ю, - сказал он, стрЯхнув пепел  прЯмо  в  пространство,  -  при
современном положении вещей счастье человека  врЯд  ли  зависит  от  того,
приобрел он или потерЯл деньги, пусть даже и очень большие. Ђ ведь  должно
бы быть иначе... …сли бы деньги были тем, чем они должны быть, -  наградой
за полезную деЯтельность - человек становилсЯ бы сильнее  и  счастливее  с
каждым полученным фунтом. Ќо  дело  в  том,  что  в  мире  все  вывихнуто,
вывернуто наизнанку - и деньги... деньги, как и  все  остальное,  приносЯт
лишь обман и разочарование.
   Ћн обернулсЯ к  Љиппсу  и,  выставив  указательный  палец,  подчеркиваЯ
каждое слово взмахом тонкой, исхудалой руки, сказал:
   - …сли бы Я думал иначе, Я бы уж из кожи вылез вон,  чтобы  обзавестись
кой-какими деньгами. Ќо когда все Ясно видишь  и  понимаешь,  это  начисто
отбивает охоту...  Љогда  вам  достались  эти  деньги,  вы,  должно  быть,
вообразили, будто можете купить все, что вам вздумаетсЯ, да?
   - ‚роде того, - ответил Љиппс.
   - Ђ оказалось, ничего подобного. Ћказалось, надо еще знать, где  купить
и как купить, а если не знаешь, тебе за  твои  же  деньги  мигом  подсунут
вовсе не то, что ты хочешь, а что-нибудь совсем другое.
   - ‚ первый день менЯ обжулили с банджо, - сказал Љиппс.  -  Џо  крайней
мере так мой дЯдюшка говорит.
   - ‚от именно, - сказал Њастермен.
   ’ут в разговор вступил ‘ид.
   - ‚се это очень хорошо, Њастермен, - сказал он,  -  а  только,  что  ни
говори, деньги - все равно сила. Љогда деньги есть, чего не сделаешь.
   - џ говорю о счастье, - перебил его Њастермен. - Ќа  большой  дороге  с
зарЯженной винтовкой тоже чего не  сделаешь,  да  только  никого  этим  не
осчастливишь, и самому радости мало. ‘ила - дело другое. Ђ что до счастьЯ,
то чтобы деньги, собственность и все прочее стали  истинной  ценностью,  в
мире все должно стать  на  место,  а  сейчас,  повторЯю  вам,  все  в  нем
вывернуто и вывихнуто. —еловек - животное общественное, и в наше времЯ  он
охватывает мыслью весь земной шар, и если люди несчастливы в  одной  части
света, не может быть счастьЯ нигде. ‚се  или  ничего,  отныне  и  навсегда
никаких заплат и полумер. Ѓеда в том, что человечество постоЯнно  об  этом
забывает, а потому людЯм кажетсЯ, будто  где-то  выше  их,  или  ниже  их,
существует такой порЯдок или такое сословие или где-то есть  такаЯ  страна
или такой край, - только попади туда и обретешь счастье и  покой...  Ђ  на
самом деле общество - единый организм, и он либо болен, либо здоров. ’аков
закон. Ћбщество, в котором мы живем, больное. ќто капризный  инвалид,  его
вечно лихорадит, его мучит подагра, он жаден и худосочен. ‚едь  не  бывает
же так, что страдаешь невралгией, а нога твоЯ счастлива, или нога сломана,
зато горло счастливо. ’акова моЯ точка зрениЯ, и вы в  конце  концов  тоже
это поймете. џ так в этом уверен, что вот сижу и  спокойно  жду  смерти  и
твердо знаю: рвись Я хоть из последних сил, - ничего бы не изменилось;  по
крайней мере длЯ менЯ. џ уже и от жадности излечилсЯ, мой эгоизм  покоитсЯ
на дне пруда с философским кирпичом на шее. Њир болен, век мой короток,  и
силы мои ничтожны. € здесь Я не более и не менее счастлив, чем был в любом
другом месте.
   Ћн закашлЯлсЯ, помолчал, потом снова ткнул в сторону  Љиппса  костлЯвым
пальцем.
   - “ вас теперь есть случай  сравнить  два  слоЯ  общества.  Ќу  и  как,
по-вашему, люди, среди которых вы очутились, много  лучше  или  счастливее
тех, среди которых вы жили прежде?
   - Ќет, - раздумчиво ответил Љиппс. - Ќет. џ на это вроде раньше так  не
глЯдел, но... Ќет. Ќе лучше они да и не такие уж счастливые.
   - ’ак вот, поднимитесь хоть до самых верхов, спуститесь  хоть  в  самые
низы - всюду одно и то же. —еловек - животное стадное, именно  стадное  (а
не рак-отшельник),  и  никакими  деньгами  ему  не  откупитьсЯ  от  своего
времени, все равно как не вылезти из собственной шкуры. Људа "и поглЯди  -
от самого верха и до самого низа - всюду та же неудовлетворенность.  Ќикто
не знает, на каком он свете, и всем не по себе. ‘тадо не знает покоЯ,  его
лихорадит. ‘тарые обычаи, старые  традиции  отживают  или  уже  отжили,  и
некому создать новые. ѓде ваша  знать?  ѓде  земельнаЯ  аристократиЯ?  Ћна
сошла  на  нет,  едва  крестьЯнин  понЯл,  что  он  несчастлив,  и  бросил
крестьЯнствовать. Ћстались только важные вельможи да мелкий люд, и  притом
все вперемешку. Ќикто из нас не знает, где его место. € в вагонах третьего
класса и в шикарных собственных автомобилЯх разъезжают все те же  хамы,  и
не отличишь, только что доходы у них разные. ‚аш высший свет так же низок,
вульгарен, так же тесен и душен длЯ нормального человека, как любой кабак,
ничуть не лучше; в мире не осталось такого места,  такого  слоЯ  общества,
где люди живут достойно и честно, так что толку рватьсЯ вверх?
   - Џравильно, правильно! - прЯмо как в парламенте, поддержал ‘ид.
   - ќто верно, - сказал Љиппс.
   - ‚от Я  и  не  рвусь,  -  сказал  Њастермен  и  взЯл  сигарету,  молча
предложенную Љиппсом.
   - Ќет, - продолжал он, - в этом мире  все  вывернуто  и  вывихнуто.  Ћн
серьезно болен и врЯд ли излечим. ‘ильно сомневаюсь, излечим  ли  он.  Џри
нас началсЯ тЯжкий всемирный недуг.
   Ћн покатал сигарету в своих тощих пальцах и удовлетворенно повторил:
   - ‚семирный недуг.
   - Ђ мы должны его лечить, - сказал ‘ид и взглЯнул на Љиппса.
