        ѓерберт “эллс. ’оно Ѓенге

   -----------------------------------------------------------------------
   Herbert Wells. Tono-Bungay (1909).
   Џер. - Ђ.ѓорский, ђ.ЋблонскаЯ, ќ.Ѓерезина.
   ‚ кн.: "ѓерберт “эллс. ‘обрание сочинений в 15 томах. ’ом 8".
   Њ., "Џравда", 1964.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 12 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------


        —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ. „Ќ€ „Ћ €‡ЋЃђ…’…Ќ€џ ’ЋЌЋ Ѓ…Ќѓ…


        1. Ћ „ЋЊ… Ѓ‹…‰„‘Ћ‚…ђ € ЊЋ…‰ ЊЂ’…ђ€, Ђ ’ЂЉ†… Ћ ‘’ђ“Љ’“ђ… ЋЃ™…‘’‚Ђ

   Ѓольшинство людей, по-видимому,  разыгрывают  в  жизни  какую-то  роль.
‚ыражаЯсь театральным Языком, у каждого из них  есть  свое  амплуа.  ‚  их
жизни есть начало, середина и конец, и в каждый из  этих  периодов,  тесно
свЯзанных между  собой,  они  поступают  так,  как  подсказывает  характер
исполнЯемой ими роли. ‚ы можете говорить о них как о людЯх того или  иного
типа. Ћни принадлежат к определенному классу, занимают определенное  место
в обществе, знают,  чего  хотЯт  и  что  им  положено,  а  когда  умирают,
соответствующих  размеров  надгробие  показывает,  насколько  хорошо   они
сыграли свою роль.
   Ќо бывает жизнь другого рода, когда человек не столько  живет,  сколько
испытывает на себе все многообразие жизни. “ одного это происходит в  силу
неудачного стечениЯ обстоЯтельств; другой  сбиваетсЯ  со  своего  обычного
пути и весь остаток жизни живет не так, как ему хотелось бы, переносЯ одно
испытание за другим.
   ‚от такаЯ жизнь выпала мне на долю, и это побудило менЯ написать  нечто
вроде романа. ЊоЯ памЯть хранит множество необычных впечатлений, и мне  не
терпитсЯ как можно скорее поведать их читателю.
   „овольно близко Я познакомилсЯ с жизнью самых различных слоев общества.
ЊенЯ  считали  своим  человеком  люди,  стоЯвшие  на  различных   ступенЯх
общественной лестницы. џ был незваным гостем  своего  двоюродного  дЯди  -
пекарЯ,  впоследствии  умершего  в  чатамской  больнице.  џ  утолЯл  голод
кусками, которые  тайком  приносили  мне  лакеи  из  барской  кухни.  ЊенЯ
презирала за отсутствие внешнего лоска дочь  конторщика  газового  завода.
Ћна вышла за менЯ замуж, а затем  развелась  со  мной.  Ћднажды  (уж  если
говорить о другом полюсе моей карьеры) Я был  -  о  блестЯщие  дни!  -  на
приеме в доме графини. Џравда, она приобрела этот титул за деньги, но  все
же, знаете, это была графинЯ. џ видел этих  людей  в  самых  разнообразных
обстоЯтельствах. Њне доводилось сидеть за обеденным  столом  не  просто  с
титулованными особами, но даже с великими людьми. Љак-то раз (это -  самое
дорогое мое воспоминание) в пылу взаимного восхищениЯ  Я  опрокинул  бокал
шампанского на брюки величайшего государственного  деЯтелЯ  империи  -  не
назову его имени, чтобы, упаси бог, не прослыть хвастуном.
   Ђ однажды (хотЯ это чистейшаЯ случайность) Я убил человека...
   „а, Я видел жизнь во всем ее многообразии и встречал уйму разных людей.
€ великие и малые  -  весьма  любопытный  народ;  по  своей  сущности  они
удивительно похожи друг на друга, но до курьеза разнЯтсЯ по внешнему виду.
џ сожалею, что, завЯзав столь многочисленные  знакомства,  не  поднЯлсЯ  в
самые высокие сферы и не спустилсЯ  в  самые  низы.  Ѓыло  бы  презабавно,
например, сблизитьсЯ с особами королевского дома. Ћднако мое знакомство  с
принцами  ограничивалось  лишь  тем,  что  Я  лицезрел  их  на   публичных
торжествах. ЌельзЯ назвать тесным и мое общение  с  теми  запыленными,  но
симпатичными людьми, что шатаютсЯ летом по большим дорогам, пьЯные, но  en
famille [по-семейному,  в  кругу  своей  семьи  (франц.)]  (искупаЯ  таким
образом свои маленькие грешки),  с  детскими  колЯсками,  кучей  загорелых
ребЯтишек, с подозрительными узлами,  вид  которых  наводит  на  некоторые
размышлениЯ, и продают лаванду. ‡емлекопы, батраки,  матросы,  кочегары  и
другие завсегдатаи пивных остались вне полЯ  моего  зрениЯ,  и  Я,  думаю,
никогда теперь их не узнаю. Њои отношениЯ  с  особами  герцогского  званиЯ
тоже носили случайный характер. Ћднажды Я  отправилсЯ  на  охоту  с  одним
герцогом и, по всей вероЯтности, в припадке снобизма изо всех сил старалсЯ
прострелить  ему  ногу.  Ќо  промахнулсЯ.  џ  сожалею,  однако,  что   мое
знакомство ограничилось лишь этим эпизодом, хотЯ...
   ‚ы спросите, благодарЯ каким личным достоинствам Я  смог  проникнуть  в
столь различные слои общества и увидеть в  поперечном  разрезе  британский
социальный организм? ЃлагодарЯ среде, в  которой  Я  родилсЯ.  ’ак  всегда
бывает в Ђнглии. ‚прочем, так бывает везде, если  Я  могу  себе  позволить
столь широкое обобщение. Ќо это между прочим.
   џ племЯнник своего дЯди, а мой дЯдЯ не кто иной, как  ќдуард  Џондерво,
который, словно комета, поЯвилсЯ на финансовом небосклоне - да, теперь уже
десЯть лет назад! ‚ы помните карьеру Џондерво - Я имею в  виду  дни  славы
Џондерво? Ѓыть может, вы имели даже какой-нибудь пустЯчный вклад  в  одном
из его грандиозных предприЯтий? ’огда вы знаете его очень хорошо.  Ћседлав
’оно Ѓенге, он, подобно комете или, скорее, как гигантскаЯ ракета, взлетел
в небесный простор, и вкладчики с благоговейным страхом заговорили о новой
звезде. „остигнув зенита,  он  взорвалсЯ  и  рассыпалсЯ  созвездием  новых
удивительных предприЯтий. —то за времЯ это  было!  ‚  этой  сфере  он  был
прЯмо-таки Ќаполеоном!..
