ось?"
   Ћн боролсЯ с желанием начать письмо в шестой  раз  и  начать  именно  с
этого вопроса. € сказать Њаргарет  -  и  самому  себе,  -  что  он  просто
перепуганный насмерть, попавший в ловушку  человек,  внезапно  очутившийсЯ
снова лицом к лицу с ужасом фронта и пытающийсЯ сделать  вид,  что  он  не
боитсЯ. Ќа какое-то смутное мгновение это видение  самого  себЯ  выступило
перед ним отчетливо, как странный незнакомый ландшафт, вырисовывающийсЯ  в
светлых предрассветных сумерках. ‚оскресит ли  это  признание  способность
чувствовать, исчезнувшую из его жизни? Ћн  попробует  быть  правдивым.  Ћн
обнажит перед ней свою душу, он будет громко  взывать  к  ней,  это  будет
вопль одной заблудшей души к другой. —то с нами  случилось?  ‘нова  сердце
его сжалось от безмерной, невыносимой боли, она завладела им и прошла.
   Ћн оттолкнул в сторону письмо N_5. ‚зЯл чистый листок и написал: "—то с
нами случилось?"
   Ќо дальше этого ничего не  выходило.  Ѓойкие  фразы,  которые  в  таком
изобилии роились в его сознании, одурманенном героическими мечтами,  здесь
были непригодны. Ћн не находил нужных слов. Ћн  сидел,  покусываЯ  перо  и
стараЯсь сформулировать следующую фразу. Ћн не может даже придумать ее, не
только сформулировать. Ћн  не  мог  ничего  придумать,  ни  одного  слова,
которое шло бы прЯмо от его сердца к ее сердцу, от самых тайников его  "Я"
к тайникам ее "Я". Ћбладают ли человеческие существа, спрашивал  он  себЯ,
такой способностью непосредственного пониманиЯ? ‚сЯкое слово искусственно.
Љак бы сильна, как бы  искренна  ни  была  мысль,  -  слова  всегда  будут
фальшивы.
   Њало-помалу это стремление быть правдивым угасло в нем. Њысль о сердце,
говорЯщем  сердцу,  стала  казатьсЯ  невероЯтной.  ‚се,  что  ему  следует
сделать, решил он, - это запечатлеть в ее уме свой нарисованный  им  ранее
образ.  —то  еще  возможно  в  человеческих  отношениЯх?  Њы   создаем   в
представлении людей, с которыми встречаемсЯ, тот или иной образ нас самих,
а потом стараемсЯ вести себЯ неуклонно в соответствии с этим образом.
   Ћн опЯть взЯл письмо N_5 и перечитал его. ‚ конце концов,  несмотрЯ  на
некоторую  натЯнутость  слога,  оно  создавало  образ  храброго   молодого
человека, находившегосЯ в этом незнакомом городе-лагере,  каким  длЯ  него
ЯвлЯлсЯ Џариж. Њожет быть, следовало  оттенить  немножко  больше  любовную
сторону и внести несколько мужественных скромных ноток, столь милых сердцу
англичанина.
   Ћн не думал о том, как она отнесетсЯ к этому письму.  €ли,  вернее,  он
думал, что она отнесетсЯ к нему так, как ему хотелось.
   Ћн окончил пЯтое письмо.  —тобы  уж  не  колебатьсЯ  больше,  он  сразу
запечатал его, наклеил марку и понес в почтовое отделение на Ђвеню.
   Љогда  письмо  было  отправлено,  сомнениЯ  и  боль  в   сердце   снова
зашевелились, но  теперь  уже  было  очевидно:  они  зашевелились  слишком
поздно.  Ћн  постаралсЯ  заглушить  их.  „орогой  ему  повстречались   два
американских офицера, которые спросили его, как пройти к Ћпере. Ћн сказал,
что идет как раз в ту сторону, и они пошли  вместе.  Ћн  шел  по  знакомым
широким  серым  улицам  вдоль  набережной,  восхищалсЯ  и   заставлЯл   их
восхищатьсЯ  нежной  серебристостью,  зелеными  и  бледно-голубыми  тонами
парижской акватинты. Ђмериканцы говорили на каком-то совершенно варварском
жаргоне,  но  проЯвлЯли  полную  готовность  учитьсЯ.   Ћн   очень   много
рассказывал им об Ђнглии, о ”ранции, о ходе войны.
   Ћни предложили выпить, и он отправилсЯ с ними.  …му  удалось  на  времЯ
отделатьсЯ от двух неотвЯзно преследующих его неприЯтных мыслей:  мысли  о
том, что хотЯ он и любит Њаргарет, но  между  ними  каким-то  таинственным
образом утратилась свЯзь, и непонЯтно, как и почему это случилось, и затем
мысли о том, что в самом скором времени ему  придетсЯ  расстатьсЯ  с  этой
неопределенной,  но  более  или  менее  безопасной  жизнью  в   Џариже   и
отправитьсЯ героем на фронт. „о сих пор он не получал никаких уведомлений,
но  он  чувствовал,  как  нащупывающаЯ  рука  войны  протЯгиваетсЯ,  чтобы
схватить его. ’еодор страстно желал быть  героем,  но  стоило  ему  только
представить себе непрерывное напрЯжение, невыносимые трудности и все ужасы
этой роли, мысли его тотчас же  разбегались,  и  ему  совсем  не  хотелось
думать о действительном положении вещей.
   Ћдно времЯ, примерно недели три,  ’еодору  казалось,  что  преследующаЯ
десница войны промахнулась и уж больше не ищет его. „ела в учреждении  все
больше и больше уходили из его рук. “ него было мало  обЯзанностей,  затем
стало еще меньше. Ќеопределенность его положениЯ была бы невыносима,  если
б не мысль о том, что ему предстоит нечто еще более невыносимое, когда эта
неопределенность кончитсЯ.
   Ћн провел вечер в обществе этих двух американцев  шумно  и  весело.  Ћн
напилсЯ, но не настолько, чтобы потерЯть способность  владеть  собой.  …го
новые друзьЯ  были  так  откровенно,  так  добросовестно  пьЯны,  что  это
заставлЯло его следить за собой и оставатьсЯ трезвым.  Ћни  говорили,  что
"они  ликвидируют  ‹афайета".  Љогда  их  наконец  подхватили  и  довольно
стремительно  повели  с  собой  две  молодые,  профессионально  оживленные
женщины, с которыми они решили завершить этот приЯтный вечер, они  уверЯли
’еодора, что не забудут этих прекрасных минут, проведенных в его обществе,
- он рассталсЯ с ними, уклонившись при помощи своего неофранцузского "Il y
a quelqu'une", что привело их в неописуемое восхищение.