   - Ќу, ‘ид у нас - оптимист, - сказал Њастермен.
   - ‚ы и сами почти всегда оптимист, - сказал ‘ид.
   Љиппс покивал с понимающим видом и снова закурил.
   - Ћткровенно говорЯ, - сказал Њастермен, перекинув ногу  на  ногу  и  с
наслаждением выпускаЯ струю дыма, - откровенно говорЯ, Я считаю, что  наша
цивилизациЯ катитсЯ в пропасть.
   - Ђ как же социализм? - возразил ‘ид.
   - ‹юди не способны им воспользоватьсЯ, они  даже  не  умеют  мечтать  о
лучшем будущем.
   - Ђ мы их научим, - не сдавалсЯ ‘ид.
   - ‹ет через двести, пожалуй, и научим, - сказал  Њастермен.  -  Ђ  пока
надвигаетсЯ страшнейший вселенский хаос.  ‚селенский  хаос.  ЃессмысленнаЯ
давка, когда люди убивают и калечат друг друга без всЯкой причины -  вроде
как в толпе, на митинге или кидаЯсь в переполненный поезд.  ЉонкуренциЯ  в
торговле и  промышленности.  ЏолитическаЯ  грызнЯ.  Ѓорьба  из-за  пошлин.
ђеволюции. € все это кровопролитие происходит из-за кучки дураков, которые
называют  белое  черным.  ‚  такие  времена  искажаютсЯ  все  человеческие
отношениЯ.  Ќикто  не  останетсЯ  в  стороне.  Љаждый   дурак   пыхтит   и
расталкивает всех локтЯми. “ всех у нас будет такаЯ же  веселаЯ  и  уютнаЯ
жизнь, как у семьи, котораЯ перебираетсЯ на новую квартиру. „а и чего  еще
можно ждать в наше времЯ?
   Љиппсу захотелось вставить и свое  слово,  но  не  в  ответ  на  вопрос
Њастермена.
   - Ђ что это за штука социализм, Я никак не пойму? - сказал он. -  Љакой
от него, что ли, прок?
   Ћни думали, что у него  есть  хоть  какое-то  свое,  пусть  примитивное
мнение, но быстро убедились, что он попросту не имеет  обо  всем  этом  ни
малейшего понЯтиЯ; тогда ‘ид пустилсЯ  в  объЯснениЯ,  а  немного  погодЯ,
забыв про свою позу человека, стоЯщего на краю могилы и чуждого страстей и
предвзЯтости,  к  нему  присоединилсЯ  и  Њастермен.  Џоначалу  он  только
поправлЯл ‘ида, но вскоре принЯлсЯ объЯснЯть сам. Ћн стал  неузнаваем.  Ћн
выпрЯмилсЯ, потом уперсЯ локтЯми в колени, лицо его  раскраснелось.  Ћн  с
таким жаром стал нападать на частную собственность и класс  собственников,
что Љиппс увлексЯ и даже не подумал спросить длЯ полной  Ясности,  что  же
придет на смену, если  уничтожить  собственность.  Ќа  какое-то  времЯ  он
начисто забыл о своем собственном богатстве. ‚ Њастермене  будто  вспыхнул
какой-то внутренний свет. Ћт его недавней вЯлости не осталось и следа.  Ћн
размахивал длинными, худыми руками и, быстро переходЯ от довода к  доводу,
говорил все более резко и гневно.
   - ‘егоднЯ миром правЯт  богачи,  -  говорил  Њастермен.  -  Ћни  вольны
распорЯжатьсЯ, как им вздумаетсЯ. € что же они делают? ђазорЯют весь мир.
   - Џравильно, правильно! - сурово подтвердил ‘ид.
   Њастермен поднЯлсЯ - тощий, высокий, - засунул руки в  карманы  и  стал
спиной к камину.
   - Ѓогачи в целом сегоднЯ не обладают ни мужеством, ни воображением. „а!
Ћни владеют техникой, у них  есть  знаниЯ,  орудиЯ,  могущество,  о  каком
никогда никто и мечтать не  мог,  и  на  что  же  они  все  это  обратили?
Џодумайте, Љиппс, как они используют все, что им дано, и представьте себе,
как можно было бы это использовать. Ѓог дал им такую силу, как автомобиль,
а длЯ чего? Ћни только разъезжают  по  дорогам  в  защитных  очках,  давЯт
насмерть детей и вызывают в людЯх ненависть ко всЯкой технике! ("‚ерно,  -
вставил ‘ид, - верно!") Ѓог дает им средства сообщениЯ, огромные  и  самые
разнообразные возможности, вдоволь времени и полную  свободу!  Ђ  они  все
пускают на ветер! ‡десь, у них под ногами  (и  Љиппс  поглЯдел  на  коврик
перед камином, куда указывал костлЯвый палец Њастермена), под колесами  их
ненавистных автомобилей, миллионы людей гниют и выводЯт свое потомство  во
тьме, да, во тьме, ибо они, эти богачи, застЯт людЯм свет. €  множатсЯ  во
тьме массы темного люда. € нет у  них  иной  доли...  …сли  вы  не  умеете
пресмыкатьсЯ,  или  сводничать,  дли  воровать,  вам  суждено  всю   жизнь
барахтатьсЯ в болоте, где вы  родились.  Ђ  над  вами  эти  богатые  скоты
грызутсЯ из-за добычи и стараютсЯ урвать кусок побольше, заграбастать  еще
и еще, и все им мало! Ћни готовы отнЯть у нас все - школы и  даже  свет  и
воздух, - обкрадывают нас и обсчитывают, а потом пытаютсЯ забыть  о  нашем
существовании... ‚ нашем мире нет правил, нет законов, в нем распорЯжаетсЯ
несчастный  или  счастливый  случай,  прихоть  судьбы...  ’олпы  нищих   и
обездоленных множатсЯ, а кучка правителей ни о чем не заботитсЯ, ничего не
предвидит, ничего не предчувствует!
   Ћн перевел дух, шагнул и остановилсЯ возле Љиппса, сжигаемый Яростью. Ђ
Љиппс только слушал и уклончиво кивал, пристально и  хмуро  глЯдЯ  на  его
шлепанцы.
   - € не думайте, Љиппс, будто есть в этих людЯх что-то такое, что ставит
их над нами, что дает им право втаптывать нас в грЯзь. Ќет, ничего  в  них
нет.  Њерзкие,  подлые,  низкие  души!  Ђ   посмотрите   на   их   женщин!
ђазмалеванные лица, крашеные волосы! Ћни прЯчут свои уродливые фигуры  под
красивыми  трЯпками  и  подхлестывают  себЯ  наркотиками!  ‹юбаЯ  светскаЯ
дамочка хоть сейчас продаст тело и душу, станет лизать пЯтки еврею, выйдет
замуж за черномазого -  на  все  пойдет,  только  бы  не  жить  честно,  с
порЯдочным человеком на сто фунтов в год! Ќа деньги, которые и длЯ  вас  и
длЯ менЯ означали бы целое состоЯние! Ћни это отлично знают. € знают,  что
мы это знаем. Ќикто в них не верит. Ќикто больше не  верит  в  благородных
аристократов.  Ќикто  не  верит  в  самого  королЯ.  Ќикто  не   верит   в
справедливость законов... Ќо у людей есть привычка, люди идут проторенными
дорожками до тех пор, пока у них есть работа  и  пока  они  каждую  неделю
получают свое жалованье... ќто все ненадолго, Љиппс.
   Ћн закашлЯлсЯ и помолчал минуту.
   - ЃлизЯтсЯ худые времена! - воскликнул он. - •удые времена!
   Ќо тут он затрЯссЯ в жестоком приступе кашлЯ и сплюнул кровью.
   - ЏустЯки, - сказал он, когда Љиппс ахнул в испуге.
   Џотом Њастермен опЯть заговорил, и слова  его  то  и  дело  прерывались
кашлем, а ‘ид так и сиЯл и глЯдел на него с мукой и восторгом.
   - Џосмотрите, в какой гнусный обман они обратили всю  нашу  жизнь,  как
насмеЯлись над  юностью.  —то  за  юность  была,  к  примеру,  у  менЯ?  ‚
тринадцать менЯ загнали на фабрику, точно кролика под  нож.  ‚  тринадцать
лет! ‘о своими отпрысками в этом возрасте они нЯнчатсЯ, как с  младенцами.
Ќо даже тринадцатилетнему мальчишке Ясно, что это за  ад  -  фабрика!  ’ам
тебЯ изнурЯют однообразным, тЯжким трудом,  и  оскорблЯют,  и  унижают!  Ђ
потом смерть. € Я стал боротьсЯ - в тринадцать лет!
   ќхом отдались в памЯти  Љиппса  слова  Њинтона  "будешь  барахтатьсЯ  в
сточной канаве, пока не сдохнешь", но Њастермен  не  ворчал,  как  Њинтон,
голос его звенел негодованием.
   - Ќаконец мне удалось вырватьсЯ оттуда, - сказал он  негромко  и  вдруг
снова опустилсЯ в кресло. Џотом, помолчав, продолжал: - „а только  времени
осталось мало. Ћдному выпадет удача, другой как-нибудь изловчитсЯ, - и вот
мы выползаем на травку,  измученные,  искалеченные,  только  затем,  чтобы
умереть. ‚от он, успех беднЯка, Љиппс. Ђ большинству и  вовсе  не  удаетсЯ
выкарабкатьсЯ. џ весь день работал и полночи занималсЯ. € вот что из этого
вышло, да и не могло быть иначе. џ побежден! € ни разу за всю жизнь мне не
улыбнулось  счастье,  ни  разу,  -  дрожа  от  гнева,  Њастермен  взмахнул
костлЯвым кулаком. - ќти подлые твари отменили в  университетах  стипендии
длЯ студентов старше девЯтнадцати лет - из страха перед такими, как Я. —то
же нам оставалось после этого?.. Џропадать ни за грош. Љ тому времени, как
Я успел чему-то научитьсЯ, все двери были уже  заперты.  џ  думал,  знаниЯ
выведут менЯ из тупика... Я был уверен! џ боролсЯ за  знаниЯ,  как  другие
борютсЯ за хлеб. ђади знаний Я голодал. џ отворачивалсЯ от женщин, вот  на
что шел.  џ  загубил  это  чертово  легкое...  -  ѓолос  его  задрожал  от
бессильного гнева. - „а Я стою десЯтка принцев! Ќо Я побежден,  моЯ  жизнь
пропала зрЯ. ‘тадо свиней опрокинуло менЯ и растоптало. Ћт  менЯ  уже  нет
никакого толку ни мне самому, ни кому другому. џ загубил свою жизнь  и  не
гожусь длЯ этой драки  из-за  жирного  куска.  …сли  бы  Я  стал  дельцом,
предпринимателем, если бы Я только о  том  и  старалсЯ,  как  бы  половчее
обобрать ближнего своего, вот тогда другое дело... Ђ,  ладно!  ’еперь  уже
поздно. ‘лишком поздно об  этом  думать.  ’еперь  уже  длЯ  всего  слишком
поздно! „а и  все  равно  Я  бы  не  мог...  Ђ  ведь  сейчас  в  Ќью-‰орке
какой-нибудь любимец общества  занимаетсЯ  корнером  пшеницы!  ѓосподи!  -
хрипло вскрикнул он и судорожно сжал кулак.  -  ѓосподи,  мне  бы  на  его
место! “ж тогда бы Я еще успел послужить человечеству.
   Ћн свирепо взглЯнул на Љиппса, лицо его пылало темным румЯнцем, глубоко
запавшие глаза сверкали, и вдруг его точно подменили.
   ‡а дверью послышалсЯ звон стаканов, и ‘ид пошел отворЯть.
   - ’ак Я вот что хочу сказать. -  Њастермен  вдруг  опЯть  успокоилсЯ  и
теперь спешил договорить, пока ему не помешали. - ‚ нашем мире  все  вверх
дном, и каждый человек, кто бы он ни был, впустую растрачивает свои силы и
способности. Људа бы вас ни привела ваша  удача,  вы  в  конце  концов  на
собственном опыте убедитесь, что это так... џ возьму еще сигарету, ладно?
   ђука  у  него  так  дрожала,  что  он  не  сразу  ухватил  сигарету  из
протЯнутого Љиппсом портсигара; тут в комнату вошла жена ‘ида, и Њастермен
поднЯлсЯ, лицо у него стало какое-то виноватое.
   Њиссис Џорник встретила его взглЯд, посмотрела на горЯщие  лихорадочным
румЯнцем щеки и спросила почти сурово:
   - ЋпЯть про социализм говорили?


   ‚ шесть часов вечера Љиппс шел по южному краю ѓайд-парка,  вдоль  аллеи
длЯ верховой езды. ‚ообразите, вот он неторопливо шагает по беспредельному
и подчас беспредельно сложному  миру,  невысокий,  очень  прилично  одетый
человечек. Џорой лицо его становитсЯ задумчиво-печальным,  и  он  тихонько
насвистывает, порой рассеЯнно поглЯдывает по сторонам.  €зредка  по  аллее
проскачет  всадник,   промчитсЯ   по   мостовой   колЯска;   меж   высоких
рододендронов и лавров по зеленым лужайкам гулЯют  группами  и  поодиночке
люди, одетые примерно так, как одет был  Љиппс,  когда  нанес  “олшингемам
свой первый визит после помолвки с ќлен. € в путанице мыслей,  одолевавших
Љиппса, мелькнула еще одна: надо было одетьсЯ получше...
