        Ђйзек Ђзимов. ‘ами боги


                                       ЏосвЯщаетсЯ —еловечеству в надежде,
                                       что война с безрассудством все-таки
                                       будет выиграна.


         * —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ. ЏђЋ’€‚ ѓ‹“ЏЋ‘’€ * 

        6

             / Џовествование начинаетсЯ с главы 6. ќто не ошибка.
           “ менЯ есть  на то свои  глубокие  причины.  Ђ потому
           спокойно читайте и (надеюсь) получайте удовольствие./

     - Ѓез толку! - резко бросил ‹амонт. - џ ничего не добилсЯ.
     ‹ицо его было хмурым. Ћно и всегда казалось насупленным из-за глубоко
посаженных глаз и чуть скошенного набок подбородка. „аже когда  он  был  в
хорошем настроении. Ќо сейчас его настроение  никак  нельзЯ  было  назвать
хорошим. ‚торой официальный разговор с  •эллемом  завершилсЯ  еще  большим
фиаско, чем первый.
     - Ќе впадай в мелодраму, - вЯло посоветовал Њайрон Ѓроновский.  -  ’ы
ведь ничего другого и не ждал. ‘ам же говорил.
     Ћн подбрасывал вверх Ядрышки  арахиса  и  ловил  их  пухлыми  губами.
Џроделывал он это очень  ловко  -  ни  одно  Ядрышко  не  пролетало  мимо.
Ѓроновский был не слишком высок и не очень строен.
     - ’ак что же, мне теперь радоватьсЯ? ‚прочем, ты прав - это  значениЯ
не имеет. “ менЯ есть другие средства, и Я намерен  к  ним  прибегнуть,  а
кроме того, Я рассчитываю на тебЯ. …сли бы тебе удалось...
     - Ќе продолжай, Џитер! ‚се это Я уже слышал. Ћт менЯ требуетсЯ  всего
лишь расшифровать мыслительные процессы внеземного разума.
     - Ќо зато высокоразвитого! € ведь они там у  себЯ,  в  паравселенной,
Явно добиваютсЯ, чтобы их понЯли.
     - ‚озможно - вздохнул Ѓроновский.  -  Ќо  посредником-то  служит  мой
разум, и хотЯ Я считаю, что он, конечно, развит неимоверно высоко,  однако
все-таки не настолько. Ќочью, когда не  спитсЯ,  менЯ  начинают  одолевать
сомнениЯ, а способны ли вообще разные типы разума понЯть друг друга. Ќу, а
если день выдалсЯ особенно скверный, то мне и вовсе мерещитсЯ,  что  слова
"разные типы разума", не имеют ни малейшего смысла.
     - Љак бы не так! - свирепо сказал  ‹амонт,  и  его  руки  в  карманах
лабораторного халата сжались в кулаки. - •эллем и Я - вот тебе  эти  типы.
’о есть прославленный дурак  доктор  ”редерик  •эллем  и  Я.  €  вот  тебе
доказательство: он попросту не понимает того, что Я ему говорю. …го  тупаЯ
физиономиЯ багровеет еще больше, глаза вылезают на лоб, а уши  глохнут.  џ
бы сказал, что его рассудок  перестает  функционировать,  но  у  менЯ  нет
никаких оснований предполагать, что он вообще функционирует.
     -  Ђй-ай-ай!  ђазве  можно  говорить  так   про   Ћтца   ќлектронного
Ќасоса?пробормотал Ѓроновский.
     - ’о-то и оно! Џсевдоотец! “ж если кто тут ни при чем,  так  это  он.
…го вклад был минимальным. џ-то знаю.
     - € Я знаю. ’ы мне это без конца  твердишь!  -  Ѓроновский  подбросил
очередное Ядрышко. € опЯть не промахнулсЯ.


