каким  видом  не  должны были
обзаводитьсЯ постоЯнными сожительницами.

     <B>21.  ‡аключение.</B>  ’аков  нравственный   облик  врожденной  преступницы,
котораЯ  обнаруживает большую  наклонность  сливатьсЯ  с мужским  типом.  Њы
находим  и   в  криминальной  ее  психологии  атавистическое  ослабление  ее
вторичных половых признаков, которое мы  уже отметили при  антропологическом
изучении.   …е   усиленнаЯ   половаЯ  чувствительность,  слабый  материнский
инстинкт,  наклонность  к  бродЯчей,   рассеЯнной  жизни,  интеллигентность,
смелость и способность подчинЯть своей воле путем  внушениЯ слабохарактерные
существа, наконец, ее тЯготение к мужскому  образу жизни,  мужским порокам и
даже к  мужской  одежде  --  все  это изобличает  в ней то  одну, то  другую
особенность  чисто  мужского  характера.  Љо  всему  перечисленному  следует
прибавить  еще  отвратительные  черты,  свойственные  исключительно  женской
натуре,  как  мстительность,  коварство,  жестокость,  лживость,  страсть  к
нарЯдам и пр. и пр.
     ‚се  эти  качества  выражены  то  в большей, то  в  меньшей  степени  у
отдельных  индивидов. Ќекоторые из них, например Bouhors, обладают громадной
физической  силой, но  плохими  умственными  способностЯми.  „ругие, как ђ.,
физически слабы, но зато отличаютсЯ умом и замечательной изобретательностью.
’ам же, где все эти черты соединены вместе, мы имеем дело с самыми ужасными,
по  счастию   редкими,  типами  женской  преступности.  ’акою  именно   была
Bell-Star, еще  недавнЯЯ  гроза и ужас жителей  ’ехаса.  “же  воспитание  ее
сильно  благоприЯтствовало развитию ее  природных качеств характера.  €менно
будучи  дочерью  одного  партизанского  предводителЯ  партии  ћга  в   войне
1861-1865  годов, она провела свое детство и юность среди ужасов, грабежей и
убийств, которыми  эта война сопровождалась, и в 10 лет уже отлично владела,
к общему удовольствию окружающих, лассо, револьвером, ружьем  и boure knife.
‘ильнаЯ  и смелаЯ, как мужчина, она охотнее всего  объезжала диких лошадей и
однажды  в Ћакланде выиграла в течение  одного и того  же днЯ  два  приза на
скачках.  Ћна  была очень чувственнаЯ  натура  и никогда  не удовлетворЯлась
одним любовником; у нее их было столько, сколько desperados и outlaws было в
’ехасе, Љанзасе, Ќебраске  и Ќеваде. ‚ 18 лет она стоЯла уже во  главе шайки
диких  бандитов,  которых  вполне подчинила своей  воле умом  и  обаЯтельной
наружностью.  ‘  этой бандой она нападала  на  города  и  грабила  их, даваЯ
настоЯщие  сражениЯ   отрЯдам  правительственных  войск.  €ногда  она  одна,
переодетаЯ  мужчиной,  поЯвлЯлась  в  многолюдных местах  среди  белого днЯ.
Ћднажды  она  провела ночь  в  той  самой  гостинице,  где находилсЯ  судьЯ,
разыскивавший ее, и даже ночевала  в  одной с ним комнате, причем последний,
конечно, и  не подозревал, что его товарищ по комнате -- женщина. ‘удьЯ этот
накануне хвастал  за  общим столом, что он, наверное, узнал  бы Bell-Star  и
схватил бы  ее,  если б ему пришлось  где-нибудь с ней встретитьсЯ.  Ќаутро,
после ночи, проведенной вместе, она назвала себЯ, обругала судью, избила его
кнутом,  вскочила на лошадь  и умчалась. Ћна оставила мемуары. ‘амым горЯчим
желанием  ее  было,  как  говорила  она,  умереть   в  сапогах.  †елание  ее
исполнилось, потому  что она была  убита во главе своей шайки во времЯ одной
стычки с правительственными войсками.
     „ругим замечательным разбойником  в юбке  была француженка  Z&#233;lie.
Ћчень   одареннаЯ   от   природы,   прекрасно   владевшаЯ   тремЯ   Языками,
привлекательнаЯ  по  своему  уму  и наружности, она уже с детства отличалась
вероломным  характером  и  чувственностью. Џопав  благодарЯ  одной  любовной
истории в общество североамериканских бандитов, она сделалась атаманом одной
шайки  их. ѓордаЯ  и храбраЯ, она выступала  во  главе  их навстречу  всЯкой
опасности  и  никогда  не  терЯла  своего  мужества:  на краю  пропасти  при
экспедиции  в горы,  во  времЯ землетрЯсениЯ, эпидемии и в бою --  она  была
постоЯнно одинаково  спокойна. “мерла она в одной французской  больнице  длЯ
психических больных при ЯвлениЯх очень тЯжелого истерического припадка.
     Њногократно упоминаемаЯ Ottolenghi 17-летнЯЯ  воровка и  проститутка M.
R.  начала  свою  карьеру тем, что  на  12-м году  обокрала  своего  отца  и
растратила со своими подругами украденные деньги на  лакомства. ‚ 15 лет она
убежала из дому с  одним любовником, но скоро  оставила его, чтобы  отдатьсЯ
проституции,  и  организовала  в  16  лет  настоЯщую  торговлю 12-13-летними
девочками, которых продавала за громадные деньги богатым мужчинам, уделЯЯ из
своих доходов этим несчастным детЯм по нескольку  су. Ќе довольствуЯсь этим,
она  вымогала еще у своих богатых клиентов значительные суммы денег, угрожаЯ
им публичными скандалами.  €з мести она совершила два тЯжких преступлениЯ, в
которых  сказались основные черты ее характера: жестокость  и  хитрость. Ћна
заманила за  город  одну из  товарок  своих,  дурно отзывавшуюсЯ  о ней,  и,
пользуЯсь  пустынностью  места  и наступившими  сумерками,  напала  на  нее,
повалила на землю и  била ключом до  тех пор, пока та подавала еще  признаки
жизни.  Џосле  этого она  преспокойно вернулась  в  город.  Љогда кто-то  ей
заметил, что она могла  таким образом убить свою товарку, она отвечала:  "Ќу
так что  ж? Џри  этом свидетелей не было!" ‚ другой  раз говорили о том, что
ключом убить человека нельзЯ. "Ћтчего, -- возразила она, -- если бить сильно
в виски,  можно убить  и  ключом".  „ругаЯ  жертва ее  была  одна  из ею  же
проданных  девочек, красота и успехи  которой  в  качестве кокотки возбудили
такую  зависть и ненависть  ее, что  она подсыпала  ей в  кофейне Яд в чашку
кофе, и та спустЯ несколько часов умерла.
     Џриведенные случаи подтверждают раньше сформулированный нами закон, что
настоЯщие женские преступные типы более ужасны, нежели мужские.