   ‚скоре ему  захотелось  присесть,  зеленый  стул  так  и  манил.  Љиппс
помедлил, потом сел, откинулсЯ на спинку и перекинул ногу на ногу.
   ђучкой зонта он тер подбородок и думал а Њастермене и его обличительных
речах.
   - Њалость спЯтил-г беднЯга, -  пробормотал  Љиппс,  потом  прибавил:  -
€нтересно... (Ќа лице его отразилась усиленнаЯ работа  мысли.)  €нтересно,
что это он говорил: худые времена...
   Љогда сидишь тут, в парке, кажетсЯ, что мир наш  -  предприЯтие  вполне
солидное, процветающее и умирающий Њастермен не дотЯнетсЯ  до  него  своей
костлЯвой рукой. € все же...
   —удно, что Њастермен заставил его вспомнить о Њинтоне.
   Ќо тут Љиппсу пришло на ум нечто куда более  важное.  Џеред  самым  его
уходом ‘ид спросил:
   - ’ы ќнн видал? - €, не дожидаЯсь ответа,  прибавил:  -  ’еперь  будете
видетьсЯ чаще. Ћна поступила на место в ”олкстоне.
   € мир, в котором все вверх  дном,  и  все  прочее  в  этом  духе  сразу
перестали заботить Љиппса.
   ќнн!
   ’еперь с ней того и глЯди встретишьсЯ на улице.
   Љиппс подергал свои усики.
   ‚от бы хорошо с ней встретитьсЯ...
   „а, но ведь это будет страх как неловко!
   ‚ ”олкстоне! ќто, пожалуй, уж слишком...
   ‚от бы встретить ее, когда он в  своем  великолепном  вечернем  костюме
идет слушать оркестр... Њгновение Љиппс тешилсЯ этой блаженной грезой,  но
вдруг похолодел: сладкий сон обернулсЯ злым кошмаром.
   Ђ вдруг они повстречаютсЯ, когда он будет с ќлен!
   - Ћ господи! - воскликнул Љиппс.
   †изнь подсунула ему новое осложнение, и от него никуда не  денешьсЯ.  €
зачем только он поцеловал ќнн, зачем ездил второй раз в Ќью-ђомней! Љак он
мог тогда забыть про ќлен? Ќа  времЯ  ќлен  завладела  его  мыслЯми.  Ќадо
непременно ей написать - этакое легкое,  непринужденное  письмецо:  уехал,
мел, на денек-другой в ‹ондон.  Ћн  попыталсЯ  вообразить  ее  лицо  в  ту
минуту, когда она это прочтет. € еще надо написать старикам  -  повторить,
что дела неожиданно заставили его уехать. ‘ ними-то это сойдет, но ќлен не
такаЯ, она потребует объЯснений.
   ќх, хорошо  бы  никогда  не  возвращатьсЯ  в  ”олкстон!  ’огда  бы  все
уладилось.
   ‚нимание  Љиппса  привлекли  проходЯщие  мимо  два  безупречно   одетых
джентльмена и молодаЯ леди в  ослепительном  нарЯде.  €  разговор  у  них,
наверно, так и сверкает остроумием. Љиппс  проводил  их  глазами.  €зЯщной
перчаткой леди похлопала  по  руке  джентльмена,  идущего  слева.  ”ранты!
‚ырЯдились...
   Ћн смотрел сейчас на  весь  окружающий  его  мир,  точно  только-только
вылупившийсЯ птенец, который впервые выглЯнул  из  гнезда.  ЉакаЯ  же  она
удивительнаЯ, жизнь, и каких только нет на свете людей!
   Ћн закурил сигарету и,  выпускаЯ  медленные  струйки  дыма,  задумалсЯ,
глЯдЯ вслед тем троим. ‚от у кого, видна, денег вдоволь. “ж, верно, у  них
годовой доход побольше тысЯчи. Ђ может, и нет. ‚ерно, проходЯ  мимо  него,
они и не подозревали, что этот скромно одетый человек - тоже джентльмен со
средствами. €м, конечно, легче живетсЯ. Ћни привыкли хорошо одеватьсЯ;  их
с пеленок учили всему, что требуетсЯ;  им  не  приходилось,  как  ему,  на
каждом шагу становитьсЯ в тупик; они не жили  среди  таких  разных  людей,
которых никак невозможно свести друг с другом. …сли, к  примеру,  та  леди
обручитсЯ с одним из своих провожатых,  ей  не  грозит  встреча  с  тучным
дЯдюшкой, которому не терпитсЯ ее  облобызать,  или  с  —иттерлоу,  или  с
опасно проницательным Џирсом.
   Ћн стал думать об ќлен.
   €нтересно, когда они поженЯтсЯ, станут Љвипсами, или Љвипами (”илин  не
одобрил окончаниЯ на "эс"), заживут в квартирке в ‚ест-ќнде и избавЯтсЯ от
знакомых низкого званиЯ и  им  уже  не  придетсЯ  сталкиватьсЯ  с  людьми,
стоЯщими ступенькой ниже, будут они с ќлен прогуливатьсЯ здесь  разодетые,
вроде тех троих? Ћчень было бы приЯтно. …сли только одет как полагаетсЯ.
   ќлен!
   €ногда ее не поймешь.
   Љиппс сильно затЯнулсЯ и выпустил клуб дыма.
   Ѓудут званые чаи, обеды, визиты... Ќичего, можно и привыкнуть.
   Ђ только начинать с анаграмм - это уж слишком!
   ‘перва и за столом было одно мучение: не  разберешь,  что  можно  брать
вилкой, а что нельзЯ, к какому блюду как подступитьсЯ. € все же...
   € все же почему-то его сильнее прежнего терзали сомнениЯ: нет, наверно,
он никогда не привыкнет. Ќенадолго он отвлексЯ, глЯдЯ на девушку с  грумом
верхами, потом его снова одолели собственные заботы.
   Ќадо написать ќлен. Љак ей объЯснить, почему он  не  ЯвилсЯ  на  чай  с
анаграммами?  Ћна  ведь  непременно  хотела,  чтобы  он   пришел.   Љиппсу
вспомнилось ее решительное лицо, и оно не пробудило в нем  никаких  нежных
чувств. Ћхота была выставлЯть себЯ дураком на этом проклЯтом  чае!  ‹адно,
допустим, он увильнул от анаграмм, но еще поспеет  к  званому  обеду!  ќти
обеды - тоже чистое мучение, а все-таки не то, что анаграммы. ‚от  приедет
он в ”олкстон и первым делом столкнетсЯ на улице  с  ќнн.  Ђ  вдруг  он  и
впрЯмь повстречает ќнн, когда пойдет куда-нибудь с ќлен!
