- Ќа обычай, шах-ин-шах. “порно твердЯт, - пусть свЯтой Ђали пронзит их
копьЯми ислама! - в одних кафтанах на площадь не прибудут.
- •орошо. Џусть прибудут в своих длиннополых балахонах! ‘егоднЯ день
весельЯ, иншаллах!
- „а будет над шахом Ђббасом свет вселенной!
Ѓулат-бек сиЯл. Ќа берберийском скакуне проследовал он через
разукрашенный €сфахан. ’олпы людей провожали его завистливыми взглЯдами -
его, удачника из удачников! Ќе ему ли подарил "лев €рана" звание султана
Љазвина? Ќе у него ли в Љазвине множество жен и наложниц, которых содержат
город и провинциЯ! „есЯтки всадников в парадном одеЯнии сопровождали его в
€сфахан, куда он прибыл по повелению "льва €рана", пожелавшего, чтобы
любимец его присутствовал на показе персидских сокровищ русским послам. ‚
€сфахане у него был друг, ђустам-бек. Ћни встретились на каменном мосту
Ђллаверди-хана, перекинутом через ‡аендеруд. ђустам-бек едва скрывал
зависть.
’еснимые феррашами, восторженно гудели толпы, славЯ шаха Ђббаса,
великого из великих.
ЊногочисленнаЯ свита следовала за шахом. ествие торжественно открывал
эйшик-агаси-баши, вздымаЯ позолоченный посох. Ќе отступали от шаха ни на шаг
его ближайшие советники: ханы Љараджугай, ќреб, Ђга, ќмир-ѓюне. —уть дальше
шествовали диванбеки - главный судьЯ, начальник туфенгчи - двенадцати тысЯч
стрелков, начальник гуламов - десЯти тысЯч конницы, начальник шах-севани -
гвардии, страженачальник, абдар, смотритель за орудиЯми, начальник
невольников, смотритель над прЯностЯми, начальник шахских пажей, даваттар -
писарь, назир - дворецкий.
Њосковские послы Явились на площадь в русском одеЯнии в опашнЯх с
кружевами по краЯм разрезов, с пристегнутыми к воротникам дорогими
ожерельЯми, в цветных сапогах, расшитых золотом. ‚еличаво предстал перед
шахом кнЯзь ’юфЯкин, преисполненный достоинством. ‚ысокаЯ горлатнаЯ шапка
свидетельствовала о знатности породы и величии сана; на шее сверкала
драгоценнаЯ золотаЯ цепь, в правом ухе горела серьга, на пальцах - перстни.
ах Ђббас милостиво встретил послов Њосковского государства,
благожелательно оглЯдел ’юфЯкина с головы до ног, как бы одобрЯЯ его нарЯд.
Њимоходом заметив Ѓулата и ђустама, шах улыбнулсЯ: "Њолодцы беки!
Џехлеваны! Ќе опоздали!"
’оржественное шествие двинулось по Њайдане-шах. € широким движением
руки Ђббас ввел в поле зрениЯ послов диковины €рана.
Џослы, опасаЯсь нарушить государев наказ, с трудом сдерживали
восхищение. Џарадно убранные коки были привЯзаны толстыми жгутами из шелка и
золота к золотым гвоздЯм с большими кольцами на головках. „венадцать попон
из бархата с золотистым ворсом, служащие длЯ покрываниЯ коней сверху донизу,
были вывешены напоказ на балЯсине, протЯнутой вдоль дворцового фасада. ‡а
перилами из фигурных столбиков виднелись четыре чана: два золотых на золотых
же треножниках и два серебрЯных - на серебрЯных. „о боли в глазах отражались
солнечные лучи от двух золотых ведер с водой длЯ коней и двух золотых
колотушек длЯ заколачиваниЯ в землю гвоздей.
ЉнЯзь ’юфЯкин и дьЯк Џанов незаметно обменЯлись взглЯдами: торговлю
можно развивать к взаимной выгоде - меха в €ран, золото - на ђусь! ѓоворил
им мехмандар, не длЯ огласки, что персидские царевны плещутсЯ в бассейнах из
чистого золота, в которых вместо воды миндальное молоко. € потому кожа у
царевен золотитсЯ и благоухает, как цветок миндалЯ. Џока игриваЯ мысль
вилась в уме у ’юфЯкина, прошли шагов тридцать. ’ут еще больше подивились
послы: на Ярко-красном ковре растЯнулись, повернув головы к Ђли-Љапу, два
льва, один тигр и один леопард, гроза пустынь и джунглей. Ќакрепко
прикованные, они казались свободными, готовыми к прыжку. ах милостиво
поЯснил, что звери выдрессированы длЯ борьбы с молодыми быками. Џо краЯм
ковра два золотых чана длЯ кормлениЯ зверей привлекли внимание послов своей
массивностью, здесь же небрежно валЯлись две золотые колотушки. Ћт
ослепительно пылающего на солнце золота начинало мутить, а шаху оно было как
шелк, он весь как бы расплылсЯ в улыбке.
Џодошли к большому порталу. ‡десь стоЯли две индийские кареты
необычайной красоты, запрЯженные быками, с кучерами, одетыми тоже
по-индийски. ‘ правой стороны резвились две газели, а с левой, как два
кургана, высились громадные слоны, покрытые попонами из золотой парчи, с
кольцами на клыках и серебрЯными цепЯми и кольцами на ногах. Ќеподалеку
злилсЯ носорог.
Џроходили между стройными рЯдами мушкетоносцев. Џод высокими Яворами,
на золотых подносах, громоздились глыбы льда. „ьЯк даже охнул: послам
поднесли в золотых кубках вино, охлажденное льдом. Џосле атаки золотом шах
хотел поразить воображение послов сосульками, их поднесли русским нежнолицые
пажи, другие пажи стали обмахивать шаха, послов и ханов опахалами. „ьЯк от
удовольствиЯ приоткрыл глаза, которые от зноЯ уже слезились.
„ошли до возвышениЯ, покрытого голубым керманшахом. ах Ђббас жестом
пригласил послов поднЯтьсЯ. Џослы терпеливо последовали за повелителем
€рана. Ћтсюда хорошо просматривалась часть площади, примыкающаЯ ко дворцу,
во всем великолепии своего убранства.
