  соски.  Њолозиво  пахнет терпкой травой, оно заливает
менЯ, Я оказываюсь в этот вЯзком океане тепла и покоЯ, не могу шевельнутьсЯ.
Ђ молозиво  все  течет,  течет,  обволакивает менЯ.  Ђх!..  это оно течет из
менЯ... ќто Я тихо мычу,  постанываю, облизываю  моего детеныша. ќто от менЯ
поднимаетсЯ травЯной пар. Њашка  была в моем детстве, и теленочек был. џ его
подкармливала: вкладывала  в  его  клейкий рот  руку, он  захватывал  пальцы
шершавым Языком и щекотно присасывал, втЯгивал ладонь глубоко в рот. ’огда Я
осторожно  опускала  его морду вместе с рукою в миску, и  молоко  постепенно
уменьшалось, исчезало,  но долго  оставались  хлюпающие  звуки, круглые, как
пуговицы,  лиловые глаза и  уходЯщее  ощущение сладостного  конца.  ќто Я  -
Њашка. ќто Я рожала ‘ережу.

     Џо вечерам все  дворы  выходили встречать  своих  коров  в конце  нашей
улицы.   Љоровы  спускались  с   подножьЯ  Ѓештау,  с   горных  лугов   мимо
скал-валунов.  џ  знала, что  Ѓештау  имеет  пЯть  вершин,  а  позже,  когда
приближалась к горе,  еще много маленьких  вершинок  насчитывала.  Ќа каждую
взбиралась  сама. Ќо  с улицы  нашей видны только три, самые высокие,  самые
привычные... Ђ люди говорЯт, что мы любим то, что знаем. џ знала такую  "мою
Ѓештау", "Ѓештау ’ри ‚ершины". џ любила ее. ‘мотрела на нее каждое утро.

     Њы с бабушкой тоже всегда встречали Њашку, Њашка не шла, она неслась, и
ее  наевшийсЯ  молочный  живот  трепыхалсЯ и подпрыгивал  по обе  стороны за
головой. Ћна  вбегала в родную калитку, и  сразу -  в  кладовку. Ќаша  умнаЯ
корова  отлично  знала  свой дом.  Ћн  самый  лучший в поселке,  красивый  и
душистый,  и не только потому, что светитсЯ в кругу цветочной  клумбы, прЯмо
исполинский бульдонеж!  Ђ еще потому, что  в нем живет  моЯ бабушка  - самаЯ
добраЯ на свете мама. Њама всех сразу.
     Љогда  бабушка  начинает доить корову,  то сначала надаивает мне молока
прЯмо в кружку. ’еплого. ќто  ритуал. џ на корточках подглЯдываю под коровье
брюхо. Њолоко брызжет во все стороны, и в лицо, как будто кипит, поднимаетсЯ
в кружке пеной и ждет моих губ. џ зажмуриваюсь и глотаю, молоко  шипит, пена
залеплЯет  менЯ  до носа, пена  цеплЯетсЯ  за косы;  Я глотаю  приторность и
слушаю, как по дну  ведерка отстукивают свой "па де катр"  молочные камушки,
скоро  они  перестанут  стучать-плЯсать-перекатыватьсЯ.  Ќа  смену  им  идет
слаженное  пение  на разные  голоса; те сосочки,  что подальше,  выводЯт под
бабушкиными  пальцами тонкую трель, те,  что поближе, вторЯт. Њашка медленно
двигает ртом, пережевывает брошенную ей в деревЯнное корыто свежую  траву, -
дирижирует  собственным  ансамблем.  Њашка  помахивает  хвостом  -  отгонЯет
неуемных предвечерних мух; они же своим органичным фоном аранжируют симфонию
молочного концерта.

     ‚  тот вечер Њашка не пришла с пастбища. Њы ждали ее до темна, пошли ее
искать -  не нашли, заволновались  не на шутку, спать не могли, и чуть  свет
бабушка с Љатериной отправились в гору. ‚ернулись  затемно без коровы. Ќашли
беднЯгу уже неживую, со  вздутым, как дирижабль, блестЯщим животом. Љатерина
вернулась еле живаЯ: ее искусали сторожевые псы, чуть до смерти не загрызли,
все тело в кровоподтеках, глубоких рваных ранах, в некоторых местах отвисали
куски  тела. Ђ бабушка ЋлЯ,  как  родилась, -  нетронута...  Љак  так  могло
произойти?
     џ  жалела  Љатерину,  лечила  ее,  ей  больно  и  плохо. Ќо  Я невольно
радовалась за бабушку, что она нетронута. € тут Я вспомнила рабочего, только
не  лицом вспомнила,  а словами, он достраивал году в 30-м дедушкин  дом. Ћн
тогда дал мне  огрызок красного карандаша, Я рисовала, а он  разговаривал со
мною  о  жизни, о новом доме, разговаривал, как  со взрослой.  ‘прашивал про
папу,  почему тот уехал,  почему  Я не с мамой. Њне тогда стало  обидно.  „о
этого разговора  все казалось простым, и  Я даже не  помнила себЯ. Ќо с того
момента  Я  понЯла,  что Я  есть. ‘  первой  обиды  понЯла...  Џочувствовала
жестокость. Ќе знала еще, что и как говорить, нарисовала на стружке каракулю
и сказала, что  это  собака и  она может дЯдю укусить.  ђабочий ответил, что
нет, не может. ‘обаки грызут недобрых людей.
     Њожет,  он сказал  это просто  так,  как маленькой  девочке? џ  и  сама
видела, что длЯ него - одно говорить, а  другое - делать. ‡начит, то, что он
строил - это добро, и, значит, не надо было обижатьсЯ на то, что он говорил?
Ќо  Я не  могла пересилить себЯ, надулась и ушла в кладовку  к корове. "Ќадо
защищать себЯ. Ќо как?".
     ќто  была перваЯ задача моей первой мысли. Џозже узнала  из Ѓиблии, что
"вначале было ‘лово".  —то "‘лово - это  Ѓог".  ‘начала  слово,  потом идеЯ,
только потом воплощение,  как  развитие слова, в  которое облечена  мысль...
‚ыходит - сознание определЯет  бытие. Ђ позже,  когда Я узнала  еще об одном
учении, что "бытие определЯет  сознание", -  засомневалась в истинности этой
формулы. џ еще раз вспомнила свою первую мысль, с которой Я началась, и  мне
стало стыдно, что Я напустила на рабочего нарисованную на стружке собаку.
     Ѓезответных вопросов в  моей  голове накопилось и к Ѓиблии.  Љ моменту,
когда сдохла корова ...
     ЊоЯ бабушка добраЯ. Џо всем делам,  и собаки  ее не тронули. Ђ Љатерину
искусали. Џотому что она недобраЯ? ‚  чем ее недоброта? Ћна прижилась  около
бабушки, даже ее  отчество носила и называла себЯ ее сестрой. Ћна безропотно
служила дому, хотЯ  и держала  кулачки возле  лица, когда сидела  за столом,
молча выглЯдывала на людей из-под них, этих  кулачков. Ќо это  не недоброта.
Ћна  делила еду  не  поровну.  Ќу  и что?  ќто  не  зло. ’ихонько, про  себЯ
хихикала, если что-то не получалось у других. Ќо это могло быть и наоборот -
чтоб защититьсЯ. “верена: так же бы хихикала, если  б получилось, и это было
бы  от  удовольствиЯ. ќто  не  зло.  ќто характер, натура, воспитание. Љогда
Љатерина  состарилась, ее натура ослабла, ни на кого  не действовала, и  так
она тихо угасла. …е похоронили далеко, и никто о ней не вспоминал.
     Ђ  бабушка ЋлЯ? „лЯ  нее  такой удар -  потерЯ  кормилицы.  € где взЯть
деньги на  другую корову? „едушки нет, будет совсем трудно жить. †аль Њашку,
плакать хочетсЯ.  Ќо  бабушка крепитсЯ.  Ђ Я почему-то ни к селу ни к городу
вижу  своими  глазами во  сне  наши  калоши,  все  в  овальных  отлепившихсЯ
резиновых заплатках, стоЯт под  вешалкой на  выкрашенном полу,  рЯдком возле
сундука в комнате.  Џосле очередного  приезда из ‹енинграда Я сплю  вместе с
бабушкой на дедушкиной высокой кровати. Њне все видно теперь.  Џросыпаюсь  -
те же калоши на своем месте возле сундука, с овальными  заплатками.  ‘плю...
—то  же  теперь будет? Ѓабушка ЋлЯ всегда относила  теплое молоко людЯм,  не
ждала, когда за ним придут. —тобы было еще теплое. € всегда наливала больше,
чем полагалось. € малину  бабушка не продавала, просто насыпала каждому, кто
просил. Ђ сама целыми днЯми собирала ее в саду за домом.
     Ќемногословие  бабушка  воспитала  в  себе благодарЯ  грозному  мужу  и
помалкивала по  вечерам, когда он был дома. ‡ато  днем  заливалась жалобными
песнЯми таким гладким, таким высоким ровным голосом, что сердце разрывалось.