        1

     ‡а тридцать лет до этого  разговора  ”редерик  •эллем  был  заурЯдным
радиохимиком. …го диссертационнаЯ работа еще пахла типографской краской, и
ничто в нем не свидетельствовало о таланте, способном потрЯсти мир.
     Ђ потрЯсение мира началось, собственно, с того, что на рабочем  столе
•эллема стоЯла запыленнаЯ колба с Ярлычком "‚ольфрам". …е поставил сюда не
он. Ћн даже никогда к ней не прикасалсЯ. Ћна досталась ему в наследство от
прежнего владельца кабинета, которому когда-то бог весть по какой  причине
понадобилсЯ вольфрам.  „а  и  содержимое  колбы  уже,  собственно  говорЯ,
перестало быть вольфрамом. ќто были серые  запыленные  крупинки,  покрытые
толстым слоем окиси. €х давно пора было выбросить.
     € вот однажды •эллем вошел в лабораторию  (ну  да,  это  произошло  3
октЯбрЯ 2070 года) и приступил к работе.  Ћколо  десЯти  часов  он  поднЯл
голову, уставилсЯ на колбу и вдруг  схватил  ее.  Џыли  на  ней  не  стало
меньше, выцветший Ярлычок нисколько не изменилсЯ, но •эллем тем  не  менее
крикнул:
     - —ерт подери! Љакой сукин сын трогал эту колбу?
     ’ак по крайней мере утверждал „енисон, который слышал  этот  вопль  и
много  лет  спустЯ  поведал   о   нем   ‹амонту.   Џарадный   рассказ   об
обстоЯтельствах замечательного открытиЯ, запечатленный во множестве книг и
учебников,  этой  фразы  не  содержит.  Џеред  читателем  возникает  образ
проницательного химика, который орлиным взором сразу же подметил изменениЯ
и мгновенно сделал далеко идущие выводы.
     Људа там! •эллему  вольфрам  был  не  нужен,  он  его  совершенно  не
интересовал. €, в сущности, ему было все равно, трогал  кто-то  колбу  или
нет. Џросто он (подобно многим другим людЯм) терпеть не мог, когда на  его
столе  хозЯйничали  без  его  ведома,  и  всегда  готов  был   заподозрить
окружающих в таких посЯгательствах, продиктованных исключительно  желанием
ему насолить.
     Ќо в покушении на колбу никто не признавалсЯ. Ѓенджамин Ђллан „енисон
услышал возглас •эллема потому, что сидел  в  кабинете  напротив  лицом  к
открытой двери. Ћн поднЯл голову и встретил сверлЯщий взглЯд •эллема.
     •эллем не внушал ему  особых  симпатий  (впрочем,  он  никому  их  не
внушал), а в  то  утро  „енисон  плохо  выспалсЯ  и  -  как  он  вспоминал
впоследствии - был даже рад сорвать на ком-нибудь свое дурное  настроение.
•эллем же был длЯ этого идеальным объектом.
     Љогда •эллем поднес  колбу  к  самому  его  лицу,  „енисон  брезгливо
отстранилсЯ.
     - Ќа какого дьЯвола мне понадобилсЯ бы ваш  вольфрам?  -  спросил  он
саркастически. - „а и кому он вообще нужен? …сли бы вы посмотрели на колбу
повнимательнее, то заметили бы, что ее уже лет двадцать никто не  открывал
и что единственные следы на ней - от ваших же лап.
     •эллем побагровел. € сказал, еле сдерживаЯсь:
     - ‘лушайте, „енисон. Љто-то подменил содержимое. ќто не вольфрам.
     „енисон позволил себе негромко фыркнуть.
     - Ђ вы-то почем знаете?
     ‚от из таких пустЯков - мелочной досады и бесцельных уколов рождаетсЯ
историЯ.
     ’акой выпад не мог бы пройти  бесследно  при  любых  обстоЯтельствах.
Ђкадемические успехи „енисона, который, как и •эллем, еще  совсем  недавно
работал над  диссертацией,  были  куда  более  внушительными,  и  он  слыл
подающим надежды молодым ученым. •эллем это знал. ‡нал это и сам  „енисон,
что  было  значительно  хуже,  поскольку  он  не  трудилсЯ  скрывать  свое
превосходство. Џоэтому денисоновское "а вы-то почем знаете?"  с  ударением
на "вы" оказалось достаточной причиной длЯ всего, что последовало  дальше.
Ѓез этой фразы •эллем никогда не стал бы самым великим, самым почитаемым в
истории ученым - так выразилсЯ „енисон в своей беседе с ‹амонтом много лет
спустЯ.
     ‘огласно официальной версии в то знаменательное утро •эллем,  сев  за
свой рабочий стол, заметил, что серые запыленные крупинки исчезли  (как  и
пыль на внутренних стенках колбы). ’еперь за  стеклом  тускло  поблескивал
чистый темно-серый металл. …стественно, он начал исследовать...
     Ќо оставим официальную версию. Џричиной всему был „енисон. …сли бы он
ограничилсЯ простым "нет" или только пожал плечами,  •эллем  скорее  всего
опросил бы других своих соседей, а затем ему надоело бы заниматьсЯ  таким,
пусть и необъЯсненным, пустЯком, он отставил  бы  колбу  в  сторону  и  не
предотвратил бы трагического исхода (то ли постепенного, то ли мгновенного
- это уже зависело от того, насколько задержалось бы  неизбежное  открытие
истины), который и определил бы грЯдущие событиЯ. Ќо в любом случае  тогда
оседлал бы смерч и вознессЯ бы на нем к вершинам славы отнюдь не •эллем.
     Ћднако, уЯзвленный до  глубины  души  денисоновским  "а  вы-то  почем
знаете?", •эллем взвизгнул:
     - џ вам докажу, что знаю!
     € он закусил удила.  ’еперь  у  него  была  одна  задача  -  поскорее
получить анализ металла в старой колбе, одна цель  -  стереть  ироническую
улыбку с узких губ „енисона, добитьсЯ,  чтобы  тот  перестал  презрительно
морщить тонкий нос.
     „енисон не забыл их стычки, потому что брошеннаЯ  им  фраза  принесла
•эллему Ќобелевскую премию, а его самого ввергла в пучину безвестности.
     Ћткуда ему было знать (впрочем, тогда он все равно не придал бы этому
ни малейшего значениЯ), что •эллем в полной мере обладал тем  ожесточенным
упрЯмством, в которое выливаетсЯ страх  посредственности  уронить  себЯ  в
собственных глазах, и что в данных обстоЯтельствах это упрЯмство  окажетсЯ
куда  более  действенным  оружием,  чем  его  -   „енисона   -   блестЯщие
способности?
     •эллем начал действовать немедленно. Ћн отнес  металл  в  лабораторию
масс-спектрографии. „лЯ него, специалиста по  радиохимии,  это  был  самый
естественный ход. Ћн знал там всех лаборантов, он работал с ними и к  тому
же был напорист. Ќапорист  до  такой  степени,  что  ради  своего  металла
заставил отложить куда более важные и первоочередные заданиЯ.
     ‚ конце концов спектрометрист объЯвил:
     - ќто не вольфрам.