   Њладший  из  этих  ликвидаторов  крикнул  ему  на   прощание:   "Ѓудьте
непорочны, юноша, будьте непорочны!" - и с этими словами исчез, рассыпаЯсь
в  похвалах  высокой  красоте  незапЯтнанного  целомудриЯ  перед   молодой
проституткой, доставшейсЯ на его долю. …е  знаниЯ  англосаксонского  Языка
были далеко не  совершенны.  Ћна  могла  кое-что  сказать,  но  ничего  не
понимала.
   - џ покажу, что ты прав, - говорила она  ему  ободрЯюще  после  каждого
нового взрыва красноречиЯ.
   Ќа следующий день ’еодору пришлось отправитьсЯ на почту, чтобы получить
два заказных письма, которые пришли на его имЯ. Ћн должен был  ЯвитьсЯ  за
ними лично. Ћни пришли из ЏарвиллЯ с большим опозданием, в котором он  сам
был виноват. Ћн вспомнил, что некоторое времЯ не сообщал в Џарвилль своего
парижского адреса. Ћн забыл это сделать, может быть, до некоторой  степени
умышленно.
   Ћн пошел на почту, получил два письма и узнал из них две  новости.  …го
мать умерла, и ему уже три днЯ тому назад надлежало ЯвитьсЯ в лагерь  близ
ЂббевиллЯ.


        8. ЏЋ‘‹…„Ќ€… ‘‹Ћ‚Ђ Љ‹Ћђ€Ќ„›

   Љонечно, Љлоринда выглЯдела плохо и казалась больной.  Ћна  всЯ  как-то
посерела, но за все времЯ ни разу даже не намекала  ему,  что  смерть  уже
витает над ней.
   ’еодор снова перечитывал оба ее письма, и мысли его устремлЯлись к ней,
что помогало ему отвлечьсЯ от более пространных размышлений о том, что  он
теперь не что иное, как дезертир, что его разыскивают, а  когда,  наконец,
его поймают, ему придетсЯ еще давать объЯснениЯ по поводу  этой  маленькой
заминки с адресом.
   Ћна умерла. “шла навсегда из его жизни. …го мать; он не  помнил,  чтобы
она когда-нибудь ласкала его, но  за  эти  последние  годы  он  постепенно
научилсЯ уважать и ценить ее  ум  и  проницательность.  Ћна  была  из  тех
матерей, которые  лучше  ладЯт  со  взрослыми  сыновьЯми,  чем  с  детьми.
Љонечно, она была страшно изнурена и утомлена, когда он  в  последний  раз
приезжал в Ђнглию, и как это глупо с его стороны, что он не заметил этого.
Ћна, вероЯтно, чувствовала, что ей недолго жить,  судЯ  по  тому,  как  ей
мучительно не терпелось окончить поскорее  этот  "Џсихоанализ  философии".
Ћна окончила бы его, в этом он был убежден. ќто была не  иллюзорнаЯ  книга
его отца.
   („алеко ли она продвинулась? Њожет быть, ”ердинандо закончит и выпустит
ее теперь?)
   Ћбычно она писала ему очень кратко.
   Ћни, в сущности, никогда по-настоЯщему  не  "переписывались".  ќти  два
письма, которые он получил с сопроводительной запиской доктора, тоже  были
коротенькие и написаны карандашом, но на этот раз  не  чувствовалось,  что
она стараетсЯ писать кратко. Ћна как будто пыталась высказать в них что-то
такое, что она слишком долго носила в себе.
   "Њой милый  сын  (начиналось  оно,  раньше  всегда  было  "’еодор").  џ
собиралась сказать тебе, когда ты пришел  проститьсЯ,  -  но  ты  был  так
поглощен чем-то,  так  торопилсЯ  уйти,  -  что  мне  предстоит  операциЯ,
по-видимому, с целью исследованиЯ, насколько Я понимаю. Џоследнее времЯ  Я
чувствовала  себЯ  неважно.  Љакие-то  странные  боли  и  тЯжесть.  ’ы  не
беспокойсЯ. ’олько сознание,  что  мне  предстоит  операциЯ  -  во  всЯкой
операции всегда есть некоторый риск, - вызывает желание привести в порЯдок
всЯкие дела.
   ЊенЯ тревожат наши отношениЯ, ’еодор. € тревожат уже  давно.  Ќе  знаю,
следует ли менЯ отнести к категории  хороших  или  дурных  матерей.  Њожет
быть, Я всегда была дурной матерью, не знаю. џ готова признать, что Я была
слишком неустойчива, слишком много  жила  умственной  жизнью,  чтобы  быть
по-настоЯщему  хорошей  матерью.  џ  многим   пренебрегала,   от   многого
отмахивалась. Њожет быть, мне следовало родить на свет книги, а не  детей.
•отЯ бы одно  детище.  €  выправить  его  тщательно.  ’ебЯ  Я  никогда  не
выправлЯла. џ всегда мечтала о хорошем серьезном разговоре  с  тобой,  мой
дорогой, но из этого ничего не вышло. …сть вещи, которые мне  хотелось  бы
выЯснить с тобой. —резвычайно существенные. Ќо Я сама узнала о них только,
когда ты уже вырос. Ќасчет того, как люди понимают  и  принимают  жизнь  -
иначе говорЯ, как они себЯ ведут в жизни. …сли бы только они  смотрели  на
нее прЯмо, а не сквозь туман слов  (все  это  больше  похоже  на  какие-то
заметки, чем на письмо). џ думаю, если бы они могли достигнуть простоты  и
откровенности - высшего духовного совершенства, - тогда мир стал бы совсем
иным.
   џ мысленно вела  с  тобой  разговоры  об  этом  -  тысЯчи  раз,  долгие
разговоры. Ќо об этом трудно даже писать, говорить еще труднее.
   ‚се живут, опутанные каким-то туманом слов, мы сами окутываем себЯ этим
туманом слов о жизни, ослеплЯем себЯ. ’уман  фраз.  Њы  рассказываем  себе
сказки и стараемсЯ все видеть в хорошем свете. џ начала понимать это много
лет спустЯ после твоего рождениЯ, и с  тех  пор  Я  стараюсь  сорвать  эту
повЯзку и смотреть на вещи прЯмо. ‚се люди ходЯт  с  завЯзанными  глазами,
натыкаютсЯ друг на друга, ушибают друг  друга...  €  Я  смотрела,  как  ты
растешь и плетешь паутину воображениЯ, вытЯгиваЯ ее  из  себЯ,  как  паук,
сплетаешь ее в повЯзку и ходишь в этой повЯзке, словно в  тумане.  Ѓредешь
ощупью, натыкаЯсь на всех, и ушибаешь себЯ и других.
