аза его
уже  забегали.  Ќеужели  он мне не доверЯл? џ заметил,  что и на мои ноги он
поглЯдывает подозрительно.
     Џочему именно на ноги? Ќе потому ли, что Я собиралсЯ упасть на колени?
     - ’айный! - прохрипел он.
     џ подскочил к нему. Ћн поднЯл руку.
     - Ќет!  Ќе слишком  близко!  ‘лишком  близко  нехорошо, не  надо.  Џой,
тайный, о чем ты думаешь! - крикнул он внезапно.
     џ  понЯл,  что, помнЯ  о  вездесущем  предательстве, умудренный  старец
наказывает  мне напевать вслух мои мысли, дабы ничто  не могло быть от  него
скрыто.
     -  Љакой, однако,  необычный  метод!.. - начал Я. ќто было  первое, что
пришло мне на ум, а дальше все пошло уже само собой.
     Ћн глазами указал мне на боковой Ящик  стола, Я  с пением выдвинул его.
Ћн был заполнен склЯночками и  бутылочками,  из недр его ударил мне в нос  и
ошеломил запах старинной аптеки. ‘тарец дышал чуть тише, а Я, роЯсь в Ящике,
лихо продолжал напевать...
     …го глаза  осторожно, даже тревожно провожали одну за другой бутылочки,
которые  Я  по  интуитивной  подсказке  выставлЯл  перед  ним.  Ћн  приказал
выровнЯть  их  в   линейку  и,  распрЯмившись  в  кресле  -  Я  слышал,  как
потрескивали  его  высохшие  кости,  -  закатал  как можно осторожнее  рукав
мундира, затем  медленно  стЯнул перчатку.  Љогда  из-под  замши  показалась
высохшаЯ  пЯтнистаЯ  тыльнаЯ сторона  ладони  с  прожилками,  пупырышками  и
сидЯщей  на ней божьей  коровкой, он  вдруг приказал мне прекратить  пение и
процедил  шепотом,  чтобы  Я подал  ему прежде  всего пилюльку из золотистой
склЯночки. Ћн  проглотил ее  с видимым  трудом, долго подержав перед этим на
непослушном Языке, после чего  приказал принести  стакан с водой и  отмерить
туда другое лекарство.
     -  Љрепкое, тайный,  - шепнул он мне  доверительно.  - Ѓудь  начеку! Ќе
перелей! Ќе перельешь, а?
     -  Љонечно же, нет, господин адмирадир,  - воскликнул Я, тронутый таким
доверием.  ‘тарческаЯ  ладонь,  пЯтнистаЯ, в бородавках, затрЯслась сильнее,
когда Я начал отсчитывать капли ароматного лекарства из фиолетовой бутылочки
с притертой пробкой.
     - Ћдин, два, три, четыре... - считал он вместе со мной.
     Ћтсчитав шестнадцать - при звуке  этого числа пальцы у  менЯ  дрогнули,
однако Я не уронил уже дрожавшей на стеклЯнном краешке следующей капли, - он
проскрипел:
     - •ватит!
     Џочему именно при шестнадцати?  џ  встревожилсЯ. Ћн  тоже. џ  подал ему
стакан.
     - •е-хе, прилежный тайный, - беспокойно забормотал он. - ’ы, хе-хе, ну,
этого... того. Џопробуй сначала сам...
     џ отпил немного лекарства.  ’олько выждав десЯть минут с  хронометром в
дрожавшей руке, он тоже принЯлсЯ его пить. “ него это никак не получалось  -
зубы звенели о стекло. џ принес другой стакан, пластмассовый и широкий, куда
перелил  содержимое,  он  вцепилсЯ в  него двумЯ  руками  и  с  трудом выпил
спасительную  жидкость.  џ помог  ему,  придержав его руку.  Љосточки в  ней
двигались, словно ссыпанные в кожаный  мешок. џ дрожал, опасаЯсь, как бы ему
не стало плохо.
     - ѓосподин адмирадир, - зашептал Я, - вы позволите мне изложить вам мое
дело?
     Ћн прикрыл  веками  затуманенные  зрачки, уходЯ немного в себЯ. ’ак,  в
молчании, слушал он мое сбивчивое повествование.
     ’ем временем  его рука, словно не принимаЯ  в  этом участиЯ, поползла к
шее. Ћн  с  усилием  отстегнул  воротничок, потом  протЯнул  руку мне,  и  Я
догадалсЯ, что должен снЯть с нее перчатку. •рупкую, обнаженную,  он положил
ее на другую руку, ту, котораЯ была с божьей коровкой, тихонько раскашлЯлсЯ,
очень  деликатно,  с тревожным блеском в  глазах, пытаЯсь  ослабить  то, что
беспокоило его  в груди, а Я,  ни на минуту не прекращаЯ говорить,  описывал
запутанную череду моих злоключений.  ‘  его слабостью, причиной  которой был
преклонный  возраст,  ему,  похоже,  не  чуждо  было сочувствие  всЯкой иной
слабости  и  даже  истинное,  глубокое сопереживание. ‘  какой заботливостью
следил он за своим слабым дыханием, которое,  казалось, то  и дело подводило
его... …го лицо, все в отеках и пЯтнах, стало казатьсЯ меньше по сравнению с
восково-белыми   оттопыренными   ушами,   которые  могли  ассоциироватьсЯ  в
чьем-нибудь вульгарном уме  с  каким-то неуклюжим полетом, но  именно  своей
изнуренностью,  мученическим  увЯданием  вызывало  оно  мое  уважение,  даже
жалость.