ах Ђббас вскинул глаза к голубому небу, как к потолку, и проникновенно
сказал:
- ‚идит аллах, царь ваш, Њихайло ”едорович, величеством вознесенный, в
добрую звезду рожденный, грозою подобный Љазаферу, богатством - „арию-царю,
величеством - Љекеусу-царю, богатырством - ђостему, храбростью - Ђлександру,
- брат мне! …го друг - мне друг, его недруг - мне недруг! - и дотронулсЯ до
журавлиного пера, украшающего чалму.
’отчас эйшик-агаси-баши вскинул посох. ‡абили тамбуры. ‚зревели трубы.
’елохранители в остроконечных шлемах сомкнули круг.
—уть приподнЯв бровь, удивленный ’юфЯкин вглЯдывалсЯ в знакомую фигуру:
несомненно, это был Ѓулат-бек. Ќо на площади происходило нечто странное.
Џодхватив под руки Ѓулат-бека, топорщики втащили его в круг. ‚ лице
управителЯ Љазвина не осталось ни кровинки, он беспрерывно икал, обезумев от
ужаса.
- „амар кон! - кричал главный топорщик.
‘облюдаЯ достоинство, кнЯзь ’юфЯкин как бы надел маску полного
равнодушиЯ, да и времени не было осмыслить видимое. Ѓулат-бека перекидывали,
как вьюк, а он словно одеревенел. ‚ один миг бека распластали на доске,
сверкнула секира, главный топорщик подхватил отсеченную голову, высоко
поднЯл, показал народу и швырнул в корзину.
ах Ђббас мысленно воскликнул: "’ы отомщен, о ‘ефи!"
‡агудела Њайдане-шах, прославлЯЯ величие шаха Ђббаса! ‚новь забили
дробь тамбуры, пронзительно завизжали трубы, и к ним присоединились
мелодичные, как жемчужнаЯ струЯ, звуки флейт.
Ћни гармонировали с выражением лица шаха, как бы источающего нежность.
‘ приЯзнью смотрел на "льва €рама" неизменно спокойный кнЯзь ’юфЯкин:
властелин и посол без слов понимали друг друга.
Џосол ђоссии мысленно воскликнул: "’ы наказан, заносчивый Ѓулат!"
‚друг заревел на красном ковре тигр. „ругие хищники подхватили рык,
ошеломивший толпы. ѓрозно защелкали бичи.
„ьЯк Џанов, сам не ведаЯ почему, уставилсЯ на сосульку, которую сжимал
Ђга-хан, забыв о ней. ‘осулька таЯла, и на голубой керманшах падали ледЯные
слезы. Љогда он вновь обратил свой взор на круг, образованный
телохранителЯми, там уже билась в руках топорщиков другаЯ жертва.
- „амар кон! - кричал главный топорщик.
‘ дико вопЯщего ђустам-бека сдирали одежду. ‚ один миг бека распластали
на доске, сверкнула секира...
ах Ђббас еще раз дотронулсЯ до журавлиного пера, и тотчас
эйшик-агаси-баши вскинул посох.
‚перед выступил диванбек и провозгласил шахский ферман:
- "‚о имЯ аллаха милосердного и милостивого! џ, Ђббас, шах персидский и
ширванский, царь царей, объЯвлЯю приговор, подсказанный мне мудростью. ‡а
непослушание брату моему, царю ‚еликой, Њалой и Ѓелой ђусии, государю
Њихайле ”едоровичу, сын собаки ђустам так же достоин смерти, как и сын
собаки Ѓулат! Ќо аллах захотел и не допустил ђустама вступить в драку с
людьми послов другой страны, затеЯнную Ѓулатом, сыном собаки, в
Љитай-городе, торговой части первого города ђусии - Њосквы. Љогда Я в гневе,
львы в пустыне начинают дрожать! џ, лев избранных, Я, шах Ђббас, раб восьми
и четырех, повелеваю - ђустама, сына собаки, предать не смерти, а позору! ‚о
имЯ Њохаммета, вечного царЯ обоих миров!"
‚ круг ввели облезлого осла, ловко посадили полуобнаженного ђустам-бека
лицом к ослиному заду, сунули облезлый хвост в окровавленную руку, обвЯзали
тЯжелыми цепЯми и под улюлюканье надавали ослу пинков.
- Ћ Њохаммет! Џусть €сфахан видит, как Я, повелитель €рана, наказываю
не угодных моему брату, царю Њихайле ”едоровичу! „а исчезнет с земли €рана
ђустам-бек! „аже тень его пусть не останетсЯ здесь!
- ‚елик шах Ђббас в милосердии своем! - простонал ђустам, мутным
взглЯдом обводЯ роскошно убранную площадь.
Џолучив удар бичом между ушей, осел истошно закричал.
ќто развеселило исфаханцев. Ќасмешки, как пшаты, посыпались на
потрЯсенного бека, от резкого толчка голова его качнулась и поникла. Ѓольше
ничего бек не ощущал.
ах Ђббас задумчиво провел по усам, топорщившимсЯ, как у ежа, и на лице
отразилось умиление. ‚крадчивым голосом он сказал:
- Њохаммет изрек: "Ѓудьте справедливы, ибо справедливость близка к
благочестию". †елание вашего царЯ и моего брата, Њихаилы ”едоровича, и мое
желание - близнецы. џ наказал преступных беков, ибо так угодно царю
Њосковии, богатому и великому, вознесенному и возможному. Џустъ же ваш царь
и мой брат проЯвит справедливость и накажет тех, что преступили мой закон.
‚ знак благодарности ’юфЯкин отвесил поклон, но не слишком низкий:
- Ѓью челом, Ђббас шахово величество, на твоей милости!
ђусский кнЯзь отлично понЯл, на что намекает шах, но и виду не подал:
он был под защитой государева наказа, от которого не отступал ни на йоту.
ах Ђббас, поднЯв руки к небу, продолжал:
- Ђллах свидетель, царь ѓурджистана, стойкий ‹уарсаб, будет освобожден
от мук. € пусть продлитсЯ моЯ дружба с великим царем, сиЯющим, как луна. Ђ
торговлЯ наша да возвеселитсЯ!
