 уселсЯ поудобнее и засунул руку в карман. Њинуту-другую он что-то
обдумывал.
   - ‡атруднительнаЯ штука, - произнес он наконец.
   Њатильда не выручила его ни единым словом.
   - ’ут надо считатьсЯ с молодой особой, котораЯ у  менЯ  на  примете,  -
выпалил ќрнст и густо побагровел.
   Њать живо повернула голову и  посмотрела  на  него.  ќрнст  с  каменным
выражением лица глЯдел в другую сторону.
   - Ћо! - протЯнула Њатильда. - ќто что-то новенькое. € кто же она такаЯ,
ќрни, твоЯ молодаЯ особа?
   - џ не рассчитывал здесь о ней заводить разговор. ’ак что как ее зовут,
пока неважно. “ нее свой магазинчик дамских шлЯп. ќто одно уже  что-нибудь
да значит. € другой такой разумной, милой девушки не сыщешь на всем свете.
Њы познакомились на танцах. Ќичего еще окончательно не решено, но  мы  уже
как бы помолвлены. ѓостинцы приношу. Џодарил кольцо, и все такое.  Ќо  про
”анни не рассказывал, само собою. ‚ообще, пока в семейные дела особенно не
вводил. ‡нает, что мы имели свое торговое заведение, что потом  разорились
и что отец погиб от несчастного случаЯ - и  вроде  все.  Ќо  ”анни...  Џро
”анни будет объЯснить затруднительно. Ќе то, чтоб Я желал  с  ней  слишком
круто обойтись...
   - ’оже Ясно. - Њатильда с молчаливым вопросом взглЯнула на Џру и прочла
ответ на ее лице. ’огда она снова взЯла письмо со  стола  и  очень  внЯтно
произнесла: - ‘то два, Ѓрантисмор-гарденс, ќрлс Љорт. -  Ћна  выговаривала
эти слова с расстановкой,  будто  вбиваЯ  их  в  свою  памЯть.  -  ‚ерхнЯЯ
квартира, говоришь, да, ќрни?
   Ћна повернулась ко мне.
   - ’еперь ты. ’ы что на все это скажешь, ѓарри?
   - џ хочу сам повидатьсЯ с ”анни. Ќе верю...
   - ѓарри, - вскинулась мать. - ‘лушай! ђаз и навсегда! ‡апрещаю.  Ѓлизко
к ней не позволю подойти. џ не дам тебЯ развращать!
   - ‡рЯ, Њарта, - сказала Њатильда. - Ѓесполезное  дело.  _Ћн  все  равно
пойдет_! ‹юбой мальчишка пошел бы после такого письма, если  у  него  есть
сердце и хоть каплЯ мужества. ‘то два, Ѓрантисмор-гарденс,  ќрлс  Љорт,  -
отчеканила она. - ‘овсем недалеко от нас.
   - Џодходить к ней запрещаю, ѓарри, - повторила мать. €  вдруг,  слишком
поздно уразумев до конца, чем  угрожает  письмо  ”анни,  схватила  его  со
стола. - џ не допущу, чтобы ей ответили на это письмо. џ  сожгу  его,  как
оно и заслуживает. € забуду о нем. ‚ыброшу из головы. ‚от!
   Њать вскочила из-за стола и, издав горлом  странный  звук,  похожий  на
глухое рыданье, швырнула письмо в камин, схватила кочергу и задвинула  его
в самый жар, чтобы оно поскорей сгорело. ‚ молчании следили мы, как письмо
свернулось, почернело и вспыхнуло Ярким  пламенем.  Њгновение  -  и  перед
нами, потрескиваЯ, корчилсЯ в агонии лишь черный  обугленный  остов.  Њать
возвратилась на свое место, с минуту  сидела  неподвижно,  затем,  путаЯсь
непослушными пальцами в складках юбки, достала из кармана жалкий, грЯзный,
старенький носовой платок  и  заплакала  -  сначала  тихонько,  потом  вое
безутешнее и горше. Џораженные этой вспышкой, мы сидели, не шелохнувшись.
   - ђаз мать запрещает, ѓарри, значит, тебе  к  ”анни  ходить  нельзЯ,  -
проговорил наконец ќрнст ласково, но твердо.
   Њатильда окинула менЯ суровым, вопрошающим взглЯдом.
   - Ќет, пойду! - џ в  ужасе  почувствовал,  что  из  моих  глаз  вот-вот
брызнут эти проклЯтые слезы!
   - ѓарри! - захлебываЯсь  от  рыданий,  всхлипывала  мать.  -  ’ы...  ты
разбиваешь мне сердце! ‘перва ”анни! ’еперь ты...
   - ‚от видишь! - сказал ќрнст.
   Ѓурные рыданиЯ чуть утихли:  мать  ждала,  что  Я  отвечу.  ЊоЯ  глупаЯ
ребЯческаЯ физиономиЯ стала уже, должно быть, совсем  пунцовой,  голос  не
слушалсЯ, слова застревали в горле, но Я ответил как надо:
   - џ пойду к ”анни. џ спрошу  ее  напрЯмик,  -  правда,  что  она  живет
нехорошей жизнью, или нет.
   - Ђ если да? - сказала Њатильда.
   - “говорю бросить. ‚се силы положу, чтобы ее спасти. „а-да! Џусть  даже
мне придетсЯ  найти  такую  работу,  чтобы  и  ее  прокормить...  Ћна  моЯ
сестра... - “ менЯ вырвалось рыдание. - џ так не могу, мама! џ  должен  ее
увидеть!
   џ с трудом овладел собой.
   - ’а-ак! - Њатильда оглЯдела менЯ, пожалуй, скорее  с  иронией,  чем  с
восхищением, которого Я заслуживал. Џотом  она  повернулась  к  матери.  -
‘праведливей не скажешь. Њарта. џ думаю, после этого тебе  надо  разрешить
ему повидатьсЯ с ”анни. ‘лышала: ѓарри сделает все, чтобы ее  спасти.  Љак
знать? Њожет быть, он и вправду заставит ее одуматьсЯ?
   - Ќе вышло бы наоборот, - проворчала мать, утираЯ глаза: недолгаЯ  бурЯ
слез улеглась окончательно.
   - Џо-моему, все же неправильно, чтоб ѓарри к ней ходил, -  не  сдавалсЯ
ќрнст.
   - ‚о всЯком случае, если и передумаешь, ѓарри, смотри, чтобы не оттого,
что адрес забыл, - усмехнулась Њатильда.  -  €наче  крышка  тебе.  …сли  и
отступишьсЯ  от  сестры,  так  по  доброй  воле,   не   по   забывчивости.
Ѓрантисмор-гарденс, ќрлс Љорт, дом сто два. ’ы лучше запиши.
   - Ѓрантисмор-гарденс. ‘то два.
   џ решительно шагнул к угловому столику, на  котором  были  сложены  мои
книги, и твердой рукой вывел адрес  ”анни  красивым  круглым  почерком  на
форзаце смитовской "Principia Latina".


   ЊоЯ перваЯ встреча с ”анни была совсем не  похожа  на  те  трогательные
сцены, которые Я воображал себе заранее. Џроизошла она  через  день  после
того, как ќрнст сообщил нам свою ошеломлЯющую новость. џ отправилсЯ к  ней
в половине девЯтого вечера, дождавшись, когда закроетсЯ аптека. „ом  ”анни
произвел на менЯ весьма  внушительное  впечатление.  Џо  устланной  ковром
лестнице Я поднЯлсЯ к ее квартире и позвонил. „верь отворила сама ”анни.
   Ќетрудно было догадатьсЯ, что улыбающаЯсЯ  молодаЯ  женщина  на  пороге
ожидала увидеть кого-то другого, а  вовсе  не  нескладного  юнца,  который
молча таращил на нее глаза, и что она не имеет ни малейшего  представлениЯ
о том, кто Я такой.  ‘иЯющаЯ  радость  на  ее  лице  сменилась  выражением
холодной отчужденности.
   - —то вам угодно? - спросила она.
   Ћна очень изменилась. Ћна стала выше ростом, хоть  Я  к  этому  времени
вытЯнулсЯ еще больше. …е  волнистые  каштановые  волосы  были  перехвачены
черной бархатной лентой, сколотой сбоку прЯжкой,  на  которой  сверкали  и
переливались прозрачные камушки. –вет ее  лица  и  губ  стал  теплее,  чем
прежде.  ‹егкое,  мЯгкое  зеленовато-синее  платье  с  широкими   рукавами
открывало ее прелестную шею и белые руки. ЌежнаЯ,  светлаЯ,  благоухающаЯ,
изумительнаЯ, она показалась юному  дикарю  с  лондонских  улиц  сказочным
существом.  …е  изЯщество  наполнило   менЯ   благоговейным   страхом.   џ
откашлЯлсЯ.
   - ”анни, - хрипло проговорил Я. - Ќеужели не узнаешь?
   Ћна сдвинула  свои  красивые  брови,  и  вдруг  знакомаЯ  милаЯ  улыбка
осветила ее лицо.
   - Ћ-ой! ѓарри! - Ћна втащила менЯ  в  холл,  бросилась  мне  на  шею  и
расцеловала менЯ. - Њой маленький братик! ЊенЯ перерос! ‚от замечательно!
   Ћна обошла менЯ, закрыла входную дверь и взглЯнула на менЯ растерЯнно.
   - Ћтчего ты  не  написал,  что  придешь?  џ  до  смерти  хочу  с  тобой
поговорить, а ко мне с минуты на минуту должен прийти один человек...  —то
же нам делать? Џостой-ка!
   Њаленький белый холл, в котором  мы  стоЯли,  весело  пестрел  изЯщными
Японскими акварелЯми. ‚ стене были сделаны шкафчики  длЯ  шлЯп  и  верхней
одежды. ‘тарый дубовый сундук стоЯл на полу.  ‚  холл  выходило  несколько
дверей; две из них были приоткрыты. €з-за одной  виднелсЯ  диван  и  стол,
накрытый длЯ кофе. ‡а другой Я разглЯдел длинное зеркало и  обитое  ситцем
кресло. ”анни чуть замешкалась, будто выбираЯ, в какую  нам  войти,  потом
подтолкнула менЯ к первой и закрыла за собою дверь.
   - Ќу что бы тебе написать, что придешь! -  огорчилась  она.  -  “мираю,
хочетсЯ с тобой поговорить, а тут как  раз  должен  прийти  один  человек,
который умирает от желаниЯ поговорить со мной. ‹адно!  Џоболтаем,  сколько
успеем. Ќу-ка покажись, какой  ты?  „а-а,  сама  вижу!  Ђ  учишьсЯ?  Њама,
мама-то как? —то с Џру? € ќрнст - такой же порох, как прежде?
   џ еле успевал отвечать. џ попыталсЯ описать ей Њатильду ѓуд; обинЯками,
осторожно дал ей понЯть, как страстно  и  непримиримо  настроена  матушка,
потом стал рассказывать про свою аптеку и  только  собиралсЯ  прихвастнуть
успехами в латыни и химии, как вдруг она отстранилась от менЯ  и  замерла,
прислушиваЯсь.
   Љто-то открывал ключом входную дверь.
   -  ‚от  и  второй  гость  пожаловал.  -  ”анни  на  миг   помедлила   в
нерешительности, но в следующую секунда ее уже не  было  в  комнате.  џ  с
любопытством оглЯделсЯ по сторонам и стал рассматривать кофейную  машинку,
котораЯ булькала на столе... „верь осталась чуть приоткрытой,  и  до  менЯ
Явственно долетел звук поцелуЯ, а вслед за ним - мужской голос.  Џо-моему,
довольно-таки приЯтный голос - сердечный, живой...
   - “стал Я, ”анни, маленькаЯ! “ф! „о смерти устал. ЌоваЯ  газета  -  это
бес какой-то. Ќачали все не так. Ќо Я ее вытЯну! Ћ боги!  …сли  б  не  эта
тихаЯ заводь, где Я могу вкусить отдохновение, Я  бы  уж  давно  слетел  с
катушек! ‚ голове - ничего, одни заголовки. ‚озьми пальто, будь добра. —ую
запах кофе!
   ђаздалось какое-то движение: должно  быть,  ”анни  остановила  гостЯ  у
самой двери той комнаты, в которой сидел Я.  Џотом  она  торопливо  что-то
сказала. "...брат", - донеслось до менЯ.
   - Ђх, проклЯтье! - с чувством  произнес  голос.  -  Ќеужели  еще  один?
‘колько у тебЯ братьев, ”анни? ‚ыпроводи его.  “  менЯ  всего-навсего  час
какой-нибудь, милаЯ...
   ’ут дверь быстро притворили: должно быть,  ”анни  обнаружила,  что  она
полуоткрыта, - и о чем они говорили дальше, Я не слышал.
   Ќемного  погодЯ  ”анни  поЯвилась  снова,  порозовевшаЯ,  с  блестЯщими
глазами - и скромница скромницей. Љак видно, ее снова расцеловали.
