 Њожно было бы пойти к нему и сказать, что любишь его. џ хочу его
любить. Џусть бы он любил менЯ чуть-чуть.  Љому  от  этого  вред?  ќто  не
накладывало бы на него никаких обЯзательств.
   Ђнна-‚ероника  со  стоном  уткнулась  носом  в   колени.   Ћна   совсем
растерЯлась. …й хотелось целовать ему ноги. “ него, должно быть, такие  же
сильные ноги, как и руки.
   ‚друг все в ней возмутилось.
   "Ќе допущу Я такого рабства! - воскликнула  она.  -  Ќе  допущу  такого
рабства!"
   Ћна поднЯла руку и погрозила кулаком.
   "‘лышишь? Љакой бы ты ни был, где бы ты ни был!  џ  не  сделаюсь  рабой
моих мыслей о мужчине, рабой каких-либо обычаев. Ѓудь  оно  проклЯто,  это
рабство пола! џ человек. џ  подавлю  свое  чувство,  если  даже  это  менЯ
убьет!"
   Ћна гневно посмотрела на окружавший ее холодный мрак.
   "Њэннинг... - произнесла  она  и  представила  себе  мистера  Њэннинга,
робкого, но настойчивого. - Ќи за что!"
   Њысли ее принЯли новое направление.
   - Ќеважно, если  эти  женщины  смешны,  -  сказала  она  после  долгого
раздумьЯ. - Ќо чего-то они добиваютсЯ. Ћни добиваютсЯ того,  что  женщинам
необходимо, - они  не  хотЯт  покорности.  €збирательные  права  -  только
начало, надо же с чего-нибудь начать. …сли мы не начнем...
   Ђнна-‚ероника  наконец  принЯла  решение.  Ћна  вскочила   с   кровати,
разгладила  простыню,  поправила  смЯтую  подушку,  снова  легла  и  почти
мгновенно уснула.


   “тро было хмурым и туманным, точно в середине ноЯбрЯ,  а  не  в  начале
марта. Ђнна-‚ероника проснулась позднее обычного и только через  несколько
минут вспомнила о принЯтом ночью  решении.  Ћна  быстро  встала  и  начала
одеватьсЯ.
   ‚ €мперский колледж она не пошла. „о десЯти утра она безуспешно  писала
письма ђэмеджу и рвала их, не дописав. Џотом ей это  надоело,  она  надела
жакет и вышла на скользкую мрачную улицу, на которой  горели  фонари.  Ћна
решительно повернула в южном направлении.
   Ћксфорд-стрит привела ее в •олборн, там она  спросила,  как  пройти  на
—енсери-‹ейн, и с трудом отыскала номер 107-а, одно  из  тех  многоэтажных
зданий на восточной стороне улицы, в которых громоздЯтсЯ друг  над  другом
самые разнообразные конторы.  Ћна  прочла  написанные  красками  на  стене
названиЯ фирм, предприЯтий и фамилии людей и узнала, что ‘оюз  равноправиЯ
женщин  занимает  рЯд  смежных  комнат  на  первом  этаже.   Ђнна-‚ероника
поднЯлась по лестнице и в нерешительности  остановилась:  перед  ней  было
четыре двери; на каждой висела табличка из  матового  стекла,  на  которой
аккуратными черными буквами было выведено: "‘оюз равноправиЯ женщин".  Ћна
открыла  одну  из  дверей  и  вошла  в  неприбранный  зал  с  беспорЯдочно
сдвинутыми стульЯми, словно ночью здесь происходило  собрание.  Ќа  стенах
висели доски с пачками наколотых на них газетных вырезок, три  или  четыре
афиши извещали о массовых митингах, на одном из которых она была вместе  с
мисс  Њинивер,  и  всЯкие  объЯвлениЯ,  написанные  красными   химическими
чернилами; в углу были составлены знамена. ‡десь  никого  не  было,  но  в
приоткрытую  дверь  Ђнна-‚ероника  увидела   в   комнате   поменьше   двух
молоденьких девушек, сидевших за столом,  заваленным  бумагами,  и  что-то
быстро писавших.
   Ћна пересекла зал и, отворив дверь пошире, обнаружила работавший полным
ходом отдел прессы женского движениЯ.
   - џ хотела бы справитьсЯ... - начала Ђнна-‚ероника.
   - ђЯдом! - оборвала ее молодаЯ  особа  лет  семнадцати-восемнадцати,  в
очках, нетерпеливо указав на соседнюю дверь.
   ‚ комнате рЯдом Ђнна-‚ероника застала средних лет  женщину  с  усталым,
помЯтым  лицом,  в  помЯтой  шлЯпке  -  женщина  сидела  за  конторкой   и
распечатывала письма - и мрачную нерЯшливую девушку лет  двадцати  восьми,
деловито стучавшую на машинке. “сталаЯ женщина вопросительно взглЯнула  на
Ђнну-‚еронику.
   -  џ  хотела  бы  узнать  подробнее  о  женском  движении,  -   сказала
Ђнна-‚ероника.
   - ‚ы на нашей стороне? - спросила усталаЯ женщина.
   - Ќе знаю, пожалуй, да,  -  ответила  Ђнна-‚ероника.  -  Њне  бы  очень
хотелось что-нибудь сделать длЯ женщин. Ќо Я хочу знать, что вы делаете.
   “сталаЯ женщина отозвалась не сразу.
   - ‚ы Явились сюда не затем, чтобы чинить нам всЯкие препЯтствиЯ?
   - Ќет, - ответила Ђнна-‚ероника. - Џросто Я хочу знать.
   “сталаЯ женщина зажмурила глаза, потом посмотрела на Ђнну-‚еронику.
   - Ђ что вы умеете делать? - спросила она.
   - „елать?
   - ѓотовы ли  вы  работать  длЯ  нас?  ђаспространЯть  листовки?  Џисать
письма? ‘рывать собраниЯ? ‚ербовать голоса перед выборами? ‘мело встречать
опасности?
   - …сли Я буду убеждена...
   - …сли мы вас убедим?
   - ’огда мне хотелось бы сесть в тюрьму... если это возможно.
   - Ђ что хорошего в том, чтобы сесть в тюрьму?
   - ЊенЯ это устроит.
   - Ќичего хорошего тут нет.
   - Ќу, это частность, - сказала Ђнна-‚ероника.
   - —ем же вы недовольны?
   “сталаЯ женщина спокойно смотрела на нее.
   - Љакие же у вас возражениЯ? —ем же вы недовольны? - спросила она.
   - „ело не в недовольстве. џ хочу знать, что вы делаете и каким  образом
ваша работа может действительно помочь женщинам.
   - Њы боремсЯ за гражданские права женщин, - сказала усталаЯ женщина.  -
‘ нами обращались и обращаютсЯ так, словно мы ниже мужчин;  мы  добиваемсЯ
равноправиЯ женщин.
   - ‘ этим Я согласна, но...
   “сталаЯ женщина с недоумением поднЯла брови.
   -  Ђ  вам  не  кажетсЯ,  что  вопрос  гораздо   сложнее?   -   спросила
Ђнна-‚ероника.
   - …сли хотите, можете  сегоднЯ  днем  поговорить  с  мисс  Љитти  Ѓрет.
‡аписать вас на прием?
   Њисс Љитти Ѓрет была одной из самых видных руководительниц движениЯ,  и
Ђнна-‚ероника ухватилась за возможность повидатьсЯ с  ней.  Ѓольшую  часть
времени,  оставшегосЯ  до  встречи,  она  провела  в  ассирийском   отделе
Ѓританского музеЯ, читаЯ и размышлЯЯ над брошюрой о феминистском движении,
которую ее уговорила купить усталаЯ женщина. ‚ маленьком буфете она выпила
чашку какао и съела булочку, потом прошла через верхние галереи, где  были
выставлены полинезийские идолы, костюмы длЯ  плЯсок  и  разные  наивные  и
нескромные аксессуары полинезийской жизни, и поднЯлась в  зал  с  мумиЯми.
‡десь она присела и попыталась  разобратьсЯ  до  конца  в  волновавших  ее
вопросах; но мысли ее перескакивали с одного на другое, и  сосредоточитьсЯ
было почему-то особенно трудно. ‚се, о чем бы она  ни  подумала,  казалось
удивительно туманным.
   "Џочему женщины должны быть в зависимости от  мужчин?  -  спросила  она
себЯ, и этот вопрос потЯнул за собой целый рЯд  других.  -  Џочему  именно
так, а не иначе? Џочему человеческие существа живородЯщие? Џочему люди три
раза в день хотЯт есть? Џочему при опасности терЯют голову?"
   Ћна долго простоЯла на одном месте, рассматриваЯ сморщенное, сухое тело
и  лицо  мумии  из  той  эпохи,  когда  общественнаЯ  жизнь   еще   только
зарождалась.  Ђ  ведь  лицо  у  мумии   очень   спокойное,   даже   слегка
самодовольное, пришло на ум Ђнне-‚еронике. ЉажетсЯ, мумиЯ преуспевала,  ни
над чем не задумываЯсь, и принимала окружавший ее мир таким, каким он был,
- тот мир, в котором детей приучали повиноватьсЯ старшим,  а  насилие  над
волей женщин никого не удивлЯло. ђазве не поразительно, что эта вещь  была
живой, мыслила и страдала? Њожет быть, однажды она страстно желала  другое
живое существо. Њожет быть, кто-нибудь  целовал  этот  лоб  -  лоб  трупа,
нежными пальцами гладил эти провалившиесЯ щеки, трепетными руками  обнимал
эту жилистую шею. Ќо все это было забыто. ќто существо, казалось,  думало:
"‚ конце концов менЯ с  величайшими  почестЯми  забальзамировали,  выбираЯ
самые стойкие, самые лучшие специи! џ принимала мир таким, каким  он  был.
_’акова жизнь_!"


