о в тень  домов,  и заметил, как  головы  начали поворачиватьсЯ
одна  за другой,  когда и  он  сам  услышал далекие звуки  музыки -  военный
оркестр, и  хор  мужских голосов;  он увидел, как Љарфельд  перегнулсЯ через
трибуну  и обратилсЯ к  кому-то стоЯвшему внизу, увидел, как он  отступает в
глубину возможно дальше, все еще продолжаЯ говорить, и внезапно уловил в его
голосе  прорывавшиесЯ  сквозь  его  возмущение, сквозь  Ярость,  сквозь  все
заклинаниЯ, визгливые  призывы, брань и подстрекательства - отчетливо уловил
нотки страха.
     - ‘оци! -  крикнул  молодой  сыщик далеко в толпе.  Ћн стоЯл навытЯжку,
расправив обтЯнутые кожей плечи, и орал, сложив руки рупором.- ‘оци - там, в
переулке! ‘оциалисты решили на нас напасть!
     -  ќто  диверсиЯ,-  не повышаЯ голоса,  констатировал  ’ернер.- ‡ибкрон
инсценирует диверсию. "—тобы выманить его, подумал он,- чтобы выманить ‹ео и
заставить  его  рискнуть.  € музыка  длЯ  того,  чтобы  заглушить  выстрел,-
мысленно добавил он, услышав "Њарсельезу",- все подстроено,  чтобы он  начал
действовать".
     ‘начала все  продолжали стоЯть, не  двигаЯсь. Џервые такты  музыки были
едва слышны - невинные звуки,  слабенькаЯ мелодиЯ,  извлеченнаЯ ребенком  из
губной  гармошки. „а и песнЯ, зазвучавшаЯ вослед, была  вроде тех, что  поют
мужчины,  собравшись  в йоркширском трактире в  субботу  вечером,  поют  без
воодушевлениЯ,  не в  лад,  как люди, не привыкшие  к  музыке,- да, впрочем,
толпу и не интересовала музыка, все ее внимание было приковано к Љарфельду.
     Ќо Љарфельд - тот слышал музыку, она с необыкновенной силой подстегнула
его.
     - џ уже не  молодой человек,- закричал он.- ‘коро Я буду совсем старик.
Љакой вопрос, молодые люди,  зада дите вы себе, когда проснетесь  утром? —то
вы  скажете,  глЯдЯ на эту американскую шлюху -  Ѓонн? ‚от  что вы  скажете:
сколько же  можно жить так, без чести? ‚ы  по смотрите на своих правителей и
скажете  это,  вы  посмотрите  на  социалистов и  скажете: неужто  мы должны
покорно следовать за любой собакой, если она носит казенный мундир?
     "Ћн перефразирует ‹ира",-  мелькнула  у ’ернера  нелепаЯ мысль, и в эту
минуту все прожекторы вдруг  погасли  - словно опустили черный занавес. Њрак
сразу  накрыл  площадь,  и  громче  зазвучало   пение  "Њарсельезы".  ’ернер
почувствовал едкий запах смолы в ночном воздухе - по всей площади вспыхивало
и  гасло  бессчетное  множество  искр;  он  услышал  приглушенный  оклик   и
приглушенный отзыв, услышал, как из уст в  уста  поспешно передавались слова
команды.  Џение  и музыка внезапно слились  в рев,  подхваченный  рупорами,-
чудовищный,  бессмысленный, одичалый  рев,  усиленный  радио и искаженный до
неузнаваемости, оглушающий, сводЯщий с ума.
     "„а,-  повторил про себЯ ’ернер с чисто саксонской Ясностью  мышлениЯ,-
да,  именно так  Я бы и  поступил на месте  ‡ибкрона.  џ бы инсценировал эту
диверсию, накалил толпу и  устроил побольше шума, чтобы  спровоцировать его,
чтобы он выстрелил".
     Њузыка гремела  все громче.  Ћн увидел, как полицейский  на  ступеньках
повернулсЯ к нему лицом, а молодой сыщик предупреждающе поднЯл руку.
     - Ћставайтесь, пожалуйста,  на  месте,  мистер Ѓрэдфилд! Њистер ’ернер,
оставайтесь, пожалуйста, на месте!
     ‚ толпе возбужденно перешептывались - она алчно предвкушала что-то.
     - Џрошу вынуть руки из карманов!
     ‚округ  них  вспыхнули  факелы -  кто-то,  видимо,  подал  сигнал.  Ћни
запылали  безудержной  надеждой, позолотив  мрачные лица, исполнив  их веры,
вдохнув мечту в их прозаические черты, оживив тупой взглЯд пророческим жаром
апостолов.  Њаленький  оркестр вступил на  площадь,  в  нем  было  не больше
двадцати душ, и  армиЯ, котораЯ шла за ним, шагала вразброд,  неуверенно; но
музыка, усиленнаЯ рупорами ‡ибкрона, звучала теперь уже повсюду, олицетворЯЯ
террор социалистов.
     - ‘оци! - раздалось снова в толпе.- ‘оци идут на нас.
     Љафедра   проповедника  опустела  -  Љарфельд  исчез,   но   социалисты
продолжали продвигатьсЯ вперед.
     - Ѓей  их,  бей  наших  врагов! Ѓей евреев! Ѓей красных! ђазделаемсЯ  с
мраком,   шептали   голоса,   разделаемсЯ   со    светом,   разделаемсЯ   со
шпионами-саботажниками: во всем виноваты социалисты.
