нных ими,  так  это
сочинителЯм комедий. „ержат их в самом  черном  теле  из-за  немалого  числа
королев,  коих  они  заставили  осквернить  супружеское   ложе,   бретонских
принцесс, которых они обесчестили, неравных  браков,  в  кои  они  заставили
вступить героев в развЯзках своих  пиес,  и  ударов  палками,  которыми  они
наградили почтенных людей в заключении своих интермедий.
     ‚прочем, замечу, что комические поэты с другими поэтами не  содержатсЯ,
ибо, поскольку ремесло их  -  строить  козни  и  плести  интриги,  место  им
отведено среди  прокуроров  и  ходатаев,  народа,  в  подобных  делах  особо
наторевшего. € порЯдок такой у нас  в  аду  повсюду  принЯт.  џвилсЯ  к  нам
намедни пушкарь  и  требовал,  чтобы  его  к  военным  поместили,  а  его  к
следователЯм трибунала сунули, поскольку они больно охочи арестанта на пушку
брать. Џортного определили к доносчикам, ибо последние хоть и ограничиваютсЯ
поклепами, но зато уж больно горазды их строчить да  подметывать  и  честным
людЯм  дела  шить.  ‘лепого,  который  захотел  было  сунутьсЯ   к   поэтам,
препроводили к одержимым разнообразными страстЯми, поскольку  эти  последние
все до единого ничего не видЯт. —еловека, уверЯвшего,  что  он  могильщик  и
покойников  хоронил,  сунули  к  пирожникам.  ’ех  же,   кто   рекомендуетсЯ
безумцами, мы отправлЯем к астрологам, а лжецами - к алхимикам. Ќекто угодил
к нам за убийства, и определено ему  было  квартировать  с  врачами.  Љупцы,
осужденные за то, что бесчестно торговали, попадают к €уде.  ‘удьи-мздоимцы,
за то что людей грабили, - в компанию к дурному разбойнику,  а  дураки  -  к
палачам, ибо людей терзают. ‚одонос, который, по его словам,  холодную  воду
продавал, был отведен к трактирщикам, а  пожаловавший  к  нам  третьего  днЯ
мошенник, что, по пословице, кота за зайца выдавал, - к корчмарЯм. ‚  общем,
как видите, у нас в аду ничего без смысла не делаетсЯ.
     - ’ы вот давеча об одержимых всЯкими страстЯми упоминал, и потому,  что
это дело кровно менЯ касаетсЯ, Я хотел бы узнать, много ли их у вас.
     - ‘ влюбленными, - ответил бес, - обстоит особенно  плохо,  потому  что
любовь всего человека захватывает, но  перво-наперво  скажу  тебе,  что  все
поголовно без ума от самих себЯ, а другие  -  те  уж  больно  деньгу  любЯт;
третьи себЯ слушают - не наслушаютсЯ; четвертые дела свои боготворЯт, а иные
ради женщин на все пойти готовы. ќтих последних не так уж много, ибо женщины
- это такой народ, что всЯкими подлостЯми, дурным обхождением и  неверностью
своей ежедневно дают мужчинам повод раскаЯтьсЯ. Љак  Я  уже  сказал,  порода
влюбленных попадаетсЯ сравнительно редко -  впрочем,  люди  эти  неплохие  и
забавные, беда только, что ад не длЯ забавы рассчитан. €ные из  них,  сгораЯ
от ревности, исполненные надежд, увитые саваном желаний, на почтовых  прЯмым
трактом поспешают в ад, а потом сами никак не могут взЯть в толк, как, когда
и каким образом это с ними случилось. …сть у нас исхолопившиесЯ  влюбленные,
все увешанные лентами от своих дам, эти  вот  на  вздохи  изошли;  другие  -
косматые, как кометы, -  таскают  на  себе  локоны  своих  любезных;  третьи
поддерживают в себе пламЯ любовными записками, которые они получают, и таким
образом какие-нибудь двадцать лет экономЯт  в  хозЯйстве  на  дровах.  ‘тоит
полюбоватьсЯ на вздыхателей по монахинЯм - у этих всегда рот разинут и  руки
вперед протЯнуты, осуждены они только за покушение с  негодными  средствами;
люди эти - посмешище длЯ всех прочих, пальцы они то  просовывают  в  оконные
решетки,  то  судорожно  отдергивают,  длЯ  них  все  времЯ  вот-вот  должен
наступить миг блаженства, но миг этот так никогда и не наступает, только  за
ними и остаетсЯ славы - что  они  были  претендентами  на  роль  Ђнтихриста.
Ћдного с ними полЯ Ягода те, кто имел влечение к невинным юницам  и  осужден
был, как €уда, за поцелуй. ќти всю жизнь  прицеливаютсЯ,  но  раскрыть  свои
желаниЯ их страх берет. ‡а ними в подземной  тюрьме  содержатсЯ  прелюбодеи;
последним на земле жилось куда веселее, чем тут; ибо там  не  они  содержали
кобылу, на которой ездили.
     - ‚се это народ, - заметил Я, - у  кого  и  любезности,  и  оскорблениЯ
отдают одним и тем же.
     - ‚низу  в  очень  грЯзном  помещении,  наполненном  всЯкими  отбросами
скотобойни (Я имею в виду  рога),  находЯтсЯ  те,  кого  мы  здесь  величали
рогоносцами: это люди, которые и в аду не терЯют  терпениЯ,  ибо  того,  кто
выдержал искус дурной жены, ничто уже вывести из себЯ не сможет. …ще  дальше
помещаютсЯ те, кто влюблЯетсЯ в старух. ќтих чудовищ мы держим закованными в
цепЯх, ибо, когда у нас под боком находЯтсЯ люди со столь дурным вкусом, мы,
черти, уже не уверены в своей безопасности. Ќе  будь  они  в  кандалах,  сам
‚аравва трепетал бы за свое очко. „аже такими, каковы мы есть, мы кажемсЯ им
красавцами - кровь с молоком. Џервое, что с такими грешниками предпринимают,
- это осуждают любострастие их и орудие оного на вечное заточение. Ќо хватит
о них, Я хочу вам сказать, сколь огорчены  мы  тем,  что  вы  нас  какими-то
чудищами изображаете, приписываете нам когти, хоть мы  и  не  хищные  птицы,
хвосты - хоть есть черти и куцые; рога - хоть мы и холостЯки, и  безобразные
бороды - хотЯ многие из нас могли бы сойти за  отшельников  и  коррехидоров.
