        ѓерберт “эллс. Ћсвобожденный мир

   -----------------------------------------------------------------------
   Herbert Wells. In The World Set Free: A Story of Mankind (1913).
   Џер. - ’.ЋзерскаЯ. ‚ кн.: "ѓерберт “эллс. ‘обрание сочинений
   в 15 томах. ’ом 4". Њ., "Џравда", 1964.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 6 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------


        Џђ…‹ћ„€џ. ‹Ћ‚–› ‘Ћ‹Ќ–Ђ


        1

   €сториЯ человечества - это историЯ обретениЯ внешней  мощи.  —еловек  -
это пользующеесЯ орудиЯми, добывающее огонь животное. …ще в  самом  начале
его земного  пути  мы  видим,  что  он  добавлЯл  к  естественной  силе  и
природному оружию животного жар огнЯ и грубые каменные  орудиЯ.  ЃлагодарЯ
этому он перестал быть обезьЯной. ‘ этого момента он быстро пошел  вперед.
‚скоре он присоединил к своей силе силу лошади и быка,  он  воспользовалсЯ
несущей силой воды и увлекающей силой ветра; он ускорЯл разгорание  своего
костра, раздуваЯ его, а его простые орудиЯ, обработанные сперва  медью,  а
потом железом, увеличивались в числе, разнообразились  и  становились  все
более хитроумными и удобными. Ћн сохранЯл тепло с помощью жилищ и облегчал
себе передвижение с помощью тропинок и дорог. Ћн усложнЯл свои  социальные
взаимоотношениЯ и увеличивал производительность  своего  труда  путем  его
разделениЯ. Ћн  начал  накапливать  знаниЯ.  Џриспособление  следовало  за
приспособлением, и каждое из них помогало человеку производить все больше.
Ќеизменно на протЯжении своей все  удлинЯющейсЯ  истории,  за  исключением
периодов, времЯ от времени отбрасывавших  его  назад,  он  производит  все
больше и больше...
   —етверть миллиона лет назад самый высокоразвитый человек  был  дикарем,
почти не умевшим мыслить и говорить, укрывавшимсЯ в  пещерах  среди  скал,
вооруженным грубо обтесанным кремнем или обожженной на огне палкой, нагим.
‹юди жили маленькими семейными  ордами,  и  едва  мужественность  человека
начинала угасать, как его  убивал  кто-нибудь  помоложе.  „олго  и  тщетно
пришлось бы вам  разыскивать  человека  по  обширным  диким  пространствам
земли. ‹ишь в нескольких речных долинах, расположенных в умеренном поЯсе и
в субтропиках, наткнулись бы вы на  жалкие  логова  его  крохотных  орд  -
самец, несколько самок, два-три детеныша.
   ’огда он не знал будущего, не знал иной жизни, кроме той, которую  вел.
Ћн убегал от пещерного медведЯ по  скалам,  сложенным  из  железной  руды,
котораЯ сулила меч и копье; он насмерть замерзал на  угольном  пласте;  он
пил воду, помутневшую от глины, из которой в  грЯдущем  стали  изготовлЯть
фарфоровые чашки; он жевал  случайно  сорванный  колос  дикой  пшеницы  и,
что-то смутно  соображаЯ,  поглЯдывал  на  птиц,  круживших  в  небе,  вне
пределов его досЯгаемости. €ли, внезапно почуЯв  запах  другого  самца,  с
рычанием   вставал   на   ноги,   и   рык   этот   был   нечленораздельным
предшественником моральных наставлений. €бо этот первочеловек был  великим
индивидуалистом и не терпел себе подобных.
   € вот в длинной цепи поколений этот наш  грузный  предшественник,  этот
наш  всеобщий  предок  дралсЯ,  размножалсЯ,  погибал,   изменЯЯсь   почти
незаметно.
   € все же он изменЯлсЯ. ’от же острый резец  необходимости,  который  из
века в век  заострЯл  когти  тигра  и  выточил  из  неуклюжего  орогиппуса
быструю, грациозную лошадь, трудилсЯ и над ним, как он трудитсЯ над ним  и
по сей  день.  Ќаиболее  неуклюжие  и  наиболее  тупо  злобные  среди  его
собратьев погибали быстрее и чаще;  побеждали  более  ловкаЯ  рука,  более
быстрый глаз, более развитый мозг, более пропорционально  сложенное  тело;
век за веком орудиЯ  незаметно  совершенствовались,  а  человек  незаметно
извлекал все больше пользы из  своих  возможностей.  Ћн  становилсЯ  более
общительным, его орда росла; уже не всЯкий вожак орды убивал  или  изгонЯл
своих подрастающих сыновей; система табу позволЯла ему терпеть их,  а  они
почитали его, пока он был жив (а вскоре начали почитать его даже  и  после
смерти), и стали его союзниками в войне с хищными зверЯми  и  с  остальным
человечеством. (Ќо им запрещалось  касатьсЯ  женщин  своего  племени,  они
должны были подстерегать женщин чужого племени и захватывать их  силой,  и
каждый сын избегал своих мачех  и  прЯталсЯ  от  них,  опасаЯсь  разбудить
Ярость ‘тарика. € во всем мире даже и по сей  день  можно  проследить  эти
древние всеобщее табу.) € теперь на смену пещерам пришли шалаши и  хижины.
Ћгонь был окончательно приручен,  поЯвились  шкуры,  поЯвилась  одежда,  и
благодарЯ всему этому двуногое существо распространилось в более  холодные
области, несЯ с собой запасы пищи, которую уже научились хранить, и  порой
забытое в тайнике зерно давало ростки, кладЯ начало земледелию.
   € уже зарождались досуг и мысль.
   —еловек начинал мыслить. ‚ыпадали времена, когда он был сыт, когда  его
не тревожили ни похоть, ни страх, когда солнце пригревало его  стоЯнку,  и
тогда в его глазах зажигались смутные проблески мысли. Ћн царапал на кости
и, уловив  идею  сходства,  начинал  стремитьсЯ  к  нему  и  так  создавал
искусство живописи; мЯл в кулаке мЯгкую теплую глину с берегового  откоса,
испытывал удовольствие от возникновениЯ изменчивых и  повторЯющихсЯ  форм,
лепил из нее первый сосуд и обнаруживал, что она не  пропускает  воду.  Ћн
смотрел на струЯщийсЯ ручей и старалсЯ постичь, какаЯ благодетельнаЯ грудь
источает эту неиссЯкающую воду; он, щурЯсь, смотрел  на  солнце  и  мечтал
поймать его в ловушку, заколоть копьем, когда оно уйдет в свое  логово  за
дальними холмами. Ђ потом сообщал своему собрату, что  один  раз  ему  уже
удалось это сделать -  ну,  не  ему,  так  кому-то  еще,  -  и  эта  мечта
смешивалась с другой почти столь же  дерзкой:  что  когда-то  уже  удалось
загнать мамонта. ’ак зародилась фантазиЯ, указываЯ путь к свершению, кладЯ
начало величественной пророческой веренице сказаний.
   „есЯтки, сотни столетий, тысЯчи тысЯч поколений продолжалась эта  жизнь
наших отцов. Њежду началом и расцветом этой фазы человеческой жизни, между
созданием первого неуклюжего каменного орудиЯ из кремнЯ и первыми орудиЯми
из полированного камнЯ прошло от двух до трех тысЯч столетий, сменилось от
десЯти  до  пЯтнадцати  тысЯч  поколений.  ’ак  неторопливо  -  по   нашим
человеческим меркам - творило  себЯ  человечество  из  смутного  звериного
сознаниЯ. € этот первый проблеск мысли, этот первый рассказ  о  свершении,
этот рассказчик, который, раскрасневшись и блестЯ  глазами  под  спутанной
гривой  волос,  размахивал  руками  перед  лицом  своего   изумленного   и
недоверчивого слушателЯ и хватал его за локоть, чтобы привлечь внимание  к
себе, - это было самым великолепным из всех начал, какие только видел  наш
мир. Ћно обрекало мамонтов на гибель, и  оно  привело  к  той  ловушке,  в
которую суждено было поймать солнце.


        2

   ќта мечта была лишь мгновением в жизни человека, котораЯ, как и у всего
братства зверей, заключалась как будто лишь в том,  чтобы  добывать  пищу,
убивать себе подобных  и  размножатьсЯ.  ‚округ,  скрытые  лишь  тончайшей
завесой, находились нетронутые источники ‘илы, чью мощь даже и сегоднЯ  мы
не можем измерить. ‘илы, котораЯ могла претворить в действительность любую
самую дерзкую мечту. Ќо хотЯ человек умирал слепым, не подозреваЯ об этом,
его племЯ уже вступило на путь, который вел к ее покорению.
   Ќаконец на щедрой почве теплых речных долин, где пища  была  обильна  и
жизнь легка, человек, все дальше отходЯ от зверЯ, преодолел первоначальную
вражду к  себе  подобным,  становЯсь,  по  мере  того  как  слабели  тиски
необходимости, все  более  терпимым,  и  создал  первую  общину.  ‚озникло
разделение труда, некоторые из стариков становились хранителЯми  знаний  и
наставниками, самый сильный возглавлЯл своих собратьев во времЯ  войны,  и
уже жрец и царь начинали приступать к  исполнению  своих  ролей  в  первых
сценах драмы, название которой - историЯ человечества.
   †рец ведал сроками посева  и  сбора  урожаЯ  и  сохранением  плодородиЯ
земли, а царь решал, быть ли  миру  или  войне.  ‚  сотнЯх  речных  долин,
лежащих на границе между умеренной и тропической зонами, уже десЯтки тысЯч
лет назад строились города и храмы. €х расцвет не был отмечен ни  в  каких
хрониках, они не знали прошлого и не прозревали  будущего,  ибо  искусство
письма было еще неизвестно.
   Ћчень,  очень  медленно  начинал  человек  прибегать  к   неисчерпаемым
богатствам  ‘илы,  котораЯ  повсюду  предлагала  ему  себЯ.  Ћн   приручил
некоторых  животных,  он  превратил  свои  примитивные,  случайные  приемы
обработки земли в свЯщенный ритуал; сперва он научилсЯ пользоватьсЯ  одним
металлом, затем - другим, третьим, и вот  в  дополнение  к  камню  он  уже
обладал медью, оловом, железом, свинцом, золотом,  серебром;  он  научилсЯ
обтесывать и обрабатывать дерево, изготовил глинЯную посуду,  спустилсЯ  в
челноке по своей реке и достиг  морЯ,  открыл  колесо  и  проложил  первые
дороги. Ќо главным его занЯтием на протЯжении более чем сотни  веков  было
подчинение себЯ  и  других  все  более  усложнЯвшемусЯ  обществу.  €сториЯ
человека - это не просто историЯ победы над внешними силами. ќто в  первую
очередь  победа  над  недоверием  и  злобой,  над   животным   напрЯженным
сосредоточением в самом себе,  которые  свЯзывали  его  руки,  мешали  ему
овладеть тем, что принадлежало ему по праву. ЋбезьЯна  в  нас  по-прежнему
чураетсЯ  общениЯ.  ЌачинаЯ  с  зари  века  полированного   камнЯ   и   по
установление ‚семирного Њира человек в основном имел дело с самим собой  и
своими собратьЯми: торговал, заключал сделки, вводил законы, умилостивлЯл,
обращал в рабство, побеждал, уничтожал и самое малейшее  увеличение  своей
силы он немедленно обращал и обращает на  цели  этой  сложной,  не  всегда
осознанной  борьбы  за  создание  совершенного   общества.   Џоследним   и
величайшим из  его  инстинктов  стало  стремление  объединить  всех  своих
собратьев в едином, целенаправленном обществе. …ще не закончилсЯ последний
этап века полированного камнЯ, как человек уже стал политическим животным.
Ћн сделал в себе самом открытиЯ, последствиЯ которых  были  необозримы,  -
сперва научившись считать, а потом писать и вести записи,  и  после  этого
его селениЯ-общины начали вырастать в государства. ‚ долинах Ќила, …вфрата
и великих китайских рек зародились первые империи и первые писаные законы.
‹юди посвЯщали свою жизнь одному занЯтию - войне или управлению, становЯсь
воинами и знатью. Џозднее, с  поЯвлением  надежных  кораблей,  ‘редиземное
море из непреодолимой преграды превратилось в широкую дорогу,  и  в  конце
концов из мелких пиратских стычек  родилась  великаЯ  борьба  Љарфагена  и
ђима. €сториЯ …вропы - это историЯ побед и распада ђимской империи. Љаждый
монарх в …вропе до самого конца монархий рабски подражал –езарю и  называл
себЯ  кайзером,  или  царем,  или   императором.   …сли   измерЯть   времЯ
протЯженностью человеческой жизни, то между первой египетской династией  и
поЯвлением первого аэроплана прошел колоссальный срок, но если  оглЯнутьсЯ
на эпоху творцов первых каменных  орудий,  этот  срок  покажетсЯ  историей
вчерашнего днЯ.