   Љитти   Ѓрет   сначала   показалась   Ђнне-‚еронике   неприветливой   и
несимпатичной,  но  потом  выЯснилось,  что  она  обладает  редким   даром
убеждать. Ќа вид ей было года двадцать три, она поражала румЯнцем  во  всю
щеку и цветущим видом. ЏростаЯ, однако довольно изЯщнаЯ  блузка  оставлЯла
открытой полную белую шею, а короткие рукава -  энергично  жестикулирующие
округлые руки. “ нее были живые темные  сине-серые  глаза,  тонкие  брови,
пышные темно-каштановые волосы, скромно зачесанные назад,  низкий  широкий
лоб. Љитти Ѓрет  способна  была  раздавить  вас  разумными  доводами,  как
неудержимо движущийсЯ паровой каток. Ћна прошла хорошую выучку:  ее  мать,
принЯв решение, отстаивала его до конца.
   ѓоворила она гладко и с энтузиазмом. ‡амечаний  Ђнны-‚ероники  она  или
почти не  принимала  в  расчет,  или  приобретеннаЯ  навыком  находчивость
помогала ей быстро расправлЯтьсЯ с ними, и она  продолжала  с  благородной
прЯмотой излагать сущность дела, за которое  боролась,  этот  удивительный
мЯтеж женщин, взбудораживший в то времЯ весь политический мир и вызывавший
бурные дискуссии. Ќа все вопросы, которые ставила перед нею Ђнна-‚ероника,
она откликалась с какой-то гипнотической силой.
   - —его мы хотим? —его мы добиваемсЯ? - спросила Ђнна-‚ероника.
   - ‘вободы! ѓражданских прав! Ђ путь к этому, путь ко всему лежит  через
избирательное право.
   Ђнна-‚ероника пробормотала что-то насчет того, что надо вообще изменить
взглЯды людей на жизнь.
   - ђазве можно заставить людей изменить свои  взглЯды,  если  не  имеешь
власти? - возразила Љитти Ѓрет.
   Љ такой контратаке Ђнна-‚ероника не была подготовлена.
   - ЌельзЯ все сводить только к антагонизму полов.
   - Љогда женщины добьютсЯ справедливости, - ответила Љитти  Ѓрет,  -  не
будет и антагонизма полов. Ќикакого. Ђ  до  тех  пор  мы  намерены  упорно
продолжать борьбу.
   - Њне кажетсЯ, длЯ женщин главные трудности - экономического характера.
   - € с этими трудностЯми будет борьба. Ѓудет.
   Ђнна-‚ероника раскрыла  рот,  желаЯ  вставить  что-то,  но  Љитти  Ѓрет
помешала ей, воскликнув с заражающим оптимизмом:
   - ‚се будет!
   - „а, - проговорила Ђнна-‚ероника, пытаЯсь понЯть, к чему  они  пришли,
пытаЯсь снова разобратьсЯ в том, что  как  будто  проЯснилось  длЯ  нее  в
ночной тишине.
   - Ќичто никогда не свершалось без  элемента  веры,  -  продолжала  мисс
Ѓрет. -  Џосле  того  как  мы  получим  доступ  к  избирательным  урнам  и
гражданские права, мы сможем занЯтьсЯ всеми остальными вопросами.
   Ђнне-‚еронике казалось, что то, о чем говорит мисс  Ѓрет,  несмотрЯ  на
все обаЯние убежденности, в общем-то отличаетсЯ от проповеди мисс  Њинивер
только какими-то новыми оттенками. €, так же как в той проповеди, в словах
мисс Ѓрет есть какой-то скрытый смысл, какаЯ-то неуловимаЯ, недосказаннаЯ,
но тем не менее существеннаЯ правда,  хотЯ  рассуждает  мисс  Ѓрет  весьма
непоследовательно. —то-то держит женщин в подчинении, сковывает их и, если
это не закон, установленный мужчинами, то, во всЯком случае, оно  породило
этот закон. Ќа самом деле существует в мире нечто такое, что мешает  людЯм
жить полной жизнью...
   - €збирательное право - символ всего,  -  сказала  мисс  Ѓрет  и  вдруг
обратилась к самой Ђнне-‚еронике:
   -  Џрошу  вас,  не  давайте  увести  себЯ  в  сторону   второстепенными
соображениЯми. Ќе просите менЯ,  чтобы  Я  перечислила  вам  все  то,  чем
женщины могут заниматьсЯ и кем они могут стать. ЌоваЯ жизнь, не похожаЯ на
прежнюю, зависЯщую от чужой воли, вполне возможна. …сли бы  только  мы  не
были  разобщены,  если  бы  только  мы  работали  дружно!  Ќаше   движение
единственное, которое объединило женщин разных классов  ради  общей  цели.
Џосмотрели бы вы, как эта  цель  воодушевлЯет  женщин,  даже  тех  женщин,
которые ни над чем не задумывались, были всецело  поглощены  суетностью  и
тщеславием...
   - Џоручите мне какое-нибудь дело, - наконец прервала  Ђнна-‚ероника  ее
речь. - ‚ы были так добры, что принЯли менЯ, но Я не смею отнимать  у  вас
времЯ. џ не хочу сидеть и  болтать,  Я  хочу  что-нибудь  делать.  џ  хочу
восстать против всего, что сковывает женщину,  иначе  Я  буду  задыхатьсЯ,
пока не начну действовать, и притом действовать скоро, не откладываЯ.


   Ќе Ђнна-‚ероника  была  виновата  в  том,  что  вечерний  поход  принЯл
характер какого-то нелепого фарса. Ћна относилась чрезвычайно серьезно  ко
всему, что делала. …й казалось, что это последнЯЯ отчаЯннаЯ атака на  мир,
который не давал  ей  жить  так,  как  она  хотела,  который  запирал  ее,
контролировал, поучал, не одобрЯл ее поступков, что это борьба против  тех
самых  чехлов,  той  гнетущей  тирании,  которую   она   после   памЯтного
столкновениЯ с отцом в Њорнингсайд-парке поклЯлась сбросить.
   Ћна была внесена в список участниц похода - ей сказали, что  это  будет
рейд к Џалате общин, но не сообщили  никаких  подробностей  и  велели,  не
спрашиваЯ  дороги  у  полисменов,  прийти  одной  на  „екстер-стрит,   14,
‚естминстер. Џод этим номером оказалсЯ не дом, а двор на уединенной улице;
на огромных воротах было написано: "Џоджерс и Љарло, перевозка и  доставка
мебели". Ћна в недоумении остановилась на  пустынной  улице,  но  тут  под
фонарем на углу показалась еще одна женщина,  нерешительно  оглЯдывавшаЯсЯ
по сторонам, и Ђнна-‚ероника понЯла,  что  не  ошиблась.  ‚  воротах  была
небольшаЯ калитка, и она постучала в нее. Љалитку тут же открыл мужчина  с
белесыми ресницами; он, как видно, с трудом сдерживал волнение.
   -  ‚ходите,  быстро!  -  прошипел  он  тоном  конспиратора,   осторожно
притворил калитку и указал: - ‘юда!
   Џри скудном свете газового  фонарЯ  Ђнна-‚ероника  разглЯдела  мощенный
булыжником двор и четыре больших фургона с запрЯженными в них лошадьми и с
зажженными фонарЯми. €з тени ближайшего фургона вынырнул худощавый юноша в
очках.
   - ‚ы в каком - Ђ, Ѓ, ‚ или ѓ? - спросил он.
   - Њне сказали, что ‚, - ответила Ђнна-‚ероника.
   - ‚от сюда! - Ћн махнул брошюрой, которую держал в руках.
   Ђнна-‚ероника очутилась в кучке суетившихсЯ, взбудораженных женщин, они
шептались, хихикали и говорили приглушенными голосами.
   ‘вет был слабый, и она смутно, словно сквозь туман, видела их лица.  Ќи
одна не заговорила с ней. Ћна стоЯла среди них,  наблюдаЯ,  чувствуЯ  себЯ
удивительно чуждой им. Љосой красноватый луч фонарЯ как-то странно искажал
их черты, рисовал на их одежде причудливые пЯтна и полосы теней.
   - ќто Љитти придумала поехать в фургонах, - сказала какаЯ-то женщина.
   - Љитти замечательнаЯ! - воскликнула втораЯ.
   - ‡амечательнаЯ!
   - џ всегда мечтала участвовать в таком деле, которое грозит тюрьмой,  -
послышалсЯ  голос.  -  ‚сегда!  ‘  самого  начала.  €  только  сейчас  мне
представилсЯ случай.
   ЌевысокаЯ блондинка, стоЯвшаЯ рЯдом, рассмеЯлась истерическим смехом  и
вдруг всхлипнула.
   - Љогда Я еще не была суфражисткой, Я с трудом поднималась по лестнице,
так  у  менЯ  начинало  колотитьсЯ  сердце,  -  произнес  кто-то  скучным,
непререкаемым тоном.
   Љакой-то  человек,  заслоненный  от  Ђнны-‚ероники   другими,   видимо,
намеревалсЯ дать команду.
   - „олжно быть, пора  ехать,  -  обратилась  к  Ђнне-‚еронике  маленькаЯ
симпатичнаЯ старушка в капоре, голос ее слегка  дрожал.  -  ‚ы  что-нибудь
видите при этом освещении, милочка? џ, пожалуй, полезу. Љакой из них Ђ?
   Ђнна-‚ероника посмотрела в  черные  пасти  фургонов,  и  сердце  у  нее
сжалось. „вери были раскрыты, на каждом висел  плакат  с  огромной  черной
буквой. Ћна проводила старушку и направилась к фургону ‚. ЊолодаЯ  женщина
с белой повЯзкой на руке стоЯла у входа и считала влезавших в фургоны.
   - Љогда постучат по крыше, выходите, - сказала она тоном приказа. - ‚ас
подвезут не с главного входа, а с другой стороны. ќто  вход  длЯ  публики.
’уда вы и двинетесь. ‘тарайтесь прорватьсЯ  в  кулуары,  а  оттуда  в  зал
заседаний парламента и все времЯ кричите: "Њы требуем  избирательных  прав
длЯ женщин!"
   Ћна говорила, как учительница, обращавшаЯсЯ к школьницам.
   - Ќе сбивайтесь в кучу, когда выйдете из фургонов, - добавила она.
   - ‚се в порЯдке? - спросил поЯвившийсЯ  в  дверЯх  человек  с  белесыми
ресницами.
   Ћн с минуту  подождал,  ободрЯюще  улыбнулсЯ  в  слабом  свете  фонарЯ,
захлопнул двери фургона, и женщин окутал мрак...
   ”ургон рывком тронулсЯ с места и, грохоча, покатилсЯ по улице.
   - ’очно ’роЯнский конь!  -  раздалсЯ  восторженный  возглас.  -  ‘овсем
’роЯнский конь!


   €  вот  Ђнна-‚ероника,  как   всегда   предприимчиваЯ,   но   терзаемаЯ
сомнениЯми, вошла в  историю,  вписав  свое  имЯ  в  протокол  британского
полицейского суда.
   Љогда-нибудь литература сочтет почетным  долгом  занЯтьсЯ  кропотливыми
исследованиЯми этого женского движениЯ и оно обретет  своего  ЉарлейлЯ,  а
эпизоды удивительных подвигов, благодарЯ которым мисс Ѓрет  и  ее  коллеги
втЯнули весь западный мир в дискуссию о положении женщин, лЯгут  в  основу
чудесных и  увлекательных  повествований.  Њир  ждет  такого  писателЯ,  а
покамест  единственным  источником,  из  которого  можно  узнать  об  этом
диковинном движении, остаютсЯ сумбурные  отчеты  в  газетах.  Ќо  писатель
придет и воздаст должное  походу  в  фургонах  длЯ  перевозки  мебели;  он
подробно опишет место действиЯ перед парламентом, каким  оно  было  в  тот
вечер: кареты, кэбы,  колЯски  и  автомобили,  промозглым,  сырым  вечером
въезжавшие в Ќью-Џалас-џрд; усиленные, но ничего не  подозревавшие  отрЯды
полиции у входов в громады зданий, чьи стены в духе викторианской  готики,
вздымаЯсь над огнЯми фонарей, уходили в ночную тьму; неприступный  маЯк  -
Ѓиг Ѓен, сверкавший в вышине; и редкое движение по  ‚естминстеру  -  кэбы,
повозки, освещенные омнибусы, спешившие на мост и с моста, ‚озле Ђббатства
и ќбингдон-стрит разместились наружные пикеты и  отрЯды  полиции,  все  их
внимание было обращено на запад, на Љэкстон-холл  в  ‚естминстере,  -  там
гудели женщины,  как  растревоженный  улей;  у  ворот  этого  центра,  где
собрались нарушительницы порЯдка, стоЯли  полицейские  машины.  €,  пройдЯ
сквозь  все  эти  заграждениЯ,  во  двор  Ћлд-Џалас-џрда,  свЯтаЯ   свЯтых
противника, громыхаЯ, въехали, не вызвавшие никаких подозрений фургоны.
   Ћни проехали мимо немногих зевак, пренебрегших  плохой  погодой,  чтобы
поглЯдеть, что натворЯт суфражистки,  и  беспрепЯтственно  остановились  в
тридцати Ярдах от вожделенных порталов.
   ‡десь они начали разгружатьсЯ.
   Ѓудь Я художником, Я употребил бы все  свое  мастерство  на  то,  чтобы
изобразить этот оплот Ѓританской империи, чтобы  реалистически  воссоздать
пропорции, перспективы, атмосферу; Я  нарисовал  бы  его  серыми  красками
громадным, величественным и респектабельным  превыше  всЯких  слов,  потом
поместил бы  у  его  подножиЯ  совсем  маленькие,  очень  черные  фургоны,
вторгшиесЯ  в  эту  твердыню  и  извергающие  беспорЯдочный  поток  черных
фигурок, крошечных фигурок отважных женщин, объЯвивших войну всему миру.
   Ђнна-‚ероника была на передовой линии фронта.
   Њнимое спокойствие ‚естминстера в один  миг  было  нарушено,  даже  сам
спикер  на  кафедре  побледнел,  когда  раздались  пронзительные   свистки
полисменов.  —лены  парламента  посмелее  поднЯлись  со  своих   мест   и,
усмехаЯсь, направились в  кулуары.  „ругие,  нахлобучив  шлЯпы  на  глаза,
уселись поглубже, делаЯ вид, будто все в полном порЯдке. ‚  Ћлд-Џалас-џрде
все забегали. Ћдни мчались к месту происшествиЯ,  другие  искали,  где  бы
спрЯтатьсЯ. „аже два министра улепетывали с лицемерной улыбкой на лицах.
   Љогда открылись двери фургонов и Ђнна-‚ероника вышла на свежий  воздух,
она уже ни в  чем  не  сомневалась,  подавленное  настроение  исчезло,  ее
охватило буйное веселье. Ћна снова оказалась во власти того безрассудства,
которое овладевало ею в решающие минуты перелома и которое повергло  бы  в
ужас и показалось постыдным любой обыкновенной девушке. Џеред нею  высилсЯ
огромный готический портал. —ерез него надо было пройти.
   Њимо промчалась старушка в капоре, бежавшаЯ  с  невероЯтной  быстротой,
тем не менее сохранЯЯ благопристойный вид; она размахивала руками в черных
перчатках и издавала странные, угрожающие звуки,  похожие  на  те,  какими
выгонЯют из сада забредших туда уток. ‘ флангов заходили полисмены,  чтобы
ее задержать. ‘тараЯ леди, налетев на ближайшего из  них,  словно  снарЯд,
гулко стукнулась о его грудь, но Ђнна-‚ероника уже пробежала мимо и  стала
подниматьсЯ по лестнице.
   ‚друг ее сзади грубо подхватили и поднЯли.
   € тут, кроме волнениЯ, Ђнна-‚ероника почувствовала ужас  и  нестерпимую
гадливость. Ћна в жизни не испытывала ничего столь  неприЯтного,  как  это
сознание своей беспомощности оттого, что ее держат на весу.  Ћна  невольно
взвизгнула - никогда еще Ђнна-‚ероника не визжала  -  и,  словно  насмерть
перепуганный зверек, стала Яростно вырыватьсЯ и дратьсЯ  с  державшими  ее
людьми.
   ќто ночное путешествие, эта забавнаЯ проделка в один миг превратилась в
отвратительный кошмар насилиЯ. ‚олосы  Ђнны-‚ероники  рассыпались,  шлЯпка
сползла набок и закрыла глаза, а ей не давали поднЯть руку, чтобы привести
себЯ в порЯдок. …й казалось, что она потерЯет сознание, если ее не опустЯт
наземь, и  некоторое  времЯ  ее  не  Ћпускали.  ‚друг  она  с  неописуемым
облегчением почувствовала, что стоит на мостовой и два  полисмена,  крепко
схватив ее за кисти  рук,  с  профессиональной  ловкостью  куда-то  ведут.
Ђнна-‚ероника извивалась, стараЯсь вырвать руки,  и  исступленно  кричала:
"ќто подло! Џодло!", - что встретило  Явное  возмущение  доброжелательного
полисмена справа.
   Џотом они отпустили ее руки и стали оттеснЯть к воротам.
   - €дите домой, мисс, - сказал доброжелательный полисмен. - ‡десь вам не
место.
   Џривычным жестом, широко расставив пальцы, он подталкивал ее в спину, и
она прошла Ярдов десЯть по грЯзной, скользкой мостовой, почти не  чувствуЯ
нажима. Џеред  нею  простиралась  площадь,  усеЯннаЯ  точками  бегущих  ей
навстречу людей, затем она увидела перила  и  статую.  Ђнна-‚ероника  была
готова примиритьсЯ с таким исходом этого  приключениЯ,  но  слово  "домой"
заставило ее повернуть назад.
   - Ќе пойду Я домой, не пойду! - заЯвила Ђнна-‚ероника и, уклонившись от
рук доброжелательного полисмена, сделала попытку снова броситьсЯ в сторону
высокого портала.
   - Ћстановитесь! - крикнул он.
   „орогу ей преградила отбивавшаЯсЯ  от  полисменов  старушка  в  капоре.
Љазалось, она наделена нечеловеческой силой. ‘тарушка и три вцепившихсЯ  в
нее полисмена, покачиваЯсь от борьбы, приближались к стражам Ђнны-‚ероники
и отвлекли их внимание.
   - Џусть менЯ  арестуют!  џ  не  пойду  домой!  -  не  смолкаЯ,  кричала
старушка.
   Џолисмены отпустили ее, она подпрыгнула и  сбросила  с  одного  из  них
каску.
   - ЏридетсЯ ее забрать! - крикнул сидевший на лошади инспектор.
   - Ѓерите менЯ! - эхом откликнулась старушка.
   …е схватили и поднЯли, а она закричала не своим голосом.
   “видев эту сцену, Ђнна-‚ероника пришла в исступление.
   - ’русы! Ћтпустите ее! - крикнула она и, вырвавшись из удерживавшей  ее
руки, принЯлась молотить кулаками огромное красное ухо и плечо полисмена в
синем мундире, который держал старушку.
   ’огда арестовали и Ђнну-‚еронику.
   Ђ потом, когда ее вели по улице  в  полицейский  участок,  ей  пришлось
испытать  унизительное  сознание  своей  беспомощности.   „ействительность
превзошла  самые  смелые  предположениЯ  Ђнны-‚ероники.  …е  вели   сквозь
мЯтущуюсЯ, кричащую толпу, люди ухмылЯлись, безжалостно разглЯдываЯ ее при
свете фонарей. "Ђга, мисс попалась!" - крикнул кто-то; "Ќу-ка лЯгни их", -
хотЯ она шла теперь с поистине христианской  покорностью,  негодуЯ  только
против того, что полицейские держали ее за руки.  Љакие-то  люди  в  толпе
дрались. ’о и дело слышались оскорбительные выкрики, но их смысла она чаще
всего  не  понимала.  ’о  один,  то  другой  подхватывал  пущенное  кем-то
восклицание: "Љому нужна эта дуреха!" Љакое-то времЯ ее преследовал  хилый
молодой человек в очках, кричавший: "Њужайтесь! Њужайтесь!" Љто-то швырнул
в нее комком земли, и грЯзь потекла по шее. Ћна почувствовала  нестерпимое
омерзение. …й казалось, что ее волокут по грЯзи, безнаказанно  оскорблЯют.
Ћна не имела даже возможности закрыть лицо. “силием  воли  она  попыталась
забыть об этой сцене, представить себе, что она  где-то  в  другом  месте.
Џотом перед нею мелькнула старушка, еще недавно такаЯ почтеннаЯ, - ее тоже
вели в участок; всЯ забрызганнаЯ грЯзью, она все еще  отбивалась,  но  уже
слабо, седаЯ прЯдь свисала на шею, лицо было  бледное,  все  в  царапинах,
однако торжествующее. Љапор свалилсЯ с головы, его затоптали,  он  упал  в
канаву.  „линный  мальчишка  вытащил  его  и  делал  усилиЯ  пробратьсЯ  к
старушке, чтобы вернуть ей капор.
   - ‚ы обЯзаны  арестовать  менЯ!  -  едва  дыша,  хрипела  старушка,  не
сознаваЯ, что уже арестована. - ЋбЯзаны!
   Џолицейский участок, куда наконец привели Ђнну-‚еронику,  показалсЯ  ей
убежищем после того не поддающегосЯ описанию позора, который  ей  пришлось
пережить. Ћна промолчала, когда спросили ее имЯ и фамилию; но так  как  на
этом настаивали, она в конце концов назвалась Ђнной-‚ероникой ‘мит и  дала
адрес: 107-а, —енсери-‹ейн...
   ‚сю  ночь  она  не  переставала  возмущатьсЯ  тем,  что  общество,  где
хозЯйничают мужчины, посмело так с  ней  обращатьсЯ.  Ђрестованных  женщин
согнали в коридор полицейского участка на Џэнтон-стрит, откуда дверь  вела
в камеру, до того  грЯзную,  что  в  ней  невозможно  было  находитьсЯ,  и
большинство арестованных провело ночь стоЯ. “тром какой-то сообразительный
приверженец суфражистского движениЯ прислал им  горЯчий  кофе  и  булочки.
…сли бы не это, Ђнне-‚еронике пришлось бы весь  день  голодать.  ЏокорЯЯсь
неизбежности, она предстала перед судьей.
   Ћн, разумеетсЯ, прилагал  все  усилиЯ,  чтобы  беспристрастно  выразить
отношение  общества  к  этим  усталым  подсудимым,   которые   вели   себЯ
героически,  но  Ђнне-‚еронике  он  показалсЯ  суровым  и  несправедливым.
Љазалось, он не по праву занимает должность судьи  и  его  обижает  всЯкое
недовольство тем, как он вершит правосудие. Ћн возмущалсЯ, когда говорили,
что он нарушает установленный порЯдок. ‘ебЯ он считал человеком мудрым,  а
свои интерпеллЯции - подсказанными благоразумием. "ѓлупые  вы  женщины,  -
без конца повторЯл он во времЯ слушаниЯ дела, суетливо перебираЯ бумажки в
своем портфеле. - ѓлупые вы созданиЯ! ’ьфу! € не стыдно вам!"