—елом бил и второй посол. „ьЯк же не отводил взора от золотого чана со
льдом, поднЯтого на возвышение, и дивилсЯ: лед был милее его душе, чем чан.
Ќа Њайдане-шах конюхи в великолепных нарЯдах отвЯзывали лошадей -
готовилось конское учение. ЉнЯзь ’юфЯкин заверЯл "льва €рана": что ему, шаху
Ђббасу, любо, то и царю Њихайле ”едоровичу любо, а что ему не любо, то и
царю Њихайле ”едоровичу не любо.
- Џреславный великий государь наш и великий кнЯзь Њихайло ”едорович,
всеЯ ђусии самодержец, с Ђббас шаховым величеством как были, так и впредь
будут в любви, и в дружбе, и в ссылке. ‚сему дому персидскому государь царь
преж сего хотел добра, а ныне наипаче того.
„ворцовый толмач бойко переводил. ах Ђббас дружелюбно смотрел на
посла, и лишь неприметно дергались уголки его губ.
- Ђ как отпустишь нас, послов, - продолжал ’юфЯкин, - и что прикажешь -
то Я до его величества донесу. Ђ будет твоЯ шахскаЯ грамота, то и ее,
высокую и мудрую, передам. Ђ будет твоЯ волЯ отпустить с нами царЯ ‹уарсаба,
то доставим его в царствующий город Њоскву, как твою великую милость.
- •ану ќмир-ѓюне прикажу снарЯдить вас! ‚от как грамоту закончу, то и
отпущу. €ншаллах! Џо моему посланию, ваш царь и мой брат пожалует вас! Ђ
сейчас посол, повелеваю: отдели от своего посольства сокольников, дабы
отправились они с моими ханами в ѓулаби длЯ сопровождениЯ желанного вам царЯ
гурджи ‹уарсаба до места, где ты, кнЯзь ’юфЯкин, со своими людьми дожидатьсЯ
будешь.
Џослы вновь челом били шаху.
—ерез площадь галопом проносились кони-ветры. Ќемыслимый блеск камней
на их сбруе до боли слепил глаза, - словно хвост волшебной кометы зацепил
Њайдане шах...
Џыль густым слоем покрыла лицо ђустам-бека, брови исчезли, а губы стали
серыми. Џонукаемый погонщиками осел с трудом передвигал ноги. Ћкостеневшей
рукой бек по-прежнему сжимал хвост осла. †ертву позора, ђустама, на всем
пути через €сфахан сопровождали насмешки и оскорблениЯ. аровары его
изодраны в клочьЯ, плевков было столько, что он уже не ощущал их. Љонные
сарбазы, окружившие бека, тоже не упускали случаЯ поиздеватьсЯ над ним: на
перекрестках, гда особенно много скоплЯлось исфаханцев, неизменно один из
сарбазов, свесившись с седла, награждал ђустама подзатыльником, а лихой
юзбаши изощрЯлсЯ в циничных шутках:
- Ѓлагодари аллаха, бек! ’ы осталсЯ с тем, без чего гурии бесполезны
длЯ правоверного! ‹учше два персика и один шип, чем лавка в Ѓагдаде!
ЏройдЯ мост Џоле •аджу, процессиЯ вступила в предместье ‘аадат-абад.
‘права и слева тЯнулись глинобитные заборы, людей становилось все меньше:
ютившаЯсЯ здесь беднота предпочитала не показыватьсЯ на глазе сарбазам.
Ќаконец €сфахан осталсЯ позади. Џошли рисовые полЯ, потом потЯнулись
тутовые рощи.
‚незапно процессиЯ остановилась у журчащего источника. Ќавстречу рысью
скакали всадники. ђустам-бек смотрел, мучительно напрЯгаЯ зрение, и не
верил. Љ нему подходил советник шаха, грозный ќмир-ѓюне-хан, за ним
телохранители вели горЯчившегосЯ скакуна и несли богатые одежды.
ћзбаши скомандовал сарбазам, и двое из них бросились к ђустам-беку и
сбросили с него цепи, другие выстроились в рЯд и отсалютовали ему саблЯми.
ђустам-бек, не в силах что-либо понЯть, приписывал видимое шуткам
шайтана. ќмир-ѓюне-хан наставительно сказал:
- ‚о имЯ аллаха, здесь закончилсЯ путь ђустам-бека! ‚о имЯ аллаха,
здесь началсЯ путь „жемаль-бека. ‚месте с пылью смой с лица прошлое.
ђустам-бек рванулсЯ к хану, намереваЯсь приложить к губам полу его
кафтана, но советник шаха строго остановил его:
- Ћстановись, неосторожный бек! —то можно было ђустаму, того нельзЯ
„жемалю! ‚о имЯ Ђали, выполнЯй волю шах-ин-шаха!
- ‚елик шах Ђббас!
ђустам-„жемаль наклонилсЯ к воде источника и смыл пережитый позор.
€ тут, суетЯсь, цирюльник стал умащивать тело бека лечебным
благовонием, смочил розовой водой лицо, а телохранители шаха помогли надеть
ему парчовый азЯм и прицепили к шелковому поЯсу саблю. „ворцовый конюх
подвел скакуна. ђустам-„жемаль, не помнЯ себЯ от счастьЯ, вложил ногу в
узорчатое стремЯ и плавно опустилсЯ в седло; приложив руку к сердцу, он
слушал ќмир-ѓюне-хана.
- „жемаль-бек, ты особый гонец шаха! Џередашь Ђли-Ѓаиндуру все то, что
Я тебе скажу, когда мы тронем коней. Ќе изврати смысл свЯщенных слов
шах-ин-шаха: царь ѓурджистана, стойкий ‹уарсаб, должен быть освобожден от
мук. „а избавит аллах Ђли-Ѓаиндура от непослушаниЯ воле шах-ин-шаха!
- ‚олЯ шаха Ђббаса свЯщенна! - воскликнул ђустам-„жемаль.
- ‘качи в ѓулаби, не считаЯ времени. Љонь твой должен обрести крыльЯ!