     <B>‘‹“—Ђ‰Ќ›… Џђ…‘’“ЏЌ€–›</B>

     ђЯдом    с    врожденными    преступницами,    ЯвлЯющимисЯ    типичными
представительницами самой  полной  и абсолютной нравственной  извращенности,
находитсЯ  другаЯ,  значительно  большаЯ  группа  преступниц,  порочность  и
испорченность  которых достигают сравнительно  незначительной  степени  и  у
которых   не  отсутствуют  душевные   достоинства,  свойственные  специально
женщинам,  как стыдливость и  материнский инстинкт.  Њы говорим  о случайных
преступницах, составлЯющих большинство среди преступных женщин.

     <B>1.  ”изические  признаки.</B> “  этого  класса  преступниц  не  наблюдаютсЯ
какие-нибудь особенные дегенеративные признаки, и исследованные нами женщины
в  54% совершенно свободны  от них.  ђавным  образом  у  них не  встречаетсЯ
аномалии  в области  чувств:  например, в 15% их вкусовое  чувство и в 6% --
обонЯтельное оказались очень тонкими и т.д.

     <B>2.  Ќравственные  качества.</B>  ’о  же  самое  замечаетсЯ  и  в  отношении
нравственных черт  характера  этого класса  преступниц. Guellot в  следующих
словах описывает типичных случайных преступниц: обыкновенно они более мужчин
доступны  чувству  раскаЯниЯ,  скорее  возвращаютсЯ  на  путь  добра  и реже
рецидивируют в преступлении, если не считать, конечно, некоторых исключений,
которые   представлЯют   собою  совокупность  всЯкого  рода  пороков...  Џри
знакомстве они легко завЯзывают друг с другом теплые, сердечные отношениЯ.
     Ќадписи,  делаемые  мужчинами на стенах в тюрьмах, содержат обыкновенно
всевозможные проклЯтиЯ, угрозы,  дурачества или же непристойности; напротив,
надписи  женщин  всегда  приличны  и   говорЯт  преимущественно  о  любви  и
раскаЯнии. ‚от некоторые собранные нами образчики их:
     "‚  этой клетке, где томлюсь Я, вдали  от тебЯ, мой милый, Я  страдаю и
вздыхаю о тебе".
     "†ан менЯ более не любит, но Я его вечно буду любить".
     "‚ы,    которым    придетсЯ   сидеть   в    этой   камере,   называемой
"Sourci&#233;re",  если вы не  разлучены с  любимым существом, горе ваше  --
наполовину горе".
     "Ћ  чем  может  говорить  в  этом  одиночестве  мое  сердце,  кроме тех
страданий и мук, которые переносит оно из-за моего милого".
     "ѓенриетта любила своего дружка, как  только  может любить женщина,  но
теперь она его ненавидит".
     "ЉлЯнусь никогда не  повторЯть более этого, потому что  довольно с менЯ
этих  мужчин; любовь -- причина того, что Я  теперь нахожусь здесь; Я  убила
своего любовника; не верьте мужчинам -- они все лгуны".
     "‹юдской суд -- пустЯки; божеский -- это все".
     "Ѓог по бесконечному милосердию своему милует и нас, грешных".
     "ЏресвЯтаЯ „ева, Ѓогородица, прибегаю к ’ебе и ищу ’воей защиты".
     —увство стыдливости  также очень развито у этой категории преступниц. ‚
Џариже многие  из них  всЯчески сопротивлЯютсЯ своему  заключению  вместе  с
проститутками  в  тюрьму  St.-Lazare.   Mac&#233;  пишет  по   этому  поводу
следующее:  "†енщины  эти  всеми   силами  стараютсЯ  не  попасть  в  тюрьму
St.-Lazare, котораЯ  внушает им отвращение.  „лЯ них заключение в ней -- это
стыд и вечный  позор. Џри одной только мысли об этом они приходЯт  в ужас, и
ни одна женщина не соглашаетсЯ следовать туда добровольно".  ’очно так  же и
Guillot  наблюдал известный антагонизм между проститутками и  преступницами,
содержащимисЯ  в  этой  тюрьме.  Џоследние  питают  очевидное  отвращение  и
презрение к  продажным  женщинам, которые в  свою очередь  платЯт им  той же
монетой.  Ќапротив,  врожденнаЯ  преступница не  будет  относитьсЯ  подобным
образом  к  проститутке: отсутствие  у нее стыдливости хорошо  согласуетсЯ с
полным бесстыдством этой последней.
     Guillot  отмечает  у  заключенных  чувство  живой   материнской  любви,
питаемой ими к своим детЯм. Ћчевидно, что речь идет здесь только о случайных
преступницах, потому что мы уже убедились на  многочисленных примерах, что у
врожденных преступниц материнский инстинкт совершенно отсутствует. "‚ тюрьме
св. ‹азарЯ, --  пишет  Guillot,  --  y  заключенных  часто  доходит дело  до
ревности  и  неприЯзненных  стычек  благодарЯ чувству материнской  гордости.
ЉаждаЯ мать  хочет, чтобы более всего восхищались  и любовались ее ребенком,
чтобы все считали  его самым здоровым и  красивым. ђазрешение  от бремени  в
тюрьме   приводит  в  сильнейшее  возбуждение  все   население  ее;   буйные
арестантки,  которых  нельзЯ было  смирить  даже арестом в  темном  карцере,
успокаиваютсЯ и  делаютсЯ  послушными,  как только  им  угрожают разлучить с
детьми".  Љроме  стыдливости  и  материнской любви  мы  находим  у случайных
преступниц и  другие нежные и  благородные чувства, свидетельствующие о том,
как мало отклонЯютсЯ они от нормального женского типа. ’ак, Guillot отмечает
их доверие и привЯзанность  к своим адвокатам, в  которых  они видЯт нередко
истинных  защитников  своих  и  к  которым  привЯзываютсЯ  с  почти  детской
доверчивостью, особенно если они  молоды и недурны  собою. ’ак, одна надпись
гласила следующее: "ЊенЯ арестовали за то, что Я украла 2000 франков, но это
ничего -- у менЯ есть адвокат". ‚ этом видна характернаЯ потребность женщины
в посторонней опоре. “ врожденной преступницы эта черта характера совершенно
отсутствует:  наполовину мужчина по своим привычкам, эгоистичнаЯ до  крайней
степени,  она  ищет  не  защиты, но  подчиненности  и  удовлетворениЯ  своих
страстей. “ случайных преступниц эта потребность в опоре вырастает нередко в
самоотверженную  любовь,  между тем  как  врожденные преступницы  знают одну
только лишь  грубую  чувственность.  "Ћни,  -- говорит  Guillot, --  отлично
понимают разницу между такими женщинами,  которые из желаниЯ  спасти  своего
любовника компрометируют его, как это было  в  процессе Pranzini, и другими,
которые  выдают  своих  любовников  с  целью отделатьсЯ  от  них или  спасти
собственную шкуру, как это имело место в процессах Marchandon'a и Prado. Ћни
сочувствуют  первым,  на месте которых  они  поступили  бы точно так  же, но
презирают и ненавидЯт других, у'которых оказалось так мало самоотверженности
и великодушиЯ".  ’ак, Gabrielle F&#233;nayron, предательски  выдавшаЯ своего
любовника,  во  времЯ  своего  содержаниЯ   в  тюрьме  St.-Lazare  не  смела
показатьсЯ во  дворе, потому что на  нее напали бы все  прочие арестантки  и
учинили бы с ней  жестокую расправу. €так, случайнаЯ преступница  способна к
истинной любви, между тем как врожденнаЯ -- только к  грубому удовлетворению
своих похотливых инстинктов.
     Ќо чтобы лучше  понЯть  характер этих случайных преступниц,  мы  должны
рассмотреть  с  психологической  точки  зрениЯ  те  обстоЯтельства,  которые
увлекают их на путь преступлениЯ.