   Ќе знаю, поймешь ли ты хоть  слово  из  всего,  что  Я  написала.  …сли
поймешь,  то  это  может  оказатьсЯ  ненужным,  а  если  не   поймешь,   -
бесполезным. Ќо все-таки Я хочу сказать тебе: "‘мотри на вещи прЯмо".
   ("Ђ разве Я не смотрю прЯмо?" - возразил читающий.)
   џ должна была сказать тебе это, когда ты еще был мальчиком. Ќо разве  Я
тогда понимала это так, как  понимаю  теперь?  Ќе  заслонЯй  своего  взора
приЯтными  иллюзиЯми.  џ  хочу  сказать,  не  столько  приЯтными,  сколько
спасительными,  спасительными  и  обольщающими.  ќто  сладкий  Яд   жизни.
Џерестань рассказывать себе волшебные сказки о себе самом. †изнь совсем не
волшебнаЯ сказка. ‚ моей вселенной нет  ничего  красивенького,  когда  мне
удаетсЯ взглЯнуть на нее из-под  моей  повЯзки,  но  есть  нечто  -  нечто
несравненно  лучшее,  ’еодор.  Ќечто  величественное,  чудесное,  суровое,
высокое, вне любви и ненависти, вне желаниЯ. Ћдин только проблеск этого...
не сравнитсЯ со всей этой  приторной  красивостью.  Ђ  надо  всем  этим  -
‘ущество, оно стоит высоко-высоко над  этой  игрой  слепого  человеческого
самообольщениЯ. џ не могу сказать тебе, что это, если ты сам не знаешь.  џ
не могу назвать это богом. Ѓог - это  слово,  которое  обозначает  столько
вещей - конфетные личики с перламутровыми очами, устремленными  кверху,  -
длЯ менЯ  это  не  годитсЯ.  Ќо...  Ѓезмолвный  ‘озерцатель.  Џокой  „уши.
Ћтрешение от себЯ. …динственнаЯ подлиннаЯ жизнь... „лЯ этого нет слов.
   Ќадо прийти к этому.
   џ, кажетсЯ, сказала тебе все, что хотела сказать, милый сын, но,  когда
Я перечитываю это, мне кажетсЯ, что Я не сказала ничего. Ќо Я сказала, как
могла. џ очень устала. џ чувствую себЯ ужасно усталой теперь всегда. ’ы не
можешь представить себе, как быстро Я устаю. Њне что-то дают, и Я  оживаю,
Я чувствую, что мое сознание светло  и  Ясно,  как  кристалл,  пока  Я  не
пытаюсь заставить его работать. ’огда оно быстро идет на  убыль.  €  через
какие-нибудь пЯть минут оно слабеет  и  гаснет.  Ќам  с  тобой  надо  было
серьезно побеседовать обо всем этом год назад, если не  больше.  Ќаш  мир,
дорогой мой, обременен этими невысказанными мыслЯми, которые  люди  должны
были бы высказать и никогда не высказывают.
   ‡автра операциЯ; сиделка суетитсЯ около менЯ.  џ,  может  быть,  допишу
попозже".
   ‚торое письмо было нацарапано очень неразборчиво на маленьком  листочке
линованной бумаги, вырванном, по-видимому, из записной книжки.
   "Љогда они дают мне лекарство, Я куда-то  проваливаюсь,  избавлЯюсь  от
боли. ЉажетсЯ, будто плаваю. Џрихожу в себЯ, боли нет. Ћчень, очень, очень
ЯснаЯ голова.
   џ теперь все вижу Яснее, гораздо Яснее. ‚сегда  мечтала  об  этом.  ’ак
трудно писать. ‘лова не идут. Љарандаш  не  слушаетсЯ.  –еплЯетсЯ.  ’олько
голова полна всем этим. Љровь так медленно движетсЯ.  ‘вет  гаснет.  ‘коро
совсем погаснет. •очетсЯ объЯснить все снова. ‡автра, может  быть.  ЏолнаЯ
Ясность. ‘вет. ‘естра говорит, завтра".
   „октор в сопроводительной записке написал, что последние слова Љлоринды
сиделке были; "Џошлите это ’еодору".  „октору  не  сразу  удалось  достать
адрес; он послал письмо заказным. ‚се три письма - два письма  Љлоринды  и
записка доктора - пришли в одном конверте.
   Ќекоторое времЯ ’еодор сидел, задумавшись, забыв о том,  какаЯ  угроза,
какое принуждение могли скрыватьсЯ во втором заказном письме. Ћн не увидит
мать мертвой, как видел отца. џрче всего она вспоминалась ему такой, какой
он  видел  ее  во  времЯ  своей  последней  поездки  в  ‹ондон:   усталое,
осунувшеесЯ лицо, измученные глаза, глубокий мЯгкий  голос;  он  вспоминал
теперь, как трудно ей было говорить. ќтот образ больной  женщины  заслонЯл
теперь более красивую, более здоровую,  но  всегда  несколько  распущенную
Љлоринду блэйпортского периода, крупную,  рослую,  плотную,  иногда  вдруг
настойчиво требовательную. „лЯ него она всегда была Љлоринда, а  не  мать.
Ћн вспоминал ее то хмурой и угрюмой, то возбужденной, блестЯще остроумной.
Ћна столько всего знала! Ћна могла припереть  к  стенке  даже  “импердика,
когда  бывала  в  ударе.  Ќо  нежности  в  ней  совсем  не  было.   ‚сегда
чувствовалсЯ какой-то холодок. …сли она когда-нибудь и ласкала ’еодора, то
всегда очень сдержанно. “ него сохранилось воспоминание о редких  минутах,
когда их обоих  внезапно  охватывало  искреннее  восхищение  друг  другом,
например, когда они "нарЯжались", перед тем как пойти к Џаркинсонам, и еще
как-то, раз или два, когда оба  они  были  в  белых  костюмах,  загорелые,
раскрасневшиесЯ на солнце.
   Ћн снова взЯл оба ее письма и положил их перед собой на столе.
   Ѓыло ли это  действительно  ее  завещанием  ему?  —то  она  хотела  ему
сказать? Ћна пыталась выразить какую-то свою веру. Ќо это не вызвало в нем
никакого отклика. ђазве это обращено к нему?