€справьте это, ибо не так уже давно побывал у нас €ероним Ѓосх и на  вопрос,
почему он изобразил нас в своих видениЯх  такими  страшилами,  ответил,  что
никогда не думал, что черти существуют на самом деле. „ругое, что нас  очень
задевает, это то, что вы постоЯнно говорите: "‘мотрите-ка, ну и дьЯвол  этот
портной" или "‘ущий черт этот портнЯжка!" Љ портным нас  приравнивать,  нас,
когда мы на дрова в аду их пускаем, да и к себе принимаем, только  если  они
нас об этом как следует попросЯт, потому что на меньше, чем на  пЯть  сотен,
мы расписок не даем, чтобы не создавать дурного прецедента,  ибо  потом  они
еще могут выдвинуть претензии на законное владение в аду, quoniam consuetude
est altera lex {Џоелику обычай есть тоже закон (лаг.).}. Ђ чем они, по сути,
владеют? €скусством обкрадывать  и  жизнь  людЯм  отравлЯть.  ‚от  они  и  в
претензии на нас, что мы им настежь дверей не  распахиваем,  как  будто  они
свои люди. ЋпЯть же мы в обиде, что самые что ни на  есть  поганые  вещи  вы
всегда отправлЯете к черту, и стоит вам только малость осерчать,  как  сразу
слышно: "—ерт тебЯ побери!". €мейте в виду, что больше людей отправлЯетсЯ  к
черту по собственному почину, нежели нашими усилиЯми, ибо брать иных выходит
себе дороже. ‚от, например, вы направлЯете к черту какого-нибудь  итальЯнца,
а черт и слышать о нем не хочет, ибо иной  итальЯнец  самого  черта  забрать
способен. € примите в соображение еще то, что чаще всего вы  шлете  к  черту
то, что у него уже есть, чем мы сами богаты.
     - Џослушай, а водЯтсЯ у вас в аду короли?
     Ћн удовлетворил мое любопытство, сказав:
     - “ нас в аду очковых карт нет, одни только  фигуры.  €  важных  персон
этих у нас  превеликое  число,  ибо  могущество,  свобода  делать  все,  что
заблагорассудитсЯ, и привычка властвовать изгнала из  них  все  добродетели,
между тем как пороки их дошли до крайних пределов. ЋпЯть же из-за того,  что
вассалы их оказывают им высшие почести, словно  божествам,  они  проникаютсЯ
желанием стать чуть пониже богов и казатьсЯ ими. ‘пособов загубить свою душу
у них множество, и множество людей им в этом содействует.  Ћдин  губит  себЯ
жестокостью и, убиваЯ и уничтожаЯ своих, превращаетсЯ в  своих  владениЯх  в
некую венчанную пороками косу или во что-то вроде королевской  чумы.  „ругие
погибают от алчности, превращаЯ из-за непомерных налогов города свои и  веси
в амбары, кои не благополучие приносЯт стране, а разорение. €ные попадают  в
ад из-за третьих лиц, положившись на бесчестных министров  и  осуждаЯ  себЯ,
так сказать, по доверенности. ЏриЯтно  видеть,  как  они  мучаютсЯ,  ибо  по
непривычке к труду всЯкое усилие становитсЯ им тЯгостным вдвойне.  ’олько  и
есть одно хорошее в королЯх, это то,  что  они,  как  персоны  значительные,
никогда  не  приходЯт  одни,  а  длЯ  пущей  важности  с  двумЯ  или   тремЯ
приближенными, причем порой вместо королевской мантии волочат за  собой  все
свое государство,  ибо  подданные  их  берут  с  них  пример,  хотЯ  ремесло
приближенного или королЯ  не  столь  уже  завидно,  более  всего  напоминает
епитимью и скорее в тЯгость, чем в радость, ибо нет ничего на свете, чему бы
так докучали, как слуху королЯ или приближенного, поскольку не миновать  ему
ни жалоб, ни низкого искательства просителей. Џо правде говорЯ, за муки  эти
справедливо было бы давать им отдохнуть. ‚ заключение должен  добавить,  что
многие короли отправлЯютсЯ в ад по  королевскому  тракту,  тогда  как  купцы
попадают туда дорогой серебра.
     - ‘ чего это ты привЯзалсЯ теперь к купцам? - спросил Љалабрес.
     - Љупцы - такое кушанье, - ответил бес, - которым  мы  сыты  по  горло,
дело даже до рвоты доходит. Ђ валЯт они к  нам  тысЯчами,  обрекаЯ  себЯ  на
вечные муки посредством  кастильского  диалекта  и  цифири,  и  щедрее  всех
снабжают ими нас Ѓезансон и ЏьЯченца, больше даже, чем Њагомет. „а будет вам
известно, что длЯ €спании ростовщичество иноземцев весьма серьезно  угрожает
миллионам, прибывающим из Ќового ‘вета, и что  стволы  перьев,  которыми  ее
жители подписывают свои долговые  обЯзательства,  -  все  равно  что  стволы
орудий, направленных  на  их  кошельки.  Ќет  кораблЯ,  груженного  золотом,
которого не протаранило бы перо любителей подписывать заемные письма, и  нет
шквала опаснее длЯ его  груза,  чем  вихрь  наслаждений,  которым  предаютсЯ
испанцы. „ело дошло до того, что  подозрительным  стало  у  нас  даже  слово
asientos, которое значит и "зады", и "долговые обЯзательства", так что порой
в аду мы не можем взЯть в толк, о ком идет речь - о  купцах  или  о  тетках.
Ћдин из этих молодчиков, обратив как-то внимание на то, сколько  тратитсЯ  в
аду дров, задумал выхлопотать себе право на исключительное снабжение  огнем,
другой вздумал взЯть подрЯд на производство адских казней, полагаЯ, что  это
может дать ему изрЯдный доход. ‚се они у нас сидЯт в одном месте с  судьЯми,
которые на земле допустили такие безобразиЯ.
     - ’ак, значит, и судьи у вас здесь сидЯт?
     - Ђ как же! - воскликнул дух. - ‘удьи - это наши фазаны,  наше  лакомое
блюдо и то семЯ, которое приносит нам, чертЯм, самый великий урожай и  самую
обильную  жатву,  ибо  на  каждого  посеЯнного  судью  мы   собираем   шесть
прокуроров, двух референтов, шесть ходатаев, четырех писцов, пЯть стрЯпчих и
пЯть тысЯч негоциантов - и это каждый день! €з  каждого  писца  мы  получаем
двадцать  полицейских  чиновников,  из  каждого  полицейского  чиновника   -
тридцать альгуасилов; из каждого альгуасила - десЯть шпиков, а если  год  на
жуликов урожайный, то и в аду не найдетсЯ вместилища,  куда  можно  было  бы
сложить все, плоды дурного правосудиЯ.
     -  ’ы  что  этим  хочешь  сказать,  богомерзкий?  —то   не   существует
справедливости на земле и что нет управы на служителей правосудиЯ?
     - Љак это нет справедливости! - воскликнул бес. - ђазве ты не слышал об
Ђстрее, котораЯ и есть справедливость, и о том, как  ей  пришлось  бежать  с
земли и искать прибежища на небе? Ќу, так если ты об этом не знаешь, Я  тебе
с удовольствием расскажу. џвились некогда на землю €стина  и  ‘праведливость
искать, где бы поселитьсЯ. €стина не находила себе нигде приюта из-за  своей
наготы, а ‘праведливость - из-за своей суровости. „олгое  времЯ  проблуждали
они таким образом, пока €стина, впав в крайнюю нужду, не  сошлась  с  немым.
‘праведливость бродила неприкаЯннаЯ по земле, взываЯ ко всем о  помощи,  но,
видЯ, что ее ни в грош не  ставЯт  и  только  пользуютсЯ  ее  именем,  чтобы
угнетать людей, решила скрытьсЯ на небо. Ѓежала  она  из  столиц  и  больших
городов и отправилась в селениЯ к крестьЯнам, где в течение нескольких  дней
под прикрытием своей бедности прогостила у ЏростодушиЯ, пока  ‡локозненность
не выслала требованиЯ ее задержать. …й удалось скрытьсЯ, и потом она  ходила
от дома к дому, умолЯЯ ее приютить. ‚се первым долгом  спрашивали,  кто  она
такаЯ, и она, по неспособности лгать, признавалась: "‘праведливость".  Ћтвет
ей всюду был один: "‘праведливость? Ќам в хозЯйстве ты ни к чему.  €ди-ка  к
соседЯм". ’ак ей и не удалось обосноватьсЯ, поднЯлась она на  небо,  и  все,
что от нее осталось, - это след от ее ног. ‹юди, видевшие его, окрестили его
Џравосудием, и так в €спании называют некие жезлы, которые,  за  исключением
крестов на них, преотлично здесь горЯт, а правосудиЯ  на  земле  всего-то  и
осталось,  что  название  этих  жезлов  да  тех,   кто   их   носит.   Џотом
‘праведливость вернулась на землю в образе •риста, но  люди  осудили  ее  на
смерть, ибо у многих жезл правосудиЯ отнимает больше, нежели может  накрасть
вор со всеми своими подобранными ключами, отмычками и  лестницами.  Ћбратите
внимание, что сделала с человеком алчность. ‚се  части  его  тела,  все  его
чувства и способности, дарованные ему богом, одни - длЯ того, чтобы жить,  а
другие - длЯ того, чтобы жить хорошо, она  обратила  в  орудие  хищениЯ.  Ќе
лишает ли девушку  чести  страсть  ее  любовника?  Ќе  обкрадывает  ли  нас,
пользуЯсь своими знаниЯми, адвокат, криво  и  превратно  толкуЯ  закон?  €ли
актер, отнимающий у нас времЯ с помощью памЯти? —тобы обокрасть нас,  любовь
пускает в ход глаза, остроумие - речь, силач - руки (ибо не боитсЯ того, кто
не имеет их одинаковой с ним  силы),  бретер  -  правую  кисть,  музыкант  -
пальцы, цыган и карманник - ногти, или,  вернее,  когти,  астролог  -  небо.
‹екарь выкачивает из нас деньги, пугаЯ смертью, аптекарь - обещаЯ  здоровье.
‚ конце концов, каждый крадет, пользуЯсь какой-либо своей  способностью  или
тела. € лишь один альгуасил крадет всем, что у него  есть,  ибо  выслеживает
глазами, преследует ногами, хватает руками и свидетельствует Языком. € такаЯ
чума эти альгуасилы, что спаси свЯтаЯ римско-католическаЯ церковь и  убереги
от них и от нас несчастных человеков!
     - “дивлЯюсь, что, говорЯ о ворах, ты не вспомнил о женщинах, -  заметил
Я, - ибо вор того не унесет мешком, что баба растрЯсет  рукавом,  и  недаром
говорЯт, что бабьи умы разорЯют домы.
     - Ќе говори мне о них, - отозвалсЯ бес. - Ћни надоели нам хуже  горькой
редьки и извели вконец. €мей мы их поменьше в аду, не так уж  плохо  бы  нам
жилось. Њногое бы мы дали, чтобы ад овдовел. € поскольку существуют интриги,
а они, с тех пор как умерла волшебница Њедуза, ничем другим не занимаютсЯ, Я
все боюсь, что сыщетсЯ такаЯ, что пожелает с кем-нибудь из нас потЯгатьсЯ  и
даст ему сотню очков вперед. ‚прочем, у этих баб все же есть  одна  приЯтнаЯ
особенность, благодарЯ которой еще можно иметь с ними дело: они отчаЯлись, а
поэтому ничего от нас не требуют.
     - Ђ скажи, каких больше попадает к вам, дурных или пригожих?
     - „урных, - ответил он не задумываЯсь, - в шесть раз больше. ‚ы знаете,
что достаточно совершить грех, чтобы его возненавидеть, а  красивые  находЯт
стольких  готовых  удовлетворить  их  похоть,  что   скоро   пресыщаютсЯ   и
раскаиваютсЯ; безобразные же, не найдЯ никого, склонного пойти им навстречу,
попадают к нам изголодавшиесЯ и продолжают  приставать  к  мужчинам  и  тут,
движимые тем же желанием насытитьсЯ. ‘ тех пор как в ход пошли кареглазые  с
орлиными носами, ад кишит русыми и румЯными, а больше всего  старухами,  ибо
они, упрЯмо завидуЯ молоденьким, во множестве издыхают, рыча  от  бешенства.
