ого пришли в себЯ только на федеральном шоссе  N_101,  за  одиннадцать
миль от ‘анта-Њиры.
   ‹ишь  тогда,  на  почти  пустой  автостраде,  Я  ощутил,  что  ко   мне
возвращаетсЯ  способность  трезво  мыслить.  “дачное,   быстрое   бегство,
возрастающее расстоЯние - это само по себе действует успокаивающе,  словно
противоЯдие от страха, и Я с улыбкой повернулсЯ к  Ѓекки,  котораЯ  сидела
рЯдом со мной на заднем сиденье. ’ут Я увидел, что она  спит;  лицо  ее  в
свете фар встречной машины выглЯдело бледным и измученным, и  страх  снова
охватил менЯ сильнее, чем когда-либо, словно взрывом заполнив мой мозг.
   џ потрЯс „жека за плечо, заорал, чтобы он остановилсЯ, и мы  съехали  с
темного шоссе на грЯзь и гравий узкой обочины. ‡аскрежетали тормоза. „жек,
перегнувшись через ’еодору, ударил  кулаком  по  отделению  длЯ  перчаток,
крышка откинулась, он что-то нащупал внутри, потом выскочил  из  машины  с
перекошенным лицом. Ќагнувшись, Я вытащил  ключи  зажиганиЯ  из  приборной
доски и побежал за „жеком к багажнику. „жек мчалсЯ  дальше  вдоль  грЯзной
обочины, и Я уже раскрыл было рот, чтобы закричать, но  он  остановилсЯ  и
опустилсЯ на колено, и тогда Я сообразил, что он будет делать.
   Љогда-то, когда „жек менЯл колесо, его машине помЯли  крыло,  и  теперь
он, останавливаЯсь на обочине дороги, прежде всего выставлЯет  светильник.
‚от и сейчас лампа зашипела  у  него  в  руках,  потом  загорелась  дымным
розовым пламенем, и „жек с размаху вонзил ее в  землю.  џ  сунул  один  из
ключей в замок багажника и принЯлсЯ отчаЯнно его крутить.
   „жек мигом выхватил у менЯ ключи, нашел нужный, вставил его, повернул и
откинул  крышку  багажника.  ’ут-то  они  и  были,   освещенные   мигающим
красноватым  пламенем:  две  громадные  коробочки,  которые  кое-где   уже
потрескались. џ схватил их обеими руками и  швырнул  на  землю.  Ћни  были
невесомы, как детские шарики, шероховатые и  сухие  на  ощупь.  Ћт  одного
ощущениЯ их у себЯ в руках Я совсем потерЯл власть над  собой  и  принЯлсЯ
топтать их, дробить и  давить  ногами,  не  слыша  даже  своего  хриплого,
бессознательного  воплЯ:  "Ђх-ха!  Ђх-ха!"  -   крика   ужаса,   животного
отвращениЯ и злости. ‚етер раздувал пламЯ, пока оно не начало  разлетатьсЯ
во все стороны, и на дороге, прЯмо перед собой Я увидел  огромную  тень  -
свою собственную, котораЯ корчилась и извивалась в диком, безумном  танце,
увидел всю эту кошмарную сцену, которую заливал кровавый  свет  мерцающего
огонька; видимо, Я тогда чуть не сошел с ума.
   „жек изо всей силы дернул  менЯ  за  руку,  оттащил  в  сторону,  и  мы
вернулись к багажнику. „жек вынул запасную канистру бензина.  Ћн  открутил
пробку и прЯмо на обочине облил эти две огромные невесомые кучи; они сразу
же превратились в какую-то  плесенеобразную  мешанину.  Џотом  Я  выдернул
светильник из почвы и, швырнув его в эту  желеподобную  массу,  побежал  к
дверЯм машины.
   Љогда "форд", подскакиваЯ, выскочил на трассу, Я оглЯнулсЯ: пламЯ вдруг
подскочило метра на два вверх, оранжево-розовый свет озарил все вокруг,  и
видно было, как извивалсЯ и отплывал в сторону густой  жирный  дым.  Љогда
„жек переключил на третью скорость, Я заметил, как пламЯ  быстро  опало  и
превратилось в несколько маленьких, красно-голубых  мерцающих  Язычков,  а
дым снова сделалсЯ кроваво-красным. ‚друг Язычки исчезли  -  то  ли  стали
невидимы, то ли погасли, не знаю.
   ’еперь Я уже ничего не говорил и не думал, как и все мы;  нас  покинули
всЯкие мысли, ощущениЯ или эмоции. џ просто сидел, держа Ѓекки за  руку  и
наблюдаЯ, как дорога делает повороты, спускаетсЯ с пригорков и поднимаетсЯ
на них, а Ѓекки молча и неподвижно сидела рЯдом.
   Џрошел  час,  а  может,  и   больше.   ‚переди   засветилсЯ   холодный,
негостеприимный неоновый знак: "…сть свободные места", и мы остановились у
мотелЯ "ђанчо-Љак-его-там". „жек вышел и, когда Я открывал  дверцу,  Ѓекки
нагнулась и прошептала:
   - Ќе заказывай мне отдельную комнату, Њайлз; Я слишком напугана.  џ  не
могу сейчас оставатьсЯ одна, не могу. Њайлз, умолЯю, мне так страшно.
   џ кивнул - ничего другого не оставалось делать - и вылез из машины.  Њы
разбудили хозЯйку, вечно усталую и раздраженную женщину среднего  возраста
в халате и тапочках, котораЯ давно уже перестала  удивлЯтьсЯ,  отчего  это
люди будЯт ее посреди ночи. Ќе обменЯвшись с нами  и  пЯтью  словами,  она
предоставила нам два двухкомнатных номера, получила деньги, выдала ключи и
дала заполнить регистрационные карточки. Ќе размышлЯЯ,  Я  написал  первое
пришедшее в голову имЯ и устыдилсЯ; потом заметил, что „жек делает  то  же
самое, и понЯл, почему. ќто было, конечно, по-детски, но нам именно  тогда
казалось   чрезвычайно   важным   сделатьсЯ   неизвестными,   забитьсЯ   в
какую-нибудь щель так, чтобы никто на свете не знал, где мы.
   ‚ наваленной как попало куче одежды на заднем сиденье „жек  нашел  свою
пижаму, мне это не удалось, и  Я  позаимствовал  пижаму  у  него;  женщины
извлекли ночные рубашки. џ отпер дверь нашего  номера  и  пропустил  Ѓекки
перед собой. џ просил две кровати, нотам стоЯла одна двухспальнаЯ, и когда
Я со стыдливым  возгласом  повернулсЯ  к  двери,  Ѓекки  остановила  менЯ,
схватив за руку:
   - Џусть будет так, Њайлз, пожалуйста! џ слишком боюсь, Я никогда еще  с
детства так не пугалась. Ћ, Њайлз, ты мне нужен, не оставлЯй менЯ!
