к тому, чтобы не допустить
смоленской истории, в результате которой, благодарЯ смЯтению, вызванному
неожиданным нападением гремучих змей, поЯвившихсЯ в количестве нескольких
тысЯч, город загорелсЯ во всех местах, где бросили горЯщие печи и начали
безнадежный повальный исход. ‘ообщалось, что продовольствием Њосква
обеспечена по меньшей мере на полгода и что совет при главнокомандующем
принимает срочные меры к бронировке квартир длЯ того, чтобы вести бои с
гадами на самых улицах столицы, в случае, если красным армиЯм и аэропланам и
эскадрильЯм не удастсЯ удержать нашествие пресмыкающихсЯ.
Ќичего этого профессор не читал, смотрел остекленевшими глазами перед
собой и курил. Љроме него только два человека были в институте - Џанкрат и
то и дело заливающаЯсЯ слезами экономка ЊарьЯ ‘тепановна, бессоннаЯ уже
третью ночь, которую она проводила в кабинете профессора, ни за что не
желающего покинуть свой единственный оставшийсЯ потухший Ящик. ’еперь ЊарьЯ
‘тепановна приютилась на клеенчатом диване, в тени в углу, и молчала в
скорбной думе, глЯдЯ, как чайник с чаем, предназначенным длЯ профессора,
закипал на треножнике газовой горелки. €нститут молчал, и все произошло
внезапно.
‘ тротуара вдруг послышались ненавистные звонкие крики, так что ЊарьЯ
‘тепановна вскочила и взвизгнула. Ќа улице замелькали огни фонарей и
отозвалсЯ голос Џанкрата в вестибюле. Џрофессор плохо воспринЯл этот шум. Ћн
поднЯл на мгновение голову, пробормотал: "€шь как беснуютсЯ... что ж Я
теперь поделаю". € вновь впал в оцепенение. Ќо оно было нарушено. ‘трашно
загремели кованые двери института, выходЯщие на ѓерцена, и все стены
затрЯслись. ‡атем лопнул сплошной зеркальный слой в соседнем кабинете.
‡азвенело и высыпалось стекло в кабинете профессора, и серый булыжник
прыгнул в окно, развалив стеклЯнный стол. ‹Ягушки шарахнулись в террариЯх и
поднЯли вопль. ‡аметалась, завизжала ЊарьЯ ‘тепановна, бросилась к
профессору, хватаЯ его за руки и крича: «“бегайте, ‚ладимир €патьич,
убегайте». - ’от поднЯлсЯ с винтЯщегосЯ стула, выпрЯмилсЯ и, сложив палец
крючком, ответил, причем глаза его на миг приобрели прежний остренький
блеск, напоминавший прежнего вдохновенного Џерсикова.
- Ќикуда Я не пойду, - проговорил он, - это просто глупость, они
мечутсЯ, как сумасшедшие... Ќу, а если всЯ Њосква сошла с ума, то куда же Я
уйду. €, пожалуйста, перестаньте кричать. Џри чем здесь Я. Џанкрат! - позвал
он и нажал кнопку.
‚ероЯтно, он хотел, чтоб Џанкрат прекратил всю суету, которой он вообще
никогда не любил. Ќо Џанкрат ничего уже не мог поделать. ѓрохот кончилсЯ
тем, что двери института растворились и издалека донеслись хлопушечки
выстрелов, а потом весь каменный институт заполнилсЯ бегом, выкриками, боем
стекол. ЊарьЯ ‘тепановна вцепилась в рукав Џерсикова и начала его тащить
куда-то, но он отбилсЯ от нее, вытЯнулсЯ во весь рост и, как был в белом
халате, вышел в коридор.
- Ќу? - спросил он. „вери распахнулись, и первое, что поЯвилось в
дверЯх, это спина военного с малиновым шевроном и звездой на левом рукаве.
Ћн отступал из двери, в которую напирала ЯростнаЯ толпа, спиной и стрелЯл из
револьвера. Џотом он бросилсЯ бежать мимо Џерсикова, крикнув ему:
- Џрофессор, спасайтесь, Я больше ничего не могу сделать.
…го словам ответил визг Њарьи ‘тепановны. ‚оенный проскочил мимо
Џерсикова, стоЯщего как белое изваЯние, и исчез во тьме извилистых коридоров
в противоположном конце. ‹юди вылетали из дверей, завываЯ:
- Ѓей его! “бивай...
- Њирового злодеЯ!
- ’ы распустил гадов!
€скаженные лица, разорванные платьЯ запрыгали в коридорах, и кто-то
выстрелил. ‡амелькали палки. Џерсиков немного отступил назад, прикрыл дверь,
ведущую в кабинет, где в ужасе на полу на коленЯх стоЯла ЊарьЯ ‘тепановна,
распростер руки, как распЯтый... он не хотел пустить толпу и закричал в
раздражении:
- ќто форменное сумасшествие... вы совершенно дикие звери. —то вам
нужно? - ‡авыл: - ‚он отсюда! - и закончил фразу резким, всем знакомым
выкриком: - Џанкрат, гони их вон.
Ќо Џанкрат никого уже не мог выгнать. Џанкрат с разбитой головой,
истоптанный и рваный в клочьЯ, лежал недвижимо в вестибюле, и новые и новые
толпы рвались мимо него, не обращаЯ вниманиЯ на стрельбу милиции с улицы.
Ќизкий человек, на обезьЯньих кривых ногах, в разорванном пиджаке, в
разорванной манишке, сбившейсЯ на сторону, опередил других, дорвалсЯ до
Џерсикова и страшным ударом палки раскроил ему голову. Џерсиков качнулсЯ,
стал падать на бок, и последним его словом было:
- Џанкрат... Џанкрат...
Ќи в чем не повинную Њарью ‘тепановну убили и растерзали в кабинете,
камеру, где потух луч, разнесли в клочьЯ, в клочьЯ разнесли террарии,
перебив и истоптав обезумевших лЯгушек, раздробили стеклЯнные столы,
раздробили рефлекторы, а через час институт пылал, возле него валЯлись
трупы, оцепленные шеренгою вооруженных электрическими револьверами, и
пожарные автомобили, насасываЯ воду из кранов, лили струи во все окна, из
которых, гудЯ, длинно выбивалось пламЯ.