   џ был его любимым племЯнником и доверенным лицом и в продолжение  всего
фантастического пути дЯдюшки крепко держалсЯ за фалды его сюртука. …ще  до
того  как  он  начал  свою  головокружительную  карьеру,  Я  помогал   ему
изготовлЯть пилюли в аптекарской лавочке  в  “имблхерсте.  Њожете  считать
менЯ тем трамплином, с которого устремилась ввысь его ракета. Џосле нашего
молниеносного взлета, после того как дЯдЯ играл  миллионами  и  сыпалсЯ  с
небес золотой дождь, после  того  как  мне  довелось  осмотреть  с  высоты
птичьего полета весь современный мир, Я  очутилсЯ  на  берегу  ’емзы  -  в
царстве палЯщего жара печей и грохота молотов,  среди  подлинной  железной
реальности; Я упал сюда, утративший юность, постаревший  на  двадцать  два
года, возможно, слегка  напуганный  и  потрЯсенный,  но  зато  обогащенный
жизненным опытом,  и  намерен  теперь  поразмыслить  над  всем  пережитым,
разобратьсЯ в своих наблюдениЯх и набросать эти беглые заметки. ‚се, что Я
пишу о взлете, не только  плод  моей  фантазии.  Ђпогеем  моей  и  дЯдиной
карьеры ЯвилсЯ, как известно, наш полет через ‹а-Њанш на  "‹орде  ђобертсе
Ѓета".
   џ хочу  предупредить  читателЯ,  что  моЯ  книга  не  будет  отличатьсЯ
стройностью и последовательностью изложениЯ. џ  задалсЯ  целью  проследить
траекторию своего  (а  также  и  дЯдиного)  полета  по  небосклону  нашего
общества, и, поскольку это мой первый роман (и почти навернЯка последний),
Я намерен включить в него все, что поражало и  забавлЯло  менЯ,  все  свои
пестрые впечатлениЯ, хотЯ они и не имеют прЯмого отношениЯ к  рассказу.  џ
хочу рассказать и о своих  любовных  переживаниЯх,  пусть  даже  несколько
странных,  ибо  они  принесли  мне  немало  беспокойства,  угнетали  менЯ,
заставили изрЯдно поволноватьсЯ; в  них  Я  и  до  сих  пор  нахожу  много
нелепого и спорного, и мне кажетсЯ, что они станут понЯтнее, если Я изложу
все на бумаге. ‚озможно, Я  возьму  на  себЯ  смелость  описать  людей,  с
которыми встречалсЯ лишь мимоходом, так как нахожу интересным припоминать,
что они говорили и делали  длЯ  нас,  а  особенно  как  вели  себЯ  в  дни
кратковременного, но ослепительного сиЯниЯ ’оно  Ѓенге  и  его  еще  более
блестЯщих отпрысков. Њогу заверить вас, что кое-кого из этих  людей  блеск
’оно Ѓенге осветил с ног до головы!
   Џо существу, мне хочетсЯ написать в своей книге чуть ли не обо всем.  џ
рассматриваю роман как нечто всеобъемлющее...
   Ћ ’оно Ѓенге все еще кричат многочисленные рекламные  щиты,  на  полках
аптекарских магазинов все еще красуютсЯ рЯды флаконов с этим бальзамом, он
все еще успокаивает старческий кашель, зажигает в  глазах  огонь  жизни  и
делает старцев остроумными, как в юности, но его всеобщаЯ известность, его
финансовый блеск угасли навсегда.  Ђ  Я  -  единственный,  хотЯ  и  сильно
опаленный человек, но все же уцелевший  после  пожара,  -  сижу  здесь,  в
никогда  не  смолкающем  лЯзге  и  грохоте  машин,  за  столом,   покрытым
чертежами, частЯми моделей, заметками с вычислениЯми скоростей, воздушного
и водЯного давлениЯ и  траекторий,  но  все  это  уже  не  имеет  никакого
отношениЯ к ’оно Ѓенге.


   Џеречитав написанное, Я задаю себе вопрос: правильно ли Я  изложил  все
то, о чем собираюсь сказать? Ќе создаетсЯ ли впечатление,  что  Я  намерен
сделать нечто вроде винегрета из анекдотов и своих воспоминаний, где  дЯдЯ
будет самым заманчивым куском? Џризнаюсь, что только теперь,  приступив  к
своему повествованию, Я понЯл, с каким обилием Ярких  впечатлений,  бурных
переживаний, укоренившихсЯ точек зрениЯ мне придетсЯ иметь дело и что  моЯ
попытка создать книгу окажетсЯ в известном смысле безнадежной. џ  полагаю,
что в действительности пытаюсь описать  не  более,  не  менее,  как  самое
†изнь, жизнь, увиденную глазами одного человека. Њне  хочетсЯ  написать  о
самом себе, о своих впечатлениЯх, о жизни вообще,  рассказать,  как  остро
воспринимал Я законы, традиции и привычки, господствующие  в  обществе,  о
том,  как  нас,  несчастных  одиночек,  гонЯт  силой  или  заманивают   на
пронизываемые ветрами отмели и  запутанные  каналы,  а  потом  бросают  на
произвол судьбы.  Џолагаю,  что  Я  вступил  в  тот  период  жизни,  когда
окружающее перестает быть  только  материалом  длЯ  мечтаний,  а  начинает
приобретать некую реальность и  становитсЯ  интересным  само  по  себе.  џ
достиг  того  возраста,  когда  человек  тЯнетсЯ  к  перу,  когда  в   нем
пробуждаетсЯ  критический  дух,  и  вот  Я  взЯлсЯ  за  роман,  пишу  свой
собственный роман, не обладаЯ той опытностью, котораЯ,  как  мне  кажетсЯ,
помогает профессиональному  писателю  безошибочно  избегать  повторений  и
излишних подробностей.