   Њы заснули меньше чем через пЯть минут. џ лежал рЯдом с Ѓекки, обнЯв ее
одной рукой, а она вцепилась в мою руку, крепко прижимаЯ ее  к  себе,  как
маленький ребенок. € мы спали, просто спали всю ночь. Њы были измождены до
предела, Я сам не спал с трех часов предыдущей ночи. ‚ообще-то  длЯ  всего
есть место и времЯ, но если место и было подходЯщим, то времЯ - никак.  Њы
спали.
   …сли мне что-то и снилось, в  памЯти  не  осталось  никаких  следов;  Я
напрочь отключилсЯ от всего вокруг, и это был  лучший  из  всех  возможных
вариантов. џ, наверное, спал бы и  до  полуднЯ,  но  примерно  в  половине
девЯтого или чуть позже Я пошевелилсЯ, толкнул кого-то и услышал вздох.  џ
широко раскрыл глаза, соннаЯ  Ѓекки  пошевелилась,  поудобнее  устраиваЯсь
около менЯ.
   ќто было уж слишком. ‚сЯ такаЯ  теплаЯ,  раскрасневшаЯсЯ  во  сне,  она
лежала рЯдом, Я ощущал ее нежное дыхание на своей щеке и просто не мог  ее
не обнЯть. ќто было долгое чудесное мгновение -  завлекательное  тепло  ее
тела охватило менЯ, и Я  уже  не  думал,  а  только  чувствовал.  ‚друг  Я
сообразил, что могло произойти, понЯл и  то,  что  через  две-три  секунды
утрачу власть над собой. ’акое со мной уже было, а потом Я к  собственному
удивлению обнаружил, что уже женат. Ќо прошло совсем немного времени, и  Я
очутилсЯ перед судьей по разводам. Њне показалось,  что  Я  превращаюсь  в
какую-то марионетку, не способную управлЯть своими поступками. Љак это  ни
было тЯжело, Я отвернулсЯ, выскользнул из-под одеЯла и стал на пол.
   Џотом Я взглЯнул на Ѓекки. ‘ закрытыми  глазами,  украшенными  длинными
ресницами, она была похожа на спЯщую  фею.  џ  знал,  что  мне  достаточно
сделать лишь шаг, чтобы снова очутитьсЯ рЯдом с ней,  и  отвернулсЯ,  пока
еще хватало сил. Џотом схватил свою одежду и отправилсЯ в ванную.
   —ерез четверть часа Я прошел на цыпочках  мимо  кровати  к  двери.  Ќо,
когда Я взглЯнул на Ѓекки, глаза у нее были открыты.
   - ‚ чем дело? - с ироничной улыбкой спросила она. - Ѓлагородство?
   џ покачал головой:
   - ‘тарость, - и вышел.
   „жек расхаживал с сигаретой по двору  мотелЯ;  Я  подошел  к  нему,  мы
поздоровались и стали всматриватьсЯ в утреннее небо.  Љогда  наши  взглЯды
встретились, Я спросил:
   - Ќу? ’еперь куда?
   „жек посмотрел на менЯ усталым взглЯдом; он слегка пожал плечами.
   - „омой, - сказал он.
   џ ошарашенно взглЯнул на него.
   - €менно так, - раздраженно подтвердил он.  -  Ђ  куда,  по-твоему,  мы
ехали?
   ‚озмущенный, Я уже готов был спорить, ссоритьсЯ  с  ним,  но  не  стал.
‘лова, которые вертелись на Языке, остались невысказанными. „жек с улыбкой
кивнул, будто Я сказал что-то такое, с чем он согласен.
   - Љонечно, - проговорил он, - ты это  понимаешь  не  хуже  менЯ.  -  Ћн
устало вздохнул. - ’ы что, рассчитывал сменить  имЯ,  отрастить  бороду  и
отправитьсЯ куда-то начинать жизнь заново?
   џ криво усмехнулсЯ в ответ. ’еперь, после слов „жека, что угодно, кроме
возвращениЯ в ‘анта-Њиру, выглЯдело нереальным, невозможным. ‘тоЯло  Яркое
солнечное утро, Я неплохо выспалсЯ, и мой мозг освободилсЯ от  страха.  ’о
есть страх осталсЯ, глубокий и крепкий, но Я был способен  рассуждать,  не
подчинЯЯсь ему. Ѓегство произошло, длЯ нас это было к лучшему, по  крайней
мере,  длЯ  менЯ.  Ќо  мы  принадлежали   ‘анта-Њире,   а   не   какому-то
неизвестному,  выдуманному  новому  месту.  €   теперь   наступило   времЯ
возвращатьсЯ  домой,  в  город,  которому  принадлежали   мы   и   который
принадлежал  нам.  ‚  самом  деле,  не  оставалось   ничего,   кроме   как
возвращатьсЯ и боротьсЯ против чего угодно, что происходит там,  боротьсЯ,
сколько сможем и как сможем. „жек это понимал, понимал это и Я.
   —ерез минуту вышла ’еодора и направилась к нам. Љогда она приблизилась,
напрЯженно всматриваЯсь в „жека,  лицо  у  нее  помрачнело;  остановившись
возле мужа, она вопросительно взглЯнула на него. „жек кивнул.
   - „а, - сурово ответил он. - „орогаЯ, мы  с  Њайлзом  считаем...  -  он
замолчал, потому что ’еодора медленно кивнула.
   - •орошо, - устало произнесла она. - ђаз вы возвращаетесь, значит,  так
нужно, неважно почему. Ђ куда ты, туда и Я.
   Џовернувшись ко мне, она выдавила улыбку:
   - „оброе утро, Њайлз.
   ЏоЯвилась Ѓекки, прижимаЯ к себе, свернутые узлом, свою ночную  сорочку
и мою пижаму, и по ее напрЯженному и серьезному  лицу  Я  понЯл,  что  она
собираетсЯ что-то сказать.
   - Њайлз, - остановилась она перед нами, - мне нужно вернутьсЯ. ќто  все
происходит на самом деле, и мой папа...
   џ прервал ее.
   - Њы все возвращаемсЯ, - мЯгко выговорил Я, берЯ ее под руку и  ведЯ  к
машине. „жек с ’еодорой шли рЯдом. - ’олько,  ради  Ѓога,  давайте  сперва
позавтракаем.
   ‚ двадцать минут двенадцатого этим же утром  „жек  сбросил  скорость  и
выругалсЯ, когда мы свернули с шоссе на дорогу, котораЯ вела в ‘анта-Њиру.
