
   Ћн посмотрел на ее склоненное бледное, искаженное ужасом лицо и сказал,
начинаЯ сердитьсЯ:
   - Џодумай хорошенько, €нгунн, ты уж не так  молода,  тебе  два  десЯтка
минуло. Ђ сваты,  как  Я  слышал,  не  протоптали  дорожку  на  тун  твоих
опекунов... - Ћн глЯдел в сторону, немного стыдЯсь своих слов.
   - ’ейт... Я не могу! - Ћна  сжала  руки  на  коленЯх.  -  “  менЯ  есть
другой... другой, кому Я дала слово... давным-давно...
   - …два ли он сказал бы, что ты честно сдержала слово, коли б узнал  обо
всем, - сухо сказал ’ейт. - Ќе желал бы Я такой верности...  если  бы  моЯ
нареченнаЯ невеста любезничала с чужим и так вольно с ним шутила, как  ты,
когда дала мне понЯть, что тебе по душе игра, в которую  мы  играли  нынче
летом. Ќет, черт менЯ побери, коли б Я стерпел  это...  „аже  если  бы  ты
блюла то, что не соблюла в первый же раз,  когда  нам  случилось  остатьсЯ
одним в усадьбе!..
   €нгунн закрыла лицо, словно от удара.
   - ’ейт... џ не хотела...
   - Ќет... ‡наю Я это! - Ћн презрительно ухмыльнулсЯ.
   - џ и в мыслЯх не держала... Њне и в голову не могло прийти,  что  тебе
вздумаетсЯ такое.
   - Ќет, где уж там!
   - ’ы ведь так юн... моложе менЯ, Я думала, это только баловство, раз ты
такой еще мальчик...
   - џсное дело!
   - џ ведь противилась... пыталась высвободитьсЯ...
   ’ейт усмехнулсЯ.
   - „а, на это вы, почитай, все горазды, но не такой уж Я мальчик,  чтобы
не знать: ни на что вы так не досадуете  и  никого  не  презираете  более,
нежели молодого, легковерного парнЯ, который поддаетсЯ на  вашу  удочку  и
который отступитсЯ... коли вы противитесь.
   €нгунн глЯдела на него во все глаза, оцепенев от страха.
   - Ѓудь ты юна и невинна, никогда б Я не обидел тебЯ, Я не таков. Ќо  уж
не думаешь ли ты, будто Я поверил, что тебе было  невдомек,  чем  кончитсЯ
этот плЯс, в котором ты хороводила менЯ все лето.
   €нгунн по-прежнему не сводила с него глаз - краска медленно заливала ее
мертвенно-бледное лицо.
   - Ќе сомневайсЯ, - холодно сказал ’ейт, - кое-что Я  слыхал  про  тебЯ,
знаю и про парнЯ, который  служил  у  твоего  отца  в  усадьбе...  ну,  от
которого ты пригулЯла, когда тебе было четырнадцать...
   - Ћн вовсе не служил у отца! € младенца  у  менЯ  никогда  не  было!  -
‘огнувшись и закрыв лицо ладонЯми, она тихонько заплакала.
   ’ейт недоверчиво улыбнулсЯ - он продолжал  стоЯть,  глЯдЯ  на  плачущую
девушку.
   - Ќе знаю, ждешь ли ты, что он вернетсЯ и женитсЯ на  тебе.  €ли  же  у
тебЯ и после были дружки...  Љак  бы  там  ни  было,  он,  как  видно,  не
торопитсЯ, этот твой любезный... Ѓоюсь,  €нгунн,  ни  к  чему  тебе  ждать
его... того и глЯди по рукам пойдешь!
   Ћна сидела как прежде, плача тихо и горестно. ’ейт немного смЯгчилсЯ.
   - ‹учше выходи за менЯ, €нгунн, Я-то у тебЯ под рукой. џ  буду  тебе...
буду тебе добрым  мужем...  ’олько  бы  тебе  избавитьсЯ  от  этой...  ну,
ветрености твоей, что ли... и стать степенной и разумной с нынешнего  днЯ.
џ... Я люблю тебЯ, - молвил он неловко и слегка погладил ее по  склоненной
голове. - ЌесмотрЯ ни на что...
   €нгунн оттолкнула его руку.
   - „а не плачь так, €нгунн, Я и не думаю бросать тебЯ!
   Ћна поднЯлась и стоЯла, глЯдЯ перед собой. Ћна понЯла: тщетно  пытатьсЯ
рассказать ему правду о том, что он слышал про нее. ’ак вот,  стало  быть,
какие сплетни ходЯт здесь, в округе,  где  никто  не  знал  “лава  и  лишь
немногие знали ее не как девушку, которую никто ни во что  не  ставит,  не
как девушку, опозорившую весь свой  род,  изгнанную  из  круга  родичей  и
лишенную их милости...
   Ћна не в силах была заставить себЯ говорить об этом... Ќо то, что вышло
меж ’ейтом и ею... Џожалуй,  она  должна  объЯснить  ему,  как  все  могло
случитьсЯ. € она сказала:
   - џ сама знаю - это кара за мой грех... ‡наю,  Я  тЯжко  согрешила,  не
пожелав простить Љолбейна, брата моего отца. џ радовалась, когда он помер,
и думала о нем с ненавистью и жаждой мести;  отказалась  Я  поехать  и  на
поминки. ќто он более всех повинен в том, что менЯ разлучили с тем, кому Я
предназначена с малолетства и кого хотела взЯть в мужьЯ. Ќи одной  молитвы
не желала Я прочитать за упокой души Љолбейна, хотЯ думала, что уж  ему-то
крайне  необходимы  молитвы,  которые...  Љогда  они  читали  вечером  "De
profundis", Я вышла из горницы. € отказалась  ехать  вместе  со  всеми  на
север, на его похороны... Ѓоже, смилуйсЯ надо мной! џ сама знала, что  это
грех - ненавидеть недруга, уже призванного на суд божий. ’ут ЯвилсЯ  ты...
а мне так хотелось думать о чем-нибудь другом... џ обрадовалась,  и  когда
ты захотел поднЯтьсЯ со мной в клетушку, где хранилось шерстЯное тканье...
џ ведь думала, ты еще мальчик... Ђ в моем тогдашнем расположении духа  мне
хотелось шуметь и дурачитьсЯ с тобою, только бы не  думать  о  мертвом.  €
тогда мы принЯлись перебрасыватьсЯ  клубками  шерсти  из  мешков...  Ќо  Я
никогда не думала, нет, не  думала...  хоть  ты  потерЯл  стыд  и  говорил
непристойности... џ думала, это оттого, что ты столь игрив и молод...
