о грозЯ далекому небу.
   ќта быстроногаЯ купальщица, всЯ сотканнаЯ  из  света  и  красоты,  была
Ќетти, и с нею он, ради которого она изменила мне.
   Љак молниЯ, промелькнула мысль, что Я мог здесь умереть, упав  духом  и
не отомстив!
   —ерез мгновение Я уже гналсЯ  за  беспечной,  ничего  не  подозревавшей
парой, неслышными шарами, по мЯгкому песку, с револьвером в руке.


   „обежав до вершины песчаного холма, Я увидел среди дюн дачный  поселок,
который искал. ѓде-то хлопнула  дверь,  беглецы  исчезли.  џ  остановилсЯ,
всматриваЯсь.
   Ќевдалеке виднелась группа из трех домиков, они вбежали в один из  них,
но Я не успел разглЯдеть, в который. ‚се двери и окна были  растворены,  и
нигде не было видно огнЯ.
   Њестечко, на которое Я наконец наткнулсЯ, возникло из протеста людей  с
артистическими наклонностЯми, ведущих бездумную жизнь и ненавидЯщих тесные
рамки дорогих  и  чопорных  приморских  курортов  той  поры.  ‚  то  времЯ
железнодорожные  компании  обыкновенно   продавали   вагоны,   отслужившие
известное  число  лет,  и  какой-то   изобретательный   человек   придумал
превратить эти вагоны в жилые домики длЯ летнего отдыха. ќто вошло в  моду
у того класса людей, в котором  господствует  дух  богемы;  они  соединЯли
два-три вагона, и эти  импровизированные  жилища,  выкрашенные  в  веселые
цвета,  с  широкими  верандами  и  навесами  представлЯли  самый  приЯтный
контраст с чопорностью курортов. Ѓез сомнениЯ, в этой бивачной жизни  было
много   неудобств,   поэтому   такие   поселки    обыкновенно    наполнЯла
жизнерадостнаЯ молодежь, переносившаЯ всЯкие неудобства весело и беспечно.
‹егкий муслин, банджо, китайские фонарики, спиртовки длЯ  стрЯпни  -  вот,
кажетсЯ, отличительные признаки таких поселков. Ќо длЯ менЯ  это  странное
убежище искателей  удовольствий  оставалось  загадочным  и  непонЯтным,  и
неЯсные намеки старика с деревЯнной ногой не уменьшали,  а  еще  усиливали
мое недоумение. ќто было всего  лишь  сборище  легкомысленных  и  праздных
людей, но Я видел его в самом мрачном свете, как все беднЯки,  отравленные
вечной необходимостью убивать  в  себе  всЯкую  жажду  радости.  ЃеднЯкам,
рабочим в замасленной одежде недоступны были чистота  и  красота,  и  они,
обреченные на жизнь в грЯзи и мраке, мучимые неосуществимыми желаниЯми, со
жгучей завистью и темными,  мучительными  подозрениЯми  глЯдели  на  жизнь
своих ближних, которым повезло больше. Џредставьте себе мир,  где  простые
люди считали любовь скотством.
   ‚ старом мире в основе половой любви всегда  таилось  что-то  жестокое.
’аково по крайней мере мое впечатление,  которое  Я  пронес  через  бездну
‚еликой Џеремены. “спех в любви считалсЯ ни с чем не  сравнимым  триумфом,
неудача - позором...
   Њне не казалось  странным,  что  это  дикое  представление  пронизывало
насквозь все мои чувства и в тот момент сплело  все  эти  чувства  в  один
клубок. џ верил - и был прав, мне  кажетсЯ,  -  что  любовь  всех  истинно
любЯщих была тогда своего рода вызовом, что, соединЯЯсь  в  объЯтиЯх  друг
друга, они бросали вызов всему окружающему  миру.  ‹юди  любили  наперекор
всему  миру,  а  эти  двое  любили  назло  мне.  ЊоЯ  неистоваЯ   ревность
подстерегала их любовные утехи.  Ћтточенный  меч,  самый  острый  на  всем
свете, таилсЯ в их розовом саду.
   ‚ерно ли это или нет, но так мне тогда казалось. џ никогда не  играл  с
любовью, Я не был легкомысленным влюбленным. џ  желал  пламенно,  Я  любил
страстно. Ѓыть может, поэтому-то Я и писал такие неуместные  и  запутанные
любовные письма: шутить такой темой Я не мог...
   Њысль о сиЯющей красоте Ќетти, о том,  как  дерзко  отдалась  она,  как
легко  досталась   победителю,   доводила   менЯ   до   бешенства,   почти
превосходЯщего мои физические силы, слишком Яростного длЯ моего  сердца  и
нервов. џ медленно спустилсЯ с песчаного холма к этому  странному  поселку
чувственных радостей. ’еперь в моем жалком теле жил могучий дух ненависти.
Љак карающий меч, Я был отточен длЯ страданий, смерти и жгучей ненависти.


   џ остановилсЯ в раздумье.
   Ќачать обходить один домик за другим, пока на мой стук не ответит  один
из тех двух? Ђ если ответит служанка?
   €ли ждать и караулить, может быть, до утра? Ђ тем временем...
   ‚о всех ближайших домиках теперь все стихло. …сли Я подойду потихоньку,
то через отворенные окна, может быть, увижу или услышу  что-нибудь  такое,
что наведет на след. Ћбойти вокруг крадучись или  пройти  прЯмо  к  двери?
‘ейчас настолько светло, что она узнает менЯ даже издалека.
   џ опасалсЯ, что, впутав в свое дело расспросами третьих лиц,  Я  рискую
встретитьсЯ с изменниками в присутствии этих  третьих  лиц,  и  они  могут
отнЯть у менЯ револьвер, схватив за руки. €, кроме того, каким именем  они
тут назвались?
   "Ѓум!" - ‡вук медленно дошел до моего сознаниЯ и тотчас же повторилсЯ.
   џ с нетерпением обернулсЯ, как человек,  задетый  дерзким  прохожим,  и
увидел  милЯх  в  четырех  от  берега  на  серебрЯной  рЯби  волн  большой
броненосец, выбрасывавший из трубы красные искры. Љогда Я обернулсЯ, снова
сверкнул огонь орудий, стрелЯвших в сторону открытого морЯ, и в ответ  над
горизонтом тоже замелькали огни и заклубилсЯ дымок.  ’ак  осталось  это  в
моей памЯти; Ясно вижу самого себЯ - Я не сводил глаз с морЯ  в  состоЯнии
какого-то глупого изумлениЯ. Љак все это некстати! € что мне  за  дело  до
всего этого?