Ќам  позарез  нужно  было  быстрее   добратьсЯ   туда,   чтобы   боротьсЯ,
действовать, но дорога представлЯла собой беспорЯдочное скопление  грЯзных
колей, изобиловавших ухабами - маленькими, с острыми  краЯми,  или  такими
огромными, что на них можно было сломать  ось,  если  не  преодолевать  их
ползком.
   - …динственнаЯ дорога в ‘анта-Њиру, - раздраженно сказал „жек, - а  они
довели ее до непригодности.  -  Ћн  налег  на  руль,  чтобы  выбратьсЯ  из
глубокой колеи и  не  попасть  в  небольшую  канаву  впереди.  -  ’ипичный
идиотизм городского совета, - взорвалсЯ он. - Ћни  запустили  эту  дорогу,
потому  что  через  город  должны  были  провести  новое  шоссе,  а  потом
передумали и отказались от него. Њайлз, ты читал  об  этом?  -  џ  покачал
головой, и „жек продолжал: - Ќу да, в  городской  "’рибюн".  ‘овет  теперь
против шоссе: оно Якобы нарушит атмосферу спокойной жизни в городе. ’еперь
геодезисты ушли и, похоже, шоссе перепланируют. ‚от они и оставили  нас  с
единственной практически непроходимой дорогой,  а  скоро  начнутсЯ  зимние
дожди, так что ее и чинить не станут.
   ‡адний бампер зачерпнул грЯзь, когда передние колеса попали в  выбоину;
„жек выругалсЯ и ворчал  дальше  -  до  половины  двенадцатого,  когда  мы
проехали черно-белый знак: "ѓород ‘анта-Њира. Ќаселение 3890 человек".


        12

   Ќе знаю, многие ли в наше времЯ продолжают  жить  в  городах,  где  они
родились. Ќо сам Я принадлежу к таким людЯм, и невыразимо  горько  видеть,
как твой город умирает; это намного больнее, чем смерть друга, потому  что
остаютсЯ другие друзьЯ. Њы много сделали и многое произошло за последующие
час сорок минут, и каждую минуту во мне нарастало чувство утраты и боли от
того, что  мы  видели.  џ  понимал,  что  нечто  самое  дорогое  длЯ  менЯ
безвозвратно ушло. ‘ейчас, идЯ по окраинной улице, Я впервые по-настоЯщему
ощутил какое-то  ужасное  изменение  в  ‘анта-Њире  и  вспомнил,  что  мне
когда-то рассказывал приЯтель о войне в €талии. ‘лучалось, что они входили
в город, где не должно было быть немцев, а  жители  вроде  были  настроены
дружелюбно. ’ем не менее они входили с винтовками  наперевес,  посматриваЯ
во все стороны и вверх, ступаЯ осторожно. € в каждом окне, в каждой двери,
в каждом лице им чудилась опасность. €менно теперь, в своем родном  городе
- на этой улице Я когда-то разносил газеты -  Я  понимал,  как  чувствовал
себЯ тот приЯтель, вступаЯ в итальЯнские города; Я боЯлсЯ  того,  что  мог
увидеть или найти тут.
   „жек сказал:
   - џ хочу ненадолго заехать к себе, Њайлз, нам с ’едди  нужна  кое-какаЯ
одежда.
   џ не  захотел  ехать  с  ними;  ужас  охватывал  от  мыслей  и  чувств,
переполнЯвших менЯ, и Я знал, что должен увидеть  город,  рассмотреть  его
вблизи, надеЯсь, что смогу доказать себе, что город  все  еще  такой,  как
всегда. Њне не нужно было идти на работу, поэтому Я ответил:
   - ’огда высади нас, „жек, мы пойдем пешком. џ  хочу  прогулЯтьсЯ,  если
Ѓекки не возражает. ‚стретимсЯ у менЯ.
   „жек высадил нас на ќтта-стрит, в десЯти минутах ходьбы от моего  дома.
ќто тихаЯ улица, как почти все другие в  ‘анта-Њире,  и  когда  затих  гул
мотора, мы с Ѓекки направились в сторону центра; мы нигде  не  увидели  ни
души, не услышали ни звука, кроме стука своих каблуков.
   - Њайлз, что с тобой? - раздраженно спросила Ѓекки,  и  Я  взглЯнул  на
нее. Ћна слегка  улыбнулась,  но  в  ее  голосе  еще  оставалась  какаЯ-то
нервозность. - ’ы что, не понимаешь, что Я почти влюблена в тебЯ,  неужели
ты не видишь? - Ћна не  ждала  ответа,  а  просто  посмотрела  на  менЯ  с
недоумением и добавила: - „а и ты в менЯ, и незачем сдерживать себЯ. - Ћна
взЯла менЯ за руку. - Њайлз, в чем дело?
   - ‘лушай, - сказал Я, - Я не хотел тебе этого говорить, но на нас лежит
проклЯтие: мы, Ѓеннеллы, обречены  оставатьсЯ  холостЯками.  џ  первый  за
несколько поколений, который попробовал женитьсЯ,  и  тебе  известно,  что
произошло. …сли Я попытаюсь еще раз, то превращусь в старую клЯчу,  как  и
та женщина, котораЯ примет участие в этом деле. Ќа себЯ  мне  плевать,  но
мне не хотелось бы, чтобы ты стала старой клЯчей.
   Ћна немного помолчала, потом поинтересовалась:
   - ‡а кого ты опасаешьсЯ - за себЯ или за менЯ?
   - ‡а нас обоих. џ не хочу, чтобы наши  фамилии  фигурировали  на  доске
объЯвлений о разводах в городском суде.
   Ѓекки усмехнулась:
   - Ђ ты думаешь, что с нами это случитсЯ?
   - ‡а мной уже есть такой хвост. ќто  может  стать  привычкой.  Љак  тут
угадаешь?
   - „ействительно, как? ’воЯ логика  безупречна.  Њайлз,  Я  лучше  пойду
домой.
   - ‹учше Я свЯжу тебЯ по руками и ногам, - отрезал Я.  -  Ќикуда  ты  не
пойдешь. Ќо с этой  минуты  мы  даже  руки  друг  другу  не  пожмем,  -  Я
вызверилсЯ на нее, - как бы ни было замечательно спать с тобой... рЯдом.
   - €ди ты ко всем чертЯм, - засмеЯлась Ѓекки.
   Њы  прошли  под  такие  разговоры  еще   несколько   кварталов,   и   Я
присматривалсЯ ко всему вокруг. џ ездил по улицам ‘анта-Њиры каждый  день;
в этом квартале Я был всего неделю назад. € все, что Я видел сейчас,  было
и тогда - ведь не замечаешь давно знакомое, пока оно не бросаетсЯ в глаза.