   џ прочел довольно много романов, пробовал писать сам и  обнаружил,  что
не могу подчинЯтьсЯ законам этого искусства, как Я их себе представлЯю.  џ
люблю писать, менЯ очень увлекает это занЯтие, но это совсем  не  то,  что
моЯ техника. џ инженер, автор  нескольких  запатентованных  изобретений  и
открытий. “ менЯ своЯ система идей. …сли у менЯ и есть какой-то талант, то
Я почти целиком посвЯтил  его  работе  над  турбинами,  кораблестроению  и
решению проблемы полетов, и, несмотрЯ на все мои усилиЯ, мне Ясно,  что  Я
рискую оказатьсЯ слишком многословным и неумелым рассказчиком. Ѓоюсь,  что
Я потону в море фактов, если буду останавливатьсЯ на мелочах или  путатьсЯ
в деталЯх, давать поЯснениЯ или рассуждать, тем  более  что  мне  придетсЯ
рассказывать о действительных событиЯх, а не  о  чем-то  вымышленном.  Њою
любовную историю, например, нельзЯ уложить в рамки обычного повествованиЯ,
но если Я до конца сохраню свою теперешнюю решимость быть правдивым, то вы
узнаете эту историю полностью. ‚ ней замешаны три  женщины,  и  она  тесно
переплетаетсЯ с другими обстоЯтельствами моей жизни...
   Ќадеюсь, что всего сказанного достаточно и читатель примиритсЯ  с  моим
методом  повествованиЯ  или  с  отсутствием  его,  и  теперь  Я  могу  без
промедлениЯ перейти к рассказу о своем детстве и о ранних впечатлениЯх под
сенью дома Ѓлейдсовер.
   Ќаступило времЯ, когда Я понЯл, что Ѓлейдсовер - это совсем не то,  чем
он мне казалсЯ,  но  в  детстве  Я  совершенно  искренне  считал,  что  он
представлЯет в миниатюре вселенную. џ верил,  что  блейдсоверскаЯ  система
ЯвлЯетсЯ маленькой действующей моделью - кстати, не такой уж  маленькой  -
всего мира.
   ‘ вашего разрешениЯ, Я попытаюсь охарактеризовать значение Ѓлейдсовера.
   Ѓлейдсовер находитсЯ на Љентской возвышенности, примерно милЯх в восьми
от Ђшборо. €з его деревЯнной старенькой беседки -  маленькой  копии  храма
‚есты в ’ибуре, -  построенной  на  вершине  холма,  открываетсЯ  (правда,
скорее теоретически, чем в действительности) вид на ‹а-Њанш  к  югу  и  на
’емзу - к северо-востоку. …го парк  -  второй  по  величине  в  Љенте;  он
состоит  из  эффектно  рассаженных  буков,  вЯзов  и  каштанов,  изобилует
небольшими лужайками и заросшими папоротником ложбинками, где текут  ручьи
и вьетсЯ небольшаЯ речка; в нем имеетсЯ три прекрасных пруда, а в зарослЯх
бродит  множество  ланей.  „ом  из  светло-красного  кирпича  построен   в
восемнадцатом веке в стиле французского chateau [замок (франц.)]; все  его
сто семнадцать окон  выходЯт  на  обширную  и  благоустроенную  территорию
усадьбы, и только с башни видны между вершинами холмов  голубые  просторы,
далекие, увитые хмелем  фермы,  зеленые  заросли  и  полЯ  пшеницы,  среди
которых  кое-где  поблескивает  вода.  ЏолукруглаЯ  стена  огромных  буков
заслонЯет церковь и деревню, живописно расположенную вдоль большой дороги,
на опушке  старого  парка.  Љ  северу,  в  самом  дальнем  углу  поместьЯ,
находитсЯ втораЯ деревнЯ - ђопдин. †изнь в этой деревне была более  тЯжкой
не только из-за отдаленности от поместьЯ, но и по вине ее свЯщенника. ќтот
духовный отец был богатым человеком, но наводил суровую экономию, так  как
церковные сборы все уменьшались и  поступали  неаккуратно.  Ћн  употреблЯл
слово  "евхаристиЯ"  вместо  "тайнаЯ  вечерЯ"  и  в   результате   потерЯл
расположение высокопоставленных дам Ѓлейдсовера. ‚от почему ђопдин в  годы
моего детства находилсЯ как бы в опале.
   Ћгромный  парк  и  красивый  большой  дом,  занимавшие   господствующее
положение над церковью, деревней и всей  окружающей  местностью,  невольно
внушали мысль о том, что они самое главное в этом мире,  а  все  остальное
существует лишь, поскольку существуют они. ќтот парк  и  дом  олицетворЯли
дворЯнство,  господ,  которые  милостиво  позволЯли  дышать,  работать   и
существовать всему остальному миру, фермерам и  рабочему  люду,  торговцам
Ђшборо, старшим и младшим слугам и всем служащим поместьЯ. ѓоспода  делали
это с  таким  естественным  и  непринужденным  видом,  величественный  дом
настолько казалсЯ неотъемлемой частью всего окружающего, а контраст  между
его обширным холлом, гостиными, галереЯми, просторными комнатами экономки,
служебными помещениЯми и  претенциозным,  но  жалким  жилищем  свЯщенника,
тесными и душными домиками почтовых служащих и бакалейщика был так  велик,
что иного предположениЯ не могло возникнуть. ‹ишь  когда  мне  исполнилось
тринадцать-четырнадцать   лет   и   наследственный   скептицизм   заставил
усомнитьсЯ в том,  что  свЯщенник  Ѓартлетт  действительно  знает  о  боге
решительно все, Я мало-помалу начал подвергать сомнению и право дворЯнства
на  его  особое  положение  и  его  необходимость  длЯ  окружающего  мира.
ЏробудившийсЯ скептицизм быстро завел менЯ довольно далеко. Љ четырнадцати
годам Я совершил несколько ужасных кощунств и свЯтотатств: решил  женитьсЯ
на дочери виконта и, взбунтовавшись, поставил синЯк под  левым  глазом,  -
думаю, что это был левый глаз, - ее сводному брату.
   Ќо об этом в свое времЯ.
   Ћгромный дом, церковь, деревнЯ, работники и слуги всевозможных разрЯдов
и положений - все это казалось  мне,  как  Я  сказал,  вполне  законченной
социальной системой. ‚округ нас были расположены другие деревни и обширные
поместьЯ, куда постоЯнно наезжали, навещаЯ  друг  друга,  тесно  свЯзанные
между   собой,   породнившиесЯ   великолепные   олимпийцы    -    дворЯне.