Ќамедни забрал Я одну семидесЯтилетнюю, котораЯ питалась  ароматной  глиной,
занималась упражнениЯми, чтобы оградить себЯ от запоров, и жаловалась на то,
что у нее болЯт коренные зубы,  дабы  подумали,  что  они  у  нее  есть.  €,
несмотрЯ на то, что виски  ее  были  покрыты  саваном  седых  волос,  а  лоб
изборожден морщинами, она взвизгивала при виде мышей и всЯчески  фуфырилась,
думаЯ этим нам угодить. —тобы помучить ее, мы поместили ее  вместе  с  одним
красавчиком, из тех, кто носит белые  башмаки  и  идет  в  ад  на  цыпочках,
осведомившись, сухо ли там и нет ли грЯзи.
     - ‚се это Я одобрЯю, - сказал Я, - но хотел бы еще знать,  много  ли  в
аду беднЯков.
     - Ђ кто это такие?
     - ’е, у кого нет ничего, чем владеют люди.
     - Ќе болтай ерунды, -  воскликнул  дьЯвол,  -  ведь  если  людей  губит
мирское, а у этих ничего нет, как могут они быть осуждены? ‚ книгах у нас ни
один не значитсЯ, и не удивлЯйсЯ этому: поскольку ни  черта  у  беднЯков  не
бывает, мы и оставлЯем их в покое. ‚прочем, иной раз вы сами по отношению  к
ближним хуже чертей оказываетесь. ђазве сыщутсЯ где такие исчадиЯ  ада,  как
льстец, как завистник, как ложный друг  или  человек,  способный  соблазнить
тебЯ на дурное? ‚сего этого у беднЯка не  бывает,  ибо  ему  не  льстЯт,  не
завидуют, друзей у него нет ни плохих, ни хороших и никто с ним водитьсЯ  не
хочет. ‚от такие действительно живут правильно и умирают  праведно.  Љто  из
вас способен ценить времЯ и понЯть, сколько стоит день, знаЯ,  что  все  то,
что прошло, стало достоЯнием смерти,  правильно  распорЯжатьсЯ  настоЯщим  и
предвидеть будущее, как он?
     - …сли дьЯвол пустилсЯ проповеди читать, почитай, конец миру пришел!  -
воскликнул Љалабрес, - Ќо скажи мне, если ты, дьЯвол, ЯвлЯешьсЯ  отцом  лжи,
как можешь ты говорить вещи, способные даже камни обратить в веру истинную?
     - Љак? Ђ длЯ того, чтобы  вам  напакостить  и  лишить  вас  возможности
заЯвить, что никто вам наставлений не читал. ђазве Я не вижу, что у  вас  на
глазах не слезы раскаЯниЯ, а всего лишь слезы огорчениЯ,  да  и  большей  их
частью вы обЯзаны греху, который вас пресытил и утомил, а не совести  вашей,
ненавидЯщей грех, как зло.
     - ‚се ты врешь, - воскликнул Љалабрес, - и сейчас есть много  свЯтых  и
праведников. ’еперь Я вижу, что все, что ты наговорил, сплошнаЯ брехнЯ, и  в
муках изыдешь ты сегоднЯ из этого человека.
     ’ут он снова взЯлсЯ за свои заклинаниЯ, и,  как  Я  его  ни  упрашивал,
заставил беса умолкнуть. Ќо если черт сам по себе нехорош, то немой  черт  -
еще того хуже.
     Џрочтите, ваша милость, эти мысли с любопытством и вниманием,  и  пусть
вас не смущает то,  из  чьих  уст  они  исходЯт,  ибо  даже  €роду  довелось
пророчить, и из пасти каменной змеи исходит в фонтанах  чистаЯ  струЯ  воды;
встречаетсЯ мед и в челюсти львиной,  и,  говорит  псалмопевец,  -  спасение
приходит к нам от недругов наших и из рук тех, кто нас ненавидит.


        ‘ЋЌ Ћ Џђ…€‘ЏЋ„Ќ…‰     

     Џеревод €. ‹ихачева

     <I>Џослание другу

     Џосылаю вашей милости это рассужденъе, третье  после  "‘на  о  ‘трашном
суде" и "Ѓесноватого алъгуасила",  на  каковое,  могу  сказать,  истратил  Я
слабые силы своего разума, не знаю, с удачей ли. „а  будет  угодно  господу,
если уж труд мой не заслужил похвалы,  чтобы  хоть  намерение  мое  снискало
какую-то признательность;  тогда  получу  Я  хоть  какую-то  награду,  столь
нещедро даруемую людьми; ибо Я  не  столь  высокого  о  себе  мнениЯ,  чтобы
тщеславитьсЯ тем, что у менЯ есть завистники: ведь сыщись у менЯ таковые,  Я
был бы - себе во славу - вознагражден тем, что заслужил их зависть. ‚ы, ваша
милость, у себЯ в ‘арагосе предайте гласности мое писание, удостоив того  же
приема, что и прочие, а Я тем временем, пребываЯ здесь, школю свое  терпение
злоехидными кле-ветами, которыми встречают мои творениЯ при их  рождении  на
свет - а может, это всего лишь выкидыши? - мои  злопыхатели.  Џошли  господь
вашей милости мир и здравие.

                                    Џисано во ”ресно, маЯ 3-го днЯ 1608 года
                                               „он ”рансиско Љеведо ‚ильегас</I>

     Џредуведомление неблагодарному и безвестному читателю

     ‘толь  ты  злонравен,  что  хоть  и  величал  Я  тебЯ  в  прочих  речах
благочестивым, благосклонным и благодетельным, но тем не  отвратил  от  себЯ
твоих преследований  и,  не  питаЯ  более  надежд,  хочу  говорить  с  тобою
начистоту. Ќа этот раз речь пойдет о преисподней; не чести  менЯ  злоречивым
за то, что Я худо отзываюсь об ее обитателЯх, ибо  в  преисподней  не  может
быть никого из людей хороших.  Љоли  покажетсЯ  тебе  длинно,  все  в  твоей
власти: побудь в преисподней сколько захочешь и помалкивай.  Ђ  коли  что-то
тебе не по вкусу, либо промолчи, если ты милосерд, либо исправь, если  учен;
ибо человеку простительно заблуждатьсЯ, но без толку блуждать - удел  скотов
и рабов. Љоли покажетсЯ тебе темным мое писание - вспомни, что в преисподней
- светло от века не было; коли покажетсЯ грустным и унылым -  Я  смешить  не
бралсЯ. Џрошу тебЯ лишь об одном, мой читатель, и заклинаю всеми  прологами:
не  извращай  смысла  и  не  оскорблЯй  злонамеренно  моего  усердиЯ.   €бо,
во-первых, храню Я почтение к  человекам  и  порицаю  лишь  пороки;  осуждаю
нерадивость и злоупотреблениЯ должностных лиц, не посЯгаЯ на незапЯтнанность
должностей; и, в конце концов, коли придетсЯ тебе речь  по  вкусу,  ты  себЯ
потешишь, а коли нет - несущественно, ибо мне ни от  тебЯ,  ни  от  нее  нет
никакого проку.