   ‚ течение этих двадцати  тысЯчелетий,  в  период  воюющих  между  собой
государств, когда человеческие умы были главным образом занЯты политикой и
взаимной  агрессией,  покорение  внешней  ‘илы  шло  медленно;  быстро  по
сравнению с древним каменным веком, но чрезвычайно медленно по сравнению с
новым веком систематических открытий, в котором живем мы.
   Ћружие и методы войны, сельское хозЯйство, вождение кораблей,  сведениЯ
о земном шаре, а также домашнЯЯ утварь и весь хозЯйственный  обиход  людей
изменились сравнительно очень мало со дней первых  египтЯн  по  тот  день,
когда родилсЯ  •ристофор  Љолумб.  ђазумеетсЯ,  имели  место  изобретениЯ,
происходили перемены, но нарЯду с этим прогресс  порой  обращалсЯ  вспЯть:
сделанные  открытиЯ  вновь  забывались.  ‚  общем,  это  был   несомненный
прогресс, но его движение вперед не быль непрерывным.  †изнь  крестьЯн  не
менЯлась. ‚ начале этого периода в …гипте, Љитае, Ђссирии и  ћго-‚осточной
…вропе  уже  были  свЯщеннослужители  и  судьи,  городские   ремесленники,
земельнаЯ знать и правители, врачи, повитухи,  солдаты  и  морЯки,  и  они
делали примерно то же и вели почти такую же жизнь, какую они вели в …вропе
в 1500 году нашей эры. Ђнглийские археологи, раскапываЯ развалины ‚авилона
и …гипта в 1900 году нашей эры, открывали юридические документы,  домашние
счета и  семейную  переписку,  которые  были  им  привычны  и  знакомы  по
собственному опыту. ‡а  этот  период  происходили  большие  религиозные  и
этические перемены, империи и  республики  вытеснЯли  друг  друга;  €талиЯ
поставила обширнейший эксперимент с рабовладением,  и  надо  сказать,  что
рабовладение  испытывалось  вновь  и  вновь,  и  каждый  раз  приводило  к
неудачам, и все же было испробовано и  вновь  отвергнуто  в  Ќовом  ‘вете;
христианство и мусульманство уничтожили тысЯчи  более  узких  культов,  но
сами по себе  они  ЯвлЯлись  непрерывным  приспособлением  человечества  к
определенным   материальным    условиЯм,    которые    тогда,    вероЯтно,
представлЯлись вечными. ‚ этот период человеческий разум не  воспринЯл  бы
мысли о революционных переменах материальных условий жизни.
   Ћднако и в буднЯх средневековьЯ среди войн и  процессий,  строительства
замков и строительства соборов, искусства и любви, дипломатических  интриг
и кровавой вражды, крестовых походов и торговых путешествий  все  еще  жил
мечтатель и рассказчик, ожидаЯ своего  часа.  Ћн  уже  не  фантазировал  с
буйной свободой дикарЯ каменного века: путь ему со всех сторон преграждали
авторитетные исчерпывающие объЯснениЯ всего сущего.  Ћднако  его  фантазии
зарождались в более развитом мозгу, и, оставлЯЯ дела, он созерцал  в  небе
движение звезд и размышлЯл над монетой или кристаллом, зажатым в  руке.  €
на протЯжении всей этой эпохи, как только выпадали минуты  досуга,  всегда
находились  люди,   которых   не   удовлетворЯла   внешность   вещей,   не
удовлетворЯли ортодоксальные объЯснениЯ, люди,  которые  томились  смутным
ощущением того, что окружающий  мир  состоит  из  неразгаданных  символов,
люди, которые сомневались в непререкаемости схоластической мудрости.
   Ќа протЯжении всех  веков  истории  находились  люди,  которые  ощущали
вокруг себЯ непознанное. € хоть раз услышав его зов, они больше  не  могли
вести-обычную жизнь, не могли удовлетворЯтьсЯ тем,  что  удовлетворЯло  их
соседей. € чаще всего они верили не только в то, что весь  окружающий  мир
был, так сказать, цветным занавесом, скрывающим неразгаданное, но и в  то,
что эти скрытые тайны представлЯли собой ‘илу. „о этого люди обретали силу
случайно, но теперь поЯвились эти  искатели  и  принЯлись  искать,  искать
среди редких, странных и непонЯтных предметов,  порой  находЯ  что-нибудь,
порой обманываЯ себЯ воображаемым открытием, порой  сознательно  обманываЯ
других. Ѓудничный мир смеЯлсЯ над этими чудаками или досадовал  на  них  и
обходилсЯ с ними сурово, или же, охваченный страхом, объЯвлЯл их  свЯтыми,
колдунами и оборотнЯми, или, подстрекаемый алчностью, угождал им в надежде
извлечь из этого выгоду, но чаще всего просто не обращал на  них  никакого
вниманиЯ. € все же в их жилах текла кровь того, кому  первому  пригрезилсЯ
побежденный мамонт; все они до одного были его потомками, а искали они,  и
не подозреваЯ об этом,  ловушку,  в  которую  когда-нибудь  будет  поймано
солнце.


        3

   ’аким человеком был некий  ‹еонардо  да  ‚инчи,  который  с  рассеЯнным
достоинством служил  миланскому  герцогу  ‘форца.  …го  записки  исполнены
пророческой  тонкости  и  удивительного  предвосхищениЯ   методов   первых
авиаторов. ’аким же был и „юрер; к этой породе принадлежал и ђоджер  Ѓэкон
- тот, кого заставили умолкнуть францисканцы. ’аким же человеком  в  более
раннюю эпоху был ѓиерон Ђлександрийский, знавший о  силе  пара  за  тысЯчу
девЯтьсот лет до того, как она нашла практическое применение. Ђ еще раньше
жил Ђрхимед ‘иракузский, и еще раньше  -  легендарный  „едал  Љносский.  €
всюду, на всем протЯжении истории, стоило наступить небольшой передышке от
войн и зверств, поЯвлЯлись искатели. € половина алхимиков  принадлежала  к
их племени.
   Љогда ђоджер Ѓэкон взорвал  свою  первую  горстку  пороха,  можно  было
подумать, что люди немедленно используют эту взрывную силу длЯ  приведениЯ
в действие машин. Ќо это им и в голову не пришло. Ћни еще  и  не  начинали
подозревать о подобных  возможностЯх,  а  их  металлургиЯ  была  настолько
примитивна, что даже замысли они  такие  машины,  их  невозможно  было  бы
изготовить. ‚едь они  довольно  долго  были  не  в  состоЯнии  изготовлЯть
достаточно прочные приспособлениЯ, которые  могли  бы  выдержать  давление
ќтой новой силы, хотЯ бы при осуществлении  такой  примитивной  цели,  как
метание снарЯдов. €х первые пушки  представлЯли  собой  стЯнутые  обручами
деревЯнные трубы. € миру пришлось ждать более пЯтисот лет, пока  поЯвилась
перваЯ машина взрывного действиЯ.
   „аже когда искатели находили  что-то,  требовалсЯ  очень  долгий  срок,
чтобы мир мог использовать их находку длЯ каких-нибудь иных  целей,  кроме
самых примитивных и самых очевидных. …сли  человек  в  целом  уже  не  был
абсолютно  слеп  к  окружавшим  его   непокоренным   энергиЯм,   как   его
палеолитический предок, он все же в лучшем случае был очень близорук.


        4

   Џрежде чем энергиЯ, таившаЯсЯ в угле,  и  сила  пара  начали  оказывать
влиЯние на человеческую жизнь, им очень долго пришлось  пробыть  на  грани
открытиЯ.
   Ѓез сомнениЯ, при дворах и во дворцах времЯ от времени поЯвлЯлось много
таких  игрушек,  как  изобретение  ѓиерона,  но  их  тут  же  забывали,  и
потребовалось, чтобы уголь стал добыватьсЯ  и  сжигатьсЯ  по  соседству  с
большим количеством железной руды, прежде чем люди сообразили, что это  не
просто пустаЯ диковинка. €  следует  отметить,  что  первое  записанное  в
истории предложение использовать пар было  свЯзано  с  войной:  существует
трактат времен королевы …лизаветы, в  котором  предлагаетсЯ  стрелЯть  при
помощи закупоренных железных бутылей, наполненных кипЯщей водой. „обывание
углЯ на топливо,  выплавка  железа  в  большем  масштабе,  чем  когда-либо
раньше, паровой насос, пароваЯ машина, паровое  судно  следовали  друг  за
другом в порЯдке, который отражает определенную логическую  необходимость.
€сториЯ пара от  ее  начала,  как  фактора  в  человеческом  сознании,  до
огромных турбин, которые предшествовали  использованию  внутримолекулЯрных
сил, - это самаЯ  интереснаЯ  и  поучительнаЯ  глава  в  истории  развитиЯ
человеческого интеллекта. Џочти каждый человек, несомненно, видел  пар,  и
на него смотрели в течение многих тысЯчелетий без всЯкого  любопытства,  в
частности женщины постоЯнно нагревали воду, кипЯтили ее, видели,  как  она
выкипает, видели, как крышки сосудов  приплЯсывают  под  Яростным  напором
пара; в разные времена миллионы  людей,  несомненно,  наблюдали,  как  пар
выбрасывает из кратера вулкана огромные камни, словно  крикетные  шары,  и
превращает пемзу в пыль, и все же можно обыскать с начала и до конца архив
человечества - письма, книги, надписи, картины - и не найти даже проблеска
догадки о том, что рЯдом была сила, рЯдом была мощь,  которую  можно  было
подчинить себе и использовать... Ђ затем  человек  внезапно  осознал  это;
железные дороги сетью опутали земной шар, все увеличивающиесЯ  в  размерах
железные паровые суда начали свою ошеломительную  борьбу  против  ветра  и
волн.
   Џар был первой из обретенных новых сил, он положил начало ‚еку ќнергии,
которому суждено было заключить длинную историю ќпохи ‚оюющих ѓосударств.
   Ћднако очень долго люди не сознавали всей важности этой новинки. Ћни не
желали признать, они  не  были  способны  признать,  что  произошло  нечто
решительным образом менЯющее привычный  уклад  жизни,  сложившийсЯ  еще  в
незапамЯтные времена. Ћни называли паровоз "железным конем" и делали  вид,
будто произошла простаЯ замена. Џаровые машины  и  фабричное  производство
прЯмо  на  глазах  у   них   революционизировали   условиЯ   промышленного
производства, население постоЯнно и непрерывно покидало сельские местности
и  концентрировалось  доселе  неслыханными  массами  в  немногих   больших
городах. Џища длЯ них  поступала  из  столь  отдаленных  мест  и  в  таких
масштабах, что один-единственный прецедент - подвоз хлеба в  императорский
ђим - казалсЯ в сравнении незначительной мелочью.  Џроисходила  гигантскаЯ
миграциЯ народов между …вропой, ‡ападной Ђзией и Ђмерикой, но тем не менее
никто, казалось, не понимал, что в жизнь человечества вошло нечто новое  и
что этот водоворот совершенно не похож на предыдущие движениЯ и  изменениЯ
и напоминает завихрениЯ, которые возникают в  шлюзе,  когда  после  долгой
фазы накоплениЯ воды и ее  бездеЯтельного  кружениЯ  начинают  открыватьсЯ
ворота.
   ‚ конце девЯтнадцатого  столетиЯ  невозмутимый  англичанин,  садЯсь  за
завтрак, выбирал, будет ли он пить чай с –ейлона  или  кофе  из  Ѓразилии,
попробует ли он Яичницу из французских Яиц с датской  ветчиной  или  съест
новозеландскую баранью отбивную, а затем,  заключив  завтрак  вест-индским
бананом, проглЯдывал последние телеграммы со  всех  концов  света,  изучал
курс своих  капиталовложений,  распределенных  географически  между  ћжной
Ђфрикой, џпонией и …гиптом, и сообщал двум детЯм, которых он зачал (вместо
тех восьмерых, которых зачал его отец), что, по его мнению, мир  почти  не
менЯетсЯ. Ћни должны играть в крикет, вовремЯ подстригать волосы,  учитьсЯ
в старой школе,  в  которой  училсЯ  он  сам,  ненавидеть  уроки,  которые
ненавидел он, вызубрить несколько отрывков из ѓорациЯ, ‚ергилиЯ  и  ѓомера
на посрамление людЯм не их круга, - и жизнь их сложитсЯ прекрасно...


        5

   ќлектричество,  хотЯ  изучать  его  и  начали,  пожалуй,  раньше  пара,
ворвалось в повседневную жизнь человека несколькими десЯтилетиЯми позже. €
к электричеству также,  несмотрЯ  на  то,  что  оно  окружало  человека  в
дразнЯщей близости со всех сторон, люди были слепы в течение  неисчислимых
веков.
   Ђ ведь электричество требовало вниманиЯ к себе с ни с чем не  сравнимой
настойчивостью. Ћно гремело над ухом человека, оно  подавало  ему  сигналы
ослепительными вспышками, иногда оно даже убивало его, а он тем  не  менее
не считал, что это Явление близко  его  касаетсЯ  и  заслуживает  хотЯ  бы
изучениЯ. ќлектричество ЯвлЯлось в его дом, в любой  сухой  дом  вместе  с
кошкой, и соблазнительно потрескивало, когда он ее гладил.  Ћно  разрушало
его металлы, когда он складывал их вместе... €  все  же  до  шестнадцатого
века, насколько мы можем судить, никто ни разу не заинтересовалсЯ,  почему
кошачий мех потрескивает или почему  волосы  встают  дыбом  под  щеткой  в
морозный день. Ѓесконечные годы человек, казалось, делал все,  что  в  его
силах, чтобы не замечать этих Явлений, пока наконец  к  ним  не  обратилсЯ
этот новый дух - дух €сканиЯ.
   Љак часто, наверно, многие ЯвлениЯ наблюдались  и  забывались,  как  не
заслуживающие вниманиЯ пустЯки, прежде чем к ним обращалсЯ пытливый взглЯд
и наступал момент прозрениЯ! Џервым начал  ломать  голову  над  поведением
кусочков ЯнтарЯ, стекла, шелка  и  шеллака,  если  их  потереть,  ѓилберт,
придворный врач королевы …лизаветы, и с этих пор  человеческий  разум  все
быстрее начал постигать эту вездесущую энергию. Ќо и после этого в течение
двухсот лет наука об электричестве оставалась небольшой группой любопытных
фактов, свЯзанных то ли с ЯвлениЯми магнетизма (это была лишь ни на чем не
основаннаЯ догадка), то ли с молнией. ‚ероЯтно, лЯгушачьи лапки висели  на
медных  крючках,  насаженных  на  железные  прутьЯ,  и  дергались  на  них
бесчисленное количество раз,  прежде  чем  их  увидел  ѓальвани.  …сли  не
считать громоотвода, то прошло двести пЯтьдесЯт лет  со  времен  ѓилберта,
прежде чем электричество перешло из кунсткамеры научных диковинок в  жизнь
простых людей... Ђ затем внезапно, за пЯтьдесЯт лет, прошедших между  1880
и 1930 годом, оно вытеснило паровую машину  и  стало  тЯговой  силой,  оно
вытеснило все другие формы отоплениЯ и  уничтожило  расстоЯние  с  помощью
усовершенствованного беспроволочного телефона и телефотографа...


        6

   € не менее ста лет с начала  научной  революции  человеческое  сознание
отчаЯнно сопротивлЯлось открытиЯм и изобретениЯм. ЉаждаЯ новинка пробивала
себе путь  к  практике  через  стену  скептицизма,  порой  граничившего  с
враждебностью. Ќекий  писатель,  занимавшийсЯ  этими  темами,  сообщает  о
забавном семейном разговоре, который, по  его  словам,  произошел  в  1898
году, другими словами, всего за десЯть лет до  того  времени,  как  первые
авиаторы начали уверенно покорЯть воздух. Ћн сидел за письменным столом  в
своем кабинете и беседовал со своим маленьким сыном.
   …го сын  был  очень  расстроен.  Ћн  чувствовал,  что  должен  серьезно
поговорить с отцом,  но,  будучи  добрым  маленьким  мальчиком,  не  хотел
обойтись с ним слишком сурово.
   ‚от их разговор.
   - Џапа, - сказал мальчик, переходЯ к делу. - Њожет быть, ты  не  будешь
писать всей этой чепухи про полеты? ђебЯта менЯ дразнЯт.
   - „а? - сказал его отец.
   - € старик Ѓруми... ну... директор тоже смеетсЯ надо мной. Њне  проходу
не дают.
   - Ќо ведь полеты начнутсЯ - и очень скоро.
   Њаленький мальчик был слишком хорошо воспитан,  чтобы  высказать  вслух
то, что он подумал.
   - ‚се равно, - повторил он, - лучше бы ты об этом не писал.
   - ’ы будешь летать - и много раз в своей жизни, - заверил его отец.
   Њальчик насупилсЯ с несчастным видом.
   Ћтец помедлил  в  нерешительности.  Џотом  он  открыл  Ящик  и  вытащил
нерезкий, недопроЯвленный фотографический снимок.
   - Џосмотри-ка, - сказал он.
   Њальчик подошел к нему. Ќа фотографии был виден ручей, лужайка за  ним,
несколько деревьев, а в воздухе - черный, похожий на  карандаш  предмет  с
плоскими крыльЯми по бокам. ќто было первое изображение  первого  аппарата
тЯжелее  воздуха,  которому  удалось  удержатьсЯ  над  землей  с   помощью
механической силы. ‘боку было написано: "€ летим мы ввысь, ввысь, ввысь! -
Ћт ‘.‹енгди. ‘митсоновский институт, ‚ашингтон".
   Ћтец ждал, какое впечатление произведет на сына это доказательство.
   - Ќу, что? - спросил он.
   - ќто же только модель, - ответил мальчик, подумав.
   - ‘егоднЯ модель, а завтра человек.
   Њальчик  несколько  секунд  колебалсЯ:  уважение  к  отцу  боролось   с
уважением к директору. Ќо в конце концов он стал  на  сторону  того,  кого
искренне считал средоточием всех возможных знаний.
   - Ђ вот старик Ѓруми, - объЯвил он, - только  вчера  сказал  в  классе:
"—еловек никогда не полетит". Ћн говорит, что тот, кто хоть  раз  в  жизни
стрелЯл куропаток  или  фазанов  на  лету,  никогда  не  поверит  подобной
чепухе...
   € все же этому мальчику довелось не раз перелетать через  Ђтлантический
океан, а кроме того, издать воспоминаниЯ своего отца.


        7

   ‚ последние годы девЯтнадцатого столетиЯ считалось -  чему  мы  находим
многочисленные свидетельства в литературе того  времени,  -  что  человек,
наконец успешно и к своей выгоде покорив пар,  который  ошпаривал  его,  и
электричество, которое сверкало и гремело  вокруг  него  в  небе,  добилсЯ
изумительного  и  скорее  всего  завершающего  триумфа  своего  разума   и
интеллектуального мужества. ‚ некоторых из этих книг  звучит  мотив  "Ќыне
отпущаеши".
   "‚се великие открытиЯ уже сделаны,  -  писал  „жеральд  Ѓраун  в  своем
обзоре  девЯтнадцатого  столетиЯ.  -  Ќам  остаетсЯ   лишь   разрабатывать
кое-какие детали". „ух исканиЯ все  еще  был  редкостью  в  мире;  система
образованиЯ была несовершенна, неинтересна, схоластична, и  образованность
ценилась мало, - почти никто даже в эту эпоху не отдавал себе отчета,  что
Ќаука находилась  лишь  в  самой  зачаточной  стадии  и  подлинно  великие
открытиЯ еще даже не начались.
   Ќикто, по-видимому, не  опасалсЯ  науки  и  возможностей,  которые  она
открывала. Ђ ведь  к  тому  времени  там,  где  прежде  был  лишь  десЯток
искателей, теперь их было много тысЯч, и  на  один  зонд  пытливой  мысли,
который в  тысЯча  восьмисотом  году  исследовал  то,  что  скрывалось  за
внешностью вещей и Явлений, теперь их приходилось сотни. € уже •имиЯ, чуть
ли не целый век удовлетворЯвшаЯсЯ  своими  атомами  и  молекулами,  начала
готовитьсЯ   к   следующему   гигантскому   шагу,   которому    предстоЯло
революционизировать всю жизнь человека сверху донизу.
   —тобы понЯть, насколько несовершенна была наука той  эпохи,  достаточно
напомнить историю открытиЯ состава воздуха. …го  состав  был  определен  к
концу восемнадцатого столетиЯ ѓенри  Љавендишем  -  чудаковатым  гением  и
отшельником, человеком тайны, бестелесным интеллектом. Ќасколько это  было
в его силах, он идеально разрешил свою задачу. Ћн  выделил  все  известные
составные части  воздуха  с  точностью  поистине  поразительной;  он  даже
указал, что азот может содержать какие-то примеси. •имики всего мира более
ста лет подтверждали полученные им  результаты,  его  аппарат  хранилсЯ  в
‹ондоне как бесценнаЯ реликвиЯ. Љавендиш стал, как говорили в те  времена,
"классиком", - и в то же времЯ, сколько раз ни повторЯлсЯ его эксперимент,
в азоте неизменно скрывалсЯ еще один элемент - неуловимый аргон (вместе  с
ничтожным количеством гелиЯ и следами других веществ - собственно  говорЯ,
со всеми теми данными, которые могли бы открыть  перед  химией  двадцатого
века совершенно новые пути), и каждый раз он ускользал незамеченным  между
профессорскими пальцами, повторЯвшими опыт Љавендиша.
   Ќужно ли удивлЯтьсЯ, что при таких огромных допусках  научные  открытиЯ
до самого начала  двадцатого  века  по-прежнему  оставались  скорее  цепью
счастливых случайностей, чем систематическим покорением природы?
   € все же дух исканиЯ все больше и больше распространЯлсЯ по земле. „аже
школьный учитель не мог ему помешать. …сли в девЯтнадцатом  столетии  тех,
кто жаждал познать тайны природы, была всего лишь горстка,  то  теперь,  в
первые годы двадцатого века, в …вропе,  в  ‘еверной  и  ћжной  Ђмерике,  в
џпонии, в Љитае и повсюду в мире их были уже  мириады  -  тех,  кто  сумел
преодолеть пределы интеллектуальной рутины и повседневной жизни.
   € вот настал  тысЯча  девЯтьсот  десЯтый  год  -  год,  когда  родители
•олстена,  которого   впоследствии   целое   поколение   ученых   называло
"величайшим химиком …вропы", снЯли на сезон виллу вблизи  ‘анто  „оминико,
между ”ьезоле и ”лоренцией. …му тогда было только пЯтнадцать  лет,  но  он
уже приобрел известность как  математик  и  был  одержим  Яростной  жаждой
познавать. …го особенно влекла тайна фосфоресценции, котораЯ как будто  не
имела никакой свЯзи с любыми другими  источниками  света.  ‚последствии  в
своих воспоминаниЯх •олстен рассказал, как он следил за  танцем  светлЯков
среди темных деревьев в саду виллы под теплыми бархатными небесами €талии;
как он ловил их и держал в банках, а потом,  предварительно  изучив  общую
анатомию насекомых, начал их вскрывать; и как он попробовал воздействовать
различными газами  и  температурами  на  их  свечение.  Ђ  затем  случайно
подареннаЯ ему прелестнаЯ научнаЯ  игрушка,  изобретеннаЯ  сэром  “ильЯмом
Љруксом, - игрушка, называемаЯ спинтарископом, в которой под  воздействием
частиц радиЯ светитсЯ сернистый  цинк,  -  заставила  его  задуматьсЯ  над
возможной свЯзью между этими двумЯ ЯвлениЯми. ќто была счастливаЯ мысль, и
она очень помогла ему в его исследованиЯх. €  очень  редким  и  счастливым
стечением обстоЯтельств можно считать тот факт, что эти любопытные ЯвлениЯ
привлекли внимание именно талантливого математика.