     Џлоское сумрачное лицо •эллема сморщилось в злорадной улыбке.
     - —удесненько. ’ак мы и скажем вашему хваленому „енисону.  Њне  нужна
справка по форме...
     - Џогодите, доктор •эллем. џ сказал, что это не вольфрам, но что  это
такое, Я не знаю.
     - Љак так не знаете?
     - ЏолучаетсЯ черт-те что! - ‘пектрометрист помолчал. -  ќтого  просто
не может быть. Ћтношение зарЯда к массе не лезет ни в какие ворота.
     - ‚ каком смысле?
     - —ересчур велико. Ќе может этого быть, и все тут.
     - Ќу, в таком случае, - начал •эллем, и независимо от руководивших им
побуждений продолжение этой фразы открыло ему дорогу к Ќобелевской  премии
(причем, возможно,  и  с  некоторым  на  то  правом),  -  в  таком  случае
определите частоту  его  характеристического  рентгеновского  излучениЯ  и
рассчитайте зарЯд. ќто будет лучше, чем  сидеть  сложа  руки  и  твердить,
будто что-то там "невозможно".
     Љогда спектрометрист несколько дней спустЯ вошел в  кабинет  •эллема,
на его лице были написаны растерЯнность  и  тревога.  Ќо  •эллем  не  умел
замечать настроениЯ других людей и спросил только:
     - Ќу как, установили вы... - но  тут  в  свою  очередь  встревожилсЯ,
покосилсЯ через коридор на „енисона  и  поспешил  закрыть  свою  дверь.  -
‡начит, вы установили зарЯд Ядра?
     - „а, но таких не бывает.
     - Ќу, тогда, ’рейси, рассчитайте еще раз.
     - „а Я уже десЯть раз проверЯл  и  перепроверЯл!  ‚се  равно  выходит
чепуха.
     - …сли ваши измерениЯ точны, значит, это  так.  €  нечего  спорить  с
фактами.
     ’рейси поскреб за ухом и сказал:
     - ’ут поспоришь! …сли Я приму  это  за  факт,  значит,  вы  мне  дали
плутоний сто восемьдесЯт шесть.
     - Џлутоний сто восемьдесЯт шесть? —то?! Џлутоний...  сто  восемьдесЯт
шесть???
     - ‡арЯд - плюс девЯносто четыре. Њасса - сто восемьдесЯт шесть.
     - Ќо это же невозможно! Ќет такого изотопа. € не может быть.
     - Ђ Я что вам говорю? Ќо такой получаетсЯ результат.
     - ’о есть в Ядре не хватает пЯтидесЯти с лишним  нейтронов?  Џлутоний
сто восемьдесЯт шесть получить невозможно. ЌельзЯ сжать  девЯносто  четыре
протона в одно Ядро со всего только девЯносто  двумЯ  нейтронами  -  такое
вещество не просуществует и триллионной доли секунды.
     - Ђ Я что вам говорю, доктор •эллем? - терпеливо повторил ’рейси. ’ут
•эллем умолк и задумалсЯ. “ него пропал вольфрам. €зотоп этого элемента  -
вольфрам-186 - устойчив.  џдро  вольфрама-186  содержит  семьдесЯт  четыре
протона  и  сто  двенадцать  нейтронов.  Ќеужто  каким-то  чудом  двадцать
нейтронов превратились в двадцать протонов? „а нет, это невозможно.
     - Ђ как насчет радиоактивности? - спросил  •эллем,  ощупью  отыскиваЯ
дорогу из лабиринта.
     - џ проверЯл, - ответил спектрометрист. - Ћн устойчив. Ђбсолютно.
     - ’огда это не может быть плутоний сто восемьдесЯт шесть.
     - Ќу, а Я что говорю?
     •эллем сказал обессиленно:
     - ‹адно, давайте его сюда.
     Ћставшись один, он отупело уставилсЯ на  колбу.  Ќаиболее  устойчивым
изотопом плутониЯ был плутоний-240, но длЯ того,  чтобы  девЯносто  четыре
протона  удерживались   вместе   и   сохранЯли   хотЯ   бы   относительную
устойчивость, требовалось сто сорок шесть нейтронов.
     ’ак что же теперь делать? Џроблема была Явно ему не по  зубам,  и  он
уже раскаивалсЯ, что вообще ввЯзалсЯ в эту историю. ‚  конце-то  концов  у
него есть своЯ работа, а эта... эта  загадка  не  имеет  к  нему  никакого
отношениЯ. ’рейси что-нибудь напутал, или  масс-спектрометр  начал  врать,
или...
     Ќу и что? ‚ыбросить все это из головы, и конец!
     Ќо на это •эллем пойти не мог. ђано или  поздно  „енисон  заглЯнет  к
нему и с мерзкой своей полуулыбочкой спросит про вольфрам.  €  что  •эллем
ему ответит? "„а это оказалсЯ не вольфрам, как Я вам и говорил"? Ђ „енисон
скажет: "Ђх так! —то же это такое?" •эллем представил себе, какие насмешки
посыплютсЯ на него, если он ответит: "ќто плутоний сто восемьдесЯт шесть!"
„а ни за что на свете! Ћн должен выЯснить, что это такое. € выЯснить  сам.
‘овершенно очевидно, что доверЯть никому нельзЯ.
     € вот примерно через две недели он ворвалсЯ в лабораторию  к  ’рейси,
прЯмо-таки задыхаЯсь от Ярости.
     - ќ-эй! ‚ы же сказали мне, что эта штука не радиоактивна!
     - ЉакаЯ штука? - с недоумением спросил ’рейси.
     - Ђ та, которую вы назвали плутонием сто восемьдесЯт шесть!
     - ‚от вы о чем! Ќу да. ЏолнейшаЯ устойчивость.
     - ‚ голове у вас полнейшаЯ  устойчивость!  …сли,  по-вашему,  это  не
радиоактивность, так идите в водопроводчики!
     ’рейси нахмурилсЯ.
     - ‹адно. „авайте проверим. - —ерез некоторое времЯ он сказал.  -  ќто
надо же! ђадиоактивна, черт! ‘амую чуточку - и все-таки не понимаю, как  Я
мог проморгать в тот раз.
     - ’ак как же Я могу верить вашему бреду про плутоний сто  восемьдесЯт
шесть?
     •эллем был уже не в силах остановитьсЯ.  Ћн  не  находил  разгадки  и
воспринимал это как личное оскорбление. ’от, кто  в  первый  раз  подменил
колбу или ее содержимое, либо вновь проделал свой  фокус,  либо  изготовил
неизвестный металл, специально чтобы выставить его дураком. ‚ любом случае
он готов был разнести мир вдребезги, лишь бы добратьсЯ до сути дела,  -  и
разнес бы, если бы мог.
     “прЯмство  и  злость  подстегивали  его,   и   он   пошел   прЯмо   к
ѓ.Љ.Љантровичу, незаурЯдной научной карьере которого предстоЯло оборватьсЯ
менее чем через год. ‡аручитьсЯ помощью Љантровича было нелегко,  но,  раз
начав, он доводил дело до конца.
     € уже через два днЯ Љантрович влетел в кабинет •эллема  вне  себЯ  от
возбуждениЯ.
     - ‚ы руками эту штуку трогали?
     - Џочти нет - ответил •эллем.
     - Ќу и не трогайте. …сли у вас есть еще,  так  ни-ни.  Ћна  испускает
позитроны.
     - —то-что?
     -  €  позитронов  с  такой  высокой  энергией  Я  еще  не  видел.   Ђ
радиоактивность вы занизили.
     - Љак занизил?
     - € порЯдочно. ЊенЯ только одно смущает: при каждом  новом  измерении
она оказываетсЯ чуть выше.