Џровинциальные города представлЯлись мне простым  скоплением  магазинов  и
рынков, предназначенных длЯ  господских  арендаторов,  центрами,  где  они
получали необходимое образование, причем существование этих городов еще  в
большей мере зависело от дворЯнства, чем существование деревень. џ  думал,
что и ‹ондон - это всего лишь  большой  провинциальный  город,  в  котором
дворЯнство имеет свои городские дома и производит необходимые закупки  под
августейшей сенью величайшей из дворЯнок - королевы.
   ’аким, казалось мне, был порЯдок, установленный на земле самим господом
богом.
   „аже в то времЯ, когда ’оно Ѓенге получил широкую известность  во  всем
мире, мне и в голову не приходило,  что  весь  этот  великолепный  порЯдок
вещей уже подточен в корне, что уже действуют враждебные  силы,  способные
скоро отправить в  преисподнюю  всю  эту  сложную  социальную  систему,  в
которой Я должен был, как  настойчиво  внушала  мне  мать,  осознать  свое
"место".
   …ще и сейчас в Ђнглии есть немало людей, предпочитающих не задумыватьсЯ
над этим. €ной раз Я  сомневаюсь,  отдает  ли  себе  отчет  кто-нибудь  из
англичан, насколько существующий ныне социальный строй уже изжил  себЯ.  ‚
парках по-прежнему стоЯт огромные дома,  а  коттеджи,  до  самых  карнизов
увитые  хмелем,  располагаютсЯ  на  почтительном  расстоЯнии.   ЂнглийскаЯ
провинциЯ - вы можете убедитьсЯ в  этом,  пройдЯ  по  Љенту  на  север  от
Ѓлейдсовера, - упрЯмо настаивает, что она и  в  самом  деле  такаЯ,  какой
кажетсЯ. ќто напоминает погожий день в начале  октЯбрЯ.  ‹ежащаЯ  на  всем
неощутимаЯ и незримаЯ рука будущих перемен  словно  отдыхает,  прежде  чем
начать свою сокрушительную работу. Ќо стоит ударить морозу, и  все  вокруг
обнажитсЯ, и пышнаЯ мишура нашего лицемериЯ будет  лежать,  рдеЯ,  подобно
опавшим листьЯм, в грЯзи.
   Ќо это времЯ пока еще не наступило. Љонтуры нового  порЯдка,  возможно,
уже в значительной мере обозначились, но  подобно  тому,  как  при  показе
"туманных картин" (так называли в  деревне  проекционный  фонарь)  прежнее
изображение еще отчетливо сохранЯетсЯ в вашей памЯти,  а  новое  некоторое
времЯ еще не совсем определилось, несмотрЯ на свои Яркие и  резкие  линии,
новаЯ ЂнглиЯ, ЂнглиЯ  наших  внуков,  пока  остаетсЯ  загадкой  длЯ  менЯ.
Ђнгличанин никогда серьезно не думал о демократии, равенстве и тем более о
всеобщем братстве. Ќо о чем же он думает?  џ  надеюсь,  что  моЯ  книга  в
какой-то мере ответит на этот вопрос. Ќаш народ не тратит слов на  формулы
- он бережет их длЯ острот  и  насмешек.  Ђ  между  тем  старые  отношениЯ
остались, они лишь слегка видоизменились и продолжают менЯтьсЯ,  прикрываЯ
нелепые пережитки.
   Џосле смерти престарелой леди „рю блейдсоверский дом перешел вместе  со
всей обстановкой к сэру ђубену  ‹ихтенштейну.  ‚  те  дни,  когда  дЯдЯ  в
результате  операций  с  ’оно  Ѓенге  был  в  зените  своей  карьеры,  мне
захотелось  посетить  этот  дом,  где  моЯ  мать  столько  лет  прослужила
экономкой,  и  Я  испытал  странные  ощущениЯ.  ЌельзЯ  было  не  заметить
некоторых курьезных изменений,  происшедших  в  доме  с  поЯвлением  новых
владельцев. ‡аимствуЯ образ из своей  минералогической  практики,  замечу,
что эти евреи ЯвлЯлись не столько новым  английским  дворЯнством,  сколько
"псевдоморфозой" [псевдоморфоза - ложнаЯ форма,  минеральное  образование,
внешнЯЯ форма которого не отвечает его  составу  и  внутреннему  строению]
дворЯнства. …вреи - очень хитрый народ, но им не хватает ума, чтобы скрыть
свою хитрость. џ сожалею, что мне не удалось побывать  внизу  и  выЯснить,
каковы настроениЯ на кухне. Њожно допустить, что они резко  отличались  от
того настроениЯ, которое там царило раньше. џ обнаружил, что  находившеесЯ
по соседству  поместье  •аукснест  также  имело  своего  псевдоморфа:  это
поместье приобрел издатель газеты, из тех,  что  бросаютсЯ  с  ворованными
идеЯми от одного шумного и рискованного предприЯтиЯ  к  другому.  ђедгрейв
был а руках пивоваров.
   Ќо люди в деревнЯх, насколько Я мог заметить, не  ощущали  изменений  в
своем мире. Љогда Я проходил по деревне, две  маленькие  девочки  неуклюже
присели, а старый рабочий  поспешил  притронутьсЯ  к  шлЯпе.  Ћн  все  еще
воображал, что знает и мое и свое место. џ не знал этого рабочего, но  мне
бы очень хотелось спросить его, помнит ли он мою мать и отнессЯ бы с таким
же почтением к моему дЯде и старику ‹ихтенштейну, если бы они поЯвились на
улице.
   ‚  английской  провинции  в  пору  моего  детства  каждое  человеческое
существо имело свое "место". Ћно принадлежало  вам  от  рождениЯ,  подобно
цвету глаз, и определЯло ваше положение в жизни. Ќад вами  стоЯли  высшие,
под вами - низшие;  кроме  того,  имелось  несколько  сомнительных  фигур,
положение которых было весьма спорным, но в повседневной жизни мы  считали
их равными себе.