   € какие только встречи не приключаютсЯ на свете!
   •орошо еще, что они с ќлен переедут в ‹ондон!
   Ќо тут он вспомнил про —иттерлоу. ‚едь супруги —иттерлоу тоже  надумали
поселитьсЯ в ‹ондоне. …сли не дать  им  обещанных  двух  тысЯч,  они  сами
пожалуют за деньгами; от этих —иттерлоу не  так-то  просто  отделатьсЯ;  а
если они получат денежки,  они  приедут  в  ‹ондон  ставить  пьесу.  Љиппс
попыталсЯ представить: ќлен принимает гостей, все так чинно и  благородно,
и вдруг врываетсЯ  неутомимый,  напористый  и  самоуверенный  —иттерлоу  и
захлестывает всех и всЯ оглушительными потоками красноречиЯ, - да ведь все
полЯгут, точно пшеница в ураган!
   Ѓудь он неладен, этот —иттерлоу, провались он  в  тартарары!  Ђ  только
рано или  поздно,  в  ”олкстоне  ли,  в  ‹ондоне  ли,  с  ним  надо  будет
расплатитьсЯ, этого не миновать. Ђ тут еще ‘ид! ‘ид - брат  ќнн.  ‚незапно
Љиппс с ужасом понЯл: не следовало ему, джентльмену, принимать приглашение
‘ида на обед.
   ‘ид не из тех, кого можно осадить или не заметить,  и  притом  он  брат
ќнн! „а вовсе и не хочетсЯ не замечать ‘ида; это было бы еще хуже,  чем  с
Ѓаггинсом и Џирсом, в тысЯчу раз хуже. Ђ уж после сегоднЯшнего обеда!  ќто
почти все равно, что не заметить самое ќнн. „а какое там почти, одно и  то
же!
   Ђ вдруг бы он шел с ќлен или с ”илином!..
   - „а пропади оно все пропадом! -  вырвалось  наконец  у  Љиппса,  и  он
повторил со злостью: - Џропади все пропадом!
   Џотом встал, швырнул окурок и нехотЯ, будто из-под  палки,  поплелсЯ  в
столь  не  соответствующий   его   теперешнему   настроению   великолепный
ѓранд-отель...
   Ђ еще говорЯт: коли денежки  есть,  живи  припеваючи,  без  забот,  без
хлопот.


   ’ри днЯ и три ночи Љиппс терпел  великолепие  ѓранд-отелЯ,  а  потом  в
панике бежал. Љоролевский отель взЯл над Љиппсом верх, разбил его наголову
и обратил в  бегство  не  по  злой  воле,  а  просто  своим  великолепием,
великолепием  в  сочетании  с  чрезмерной  заботой  о  постоЯльце  и   его
удобствах. ‚ернувшись в отель, Љиппс обнаружил,  что  потерЯл  карточку  с
номером своей комнаты, и некоторое времЯ озадаченно  бродил  по  холлам  и
коридорам, но потом спохватилсЯ:  верно,  все  портье  и  все  служащие  в
фуражках с золотыми галунами глЯдЯт на  него  и  потихоньку  посмеиваютсЯ.
Ќаконец в тихом уголке,  возле  парикмахерской,  он  набрел  на  какого-то
добродушного на вид служащего в ливрее бутылочного цвета и поведал  ему  о
своей беде.
   - Џослушайте, - вежливо, с улыбкой сказал он этому человеку, - Я что-то
никак не отыщу свою комнату.
   —еловек в  бутылочной  ливрее  вовсе  не  стал  насмехатьсЯ,  напротив,
услужливо объЯснил, как тут быть, достал ключ, посадил  Љиппса  в  лифт  и
проводил по коридору до самого номера. Љиппс дал ему на чай полкроны.
   “крывшись у себЯ в номере, Љиппс стал собиратьсЯ с  духом,  чтобы  идти
обедать. “роки молодого “олшингема не прошли даром:  он  взЯл  с  собой  в
‹ондон фрак и теперь стал облачатьсЯ. Љ сожалению, удираЯ от тети с дЯдей,
он второпЯх забыл прихватить еще  одни  туфли  и  довольно  долго  не  мог
решить, идти ли в темно-красных суконных шлепанцах, шитых золотом,  или  в
башмаках, которые не снимал весь день и которые в  таком  случае  придетсЯ
чистить полотенцем; а он еще и  ногу  натер  и  потому  под  конец  выбрал
шлепанцы.
   “же после, заметив, какие  взглЯды  бросают  на  его  шлепанцы  портье,
официанты и прочие обитатели ѓранд-отелЯ, Љиппс пожалел, что не  остановил
свой выбор на башмаках. ‚прочем, чтобы как-то возместить нарушение  стилЯ,
он сунул под мышку шапоклЯк.
   ђесторан он  отыскал  без  особого  труда.  ‚  просторной,  великолепно
убранной зале стоЯли маленькие столики, освещенные электрическими  свечами
под красными абажурами, и за столиками обедало множество народу, все  Явно
au fait [в курсе дела, на высоте положениЯ;  здесь  -  знающие,  как  себЯ
держать  (франц.)]  -  джентльмены  во  фраках  и  ослепительные  дамы   с
обнаженными  плечами.  Љиппс  еще  никогда  не  видел  настоЯщих  вечерних
туалетов, и сейчас просто глазам не верил. Ќо  были  тут  и  люди,  одетые
обыкновенно, не по-вечернему, - эти, наверно, смотрЯт  сейчас  на  него  и
гадают, к какому аристократическому роду принадлежит этот молодой человек.
‚ красиво убранной нише расположилсЯ оркестр, и музыканты - все до  одного
- уставились на его темно-красные шлепанцы. Ќу, пускай теперь не  надеютсЯ
на подачку, уж он-то им ни гроша не пожертвует. Ѓеда, что  этот  роскошный
зал  так  велик:  пока  еще  доберешьсЯ  до  места  и  спрЯчешь   ноги   в
темно-красных домашних туфлЯх под стол...
   Љиппс выбрал столик - не тот, где довольно нахальный  с  виду  официант
услужливо отодвинул длЯ него стул, а другой, - сел было, да вспомнил,  что
у него с собой шапоклЯк, и, чуть поразмыслив, тихонько приподнЯлсЯ и сунул
его под себЯ.
   (Џоздно вечером компаниЯ, что  ужинала  за  этим  столиком,  обнаружила
злополучный головной убор на  стуле,  и  на  следующее  утро  его  вручили
Љиппсу.)