     Љурортники  селились  в Ќиколаевке  на  лето  в  частных  домах охотно.
Џриезжали с детьми. Љлимат в поселке был здоровый, воздух горный. Џришлось и
бабушке  сдавать  комнату бакинским  приезжим с детьми на два летних месЯца,
чтобы  поддерживать  семью. Љоровы-то больше не было. Љомната в доме одна, а
проходнаЯ, - какаЯ это комната, разве что  переночевать. ‹етом на  улице еще
лучше.  Ђ так  - то дождливыми вечерами семечки грызли  вместо ужина, а то в
лото играли, если  керосин был. Ђ когда свет давали - все  в этой проходной,
часто - с соседЯми. Ђ перед войной еще и радиотарелку провели.
     Ѓабушку  любили  все курортники и  все соседки.  Џавлина,  бывало,  так
каждый день  забегала, а то и по несколько  раз: то  - то ей надо, то это. џ
проделала  лаз в завалинке к  ним во двор еще  давно, так она  и через него,
чтобы ближе. "ЏоглЯди, ‘ергеевна, что делать - плита задымила", или еще одна
‘ергеевна  - Ђнна,  что наискосок  живет: "‘ергеевна,  зайди, покажи, как ты
пирожки с картошкой стрЯпаешь? “ж очень они вкусные у тебЯ!" €ли ђеусиха: "Ђ
ты,  никак, ‘ергеевна,  уже  картошку окучила? џ  давеча  глЯжу,  гнешьсЯ  в
огороде,  думаю,  завтрева  надо  и   мне".  —ерез  несколько  дней  ђеусиха
скончалась, и был скандал. ‚довец ее с похорон  новую жену привел. Ђ Љашлеха
- та все времЯ около бабушки: "‘ергеевна, позови в подкидного сыграть, когда
€гнатьич  угомонитсЯ.  џ  семечек  нажарю!".  Ђ  после  смерти  деда  вообще
зачастила, раз десЯть за день наведывалась.

     ‘плю и все про добро и недобро думаю. …сли бабушка добраЯ, то за что ей
такое - корову потерЯть? Ђ корова? Њашка сама? ’олько ведь отдавала - молоко
да телЯт, а вот как случилось.  Ђ Я?  € опЯть беспощадный вопрос: почему нет
мамы и папы? џ добраЯ или какаЯ?
     ‘плю... Љупаюсь в  Њашкином молозиве, разбавлЯю его слезами, и  в  этом
вкусном, теплом, тЯгучем соку рождаетсЯ мой сын.
     ‘ережа.
     ‘ейчас очнусь, приду в сознание и увижу его. ‚от его несут...


        ’…Ђ’ђ ЉЂЉ †€‡Ќњ
     <i>прелюдиЯ пЯтнадцатаЯ</i>

     ‚
     Ќиколаевке, за  полотном железной дороги, котораЯ делила поселок на две
части  - колхозную и  курортную стоЯла одинокаЯ, заброшеннаЯ немецкаЯ кирха.
Ћна высилась ориентиром до  начальной школы  и,  дальше,  - к колхозу. Џозже
построили  здание   длЯ  старших  классов  у  полотна,  поближе.  Ђ  мелюзга
продолжала  топать  по  скользкой  глинЯной  тропке  до  кирхи,  а  там   по
бездорожью, грЯзь месить - рукой подать. Љирха находилась на колхозной части
и соответственно времени, была  превращена в колхозный, а потом и в народный
клуб. €  все же изредка  продолжала  выполнЯть  свою первоначальную функцию.
’огда  из  центра  приезжали  служители  культа  и организовывали  свЯщенный
праздник и службу.
     ‚ласти  спорили  со  свЯщеннослужителЯми,  что  главнее,  но  "втихую",
компромисс между ними состоЯл в том, что рЯды скамеек и невысокаЯ сцена были
далеко друг от друга. ‚роде, всем места хватит.
     ‚нутри кирхи мусор, пыль. ќто шло не от молившихсЯ - от клубных сборов,
от зрителей.  ђЯды  скамеек  не напоминали театральные,  но и церковного там
ничего  не осталось.  ‚о времЯ  коллективизации  постарались растащить  все.
‘цену  построили  позже.  Џредполагалась  она длЯ  детей  и подростков,  длЯ
культурного, атеистического их воспитаниЯ.
     ‚зрослые незаметно чтобы активно  посещали этот клуб. Џоселок оставалсЯ
немецким,  а коренные  немцы, тем более интеллигенциЯ, - в основном учителЯ,
оскорбленные  попранными чувствами, с их  традиционным вероисповеданием,  не
жаловали клуб, хотЯ вслух об этом не говорили.
     ђазвлечений в поселке - раз,  два  и  обчелсЯ.  Џару раз в году пестрые
цыганские обозы проходили с гаданиЯми и плЯсками по улицам, в гору,  собираЯ
вокруг детвору и зевак.
     ђедко  поЯвлЯлась уличнаЯ шарманка, тогда, услышав ее  издали,  неслись
гурьбою ребЯтишки, не столько  за однообразной музыкой, сколько поглазеть, а
если удастсЯ  - и потрогать морскую свинку, а  еще реже обезьЯнку  на  плече
музыканта, лениво крутившего свою "бандуру".
     ЏоЯвилсЯ  в  поселке  граммофон  с  блестЯщей  трубой-колоколом  поверх
квадратного  деревЯнного  Ящика.  Ћн  производил звуки,  привлекаЯ  внимание
соседей со всех близлежащих  улиц.  •рупкие пластинки длЯ  аппарата выдавали
песни и романсы с шипом и треском;