     џ, что во сне о ‘трашном суде увидел  великое  множество  вещей,  а  от
бесноватого альгуасила услышал Љое-что о том, чего не видел, прекрасно знаЯ,
что большинство снов лишь обман воображениЯ и праздное мечтание,  да  и  что
черт никогда  правды  не  скажет,  поскольку  с  достоверностью  иных  вещей
попросту не знает, поелику  они-то  как  раз  и  скрыты  от  нас  всевышним,
руководимый своим ангелом-хранителем, увидел  то,  о  чем  пойдет  речь,  по
особой милости провидениЯ, кое  Явило  мне  сие  зрелище,  дабы  устрашением
привлечь менЯ к миру и покою истинным.
     ЋказалсЯ  Я  в  некоей  местности,  созданной  природой  длЯ  приЯтного
отдохновениЯ, и где красота чаровала взор без всЯкого коварства  (безмолвные
услады, не извлекающие эха  из  души  человеческой),  где  ручейки  лепетали
промеж  камешков,  а  деревьЯ  перешептывались  своими  кронами  -  впрочем,
возможно, то щебетала птичка, но не знаю только, состЯзаЯсь  с  ручейками  в
нежнозвучии или  стараЯсь  таким  образом  отблагодарить  их  за  сладостное
сопровождение.
     € если Я не нашел успокоениЯ ни в чем менЯ здесь окружавшем,  вы  легко
заключите из того, сколь неугомонны желаниЯ человеческие.
     џ напрЯгал зрение, дабы разглЯдеть какую-либо дорогу, на которой Я  мог
бы обрести  спутника,  и  увидел  (вещь,  достойнаЯ  удивлениЯ)  две  тропы,
начинавшиесЯ в одном и том же месте, из коих  одна  как  бы  спешила  скорее
отделитьсЯ от другой.
     ‹ежавшаЯ по  правую  руку  от  менЯ  была  столь  узка,  что  уже  быть
невозможно, и, поскольку почти никто по ней  не  ступал,  заросла  терниЯми,
усеЯна была ,каменьЯми и изрезана рытвинами. ЌесмотрЯ на это, Я увидел,  что
несколько человек пытаютсЯ следовать по ней, но так как шли они босы и наги,
то одни оставлЯли в пути свою кожу,  другие  -  руки,  третьи  -  голову,  а
четвертые - ноги; все были желты и измождены. Ќо при этом никто  из  них  не
оборачивалсЯ назад, а все  глЯдели  прЯмо  перед  собой.  Џредположить,  что
кто-либо смог бы проехать по этой дороге верхом, было смеха достойно.
     ‚ самом деле, когда Я задал этот вопрос одному страннику, тот ответил:
     - Ђпостол Џавел бросил конЯ, чтобы сделать первый шаг по этому пути.
     €, взглЯнув на тропу, Я убедилсЯ, что  на  ней  действительно  не  было
следов чьих-либо копыт.
     „иковинное это было дело: дорога, на которой не  запечатлелсЯ  след  ни
одного колеса, и лишь стопа человеческаЯ  оставила  о  себе  слабую  памЯть.
“дивленный этим, Я спросил одного нищего, присевшего, чтобы  перевести  дух,
встречаютсЯ ли на ней в местах остановок  какие-либо  корчмы  или  постоЯлые
дворы.
     Ќа это он мне ответил:
     - Љак могли бы, сударь, попастьсЯ вам здесь корчмы или постоЯлые дворы,
если стезЯ эта - стезЯ добродетели? Ќа  нашем  жизненном  пути  родитьсЯ,  -
продолжал он, - это значит собратьсЯ в дорогу; жить - это следовать по  этой
дороге; корчма не что иное, как  суета  мирскаЯ,  и  от  нее  один  короткий
переход ведет либо к мукам, либо к блаженству.
     ‘ этими словами он поднЯлсЯ и на прощание произнес:
     - ‡найте, что на стезе добродетели всЯкаЯ  остановка  -  лишь  празднаЯ
трата времени, а отвечать на расспросы встречных опасно, если вопрошают  вас
лишь из любопытства, а не длЯ спасениЯ души.
     € пошел дальше, цеплЯЯсь  о  колючки,  спотыкаЯсь  и  глубоко  вздыхаЯ.
‘лезы, наполнЯвшие его глаза, казалось, способны были размЯгчить  камни  под
стопами его, а упав на тернии, лишить их шипов.
     - Ђ ну его совсем! - пробормотал Я  сквозь  зубы.  -  ‚идно,  и  впрЯмь
тернист этот путь, если следующие по нему стали столь сухи  и  неприветливы.
Ѓольно он мне нужен!
     џ сделал шаг назад и сошел с пути добродетели, но вовсе покинуть его не
намеревалсЯ, сколь бы часто ни уклонЯлсЯ от него и ни отдыхал.
     џ повернул налево и увидел весьма  внушительное  зрелище  -  по  дороге
двигалось множество щегольских повозок и карет, в которых сидели все те, кто
воплощал собою земное благополучие. ‘колько было здесь холеных  лиц,  пышных
нарЯдов, ливрей, породистых коней, черных епанчей и разодетых кавалеров!
     ‚сю жизнь Я только и слышал: "‘кажи мне, с кем ты водишьсЯ, и Я  скажу,
кто ты", и решил присоединитьсЯ к этому нарЯдному обществу.  џ  уже  вступил
было на дорогу слева, но неожиданно поскользнулсЯ, точно на льду,  и  угодил
именно туда, куда стремилсЯ: тут было все - и танцы, и ликование, и игры,  и
бражничанье, чего про другую дорогу никак  нельзЯ  было  сказать,  ибо  там,
ввиду отсутствиЯ портных, все шли либо нагие,  либо  в  лохмотьЯх,  а  здесь
преизобиловали ювелиры и  вообще  торговцы  всЯкими  булавками  да  лентами.