   ќто было не столько письмо, сколько неоконченный этюд. …му предлагалось
смотреть на вещи прЯмо. € тогда, может  быть,  он  тоже  увидит  этого  ее
пустого бога, который почти что и не бог. Љак будто он не смотрит прЯмо на
эти вот окопы и смерть, ожидающую его. € как бы  там  ни  было,  длЯ  этих
вопросов он нашел свое решение. …му не нужна эта туманнаЯ вера в  какой-то
принцип отречениЯ. Ћн верный сын  англиканской  ортодоксальной  церкви,  и
разве он в любую минуту не готов достойно завершить свою жизнь и  умереть,
если потребуетсЯ, за бога, королЯ и отчизну?
   ’ут мысли его на некоторое времЯ отвлеклись  от  Љлоринды,  и  он  живо
представил себе картины славной смерти  на  поле  брани.  ‡атем  он  опЯть
вернулсЯ к действительности - к воспоминаниЯм о матери. ’еперь он  начинал
Яснее понимать ее.
   —то означало все это? Ћн, наконец, нашел ответ.
   …е письмо было литературой. Ќе  письмо,  а  литературный  набросок.  …й
нравилось писать. Ќравилась напрЯженнаЯ работа ума. Ћна была писателем  по
натуре, писателем-критиком.  Ђ  последнее  времЯ  она  писала  много  и  с
увлечением. „а, вот в чем дело.
   ќто было не столько прощание, сколько последний критический  опыт.  Ћна
всегда относилась к нему критически, до самой  последней  минуты.  ’ак  же
критически, как Њаргарет. ‚сЯкий раз,  когда  она  глЯдела  на  него,  ему
казалось, что она выискивает в нем какие-то недостатки.
   - Ћна никогда не любила менЯ, -  сказал  ’еодор,  вертЯ  в  руках  этот
жалкий прощальный листочек. - Ћна никогда не любила менЯ по-настоЯщему.
   ѓде же тут самоотречение и всепрощающее обожание - а ведь это, как всем
известно, и составлЯет основу материнской любви? € каждый сын от  рождениЯ
имеет на это право. Ђ где они среди всех этих холодных рассуждений? Џитала
ли она к нему когда-нибудь такие чувства? ќто бедное письмо,  которое  все
словно изнемогало и корчилось, не вызывало в нем ответной  любви.  Ђ  ведь
это самаЯ вернаЯ проба любви - она согревает тебЯ, и ты  любишь  в  ответ.
‹юбовь слепа. Ћна чувствует и греет, она не рассматривает тебЯ.
   ‘транно, какой она всегда бывала  застенчивой  с  ним,  сколько  он  ее
помнит. ’акой застенчивой, точно она боЯлась его. ’очно она  боЯлась,  что
он потребует от нее любви, а она не сможет ее дать. ‘ловно  она  опасалась
его вызова...
   Ѓыла ли эта застенчивость с ним следствием ее  отношений  с  отцом?  Ћн
старалсЯ припомнить какую-нибудь нежную сцену между  родителЯми,  какое-то
проЯвление любви. Ќо не мог вспомнить ни нежности, ни ласковой, задушевной
близости.  „а  любила  ли  вообще  Љлоринда?  ‹юбила  ли  она  кого-нибудь
по-настоЯщему? ђазве любовь не главное дело женщины? Џризвание  женщины  -
жить длЯ любви.
   —то за фантастическаЯ, нелепаЯ штука - любовь! ‚се ее  жаждут,  все  ее
требуют, но кто способен дать ее?
   ‹юбопытно, что ’еодор не включал себЯ в это всеобъемлющее  "все".  ‘ебЯ
он не считал. ‘ам он стоЯл особнЯком.  Џод  "всеми"  он  подразумевал  все
остальное человечество, и в особенности женщин. ‚се люди, думал он,  хотЯт
быть победителЯми в любви, и никто не  желает  быть  тем  рабом,  которого
каждому хочетсЯ иметь. ‚от и Љлоринда его обманула,  и  ђэчел  и  Њаргарет
обещали  и  не  сдержали  обещаниЯ,  готовы   были,   казалось,   отдатьсЯ
безоговорочно, а потом начали ставить условиЯ. …го  манили  в  обетованный
рай безграничного снисхождениЯ,  а  потом  оказывалось,  что  это  суроваЯ
лабораториЯ, где тебЯ подвергают самому  подробному  исследованию.  ‹юбовь
возвышает, раздевает донага, а  потом  безжалостно  разглЯдывает  со  всех
сторон.
   ’ак, значит, это не настоЯщаЯ любовь.
   …го охватила  огромнаЯ  жалость  к  себе  -  к  этому  жаждущему  любви
существу, достойному любви и томЯщемусЯ без любви в этом безлюбом мире.  €
вот теперь, нелюбимый, одинокий, он пойдет навстречу  опасности,  лишениЯм
и, может быть, смерти.
   Ћн долго сидел неподвижно, поглощенный этим странным горьким открытием.
Ќаконец, вздохнув, он протЯнул руку к другим письмам.


        9. ЏЂ„…Ќ€… ‚ ЏЂђ€†…

   ’еодор не сразу отправилсЯ на фронт. ‚ этом мире, изрезанном телефонной
и телеграфной сетью, он затерЯлсЯ еще на три днЯ.
   Ћн предпочел затерЯтьсЯ. €бо, думал он, если  письма  могли  дожидатьсЯ
его три днЯ, с таким же успехом они  могли  дожидатьсЯ  и  шесть  дней,  а
расстрелЯть могут одинаково как за один день, так и за неделю свободы.  Ќо
он знал, что его не расстрелЯют, его просто пошлют на  передовые  позиции.
Ѓыло странное, мучительное и какое-то  почти  исступленное  наслаждение  в
ощущении каждой минуты  этих  украденных  дней.  “  него  сложилось  очень
твердое убеждение, что на фронт он идет, чтобы быть убитым. Ћн видел  себЯ
уже отмеченным печатью смерти. Ћн - человек, который никогда не мог  найти
любви, истинной, самоотверженной любви, и он обречен на смерть.
   Ћн чувствовал в этом  какой-то  байронический  лиризм  и  даже  пыталсЯ
несколько раз выразить это в стихах, но слова не шли к нему.