   - ѓарри! - сказала она. - “жас как жалко, но  придетсЯ  мне  попросить,
чтобы ты  пришел  в  другой  раз.  ќтот  гость...  с  ним  Я  ведь  раньше
условилась. Ќе обижаешьсЯ, ѓарри? „о чего  мне  не  терпитсЯ  как  следует
посидеть с тобой и наговоритьсЯ вдоволь! ’ы по воскресеньЯм не  работаешь?
’огда,  знаешь  что:  приходи  в  это   воскресенье   к   трем,   Я   буду
одна-одинешенька, и  мы  с  тобой  устроим  чай:  честь  честью,  по  всем
правилам! Ќе обидишьсЯ, а?
   џ ответил, что ничуть. ‚ этой  квартирке  понЯтиЯ  о  морали  выглЯдели
совсем по-иному, чем за ее стенами.
   - Џотому что тебе правда надо бы сначала написать, - продолжала  ”анни.
- Ђ то свалилсЯ, как снег на голову...
   Ћна проводила менЯ до двери. •олл был пуст. „аже пальто и  шлЯпы  гостЯ
нигде не было видно.
   - Џоцелуй менЯ, ѓарри.
   џ с готовностью поцеловал ее.
   - —естно - не сердишьсЯ?
   - Ќи капельки! Љонечно, надо было написать. - џ пошел вниз по устланной
ковром лестнице.
   - ’ак значит, в воскресенье в три! - крикнула она мне вдогонку.
   - ‚ воскресенье, в три, - отозвалсЯ Я с площадки.
   ‚низу был расположен общий  вестибюль,  откуда  вела  лестница  во  все
квартиры, тут пылал камин и сидел человек, готовый по  первому  требованию
кликнуть длЯ вас кэб  или  вызвать  такси.  ќто  богатство,  этот  комфорт
произвели на менЯ большое впечатление: Я был очень  горд,  что  выхожу  на
улицу  из  такого  прекрасного  дома...  €  лишь  отойдЯ   на   порЯдочное
расстоЯние, Я начал понимать, какой неудачей обернулись все мои  планы  на
этот вечер. џ не спросил, ведет ли она нехорошую жизнь. џ даже не  подумал
уговаривать ее. Ђ сцены, заранее разыгранные мною? ‘ильный, простодушный и
твердый младший брат избавлЯет легкомысленную,  но  прелестную  сестру  от
чудовищного порока? …два только отворилась дверь и Я увидел ”анни, как они
вылетели у менЯ из головы! € вот - пожалуйста: впереди еще целый вечер,  а
что Я скажу дома? —то мечта и действительность - совсем разные вещи?  Ќет.
‹учше вообще пока ничего не  говорить,  а  погулЯть  где-нибудь  подольше,
хорошенько разобратьсЯ, как  обстоит  дело  с  ”анни,  и  вернутьсЯ  домой
поздно,  чтобы  мать  уже  не  смогла  сегоднЯ  учинить   мне   допрос   с
пристрастием...
   џ повернул к набережной ’емзы: здесь было и пустынно, и торжественно, и
каждый поворот мог порадовать внезапной красотой. ‘амое подходЯщее  место,
чтобы побродить и поразмыслить.
   ‹юбопытно  вспомнить  сейчас,  как  постепенно  менЯлось  мое  душевное
состоЯние в тот вечер. Ќа первых порах Я все еще витал  в  радужном  мире,
откуда  только  что  вернулсЯ.  ”анни   в   довольстве   и   благополучии,
очаровательнаЯ,  приветливаЯ,  увереннаЯ  в  себе...  ‘ветлаЯ,  со  вкусом
обставленнаЯ квартира... „ружеский и твердый голос в  холле...  ќти  факты
заЯвлЯли о себе настойчиво и упрЯмо, с  ними  нельзЯ  было  не  считатьсЯ.
Љакое облегчение после двух лет неизвестности и зловещих догадок  хоть  на
минутку увидеть любимую  сестру  торжествующей,  несломленной,  окруженной
любовью и  заботой!  Љак  весело  предвкушать  долгое  свидание  с  нею  в
воскресенье, обстоЯтельную беседу о том, что было со мной за это  времЯ  и
что Я собираюсь делать. Ћчень может быть, что они и женаты, эти  двое,  но
просто по какой-то неведомой мне  причине  не  имеют  возможности  открыто
объЯвить о своем браке. Љак знать, не это ли собираетсЯ поведать мне ”анни
в  воскресенье  -  под  строжайшим  секретом,  разумеетсЯ?  €   Я   смогу,
возвратившись домой, ошеломить и пристыдить свою матушку, шепнув ей на ухо
тайну ”анни... Ќо пока Я развивал эту мысль и тешилсЯ ею, в моем  сознании
крепла ЯснаЯ, холоднаЯ, трезваЯ уверенность в том, что все не так, что они
вовсе не женаты, и чувство  осуждениЯ,  годами  взращенное  в  моей  душе,
словно мрачнаЯ тень, затмило светлый  образ  гнездышка  сестры.  ‘  каждой
минутой Я был все больше недоволен ролью, котораЯ выпала в  тот  вечер  на
мою долю. ‘о мною обошлись так, будто  Я  не  брат,  не  опора  в  трудную
минуту, а  какой-нибудь  мальчишка!  ЊенЯ  попросту  выставили  за  дверь!
Ќепременно следовало сказать  ей  что-то  -  пусть  в  нескольких  словах,
утвердитьсЯ  на  позициЯх  нравственного  превосходства!  Ђ  этот...  этот
ѓнусный ‘облазнитель, без сомнениЯ, притаившийсЯ в комнатке с  зеркалом  и
ситцевым креслом?! ђазве не обЯзан Я был поговорить с ним  как  мужчина  с
мужчиной? Ћн уклонилсЯ от встречи - не посмел взглЯнуть мне в  лицо!  €  с
этой новой точки зрениЯ Я начал мысленно рисовать себе совсем иную  сцену:
Я обличаю, Я избавитель! Љак  полагалось  бы  начать  разговор  с  ѓнусным
‘облазнителем? "€так, сэр, мы с вами встретились наконец..."
   „а, что-нибудь в этом роде.
   џ  дал  волю  воображению.  џ  фантазировал   увлеченно,   вдохновенно,
безудержно. ‚от ѓнусный ‘облазнитель в "безукоризненном  фраке"  (каковой,
судЯ по прочитанным мною романам, ЯвлЯл собою неотъемлемую  принадлежность
матерого,  закоренелого   развратника)   корчитсЯ   под   потоками   моего
бесхитростного красноречиЯ. "‚ы увели ее, - скажу Я,  -  из  нашего  дома,
небогатого, но честного и чистого. ‚ы  разбили  сердце  ее  отцу".  „а-да!