   ’ейт стоЯл, глЯдЯ на нее все с той же недоверчивой усмешкой.
   - ‹адно, пусть так. ‚ первый раз Я взЯл тебЯ против твоей воли.  Ќу,  а
потом, ночью?
   €нгунн,  вовсе  отчаЯвшись,  опустила  голову.  ќтого  она   не   могла
объЯснить. Ћна и сама едва это понимала. Ћна не могла  заснуть  тогда  всю
ночь, раздавленнаЯ ужасом и стыдом. € все же она сама не верила, -  это  и
вправду случилось; ныне она стала блудницей и  навеки  обесчещена.  ‘ловно
воспоминание о каком-то сне или шальном опьЯнении, мучило ее  воспоминание
о собственной дикой и необузданной  веселости  в  полдень  на  чердаке,  в
клетушке, где хранилось шерстЯное тканье. Ђ то, что ’ейт овладел ею...  Ќо
все времЯ он словно стоЯл перед ней, каким виделсЯ ей  тогда,  после  ночи
свЯтого ‰она, когда она на следующий день злилась на себЯ за свой  нелепый
страх перед ним. ‚едь он был всего-навсего мальчик - славный,  разумный  и
бойкий, с которым ей было просто весело, чуть дерзкий на Язык...  пожалуй,
но ведь он так молод... €  все  же  тогда  ночью  она  знала,  что  навеки
погибла; теперь она -  настоЯщаЯ  шлюха...  Џод  конец  €нгунн  заснула  и
проснулась, лишь когда ’ейт обнЯл ее. Ћна и не подумала запереть дверь - в
усадьбе никогда этого не делали, когда спали летом на чердаке. ’еперь  она
уж точно не могла вспомнить, почему не пыталась тогда его прогнать. ‚ерно,
думала, что позор ее станет еще ужасней, если она скажет ему, будто  знать
его не желает; ведь он уже овладел ею... …сли она признаетсЯ  ему  в  том,
как он ей ненавистен... Ђ когда он ЯвилсЯ к ней и она услыхала его свежий,
юношеский голос, ей уже  более  не  казалось,  что  она  так  страшно  его
ненавидит, - ведь он был так ребЯчлив! € даже  сам  не  подозревал,  какую
навлек на нее беду. Ћн-то не знал: она свЯзана с другим и  жена  ему  пред
богом, да и всем людЯм ведомо - “лав ей муж. ’олько на другое утро,  когда
она узрела свое несчастье  при  свете  Ясного  днЯ,  ее  осенило:  надобно
немедлЯ положить этому конец - не допустить себЯ пасть еще ниже. ‘ама  она
чувствовала, что не в силах ничего длЯ  этого  сделать,  ведь  собственной
волей ей эти узы не порвать... ЊучаЯсь, терзаЯсь, она звала  на  помощь...
—то бы со мной ни сталось, Я не стану сетовать, только бы  мне  больше  не
грешить...
   ’ейт стоЯл, глЯдЯ на нее. Ђ когда она не смогла продолжать  далее  свою
речь, он протЯнул ей руку:
   - ‹учше нам помиритьсЯ, €нгунн, попробовать прийти к  согласию  и  жить
как добрые друзьЯ.
   - „а, но Я не хочу замуж за тебЯ. ’ейт... скажи своим друзьЯм, пусть не
едут сватать менЯ...
   - Ђ этого Я не хочу. Ђ ежели родичи твои скажут "да"?
   - ‚се равно мне должно дать отказ.
   ’ейт немного помолчал. Ћна видела: в нем кипит злоба.
   - Ќу, а ежели Я сделаю по-твоему? Ќе стану свататьсЯ и не  приду  более
сюда? Ђ родичи твои увидЯт, когда настанет времЯ, что ты снова взЯлась  за
свое?
   - ‚се равно не хочу за тебЯ замуж.
   - Ќе думай, будто тебе удастсЯ отыскать менЯ и поймать на крючок,  коли
Я понадоблюсь тебе зимой. џ был готов поступить с тобой по  чести,  ты  же
встретила менЯ насмешками и поношением.
   - Ќе понадобишьсЯ ты мне!
   - ’ы это точно знаешь?
   - „а, скорее во фьорд брошусь, чем пошлю за тобой.
   - ‚от как... Ќу, это дело твое, и грех тоже -  падет  на  твою  голову.
Џосле этого ты, верно, считаешь, что  между  нами  ничего  недоговоренного
нет?
   €нгунн молча кивнула. ’ейт немного  постоЯл,  потом  круто  повернулсЯ,
перескочил ручей и побежал вверх по склону  за  своей  лошадью.  Љогда  он
поЯвилсЯ на тропинке, €нгунн стоЯла, застыв на месте. ЏоравнЯвшись с  ней,
он придержал лошаденку.
   - €нгунн... - умолЯюще сказал он.
   Ћна смотрела ему прЯмо в глаза - и, вне себЯ от бешенства  и  смЯтениЯ,
он, наклонившись, изо всех сил ударил ее по щеке так, что она пошатнулась.
   - „о чего же ты зла  и  блудлива,  сука  проклЯтаЯ!  -  Ћн  боролсЯ  со
слезами. - „а воздаетсЯ тебе по заслугам! ‡а ту лживую  игру,  которую  ты
вела со мной.
   Ћн вонзил шпоры в бока лошаденки, и  она  побежала  рысью.  Ќо  уже  на
вершине холма она потрусила, как обычно, не спеша.
   €нгунн стоЯла, глЯдЯ вслед всаднику; она прижала руку к пылающей щеке -
нет, она больше не сердилась на ’ейта. ‘ удивительной Ясностью  и  горечью
она понЯла: ’ейт сказал  о  ней  то,  что  думал.  €  это  приумножило  ее
страданиЯ. ‘ама она теперь отчетливо вспомнила: он ей был мил. € жаль  его
- ведь он так молод...
   "Џожалуй, надо домой", -  подумала  она.  Ќо  когда  она  вспомнила  об
усадьбе там, наверху, у нее подкосились ноги. Људа бы она  ни  пошла,  все
будет напоминать ей о нем...
   € однако же, где-то подспудно, неЯснаЯ длЯ нее самой, забрезжила мысль:
через несколько месЯцев ей станет легче.  ђаз  уж  не  понадобитсЯ  больше
думать об этом... € вдруг в душе ее огненным лучом  вспыхнул  страх.  •отЯ
едва ли это возможно... Ќо даже если бы ’ейт не сказал  ничего,  она  сама
давным-давно опасалась... •оть она и  хворала  от  горЯ  и  беспрестанного
ожиданиЯ, все же она знала: когда пройдет столько времени, что она  сможет
до конца уверитьсЯ - эта беда ее миновала, - ей не будет так тЯжко.  €  ей
не будет казатьсЯ, как  ныне,  что  всЯ  ее  жизнь  в  грЯдущем  загублена
несчастьем и грехом...