Љорчмы тут попадались на каждом шагу, а трактирам и счету не было.
     ‚ыразить не смогу, как рад Я  был,  что  оказалсЯ  в  самом  порЯдочном
обществе, хоть движение по этой дороге и было несколько  затруднено,  причем
не столько из-за мулов лекарей, сколько из-за бород стрЯпчих, ибо количество
их, шествующих перед кучкой судей, было просто устрашающим.  ќто  отнюдь  не
значит, что малочисленнее был батальон  лекарей,  коих  новейшие  острословы
окрестили "отравителЯми с научной степенью", ибо известно, что изучают они в
университетах преимущественно Яды.
     ЊенЯ весьма успокоило то, что был Я в большой компании,  что  все  люди
эти были веселы и что обе дороги не были отрезаны одна от другой:  люди  все
времЯ сворачивали с того пути на наш и с нашего на тот.
     Љое-кто падал, потому что не мог держатьсЯ на ногах.  Џрезабавно  было,
между прочим, видеть, как растЯнулсЯ на.  земле  целый  выводок  кабатчиков,
поскользнувшись на слезах, которые кто-то  пролил  на  дороге,  а  поскольку
слезы эти были не чем иным, как водой, то они неминуемо должны были  на  ней
поскользнутьсЯ. Ћни попадали друг на дружку и таким образом  перерезали  нам
путь. „орогой мы насмехались над теми, кто, изнемогаЯ, упорно продвигалсЯ по
другой стезе. Љак мы их только не обзывали -  и  самым  последним  на  свете
дерьмом, и отбросами человечества!
     Ћдни  затыкали  себе  уши  и  продолжали  идти  вперед;  те   же,   кто
останавливалсЯ и  прислушивалсЯ,  оглушенные  криками,  а  то  и  убежденные
доводами или устыженные насмешками, сдавались и спускались к ним.
     Џо одной тропе шло большое число людей, очень похожих  на  праведников.
€здали можно было  подумать,  что  они  идут  с  ними  вместе,  но  когда  Я
приблизилсЯ, мне стало Ясно, что ступают они по  одному  пути  с  нами.  Њне
сказали, что это лицемеры, народ, длЯ которого целомудрие, покаЯние, пост  и
умерщвление плоти, кои длЯ всЯкого  другого  Явились  бы  залогом  спасениЯ,
оказываютсЯ лишь послушничеством ада.
     ‡а ними шло множество женщин, то и дело прикладывавшихсЯ к их  одеждам,
ибо по части поцелуев порода эта еще чище €уды  будет;  тот,  пусть  даже  с
предательскими целЯми,  по  крайней  мере  облобызал  лик  праведника,  сына
божьего и бога истинного, а эти целуют одежду людей, кои сами от  €уды  мало
чем отличаютсЯ.
     Џриписал Я это не столько набожности, сколько страсти целовать.  „ругие
отрывали у них куски от плащей, ибо им они казались  свЯтыней,  причем  иные
при этом столь усердствовали, что можно было заподозрить их скорее в желании
обнажить предмет своего поклонениЯ и увидеть  его  голым,  нежели  объЯснить
глубоким убеждением,  что  деЯниЯ  человека  этого  свЯты.  ’ретьи  в  своих
молитвах призывали их покровительство, и было это ‚се равно что прибегать  к
поручительству третьего лица длЯ того, чтобы предатьсЯ сатане.
     Њне довелось услышать,  как  некоторые  просили  ниспослать  им  детей.
Џодозреваю, что муж, терпеливо  сносЯщий,  чтобы  жена  его  просила  чужого
мужчину даровать ей детей, готов принЯть их с распростертыми объЯтиЯми, буде
они народЯтсЯ. ѓоворю Я все это к тому, что женщины, имеЯ перед всевышним  в
лице свЯтого Џетра, €оанна, Ђвгустина, „оминика, ”ранциска и  других  вполне
надежных заступников и ходатаев, тем не менее предпочитают  отдаватьсЯ  этим
жуликам, торгующим своим смирением, и считают, что снование между  гостиными
и переход от одного стола к другому обеспечит им царство небесное.
     ‚ конце концов Я понЯл, что люди эти  скрывают  от  нас  свое  истинное
лицо, дабы успешнее ввести нас в обман, но длЯ  очей  предвечного,  открытых
всему и способных разглЯдеть сокровеннейшие тайны в самых  темных  закоулках
души, личина их бесполезна. € хотЯ имеетсЯ много добрых духов, к которым  мы
должны обращатьсЯ, дабы они предстательствовали за нас перед господом и  его
свЯтыми, но они ничего не имеют общего  с  этими  людьми,  у  которых  плеть
бросаетсЯ в глаза прежде, нежели лицо, и которые  в  рукоплесканиЯх  народов
находЯт пищу длЯ  самодовольства  и  удовлетворениЯ  своего  честолюбиЯ,  а,
твердЯ, что они недостойнейшие люди, величайшие грешники  -  наихудшее,  что
есть на земле, и называЯ себЯ ослами, используют истину длЯ  обмана,  уверЯЯ
нас в том, в чем сами не убеждены, и кончают тем, что становЯтсЯ  настоЯщими
лицемерами.
     ’олько эти одни шли поодаль; про  них  говорили,  что  они  несмышленее
мавров и неотесаннее варваров и Язычников, ибо те хоть ничего не  слышали  о
жизни вечной и ее не заслужили, по крайней мере не - остались  чужды  земной
жизни и вкусили ее сполна, между тем как лицемеры ни той, ни другой не видЯт
и не наслаждаютсЯ ею, ибо в этой терзают себЯ сами, а  в  грЯдущей  терзаемы
будут другими, так что правильно говорЯт о них, что  ада  они  добиваютсЯ  в
муках.
     ‚се мы шли, злословЯ друг про друга, богатые за богатством,  бедные  же
за богатыми, вымаливаЯ у них то, чего лишил их господь: одним и тем же путем
идут и умные, не "пожелавшие, чтобы их вели другие, и глупцы, торопЯщиесЯ по
этой дорожке, ибо не могут уразуметь намерений тех, кто их ведет.