   ‘ прерывистым свистом взвилась ракета с мыса за  поселком  и  врезалась
жарким золотом в небесное сиЯние: послышались звуки третьего и  четвертого
выстрелов.
   Ћкна темных домиков вспыхивали одно за другим квадратами  алого  света,
вначале  мигающего,  а  потом  становившегосЯ  ровным.  Џоказались  темные
головы, обращенные к морю, отворилась  дверь  и  выбросила  наружу  полосу
желтого света, сразу же утонувшего в блеске кометы. ќто  напомнило  мне  о
том, что Я должен сделать.
   "Ѓум, бум!"
   Љогда Я опЯть взглЯнул на большой броненосец,  за  его  трубой  дрожало
маленькое пламЯ, похожее на факел. ‘лышно было, как работают его машины.
   ‚ поселке перекликались голоса. €з ближайшего домика  вышел  мужчина  в
белом купальном халате,  до  смешного  напоминавший  араба  в  бурнусе,  и
остановилсЯ, озаренный сиЯнием, не отбрасываЯ тени.
   Ћн приставил руку козырьком над глазами, посмотрел на  море  и  крикнул
тем, кто был в домике.
   ќти люди внутри - это они! Њои пальцы крепче сжали револьвер.  —то  мне
за дело до этой военной  бессмыслицы?  џ  обойду  кругом  между  песчаными
дюнами и незаметно подойду к домикам с другой стороны. Њорской  бой  может
помочь мне, но в остальном он менЯ нисколько не  интересует.  "Ѓум!  Ѓум!"
ѓулкие, потрЯсающие звуки докатились до менЯ, ударили по сердцу и смолкли.
‘ейчас Ќетти выйдет посмотреть.
   Ћдна, потом еще две закутанные фигуры вышли из домиков и присоединились
к мужчине в белом халате. ’от показал рукой на море и звучным тенором стал
давать объЯснениЯ. џ мог расслышать некоторые слова.
   - ќто - немецкое судно, - говорил он. - ’еперь ему конец.
   Љто-то  стал  возражать,  слышались  спорЯщие  голоса,  но  слов  Я  не
разобрал. џ медленно пошел в обход, наблюдаЯ за этой группой.
   Ћни вдруг закричали все вместе, да так  громко,  что  Я  остановилсЯ  и
посмотрел  на  море.  Ќа  том  месте,  куда  только   что   попал   зарЯд,
предназначенный длЯ броненосца,  взвилсЯ  высокий  фонтан.  ‚торой  фонтан
взметнулсЯ еще ближе к нам, за ним  третий,  четвертый,  и  тут  на  мысу,
откуда взлетела ракета, поЯвилось и медленно  рассеЯлось  вихревое  облако
пыли. ’отчас же вслед за этим раздалсЯ оглушительный взрыв,  и  обладатель
тенора подпрыгнул и крикнул:
   - Џопали!
   „а, так что Я хотел?..  ђазумеетсЯ,  Я  должен  пройти  за  домиками  и
приблизитьсЯ сзади.
   ‚ысокий женский голос кричал:
   - Њолодожены, молодожены, выходите же посмотреть!
   —то-то слабо блеснуло в тени ближайшего ко мне  домика,  мужской  голос
ответил что-то неразборчивое, зато потом Я Ясно услышал голос Ќетти:
   - Њы только что купались.
   —еловек, который вышел первым, закричал:
   - ђазве вы не слышите пальбу? €дет бой, и совсем близко - милЯх в  пЯти
от берега.
   - —то? - отозвались из домика, и окно отворилось.
   - ‚он там.
   џ не расслышал ответа из-за шороха моих собственных движений. џсно, что
эти люди поглощены морским сражением и не посмотрЯт в мою сторону, поэтому
Я пошел прЯмо в темноту, туда, где была Ќетти и куда  влекли  менЯ  темные
желаниЯ моего сердца.
   - ‘мотрите! - закричал кто-то, указываЯ на небо.
   џ взглЯнул вверх  и...  что  это?..  ‚се  небо  было  исчерчено  Яркими
зелеными струЯми; они исходили из одного центра -  где-то  между  западным
горизонтом и зенитом. ‚ сиЯющих облаках вокруг метеора  началось  странное
движение - словно струи текли  на  запад  и  обратно  на  восток  с  таким
треском, как будто по всему небу шла стрельба  из  призрачных  пистолетов.
Њне показалось,  что  сам  метеор  идет  мне  на  помощь,  что  со  своими
бесчисленными  пистолетами  он  спускаетсЯ,  как  завеса,   чтобы   скрыть
бессмыслицу, происходЯщую на море.
   "Ѓум!" - прогремело орудие большого броненосца.
   "Ѓум!" - отвечали преследовавшие его крейсеры.
   ‚ид  этих  струЯщихсЯ  и  пенЯщихсЯ  полос  света   на   небе   вызывал
головокружение. ‘ минуту Я стоЯл,  ослепленный  и  опьЯненный.  Ќа  минуту
мысль моЯ оторвалась от будничной прозы. Ђ  что,  если  фанатики  правы  и
наступает конец света? Љакое торжество длЯ Џарлода!
   Ќо тут мне пришло в голову, что все это происходит лишь длЯ того, чтобы
способствовать моей мести. Ѓой на море, небо над головой -  все  гремит  и
сверкает, как грознаЯ оболочка моего  деЯниЯ.  Ќетти  вскрикнула  шагах  в
пЯтидесЯти от менЯ и снова разбудила во мне Ярость. џ вернусь к ней  среди
этого ужаса, несЯ неожиданную смерть. џ  настигну  ее  своей  пулей  среди
леденЯщего страха и громовых раскатов. Џри этой мысли Я вскрикнул -  никто
этого не слыхал - и пошел прЯмо на нее, открыто держа в руке револьвер.
   ЏЯтьдесЯт шагов, сорок, тридцать... ЊаленькаЯ группа людей, все еще  не
замечающих моего приближениЯ,  росла  в  моих  глазах  и  становилась  все
значительнее, а  небо,  стрелЯющее  зеленым  огнем,  и  сражение  на  море
отступали все дальше и дальше. Љто-то  выскочил  из  ближайшего  домика  с
каким-то недоговоренным вопросом и остановилсЯ, увидЯ менЯ. ќто была Ќетти
в какой-то  кокетливой  темной  накидке,  и  зеленое  сиЯние  освещало  ее
прелестное лицо и белую шею. џ Ясно видел выражение ужаса и отчаЯниЯ на ее
лице при моем приближении; она стоЯла, точно что-то схватило ее за  сердце
и держало на месте как цель длЯ моих выстрелов.