   ‘тараЯ Ћса, хозЯйка, сильно исхудала с осени, и €нгунн с  любовью,  без
устали пеклась о ней. ”ру Њагнхильд не переставала дивитьсЯ, что сталось с
девушкой. ‚се эти годы она видела: племЯнница  слонЯетсЯ  по  усадьбе  без
дела и часто словно бы спит на ходу. Ќе утруждает себЯ, а уж ежели  нельзЯ
вовсе уклонитьсЯ от дела, то  работает  как  можно  медленнее.  ’еперь  же
€нгунн словно пробудилась от сна, и тетка увидела, что она умеет работать,
коли захочет, и вовсе не столь нерасторопна, когда стараетсЯ. Џорой у  фру
Њагнхильд мелькала мысль: неужто беднЯжка боитсЯ, что ей станет худо после
смерти старушки? Ќебывалое прилежание €нгунн,  казалось,  было  мольбой  о
большей  благосклонности  к  ней,  когда  уже  не  понадобитсЯ  ходить  за
бабушкой. Њожет статьсЯ, они,  родичи,  были  не  слишком  добры  к  этому
злосчастному хрупкому созданию!
   €нгунн хваталась за все, чем только могла себЯ занЯть. €  если  она  не
хлопотала подле старой хворой бабушки, то бралась за  любую  работу  -  за
все,  что  только  могло  отвлечь  от  мыслей,  которые  против  ее   воли
непрестанно возвращались к ней.  ‡атаив  дыхание,  она  напрЯженно  ждала:
вот-вот окажетсЯ... боЯлась она зрЯ...
   Њысли, которые годами помогали ей забыватьсЯ, -  о  жизни  с  “лавом  в
•ествикене, о том, как “лав приедет и увезет ее  отсюда,  об  их  детЯх...
стоило ей теперь лишь вспомнить обо всех этих мечтах, и ей казалось, будто
она  дотрагиваетсЯ  до  раскаленного  ангельского  меча.  Ћна  едва  могла
удержатьсЯ от того, чтобы не застонать в голос... Ћна бралась за все дела,
требовавшие  обдумываниЯ  и  сил.  Ћна  не  желала  сдаватьсЯ,  даже  если
почувствует себЯ осенью хворой... Ћна не будет столь жалкой, как в  первое
времЯ в Њиклебе!
   ‘ ней всегда бывало так, что стоило ей сильно, испугатьсЯ,  как  у  нее
тотчас же начиналась страшнаЯ тошнота, а голова кружилась. ‚зЯть  хотЯ  бы
тот случай, когда они с “лавом спускались с крутой горы на санЯх. ’о  было
на рождество, в одну из последних зим их детства. €м вдруг  вздумалось  во
что бы то ни стало отправитьсЯ в главную церковь прихода к обедне,  и  они
поехали со двора темным  зимним  утром,  хотЯ  никто  во  ”реттастейне  не
собиралсЯ в церковь в тот день. ‘ильный южный ветер принес  оттепель,  шел
дождь. …й так отчетливо помнилось то  томное,  головокружительное  чувство
страха, которое, казалось, пронизало все ее тело и в котором она словно бы
растворилась, когда понЯла: сани скользЯт с обледенелой  гладкой  скалы  и
уже повисают над обрывом, повернувшись боком  к  лошади;  а  та  бьетсЯ  в
поисках опоры. €з-под ее копыт летели искры и осколки льда, но седоков все
равно тЯнуло вниз... “лав  соскочил  с  саней,  пытаЯсь  удержать  их,  но
поскользнулсЯ на опасной наледи и опрокинулсЯ навзничь. Ѓольше она  ничего
не помнила. Ќо когда вновь пришла в себЯ, она стоЯла на коленЯх  в  мокром
снегу, повиснув на руке у “лава. …е так рвало, что она  думала  -  всю  ее
вывернет наизнанку, а “лав свободной рукой прижимал комки снега и  льда  к
ее затылку, которым она ударилась о скалу...
   Ќо теперь она здорова, и это у нее просто со страху...


   Ќа восьмой день рождества она сидела дома одна с бабкой, все  домочадцы
были в гостЯх. Ћна подбросила дров в очаг - у  нее  страшно  мерзли  ноги.
Њигающие отсветы огнЯ, казалось, вселЯли жизнь в сморщенное,  пергаментное
лицо старой женщины, спавшей на кровати. Џри бледном же свете  днЯ  €нгунн
часто казалось, что лицо это спокойно, как у мертвой.
   - Ѓабушка, не умирай! - тихо плакала она.
   Ћни с бабкой так долго были вместе; обе угодили в эту  мертвую  заводь,
пока мимо мчалась жизнь других. € под конец €нгунн понЯла, что  беззаветно
полюбила бабушку. Љогда она водила за руку спотыкающуюсЯ старуху,  одевала
ее и кормила, ей казалось, будто это она  сама  опираетсЯ  на  нее,  будто
бабушка - ее единственнаЯ опора. Ђ теперь, верно, скоро наступит  конец...
…сли бы только и она могла упокоитьсЯ рЯдом  со  старушкой.  Џорой  €нгунн
надеЯлась, что конец близок, - ей суждено умереть здесь,  в  темном  углу,
уткнувшись бабке в колени... € никто ничего не узнает.
   Ќо теперь, видно, бабушка скоро умрет. €  тогда  ей  поневоле  придетсЯ
выйти из своего угла и жить среди людей. € ее  беспрестанно  будет  точить
страх: в один прекрасный день кто-нибудь заметит, что с ней...
   € все же она не была уверена; да, не была до конца уверена даже теперь.
’олько страх заставлЯл кровь толчками течь в  ее  жилах.  Ћна  чувствовала
такие сильные удары в сердце, что готова была впасть в беспамЯтство. Џорой
у нее начинали битьсЯ жилки на шее, и она чувствовала, как  стучит  пульс,
удары которого, казалось, отдаютсЯ в голове, за ушами...  Ђ  то,  что  она
почувствовала вчера вечером... и ночью... и нынче опЯть, много-много  раз,
где-то глубоко в своем  лоне,  справа...  ‘ловно  бы  внезапный  удар  или
толчок... Ђ может, это всего-навсего кровь сильно  стучит  в  ее  жилах...
‚едь если там что и было, то где уж этому обрести жизнь: она так  изводила
себЯ, туго затЯгиваЯсь...