‡най, крыльЯ царю ‹уарсабу везут послы Њосковии. € помни, бек: каждый
выигранный час приблизит тебЯ к Љазвину, ты, вместо Ѓулат-бека, будешь его
султаном. ’ак пожелал шах Ђббас!
ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’ЌЂ„–Ђ’Ђџ
’›‘џ—Ђ ‚’ЋђЂџ ЌЋ—њ
- Ђй балам! Ѓа-ла-амм! - хрипло тЯнул караван-баши, старась подбодрить
купцов, уже отчаЯвшихсЯ увидеть в безбрежных песках хотЯ бы ту воду, котораЯ
возникает и исчезает по желанию насмешливого дива.
„аже семь бывалых погонщиков, вытЯнув коричневые шеи, жадно впивались
воспаленными глазами в неровные грЯды барханов, за которыми им чудилсЯ
оазис: тени пальм и притаенное журчание родника.
Њонотонно звенЯ колокольчиками и устало перебираЯ кривыми ногами по
сыпучему песку, медленно тЯнулись верблюды, влача за собой бесформенные
тени. ѓустое оранжевое солнце терЯлось в лиловых далЯх, и лучи, словно
раскаленные копьЯ, оброненные всадниками, усеивали пустыню.
- €ншаллах, мы до мрака достигнем конца мертвой дороги и насладимсЯ
прохладой в первом караван-сарае, - с трудом проговорил грузный купец,
подносЯ к запекшемсЯ губам пустой кожаный сосуд.
- €ншаллах! - вздохнул купец с лицом цвета корицы, ощущаЯ во рту
солоноватую пыль.
- €ншаллах! - с надеждой повторил юркий купец, полой халата вытираЯ
лоб, высохший, будто корка дыни. - Њы должны скоро услышать долгожданный,
как любовный крик, лай собак, если даже назойливый песок засыплет нам...
скажу учтиво - уши.
Ћстальные купцы, изнываЯ от зноЯ, молча смотрели на небо, казавшеесЯ
обладателю большого тюрбана треснувшим аметистом, вокруг которого, как
представлЯлось владельцу полосатых тюков, разорванным шелком змеилсЯ
коралловый туман.
- Ђй балам! Ѓа-ла-амм! - снова уныло затЯнул караван-баши и вдруг
оборвал напев. - ЉлЯнусь Њеккой, впереди желтеют стены!
- ЋпЯть шутки гулей! - очнувшись от дремы, проговорил веселый купец. -
‚сем соблазнЯли красношерстные, заставлЯЯ караван двенадцать раз сворачивать
с пути! ђазве не качались приветливо перед усталыми глазами шахские ханэ из
прозрачного мрамора? € разве мозаичные мечети не манили нас под прохладные
своды? Ђ фонтаны с холодной водой не завлекали в зеленые сады? Ќо стоило нам
приблизитьсЯ, нечистые тотчас прЯтали усладу путешественников в глубокие
карманы своих шаровар, сшитых из кожи неверных.
- „а снизойдет на нас милость аллаха! - настойчиво сказал караван-баши,
решительно повернув головного дромадера. - Ќа этот раз духи ни при чем.
ЏочуЯв отдых, верблюды, плюЯсь желтоватой слюной, учащенно зазвенели
колокольчиками. …ще одно усилие - и караван стал.
- ‘лава свЯтому •уссейну! - вскрикнул юркий купец, первым спрыгнув с
преклонившего колени верблюда.
ЌащупываЯ рукоЯтки ханжалов, исфаханские купцы оживленно подошли к
глухой высокой четырехугольной глинобитной стене, за которой прЯталось
двухэтажное строение с плоской крышей, узкими окнами и глинЯным полом,
дающим прохладу.
—ернолицый хозЯин, ловко орудуЯ длинной палкой с железным наконечником,
отогнал неистово лающих псов, открыл овальные ворота и, радостно сверкаЯ
белками глаз, разразилсЯ приветствием: "„а не поразит вас аллах, щедрые
купцы, неожиданной стрелой злоключений!"
Џропустив мимо ушей сладкие слова хозЯина, погонщики устремились в
глубь двора, под спасительный навес, где вьючные верблюды, не удостаиваЯ
вниманием их окрики, валились вместе с поклажей на душистый саман.
Џроворные слуги притащили глинЯные кувшины, и исфаханцы с наслаждением
прильнули к свежей воде, величайшей ценности пустыни.
Џеретащив тюки в отдельную сводчатую комнату, погонщики гурьбой
устремились в общее помещение, предвкушаЯ блаженство еды и отдыха. Ђ купцы,
еще раз тщательно пересчитав тюки, расстелили молитвенные коврики и,
пересиливаЯ усталость, совершили намаз. Џожелав хозЯину благополучиЯ во сне
и наЯву, они осторожно осведомились, почему год навесом нет других
верблюдов, а в конюшне, рассчитанной на целый табун, только две лошади.
- Ћ благочестивые купцы, благословен свЯтой Ђали, приведший вас в мой
караван-сарай, ибо десЯть дней он подобен пустыне, только что пройденной
вами. ђазбойник Ђльманзор - да ослепит его свЯтой •уссейн! - страшнее
проголодавшегосЯ тигра. Ћн оседлал большую дорогу, как ђостем - дикого конЯ.
€ теперь напуганные купцы путешествуют не иначе, как соединив караваны.
Ѓисмиллах, во имЯ чего решились вы на длинный путь, имеЯ лишь семерых
погонщиков?
- ЉлЯнусь аллахом, - испуганно вскрикнул купец в большом тюрбане, - по
повелению шах-ин-шаха мы объездили множество чужих земель, закупаЯ длЯ
„авлет-ханэ и длЯ своих лавок самое совершенное и приЯтное длЯ ханских глаз.
„олгое странствие и заботы о ценном товаре отвлекли наши мысли в сторону
городов, утопающих в бамбуках, и зеленых берегов, приманивающих корабли, а
ветер не донес до нас весть о переменах в пустыне.
- Ѓлагодарение всемогущему, - ответил хозЯин, изобразив на своем лице
предельное благочестие, - пустынЯ вами пройдена, и да предопределит вам
аллах умереть не раньше ваших врагов. ЌачинающаЯсЯ отсюда широкаЯ дорога и
частые караван-сараи не благоприЯтствуют разбойнику Ђльманзору.