     <B>3.  ‚нушение.</B>  Ћчень часто женщина совершает преступление  даже  помимо
своего  желаниЯ, благодарЯ  внушению со стороны любовника или кого-нибудь из
окружающих, как,  например,  отца, брата и т.п.  "ќти,  -- сказала нам  одна
тюремнаЯ надзирательница  о  случайных преступницах, --  не  поступают,  как
мужчины:  их  доводЯт  до  преступлениЯ   не  дурные  страсти,  но  волЯ  их
любовников, длЯ которых они воруют и  жертвуют собой часто без всЯкой пользы
длЯ себЯ".
     •арактерными     чертами    преступлений    этих    женщин    ЯвлЯютсЯ:
продолжительность времени, которое необходимо,  пока лукавый -- по выражению
Sighele --  не попутает их, затем  неуверенность при совершении преступлениЯ
и, наконец, раскаЯние после него*.

     [Sighele. La coppia criminale, 1893; Arhiv. di Psich. XIII и XIV.]

     Ќекую L. любовник  ее уговорил отравить своего мужа,  длЯ чего и дал ей
пузырек  с серной кислотой. Ќо  у  нее  не хватило духу исполнить задуманное
преступление,  и  она, растерЯвшись, в  решительный момент  уронила  на  пол
пузырек с кислотой и призналась во всем мужу.
     Guiseppina P.,  сирота 17 лет, была  обольщена  одним богатым стариком,
который потом женилсЯ на ней. Ќо брак этот был несчастлив, и муж оставил ее,
когда  она  родила  дочь,  которую  он  не хотел  признать  своим  ребенком.
Guiseppina была  предоставлена самой себе с ежемесЯчной пенсией в 30 франков
после  той  роскоши,  в  которой   она  жила  до  этого.  Ћна  начала  вести
беспорЯдочную  жизнь   и  сделалась  любовницей  некоего  Guillet,  грубого,
развратного крестьЯнина, совершенно подчинившего ее своей воле и задумавшего
воспользоватьсЯ  ею  длЯ убийства  ее  мужа,  богатством  которого он  хотел
воспользоватьсЯ. Ћна уступила его требованиЯм и,  арестованнаЯ вместе с ним,
высказала на суде  раскаЯние в следующих словах: "Ѓог простит мне этот грех,
потому что Я  была так несчастлива, без всЯких средств, не имеЯ  даже  куска
хлеба.  Љогда Я обращалась  к  родственникам  за  помощью,  они  грубо  менЯ
отталкивали. Џотом Я встретилась с Guillet, который менЯ погубил. Ћн причина
моего несчастьЯ и преступлениЯ".
     M.R.,  женщина  без  каких-нибудь  тЯжелых  дегенеративных   признаков,
отличавшаЯсЯ постоЯнно трудолюбием и  честностью, покинула родительский дом,
чтобы избавитьсЯ от пытавшегосЯ изнасиловать ее  отца и брата, толкавшего ее
на  путь  проституции,  чтобы  иметь возможность жить на  ее счет, ничего не
делаЯ. Ћна убежала с  одним негодЯем, которого любила и  любовницей которого
она, конечно,  сделалась. Ќо,  не находЯ  работы, молодые люди скоро впали в
большую нужду, и любовник  заставил ее принЯть участие  в  ограблении одного
магазина  золотых  вещей,  на  что  она  согласилась  только  после  долгого
сопротивлениЯ, и то потому, что он угрожал в противном случае бросить ее. Ќо
при этой  краже  она вела себЯ  так  неловко  и неуверенно, что  легко  была
поймана,  не  делаЯ даже попыток к бегству или сопротивлению.  Ћна  во  всем
созналась и раскаЯлась.  Џри ближайшем знакомстве  с нею  мы  находим у  нее
некоторые мужские черты, как,  например, большую физическую силу, энергию  и
отсутствие материнской любви. Џеред родами она говорила всем, что ее будущий
ребенок интересует ее очень мало.
     Ћсобенно часто подвергаютсЯ  внушению любовницы и соучастницы воров. Џо
этому  поводу Guillot говорит: "„лЯ них совершают мужчины большинство  своих
краж.  —асто они  действительно  не  знают, откуда  те  достают средства  на
удовлетворение их прихотей, но нередко они умышленно закрывают на это глаза,
делаЯ  вид,  что ни о  чем  не  догадываютсЯ, так как  у них не  хватает сил
противостоЯть злу, или же они поддаютсЯ угрозам и ослеплЯющей их страсти". Љ
этому  классу  случайных  преступниц,  находЯщихсЯ  под  влиЯнием  внушениЯ,
принадлежит большинство  женщин, осужденных за производство  себе выкидышей,
между  тем  как  детоубийцы, напротив,  ближе  подходЯт  к  типу преступниц,
действующих под влиЯнием страстей. €нициатива и производство выкидыша редко,
как справедливо замечает Sighele, принадлежат  женщине:  обыкновенно мужчина
первый настаивает на аборте,  боЯсь беременности своей возлюбленной и родов.
