 задуматьсЯ и  от чего почесать в затылке. Љакой-то мальчишка
(ѓоголь был на три года старше •лестакова), навернЯка обедающий за счет того
же  аглицкого королЯ  и  кропавший  до  того  статейки (точь-в-точь как  его
герой), позволил себе посмеЯтьсЯ над теми, на которых -- встретьсЯ он с ними
в их кабинетах -- не посмел бы и глаз поднЯть.
     Њеж тем вот  что думали о комедии некоторые из его единомышленников. 19
ЯнварЯ 1836 года ‚Яземский писал  Ђлександру ’ургеневу: "‚чера ѓоголь  читал
нам новую комедию "ђевизор". Џетербургский департаментский  <i>шалопай,</i> который
заезжает в уездный город  и не имеет чем выехать в  то  самое  времЯ,  когда
городничий ожидает  из Џетербурга ревизора. ‘ испуга принимает  он проезжего
за  настоЯщего  ревизора, дает  ему денег взаймы,  думаЯ, что  подкупает его
взЯтками и  прочее. ‚есь этот <i>быт</i>  описан очень <i>забавно</i> и вообще <i>неистощимаЯ
веселость;</i>  но  действиЯ  мало, как и  во  всех  произведениЯх  его.  —итает
мастерски и возбуждает "беглый  огонь"  раскатов смеха в аудитории. Ќе знаю,
не потерЯет ли  пьеса на сцене, ибо не все актеры сыграют, как он читает. Ћн
удивительно   живо   и   верно,   хотЯ   и   <i>карикатурно,</i>   описывает   наши
административные нравы. “  нас  он  тем  замечательнее, что, за  исключением
”онвизина, никто из наших авторов не  имел истинной <i>веселости.</i> Ћн от избытка
веселости часто завираетсЯ, и вот чем его веселость прилипчива".
     Ќа  чтении  18  ЯнварЯ 1836  года (оно происходило у †уковского) "барон
ђозен один из всех присутствующих не показал автору ни малейшего одобрениЯ и
даже  ни  разу  не улыбнулсЯ  и  сожалел о  Џушкине,  который  увлексЯ  этим
оскорбительным длЯ искусства фарсом и во все времЯ чтениЯ <i>каталсЯ от смеха".</i>
Љто  еще, кроме  †уковского, Џушкина  и ‚Яземского с ђозеном (все --  костЯк
будущего  "‘овременника"),  был  на  этом   чтении,  достоверно  неизвестно.
‚озможно,   Љрылов   (пришедший  потом  на   премьеру),   ‚.  ”.  Ћдоевский,
Љукольник... "Љукольник и ђозен, --  пишет €. €. Џанаев, -- не любившие друг
друга, в оценке ђевизора сошлись совершенно".
     Ћтзыв Џушкина неизвестен. Џушкин смеЯлсЯ -- не смеЯтьсЯ было нельзЯ. Ќо
что  он говорил о пьесе -- не дошло  до нас. Љосвенно  он  отозвалсЯ  на нее
статьей  ‚Яземского  в "‘овременнике", уже  тогда,  когда  ѓоголЯ  не было в
ђоссии.
     ЉомедиЯ в  кружке  Џушкина  была принЯта, конечно, благосклонно. €менно
отсюда она порхнула и выше, добралась  до дворца и  так  легко проскользнула
мимо „убельта. ‚полне возможно, что на первом чтении  присутствовал  и Њ. ћ.
‚ьельгорский,   который  стал  ее  заступником   перед  царем.  Ќо   главное
впечатление  слушавших  пьесу в  тот вечер  выражено ‚Яземским: "неистощимаЯ
веселость".   Ќикакой  оборотной  стороны   смеха  не  подмечено.   Ќикакого
переворота в русском театре и русской литературе не угадано. ѓоголь ставитсЯ
вслед  за  ”онвизиным,  ѓрибоедов  не поминаетсЯ.  "ЌеистощимаЯ  веселость",
"истиннаЯ  веселость"  (тут  ‚Яземский  почти  повторЯет  отзыв  Џушкина   о
"‚ечерах"),  "избыток  веселости"...  ѓоголь  проходит  по  разрЯду  <i>комика,</i>
который этим и красен, этим и занимателен. Ќичего более.
     Ќадо  сказать,  что  та  редакциЯ  комедии,  которую  ѓоголь   читал  у
†уковского, и  даже та, котораЯ Явилась потом на сцене, сильно отличаетсЯ от
текста "ђевизора",  привычного нашему глазу и уху.  Њы сейчас имеем дело, по
существу, с четвертым  вариантом пьесы,  законченным  в 1842 году. "ђевизор"
образца 1836 года был  и "грЯзнее" и "смешнее",  нежели тот,  к  которому мы
привыкли. Ћн  еще  как  бы наполовину  увЯзал в том смехе, в том безотчетном
состоЯнии  весельЯ, которое  овладело  его  автором  в  конце 1835  года. Ћн
писалсЯ лихо, быстро, и смех в нем действительно "завиралсЯ", как завираетсЯ
гоголевский •лестаков.
     €з ‘какунова  он  превратилсЯ в •лестакова, и свЯзь  этих  двух фамилий
очевидна: ‘какунов  <i>скачет,</i> •лестаков <i>нахлестывает.</i> € тот и другой подгонЯют
жизнь, торопЯт событиЯ, спешат, готовые  надорватьсЯ в спешке. ’ак же спешил
и их автор. Ќо уже и в этих черновых вариантах "ђевизор" был "ђевизором". Ћн
присутствовал в них со своей идеей и своим  сверхзамыслом. €з •лестакова так
и <i>хлещет,</i> но  хлещет не только вранье, но и желание пониманиЯ.  “ него слезы
льютсЯ, как у мальчишки.
     Џозже  ѓоголь  уже  ваЯл  "ђевизора",  он  сбивал резцом  лишние  куски
мрамора, он <i>линию</i>  выводил,  гармоническое соответствие  частей  выстраивал.
’акова  судьба  многих  гоголевских  творений.  ’ак  писалсЯ "Џортрет",  так
делалсЯ "Ѓульба". ’ак создавались и "Њертвые души".
     ѓоголь здесь, говорЯ его словами,  "развернулсЯ" (про •лестакова у него
сказано: "он развернулсЯ,  он в духе"), пустил  музу наугад и смело вверилсЯ
ей.  Ћн  часто  писал  так,  заглатываЯ куски,  не  успеваЯ  переварить  их,
отделать,  он оставлЯл это на  потом,  ему  важно  было не упустить  минуту,
схватить ее, как ухватывает •лестаков свой "миг" в пьесе.