- џ знал, что наша дорога угодна аллаху! - воскликнул шарообразный
купец, подносЯ к оранжевому носу пахучий Янтарь. - Џеред путешествием Я от
восхода до восхода возносил молитву и, увидев в мечети благочестивого старца
в свЯщенной чалме с двенадцатью складками, спросил у него совета. Ћн
предсказал мне благополучие в пути и желанное обогащение, ибо от щедрости
шаха Ђббаса исходит золотой свет. Ђ ханши не хотЯт отставать от жен
шах-ин-шаха и тоже тЯнутсЯ к иноземным украшениЯм, особенно с того далекого
днЯ, как "копье €рана" - гурджи ‘аакадзе - привез любимой жене шаха,
царственной ‹елу, алмазного соловьЯ на бирюзовой розе.
- ЉлЯнусь утренней звездой, щедрость тут ни при чем! ‘оловей захвачен
Ќепобедимым в Ѓагдаде, - громко засмеЯлсЯ веселый купец, мысленно пожелав
себе захватить при случае бирюзового слона под алмазной пальмой.
- € менЯ Њохаммет натолкнул посоветоватьсЯ с муллой, - буркнул желчный
купец, принимаЯсь за четки. - Џодумав не более базарного днЯ, он сказал:
"Џовеление грозного шаха Ђббаса равно повелению аллаха. Џо этой причине
властелин неба охранЯет путь предприимчивых правоверных. Ќо, отправлЯЯсь в
чужие страны, они должны дарами в мечеть снискать к себе расположение
всемогущего".
- Ќикто не может сравнитьсЯ с ученым дервишем в умении предсказывать.
Ѓезносый Њустафа из џссы по сочетанию звезд предвещал мне крупную прибыль, -
самодовольно провел ладонью по красной бороде раскосый купец.
- €ншаллах, за убытками только глупцы путешествуют, - сказал юркий
купец, сверкнув лукавыми глазами. - Љонечно, - добавил он, понизив голос, -
караван-сарай не место длЯ успокоениЯ, но если четверо будут спать, а
остальные сторожить, то к утру мы все успеем отдохнуть и путь до следующего
караван-сараЯ будет нам усладой.
Џри слове "успеем" купцы вновь ощутили страшную усталость, и хозЯин
засуетилсЯ:
- „а пребудет с вами аллах! ‚ойдите в общую комнату и окажите внимание
ужину, старательно приготовленному длЯ поистине •уссейном посланных гостей.
- „а поможет аллах нам, высокочтимый хозЯин, оценить твои Яства здесь,
- отрезал желчный купец, пересчитываЯ сложенные в углу тюки.
- ‘лушаю и повинуюсь! ‘вЯтой Ђали подсказал мне усладить слух
благочестивых купцов чудесными сказаниЯми, которыми вот уже четыре днЯ, как
фимиамом, окуривает мою душу благочестивый шейх. Ќо завтра он со своим
молчаливым слугою покидает мое убежище прохлады, и слезы отчаЯниЯ готовы
пролитьсЯ из моих глаз.
- ‚стреча с шейхом - хорошее предзнаменование, - одобрительно мотнул
головой грузный купец, - ибо шейх сказал: "ђаб мой, воздай должное моему
гостю!" € если, о купцы, вам будет угодно, Я приглашу шейха разделить с нами
обильную еду, дабы выЯвилась искренность и оживилась ночь.
- Ќеприлично приглашать одному, когда нас семеро, - ревниво произнес
желчный купец.
- Љто из правоверных не восхититсЯ твоей правотой, - подхватили
остальные, - общее приглашение всегда приЯтнее гостю...
Ќа широкой тахте, покрытой ковром и украшенной подушками и мутаками, в
созерцательной неподвижности сидел, поджав под себЯ ноги, стройный шейх в
богатой одежде, и кто бы мог узнать в нем Љерима-каменщика? —алма из белой
шерсти, сложеннаЯ двенадцатью складками, по числу двенадцати имамов,
потомков Ђали, оттенЯла мужественное смуглое лицо. „аже проницательные
насмешливые глаза почему-то понравились купцам. Њолодой шейх посмотрел
снисходительно, задержав бег четок. Ћн важно погладил выхоленными пальцами
черную шелковистую бороду и, блеснув выкрашенными шафраном ногтЯми, принЯл
от своего скромного слуги хрустальный кальЯн, готовЯсь погрузитьсЯ в
нирвану.
- Ћ благочестивый шейх, - сказал юркий купец, молитвенно приложив руки
к груди, - благословен аллах, пославший тебЯ на нашем пути! Ќе откажи
разделить с нами вечернюю еду.
ейх выдохнул ароматный голубой дым, подумал немного и произнес:
- Њудрость учит: в пути каждый правоверный должен запастись
осторожностью. € сам Я бодрствую, дабы сохранить свой хрустальный кальЯн. Ќо
ваша благопристойность внушает доверие, и да будет наша встреча причиной
всЯкого благополучиЯ. џ, поклонник шейха Ђбу-‘аида ибн Ђбул •ейра, да
освЯтит аллах дух его, принимаю ваше приглашение.
‡ажгли запасные светильники. Џочетный гость восседал, обложенный
расшитыми подушками, а купцы, расположившись вокруг низкого столика,
усиленно его угощали.
Љогда при помощи мЯса козули и фиников был утолен первый голод, купцы
нашли своевременным нарушить неприличное молчание и заговорили все сразу.
- Џо каким делам путешествуешь, благочестивый шейх? - спросил грузный
купец, вытираЯ сальные пальцы о хрустЯщий лаваш.
- Ѓлагородные купцы, неизбежно мне сказать такое слово; мой отец, да
живет вечно о нем памЯть, оставил богатство, достаточное длЯ всех моих
желаний, и Я странствую как жертва пытливости и любви к мудрости, ибо
сказано: "Љто путешествует ради науки, тому аллах облегчает дорогу в рай".
- Ѓлагочестивый шейх, - восторженно сказал юркий купец, - не
встретилось ли на твоем пути то, что достойно восхищениЯ?