ѓлава 12. Њорозный бог на машине

‚ ночь с 19-го на 20-е августа 1928 года упал неслыханный, никем из
старожилов никогда еще не отмеченный мороз. Ћн пришел и продержалсЯ двое
суток, достигнув 18 градусов. ЋстервеневшаЯ Њосква заперла все окна, все
двери. ’олько к концу третьих суток понЯло население, что мороз спас столицу
и те безграничные пространства, которыми она владела и на которые упала
страшнаЯ беда 28-го года. ЉоннаЯ армиЯ под Њожайском, потерЯвшаЯ три
четверти своего состава, начала изнемогать, и газовые эскадрильи не могли
остановить движениЯ мерзких пресмыкающихсЯ, полукольцом заходивших с запада,
юго-запада и юга по направлению к Њоскве.
€х задушил мороз. „вух суток по 18 градусов не выдержали омерзительные
стаи, и в 20-х числах августа, когда мороз исчез, оставив лишь сырость и
мокроту, оставив влагу в воздухе, оставив побитую нежданным холодом зелень
на деревьЯх, битьсЯ больше было не с кем. Ѓеда кончилась. ‹еса, полЯ,
необозримые болота были еще завалены разноцветными Яйцами, покрытыми порою
странным, нездешним рисунком, который безвестно пропавший ђокк принимал за
грЯзюку, но эти Яйца были совершенно безвредны. Ћни были мертвы, зародыши в
них были прикончены.
Ќеобозримые пространства земли еще долго гнили от бесчисленных трупов
крокодилов и змей, вызванных к жизни таинственным, родившимсЯ на улице
ѓерцена в гениальных глазах лучом, но они уже не были опасны, непрочные
созданьЯ гнилостных жарких тропических болот погибли в два днЯ, оставив на
пространстве трех губерний страшное зловоние, разложение и гной.
Ѓыли долгие эпидемии, были долго повальные болезни от трупов гадов и
людей, и долго еще ходила армиЯ, но уже снабженнаЯ не газами, а саперными
принадлежностЯми, керосиновыми цистернами и шлангами, очищаЯ землю.
Ћчистила, и все кончилось к весне 29-го года.
Ђ весною 29-го года опЯть затанцевала, загорелась и завертелась огнЯми
Њосква, и опЯть по-прежнему шаркало движение механических экипажей, и над
шапкою •рама •риста висел, как на ниточке, лунный серп, и на месте
сгоревшего в августе 28-го года двухэтажного института выстроили новый
зоологический дворец, и им заведовал приват-доцент €ванов, но Џерсикова уже
не было. Ќикогда не возникал перед глазами людей скорченный убедительный
крючок из пальца, и никто больше не слышал скрипучего квакающего голоса. Ћ
луче и катастрофе 28-го года еще долго говорил и писал весь мир, но потом
имЯ профессора ‚ладимира €патьевича Џерсикова оделось туманом и погасло, как
погас и самый открытый им в апрельскую ночь красный луч. ‹уч же этот вновь
получить не удалось, хоть иногда изЯщный джентльмен и ныне ординарный
профессор Џетр ‘тепанович €ванов и пыталсЯ. Џервую камеру уничтожила
разъЯреннаЯ толпа в ночь убийства Џерсикова. ’ри камеры сгорели в никольском
совхозе "Љрасный луч" при первом бое эскадрильи с гадами, а восстановить их
не удалось. Љак ни просто было сочетание стекол с зеркальными пучками света,
его не скомбинировали во второй раз, несмотрЯ на стараниЯ €ванова. Ћчевидно,
длЯ этого нужно было что-то особенное, кроме знаниЯ, чем обладал в мире
только один человек - покойный профессор ‚ладимир €патьевич Џерсиков.

Њосква, 1924 год, октЯбрь
Last-modified: Thu, 30 Sep 1999 10:12:57 GMT
Ћцените этот текст: