инуту  мы  смотрели  друг  на  друга  без  всЯкого  смущениЯ,  очень
довольные, что мы снова вместе. ’рудно сказать, почему нас потЯнуло друг к
другу. ’ак уж случилось. Њы нравились друг другу, и ни один из нас в  этом
не сомневалсЯ. ‘ самого начала нам было легко и просто вдвоем.
   - Ђх, как живописно, как необыкновенно живописно! - донеслось до нас  с
галереи, и сразу же: - Ѓеатриса!
   - џ хочу знать о вас решительно все,  -  сказала  она  как-то  особенно
доверчиво, когда мы поднимались по витой лестнице.
   Џока  мы  все  четверо  пили  чай  под  сенью  кедра  на  террасе,  она
расспрашивала менЯ о моих  занЯтиЯх  аэронавтикой.  ’етЯ  ‘ьюзен  вставила
словечко-другое о том, как Я ухитрилсЯ сломать  себе  ребра.  ‹еди  Ћспри,
видимо, считала полеты самой неприличной и неуместной  темой  разговора  -
кощунственным вторжением в ангельские сферы.
   - ќто не полеты, - объЯснил Я. - Њы еще, в сущности, не летаем.
   - € никогда не будете летать, - отрезала она. - Ќикогда.
   - —то ж, - сказал Я. - Љаждый делает, что может.
   ‹еди Ћспри приподнЯла свою маленькую руку, затЯнутую в  перчатку,  фута
на четыре над землей.
   - ‚от так, - сказала она. - ‚от  так.  €  не  выше  этого.  -  ™еки  ее
побагровели. -  Ќе  выше,  -  повторила  она  самым  решительным  тоном  и
отрывисто кашлЯнула.
   - Ѓлагодарю вас, - сказала она, разделавшись то ли с девЯтым, то  ли  с
десЯтым пирожным.
   Ѓеатриса громко рассмеЯлась, весело поглЯдываЯ на менЯ. џ  расположилсЯ
на траве, и, быть может, это и заставило леди Ћспри  смутно  вспомнить  об
изгнании из раЯ.
   - "’ы будешь ходить на чреве твоем, во все днЯ жизни твоей", - негромко
и внушительно произнесла она.
   Џосле чего мы больше не говорили о воздухоплавании.
   Ѓеатриса сидела,  забившись  в  кресло,  и  смотрела  на  менЯ  так  же
испытующе, с тем же дерзким вызовом, как когда-то во времЯ чаепитиЯ у моей
матери. Џросто удивительно, она ничуть не изменилась - маленькаЯ принцесса
моих блейдсоверских дней: все так же упрЯмы и непокорны вьющиесЯ волосы, и
голос тот же, а казалось бы, все это должно было  неузнаваемо  изменитьсЯ.
Ћна по-прежнему была скорой на выдумку, опрометчивой и решительной.
   Ѓеатриса неожиданно поднЯлась.
   - Ђ что там, за террасой? - спросила она, и  Я  тотчас  оказалсЯ  около
нее.
   €, конечно, объЯвил, что оттуда открываетсЯ необыкновенно красивый вид.
   Ћна  отошла  в  противоположный  угол  террасы,  подальше   от   кедра,
вспрыгнула на парапет и, очень довольнаЯ, уселась на замшелых камнЯх.
   - Ђ теперь  рассказывайте  о  себе,  -  потребовала  она.  -  ‚се,  все
расскажите. Њои знакомые мужчины такие тупицы! € все они делают одно и  то
же. Ќо как же вы-то здесь очутились? ‚се мои знакомые всегда  здесь  были.
Ќе родись они тут, они бы никогда сюда носа не показали. ‘очли бы, что это
не по праву. Ќо вы одолели этот подъем.
   - …сли это можно назвать подъемом, - ответил Я.
   Ћна круто переменила тему разговора:
   -  ќто...  не  знаю,  поймете  ли  вы...  это  так  интересно  -  опЯть
встретитьсЯ с вами. џ помнила вас. ‘ама не знаю почему, но вот помнила. ‚ы
всегда были действующим лицом в каждой сказке, которой Я себЯ  тешила.  Ќо
только вы были  какой-то  неуловимый,  как  тень,  и  такой  неподатливый,
упрЯмый...  в  костюме  из  магазина   готового   платьЯ...   Љакой-нибудь
лейборист, член парламента, второй Ѓредлаф или что-нибудь в этом  роде.  Ђ
вы... ну ни капельки не такой. € все же такой!
   Ћна посмотрела на менЯ.
   - Џришлось выдержать серьезную борьбу? ѓоворЯт, это неизбежно. Ђ  Я  не
понимаю почему.
   - Ќет, - сказал Я. - ЊенЯ занесло сюда  случайно.  €  не  было  никакой
борьбы. ђазве только за то, чтоб остатьсЯ честным.  €  не  Я  тут  главнаЯ
фигура. Њы с дЯдей придумали одно лекарство, и  оно-то  вознесло  нас  так
высоко. ’ут нет никакой заслуги! Ќо вы-то всегда обитали на этих  высотах.
ђасскажите, что вы делали все эти годы.
   - Ћдного мы так и не сделали. - Ћна задумалась на минуту.
   - —то именно? - спросил Я.
   - Њы не произвели на свет маленького братца - наследника Ѓлейдсовера, и
его прибрали к рукам ”илбрики. € теперь сдают его внаем! €  мы  с  мачехой
поселились в крохотном домишке, а свой тоже сдаем.
   Ѓеатриса мотнула головой, указываЯ куда-то в сторону.
   - Ќу, что ж, предположим, что это случайность. Ђ все-таки вы  здесь!  Ђ
раз вы здесь, что вы намерены делать дальше? ‚ы еще молоды. Џодумываете  о
парламенте? Ќа днЯх Я слышала, как про вас говорили. џ тогда еще не знала,
что это вы. ѓоворили, что вам прЯмаЯ дорога в парламент...
   Ћна допытывалась о моих намерениЯх с живым и настойчивым  любопытством.
‘овсем так же она много лет назад  пыталась  вообразить  менЯ  солдатом  и
найти мне  место  в  мире.  Ћна  заставила  менЯ  Яснее,  чем  когда-либо,
почувствовать, что Я не хозЯин своей судьбы, а игрушка случаЯ.
   - ‚от вы хотите построить летательный аппарат, - продолжала  она.  -  Ђ
когда вы полетите, тогда что? ќто будет машина длЯ войны?..
   џ рассказал ей кое-что о моих опытах. Ћна никогда не слыхала о  машине,
парЯщей в воздухе, пришла в восторг от одной мысли об этом и  стала  жадно
расспрашивать. Ћна думала, что до сих пор все сводилось  к  фантастическим
проектам, к машинам, которым не суждено  летать.  Џоскольку  это  касалось
Ѓеатрисы, Џилчер и ‹илиенталь погибли напрасно. Ћна просто не  знала,  что
существовали на свете такие люди.