- Ђллах благословил мой путь, и Я видел и слышал многое, что может
послужить поучением и усладой длЯ правоверных. „а не будет сказано, что
"’ысЯча и одна ночь" ахразады не породила и ’ысЯчу вторую ночь любителЯ
назиданий.
- ‚о имЯ Њохаммета, - воскликнули исфаханцы, - услади нашу еду ’ысЯча
второй ночью!
- „о менЯ дошло, - важно проговорил шейх, - что во многих странах
блаженствуют купцы, торгующие товаром чужого ума. Ћни направлЯют верблюдов и
коней в разные стороны мира, не смущаЯсь дальностью пути, да приснитсЯ им
облезлый ишак, выспрашивают у легковерных газели, или притчи о храбром шахе,
или сказаниЯ о недобром хане или веселом диве, записывают их на пергаменте,
да окостенеют у них пальцы, и потом без стеснениЯ продают плоды чужого
раздумьЯ, выдав их за придуманные ими. ‚ каве-ханэ или чай-ханэ, ловкие
дервиши, размножив эти свитки на тысЯчи тысЯч подобных, также продают их,
как свои, певцам или сказителЯм. Ћ, не имеющие совести, они, размахиваЯ
палочками, восседают на высоких табуретах и пересказывают слышанное пьющим
каве или поедающим люлЯ-кебаб. € выходит по желанию шайтана: прибыль
получают все, кроме первого. Ќеизбежно мне спросить: не из тех ли вы купцов
и не чужими ли мыслЯми набиты ваши тюки?
- Ћ аллах, да прославитсЯ мощь его! - вскрикнул грузный купец. - Њного
лет Я торгую, часто обзывали менЯ обезьЯной в тюрбане или обжорливым мулом,
но еще никто не осмелилсЯ обозвать менЯ певцом или сказителем. ‡най,
благочестивый шейх, поклонник Ђбу-‘аида ибн Ђбул •ейра, да освЯтит аллах дух
его, тюки мои набиты парчой, алтабасом и тончайшей шелковой тканью,
вытканной по редким древним рисункам, носить которую достойны только любимые
жены шах-ин-шаха.
- ‚оистину, Я даже не слыхал, благородный шейх, о таком краденом
товаре, - сказал высокий, как шест, купец, - ибо слоноваЯ кость, по желанию
шаха Ђббаса укрытаЯ в этих тюках, не нуждаетсЯ в соседстве пустых
помышлений.
- Ђ разве изделиЯ €ндостана, золотые и серебрЯные, нуждаютсЯ? - спросил
шарообразный купец, удивленно вскинув красные, как бейрутский Янтарь, брови.
- ‘видетель ѓабриэл, мой товар не золото и не серебро, - поспешил
вмешатьсЯ в разговор юркий купец, - но Я нигде ке слыхал, чтобы за шафран,
ваниль, камфару, кардамон, корицу, индийский тамаринд или имбирь платили бы
не золотом.
- €ли за времЯ моего пути изменилась сущность торговли, - проскрипел
желчный купец, - или никем не сказано, что редкие благовониЯ, прозрачные,
как слеза, масла, китайские лекарства в листах, целебные примочки, ароматные
мази, крепкие настои разных цветов, драгоценные бальзамы и душистые воды
стали дешевле золота!
- ‘видетель •уссейн, ваши товары украсили бы пещеру Ђли-Ѓабы, да
пребудет с вами благословение всевидЯщего! Ќо шестой из вас, обладатель
большого тюрбана, неприветливо молчит, словно печаль правоверного не
вмещаетсЯ в двух мирах. Ђ тюки его слишком малы - не предназначены ли они
длЯ хранениЯ больших мыслей?
- Ќе знаю, что навело тебЯ, о благочестивый шейх, на такое обидное
подозрение, да не догонЯт тебЯ парши в чужой стране! ђади имамов скажи,
зачем мне чужие мысли, когда Я и своих не держу? Ђ моЯ поклажа мала, ибо
ценные самоцветные камни: кораллы, желтый Янтарь, жемчуг, Яшма, алмаз,
бирюза и Яхонт разных оттенков - не рис, чтобы возить их в тюках.
- „а простЯт мне благородные купцы, - приЯтно сказал шейх, приложив
руку ко лбу и сердцу, - но послужит вам примером моЯ осторожность, ибо
сказано: "“знай раньше, кто тебЯ слушает, иначе дешевле ослиного крика стоит
беседа, использованнаЯ потом во вред тебе..." € да будет так, как пожелали
вы... Џусть усладитсЯ ваш слух притчей "†ена аллаха" из ’ысЯчи второй ночи.
„о менЯ дошло, что учтивость требует начинать беседу со времен обнаженного
Ђдам-хана. Ќо пусть будет позволено мне считать это неприличным, ибо все
создавший заслуживает первое место. € еще сказано: "‘ердце - котел, а Язык -
ложка; находЯщеесЯ в котле да попадет и на ложку".
’ут подошел слуга шейха, поставил кальЯн и едва слышно шепнул ему на
ухо по-грузински:
- Ѓудешь клЯстьсЯ, не дергай бороду...
ЏотЯгиваЯ чубук, шейх громко по-персидски сказал: - €ншаллах,
приклеенное - не упадет! ‚ благовонном дыму кальЯна сейчас предстанет перед
вами, о купцы.
†…ЌЂ Ђ‹‹Ђ•Ђ
Џоистине велик преславный аллах! €бо, раньше чем сотворить мир, он
сказал себе такое слово: "Ќе разумнее ли сначала сотворить себе жену?" €, не
желаЯ себе зла, - сотворил! Ћ Њохаммет! Ћ Ђали! Ќе было равной ей в
прошедших и не будет в будущих веках! Џодобны винограднику ее пышные бедра,
душистее амбры зеленые волосы, бледнее полной луны - лоб, солнцу равны
знойные глаза. „ыханьем ее оплодотворЯютсЯ даже камни, поступь оставлЯет
следы счастьЯ, и слаще меда пчелиного ее слюна.
‚осхитилсЯ аллах великим восхищением и удостоил жену свою именем †изнь
и во имЯ возлюбленной своей сотворил мир.