€менно этими словами! "€ чем вы сделали ее? ‘воею куклой, своей  игрушкой.
—тоб холить и ласкать, пока вы не натешитесь ею, а после - бросить!"  €ли,
может быть, "отшвырнуть"?
   „а, "отшвырнуть", пожалуй, лучше.
   џ шел по набережной ’емзы, размахиваЯ руками, и бормотал вслух...
   - Ќо ты ведь понимал кое-что? - спросила ”айрфлай. - „аже тогда?
   - Џонимал. Ќо так уж мы привыкли рассуждать в те стародавние времена.


   - Ћднако, - сказал ‘арнак,  -  моЯ  втораЯ  встреча  с  ”анни,  подобно
первой, тоже была полна неожиданностей и непредвиденных переживаний. Љовер
на великолепной лестнице, казалось,  заглушил  тЯжеловесную  поступь  моей
всесокрушающей морали, а когда открылась  дверь  и  Я  снова  увидел  свою
дорогую ”анни, приветливую, радостную, Я начисто забыл все пункты строгого
допроса, с которого предполагал начать нашу беседу. ”анни  взъерошила  мне
волосы, чмокнула менЯ, забрала у менЯ шапку  и  пальто,  объЯвила,  что  Я
невозможно вытЯнулсЯ,  померилась  со  мною  ростом  и  втолкнула  в  свою
веселенькую гостиную, где был уже накрыт чай. —ай! џ ничего  подобного  не
видывал! Њаленькие  сандвичи  с  ветчиной,  сандвичи  с  какой-то  вкусной
штукой,  которые  назывались  "Џища  богов  и  джентльменов",   клубничное
варенье, два разных торта, а на случай, если еще останетсЯ пустое местечко
в животе, печенье.
   - ’ы умник, что пришел, ѓарри. •отЯ Я  так  и  чувствовала:  что  б  ни
случилось, ты придешь.
   - Њы ведь с тобой всегда вроде держались друг за друга.
   - ‚сегда, - согласилась она. - Џравда, Я думаю, и ќрни с матерью  могли
бы черкнуть мне хоть слово. ‚озможно, напишут еще... ќлектрический  чайник
ты видел когда-нибудь, ѓарри? Ќу, смотри! тепсель вставлЯетсЯ вот сюда...
   - ‡на-аю. - џ включил чайник. - Ђ в  корпусе  скрыты  сопротивлениЯ.  џ
кое-что смыслю в электричестве. € в  химии  тоже.  ЌаучилсЯ  на  городских
курсах. ‚сего мы проходим шесть предметов или, может, семь.  Ђ  потом,  на
’отхилл-стрит есть магазин, и там в витрине полно таких приборов...
   - Ќаверное, ты в них отлично разбираешьсЯ, - сказала ”анни.  -  ’ы  уж,
чего доброго, все науки превзошел!
   ’ак мы заговорили о самом главном: какие  науки  Я  изучаю  и  чем  мне
занЯтьсЯ в будущем.
   Ђх, что это за удовольствие - беседовать с человеком, который  способен
по-настоЯщему понЯть твою неодолимую тЯгу к знаниЯм! џ рассказывал о себе,
о своих мечтах и замыслах, а руки мои тем временем опустошали  уставленный
Яствами стол, подобно стае прожорливой саранчи: Я ведь и вправду  рос  как
на дрожжах... ”анни поглЯдывала на менЯ  с  улыбкой  и  задавала  вопросы,
возвращаЯ менЯ к тому, что было ей особенно интересно. Ђ когда мы  вдоволь
наговорились, она показала, как обращатьсЯ с пианолой, и Я поставил  валик
умана, хорошо знакомый мне по концертам мистера Џлейса, и  с  невыразимым
наслаждением проиграл его сам! “правлЯтьсЯ с  пианолой,  как  Я  убедилсЯ,
было совсем не трудно; вскоре Я так  наловчилсЯ,  что  мог  уже  играть  с
выражением.
   ”анни похвалила менЯ за сообразительность. Џока Я возилсЯ  с  пианолой,
она принЯла посуду со стола, потом уселась  рЯдом,  Я  мы  стали  слушать,
обмениваЯсь впечатлениЯми,  и  обнаружили,  что  научились  гораздо  лучше
разбиратьсЯ в музыке с тех пор, как расстались.  ‚ыЯснилось,  что  мы  оба
поклонники Ѓаха (оказываетсЯ, совсем неправильно называть его "Ѓач", а Я и
не знал) и Њоцарта,  имЯ  которого  следовало  тоже  произносить  немножко
иначе! ‡атем ”анни принЯлась расспрашивать менЯ, какое  дело  Я  хотел  бы
избрать себе в жизни.
   - Ќезачем тебе больше торчать у этого старичка  в  аптеке,  -  объЯвила
она.
   —то, если мне поступить на  работу,  свЯзанную  с  книгами?  “строитьсЯ
продавцом в книжный магазин или помощником библиотекарЯ, а может  быть,  в
типографию или издательство, выпускающее книги и журналы?
   - Ђ сам писать не думал? -  спросила  ”анни.  -  ‹юди  иногда  начинают
самостоЯтельно...
   - Џробовал как-то сочинЯть стихи, - призналсЯ Я. - € статью раз  послал
в "„ейли Ќьюс". Ћ вреде спиртных напитков. „а не напечатали...
   - Ќу, а серьезные вещи писать никогда не хотелось?
   - —то - книги? Љак Ђрнольд  Ѓеннет  [английский  романист  и  драматург
(1867-1931)]. …ще бы!
   - ’олько не знал, с какой стороны подступитьсЯ, да?
   - Ќачать трудно, понимаешь, - объЯснил Я, будто только в  этом  и  была
всЯ загвоздка.
   - „а, надо аптекарЯ бросать, - повторила ”анни. - Ђ если мне поговорить
кое с кем из знакомых - вдруг длЯ тебЯ нашлось бы место получше, а, ѓарри?
Џойдешь?
   - Њожно! - протЯнул Я.
   - Џочему не "конечно"? - перебила ”айрфлай.
   - —то ты! “  нас  было  принЯто  говорить  "можно"!  ќдакаЯ  сдержаннаЯ
небрежность... Ќо вы видите, как  непростительно  Я  снова  отклонилсЯ  от
заранее выработанных позиций? ’ак мы с  ”анни  и  проболтали  весь  вечер!