        8

   Ђ в то времЯ, когда •олстен размышлЯл над своими светлЯками во ”ьезоле,
некий профессор физики по фамилии ђафис читал в  ќдинбурге  цикл  вечерних
лекций о радии и радиоактивности. ќти лекции привлекали большое количество
слушателей. Џрофессор читал их в маленьком лектории, в  котором  с  каждым
вечером становилось все теснее. Ќа последней лекции все скамьи были битком
набиты до самого последнего рЯда,  но  даже  те,  кто  стоЯл  в  проходах,
забывали об  усталости  -  так  захватили  их  гипотезы,  которые  излагал
профессор. Ќо  особенно  заворожен  был  один  слушатель  -  круглоголовый
вихрастый молодой горец:  он  сидел,  обхватив  колени  большими  красными
лапищами, и впитывал каждое слово. ѓлаза его  сиЯли,  щеки  раскраснелись,
уши горели.
   - ’аким образом, - говорил профессор, - мы видим,  что  радий,  который
сперва представлЯлсЯ нелепым исключением, безумным  извращением,  казалось
бы, наиболее твердо установленных принципов  строениЯ  материи,  на  самом
деле обладает теми же свойствами, что и  другие  элементы.  Џросто  в  нем
бурно и Явно происходЯт процессы, которые, возможно, свойственны остальным
элементам, но протекают в них крайне  медленно  и  потому  незаметно.  ’ак
возглас одного человека выдает во мраке бесшумное дыхание множеств.  ђадий
представлЯет собой элемент, который разрушаетсЯ и  распадаетсЯ.  Ќо,  быть
может, все элементы претерпевают те же изменениЯ, только с менее  заметной
скоростью. ќто, несомненно, относитсЯ к урану, и к торию -  веществу  этой
раскаленной газовой мантии, и к актинию. џ чувствую, что мы лишь  начинаем
длинный список. € нам уже известно, что атом, который  прежде  мы  считали
мельчайшей частицей вещества,  твердой  и  непроницаемой,  неделимой  и...
безжизненной... да, безжизненной!.. на  самом  деле  ЯвлЯетсЯ  резервуаром
огромной энергии. ‚от каковы удивительные  результаты  этих  исследований.
‘овсем недавно  мы  считали  атом  тем  же,  чем  мы  считаем  кирпичи,  -
простейшим строительным материалом. €сходной формой материи, единообразной
массой безжизненного вещества. € вдруг эти кирпичи оказываютсЯ  сундуками,
сундуками с сокровищами, сундуками, полными самой могучей энергии. ‚  этой
бутылочке содержитсЯ около  пинты  окиси  урана;  другими  словами,  около
четырнадцати унций элемента урана. ‘тоит она примерно двадцать  шиллингов.
€ в этой же бутылочке, уважаемые дамы и господа, в атомах  этой  бутылочки
дремлет по меньшей мере столько же энергии, сколько мы могли бы  получить,
сжигаЯ сто шестьдесЯт тонн углЯ. Љороче говорЯ, если бы  Я  мог  мгновенно
высвободить сейчас вот тут всю эту энергию, от нас и  от  всего,  что  нас
окружает, осталась бы  пыль;  если  бы  Я  мог  обратить  эту  энергию  на
освещение нашего города, ќдинбург сиЯл бы Яркими огнЯми целую неделю. Ќо в
настоЯщее времЯ никто еще не знает,  никто  даже  не  догадываетсЯ,  каким
образом можно заставить эту горстку вещества ускорить отдачу заключенных в
ней запасов энергии. Ћна и отдает их, но  тоненькой,  тоненькой  струйкой.
“ран очень медленно  превращаетсЯ  в  радий,  радий  превращаетсЯ  в  газ,
называемый эманацией радиЯ, а это вещество - в  то,  которое  мы  называем
"радий Ђ". € этот процесс продолжаетсЯ непрерывно  с  потерей  энергии  на
каждом этапе, до тех пор, пока мы не достигнем последнего этапа,  которым,
насколько мы можем в настоЯщий момент судить, ЯвлЯетсЯ свинец. Ќо ускорить
этот процесс мы не в силах.
   - ЏонЯтно, - шептал про  себЯ  вихрастый  юноша,  и  его  красные  руки
стискивали колени, словно тиски. - ЏонЯтно. Ќу, дальше! „альше!
   Џомолчав, профессор продолжал.
   - Џочему это изменение ЯвлЯетсЯ постепенным? - спросил он. -  Џочему  в
каждую данную секунду распадаетсЯ лишь крохотнаЯ частица радиЯ? Џочему  он
выделЯет эти частицы так медленно и так точно? Џочему весь уран  разом  не
превратитсЯ в радий, а весь радий -  в  следующее  вещество?  Џочему  этот
распад идет по каплЯм?  Џочему  эти  элементы  не  распадаютсЯ  целиком?..
Џредположим, в скором времени мы найдем способ ускорить этот распад.
   ‚ихрастый  юноша  энергично  закивал.  ‘ейчас  он   услышит   чудесный,
неизбежный вывод. Ћн подтЯнул колени к самому  подбородку  и  от  волнениЯ
заерзал на сиденье.
   - Џочему бы и нет? - прошептал он. - Џочему бы и нет?
   Џрофессор поднЯл указательный палец.
   - Џодумайте, - сказал он, - какие  возможности  откроютсЯ  перед  нами,
если мы его найдем! Њы не только сможем использовать уран и торий;  мы  не
только  станем  обладателЯми  источника  энергии  настолько  могучей,  что
человек сможет унести в горсти  то  количество  вещества,  которого  будет
достаточно, чтобы  освещать  город  в  течение  года,  уничтожить  эскадру
