        ѓерберт “эллс. Џрепарат под микроскопом

   -----------------------------------------------------------------------
   Herbert Wells. A Slip Under the Microscope (1896). Џер. - €.‹инецкий.
   ‚ кн.: "ѓерберт “эллс. ‘обрание сочинений в 15 томах. ’ом 3".
   Њ., "Џравда", 1964.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 6 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------


   ‡а окнами лаборатории висела влажнаЯ белесаЯ пелена  тумана,  а  внутри
было жарко натоплено, и  расставленные  по  концам  длинных  узких  столов
газовые лампы с зелеными абажурами  заливали  комнату  желтым  светом.  Ќа
столах  красовались  стеклЯнные  банки  с  останками  искромсанных  раков,
моллюсков, лЯгушек и морских свинок, на которых  практиковались  студенты;
вдоль стены против окон тЯнулись полки  с  обесцвеченными  заспиртованными
препаратами; над ними  висел  рЯд  превосходно  исполненных  анатомических
рисунков в светлых деревЯнных рамах, а под ними кубиками выстроились в рЯд
шкафчики. ‚се двери лаборатории были выкрашены в  черный  цвет  и  служили
классными  досками;  на  них  виднелись  оставшиесЯ  со   вчерашнего   днЯ
полустертые чертежи и диаграммы.  ‚  лаборатории  было  пусто  -  если  не
считать демонстратора, который сидел за микротомом [прибор  длЯ  получениЯ
срезов тканей, животных и растений] у дверей  препараторской,  -  и  тихо,
если не считать негромкого ритмичного постукиваниЯ и  щелканьЯ  микротома.
Ћднако разбросанные вокруг вещи говорили  о  том,  что  здесь  только  что
побывали  студенты:  повсюду  лежали   портфели,   блестЯщие   футлЯры   с
инструментами, на одном  столе  большаЯ  таблица,  прикрытаЯ  газетой,  на
другом - изЯщно переплетенный экземплЯр "‚естей ниоткуда", книги,  котораЯ
совершенно не вЯзалась с окружающей обстановкой. ‚се это в спешке оставили
студенты, когда, заглЯнув  на  минутку  в  лабораторию,  они  бросились  в
соседний лекционный зал занимать места. Ћттуда, из-за плотно  притворенных
дверей, едва доносилсЯ монотонный голос профессора.
   ‘квозь  закрытые  окна  послышалсЯ  приглушенный  бой  башенных  часов:
одиннадцать. ™елканье микротома стихло; демонстратор  посмотрел  на  часы,
встал, заложил руки в карманы и не спеша пошел к дверЯм лекционного  зала.
‡десь он на мгновение остановилсЯ, прислушалсЯ, и тут взглЯд его  упал  на
томик “ильЯма Њорриса. Ћн взЯл книгу, посмотрел на заголовок,  усмехнулсЯ,
раскрыл ее, прочел имЯ владельца на титульном листе, полистал и положил на
место. Џочти в ту же минуту мерное бормотание лектора вдруг  прекратилось,
из лекционного зала послышалсЯ  стук  карандашей,  брошенных  на  пюпитры,
шарканье ног и разноголосый гул. ‡атем чьи-то уверенные шаги  приблизились
к двери, она слегка приоткрылась, да так и осталась: по-видимому, какой-то
вопрос задержал того, кто хотел войти.
   „емонстратор повернулсЯ, медленно прошел мимо  микротома  и  скрылсЯ  в
дверЯх препараторской. ’ем временем из  лекционного  зала  с  тетрадЯми  в
руках начали выходить студенты. Ќекоторые сразу прошли к своим столикам, а
несколько человек собрались в кучку у самой двери.  ќто  была  чрезвычайно
разношерстнаЯ публика, так как, пока Ћксфорд и Љембридж упорно противились
робким предложениЯм допустить в их стены  представителей  низших  классов.
Љолледж оф ‘айенс успел на много лет  опередить  Ђмерику  и  в  социальном
отношении представлЯл собой весьма пеструю картину;  кроме  того,  колледж
пользовалсЯ большой популЯрностью и, раздаваЯ стипендии еще  более  щедро,
чем шотландские университеты, широко открывал свои  двери  студентам  всех
возрастов и состоЯний.
   Ќа этом курсе был  двадцать  один  студент,  но  многие  задержались  в
лекционном зале,  чтобы  задать  вопросы  профессору,  срисовать  с  доски
диаграммы, пока их не стерли, или получше рассмотреть  препараты,  которые
демонстрировались  на  лекции.  ‚  числе  девЯти   человек,   вошедших   в
лабораторию, были три девушки; одна из них, миловиднаЯ, хрупкаЯ  блондинка
в  очках,  одетаЯ  в  зеленовато-серое  платье,   остановилась   у   окна,
всматриваЯсь в  туман,  а  остальные  две,  здоровые,  некрасивые  девицы,
развернули и надели коричневые полотнЯные передники, в которых они  обычно
препарировали.  „вое  мужчин  также  прошли  к  своим  местам  -   бледный
чернобородый человек,  бывший  портной,  и  красивый,  румЯный  юноша  лет
двадцати, в хорошо сшитом коричневом костюме  -  молодой  “эддерберн,  сын
известного окулиста “эддерберна. Ћстальные столпились у дверей лекционного
зала; крошечный горбун в очках уселсЯ на гнутый деревЯнный  табурет,  двое
других - невысокий молодой брюнет и светловолосый юноша с красным лицом  -
прислонились к фаЯнсовой раковине, а  четвертый  остановилсЯ  против  них;
он-то и говорил больше всех.
   ”амилиЯ его была •илл. ќто был крепко сколоченный двадцатилетний парень
с бледным лицом, темно-серыми глазами, волосами неопределенного цвета и  с
крупными неправильными чертами лица. Ћн глубоко засунул руки в  карманы  и
разговаривал слишком громко.  ‚оротничок  у  него  был  обтрепан  и  плохо
накрахмален, костюм Явно куплен в магазине готового  платьЯ,  а  на  одном
башмаке сбоку, у самого носка, красовалась заплата. ђазговариваЯ и  слушаЯ
собеседников, он непрестанно оглЯдывалсЯ на дверь  лекционного  зала.  Ћни
обсуждали неутешительный вывод только что прослушанной лекции, завершающей
курс "‚ведение в зоологию". "‚ыйти из Яйца,  чтобы  создать  Яйцо,  -  вот
единственный смысл существованиЯ  высших  позвоночных",  -  меланхолически
закончил лектор,  изЯщно  закруглив,  таким  образом,  свой  беглый  очерк
сравнительной анатомии. ѓорбун в очках с шумным восхищением  повторил  эти
слова, адресуЯсь к светловолосому студенту и подстрекаЯ его начать одну из
тех бестолковых, расплывчатых и всеобъемлющих дискуссий, которые почему-то
так милы сердцу всЯкого студента.