     “пусти  его,  дай времени  провиснуть, обмЯкнуть  -- и комедиЯ  лопнет,
лопнет пружина ее и пружина характера •лестакова. "џ в минуту", "Я вмиг", "Я
сейчас", -- твердит он,  и  мы чувствуем лихорадочность  гонки за  временем.
…му,  может быть, даже хочетсЯ опередить ход часов, выскочить за пределы их,
ибо,  пойди все как положено, то  есть  вступи  в  свои права быт,  не  быть
•лестакову и  не  быть  его "мгновению". ’ут "чудеса",  тут  "неестественнаЯ
сила",  тут  "ход дела  <i>чрезвычайный".</i> ’емп скачки чувствуетсЯ в "ђевизоре".
’ройка ждет  •лестакова за окном. Ћн тут проездом, он на минуту задержалсЯ и
в минуту  же развернулсЯ  и сгорел,  как  падающаЯ  звезда. Њиг  вспышки его
судьбы  и есть времЯ  пьесы. Њогла  ли она писатьсЯ  иначе,  как  не "единым
духом" и не в один присест, как и обещал ѓоголь Џушкину?
     Ќо почему  именно  "ђевизор"  стал вехой на  его  пути?  ќто  было,  по
существу, его первое  публичное объЯснение с  русским  миром,  если  считать
русским  миром и  ђоссией  ту  образованную и  полуобразованную часть нации,
котораЯ  шла в  театр. ’еатр тоже был кафедра, но с  этой кафедры ѓоголь мог
говорить не только с кучкой студентов. ‚  театре были царь, министры, но там
была и галерка. ‘юда  шли  и купец, и чиновник, и слуга, и  военный. ђусский
мир причудливо смешивалсЯ в  театре и  ЯвлЯлсЯ  в  своем многообразии, в том
числе в многообразии мнений.
     ѓоголь хотел влиЯть. Ћн хотел учить эту  публику,  призывать ее к своим
идеалам  и смеЯтьсЯ над тем,  что ему кажетсЯ смешным. —итателЯ  он своего в
глаза не видел  (если  исключить родственников и  литераторов). Љниги кем-то
раскупались и где-то читались. Ћтзывы прессы, как правило, ничего не стоили,
там  все  было  предопределено:  хвалили своих, ругали чужих. Џри  ничтожном
числе  журналов  и  газет они все же распределЯлись  по "партиЯм",  и статьЯ
Ѓелинского,  скажем, была  исключением:  партиЯ  шла  на партию,  и это была
"критика".
     ‚ театре зритель смеЯлсЯ, хлопал и свистел в присутствии автора, и  тот
мог видеть, <i>чему</i> смеютсЯ, чему хлопают и что  освистывают. Ћн ждал какого-то
единого <i>порыва,</i>  какого-то  объединениЯ  в  переживании.  …му  казалось, что
"ђевизор" объединит ђоссию. Ќо произошло  наоборот. Ћн почти перессорил всех
своей  пьесою. Њинистр негодовал на  одно, чиновник на другое, литератор  на
третье, купец на  четвертое.  „а  и те,  кому  пьеса нравилась, понимали  ее
совсем не так. ‚ громе  смеха тонула идеЯ -- тот призыв  к очищению, который
скрывалсЯ в глубине комедии.
     ќто был удар не только по самолюбию. ќто было поражение ѓоголЯ-учителЯ,
ѓоголЯ-пророка, ѓоголЯ-проповедника. Ћн говорил потом, что хотел собрать все
дурное в ђоссии и разом над ним посмеЯтьсЯ. Ќо он собрал  в "ђевизоре" и все
лучшее в себе, чтоб, как мог на этом этапе, до конца высказатьсЯ.
     “дар  был настолько  силен, что  его  можно сравнить только  с эффектом
немой сцены в комедии. ђвутсЯ постромки  тройки, и она с  размаху, с разбегу
расшибаетсЯ об  эту  немоту, как  расшибаетсЯ  горестно  гоголевский смех  о
состоЯние отчаЯниЯ.
     Ћставалась одна  надежда -- журнал. € хотЯ ѓоголь задумал уже бежать, с
журналом  его  свЯзывают  обЯзательства  перед  Џушкиным. Њожет  быть, здесь
удастсЯ, думал с сомнением он, правЯ по вечерам корректуру  свежих листов  и
вымарываЯ  лишние  строки.  Ћн  печатал в  первом  номере  "ЉолЯску",  "“тро
делового человека",  рецензии и статью  "Ћ движении журнальной  литературы в
1834  и 1835 году". €з 319  страниц  текста 119 принадлежали Џушкину,  82 --
ѓоголю. Џлечом к  плечу с Џушкиным можно  было  себЯ чувствовать  спокойнее.
‚се-таки  ѓоголь  был  не один:  те самые пЯть-десЯть понимающих в искусстве
людей, на поддержку которых он мог рассчитывать, окружали его.

        ѓлава третьЯ
        Џушкин
     Ћн  действительно в  то  времЯ слишком  высоко созрел  длЯ  того, чтобы
заключать в себе это юношеское чувство; моЯ же душа была тогда еще молода; Я
мог принимать живей к сердцу то, длЯ чего он уже простыл.
        <i>ѓоголь -- Џ. Ђ. Џлетневу, д</i></b><b><i>е</i></b><b><i>кабрь 1846 года</i>
        l
     Џушкин  давно  задумал  издание, которое  должно было  противопоставить
торговому направлению в литературе строгую меру искусства. †урнал должен был
быть    не    только   литературным,    но    и,    как   сейчас    говорЯт,
общественно-политическим. €деЯ о нем зародилась еще во времена "‹итературной
газеты",  которой  так и  не  удалось  стать  подлинной газетой  Џушкина. …е
узколитературный  характер,  отсутствие  прозы и  критики  сделали  ее пищей
одиночек: подписчиков не было, популЯрности тоже.
     Џо  подсчетам  вездесущей  "Џчелы",  в  то времЯ в  ђоссии один  журнал
издавалсЯ на 674 тысЯчи человек. ‚ то же времЯ во ”ранции -- на 52 тысЯчи, в
Ђнглии -- на 46  тысЯч, в  Џариже -- на 3700 человек, в Ѓерлине  -- на 1070.
„аже в отсталой €спании один журнал обслуживал 50 тысЯч человек. ‘ журналами
и читателем в ђоссии  было худо. ЃерЯсь  за издание  "‘овременника",  Џушкин
вступал  на  неблагодарный  путь  борьбы  с  массовым   спросом  и  массовым
потреблением, уже зарождавшимисЯ тогда в ђоссии.
     ‘енковский   поставил  дело   литературы   на   широкую  ногу.   Ќомера
редактируемой  им  "Ѓиблиотеки  длЯ чтениЯ"  выходили  вовремЯ и поспевали к
подписчику к сроку, что  было невиданным делом на ђуси, где  книжки журналов
привыкли опаздывать на месЯц-два, а то и  на полгода. „аже ѓоголь должен был
поставить в заслугу Ћсипу €вановичу ‘енковскому эту оперативность. ’ем более
он  негодовал  на  "Њосковский наблюдатель",  который  выходил  нерегулЯрно,
поворачивалсЯ  медленно и не мог соперничать хотЯ  и с толстою  (по величине
объема), но поворотливою "Ѓиблиотекой". Љак  ни прискорбно это признать,  но
"Ѓиблиотека"  была  первым  массовым  журналом в  ђоссии.  „а  и  пушкинский
"‘овременник",  может  быть,  никогда  не  состоЯлсЯ   бы,  не  будь   этого
раздражающего факта существованиЯ пошлой "Ѓиблиотеки".
     Ќужен был орган,  который помог  бы подлинной литературе обрести своего
защитника и покровителЯ. Ќужно  печатное мнение, противопоставленное мнениЯм
"Ѓиблиотеки" и  "Џчелы". ‚  начале 1836  года  Џушкин получает разрешение на
издание  "‘овременника".  Ћн  приглашает  в  ближайшие  сотрудники   ѓоголЯ,
Ћдоевского, ‚Яземского, ђозена,  ведет переговоры  с  литературною  Њосквою,
думает о привлечении Ѓелинского. ѓоголь в этом списке занимает первое место.
€ не  только потому, что Џушкин  рассматривает его как автора, но  и оттого,
что  ѓоголь  беретсЯ  вести  библиографию  и критический  отдел журнала. ќто
предполагает уже большую короткость отношений между ним и Џушкиным.
     Ќо...  одно дело -- литературное единомыслие  перед  лицом  Ѓулгарина и
‘енковского,  высокий  контакт  поверх  личных  отношений,  контакт в  сфере
искусства;  другое  --  когда  вместе берешьсЯ делать журнал. †урнал один, и
мнение  у  него  должно  быть  единым, одним,  как  и  политика  в отношении
литературных  соперников,  и  оценка  конкретных  Явлений  словесности.  ’ут
раздваиватьсЯ,  противоречить  себе весьма  опасно.  ‹итературнаЯ  политика,
какаЯ она ни есть, все же политика, а та требует  ущемлениЯ личного мнениЯ и
личного вкуса во имЯ единства.
     ‚от это-то <i>испытание единством</i> и предстоЯло выдержать Џушкину и ѓоголю,
когда  они сошлись  над составлением первого номера "‘овременника". €  здесь
надо  отметить  различие, которое  все  Явственней  проступало  меж  ними во
взглЯдах, в  характерах и в течении их несхожих судеб. …сли ѓоголь на исходе
1835 года зарЯжен  желанием смеЯтьсЯ  (что  он и осуществлЯет в "†енитьбе" и
"ђевизоре", "Ќосе"  и "ЉолЯске"), если он полон жизни и надежд  на нее ("все
трын-трава"), то Џушкин полон иным:
        <i>Џоредели, побелели</i>
        <i>Људри, честь главы моей...</i>
        <i>‘ладкой жизни мне не много</i>
        <i>Џровожать осталось дней:</i>
        <i>Џарка счет ведет им строго,</i>
        <i>’артар тени ждет моей.</i>
        <i>Ќе воскреснем из-под спуда,</i>
        <i>‚сЯк навеки там забыт:</i>
        <i>‚ход туда длЯ всех открыт.</i>
        <i>Ќет исхода уж оттуда.</i>
     •олод,  охлаждающий эти стихи, исходит из той неведомой бездны, котораЯ
видитсЯ уже  поднЯвшемусЯ  на перевал своей жизни Џушкину. Џеред  лицом этой
беспощадной  истины он все ищет спасениЯ, ищет выхода и помышлЯет о <i>бегстве.</i>
Џушкин пишет стихотворение  "‘транник", где герой бежит из города, из  дома,
от  семьи,  бежит  от жизни  самой,  чтоб там найти  и покой и свет. "„авно,
усталый раб, замыслил Я побег..." -- писал Џушкин  в 1834 году. Ќо тогда  он
хотел  бежать в "обитель  дальную  трудов  и  чистых  нег". ’еперь перед ним
открываетсЯ  еще более  дальнЯЯ  даль.  ’ам свет неЯсный  светит и  спасеньЯ
"тесные врата".
     ‘транник,  как  и  герой  "Џророка",  "безверием  томим".  ‚  пути  ему
встречаетсЯ  юноша, который  читает  Љнигу  --  ее  страницы и  освещены тем
таинственным светом,  который манит странника, и  юноша указывает ему путь к
спасенью.
        <i>Љак раб, замысливший отчаЯнный побег...</i>
        <i>духовный труженик... --</i>
     пишет о страннике Џушкин.
     "“сталый  раб" и  "духовный труженик" --  одно лицо.  ќто поэт, который
силитсЯ порвать круг земной жизни и страшитсЯ пустоты.
        <i>"џ осужден на смерть и позван в суд загробный --</i>
        <i>€ вот о чем крушусь: к суду Я не готов,</i>
        <i>€ смерть менЯ страшит".</i>
        <i>"Љоль жребий твой таков, --</i>
        <i>Ћн возразил, -- и ты так жалок в самом деле,</i>
        <i>—его ж ты ждешь? зачем не убежишь отселе?"</i>
        <i>€ Я: "Људа ж бежать? какой мне выбрать путь?"</i>
        <i>’огда: "Ќе видишь пи, скажи, чего-нибудь", --</i>
        <i>‘казал мне юноша, даль указуЯ перстом.</i>
        <i>џ оком стал глЯдеть болезненно-отверстым,</i>
        <i>Љак от бельма врачом избавленный слепец.</i>
        <i>"џ вижу некий свет", -- сказал Я наконец.</i>
        <i>"€ди ж, -- он продолжал, -- держись сего ты света;</i>
        <i>Џусть будет он тебе единственнаЯ мета,</i>
        <i>Џока ты тесных врат спасеньЯ не достиг,</i>
        <i>‘тупай!" -- € Я бежать пустилсЯ в тот же миг.</i>
     ‘тихотворение   "‘транник"  написано   по   мотивам  книги  „.  ЃеньЯна
"‘транствие паломника", но, как всегда, Џушкин вкладывает в чужой сюжет свою
судьбу. ‚ обстоЯтельствах  жизни  странника много общего  с обстоЯтельствами
жизни  Џушкина.  ’о   же  непонимание  со  стороны  дома  и  города,  то  же
деспотическое желание близких удержать его возле себЯ.
     Џобег кончаетсЯ возвратом, возвращением в круг жизни и круг искусства.
     ‚ Њихайловском,  где Џушкин получает запрос ѓоголЯ о сюжете комедии, он
пишет "...‚новь  Я  посетил".  Ќи тени веселого настроениЯ, которого ждет от
него ѓоголь, нет в нем. ќти  стихи тоже прощание, но светлое, просветленное,
открывающее  дорогу  тем,  кто идет  вослед. "ЏлемЯ  младое, незнакомое" уже
заслонЯет побелевшую главу Џушкина.  Ћн  это  чувствует, но не ропщет. ‘реди
этого племени -- ѓоголь. Џушкину тридцать шесть лет, ѓоголю  двадцать шесть.
ќти десЯть лет, как пропасть, разделЯют их.
     Љак раз в те дни, когда готовилсЯ к печати первый номер журнала, Џушкин
уехал в ‘вЯтые  ѓоры.  Ћн поехал туда хоронить мать. Ћн положил ее рЯдом  со
своим дедом и бабкой, возле стен ‘вЯтогорского монастырЯ. Ќебольшое кладбище
все  поросло  травой. Ќа крутогорбых его  склонах ютились  могилы  монахов с
безымЯнными каменными надгробьЯми. € здесь Џушкин выбрал место длЯ себЯ:
        <i>...но ближе к милому пределу</i>
        <i>Њне все б хотелось почивать...</i>
     Ћн уже думал о том, что там, ѓоголь еще весь был здесь.
     Џозвав  ѓоголЯ  в  журнал,  Џушкин  рассчитывал  на его  молодость,  на
трудолюбие, на разносторонние таланты. Ћн рассчитывал и на его преданность и
послушание.
     Ќо он забывал о характере ѓоголЯ, о его самолюбии, о  том, что ѓоголек,
как называл его †уковский, был не тот ѓоголек, который наведывалсЯ к нему из
Џавловска со своими тетрадЯми и робко ждал, когда они с Ќатальей Ќиколаевной
встанут от  чаЯ, а <i>ѓоголь,</i> который при всем благоговении к своему кумиру уже
чувствовал право говорить с ним как равный.
     ѓоголь  пришел в  журнал,  чтобы  помочь  Џушкину,  чтоб  быть  рЯдом с
Џушкиным,  чтобы  отстоЯть дело Џушкина.  ’о  было  свЯтое  дело  искусства,
высокого искусства, которое одно только  и могло  удовлетворить их. Ќо ничто
высокое не обходитсЯ без вЯзкого, ничто великое не рождаетсЯ на чистом месте
--  оно  порой  из грЯзи  растет,  из  навоза,  оно  на журнальном  суглинке
восходит, на  перегное.  €  нужны  годы,  чтоб оно выросло.  ‘ этой  простой
истиной  не хотел считатьсЯ молодой сотрудник  Џушкина. Ћн сразу взЯл круто,
он  взЯл ту неимоверно  высокую  ноту,  котораЯ  грозила  сорвать  все дело,
изолировать  "‘овременник"  от  текущей  литературы и  обескровить  его  как
журнал.  „оселе  не  ЯвлЯвшийсЯ  на  страницах  периодических   изданий  (за
исключением нескольких мельканий), ѓоголь решил громко сказать свое  слово и
разом очистить поле литературной брани.
     Њеж тем  тут требовалось умение  лавировать, маневрировать, учитывать и
другие самолюбиЯ, и реальность борьбы.  ‚ести ее в одиночку было невозможно.
Ќужны были хитрость,  осторожность, возвышение  над страстЯми, но возвышение
не высокомерное, не абсолютистское, а дипломатическое, тактическое.
     Џри  всех своих  житейских  способностЯх  к  дипломатии,  к  маневру  и
обвораживанию  нужных  лиц  ѓоголь  не показал той  же  гибкости на  поприще
журнальном. Ћн  тут  же  открыл огонь из всех  батарей  и,  главное, во  все
стороны, не щадЯ ни  противников, ни  сочувствующих, ни возможных  союзников
"‘овременника". Ћн написал статью "Ћ движении журнальной литературы в 1834 и
1835 году",  в которой не оставил камнЯ на камне от всего, что производилось
русским  печатным  станком.  ‚  маленьких  рецензиЯх,  которые  должны  были
составить библиографический отдел журнала, он тоже был крайне строг. ’ак он,
например,  почти начисто списал,  как ничтожные, "€сторические  афоризмы  Њ.
Џогодина", на которого Џушкин рассчитывал как на свою важную опору в Њоскве.
„осталось от ѓоголЯ и комедии ‡агоскина "Ќедовольные;).  ќтот  юноша писал о
далеко не  юноше Џогодине, что у  того  виден "юношеский порыв". Џро комедию
‡агоскина было сказано, что она никакаЯ не комедиЯ и "действиЯ"  в  ней "нет
вовсе". ѓоголь потешалсЯ  над жалкими изделиЯми  литературной  кухни,  даваЯ
волю воображению.  Џро альманах "Њое  новоселье" он написал: "Љакое странное
чувство  находит,  когда  глЯдим  на  него:  кажетсЯ,  как  будто  на  крыше
опустелого дома, где когда-то было весело и шумно, видим  перед собою тощего
мЯукающего кота". Ћн  перечислЯл авторов этого альманаха и добавлЯл:  "кроме
того, написали еще стихи буква ‘., буква ., буква ™.", а повести некоего џ.
Ђ. "“бийственнаЯ встреча" отвел две убийственных строки: "ќта книжечка вышла
стало быть где-нибудь сидит же на белом свете и читатель ее".
     Џушкину пришлось большинство из  этих  рецензий снЯть. ‘нЯл  он и отзыв
ѓоголЯ о комедии ‡агоскина.  Ќо то же самое позволил себе ѓоголь и в статье,
и никакаЯ правка уже  не могла спасти ее -- скрепЯ  сердце Џушкин должен был
согласитьсЯ на печатание ее, хотЯ понимал: хлопот не оберешьсЯ.
     Ќож  гильотины  упал  прежде всего  на  ‘енковского,  и  голова  барона
Ѓрамбеуса под крики и завываниЯ смеха  покатилась с  плахи  на  площадь. „ве
трети  статьи  ѓоголь  отвел  "Ѓиблиотеке  длЯ  чтениЯ".  Ћн  даже помиловал
"‘еверную пчелу" и "‘ына  отечества" и их издателей -- Ѓулгарина и  ѓреча, и
весь  свой гнев обратил на  "слона между... четвероногими",  как  он  назвал
журнал ‘енковского.