   ‡ал  суда  был  полон,  здесь  собрались  главным  образом   поклонники
обвинЯемых  и  приверженцы  суфражистского  движениЯ,  особенно  привлекал
внимание деЯтельный, вездесущий мужчина с белесыми ресницами.
   „опрос Ђнны-‚ероники был недолгим и прошел незамеченным. …й нечего было
сказать в свое оправдание. Ќа скамью  подсудимых  ее  проводил  услужливый
полицейский надзиратель, он же  подсказывал  ей,  что  нужно  делать.  Ћна
видела заседателей, секретарей, сидевших за  черным,  заваленным  бумагами
столом, полисменов,  неподвижно  стоЯвших  рЯдом  с  застывшим  выражением
бесстрастиЯ на лицах, ощущала присутствие зрителей,  слышала  приглушенный
шум их голосов за своей спиной. —еловек,  выполнЯвший  обЯзанности  судьи,
сидел в высоком кресле за загородкой и неприЯзненно смотрел на нее  поверх
очков. Ђ расположившийсЯ за столом прессы рыжий неприЯтный молодой человек
с отвислыми губами без всЯкого стеснениЯ рисовал ее.
   Ђнна-‚ероника заинтересовалась тем, как свидетели приносили присЯгу, но
особенно  поразил   ее   ритуал   целованиЯ   библии.   Џотом   отрывисто,
стереотипными фразами давали показаниЯ полисмены.
   - …сть у  вас  вопросы  к  свидетелю?  -  обратилсЯ  к  ней  услужливый
надзиратель.
   ’аившиесЯ  в  глубине   ее   сознаниЯ   демоны-искусители   подстрекали
Ђнну-‚еронику задавать смешные вопросы, спросить, например,  свидетелЯ,  у
кого он позаимствовал стиль своей прозы. Ќо она сдержала себЯ и  ответила:
"Ќет".
   -  Ќу-с,  Ђнна-‚ероника  ‘мит,  -   сказал   судьЯ,   когда   кончилось
разбирательство, - вы, Я вижу, девица порЯдочнаЯ, хорошенькаЯ и  здороваЯ,
можно только пожалеть, что вы, глупые молодые женщины, не находите лучшего
применениЯ своей энергии. „вадцать два года!  Ћ  чем  только  думают  ваши
родители? Љак они позволЯют вам ввЯзыватьсЯ в подобные драки!
   ‚ голове Ђнны-‚ероники  вертелись  каверзные  ответы,  которые  она  не
решилась бы произнести вслух.
   - ‚ас уговаривают, и вы участвуете в противозаконных действиЯх,  причем
многие из вас, Я убежден, и понЯтиЯ не имеют об их цели. ‚ы, наверное,  не
смогли  бы  даже  ответить  мне  на  вопрос,   откуда   происходит   слово
"суфражизм"! „а, откуда оно происходит? Ќо вам подают дурной пример, и  вы
слепо следуете ему.
   ђепортеры за столиком прессы поднЯли  брови  и,  откинувшись  назад,  с
усмешкой уставились на Ђнну-‚еронику, желаЯ посмотреть, как она  отнесетсЯ
к тому, что ее распекают. Ћдин из них, лысый, похожий на  гнома,  отчаЯнно
зевнул. €м все это порЯдком наскучило, ведь разбиралось четырнадцатое дело
о суфражистках. ЌастоЯщий судьЯ повел бы его совсем по-другому.
   € вот Ђнна-‚ероника уже не на скамье подсудимых и должна сделать выбор:
поручительство в сумме сорока фунтов (что бы это  ни  значило)  или  месЯц
тюремного заключениЯ. "‚тораЯ категориЯ",  -  сказал  кто-то,  но  она  не
видела разницы между второй и первой. Ћна выбрала тюрьму.
   Ќаконец после утомительного пути в громыхавшем душном фургоне без  окон
ее привезли в тюрьму Љэнонгет - тюрьма •олоуэй уже  получила  свою  порцию
заключенных. Ђнне-‚еронике решительно не везло.
   ’юрьма Љэнонгет была  отвратительнаЯ.  •олоднаЯ,  насквозь  пропитаннаЯ
неуловимым тошнотворным  запахом.  Љ  тому  же,  пока  ей  отвели  камеру,
пришлось два часа провести  в  обществе  двух  наглых  угрюмых  нерЯшливых
воровок. Ђнна-‚ероника не ожидала, что камера окажетсЯ так  же,  как  и  в
полицейском участке, мрачной и грЯзной... ‚ ее представлении  стены  тюрем
были выложены белыми изразцами и сиЯли побелкой  и  безупречной  чистотой.
’еперь она увидела, что гигиенические  условиЯ  в  них  не  лучше,  чем  в
ночлежках  длЯ  бродЯг.  …е  выкупали  в  мутной  воде,   которой   кто-то
пользовалсЯ до нее.  …й  не  разрешили  мытьсЯ  самой,  ее  мыла  какаЯ-то
привилегированнаЯ заключеннаЯ. ЋтказыватьсЯ от  этой  процедуры  в  тюрьме
Љэнонгет не полагалось. ‚ымыли ей и голову. Џотом на нее напЯлили  грЯзное
платье из грубой саржи и колпак, а ее собственную  одежду  унесли.  Џлатье
досталось ей от прежней владелицы Явно не стиранным, даже  белье  не  было
чистым. Ђнна-‚ероника вспомнила о микробах, которых видела в микроскоп,  и
с ужасом представила себе, какие они могут вызвать болезни. Ћна присела на
край кровати - надзирательница была в тот день так  занЯта  потоком  вновь
прибывших, что могла  и  не  сменить  постельные  принадлежности.  Љожа  у
Ђнны-‚ероники горела и зудела от  соприкосновениЯ  с  одеждой.  Ћна  стала
осматривать помещение, и оно сначала показалось ей просто суровым.  Ќо  по
мере того, как шло времЯ, она видела, что  попала  в  немыслимые  условиЯ.
Ќесколько бесконечных холодных часов она просидела, углубившись в  думы  о
происшедшем,  о  том,  чем  она  занималась  после  того,  как   водоворот
суфражистского движениЯ отвлек ее от ее собственных дел...
   ќти ее  собственные  дела  и  личные  вопросы,  словно  преодолеваЯ  ее
оцепенение, постепенно занЯли  в  ее  сознании  прежнее  место.  Ђ  она-то
воображала, будто окончательно похоронила их.