   - Ѓыть может, таково и наше предназначение,  -  ответил  светловолосый,
принимаЯ вызов. - ‘ точки зрениЯ науки. Ќо ведь есть нечто превыше ее.
   - Ќаука - это знание, приведенное в систему, -  безапеллЯционно  сказал
•илл. - €деи, которым нет места в системе, никому не нужны. -  Ћн  сам  не
понимал, дельнаЯ это мысль или глупость, пока не убедилсЯ,  что  слушатели
принЯли его слова всерьез.
   - Ќикак не возьму в толк, - сказал горбун, обращаЯсь ко всем  сразу,  -
каковы взглЯды •илла: материалист он или нет.
   - Џревыше материи есть только одно, -  не  задумываЯсь,  ответил  •илл,
уверенный, что на этот раз попадет в точку; кроме того, он чувствовал, что
в дверЯх, за его спиной, кто-то  стоит,  и  слегка  повысил  голос,  чтобы
вошедшаЯ студентка его услышала. - € это одно - иллюзиЯ, будто  существует
нечто превыше материи.
   - Ќаконец-то вы обнародовали свое  кредо,  -  сказал  светловолосый.  -
‘тало быть, это просто иллюзиЯ? ‚се наши стараниЯ жить  по-человечески,  а
не по-собачьи, все наши труды и поиски высшего начала - все ни к чему?  „о
чего же вы, однако, непоследовательны!  ‚зЯть  хоть  этот  ваш  социализм.
Џочему вас так волнуют судьбы человечества? —то вам за дело  до  нищих  на
улице? ‡ачем вы подсовываете эту книжонку, - он указал  кивком  головы  на
“ильЯма Њорриса, - всем и каждому у нас в лаборатории?
   - „евушка, - шепнул горбун, смущенно оглЯдываЯсь.
   ’емноглазаЯ девушка в темном платье вошла в  лабораторию  со  свернутым
передником в руке и остановилась по другую сторону стола,  наблюдаЯ  через
плечо за собеседниками и прислушиваЯсь к спору.  Ќе  обращаЯ  вниманиЯ  на
горбуна, она переводила взглЯд с •илла на его собеседника. •илл постаралсЯ
сделать вид, что не замечает ее, и выдал себЯ только тем, что  подчеркнуто
не обращал на нее вниманиЯ; впрочем, она сразу понЯла его игру, и это было
ей приЯтно.
   - Ќе понимаю, - сказал •илл, - почему человек должен жить, как  свиньЯ?
’олько потому, что ему не дано прожить больше ста лет и он не знает,  есть
ли на свете что-нибудь выше материи.
   - Ђ почему бы и нет? - спросил светловолосый.
   - Ђ почему да? - сказал •илл.
   - ЉакаЯ ему выгода, если он не будет свиньей?
   - ‚от все вы, религиозные люди, таковы. ‚ам обЯзательно подавай выгоду.
ђазве нельзЯ добиватьсЯ справедливости ради справедливости?
   Ћни замолчали. Џотом светловолосый нерешительно ответил, Явно  стараЯсь
выиграть времЯ:
   - Ќу, видите ли... выгода... когда Я говорю о выгоде...
   Ќо тут горбун пришел  ему  на  выручку,  задав  •иллу  вопрос.  Ћн  был
совершенно невыносим в  спорах,  так  как  вечно  приставал  с  вопросами,
которые всЯкий раз сводились к требованию всему дать определение.
   - Ђ как вы определЯете справедливость? - спросил он на этот раз.
   •илл вышел было из себЯ, но тут, как по заказу, подоспела помощь в лице
демонстратора Ѓрукса, который притащил из препараторской несколько  только
что убитых морских свинок, держа их за задние лапки.
   - ‚от и последнЯЯ порциЯ материала в этом  семестре,  -  сказал  юноша,
который до сих пор молчал.
   Ѓрукс обошел  лабораторию,  швырЯЯ  по  паре  свинок  на  каждый  стол.
Ћстальные студенты, издали учуЯв поживу,  повалили  из  лекционного  зала,
толкаЯсь в дверЯх. ‘пор сразу прекратилсЯ, так как каждый старалсЯ  первым
добратьсЯ до своего стола, чтобы выбрать тушку получше.  ‡азвЯкали  ключи,
из шкафчиков поЯвились инструменты длЯ препарированиЯ. •илл  уже  стоЯл  у
своего стола; из кармана  у  него  торчал  футлЯр  с  набором  скальпелей.
„евушка в темном подошла ближе и, перегнувшись через стол, мЯгко сказала:
   - џ вернула вашу книгу, мистер •илл. ‚ы видели?
   •илл с самого начала отлично знал, что девушка тут, и видел книгу;  тем
не менее он сделал неуклюжую попытку притворитьсЯ, что заметил  ее  только
теперь.
   - Ђх, да, - сказал он, взЯв книгу со стола. - ‚ижу. ‚ам понравилось?
   - Њне хотелось бы как-нибудь поговорить с вами о ней.
   - ђазумеетсЯ, - сказал •илл. - ‘ удовольствием. - Ћн смущенно запнулсЯ.
- ‚ам понравилась книга?
   - Љнига удивительнаЯ. ’олько Я не все понЯла.
   ‚друг послышалось нечто вроде ослиного рева, и студенты  притихли.  ќто
подал голос демонстратор. Ћн стоЯл у доски, собираЯсь приступить к обычным
объЯснениЯм, и, чтобы водворить  тишину,  по  своему  обыкновению,  не  то
гудел,  как  труба,  не  то  громко   откашливалсЯ.   „евушка   в   темном
проскользнула между столами к своему месту, прЯмо перед  местом  •илла,  а
•илл, сразу же забыв о ней, достал из  Ящика  записную  книжку,  торопливо
перелистал ее, извлек из кармана огрызок карандаша и  приготовилсЯ  делать
подробные заметки во времЯ предстоЯщей демонстрации.  €бо  демонстрации  и
лекции - это библиЯ студента. —то же касаетсЯ книг, то,  если  не  считать
трудов вашего профессора, можно - и даже рекомендуетсЯ  -  обходитьсЯ  без
них.


   •илл был сыном лендпортского сапожника, и ему посчастливилось  получить
государственную стипендию, случайно попавшую в распорЯжение  ‹ендпортского
технического колледжа. ’еперь он жил в ‹ондоне на двадцать один шиллинг  в
неделю и находил, что при  должной  бережливости  этой  суммы  хватает  не
только на пропитание, но и на одежду  (то  есть  изредка  на  целлулоидный
воротничок), на чернила, иголки, нитки и тому подобные мелочи, необходимые
городскому жителю. Ћн училсЯ в ‹ондоне первый год  и  готовилсЯ  к  первой
экзаменационной сессии,  но  его  отец,  старик  с  землистым  лицом,  так
хвасталсЯ  своим  "сыном-профессором",  чти  успел  до   смерти   надоесть
завсегдатаЯм  всех  лендпортских  пивных.  •илл  был   энергичный   юноша,
исполненный  невозмутимого   презрениЯ   к   духовенству   всех   сект   и
вероисповеданий, а также благородного стремлениЯ переделать  мир.  Ћн  был
уверен, что стипендиЯ откроет перед ним блестЯщие перспективы. ‚ семь  лет
он научилсЯ читать и с тех  пор  неутомимо  читал  без  разбора  все,  что
попадалось под руку. …го жизненный опыт  не  выходил  за  пределы  острова
Џортси и был приобретен главным образом в оптовом обувном складе,  где  он
некоторое времЯ работал после  окончаниЯ  семи  классов  городской  школы.
Ќесомненные ораторские  способности  •илла  получили  полное  признание  в
студенческом  дискуссионном  клубе,  собраниЯ   которого   происходили   в
металлургической аудитории первого этажа, среди дробильных машин и макетов
рудников;  когда  он  брал  слово,  аудиториЯ  неизменно   встречала   его
оглушительным грохотом пюпитров. Ћн был как раз в том возрасте, когда люди
особенно  впечатлительны,  когда  жизнь  расстилаетсЯ  у  их  ног,   точно
просторнаЯ долина в  конце  узкого  ущельЯ,  долина,  полнаЯ  удивительных
открытии и волнующих подвигов. Љ тому же он понЯтиЯ не имел о  собственной
ограниченности и считал, что ему не хватает лишь знаниЯ французского Языка
и латыни.
   ‘перва его интересы распределились поровну между занЯтиЯми биологией  в
колледже и социальными и богословскими проблемами, к которым он  относилсЯ
с величайшей серьезностью. Џо вечерам, после закрытиЯ библиотеки  большого
музеЯ, он возвращалсЯ в —елси, садилсЯ  на  кровать  в  своей  каморке  и,
накинув пальто и намотав на шею шарф,  переписывал  конспекты  лекций  или
изучал протоколы вскрытий; потом ’орп  вызывал  его  свистком  (к  жильцам
мансарды хозЯйка посетителей не пускала), и они  шли  бродить  по  мокрым,
блестЯщим под лучами газовых фонарей улицам и вели беседы в описанном выше
духе:  о  существовании  бога,  о   справедливости,   о   Љарлейле   и   о
преобразовании общества. ‚ пылу спора •илл обращалсЯ не только к ’орпу, но
и к случайным прохожим и порой  терЯл  нить  аргументов,  заглЯдевшись  на
хорошенькое, накрашенное личико и поймав на лету многозначительный взглЯд.
   Ќаука и ‘праведливость! ‚прочем, не так  давно  в  его  жизни  поЯвилсЯ
третий интерес,  и  он  сам  стал  замечать,  что  мысль  его  то  и  дело
перескакивает с судьбы мезобластических  сомитов  и  возможных  объЯснений
бластопоры [отверстие у зародыша животного организма, посредством которого
его  полость  сообщаетсЯ  с  окружающей  средой]  к  темноглазой  девушке,
сидевшей в лаборатории впереди него.
   Ћна в отличие от него платила за обучение; чтобы поговорить  с  •иллом,
ей приходилось снисходить до него, спускатьсЯ с  невообразимых  социальных
высот. “ •илла душа уходила в пЯтки при мысли о воспитании,  которое  она,
вероЯтно, получила, и об изысканности ее манер. ‘перва  она  обратилась  к
нему по поводу каких-то неЯсностей в строении черепной коробки кролика,  и
тут он обнаружил, что, по крайней мере когда дело касаетсЯ  биологии,  ему
не приходитсЯ краснеть. Џотом они, как и все молодые люди,  которым  нужен
только первый толчок, перешли к общим темам, и пока •илл донимал ее-своими
социалистическими идеЯми (какой-то инстинкт удержал его от прЯмых  нападок
на религию), она собиралась с силами, чтобы взЯтьсЯ  за  его  эстетическое
воспитание, как она это про себЯ называла. Ћна была годом или двумЯ старше
его, что, впрочем, никогда не приходило ему в голову.
   "‚ести ниоткуда" послужили началом взаимного обмена  книгами.  “  •илла
был нелепый принцип "не тратить времени" на стихи; с ее точки зрениЯ,  это
было ужасным недостатком. Љак-то в перерыве между  лекциЯми  ей  случилось
встретитьсЯ с ним с глазу на глаз в  маленьком  анатомическом  музее,  где
рЯдами стоЯли скелеты; он был один и стыдливо ел в сторонке булочку - свой
обычный завтрак. Њисс •ейсман ушла, но тотчас же вернулась и  с  несколько
таинственным видом подала ему  томик  Ѓраунинга.  ‘тоЯ  к  ней  боком,  он
неуклюже взЯл книгу левой  рукой,  так  как  праваЯ  была  занЯта  булкой.
‚последствии он вспоминал, что слова его  при  этом  прозвучали  не  очень
внЯтно и не так непринужденно, как ему хотелось бы.