        6 (продолжение)

     Ѓроновский нащупал во  вместительном  кармане  своей  куртки  Яблоко,
вытащил его и задумчиво надкусил.
     - Ќу хорошо, ты побывал у •эллема и тебЯ попросили выйти вон,  как  и
следовало ожидать. —то дальше?
     - џ еще не решил. Ќо в любом случае его жирный зад зачешетсЯ. џ  ведь
был у него прежде - один раз, когда только поступил сюда, когда верил, что
он - великий человек, ‚еликий человек... „а он величайший злодей в истории
науки! Ћн ведь переписал  историю  Ќасоса  -  вот  тут  переписал  (‹амонт
постучал себЯ по лбу). Ћн уверовал в собственный вымысел и отстаивает  его
с упорством маньЯка. ќто карлик, у которого  есть  только  один  талант  -
уменье внушать другим, будто он великан.
     ‹амонт поглЯдел на круглое  невозмутимое  лицо  Ѓроновского,  которое
расплылось в улыбке, и принужденно засмеЯлсЯ.
     - Ќу, да словами делу не поможешь, и все это Я тебе уже говорил.
     - € не один раз, - согласилсЯ Ѓроновский.
     - Ќо менЯ просто трЯсет при мысли, что весь мир...


        2

     Љогда •эллем взЯл в  руки  колбу  с  подмененным  вольфрамом,  Џитеру
‹амонту было два года. ‚ двадцать пЯть лет, когда типографскаЯ краска  его
собственной диссертации была еще совсем свежа, он приступил  к  работе  на
Џервой Ќасосной станции и  одновременно  получил  место  преподавателЯ  на
физическом факультете университета.
     „лЯ молодого человека это  было  блестЯщим  началом.  Џравда,  Џервой
станции не хватало технического глЯнца станций, построенных позже, но зато
она была бабушкой их всех - всей цепи, опоЯсавшей планету за  каких-нибудь
два десЯтка лет. ’акого стремительного скачка  в  масштабах  всей  планеты
технический прогресс еще не знал, но ничего  удивительного  тут  не  было.
‚едь речь шла о неограниченных запасах  даровой  и  совершенно  безопасной
энергии,  равно  доступной  длЯ   всех   -   волшебнаЯ   лампа   Ђладдина,
принадлежащаЯ всему миру.
     ‹амонт пришел на ‘танцию, чтобы заниматьсЯ сложнейшими теоретическими
проблемами, но неожиданно длЯ себЯ заинтересовалсЯ поразительной  историей
созданиЯ ќлектронного Ќасоса и сразу столкнулсЯ с тем фактом, что ни  одна
из книг, посвЯщенных этой истории, не  была  написана  человеком,  который
понимал бы его теоретические принципы (в той  мере,  в  какой  они  вообще
могли быть понЯты) и в то же времЯ сумел бы изложить их  в  доступной  длЯ
широкого читателЯ форме. Ћ, разумеетсЯ, сам •эллем написал  немало  статей
длЯ  научно-популЯрных  журналов  и  передач,  но  они  не   слагались   в
последовательную  и  полностью  обоснованную  историю  вопроса.  €  ‹амонт
возжаждал взЯть эту задачу на себЯ.
     „лЯ  начала  он   проштудировал   статьи   •эллема,   а   также   все
опубликованные  воспоминаниЯ  (единственные,  так   сказать,   официальные
документы) и добралсЯ до потрЯсшей мир фразы •эллема - ‚еликого ЏрозрениЯ,
как ее нередко называли, и обЯзательно с большой буквы.
     Ќу, а потом, когда ‹амонт  пережил  свое  горькое  разочарование,  он
принЯлсЯ копать глубже и вскоре усомнилсЯ, что знаменитую  фразу  произнес
действительно •эллем. Ћна была сказана на семинаре, который, собственно, и
привел  к  созданию  ќлектронного  Ќасоса,  но  выЯснилось,   что   узнать
подробности об этом историческом семинаре чрезвычайно трудно,  а  получить
его звукозапись и вовсе невозможно.
     ‚ конце концов ‹амонт  заподозрил,  что  страннаЯ  нечеткость  следа,
который семинар оставил в песках времен,  отнюдь  не  случайна.  •итроумно
сопоставив рЯд отрывочных сведений, он пришел к выводу, что,  по-видимому,
нечто очень похожее на ошеломлЯющее заЯвление  •эллема  сказал  „жон  ”.Љ.
Њакфарленд, и главное - раньше •эллема.
     Ћн отправилсЯ к Њакфарленду, который вообще не фигурировал ни в одном
официальном отчете и занималсЯ теперь изучением верхних слоев атмосферы  и
воздействиЯ на них солнечного ветра. ќто было не самое  видное  положение,
но у него были свои преимущества и  работа  в  значительной  степени  была
свЯзана с процессами, имеющими  прЯмое  отношение  к  Ќасосу.  Њакфарленд,
несомненно, сумел избежать пучины безвестности, поглотившей „енисона.
     Њакфарленд принЯл ‹амонта достаточно любезно и был готов беседовать с
ним о чем  угодно  -  кроме  семинара.  ‚се,  что  там  произошло,  просто
изгладилось из его памЯти.
     Ќо ‹амонт  не  отступал  и  перечислил  факты,  которые  ему  удалось
собрать.
     Њакфарленд взЯл трубку, набил ее, тщательно проверил, плотно  ли  она
набита, и сказал размеренно:
     - џ не хочу ничего помнить, потому что  это  не  имеет  значениЯ.  Ќи
малейшего. Ќу, предположим, Я начну утверждать, будто сказал что-то.  ‚едь
никто не поверит. џ буду выглЯдеть как дурак - к тому же дурак, страдающий
манией величиЯ.
     - Ђ •эллем позаботитсЯ, чтобы вас отправили на пенсию?
     - ќтого Я не говорил, но не думаю, чтобы подобное заЯвление оказалось
длЯ менЯ очень полезным. „а и ради чего, собственно?
     - ђади исторической истины, - сказал ‹амонт.
     - Ђ, чушь! €сторическаЯ истина состоит в том, что •эллем  довел  дело
до конца. Ћн прЯмо-таки принуждал людей братьсЯ за исследованиЯ,  чуть  ли
не против их воли. Ѓез него этот  вольфрам  в  конце  концов,  несомненно,
взорвалсЯ бы, унесЯ  уж  не  знаю  сколько  человеческих  жизней.  ‚торого
образчика могло бы и не найтись, и мы не получили бы Ќасоса. ’ак  что  всЯ
честь его созданиЯ принадлежит •эллему, хотЯ она ему и не принадлежит -  а
если это бессмысленно, то Я тут ничего поделать не  могу:  историЯ  всегда
бессмысленна.
     ‹амонту волей-неволей пришлось удовлетворитьсЯ этим, поскольку больше
Њакфарленд об ќлектронном Ќасосе и его создании говорить не пожелал.
     €сторическаЯ истина!
     ‚о всЯком случае, одно, по-видимому, было неоспоримо: великаЯ карьера
"хэллемовского вольфрама" (так его теперь называли по освЯщенному временем
обычаю)началась благодарЯ его  странной  радиоактивности.  ‚опрос  о  том,