     ѓнев был направлен и на ‘енковского  лично, и на его способы редактуры,
и на дух изданиЯ, отдающего литературным  рынком, и на ученость ‘енковского,
и на  художественные сочинениЯ  ‘енковского,  и на  монополию ‘енковского. ‚
черновом  варианте  статьЯ была  еще резче, но и  того, что  осталось,  было
достаточно.  Ѓулгарин,  которого,  повторЯем,  ѓоголь помиловал  (всего лишь
назвав  "‘еверную пчелу" "корзиной,  в  которую сбрасывал  всЯкий,  что  ему
хотелось"), замер в шоке. Ћн долго не мог сообразить, кто же автор статьи --
сам Џушкин,  кнЯзь ‚Яземский  или  еще кто-то. Ќа ѓоголЯ даже  не  пало  его
подозрение, он не  мог предположить, что такую дерзость позволит  себе самый
молодой из сотрудников. „оброжелательно предупреждал он  Џушкина, что трудно
будет поэту  вести  журнал,  доброжелательно оговаривал  свое расположение к
будущему  изданию   (когда   вышли  в  свет   объЯвлениЯ   о   подписке   на
"‘овременник"), надеЯсь втайне, что в нем ни тронут его, -- и на тебе!
     —то   же   говорить   о   ‘енковском,  которого  в  статье  обвинЯли  в
жульничестве,  в  коммерции  на почве литературы, в  плагиате,  в отсутствии
знаниЯ  ‚остока, в наглости, в  невежестве,  в  потакании своим литературным
приЯтелЯм.  Ћбиделась  и   Њосква,  новый  журнал   которой  --  "Њосковский
наблюдатель"   --   ѓоголь  назвал  вЯлым  и   неповоротливым,   неспособным
противостоЯть "Ѓиблиотеке".  Ћ  редакторе "Њосковского  наблюдателЯ"  ‚.  Џ.
Ђндросове говорилось, что  его имЯ  слишком неизвестно, ибо стоЯщий во главе
журнала  "должен быть видным лицом".  Ќе  заслужил одобрениЯ и  восславивший
ѓоголЯ  "’елескоп".  € ему  ставилось  в  вину, что  он недостаточно  сильно
действовал против ‘енковского, который, пока его противники разворачивались,
собрал пЯть тысЯч подписчиков.
     ’акое  отделение всей журналистики от  "‘овременника"  не было на  руку
Џушкину.  Ћн  почувствовал  это,  как  только  вернулсЯ   в   Џетербург   из
Њихайловского; из Њосквы уже шли слухи о недовольстве статьей ѓоголЯ.  Ќикто
не знал  автора статьи, но  все принЯли  ее за  программу  журнала.  Џушкину
пришлось  поспешно  отступать.  ѓоголь  требовал  только  великого, то  есть
подобного себе, и это был его юношеский просчет -- так считал Џушкин.
     Ћн объЯвил об этом открыто в третьем  номере "‘овременника",  напечатав
реплику некоего Ђ. Ѓ.,  будто бы присланную из ’вери, -- в  ней говорилось о
несогласии  со  многими  положениЯми  автора статьи  "Ћ движении  журнальной
литературы". Џушкин в сноске к реплике и от своего имени замечал, что мнениЯ
эти  "выражены с  юношескою живостию и прЯмодушием"  и оттого не  могут быть
сходны  с его  собственными. Ђ.  Ѓ.  называл  статью  ѓоголЯ  "сбивчивой", в
некоторых местах -- забавной, а в  некоторых  -- невежественной, и советовал
молодому автору: "‚рачю, исцелисЯ сам!"
     ђеплика  Ђ. Ѓ.  поЯвилась,  когда  ѓоголЯ уже  не  было  в  ђоссии.  Ќо
нареканиЯ и  обиды  в свЯзи  со статьей он пережил,  еще  будучи сотрудником
Џушкина.  Љто  знает,  что  стоЯло   за  правкой   статьи,  за  безжалостным
вымарыванием  из нее дорогих  сердцу автора  мест, за снЯтием подписи ѓоголЯ
(вначале она была), за устранением из текста упоминаний  о тех оскорблениЯх,
которые нанес г. ѓоголю редактор "Ѓиблиотеки длЯ чтениЯ".
     “  ѓоголЯ были  основаниЯ  гневатьсЯ на ‘енковского. ’от  назвал его  в
"Ѓиблиотеке" писателем "грЯзным",  он зарезал главу из его романа по причине
ее   подражательности   неистовой  французской   словесности  (которой   сам
подражал), он  в рецензии  на  "ђевизора"  невинно предлагал  изменить финал
комедии,  женить  •лестакова на  Њарье  Ђнтоновне.  Ћн  играл именем ѓоголЯ,
выставив  это имЯ на обложке своего  журнала  и  не  напечатав ни  одной его
строки. Џри этом он широко публиковал  Џушкина, †уковского  и превозносил их
до небес, как  бы вдвое унижаЯ их  молодого единомышленника. Ћн ни во что не
ставил его,  даже  не стремЯсь залучить ѓоголЯ в свой журнал, хотЯ, казалось
бы, должен  был  это делать  длЯ подписки.  „лЯ него  Љукольник был  ѓете, а
ѓоголь -- Џоль де Љок.
     „а и маменька, без  ума влюбленнаЯ в  сына,  писала  ему, что сочинениЯ
Ѓрамбеуса, которые ей так нравЯтсЯ, наверное, принадлежат  Ќикоше, но только
он скрывает свое авторство. ѓоголь мог предполагать, что такого рода догадки
она высказывала  и другим.  ‚сЯ Џолтавщина  могла  считать  его  сочинителем
бездарных творений барона.
     Љонечно, журнал ‘енковского был <i>журнал.</i> ‚ нем присутствовали и смесь, и
наука, и  финансы, и политика,  и изЯщнаЯ словесность. ‚  нем даже  ЯвлЯлись
недурные философские  статьи. ќто было чтение, способное занЯть самые разные
вкусы и сословиЯ в долгие зимние вечера, в дороге, в деревенском безделье, в
кондитерской,  когда  скучающий  городской  человек  только  делает вид, что
занЯт,  а на  самом деле  смотрит  в окно и выглЯдывает, не пробежит ли мимо
какаЯ-нибудь шлЯпка. "Ѓиблиотеку", не  моргнув, можно было закрыть на  любом
месте и открыть на любом месте, не несЯ никаких потерь,  она, как приправа к
обеду, не мешала  есть обед. Ђ  иное воображение  могло найти в ней длЯ себЯ
обильную пищу.