   Ќедели шли, и фру Њагнхильд не раз  увещевала  €нгунн  -  мол,  надобно
немного поберечьсЯ: непривычнаЯ работа, видно,  не  под  силу  ей.  €нгунн
почти не отвечала и продолжала ходить за бабкой,  но  то  рвение,  которое
внезапно нашло на нее и заставлЯло бегать из дома в дом,  приносЯ  пользу,
вдруг пропало. Ћна  словно  ушла  в  себЯ.  …й  казалось,  будто  душа  ее
опустилась куда-то на дно, в кромешный  мрак,  где  вела  жестокую  борьбу
вслепую с мерзким чужим существом, угнездившимсЯ в ее теле. „енно и  нощно
лежало оно там и  шевелилось,  желаЯ  занЯть  как  можно  больше  места  и
разорвать ее ноющее от боли тело.  Џорой  ей  казалось  -  больше  она  не
выдержит: у нее так ломило все тело, что темнело в глазах. „аже  по  ночам
она не осмеливалась хоть немного распустить тугие повЯзки, причинЯвшие  ей
такую нестерпимую муку. Ќо она не имела права сдаватьсЯ - она должна  была
удержать это существо, не дать ему шевельнутьсЯ...
   ‚ ту пору ее непрестанно мучило  воспоминание:  однажды,  когда  они  с
сестрой были еще малы, кошка ’уры схватила птичку, которую “лав поймал длЯ
нее,  €нгунн,  потому  что  им  хотелось   приручить   ее.   Љошка   тогда
только-только окотилась, и €нгунн утащила двух ее котЯт, сбежала  вниз  по
склону к пруду и опустила их в воду. Ћна ждала, что они сдохнут тотчас же,
лишь только очутЯтсЯ под водой. Ќо трудно  даже  представить  себе,  сколь
живучи были эти крохотные комочки! Ћни все барахтались и извивались у  нее
в руках, цеплЯЯсь за жизнь, а на воде  вскипали  маленькие  пузыри...  Џод
конец она решила, что все уже кончено... но ничуть не  бывало;  они  опЯть
стали дергатьсЯ... ’огда она вытащила котЯт  из  воды,  побежала  домой  и
снова подложила их к кошке. Ќо они уже, Ясное дело, были бездыханны...
   Ќикогда не думала она об этой чужой длЯ нее жизни как о  своем  дитЯти.
Ћна чувствовала: это живое существо растет в  ее  чреве  и  шевелитсЯ  все
сильнее, несмотрЯ на страшные усилиЯ усмирить его. …й казалось лишь, будто
что-то безобразно-дикое, ужасное и мучительное вторглось в нее,  сосет  ее
кровь и мозг, вырастаЯ и тучнеЯ. € она должна это скрывать.  Ќа  кого  оно
будет похоже, это существо, когда поЯвитсЯ на белый свет, и  что  будет  с
ней самой, когда кто-нибудь узнает: это она носила его под  сердцем...  Ћб
этом она не осмеливалась даже думать.


   есть  недель  спустЯ  после  рождества  Ћса,  дочь  Њагнуса,  все   же
преставилась, и дети ее, €вар и Њагнхильд,  устроили  в  ее  честь  пышные
поминки.
   Џоследние семь суток до смерти бабушки €нгунн почти не спала,  если  не
считать того, что времЯ от времени  ей  удавалось  ненадолго  прилечь,  не
раздеваЯсь; а когда тело вынесли, она просила только  дать  ей  отдохнуть.
Ћна забралась в кровать  и  то  спала,  то  лежала  с  открытыми  глазами,
уставившись прЯмо пред собой, не в силах думать об ожидавшем ее будущем.
   Ћднако же, когда на  погребальный  пир  съехались  гости,  ей  пришлось
поднЯтьсЯ  и  выйти  на  люди.  Ќикто  не  удивилсЯ,  что  она  похожа  на
собственный призрак в своем  темно-синем  траурном  платье,  закутаннаЯ  в
широкое черное покрывало.  ‹ицо  ее  было  изжелта-серым,  блестЯщаЯ  кожа
обтЯнула скулы, а глаза стали большими, темными и усталыми.  €  почти  все
родичи, и мужчины и женщины, подходили  к  €нгунн  и  говорили  ей  добрые
слова, хвалили ее. ”ру Њагнхильд же сказала о том, сколь преданна она была
покойной все эти годы.
   ‘реди гостей на поминках были и местер  ’ургард  -  певчий,  и  ленсман
ѓуннар из ђейна. € вдруг €нгунн вспомнила: "’ейт!" Ћна почти забыла о нем;
теперь же она словно попыталась понЯть свЯзь между ним и своей  бедой.  Ќо
даже и сейчас, когда он возник в  ее  памЯти,  казалось,  будто  она  лишь
вспоминает знакомца, который ей некогда был по душе,  но  потом  меж  ними
случилась размолвка, и ей досадно было долее думать о нем. Ќо тут в голове
ее мелькнуло: что он мог сказать  своим  сватам,  когда  отказалсЯ  от  их
услуг?.. Ђ ну как он выдал ее с головой? ’огда она уж точно погибла.  Ќадо
попытатьсЯ выведать, не знают ли они чего. Ќо на душе  у  нее  стало  так,
словно она была изможденной старой  беднЯцкой  клЯчей,  котораЯ  живет  на
горном пастбище, надрываетсЯ и тЯнет непомерно тЯжелый воз.  ЉажетсЯ,  она
вот-вот рухнет, а на нее все наваливают да наваливают...
   - Џисец твой с тобой? - как можно равнодушней спросила она  ѓуннара  из
ђейна.
   - ќто ты о ’ейте? Ќет, он удрал от менЯ. —то это ты о нем печешьсЯ?  Ћн
все, бывало, выклЯнчивал поручениЯ в Ѓерг... Џравда, он за тобой бегал?
   €нгунн попыталась улыбнутьсЯ.
   -  „а  как  тебе  сказать...  Ћн  говорил,  что   собираетсЯ   ко   мне
посвататьсЯ... Ђ в сваты намереваетсЯ  взЯть  тебЯ.  џ  ему  отсоветовала,
но... Љак думаешь, правду он говорил?
   ‹енсман подмигнул ей:
   - „а, что-то в этом роде он говорил мне, как и тебе. € получил от  менЯ
тот же совет, что и от тебЯ. - ѓуннар захохотал так, что затрЯссЯ живот.
   - Ђ ты не знаешь, ѓуннар, куда он девалсЯ  после  того,  как  удрал  из
ђейна? - спросила она и тоже засмеЯлась.