   Џоследние письма Љлоринды приобрели  какой-то  мрачный  оттенок  в  его
воспоминаниЯх. ‘пустЯ некоторое времЯ ему стало казатьсЯ, что она проклЯла
его на своем смертном одре. Ђ Њаргарет, во всЯком случае сердцем и мыслью,
была неверна ему.
   ‚ воздухе разливалось тепло  ранней  весны.  Ћпускались  сумерки,  лист
бумаги перед ним стал  сереть.  Ћн  бросил  неоконченные  строчки  стихов,
которые  вдруг  неприЯтно  напомнили  ему  своими  пробелами  и  черновыми
наметками потуги ђаймонда, и вышел из своей маленькой грЯзной  комнаты  на
улицу. …го охватило неудержимое желание рассказать о себе все кому-нибудь,
кто ничего о нем не знает. Ђ за этим  желанием  внутри  него,  подстегиваЯ
его, прЯталась  более  широкаЯ,  более  примитивнаЯ  жажда  жизни.  ‹юбовь
обманула его, он воздерживалсЯ напрасно, а теперь его ждут окопы и смерть.
Џочему не урвать  напоследок  что  можно  от  жизни?  Џойти  побродить  по
бульварам. ЌасладитьсЯ жизнью хоть раз. ЌайдетсЯ же где-нибудь  хоть  одно
существо, которое захочет его выслушать.
   Ћно само подвернулось ему как  раз  кстати.  ќто  была  высокаЯ  тонкаЯ
девушка с интеллигентным лицом и очень  блестЯщими  темными  глазами.  Ћна
говорила  мЯгким  голосом.  ‚  нем  совершенно  не   было   тех   жестких,
металлических  ноток,  свойственных  женщинам  ее  профессии,  той  наглой
пронзительности, котораЯ рассчитана на то, чтобы расшевелить мозги  пьЯных
иностранцев.
   Ћн остановилсЯ, когда она заговорила с ним.
   - Џойдем со мной, - сказала она.
   - Ќе знаю, - ответил он. - џ очень несчастлив.
   - ’оварища убили? - спросила она.
   - Њногих. € разные неприЯтности. Ќо неважно.
   - Њы все несчастливы, - сказала она. - C'est triste. Mon amant est mort
il y a deux mois. Cette guerre... [ќто печально. “ менЯ  дружок  умер  два
месЯца тому назад. ќта война... (франц.)] Ќо все-таки  не  стоит  плакать,
мальчик.
   - Ќу что ж, раз в жизни можно повеселитьсЯ. Џойдем,  пообедаем  вместе,
поболтаем. ѓде ты училась английскому?
   - ‚ хорошей школе, - ответила она. - џ знаю местечко, где  можно  уютно
расположитьсЯ.
   ќто было приЯтное местечко. „остаточно было переступить порог, как  уже
чувствовалсЯ   комфорт   и   хорошаЯ   кухнЯ.   Њетрдотель,    почтительно
стушевываЯсь, провел их к нарЯдному маленькому столику, и  ’еодор  заказал
роскошный обед с бургундским длЯ оживлениЯ крови  и  филе  длЯ  укреплениЯ
чресел. Ќежное чувство  к  этой  чистосердечной  и  отзывчивой  иностранке
затеплилось в нем после супа, а после филе оно разгорелось, уже  в  пылкую
страсть. Ћн решил жить мгновением, забыть  все  сложности  своей  жизни  и
своей натуры и позволить себе хоть раз быть беззаботно веселым,  каким  он
иногда умел быть. Ћна живо угадала его намерениЯ. Ћна откликнулась на  них
ото всей души. …е ум,  ее  благородство  становились  все  более  и  более
очевидны. Ћна думала, она всЯчески показывала и  говорила,  что  он  самый
интересный, самый обаЯтельный из англичан, и они наклонЯлись друг к  другу
через стол и обменивались все более доверчивыми и ласковыми  словами,  все
более горЯчими и нежными взглЯдами.
   ‚скоре он уже тихонько поглаживал ее руку, не переставаЯ разговаривать.
Ћн закурил папироску, но вдруг, словно спохватившись, выдернул ее и  сунул
ей в губы, а  сам  закурил  другую.  Ћна  принЯла  это  как  нечто  вполне
естественное, но, может быть, немножко и не так. …е робкаЯ, чуть  заметнаЯ
улыбка была очаровательна.
   ђазговаривали они главным образом о нем. …е трагедиЯ была, по-видимому,
слишком проста и мучительна, чтобы в нее стоило  глубоко  заглЯдывать.  Ќо
он, он жаждал обнажить свою  сложную,  мЯтущуюсЯ  душу.  Ћн  нарисовал  ей
старинную английскую семью, типичный английский домашний  очаг,  рассказал
ей о разных попытках осиротевшего юноши вступить в армию, о том,  как  ему
потом наконец удалось записатьсЯ добровольцем, о жизни в  окопах,  о  том,
как он был ранен, вернулсЯ на родину. …го произвели в офицеры. Ђ теперь он
вдруг узнает о кончине своей дорогой матушки. Џотом, о  многом  умалчиваЯ,
но  с  большой  откровенностью,  он  рассказал  о  своей  любви,  о  своей
несчастной любви. ђазумеетсЯ, он не мог позволить себе говорить откровенно
о Њаргарет. ‘квозь покрывало, которым он  окутал  ее,  смутно  угадывалась
юнаЯ аристократка,  холоднаЯ,  холоднаЯ  от  природы  и  по  всему  своему
воспитанию, надменнаЯ и жестокаЯ.
   - ‚аши англичанки - ледышки, -  сказала  смуглаЯ  дева.  -  џ  знаю.  џ
училась в английской школе.  €  преподаю  французский  au  pair  [в  обмен
(франц.)]. ’ак вот, все девчонки там были ледышки. ‹едышки и грубиЯнки. €м
чего-то не хватает, у них отсутствует какой-то инстинкт.
   - „а нет, это не совсем так, - сказал  ’еодор  и  вздохнул,  как  будто
стараЯсь прогнать мучительные воспоминаниЯ.
   Џотом сразу заговорил о другом.
   - ђасскажи мне об этой английской школе. ђасскажи о себе.
   - ЊоЯ мать была арабкой, родом из Ђлжира, - сказала  она.  -  Ћтец  был
французский офицер. Ћн менЯ любил. Ћн очень менЯ любил. Ћн говорил, что  Я
должна получить лучшее воспитание, какое только можно получить за  деньги.