“строили себе отличный холодный ужин  в  ее  хорошенькой  столовой;  ”анни
научила менЯ готовить дивный салат: взЯть луковицу, нарезать  тонко-тонко,
добавить немножко сахару и приправить белым вином... Ђ после -  опЯть  это
чудо - пианола, ну, а  потом  с  большой  неохотой  Я  наконец  отправилсЯ
восвоЯси. €, очутившись на улице, Я, как и в первый раз, вновь испытал уже
знакомое чувство, будто внезапно перенессЯ в другой мир, холодный, унылый,
суровый мир, в котором господствуют совсем иные представлениЯ о  морали...
‘нова мне было невмоготу  идти  прЯмо  домой,  где  менЯ  встретЯт  градом
бесцеремонных вопросов и омрачат  и  испортЯт  мне  этот  вечер.  €  когда
наконец мне все-таки пришлось вернутьсЯ, Я солгал:
   - “ ”анни квартирка - заглЯденье, и  счастлива  она  -  дальше  некуда.
’очно не знаю, но по ее словам Я так понЯл, что этот дЯдька  думает  скоро
на ней женитьсЯ.
   Џод пристальным, недобрым взглЯдом матери у менЯ запылали щеки и уши.
   - Ћна сама сказала?
   - Ќе то, чтоб сама, но вообще-то... - сочинЯл Я. - ‘корее это Я из  нее
вытЯнул.
   - ’ак ведь уж он женат!
   - „а, что-то такое есть...
   - —то-то! - презрительно бросила мать. - Ћна  украла  чужого  мужа.  Ћн
принадлежит другой, и навсегда. —то бы ни говорили плохого о его  жене,  -
все едино. "Љого бог сочетал, человек да не разлучает!"  ’ак  менЯ  учили,
так Я и верую. Џусть он старше ее, пусть он ее совратил, но пока они свиты
одной веревочкой, что на него грех пЯтно кладет, то и  на  нее.  ‚идел  ты
его?
   - …го там не было.
   - ‘овести не хватило. •оть это можно к их чести приписать.  —то  ж,  ты
еще туда собираешьсЯ?
   - „а вроде бы обещал...
   - Џротив моей воли идешь, ѓарри. ‘колько раз ты будешь с  ней,  столько
раз менЯ ослушаешьсЯ. ’ак и знай. Џусть  это  будет  Ясно,  ѓарри,  раз  и
навсегда.
   - Ћна мне сестра, - упрЯмо буркнул Я.
   - Ђ Я мать. •отЯ что нынче детЯм мать? ’ак, тьфу... †енитсЯ! Љак бы  не
так! „а с какой стати? Ћчень ему  надо.  Џолучше  найдет!  „авай-ка,  Џру,
выгреби вон уголек из камина и пошли спать.


   - Ђ теперь, - сказал ‘арнак, - Я должен рассказать вам об  удивительном
заведении, именуемом "‘андерстоун-•аус", и о  знаменитой  фирме  "Љрейн  и
Ќьюберри", ради которых по настоЯнию  ”анни  Я  навсегда  покинул  мистера
•амберга и раззолоченные бутыли с водой из-под крана. "Љрейн  и  Ќьюберри"
была  издательской  фирмой,  выпускавшей  книги,  газеты  и   журналы,   а
‘андерстоун-•аус - своего рода бумажным фонтаном, извергавшим нескончаемый
каскад разнообразного чтива на потребу английской публике.
   Џомните: Я веду рассказ о мире, каким он был две тысЯчи лет назад.  ‚се
вы, конечно, были умные детки и прилежно читали учебники  истории.  Ћднако
на расстоЯнии двух тысЯчелетий событиЯ как  бы  сжимаютсЯ  в  перспективе.
€ные сдвиги осуществлЯлись на протЯжении нескольких  поколений,  в  густом
тумане сомнений, заблуждений, вражды - нам же  представлЯетсЯ,  будто  они
происходили легко и просто. Њы слышали  в  школе,  что  научный  подход  к
ЯвлениЯм  прежде  всего  утвердилсЯ  в  сфере   конкретных   вещей,   лишь
впоследствии  распространившись  на  область   психологии   и   социальных
отношений.  ’аким  образом,  широкое  производство   стали,   автомобилей,
летающих аппаратов, строительство  железных  дорог,  развитие  телеграфной
свЯзи - словом, все материальные основы новой эпохи были заложены  за  век
или полтора до того, как изменились  применительно  к  новым  потребностЯм
социальные, политические  и  воспитательные  методы  и  идеи...  Ѓурный  и
непредвиденный подъем мировой торговли, рост  народонаселениЯ,  конфликты,
волнениЯ, неистовый социальный гнет, революции, массовые войны -  вот  что
понадобилось длЯ того, чтобы перестройка социальных отношений  на  научной
основе стала  хотЯ  бы  общепризнанной  необходимостью.  Људа  как  просто
выучить все это в общих чертах - значительно труднее уЯснить, какой  ценою
достались людЯм эти проделанные вслепую преобразованиЯ;  скольких  тревог,
страданий, горЯ стоили они бесчисленным  миллионам,  брошенным  судьбою  в
клокочущий  водоворот  переходной  эры...  Љогда,  оглЯдываЯсь  назад,   Я
воскрешаю в памЯти атмосферу той моей прежней  жизни,  невольно  возникает
картина: толпа людей, затерЯвшихсЯ в тумане на улицах  старого  Џимлико...
Ќикто не имел Ясного представлениЯ о  цели;  всЯкий  неуверенно,  медленно
нащупывал путь от одной едва" различимой вехи к другой. € почти каждый был
неуверен и раздражен...
   „лЯ нас  с  вами  вполне  очевидно,  что  эпоха  темных,  малограмотных
работников миновала еще в далеком девЯтнадцатом веке: их заменили  машины.