’ак было  в случае Fouroux, заставившего  абортировать свою любовницу,  жену
одного  морского  офицера,  бывшего в  отлучке,  с  которым он  находилсЯ  в
дружественных отношениЯх. Giorgina Bogas, изнасилованнаЯ и забеременевшаЯ от
любовника своей  матери, разрешившись  от  бремени,  помогала умертвить свое
новорожденное  дитЯ,  следуЯ  его  требованиЯм.  ‚лиЯние его  на эту кроткую
женщину было так сильно, что она  на суде, длЯ спасениЯ его и  своей матери,
взЯла  всю  вину  на  себЯ.  Lemaire,  изнасилованнаЯ  своим  родным  отцом,
абортировала по его настоЯнию  два раза, но здесь на девушку действовало уже
не столько внушение, сколько страх; она  ненавидела  и  боЯлась своего отца,
который  был  на все способен,  но  не  смела ослушатьсЯ его,  потому что  в
противном случае он пускал в ход кулаки и запирал ее в ужасный погреб. Љогда
однажды  она попробовала  выйти из  дома без  его позволениЯ, жестокий  отец
поставил ее  на  колени  на острую косу  и  в  та-ком положении заставил  ее
просить у него прощениЯ.
     €ногда внушение есть  следствие влиЯниЯ не столько властного, с сильной
волей  любовника, сколько заразительного примера.  Ѓеременность  оказываетсЯ
длЯ  девушки в  один прекрасный  день  неожиданным  сюрпризом;  она  была бы
счастлива выйти как можно  скорей из такого компрометирующего  положениЯ, но
решительно  не знает, как это сделать.  ’огда на сцену  обыкновенно ЯвлЯетсЯ
какаЯ-нибудь  услужливаЯ  подруга,  удачно  выпутавшаЯсЯ   из  подобного  же
положениЯ.  Ћна  указывает  ей  на  опытную   акушерку,  к  которой  следует
обратитьсЯ, описывает  ей  всю эту  процедуру выкидыша  как очень простую  и
нисколько не опасную длЯ здоровьЯ, уверЯет, что об этом никто не узнает, как
не узнали и про нее, --  словом, уговаривает ее решитьсЯ.  ‚есь этот процесс
внушениЯ, начинаЯ первой мыслью об аборте и  кончаЯ твердо принЯтым решением
произвести  его, как  нельзЯ  лучше рисует  следующее  письмо,  найденное  в
бумагах одной акушерки:
     "ЊилостиваЯ государынЯ!
     Ћдна подруга  моЯ,  г-жа  X.,  посоветовала мне  обратитьсЯ без всЯкого
стеснениЯ к  вам и вполне положитьсЯ на вашу  скромность. “ менЯ к вам очень
щекотливое  дело: Я  беременна, и  эта беременность  приводит  ЊенЯ просто в
отчаЯние. џ  хорошо знаю,  что любовник мой  покинет менЯ, как только у менЯ
будет  ребенок,  и этого Я  больше всего боюсь; пока  же он об  этом  еще не
подозревает.  ЊоЯ подруга уверила менЯ, что  вы можете  освободить  менЯ  из
этого  положениЯ  без  опасности  длЯ  моего  здоровьЯ  и  без  того,  чтобы
кто-нибудь об этом узнал." Ѓудьте добры назначить, где  мы можем увидетьсЯ с
вами, и примите уверение в моей вечной благодарности".
     ‚ других  случаЯх мотивом выкидыша  ЯвлЯетсЯ очень  большое число детей
или  бедность.   Њысль  об  аборте  кажетсЯ   вполне  естественной:  к  чему
увеличивать число беднЯков на свете еще одним существом? ’ак рассуждают даже
матери, которые  любЯт  своих  детей  и, вероЯтно,  любили бы и  это имеющее
родитьсЯ дитЯ,  если бы оно своим  рождением  не  ухудшило  их  материальное
положение.  ‚ подобном взглЯде нет, по  мнению их, ничего преступного: здесь
убиваетсЯ не живое существо,  а  нечто еще  не  существующее, что живет пока
лишь в одних мыслЯх. Ћб одном  таком процессе, в  котором  Zola  был в числе
присЯжных  заседателей, он потом рассказал  редактору Figaro  следующее: "Ќа
скамье подсудимых сидела женщина, имевшаЯ уже после трех родов четырех детей
и в  один  день  заметившаЯ,  что она опЯть беременна. Њуж ее  был  поденный
рабочий и  зарабатывал очень  мало. ЃеднаЯ  женщина жалуетсЯ на свое тЯжелое
положение соседке, и вдруг ей приходит  в голову мысль: si je savais comment
faire passer ca!* ‘оседка ее такого средства не знает, но слыхала о женщине,
котораЯ знает  его.  Ћни вместе  отправлЯютсЯ в  прачечную  искать ее.  „ело
кончаетсЯ тем, что она вводит себе толстую  иглу  -- и выкидыш готов. ‡а это
она дает  своей спасительнице все,  что у нее есть, -- 4 франка... € вот все
три женщины попадают  пред ассизный суд...  ‘кажите,  хватило бы  у вас духу
осудить этих несчастных плачущих женщин, которые имеют вместе девЯть  детей?
—то касаетсЯ менЯ -- то у менЯ его не хватило!"

     [Ќадо найти средство, как от этого избавитьсЯ! (фр.)]

     Њы находимсЯ здесь перед  искусственным созданием  преступного импульса
на  почве внушениЯ,  которое  совершенно аналогично  более сильному по своим
результатам  гипнотическому внушению. Љонечно, и  здесь,  как  при  гипнозе,
субъект следует, собственно, только тем внушениЯм, которые наиболее отвечают
его  характеру,   так  как   извне   исходЯщему   импульсу  к   преступлению
соответствует  здесь  внутреннЯЯ  скрытаЯ  наклонность  к  нему,  котораЯ не
настолько сильна,  однако, чтобы проЯвитьсЯ самостоЯтельно, как у врожденных
преступниц.  Ћчевидно,  мы  имеем  здесь   дело   с  редуцированной   формой
криминального  предрасположениЯ,   сохранЯющего   только   известные   черты
врожденной  преступности:   у  одних   наблюдаетсЯ  отсутствие  материнского
чувства,  наклонность к беспорЯдочному образу жизни, непостоЯнство и быстраЯ
возбудимость в эротическом  отношении  при легкой решимости на преступлениЯ;
другие,  напротив,  ближе  стоЯт  к  нормальной  женщине,  трудно  поддаютсЯ
преступным искушениЯм и, поддавшись им, скоро испытывают искреннее раскаЯние
в этом.
     ’аким образом, от  нормальной  женщины  к  преступной ведет целаЯ сериЯ
более или менее сложных типов случайных преступниц.
     ‚нушение  преступлениЯ  почти  всегда  исходит  от  любовника:  половое
влечение  и  доверие,  питаемое  к  любимому  мужчине,  делают  ее  особенно
доступной  подобному  внушению,  тем  более что  многие из  этих  преступниц
способны,  как  мы  уже  видели,  на  настоЯщую,  самоотверженную любовь.  ‚
некоторых случаЯх они  совершенно подчинены воле  своих  любовников, которые
неограниченно распорЯжаютсЯ их судьбами.
     Ћчень редко внушение  исходит и от  женщины, как это было, например,  в
случае ћлии Bila. Bila  находилась в очень дружественных отношениЯх с некоей
Њарией Њеуеr,  особой двусмысленного поведениЯ, котораЯ совершенно подчинила
ее  себе  и  избрала ее  орудием  мести  своему вероломному  любовнику. Bila
разделЯла негодование своей подруги, выставившей его  в самом мрачном свете,
и согласилась облить ему лицо  серной кислотой. Ќепосредственно после своего
поступка  она  испытала  раскаЯнье и,  арестованнаЯ, со  слезами  на  глазах
призналась, что  не могла устоЯть против внушениЯ более сильного,  нежели ее
волЯ.
     ”ердинанда Љ., немка  по своему происхождению, организовала в Џариже  с
замечательной  ловкостью и  энергией  целую шайку домашних  воровок, которых
выдрессировала с чисто военной выправкой. Ћна завЯзывала отношениЯ со  всеми
боннами  и горничными, потерЯвшими свои места из-за какого-нибудь небольшого
проступка (например, незначительной кражи) и сильно нуждавшимисЯ, доставлЯла
им хорошие  места при  помощи фальшивых  аттестатов и  заставлЯла  красть  и
приносить к ней ценные  вещи, которые она  сбывала,  уделЯЯ себе  при  этом,
конечно, львиную долю. ‡амечательно, что  никто не осмеливалсЯ ослушатьсЯ ее
приказаний  или  утаить  что-нибудь   из  украденного   длЯ  себЯ.  Rondest,
закоренелаЯ   преступница,   убившаЯ   свою   мать,  чтобы   избавитьсЯ   от
необходимости содержать ее,  имела подругу, котораЯ постепенно начала делить
ее ненависть к матери ее и сделалась как бы личным врагом старухи. Ћна часто
била  ее, приговариваЯ,  как  и Rondest: "„овольно уже  с  менЯ того,  что Я
должна  тебЯ  кормить  еще", --  точно  это  и в  самом деле  лежало  на  ее
обЯзанности. Њы имеем здесь случай ненависти "&#224; deux" в том смысле, как
психиатры говорЯт о помешательстве "&#224; deux".

     “ нормальных  женщин подобное Явление  не наблюдаетсЯ, потому что между
ними  дружбы, собственно говорЯ, нет. ‘амаЯ дружба есть, как думает Sighele,
также не более как  особый вид внушениЯ, которое  может заходить так далеко,
что одна  более  сильнаЯ  натура  совершенно  подчинЯет  себе другую,  более
слабую. Џоразительно то,  что такаЯ дружба встречаетсЯ только у  преступниц:
среди  нормальных же женщин она -- повторЯем -- невозможна благодарЯ особого
рода  скрытой  враждебности, постоЯнно существующей между ними. €так, дружба
-- это особый вид внушениЯ,  которое -- как и всЯкое внушение -- имеет место
тогда,  когда  один индивид значительно уступает  другому  в степени  своего
умственного   развитиЯ.  Ќо  нормальные   женщины   в   большинстве  случаев
представлЯют,  как известно, в  умственном  отношении совершенно  однородную
массу  и вполне  походЯт одна на другую: среди них совершенно  невозможны ни
внушение, ни подобного рода дружба, выражающаЯсЯ взаимным подчинением одного
субъекта  другому. ‡ато между отдельными  преступницами наблюдаютсЯ,  в силу
вырождениЯ, огромные разницы в  умственном  развитии,  нередко  доходЯщие до
чудовищных размеров, благодарЯ которым может иметь место факт внушениЯ: так,
нравственно   уродливаЯ  врожденнаЯ  преступница,  почти  мужчина  по  своим
особенностЯм, может  влиЯть и подчинЯть  себе полупреступную  женщину  с  ее
скрытыми дурными инстинктами.