   - Ќо ведь это опасно! - воскликнула она, осененнаЯ внезапной  догадкой.
- Ћ, это так опасно!..
   - Ѓеа-триса! - послышалсЯ голос леди Ћспри.
   Ѓеатриса спрыгнула с парапета.
   - ѓде вы летаете?
   - Џо ту сторону холмов. Љ востоку от Љрест-хилла, за лесом.
   - Ђ если прийти посмотреть? Ќе возражаете?
   - Џожалуйста, когда хотите. ’олько предупредите менЯ...
   - Љак-нибудь Я отважусь. Љак-нибудь на днЯх.
   Ћна  задумчиво  поглЯдела  на  менЯ,  улыбнулась  -  на  этом  разговор
кончилсЯ.


   ‚се мои дальнейшие работы  в  области  аэронавтики  неотделимы  в  моей
памЯти от Ѓеатрисы, от ее неожиданных поЯвлений, от ее слов  и  поступков,
от моих мыслей о ней.
   ‚ ту весну Я сконструировал летательный аппарат,  которому  не  хватало
лишь одного - продольной устойчивости лонжерона. ЊоЯ  модель  летала,  как
птица, Ярдов пЯтьдесЯт, а то и сто, а потом либо пикировала и ломала  нос,
либо чаще всего запрокидывалась на спину и вдребезги разбивала  пропеллер.
Ѓыла в этих падениЯх последовательность, котораЯ ставила менЯ в  тупик.  џ
чувствовал, что есть в них какаЯ-то закономерность, но какаЯ именно,  пока
не знал ни Я, ни  кто  другой.  €  вот  на  времЯ  Я  засел  за  теорию  и
специальную литературу; Я натолкнулсЯ на рЯд соображений, которые  помогли
мне установить правило,  названное  потом  "правилом  Џондерво",  и  стать
членом Љоролевского общества естественных наук. ќтому вопросу  Я  посвЯтил
три большие статьи. ’ем временем Я соорудил  модели  поворотных  кругов  и
планеров и взЯлсЯ за осуществление новой идеи скомбинировать воздушный шар
с планером. ‘ аэростатом мне еще никогда не приходилось иметь дело. Џрежде
чем установить газометр, построить особый ангар длЯ аэростатов, Я раза два
поднЯлсЯ на воздушных шарах Љлуба аэронавтов  и  на  два  месЯца  отправил
Љотопа к сэру Џитеру ђамчейсу. „Ядюшка частично финансировал мои опыты: он
следил за ними со все растущим, ревнивым интересом, должно  быть,  потому,
что лорд Ѓум хвалил менЯ, и еще потому, что тут пахло громкой рекламой,  -
и это по его просьбе Я  назвал  свой  первый  управлЯемый  аэростат  "‹орд
ђоберте Ђльфа".
   Ќа "‹орде ђобертсе Ђльфа" едва не закончились  мои  труды.  Љак  и  его
более удачный и прославившийсЯ  младший  брат,  "‹орд  ђоберте  Ѓета",  он
представлЯл собою сжимающийсЯ воздушный шар с жестким плоским  основанием;
шар этот формой напоминал перевернутую лодку и был в  состоЯнии  выдержать
тЯжесть почти всей аппаратуры. Љак все удлиненные аэростаты, мой воздушный
шар был разделен на секции и не имел внутреннего баллонета. ’руднее  всего
было сделать его сжимающимсЯ. џ пыталсЯ добитьсЯ этого, покрыв его длинной
и частой шелковой сеткой, прикрепленной к  двум  продольным  стержнЯм,  на
которые она должна была  наматыватьсЯ.  џ  сжимал  свой  аэростат-колбасу,
стЯгиваЯ  его  сеткой.  ‚се  мелкие  подробности  слишком  сложны,   чтобы
описывать их здесь, но Я их до тонкости обдумал и  тщательно  спланировал.
"‹орд ђоберте Ђльфа" был снабжен большим передним винтом и кормовым  рулем
поворота. Њотор у менЯ  был  впервые  установлен,  так  сказать,  в  одной
плоскости с самим аэростатом. џ лежал почти вплотную  под  аэростатом,  на
своего рода планерном каркасе, на одинаковом расстоЯнии  от  мотора  и  от
рулЯ и управлЯл им при помощи проволочной передачи, устроенной по принципу
общеизвестного мотоциклетного бауденова тормоза.
   Ќо в различных трудах по аэронавтике были  уже  помещены  исчерпывающие
описаниЯ и схемы "‹орда ђобертса Ђльфа". Ќепредвиденной помехой  оказалось
плохое качество шелковой сетки. Ћна порвалась в кормовой части, как только
Я начал стЯгивать ею аэростат, и последние два сегмента оболочки  вздулись
и вылезли из отверстиЯ, как вздуваетсЯ и вылезает наружу резиноваЯ камера,
если продырЯвить шину, и тут острый край оборванной сети  врезалсЯ,  точно
нож, в промасленный шелк прЯмо по шву последнего вздувшегосЯ сегмента, и с
громким  треском  оболочка  лопнула.  „о  этой  минуты  все   шло   просто
великолепно.  Џока  Я  не  стал  стЯгивать  сетку,  "‹орд  ђоберте  Ђльфа"
показывал себЯ превосходным  управлЯемым  воздушным  шаром.  Ћн  прекрасно
вылетел из ангара со скоростью десЯть миль в час, если не больше, и,  хотЯ
с юго-запада дул легкий ветерок, поднЯлсЯ, повернул и пошел ему  навстречу
ничуть не хуже любого воздушного кораблЯ,  какие  мне  только  приходилось
видеть.
   џ лежал в той же позе, как обычно на планере, - растЯнувшись на животе,
лицом вниз; механизмы мне не были видны, и поэтому у менЯ было необычайное
ощущение, будто Я невесом и лечу  сам  по  себе.  ’олько  повернув  шею  и
поглЯдев наверх, Я мог увидеть плоское жесткое дно своего воздушного  шара
и  быстрое,  равномерное  мелькание  лопастей   пропеллера,   со   свистом
рассекающих воздух. џ описал широкий круг над  "‹еди  ѓров"  и  „аффилдом,
полетел в сторону ќффингхэма и благополучно вернулсЯ к месту вылета.
   ‚низу Я увидел свои  освещенные  октЯбрьским  солнцем  ангары  и  кучку
людей, которых Я пригласил быть свидетелЯми  полета:  поднЯв  голову,  они
следили за мной и в полевые бинокли старались рассмотреть, как Я  выглЯжу.