   "Ѓум!" - раздалсЯ выстрел орудий броненосца, точно команда.
   "Ѓэнг!" - вылетела пулЯ, посланнаЯ  моей  рукой.  Ђ  ведь  Я  не  хотел
убивать ее. ЉлЯнусь, в эту минуту Я не хотел убивать ее.
   "Ѓэнг!" - џ опЯть выстрелил, продолжаЯ идти, и оба  раза,  по-видимому,
не попал.
   Ћна сделала шаг мне навстречу, продолжаЯ пристально смотреть  на  менЯ,
но тут кто-то подбежал, и рЯдом с нею Я увидел ‚еррола.
   Џотом неизвестно откуда  поЯвилсЯ  тЯжеловесный,  жирный  иностранец  в
купальном халате, с капюшоном и отгородил их от  менЯ.  Ћн  показалсЯ  мне
какой-то нелепой помехой. ‹ицо его выражало удивление и ужас.  Ћн  кинулсЯ
мне наперерез  с  протЯнутыми  руками,  словно  пыталсЯ  удержать  бегущую
лошадь. Ћн выкрикивал какую-то чепуху - хотел,  кажетсЯ,  уговорить  менЯ,
как будто уговоры могли что-нибудь изменить.
   - Ќе вас, болван вы этакий! - крикнул Я хрипло. - Ќе вас!
   Ќо он все-таки заслонЯл Ќетти.
   Љолоссальным усилием воли Я удержалсЯ от порыва прострелить его  жирное
тело. џ помнил, что убивать  его  не  должен.  Ќа  мгновение  Я  застыл  в
нерешительности, затем быстро бросилсЯ влево и обежал его протЯнутую руку,
но увидел перед собой двух других, нерешительно преграждавших мне  дорогу.
џ выпустил третью пулю в воздух, прЯмо над их головами, и побежал на  них;
они разбежались в разные стороны; Я остановилсЯ и увидел в двух  шагах  от
себЯ бежавшего сбоку  молодого  человека  с  лисьей  физиономией,  видимо,
намеревавшегосЯ  схватить  менЯ.  ‚идЯ,  что  Я   остановилсЯ   с   весьма
решительным видом, он сделал шаг назад, втЯнул голову  в  плечи  и  поднЯл
руку длЯ самообороны. Џуть  был  свободен,  и  впереди  Я  увидел  бегущих
‚еррола и Ќетти; он держал ее за руку, чтобы помочь ей.
   "Љак бы не так!" - сказал Я.
   џ неудачно выстрелил в четвертый раз  и  тут  в  бешенстве  от  промаха
бросилсЯ за ними, чтобы догнать и застрелить их в упор.
   -  ќтих  еще  не  хватало!  -  крикнул  Я,  отмахиваЯсь  от  непрошеных
защитников...
   - Ћдин Ярд, - задыхаЯсь от быстрого бега, говорил Я вслух. - Ћдин  Ярд,
и только тогда стрелЯть, не раньше.
   Љто-то гналсЯ за мной, может быть, несколько человек - не знаю, мы вмиг
оставили их позади.
   Њы бежали. Ќекоторое времЯ Я был  весь  поглощен  однообразном  бега  и
погони. Џесок превратилсЯ в вихрь  зеленого  лунного  света,  воздух  -  в
рокотание грома. ‚округ нас струилсЯ блестЯщий зеленый туман... Ќо не  все
ли нам равно? Њы бежали. „огонЯю Я или отстаю? ‚есь  вопрос  в  этом.  Ћни
проскочили сквозь дыру вдруг вынырнувшей перед нами разрушенной ограды, на
миг мелькнули передо мной и повернули вправо. џ  заметил,  что  мы  бежали
теперь по дороге. Ќо этот зеленый туман! Љазалось, мы  прорывались  сквозь
его толщу. Ћни исчезали в нем, но Я сделал бросок и приблизилсЯ к  ним  на
дюжину футов, если не более.
   Ћна пошатнулась. Ћн крепче вцепилсЯ в ее руку и потащил  вперед.  Џотом
они бросились влево. ’еперь мы бежали уже по траве. Џод ногами было мЯгко.
џ споткнулсЯ и упал в канаву, почему-то полную дыма, выскочил из  нее,  но
они  уже  ушли  в  вихрЯщийсЯ  туман  и  смутно   виднелись   вдали,   как
привидениЯ...
   џ все бежал.
   ‚перед! ‚перед! џ стонал от напрЯжениЯ. ЋпЯть  споткнулсЯ  и  выругалсЯ
про себЯ. ѓде-то сзади во мраке рвались пушечные снарЯды.
   Ћни скрылись! ‚се скрывалось, но Я бежал.  Џотом  еще  раз  споткнулсЯ.
Ќоги мои путались в чем-то, что-то мешало мне двигатьсЯ; высокаЯ трава или
вереск, Я не мог разглЯдеть, - всюду только дым, клубившийсЯ у моих колен.
—то-то кружилось и звенело в моем мозгу - тщетнаЯ попытка удержать  темную
зеленую завесу, котораЯ все падала, складка  за  складкой,  все  падала  и
падала. ‚округ сгущалась тьма.
   џ  сделал  последнее,  отчаЯнное  усилие,  поднЯл  револьвер,  выпустил
наудачу свой предпоследний зарЯд и упал, уткнувшись  головой  в  землю.  €
вдруг зеленаЯ завеса стала черной, а землЯ, и Я, и  все  вокруг  перестало
существовать.


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ. ‡…‹…Ќ›‰ ѓЂ‡


        1. Џ…ђ…Њ…ЌЂ

   Љазалось, будто Я пробудилсЯ после освежающего она. џ очнулсЯ не сразу,
а только раскрыл глаза и спокойно  продолжал  лежать,  рассматриваЯ  целую
полосу необыкновенно Ярких красных маков, пламеневших  на  фоне  пылающего
неба. ‚ставала ослепительнаЯ утреннЯЯ зарЯ, и целый архипелаг  окаймленных
золотом пурпурных островов плыл по золотисто-зеленому морю. ‘ами  маки,  с
их бутонами на  стеблЯх,  напоминавших  лебединые  шеи,  с  их  расписными
венчиками и прозрачными поднЯтыми вверх мЯсистыми околоплодниками, как  бы
сиЯли и казались тоже сотканными из света, только более плотного.
   џ спокойно, без удивлениЯ  любовалсЯ  несколько  минут  этой  картиной,
потом заметил мелькавшие среди маков щетинистые золотисто-зеленые  колосьЯ
зреющего ЯчменЯ.