     ђЯдом с сочинениЯми Џушкина, †уковского, „ержавина, ‚Яземского, …ршова,
„алЯ,  Ћдоевского, „ениса  „авыдова,  ‹ермонтова, Љозлова,  с обстоЯтельными
статьЯми о хлебопашестве оно могло отыскать и пикантные страницы из повестей
самого барона.
     ‚ повестЯх этих описывались <i>страсти.</i> ’ут влюблЯлись в женщин-мертвецов,
мрачные  разбойники нападали на женщин и  мертвецы вели  записи в дневниках,
тут лица взрывались  "судорожною  игрою  жил",  "челюсти" прекрасных героинь
"сощелкивались" и "корчь крючила" их пальцы. Ѓолее всего  отличалсЯ барон по
части клубнички. Ћн писал об "обуреваемых роскошию грудЯх", о "душе женщины,
испарЯющейсЯ  из  тела  в  горЯчий  туман  любви".  "Џочему  такаЯ душа,  --
рассуждал он, --  не попадает в жесткое, медное мужское тело, а душа мужскаЯ
-- смелаЯ, гордаЯ, брыкливаЯ, жаднаЯ крови, увлаженнаЯ началами всех высоких
добродетелей и  всех  нечистых страстей,  душа  без  страха...  не завалитсЯ
случайно в тихое,  роскошное,  пуховое  тельце девушки?"  ‘рываЯ  покровы  с
сокровенного, барон описывал "гром, молнию, удар и дождь", которые возникают
как следствие "наэлектризованности" героЯ и героини.
     Ћдним словом, противно было читать. Ќо --  читали. "‚куса никакого", --
писал ѓоголь о повестЯх Ѓрамбеуса, и это относилось не только к вкусу самого
‘енковского, но и  раскупавшей его толпы.  „раматизм ситуации состоЯл в том,
что, защищаЯ ‘енковского, Џушкин косвенно вынужден был защищать и вкус толпы
-- то самое отношение к литературе, которое ему было чуждо, враждебно.
     ѓоголь  это  знал. Ћн понимал,  как противоречит  себе  Џушкин,  как он
уступает обстоЯтельствам, -- он судил Џушкина, он был молод..
        2
     …ще  до этого инцидента  ѓоголь позволЯл  себе пикироватьсЯ с Џушкиным,
посмеиватьсЯ над ним, иронизировать на его счет. ‘очинениЯ самого ѓоголЯ той
поры дают  нам лучшие  представлениЯ  о  природе их отношений. ‚ них видны и
бытовые  расхождениЯ,  и поэтические, расхождениЯ в тактике, в  привычках, в
понимании задачи и облика поэта. Џушкин в этих сочинениЯх поминаетсЯ не раз.
€ всЯкий раз стрелы “ченика  пролетают как бы <i>мимо</i> “чителЯ,  но вместе с тем
весьма близко от него. ’о поручик Џирогов  невзначай ронЯет фразу о Џушкине,
приравниваЯ его в своих вкусах к Ѓулгарину и ѓречу, то Џоприщин, переписываЯ
бездарный  куплет,  замечает:  "„олжно  быть, Џушкина  сочинение",  то  €ван
Ђлександрович •лестаков  признаетсЯ  целому  уезду,  что  он с  Џушкиным  на
дружеской ноге.
     ’ут и пародиЯ на самого себЯ  ("Џомните ли вы адрес? на  имЯ  Џушкина в
–арское  ‘ело"),  и намек  на  неразборчивость  Џушкина  в  знакомствах,  на
доступность его личной жизни  взглЯду толпы, на  некоторую публичность ее. ‚
той редакции "ђевизора", которую слушал  в исполнении ѓоголЯ поэт, •лестаков
рассказывал,  как  Џушкин  пишет  стихи:  "Ђ  как странно  сочинЯет  Џушкин.
‚ообразите  себе: перед ним  стоит  в стакане ром, славнейший ром, рублей по
сту бутылка, какова  только длЯ одного австрийского императора берегут, -- и
потом  уж как начнет  писать, так  перо только тр...  тр... тр... Ќедавно он
такую  написал  пиэсу:  ‹екарство  от  холеры,  что   просто  волосы   дыбом
становЯтсЯ. “ нас один чиновник с ума сошел,  когда прочитал. ’ого же самого
днЯ приехала за ним кибитка и взЯли его в больницу..."
     ђеплика эта поразительно совпадает со строками из письма Џушкина к жене
от  11  октЯбрЯ  1833 года из  Ѓол-дина: "‡наешь  ли,  что обо мне говорЯт в
соседних губерниЯх? ‚от как описывают мои занЯтиЯ: Љак Џушкин стихи пишет --
перед ним стоит штоф славнейшей настойки  --  он хлоп стакан, другой, третий
-- и уж начнет писать! -- ќто слева".
     Ќо  образ  пишущего Џушкина  впоследствии  трансформировалсЯ  совсем  в
другое  лицо  --  в  некое  подобие  человека,  мимо  которого проскакивает,
пробегаЯ  по вверенному ему департаменту, •лестаков. "џ только на две минуты
захожу... с тем только, чтобы сказать: это  вот так, это вот так, а там  уже
чиновник длЯ письма... пером только: тр, тр... пошел писать..."  ќто отчасти
и о себе.  ќто  сам  •лестаков (как и  ѓоголь  в  свое  времЯ), чиновник длЯ
<i>переписываниЯ:</i>  и писание и переписывание  смешиваютсЯ  здесь  не  случайно,
образуЯ двойной  оборот иронии, направленной и на низкое  уважение публики к
труду литератора, и на Џушкина <i>косвенно.</i>
     ѓоголь позволЯет себе так <i>играть</i> с Џушкиным в своей комедии.
     Ѓезусловно, это игра, это обыгрывание пушкинской известности с примесью
гоголевской иронии по отношению к этой известности,  гоголевского снижающего
юмора. ’ут и смех, и слезы,  и неразгаданнаЯ улыбка ѓоголЯ, который, почитаЯ
Џушкина, все же позволЯет себе и щекотать своего кумира.
     „емократ ѓоголь  иронизирует над аристократом Џушкиным, про которого он
почти в то же самое времЯ  пишет „анилевскому:  "Џушкина нигде не встретишь,
как только на балах".
     ѓоголь   как   бы  и  в   бытовом  смысле   отталкиваетсЯ  от  Џушкина,
противопоставлЯЯ его шумному образу жизни уединение одинокого художника. ’ут
не  сходЯтсЯ уже не два  разных гениЯ, но и два типа творца, один из которых
--  удачливый, гармонический и гениально-беспечный  Џушкин, второй  --  весь
жертва  искусству, изгой света  и обычаев его, обитатель  чердака,  лишенный
женского  общества, --  ѓоголь.  ‘крытаЯ,  очень глубоко  скрытаЯ  ирониЯ  и
критика слышитсЯ  здесь у  ѓоголЯ,  она  весело  задрапирована гомерическими
подробностЯми о роме,  который берегут только длЯ австрийского императора, и
о цене этого рома ("по сту рублей бутылка").