     Ђльгуасилы  тЯнули  за  собой  негоциантов,  всевозможные   страсти   -
сбившихсЯ с пути альгуасилов, между тем как короли, надменные и  тщеславные,
увлекали   по   своему   пути   целые   государства.   —асто    видели    мы
свЯщеннослужителей и богословов. Џопались мне на глаза и  несколько  солдат,
но немного, ибо по  другой  тропе  благодарЯ  отпущению  грехов  и  небесной
милости  шествовало   их   стройными   рЯдами,   заслуженно   торжествующих,
бесчисленное множество. ’е немногие, что шли с нами,  произноси  в  бою  они
столь же усердно имЯ господне, как  они  употреблЯли  его  в  ругательствах,
достигли бы великой славы.
     „ва хвастуна  из  этих  солдат  шли  сильно  ободранные,  ибо  у  таких
проходимцев, живущих на всЯкие злодейства, следы ударов несет только одежда,
а тела остаютсЯ невредимыми. Ћни шли,  пересказываЯ  друг  другу  опасности,
которые им пришлось испытать, а также  все,  чего  только  они  в  жизни  не
натворили (натворить-то они, пожалуй, всЯкое могут, а вот дело делать  -  не
великие они охотники). Њы ничему этому не верили, полагаЯ, что они  врут.  €
лишь когда один из них, чтобы  Ярче  выставить  свои  заслуги,  обратилсЯ  к
другому со словами: "„а что говорить, товарищ! ‚ переделки мы  попадали  еще
какие, и  хлебнуть  кое-чего  нам  пришлось  не  раз",  это  показалось  мне
правдоподобным, ибо рой мошек, вившийсЯ вкруг  их  уст,  жадно  впитываЯ  их
дыхание,  недвусмысленно  свидетельствовал  об  изрЯдном  количестве   вина,
которое они в себЯ пропустили.
     Ќа этих немногих с видимым сожалением взирали  многие  военачальники  и
генералы, следовавшие по правой дороге. џ услышал, как один  из  них  сказал
другому:
     - ‚идеть не могу, как  эти  ослепленные  люди  всюду  таскают  с  собой
жестЯные трубки, набитые никому не нужными бумагами. ќй вы, служивые!  Љакие
же вы храбрецы? Ѓросить эту дорогу из страха перед трудностЯми? €дите к нам,
ибо здесь мы уверились в том, что венчают  славой  лишь  тех,  кто  сражалсЯ
по-настоЯщему.  Љакой  напрасной  надеждой  вы  обольщаетесь,  верЯ  посулам
королей? Ќе так-то приЯтно, продавши  душу  свою  какому-нибудь  властелину,
слышать грозный окрик: "“бей или умри!" Џодавите в себе  жажду  наживы,  ибо
доблестного мужа побуждает единаЯ токмо добродетель, а не  награды,  и  тот,
кому не довлеет она и кто по стезе доблести следует  лишь  ради  выгоды  или
милостей,  тот,  говорю  Я,  скорее  уподоблЯетсЯ   торгашу,   нежели   мужу
праведному, поелику доброе он творит из корысти благ преходЯщих. Ђ  истиннаЯ
добродетель есть принесение себЯ в жертву - утвердитесь в этой мысли!
     €, возвысив голос, он продолжал:
     - Џоймите, что весь век человеческий не что иное,  как  война  с  самим
собой и что всю нашу жизнь нас держат под оружием враги души нашей, грозЯщие
нам гибельной длЯ нас победой, и поймите, что кнЯзьЯ мира сего полагают, что
кровью своей мы лишь возвращаем им долг, ибо, когда мы проливаем ее за  них,
многие говорЯт, что мы всего лишь* расплачиваемсЯ с ними, а не  то,  что  мы
послужили им верой и правдой. ‚ернитесь, вернитесь!
     ‘олдаты слушали, слушали эту речь, а потом их взЯла такаЯ  досада,  что
они как львы бросились в кабак.
     Љрасотки направлЯлись в  ад  из-за  денег,  которые  они  принимали  от
мужчин, а последние - из-за красоток и из-за денег, которые они им давали. €
те, и другие наталкивались друг на друга.
     џ заметил, что, когда стезЯ добродетели стала подходить к  концу,  иные
сбивались с пути, принимали одну дорогу  за  другую  и  переходили  на  путь
погибели. €бо, знаЯ, что дорога на небо узка, а дорога в ад широка, и  видЯ,
что под конец стезЯ их внезапно расширилась, а наша  сузилась,  они  решили,
что заблудились, попали не туда, и переходили на нашу, а потом те,  кому  не
по вкусу приходилось ее окончание, возвращались обратно.
     џ  увидел  женщину,  шедшую  пешком,  и,  пораженный   тем,   что   она
направлЯетсЯ в ад не в портшезе и не в карете, стал искать писца, который бы
удостоверил менЯ в том, что Я не обманываюсь. Ќо на всем пути в ад Я не смог
найти ни писца, ни альгуасила. € тут Я решил, что эта дорога ведет на  небо,
а та, другаЯ, в преисподнюю.
     џ  несколько  утешилсЯ,  и  единственное,  что  внушало  мне  некоторую
тревогу, было следующее: Я всегда слышал,  что  путь  в  рай  усеЯн  всЯкими
трудностЯми и идти по нему возможно лишь ценою великих лишений, а  тут  менЯ
окружали ничем не озабоченные лица.  €з  недоумениЯ  вывело  менЯ  множество
мужей, ведущих за руку своих супруг. Љак оказалось, жена заменЯла мужу пост,
ибо, длЯ того чтобы кормить  ее  куропатками  и  каплунами,  он  должен  был
голодать, а кроме того, ходить голым, чтобы украсить ее роскошными  нарЯдами
и драгоценностЯми  не  по  карману.  Џод  конец  Я  уразумел,  что  неудачно
женившийсЯ имеет в лице своей супруги нечто вроде переносного ада и все, что
нужно длЯ того, чтобы заживо превратитьсЯ в мученика.
     ‡релище этих суровых испытаний утвердило менЯ в мысли,  что  Я  иду  по
правильному пути, но заблуждение  мое  длилось  недолго,  ибо  за  спиной  Я
услышал голос:
     - „а пропустите же аптекарей!
     "—то,  аптекари?  -  подумал  Я.  -  Ќу  тогда  это  прЯмой   тракт   в
преисподнюю".  €  Я  оказалсЯ  прав,  ибо,  пройдЯ  дверь,  какие  бывают  у
мышеловок, в которую легко войти, а выйти невозможно, мы оказались в аду.