- •анум моЯ прекраснаЯ, - воскликнул изумленный аллах, - да не
превратитсЯ Явь в сон! ‚озрадовала ты глаза мои и вдохновила мысли. „а будет
так! ‚озьми чашу, наполненную семенами блага длЯ созданных мною. ‚о имЯ
справедливости смешай семена, и да свершитсЯ то, что должно свершитьсЯ!
Џусть всем достанетсЯ поровну и одинаково. ‡асей землю, и да благословЯт
живущие твое поЯвление! €ди, но, во имЯ седьмого неба, не оглЯдывайсЯ,
прекраснаЯ ханум моЯ.
‚зЯла †изнь чашу, улыбнулась аллаху и подумала: "Џочему - не
оглЯдывайсЯ"? Ђ когда женщина думает, она забывает сущность дела.
- ‚о имЯ вселенной! - воскликнула вдруг †изнь, оглЯнувшись на
всемогущего повелителЯ. - „а сохранЯт тебЯ гром и молниЯ! —то мнешь ты в
руках своих? Џоистине, о тебе, аллах, как о мужчине, нельзЯ сказать ничего
приЯтного. ‡ачем тебе костлЯвое чудовище? ЉлЯнусь рождением звезд, на
подобной голове и сорнаЯ трава не вырастет. ‚зглЯни в ее пустые глаза, с
вожделением, без разбора смотрЯщие на все - от "луны до рыбы". Ќе внушают ли
тебе, о аллах, ужас ее крючковатые руки, с неприличной жадностью тЯнущиесЯ к
самому сокровенному? ЉлЯнусь солнцем, дыхание ее способно рассеЯть сильную
тучу, и чрево ее бесплодно, как равнина твоего второго неба!
- Џоистине, - сказал аллах, любуЯсь гневом †изни, - красоту женщины
нельзЯ измерить ее разумом!
Љак можно познать сладость расцвета, не изведав горечи распада? € что
значит красота бесконечного без уродства конца? ‚озможно ли беспредельное
счастье без предельного страха потерЯть его? € что стоит созревший плод
блага без ножа судьбы, рассекающего его? „а не заржавеют у менЯ ключи к
тайнам! „а случитсЯ то, что случитсЯ! џ разрешу правоверным иметь четыре
жены законных и тысЯчу тысЯч наложниц, ибо сказано: через женщину познаешь
ты одновременно дороги добра и зла. Ќо Я - аллах, и мне с избытком
достаточно длЯ этого двух жен. € ни одной хасеги - ибо приЯтнее видеть ссоры
в гареме у соседа. Ћ прекраснаЯ ханум моЯ, все лучшее ушло на твое создание,
ибо ты - начало всех желаний, всех надежд. €з чего же мне было создать ту,
сущность которой - конец всем желаниЯм? Ќо да не скажут: "Ђллах-иншаллах
несправедлив!" ‹ишив вторую жену красот раЯ, Я наградил ее ужасами ада.
‡най, жестоко осмеЯннаЯ тобою страшна и беспощадна, ибо имЯ ее - ‘мерть!
Ћ возвышенный, превращающий свет в тьму и тьму в свет! ’ы, раскрывающий
и закрывающий двери вселенной, когда это надо! ’ы всемогущ! ‚сеобъемлющ! Ќо
и ты бессилен убедить ревнивую женщину!
‚идЯ печаль розе подобной †изни, аллах подумал: "‘уетны женщины.
“бедить их можно дарами, а не речами". € сказал:
- ‚озжелал Я одарить неповторимую ханум мою ожерельем из драгоценных
четок. Ќет ни на одном небе равных им по разнообразию. ‚от перваЯ из первых
- белаЯ, имЯ ее - †естокость; она тверда, как дно бездны, и холодна, как
потолок высоты. Џоистине прекрасна золотаЯ - это Њысль; она крылата, как
благодеЯние, ибо насыщаетсЯ только лучами солнца. ђЯдом зеленаЯ; дорожи ею,
ибо это - ‘ила, без нее не произрастает ни одно растение. “крась ее цветом
землю, и ты познаешь тайну из тайн. ‡апомни многогранную, имЯ благословенной
- ‹юбовь, но от "луны до рыбы" не доверЯй разноцветному блеску ее, источнику
вздохов и скорбей, - ибо любовь слепа! ђади благ мира, прими голубую.
ЌагражденнаЯ мною именем „обро, она мЯгче пчелиного воска. ‚ угоду ангелам
слепи из нее крыльЯ и - во имЯ райского дерева туба и райского источника
Љевсера - красоту возвышенную и низменную. ЏрекраснаЯ ханум моЯ, ради света
истинной веры храни кровавую, ибо это - ‘частье! Џодобно медузе, она
скользка и увертлива; лишь избранных удостаивай правом коснутьсЯ ее. Ќо во
имЯ продлениЯ мира не будь щедра, ибо счастье суть достижение, обрывающее
крыльЯ стремлениЯ! Ќеизбежно мне добавить скорченную - Џодлость. „а не
устрашит тебЯ липкаЯ! Ќигде не сказано, где потерЯла она свой постоЯнный
цвет и с какого часа принимает тот, какой ей выгоден. ђука моЯ великодушна,
возьми и остальные четки. џ проЯвил щедрость, и каждаЯ из четок - плод моего
раздумьЯ и наделена особым значением. ‚ладей ими, любимаЯ †изнь, и ты будешь
всесильна. „а будут все желаниЯ твои над моей головой!..
Џока солнце и звезды совершали движение, †изнь любовалась ожерельем, с
легким вздохом надела его на свою гибкую шею, прошлась, покачиваЯ бедрами,
улыбнулась и, незаметно откусив, проглотила четку бытиЯ. ѓлазами, обещающими
усладу из услад, смотрела она на аллаха и шептала:
- Ћ аллах, прекраснейший из мужей, преславный, милостивый! ‚елик ты в
щедрости своей! Ќо вот пустой крючок, портЯщий все ожерелье. ѓде взЯть мне
четку, достойную подарка твоего, о повелитель вселенной?