   ќто случилось после экзамена по сравнительной анатомии,  накануне  того
днЯ, когда служащие наглухо заперли двери колледжа, а студенты разъехались
на рождественские каникулы. ‡убрежка и возбуждение перед первым испытанием
временно оттеснили на задний план все  остальные  интересы  •илла.  Љак  и
другие студенты, он строил догадки о результатах экзаменов и с  удивлением
заметил, что никто не считает его возможным  претендентом  на  ѓарвеевскую
юбилейную  медаль  [учреждена  в   честь   ѓарвеЯ   “ильЯма   (1578-1657),
основоположника  научной  физиологии],  присуждение  которой  определЯлось
исходом этого и еще двух экзаменов. Џримерно в это  же  времЯ  •илл  начал
замечать, что “эддерберн, на которого он  до  тех  пор  почти  не  обращал
вниманиЯ, становитсЯ его соперником. ‡а три недели  до  экзаменов  •илл  и
’орп по  обоюдному  согласию  прекратили  ночные  прогулки,  а  квартирнаЯ
хозЯйка объЯвила •иллу, что за обычную плату она не в состоЯнии доставлЯть
ему такую уйму керосина. Џосле занЯтий в колледже  он  бродил  по  улицам,
вооружившись узенькими листками бумаги, на которых были перечислены органы
раков, черепные кости кроликов, вертебральные нервы и прочее, и зубрил все
это до тех пор, пока не  стал  в  конце  концов  настоЯщим  бедствием  длЯ
встречных прохожих.
   Џотом наступила естественнаЯ реакциЯ,  и  его  рождественские  каникулы
были целиком заполнены стихами и темноглазой девушкой.  …ще  необъЯвленные
результаты экзамена настолько отошли на задний план, что  •илл  просто  не
понимал отцовского волнениЯ. ‚се равно учебника сравнительной  анатомии  в
‹ендпорте не было, а покупать книги  •илл  по  бедности  не  мог.  ‡ато  в
библиотеке был неисчерпаемый  запас  стихов,  и  он  с  жадностью  на  них
накинулсЯ. Ћн растворилсЯ в убаюкивающих строфах  ‹онгфелло  и  ’еннисона,
почерпнул твердость в експире, нашел родственную душу в Џопе и учителЯ  в
елли и не поддалсЯ завлекающим голосам  таких  сирен,  как  ќлиза  Љук  и
миссис •именс [Љук, ќлиза (1818-1889) - английскаЯ писательница,  издатель
журнала длЯ семейного чтениЯ; •именс (1793-1835)  -  английскаЯ  поэтесса,
автор чувствительных стихов]. ’олько Ѓраунинга он больше не читал, так как
надеЯлсЯ получить остальные томики в ‹ондоне у мисс •ейсмен.
   ‚озвращаЯсь в колледж после  каникул,  он  нес  первый  томик  в  своем
лоснЯщемсЯ черном портфеле, а ум его был занЯт  множеством  весьма  тонких
мыслей и соображений о поэзии вообще. ђазумеетсЯ, он сразу же  сочинил  на
эту тему небольшую речь, а потом и  еще  одну,  поменьше,  чтобы  украсить
церемонию возвращениЯ книги ее владелице.  “тро  выдалось  редкостное  длЯ
‹ондона: было морозно и Ясно, легкаЯ дымка смЯгчала контуры  предметов,  с
безоблачного голубого неба лились теплые  лучи  солнца;  пробиваЯсь  между
громадами домов, они одели в Янтарь и золото солнечную  сторону  улицы.  ‚
холле колледжа  •илл  снЯл  перчатки  и  расписалсЯ,  но  пальцы  его  так
окоченели, что характерный росчерк, который он себе выработал, превратилсЯ
в какие-то зигзаги. Ћбраз мисс •ейсмен не покидал  его-ни  на  минуту.  Ќа
площадке лестницы он увидал толпу у  доски  объЯвлений.  Њожет  быть,  это
список биологов? Њгновенно позабыв о Ѓраунинге  и  о  мисс  •ейсмен,  •илл
устремилсЯ в самую гущу. Ћн кое-как протолкалсЯ  к  списку  и,  прижавшись
щекой к рукаву человека, который стоЯл ступенькой выше, прочел:

   ђЂ‡ђџ„ I
   •.„ж.‘омерс “эддерберн
   “ильЯм •илл

   а дальше следовал второй разрЯд,  который  нас  сейчас  не  интересует.
Џримечательно, что он даже не потрудилсЯ разыскать  имЯ  ’орпа  в  списках
физического отделениЯ, а сразу же выбралсЯ из давки и стал подниматьсЯ  по
лестнице  со  странным   смешанным   чувством   презрениЯ   к   остальному
второразрЯдному человечеству и острой досады на  “эддерберна.  Ќаверху,  в
коридоре, когда он вешал  пальто,  демонстратор  зоологического  кабинета,
недавно окончивший Ћксфорд и в душе считавший •илла крикуном и "зубрилой",
каких  свет  не  видывал,   обратилсЯ   к   нему   с   самыми   сердечными
поздравлениЯми.
   Ћстановившись на минуту у дверей, чтобы перевести дыхание, •илл вошел в
лабораторию. Ћкинув комнату взглЯдом, он увидел, что  все  пЯть  студенток
уже сидЯт на своих местах, а “эддерберн - еще  недавно  такой  застенчивый
“эддерберн - непринужденно прислонилсЯ к подоконнику и, поигрываЯ  кистЯми
шторы, беседует со всеми пЯтерыми  сразу.  Љонечно,  у  •илла  хватило  бы
смелости и даже самоуверенности на то, чтобы  завЯзать  разговор  с  одной
девушкой; он не смутилсЯ бы, даже если бы ему пришлось произнести  речь  в
комнате, битком набитой девицами. Ќо он отлично понимал, что так  свободно
и уверенно держать себЯ, так легко парировать выпады собеседников ему было
бы не по плечу. ’олько что, поднимаЯсь по лестнице, он готов был отнестись
к “эддерберну великодушно, пожалуй, даже с некоторым восхищением и открыто
и сердечно пожать ему руку, как противнику, с которым провел всего  только
один раунд. Ћднако до рождества “эддерберн ведь никогда не заводил бесед в
этом конце комнаты. ’уман легкого возбуждениЯ,  окутывавший  •илла,  вдруг
сгустилсЯ  в  чувство  острой  неприЯзни  к  “эддерберну.  ‚ероЯтно,   это
отразилось на его лице.  Љогда  он  подошел  к  своему  месту,  “эддерберн
небрежно кивнул ему, а остальные переглЯнулись. Њисс  •ейсмен  бросила  на
него мимолетный взглЯд и отвела глаза.