’о есть не присматриваешьсЯ, не обращаешь вниманиЯ, если  нет  повода.  Ќо
сейчас повод был, и Я смотрел по сторонам и впервые по-настоЯщему видел  и
улицу, и дома на ней, пытаЯсь вобрать в себЯ все впечатлениЯ.
   џ не смог бы точно определить, что именно  и  почему  казалось  мне  не
таким, как раньше; но это было действительно так, хотЯ  словами  этого  не
выразить. …сли бы Я  был  художником,  то,  рисуЯ,  как  длЯ  менЯ  сейчас
выглЯдела ќтта-стрит, искривил бы окна в домах, мимо которых мы проходили.
џ изобразил бы их с приспущенными жалюзи, нижние краЯ  которых  загибались
бы книзу, так что окна  напоминали  бы  глаза  под  прижмуренными  веками,
глаза, которые спокойно и враждебно следили, как мы идем по пустой  улице.
џ бы показал,  как  столбы,  на  которые  опираютсЯ  крылечки  и  веранды,
заключают дома в объЯтиЯ, защищаЯ их от нашего любопытства.
   Ђ сами дома Я изобразил бы вынашивающими тайные помыслы, отчужденными и
далекими, полными злобы и враждебности к двум  фигурам,  идущим  по  улице
мимо них. „аже деревьЯ и газоны, улицу и небо  над  головой  изобразил  бы
темными, хотЯ на самом  деле  Ярко  сиЯло  солнце,  и  придал  бы  картине
мрачный, угрюмый, пугающий  колорит.  €  обЯзательно  немного  сместил  бы
цветовую гамму.
   Ќе знаю, отразило ли бы это то, что Я ощущал, но что-то было _не  так_,
и Я это знал. € чувствовал, что Ѓекки тоже знает.
   - Њайлз, - осторожно и  тихо  спросила  она,  -  мне  так  кажетсЯ  или
действительно эта улица какаЯ-то... мертваЯ?
   џ кивнул.
   - Ќу да. Њы прошли семь кварталов и нигде не видели, чтобы  хотЯ  бы  в
одном доме хоть одно окно красили; никто не чинит крышу или веранду,  даже
стекла нигде не вставлЯют; никто  не  сажает  ни  деревца,  ни  куста  или
травинки и даже не ухаживают за ними. Ќичего не _происходит_, Ѓекки, никто
ничего не _делает_. €так уже несколько дней, а может, и недель.
   ќто было правдой; мы прошли еще три квартала до Њейн-стрит и  нигде  не
видели никаких признаков деЯтельности. Љазалось, будто мы находимсЯ  среди
законченных декораций, где вбит последний  гвоздь  и  положен  завершающий
мазок краски. Ќевозможно пройти десЯть кварталов  по  обыкновенной  улице,
где живут живые люди,  и  не  увидеть,  чтобы  где-то  строили  гараж  или
цементировали дорожку, перекапывали  огород  или  обустраивали  витрину  -
словом,  не  увидеть  хоть  малюсеньких  признаков  той  бесконечной  тЯги
изменЯть и улучшать, котораЯ присуща роду человеческому.
   Њы вышли на Њейн-стрит; там были люди и стоЯли машины у  счетчиков,  но
все равно улица казалась удивительно пустой и вымершей. Њожно было  пройти
с полквартала и не услышать стука дверей машины или человеческого  голоса;
так бывает поздно ночью, когда город спит.
   Њногое из того, что мы сейчас видели, попадалось мне на глаза и раньше,
когда Я ездил по Њейн-стрит на  вызовы;  но  Я  не  обращал  вниманиЯ,  не
присматривалсЯ толком к  улице,  котораЯ  всю  жизнь  лежала  перед  моими
глазами. Ђ теперь Я делал это. ‚друг Я припомнил пустой магазин под окнами
моего кабинета. Џотому что теперь в первых же нескольких кварталах -  наши
шаги гулко отдавались на тротуаре - мы заметили еще три закрытых магазина.
‘квозь плохо забеленные окна видна была грЯзь и запустение внутри, и  было
похоже, что магазины стоЯт пустыми  уже  давно.  Њы  прошли  под  неоновой
вывеской бара "„осуг", в которой не хватало  нескольких  букв.  Ћкна  были
засижены мухами, бумажные декорации и рекламы напитков совершенно  выцвели
на солнце:  к  этим  окнам  не  прикасались  уже  давно.  Њы  заглЯнули  в
распахнутую дверь, единственный посетитель неподвижно сидел у  стойки,  ни
радио, ни телевизор не были включены - внутри царила тишина.
   Љафе "Њакси" было закрыто, очевидно, насовсем, потому что стульЯ  возле
стойки были отвинчены и  лежали  на  полу.  Ќа  кинотеатре  "‘еквойЯ"  над
закрытой кассой висело объЯвление: "Ћткрыто только в субботу и воскресенье
вечером". ‚  витрине  обувного  магазина  еще  сохранилась  рождественскаЯ
реклама с кучкой детских ботиночек вокруг; отполированнаЯ  кожа  покрылась
густым слоем пыли.
   €дЯ по улице, Я снова заметил,  как  много  мусора  кругом;  урны  были
переполнены, обрывки газет и кучи мусора лежали под дверЯми магазинов, под
фонарЯми и почтовыми Ящиками. Ќа незастроенном  участке  буйно  разрослись
сорнЯки, хотЯ  было  постановление  муниципалитета  выпалывать  их.  Ѓекки
пробормотала: "€ тележки с хлопьЯми нет". „ействительно, много лет тележка
на красных колесах стоЯла на тротуаре рЯдом с этим участком, а теперь  там
были только сорнЯки.
   Њы дошли до ресторана ќлмана; еще в прошлый раз, когда  Я  был  там,  Я
удивилсЯ, почему так мало посетителей.  Љогда  теперь  мы  остановились  и
заглЯнули в окно, там было всего два человека, хотЯ в этот  час  ресторану
полагалось  быть  переполненным.  ‚  окне,  как  всегда,  висело  меню.  џ
присмотрелсЯ: в меню было всего три мЯсных блюда,  хотЯ  раньше  значилось
семь или восемь.
   - Њайлз, когда это все _произошло_? -  Ѓекки  обвела  рукой  полупустую
улицу.
   - Џонемногу, - Я пожал плечами. - ’олько сейчас  мы  начинаем  понимать
это - город умирает.
   Њы отвернулись от витрины ресторана;  проехал  грузовик  водопроводчика
ќда Ѓерли, и мы поздоровались с  ним.  Џотом  снова  наступила  неприЯтнаЯ
тишина, которую нарушал только топот наших туфель по асфальту.
   Ќа углу, у аптеки ‹авлока, Ѓекки деланно небрежным тоном сказала:
   - „авай выпьем кока-колы или кофе.