   Ћн осторожно отодвинул  салфетку  в  сторону,  без  труда  выбрал  суп:
"Ѓульон, пожалуйста", - но карточка  вин  с  великим  множеством  названий
совсем сбила его с толку.  Ћн  перевернул  ее,  увидел  раздел  с  разными
марками виски, и тут его осенила блестЯщаЯ идеЯ.
   - Џослушайте, - обратилсЯ ей к  официанту  и  ободрЯюще  кивнул,  потом
спросил доверительно: - Ђ  старика  Њафусаила,  три  звездочки  у  вас  не
найдетсЯ?
   Ћфициант пошел узнавать, а Љиппс, очень гордый собой, принЯлсЯ за  суп.
Ћказалось, что старика Њафусаила в ресторане не имеетсЯ, и  Љиппс  заказал
кларет, углЯдев его в середине карточки вин.
   - —то ж, выпьем вот этого, - сказал он, ткнув пальцем  в  карточку.  Ћн
знал, что кларет - хорошее вино.
   - Џолбутылки? - спросил официант.
   - ‚ самый раз, - ответил Љиппс.
   —то ж, он не ударил лицом в грЯзь и чувствовал себЯ настоЯщим  светским
человеком. Џокончив с супом, он откинулсЯ на спинку стула и медленно повел
глазами на дам в вечерних туалетах, сидЯщих за столиком справа.
   ‚от это да! “слыхал бы, не поверил!!
   Ћни были чуть не нагишом. Џлечи едва прикрыты кусочком черного бархата.
   Ћн опЯть поглЯдел направо. Ћдна, с виду уж такаЯ  греховнаЯ,  хохотала,
приподнЯв бокал с вином; другаЯ,  та,  что  в  черном  бархате,  быстрыми,
беспокойными движениЯми совала в рот кусочки хлеба и трещала без умолку.
   ‚от бы старина Ѓаггинс поглЯдел!
   ’ут Љиппс поймал на себе взглЯд официанта и покраснел до корней  волос.
Ќекоторое времЯ  он  не  поворачивал  голову  в  сторону  того  столика  и
безнадежно запуталсЯ с ножом и вилкой: как есть рыбу? ‚скоре  он  заметил,
что за столиком слева от него дама  в  розовом  управлЯетсЯ  с  рыбой  при
помощи каких-то совсем других орудий.
   Џотом подали волован [нечто вроде пудинга с мЯсом или рыбой, ломтиками,
притом с соусом или гарниром (франц.)], а это  было  начало  конца.  Љиппс
взЯл было нож, но тут же увидел, что  дама  в  розовом  справлЯетсЯ  одной
только вилкой,  и  поспешно  положил  вымазанный  в  соусе  нож  прЯмо  на
скатерть. € очень скоро убедилсЯ, что при его неопытности с вилкой в руках
можно долго охотитьсЯ и все равно ничего не поймаешь. “ него  пылали  уши,
он поднЯл глаза и встретилсЯ взглЯдом с дамой в  розовом;  она  сейчас  же
отвела глаза и с улыбкой что-то сказала своему спутнику.
   Ћх, как возненавидел Љиппс эту розовую даму!
   Ќаконец он подцепил на вилку большой кусок волована и на радостЯх хотел
разом сунуть его в рот. Ќо  кусок  был  слишком  велик,  он  разломилсЯ  и
шлепнулсЯ обратно в тарелку. ЃеднаЯ, беднаЯ крахмальнаЯ сорочка!
   - Ђ, черт! - сказал Љиппс и схватилсЯ за ложку.
   …го официант отошел к двум другим официантам и что-то сказал им:  Ясно,
насмехаетсЯ! Љиппс вдруг рассвирепел.
   - ќй, послушайте! - крикнул он и помахал  официанту  рукой.  -  “берите
это!
   ‚се, кто сидел за столиком справа - и обе  дамы,  те  самые,  с  голыми
плечами, - обернулись и посмотрели на него... Љиппс  чувствовал,  что  все
смотрЯт на него и забавлЯютсЯ, и возмутилсЯ. Ќесправедливо  это!  ‚  конце
концов ведь им с детства даны блага и преимущества, которых он всегда  был
лишен. Ђ теперь, когда он изо всех сил стараетсЯ, они,  конечно,  глумЯтсЯ
над ним, и перемигиваютсЯ, и пересмеиваютсЯ! Ћн хотел поймать их на  этом,
но никто не пЯлил на него глаза и не подталкивал друг друга  локтем,  и  в
поисках утешениЯ он налил себе еще бокал вина.
   Ќежданно-негаданно он почувствовал себЯ  социалистом.  „а,  да,  пускай
приходЯт худые времена, и пускай все это кончитсЯ!
   Џодали баранину с горошком. Љиппс придержал руку официанта.
   - Ќе надо горошка, - сказал он.
   Ћн уже знал, как трудно справлЯтьсЯ с горошком и какие тут подстерегают
опасности. ѓорошек унесли, а  Љиппс  опЯть  ожесточилсЯ.  Ћн  будто  вновь
услыхал зажигательные речи Њастермена. Ќу и публика здесь, а еще поднимают
человека на смех! †енщины чуть не нагишом... Џотому-то  он  и  растерЯлсЯ.
Џоди-ка пообедай, когда кругом сидЯт в таком виде... Ќу  и  публика!  Ќет,
хорошо, что он не их роду-племени. ‹адно, пускай смотрЯт.  ‚от  что,  если
они  опЯть  станут  пЯлить  на  него  глаза,  он  возьмет  да  и   спросит
какого-нибудь мужчину: на кого, мол,  уставилсЯ?  ‘ердитое,  взволнованное
лицо Љиппса не могло не  привлечь  вниманиЯ.  Ќа  беду,  оркестр  исполнЯл
что-то весьма  воинственное.  ‘  Љиппсом  происходило  то,  что  психологи
называют обращением. ‚ несколько минут переменились все  его  идеалы.  Ћн,
который еще недавно был "в сущности, джентльмен", прилежный ученик ”илина,
то и  дело  из  учтивости  снимавший  шлЯпу,  в  мгновение  ока  обернулсЯ
бунтовщиком, отверженным, ненавистником всех, кто задирает  нос,  заклЯтым
врагом  высшего  света  и  нынешнего  общественного  устройства.  ‚от  они
разрЯженные, сытые, они, эти люди, ограбили  весь  мир  и  вертЯт  им  как
хотЯт...
   - Ќе желаю, - сказал он, когда ему принесли новое блюдо.
   ‘ презрением оглЯдел он голые плечи дамы слева.
   Ћн отказалсЯ и от следующей перемены. Ќе нравитсЯ ему эта разукрашеннаЯ
еда! ‚ерно, у них тут иностранец какой-нибудь в поварах. Ћн допил  вино  и
доел хлеб.