’ам были Љэрнеби и Ѓеатриса верхом и с ними две  незнакомые  мне  девушки,
Љотоп и трое или четверо наших рабочих, тетЯ ‘ьюзен  и  ее  гостьЯ  миссис
‹ивинстайн - они пришли сюда пешком, - ветеринарный врач „иммок и еще двое
или трое. ’ень моей машины,  похожаЯ  на  тень  рыбы,  проскользнула  чуть
севернее этой группы зрителей. ‚се слуги "‹еди ѓров" высыпали  на  лужайку
перед домом, а на площадке перед даффилдской школой толпились дети, но они
слишком мало интересовались воздухоплаванием, чтобы  оторватьсЯ  от  своих
игр. Ќо ближе к Љрест-хиллу, сверху казавшемусЯ на редкость приземистым  и
безобразным, всюду небольшими группками и рЯдами стоЯли рабочие, никто  не
занималсЯ своим делом, все глазели на менЯ, разинув рты. (‚прочем, теперь,
когда Я пишу эти строки, мне пришло в голову, что ведь  тогда  было  около
полуднЯ  и,  наверно,  это  было   их   обеденное   времЯ.)   џ   помедлил
минуту-другую,  наслаждаЯсь  полетом,  потом  повернул  назад,  к  ровной,
открытой площадке, перевел  мотор  на  полную  мощность  и  пустил  в  ход
катушки, на которые наматывалась сетка, тем самым  сжимаЯ  воздушный  шар.
’отчас сопротивление уменьшилось, и скорость полета возросла...
   ‚ эти минуты, пока еще менЯ не оглушил  треск  лопнувшей  оболочки,  Я,
право же, по-настоЯщему летел. ‚ тот самый миг, когда  мой  воздушный  шар
был сжат до отказа, весь аппарат в целом, Я убежден, был тЯжелее  воздуха.
‚прочем, это мое утверждение оспаривали, да и, во  всЯком  случае,  такого
рода приоритет не имеет особого значениЯ.
   Џотом движение внезапно замедлилось, и тотчас в невыразимом смЯтении  Я
почувствовал, что машина клюнула носом. џ по сей день вспоминаю об этом  с
ужасом. џ никак не мог увидеть, что же случилось,  и  даже  догадатьсЯ  не
мог. Ќепостижимо и непонЯтно, почему она нырнула. Љазалось, ни с того ни с
сего  она  вздумала  брыкатьсЯ.  ’отчас  раздалсЯ  громкий  треск,   и   Я
почувствовал, что стремительно падаю.
   џ был слишком изумлен, чтобы додуматьсЯ  до  истинной  причины  взрыва.
„аже не знаю, как Я тогда объЯснил себе это. Њне кажетсЯ,  Я  был  одержим
страхом, вечно преследующим современного воздухоплавателЯ, страхом, что от
случайной  искры,  выброшенной  двигателем,  загоритсЯ  наполненнаЯ  газом
оболочка. Ќо нет, пламенем Я не был охвачен. € мудрено было  сразу  же  не
сообразить, что дело не в этом. ‚о всЯком случае, что  бы  Я  там  еще  ни
предполагал, Я, несомненно, освободил механизм, затЯгивавший сетку, и  дал
возможность  наполненной  газом  оболочке  снова   расширитьсЯ,   и   это,
безусловно, замедлило падение.  Ќе  помню,  когда  и  как  Я  это  сделал.
ЏризнатьсЯ, Я только и помню, что быстро падал по пологой  спирали,  и  от
этого землЯ подо мною шла кругом, полЯ, деревьЯ,  дома  неслись  влево  по
кривой, и над всем преобладало ощущение, что аппарат всей  своей  тЯжестью
давит мне на голову. џ не остановил и даже не попыталсЯ остановить винт. €
он все так же безостановочно, со свистом рассекал воздух.
   ‚ сущности, о моем падении Љотоп знал больше, чем Я  сам.  Ћн  подробно
описывал, как Я повернул на восток, как клюнул носом, как на корме вздулсЯ
и прорвалсЯ огромный пузырь. ‡атем Я пикировал вниз с  большой  скоростью,
но далеко не так круто, как мне казалось. "Џод углом градусов пЯтнадцать -
двадцать, не больше", - заЯвил Љотоп. ќто от него Я  узнал,  что  Я  вновь
распустил сеть и этим приостановил падение. Џо его мнению, Я гораздо лучше
владел собой, чем мне помнитсЯ. Ћдно лишь непонЯтно, как Я мог забыть, что
проЯвил такую великолепную находчивость.  Љотоп  думал,  что  Я  продолжаю
управлЯть своим аппаратом и пытаюсь посадить его на буки ”артинг-„ауна.
   - ‚ы врезались в деревьЯ, - сказал он, - всЯ махина застрЯла между ними
носом вниз и затем стала медленно распадатьсЯ на куски. џ увидел, как  вас
выбросило, и не стал больше ждать, а кинулсЯ к велосипеду.
   Ќо на самом деле это была чистаЯ случайность, что Я опустилсЯ на  рощу.
џ вполне уверен, что управлЯл своим падением не больше,  чем  какой-нибудь
падающий тюк. Џомню щемЯщее чувство: "‚от оно!" - в  то  мгновение,  когда
деревьЯ ринулись мне навстречу. …сли уж Я помню это, Я должен бы  помнить,
как управлЯл падающим аппаратом. Џотом пропеллер разлетелсЯ вдребезги, все
вдруг остановилось, и Я упал в море  желтеющей  листвы,  а  "‹орд  ђоберте
Ђльфа", казалось мне, снова взмыл в небеса.
   ‚етки и сучьЯ хлестали, царапали менЯ по лицу, но  в  те  минуты  Я  не
чувствовал боли: Я хваталсЯ за них, они обламывались, Я провалилсЯ  сквозь
зелено-желтую пену листвы в тенистый мир  могучих,  толстокожих  ветвей  и
здесь, неистово цеплЯЯсь за что  попало,  ухватилсЯ  наконец  за  надежную
гладкую ветвь и повис.
   ‚се мои чувства необычайно обострились, мысль работала  четко  и  Ясно.
Њинуту Я держалсЯ за эту ветвь и осматривалсЯ, потом ухватилсЯ за другую -
оказалось, что эти две ветви образуют развилину. џ  раскачалсЯ,  зацепилсЯ
ногой за  толстый  сук  пониже  развилины,  и  это  дало  мне  возможность
осторожно спуститьсЯ вниз по ветвЯм, хладнокровно рассчитываЯ каждое  свое
движение. ”утах в  десЯти  над  землей,  с  нижних  ветвей,  Я  прыгнул  и
почувствовал под ногами твердую землю.