- Ћна развела руками. -  €  вот  что  из  менЯ  вышло.  -  Ћна  пристально
посмотрела на него. - ’ы очарователен, - прошептала она.  -  ’ы  поЯвилсЯ,
словно звезда. ‚ моем  мраке.  Њужчины!  Њужчины,  с  которыми  приходитсЯ
встречатьсЯ! Ќо что же делать? ‚едь чем-то надо жить.
   Љогда они выходили через вертЯщуюсЯ дверь ресторана, ’еодор чувствовал,
он  был  почти  убежден,  что  наконец  после  горького  разочарованиЯ   и
неудовлетворенности он встретил настоЯщую любовь. € в  течение  нескольких
чудесных часов это убеждение росло,  углублЯлось  и  крепло.  Ѓлагодарение
богу, что это случилось раньше, чем его настигла смерть.  Џотому  что  эта
маленькаЯ алжирка казалась ему истинным воплощением любви.
   …е  отзывчивость,  ее  понимание,  ее  способность  оценить   рыцарское
благородство его натуры превратили эту ночь в волшебную сказку.
   Ћн  жил  исступленным  мгновением;  и  прошлое  и   будущее   перестали
существовать, они превратились длЯ него в романтическую оправу, которой он
украшал настоЯщее. ЏринимаЯ во внимание то,  чем  она  была,  -  она  была
удивительно непосредственна. Ћна обладала божественным даром безграничного
восхищениЯ. Ћна восхищалась его профилем, его волосами,  его  стройностью.
Ћна говорила, что он изЯщен, полон очарованиЯ, полон печального и  нежного
благородства.  ‚  нем  была  подлиннаЯ   аристократичность,   невыразимаЯ,
незаносчиваЯ аристократичность английского джентльмена.
   “тром  волшебное  очарование  несколько  рассеЯлось.  Ћн  проснулсЯ  со
смутным  воспоминанием  о  Њаргарет,  какой  она  была  в  его  лондонской
квартире, и только постепенно понЯл, что находитсЯ в какой-то  непривычной
обстановке.
   Љомната, представившаЯсЯ его взору, была убогаЯ  и  грЯзнаЯ.  Ћна  была
украшена гравюрами весьма нескромного жанра, и все  они,  по  французскому
обычаю,  были  развешаны   слишком   высоко.   Ћбои   представлЯли   собою
квинтэссенцию французской безвкусицы и претенциозности. Ћни  были  покрыты
пЯтнами и плесенью. Ћкна были закрыты, и воздух не отличалсЯ свежестью.  €
смуглаЯ женщина, котораЯ крепко спала возле  него,  слегка  похрапываЯ,  с
открытым ртом, незнакомаЯ, тощаЯ, казалась какой-то жалкой и  беспомощной.
…е беспамЯтство напомнило ему трупы, которые он видел на фронте.
   Ћна проснулась внезапно, сразу пришла в себЯ, села, протираЯ  глаза,  и
узнала его с некоторым усилием. Ћна перестала смотреть на него так, словно
он был какой-то неприЯтной неожиданностью.
   - Ђ! - сказала она, подавив улыбку и закрыв лицо руками.  -  Mon  petit
anglais! [мой маленький англичанин (франц.)]
   ‚ставать оказалось еще неприЯтнее.  Ќо  все  же  в  ней  была  какаЯ-то
удивительнаЯ грациЯ, когда она двигалась по комнате.
   ‚незапно она повернулась к нему и сказала без всЯкого притворства:
   - Љонечно, у тебЯ умерла мать, и ты грустил.  џ  припоминаю.  ‘кажи,  Я
была длЯ тебЯ "bonne amie" [милаЯ подружка (франц.)] этой ночью? Њне  было
так жаль тебЯ. Њне кажетсЯ, Я в  самом  деле  люблю  тебЯ  немножко.  ‚едь
любить могут даже и такие.
   ќто уж было лучше. Љогда она в первый раз взглЯнула на него утром,  ему
показалось, что у нее жесткие блестЯщие глаза,  как  у  змеи.  ’еперь  ему
казалось, что у нее очень умные глаза.
   ‘начала он хотел проститьсЯ с ней, но потом уговорилсЯ встретитьсЯ  еще
раз днем.  Ћн  тут  же  подумал,  что  не  пойдет  на  это  свидание,  но,
позавтракав, настроилсЯ пойти и ЯвилсЯ точно к условленному часу...
   Ћна спросила,  когда  кончаетсЯ  его  отпуск  в  Џариже,  он  деликатно
уклонилсЯ от ответа, но этот вопрос разбудил в нем неприЯтные мысли.  ќтот
любовный эпизод, это исступление украденных часов  близилось  к  концу.  ‚
этот вечер у них  на  глазах  остановили  возле  церкви  Њадлен  какого-то
человека, арестовали и увели. Љто-то из толпы, котораЯ тотчас же растаЯла,
сказал, что это дезертир. Џосле этого тощаЯ алжирка уже не могла  избавить
его от навЯзчивых мыслей.
   Ћн не мог уснуть. …го жажда  жизни  окончилась  внезапным  пресыщением.
‘мутный, но непобедимый ужас охватил его, когда  он  увидел  себЯ  в  этой
мрачной, уродливой комнате с нависшей над ним угрозой ареста и  приговора.
‚спышки света и огни уличного движениЯ  отбрасывали  неверные,  скользЯщие
тени на  потолке.  ‚  воздухе  дрожали  неЯсные  аккорды  звуков,  которые
обрывались, снова поднимались на новой ноте, замирали и опЯть начинались.
   “жас сменилсЯ раскаЯнием, которое  мало-помалу  перешло  в  недоуменную
злобу. Џочему он здесь? —то привело его к этой печальной  необходимости  -
искать забвениЯ в объЯтиЯх проститутки, будучи обреченным на смерть?
   ‚се это потому, что его никто не любил.
   ‚ этом все дело. ќто случилось потому, что его никто не любил.
   …го обошли любовью. Ћн представлЯет собою  биологическую  трагедию.  Ћн
был зачат без настоЯщей любви, рожден без любви, вырос  без  любви.  ђэчел
никогда не любила его (почему она  ни  разу  не  написала  ему  после  той
остендской открытки?), Њаргарет  никогда  не  любила  его.  Ќет,  Њаргарет
никогда его не любила. „аже это жалкое, убогое, истасканное создание возле
него дало ему больше любви, честной, пылкой,  инстинктивной,  всепрощающей
любви, чем Њаргарет. ‚начале, может быть, -  в  тот  раз,  когда  она  так
плакала и по щекам ее текли соленые слезы, - она, пожалуй, и  любила  его.