   - Ќе желаю.
   - Ќе желаю.
   Љакой-то человек, обедавший  за  столиком  неподалеку,  с  любопытством
смотрел на его пылающее лицо. Љиппс отвечал свирепым взглЯдом. "Ќе хочу  и
не ем, а вам какое дело?"
   - ќто  чего?  -  спросил  Љиппс,  когда  ему  подали  какую-то  зеленую
пирамиду.
   - Њороженое, - ответил официант.
   - ‹адно, Я попробую, - сказал Љиппс.
   Ћн схватил  вилку  и  ложку  и  накинулсЯ  на  нового  врага.  Џирамида
поддавалась с трудом.
   - Ќу же! -  с  ожесточением  сказал  Љиппс,  и  тут  срезаннаЯ  вершина
пирамиды вдруг с удивительной легкостью взлетела и  шлепнулась  на  пол  в
двух шагах от его столика. Љиппс на минуту замер, времЯ словно застыло, он
словно провалилсЯ куда-то в пустоту.
   ‡а соседним столиком дружно засмеЯлись.
   ‡апустить в них остатками мороженого?
   ‘бежать?
   ‚о всЯком случае, если уж уходить, то с достоинством.
   - Ќет, больше не  надо,  -  сказал  Љиппс  официанту,  который  любезно
попыталсЯ положить ему еще мороженого.
   Њожет, сделать вид, будто он нарочно бросил мороженое на  пол  -  будто
оно ему не понравилось и вообще здешний обед ему не по вкусу? Љиппс оперсЯ
обеими руками на стол, отставил подальше стул,  отбросил  с  темно-красной
туфли упавшую салфетку и поднЯлсЯ. Ћсторожно переступил  через  мороженое,
загнал ногой салфетку под стол, засунул руки глубоко в карманы  и  зашагал
прочь, отрЯсаЯ, так сказать, прах дома сего с ног своих.  Џозади  остались
тающее на полу мороженое, теплый, вдавленный в сиденье стула шапоклЯк и  в
придачу все его мечты и надежды сделатьсЯ светским человеком.


   Љиппс вернулсЯ в ”олкстон как раз  вовремЯ,  чтобы  поспеть  на  чай  с
анаграммами.  Ќо,  пожалуйста,  не  воображайте,  будто  после   душевного
переворота,  который  он  пережил,  обедаЯ  в  ѓранд-отеле,   Љиппс   стал
по-другому относитьсЯ к этому  светскому  и  умственному  развлечению.  Ћн
вернулсЯ просто потому, что ѓранд-отель оказалсЯ ему не по плечу.
   ’ри днЯ  длилось  его  молчаливое  отчаЯнное  единоборство  с  огромным
отелем, и все это времЯ внешне он был  спокоен,  разве  что,  может  быть,
минутами краснел и немного ощетинивалсЯ, но в душе  его  шла  мучительнаЯ,
непрестаннаЯ, ожесточеннаЯ борьба, все  перемешалось:  угрызениЯ  совести,
сомнениЯ, стыд, самолюбие, стремление утвердить себЯ. Ћн не желал  сдатьсЯ
этому  чудовищу  без  боЯ,  но  в  конце  концов  пришлось  признать  себЯ
побежденным. ‘лишком неравны были силы. Џо одну сторону он сам -  всего  с
одной парой башмаков, не говорЯ уже  ни  о  чем  другом;  а  по  другую  -
настоЯщие  джунгли   бесчисленных   комнат   и   коридоров   -   лабиринт,
раскинувшийсЯ на несколько акров, и в дебрЯх его тысЯча с лишним человек -
постоЯльцев и прислуги, и все  только  тем  и  занЯты,  что  подозрительно
поглЯдывают на него, исподтишка над ним смеютсЯ, нарочно поджидают  его  в
самых неожиданных местах, чтобы столкнутьсЯ с  ним  нос  к  носу  в  самую
неподходЯщую минуту, сбить его с толку и унизить. Љ  примеру,  отель  взЯл
над ним верх в  схватке  из-за  электричества.  Џосле  обеда  Љиппс  нажал
кнопку, думаЯ, что это выключатель, а оказалось, это электрический звонок,
и тотчас Явилась  горничнаЯ  -  угрюмаЯ,  несимпатичнаЯ  молодаЯ  женщина,
котораЯ глЯдела на него свысока.
   - Џослушайте, - обратилсЯ к ней Љиппс, потираЯ ногу, которую ушиб, пока
в темноте шарил по стенам в поисках выключателЯ, - почему у  вас  тут  нет
свечей и спичек?
   Џоследовало объЯснение, и тем самым отель взЯл верх.
   - Ќе всЯкий умеет обращатьсЯ с этими штучками, - сказал Љиппс.
   - „а, не всЯкий, - ответила горничнаЯ  с  плохо  скрытым  презрением  и
захлопнула за собой дверь.
   - ќх, надо было дать ей на чай, - спохватилсЯ Љиппс.
   Џотом он обтер башмаки носовым платком и отправилсЯ гулЯть; гулЯл долго
и вернулсЯ в кэбе; но  отель  побил  его  в  следующем  раунде:  Љиппс  не
выставил с вечера башмаки за дверь и утром снова  должен  был  чистить  их
сам. Ћтель унизил его утром и еще  раз:  ему  принесли  горЯчей  воды  длЯ
бритьЯ, застали  его  уже  совсем  одетым  и  с  удивлением  оглЯдели  его
воротничок и галстук; но не могу не отметить,  что  зато  с  завтраком  он
справлЯлсЯ почти без осложнений.
   Џотом отель опЯть взЯл над ним верх, ибо в сутках было двадцать  четыре
часа, а Љиппсу решительно нечем было занЯтьсЯ. ‚ первый же день,  пока  он
скиталсЯ по ‹ондону, не знаЯ, где бы утолить голод, он натер ногу и теперь
не отваживалсЯ на долгие прогулки. Ќесколько раз  на  дню  он  выходил  из
отелЯ и очень скоро возвращалсЯ обратно, и вежливый швейцар,  который  при
этом неизменно прикасалсЯ к фуражке, первый вынудил  Љиппса  дать  ему  на
чай.
   ќто ом чаевые зарабатывает, догадалсЯ Љиппс.
   € в следующий же раз, к удивлению швейцара, отвалил ему шиллинг; а  тут
ведь лиха беда - начало... Ћн купил в киоске газету  и  сдачу  с  шиллинга
отдал  газетчику;  потом  поднЯлсЯ  в   лифте   и   дал   мальчику-лифтеру
шестипенсовик, а газету, так и не развернув, забыл в лифте.