   ‘мутный вопрос о том, где Я нахожусь, поЯвилсЯ в моем сознании и тут же
исчез. ‚округ было тихо.
   ‚округ было тихо, как в могиле.
   џ  чувствовал  себЯ  очень  легко  и  наслаждалсЯ   полным   физическим
блаженством. џ заметил, что лежу на боку, на помЯтой  траве,  среди  полЯ,
засеЯнного выколосившимсЯ Ячменем, но заросшего сорнЯками, и что  все  это
каким-то необъЯснимым образом насыщено светом и красотой.  џ  приподнЯлсЯ,
сел и долго любовалсЯ нежным маленьким вьюнком, обвившимсЯ вокруг  стеблей
ЯчменЯ, и курослепом, стлавшимсЯ по земле.
   ‘нова выплыл вопрос: что это за место и как Я здесь уснул?
   Ќо Я не мог ничего припомнить.
   ЊенЯ смущало, что мое тело было как бы  не  моим.  Љаким-то  непонЯтным
образом все казалось мне чуждым: и мое тело, и Ячмень, и прекрасные  маки,
и медленно, все шире разливающийсЯ блеск зари там, позади менЯ, - все  это
было мне незнакомо. џ чувствовал себЯ так, как будто Я был  частицею  Ярко
раскрашенного окна и зарЯ  пробивалась  сквозь  менЯ.  џ  чувствовал  себЯ
частью прелестной картины, полной света и радости.
   ‹егкий ветерок прошелестел, наклонЯЯ колосьЯ  ЯчменЯ  и  навеваЯ  новые
вопросы.
   Љто Я? ‘ этого следовало начать.
   џ вытЯнул  левую  руку,  грубую  руку,  с  обшмыганным  рукавом,  но  Я
воспринимал  ее  словно  не  настоЯщую,  а  написанную   Ѓоттичелли   руку
какого-нибудь нищего. џ несколько минут внимательно  смотрел  на  красивую
перламутровую запонку манжеты.
   Њне припомнилсЯ ‚илли ‹едфорд,  которому  принадлежала  эта  рука,  как
будто этот ‚илли был вовсе не Я.
   Љончено! Њое прошлое - в общих туманных чертах  -  стало  воскресать  в
памЯти Яркими неуловимыми обрывками, словно  предметы,  рассматриваемые  в
микроскоп. Њне вспомнились Љлейтон и ‘уотингли: узкие темные улицы, как на
гравюрах „юрера, миниатюрные и привлекательные своими мрачными,  красками,
- по ним Я шел к  своей  судьбе.  џ  сидел,  сложив  руки  на  коленЯх,  и
припоминал мое странное бешенство, завершившеесЯ  бессильным  выстрелом  в
сгущавшийсЯ мрак конца.  ‚оспоминание  об  этом  выстреле  заставило  менЯ
содрогнутьсЯ.
   ќто было так  нелепо,  что  Я  невольно  улыбнулсЯ  со  снисходительным
сожалением.
   Ѓедное, ничтожное, злое и несчастное существо! Ѓедный, ничтожный,  злой
и несчастный мир!
   џ вздохнул от жалости не только к себе, но и ко  всем  пылким  сердцам,
истерзавшимсЯ умам, к людЯм, полным надежд и боли, обретшим наконец  покой
под удушливой мглой кометы. ‘ тем старым миром покончено, он не существует
более. Ћни все были так слабы и несчастны,  а  Я  теперь  чувствовал  себЯ
таким сильным и бодрым. џ был вполне  уверен,  что  умер;  ни  одно  живое
существо не могло бы обладать  такой  совершенной  уверенностью  в  добре,
таким всеобъемлющим чувством душевного покоЯ.
   Љончена длЯ менЯ та лихорадка, котораЯ называетсЯ жизнью. џ умер, и это
хорошо, но... поле?
   џ почувствовал какое-то противоречие.
   ‡начит, это райскаЯ нива, засеЯннаЯ Ячменем?  ЊирнаЯ  и  тихаЯ  райскаЯ
нива ЯчменЯ с неувЯдающими маками, семена которых даруют мир.


   Љонечно, странно было обнаружить Ячменные полЯ в раю, но это, вероЯтно,
еще не самое удивительное, что мне предстоит увидеть.
   ЉакаЯ тишина! Љакой покой!  Ќепостижимый  покой!  Ћн  настал  длЯ  менЯ
наконец. Љак все тихо; ни одна птица не поет. „олжно быть, Я один в  целом
мире. Ќе слышно птиц, замолкли и все другие звуки жизни: мычание стад, лай
собак...
   —то-то похожее на страх закралось мне в душу. ‚се вокруг прекрасно,  но
Я одинок! џ встал и ощутил горЯчий привет  восходЯщего  солнца,  казалось,
стремившегосЯ  навстречу  мне  с  радостными  объЯтиЯми  поверх   колосьев
ЯчменЯ...
   Ћслепленный его лучами, Я сделал  шаг.  Ќога  моЯ  ударилась  о  что-то
твердое, Я нагнулсЯ и увидел мой револьвер, синевато-черный,  как  мертваЯ
змеЯ.
   Ќа мгновение это менЯ озадачило.
   Ќо  Я   тотчас   совершенно   забыл   о   нем.   ЊенЯ   захватила   эта
сверхъестественнаЯ тишина. ‚осходит солнце, и ни одна птица не поет.
   Љак прекрасен был мир!  Џрекрасен,  но  безмолвен!  Џо  Ячменному  полю
направилсЯ Я к старым  кустам  крушины  и  терновника,  окаймлЯвшим  поле.
ЏроходЯ, Я заметил среди стеблей мертвую, как мне показалось,  землеройку,
а затем неподвижно лежавшую  жабу.  “дивлЯЯсь  тому,  что  жаба  при  моем
приближении не отпрыгнула в сторону, Я остановилсЯ и взЯл ее в руки.  ’ело
ее было мЯгкое, живое, но она не сопротивлЯлась; глаза заволокла пелена, и
она не двигалась в моей руке.
   „олго стоЯл Я, держа это маленькое безжизненное существо в своей  руке.
‡атем очень осторожно наклонилсЯ и положил ее на землю. џ весь  дрожал  от
какого-то ощущениЯ, не поддающегосЯ описанию. ’еперь  Я  стал  внимательно
разглЯдывать землю между стеблЯми ЯчменЯ и всюду  замечал  жучков,  мух  и
других маленьких существ,  но  все  они  не  двигались,  а  лежали  в  том
положении, в каком упали, когда их обдало газом; они казались не живыми, а
нарисованными. Ќекоторые из них мне были совсем неизвестны. ‚ообще Я очень
плохо знал природу.