        11. ђЂ‡Њ›‹…Ќ€џ ‚ ’ћђњЊ…

   Џервую ночь в тюрьме Ђнне-‚еронике так и не удалось уснуть. Ќикогда еще
ей не приходилось спать на такой жесткой постели, одеЯло было колючее и не
грело, в камере сразу стало холодно и  не  хватало  воздуха,  а  забранный
решеткой "глазок" в двери и сознание,  что  за  нею  неустанно  наблюдают,
угнетали ее. Ћна, не отрываЯсь, смотрела  на  эту  решетку.  Ђнна-‚ероника
устала морально и физически, но ни тело, ни дух ее не находили покоЯ.  Ћна
заметила, что на ее лицо через определенные промежутки времени падает свет
и ее кто-то разглЯдывает в окошечко, и это  все  больше  и  больше  мучило
ее...
   …е мыслЯми снова завладел Љейпс. Ћн ЯвлЯлсЯ ей  не  то  в  лихорадочном
забытьи, не то в полубреду, и она разговаривала  с  ним  вслух.  ‚сю  ночь
перед ней маЯчил какой-то совершенно немыслимый, не похожий на себЯ Љейпс,
и она спорила с ним о положении мужчин и женщин.  Ћн  представлЯлсЯ  ей  в
форме полисмена, совершенно  безмЯтежным.  ‚  какой-то  безумный  миг  она
вообразила, что  ей  необходимо  изложить  обстоЯтельства  своего  дела  в
стихах.
   - †енщины - это музыка, а мужчины -  инструменты,  -  сказала  она  про
себЯ. - Њы - поэзиЯ, вы - проза.

   “ них рассудок, стих у нас.
   Ѓерет мужчина верх тотчас.

   „вустишие родилось в ее голове само собой, и за ним тут  же  потЯнулась
бесконечнаЯ цепь таких же стихов. Ћна сочинЯла их и посвЯщала Љейпсу.  Ћни
теснились в ее отчаЯнно болевшей голове, и она не могла от них избавитьсЯ.

   Њужчина - тот везде пройдет,
   “ж он-то юбки не порвет.
   Њужчина всюду верх берет.

   Ѓез женских козней, без тенет
   ‚езде мужчина верх берет,

   Џускай зубов недостает -
   ‚езде мужчина верх берет,

   Ќе соблюдаЯ наших мод,
   –илиндры носит круглый год.
   ‚езде мужчина верх берет.

   Ѓез всЯких талий он живет,
   ‚езде мужчина верх берет,

   € лысый он не пропадет -
   ‚езде мужчина верх берет.

   ‘пиртного не возьму Я в рот -
   € здесь мужчина верх берет.

   Ќикто к нему не пристает -
   ‚езде мужчина верх берет.

   „етей рожаем в свой черед...

   - Љ черту! - наконец воскликнула Ђнна-‚ероника, когда, помимо ее  воли,
поЯвилось чуть ли не сто первое двустишие.
   Џотом  ее  мучило  беспокойство,  не  подцепила   ли   она   во   времЯ
принудительного мытьЯ какую-нибудь кожную болезнь.
   ‚друг она стала  корить  себЯ  за  то,  что  у  нее  вошло  в  привычку
употребление бранных слов.

   ЃранитсЯ, курит он и пьет -
   ‚езде мужчина верх берет.

   ђаспутник, сквернослов, урод -
   ‚езде мужчина верх берет.

   Ћна перевернулась на  живот  и  заткнула  уши,  пытаЯсь  избавитьсЯ  от
навЯзчивого ритма этих стишков. Ћна долго лежала  неподвижно,  и  мозг  ее
успокоилсЯ.  Ћна  заметила,   что   разговаривает.   Ћна   заметила,   что
разговаривает с Љейпсом вполголоса, идет на разумные уступки.
   - ‚ конце концов можно  сказать  многое  и  в  защиту  женственности  и
хороших манер, - согласилась она. - †енщинам  следует  быть  и  мЯгкими  и
уступчивыми, и только тогда оказывать сопротивление, когда посЯгают на  их
добродетель или хотЯт принудить к неблаговидному  поступку.  џ  знаю  это,
любимый, здесь-то уж Я могу позволить себе так называть тебЯ.  џ  признаю,
что женщины викторианской эпохи хватили через край. €х добродетель  -  это
та непорочность, котораЯ не светит  и  не  греет.  Ќо  все  же  невинность
существует.   Ћб   этом   Я   читала,   задумывалась,   догадывалась,    Я
присматривалась к жизни, а теперь моЯ невинность... замарана.
   - ‡амарана!..
   - ‚идишь ли, милый, человек горЯчо, неудержимо к чему-то стремитсЯ... Љ
чему же? •очетсЯ быть чистой. ’ы желал бы, чтобы Я была чистой,  ты  желал
бы этого, если бы думал обо мне, если бы...
   - „умаешь ли ты обо мне?..
   - џ дурнаЯ женщина. Ќе то, чтобы Я была дурной...  џ  хочу  сказать,  Я
нехорошаЯ женщина. ‚  моей  бедной  голове  такаЯ  путаница,  что  Я  едва
понимаю, о чем говорю. џ хотела сказать, что Я вовсе  не  образец  хорошей
женщины.  ‚  моем  характере  есть  что-то  мужское.  ‘  женщинами  всЯкое
случаетсЯ - с добродетельными женщинами, - и от них требуетсЯ только одно:
чтобы они отнеслись к этому правильно. —тобы сохранили чистоту. Ђ Я всегда
нарочно встреваю во всЯкие истории. € всегда пачкаюсь...
   - ќто такаЯ грЯзь, котораЯ смываетсЯ,  мой  дорогой,  но  это  все-таки
грЯзь.
   - ЌевиннаЯ, безропотнаЯ женщина,  котораЯ  хранит  добродетель,  нЯнчит
детей и служит мужчине, которую обожают и обманывают, она королева мужчин,
мученица, белоснежнаЯ мать... Ќа это женщина  способна,  только  если  она
религиозна, а Я не религиозна, в таком  смысле  -  нет,  мне  на  все  это
наплевать.
   - џ не кроткаЯ. €, конечно, Я не леди.
   - Ќо Я и не груба. Ћднако нет у  менЯ  целомудриЯ  помыслов,  истинного
целомудриЯ. „обродетельную женщину от греховных мыслей охранЯют  ангелы  с
огненными мечами...
   - Ђ существуют ли подлинно добродетельные женщины?
   - ЊенЯ огорчает, что Я ругаюсь. „а, ругаюсь. ‚начале  Я  делала  это  в
шутку. Џотом это стало вроде дурной привычки. ‚ конце концов ругательства,
как табачный пепел, ложатсЯ на все, что бы Я ни говорила и ни делала.
   - "Ђга, мисс, попалась. Ќу-ка лЯгни их!" - крикнули мне.
   - џ обругала полисмена, и он возмутилсЯ! Ћн возмутилсЯ!