        ѓайда тройка! ‘нег пушистый,
        Ќочь морознаЯ кругом.
        ‘ветит месЯц серебристый,
        ЊчитсЯ парочка вдвоем!

     €ли:


        Њы на лодочке катались
        ‡олотистой, золотой,
        Ќе гребли, а целовались,
        Ќе качай, брат, головой...

     €ли:


        Ћна казалась елочной игрушкой
        ‚ оригинальной шубке из песцов.
        Љрасивый ротик, беленькие зубки
        ’акой изЯщной феей чудных снов...

     ‚скоре граммофон был выброшен на помойку. ‚место граммофонов  поЯвились
патефоны -  тоже деревЯнные Ящики,  но не квадратные, а прЯмоугольные,  чуть
побольше, обтЯнутые  новомодным  материалом -  дерматином.  —аще -  тисненой
клеенкой разных  цветов, на  выбор, и  без трубы. ‚ернее, преобразовавшаЯсЯ,
изогнутаЯ до неузнаваемости, уменьшеннаЯ в размерах труба  прЯталась внутри,
рЯдом с мотором. —асто мембрана, касалась изношенной  иглой пластинки, как и
раньше, в граммофоне, тогда звучание  его усиливалось параллельным шипением.
€ иглы, и пластинки приходили в негодность быстро. € получалось:

        Ћтвори, ори, ори, ори...
     Ќадо было рукою подвинуть мембрану, чтобы услышать:

        ... потихоньку калитку,
        и войди в тихий садик, как тень.

     ЏоЯвилось  много  пластинок   с   ариЯми  классических  произведений  и
романсов:


        —то день грЯдущий, щий, щий, щий...
     ЋпЯть сдвиг мембраны:


        ...мне готовит?

     Ќе обращаЯ вниманиЯ на шипение, царапины и треск, - люди  ходили друг к
другу -  заводить, слушать, перекручивать  пружинку, клепать,  исправлЯть...
Џатефон, как предмет роскоши, доступен был в нашем поселке далеко не всем.
     € вот поЯвилось, наконец, живое развлечение. ЏоЯвилсЯ учитель танцев  -
счетовод  из †елезноводска.  Ћн собрал группу желающих  и взЯлсЯ обучать  их
западным   танцам.  ‡ападные  входили   тогда  в   моду,  сбросив   с   себЯ
идеологические заслоны.
     ‡а привычными русскими, польками, краковЯками, гопаками и цыганочками -
все  на русский  манер, - пришли фокстрот  и танго, румба  и  чардаш, твист,
тустеп, австрийские польки и вальсы.
     Љаждый  вечер  в чьем-нибудь доме  разучивали и танцевали все, кому  не
лень.  ’анцевал  весь  поселок.  „ети  обезьЯнничали,  копировали  взрослых,
тренировались в школах на переменках, на улицах. ‚ечером  их гонЯли -  и так
мало места. ‘четовод раздражалсЯ, да и платить ему приходилось кое-как и  по
секрету: собирали копейки да за билет из †елезноводска с пересадкой в Ѓештау
и обратно. €грушечные паровозики - кукушки тЯнули по  аппендиксу узкоколейки
пару-тройку вагончиков Ѓештау-†елезноводск.
     Ћсновные "па" вроде  выучили, показывали друг другу.  Љто-то серьезный,
сознательный,  или  у  него  не  получалось  с западными танцами,  заЯвил  в
сельсовет, что собираютсЯ группами по  вечерам. “читель с перепугу сбежал, а
все немножко и рады: не нужен он уже,  научились, сами  справимсЯ. Ќа  самом
деле струхнули, но не из-за черных денег учителю  танцев, а,  как выразилась
сельсоветовскаЯ комиссиЯ активистов, - "ночных группировок".
     —уть попритихло. ...
     Ќо вскоре  поселок трЯхнуло  высокой  культурой. Ѓыла поставлена  пьеса
советского  драматурга  Љорнейчука "Џлатон  Љречет". ѓлавный  герой  успешно
произвел операцию  дочери наркома  и еще вырезал чирЯк второму герою пьесы -
Ѓересту.  ‘ам драматург в то времЯ занимал  высокий пост. Џьеса  была совсем
новаЯ, идейнаЯ, и ночные группировки больше не преследовались.
     Џоставил  спектакль главный массовик-затейник  дома  отдыха  - работник
культуры.  Ђртисты  -  члены  обслуживающего  персонала  Ќиколаевского  дома
отдыха.
     ‹юдЯм некуда было себЯ деть, электричество только-только входило в быт,
частые перебои в работе подстанции делали поселок глухим, как само кладбище,
керосин  берегли,  спать  ложились  с   темнотой.  Ќичего  чрезвычайного  не
случалось:  коллективизациЯ  прошла  успешно, слабые  и  больные  поумирали,
частный  скот согнали  в  одну кучу, урановые  разработки  еще  не начались,
курорты  оживлЯлись в  основном летом, голод, слава Ѓогу, закончилсЯ,  ЌќЏ -
тоже. ‘талинскаЯ конституциЯ пришла  в народ на ура! ‘трахи за  уроки танцев
улеглись.
     ‹юди стали  опЯть собиратьсЯ в тех же частных домах. ѓоворЯт, что свЯто
место пусто не бывает.  Њожет быть,  и не столько из  любви  к искусству,  а
скорее,  как еще одно из средств общениЯ,  теперь  стали  собиратьсЯ чуть не
ежедневно на целые вечера  репетировать пьесу. „етвора крутилась  тут же. Ќа
ребЯт  цыкали,  но на  этот раз  не  гнали: жалко,  что ли?  Ќаоборот, пусть
смотрЯт культуру.
     ‚ыЯснилось,  что  на  роль  дочери  Ѓереста  - Њайки  -  нет  артистки.
Џригласили менЯ, как артистку  со  стажем... ЊоЯ слава  в поселке, благодарЯ
€осифу ‚иссарионовичу, пылала Ярким пламенем.
     џ  заработала ее  отнюдь  не  ленинградскими  декламациЯми декадентских
стихов по  просьбам моей оригинальной тетушки, а важным выступлением в честь
‘талинской Љонституции, провозглашенной на днЯх.
     ЊенЯ  вызвали в учительскую,  и  сам  директор  школы,  толстый „игель,
пришел в наше начальное здание. € сказал, что Я должна ехать в сопровождении
моей учительницы, Ќины Џавловны, в ЏЯтигорск.  “роков не будет - это большой
праздник  страны.  Ѓилеты -  туда и обратно -  за счет  школы, а  там  будет
угощение длЯ городских властей и длЯ выступающих.
     џ испугалась сначала, но когда прочитала лист с моей речью, которую при
мне писал  завуч - тонкий  Њартин, а толстый  „игель прочел, что-то  убавил,
потом подписал  и шлепнул  на свою подпись  длЯ надежности  штамп  школы,  Я
успокоилась и запомнила всю свою речь до конца. ’олстый „игель сказал:
     -Ќашу школу выбрали, потому что она особеннаЯ, она немецкаЯ.
     -Ќо она же по-русски?
     -’ак надо. €ди, ‚ера, и учи, так надо, - добавил тонкий Њартын.
     џ  ничего не  понЯла из  его  объЯснениЯ. Ђ про себЯ подумала:  "Џочему
тогда  менЯ, а не немецкую девочку  назначили  на такое ответственное  дело?
ЋпЯть потому что "она из ‹енинграда"?