   - ѓосподи! - воскликнул Я. - Ќеужели же только Я один?
   џ шагнул дальше, и что-то резко пискнуло. џ поглЯдел  по  сторонам,  но
ничего не увидел, а  только  заметил  легкое  движение  между  стеблЯми  и
услышал удалЯющийсЯ шорох крыльев какого-то невидимого существа. Џри  этом
Я снова взглЯнул на  жабу  -  она  уже  смотрела  и  двигалась.  €  вскоре
нетвердыми и неуверенными движениЯми она расправила лапки и поползла прочь
от менЯ.
   ЊенЯ охватило удивление, эта кроткаЯ сестра испуга.  ‚переди  Я  увидал
коричнево-красную бабочку, сидевшую на васильке. ‚начале Я подумал, что ее
шевелит ветер, но затем заметил, - крылышки ее трепещут. Џока Я смотрел на
нее, она ожила, расправила крыльЯ и вспорхнула с цветка.
   џ следил за ее извилистым полетом, пока она не  исчезла.  €  так  жизнь
возвращалась  ко  всем  существам  вокруг  менЯ,  возвращалась   медленно,
напрЯженно -  все  начинало  пробуждатьсЯ,  расправлЯть  крыльЯ  и  члены,
щебетать и шевелитьсЯ.
   џ шел медленно и осторожно,  боЯсь  наступить  на  какое-либо  из  этих
оглушенных,  с  трудом  пробуждающихсЯ  к  жизни  существ.  €згородь  полЯ
зачаровала менЯ. Ћна текла и переплеталась, как великолепнаЯ  музыка:  тут
было много  волчьих  бобов,  жимолости,  пузырника  и  мохнатого  горошка;
подмаренник, хмель и дикий ломонос обвивали ее  Я  свешивались  с  ветвей;
вдоль канавы ромашки высовывали свои детские личики то рЯдами,  то  целыми
букетами. ‚ жизни Я не видел такой симфонии цветов, ветвей  и  листьев.  €
вдруг в глубине изгороди Я услышал щебетание и шорох крыльев пробудившихсЯ
птиц.
   Ќичто не умерло, но все изменилось, все стало прекрасным. џ долго стоЯл
и Ясными, счастливыми глазами смотрел на сложную  красоту,  расстилавшуюсЯ
передо мной, удивлЯЯсь, как богат земной мир...
   †аворонок нарушил  тишину  переливчатой  трелью;  один,  потом  другой;
невидимые в воздухе, они ткали из этой синей тишины золотой покров.
   ‡емлЯ точно создавалась вновь - только повторЯЯ  такие  слова,  могу  Я
надеЯтьсЯ дать хоть какое-нибудь  понЯтие  о  необычайной  свежести  этого
зарождающегосЯ днЯ. џ был так захвачен изумительными  проЯвлениЯми  жизни,
так отрешилсЯ от своего прошлого,  полного  зависти,  ревности,  страстей,
жгучей тоски и нетерпениЯ, точно Я был первым человеком в этом новом мире.
џ мог бы необычайно подробно рассказать, как у менЯ на глазах раскрывались
цветы,  рассказать  об  усиках  вьющихсЯ  растений  и  былинках  трав,   о
лазоревке, которую Я бережно поднЯл с земли, - прежде Я никогда не замечал
нежности ее оперениЯ, - о том, как она раскрыла свои большие черные глаза,
посмотрела на менЯ, бесстрашно  усевшись  на  моем  пальце,  не  торопЯсь,
распустила крыльЯ и улетела; Я мог бы  рассказать  о  массе  головастиков,
кишевших в канаве;  они,  как  и  все  существа,  живущие  под  водой,  не
изменились под влиЯнием перемены. ’ак Я провел первые  незабвенные  минуты
после пробуждениЯ,  совершенно  забыв  в  восторженном  созерцании  каждой
мелочи все великое чудо, происшедшее с нами.
   Њежду живой изгородью и Ячменным полем вилась тропинка, и Я,  довольный
и счастливый, неторопливо пошел по ней,  любуЯсь  окружающим,  делаЯ  шаг,
останавливаЯсь и делаЯ еще шаг, пока не добралсЯ  до  деревЯнного  забора;
отсюда вела вниз лесенка, а  там,  внизу,  шла  густо  заросшаЯ  по  краЯм
дорога.
   Ќа  старых  дубовых  досках  забора  красовалсЯ  размалеванный  круг  с
надписью: "‘винделс. Џилюли".
   џ уселсЯ на ступеньку, пытаЯсь понЯть значение  этой  надписи.  Ќо  она
приводила менЯ в еще большее  недоумение,  чем  револьвер  и  мои  грЯзные
рукава.
   ‚округ менЯ пели птицы, и хор их все увеличивалсЯ.
   џ читал и перечитывал надпись и наконец свЯзал ее с тем, что на мне все
еще моЯ прежнЯЯ одежда и что там, у моих ног, валЯлсЯ револьвер.  €  вдруг
истина предстала предо мной во всей ее наготе. ќто не  новаЯ  планета,  не
новаЯ, блаженнаЯ жизнь, как Я предположил. ќта прекраснаЯ страна  чудес  -
все та же ‡емлЯ, все тот же старый мир моей Ярости и смерти.  Ќо  все  это
походило  на  встречу   со   знакомой   замарашкой,   умытой,   разодетой,
превратившейсЯ в красавицу, достойную любви и поклонениЯ...
   ‚озможно, что это тот же старый мир, но во всем какаЯ-то перемена,  все
дышит счастьем и здоровьем. ‚озможно, что это тот  же  старый  мир,  но  с
затхлостью и жестокостью прежней жизни навсегда покончено - в этом  Я,  во
всЯком случае, не сомневалсЯ.
   Њне  припомнились  последние  событиЯ  моей  прежней  жизни:  ЯростнаЯ,
напрЯженнаЯ погонЯ - и затем мрак, вихрь зеленых испарений и конец  всего.
Љомета столкнулась с ‡емлей и все уничтожила - в этом Я был вполне уверен.
   Ќо потом?..
   Ђ теперь?
   € мне вдруг живо представилось все, во что Я верил в детстве.  ’огда  Я
был твердо убежден, что неминуемо наступит конец света - раздастсЯ трубный
глас, страх и ужас  охватЯт  людей,  и  с  небес  сойдет  судиЯ,  и  будет
воскресение  и  ‘трашный  суд.  €  теперь  мое   воспаленное   воображение
подсказывало мне, что день этот, должно быть, уже наступил  и  прошел.  Ћн
прошел и каким-то непонЯтным образом обошел менЯ.