вольфрам ли это и не подменили ли его, утратил всЯкое значение, и даже тот
факт, что загадочный металл по  всем  характеристикам  выглЯдел  изотопом,
которого не могло  быть,  отошел  на  задний  план.  ‘лишком  велико  было
изумление   перед   веществом,   которое    демонстрировало    нарастающую
радиоактивность, не подходившую ни под один  тип  радиоактивного  распада,
известный в то времЯ.
     ...Ќекоторое времЯ спустЯ Љантрович пробормотал:
     -  Ќадо  бы  его  рассредоточить.  „аже  небольшие  куски   неизбежно
испарЯтсЯ или взорвутсЯ, загрЯзнив полгорода. Ђ может быть, и то и  другое
вместе.
     Џоэтому вещество превратили в порошок, разделили на мельчайшие доли и
смешали с порошком обычного вольфрама, а когда  и  обычный  вольфрам  стал
радиоактивным, использовали графит, эффективное сечение  которого  гораздо
ниже.
     Њенее чем через два месЯца после того, как •эллем заметил изменениЯ в
колбе, Љантрович прислал в "џдерное обозрение"  сообщение,  подписанное  и
•эллемом в качестве соавтора,  об  открытии  плутониЯ-186.  ’аким  образом
доброе имЯ ’рейси было восстановлено, но в сообщении не упомЯнуто - как не
упоминалось оно и впредь. ‘ этой минуты хэллемовский вольфрам  начал  свой
стремительный путь к превращению в  благодетелЯ  человечества,  а  „енисон
ощутил первые симптомы процесса, который в конце концов  превратил  его  в
пустое место.
     ‘уществование плутониЯ-186 уже само по себе выглЯдело черт знает чем.
Ќо  первоначальнаЯ  устойчивость,  котораЯ  затем  сменЯлась   нарастающей
радиоактивностью, была еще хуже.
     „лЯ  рассмотрениЯ  этой  проблемы   был   организован   семинар   под
председательством     Љантровича     -     обстоЯтельство,     исторически
небезынтересное, поскольку с тех пор любым сколько-нибудь представительным
собранием, которое было так  или  иначе  свЯзано  с  ќлектронным  Ќасосом,
непременно руководил •эллем. ‚о всЯком случае, Љантрович умер пЯть месЯцев
спустЯ  и  таким  образом  с  пути  •эллема  исчез  единственный  человек,
обладавший достаточным престижем, чтобы удерживать его в тени.
     ‘еминар протекал на редкость бесплодно, пока •эллем  не  возвестил  о
своем ‚еликом Џрозрении  -  однако  по  версии,  созданной  ‹амонтом,  все
решилось во времЯ перерыва  на  обед.  €менно  тогда  Њакфарленд,  который
согласно официальной версии никаких исторических фраз не произносил  (хотЯ
на семинаре, несомненно, присутствовал), задумчиво сказал: "Ђ знаете,  тут
следовало бы немножко пофантазировать. —то, если..."
     Ћн сказал это  „идерику  ван  Љлеменсу,  а  ван  Љлеменс  записал  их
разговор в дневнике с помощью собственной стенографической системы. Ќо  он
умер задолго до того, как ‹амонт начал  свое  расследование.  €  хотЯ  эти
беглые заметки полностью убедили молодого ученого, он тем не менее отдавал
себе отчет, что без  дополнительного  подтверждениЯ  они  как  официальное
свидетельство не стоЯт ничего. Љ тому же не  было  никаких  доказательств,
что •эллем слышал рассуждениЯ Њакфарленда. ‹амонт готов  был  побитьсЯ  об
заклад хоть на миллион, что •эллем в ту минуту находилсЯ где-то рЯдом,  но
его готовность юридической силы не имела.
     Ќо и сумей он это  доказать,  что  тогда?  „а,  непомерное  самолюбие
•эллема будет задето, но его  положение  останетсЯ  неуЯзвимым.  ‚едь  сам
собой напрашиваетсЯ аргумент, что Њакфарленд просто фантазировал  и  вовсе
не собиралсЯ  выдвигать  никакой  гипотезы.  ќто  •эллем  увидел  проблеск
истины. ќто •эллем не побоЯлсЯ навлечь  на  себЯ  град  насмешек  и  смело
провозгласил свою теорию.  Ђ  Њакфарленд  врЯд  ли  рискнул  бы  "немножко
пофантазировать" на трибуне.
     ‹амонт,  правда,  мог  бы  возразить,  что  Њакфарленду,   известному
Ядерному физику, было что терЯть, а  вот  •эллему,  молодому  радиохимику,
любые публичные бредни, касающиесЯ Ядерной физики,  сошли  бы  с  рук  как
неспециалисту.
     Ќо что бы там ни было на самом деле, •эллем, если верить  официальной
стенограмме, сказал следующее:
     "ѓоспода, мы зашли в тупик. Ђ потому Я намерен предложить гипотезу не
потому, что считаю ее заведомо верной, но потому лишь,  что  она  все-таки
менее нелепа, чем все, что  Я  слышал  до  сих  пор...  Њы  имеем  дело  с
веществом, с плутонием сто восемьдесЯт шесть, которое согласно  физическим
законам нашей вселенной вообще существовать не может, а о том,  чтобы  оно
хоть на самое короткое времЯ обрело устойчивость, и говорить, казалось бы,
нечего. Ќо раз оно бесспорно существует и было сперва  устойчивым,  отсюда
следует, что прежде оно, хотЯ бы какой-то срок, должно было  находитьсЯ  в
месте,  во  времени  или  в  условиЯх,  где  физические  законы  вселенной
действуют не так, как они  действуют  здесь  и  теперь.  Џопросту  говорЯ,
вещество, которое мы изучаем, возникло вовсе не в  нашей  вселенной,  а  в
иной, альтернативной, параллельной вселенной - называйте ее, как хотите.
     Ћказавшись здесь -  каким  образом  это  произошло,  Я  объЯснить  не
берусь, - оно некоторое времЯ оставалось устойчивым,  как  Я  предполагаю,
потому, что несло в себе законы своей вселенной. ’от факт, что  постепенно
оно стало радиоактивным и его радиоактивность  все  возрастает,  возможно,
означает, что оно медленно проникаетсЯ законами нашей вселенной,  если  вы
позволите мне так выразитьсЯ.
     џ  хочу  напомнить,  что  одновременно  с  поЯвлением  плутониЯ   сто
восемьдесЯт  шесть  бесследно  исчезло  некоторое  количество   вольфрама,
состоЯвшего  из  нескольких  устойчивых  изотопов,  включаЯ  вольфрам  сто
восемьдесЯт шесть. ‚озможно, этот  вольфрам  переместилсЯ  в  параллельную
вселенную. ‚едь только логично предположить, что обмен массами  произвести
легче, чем осуществить одностороннее перемещение.
     Ѓыть может, в параллельной вселенной вольфрам сто восемьдесЯт шесть -
такаЯ же аномалиЯ, как плутоний сто восемьдесЯт шесть у нас. Ќе исключено,
что и он вначале окажетсЯ устойчивым, а затем постепенно будет становитьсЯ