   џ кивнул, и мы зашли. џ  понимал,  что  она  хотела  не  пить,  а  лишь
избавитьсЯ от этой улицы хоть на минутку, то же ощущал и Я.
   “ стойки сидел посетитель, что менЯ удивило. Џотом Я удивилсЯ, что же Я
нашел в этом удивительного, но после прогулки по Њейн-стрит  Я  был  почти
уверен, что найду любое место пустым. —еловек у  стойки  обернулсЯ,  чтобы
посмотреть на нас, и Я узнал его. ќто был  коммивоЯжер  из  ‘ан-”ранциско;
когда-то Я вправил ему вывих. Њы сидели рЯдом с ним, и Я  поинтересовалсЯ:
"Љак дела?" ‘тарый мистер ‹авлок  вопросительно  взглЯнул  на  менЯ  из-за
стойки, и Я показал два пальца: "„ве кока-колы".
   - Џаршиво, - ответил мой собеседник. Ќа его лице еще  оставались  следы
улыбки от приветствиЯ, но мне показалось, что в глазах его мелькнула  тень
враждебности. - Џо крайней мере в ‘анта-Њире, - добавил он.
   Џотом он несколько минут присматривалсЯ ко мне, будто размышлЯЯ,  стоит
ли продолжать разговор. ‡а стойкой зарычал сифон,  наполнЯЯ  наши  стаканы
кока-колой. Њой сосед наклонилсЯ и тихо спросил:
   - —то тут, черт побери, происходит?
   Џодошел мистер ‹авлок со стаканами, медленно и заботливо поставил их  и
немного  постоЯл,  доброжелательно  подмигиваЯ.  џ   подождал,   пока   он
прошаркает в глубь магазина, а затем в свою очередь спросил:
   - —то вы имеете в виду? - и отпил кока-колы. ‚кус у  нее  был  мерзкий:
напиток был слишком теплый и не перемешанный, ни ложки,  ни  соломинки  не
было, и Я отставил стакан.
   - Ќигде никаких заказов. - ЉоммивоЯжер пожал плечами.  -  Ќе  то  чтобы
совсем не  заказывают,  но  только  основное,  самое  необходимое.  Ќичего
лишнего. - ’ут он вспомнил, что нежелательно ругать город перед  коренными
жителЯми,  и  изобразил  веселую  улыбку.  -  ‚ы  что,  ребЯта,   объЯвили
забастовку покупателей, что ли?
   Џотом деланнаЯ веселость исчезла.
   - Ќикто ничего не покупает, - угнетенно пробормотал он.
   - Ќу, Я думаю, что сейчас у нас дела идут не очень хорошо, вот и все.
   - ‚озможно. - Ћн поднЯл свою чашку  и  размешал  кофе  на  дне,  мрачно
уставившись на него. - џ только знаю, что врЯд ли стоит сейчас приезжать в
этот город. ‘юда теперь и  не  доберешьсЯ,  только  дорога  туда  и  назад
занимает полтора часа. Ђ те заказы, что поступают, можно  принимать  и  по
телефону. Ќе Я один, - извинЯющимсЯ тоном добавил он,  -  все  ребЯта  так
говорЯт, все коммивоЯжеры. Ѓольшинство из них уже и не приезжает;  в  этом
городе и на бензин не заработаешь. “ вас тут даже кока-колы  негде  купить
или, - он показал на свою чашку, - кофе выпить.  ‚  последнее  времЯ  этот
город дважды оставалсЯ совсем без кофе, а  сегоднЯ  он  хотЯ  и  есть,  но
ужасный, отвратительный. - Ћн одним глотком допил кофе, скривилсЯ и  сполз
со стула с выражением уже ничем не  прикрытой  враждебности,  не  заботЯсь
больше об улыбке. - —то такое, - сердито спросил он,  -  разве  ваш  город
живьем умирает? - Ћн вынул монету, нагнулсЯ, чтобы положить ее на  стойку,
и прошептал мне на ухо со сдержанной горечью: - Ћни себЯ ведут так,  будто
им совсем не нужны коммивоЯжеры. - ‘ минуту  он  смотрел  на  менЯ,  потом
профессионально улыбнулсЯ. - Ѓывайте, док, - проговорил он, вежливо кивнул
Ѓекки и пошел к двери.
   - Њайлз, - обратилась ко мне Ѓекки. - Џослушай, Њайлз, -  она  говорила
шепотом, но голос у нее был напрЯженный, -  разве  возможно,  чтобы  целый
город отгородилсЯ от всего мира? Џостепенно отучаЯ людей  приезжать  сюда,
пока город не перестанут замечать? Ђ то и совсем забудут?
   џ обдумал это и покачал головой.
   - Ќет.
   - Ќо дорога, Њайлз! …динственнаЯ дорога в город, почти  непроходимаЯ  -
это же бессмыслица! € этот коммивоЯжер, и весь вид города...
   - Ќевозможно, Ѓекки; длЯ этого нужно, чтобы весь  город  вел  себЯ  как
один человек. Ќужно полное единение всех жителей  в  мыслЯх  и  поступках.
‚ключаЯ нас с тобой.
   - —то ж, - спокойно ответила она, - они пытались включить нас.
   џ ошеломленно посмотрел на нее: это была правда.
   - Џошли, - сказал Я, положил монету на  стойку  и  поднЯлсЯ.  -  Џойдем
отсюда, мы уже видели то, что нужно было.
   Ќа следующем углу мы миновали мой кабинет, и Я взглЯнул вверх  на  свое
имЯ, написанное золотыми буквами на окне моего этажа; казалось, Я там  был
Ѓог знает когда. Џотом мы свернули с Њейн-стрит на  нашу  улицу,  и  Ѓекки
сказала:
   - Њне нужно зайти домой поговорить с папой. ќто мне совсем не нравитсЯ,
Њайлз, тЯжело видеть его таким, как сейчас.
   Њне нечего было ответить,  и  Я  только  кивнул.  ‡а  один  квартал  от
Њейн-стрит,  немного  впереди,  находилась  стараЯ  двухэтажнаЯ  публичнаЯ
библиотека,  и  Я  вспомнил,  что  сегоднЯ  суббота,  значит,   библиотека
закрываетсЯ в половине первого.
   - ‡айдем сюда на минутку, - сказал Я.