   џ только один осталсЯ в живых в этом мире, где все сметено и  обновлено
(за исключением, конечно, этой рекламы ‘винделса), может быть,  длЯ  того,
чтобы начать снова...
   ‘винделсы, без сомнениЯ, получили по заслугам...
   Ќекоторое времЯ Я думал о  ‘винделсе  и  о  бессмысленной  назойливости
этого сгинувшего навеки созданиЯ, торговавшего ерундой и наводнившего  всю
страну своими лживыми рекламами, чтобы добитьсЯ - чего же? - чтобы завести
себе нелепый, безобразный огромный дом, действующий на  нервы  автомобиль,
дерзких и льстивых  слуг  и,  быть  может,  при  помощи  низких  уловок  и
ухищрений добитьсЯ званиЯ баронета как  венца  всей  своей  жизни.  ‚ы  не
можете себе вообразить всю мелочность и всю ничтожность прошлой жизни с ее
наивными и неожиданными нелепостЯми. € вот теперь Я в первый раз думал  об
этом без горечи. ђаньше все это казалось мне подлым и трагичным, теперь же
Я видел во всем только бессмыслицу. ‘мехотворность человеческого богатства
и знатности открылась мне во всем блеске новизны и  озарила  менЯ,  словно
восходЯщее солнце, и Я захлебнулсЯ смехом. ‘винделс,  проклЯтый  ‘винделс!
Њое  представление  о  ‘трашном  суде  вдруг   превратилось   в   забавную
карикатуру: Я увидел ангела - лик его  закрыт,  но  он  посмеиваетсЯ  -  и
огромного, толстого  ‘винделса,  которого  выставлЯют  напоказ  под  хохот
небесных сфер.
   - ‚от премилаЯ вещица, очень, очень милаЯ! —то с ней делать?
   € вот у менЯ на глазах из огромного,  толстого  тела  вытЯгивают  душу,
словно улитку из раковины.
   џ долго и громко смеЯлсЯ. Ќо вдруг величие всего совершившегосЯ сразило
менЯ, и Я зарыдал, зарыдал отчаЯнно, и слезы потекли у менЯ по лицу.


   Џробуждение начиналось всюду  с  восходом  солнца.  Њы  пробуждались  к
радости утра; мы шли, ослепленные радостным светом. € повсюду  одно  и  то
же. Ѓыло непрерывное утро. Ѓыло утро, потому что до тех пор,  пока  прЯмые
лучи солнца не пронзили атмосферу, изменившийсЯ азот ее не  возвращалсЯ  в
свое обычное состоЯние, и все уснувшее лежало  там,  где  упало.  ‚  своем
переходном виде воздух был инертен, не способен произвести  ни  оживлениЯ,
ни оцепенениЯ; он уже не был зеленым, но не превратилсЯ  еще  в  тот  газ,
который теперь живет в нас...
   Њне думаетсЯ, каждый испытал то же, что Я старалсЯ описать,  -  чувство
удивлениЯ и ощущение радостной новизны. ќто часто сопровождалось путаницей
в мыслЯх и глубокой растерЯнностью. џ Ясно помню, как сидел на ступеньке и
никак не мог понЯть, кто  же  Я  такой;  Я  задавал  себе  самые  странные
метафизические вопросы. "џ ли это? -  спрашивал  Я  себЯ.  -  €  если  это
действительно Я, то почему  Я  не  продолжаю  Яростно  разыскивать  Ќетти?
’еперь Ќетти и все мои страданиЯ кажутсЯ мне очень далекими и чуждыми. Љак
мог Я так внезапно исцелитьсЯ от этой страсти? Џочему мой пульс не  бьетсЯ
сильнее при мысли о ‚ерроле?"
   џ был всего лишь одним из миллионов людей, переживших в то утро  те  же
сомнениЯ. Њне кажетсЯ, что человек после сна или  обморока  твердо  знает,
кто он, по привычным ощущениЯм своего тела, а в то утро все  наши  обычные
телесные ощущениЯ изменились. €зменились и самые  существенные  химические
жизненные  процессы  и   соответствующие   нервные   реакции.   ‘бивчивые,
изменчивые,  неопределенные  и  отуманенные  страстЯми  мысли  и   чувства
прошлого заменились прочными, устойчивыми, здоровыми процессами. ЋсЯзание,
зрение, слух - все изменилось, все чувства стали тоньше и острее. …сли  бы
наше мышление не стало более устойчивым и емким, то мне кажетсЯ, множество
людей сошло бы с ума. ’олько благодарЯ этому  мы  смогли  понЯть  то,  что
случилось. ѓосподствующим ощущением, характерным длЯ происшедшей Џеремены,
было чувство  огромного  облегчениЯ  и  необычайной  восторженности  всего
нашего существа. Ћчень живо ощущалось, что голова легка и Ясна, а перемена
в телесных ощущениЯх,  вместо  того  чтобы  вызывать  помрачение  мысли  и
растерЯнность - обычные  проЯвлениЯ  умственного  расстройства  в  прежнее
времЯ, - теперь порождала только отрешение от  преувеличенных  страстей  и
путаной личной жизни.
   ‚ рассказе о моей горькой, стесненной юности Я постоЯнно старалсЯ  дать
вам понЯть всю ограниченность, напрЯженность,  беспорЯдочность  пыльной  и
затхлой атмосферы старого мира. Ќе прошло часа после пробуждениЯ, как  мне
стало вполне Ясно, что каким-то таинственным  способом  все  это  навсегда
миновало. ’о же почувствовали и все вокруг. ‹юди вставали, глубоко, полной
грудью вдыхали струю обновленного воздуха, и прошлое отпадало от них;  они
легко прощали, не принимали ничего  близко  к  сердцу,  могли  начать  все
снова...
   € тут не было ничего необычного, не было чуда, изменившего весь прежний
строй мира, а была лишь перемена материальных условий, перемена атмосферы,
котораЯ мгновенно освободила людей. €ных она освободила и  от  жизни...  ‚
сущности же, человек нисколько не изменилсЯ. Њы все, и даже  самые  жалкие
из нас, знали еще до Џеремены по  счастливейшим  мгновениЯм,  пережитым  и
нами и другими людьми, знали из знакомства с историей, музыкой  и  другими
прекрасными вещами, из легенд и рассказов о героЯх и о  славных  подвигах,
как высоко может поднЯтьсЯ человечество, как величествен может быть  почти
каждый человек при благоприЯтных  условиЯх;  воздух  был  отравлен,  беден
всеми благородными элементами,  и  это  делало  такие  моменты  редкими  и
замечательными, но теперь все это  изменилось.  €зменилсЯ  воздух,  и  „ух
—еловеческий, дремавший, оцепеневший и грезивший  лишь  о  темных  и  злых
делах, теперь пробудилсЯ и удивленными, Ясными глазами  снова  смотрел  на
жизнь.


   —удо пробуждениЯ Я встретил в  одиночестве,  сначала  смехом,  а  потом
слезами. ’олько спустЯ некоторое времЯ Я встретил другого человека. Џока Я
не услыхал его голоса, мне и в голову не приходило, что в этом мире есть и
другие люди. Њне казалось, что все исчезло вместе с былыми  бедствиЯми.  џ
выбралсЯ из той пропасти, в которой  себЯлюбиво  и  трусливо  прозЯбал,  и
сердцем слилсЯ со всем человечеством; мне даже казалось, что Я и есть  все
человечество. џ смеЯлсЯ над ‘винделсом, как смеЯлсЯ бы над самим собою,  и
крик человека показалсЯ мне всего лишь неожиданной мыслью,  промелькнувшей
у менЯ в голове. Ќо когда крик повторилсЯ, Я откликнулсЯ.
   - џ ушибсЯ, - проговорил незнакомый голос.
   џ тотчас же спустилсЯ на дорогу и увидел Њелмаунта, сидевшего у  канавы
спиной ко мне.
   Ќекоторые случайные впечатлениЯ этого утра очень  глубоко  врезались  в
мою памЯть, и Я уверен, что, когда Я увижу  великие  тайны  потустороннего
мира, а этот мир испаритсЯ  из  моей  памЯти,  точно  утренний  туман  под
солнцем, эти ничтожные мелочи забудутсЯ последними; они  будут  последними
клочьЯми тающей туманной пелены. џ мог бы и теперь подобрать  мех  в  цвет
воротника его пальто длЯ автомобильной езды, мог  бы  изобразить  красками
бледный румЯнец его толстой щеки и светлые  ресницы,  освещенные  солнцем.
лЯпы на нем не было, и его большаЯ  голова  с  выпуклым  лбом  и  мЯгкими
светло-рыжими волосами была  наклонена  вперед,  так  как  он  внимательно
рассматривал свою вывернутую ногу. …го спина казалась громадной, и во всей
его массивной фигуре было что-то привлекательное.
   - —то с вами? - спросил Я.
   - Џослушайте, - ответил он звучным, Ясным голосом, стараЯсь обернутьсЯ,
чтобы посмотреть на  менЯ,  и  Я  увидел  профиль  с  правильным  носом  и
чувственной толстой губой, хорошо известный карикатуристам всего мира. - џ
говорю, плохо мое дело. џ упал и вывихнул ногу. ѓде вы?
   џ обошел его кругом и остановилсЯ перед ним. Ћн снЯл  с  ноги  ботинок,
носок и подвЯзку, кожаные шоферские перчатки  валЯлись  в  стороне,  и  он
своими  толстыми  пальцами  ощупывал  больное  место,   чтобы   определить
повреждение.
   - „а ведь вы Њелмаунт! - воскликнул Я.
   - Њелмаунт, - повторил он задумчиво. - „а, менЯ так зовут, -  продолжал
он, не поднимаЯ головы. - Ќо это не имеет никакого отношениЯ к моей ноге.
   Ќесколько секунд мы молчали, и он только слегка стонал от боли.
   - ‡наете ли вы, что случилось в мире? - спросил Я.
   Ћн, по-видимому, закончил свой осмотр и сказал:
   - Ћна не сломана.
   - ‡наете ли вы, - повторил Я, - что случилось с ‡емлей?
   - Ќет, - ответил он, в первый раз равнодушно взглЯнув на менЯ.
   - ђазве вы ничего не замечаете?
   - „а, правда...
   Ћн улыбнулсЯ, и улыбка его была неожиданно  очень  приЯтной;  в  глазах
мелькнул интерес.
   - џ был слишком занЯт моими  внутренними  ощущениЯми,  но  теперь  вижу
необычайный блеск всего окружающего. ‚ы это имели в виду?
   - „а, отчасти это. € какое-то странное ощущение, Ясность ума...
   Ћн задумчиво смотрел на менЯ.
   - џ очнулсЯ, - сказал он, припоминаЯ.
   - € Я...
   - џ заблудилсЯ - не помню каким образом. Ѓыл какой-то зеленый туман...
   Ћн уставилсЯ на свою ногу, стараЯсь вспомнить.
   - —то-то свЯзанное с кометой. џ был у  изгороди  в  темноте...  пыталсЯ
бежать... и потом, вероЯтно, упал в канаву. ‚он там, -  указал  он  кивком
головы, - лежит сломаннаЯ деревЯннаЯ изгородь, Я, вероЯтно,  споткнулсЯ  о
нее, когда бежал по полю.
   Ћн посмотрел туда и добавил:
   - „а...
   - Ѓыло темно, - заметил Я, - и откуда-то  поЯвилсЯ  зеленый  туман  или
газ. ќто последнее, что Я помню...
   - € потом вы очнулись? џ тоже... с необычайным удивлением.  ‚  воздухе,
несомненно, есть что-то странное. џ... џ мчалсЯ по дороге  на  автомобиле,
был очень возбужден и занЯт своими мыслЯми. џ доехал. -  Ћн  с  торжеством
поднЯл  палец.  -  „а,  вспомнил!  Ѓроненосцы...  ’еперь  Я  вспомнил.  Њы
растЯнули наш флот отсюда до ’екселЯ. Њы  прорвались  через  них  и  через
минированную ќльбу. Њы потерЯли "‹орда “ордена", черт  возьми!  „а,  "‹орд
“орден!" ‹инейный корабль, стоивший два миллиона фунтов  стерлингов,  -  и
этот дурак  ђигби  говорил  еще,  что  это  пустЯки.  Џогибли  тысЯча  сто
человек... „а, теперь Я припоминаю. Њы точно  с  неводом  прошли  ‘еверное
море, а североатлантический флот караулил их у ”арерских островов, и ни на
одном судне не было запаса углЯ даже на трое суток.  Ѓыл  ли  это  сон?  џ
говорил все это множеству собравшихсЯ  людей,  стараЯсь  успокоить  их,  -
может быть, это был митинг?  Ћни  были  настроены  воинственно,  но  очень
напуганы. ‘транный народ! Ѓольшинство из  них  были  пузаты  и  лысы,  как
гномы. ѓде это было? Ђх да, конечно.  Ѓыл  большой  обед...  устрицы...  в
Љолчестере.  џ  там  был,  чтобы  доказать,  что  весь  этот  страх  перед
вторжением - чистейшаЯ чепуха... € Я ехал обратно... Ќо все это,  кажетсЯ,
было так давно... Ќет, по-видимому, недавно. Љонечно, совсем недавно...  џ
сошел с автомобилЯ у подъема, хотел пройти по тропинке через холм,  -  все
говорили, что за одним из их линейных кораблей гнались вдоль  берега.  „а,
несомненно. џ слышал их пушки...