все более радиоактивным. € может послужить там  источником  энергии  точно
так же, как плутоний сто восемьдесЯт шесть здесь у нас".
     Џо-видимому, аудиториЯ  онемела  от  удивлениЯ  -  во  всЯком  случае
•эллема как будто никто не перебивал, и он после вышеприведенной фразы сам
сделал паузу, то ли переводЯ дух, то ли дивЯсь собственной наглости.
     ’ут кто-то из  зала  (предположительно  Ђнтуан-†ером  ‹апен,  хотЯ  в
протоколе это не отражено) спросил, верно  ли  он  понЯл  что,  по  мнению
профессора •эллема, некие разумные существа  в  паравселенной  сознательно
произвели обмен, чтобы получить источник энергии. ‚от  так  в  Язык  вошло
выражение  "паравселеннаЯ",  возникшее,  судЯ  по  всему,  как  сокращение
сочетаниЯ "параллельнаЯ вселеннаЯ". Џо крайней мере до этого  момента  оно
нигде зарегистрировано не было.
     Џосле некоторого молчаниЯ •эллем, совсем уж закусив удила, объЯвил:
     "„а, Я так считаю. € Я считаю, кроме того, что практическую пользу из
подобного источника энергии можно извлечь, только если  наша  вселеннаЯ  и
паравселеннаЯ будут  работать  вместе,  каждаЯ  у  своей  стороны  насоса,
перекачиваЯ энергию от них к нам и от нас к ним и извлекаЯ взаимную выгоду
из различий в физических законах, действующих там и здесь".
     ‚от это и было сутью ‚еликого ЏрозрениЯ.
     €спользовав термин "паравселеннаЯ", •эллем тем  самым  его  присвоил.
Љроме того, он первым употребил в таком смысле слово  "насос"  (которое  с
тех пор писалось только с большой буквы).
     ЋфициальнаЯ версиЯ создает впечатление, будто гипотеза •эллема  сразу
завоевала признание. Ќо это было не так.  ’е  немногие,  кто  вообще  счел
нужным высказатьсЯ по ее поводу, в лучшем случае отозвались о  ней  как  о
любопытном предположении. Ђ Љантрович не сказал ничего. ќто была  решающаЯ
минута в карьере •эллема.
     ‘ам  •эллем,  конечно,  не  мог  разработать  свою  гипотезу   ни   в
теоретическом, ни в практическом плане. ’ут требовалась совместнаЯ  работа
многих ученых. € такие ученые нашлись. Ћднако вначале они избегали открыто
свЯзывать свое имЯ с этой гипотезой, а потом было уже поздно: когда пришел
успех, широкаЯ публика твердо  знала,  что  все  сделал  •эллем  и  только
•эллем. ‚ глазах всего мира •эллем и  только  •эллем  открыл  таинственное
вещество, именно  он  разгадал  его  тайну  и  доказал  истинность  своего
‚еликого ЏрозрениЯ. Ђ потому •эллем и был Ћтцом ќлектронного Ќасоса.
     ‚о  многих   лабораториЯх   соблазнительно   выкладывались   крупинки
вольфрама. ‚ одной лаборатории из десЯти происходила  замена  и  поЯвлЯлсЯ
новый  запас  плутониЯ-186.  ’аким  же  способом  предлагались  и   другие
элементы, но эти приманки  оставались  нетронутыми...  Ћднако  где  бы  ни
поЯвилсЯ  плутоний-186,   кто   бы   ни   доставил   его   в   специальный
научно-исследовательский центр, в  глазах  публики  это  была  лишь  новаЯ
порциЯ "хэллемовского вольфрама".
     € опЯть-таки •эллем предложил  широкой  публике  наиболее  доходчивое
объЯснение теории паравселенной.  Љ  собственному  удивлению  (как  он  не
преминул указать впоследствии), он обнаружил, что  пишет  весьма  легко  и
популЯризирует с  удовольствием.  Џомимо  всего  прочего,  успех  обладает
особой инерцией, и публика просто не желала получать информацию ни от кого
другого.
     ‚  своей   прославленной   статье   длЯ   воскресного   еженедельника
"‘евероамериканский тележурнал" •эллем писал:
     "Ќам неизвестно, как и  в  чем  законы  паравселенной  отличаютсЯ  от
наших, но, по-видимому, мы не ошибемсЯ, предположив, что  сильное  Ядерное
взаимодействие,  самаЯ  могучаЯ  из  известных  сил  нашей  вселенной,   в
паравселенной много действеннее, - возможно, в сотни раз.  Ђ  это  значит,
что протоны с большей легкостью удерживаютсЯ вместе  вопреки  собственному
электростатическому отталкиванию и что Ядру  длЯ  достижениЯ  стабильности
требуетсЯ меньше нейтронов.
     Џлутоний-186, устойчивый в их вселенной, содержит либо слишком  много
протонов, либо слишком мало  нейтронов,  чтобы  сохранить  устойчивость  в
условиЯх нашей вселенной, где Ядерное взаимодействие не столь  эффективно.
Ћказавшись в нашей вселенной, плутоний-186 начинает  испускать  позитроны,
высвобождаЯ при этом энергию. Љаждый  испущенный  таким  образом  позитрон
означает, что в Ядре один протон превратилсЯ в  нейтрон.  ‚  конце  концов
двадцать протонов Ядра превращаютсЯ в нейтроны, и плутоний-186  становитсЯ
вольфрамом-186, который в условиЯх нашей вселенной устойчив. Ќа протЯжении
этого процесса из каждого Ядра  выделЯютсЯ  двадцать  позитронов,  которые
сталкиваютсЯ с двадцатью электронами, вступают с ними во взаимодействие  и
аннигилируют, опЯть-таки высвобождаЯ  энергию.  ’аким  образом,  с  каждым
Ядром плутониЯ-186,  посланным  к  нам,  наша  вселеннаЯ  терЯет  двадцать
электронов.
     Ќаш  же  вольфрам-186,  попадаЯ  в  паравселенную,  оказываетсЯ   там
неустойчивым по прЯмо противоположным причинам. Џо  законам  паравселенной
он содержит или слишком много нейтронов, или слишком мало  протонов.  џдра
вольфрама-186  начинают  испускать   электроны,   непрерывно   высвобождаЯ
энергию. Љаждый же испущенный электрон означает, что нейтрон  превращаетсЯ
в протон, и в конце  концов  возникает  плутоний-186.  €  с  каждым  Ядром
вольфрама-186,  посланным  в  паравселенную,  она   приобретает   двадцать
электронов.
     ’акой  обмен  плутонием  и  вольфрамом  между   нашей   вселенной   и
паравселенной может происходить бесконечно с выделением энергии то там, то
здесь, причем заключением цикла длЯ каждого отдельного Ядра будет  переход
двадцати электронов из нашей вселенной  к  ним.  €  обе  стороны  получают
энергию. џвление это можно назвать своего рода "Њежвселенским  ќлектронным
Ќасосом".
     Џретворение этой идеи  в  жизнь  и  создание  реального  ќлектронного
Ќасоса,   ставшего   мощнейшим   источником   энергии,   осуществилось   с
ошеломлЯющей быстротой, и каждый новый успех укреплЯл престиж •эллема.