   - Ђ спросим певчего - ’ейт собиралсЯ к нему.  ќй,  местер  ’ургард,  не
угодно ли вам подойти сюда? Џослушайте, любезный господин,  не  знаете  ли
вы, что сталось с этим исландцем, моим писцом? ќта  девица  справлЯетсЯ  о
нем...  ‡найте  же,  какую  честь  он  собиралсЯ  ей  оказать.  Ћн   желал
посвататьсЯ к €нгунн, дочери ‘тейнфинна.
   - „а ну! - молвил певчий. - Ћн умел находить себе и ровней, и неровней,
мой добрый ’ейт. Ђ ты, поди, сидишь тут и сохнешь по нему, дитЯ мое?
   - Ќичего не поделаешь. ‚едь он, как Я слыхала, столь  искусный  мастер,
что вы, господин, желали послать его к архиепископу, потому как никто иной
в нашей стране не мог употребить с такой пользой искусство  ’ейта.  „олжно
быть, так оно и есть, раз он сам так сказал?
   - •е-хе, хе-хе. „а, припоминаю. Џолоумный этот ’ейт,  даром  что  писал
куда лучше многих других... Ќет, он был у менЯ  не  так  давно,  но  Я  не
пожелал взЯть его снова к себе в дом, хоть он и искусный  писец.  ‚едь  он
блажной. ’ак что не стоит тебе плакать о нем зрЯ,  €нгунн,  милаЯ...  Ѓоже
менЯ упаси... Ќеужто  этот  мальчишка  был  столь  дерзок,  что  осмелилсЯ
болтать, будто собираетсЯ посвататьсЯ в Ѓерге? „а нет же, нет, нет, нет...
- старик певчий затрЯс своей маленькой, птичьей головой.
   ’ак, стало быть, не все правда, что сказал ей ’ейт в  тот  день,  когда
они беседовали в последний раз, - она это понЯла. Ќо теперь,  кроме  всего
прочего, ей  придетсЯ  опасатьсЯ  еще  и  этого...  Ќеужто  она  совершила
глупость, дав понЯть этим мужчинам, будто думает о ’ейте и даже пала столь
низко, что справлЯетсЯ о нем?..


   Љогда после погребального пира гости  разъехались  по  домам,  в  Ѓерге
остались ’ура с двумЯ старшими детьми и преклонных лет €вар, сын  ’уре  из
ѓалтестада.  Ћднажды  вечером  они  сидели  все  вместе   и   разглЯдывали
драгоценные украшениЯ, которые получили в наследство от фру  Ћсы.  €  ’ура
опЯть сказала: теперь, мол, сестре надобно переехать к ней.
   ”ру Њагнхильд ответила на это, что  €нгунн  вольна  поступать,  как  ей
вздумаетсЯ.
   - Љоли тебе больше хочетсЯ переехать во  ”реттастейн,  ни  €вар,  ни  Я
перечить не станем...
   - ‹учше Я останусь в Ѓерге, -  негромко  сказала  €нгунн.  -  …жели  вы
соблаговолите дать мне прибежище и ныне, когда бабушки уже нет в живых.
   ’ура снова принЯлась за свое: у нее-де у самой пЯтеро детей, да еще она
получила на  воспитание  двух  сирот-близнецов,  оставшихсЯ  после  смерти
•ельги, сестры •окона, так что ей помощь €нгунн крайне нужна...
   ”ру Њагнхильд увидела, что худое, изможденное лицо €нгунн  стало  вовсе
несчастным, и протЯнула ей руку.
   - €ди ко мне! Љров над головой, еду  и  платье  Я  жалую  тебе,  покуда
жива... €ли покуда не ЯвитсЯ “лав и не увезет тебЯ домой. ‘даетсЯ  мне,  в
один прекрасный день он ЯвитсЯ, коли господь того пожелает и коли он  жив,
твой “лав... “ж не думаешь ли ты, - презрительно спросила она ’уру, -  что
•окон выкажет своей своЯченице во ”реттастейне  почтение,  каковое  вправе
требовать дочь ‘тейнфинна? ‚ усадьбе своего отца ей, должно быть, придетсЯ
состоЯть в нЯньках при потомстве •окона и •ельги, дочери ѓаута!..  Ќет  на
это нашего с €варом согласиЯ... џ хочу подарить €нгунн вот  что...  -  Ћна
достала большой золотой перстень, который унаследовала от  фру  Ћсы.  -  ‚
памЯть о том, как она ходила за нашей матушкой и была предана ей  все  эти
годы. - Ћна взЯла €нгунн за руку, чтобы надеть ей перстень.  -  Ђ  что  ты
сделала со своим обручальным кольцом? ‘нЯла его? Ѓедное  дитЯ,  видно,  ты
усердно трудилась, вот и руки у тебЯ вовсе опухли, - сказала она.
   €нгунн услыхала, как ’ура негромко хмыкнула. Ќе смеЯ  поднЯть  глаз  на
сестру, она все же искоса на нее взглЯнула. ‹ицо ’уры было неподвижно,  но
в глазах вспыхивали тревожные искорки. €нгунн чувствовала, что пол  уходит
у нее из-под ног, - одна лишь мысль сверлила ей голову:  "Љоли  Я  паду  в
беспамЯтстве, они все узнают".  …й  казалось,  будто  это  говорит  кто-то
другой, когда она благодарила тетку за  драгоценный  подарок.  €  сама  не
знала, как добралась до своего места на скамье.


   Џоздно вечером  она  стоЯла  на  холме  у  калитки  усадьбы  и  свистом
подзывала одну из собак. ’ут к ней подошла ’ура. Ќочь наступала безлуннаЯ,
и черное небо сверкало, сплошь унизанное  звездами.  Ћбе  женщины  стоЯли,
низко надвинув шлыки и чуть притаптываЯ ногами рыхлый, свежевыпавший снег.
Ћни говорили о волках, которые вовсе обнаглели за последние  недели,  -  и
времЯ от времени €нгунн свистела и обеспокоенно кричала:
   - ’ута... ’ута... ко мне, ’у-у-та!
   ‘тоЯла такаЯ темень, что они не могли  разглЯдеть  лиц  друг  друга.  €
вдруг ’ура тихо и на удивление робко спросила:
   - €нгунн, ты никак хвораешь?..
   - ЌеможетсЯ мне что-то, - спокойно и ровно ответила €нгунн. - •оть  Ћса
под конец вовсе исхудала и зачахла - уж поверь мне: поднимать ее и  ходить
за ней изо днЯ в день целыми месЯцами было тЯжко.  „а  и  ночью  покоЯ  не
было. Ќо теперь мне, верно, скоро полегчает...
   - Ђ может, с тобой что другое, сестрица? - все  так  же  тихо  и  робко
спросила ’ура.
   - Ќет, не думаю.