   - ‚се в порЯдке, - сказал  Я  и,  запрокинув  голову,  посмотрел  вверх
сквозь листву, стараЯсь разглЯдеть сморщенные, съежившиесЯ  остатки  того,
что некогда было "‹ордом ђобертсом Ђльфа", повисшие на обломанных ветвЯх.
   - ѓосподи! - воскликнул Я. - ‚от это грохнулсЯ!
   Џо лицу что-то текло, Я провел рукой и с изумлением увидел, что  ладонь
всЯ в крови. џ оглЯдел себЯ и убедилсЯ, что и рука  и  плечо  тоже  залиты
кровью. ’ут Я заметил, что и во рту  у  менЯ  полно  крови.  ‘транное  это
ощущение, когда вдруг понимаешь, что ты ранен и, может  быть,  тЯжело,  но
еще не знаешь, насколько тЯжело. џ осторожно ощупал все лицо и  обнаружил,
что леваЯ половина неузнаваема. Ћстрый сучок прорвал мне щеку, выбил  зуб,
поранил десны и, точно флаг открывателей новых земель, вонзилсЯ в  верхнюю
челюсть. ќтим да еще растЯжением свЯзок запЯстьЯ Я и отделалсЯ.  Ќо  крови
было столько, словно менЯ разрубили на куски, и мне казалось, что лицо мое
совершенно  расплющено.  џ  весь  похолодел  от  непередаваемого  ужаса  и
отвращениЯ.
   - ‚се-таки надо как-то остановить кровь, - тупо сказал  Я.  -  ѓде  тут
паутина, хотел бы Я знать.
   Ѓог весть, почему мне это взбрело в голову, но никакое другое  средство
мне не пришло на ум.
   „олжно быть, Я решил добиратьсЯ домой без  посторонней  помощи,  потому
что свалилсЯ уже в тридцати футах  от  того  дерева.  Џотом  откуда-то  из
глубины вселенной вырвалсЯ черный диск, надвинулсЯ и все закрыл собою.  Ќе
помню, как Я упал. Ћт волнениЯ, от отвращениЯ к своему изувеченному  лицу,
от потери крови Я потерЯл сознание и так и осталсЯ лежать,  пока  менЯ  не
нашел Љотоп.
   Ћн прибежал первым, промчавшись во весь дух по низине, да еще при  этом
дав крюку, чтобы пересечь владениЯ Љэрнеби в самом узком их месте.  ‚скоре
он уже пыталсЯ применить свои познаниЯ, полученные на курсах первой помощи
при ‘ент-„жонском госпитале, к столь  необычному  пациенту,  и  тут  из-за
деревьев бешеным галопом прискакала на своем вороном Ѓеатриса и за нею  по
пЯтам лорд Љэрнеби; она была без шлЯпы, всЯ в грЯзи  -  видно,  по  дороге
упала - и бледна как смерть.
   - € при этом какое спокойствие, хоть бы бровью  повела!  -  рассказывал
мне после Љотоп, все еще под впечатлением этой минуты.
   - Ќе знаю, есть ли у кого из них голова на  плечах,  впрочем,  потерЯть
голову по-настоЯщему они тоже не способны, - рассуждал Љотоп,  намекаЯ  на
всех женщин вообще.
   Ћн  засвидетельствовал  также,  что   она   действовала   на   редкость
решительно.  ‡аспорили,  куда  менЯ  везти:  в  дом  мачехи  Ѓеатрисы,   в
Ѓедли-Љорнер, или в дом лорда Љэрнеби в €стинге? “ Ѓеатрисы на  этот  счет
не было никаких сомнений: она собиралась сама ухаживать за мной.  Ђ  лорду
Љэрнеби это, видно, было не по вкусу.
   - Ћна во что бы то ни стало хотела доказать, что к ним вдвое  ближе,  -
рассказывал Љотоп. - Ћна и слушать ничего не хотела... Ђ  Я,  если  в  чем
убежден, терпеть не могу, когда менЯ не  слушают;  так  Я  потом  захватил
шагомер и измерил это расстоЯние. „ом леди Ћспри ровно на сорок  три  Ярда
дальше. ‹орд Љэрнеби поглЯдел на нее  в  упор,  -  закончил  свой  рассказ
Љотоп, - и уступил.


   Ћднако Я перескочил с июнЯ на октЯбрь, а за это времЯ в моих отношениЯх
с Ѓеатрисой и ее окружением произошел значительный сдвиг. Ћна приходила  и
уходила,  когда  ей  вздумаетсЯ,  ездила  в  ‹ондон  или  Џариж,  “эльс  и
Ќортгемптон,  вращаЯсь  в  совершенно  неизвестном  мне  мире,  и  так  же
неожиданно, подчинЯЯсь каким-то собственным законам движениЯ, то исчезала,
то поЯвлЯлась ее мачеха. „ома ими  командовала  чопорнаЯ  стараЯ  служанка
арлотта,  зато  в  огромных  конюшнЯх  Љэрнеби  Ѓеатриса  вела  себЯ  как
полновластнаЯ хозЯйка. ‘ самого начала она не скрывала,  что  интересуетсЯ
мною.  ЌесмотрЯ  на  Явное  недовольство  Љотопа,  она  зачастила  в   мои
мастерские и  вскоре  сделалась  ревностной  поклонницей  воздухоплаваниЯ.
€ногда она поЯвлЯлась утром, порой днем,  иногда  приходила  с  ирландским
терьером, иногда приезжала верхом. Ѓывало, Я видел ее три или  четыре  днЯ
подрЯд, потом она пропадала  недели  на  две,  а  то  и  на  три  и  опЯть
возвращалась.
   ‚скоре Я уже с  нетерпением  поджидал  ее.  Ћна  сразу  показалась  мне
необыкновенно привлекательной. ’аких женщин Я еще никогда не встречал -  Я
ведь уже говорил, как мало Я сталкивалсЯ с женщинами и как плохо знал  их.
Ђ теперь во мне пробудилсЯ интерес не только к Ѓеатрисе,  но  и  к  самому
себе. ЃлагодарЯ ей весь мир длЯ менЯ изменилсЯ. Љак бы это  поЯснить?  Ћна
стала моим внимательным слушателем. ‘ тех пор как мой роман с Ѓеатрисой со
всеми его сложными переживаниЯми пришел к концу, Я сотни раз и каждый  раз
по-новому размышлЯл об этой истории, и мне кажетсЯ, что в отношениЯх между
мужчиной и женщиной удивительно важно, как они умеют слушать  друг  друга.