     ‚ площадь Ђнджеевского вливалась  людскаЯ река  - бурлила,  ворочалась,
загустевала  вокруг  грузовиковой  квадратной  сцены.  ‘цена  трепыхалась  и
скрипела. “чительницу оттеснили, потому что менЯ схватил  за руку  и потЯнул
взрослый мальчик с блестЯщими значками на помЯтом лацкане серого пиджака. Ћн
протискивал  менЯ  к  деревЯнной  лесенке, приставленной  к  грузовику.  Ћна
пошатывалась в такт сцене.
     Њы  не опоздали. Џросто было  много людей, и  уже шли короткие речи  по
радио. ‚зрослый  мальчик  тЯнул  менЯ,  Я  все  времЯ отцеплЯлась, тогда  он
поворачивалсЯ,  и Я  могла  видеть  его  значки -  и  комсомольский,  значки
притЯгивали  пестротой и  блеском.  €  еще  красивый шелковый галстук  в его
руках.
     Џосле каждой речи гремел духовой оркестр.
     џ  уже  поднЯлась,  стоЯла  в  толпе  ожидающих  в  очереди выступлениЯ
взрослых,  потихоньку трЯслась  от холода и смотрела  вверх: большие красные
флаги,  с золотом, по  углам  как  флагманы, неуЯзвимые  ветрам, на  четырех
массивных шестах чуть-чуть шевелились  тоже в такт всей  сцене,  а маленькие
флажки,  разноцветные,  прикрепленные  крест-накрест  веревочками  над  ними
барахтались, пытаЯсь вырватьсЯ в ветер.
     ‚зрослый мальчик, прижимаЯ  к груди Яркий  пионерский галстук, подтЯнул
менЯ к трибуне. ’ам менЯ подхватил человек и вставил внутрь.
     ’рубил оркестр.
     €з трибунного пенала Я никого  и ничего не увидела. ’олько микрофон. Ћн
- большеклювый - маЯчил вверху на тонком  шесте, как  длинноногаЯ цаплЯ, и Я
автоматически прижалась к боковой стенке пенала, боЯсь, что он сейчас клюнет
менЯ в голову.
     ’от  человек, который вставил  менЯ в трибуну,  пошарив  рукою, вытащил
менЯ и поставил рЯдом. Ћн попыталсЯ снизить микрофонную ножку. Њикрофон стал
раскачиватьсЯ, заурчал, но не двинулсЯ ни вниз, ни с места.
     Љто-то  догадалсЯ  поставить  менЯ  на  табурет,  поближе к  микрофону.
Њикрофон заурчал громче и начал не моим голосом:
     -’оварищи  дорогие, товарищи наши старшие!  „а  здравствует  ‘талинскаЯ
ЉонституциЯ!  Њы, дети ‘талинской  Љонституции, будем  жить  и  учитьсЯ  еще
лучше. ‘пасибо за счастливое детство нашему вождю и учителю, другу советских
детей  товарищу  ‘талину  €в...  €в...  -  надо  было  сказать,  Я  знала  -
"‚иссарионовичу",  а  так  волновалась,  торопилась  и  кричала,  потому что
передавали на весь  ЏЯтигорск, и у менЯ как-то получилось:  "‚среоновичу". €
тогда Я заорала еще раз, еще громче: "‡а счастливое детство. “ра!".
     ‚се  кричали и прыгали.  ‹юдскаЯ  река вот-вот выйдет из берегов, как в
наводнение. —еловек, который держал  менЯ, протЯнул мне бумажные  цветы, нас
сфотографировали, и  менЯ спустили с табуретки. Ђ  Я  заплакала. Џотому  что
Ќина Џавловна стоЯла совсем близко и сказала:
     -—то же ты, ‚ерочка, не выговорила правильно имЯ-отчество нашего вождЯ?
‘только репетировали.
     џ готова была провалитьсЯ сквозь  землю, но тот мужчина  подхватил менЯ
на руки, оборвав ее:
     -Њолодец,  девочка,  смелаЯ ты!  - €, повернувшись к учительнице, - —то
вы, в самом деле, антисоветскую  провокацию устраиваете, это радио шипело. -
“чительница испугалась, "всосалась", замолчала и спрЯталась в толпе..
     Ђ  тот взрослый  мальчик с пионерским  галстуком,  который  тащил  менЯ
сквозь толпу, подбежал и сказал:
     -’ак вышло, извини,  надо было галстук тебе надеть. Ќе сфотографировали
- опоздал, такое задание, влетит мне теперь по уши! ‚озьми.
     -“ менЯ свой наглаженный и узел правильный.
     -‚озьми, возьми, а то мне попадет.
     џ  не понЯла, что пионерский галстук  в  его руке предназначалсЯ мне, и
помотала головой.
     -Ћн  шелковый и со  значком - три  пламени.  ‚озьми и носи.  ‚ырастишь-
комсомолкой станешь, как Я.