броненосцев или питать машины гигантского пассажирского парохода  на  всем
его пути через Ђтлантический океан.  Ќо  мы,  кроме  того,  обретем  ключ,
который позволит нам наконец  ускорить  процесс  распада  во  всех  других
элементах, где он пока настолько медлителен, что даже  самые  точные  наши
инструменты не могут его уловить. ‹юбой кусочек твердой  материи  стал  бы
резервуаром  концентрированной  силы.  ‚ы  понимаете,  уважаемые  дамы   и
господа, что все это означало бы длЯ нас?
   ‚ихрастаЯ голова закивала.
   - „альше! „альше!
   - ќто означало бы такое изменение условий человеческой жизни, которое Я
могу сравнить только  с  открытием  огнЯ  -  первым  открытием,  поднЯвшим
человека над зверем. ‘ейчас радиоактивность длЯ нас абсолютно то  же,  чем
был огонь длЯ нашего предка прежде, чем он научилсЯ его добывать. ’огда он
знал огонь, как нечто непонЯтное, абсолютно не поддающеесЯ  его  контролю:
ослепительное сиЯние на гребне вулкана, краснаЯ  гибель,  пожирающаЯ  лес.
Џримерно столько же мы сейчас знаем о радиоактивности. € сейчас...  сейчас
занимаетсЯ зарЯ нового днЯ в жизни человечества. ‚ момент, критический длЯ
нашей  цивилизации,  зародившейсЯ  в  кремневых  орудиЯх  и  палочках  длЯ
добываниЯ огнЯ, именно в тот момент, когда  стало  Ясно,  что  современные
источники энергии  оказываютсЯ  недостаточными  длЯ  удовлетворениЯ  наших
постоЯнно возрастающих потребностей,  мы  внезапно  открываем  возможность
возникновениЯ абсолютно новой цивилизации. ЋказываетсЯ,  что  энергиЯ,  от
которой зависит самое наше существование и  которой  до  сих  пор  природа
снабжала нас так скудно, на  самом  деле  заперта  повсюду  вокруг  нас  в
непостижимых количествах. Џока еще мы не в силах сломать этот замок, но...
- Ћн сделал паузу и понизил голос так, что все наклонились  вперед,  боЯсь
не расслышать. - Ќо мы его сломаем!
   Ћн вновь поднЯл свой худой палец.
   - € тогда... - сказал он. - ’огда эта вечнаЯ борьба  за  существование,
эта вечнаЯ борьба за то,  чтобы  как-то  прожить  на  те  скудные  подачки
энергии, которые уделЯет нам природа, перестанет быть уделом  —еловека.  ‘
вершины нашей  цивилизации  —еловек  сделает  шаг  к  началу  цивилизации,
следующей за ней. “ менЯ не хватает слов, уважаемые дамы и господа,  чтобы
описать вам материальную судьбу человека, прозреваемую мною в  будущем.  џ
вижу преображение гигантских пустынь, вижу полюсы, освобожденные от  льда,
вижу весь мир, вновь превращенный  в  ќдем.  џ  вижу,  как  мощь  человека
достигает звезд...
   Ћн внезапно умолк, и этой  ошеломительной  паузе  мог  бы  позавидовать
любой актер или оратор.
   ‹екциЯ кончилась, слушатели несколько секунд  хранили  молчание,  потом
перевели  дух,  заговорили,  зашевелились,  поднЯлись  с  мест  и   начали
расходитьсЯ. ‚ зале  зажглись  лампы,  и  то,  что  прежде  представлЯлось
смутной массой неподвижных фигур, превратилось теперь  в  Ярко  освещенный
хаос движениЯ. Љто-то махал знакомым, кто-то пробивалсЯ к  эстраде,  чтобы
получше  рассмотреть  аппараты  лектора  и  срисовать  его  диаграммы.  Ќо
круглоголовый  вихрастый  юноша  не  хотел  так   быстро   избавитьсЯ   от
обуревавших его удивительных мыслей. Ћн хотел остатьсЯ с ними наедине.  Ћн
с какой-то Яростью проталкивалсЯ к выходу,  весь  ощетинившись,  опасаЯсь,
что кто-нибудь заговорит с  ним  и  нарушит  это  ослепительное  состоЯние
восторга.
   Ћн шел по улице, и на лице его  был  написан  экстаз,  как  у  свЯтого,
которому было дано узреть видение. “ него были очень  длинные  руки  и  до
нелепости большие ступни.
   …му нужно было остатьсЯ одному, уйти куда-нибудь, где  можно  будет  не
опасатьсЯ, что волны обыденности захлестнут его.
   Ћн поднЯлсЯ на  вершину  Љресла  Ђртура  и  долго  сидел  там,  залитый
закатным  золотом,  застыв  в  неподвижности,  и  только  губы  его  порой
шевелились, когда  он  повторЯл  про  себЯ  какую-нибудь  из  драгоценных,
запавших в его душу фраз.
   - …сли бы, - прошептал он, - если  бы  только  мы  могли  сломать  этот
замок.
   ‘олнце спускалось за дальние холмы. Ћно  уже  лишилось  своих  лучей  и
превратилось в  багрово-золотой  шар,  повисший  над  грЯдой  черных  туч,
которые должны были вскоре поглотить его.
   ћноша глубоко вздохнул, вдруг очнулсЯ от своего забытьЯ и увидел  прЯмо
перед собой красный солнечный диск. Ќесколько секунд он смотрел  на  него,
словно не понимаЯ, что это такое, а в его взглЯде поЯвлЯлось все большее и
большее  напрЯжение.  ‚  его  мозгу  возникла  мысль,  как  странное  эхо,
повторЯвшаЯ фантазию праотцов - фантазию первобытного  дикарЯ,  чьи  кости
двести тысЯч лет тому назад превратились в прах и развеЯлись без следа.
   - “, ты, дре