…сть люди, длЯ которых всегда необходим  внимательный  слушатель,  они  не
могут обойтись без слушателЯ, как живое существо без пищи;  другие,  вроде
моего дЯди, разыгрывают роль перед воображаемой публикой. џ  же,  как  мне
кажетсЯ, всегда жил и могу прожить без нее. ‚ юности Я сам длЯ себЯ был  и
публикой и судьей. €меть в виду слушателей  -  значит  играть  роль,  быть
неискренним и искусственным. „олгие годы Я самозабвенно  отдавалсЯ  науке.
„о тех пор, пока Я не заметил пытливых, одобрЯющих, взирающих  с  надеждой
глаз Ѓеатрисы, Я жил работой, а не своими личными интересами. Џотом Я стал
жить впечатлением, которое, как мне  казалось,  Я  производил  на  нее,  и
вскоре это сделалось главным в моей жизни. Ћна была моей публикой. —то  бы
Я ни делал, Я думал о том, как это воспримет Ѓеатриса. џ все чаще  и  чаще
мечтал о необычайных ситуациЯх и эффектных позах  длЯ  себЯ  или  длЯ  нас
обоих.
   џ пишу обо всем этом потому, что длЯ менЯ  еще  многое  было  загадкой.
Ќаверное, Я любил Ѓеатрису так, как это обычно принЯто  понимать,  но  эта
любовь ничуть не походила ни на страстное влечение к Њарион, ни  на  жажду
наслаждений,  которую  вызывала  во  мне  и  возбуждала  ќффи.   ’о   были
эгоистичные,   непосредственные   порывы,   столь   же   естественные    и
непроизвольные, как прыжок тигра, а чувство мое к Ѓеатрисе до  перелома  в
наших отношениЯх как-то совсем  по-иному  будоражило  мое  воображение.  џ
говорю здесь так глубокомысленно, а может быть, и глупо, о  том,  что  длЯ
многих людей - азбучнаЯ истина. ‡ародившаЯсЯ между мною и Ѓеатрисой любовь
была,   по-видимому   (это,   конечно,   лишь   предположение),    любовью
романтической.  ’акого  же  или,  пожалуй,  чуточку  иного  характера  был
злополучный прерванный роман моего дЯдюшки с миссис  ‘кримджор.  џ  должен
признать это. € ему и мне важнее всего было то, что  мы  обрели  чутких  и
внимательных слушательниц.
   Џод влиЯнием этой любви Я во многом опЯть стал похож на подростка.  Ћна
сделала менЯ чувствительнее к вопросам чести,  пробудила  горЯчее  желание
совершать великие, славные дела,  отважные  подвиги.  ‚  этом  смысле  она
облагораживала менЯ,  поднимала.  Ќо  она  же  толкала  менЯ  на  поступки
вульгарные и показные. ЊоЯ жизнь стала похожей на  театральную  декорацию,
обращенную  к  публике  только  одной  стороной,  другую  же   приходилось
скрывать, так как над ней  не  потрудилсЯ  художник.  џ  работал  уже  без
прежнего усердиЯ и  стал  менее  требователен  к  себе.  џ  сократил  свои
исследованиЯ - мне, как и Ѓеатрисе, хотелось поскорей совершать  эффектные
полеты, о которых заговорили бы. џ стремилсЯ к успеху кратчайшим путем.
   ‹юбовь лишила менЯ и способности тонко чувствовать смешное...
   Ќо сказать о моих отношениЯх с Ѓеатрисой только это  -  значит  сказать
далеко не все. Ѓыла тут  и  настоЯщаЯ  любовь.  €  вспыхнула  она  во  мне
совершенно неожиданно.
   ‘лучилось это летом, в июле или  в  августе  -  точно  не  вспомню,  не
порывшись в записЯх своих исследований. џ работал  тогда  над  новым,  еще
более похожим на птицу аэропланом,  с  формой  крыльев,  заимствованной  у
‹илиенталЯ, Џилчера и ”илиппса, благодарЯ чему, мне  казалось,  Я  мог  бы
добитьсЯ большей устойчивости полета. џ поднЯлсЯ с площадки  на  одном  из
холмов возле моих ангаров и полетел вниз к ’инкерс-Љорнер. Њестность  была
открытаЯ, если не считать зарослей  боЯрышника  справа  и  двух  или  трех
буковых  рощиц;  с  востока  врезалась  поросшаЯ  кустарником  ложбинка  с
небольшим загоном длЯ кроликов. € вот  Я  летел,  чрезвычайно  озабоченный
странными рывками моего нового аппарата, терЯющего высоту.  ‚друг  впереди
неожиданно  поЯвилась  верхом  на  лошади  Ѓеатриса,  ехавшаЯ  в   сторону
’инкерс-Љорнер, чтобы перехватить менЯ по  дороге.  Ћна  оглЯнулась  через
плечо, увидела менЯ и пустила лошадь галопом,  и  огромный  конь  оказалсЯ
прЯмо перед носом моей машины.
   Љазалось, вот-вот  мы  столкнемсЯ  и  разобьемсЯ  вдребезги.  —тобы  не
подвергать риску Ѓеатрису, Я должен был мгновенно решить, поднЯть  ли  нос
машины и опрокинутьсЯ назад, рискуЯ разбитьсЯ, или же взмыть против  ветра
и пролететь прЯмо над Ѓеатрисой. џ выбрал второе. Љогда Я нагнал Ѓеатрису,
она уже справилась со своим вороным. Ћна сидела, пригнувшись к шее конЯ, и
смотрела вверх на широко раскинутые крыльЯ машины, а Я с замиранием сердца
пронессЯ над ней.
   Џотом Я приземлилсЯ и пошел назад к ней; лошадь стоЯла  на  месте,  всЯ
дрожа.
   Њы не поздоровались. Ѓеатриса соскользнула с седла ко мне  на  руки,  и
какую-то минуту Я держал ее в объЯтиЯх.
   - ќти огромные крыльЯ... - только и сказала она.
   Ћна лежала в моих объЯтиЯх, и мне показалось, что она на  миг  потерЯла
сознание.
   - Њогли здорово расшибитьсЯ, - сказал Љотоп, с неодобрением  поглЯдываЯ
на нас. - ќто, знаете, небезопасно - соватьсЯ нам  поперек  дороги.  -  Ћн
взЯл лошадь под уздцы.
   Ѓеатриса отпрЯнула от менЯ, постоЯла минуту и опустилась на  траву;  ее
всю трЯсло.
   - џ посижу немного, - сказала она.
   Ћна закрыла лицо руками, а Љотоп  смотрел  на  нее  подозрительно  и  с
досадой.
   Ќикто не двигалсЯ с места.
   - Џойду принесу воды, - сказал наконец Љотоп.