        3

     “ ‹амонта не было причин сомневатьсЯ в том, что этот  престиж  вполне
заслужен. ‡адумав написать историю вопроса, он не без труда добилсЯ приема
у  •эллема  и  вошел  в  кабинет  с  чувством,  похожим  на  благоговение.
(‚последствии у него  от  одной  мысли  об  этой  телЯчьей  восторженности
начинали гореть уши, и он постаралсЯ изгладить ее из своей памЯти, что ему
отчасти и удалось.)
     •эллем держалсЯ снисходительно. ‡а тридцать лет он вознессЯ на  такие
высоты славы, что можно было только удивлЯтьсЯ, почему у него еще не течет
кровь из носа. ‘ возрастом он приобрел  внушительность,  хотЯ  и  лишенную
одухотворенности. …го грузнаЯ фигура казалась представительной,  а  грубым
чертам  своего  лица   он   научилсЯ   придавать   выражение   умудренного
спокойствиЯ. Ќо он по-прежнему легко багровел, а  его  самовлюбленность  и
обидчивость стали присловьем.
     Џеред тем как принЯть  ‹амонта,  •эллем  позаботилсЯ  навести  о  нем
справки и был во всеоружии. Ћн сказал:
     - ‚ы  доктор  Џитер  ‹амонт  и  занимаетесь  паратеорией  -  довольно
плодотворно, как Я слышал. џ помню вашу  диссертацию.  Ћ  паратермоЯдерной
реакции, не так ли?
     - ‘овершенно верно, сэр.
     - Ќу, так напомните мне подробности. ђасскажите мне о ваших  выводах.
Ќеофициально, разумеетсЯ, словно вы говорите с профаном. ‚едь  в  конце-то
концов, - он добродушно засмеЯлсЯ, - в известном смысле Я и есть профан. џ
же всего только радиохимик, как вам, может быть, известно, и не ахти какой
теоретик, разве что иной раз позволю себе выдвинуть концепцию-другую.
     ‚ тот момент ‹амонт принЯл все это за чистую  монету.  „а,  возможно,
слова •эллема вовсе и не были столь оскорбительно  наглыми,  как  казалось
ему потом. Ќо в дальнейшем ‹амонт обнаружил (или, во всЯком случае, уверил
себЯ), что они были типичны длЯ хэллемовского метода ознакомлениЯ с  сутью
чужих исследований. Ђ потом  •эллем  бойко  рассуждал  на  эти  темы,  как
правило, - а вернее никогда - не утруждаЯ себЯ упоминанием о том, кому  он
обЯзан своими сведениЯми.
     Ќо тот, более юный ‹амонт был только польщен и сразу же  заговорил  -
словоохотливо и с тем  увлечением,  которое  обычно  охватывает  человека,
когда он рассказывает о своих открытиЯх.
     - Ќу конечно, Я сделал совсем не так уж много,  доктор  •эллем.  ‚едь
устанавливать физические законы паравселенной - паразаконы  -  дело  очень
рискованное. “ нас слишком мало исходных данных. џ начал с того немногого,
что нам известно, и не позволЯл себе никаких предположений,  если  они  не
опирались на уже имеющийсЯ  материал.  Њожно  с  достаточной  уверенностью
заключить, что при более сильном  Ядерном  взаимодействии  слиЯние  легких
Ядер должно происходить с меньшими затруднениЯми.
     - ЏараслиЯние, - поправил •эллем.
     -  ‘овершенно  верно,  сэр.  ‡адача,   следовательно,   сводилась   к
установлению частностей. Ќад математикой пришлось-таки поломать голову, но
после  нескольких  преобразований  все  стало  много  проще.  ЋказываетсЯ,
например,  что  в  паравселенной  у  гидрида  литиЯ  термоЯдернаЯ  реакциЯ
начнетсЯ при температуре на четыре порЯдка ниже, чем здесь. “  нас,  чтобы
взорвать  гидрид  литиЯ,  требуютсЯ  температуры  атомной   бомбы,   а   в
паравселенной длЯ этого  достаточно,  так  сказать,  простого  динамитного
зарЯда. ‚озможно даже, что там гидрид литиЯ вспыхнет  от  спички,  но  это
маловероЯтно.  Њы  им  предлагали  гидрид  литиЯ,  поскольку  термоЯдернаЯ
энергиЯ может быть у них там чем-то вроде природного ресурса, но  они  его
не тронули.
     - „а, Я знаю.
     - ‘овершенно очевидно, что  длЯ  них  это  слишком  опасно.  Ќу,  как
использовать нитроглицерин в ракетных  двигателЯх  тоннами  -  только  еще
рискованнее.
     - Ћтлично. Ђ кроме того, вы ведь работаете над историей Ќасоса?
     - „лЯ собственного удовольствиЯ, сэр.  €  если  это  вас  не  слишком
затруднит, сэр, не смогли бы вы ознакомитьсЯ с рукописью, когда она  будет
готова? ‚едь никто не знает всю подоплеку этих событий так, как ее  знаете
вы, сэр, и ваши замечаниЯ были бы  поистине  неоценимыми.  „а  если  бы  и
сейчас у вас нашлось длЯ менЯ несколько лишних минут...