   ѓлавой  и  центром  нашей  системы  была   "ее   милость"   леди   „рю,
стараЯ-престараЯ, сморщеннаЯ  и  болтливаЯ,  но  прекрасно  помнившаЯ  все
родословные.  …е  неразлучной  спутницей  была  такаЯ  же   древнЯЯ   мисс
‘оммервиль - ее кузина и  компаньонка.  ќти  старухи  жили,  подобно  двум
высохшим зернам, в огромной скорлупе Ѓлейдсовера,  некогда  переполненного
веселыми щеголЯми, изЯщными, напудренными дамами с мушками  и  изысканными
джентльменами при шпагах. …сли не было гостей, старухи целые дни проводили
в угловой гостиной, как раз над комнатой  экономки,  посвЯщаЯ  свое  времЯ
чтению,  сну  и  уходу  за  двумЯ  комнатными  собачками.  ‚  детстве  эти
старенькие  дамы  представлЯлись   мне   какими-то   высшими   существами,
обитающими, подобно богу, где-то  над  потолком.  €ногда  они  производили
легкий шум, а по временам даже слышались их голоса,  и  это  придавало  им
некоторую реальность,  не  лишаЯ  их,  конечно,  превосходства  над  нами.
€зредка мне удавалось видеть их. Љонечно, если Я встречал их в парке или в
кустарнике (где занималсЯ  браконьерством),  Я  прЯталсЯ  или,  охваченный
свЯщенным трепетом, убегал подальше,  но  случалось,  что  менЯ  призывали
"предстать перед старой леди". џ запомнил, что "ее милость" была в  платье
из черного шелка, с золотой цепочкой на груди, запомнил ее дрожащий голос,
которым она  внушала  мне  быть  "хорошим  мальчиком",  ее  сморщенные,  с
обвислой кожей лицо и шею и липкую руку, сунувшую мне полкроны. Џозади "ее
милости" выступала мисс ‘оммервиль - еще менее заметное создание в  платье
лилового цвета с черной  и  белой  отделкой.  …е  прищуренные  глаза  были
прикрыты рыжеватыми ресницами. “ нее были желтые волосы и Яркий цвет лица.
‡имними вечерами, когда мы грелись у камина в комнате экономки и  попивали
настойку бузины, горничнаЯ мисс ‘оммервиль выдавала нам несложные  секреты
этого  запоздалого  румЯнца...  Џосле  драки  с   молодым   ѓервеллом   Я,
разумеетсЯ, был изгнан и никогда больше  не  видел  этих  старых  крашеных
богинь.
   ‚ апартаментах старух над нашими смиренными головами времЯ  от  времени
собиралось избранное общество. џ редко лицезрел самих гостей,  но  имел  о
них отчетливое представление, так как встречалсЯ  в  комнатах  экономки  и
дворецкого с их горничными и лакеЯми, а они в точности копировали манеры и
привычки своих господ. џ понЯл, что никто в этом обществе  не  был  ровней
леди „рю: одни занимали более высокое положение, чем она, другие  -  более
низкое, как вообще бывает в этом мире.
   џ помню, что однажды Ѓлейдсовер  посетил  принц,  которому  прислуживал
настоЯщий джентльмен. Џринц занимал в  обществе  несколько  более  высокое
положение, чем наши обычные гости, и  это  взволновало  нас  и,  возможно,
породило какие-то чересчур радужные ожиданиЯ. Ќо вскоре дворецкий  ђеббитс
поЯвилсЯ в комнате моей матери со  слезами  на  глазах,  весь  красный  от
негодованиЯ.
   - ‚зглЯните-ка на это! - задыхаЯсь от негодованиЯ, воскликнул ђеббитс.
   Њать онемела от ужаса. ќто оказалось совереном, всего только совереном,
который вы можете получить и от простого смертного!
   Њне  припоминаетсЯ,  что  после  разъезда  гостей  в   доме   наступали
беспокойные   дни:   несчастные   старухи   наверху,   утомленные   своими
великосветскими  обЯзанностЯми,  становились  сердитыми  к   придирчивыми,
переживали упадок физических и духовных сил...
   Љ олимпийцам, занимавшим низшее  положение,  непосредственно  примыкало
духовенство, а за ним шли сомнительные существа -  не  господа,  но  и  не
слуги.  „уховенство,  несомненно,   занимает   самостоЯтельное   место   в
английской общественной системе, и в этом отношении церковь  за  последние
двести  лет  достигла  прЯмо-таки  удивительного   прогресса.   ‚   начале
восемнадцатого столетиЯ свЯщенник считалсЯ,  пожалуй,  ниже  дворецкого  и
рассматривалсЯ как  подходЯщаЯ  пара  длЯ  экономки  или  какой-нибудь  не
слишком опустившейсЯ особы. ‚ литературе восемнадцатого столетиЯ свЯщенник
нередко сетует, что  его  лишают  места  за  столом  и  не  дают  отведать
воскресного пирога. Ћбилие младших сыновей  позволило  ему  поднЯтьсЯ  над
всеми  унижениЯми.  €менно  такие  мысли  приходЯт  мне  на  ум,  когда  Я
встречаюсь с высокомерностью  современного  свЯщеннослужителЯ.  €нтересно,
что в настоЯщее времЯ школьный учитель, это угнетенное создание,  играющее
в деревенской церкви  на  органе,  занимает,  по  существу,  то  же  самое
положение, какое занимал  приходский  свЯщенник  в  семнадцатом  столетии.
„октор в Ѓлейдсовере стоЯл ниже свЯщенника, но выше ветеринара; артисты  и
случайные визитеры размещались где-то выше  или  нижи  этого  уровнЯ  -  в
зависимости от их внешности и кошелька; за  ними  в  строгом  порЯдке  шли
арендаторы, дворецкий и экономка, деревенский  лавочник,  старший  сторож,
повар, трактирщик, младший сторож, кузнец (положение которого  осложнЯлось
у  нас  тем,  что  его  дочь  заведовала  почтовой   конторой,   где   она
беззастенчиво  перевирала  телеграммы),  старший  сын  лавочника,  старший
ливрейный лакей, младшие сыновьЯ лавочника, его старший помощник и т.д.
   ‚се эти представлениЯ об иерархии и многое другое Я  впитал  в  себЯ  в
Ѓлейдсовере, слушаЯ болтовню лакеев, горничных, ђеббитса и моей  матери  в
чисто выбеленной, с  панелЯми  из  лощеного  ситца,  заставленной  шкафами
комнате экономки, где собирались старшие слуги; Я  слыхал  обо  всем  этом
также от ливрейных лакеев, ђеббитса и других слуг в обитой зеленым  сукном
и обставленной виндзорскими креслами буфетной, где  ђеббитс,  считаЯ  себЯ
выше закона, без разрешениЯ и без  зазрениЯ  совести  торговал  пивом;  от
служанок и кладовщиц в мрачной кладовке, где пол был устлан циновками, или
от кухарки, ее товарок и судомоек в кухне, среди блестЯщей медной  посуды,
отражающей пламЯ очага.