   “ менЯ этот  случай  -  эти  краткие  мгновениЯ  близости,  этот  вихрь
переживаний  -  каким-то  непостижимым  образом  породил  дикую   фантазию
добитьсЯ любви Ѓеатрисы и обладать ею. Ќе знаю, почему эта мысль  возникла
именно тогда, но так уж случилось. џ уверен, что раньше мне это и в голову
не приходило. ЏомнитсЯ лишь  одно:  страсть  налетела  внезапно.  Ѓеатриса
сидела, съежившись, на траве, Я стоЯл рЯдом, и  оба  мы  не  проронили  ни
слова. Ќо ощущение было такое, словно только что Я слышал голос с неба.
   Љотоп не успел пройти и двадцати шагов, как  Ѓеатриса  отнЯла  руки  от
лица.
   - Ќе надо мне воды, - сказала она. - ‚ерните его.


   ‘ тех пор наши отношениЯ стали иными. €счезла прежнЯЯ непринужденность.
Ѓеатриса приходила реже и всегда с  кем-нибудь,  чаще  всего  со  стариком
Љэрнеби, он-то и  поддерживал  разговор.  Ќа  весь  сентЯбрь  она  куда-то
уехала, а когда мы  оставались  с  ней  наедине,  мы  испытывали  странную
скованность. Ќас переполнЯли какие-то невыразимые ощущениЯ; все, о чем  мы
думали, было столь важно длЯ нас, столь значительно, что мы не  умели  это
высказать.
   Џотом произошла авариЯ с  "‹ордом  ђобертсом  Ђльфа";  с  забинтованным
лицом Я оказалсЯ в спальне в доме  леди  Ћспри  в  Ѓедли-Љорнер;  Ѓеатриса
командовала неопытной сиделкой, а сама  леди  Ћспри,  шокированнаЯ  и  всЯ
краснаЯ, маЯчила где-то на заднем плане,  и  во  все  ревниво  вмешивалась
тетушка ‘ьюзен.
   Њои раны, хоть и бросались в глаза, были не опасны, и менЯ  можно  было
уже на следующий день перевезти в "‹еди ѓров", но Ѓеатриса не позволила  и
целых три днЯ продержала менЯ в Ѓедли-Љорнер. Ќа второй день  после  обеда
она вдруг ужасно забеспокоилась, что сиделка не дышит свежим  воздухом,  в
проливной дождь выпроводила ее на часок погулЯть, а сама села около менЯ.
   џ сделал ей предложение.
   „олжен  признатьсЯ,  что  обстановка  не  благоприЯтствовала  серьезным
излиЯниЯм. џ лежал на спине, говорил сквозь повЯзку да еще с  трудом,  так
как Язык и губы у менЯ распухли. Њне было больно, менЯ лихорадило. € Я  не
мог  совладать  со  своими  чувствами,  которые  приходилось   так   долго
сдерживать.
   - “добно? - спросила она.
   - „а.
   - Џочитать вам?
   - Ќет. џ хочу говорить.
   - ‚ам нельзЯ. ѓоворить буду Я.
   - Ќет, - возразил Я, - Я хочу с вами поговорить.
   Ћна встала возле кровати и посмотрела мне в глаза.
   - џ не хочу... џ не хочу, чтобы вы говорили. џ  думала,  вы  не  можете
разговаривать.
   - ‚ы так редко бываете со мной наедине.
   - ‚ы бы лучше помолчали. ‘ейчас  не  надо  говорить.  ‚замен  вас  буду
болтать Я. ‚ам не полагаетсЯ говорить.
   - џ сказал так мало.
   - € этого не надо было.
   - џ ведь не буду изуродован, - заметил Я. - ’олько шрам.
   - Ћ! - сказала она, словно ждала  совсем  другого.  -  ‚ы  думали,  что
станете страшилищем.
   -  L'homme  qui  rit!  [—еловек,  который  смеетсЯ!   (франц.)]   Њогло
случитьсЯ. Ќо все в порЯдке. Љакие прелестные цветы!
   - Ђстры, - сказала она. -  џ  рада,  что  вы  не  обезображены.  Ђ  это
бессмертники. ‚ы совсем не знаете названий цветов? Љогда Я увидела вас  на
земле, Я подумала, что вы разбились насмерть. Џо всем правилам игры вы  не
должны были уцелеть.
   Ћна сказала еще что-то, но Я обдумывал свой следующий ход.
   - Ђ мы с вами равны по положению в обществе? - в упор спросил Я.
   Ћна изумленно посмотрела на менЯ.
   - ‘транный вопрос!
   - Ђ все-таки?
   - ѓм. ’рудно сказать. Ќо почему вы спрашиваете?  Ќеужели  дочь  барона,
который умер, насколько Я знаю, от всЯких излишеств раньше своего  отца...
Ќевелика честь. ђазве это имеет какое-нибудь значение?
   - Ќет. “ менЯ в голове все перемешалось. џ хочу знать, пойдете ли вы за
менЯ замуж?
   Ћна побледнела, но ничего не сказала. џ вдруг почувствовал, что  должен
разжалобить ее.
   - —ерт бы побрал эту повЯзку! - крикнул Я в бессильной Ярости.
   Ћна вспомнила о своих обЯзанностЯх сиделки.
   - —то вы делаете?  Џочему  вы  поднимаетесь?  ‘ейчас  же  ложитесь!  Ќе
трогайте повЯзку! џ ведь запретила вам разговаривать.
   ‘ минуту она растерЯнно стоЯла возле менЯ, потом крепко взЯла за  плечи
и заставила снова откинутьсЯ на подушку. џ хотел было сорвать повЯзку,  но
Ѓеатриса ухватила мою руку.
   - џ не велела вам разговаривать, - прошептала она, наклонившись ко мне.
- џ же просила вас не разговаривать. Џочему вы не слушаетесь?
   - ‚ы избегали менЯ целый месЯц, - сказал Я.
   - „а, избегала. € вы должны знать почему. Ћпустите  же  руку,  опустите
скорей.
   џ повиновалсЯ. Ћна присела  на  край  кровати.  Ќа  ее  щеках  вспыхнул
румЯнец, глаза Ярко блестели.
   - џ просила вас не разговаривать, - повторила она.
   ‚ моем взглЯде она прочла немой вопрос.
   Ћна положила руку мне на грудь. ѓлаза у нее были страдальческие.
   - Љак Я могу ответить вам сейчас? - произнесла она. - ђазве Я могу  вам
сказать что-нибудь сейчас?
   - —то это значит? - спросил Я.
   Ћна молчала.
   - ’ак, значит, нет?
   Ћна кивнула.
   - Ќо... - начал Я, готовый разразитьсЯ обвинениЯми.
   - џ знаю, - сказала она. - џ не могу объЯснить. Ќе могу, поймите. џ  не
могу сказать "да"!  ќто  невозможно.  Ћкончательно,  бесповоротно,  ни  за
что... Ќе поднимайте руки!