   Њисс ‚айандотт  сидела  за  кафедрой,  когда  мы  по  широким  ступенЯм
поднЯлись в зал, и Я дружелюбно улыбнулсЯ ей, как всегда. Ћна  работала  в
библиотеке,  еще  когда  Я  школьником  прибегал  туда  за  комиксами,   и
представлЯла   собой   полную   противоположность   устоЯвшемусЯ    образу
библиотекарЯ. ќто была маленькаЯ живаЯ женщина с седыми волосами и  умными
глазками, и у нее можно было разговаривать в читальном  зале,  не  громко,
конечно. Њожно было и курить - она заботливо расставлЯла пепельницы, и там
были  удобные  плетеные  стульЯ  с  подушечками  у   низеньких   столиков,
заваленных журналами. Ћна сделала библиотеку уютным местечком, где приЯтно
было  провести  часок-другой,  где  встречались  друзьЯ,  чтобы   тихонько
обсудить  книги,  не  стеснЯЯсь  при  этом  покурить.   Ћна   замечательно
относилась к детЯм, проЯвлЯЯ к ним доброжелательное терпение, и мальчишкой
Я всегда помнил, что Я тут желанный гость, а не докучливый посетитель.
   Њисс ‚айандотт всегда нравилась мне, и сейчас,  когда  мы  остановились
рЯдом  с  ней  и  поздоровались,  она  улыбнулась  гостеприимно  и  тепло;
благодарЯ этой улыбке Я всегда чувствовал себЯ здесь как дома.
   - Џривет, Њайлз, - сказала она.  -  Ћчень  рада,  что  ты  снова  начал
читать, - тут Я хмыкнул. - ђада видеть тебЯ, Ѓекки. Џередай привет папе.
   џ спросил:
   - Њожно посмотреть подшивку  "’рибюн",  мисс  ‚айандотт?  ‡а  последнюю
весну: перваЯ половина маЯ, скажем, с первого по пЯтнадцатое.
   - Љонечно, - ответила она, а когда Я  хотел  сам  взЯть  подшивку,  она
сказала:
   - Ќет, сиди отдыхай, Я принесу.
   Њы сели за  столик,  закурили,  потом  Ѓекки  начала  листать  какой-то
женский журнал, а Я - солидный "Љольерс". Џрошло немало времени, пока мисс
‚айандотт поЯвилась в дверЯх книгохранилища;  Я  уже  погасил  сигарету  и
заметил, что на часах  двадцать  минут  первого.  Ћна  с  улыбкой  держала
огромный фолиант в полотнЯной обложке с  тиснением:  "‘анта-Њира  трибюн".
Ђпрель, май, июнь 1953 года". Њисс ‚айандотт положила его нам на  стол,  и
мы поблагодарили ее. ‚ырезка  „жека  была  датирована  9  маЯ,  поэтому  Я
отыскал номер газеты за предыдущий день.
   Њы  вдвоем  просмотрели  первую  страницу,  старательно  изучаЯ  каждую
заметку; там ничего не было ни  об  огромных  семенных  коробочках,  ни  о
профессоре ‹.Ѓернарде Ѓадлонге, и Я перевернул страницу. ‚  левом  верхнем
углу второй полосы мы увидели прЯмоугольную  дыру  сантиметров  пЯтнадцать
длиной и в две колонки шириной; репортаж был старательно вырезан  бритвой.
Њы с Ѓекки переглЯнулись, а затем просмотрели остатки этой  полосы  и  всю
газету. ‚о всем номере "’рибюн" за 8 маЯ мы не нашли никакого упоминаниЯ о
том, что нас интересовало.
   Њы взЯли номер от 7 маЯ и начали с первой полосы. ’ам не было ничего  о
Ѓадлонге или о коробочках. ‚низу первой полосы "’рибюн" за 6 маЯ была дыра
сантиметров в двадцать длиной и в три колонки шириной. ‚ номере от  5  маЯ
внизу тоже была дыра такой же длины, только на две колонки.
   ќто была не догадка, а внезапнаЯ интуитивнаЯ уверенность - Я _знал_,  и
все - и Я резко повернулсЯ на стуле, чтобы посмотреть на  мисс  ‚айандотт.
Ћна неподвижно  стоЯла  за  кафедрой,  уставившись  на  нас,  и,  когда  Я
перехватил ее взглЯд, лицо ее было окаменелым, лишенным всЯкого выражениЯ,
а глаза - блестЯщими, до  боли  внимательными  и  какими-то  нечеловечески
холодными, словно у акулы. ќто продолжалось какую-то секунду -  она  сразу
же улыбнулась приЯтно и вопросительно.
   - —ем-нибудь помочь? - вымолвила  она  со  спокойной,  доброжелательной
заинтересованностью, которую Я знал за ней все эти годы.
   - „а, - сказал Я. - Џожалуйста, подойдите сюда, мисс ‚айандотт.
   ‹асково улыбаЯсь, она вышла из-за кафедры и  направилась  через  зал  к
нам. Ѓольше никого  в  библиотеке  не  было;  большие  часы  над  кафедрой
показывали двадцать шесть минут первого, и единственнаЯ ее помощница  ушла
несколько минут назад.
   Њисс ‚айандотт остановилась около нас, посматриваЯ на менЯ  с  ласковой
доброжелательностью. џ указал на дыру в газете.
   - Џеред тем, как принести нам эту подшивку, - неторопливо произнес Я, -
вы вырезали все заметки о семенных коробочках, которые были найдены  здесь
прошлой весной. Ќе так ли?
   Ћна нахмурилась, возмущеннаЯ этим обвинением, и наклонилась,  удивленно
присматриваЯсь к изувеченной газете.
   ’огда Я встал и посмотрел ей прЯмо в глаза. џ сказал:
   - Ќе беспокойтесь, мисс  ‚айандотт  или  кто  вы  там  есть.  Ќе  нужно
разыгрывать перед нами спектакль. - џ наклонилсЯ ближе, заглЯнул ей  прЯмо
в глаза и прошептал: - џ знаю, что вы такое.
   Љакой-то миг она стоЯла растерЯннаЯ, беспомощно переводЯ взглЯд с  менЯ
на Ѓекки, потом, наконец, перестала притворЯтьсЯ.  ‘едаЯ  мисс  ‚айандотт,
котораЯ двадцать лет назад дала мне первую в моей жизни достойную книгу  -
"ЏриключениЯ ѓекльберри ”инна",  теперь  смотрела  на  менЯ  с  невыразимо
холодной и безжалостной  отчужденностью.  ‹ицо  ее  сделалось  каменным  и
пустым. ‚ ее взглЯде не оставалось ничего общего со мной; рыба в море была
бы мне роднее того существа, которое  смотрело  на  менЯ.  "џ  знаю  вас",
сказал Я, и она ответила неимоверно далеким и равнодушным голосом:
   - Џравда?
   Џотом она отвернулась и оставила нас.
   џ кивнул Ѓекки, и мы вышли из библиотеки. Ќа улице мы  некоторое  времЯ
молчали, потом Ѓекки покачала головой.
   - „аже она, - пробормотала Ѓекки, - даже мисс  ‚айандотт.  -  “  нее  в
глазах заблестели слезы. - Ћ Њайлз, - прошептала она и посмотрела  кругом:
на дома, мирные газоны, улицу, - сколько же еще?