     ‚есьма примечательно было то, что за весь путь наш никому не  приходило
в голову воскликнуть:
     - Ѓратцы, а мы ведь в ад идем!
     Ќо стоило этим самым людЯм в нем оказатьсЯ, как все изумились:
     - Љак, мы в аду?
     - ‚ аду? - повторил Я в ужасе. - Ѓыть не может!
     џ попыталсЯ возражать. Њне очень грустно  было  покидать  тех,  кого  Я
оставил  на  земле:  родственников,  друзей,  знакомых,  красоток.  €   тут,
заливаЯсь слезами, обратил Я взор свой на мир и увидел, как по тому же пути,
низвергаЯсь на бегу в пропасть, устремлЯютсЯ за немногими  исключениЯми  все
те, кого Я знал в этой жизни.
     ќто менЯ несколько утешило. "…сли они так спешат, - подумал Я, - они не
замедлЯт составить мне компанию". Њне уже в тЯгость становилась  эта  адскаЯ
караулка и мучительным казалось ожидание.
     џ стал понемногу приближатьсЯ к адским воротам  в  обществе  нескольких
портных, которые жались ко мне, так как  очень  боЯлись  чертей.  “  первого
входа мы увидели семь демонов, переписывавших наши имена по мере  того,  как
мы проходили. Ћни спросили, как менЯ звать, Я ответил и проследовал дальше.
     „ошло дело до моих спутников, они сказали, что чинили одежду.
     - ‚идно, понимают на земле горе-швецы, перелицовщики-латальщики, что ад
не иначе как длЯ них сделан, если сюда валом валЯт.
     Ђ другой дьЯвол спросил, сколько их всего. Ћни  ответили,  что  сто,  и
тогда  один  из  чертей,  у  которого  была  косматаЯ  борода  с   проседью,
воскликнул:
     - ‘отнЯ, говоришь, и притом портных? Ѓыть того не может. ‘амое меньшее,
что мы их брата принимали, было тысЯча восемьсот штук. ЏрЯмо не стоит  из-за
таких пустЯков беспокоитьсЯ.
     Џортных это очень огорчило, но под конец их  все-таки  пропустили.  ‚от
какой народ эти портные, боЯтсЯ, что их даже в ад не пустЯт!
     Џервым  прошел  смуглый  человечек   с   лохматыми   русыми   волосами,
подпрыгнул, увидел себЯ в аду и воскликнул:
     - Ќу, вот мы все теперь в сборе!
     ‘ очага, на котором он восседал, поднЯлсЯ черт высшего ранга,  горбатый
и хромой, достал вместо веревок множество змей, свЯзал всех  портных  в  две
вЯзанки и, сбросив их в просторную Яму, крикнул:
     - Ќа дрова!
     „вижимый любопытством, Я подошел к нему и спросил,  где  это  он  нажил
себе горб и хромоту. Ћн ответил (черт он был немногословный):
     - Ђ вот погонщиком этих портных был и таскалсЯ за ними по всему  свету.
Ђ оттого, что пришлось их на горбу своем  табанить,  и  стал  Я  горбатым  и
хромым. Џотом Я прикинул и смекнул, что они много  живее  сюда  своим  ходом
попадают, чети если мне их на себе таскать.
     ‚ этот момент землЯ выблевнула их новую кучу, и мне  пришлось  податьсЯ
дальше, так как латальщиков вокруг черта собралось  видимо-невидимо.  Ђдское
чудовище стало шуровать ими адскую  печь,  приговариваЯ,  что  в  аду  самые
жаркие дрова  получаютсЯ  именно  из  тех,  кому  в  главную  заслугу  можно
поставить то, что они никаких новшеств не терпЯт.
     џ проследовал дальше по очень темному проходу, но тут  кто-то  окликнул
менЯ по имени. џ посмотрел туда, откуда доносилсЯ голос не менее испуганный,
чем, верно, был взор мой, обращенный в его сторону,  и  разглЯдел  во  мраке
человека, слабо освещенного пламенем, на котором он поджаривалсЯ.
     - ‚ы не узнаете менЯ? - спросил  он.  -  џ...  (“  менЯ  чуть  было  не
сорвалось с Языка его имЯ.) - Ћн назвалсЯ и прибавил: -  Љнигопродавец.  ‚от
где Я оказалсЯ.
     - Љто бы мог подумать!
     Џо правде сказать, он всегда был у менЯ на подозрении, ибо лавчонка его
была своего рода книжным борделем, поскольку  все,  что  содержалось  в  его
книжном заведении, было соответственного свойства - богомерзкое и шутовское.
„аже объЯвление, гласившее: "ЏродаютсЯ чернила  высшего  сорта  и  веленеваЯ
бумага с золотым обрезом", могло бы ввести в соблазн и самых стойких.
     - —то поделаешь, - сказал он, заметив, как Я удивилсЯ, что он пускаетсЯ
со мной в объЯснениЯ, - уж такаЯ наша  горькаЯ  участь,  что,  когда  другие
страдают за то, что они натворили дурного, нам приходитсЯ расплачиватьсЯ  за
дурные творениЯ других и за то, что мы по дешевке спускали испанские книги и
переводы с латинского, так что даже олухи за гроши теперь читают то, за  что
самую дорогую цену платили в свое времЯ ученые. Ќынче даже холуй  в  римской
литературе разбираетсЯ, и ѓорациЯ в переводе можно найти у конюха.
     Ћн собиралсЯ еще что-то  произнести,  но  тут  какой-то  черт  принЯлсЯ
тыкать ему в нос дымЯщимисЯ страницами его книг, а другой решил его  донЯть,
читаЯ их ему вслух. ‚идЯ, что он умолк, Я пошел дальше, говорЯ про себЯ:
     "…сли так наказывают за чужие творениЯ, то как же поступают с теми, кто
их сочинЯет?"
     ’ак Я шел, погруженный в раздумье,  пока  не  натолкнулсЯ  на  обширное
помещение, смахивающее на свинарник, куда черти плетьми  и  бичами  загонЯли
великое число жалобно стонущих душ. џ пожелал узнать, что это  за  народ,  и
получил в ответ, что это не кто иной,  как  кучера.  Ќекий  черт,  курносый,
плешивый и весь вымазанный