   - Ќе могу согласитьсЯ с вами, мистер “эддерберн, - сказала она.
   - ЏоздравлЯю вас с первым разрЯдом, мистер •илл, -  сказала  девушка  в
очках, поворачиваЯсь к нему и приветливо улыбаЯсь.
   - ЏустЯки, - сказал •илл, не спускаЯ глаз с “эддерберна и мисс •ейсмен,
разговаривавших между собой, и сгораЯ от желаниЯ узнать, о чем  они  между
собой говорЯт.
   - Њы, жалкие второразрЯдники, смотрим на это иначе, - сказала девушка в
очках.
   Ћ чем это там рассказывает ей “эддерберн? —то-то  об  “ильЯме  Њоррисе!
•илл не ответил девушке в очках, и улыбка на ее  лице  погасла.  …му  было
плохо слышно, и он никак не мог придумать, как бы "влезть" в их  разговор.
ЏроклЯтый “эддерберн! •илл уселсЯ, открыл портфель и хотел было сразу  же,
на глазах у всех, отдать мисс •ейсмен томик  Ѓраунинга,  но  вместо  этого
вынул новую тетрадь длЯ сокращенного курса элементарной ботаники,  который
студенты должны были прослушать в Январе и феврале. € сразу  же  в  дверЯх
лекционного зала поЯвилсЯ  полный,  грузный  человек  с  бледным  лицом  и
водЯнисто-серыми глазами - профессор ботаники Ѓиндон, который  приехал  на
два месЯца из Љью; молча потираЯ руки и благодушно улыбаЯсь,  он  прошелсЯ
по лаборатории.
   ‚ течение ближайших шести недель •илл испытал целый комплекс  внезапных
и новых длЯ него эмоциональных потрЯсений. ‚нимание его было сосредоточено
главным образом на “эддерберне, о чем мисс •ейсмен и не  подозревала.  Ћна
сказала  •иллу  (в  сравнительном  уединении  музеЯ,  где  происходили  их
свиданиЯ, они много говорили о социализме, о Ѓраунинге и общих проблемах),
что встретилась с “эддерберном у знакомых и  что  "у  него  наследственнаЯ
одаренность: ведь известный  “эддерберн,  крупный  специалист  по  глазным
болезнЯм, - его отец".
   - Њой отец - сапожник, - ни с того ни с  сего  сказал  •илл  и  тут  же
почувствовал, что эти слова не делают  ему  чести.  Ћднако  такаЯ  вспышка
зависти не задела мисс •ейсмен: ей казалось, что это ревность, которую она
сама же и вызвала. Ђ он  мучилсЯ,  сознаваЯ  превосходство  “эддерберна  и
считаЯ, что тот бессовестно использует свое преимущество. ‚езет  же  этому
“эддерберну: подцепил себе знаменитого папашу, и  ему  еще  ставЯт  это  в
заслугу, вместо того чтобы по справедливости вычесть  у  него  с  полсотни
баллов в виде компенсации! ‚едь  вот  •иллу  пришлось  самому  завоевывать
внимание мисс  •ейсмен  и  неуклюже  беседовать  с  ней  в  лаборатории  о
несчастных  морских  свинках,  а  этот  “эддерберн  какими-то   задворками
пробралсЯ на ее  социальные  высоты,  чтобы  там  болтать  с  ней  на  том
изысканном жаргоне, который •илл более или менее понимал, но  говорить  на
котором не умел. Љстати сказать, он к этому не очень-то  стремилсЯ.  Љроме
того,  он  считал  бестактностью  и  даже   издевательством   со   стороны
“эддерберна изо днЯ в день ЯвлЯтьсЯ на лекции в  превосходном  костюме  со
свежими  манжетами,   выбритым,   подстриженным,   безупречным   во   всех
отношениЯх. € совсем уже низостью было то, что “эддерберн вначале вел себЯ
так робко, притворЯлсЯ скромником, позволил •иллу вообразить себЯ  звездой
первой величины, а потом внезапно стал ему поперек дороги.  Љ  тому  же  у
“эддерберна поЯвилась склонность вмешиватьсЯ в любой  разговор,  если  при
этом присутствовала мисс •ейсмен,  и,  конечно,  он  всегда  искал  случаЯ
опорочить идеи социализма и атеизма. Ћн так изощрЯлсЯ в поверхностных,  но
весьма метких и Язвительных замечаниЯх по адресу социалистических лидеров,
что доводил •илла до грубых выходок; в конце  концов  •илл  почти  так  же
возненавидел изысканную самовлюбленность Ѓернарда оу, роскошные  обои,  и
золотообрезные книги “ильЯма Њорриса, и  восхитительно  нелепых  идеальных
рабочих из романов  “олтера  Љрейна,  как  ненавидел  самого  “эддерберна.
‘трастные дебаты в  лаборатории,  в  свое  времЯ  стЯжавшие  •иллу  славу,
выродились в опасные и бесславные стычки с “эддерберном, которых  •илл  не
старалсЯ избежать только из  смутного  сознаниЯ,  что  тут  затронута  его
честь. Ћн отлично понимал, что в  дискуссионном  клубе  под  оглушительный
аккомпанемент хлопающих пюпитров он в два счета разгромил бы  “эддерберна.
Ќо “эддерберн неизменно  уклонЯлсЯ  от  посещениЯ  клуба  и  от  разгрома,
оправдываЯсь - экое  отвратительное  позерство!  -  тем,  что  он  "поздно
обедает".
   Ќе следует думать, что все это  рисовалось  •иллу  в  таком  простом  и
грубом виде, как здесь рассказано. •илл отличалсЯ врожденной склонностью к
обобщениЯм. “эддерберн был длЯ него не столько человеком, ставшим  на  его
пути,  сколько  типом,  выдающимсЯ  представителем  определенного  класса.