   џ не знал, что ответить, и только покачал  головой.  Њы  направились  к
дому Ѓекки.


        13

   Џеред домом Ѓекки стоЯл  какой-то  автомобиль.  Њы  его  узнали,  когда
подошли ближе: это был "плимут"  1947  года.  Љраска  на  нем  выцвела  от
солнца.
   - ‚ильма, тетЯ Ђлида и дЯдЯ Ђйра, - пробормотала Ѓекки, посматриваЯ  на
менЯ. Џотом добавила:
   - Њайлз! - Њы были уже около ворот, и она остановилась на тротуаре. - џ
не пойду туда!
   џ призадумалсЯ.
   - Њы не зайдем в дом, - сказал Я, наконец, - но увидеть-то их нам надо,
Ѓекки.
   Ћна хотела возразить, но Я объЯснил:
   - Њы должны знать, что происходит, Ѓекки! Ќам надо узнать! €наче вообще
не стоило возвращатьсЯ в город.
   џ взЯл ее за руку и потЯнул за собой вдоль газона.
   - ѓде они могут быть? - Љогда она не ответила, Я почти грубо потрЯс  ее
за плечо. - Ѓекки, где они могут быть? ‚ гостиной?
   Ћна молча кивнула: мы тихонько обошли дом и добрались до старой широкой
веранды под самыми окнами гостиной.  Ћкна  были  открыты,  и  из-за  белых
занавесок доносились голоса. џ остановилсЯ, снЯл  туфли  и  кивнул  Ѓекки.
„ержась за мое плечо, она тоже разулась, и мы вдвоем  неслышно  пробрались
на веранду, где и бели прЯмо на пол под открытым окном. Ќас никто  не  мог
видеть: мы были полностью отгорожены от улицы большими старыми деревьЯми и
высокими кустами.
   - ...…ще немного кофе? - послышалсЯ голос отца Ѓекки.
   - Ќет, - ответила ‚ильма, и было слышно, как зазвенела  чашка,  которую
она поставила на стол вместе с блюдцем. - Њне нужно  к  часу  вернутьсЯ  в
магазин. Ђ вы с дЯдей Ђйрой можете оставатьсЯ, тетЯ Ђлида.
   - Ќет, - произнесла тетЯ Ђлида, - нам тоже пора идти. †аль, что  мы  не
увидели Ѓекки.
   џ  медленно  поднЯл  голову,  чтобы  заглЯнуть  в  комнату  над   самым
подоконником, чуть сбоку.  ‚се  четверо  были  там:  седой  отец  Ѓекки  с
сигаретой в зубах, полнаЯ краснощекаЯ ‚ильма, старый крепенький дЯдЯ  Ђйра
и маленькаЯ женщина с приЯтным лицом  -  тетЯ  Ђлида.  ‚се  они  выглЯдели
точь-в-точь как всегда. џ повернулсЯ к Ѓекки, размышлЯЯ, не  допустили  ли
мы ужасной ошибки и не ЯвлЯютсЯ ли все эти люди на самом деле  теми,  кого
мы давно знаем.
   - Њне тоже жаль, - откликнулсЯ отец Ѓекки. - џ думал,  что  она  должна
быть дома. Ћна вернулась в город, как вы знаете.
   - „а, это нам известно, - подтвердил дЯдЯ Ђйра. - € Њайлз вернулсЯ.
   ЊенЯ удивило, откуда они знают о нашем возвращении, да и вообще о  том,
что мы уезжали из города. € тут случилось такое, от чего у менЯ волосы  на
голове встали дыбом.
   џ вспомнил об одном случае... Љогда Я еще училсЯ в колледже,  в  городе
был чистильщик обуви, негр лет под сорок. Ћн работал возле одной из старых
гостиниц, и его знал весь город. †ители любили Ѓилли за его  колоритность.
„лЯ каждого постоЯнного клиента у него было свое  персональное  обращение!
"„оброе утро, профессор!"  -  приветствовал  он  худощавого  бизнесмена  в
очках, который ежедневно чистил у него ботинки. "‡дравствуйте, капитан!" -
обращалсЯ  он  к  кому-то.  "Џриветствую,  полковник!",   "„обрый   вечер,
доктор!", "ѓенерал, рад вас  видеть!"  ‹есть  была  очевидной,  и  клиенты
всегда усмехались -  нас,  мол,  на  это  не  возьмешь,  однако  всем  это
нравилось.
   “ Ѓилли была необычайнаЯ  любовь  к  обуви.  Ћн  всегда  удовлетворенно
кивал, увидев на ком-то новую пару. "•орошаЯ кожа", обычно приговаривал он
с твердой уверенностью, "приЯтно работать с такими ботинками", и сразу  же
владелец ботинок испытывал какую-то дурацкую гордость от  своего  хорошего
вкуса.  …сли   обувь   была   старенькой.   Ѓилли,   бывало,   внимательно
присматривалсЯ к  блеску,  наведенному  его  щетками,  говаривал:  "’олько
хорошаЯ стараЯ кожа может так отражать свет,  лейтенант".  Ђ  если  кто-то
поЯвлЯлсЯ в дешевых туфлЯх, его молчание было красноречивее слов. ‚се, кто
знал Ѓилли, считали его счастливым, удивительно счастливым  человеком.  Ћн
получал удовольствие  от  своего  труда,  а  деньги  длЯ  него  не  играли
значительной роли. Љогда вы клали монету ему в ладонь, он даже не  смотрел
на нее - все его внимание было сосредоточено на ваших ботинках  и  на  вас
самих; и каждый отходил от Ѓилли с чувством удовлетворенного самолюбиЯ.
   Љак-то  ночью  Я  не  ложилсЯ  до  рассвета  -  участвовал  в  каком-то
студенческом веселье, а под утро  остановил  машину  в  заброшенной  части
города, километра за четыре от колледжа, почувствовав, что хочу спать и не
в состоЯнии доехать домой. џ отвел машину на обочину и устроилсЯ на заднем
сиденье под одеЯлом, которое всегда  возил  с  собой.  —ерез  минуту  менЯ
разбудили шаги на тротуаре рЯдом, и мужской голос тихо произнес:
   - „оброе утро, Ѓилл!
   џ не видел того, кто поздоровалсЯ первым, но сразу узнал другой  голос,
усталый и раздраженный.
   - Џривет, —арли! - ѓолос был знакомый, но Я не мог вспомнить,  кому  он
принадлежит. —еловек заговорил снова, но тон его вдруг изменилсЯ:
   -  „оброе  утро,  профессор!  -  произнес  он  с   какой-то   злорадной
сердечностью. - „оброе утро! - повторил он. - ‚ы только посмотрите на  эти
ботинки! ‚ы их носите - дайте вспомнить - в четверг  будет  уже  пЯтьдесЯт
шесть лет, а они все такие же блестЯщие! - ѓолос принадлежал Ѓилли,  слова
и интонации были те же, которые помнил весь  город  с  чувством  приЯтного
удовлетворениЯ, но сейчас они звучали какой-то пародией, диссонансом.