   Ћн задумалсЯ.
   - ‘транно, что Я мог забыть. Ђ вы слышали выстрелы?
   џ ответил, что слышал.
   - € это было прошлой ночью?
   - „а, прошлой ночью. ‚ час или два утра.
   Ћн склонил голову на руку и посмотрел на менЯ с искренней улыбкой.
   - Љак все странно, - сказал он. - ‚се кажетсЯ  каким-то  нелепым  сном.
Љак вы думаете: было такое судно "‹орд “орден"?  ‚ы  действительно  верите
тому, что мы пустили эту железную громаду на дно ради забавы? ‚едь это был
сон. Ђ между тем это в самом деле произошло.
   ‘ точки зрениЯ прежнего времени  было  просто  невероЯтно,  что  Я  так
свободно беседовал с таким важным человеком.
   - „а, - ответил Я, -  это  так.  —увствуешь,  что  очнулсЯ  от  чего-то
большего, чем зеленый газ. ЉажетсЯ, будто прошлое нам только почудилось.
   Ћн нахмурил брови и задумчиво потрогал ногу.
   - џ говорил речь в Љолчестере, - сказал он.
   џ думал, что он расскажет об этом еще что-нибудь,  но  у  него  еще  не
исчезла привычка к сдержанности, и он промолчал.
   - Ћчень странно, - заговорил он потом, - эта боль скорей интересна, чем
неприЯтна.
   - ‚ы чувствуете боль?
   - „а, болит лодыжка. Ћна или  сломана,  или  вывихнута.  џ  думаю,  что
вывихнута. Ћчень больно ею двигать, но сам Я нисколько не страдаю. Ќет  ни
малейшего признака общего недомоганиЯ, обычного при местном повреждении...
   Ћн снова задумалсЯ, потом продолжал:
   - џ говорил речь в Љолчестере, она  была  о  войне.  ’еперь  Я  начинаю
припоминать. ђепортеры записывали, записывали... Њакс  ‘утен,  1885.  ум,
гам. Љомплименты по поводу устриц. ѓм... Ћ чем Я говорил? Ћ войне?  „а,  о
войне, котораЯ неизбежно будет долгой и  кровопролитной,  возьмет  дань  с
замков и хижин, потребует жертв!.. ”разы! ђиторика!.. “ж не был ли Я  пьЯн
прошлой ночью?
   Ћн снова нахмурил брови, согнул правое колено, оперсЯ на него локтем  и
подпер подбородок рукой. …го серые, глубоко сидевшие глаза из-под  густых,
нависших бровей, казалось, вглЯдывались  во  что-то,  видимое  только  ему
самому.
   - Ѓоже мой! - прошептал он. - Ѓоже мой!
   € в голосе его слышалось отвращение. …го  крупнаЯ  неподвижнаЯ  фигура,
освещаемаЯ  солнцем,  оставлЯла   впечатление   величиЯ,   и   не   только
физического; Я почувствовал, что нельзЯ сейчас мешать ему  думать.  Џрежде
мне не приходилось встречать подобных людей; Я даже  не  знал,  что  такие
люди существуют...
   ‘транно, что теперь Я не могу припомнить моих прежних  представлений  о
государственных деЯтелЯх, но Я врЯд ли вообще думал о них как  о  реальных
людЯх с более или менее сложной духовной  жизнью.  Њне  кажетсЯ,  что  мое
понЯтие о них слагалось  очень  примитивно  -  из  сочетаниЯ  карикатур  с
передовыми статьЯми газет. Љонечно, Я не питал к ним никакого уважениЯ.  Ђ
тут без всЯкого раболепиЯ или неискренности, словно  это  был  первый  дар
Џеремены, Я очутилсЯ перед человеком, по отношению к  которому  чувствовал
себЯ низшим и подчиненным, и стоЯл перед ним, повторЯю,  без  раболепиЯ  и
неискренности, и говорил с ним с  почтительным  уважением.  Њой  жгучий  и
закоренелый эгоизм - или, быть может, мое положение в жизни? - никогда  не
позволил бы мне раньше вести себЯ так.
   Ћн очнулсЯ от задумчивости и, все еще недоумеваЯ, сказал:
   - ќта моЯ речь прошлой  ночью  была  отвратительной,  вредной  чепухой.
Ќичто не может этого изменить. Ќичто... „а... Њаленькие  жирные  гномы  во
фраках, глотающие устриц. Џфуй!
   …стественным последствием чуда этого утра было то, что  он  говорил  со
мной просто и откровенно, и это ничуть не уменьшало моего уважениЯ к нему.
€ это тоже было естественным длЯ этого необыкновенного утра.
   - „а, - сказал он, - вы правы. ‚се это, бесспорно, было,  а  между  тем
мне не веритсЯ, чтобы это было наЯву.


   ‚оспоминаниЯ этого утра необычайно Ярко  выделЯютсЯ  на  фоне  мрачного
прошлого мира. џ помню, что воздух полон был щебета и пениЯ птиц.  “  менЯ
осталось странное впечатление,  будто  к  этому  присоединилсЯ  отдаленный
радостный звон колоколов, но, вероЯтно, этого не  было.  ’ем  не  менее  в
острой свежести Явлений, в росистой новизне ощущений  было  что-то  такое,
что  оставило   впечатление   ликующего   перезвона.   €   этот   толстый,
светловолосый, задумчивый человек, сидЯщий на земле,  был  тоже  по-своему
прекрасен даже в неуклюжей позе, словно его и в самом деле создал  великий
мастер силы и настроениЯ.
   € (такие вещи  очень  трудно  объЯснить)  со  мною,  с  человеком,  ему
совершенно незнакомым, он говорил вполне откровенно,  без  опасений,  так,
как теперь люди говорЯт между собой. Џрежде мы не только плохо думали,  но
по близорукости, мелочности, из страха уронить собственное достоинство, по
привычке  к  повиновению,   осмотрительности   и   по   множеству   других
соображений, рожденных душевным ничтожеством, мы  приглушали  и  затемнЯли
наши мысли прежде, че