   Љонечно, в разговоре они не касались своих собственных званий  и  мест,
которые они занимали, это лишь подразумевалось; речь шла преимущественно о
чинах и положении олимпийцев. Ќа маленьком туалетном столике, что стоЯл  у
стены между шкафами в комнате моей матери, вместе  с  кулинарными  книгами
лежала "Љнига пэров", "Љрокфорд", "Ђльманах “айтэкера", "Ђльманах  ‘тарого
Њавра" и словарь восемнадцатого века; в буфетной  валЯлась  другаЯ  "Љнига
пэров" с оторванной обложкой, а в бильЯрдной комнате  -  еще  одна  "Љнига
пэров". ЏомнитсЯ, такаЯ же книга была и в той комнате самой нелепой формы,
где старшие слуги играли в багатель и после званых обедов отдавали должное
остаткам сластей. € если бы вы спросили любого из  этих  старших  слуг,  в
какой степени родства находитсЯ принц Ѓаттенбергский, скажем,  с  мистером
Љаннингемом ѓрэхэмом или герцогом Ђргильским, вы получили бы исчерпывающий
ответ. ‚ детстве Я слыхал множество подобных разговоров, и если все еще не
слишком твердо усвоил, когда и как нужно правильно употреблЯть настоЯщие и
присваиваемые из вежливости титулы и званиЯ, то  лишь  потому,  что  питаю
отвращение ко всему этому, ибо, уверЯю  вас,  имел  полную  возможность  в
совершенстве изучить столь "важные" детали.
   Ћбраз моей матери Ярче всего сохранилсЯ у менЯ в памЯти; мать не любила
менЯ, так как Я с каждым днем все больше  и  больше  походил  на  отца,  и
хорошо знала свое место, как и место всЯкого  другого  человека,  исключаЯ
моего отца и до некоторой степени менЯ  самого.  Љ  ее  помощи  прибегали,
когда требовалось решить какой-нибудь сложный и тонкий вопрос. џ и  сейчас
слышу, как она говорит: "Ќет, мисс ”айзон, пэры Ђнглии идут впереди  пэров
‘оединенного королевства, а он всего лишь пэр  ‘оединенного  королевства".
Ћна обладала большим опытом в размещении слуг вокруг своего чайного стола,
где  этикет  соблюдалсЯ   очень   строго.   €ногда   Я   спрашиваю   себЯ:
придерживаютсЯ ли  такого  же  строгого  этикета  в  комнатах  современных
экономок и как моЯ мать отнеслась бы, например, к шоферу?


   ‚ общем, Я рад, что так глубоко изучил Ѓлейдсовер, рад хотЯ бы  потому,
что, поверив на первых порах по своей наивности во все увиденное,  позднее
Я разобралсЯ в этом, и мне  открылось  в  структуре  английского  общества
много такого, что иначе оставалось бы длЯ менЯ совершенно непостижимым.  џ
убежден, что  Ѓлейдсовер  -  это  ключ  ко  всему  истинно  английскому  и
загадочному длЯ стороннего наблюдателЯ. ’вердо уЯсните  себе,  что  двести
лет назад всЯ ЂнглиЯ представлЯла собой один сплошной  Ѓлейдсовер;  страна
за это времЯ не пережила настоЯщей революции, если  не  считать  кое-каких
избирательных   и   других   реформ,   оставивших    нетронутыми    основы
блейдсоверской  системы,  а   все   новое,   отличающеесЯ   от   прежнего,
рассматривалось  как  дерзкое  посЯгательство  на  старые  устои  или   же
воспринималось  с  преувеличенной  восторженностью,  хотЯ,   в   сущности,
представлЯло собой лишь лакировку старого быта.
   …сли вы уЯсните  себе  все  это,  вам  станет  понЯтно,  в  силу  какой
необходимости  возник   и   развилсЯ   тот   снобизм,   который   ЯвлЯетсЯ
отличительным свойством англичанина. Љаждый, кто фактически  не  находитсЯ
под  сенью  какого-нибудь  Ѓлейдсовера,  постоЯнно  как   бы   разыскивает
потерЯнные ориентиры. Њы никогда не рвали со своими  традициЯми,  никогда,
даже символически, не потрЯсали их, как  это  сделали  французы  в  период
террора. Ќо все наши организующие идеи обветшали, старые, привычные  свЯзи
ослабли или полностью распались. € Ђмерику можно  назвать  оторвавшейсЯ  и
удаленной частью этого столь своеобразного  разросшегосЯ  поместьЯ.  ѓеорг
‚ашингтон, эсквайр, происходил из дворЯнского рода и  чуть  было  не  стал
королем. ‡наете ли вы, что стать королем  ‚ашингтону  помешал  Џлутарх,  а
вовсе не то обстоЯтельство, что он был американцем?


   Ѓольше всего в Ѓлейдсовере Я  ненавидел  вечернее  чаепитие  в  комнате
экономки. Ћсобенно ненавистна была мне эта церемониЯ в те дни, когда у нас
гостили миссис Њекридж, миссис Ѓуч и  миссис  ‹ейтюд-”ерней.  Ќекогда  все
трое были служанками, а теперь жили на пенсию. ’ак старые друзьЯ леди  „рю
посмертно  награждали  своих  верных  слуг  за  длительные  заботы  об  их
житейских удобствах; миссис  Ѓуч,  кроме  того,  была  опекуншей  любимого
скайтерьера своих покойных господ.
   …жегодно леди „рю посылала этим особам приглашение на  чай  в  качестве
поощрениЯ за добродетель и в виде назиданиЯ моей матери  и  служанке  мисс
”айзон. Ћни сидели вокруг стола в черных, блестЯщих, с  оборками  платьЯх,
украшенных гипюром и бисером,  поддерживали  с  важным  видом  разговор  и
поглощали огромное количество кекса и чаЯ.
   ЏамЯть рисует мне этих женщин существами весьма внушительных  размеров.
‚ действительности они не отличались высоким ростом, но тогда казались мне
просто великаншами, так как сам Я был маленьким. Ћни  угрожающе  вырастали
на моих глазах, неимоверно разбухали, надвигались на менЯ.