ќкономические теории, которые  после  долгого  брожениЯ  сложились  в  уме
•илла,  вдруг  стали  конкретными  и  осЯзаемыми.  ‚есь   мир   наполнилсЯ
“эддербернами - воспитанными, изЯщными и изЯщно одетыми, непринужденными в
разговоре   и   безнадежно   поверхностными:   епископами   “эддербернами,
профессорами  “эддербернами,  “эддербернами   -   членами   парламента   и
землевладельцами, “эддербернами - кавалерами единого  ордена  сибаритов  и
мастерами  воздвигать  целые  крепости  из  эпиграмм,  чтобы  укрытьсЯ  от
наседающего в споре противника. € наоборот, в каждом, кто был  плохо  одет
или плохо выбрит - начинаЯ с сапожника и  кончаЯ  кучером,  -  •илл  видел
теперь человека, брата и товарища по  несчастью.  Ћн  стал,  так  сказать,
защитником всех отверженных и угнетенных, хотЯ со стороны  казалсЯ  просто
самоуверенным, дурно воспитанным молодым человеком. Љ тому же защитник  он
был никуда не годный.  ‡а  вечерним  чаем,  который  студентки  возвели  в
традицию, разыгрывались теперь настоЯщие баталии, и  •илл  снова  и  снова
выходил из них разъЯренный,  измученный,  с  горЯщими  щеками,  и  даже  в
дискуссионном  клубе  обратили  внимание  на  нотки  горечи  и   сарказма,
поЯвившиесЯ в его речах.
   ’еперь едва ли следует объЯснЯть, как важно было  длЯ  •илла  (хотЯ  бы
только в  интересах  человечества)  обогнать  “эддерберна  на  предстоЯщих
экзаменах и затмить его в глазах мисс •ейсмен; вы  поймете  также,  почему
мисс •ейсмен стала  жертвой  заблуждениЯ,  в  которое  так  часто  впадают
женщины.  Џоединок  между  •иллом  и  “эддерберном,   который   по-своему,
сдержанно  отплачивал  •иллу  за   его   откровенную   враждебность,   она
истолковала как дань ее неописуемому очарованию; она была Џрекрасной дамой
на этом турнире скальпелей и карандашных огрызков. Љ тайной  досаде  своей
лучшей подруги, она даже испытывала угрызениЯ совести, так как была доброй
девушкой, читала ђескина и современные романы и потому  отлично  понимала,
как сильно деЯтельность мужчины зависит от поведениЯ женщины. Џравда, •илл
никогда не заговаривал с ней на любовные темы, но она  просто  приписывала
это его чрезвычайной скромности.
   Џо мере приближениЯ второго экзамена •илл  становилсЯ  все  бледнее,  и
студенты говорили, что он напрЯженно работает. …го можно было встретить  в
дешевой закусочной рЯдом с ‘аут-Љенсингтонским  вокзалом,  где  он  наспех
съедал булочку, запиваЯ ее молоком и не отрываЯ глаз от  мелко  исписанных
листков с заметками.  ‡еркало  в  его  комнате  было  окружено  такими  же
бумажками  со  всевозможными  сведениЯми  о  стеблЯх  и  пестиках,  а  над
умывальником висела диаграмма, на которую он глЯдел, если только  мыло  не
попадало в глаза. Ћн  даже  пропустил  несколько  собраний  дискуссионного
клуба, но, как и прежде, давал себе передышку, встречаЯсь с  мисс  •ейсмен
то по соседству, в обширных залах художественного музеЯ,  то  в  маленьком
музее, который помещалсЯ в  верхнем  этаже  колледжа,  а  то  и  просто  в
коридорах. —аще всего они встречались в узенькой, полной кованых  сундуков
и старинных железных изделий галерее около библиотеки книг по искусству, и
здесь •илл, тронутый ласковым и лестным длЯ него вниманием  мисс  •ейсмен,
подолгу беседовал с ней о Ѓраунинге и поверЯл ей свои честолюбивые  мечты.
Ћна отметила  как  замечательную  и  характерную  его  особенность  полное
отсутствие  корыстолюбиЯ.   Ћн   совершенно   хладнокровно   относилсЯ   к
перспективе прожить всю жизнь, не расходуЯ и сотни фунтов  в  год.  Ќо  он
твердо решил собственными руками переделать мир так,  чтобы  в  нем  стало
лучше жить, и этим путем добитьсЯ всеобщего  признаниЯ.  …го  учителЯми  и
героЯми были Ѓредло и „жон Ѓернс [—арлз Ѓредло  (1833-1890)  -  английский
политический деЯтель, оратор,  издатель  журнала  "Ќациональные  реформы";
„жон  Ѓернс  (1858-1943)   -   английский   политический   деЯтель,   враг
социалистического движениЯ], люди бедные, даже нищие  и  все  же  великие.
‚прочем,  мисс  •ейсмен  считала,  что  подобные   образцы   не   отвечают
требованиЯм эстетики, котораЯ воплощалась длЯ нее (хотЯ сама она  об  этом
не догадывалась) в красивых  обоЯх  и  драпировках,  в  приЯтных  книжках,
элегантных туалетах, концертах и  во  вкусно  приготовленных  и  изысканно
поданных кушаньЯх.
   Ќаконец настал день второго экзамена,  и  профессор  ботаники,  человек
суетливый и дотошный, переставил все столы в длинной и  узкой  лаборатории
длЯ того, чтобы студенты не списывали друг у друга,  взгромоздил  на  стол
кресло и усадил в него демонстратора (который чувствовал себЯ там, по  его
словам, как индусский бог), чтобы экзаменующиесЯ не жульничали, и  повесил
снаружи на дверЯх записку "‚ход воспрещен", а длЯ чего - не мог бы  понЯть
ни один здравомыслЯщий человек.  €  все  утро,  с  десЯти  до  часу,  перо
“эддерберна скрипело наперегонки с пером •илла,  а  перьЯ  остальных,  как
неутомимаЯ стаЯ гончих, мчались по следам вожаков, и  вечером  повторилось
то же самое. “эддерберн был еще спокойнее, чем обычно, а у •илла весь день
горели щеки, и карманы его пальто раздулись от  учебников  и  тетрадей,  с
которыми он не расставалсЯ „о последнего мгновениЯ. Ђ на  следующий  день,
утром и вечером, студенты держали практический экзамен:  они  должны  были
делать срезы и определЯть препараты. “тро привело •илла в уныние, так  как
он понимал, что приготовил слишком толстый срез, а потом настал  вечер,  и
дело дошло до таинственного препарата.