     Џьеса "Џлатон Љречет" шла на сцене кирхи. Ѓыли даже взрослые. ѓоворили,
что Я "справилась" с  ролью. ЏеревоплощатьсЯ  было не нужно:  там  советскаЯ
девчонка, здесь - советскаЯ девчонка.  Ќикто  не интересовалсЯ и не понимал,
что мне это совершенно не трудно, ни  в пьесе,  ни в жизни. „а еще и потому,
что все  заранее известно. џ не понЯла,  зачем была в этой  пьесе  придумана
роль  длЯ  девочки  -  как  говорЯт, -  "пришей,  пристебай  -  держись,  не
оторвись". ’ак же, как и чирей у председателЯ  Ѓереста. ‚ моей роли никакого
смысла не было,  и  никакой мысли вообще  не  проскользнуло.  Ђ стихи там  -
"Ѓарабаны  эпохи",  кажетсЯ, ’уранской: "...барабаны бьют,  пионеры с песней
организованно по  улице идут,  идут"  - были  тоже не длЯ менЯ. џ с  папиной
помощью к  этому  времени  знала наизусть  "Џолтаву"  и "Њедного  всадника",
"‘лепую сердца мудрость", "‘ероглазого королЯ" и много других  замечательных
вещей.
     Џросто  мне  хотелось  движениЯ, а  движение  Я  видела  в  общении  со
взрослыми, потому и согласилась. € еще правда, немножко потому, что хотелось
глупостей - "в актрисы"....
     ‚зрослые оказались  серыми, как  сама  мизернаЯ жизнь поселка.  ‚ итоге
драмкружок после  нескольких  любовных треугольников и семейных скандалов на
весь поселок распалсЯ.  € никаких других развлечений на  сцене кирхи-клуба у
взрослых не предвиделось.
     ‡ато отличились школьники младших классов. Ћсобенно Я.
     Љ очередному празднику Њеждународного женского днЯ  школьный драмкружок
поставил  пьесу.  €скали  чисто  женскую,   и  в  итоге   переделали   пьесу
среднеазиатского автора,  отличавшуюсЯ  от  оригинала  лишь  русским Языком,
русскими  именами и нарЯдами,  под названием "’ри эпохи". ‚  пьесе оказались
действительно только "женские роли". ЊенЯ решили сделать героиней сразу всех
трех эпох.
     ќта  постановка в  программе школьного концерта также шла на подмостках
кирхи-клуба. Ѓыл выходной день, да еще день весенний, а не ночь без света. “
народного клуба-кирхи  собрались и взрослые. †енщины даже  принЯрЯдились. Ќа
деревенских  домиках вывесили бумажные флажки,  самодельные цветы,  ну и,  у
кого были, красные флаги. €х аккуратно вывешивали в поселке на все советские
праздники. Ћднажды случилось и на Џасху. Џотом быстро убрали.
     ‚ "’рех  эпохах" говорилось о том,  что в  "эпоху рабства" жили  бедные
рабыни  в лохмотьЯх, и  жили  их злые  и  богатые хозЯйки -  рабовладелицы в
нарЯдах.
     џ должна была изображать рабу, но должна была не хотеть ею быть, и менЯ
за  это  должна была  бить и таскать за  волосы  моЯ  школьнаЯ подруга  ‚алЯ
‡апольскаЯ. Ћна подходила под роль: старше менЯ, -  толстаЯ и криваЯ -  один
глаз выше другого. Ќе очень, правда, больно  бить,  а так, взЯть за волосы и
замахнутьсЯ, ну, шлепнуть раз- другой длЯ виду.
     ‚ "эпоху эксплуатации" человека человеком Я  значит,  должна была  быть
соответственно прислугой у барыни и тоже худаЯ такаЯ,  бледнаЯ, изможденнаЯ,
должна была быть мрачной и почему-то в грЯзном фартуке, ну и в косынке, чтоб
волос  густых  пушистых  не  было видно. „олжна  была  шнуровать башмачок на
барской ноге  - так  она по пьесе заставлЯла. €,  естественно, Я должна была
этому сопротивлЯтьсЯ. Љак, ну как? Њедлить? ‚ставлЯть не в ту дырку, в какую
надо, шнурок? ‡апутывать?  ђвать?  ‡а  это  барынЯ  ‚алЯ  грозилась в  пьесе
отправить менЯ на скотный двор.
     ‡десь  происходила  маленькаЯ накладка. џ никак  не могла справитьсЯ  с
ролью. Љак Я ни любила театр, но животных любила куда больше. Џросто обожала
всех  и  всегда.  Ђ  на  скотном  дворе  - там козы,  поросЯта,  жеребЯта  -
смышленые, добрые, искренние.
     џ  и с поросЯтами дружила, даже ночевала в бабушки Ћлином в поросЯтнике
-  домик такой специально был построен  во дворе. џ отпрашивалась  у бабушки
туда  с подружкой  спать, пока там не  было поросЯт. Ѓабушка разрешала. џ  и
жеребЯт  чистила  и кормила - наша  школа  шефствовала над колхозом "Ћктобер
функе". Њладшим не доверЯли ничего ответственного, но Я любую грЯзную работу
выполнЯла, - как на праздник шла.
     Ќа  репетиции,  как представлю  скотный двор,  так  и  засмеюсь, вместо
протеста. …ле-еле привыкла к этому эпизоду и почему его не заменили?
     Ќо было третье, завершающее действие. € здесь Я "отыгралась", как надо.
‚  третьей - советской, нашей родной эпохе, моЯ подруга по классу  и в пьесе
начала  мною,  было, командовать.  Џо пьесе Я  сначала не  понЯла  - думала,
помогу,  все выполнЯла  за нее, но потом, "прозрев", проанализировав, должна
была возразить  и  объЯснить ей  спокойно: так, мол, и  так  "подруга, ты не
права".  Ђ  потом,  на классном  собрании должна была выступить,  открыто  и
по-товарищески,  по-пионерски  покритиковать  ее  и  добавить,  что  в  нашу
советскую эпоху никто никого не эксплуатирует, все работают одинаково и поют
все  одинаково,  хором,  одни  и  те  же  песни.  Џотому  мы  так  одинаково
замечательно и дружно живем.
     ђасходились довольные, веселые. ‚зрослые не трогали,  давали  отдохнуть
тактично, как настоЯщей артистке. •валеный гул разносилсЯ  под сводами кирхи
и подпитывал общее возбуждение.
     Џраздник длилсЯ до вечера и  закончилсЯ угощением артистов прЯниками  и
чаем с конфетами в фантиках.
     џ возвращалась тутовой аллейкой, уже в  темноте, после уборки декораций
и  костюмов.  ќлектричества еще  не  дали,  и  лишь  желтый  тусклый  огонек
миниатюрного окошка иногда  просвечивал по дороге сквозь узорчатые оголенные
ветки деревьев,  да на переезде - семафор. Ќебо было закутано ватным одеЯлом
туч,  редкие  капли  мешались  с  умирающими  снежинками.  ла  Я  с   тюком
трЯпок-костюмов и думала: "Џочему мы живем в разных местах? Њама на ‚олхове,
папа в ‹енинграде, а Я у бабушки. Ђ на самом деле - не у нее,  бабушка  сама
живет  в большой семье более  любимой старшей дочери. € хотЯ бабушка думает,
что  она  хозЯйка,  Я несмотрЯ  на это  чувствую себЯ бедной  родственницей,
падчерицей, золушкой в этой чужой семье.
     Џосле смерти  дедушки  теткин  второй муж поселилсЯ в его  доме  и стал
наводить  в нем  свой порЯдок.  ЊенЯ пыталсЯ  выжить: заставлЯл чистить  его
ботинки; выхватывал мою тарелку  с  супом, если  видел, что Я  ела при  нем;
выгонЯл на улицу и не пускал ночевать.  Ѓабушка выручала: снова наливала суп
и  выносила  его  во  двор, чтоб Я  поела;  сама  бралась чистить его обувь;
впускала  менЯ  потихоньку,  когда  новый муж засыпал  в единственной  нашей
отдельной  комнате.  ’етЯ -  бессильнаЯ, слабаЯ  женщина  - неспособна  была
сопротивлЯтьсЯ. Ћна все видела, но подчинЯлась, как защитница-ровесница.
     € все это от моей далекой мамы скрывалось.
     € мама даже не видела, как Я выступала.
     Џочему?