   ‡а нас краснеют полисмены.
   Њужчина - властелин вселенной.

   - —ерт! Ќо в голове у менЯ проЯснЯетсЯ. „олжно быть, скоро рассвет.

   ‘менЯетсЯ сумрак сиЯнием днЯ.
   „овольно, довольно! €змучилась Я.

   - Ђ теперь спать! ‘пать! ‘пать! ‘пать!


   - Ђ теперь, - сказала себе Ђнна-‚ероника, садЯсь на неудобную табуретку
в своей камере после получасовой гимнастики, - нечего  сидеть,  как  дура.
–елый месЯц мне только и дела будет, что  размышлЯть.  ’ак  почему  бы  не
начать сейчас? Њне многое нужно продумать до конца.
   - Љак же правильнее поставить вопрос? —то Я собой представлЯю? —то  мне
с собою делать?
   - •отела бы Я знать, многие ли действительно продумывают все до конца?
   - Њожет быть, мы  просто  цеплЯемсЯ  за  готовые  фразы  и  подчинЯемсЯ
настроениЯм?
   - ‚ старину было по-другому: люди умели различать добро и  зло,  у  них
была ЯснаЯ, благоговейнаЯ вера, котораЯ как  будто  все  объЯснЯла  и  длЯ
всего указывала закон. “ нас теперь ее нет. “ менЯ, во всЯком случае, нет.
€ нечего прикидыватьсЯ, будто она у тебЯ есть,  когда  на  самом  деле  ее
нет... „олжно быть, Я верю в бога... Џо-настоЯщему Я никогда не  думала  о
нем, да и никто не думает... Њои взглЯды, наверное, сводЯтсЯ вот  к  чему:
"џ верю, скорее всего безотчетно, во всемогущего бога-отца, как  в  основу
эволюционного процесса, а также в некий сентиментальный и туманный  образ,
в €исуса •риста, его сына, за которым уже не стоит ничего конкретного..."
   - Ќехорошо, Ђнна-‚ероника, притворЯтьсЯ, будто ты веруешь, если  нет  у
тебЯ веры...
   - Њолюсь ли Я, чтобы бог даровал мне веру? Ќо ведь этот монолог и  есть
та форма молитвы, на которую способны люди моего склада. ђазве Я не молюсь
об этом теперь, не молюсь откровенно?
   - Ќаш разум заражен болезнью невериЯ, и у всех у нас путаница в  мыслЯх
- у каждого...
   - ‘мЯтение мыслей - вот что у менЯ сейчас в голове!..
   - ќта нелепаЯ тоска по Љейпсу - "помешательство на Љейпсе", как сказали
бы в Ђмерике. Џочему менЯ так неудержимо тЯнет к  нему?  Џочему  менЯ  так
влечет к нему, и Я постоЯнно думаю о нем и не в силах отогнать его образ?
   - Ќо ведь это еще не все!
   - Џрежде всего  ты  любишь  себЯ,  Ђнна-‚ероника!  ‡апомни  это.  „уша,
которую тебе надо спасать, - это душа Ђнны-‚ероники.
   Ћна опустилась на колени на полу своей камеры, сжала руки  и  долго  не
произносила ни слова.
   - Ћ боже! - наконец сказала она. - Џочему Я не умею молитьсЯ?


   Љогда Ђнну-‚еронику предупредили, что к  ней  зайдет  капеллан,  у  нее
мелькнула мысль обратитьсЯ к нему  со  своими  трудными  вопросами  весьма
деликатного характера. Ќо она не знала порЯдков Љэнонгета.  Џри  поЯвлении
капеллана она встала, как было ей приказано, и очень удивилась,  когда  он
по обычаЯм тюрьмы сел на ее место. лЯпы он не снЯл,  и  это  должно  было
означать, что дни чудес миновали навсегда и посланец •риста не обЯзан быть
вежливым с грешниками. Ћна заметила, что у него жесткие черты лица,  брови
насуплены и он с трудом сохранЯет самообладание. Ћн был раздражен, и уши у
него горели Явно в результате  какого-то  недавнего  спора.  “севшись,  он
сразу же так охарактеризовал Ђнну-‚еронику:
   - ‚ероЯтно, еще одна девица, котораЯ лучше творца знает, где ее место в
мире. †елаете спросить менЯ что-нибудь?
   Ђнна-‚ероника тут же изменила свое намерение. Ћна выпрЯмилась.  —увство
собственного  достоинства  заставило  ее  ответить   тем   же   тоном   на
неприЯзненный, следовательский тон этого  посетителЯ,  обходившего  камеры
своего прихода.
   - ‚ы что, прошли специальную подготовку или учились в  университете?  -
спросила она после короткой паузы, глЯдЯ на него сверху вниз.
   - Ћ! - воскликнул он, глубоко задетый.
   ‡адыхаЯсь, он попыталсЯ что-то сказать, потом  с  презрительным  жестом
поднЯлсЯ и вышел из камеры.
   ’ак Ђнне-‚еронике и не  удалось  получить  ответ  специалиста  на  свои
вопросы, хотЯ она в ее теперешнем состоЯнии духа очень в них нуждалась.


   —ерез несколько дней мысли ее принЯли более определенный характер.  Ћна
вдруг почувствовала резкую антипатию к суфражистскому движению,  вызванную
в  значительной  мере,  как  это  часто  бывает  с  людьми,  похожими   на
Ђнну-‚еронику, неприЯзнью к девушке из соседней камеры. ќто  была  рослаЯ,
неунывающаЯ девушка,  с  глупой  улыбкой,  сменЯвшейсЯ  еще  более  глупым
выражением серьезности,  и  с  хриплым  контральто.  Ћна  была  крикливой,
веселой и восторженной, и  ее  прическа  всегда  оказывалась  в  отчаЯнном
беспорЯдке. ‚ тюремной часовне  она  пела  со  смаком,  во  все  горло,  и
совершенно заглушала Ђнну-‚еронику, а когда выпускали на прогулку, бродила
по двору, неуклюже расставлЯЯ ноги. Ђнна-‚ероника решила про себЯ, что  ее
следовало бы называть "горластаЯ озорница".  „евушка  эт