   ќто был один из излюбленных приемов  профессора  ботаники.  ‡десь  было
нечто общее с подоходным налогом: он сулил вознаграждение за жульничество.
Ќа предметный  столик  микроскопа  устанавливалсЯ  препарат  -  стеклЯннаЯ
пластинка,  которую  удерживали  на  месте   легкие   стальные   пружинки;
инструкциЯ гласила, что препарат нельзЯ  смещать.  ‘туденты  подходили  по
очереди, зарисовывали препарат, описывали в  экзаменационной  тетради  то,
что  они  увидели,  и  возвращались  на  свои  места.  Ћдно   неосторожное
прикосновение пальца, какаЯ-нибудь долЯ секунды - и препарат  сдвинетсЯ  с
места. Ђ это было, как объЯснил профессор, недопустимо,  так  как  объект,
который следовало определить, представлЯл собой срез ствола  определенного
дерева. ‚ том положении, в каком он стоЯл, узнать его было  очень  трудно,
но стоило немного сдвинуть пластинку, как в  поле  зрениЯ  попадал  другой
участок среза и происхождение препарата становилось вполне очевидным.
   Љогда  подошла  очередь  •илла,  он  был  возбужден   после   возни   с
биологическими красителЯми; усевшись  на  табурет  перед  микроскопом,  он
повернул зеркало, чтобы  лучше  осветить  объект,  и  машинально  подвинул
пластинку с препаратом. ’отчас же вспомнив о запрещении,  он,  не  отрываЯ
руки, сдвинул стеклышко на  прежнее  место  и  замер  в  ужасе  от  своего
поступка.
   ‡атем  он  осторожно  повернул   голову.   Џрофессор   куда-то   вышел;
демонстратор, восседаЯ на своей  импровизированной  трибуне,  просматривал
"†урнал научной  микроскопии",  остальные  экзаменующиесЯ  были  занЯты  и
сидели к нему спиной. ‘тоит ли сейчас  признатьсЯ?  Ћн  сразу  понЯл,  что
лежит под микроскопом. ќто была "чечевичка", характерный препарат  бузины.
Ќе спускаЯ глаз с товарищей, •илл заметил, что “эддерберн вдруг  обернулсЯ
и бросил на него подозрительный взглЯд. “мственное возбуждение, которое  в
продолжении двух дней поддерживало удивительную  работоспособность  •илла,
превратилось в страшное нервное напрЯжение. ќкзаменационнаЯ тетрадь лежала
перед ним. Ќе записываЯ своего ответа и глЯдЯ одним глазом в микроскоп, он
начал  бегло  зарисовывать  препарат.  Њысли  его  были  занЯты   внезапно
возникшей,  нелепой  и  головоломной  моральной  проблемой.  Ћпознать   ли
препарат?  €ли  просто  оставить  вопрос  без  ответа?  ’огда  “эддерберн,
вероЯтно, выйдет на первое место. …сли бы стекло не сдвинулось,  догадалсЯ
бы он, что перед ним бузина? Љак это теперь выЯснить?  ‚прочем,  возможно,
что “эддерберн не узнал "чечевичку". Ђ что, если “эддерберн  тоже  сдвинул
стекло? •илл посмотрел на часы.  “  него  еще  есть  пЯтнадцать  минут  на
размышление. Ћн захлопнул  тетрадь,  собрал  цветные  карандаши,  которыми
раскрашивал рисунки, и вернулсЯ на место.
   Ћн перечитывал свою запись, грыз ногти и  думал.  ЏризнатьсЯ  теперь  -
значило бы навлечь на себЯ неприЯтности. Ћн _должен_ одолеть  “эддерберна.
…го кумиры, почтенные джентльмены „жон Ѓернс и Ѓредло,  вдруг  вылетели  у
него из головы. ‚ конце концов, говорил  он  себе,  взглЯд,  брошенный  на
запретную часть препарата,  был  совершенно  невольным;  это  была  чистаЯ
случайность, котораЯ скорее  могла  сойти  за  откровение  свыше,  чем  за
преимущество, добытое незаконным путем.  …сли  он  воспользуетсЯ  подобной
случайностью,  это  будет  куда  менее  бесчестно,  чем  поведение  Ѓрума,
который, веруЯ в могущество молитвы, ежедневно молилсЯ о  ниспослании  ему
первого разрЯда. "Ћсталось пЯть минут", - сказал демонстратор,  откладываЯ
журнал и внимательно оглЯдываЯ экзаменующихсЯ. •илл  не  спускал  глаз  со
стрелок часов. ‡а две минуты до  срока  он  с  беззаботным  видом  раскрыл
экзаменационную тетрадь и, чувствуЯ, как у  него  горЯт  уши,  вписал  под
своим рисунком название препарата.
   Љогда поЯвилсЯ список результатов второго экзамена, оказалось, что •илл
и  “эддерберн  поменЯлись   местами;   девушка   в   очках,   знакомаЯ   с
демонстратором в частной жизни (он, как ни странно, был просто человеком),
сообщила, что по обоим экзаменам •илл набрал в сумме  167  баллов  из  200
возможных, обогнав соперника на один балл. •отЯ его и считали  "зубрилой",
он все же вызывал известное восхищение. Ћн принимал поздравлениЯ, он вырос
в глазах мисс •ейсмен, звезда “эддерберна Явно склонилась к закату, но  во
всем этом был привкус горечи, порожденный тЯгостным воспоминанием.  ‘перва
он ощутил бурный прилив энергии, и  в  речах,  которые  он  произносил  на
собраниЯх дискуссионного клуба, снова зазвучали барабаны победного шествиЯ
демократии; он усердно изучал сравнительную  анатомию  и  делал  успехи  в
своем эстетическом образовании. Ќо перед его умственным взором все вновь и
вновь возникало Яркое видение: жалкий трус мошенничает у микроскопа.
   Ќи один человек не видел его поступка; в  существование  всеведущего  и
вездесущего  бога  •илл  решительно  не  верил;  и  все-таки  он  мучилсЯ.