ђазгорЯченный игрою бедер †изни, аллах, преисполненный жгучего желаниЯ,
подобно смертному, хотел броситьсЯ на неповторимую, но, взглЯнув на нее,
понЯл: без новой четки возлюбленнаЯ не допустит любовных забав, и,
оглЯнувшись на улыбчивую луну, подумал: "Ћ шайтан, не самому же мне висеть,
где не надо!" - и, схватив ‘мерть, нацепил ее на пустой крючок ожерельЯ
†изни, а сам, как обыкновенный правоверный, предалсЯ усладе из услад...
Ћправила †изнь ожерелье, торжествующе обожгла соперницу огнем
презрениЯ, схватила чашу и беспечно стала кидать вниз зерна.
Ћ Њохаммет, кто из правоверных не знает: когда женщина смотрит на
соперницу свою, она забывает сущность дела.
‚зглЯнул аллах с воздушной шах-тахты на землю и замер:
- Ѓисмиллах, не отдал ли Я сердце без совета разума! Ќо когда Я в
гневе, львы в пустыне дрожат. —то сотворила ты, прекраснаЯ? ’ы затуманила
блеск моих глаз и омрачила душу. ‡ачем не смешала зерна мудрости и лжи? џ,
умеющий распутывать даже сеть паутины, полон смущениЯ. Љак разделитсЯ мною
созданное? ‚ одном месте столько воды, что целые страны среди нее незаметны;
а в другом - бесконечнаЯ пустынЯ и ни глотка воды. ‡ачем столько гор вместе
и нет равнины даже длЯ комара? Џоистине благоуханны леса, но как печальны
бесконечные пески пустынь. Ћ †изнь, что сделала ты?!
Ќо когда женщина забывает суть дела, она говорит: "’ак лучше".
- Ћ неповторимый! Ћ аллах из аллахов! ’ы дал сотворенным тобою зрение,
подобное острию ханжала, жадность большой акулы и руки неизмеримой длины -
пусть сами разберутсЯ в щедротах неба. Ќе ты ли, о аллах мой, говорил, что
сладость познаетсЯ через горечь? —то за удовольствие в готовом благе? €
можно ли познать потолок высоты, не познав дна бездны?
€ было так, как было. ЏонЯл аллах намек неповторимой жены своей и
умолк, но тут же потихоньку от нее внушил правоверным не доверЯть серьезного
дела женщине и не противоречить ей, ибо это ни к чему.
- Џоистине, благочестивый шейх, твой рассказ поучителен! - воскликнул
юркий купец, с наслаждением вдыхаЯ запах имбирЯ. - Ќо нет ли у тебЯ ключа,
открывающего сокровенную тайну? Ђ что приключилось с первыми людьми по воле
женщины, хоть имЯ ей и †изнь, попавшими в тЯгостное положение?
- ЉлЯнусь аллахом, ты угадал! - воскликнул шейх. - Љак раз есть!
- Ћ благородный шейх, - сказал желчный купец, - как Я дарю молитвы
пророку, подари нам свое внимание, тем более что ужин, по воле аллаха
великого и милостивого, еще не окончен.
- ‘лушаю и повинуюсь! - ответил шейх. - „а расцветет в вашем саду
цветок нетерпениЯ!
’ут шейх увидел внесенные слугами блюда с птицей, начиненной
фисташками, и скромно умолк. Ќо когда последний кусок сверкнул в зубах и
остатки тонкого, как папирус, лаваша сжались в пальцах, он сказал:
- ‘ердце - море, а Язык - берег, когда море вздымает волны, оно
выбрасывает на берег то самое, что в нем есть...
’ут подошел слуга шейха, сменил кальЯн и едва слышно проговорил
по-грузински:
- Џогонщики не пьют, устрашаютсЯ шайтана.
ЏосасываЯ чубук кальЯна, шейх громко сказал по-персидски:
- Ѓеру в свидетели улыбчивого дива, "пророк" Џапуна поучал: "‚иноград
создал аллах, и сок его свЯщенен!" „а усладЯтсЯ им правоверные бесстрашно!
’ак подсказывает -
Њ“„ђЋ‘’њ
„о менЯ дошло, о благочестивые купцы, что, по решению всемогущего,
долго жили правоверные и нечестивцы, разъединенные горами, лесами и водой, и
встречались под звездным шатром и солнечным куполом только с ближайшими
соседЯми, ибо не научились еще подчинЯть себе коней, верблюдов и строить
фелюги. Ќо неподвижность земли не угодна третьему небу: протекла река
времени, и люди вскочили на коней, сели на верблюдов, оседлали ослов,
взнуздали даже собак и поехали узнать, что делаетсЯ за пределами их глаз.
“же сказано: "Љто путешествует ради познаниЯ, тому аллах облегчает дорогу в
рай".
„а будет известно, что в день сотворениЯ, по воле всесоздателЯ, кожа
людей принЯла разный цвет, хотЯ об этом никто из живущих не подозревал. €
велико было их изумление, когда встретились они и посмотрели друг на друга.
ђаньше все неучтиво хохотали, потом обратили благосклонное внимание на
чудеса чужеземных стран, и в сердцах их разгорелсЯ костер недовольства и
зазеленел Яд зависти.
- џ избранник аллаха, - сказал один, - ибо Я цвета земли, кормЯщей все
живущее!
- ‘лепой шайтан! ђазве не видишь - Я окрашен в цвет зари! - закричал
другой.
- —то знаешь ты, красный дракон! ђазве не мне дал аллах цвет своего
солнца?
- Џочему нигде не сказано, что делать с цветными отбросами? - прогремел
еще один. - ‡найте, менЯ выбрал аллах длЯ любви своей, ибо Я создан из цвета
облаков и крыльев ангелов.
€ стал любимец аллаха отнимать у всех то, что не хватало ему в своей
стране или понравилось в другой.
Ќо и цветных аллах наградил не меньшей алчностью. € тогда произошло
смЯтение душ, разразились кровавые драки, и случилось так, как случилось:
одновременно возроптали повелители коней, верблюдов и собак.
- Ђллах, - кричал один, - зачем мне столько воды, разве на воде
что-нибудь растет?
- Ђллах, аллах, опусти свои глаза! - вопил