   ‚ коридоре он встретил ту самую горничную и дал ей полкроны. ’еперь  он
покажет этому заведению, кто он такой! Ћн  невзлюбил  этот  отель;  он  не
одобрЯл его с точки зрениЯ политической, общественной и  нравственной,  но
пусть  на  его  пребывание  в  этих  роскошных  палатах  не  лЯжет   тенью
подозрение, что он скрЯга! Ћн спустилсЯ на  лифте  в  холл  (и  опЯть  дал
лифтеру на чай), тут его перехватил вчерашний официант и вручил забытый на
стуле складной цилиндр, за что тотчас  получил  полкроны.  “  Љиппса  было
смутное ощущение, что он обходит своего врага с фланга и переманивает  его
служащих на свою сторону. Ћни станут считать  его  оригиналом  и  поневоле
начнут к нему хорошо относитьсЯ. Ћказалось,  мелкаЯ  серебрЯнаЯ  монета  у
него на исходе, и он пополнил запас, разменЯв деньги  у  портье  в  холле.
Џотом дал на чай служащему в бутылочно-зеленой ливрее только  потому,  что
он походил на того, который накануне помог ему отыскать его номер; тут  он
заметил, что  один  из  постоЯльцев  смотрит  на  него  во  все  глаза,  и
усомнилсЯ, правильно ли он поступил в данном случае.  ‚  конце  концов  он
вышел на улицу, сел  в  первый  попавшийсЯ  омнибус,  доехал  до  конечной
остановки, побродил немного по удивительно красивому предместью и вернулсЯ
в город. ‡акусил он в дешевом ресторанчике в €слингтоне и сам не  заметил,
как около трех часов пополудни вновь оказалсЯ в ѓранд-отеле; во времЯ этой
прогулки он опЯть,  и  на  сей  раз  основательно,  натер  ногу  и  притом
почувствовал, что сыт ‹ондоном по горло. ‚  холле  он  заметил  аккуратную
афишку,  котораЯ  приглашала  постоЯльцев  в  пЯть  часов  в  гостиную  на
чаепитие.
   Џожалуй, все-таки напрасно он начал раздавать подачки. Ћн убедилсЯ, что
сделал неверный шаг, когда заметил, что  служащие  отелЯ  глЯдЯт  на  него
вовсе не с уважением, как следовало бы ожидать, а с веселым  любопытством,
словно гадают, кого же следующего  он  осчастливит  чаевыми.  Ќо  если  он
теперь пойдет на попЯтный, они сочтут его уж совсем распоследним  дураком.
Ќет, пускай знают,  с  кем  имеют  дело,  такого  богача  не  каждый  день
встретишь. € такаЯ у него прихоть - налево и направо раздавать  чаевые.  Ђ
все-таки...
   Ђ все-таки, видно, этот отель снова взЯл над ним верх.
   Љиппс сделал вид, будто задумалсЯ, и так прошел через холл,  оставил  в
гардеробной зонтик и шлЯпу и отправилсЯ в гостиную пить чай.
   ‘перва ему показалось, что в этом раунде  победа  за  ним.  Џоначалу  в
большой комнате было тихо и покойно, и он с облегчением откинулсЯ в кресле
и вытЯнул ноги, но скоро сообразил, что  выставил  на  всеобщее  обозрение
свои запыленные башмаки; он выпрЯмилсЯ и подобрал ноги, и тут  в  гостиную
стали стекатьсЯ леди и джентльмены; они рассаживались вокруг него  и  тоже
пили чай, и вновь пробудили в нем враждебное чувство к  высшим  сословиЯм,
вспыхнувшее накануне в его душе.
   ‚скоре Љиппс заметил неподалеку даму с пышными белокурыми волосами. Ћна
разговаривала со свЯщенником, который, видимо, был ее гостем и отвечал  ей
вполголоса и очень почтительно.
   - Ќет, - говорила она, - наша дорогаЯ леди „жейн так бы не поступила!
   ‘вЯщенник что-то пробормотал в ответ, голоса его почти не было слышно.
   - ЃеднЯжка леди „жейн, она такаЯ чувствительнаЯ! - громко, с выражением
произнесла белокураЯ.
   Џодошел  важный  лысый  толстЯк  и   подсел   к   этим   двоим,   самым
оскорбительным образом поставив свой стул так, что  спинка  торчала  прЯмо
перед носом Љиппса.
   - ‚ы рассказываете о несчастье нашей дорогой леди  „жейн?  -  прожурчал
лысый толстЯк.
   ЊолодаЯ пара - она в роскошном туалете, он во фраке, наверно, от самого
лучшего портного - расположилась по правую руку от Љиппса, тоже не обращаЯ
на него никакого вниманиЯ, словно его тут и нет.
   - џ ему так и сказал, - прогудел молодой джентльмен глухим басом.
   - „а что вы! - воскликнула  его  спутница  и  ослепительно  улыбнулась,
точно красотка с американской рекламы.
   ‚се они, конечно, считают его чужаком.  €  Љиппсу  отчаЯнно  захотелось
как-то утвердить себЯ. •орошо бы вдруг вмешатьсЯ в разговор, поразить  их,
ошеломить. Њожет, произнести речь в духе Њастермена? Ќет, невозможно...  Ђ
все-таки хорошо бы доказать им, что он чувствует  себЯ  здесь  легко,  как
дома.
   ЋзираЯсь по сторонам, он заметил какое-то строгого  вида  сооружение  с
черными  гладкими   стенками,   а   на   нем   прорезь   и   эмалированную
табличку-указатель.
   Ђ что, если завести музыку - тогда все сразу признают в нем человека со
вкусом и увидЯт, что он чувствует себЯ вполне непринужденно. Љиппс  встал,
прочел несколько названий, наудачу выбрал одно,  опустил  шестипенсовик  в
прорезь - да, целый шестипенсовик! - и  приготовилсЯ  услышать  что-нибудь
утонченное Я нежное.
   „лЯ  столь  изысканного  заведениЯ,  как  ѓранд-отель,  сей  инструмент
поистине оказалсЯ чересчур громогласен. ‚начале он трижды  взревел,  точно
осел, и тем прорвал плотину издавна царившей здесь тишины.  Љазалось,  это
подают  голос  пращуры  труб,  допотопные   медные   тромбоны-великаны   и
железнодорожные тормоза. џсно слышалось, как гремЯт  колеса  на  стрелках.
ќто было не столько вступление к музыкальному опусу, как рывок из окопов и
стремительнаЯ атака под аккомпанемент шрапнели. Ќе столько мотив,  сколько
рикошет. Љороче говорЯ, это неистовствовал несравненный  саксофон.  Њузыка
эта ураганом обрушилась на приЯтельницу л