     Ђ музыка звучала все громче.
     - Ќу вот,- ровным голосом сказал де ‹илл,- они его и выманили.
     Њолчаливые  люди деловито окружили  подножие карфельдовского помоста из
нетесаного  белого  дерева. ‘гибались  кожаные  спины, мелькали луноподобные
лица, шептались о чем-то.
     - Ѓей соци! Ѓей! - џрость толпы вздымалась, как на  дрожжах. € трибуна,
и Љарфельд были позабыты.- Ѓей их!
     Ѓей здесь, сейчас, бей все, что тебе не по нраву,  шептали голоса,  бей
евреев,   негров,   кротов-конспираторов,   крушителей,    ниспровергателей,
родителей, любовников, они хорошие, они плохие, умные, глупые.
     -  Ѓей  евреев-социалистов!  -  Ќад  головами  взмыли  плакаты;  голоса
шептали: €ди! €ди!
     "Њы должны убить его, Џрашко,- в смЯтении сказал себе Ђлан ’ернер,- или
нам снова навесЯт бирки..."
     - Ѓить-кого? - спросил он де ‹илла.- —то они делают?
     - ѓонЯтсЯ за своей неосуществленной мечтой.
     Њелодии больше не было, звучала одна нота - хриплый, грубый рев, призыв
к   бою,  призыв  к   Ярости,  призыв   к  убийству;  истребить  некрасивое,
безобразное,   уничтожить  больных,   недоразвитых,   искалеченных,  жалких,
неумелых.  ‚незапно  в  свете  факелов  взмыли  в  воздух   черные  флаги  и
затрепетали,  как  растревоженнаЯ  моль: толпа  качнулась  и  накренилась  в
сторону; один  край ее  прорвалсЯ, и  факелы потекли в переулок, гонЯ  перед
собой оркестр, провозглашаЯ музыкантов своими героЯми, обжигаЯ их поцелуЯми,
с  игривой Яростью пускаЯсь между  ними в плЯс, разбиваЯ  инструменты, громЯ
витрины, окна домов...  Љрасные  знамена  взмыли  вверх  и  упали, как капли
крови, и  толпа растоптала их и, отЯжелевшаЯ, глухо урча,  потекла дальше по
переулку, ведомаЯ факелами. ‡атрещало радио. ’ернер услышал голос  ‡ибкрона,
холодный и  удивительно Ясный, услышал краткую команду  -  одно-единственное
колючее слово:  "Schafott" - и бросилсЯ  бежать к помосту,  рассекаЯ людские
волны; он  почувствовал  боль  от  удара  в  плечо,  почувствовал,  как руки
уцелевших  хватали его, но он сбрасывал их  с  себЯ, точно  детские ручонки.
‘нова руки хватали его, и снова он отмахивалсЯ от  них,  как от веток. Џеред
ним возникло лицо - он ударил  по нему и побежал дальше, преодолеваЯ людские
волны, стремЯсь добратьсЯ до помоста. € тут он увидел его. - ‹ео! - закричал
он.
     Ћн  лежал на мостовой, как художник, который рисует на асфальте, вокруг
неподвижно стоЯли люди. Ћни стоЯли, но ни  один не касалсЯ его. Ћни  сбились
плотным кольцом вокруг, но оставили ему место умереть. ’ернер видел,  как он
приподнЯлсЯ  и  снова упал,  и опЯть крикнул: "‹ео!" Ћн увидел,  как  темные
глаза обратились к  нему, и  услышал ответный возглас -  мольбу  к  нему,  к
’ернеру, к миру, к богу или к милосердию, к любому человеку, который мог  бы
спасти  его  от свершившегосЯ.  Ћн  увидел, как людское  кольцо  сомкнулось,
склонившись над ним, и распалось, отпрЯнув в сторону, увидел, как покатилась
мЯгкаЯ шлЯпа по  мокрой  брусчатке,  и ринулсЯ вперед,  повторЯЯ:  "‹ео!" Ћн
выхватил у кого-то факел,  и  в нос ему  ударил  запах паленой  материи.  Ћн
держал факел, отпихиваЯ от себЯ чьи-то руки, и вдруг почувствовал, что никто
больше  не  препЯтствует ему,- он  стоЯл один на берегу, у  краЯ  помоста, и
смотрел  вниз на свою собственную жизнь, на свое собственное лицо,  на руки,
пытавшиесЯ,  словно  любовницу, обнЯть брусчатку, и  на листовки, кружившие,
реЯвшие над маленьким телом, словно листьЯ, гонимые ветром.
     ђЯдом с ним  не было никакого оружиЯ - ничто не указывало на то, как он
умер,- только  шеЯ  повернута под каким-то странным  углом там,  где  что-то
сдвинулось  с  места  и  перестало  совпадать  одно  с  другим.   Ћн  лежал,
распластанный,  придавленный  к  мостовой теплым  боннским  воздухом,  точно
кукла, разбитаЯ на куски и аккуратно сложеннаЯ потом. —еловек, который жил и
чувствовал  и  теперь не  чувствовал ничего,-  наивный человек, потЯнувшийсЯ
поверх  всех  барьеров  за  наградой,  которой ему никогда не  суждено  было
добыть.
     €здалека  долетал  Яростный  крик   толпы,  все  еще  преследовавшей  в
переулках  давно исчезнувших музыкантов,  а за своей  спиной  ’ернер услышал
легкий звук  шагов. - Ћбыщите его карманы,- сказал  чей-то голос  с  истинно
английским хладнокровием.