     ђЯдом с  бабушкиным  домом находитсЯ  детский дом, там  живут  дети,  у
которых  нет родителей.  џ  часто ловлю  их грустные  улыбки. Ћни  щедрые на
чувства. Ќо в глазах счастьЯ не видно.
     Ђ Я все времЯ  притворЯюсь,  что счастливаЯ, что у менЯ есть  родители.
ќто же неправда! џ люблю бабушку Ћлю, но Я хочу маму! Њама такаЯ красиваЯ! ‚
первом классе, в ‹уге Я прожила целую жизнь с мамой - и все равно - без мамы
по  жизни. € во втором классе, в  ‹енинграде, Я  жила с тетей ‹юсей, а  не с
мамой, потому  что мама часто уезжала или  поздно приходила; потом  снова на
Љавказе, в  бабушкином доме, где бабушка  менЯ любила, а тетина семьЯ любила
не менЯ. Џотом в деревне ‡ванке  на реке ‚олхов; Я училась в пЯтом, в городе
‚олховстрое,   и   рано-рано,   совсем   полЯрной  ночью,  пересекала   одна
шестикилометровое брюквенное поле, - всегда боЯлась его,  темного и долгого.
‚езде  и везде мне завидовали все, и большие, и маленькие, и дети и учителЯ,
и знакомые, и чужие -завидовали, что у менЯ такаЯ красиваЯ мама.
     џ робела  перед  ее  красотой,  перед ее  необъЯснимым одиночеством,  и
никогда ни в чем не возразила, чтобы ей казалось, что она всегда права, а то
могла бы ее красота угаснуть. џ знаю: красота от огорчений угасает.
     Љ  красоте ничего  не надо прибавлЯть. ’олько не спугнуть. —увствовала,
что красота - это прикосновение к  благостному,  к высшему. џ берегла мамину
красоту,  потому  что  мама была  - красота,  а  больше Я не знала про  маму
ничего. ЃоЯлась знать,  мне бы на нее  только смотреть, мне бы хватило. Ђ ее
все не было...? ‚опрос у нее
     Џочему у  менЯ  нет мамы? Ќу, папа, теперь  Я  уже большаЯ, знаю, живет
тайно. Ћн  нигде  не прописан,  а  говорЯт, это обЯзательно длЯ закона надо,
чтоб всех  людей  учитывать. …му от этого сиро и  холодно. “ него  от  этого
грустный взглЯд.
     Ћн военный инженер, и Я горжусь этим. ‚ душе. ‚едь мало у кого из ребЯт
отец военный инженер. € какие стихи сочинЯет! ‘ам!
     Ѓабушка шепчет:
     -Џапа  твой боитсЯ жить  где-нибудь  долго, потому что  могут  придти и
забрать его.
     -Љто может? Џочему? Људа?
     џ стараюсь и не могу понЯть. Њой  папа тихий, он любит менЯ, он никогда
никого не обижает, почему и куда его могут забрать?
     Ђ бабушка шепчет:
     -Ћн дворЯнского происхождениЯ  и какого-то кнЯжеского  рода. Џотому что
его мама - дочь настоЯщей грузинской кнЯгини с фамилией  на русский манер, Я
запомнила -  Ђвалова. € ЉостЯ поэтому был царским офицером. €  папа у него -
большой военный начальник!
     -Ќу и что, что кнЯгинЯ, или там - кнЯжна? - это Я так возражаю бабушке,
а самой жутко, как ночью одной на кладбище.
     Ћсобенно страшные  слова "кнЯжеский" и "царский". Ђ сейчас, после пьесы
иду и думаю: какое несчастье, что  мне так не повезло с папой, надо же, даже
рассказать нельзЯ про такое... что  он внук  настоЯщей кнЯгини и царский сам
офицер, хоть и бывший. —то делать?
     € в следующий раз Я усерднее  выступаю  в  "’рех  эпохах", чтобы что-то
скрыть,  смыть  моим  усердием  позорное  прозвище с  моего папы.  Ђ  почему
позорное? Ќе понимаю. € мучаюсь от этого.
     € в первой эпохе Я нарочно злю свою подругу свинской гримасой: высунула
Язык  и  оттЯнула  нижнее  веко глаза  пальцами,  чтобы ‚алЯ  на  самом деле
обозлилась и посильнее схватила менЯ за косички  и накрутила  бы их на  свою
рабовладельческую руку, и потаскала бы менЯ по полу, и отлупила бы так, чтоб
мне и правда было больно.
     Ђ  во  вторую  эпоху,  когда  Я  зашнуровывала ботинок  у  "барыни", то
ущипнула  ее  за  ногу  как  следует,  по-настоЯщему,  а  не  по пьесе.  Ћна
взбесилась, подпрыгнула и наорала на менЯ, что выгонит со  двора и пустит по
миру.  ‚ зале мне  хлопали громко, свистели, подбадривали, а назавтра она со
мной не разговаривала. ’оже не по пьесе. Ђ Я общалась.
     Ђ в  третьей эпохе, когда  моЯ подруга-  товарищ  по пьесе- потребовала
тащить ее сумку из школы, Я нагрубила ей, Я отказала  ей,  а потом в  пьесе,
как в сказке сразу случилось пионерское собрание, и Я убедительно выступила,
как на  настоЯщем собрании, заЯвив о том, что в нашей, советской эпохе никто
никого не эксплуатирует,  все  друг другу помогают, никто никого никогда  не
обижает,  потому наша  жизнь так  прекрасна  и так  безоблачна.  Ђ она, мол,
подруга  моЯ, работает  на  врагов. Џоследнюю фразу Я  уже от себЯ добавила.
‘казала,  что таким  нет  места  в нашем  пионерском  отрЯде. ђебЯта  в зале
хлопают,  кричат:  "браво, бис,  еще,  еще  поддай этой барыне,  ‚ерка!".  џ
раскланиваюсь, а думы невеселые в голове крутЯтсЯ, под веселый гомон, только
не разберусь  -  от пьесы или от жизни. Џьеса-то  плохаЯ, просто безвкуснаЯ,
даже отвратительнаЯ. Ќо ребЯта хлопают, а мне жалко мою подружку, зачем Я ее
подстрекала? —то-то не так Я  делала, и не нужны мне аплодисменты. Њне нужен
папа,  которого могут посадить в тюрьму,  а  он  никогда  не эксплуатировал,
наоборот,  он  всегда добрый,  приветливый, мЯгкий  со всеми.  Љакой  же  он
эксплуататор или враг, он - думающий, страдающий человек. ќто он научил менЯ
- думать. € любить стихи. …сли бы он не приехал на Љавказ, менЯ бы  не было!
…сли бы он не выхватил менЯ из гроба, менЯ  бы не было! ќто же счастье,  что
есть папа! Ћн мне стихи сочинил, мой папа, там есть строчки:

        Ќаступает рассвет, и рассеЯлась мгла -
        ’о спустилась небеснаЯ эра;
        €з нее поднЯлась, и вернутьсЯ смогла
        ’ы - моЯ возрожденнаЯ ‚ера.

     Ђ бабушка говорит:
     -‚сех  забирают,  кто  был офицером,  хотЯ они сейчас  и  за  советскую
власть. € папа твой - за советскую, он даже был одно времЯ в Љрасной армии в
гражданскую,  а потом, после войны его  братьев - дЯдю Њишу, дЯдю Џетю, дЯдю
‚асю, дЯдю Љолю  - всех забрали, вот  он и боитсЯ. Ђ дедушка твой, по своему
высокому чину  не воевал в  гражданскую  за  красных, но и за  белых воевать
отказалсЯ.  Ђ  бывшие дедушкины солдаты  ничего про эту  дедушкину правду не
знали.  Ћни стали  красноармейцами.  Ћднажды  на  Ќевском  бросили  его  под
трамвайные колеса со  словами: "Ђх ты, царскаЯ  сволочь,  ты еще  живешь?" Ђ
мама  папина  была тут же с ним, она не выдержала, заболела  и скоропостижно
скончалась, ЉостЯ сказывал -  от  этого.  Ђ  твои  тетки все это тоже  сразу
узнали,  но, слава  Ѓогу, не умерли тогда. ‚от ты у них и поживаешь, когда в
‹енинграде.
     Ѓоюсь что-нибудь  понимать. ’ак  мне хорошо в школе. “  всех  ребЯт  из
третьих и  четвертых классов  галстуки  обычные, тусклые, а  у  менЯ  Яркий,
шелковый, всегда разглаженный,  не сворачиваетсЯ на концах в трубочки, как в
сатиновые сосульки. ‘только кружков, Я везде участвую: и  в драматическом, и
в хоровом, и в физкультурно-пирамидном.  € председатель  нашего  пионерского
совета отрЯда. €  получаю  по  несколько  похвальных грамот за  учебу  и  за
участие  в  общественной работе. €  главнаЯ, заветнаЯ  моЯ мечта  - поскорее
вырасти и  вступить в комсомол. Њне  кажетсЯ, что выше этого ничего  нет.  €
стараюсь забыть бабушкины рассказы и мои думы о ‹енинграде, о тетке  ‹юсе, о
тете ‹изе; они запечатывают мечту. €зо  всех  сил стараюсь забыть папу! Ђ он
приходит  во  сне, и  слезы у него показываютсЯ - боюсь смотреть и спрашиваю
дрожащим голосом:
     -Џочему у тебЯ слезы?
     Ћн молчит. Ђ Я слышу его стихи, его голос:

        ‚ера, вечное твое €мЯ
        “плыло высоко, ушло в небо.
        Ќавсегда уплыло твое €мЯ...
        ‘ловно дрожь воды твое €мЯ
        ‚сколыхнет мое озеро грусти.
        ’о летит ко мне твое €мЯ...
        Ћмывает слеза твое €мЯ
        ‚етер каплей в моих ладонЯх
        € ловлю, ловлю твое €мЯ...

     ’огда Я спрашиваю:
     -Ђ мама у менЯ есть?
     Ђ он говорит как-то неуверенно, как будто сам себЯ боитсЯ:
     -Ћна хочет самостоЯтельности,  потому уехала от тебЯ, от бабушки. €  от
менЯ. - Ђ потом шепотом добавлЯет:
     -‡десь большой город, можно затерЯтьсЯ.
     -Џочему затерЯтьсЯ?
     -Њы только не живем вместе, а мы вместе... Њы все вместе...
     € он тает, исчезает.
     ЏроснутьсЯ не могу, менЯ  душит живой страх -  мурашки бегают по спине.
‚се  это касаетсЯ менЯ, потому что  страх превращаетсЯ в лохматого медведЯ с
огромной пастью. Њедведь - у стола, а Я - маленький кузнечик прыгаю голаЯ на
голом столе, менЯ видно, потому что из медвежьих глаз выходЯт острые  лучи и
просвечивают  до  коликов  мои   кузнечьи  кишки.  џ  просыпаюсь,  когда  он
нацеливаетсЯ, чтобы смЯть  менЯ своей лапой, и через несколько лет узнаю его
в следователе, который будет менЯ "допрашивать".
     Ђ  сейчас  просыпаюсь  от  собственного   крика,  и  живые  мурашки  от
нахлынувшего страха наЯву...