   - ‹етом ты была румЯна и бела... и легка на ногу, и тонка,  как  в  дни
нашей юности.
   ‘овладав с собой, €нгунн ответила, скорбно улыбнувшись:
   - Љогда-нибудь станет же заметно, что мне третий десЯток  идет.  ѓлЯнь,
какие у тебЯ уже большие дети, моЯ ’ура... Ќе забывай, Я на  полтора  года
старше тебЯ!..
   Ќаверху меж  плетнЯми  стремглав  пронессЯ  какой-то  черный  клубок  -
собака, прыгнув на €нгунн, чуть не опрокинула ее в сугроб и  стала  лизать
ей лицо. €нгунн, хватаЯ ее за морду и передние лапы, защищалась и  ласково
приговаривала:
   - •орошо, что ночью тебЯ не задрали волки, ’ута, моЯ ’ута!
   ‘естры пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.
   Ќо €нгунн лежала без сна в темноте, пытаЯсь  преодолеть  и  этот  новый
страх, - должно быть, ’ура начала подозревать ее. €нгунн мучило искушение:
а если доверитьсЯ ’уре, сказать про свою беду, попросить у сестры  помощи?
€ли тетушке Њагнхильд... Ћна подумала, как добра  была  к  ней  она  нынче
вечером, и ей захотелось расслабитьсЯ и отдать свою судьбу  в  ее  руки...
„алла... Ћна тоже мелькнула в  мыслЯх  €нгунн,  когда  ей  показалось  уже
невозможным и дальше  расхаживать  здесь  одной  со  своей  тайной  мукой.
Њожет... доверитьсЯ „алле?..
   ‡атаив дыхание, она не спускала глаз с сестры в те дни, пока  ’ура  еще
оставалась в Ѓерге. Ќо так ничего и не заметила - ни взглЯдом, ни видом не
выдала ’ура своих предчувствий и догадок о том, что случилось  со  старшею
сестрой. Џотом она уехала, и €нгунн  осталась  одна  с  теткой  и  старыми
слугами.
   Ћна считала недели - их прошло уже тридцать, осталось всего десЯть.  …й
должно выдержать. „евЯть недель... ‚осемь... Ќо чего ради она терпела,  за
что цеплЯлась, когда боролась и сносила муки? Љазалось, она задыхаетсЯ под
землей, в кромешной тьме, полной смутных страхов, а все тело ее - сплошной
комок тупой боли, и голову сверлит одна-единственнаЯ мысль: хоть бы  никто
не догадалсЯ, какаЯ стрЯслась с ней беда. „а она и сама до сих пор  толком
этого не осознала.
   Љогда она думала, что станетсЯ с нею, то цепенела от  ужаса,  подобного
страху смерти. …й представлЯлсЯ конец пути, и надо непременно дойти  туда;
и она старалась идти, закрыв  глаза.  „аже  когда  она  пыталась  отыскать
утешение,  воображаЯ,  что  закричит,  позовет  на  помощь,   скажет   все
кому-нибудь, пока не поздно. „а только в глубине души знала: ни за что  ей
на это не решитьсЯ. …й должно пройти путь, который она себе уготовила.
   Ѓлизилась весна; об эту пору землЯ на  холме  в  здешних  краЯх  всегда
голаЯ, бесснежнаЯ. Ќикто и не заметит ее, €нгунн, следов... Ђ к северу  от
усадьбы раскинулась большаЯ березоваЯ роща. Ћна тЯнулась с горы, где  была
коптильнЯ, и спускалась вниз, почти к самой воде.  ‚низу  она  сужалась  в
полоску долины, зажатой меж поросшими вереском пригорками, - оттуда ее  из
усадьбы никто не увидит и не услышит, да  и  люди  туда  забредают  крайне
редко. ‹ед во фьорде еще не вскрылсЯ - не пришло времЯ. Ќо  на  каменистом
холме с южной стороны, на том месте, где случилсЯ обвал,  лежали  огромные
груды камней, и часть их осыпалась вниз, в долину. ќти камни, собранные  с
полей, накидали здесь в стародавние времена. ’ут люди из Ѓерга  закапывали
издохших лошадей и прочую падаль...


        6

   Ћна поднЯлась в стабур, где хранились ее пожитки еще с тех пор, как Ћса
была жива. Ѓыл полдень,  конец  зимы,  до  благовещениЯ  оставалось  всего
несколько дней. Ћна сидела и мерзла в  меховых  сапожках,  в  душегрее  из
овчины, надетой поверх платьЯ: в доме было холоднее, чем на дворе. ‘ крыши
мимо открытого оконца  длинными  светлыми  полосками  без  конца  сыпались
капли, а над отверстием в белом потолке воздух дрожал и поднималсЯ паром к
синему сиЯющему небу. Ћна открыла очажный заслон, чтобы немного проветрить
светелку; ей сейчас было тЯжело дышать, а голову сжимало так  сильно,  что
казалось, будто под черепом на мозг был надет тЯжелый свинцовый  шлык.  Ћт
этой тЯжести кровь стучала молоточками и билась на шее, за  ушами,  давила
на глаза, и перед глазами мелькали красные и черные круги. Ћна забралась в
эту каморку, оттого что боЯлась - вдруг кто-нибудь заговорит с  нею,  а  у
нее  не  было  сил  отвечать.   ‡десь   все   же   было   полегче   сидеть
расслабившись...
   Џосле ей всегда казалось, будто  у  нее  было  предчувствие  того,  что
случилось в этот день. Ћна услышала стук копыт на тропе, ведущей во  двор,
поднЯлась и выглЯнула в окно. Џервым в ворота въехал Ђрнвид; он  сидел  на
черном коне, на котором  была  параднаЯ  уздечка  с  колокольцами.  ‚тораЯ
лошадь тоже была Ђрнвида, она узнала ее, -  приземистаЯ,  сераЯ  с  рыжими
подпалинами; на ней ездил его латник. ’ретий же всадник, тот, что ехал  на
коне сером в Яблоках, со сбруей из красной кожи, был “лав, сын Ђудуна; она
почувствовала это еще до того, как он  подъехал  настолько  близко,  чтобы
можно было узнать его.
   Ћн придержал конЯ, глЯнул вверх и, увидев ее в оконце,  помахал  рукой.
Ќа нем был просторный черный дорожный плащ, который сзади  падал  широкими
складками на круп лошади, а спереди доставал ему до подошв сапог, вдетых в
стремена. лык он откинул назад, а на голове у него была чернаЯ  заморскаЯ
шлЯпа с высокой тульей и узкими полЯми, из-под которых выбивались  светлые
волосы, закрывавшие лоб до самых бровей. Ћн улыбалсЯ, махаЯ ей.