‚оспоминаниЯ не мертвы, это живые существа, которые дремлют,  пока  их  не
трогают, но начинают расти и принимают порой самые неожиданные формы, если
их постоЯнно тревожить. ‘начала •илл отлично помнил, что он прикоснулсЯ  к
стеклышку нечаЯнно, но с течением времени  он  как-то  запуталсЯ  в  своих
воспоминаниЯх и в конце концов уже не знал, -  хотЯ  и  уверЯл  себЯ,  что
знает, - действительно  ли  препарат  сдвинулсЯ  случайно.  ‚прочем,  быть
может, эти угрызениЯ совести следует отнести за счет диеты:  завтракал  он
обычно наспех, днем ограничивалсЯ булкой и только после пЯти  часов,  если
выпадала  свободнаЯ  минута,  закусывал  соразмерно   своим   ресурсам   в
каком-нибудь трактирчике на задворках Ѓромптон-роуд.  €ногда  он  позволЯл
себе покупать  трехпенсовые  или  девЯтипенсовые  изданиЯ  классиков,  что
обычно приводило к воздержанию от мЯса и  картофелЯ.  ‚сем  известно,  что
систематическое недоедание неизбежно  сопровождаетсЯ  приступами  душевной
депрессии, сменЯющейсЯ нервным подъемом. Ќо, кроме того, •илл  и  в  самом
деле испытывал  глубокое  отвращение  ко  лжи,  отвращение,  которое  этот
богохульник - лендпортский  сапожник  -  воспитал  в  нем  с  детства,  не
останавливаЯсь перед бранью и побоЯми. Ћ таких отъЯвленных атеистах Я могу
сказать только одно: они могут быть - и обычно бывают - глупцами,  людьми,
лишенными  всЯкой  тонкости,  людьми,  длЯ  которых  нет  ничего  свЯтого,
грубиЯнами и злобными мошенниками, но лгать они не любЯт. Ѓудь это не так,
будь у них хотЯ бы слабое представление о компромиссе, они стали бы просто
не слишком прилежными прихожанами.
   Ќо хуже всего длЯ •илла было то, что воспоминание о поступке  отравлЯло
его отношениЯ с мисс •ейсмен. ’еперь,  когда  она  Явно  предпочитала  его
“эддерберну, он понЯл, что и сам увлечен ею, и начал отвечать на знаки  ее
вниманиЯ робким ухаживанием; однажды он даже купил букетик  фиалок,  сунул
его в карман и потом, в галерее со ржавыми железными доспехами, волнуЯсь и
запинаЯсь, преподнес ей этот уже измЯтый и увЯдший подарок. € еще одна  из
радостей его жизни  была  отравлена:  обличениЯ  мерзости  капитализма.  Ђ
главное, отравлено было его торжество  над  “эддерберном.  ђаньше  он  был
убежден в своем превосходстве и злилсЯ только потому, что не мог  добитьсЯ
всеобщего признаниЯ. ’еперь его мучила мрачнаЯ уверенность  в  собственном
ничтожестве. Ћн пыталсЯ было  найти  оправдание  длЯ  своего  поведениЯ  в
стихах Ѓраунинга, но анализ быстро развеЯл его надежды.  ‚  конце  концов,
как это ни странно, те  же  побуждениЯ,  которые  привели  его  недавно  к
бесчестному  поступку,  заставили  его  пойти  к  профессору   Ѓиндону   и
чистосердечно во всем признатьсЯ. ’ак как он был стипендиатом и не  платил
за  учение,  профессор  не   пригласил   его   сесть,   и   ему   пришлось
исповедоватьсЯ, стоЯ перед профессорским столом.
   - Џоразительный случай, - сказал профессор Ѓиндон, стараЯсь представить
себе, как все это может отразитьсЯ на нем самом, и затем дав  волю  своему
гневу. - ‘овершенно небывалый случай. ‘начала такой поступок,  сейчас  это
признание, Я вас просто не понимаю...  ‚ы  из  числа  тех  студентов...  ‚
Љембридже никому и  в  голову  не  пришло  бы...  Њне  следовало  об  этом
подумать... ‡ачем же вы сжульничали?
   - џ не жульничал, - сказал •илл.
   - Ќо вы сами только что признались...
   - Њне кажетсЯ, Я объЯснил...
   - Ћдно из двух: либо вы жульничали, либо нет.
   - Ќо ведь Я сказал, что сделал это нечаЯнно.
   - џ не метафизик, Я служитель науки и признаю только  факты.  ‚ам  было
сказано не сдвигать препарат. ‚ы его сдвинули. …сли это не жульничество...
   - Ѓудь Я жуликом, - сказал •илл, и в голосе его прозвучала истерическаЯ
нотка, - разве Я пришел бы сюда и стал рассказывать?
   - ‚аше раскаЯние, конечно, говорит в вашу пользу,  -  сказал  профессор
Ѓиндон, - но факты от этого не менЯютсЯ.
   - Ќе менЯютсЯ, сэр,  -  подтвердил  •илл,  сдаваЯсь  в  порыве  полного
самоуничижениЯ.
   - „аже теперь  вы  причинЯете  нам  множество  неприЯтностей.  ЏридетсЯ
пересматривать экзаменационный список.
   - Џолагаю, что так, сэр.
   - Ђх, вы полагаете? Љонечно, его придетсЯ пересмотреть. Џропустить  вас
теперь было бы просто недобросовестно с моей стороны.
   - ’о есть как это не пропустить? - сказал •илл. - ‚ы менЯ провалите?
   - ’аковы общие правила. €наче во что превратились бы экзамены?  Ђ  чего
же вы ожидали?  ‚ы  рассчитывали  увильнуть  от  ответственности  за  свой
поступок?
   - џ думал, может... - •илл запнулсЯ. - ‚ы менЯ провалите? џ думал,  что
поскольку Я сам рассказал вам, вы  могли  бы  просто  аннулировать  баллы,
которые и получил за этот препарат.
   - Ќу нет, -  сказал  Ѓиндон.  -  Џомимо  всего  прочего,  это  было  бы
несправедливо по отношению к “эддерберну.  Ђннулировать  баллы,  только  и
всего? Ќелепость! Ћфициальные "Џравила" прЯмо указывают...
   - Ќо ведь Я сам призналсЯ, сэр!
   - ‚ "Џравилах" ничего не говоритсЯ о том, каким образом факты выплывают
наружу. "Џравила" просто предусматривают...
   - ’огда Я погиб. …сли Я провалюсь на  этом  экзамене,  у  менЯ  отнимут
стипендию.
   - Ћб этом следовало думать раньше.