   - Ќо, - возразил Я, - когда мы с вами встретились снова...
   - џ не могу выйти замуж. Ќе могу и не хочу.
   Ћна встала.
   - ‡ачем вы заговорили об этом? -  воскликнула  она.  -  Ќеужели  вы  не
понимаете?
   Љазалось, она имела в виду что-то такое, чего нельзЯ сказать вслух.
   Ћна подошла к столику у моей кровати и растрепала букет астр.
   - ‡ачем вы заговорили об этом? - сказала она с безграничной горечью.  -
Ќачать так...
   -  Ќо  в  чем  же  дело?  -  спросил  Я.  -   —то   это,   какие-нибудь
обстоЯтельства, - мое положение в обществе?
   - Љ черту ваше положение! - крикнула она.
   Ћна отошла к окну и стала  смотреть  на  дождь.  „олгое  времЯ  мы  оба
молчали:  „ождь  и  ветер  стучались  в  оконное  стекло.  Ѓеатриса  резко
повернулась ко мне.
   - ‚ы не спросили, люблю ли Я вас, - сказала она.
   - Ћ, если дело лишь в этом! - воскликнул Я.
   - Ќет, не в этом, - сказала она. - Ќо если вы  хотите  знать...  -  Ћна
помолчала секунду и докончила: - ‹юблю.
   Њы пристально смотрели друг на друга.
   - ‹юблю... всем сердцем, если хотите знать.
   - ’огда какого же дьЯвола?..
   Ѓеатриса не ответила. Ћна прошла через всю комнату к  роЯлю  и  громко,
бурно, с какими-то странными ударениЯми заиграла мелодию пастушьего  рожка
из последнего акта "’ристана и €зольды". ‚друг она взЯла  фальшивую  ноту,
потом снова сбилась, бравурно пробежала пальцами по  клавишам,  в  сердцах
ударила по роЯлю кулаком, отчего задребезжали  высокие  ноты,  вскочила  и
вышла из комнаты...
   Љогда вошла сиделка, Я, все еще в шлеме из бинтов, полуодетый,  металсЯ
по комнате в поисках недостающих частей своего туалета. џ изнывал от тоски
по Ѓеатрисе и был так взволнован  и  слаб,  что  не  мог  скрывать  своего
состоЯниЯ. џ дико злилсЯ, потому что мне никак  не  удавалось  одетьсЯ,  и
измучилсЯ вконец, пока натЯгивал брюки, не видЯ  ног.  ЊенЯ  шатало,  и  Я
споткнулсЯ о стул и опрокинул вазу с астрами.
   Ќаверно, зрелище Я представлЯл довольно противное.
   - џ лЯгу, - сказал Я, - только попросите зайти мисс Ѓеатрису. Њне нужно
ей кое-что сказать. Џоэтому Я одеваюсь.
   Њне уступили, но ждать пришлось долго. џ так и не  узнал,  доложила  ли
сиделка о моем ультиматуме самой Ѓеатрисе или же  всем  домочадцам,  и  не
представлЯю себе, что могла подумать в этом случае леди Ћспри...
   Ќаконец Ѓеатриса Явилась и стала у моей кровати.
   - Ќу? - произнесла она.
   - џ только хотел сказать, -  заЯвил  Я  капризным  тоном  несправедливо
обиженного ребенка, - что  не  считаю  ваш  отказ  окончательным.  џ  хочу
увидетьсЯ с вами и поговорить, когда поправлюсь... и написать вам. џ ни на
что не способен сейчас. џ не в силах спорить.
   Њне было очень жаль себЯ, и Я не хотел молчать.
   - џ не могу лежать спокойно. Џонимаете? џ теперь никуда не гожусь.
   Ћна снова присела рЯдом и сказала мЯгко:
   - Њы обо всем поговорим, обещаю вам. Љогда поправитесь. џ  обещаю  вам,
что мы встретимсЯ где-нибудь и поговорим. ‚ам нельзЯ сейчас разговаривать.
џ просила вас не говорить сейчас.  ‚ы  узнаете  все,  что  вам  хочетсЯ...
•орошо?
   - џ хочу знать...
   Ѓеатриса оглЯнулась на дверь, встала и проверила, закрыта ли она.
   Џотом, склонившись ко мне, она очень ласково, быстро зашептала у самого
моего лица:
   - Њилый, Я люблю вас. …сли это сделает вас счастливым, Я выйду  за  вас
замуж. џ была не в духе, в  глупом,  взбалмошном  настроении.  Љонечно,  Я
выйду за вас замуж. ‚ы мой принц, мой король. †енщины так легко  поддаютсЯ
настроению... …сли бы не это, разве Я вела бы себЯ так? Њы говорим  "нет",
когда думаем "да"... и легко терЯем душевное равновесие... ’ак вот  -  да,
да... „а, Я выйду за вас... ‚ас нельзЯ даже поцеловать.  „айте  Я  поцелую
вашу руку. ‘читайте,  что  Я  ваша.  •орошо?  џ  ваша,  словно  мы  женаты
пЯтьдесЯт лет. џ ваша жена - Ѓеатриса. ‚ы довольны?  ’еперь...  теперь  вы
будете лежать спокойно?
   - „а, - сказал Я, - но почему?..
   - …сть осложнениЯ. …сть препЯтствиЯ. Љогда вы поправитесь,  вы  поймете
сами. ’еперь это не имеет значениЯ. Ќо надо соблюдать тайну - до  поры  до
времени. Ќикто не должен знать, кроме нас двоих. ‚ы обещаете мне?
   - „а, - сказал Я, - понимаю. …сли бы Я мог вас поцеловать.
   Ќа мгновение она прислонила голову к моей, потом поцеловала мою руку.
   - џ не боюсь никаких препЯтствий, - сказал Я и закрыл глаза.


   Ќо Я только еще начал постигать, как  непостоЯнна  натура  Ѓеатрисы.  џ
вернулсЯ в "‹еди ѓров", и с  неделю  она  не  подавала  никаких  признаков
жизни,  потом  Явилась  вместе  с  леди  Ћспри  и  принесла  целую  охапку
бессмертников и астр. "’е самые, что стоЯли в твоей  комнате",  -  сказала
тетЯ ‘ьюзен, безжалостно глЯдЯ на менЯ. Ѓеатриса  вскользь  заметила,  что
уезжает на неопределенное времЯ в ‹ондон, и поговорить с ней  наедине  мне
тогда так и не удалось. џ не мог даже заручитьсЯ обещанием написать мне, а
в туманном дружеском письмеце, которое Я все же получил, не было ни  слова
о том, что произошло между нами.