   Џосле ей  вспоминалось,  что,  увидев  его,  она  почувствовала,  будто
очнулась от страшного сна. “лав воротилсЯ! “ж, верно, на беду,  не  иначе.
’еперь ей конец, это она тут же  увидела  Ясно  и  отчетливо.  Ќа  миг  ей
почудилось, будто  она  расплеснула  во  все  стороны  кромешный  мрак,  и
дьЯволы, кишмЯ кишевшие вокруг нее словно шевеление самого мрака  -  столь
тесно, что они терлись друг о друга локтЯми и коленками, -  окружив  ее  и
волоча за собою вместе с  мраком,  тоже  разлетелись  брызгами.  Џосле  ей
всегда казалось, что уже тогда, спускаЯсь по лесенке стабура,  она  знала,
что не остаетсЯ ничего иного, как сказать все без утайки, отдатьсЯ на  его
суд.
   “лав стоЯл с челЯдинцами, вышедшими, чтобы дать корму лошадЯм прибывших
гостей. Ћн обернулсЯ к ней. ‘  болью  и  гордостью  увидела  она,  как  он
пригож, - а она уронила себЯ, потерЯла его! —ернаЯ одежда так  шла  ему  -
белокурому, ослепительно  красивому.  Ћн  протЯнул  ей  руку:  "‚от  мы  и
свиделись, €нгунн!" Ћн глЯнул на ее исхудавшее лицо  и,  не  смущаЯсь,  не
спрашиваЯ позволениЯ, не считаЯсь с обычаЯми, у всех на глазах  обнЯл  ее,
притЯнул к себе и поцеловал прЯмо в губы.
   - „олго же пришлось тебе ждать  менЯ,  €нгунн,  голубушка  моЯ.  Џришел
колец нашей разлуке, Я приехал забрать тебЯ, увести в свой дом.
   Ћн отпустил ее,  она  подошла  к  Ђрнвиду,  и  они  поздоровались,  как
подобает родичам, поцеловав друг друга в щеку.
   Ћна стоЯла молча, пока молодые люди здоровались с фру Њагнхильд. Ћни  с
улыбкой рассказали, что €вар тоже был с ними, да они ускакали, оставив его
возле церкви - ни галтестадский гнедой, ни  галтестадский  бонд  не  любЯт
быстрой езды.
   - ’ы ведь знаешь, как он злилсЯ на тебЯ в юности за то, что  ты  ездишь
так быстро, - засмеЯлась фру Њагнхильд. - Ќо с той поры, как ты бросил эту
дурную привычку, брат мой стал жаловать тебЯ!
   "„о чего же хороший  выдалсЯ  денек!  Ќе  припомню  такого!"  -  думала
€нгунн.
   Ќа земле и на скованном льдом  море  под  весенним  солнцем  серебрилсЯ
наст. ‚ начале недели наступила оттепель, и снег с деревьев в лесу  словно
Языком слизало, хвоЯ искрилась, по-весеннему зеленаЯ,  словно  только  что
вымытаЯ. Ќа выгоне в  голубовато-коричневом  голом  чернолесье  выделЯлись
бледно-зеленые стволы осин.
   Ћна почувствовала, как волна радости захлестнула ее сердце оттого,  что
мир полон солнца, красоты и весельЯ. ‘ебЯ же она отгородила от этого мира,
обрекла на заточение в темном  углу.  €  все  же  хорошо,  что  жизнь  так
прекрасна длЯ других - длЯ тех, кто не опозорил себЯ. € когда она в тот же
миг ощутила, как дитЯ шевельнулось у нее во  чреве,  напрЯглось  с  силою,
сердце ее робко пролепетало в ответ: "Ќет, нет,  Я  более  не  желаю  тебе
ничего худого".
   Ћни сидели за столом, и €нгунн молча прислушивалась к разговору мужчин.
Ћна понЯла, что Ђрнвид и €вар уже на другое утро поедут далее на  север  к
•афтуру, сыну Љолбейна, чтобы отдать ему третью четверть пени  за  ќйнара.
“лав порешил, что ему пристойнее будет не встречатьсЯ с  •афтуром,  покуда
не выплатит ему всех денег; тогда же он возьмет €нгунн и приданое  из  рук
ее родичей.
   - ‚ижу, тебе неохота ехать с нами дальше, - захихикал €вар, сын ’уре. -
’ы теперь, поди, не двинешьсЯ никуда из Ѓерга, покуда тебЯ  не  сгонЯт  со
двора.
   - „а уж побуду здесь, пока фру Њагахильд станет терпеть менЯ под  своею
крышею и велит давать корм моему коню. - Ћн засмеЯлсЯ вместе  со  всеми  и
быстро глЯнул на €нгунн краешком глаза. - Џо  правде  сказать,  мне  более
всего охота остатьсЯ здесь, порешить дело с •афтуром и  сразу  же  забрать
мою €нгунн в •ествикен.
   - —то ж, сдаетсЯ мне, это можно уладить, - рассудил Ђрнвид.
   - ‘мекаю, что ты хочешь сказать; спасибо тебе, только Я  боле  не  хочу
просить тебЯ о помощи, Ђрнвид, теперь  Я  и  сам  управлюсь.  ‘делаю,  как
говорил вам в ѓалтестаде:  поеду  на  юг,  поглЯжу,  что  там  творитсЯ  в
•ествикене, прежде чем везти туда свою жену, да прихвачу деньги - те,  что
мне надобно  получить  в  Ћсло.  Љ  тому  же  будет  много  легче  собрать
свидетелей на замирение, если Я устрою пир в те  дни,  когда  люди  поедут
домой с тинга. ’воЯ правда, дело это столь затЯнулось  и  запуталось,  что
надобно теперь его закончить как следует быть.
   "‹юди поедут с тинга в середине лета..." Њысль об этом  промелькнула  у
нее в голове, словно ее шепнули злые духи, державшие ее в плену всю  зиму.
Ќо сейчас соблазна ей в том вовсе не было. ’еперь, когда она снова увидела
“лава, так далее продолжатьсЯ не может. Џеред нею снова всплыло все то,  о
чем она думала непрестанно: как бы она стала жить в •ествикене с “лавом  и
их детьми. ’уда ей пути заказаны: даже  если  б  она  захотела  избавитьсЯ
темной ночью от своей тайны,  упрЯтать  ее  в  груду  камней,  это  ей  не
поможет. Ќазад к “лаву пути нет.
   €вар сперва перекрестилсЯ, а потом рассказал со смехом, что “лав до сей
поры еще не ступал на землю •ествикена. ‚от чудной-то!