Ќо потом? ‚ этот его приезд любила ли она его хоть немного? “ нее только и
было в голове, что какие-то стишонки елли, пацифистские лозунги и ’еддины
нравоучениЯ.
   Ќесколько ее невозмутимо-спокойное сердце способно любить - она  любила
’едди.
   Џри мысли о ’едди  его  охватила  Ярость.  Љонечно,  она  любила  ’едди
больше, чем его. Љак мог он не замечать  этого  раньше?  ’еперь  это  было
совершенно Ясно и очевидно. ѓлубоко в тайниках ее существа таитсЯ с трудом
подавлЯемаЯ преступнаЯ страсть. “ психоаналитиков имеетсЯ  этому  какое-то
название, разные названиЯ. „а не все ли равно, как это  называетсЯ,  важна
самаЯ суть. € вот в то времЯ как он, ’еодор, лежит измученный и несчастный
в этой продавленной, гнусной постели в Џариже, не знаЯ, какой  удар  может
на него обрушитьсЯ завтра, ’едди, со своим красным, решительно нахмуренным
лицом, разыгрывает из себЯ мученика - кто не позавидует такому легонькому,
безопасному мученичеству в камере лондонской тюрьмы! Ѓоже милостивый,  вот
бы он посмеЯлсЯ, если б какой-нибудь немецкий аэроплан сбросил  бомбу  над
тюрьмой и уничтожил бы всю  эту  мразь!  Ќикогда  до  сих  пор  ’еодор  не
сознавал, как он ненавидит ’едди, как страстно он желает ему  страданий  и
смерти. € как ненавистны ему следы его влиЯниЯ на сестру!
   Ќенависть душила его. Ћн не мог лежать спокойно. Ћн вертелсЯ с боку  на
бок. Ћн начал метатьсЯ и стонать.
   - Cheri [милый (франц.)], - сонно пробормотала алжирка  и,  протЯнув  к
нему руку, тихонько погладила его и опЯть заснула.
   Ћн представлЯл себе драматическую сцену, в которой участвовали  брат  и
сестра, бурю презрительных обвинений и упреков. Ћн сочинЯл одну за  другой
самые оскорбительные фразы. Ћни  казались  ему  необыкновенно  удачными  и
разЯщими.
   “тром его голова все еще была полна этими изобличениЯми.  Ћн  рассеЯнно
простилсЯ с алжиркой, лживо пообещав ей, что они встретЯтсЯ еще  раз.  Ћна
криво улыбнулась - ее нельзЯ было обмануть. Ћн отправилсЯ к себе  в  hotel
meuble [меблированные комнаты (франц.)] с тем, чтобы уложить вещи, и ехать
в Ђббевилль, и ЯвитьсЯ в свою часть, пока еще было не слишком поздно.  ‚се
пышные  фразы,  которые  он  придумывал  ночью,  с  мучительной   Яркостью
вспыхивали в его сознании. Ћн сел за туалетный стол  и  написал  брызжущим
пером:
   - "’ы никогда менЯ не любила, - упрекал он Њаргарет. -  ’ы  понЯтиЯ  не
имеешь, что такое любовь. †алкаЯ проститутка,  с  которой  Я  провел  ночь
перед тем, как идти на смерть, больше знает о любви, чем ты".
   Ћн мрачно заклеил конверт, решительно написал адрес и поспешил  бросить
письмо в Ящик, пока еще не успел раскаЯтьсЯ.
   Џотом он стал думать, какое это будет страшное письмо, если его  убьют.
Ћн вдруг представил себе Њаргарет совсем в другом свете - она  читает  это
письмо, и в глазах у нее сверкают слезы, слезы раскаЯниЯ.
   Ђ потом засверлила другаЯ, гораздо более  мучительнаЯ  мысль  и  веером
раскинула перед ним целый рЯд неприЯтных  возможностей.  Љаково  покажетсЯ
это письмо, если он останетсЯ невредим, даже не будет ранен?


        10. ‘ЌЂђџ„ ђЂ‡Ћђ‚Ђ‹‘џ

   Џредчувствие смерти, одолевавшее  ’еодора,  оказалось  преждевременным.
…му не пришлось умереть на позициЯх. …му казалось, что он  жаждет  смерти,
что  разочарованный  Ѓэлпингтон  Ѓлэпский,  стремЯсь  покинуть   достойным
образом этот жестокий мир, с  отчаЯнным  бесстрашием  бросаетсЯ  навстречу
опасности,  но  когда   дело   происходило   не   в   воображении,   а   в
действительности, скрытые, подсознательные свойства его натуры выступали с
непобедимой силой. Ћн был сдержан,  но  не  держалсЯ  особнЯком  от  своих
товарищей офицеров. Ћн взирал на восток, быть может, не так неумолимо, как
в  присутствии  Љлоринды  и  Њаргарет,  и  охотней  вступал  в  цинические
рассуждениЯ о жизни, искусстве и удаче, чем в задушевные разговоры о  доме
и своих личных обстоЯтельствах.
   …го  опоздание  не  вызвало  никакого  шума,  и   он   с   подчеркнутой
поспешностью   отправилсЯ   с   распределительного   пункта   в   довольно
комфортабельную офицерскую землЯнку, во всЯком случае, по сравнению с  той
первой землЯнкой эта была комфортабельна. ‚есь уклад жизни казалсЯ  лучше,
чем в первое его пребывание в строю. …му не приходилось  таскать  на  себе
тЯжелого снарЯжениЯ. …му отдавали честь, и, если не считать неуловимой, но
непреодолимой силы, котораЯ держала его привЯзанным к  этой  землЯнке,  он
пользовалсЯ достаточной свободой передвижениЯ. Ћн мог свободно  бродить  в
пределах определенного участка. Ћн имел возможность  лучше  питатьсЯ.  …го
башмаки и краги были точь-в-точь  по  нем,  и  он  чувствовал  себЯ  более
презентабельным. …му казалось, что он теперь много зрелее  и  старше,  чем
возбужденный, измученный новобранец, каким он был  год  с  небольшим  тому
назад,  когда  его  так  ужасно  потрЯсло  зрелище  разорванного  снарЯдом
товарища.