Ќовый мир, куда более изобильный, богатый, но вместе с тем  и  несравненно
более  сложный,  опасный,  настоЯтельна  требовал  новых  людей  -   людей
подготовленных, развитых и нравственно и духовно.  Ћднако  в  те  дни  эту
потребность сознавали еще весьма неЯсно. "Џросвещенные" сыны  обеспеченных
классов лишь нехотЯ соглашались открыть  бурно  растущим  массам  хотЯ  бы
незначительный доступ к знаниЯм.  Ћни  считали,  что  образование  следует
осуществлЯть  особыми  путЯми,  в  специальных  школах  нового   типа.   џ
рассказывал вам, в чем заключалось мое, с позволениЯ сказать,  "обучение":
письмо, чтение, элементарные арифметические действиЯ, "реки Ђнглии" и  так
далее.  ‹ет  в  тринадцать,  то  есть  как  раз,  когда  только   начинают
пробуждатьсЯ интерес к учению  и  любознательность,  этот  процесс  обычно
прерывалсЯ поступлением на работу, чем в подавлЯющем большинстве случаев и
исчерпывалось образование простых мужчин и  женщин  в  первые  десЯтилетиЯ
двадцатого века. ЏоЯвилось  великое  множество  людей,  кое-как  обученных
грамоте,  легковерных,  невзыскательных,  любопытных,  -  людей,   которым
хотелось видеть и  знать,  какаЯ  она,  жизнь.  “вы!  Ћбщество  ничуть  не
заботилось о том, чтобы удовлетворить их смутную тЯгу к знаниЯм, с  легкой
душой  предоставив   "частным   предпринимателЯм"   использовать   неЯсные
стремлениЯ пробуждающихсЯ масс в целЯх  личной  наживы.  €так,  "начальное
образование"  породило  нового  читателЯ,  а  чтобы  выкачивать  из  этого
читателЯ барыши, были созданы крупные издательские фирмы.
   ‹юдей во все века занимали рассказы о жизни. ћноша требует,  чтобы  ему
показали сцену, на которой он начинает играть свою роль, поведали в  Яркой
и живой форме о возможностЯх  и  шансах  на  успех,  чтобы  можно  было  и
помечтать и заранее наметить план действий. €  даже  человек,  который  уж
простилсЯ с юностью, всегда  стремитсЯ  восполнить  то,  что  не  пришлось
пережить самому, расширить свой кругозор, читаЯ были и преданиЯ,  мысленно
участвуЯ  в  спорах...  …два  возникла  письменность,  как   поЯвилась   и
литература - впрочем, она зародилась еще раньше: когда Язык стал средством
изложениЯ свЯзной мысли, средством повествованиЯ. € во все века литература
рассказывала человеку лишь то, что он  был  готов  и  склонен  воспринЯть,
сообразуЯсь в выборе темы скорее с  запросами  и  чаЯниЯми  слушателЯ  или
читателЯ  (иными  словами,  того,  кто  платит),  нежели  с   требованиЯми
некредитоспособной и многоликой жизненной правды. Ђ  потому  львиную  долю
литературного наследиЯ каждой эпохи составлЯют  вульгарные  и  легковесные
поделки,  способные  в  более  поздний  период  заинтересовать  разве  что
историка или психолога - и то лишь как наглЯдное свидетельство устремлений
и духовных возможностей того или иного века. —то  же  касаетсЯ  популЯрной
литературы  времен   ѓарри   Њортимера   ‘мита,   то   столь   плодовитой,
цинично-фальшивой, столь праздной, дешевой и пустой стрЯпни еще не видывал
мир!
   ‚ы обвинили бы менЯ в грубой пародии, вздумай  Я  описать  вам  карьеру
одного из многочисленных дельцов, которые сколотили огромные состоЯниЯ  на
поставках духовной пищи, рассчитанной на то, чтобы  унЯть  духовный  голод
нового многомиллионного читателЯ, наводнившего собою чудовищно разросшиесЯ
города Ђтлантического мира. ’ак, по преданию, некий Ќьюнесс, читаЯ однажды
вслух в семейном кругу забавную статью, присовокупил: "Ќу, чем не  лакомый
кусочек!" “дачно  найденное  словцо  навело  Ќьюнесса  на  мысль  основать
еженедельник и печатать в нем надерганные отовсюду занимательные  отрывки:
фрагменты из книг, выдержки из газетных статей - словом,  всЯкую  всЯчину.
’ак и возник журнал "’ит-битс" -  "‹акомые  кусочки",  -  сострЯпанный  из
ломтиков, которые были надерганы из тысЯч разных источников усердными и не
слишком   высоко   оплачиваемыми   сотрудниками.   €зголодавшаЯсЯ   толпа,
нетерпеливаЯ и любопытнаЯ,  с  жадностью  проглотила  закуску,  а  Ќьюнесс
разбогател и получил титул баронета.  ‚оодушевленный  первым  успехом,  он
предпринЯл рЯд новых экспериментов. Ћн угостил  публику  ежемесЯчником,  в
котором были собраны рассказы различных авторов.  Ќа  первых  порах  успех
нового изданиЯ казалсЯ сомнительным, но затем в нем начал печататьсЯ некий
доктор Љонан-„ойль, снискавший славу себе и журналу рассказами о раскрытии
преступлений. ‚сЯкий мыслЯщий, вернее, просто всЯкий человек в  те  дни  с
большим интересом относилсЯ к убийствам и  прочим  преступлениЯм,  которые
все еще совершались в изобилии. € в самом деле:  нельзЯ  представить  себе
более  увлекательную  и  полезную  длЯ  нас  тему.  ‚едь  при   правильной
постановке вопроса расследование любого преступлениЯ могло  бы  как  ничто
другое осветить проблемы  права,  воспитаниЯ  и  охраны  порЯдка  в  нашем
сумбурном обществе. „аже беднЯк - и тот, побуждаемый  почти  инстинктивной
потребностью  в  умственной  гимнастике,  покупал  хотЯ  бы   еженедельную
газетку,  чтобы  поломать  себе  голову  над  загадочным   убийством   или
посмаковать подробности скандального развода...
   Ћднако истории Љонан-„ойлЯ  не  отличались  богатством  психологических
наблюдений: автор искусственно запутывал  все  нити  повествованиЯ,  чтобы
потом распутать этот клубок, а читатель, увлеченный решением  головоломки,
терЯл интерес к проблеме в целом.
   ‡а Ќьюнессом тотчас же устремились по пЯтам сонмы  конкурентов,  в  том
числе некий Ђртур Џирсон и  целый  выводок  братьев  •армсвортов,  которых
привела к могуществу и  богатству  еженедельнаЯ  газетка  "Ћтветы";  своим
поЯвлением на свет газетка эта была обЯзана меткому наблюдению,  что  люди
обожают читать чужие письма. €сториЯ поведает  вам  о  том,  как  двое  из
братьев •армсвортов, люди весьма энергичные и  целеустремленные,  получили
титул лордов и стали видными фигурами на политической арене. џ же упомЯнул
о них лишь затем, чтоб дать вам представление о великом множестве газет  и
журналов,  созданных  этими  дельцами,  чтобы  вызвать   утробное   ржание
рассыльного мальчишки, пленить сердечко фабричной работницы, снискать себе
уважение аристократии и завоевать доверие нуворишей.  Џроизводство  наспех
сострЯпанного чтива шло полным ходом...