   - Ќе обращай вниманиЯ, Ѓилл, - неуверенно пробормотал первый голос,  но
Ѓилли не останавливалсЯ.
   - џ просто влюблен в эти ботинки, полковник, - продолжал он с  каким-то
желчным удовлетворением  от  собственных  слов.  -  ‚се,  что  мне  нужно,
полковник, это заниматьсЯ чьими-то ботинками. ђазрешите мне их поцеловать!
Џожалуйста, позвольте мне поцеловать ваши ноги! -  ЌакопленнаЯ  за  долгие
годы горечь изливалась в каждом его слове. —уть ли  не  полчаса,  стоЯ  на
тротуаре среди трущоб, в которых он жил. Ѓилли  упражнЯлсЯ  в  пародии  на
самого себЯ. ‚ремЯ от времени приЯтель пыталсЯ остановить его:
   - Ќе нужно, Ѓилл, не нужно, говорю тебе. Ќе обращай вниманиЯ.
   Ќо Ѓилли не замолкал. …ще никогда в жизни Я не слышал  такого  алого  и
горького презрениЯ в  человеческом  голосе,  презрениЯ  к  людЯм,  которые
снисходительно похлопывали его по плечу, и еще большего презрениЯ к самому
себе... ‚друг Ѓилли резко остановилсЯ, горько рассмеЯлсЯ и сказал:
   - Џока. —арли!
   ЏриЯтель тоже улыбнулсЯ, слегка стеснЯЯсь, и ответил:
   - Ќе позволЯй им согнуть себЯ, Ѓилл.
   €х шаги стихли в противоположных направлениЯх.
   Ќикогда больше Я не чистил ботинок у Ѓилли и  обычно  обходил  стороной
его рабочее место. ‹ишь однажды Я забыл об  этом  и  снова  услышал  голос
Ѓилли: "Ђ вот это уже настоЯщий блеск, начальник!" џ поднЯл глаза и увидел
лицо  Ѓилли,  которое  прЯмо-таки  светилось  удовольствием,  отражаЯсь  в
блестЯщем ботинке, который он держал в  руках.  џ  посмотрел  на  крепкого
мужчину в кресле и увидел его ласковую улыбку; затем повернулсЯ и  зашагал
по тротуару, и мне было стыдно за себЯ, за этого мужчину, за  Ѓилли  и  за
весь род человеческий...
   - Ћна вернулась в город, - сказал отец Ѓекки, и дЯдЯ Ђйра ответил:
   - „а, это нам известно... € Њайлз тоже вернулсЯ. - ’ут он добавил:
   - Љак дела, Њайлз? Њногих сегоднЯ прикончил? - ‚первые за много  лет  Я
услышал в другом  голосе  те  же  нотки  оскорбительной  издевки,  которые
присутствовали в голосе Ѓилли.
   - Џеревыполнил норму, - ответил дЯдЯ Ђйра, повторЯЯ мой  ответ  на  его
вопрос неделю назад - годы назад - на газоне рЯдом с его  домом,  и  дЯдин
голос с безжалостным сарказмом воспроизводил мои собственные интонации.
   - Ћ, Њайлз, - чуть не простонала ‚ильма, и что-то в ее голосе заставило
менЯ содрогнутьсЯ, - Я хотела зайти к  тебе  и  рассказать  о  том...  что
случилось. - ’ут она деланно рассмеЯлась, изображаЯ смущение.
   ЊаленькаЯ тетЯ Ђлида хихикнула, подхватываЯ разговор ‚ильмы со мной:
   - Њне так неудобно, Њайлз. џ не совсем понимаю,  что  произошло,  -  от
одного тона ее голоса менЯ  чуть  не  выворачивало,  -  или  как  об  этом
рассказать, но... Я снова пришла в сознание. -  ѓолос  маленькой  старушки
изменилсЯ. - Ќе нужно объЯснЯть. ‚ильма, - она прекрасно  имитировала  мой
голос и манеру разговора. - џ хочу, чтобы ты ни  о  чем  не  беспокоилась,
только забыла обо всем.
   Ћни все рассмеЯлись - беззвучно, растЯгиваЯ губы в пародии на улыбку, с
абсолютно холодными глазами. ’еперь Я знал, что это вовсе не были  ‚ильма,
дЯдЯ Ђйра, тетЯ Ђлида и отец Ѓекки, - они вообще не были  людьми,  и  менЯ
чуть не вырвало. Ѓекки сидела рЯдом, прижавшись к стене, с белым, как мел,
лицом, и по выражению ее глаз Я понЯл, что она почти потерЯла сознание.
   џ изо всех сил ущипнул ее за руку, одновременно прикрыв ей рот ладонью,
чтобы она не вскрикнула от внезапной боли. “видев, что кровь  приливает  к
щекам, Я костЯшками пальцев до боли тер ей лоб, пока в  глазах  у  нее  не
поЯвилось выражение удивлениЯ и злости. Џрижав палец к губам, Я  помог  ей
встать. ‘тараЯсь не шуметь, с туфлЯми в руках, мы выбрались с веранды.  Ќа
тротуаре мы обулись и направились по бульвару  ‚ашингтона  к  моему  дому.
‚се, что Ѓекки могла полустоном выжать из себЯ, было: "Ћ, Њайлз!"
   ЏоднимаЯсь по ступенЯм на свою веранду, Я обнаружил какую-то  фигуру  в
качалке; когда она пошевелилась,  Я  увидел  блестЯщие  пуговицы  и  синюю
форму.
   - Џривет, Њайлз, Ѓекки!  -  спокойно  произнес  человек.  ќто  был  Ќик
ѓриветт, шеф городской полиции. Ќа лице у него застыла добродушнаЯ улыбка.
   - Џривет, Ќик, - произнес Я как можно более небрежным тоном.  -  —то-то
случилось?
   - Ќет, - он покачал головой, - ничего.  -  Ћн  остановилсЯ,  приветливо
улыбаЯсь. - ’ы не против зайти в полицию... то  есть  ко  мне  на  службу,
Њайлз?
   - ‹адно, - кивнул Я. - ‚ чем дело, Ќик?
   Ћн слегка пожал плечами:
   - Ќичего серьезного. ’ак, пара вопросов.
   Ќо Я настаивал:
   - Ћ чем?
   - „а... - он снова пожал плечами. - ‚о-первых, насчет того тела, что вы
с Ѓеличеком нашли, - нужно оформить протокол.
   - Ћ'кей. - џ пове