     ‘мех и ирониЯ  падают  как будто бы на всех этих поручиков  Џироговых и
•лестаковых, на  их  вкусы,  мешающие  Ѓулгарина  с Џушкиным,  ‘енковского с
Џушкиным, и т. д., но и по касательной проходЯт и по самому поэту. ’аково уж
свойство гоголевского  смеха: он как бы  обращен в две стороны -- в  сторону
тех, кто судит о предмете, и на сам предмет.
     ѓоголь  благоговеет  перед Џушкиным, но он  видит и  незавидную  <i>участь</i>
поэта  -- участь быть  игрушкой в руках судьбы,  котораЯ, возносЯ,  может  и
унизить. ЏоворачиваЯсь к нам комической стороной, Џушкин в сочинениЯх ѓоголЯ
(в этих обмолвках и репликах по поводу его) одновременно и трагичен, ибо его
имЯ игрушка в руках света, в руках толпы.
     ’ак играла  в  то  времЯ с именем Џушкина булгаринскаЯ  "Џчела", именуЯ
Џушкина "нашим  Џоэтом", "нашим ѓением".  Ћна присваивала Џушкина, указывала
на  свои  права на  него,  как  демонстрируют эти права  поручик  Џирогов  и
•лестаков.  Џушкин  в  их  рассказах  --   средство  похвастатьсЯ  "высоким"
знакомством, может быть, близостью к  царю,  с  которым поэт лично беседует.
ќто все равно  что похвастатьсЯ своим знакомством с графом Љочубеем, который
тоже стоит  в перечне "знаменитостей" у •лестакова, и знакомством с которым,
как мы помним, хвастал перед маменькой и провинцией сам ѓоголь.
     ’ак  что, как ни  близки были  Џушкин  и ѓоголь  в  то  времЯ,  как  ни
сталкивала, ни сводила их за одним делом судьба, они и  дело-то это понимали
уже каждый по-своему, мудрость  Џушкина не сходилась с нетерпимостью ѓоголЯ,
с его преувеличениЯми, с его амбицией.
     € сам ѓоголь был иным, вовсе не тем, за кого его  принимали и читатель,
и зритель, и критика, и  опЯть-таки  Џушкин. …ще в статье "Ќесколько  слов о
Џушкине", вошедшей  в "Ђрабески"  и бывшей  сплошным панегириком Џушкину, он
определил  это  различие. ‡ащищаЯ  Џушкина  от остывшей  к нему  публики, от
упреков  тех,  кто винил Џушкина в отходе от  высоких  тем  его  поэтической
молодости,  ѓоголь  защищал  и  себЯ,  и  свое  право  на  "обыкновенное"  в
искусстве. Љонечно,  писал он,  какой-нибудь  горец или  иной  романтический
герой  "гораздо Ярче какого-нибудь заседателЯ" или "нашего судьи в  истертом
фраке, запачканном табаком",  но "они оба -- ЯвлениЯ, принадлежащие к нашему
миру". Љонечно, описывать "заседателЯ"  невыгодно  с  точки  зрениЯ успеха у
публики,   но,   черпаЯ  со  дна  жизни,   поэт  "ничуть  не  терЯет  своего
достоинства", а "даже, может быть, еще более приобретает его".
     ‚ этой статье ѓоголь  впервые обосновывал свою главную поэтическую идею
--  извлечь "необыкновенное" из "обыкновенного". ќто уже была цель ѓоголЯ, а
не Џушкина, как, впрочем,  судьЯ в истертом фраке и заседатель были  героЯми
ѓоголЯ,  а  не   Џушкина.  Џушкин  мог   коснутьсЯ  их,  обежать   их  жизнь
сочувственным взглЯдом,  но понЯть их изнутри,  как ѓоголь, он  уже  не мог.
’очнее, у него была другаЯ задача.
     "—ем предмет обыкновеннее, -- писал ѓоголь  в  статье о Џушкине, -- тем
выше  нужно быть поэту, чтобы извлечь из него необыкновенное..." €  это "тем
выше" относилось не столько к Џушкину, сколько к автору статьи.
     ‘ходЯсь,  ѓоголь и Џушкин отталкивались,  в сближении самоопределЯлись,
Ясней видели  каждый свое назначение. Џожалуй, Џушкину в  этом смысле  и  не
нужен был ѓоголь (он когда-то так определЯлсЯ по  отношению к „ержавину), но
ѓоголю нужен был Џушкин.
     Ћтсюда его  намеки  и  наскоки,  его амбициозные параллели и прозрачные
оговорки.   ‚се  в  них  --  и  близость  и  далекость,   и  солидарность  и
соперничество. ’очно так же поступит с  ѓоголем позже  „остоевский. ‚ первой
же своей  повести  "Ѓедные люди"  он  не  только  выразит несогласие  с  его
"инелью"  (в  оценке  „евушкина), но  и  спародирует  гоголевский  стиль  в
творениЯх  бездарного  литератора  ђатазЯева.  ‘амоопределЯЯсь,  „остоевский
будет  отталкиватьсЯ  от  ѓоголЯ.  ЌаследуЯ,  он  будет  противоречить  ему,
поклонЯЯсь его авторитету, посЯгать и на авторитет.
     €так,  за всеми  этими "играми" скрывалось  нечто серьезное. ‘вершилось
это  все   на   отрезке   1833--1836  годов,  во   времЯ   наинтенсивнейшего
<i>сотрудничества</i> Џушкина и ѓоголЯ, их прЯмого союза на литературной почве.
     € не только литературной.  ѓоголь бывает у  Џушкина  (Џушкин  реже -- у
ѓоголЯ),  читает  ему  свои   повести  и  пьесы,  Џушкин  правит  корректуру
"Ђрабесок"  (и, может быть, "Њиргорода"), пишет рецензии на "‚ечера", хвалит
"ђевизора" и через  ‚Яземского и †уковского  хлопочет о  постановке того  на
сцене. Џушкин смеетсЯ "Џовести о том, как поссорилсЯ €ван  €ванович с €ваном
Ќикифоровичем" и "†енитьбе". Ћн в курсе всех дел и планов ѓоголЯ.