   Ќаша издательскаЯ фирма в ‘андерстоун-•аусе была  основана  задолго  до
того, как выросли концерны всех этих Ќьюнессов,  Џирсонов  и  •армсвортов.
’Яга к знаниЯм стала Явственно ощущатьсЯ еще в восемнадцатом веке, и тогда
некий „одели, лакей, решивший стать издателем, подарил своим современникам
мудрый опус, именуемый "‘путник младости". Ђ в ранние  годы  викторианской
эпохи его примеру последовал и основатель нашей фирмы Љрейн. Џервый  успех
Љрейну принес ежемесЯчник "„омашний учитель", за которым последовал журнал
"Љруг знаний", "…женедельник Љрейна" и рЯд других. ‘амыми  серьезными  его
конкурентами были две фирмы: "Љассел" и "ђаутлидж",  -  однако  в  течение
рЯда лет Љрейну удавалось ни в чем не уступать им, хотЯ  он  и  располагал
меньшим  капиталом.  ‡атем  наступил  период,  когда  мощный  поток  новых
популЯрных изданий оттеснил Љрейна и его современников на задний план,  но
вскоре  некий  сэр  Џитер   Ќьюберри   произвел   рЯд   преобразований   в
производстве,  влил  в  него  новые  силы  и  вернул  старой  фирме  былое
благоденствие. Ћн начал пачками выпускать  сборники  коротких  повестей  и
рассказов,  дешевые  журналы  длЯ  домашних  хозЯек  и  молодых   девушек,
журнальчики длЯ детей, возродил на современной основе "„омашнего учителЯ",
снабдив его системой упражнений длЯ тренировки  памЯти  и  присовокупив  к
этому разношерстному ассортименту "Џуть к успеху" сэра Џитера Ќьюберри. Ћн
даже  рискнул  затеЯть  издание  научных  (хоть  и  не   слишком   ученых)
справочников...
   - ‚ам трудно представить себе, - сказал  ‘арнак,  -  каким  неимоверным
количеством печатной требухи был наводнен тот старый мир! Ћн задыхалсЯ  от
этого бумажного хлама, задыхалсЯ от людей, мебели, одежды;  он  был  забит
мусором, завален низкопробной продукцией всех видов и фасонов.  €  как  же
редко попадалось здесь что-нибудь по-настоЯщему  доброкачественное!..  ‚ам
не понЯть, какое блаженство снова  сидеть  в  этой  строгой  и  прекрасной
комнате среди таких же людей, как ты: обнаженных, простых, говорить с ними
обнаженно и просто. Љакое наслаждение вырватьсЯ на волю, сбросить  с  себЯ
все  лишнее,  все  нечистое!  Њы  читаем,  беседуем,  мы  любим  честно  и
естественно, мы работаем, думаем, исследуем, у нас свежие головы, наш мозг
питаетсЯ здоровой пищей, мы вбираем  жизнь  всей  полнотою  наших  чувств,
держим ее легкими, крепкими, умелыми руками.
   ‚оздух двадцатого столетиЯ был насыщен  гнетом.  ’от,  у  кого  хватало
мужества, отчаЯнно сражалсЯ за знаниЯ, за полноценную жизнь - а мы вручали
ему довольно-таки беспомощного и невразумительного "„омашнего  учителЯ"  и
пошлейший "Џуть к успеху"... Ќо подавлЯющее большинство читателей избирало
иной  путь,  понЯтный  нынче  разве  что  психологам,   имеющим   дело   с
патологическими  изменениЯми  психики.  ќти  люди   закрывали   глаза   на
действительность и погружались  в  мир  грез.  Ћни  брели  по  жизни,  как
лунатики, предаваЯсь фантазиЯм, воображаЯ себЯ какими-то иными существами,
романтическими и благородными. Ћни мечтали, что в один прекрасный день все
вокруг сразу переменитсЯ и они станут героЯми захватывающих событий.  ‚едь
сборнички рассказов и дешевые романы, составлЯвшие основную статью  дохода
хотЯ бы той же фирмы "Љрейн и Ќьюберри" были, по существу,  не  чем  иным,
как средством уйти от действительности, своего рода  духовным  дурманом...
‘анрей, тебе не приходилось читать новеллы двадцатого века?
   - Љое-что читала. ‚се так, как  ты  сказал.  “  менЯ  их  собрано  штук
десЯть; как-нибудь Я покажу тебе эту свою библиотечку.
   - Џоловина, чего доброго, - наша продукциЯ: "Љрейн и Ќьюберри"! ‡анЯтно
будет  снова  взглЯнуть...  ‹ьвиную  долю  строительного   материала   длЯ
воздушных замков фирме "Љрейн и Ќьюберри" поставлЯли литературные  девы  и
дамы, а также томные, расслабленные литературные мужи с богатой фантазией.
ќти "авторы", как их у нас называли, были разбросаны по всему  ‹ондону,  а
кое-кто жил  и  за  городом.  Ћни  присылали  свои  рукописи  по  почте  в
‘андерстоун-•аус; здесь их так или иначе обрабатывали и в  препарированном
виде помещали в журналах или издавали отдельными книгами. ‘андерстоун-•аус
находилсЯ на ’оттенхэм Љорт-роуд и представлЯл  собою  огромное,  довольно
несуразное строение, набитое людьми,  точно  муравейник,  и  выходЯщее  во
двор; сюда тЯжелые грузовики завозили рулоны бумаги, и отсюда  же  фургоны
забирали готовую продукцию. ‡десь все дрожало от стука и грохота  печатных
станков. Ћчень живо помню по сей день, как Я пришел  туда  в  первый  раз:
свернув с одной из главных  улиц,  Я  зашагал  узеньким  переулочком  мимо
захудалой пивной, мимо служебного входа в какой-то театр...
   - Љем же ты собиралсЯ стать? -  прервал  его  ђейдиант.  -  “паковщиком
книг? ђассыльным?
   - Љем придетсЯ. Љстати, очень скоро Я уже был штатным сотрудником одной
из редакций.
   - ђедактировал научно-популЯрную литературу?
   - „а.
   - Ќо зачем издательству  понадобилсЯ  малограмотный  юнец?  -  изумилсЯ
ђейдиант. - џ понимаю: оптовое производство научно-популЯрной  литературы,
потрафлЯющей нехитрым запросам  вашего  нового  читателЯ,  не  могло  быть
поставлено на серьезную ногу. Ќо было  ведь  сколько  угодно  образованных
людей, выпускников старинных университетов; неужели нельзЯ  было  поручить
им  всю  необходимую  работу  по  редактированию  и  подготовке   печатных
материалов?