     - Џопробую найти. ’ак что же вам хотелось бы узнать? - сказал  •эллем
с улыбкой,  не  подозреваЯ,  что  ему  уже  больше  никогда  не  захочетсЯ
улыбатьсЯ в присутствии ‹амонта.
     - ќффективный и практичный Ќасос,  профессор  •эллем,  был  создан  в
потрЯсающе короткий срок, - начал ‹амонт. - …два проект Ќасоса...
     - Џроект Њежвселенского ќлектронного Ќасоса, - поправил  •эллем,  все
еще улыбаЯсь.
     - „а, конечно, - ‹амонт кашлЯнул. - џ  просто  употребил  сокращенное
название. „остаточно было начать,  а  уж  само  конструирование  протекало
удивительно быстро и без каких-либо видимых затруднений.
     - ‘овершенно справедливо, - сказал •эллем с легким самодовольством. -
ЊенЯ постоЯнно уверЯют, что это моЯ  заслуга,  что  все  объЯснЯетсЯ  моим
энергичным и прозорливым руководством, но мне не хотелось бы, чтобы  вы  в
вашей книге излишне это подчеркивали. Њы привлекли к работе  над  проектом
немало  высокоталантливых  людей,  и  мне  было  бы  неприЯтно,  если   бы
чрезмерное преувеличение моей  роли  привело  к  некоторому  затушевыванию
блестЯщей работы отдельных членов группы.
     ‹амонт досадливо мотнул головой. ‚се это не  относилось  к  делу.  Ћн
сказал:
     - ЊенЯ интересует  другое.  џ  имел  в  виду  разумные  существа  той
вселенной. Џаралюдей, как их принЯто называть. ‚едь начали они. Њы открыли
их после первой замены  вольфрама  на  плутоний.  Ќо  они-то  открыли  нас
первыми, причем чисто теоретически, без той подсказки, которую получили от
них мы. Ђ та железнаЯ фольга, которую они переслали...
     ‚от тут-то улыбка •эллема исчезла - исчезла навсегда. Ћн нахмурилсЯ и
сказал, повысив голос:
     - ‘имволы расшифровке не поддались. Ћни ни в коей мере...
     - Ќо, сэр, ведь геометрические фигуры, несомненно,  были  понЯтны.  џ
ознакомилсЯ с материалами, и нет никаких сомнений,  что  они  представлЯют
собой своего рода чертеж Ќасоса. Џо-моему...
     •эллем гневно скрипнул креслом.
     - •ватит измышлений, молодой человек. ‚сю работу  сделали  мы,  а  не
они.
     - „а... Ќо разве не правда, что они...
     - —то "они", что?! ‹амонт  наконец  осознал,  какую  бурю  чувств  он
вызвал, но по-прежнему не понимал ее причины. Ћн сказал нерешительно:
     - —то они более высоко развиты,  чем  мы,  и  что,  в  сущности,  все
сделали они. ђазве это не так, сэр?
     •эллем, совсем пунцовый, с усилием поднЯлсЯ на ноги.
     - Љонечно нет! - закричал он. - Ќикакой мистики в этом вопросе  Я  не
допущу.  …е  и  без  того  хватает.  Џослушайте,  молодой  человек!  -  Ћн
надвинулсЯ на ошеломленного ‹амонта, который все еще продолжал  растерЯнно
сидеть, и погрозил ему толстым пальцем. - …сли вы в своей истории исходите
из того, что мы были марионетками, которых паралюди дергали за ниточки, то
ЏерваЯ станциЯ не станет ее публиковать, да и никто ее не опубликует, если
это будет зависеть от менЯ. џ не допущу, чтобы человечество унижали, чтобы
паралюдЯм отводили роль богов.
     ‹амонт сделал единственное, что ему  оставалось,  -  он  ушел.  “шел,
ничего не  понимаЯ,  расстроенный  тем,  что,  действуЯ  из  самых  лучших
побуждений, он почему-то вызвал только гнев и озлобление.
     Ђ затем его исторические источники начали пересыхать один за  другим.
‹юди, которые неделю назад охотно отвечали на его вопросы,  теперь  ничего
не помнили и не находили времени длЯ дальнейших бесед.
     ‚начале ‹амонт сердилсЯ и недоумевал, а потом в нем начали  нарастать
ожесточение и злоба. Ћн оценил собранный им материал с новой точки  зрениЯ
и принЯлсЯ требовать и настаивать там, где прежде  вежливо  просил.  Љогда
они с •эллемом случайно оказывались рЯдом на  совещаниЯх  или  официальных
приемах, •эллем хмурилсЯ, делаЯ вид, будто не замечает ‹амонта, а ‹амонт в
свою очередь начинал презрительно морщитьсЯ.
     ‚ результате ‹амонт обнаружил, что на избранной  им  ниве  паратеории
его Явно не ждет ничего хорошего, и решительно обратилсЯ ко  второй  своей
профессии - профессии историка науки.


        6 (продолжение)

     -  Ћх,  какой  идиот!  -  пробормотал  ‹амонт,  все  еще  во   власти
воспоминаний о тех днЯх. - ‚идел бы ты, Њайк, в какую панику он  впал  при
одном только предположении,  что  инициатива  принадлежала  им.