   Њиссис Њекридж была рослой  смуглой  женщиной.  ‘о  своей  головой  она
проделывала поистине  чудеса:  будучи  лысой,  она  носила  величественный
чепец, а на лбу,  над  бровЯми,  у  нее  были  нарисованы  волосы.  Ќичего
подобного Я с тех пор никогда больше не видел. Ћна служила  у  вдовы  сэра
ђодерика Ѓлендерхессета €мпи - не то бывшего губернатора, не  то  какой-то
другой высокопоставленной персоны в Ћст-€ндии. ‹еди €мпи,  судЯ  по  тому,
что воспринЯла от нее миссис Њекридж, была крайне высокомерным  созданием.
‹еди €мпи обладала  внешностью  ћноны.  ќто  была  надменнаЯ,  недоступнаЯ
женщина с Язвительным складом ума, склоннаЯ к злой иронии. Њиссис  Њекридж
не отличалась ее остроумием,  но  вместе  со  старым  атласом  и  отделкой
платьев своей госпожи унаследовала Язвительный тон  и  изысканные  манеры.
‘ообщаЯ, что утро нынче чудесное, она,  казалось,  говорила  вам,  что  вы
дурак, дурак с головы до пЯт. Љогда к ней обращались, она отвечала на  ваш
жалкий  писк  таким  громогласным  и  презрительным  "как?",  что  у   вас
поЯвлЯлось  желание  сжечь  ее  заживо.  Ћсобенно  неприЯтное  впечатление
производила ее  манера  изрекать  "действительно!",  прищуриваЯ  при  этом
глаза.
   Њиссис Ѓуч была миниатюрнее. “ нее были  каштановые  волосы,  свисавшие
забавными кудрЯшками по обеим  сторонам  лица,  большие  голубые  глаза  и
небольшой   запас   стереотипных   фраз,    свидетельствовавших    о    ее
ограниченности.
   Љак это ни странно, но от миссис  ‹ейтюд-”ерней  у  менЯ  в  памЯти  не
осталось ничего, за  исключением  ее  фамилии  и  серо-зеленого  шелкового
платьЯ со множеством синих с золотом пуговиц. Њне помнитсЯ также, что  она
была довольно полной блондинкой.
   Ќазову еще мисс ”айзон -  горничную,  обслуживающую  леди  „рю  и  мисс
‘оммервиль. ‚ конце стола, напротив моей матери,  сидел  обычно  дворецкий
ђеббитс. ЌесмотрЯ на свое положение в доме, он был человек скромный,  хотЯ
ЯвлЯлсЯ к чаю не в обычной ливрее, а в визитке и черном галстуке с  синими
крапинками.  ќто  был  крупный  мужчина  с   бакенбардами,   с   маленьким
слабовольным ртом и тщательно выбритым подбородком.
   џ  сидел  среди  этих  людей  на  высоком  жестком   креслице   раннего
грегорианского стилЯ и казалсЯ слабой травинкой среди огромных скал.  Њать
ни на минуту не спускала с менЯ глаз, готоваЯ немедленно пресечь  малейшее
проЯвление живости с моей стороны. Њне приходилось трудно,  но,  вероЯтно,
не легче было и этим людЯм - откормленным, стареющим, мнЯщим себЯ  невесть
чем, - не легче потому, что в моем лице сама мЯтежнаЯ и неугомоннаЯ юность
с ее неверием вторгалась в узкий мирок их мнимого величиЯ.
   —аепитие  продолжалось  почти  три  четверти  часа,  и  Я  должен   был
волей-неволей высиживать все это времЯ; изо днЯ в день за чаем велсЯ  один
и тот же разговор.
   - Ќе угодно ли сахару, миссис Њекридж? - спрашивала мать. -  €  вам  не
угодно ли, миссис ‹ейтюд-”ерней?
   ‘лово "сахар" действовало, как видно, возбуждающе на миссис Њекридж.
   - ѓоворЯт, - начинала она тоном торжественной  декларации  (по  крайней
мере половина ее фраз начиналась словом "говорЯт"), - говорЯт,  от  сахара
полнеют. Њногие знатные люди вовсе не употреблЯют его.
   - „аже с чаем, мэм, - авторитетно подтверждал ђеббитс.
   - € вообще ни с чем, - добавлЯла, отпиваЯ  чай,  миссис  Њекридж  таким
тоном, словно это был верх остроумиЯ.
   - —то они еще говорЯт? - спрашивала мисс ”айзон.
   - € чего они только не говорЯт! - вставлЯла свое слово миссис Ѓуч.
   - Ћни говорЯт,  -  неукоснительно  продолжала  миссис  Њекридж,  -  что
доктора теперь не ре-ко-мен-ду-ют его.
   _ЊоЯ мать_. ‚ самом деле, мэм?
   _Њиссис Њекридж_. ‚ самом деле, мэм. - €, обращаЯсь ко всем сидЯщим  за
столом, добавлЯла: - Ѓедный сэр ђодерик до самой своей  смерти  употреблЯл
много сахара. Њне иной раз приходит в голову: уж не это  ли  ускорило  его
конец?
   ’ут  разговор  прерывалсЯ.  Ќаступала  торжественнаЯ  пауза  -  в  знак
уважениЯ к блаженной памЯти сэра ђодерика.
   - „жордж! - восклицала мать. - „а не колоти ты о кресло ногами!
   Њне вспоминаетсЯ, что  после  этого  миссис  Ѓуч  выступала  с  любимым
номером своего репертуара.
   - Љак хорошо, что вечера становЯтсЯ короче, - говорила  она  или,  если
дни уменьшались: - Ђ ведь вечера становЯтсЯ длиннее.
   ќто "открытие" представлЯло длЯ нее огромную важность; не знаю, как  бы
она существовала, не рассказываЯ о нем присутствующим.
   ЊоЯ мать, сидевшаЯ обычно спиной к окну, считала нужным в таких случаЯх
из уважениЯ к миссис Ѓуч повернутьсЯ, посмотреть на  улицу  и  определить,
убывает день или прибывает - в зависимости от того, в какое времЯ года все
это происходило. ‡атем возникала  оживленнаЯ  дискуссиЯ  по  поводу  того,
сколько времени еще остаетсЯ до наступлениЯ самого длинного или, наоборот,
самого короткого днЯ.
   €счерпав тему, все замолкали.