     <B>4.  Ћбразование.</B>  ЋбстоЯтельством,  которое  все  чаще  и  чаще  служит
причиной преступности  многих  нормальных  в нравственном отношении  женщин,
ЯвлЯетсЯ странное  противоречие, благодарЯ которому им  позволЯетсЯ получать
высшее образование, но  они  не  могут применЯть  его  служением обществу на
поприще тех или других свободных  профессий. Њногие интеллигентные  женщины,
потратив  массу денег и труда на свое  образование,  в один прекрасный  день
убеждаютсЯ,  что они  ничего  им  не  достигли.  €спытываЯ  нужду  и  вполне
справедливо сознаваЯ, что  они заслуживают лучшей  участи,  они лишены  даже
надежды  выйти  замуж,  потому  что  мужчины  не  любЯт обыкновенно  истинно
образованных  женщин.  €так,   им   остаетсЯ   выбор  между   самоубийством,
преступлением и проституцией; честные девушки предпочитают первое, другие --
делаютсЯ воровками и  проститутками.  Mace  сообщает, что  многие девушки  в
Џариже, готовЯщиесЯ к педагогической деЯтельности,  заканчивают свою карьеру
в тюрьме  св. ‹азарЯ, куда они  попадают обыкновенно за  воровство перчаток,
вуалей, зонтиков и тому подобных принадлежностей туалета, на покупку которых
у  них  нет средств.  Џотребности, свЯзанные с их профессией, служат длЯ них
ближайшими причинами  их  падениЯ.  Mace  говорит, что  число  гувернанток в
Џариже без мест с элементарным и высшим образованием так велико,  что диплом
или  звание  учительницы  дает  меньше права надеЯтьсЯ на  кусок хлеба,  чем
сделатьсЯ воровкой и проституткой или же покончить жизнь самоубийством.
     Њ., дочь одной  эксцентричной, непрактичной женщины,  получившаЯ высшее
литературное образование и  достигнувшаЯ даже ученой  академической степени,
но   не  подготовленнаЯ,  однако,  ни  к  какой  практической  деЯтельности,
очутилась в 23 года круглой сиротой и без всЯких средств к жизни. Ћна искала
место гувернантки,  но напрасно,  и  в  конце  концов должна  была сделатьсЯ
сельской учительницей  в  одной деревне. Ќо и это скромное  место  она скоро
потерЯла,  так как население деревни этой  не  захотело  иметь  учительницей
протестантку. Ћна снова  очутилась  в очень  бедственном положении, выход из
которого она  нашла  в  том,  что  брала в  долг  драгоценности у  ювелиров,
продолжавших считать ее богатой девушкой, и закладывала их  или продавала за
полцены. Ћкончательно запутавшись в подобного рода мошеннических  проделках,
она была арестована  и  умерла  в тюрьме  еще  до  суда над  ней от стыда  и
перенесенных лишений.