   ‘арнак покачал головой.
   - ’о-то и поразительно, что нет.  “ниверситеты,  разумеетсЯ,  выпускали
"продукцию", да не того сорта, что надо.
   ‘лушатели ‘арнака были Явно озадачены.
   - ђЯдовой выпускник Ћксфорда или Љембриджа, удостоенный ученого  званиЯ
"магистр искусств" или что-нибудь в этом роде, очень напоминал  украшенные
золотыми Ярлыками сосуды из аптеки мистера •амберга,  в  которых  не  было
ничего,  кроме  тухлой  воды.  ‹жеинтеллигент  старого   толка   не   умел
преподавать, писать или объЯснЯть. Ћн был напыщен, надменен и нуден, робок
и туманен в изложении  мыслей,  лишен  социального  и  делового  чутьЯ.  ‚
газетных  и  журнальных  издательствах  убедились  в  том,   что   простой
рассыльный куда быстрее и лучше  освоитсЯ  с  обЯзанностЯми  редакционного
сотрудника: и нос задирать не станет, и к работе отнесетсЯ ревностно,  сам
будет рад учитьсЯ, и охотно поделитсЯ своими знаниЯми с другими.  …два  ли
не все  заведующие  и  редакторы  наших  периодических  изданий  вышли  из
посыльных;  люди  с  академическим  образованием  среди   них   почти   не
встречались. ‡ато многие были энтузиастами  народного  просвещениЯ  и  все
обладали   деловой   хваткой,   которой   не   хватало   питомцам   старых
университетов...
   ‘арнак задумалсЯ.
   - ‚ Ђнглии того периода, о котором, идет речь, да  и  в  Ђмерике  тоже,
фактически уживались бок о  бок  две  различные  системы  воспитаниЯ,  две
традиции духовной культуры. ‘ одной стороны, кипучаЯ  разноголосица  новых
периодических изданий,  новаЯ  пресса,  кино;  шумный  всплеск  немудреных
духовных  потребностей,  созданных  новой  системой  начального   обучениЯ
девЯтнадцатого  века.  ‘  другой  -  старинные  аристократические   школы,
основанные в семнадцатом и восемнадцатом веках и перенЯвшие традиции  ђима
эпохи императора Ђвгуста. Ћни держались  обособленно  друг  от  друга.  Ќа
одном полюсе - выходец из низов, бывший рассыльный, не  уступающий  самому
Ђристотелю или Џлатону пытливостью, дерзостью и живостью ума, каков бы  ни
был  его   интеллектуальный   арсенал.   Ќа   другом   -   интеллигент   с
университетским   дипломом,   щеголЯющий   манерной   приверженностью    к
древнегреческой классике, отличавшей в свое  времЯ  купленных  по  сходной
цене ученых мужей рабовладельческого ђима. Ћн и  был  похож  на  домашнего
раба: те же аристократические замашки,  то  же  угодливое  низкопоклонство
перед патроном, принцем и патрицием, педантическаЯ забота о мелочах, страх
перед "белыми пЯтнами" на карте жизни. Ћн критиковал все и всЯ - глумливо,
полунамеками, как раб; он был обидчив, как раб, и по-рабьи готов презирать
каждого, кого только смел презирать. Ћн был  неспособен  служить  народным
массам. Ќовому читателю, рабочему, "демократическому" читателю, как мы его
называли, приходилось пробивать себе путь к свету и знанию без него...
   …сли основатель нашей фирмы Љрейн в свое времЯ хоть в какой-то  степени
считалсЯ  с  тем,  что  на   издательский   "бизнес"   возложена   еще   и
просветительнаЯ миссиЯ, то сэр Џитер Ќьюберри над этим не  задумывалсЯ  ни
минуты.  ќто  был  прижимистый  торгаш,  всецело  поглощенный  стремлением
вернуть фирме престиж, утраченный по милости популЯрных  издателей  нового
толка. Џри нем дело  было  поставлено  круто:  он  заставлЯл  работать  до
седьмого пота, платил гроши и преуспевал. Љ тому времени, как Я  пришел  в
‘андерстоун-•аус, его уже несколько лет не было  в  живых,  а  контрольный
пакет акций и пост генерального директора  перешел  к  его  сыну  ђичарду,
прозванному "‘олнцем". (ЉажетсЯ, кому-то вздумалось в свЯзи с его приходом
к власти процитировать  експира:  "Џрошла  зима  междоусобий  наших;  под
солнцем йоркским  лето  расцвело"  [експир,  "Љороль  ђичард  III",  д.I,
сц.1].) ђичард Ќьюберри в отличие от родителЯ был человеком  участливым  и
сердечным. Ћн великолепно отдавал себе отчет в моральной  ответственности,
котораЯ ложитсЯ  на  плечи  издателЯ  популЯрной  литературы  в  атмосфере
практической безответственности, царившей  в  этой  области.  ђаботать  он
заставлЯл так же, если не больше, чем отец, зато платил щедро.
   ‚место того, чтобы плестись на поводу у читателЯ, он старалсЯ держатьсЯ
несколько впереди; он шел в ногу со временем и сумел добитьсЯ еще  больших
успехов, чем сэр Џитер. џ проработал у "Љрейна и Ќьюберри" не одну неделю,
прежде чем мне довелось увидеть директора, но присутствие  его  Я  ощутил,
едва переступив порог ‘андерстоун-•ауса. ‚  первой  же  комнате  Я  увидел
вывешенные на стене плакаты, впечатанные четким черным  шрифтом  на  белом
фоне. "Њы ведем вперед -  другие  подражают",  -  гласил  один.  "…сли  ты
боишьсЯ,  что  материал  слишком  хорош,  -  помещай,  не  раздумываЯ!"  -
советовал другой. ’ретий был длиннее всех: "…сли человек  не  знает  того,
что знаешь ты, это еще не причина писать длЯ него так, словно  он  круглый
идиот. Ѓудь уверен: кое-что он знает лучше тебЯ".  ’аким  простым  приемом
генеральный директор задавал в своем заведении особый тон.


   ‘о двора ‘андерстоун-•ауса до комнатки, в которой висели  эти  плакаты,
мне удалось добратьсЯ не сразу:  вход  в  здание  загородили  два  больших
фургона. Љогда наконец, обнаружив дверь, Я вошел и по