        ‘…ђѓ…‰ „…„ € ЃЂЃ“ЉЂ Ћ‹џ
     <i>прелюдиЯ шестнадцатаЯ</i>


     -Џ
     очему  наша  Љрошка  так  сильно  лает,  прЯмо  заливаетсЯ,   а  теперь
завизжала? Ћй, баушка, что это? Њне страшно, зажги лампу, баушка!
     -‘пи, внученька с Ѓогом. ‘ейчас она перестанет...
     -’ы  всегда как скажешь, так и бывает: сказала, что дашь сахару и дала.
‚от, он до сих пор у менЯ целый, смотри.
     -‘пи, внученька, и скушай его, а то затерЯешь.
     -—то  ты,  баушка, Я завтра расколю его совсем маленькими кирпичиками и
буду, как ты, угощать всех.
     -Ќу, спи, спи, даринЯ моЯ, так Ѓог делал, пример показывал.
     -Џравда? Ђ ты Ѓогу веришь?
     -Ђ как же, глЯди, иконки-то висЯт.
     -Ђ иконки и Ѓог - одно и то же, это его карточки?
     -Ќу, может быть, и  не одно и то же, иконки люди рисуют, и храмы строЯт
люди. Ћни могут и ошибитьсЯ,  и сломать,  и выбросить. Ђ Ѓог - он есть, он и
остаетсЯ.
     -‘егоднЯ, баушк,  ты  правильно  сказала:  "‘пи  с  Ѓогом",  Я  и  усну
сразу-сразу,  а  вчера ты заговорилась с тетей Џавлиной и ответила мне: "‘пи
пожалуйста". џ всю ночь потом плакала.
     -‚ерусенька, что ты, ѓосподь с тобой, спи, деточка.
     -’ы почему не ездишь в церковь?
     -„алеко, ‚ерусенька. „ел много по дому.
     -Ђ Ѓог - человек?
     -Ѓог - он дух свЯтой. Ћн - в человеке. Ћн дал людЯм жизнь и отправил на
землю... ‚сЯ красота природы - Ѓог. Ќу спи, внученька.
     ‘амой себе:  "‚от это - да! џ человек, значит, и во мне Ѓог?  € снова к
бабушке:
     -Ќу, баушка, ну  только скажи одно словечко, почему мы хорошо  живем, и
сахару ты дала, и в колхоз нас не гонЯт, а ЌелЯ умирает, и Ћлечка на червЯка
похожа, даже в земле копаетсЯ, Я видела, и ест ее, как червЯчек все равно. Ђ
тетЯ Џавлина сердитсЯ, только и ругаетсЯ.
     -Џоздно  уже,  внученька, завтра, как солнышко взойдет,  все и узнаешь.
‘ветлее - виднее. ‹адно?
     €  правда,  Љрошка  перестала  лаЯть,  бабушка  правду сказала. Ћна  же
выходила  на  крыльцо, с  кем-то разговаривала ночью.  ‡начит, ночью не  все
спЯт.  Ђ все  равно темно и жутко. Љорова замычала  за Џавлининым  двором, -
значит - в Њилином. “ Њили корова дома. Џотому что в Њилин двор еще не дошли
люди из колхоза - завтра дойдут. Ђ в Џавлинин дошли уже. Ђ может, они сейчас
пришли к Њиле? Џоэтому в Џавлинином и тихо?
     ‚ Џавлином теперь совсем тишина: корову забрали в колхоз и лошадь тоже.
Ќо лошадь  немножко  раньше.  Џавлина  не давала, и Ђйна не давал,  - тащили
обратно,  плакали,  кричали,  дрались. €  лошадь упиралась, помогала  им,  а
колхозные все равно увели, потому что  их было больше, и они были крепкие, Я
видела. Ђ Џавлина и Ђйна - они худые и слабые.
     Ђйна потом пошел  в  колхоз, потому  что  они голодали.  Ђ  Џавлина все
плакала и бранилась по-немецки. ЌелЯ ее лежала на стеклЯнной веранде - у нас
такой нет, а утром ее  вынесут голую на солнце запекать; она тонкаЯ-тонкаЯ и
сераЯ, как без листьев ветка,  лежит  на  одеЯле, а ручки и  ножки  тоже как
ветки,  только  еще  тоньше,  как  прутики с  сучками,  лежат  отдельно,  не
шевелЯтсЯ. Ђ ЌелЯ  глаза откроет и как  говорит ими, а  Языком - нет. џ этот
сахар  лучше ей отнесу завтра,  если бабушка пустит к  ним, а то скоро  ЌелЯ
умрет. Џапа ее уже умер. Ђ брат их, Ђйна, когда приходит с работы, то молчит
все, потому  что  ему, наверно, стыдно,  что он тогда дралсЯ из-за лошади. Ђ
теперь, может, ему и нравитсЯ в колхозе работать, потому что хлеба дают...
     Џавлина  молчит. Ђ  что она скажет? Ћни умирают.  Љаждый день.  €ли она
что-нибудь  по-немецки  ругательное  скажет.  ќто,  наверное,  ночью  с  нею
разговаривала бабушка,  только  бабушка  сначала ойкнула,  а потом шептатьсЯ
стала. Џавлина часто заходит что-нибудь попросить, мы считаемсЯ богатыми.
     ‘ейчас  начну летать  во  сне.  џ люблю  летать. ‘трашно,  а  все равно
хочетсЯ.  ‡асыпать  не хочетсЯ,  а летать  -  очень.  Љогда  летаешь,  много
звездочек  рассыпано,  а  ты  -  над  ними,  ловишь  их,  хочешь  сорвать  и
обжигаешьсЯ.  Ђ  вот и  сорвала  одну!  Ђ  она  у  менЯ  в руках  в  лепешку
превратилась... „а, это уже утро, оказываетсЯ, это моЯ бабушка сунула  мне в
руку лепешечку душистую, потому Я и обожглась,  и проснулась. Љак  интересно
просыпатьсЯ! € не спишь уже, и еще спишь. € там, и там - хорошо, не выбрать,
где лучше, чувствуешь,  что  живаЯ  совсем, а  шевельнутьсЯ не можешь оттуда
сюда. Ђ лепешка помогла!
     ‘ейчас побегу  к Ќеле, она, наверное, уже лежит  под солнцем, интересно
на нее смотреть: и ЌелЯ, и  не ЌелЯ. ’а была как Я - живаЯ, бегала, а эта не
шевелитсЯ, совсем как болотце, перед вечером затененное,  тиной  подернутое,
но живаЯ: ей в рот  суп наливают. Ћтламываю кусочек пахучей лепешки, Џавл