   џ ответил ей любовным письмом - первым  любовным  письмом  за  всю  мою
жизнь - и целую неделю не  получал  ни  строчки.  Ќаконец  она  нацарапала
записку: "џ не могу вам писать. †дите, когда  сможем  поговорить.  Љак  вы
себЯ чувствуете?.."
   —итателЯ, вероЯтно, позабавило бы, если бы  он  увидел  мои  бумаги  на
письменном столе сейчас, когда Я пишу, - перемаранные, испорченные листки,
кое-как рассортированные  записи,  беспорЯдочно  разбросанные  страницы  с
заметками - плоды умственных усилий, которые еще  не  доведены  до  конца.
ЏризнатьсЯ, во всей этой истории мне труднее всего описывать свои  чувства
к Ѓеатрисе. Џо своему складу  Я  человек  мыслЯщий  объективно:  Я  обычно
забываю свои настроениЯ, а в этом случае настроениЯ значили  столь  много.
Ќо и те настроениЯ и переживаниЯ, которые сохранились в памЯти, мне  очень
трудно выразить, так же, пожалуй, трудно, как описать вкус или запах.
   Њне трудно рассказать обо всем по порЯдку еще и потому, что речь идет о
множестве мелочей, событий незначительных. ‹юбовь сама по себе  -  чувство
капризное, оно то взлетает, то падает, вот оно восторженное, а  вот  чисто
физическое. Ќикто еще не отважилсЯ рассказать любовную историю  до  конца,
со всеми ее перипетиЯми, приливами  и  отливами,  постыдными  падениЯми  и
вспышками ненависти. Ћбычно в любовных историЯх  говоритсЯ  лишь  в  общих
чертах о том, как складывались  и  чем  кончились  отношениЯ  между  двумЯ
людьми.
   Љак  вырвать  мне  из  прошлого  таинственный   образ   Ѓеатрисы,   мое
безграничное томление  по  ней,  неодолимую,  безрассудную  и  безудержную
страсть? ђазве не удивительно, что мое благоговение перед ней сочеталось с
нетерпеливой решимостью сделать  ее  своей,  взЯть  ее  силой  и  отвагой,
доказать свою любовь отчаЯнным героизмом? Љак мучили  менЯ  сомнениЯ,  как
загадочны были колебаниЯ Ѓеатрисы, ее отказ выйти за менЯ замуж и то, что,
вернувшись наконец в Ѓедли-Љорнер, она, по-видимому, избегала менЯ!
   ‚се это бесконечно терзало менЯ и сбивало с  толку.  Њне  это  казалось
вероломством. џ цеплЯлсЯ за  каждое  возможное  объЯснение,  романтическаЯ
вера в нее чередовалась с подлейшим недоверием, а подчас Я ощущал и  то  и
другое одновременно.
   €з хаоса воспоминаний выплывает фигура Љэрнеби, и Я вижу его все Яснее:
человек этот круто изменил ход событий, он  властно  встал  между  мною  и
Ѓеатрисой, он оказалсЯ моим соперником. ‚едь  Ѓеатриса  любила  менЯ,  это
было очевидно, так что за  силы  заставлЯли  ее  отдалЯтьсЯ  от  менЯ?  Ќе
собиралась ли она выйти за Љэрнеби  замуж?  Ќе  помешал  ли  Я  выполнению
каких-то давно задуманных планов? ‹орд Љэрнеби относилсЯ ко  мне  с  Явной
неприЯзнью, Я, видно, отравлЯл ему  существование.  Ѓеатриса  вернулась  в
Ѓедли-Љорнер, в течение нескольких недель  Я  лишь  мельком  видел  ее,  а
поговорить с ней наедине мне ни разу  не  удалось.  Ћна  приходила  в  мою
мастерскую всегда с Љэрнеби, ревниво наблюдающим  за  нею.  (Џочему,  черт
побери, она не могла отделатьсЯ от него?) „ни бежали, и  во  мне  накипала
злость.
   ‚се это переплетаетсЯ с работой над "‹ордом  ђобертсом  Ѓета".  ‡амысел
возник в одну из бессонных ночей  в  Ѓедли-Љорнер,  и  Я  разработал  его,
прежде чем снЯли  повЯзку  с  моего  лица.  ќтот  мой  второй  управлЯемый
аэростат был задуман  грандиозно.  Ћн  должен  был  стать  вторым  "‹ордом
ђобертсом Ђльфа", только более совершенным, в три  раза  превосходить  его
величиной, быть столь большим, чтобы на нем могли поднЯтьсЯ три  человека.
…му предстоЯло окончательно и победоносно утвердить мои права на воздушную
стихию. Љаркас предполагалось сделать из полых деталей, как кости у птицы,
и воздухонепроницаемым, а воздух должен был накачиватьсЯ или  выкачиватьсЯ
по мере изменениЯ веса горючего. џ много говорил о своей  новой  модели  и
расхваливал  ее  будущие  качества  Љотопу,  который  относилсЯ  несколько
скептически к моей затее, но  работа  двигалась  медленно.  Ћна  двигалась
медленно, потому что менЯ мучили беспокойство и  неуверенность.  €ногда  Я
ездил в ‹ондон, надеЯсь встретить Ѓеатрису, а иногда проводил весь день  в
полетах,  в  изнурительных  и  опасных  упражнениЯх  и  в   этом   находил
удовлетворение. Ђ тут еще газеты, разговоры и  слухи  принесли  мне  новую
тревогу. —то-то происходило с блистательными проектами моего дЯдюшки; люди
начали сомневатьсЯ,  задавать  вопросы.  ‚первые  дрогнуло  его  эфемерное
благополучие, впервые покачнулсЯ колоссальный волчок кредита,  который  он
так долго заставлЯл вращатьсЯ.
   Ћдни  впечатлениЯ  сменЯлись  другими,  промелькнул  ноЯбрь  и  за  ним
декабрь. Њы  два  раза  виделись  с  Ѓеатрисой,  и  обе  встречи  менЯ  не
порадовали: в них не было тепла, мы говорили резко или намеками  о  вещах,
говорить о которых надо было бы в другой обстановке. Ќесколько раз Я писал
ей, она отвечала записками, и одни из них Я принимал  всей  душой,  другие
отвергал, считаЯ их лицемерными увертками.
   "‚ы не понимаете, - писала она. - Џока Я не могу вам ничего  объЯснить.
Ѓудьте терпеливы. „оверьтесь мне".
   ‚ своей рабочей комнате Я разговаривал вслух, спорил, обращаЯсь к  этим
листкам, а схемы "‹орда ђобертса Ѓета" были позабыты.
   - ’ы не даешь мне развернутьсЯ! - восклицал Я.  -  Џочему  ты  от  менЯ
что-то скрываешь? џ  хочу  знать  все.  џ