   “лав стал оправдыватьсЯ с улыбкой - он  покраснел  оттого,  что  старый
человек так сконфузил его, и сразу словно помолодел. Ћн выглЯдел моложе  и
больше похож был на прежнего “лава, чем  в  свой  последний  приезд,  хотЯ
теперь на его красивой округлой шее поЯвились бороздки, а когда  он  резко
поворачивалсЯ, пониже  ворота  виднелсЯ  красный  рубец.  €  лицо  у  него
исхудало и обветрилось. € все же он казалсЯ совсем молодым; €нгунн  понЯла
- это оттого, что он был так рад. ‘ердце ее вдруг стало тЯжелым, заныло  -
верно, он станет убиватьсЯ, когда узнает, что она не сберегла себЯ, что он
потерЯл ее.
   Ќо ведь теперь он в безопасности, ему воротили  все  добро  и  усадьбу,
теперь он человек с достатком, она это знала. Ћн продал  Љореторп  -  свою
усадьбу в ќльвесюсселе, где жил с тех пор, как прошлой осенью с него снЯли
опалу. …му нетрудно найти себе невесту получше, чем она, -  ведь  приданое
за ней, как было договорено с ее родичами, вроде  бы  дают  не  бог  весть
какое богатое.
   Љогда она собралась идти в другой дом - ложитьсЯ спать, “лав  довел  ее
до дверей.
   - ’ы одна спишь в горнице Ћсы? ’олько ведь, поди, негоже будет, коли  Я
приду к тебе, когда ты улЯжешьсЯ, - вздохнул он и засмеЯлсЯ.
   - „а, это, верно, уж нельзЯ.
   - Ђ завтра ночью? Џусть кто-нибудь из служанок ночует с тобой, тогда мы
сможем вечером посидеть вдвоем и поговорить.
   Џотом он прижал ее к себе порывисто и застенчиво, да  так  сильно,  что
она охнула, поцеловал ее и отпустил.
   €нгунн не спала в эту ночь, думала о том, что ее ожидает. Ќо  это  было
так же трудно, как пытатьсЯ проложить себе дорогу после  обвала,  ворочать
тЯжелые камни, которые ей не под силу даже двинуть с места. Ћна  не  смела
подумать о том. „о сих пор ей удавалось продиратьсЯ сквозь кромешную тьму,
живую, шевелЯщуюсЯ, полную незримых страхов, а сейчас  она  увидела  перед
собою день, но он был серый, безрадостный,  как  дождливый  рассвет  среди
зимы. € все же ей нужно крепитьсЯ, от того, что она сама навлекла на себЯ,
ей не уйти, придетсЯ искать пристанище в аду.
   Ћна знала, что потерЯла все права,  стала  бесприданницей,  еще  тогда,
когда отдалась “лаву без ведома и согласиЯ законных опекунов, о чем они ей
твердили без конца. ’о, что ее родичи после пожелали дать ей наследство  и
законные права, они сделали ради “лава, когда сочли, что  им  лучше  всего
согласитьсЯ на замирение и позволить ему взЯть ее в законные жены. Љак  же
они обойдутсЯ с нею, когда узнают, что она натворила такое,  что  “лав  не
сможет взЯть ее в жены, - этого она не могла себе представить.  Љогда  они
узнают, что она в тЯгости и отец  младенца  -  человек,  с  которым  им  и
свЯзыватьсЯ не стоит, ’ейта они отпустЯт с миром: какой  с  него  прок,  а
проучить его, так и вовсе сраму не оберешьсЯ - люди станут  говорить,  что
она позволила такому соблазнить себЯ!
   Ќет, сна и помыслить не могла о том, что они сделают с  нею  и  с  тем,
кого она носит под сердцем. Ќо уже завтра, а  может  быть,  через  два-три
днЯ, она узнает об этом. € как ни трудно ей  это  представить  себе,  одно
лишь Ясно как белый день: когда зазеленеет листва на березках,  она  будет
сидеть с нагулышем на коленЯх и безропотно покоритсЯ всему, что сделают  с
нею родичи в гневе за то, что  покрыла  их  головы  позором  и  теперь  им
придетсЯ кормить ее и приблудного ребенка.
   Ћна всецело покорилась судьбе, и сама уже не могла понЯть, как это  еще
вчера думала, что может избавитьсЯ  от  своего  бремени.  ’еперь  она  уже
понимала, что ей не остаетсЯ ничего иного, как маЯтьсЯ  с  этим  младенцем
всю свою жизнь. Ћна и сейчас не чувствовала  к  нему  ничего  похожего  на
нежность или сострадание, просто знала: он живет в ней, и ей придетсЯ  это
вынести.
   € лишь при мысли о том, что ’ура снова  может  захотеть  забрать  ее  к
себе, она представила себе, как они, двое чужаков, будут  жить  в  усадьбе
•окона, рЯдом с его богатыми детьми, и в  ней  на  миг  проснулось  что-то
новое - стремление защитить свое чадо. Љонечно, кому как не  ее  сестре  и
братьЯм надлежит кормить ее с ребенком. ‡а это возьмутсЯ •окон с ’урой  да
два ее младших брата, которых она почти не видела в последние годы,  когда
они повзрослели. Ђх, кабы фру Њагнхильд сжалилась и позволила ей  остатьсЯ
здесь, в Ѓерге, пока не родитсЯ младенец, -  неужто  и  надеЯтьсЯ  на  это
нельзЯ?
   "Ђрнвид..." - подумала она. Ђ вдруг он согласитсЯ взЯть их к  себе;  он
был бы добр к ним обоим. •оть он  и  лучший  друг  “лава,  он  также  друг
всЯкому, кто нуждаетсЯ в  помощи.  Њожет,  ей  рассказать  все  Ђрнвиду?..
Ђрнвиду, а не “лаву. Ћн может поговорить с “лавом и Њагнхильд вместо  нее,
и ей не придетсЯ бросатьсЯ прЯмо в полымЯ.
   Ќо она знала, что не посмеет  сделать  это.  Љак  набратьсЯ  храбрости,
чтобы поведать обо всем “лаву, она не знала, но не сказать ему всей правды
она тоже не могла.  …й  казалось,  будто  он  ее  господин,  которому  она
изменила; увидев его, она сразу понЯла: после этой встречи с  “лавом  само
собою выйдет, что она упадет на колени перед господом,  покаетсЯ  в  своем
грехе, во всех грехах, что она совершила за свою жизнь.
   - "Quia peccavi nimis cogitatione, locutione, opere et  omissione,  mea
culpa", - слова эти сами собою слетали с ее Языка.
   ‘колько раз она говорила  их  прежде,  преклонив  колени  перед  братом
‚егардом, но сейчас они ожили, засверкали, - так темное  стекло  церковных
окон порой