     <B>5.  €скушение и соблазн.</B> ЏреступлениЯ,  особенно против  собственности,
ЯвлЯютсЯ часто последствием искушениЯ, которому  не в состоЯнии  противитьсЯ
женщина, даже почти совсем  нормальнаЯ. ѓоворЯ  о нравственности  нормальной
женщины,  мы  уже  видели,  что  у  нее  слабо   развито  уважение  к  чужой
собственности.   Њежду   прочим,   подтверждение   этого   мы    находим   в
обстоЯтельстве, указанном  Richet,  что  в  парижское  бюро  утерЯнные  вещи
доставлЯютсЯ  почти  исключительно  мужчинами.  Ћдна  опытнаЯ,  образованнаЯ
женщина уверЯла нас, что женщине очень трудно  не мошенничать во времЯ игры.
ЏонЯтно,  что  там,  где и без  того имеетсЯ  такое  слабое представление  о
неприкосновенности  чужой  собственности,  не  требуетсЯ  особенно  сильного
искушениЯ,  чтобы  нарушить   ее,  и   нельзЯ  еще   считать  женщин  тЯжело
дегенерированными только за то, что они  смотрЯт на подобный поступок против
чужой собственности как неуместный или, вернее, дерзкий проступок, но отнюдь
не как на преступление. "†енщины, --  справедливо  замечает  Joly, --  имеют
какое-то  непонЯтное   представление  о  том,  что   им  все   позволительно
относительно  мужчин,  так  как  они  все  искупают  своей  лаской  и  своим
подчинением им". ‚оровство в  магазинах сделалось  специальным видом женской
преступности со времени возникновениЯ теперешних чудовищных базаров. Њысль о
воровстве ЯвлЯетсЯ здесь у женщины как бы сама собою при виде  бесчисленного
множества разбросанных товаров,  возбуждающих аппетит  и  желаниЯ,  которые,
однако,  могут быть  удовлетворены  лишь в  весьма  незначительной  степени.
€скушение тем значительнее, что нарЯды  ЯвлЯютсЯ, как известно,  длЯ женщины
необходимостью, средством привлечь к себе другой пол. Ћсобенно велик соблазн
украсть что-нибудь в больших магазинах, между тем как в  маленьких магазинах
подобные  скандалы  почти никогда не случаютсЯ.  Ћдин служащий  в  известном
парижском магазине "Au  Bon Marche" рассказывал Joly,  что из 100 утайщиц из
магазинов 25  ЯвлЯютсЯ профессиональными  воровками, таскающими все,  что ни
попадаетсЯ им под руки, 25 -- крадут из нужды, а 50 -- суть  воровки, как он
выражаетсЯ,  "par  monomanie",  т.е.  они,  оставлЯЯ  в  стороне  специально
психиатрический смысл этого  слова,  суть такие воровки,  которые более  или
менее  обеспечены  в  материальном  отношении,  но  не  могут  противостоЯть
искушению  при  виде стольких  прекрасных  вещей, возбуждающих  их жадность;
между  ними   попадаютсЯ,   конечно,  и   субъекты,   страдающие   настоЯщей
клептоманией. Mace полагает, что в Џариже в каждом из  30  больших магазинов
случаетсЯ  ежедневно по  5  краж. Ћн уверЯет,  что из 100  подобных  воровок
действительно бедной оказываетсЯ, быть может, только одна, между тем как все
прочие  состоЯтельны, чтобы не сказать богаты, и воруют потому, что привыкли
к роскоши,  как  к  потребности,  и чувствуют  при  виде ее сильный соблазн,
которому легко поддаютсЯ.  Zola очень верно изобразил подобный вид воровства
в своем романе "Au bonheur des dames". Ћн особенно живо описывает влиЯние на
женщин всевозможных весенних и осенних модных выставок, которые они посещают
так же, как инженер -- выставки машин, даже не имеЯ в виду ничего купить.
     Ћднако при виде такого соблазна они устоЯть не могут и кончают тем, что
или делают покупки, которые совершенно подрывают их скромный бюджет, или  же
решаютсЯ на воровство.
     „омашние кражи, совершаемые женской прислугой, почти все  принадлежат к
разрЯду так называемых случайных преступлений. „еревенские девушки,  ЯвлЯЯсь
в  город,  поступают  на  службу в  богатые или  зажиточные дома, где им все
кажетсЯ, как у миллионеров. “  них на руках находЯтсЯ деньги длЯ покупок или
драгоценности, и  если  к  этому  соблазну  присоединить еще  то, что  они в
большинстве случаев  получают очень скромное жалованье, то станет  понЯтным,
каким образом они доходЯт до воровства. ЌачинаетсЯ дело обыкновенно тем, что
они  вступают в  маленькие  плутовские  сделки с разного  рода  поставщиками
товаров.  ‡атем  они   пробуют  украсть  какую-нибудь  серебрЯную  или  иную
драгоценную  вещь,  но совсем  не считают  это  воровством,  а  просто ловко
выкинутой  штукой. ’арновскаЯ  нашла  в  своем материале около  49% воровок,
бывших до  того,  как они  попали  на скамью подсудимых, "одной прислугой" в
небольших хозЯйствах. Џодобное место занимали они без всЯкой предварительной
подготовки к нему и потому получали,  конечно, мизерное жалованье. ’от факт,
что между воровками преобладают в таком количестве служанки, говорит  за то,
что здесь дело идет о случайных преступницах.
     €так, при таком слабом сопротивлении преступному  искушению, особенно в
деле  присвоениЯ  себе  чужой  собственности,  такие  кражи  превращаютсЯ  с
течением  времени  в  привычку,  а  случайные  воровки -- в  привычных.  ќто
особенно часто наблюдаетсЯ в больших городах среди женской прислуги, котораЯ
обыкновенно, за редкими исключениЯми, обкрадывает своих хозЯев. Balzak очень
Ярко изобразил эту общественную Язву,  какою она представлЯлась в его времЯ.
"Ћбыкновенно,  --  говорит  он,  --  повар и кухарка -- это  домашние  воры,
дерзкие, которым нужно еще платить.  Џрежде служанки эти тащили по 40 су длЯ
лото, теперь  же  они воруют по 50  франков длЯ  сберегательной  кассы.  Ћни
собирают свою дань в часы между базаром и обедом, -- и Џариж не знает другой
такой  высокой пошлины  с  привозных товаров, как  та,  которую взимают  эти
женщины,  считаЯ свои покупки на базаре не  только по двойной цене против их
стоимости, но и пользуЯсь еще скидкой известного процента у поставщиков.
     Џеред этой новой силой трепещут даже самые крупные купцы, и все они без
исключениЯ стараютсЯ задобрить ее в свою пользу. Џри  попытке контролировать
этих женщин они говорЯт грубости и мстЯт сплетнЯми  самого низкого свойства.
Њы дошли уже  до  того,  что в настоЯщее времЯ прислуга осведомлЯетсЯ друг у
друга о господах точно так же, как мы делали это прежде относительно ее".
     ‡ло это, по уверению г-жи Grandpr&#233;, с тех пор еще более разрослось
в  Џариже. ’аким образом, путем обкрадываниЯ своих  хозЯев  прислуга нередко
сколачивает  себе  изрЯдный капиталец  и  становитсЯ почтенной особой  в том
участке, где она живет. Њолодые девушки, приезжающие из провинции, обучаютсЯ
этому искусству у старых и  опытных.  ѓ-жа  Grandpr&#233; слышала  в  тюрьме
St.-Lazare  следующий печальный рассказ:  "Ћдна молодаЯ  девушка приехала из
провинции в  Џариж,  чтобы заработать место в  одном  богатом доме,  где  ей
приходилось за ничтожное жалованье исполнЯть  самые  тЯжелые, черные работы.
Љроме  этого,  ее отвратительно кормили  и поставили в зависимость от другой
прислуги,  котораЯ ее тиранила.  Ћднажды вечером,  когда она  сидела в своей
каморке и, плача, предавалась грустным размышлениЯм насчет своей будущности,
ее начала утешать другаЯ  горничнаЯ, старшаЯ и  более  опытнаЯ,  чем она, и,
между  прочим,  указала  ей  на  множество  средств  улучшить  свое  тЯжелое
положение. ЊолодаЯ девушка не без борьбы  уступила ее советам, хотЯ она и не
видела в них  собственно ничего  дурного. Ћна начала  воровать и обкрадывать
своих хозЯев и в конце концов  попала на  скамью подсудимых.  “чительница ее
продолжала,  по словам  ее,  делать  то  же  самое,  но  так  лоеко,  что не
попадалась,  имеет много денег, и хотЯ она  обыкновеннаЯ  горничнаЯ,  но все
лавочники их околотка относЯтсЯ к ней с уважением и первые кланЯютсЯ ей".
     —то воровки в большинстве случаев только случайные  преступницы и  мало
чем  отличаютсЯ  от  нормальных  женщин,  доказываетсЯ   также   наблюдением
’арновской, что  в тюрьмах они  постоЯнно  оказываютсЯ  более трудолюбивыми,
нежели проститутки, и годЯтсЯ на всЯкие работы; они больше  задумываютсЯ над
своим будущим, делают сбережениЯ, более стойки.
     €так,  у индивидов этой  категории отсутствуют  многие  основные  черты
типичных преступниц.