     —уть что ѓоголь  отправлЯет к нему слугу с запиской, чтоб Џушкин  то-то
прочел  и, если надо, <i>выправил</i>  (да, да, так и просит "поправить"). Ќаконец,
Џушкин привлекает ѓоголЯ к участию в "‘овременнике". € не просто привлекает,
а делает его главным  автором и сотрудником журнала. ќто ли не доверие и  не
близость?
     Џушкин -- заступник ѓоголЯ на житейском поприще. €менно Џушкин печатает
в  "‘овременнике"  не принЯтые  нигде  сцены  из  "‚ладимира III степени"  и
отвергнутый всюду  "Ќос". —его же еще? "—его  же боле?"  -- можем мы сказать
словами  самого Џушкина. €... тем  не менее все далее отходЯт поэты  друг от
друга,  отходЯт  и  творчески  и лично,  что выливаетсЯ во внезапный  отъезд
ѓоголЯ за границу, отъезд без прощаниЯ с Џушкиным.
        3
     Џушкин   вернулсЯ  из   Њихайловского  в   те   дни,  когда   "ђевизор"
репетировалсЯ в театре. Ћн обещал ѓоголю побывать на премьере, но не смог --
траур  по  случаю  смерти  матери  все  еще  держал его  дома.  Ћн и  делами
"‘овременника" не  мог  как  следует заниматьсЯ,  хотЯ  надо было готовить в
печать материалы  второго номера. …два управившись со вторым номером, Џушкин
выезжает в Њоскву, чтоб на месте внести разъЯснениЯ по поводу нападок ѓоголЯ
на  московские журналы. Ћн успокаивает  Џогодина, "наблюдателей" --  авторов
"Њосковского  наблюдателЯ), ищет  знакомства  с  Ѓелинским,  которого  хочет
привлечь в журнал.
     Љстати, имЯ Ѓелинского было упомЯнуто  в черновом тексте статьи ѓоголЯ,
но не поЯвилось в печати. Ћ Ѓелинском ѓоголь писал: "‚ критиках  Ѓелинского,
помещающихсЯ в "’елескопе", виден вкус,  хотЯ еще не образовавшийсЯ, <i>молодой</i>
и <i>опрометчивый,</i> но служащий  порукою за будущее развитие, потому что основан
на чувстве и душевном убеждении". ‘амое удивительное, что в письме Ђ. Ѓ., за
которым скрывалсЯ Џушкин, было повторено  то же самое,  почти слово в слово,
только молодость  и  опрометчивость  были  поставлены  в упрек  ѓоголю как и
<i>неупоминание критик  Ѓелинского.</i> "†алею, писал Ђ. Ѓ., --  что  вы, говорЯ  о
"’елескопе",  не  упомЯнули  о  г. Ѓелинском.  Ћн обличает талант,  подающий
большую надежду..."  “ ѓоголЯ, когда он прочитал это письмо,  были основаниЯ
обижатьсЯ на  Џушкина: ссылки на молодость и юношеские заскоки автора статьи
"Ћ движении журнальной литературы" почти выдавали  и имЯ автора ее --  самым
молодым сотрудником Џушкина  был  ѓоголь. ‚полне  возможно,  что  с  текстом
письма  Ђ.  Ѓ. (или, во всЯком  случае, с  его идеЯми)  Џушкин  был вынужден
познакомить в Њоскве и Џогодина и евырева.
     ’ак или иначе, по он отмежевывалсЯ от  ѓоголЯ, и  ѓоголь, если  не знал
это, то чувствовал. ‚ своей  статье он косвенно задел и Ђ. ”. ‘мирдина, а со
‘мирдиным Џушкин  уж  вовсе  не  хотел  ссоритьсЯ.  € несмотрЯ  на  льстивые
замечаниЯ в статье ѓоголЯ о деЯтельности книгоиздателЯ ‘мирдина, несмотрЯ на
видимое отделение  ‘мирдина от ‘енковского, статьЯ все же била и но ‘мирдину
-- прибыль от изданиЯ "Ѓиблиотеки" извлекал и он.
     Ѓыло ли произнесено имЯ ѓоголЯ как автора  нашумевшей статьи в Њоскве и
Џетербурге,  неизвестно. „умаем,  что  Џушкин  скорей  всего сохранил  тайну
авторства ѓоголЯ, чтоб  не  подвести  его. Ћб  этом говорит  тот  факт,  что
Ѓулгарин,  откликнувшийсЯ  на  первый  номер  пушкинского  журнала  в статье
"‘еверной  пчелы"  от 6 июнЯ  1836  года, еще не знал,  по ком бить.  Ћн бил
наугад, он разил всех, на кого накопилсЯ его гнев, но более всего налегал на
издателЯ, подозреваЯ все же  его  в  нанесении "Џчеле" кровных обид. "Џчела"
заступалась не только за себЯ, но и за ‘енковского, она гоголевские упреки в
незнании ‘енковским ‚остока переносила на Џушкина и Ядовито  спрашивала:  "Ђ
разве  вы, г. €здатель, в "Џутешествии в Ђрзрум" обнаруживаете  это знание?"
Ќа  замечание  гоголевской  статьи  о  том,  что  у нас отстает  поэзиЯ, она
восклицала: "„овольно страннаЯ жалоба со стороны Џоэта!"
     Ќет,  Ѓулгарин  Явно  грешил  на  Џушкина,  и  это  еще  раз  объЯснЯет
необходимость поЯвлениЯ в "‘овременнике" письма Ђ. Ѓ.
     € тем не менее Џушкин,  находЯсь в Њоскве, занимаетсЯ делами ѓоголЯ. Ћн
встречаетсЯ  со  ™епкиным  и  хлопочет  о  постановке  на  московской  сцене
"ђевизора". Ћн пишет  в Џетербург письмо Ќаталии Ќиколаевне о том, чтобы она
позвала ѓоголЯ и  передала  ему, что  в  Њоскве его  любЯт и лучше поймут  и
поставЯт его комедию.
     ѓоголь откликаетсЯ через ™епкина, что ему все равно, что он уже остыл к
"ђевизору" и как его поставит Њосква -- ему безразлично.  ™епкин зовет его в
Њоскву, просит  лично почитать  актерам текст комедии, он отказываетсЯ. …сть
ли причина отказа только "ђевизор" и его неудача на сцене Ђлександринки? €ли
ѓоголь  не хочет ЯвлЯтьсЯ в Њоскву <i>после</i> Џушкина,  после  его отмежеваний от
ѓоголЯ?
     Ќа  поверхности  все  было хорошо.  Џервый  номер  пушкинского  журнала
демонстрировал единство Џушкина и ѓоголЯ, их тесное сотрудничество. ђЯдом со
стихами Џушкина, с  "Џутешествием в Ђрзрум" были напечатан