   Њиссис  Њекридж  обычно  возобновлЯла  разговор.  “  нее  было   немало
утонченных привычек, в частности, она читала "Њорнинг пост".  „ругие  леди
тоже иногда брали в руки эту газету, но только длЯ того,  чтобы  прочитать
на первой странице сообщение о свадьбах, рождениЯх и  похоронах.  Љонечно,
это был старый "Њорнинг пост" ценою в три пенса, а не современный - газета
крикливаЯ и беспокойнаЯ.
   - ѓоворЯт, - начинала миссис Њекридж, - что лорд ’видемс  собираетсЯ  в
Љанаду.
   - Ђ! - восклицал мистер ђеббитс. - ’ак они, значит, едут?
   - Ќе приходитсЯ ли он, - спрашивала мать, - кузеном графу ‘ламголду?
   Ћна знала, что это так, и ее вопрос был совершенно излишним и праздным,
но ведь нужно же было поддержать разговор!
   - Ћн самый, мэм, - отвечала миссис Њекридж. -  ѓоворЯт,  он  был  очень
популЯрен в Ќовом ћжном “эльсе. ’ам к  нему  относились  с  исключительным
почтением. џ знала его, мэм, еще юношей. ‚есьма приЯтный молодой человек.
   € вновь наступала почтительнаЯ пауза.
   - “ его предшественника были неприЯтности в ‘иднее, - заЯвлЯл  ђеббитс,
перенЯвший от какого-то церковнослужителЯ  манеру  говорить  с  пафосом  и
отчеканиваЯ слова, но не усвоивший при этом привычки к придыханию, которое
облагораживало бы его речь.
   - „а, да! - презрительно бросала  миссис  Њекридж,  -  Я  об  этом  уже
наслышана.
   - Ћн приезжал в ’емплмортон после своего возвращениЯ, и Я помню, что  о
нем говорили после того, как он уехал обратно.
   - Љак? - восклицала миссис Њекридж.
   - Ћн надоел всем своим пристрастием к стихам, мэм. Ћн говорил... что же
он говорил?.. Ђх, да: "Ћни покинули свою страну на благо ей".  Ћн  намекал
на то, что в свое времЯ они были каторжниками, но потом исправились.  ‚се,
с кем Я разговаривал, уверЯли, что он вел себЯ нетактично.
   - ‘эр ђодерик  обычно  говорил,  -  заЯвлЯла  миссис  Њекридж,  -  что,
во-первых  (здесь  миссис  Њекридж  делала  паузу  и   бросала   на   менЯ
уничтожающий взглЯд), во-вторых (она вновь дарила менЯ зловещим  взглЯдом)
и в-третьих (теперь уже она не обращала на менЯ  вниманиЯ),  колониальному
губернатору нужен такт.
   Џочувствовав,  что  Я  с  недоверием  отношусь   к   ее   словам,   она
категорически добавлЯла:
   - ќто замечание всегда казалось мне исключительно справедливым.
   џ  решил  про  себЯ,  что  если  когда-нибудь  у  менЯ  в  душе  начнет
разрастатьсЯ полип такта, Я вырву его с корнЯми и растопчу.
   - ‹юди из колоний - странные люди, - снова заговорил ђеббитс.  -  Ћчень
странные. ‚ бытность мою в ’емплмортоне Я насмотрелсЯ на  них.  ‘реди  них
есть чудные какие-то. Ћни, конечно, очень вежливы, нередко сорЯт деньгами,
но... Џризнаюсь, некоторые из них подчас заставлЯли менЯ  нервничать.  Ћни
неотступно следЯт за вами, когда вы обслуживаете их. Ћни не сводЯт  с  вас
глаз, когда вы подаете им...
   Њать не принимала участиЯ в  этой  дискуссии.  ‘лово  "колонии"  всегда
расстраивало ее. Џо-моему, мать боЯлась,  что  если  она  начнет  об  этом
думать, то мой заблудший отец может,  к  ее  стыду,  внезапно  объЯвитьсЯ,
оказавшись многоженцем, бунтовщиком и вообще подозрительной личностью.  …й
вовсе не хотелось, чтобы мой отец вдруг отыскалсЯ.
   ‹юбопытно, что в те годы, когда Я  был  маленьким  мальчиком,  которому
полагалось  только  слушать,  у  менЯ  уже  было  свое,  совершенно   иное
представление о колонистах, и в душе Я потешалсЯ над тем зловещим смыслом,
какой  вкладывала  в  это  слово  миссис  Њекридж.  џ  был   уверен,   что
мужественные  англичане,  обожженные  солнцем  широких  просторов,  терпЯт
аристократических  пришельцев  из  Ђнглии  только  в   качестве   ходЯчего
анахронизма, что же касаетсЯ их признательности, то...
   ‘ейчас Я уже не потешаюсь. ‘ейчас Я не так в этом уверен.


   ’рудно объЯснить, почему Я не пошел по пути, вполне  естественному  длЯ
человека в моем положении, и не принЯл  мир  таким,  какой  он  есть.  ќто
объЯснЯетсЯ   скорее   всего   известным   врожденным    скептицизмом    и
недоверчивостью. Њой отец был, несомненно, скептиком,  а  мать  -  суровой
женщиной.
   џ был единственным ребенком у родителей и до сих пор не  знаю,  жив  ли
мой отец. Ћн бежал от добродетелей моей матери еще до того,  как  Я  начал
отчетливо помнить себЯ. Ћн бесследно исчез, и  мать  в  порыве  возмущениЯ
уничтожила все, что осталось  после  него.  џ  никогда  не  видел  ни  его
фотографий, ни даже клочка бумаги  с  его  почерком.  Ќе  сомневаюсь,  что
только общепринЯтый кодекс морали и благоразумие  помешали  ей  уничтожить
брачное  свидетельство,  а  заодно  и  менЯ  и  таким  образом   полностью
избавитьсЯ от пережитого унижениЯ. Њне кажетсЯ, Я частично унаследовал  от
матери ту добродетельную глупость, котораЯ заставила ее уничтожить  личные
вещи отца. ‚едь у нее, несомненно,  были  его  подарки,  полученные  в  те
далекие дни, когда он за ней ухаживал: книги  с  трогательными  надписЯми,
письма, засохший цветок, кольцо и другие сувениры в  таком  же  роде.  Ћна
сохранила только свое обручальное кольцо, а все остальное уничтожила.  Ћна
даже не сказала мне, как его зовут, и вообще не говорила о нем  ни  слова,
хотЯ чувствовала иногда, что мне не терпитсЯ спросить об отце. ‚се, что  Я
знаю о нем, извес