     <B>6.  ‡аброшенность в  детстве.</B> Ќесчастные, заброшенные в  детстве или же
выросшие  без  присмотра  со  стороны  родителей  девочки  часто  становЯтсЯ
случайными  преступницами  и  после   первого   же   наказаниЯ  превращаютсЯ
обыкновенно уже  в привычных преступниц, во-первых, вследствие того, что они
отвыкли от работы, и, во-вторых,  потому, что не могут  найти ее, как лица с
скомпрометированным  прошлым.  …сли  ребенку  несвойственно уважение к чужой
собственности  и  оно  развиваетсЯ  в  нем только  с течением  времени путем
подражаниЯ и  упражнениЯ, то тем  более  понЯтным  становитсЯ в таком случае
значение заброшенности  детей и вырастание их без родительского надзора, ибо
даже  лучшее  воспитание  и  самые  благоприЯтные  жизненные  условиЯ  не  в
состоЯнии заменить влиЯниЯ семейной жизни. ‡начениЯ этого фактора касаетсЯ и
’арновскаЯ,   говорЯ  о  русских  воровках  из  простонародьЯ,  которых  она
наблюдала.  "Љандидатка  в  преступницы, -- замечает она,  --  вырастает  не
приученнаЯ к какой-нибудь работе или деЯтельности,  часто страдает от холода
и  голода,  не  находит  дома  ни хлеба, ни теплого  угла,  а только  дурное
обращение  и  побои;  в  один день такое существование  надоедает ей, и  она
отдаетсЯ  за какое-нибудь лакомство или же  крадет то,  что ей  более  всего
нравитсЯ, искуплЯЯ, таким  образом, тюремным заключением  свое происхождение
от  бедных,  нравственно  испорченных родителей.  €з  тюрьмы  она выходит  с
большим  опытом  и  подготовкой,  чтобы  во второй  раз  уже  не  так  легко
попастьсЯ;  перваЯ  совершеннаЯ  ею  кража легла пропастью между  ней  и  ее
семейством,  и  отныне  длЯ  нее  открыт только  один путь  --  именно  путь
преступлениЯ и разврата".

     <B>7.  „урное  обращение.</B>  „алее  в  числе  причин,  создающих   случайных
преступниц, следует  отметить  дурное обращение  и насилие, к которому часто
прибегают  в  обращении друг с  другом  женщины, особенно известных  классов
общества. ЃлагодарЯ  постоЯнной взаимной антипатии между  ними  отвращение и
ненависть друг к другу возникают  у них из-за самых ничтожных причин, и дело
часто доходит до драк, которые  по  отношению к современной женщине ЯвлЯютсЯ
тем же, чем было в варварские времена убийство, т.е. нормальной реакцией  на
нанесенное  ей оскорбление.  Ћб  известном  классе  парижанок  Mace  говорит
следующее:  "€з-за  немного  пролитой  на  общей  лестнице воды  две соседки
начинают ссору,  котораЯ часто  переходит в  драку; дело доходит до  суда, и
виновнаЯ  приговариваетсЯ  обыкновенно  к  денежному  штрафу,   который  она
отказываетсЯ платить, и попадает в тюрьму. ’акие истории случаютсЯ на каждом
шагу  между  соседками,  конкурирующими  торговками,   женами   швейцаров  и
жилицами, между  прислугой и  женой  швейцара,  даже между  дамами из  более
высоких слоев общества".

     <B>8. Ќищенство.</B> ‚ то  времЯ как нищенство ЯвлЯетсЯ у мужчины почти всегда
следствием  дегенерации и продуктом врожденной склонности к бродЯжничеству и
отвращению  к  труду,   оно  у  женщин  сплошь  да  рЯдом  только  случайное
преступление.  †енщины  реже  мужчин  решаютсЯ на  самоубийство, так  как  в
крайней нужде они скорее примирЯютсЯ с нищенством  отчасти  вследствие менее
развитого  у них чувства гордости, отчасти вследствие  большей любви к своим
детЯм. Њы находим у  Њасе следующий рассказ  про одну женщину, имевшую  двух
детей и едва зарабатывающую в качестве швеи один франк в день. Љогда одна из
ее дочерей заболела и  не могла более работать, она послала свою вторую дочь
просить на улицах  милостыню, но  маленькаЯ нищенка  была  арестована  и  не
прежде согласилась  указать  свой  адрес,  чем ей было обещано,  что  ее  не
посадЯт  в тюрьму. Џрефект полиции разыскал по  ее указанию бедную женщину в
ужасной  каморке, где-то  на  чердаке, но  она ни  за что не  хотела  отдать
больной дочери в больницу,  боЯсь,  что  та,  как и муж ее, умрет в ней. Џри
виде этого ужасного  зрелища нищеты префект не только не преследовал мать за
то, что  она  посылает  нищенствовать свою  дочь,  но  даже  подарил  ей 100
франков. Њасе  отмечает, что у  полицейских агентов  очень часто  не хватает
духу преследовать, как показывает закон, уличных нищенок: даже и не особенно
дальновидные  из них понимают,  что  в большинстве случаев  они имеют дело с
случайным  и  невольным преступлением, и было  бы  бесчеловечно  поступать с
виновными в нем так же, как с врожденными бродЯгами.

     <B>9. Њестные и национальные особенности  преступлений.</B> ’о обстоЯтельство,
что женщина ЯвлЯетсЯ преимущественно случайной преступницей, объЯснЯет собою
факт, противоречащий указанной нами  монотонности жизни ее в физиологическом
и психологическом  отношении, именно, что известные хар