   ‚озвращаЯсь на фронт, он видел много трупов, и старых и новых, и это не
произвело на него большого впечатлениЯ. Џравда, ему и теперь снились  сны,
чрезвычайно неприЯтные сны, которые словно были насыщены  присутствием  не
его самого, а какого-то чуждого ему труса, но они не выходили из  пределов
сновидений и не проникали глубоко в его бодрствующую жизнь. Ћн жил с двумЯ
юнцами, только что выпущенными из школы, Џлантом и ќлдерсом. “  него  было
что порассказать им. € это тоже несколько поддерживало его. Ќо он  начинал
отдавать себе отчет, что фронт стал гораздо более  шумным,  напрЯженным  и
опасным, чем во времЯ первого его пребываниЯ, и  неприЯтельские  аэропланы
стали много чаще поЯвлЯтьсЯ в виду.
   ѓрЯзь, опасность и шум держали в постоЯнном  напрЯжении  его  нервы,  а
когда он старалсЯ  отвлечьсЯ  от  окружающего,  воспоминание  о  последнем
письме к  Њаргарет  осаждало  его  с  упорством  неотвЯзного  музыкального
мотива, от которого никак не отделаешьсЯ, и вызывало длинный рЯд затейливо
разворачивающихсЯ мыслей и рассуждений о ней и  ’едди  и  всей  этой  цепи
влиЯний, котораЯ сделала их обоих противниками войны, а его -  сражающимсЯ
героем. Ћн старалсЯ припомнить в точности  содержание  этого  письма.  …му
хотелось возобновить их спор. € он снова и снова с бесконечными вариантами
начинал свою тЯжбу против Њаргарет.
   ‡атем на тот участок фронта, где он находилсЯ, - он был в ЏЯтой  армии,
- началсЯ нажим последнего немецкого наступлениЯ. …ще когда он только  что
прибыл сюда, чувствовалась  какаЯ-то  тревожнаЯ  смутнаЯ  настороженность,
совсем непохожаЯ на воинственное ожидание более раннего периода. ’еперь  в
первый раз он почувствовал всю мощь бомбардировки, какой она была  в  1918
году.
   ЏеремежающийсЯ  грохот  и  разрывы   снарЯдов   сменились   непрерывным
землетрЯсением, бесконечным чередованием взрывов,  обвалов  и  разрушений.
Ђртиллерийский обстрел достигал такой сокрушительной силы, что,  казалось,
ничего более страшного и представить себе  нельзЯ,  но  вот  он  начиналсЯ
снова, еще более грозный, и превосходил все, что было до него.
   ЉреплениЯ и стены окопов были снесены, окопы изрыты воронками, землЯнки
были  битком  набиты  чудовищно  искалеченными  людьми,   всюду   валЯлись
растерзанные трупы, стоЯли лужи крови. ‚ офицерскую землЯнку попал снарЯд.
Ћн разорвалсЯ, и ’еодор увидал, как юный Џлант, с которым он  разговаривал
пЯть минут назад, упал, придавленный балкой крыши, причем балка не  просто
обрушилась на него, а вошла в его тело. Ќо все же глаза его еще двигались,
он умолЯюще смотрел на ’еодора.  Ћн  был  еще  жив  в  течение  нескольких
секунд. ’ЯжелаЯ завеса газа у входа, казалось, пылала. Ќо сквозь нее лежал
путь к спасению.
   Ћблако газа заставило ’еодора  надеть  маску.  Ћн  стал  взбиратьсЯ  по
ступенькам. Ћн больше не взглЯнул на Џланта.
   € тут сознание ’еодора словно куда-то проваливаетсЯ, и до сего  днЯ  он
не имеет Ясного и свЯзного представлениЯ о  том,  что  он  пережил  и  что
делал.  ‘лучаетсЯ  иногда,  что  они  приобретают  странное   сходство   с
событиЯми,   которые   он   смутно   припоминает,   и   эта   сомнительнаЯ
действительность  переплетаетсЯ  с   усилиЯми   воображениЯ,   пытающегосЯ
драматизировать поступки, в которых его  обвинЯли.  Ќо  все  это  ЯвлЯетсЯ
отнюдь не чем-то цельным, а похоже на разрозненные  отрывки  из  двух-трех
различных, но сходных историй и, во всЯком случае, не имеет ничего  общего
с его прочно установившимсЯ представлением о самом себе.
   ЏроступаЯ сквозь мглу  его  утаиваний  и  поправок,  встает  картина  -
бесконечно отвратительное зрелище окопа, развороченного и разрушенного  до
такой степени, что он больше напоминает русло бурного  потока,  чем  окоп.
Љак будто это какое-то детское сооружение, которое  сокрушил  и  растоптал
злобный великан. Џовсюду  валЯютсЯ  трупы,  растерзанные,  разорванные  на
куски. € по этому ущелью ужаса наступают  немцы,  маленькаЯ  рассыпавшаЯсЯ
кучка, несколько человек с примкнутыми штыками, в глазастых  противогазах,
- они идут и оглЯдываютсЯ по сторонам, словно нерешительные исследователи.
‚ их наступлении не чувствуетсЯ ни большой  уверенности,  ни  угрозы.  ќто
просто отдельные образы какого-то мучительного, страшного сна. Ќо за  ними
через  дымЯщиесЯ  груды  развалин  идут  другие,  более  решительные.  Ћни
начинают стрелЯть, бросать гранаты.  Ћгонь  рвущихсЯ  снарЯдов  вспыхивает
сквозь дым, воздух содрогаетсЯ вокруг ’еодора. Ќесколько английских солдат
бьютсЯ с  неприЯтелем  возле  него.  Ћдин  громко  вскрикивает  и  падает,
цеплЯЯсь за его колени. ’еодор вспоминает, как он с  проклЯтием  оттолкнул
умирающего и бросилсЯ бежать прочь, прочь отсюда. Ћн один. Ћн невредим. Ќо
если он останетсЯ здесь, разве  он  уцелеет?  ‚  сознании  его  проноситсЯ
мысль, что все это ужасно, что этого  не  должно  быть.  ’едди  был  прав.
Њаргарет была права. ќто верх безумиЯ, люди сошли с ума. ‚се эти люди -  и
те, кто с ним, и те, кто против него, - все эти  фантастические  фигуры  в
масках, все они безумцы, безумцы оттого, что повинуютсЯ,  безумцы  оттого,
что позволили привести себЯ сюда, безумцы потому, что не покончат с этим.
   Џрежде всего во что бы то ни стало надо  вырватьсЯ  из  этого  кошмара,
уйти от этих маньЯков. Ћн пытаетсЯ вырватьсЯ из  этого  кошмара  -  дни  и
недели он пытаетсЯ вырватьсЯ - и снова проваливаетсЯ в него.
   „ругое видение, почти такое же Яркое.
   Ћн один. Ќа нем противогаз, но ему кажетсЯ, что он прилегает