     Ѓыли у него и наросты, один из которых, на лысине, едва прикрытый седым
пушком,  размером  аж  с  куриное Яйцо - но  ведь  то были  шрамы и  увечьЯ,
приобретенные в  борьбе  с неумолимым  временем,  которое,  в  то  же времЯ,
оказало ему наивысшую из возможных почестей.
     †елаЯ очистить свою  исповедь  от налета всЯкой служебности,  Я  присел
сбоку от  стола  и  излагал историю  моих  промахов, лЯпсусов и  ошибок  так
искренне,  как, пожалуй, еще никогда никому не рассказывал. Ћн  мерно кивал,
соглашаЯсь  со  мной дыханием, его  успокаивающей  размеренностью,  брал под
защиту,  всепонимающе   прикрываЯ   глаза  веками,  едва  заметной  улыбкой,
мимолетно  пробегавшей по его не  затронутым сосредоточенностью губам.  ђечь
свою Я заканчивал, опираЯсь о стол  и наклонЯсь вперед,  но и это  нарушение
регламента он, видимо,  не считал предосудительным.  Џолный  самых  радужных
надежд,  тронутый собственными словами  до глубины души, Я произнес  длинную
заключительную фразу, после чего проговорил голосом, дрожащим от страстности
мольбы:
     - ‚ы мне поможете? —то же мне делать, господин адмирадир?
     џ замолчал, а он  все  продолжал  кивать головой, словно снова и  снова
менЯ одобрЯл.
     …го  лица, повернутого в сторону от менЯ (возможно, он принимал на свой
счет весь стыд ответственности за разнузданность ‡даниЯ, которое представлЯл
своим именем),  Я не видел, заметно было  лишь мерное опускание и поднимание
ресниц  под маленьким  пенсне,  сделанным  из тончайших  золотых проволочек,
чтобы  излишне не  отЯгощать  его столь мучительное и столь  еще необходимое
существование.
     ‡атаив  дыхание, Я еще ближе придвинулсЯ к нему -  и испугалсЯ. ‚се это
времЯ он спал, сладко дремал -  видимо, так на него подействовало отмеренное
мной лекарство -  и слегка при этом  пыхтел,  словно бы в горле у него ходил
какой-то клапан.
     ‡амолчав, Я  тем  самым  углубил  его сон, и, тихонько  присвистнув, он
умолк,  словно  в  испуге,  но  тут  же  снова  стал усиленно  посвистывать,
посапывать  и  похрапывать: среди  приглушенных звуков дремучего  леса  эхом
отзывались отголоски давно  минувших охот, отзвучавших рогов, хрипение, рев,
времЯ  от  времени  раздавалсЯ  выстрел,  донесенный  ветром,  приглушенный,
далекий, после которого все на какое-то времЯ замирало, пока тишину снова не
разрывал  приглушенный  звук  трубы,   а  Я  тем  временем,   приподнЯвшись,
перегнулсЯ через стол, испытываЯ желание  согнать с него этого  жучка, божью
коровку, присевшую ему на руку, котораЯ уже долго слегка смущала менЯ, но то
была не божьЯ коровка...
     ‚оспользовавшись  случаем, Я  разглЯдел  его  с  близкого расстоЯниЯ  -
многочисленные синюшины,  вздутиЯ  наростов,  множество пухлых  бородавок  и
бородавок посуше,  более плоских, некоторые были даже с какими-то петушиными
гребешками, в ушах у него росли волоски, в носу  - другие, пожестче, дерзкаЯ
растительность,   такаЯ   противоречащаЯ  старческой   деликатности,   такаЯ
наглаЯ...
     ђанее Я уже заметил, в какой степени мундир служил ему опорой, каркасом
и как, расстегнув его, он ослабил свЯзи своей особы. ‚близи зрелище было еще
хуже. Ќе  случайно  он требовал  расстоЯниЯ,  дистанции!  €здали -  невинное
посвистывание,  посапывание,  клапан,  при   более  близком  рассмотрении  -
нагноение  без  числа,  без  ограничениЯ,  и  все  втихую,  украдкой  -  это
попахивало какой-то  подрывной деЯтельностью. Њожет, это было помешательство
кожи,  ее  мечты  о  позднем  ренессансе?  ‘амозародившеесЯ  творчество  над
старческими,  деревенеющими жилами? Љак  бы не так! Џожалуй,  это  был бунт,
мЯтеж, паника, охватившаЯ провинции организма, попытка  ускользнуть, удрать,
искусно  замаскированное  бегство  сразу во все  стороны -  повсюду  скрытно
разрастались  бородавки, увеличивались наросты, опухоли, пытаЯсь любой ценой
оказатьсЯ как можно дальше от истощенного породившего их  тела! ‡ачем? —тобы
самим, оказавшись в одиночестве, рассеЯвшись, стать добычей неумолимого?
     •орошенькаЯ историЯ! Ђдмирадир -  и  неуместные выходки, нацеленные  на
тайное продолжение, на размножение в плоских банальных бородавках!
     џ задумалсЯ. ‘тарец - это мне стало теперь Ясно - не мог мне помочь. Ћн
сам Явно нуждалсЯ в помощи. Ћднако, хоть он и не мог указать мне выход, дать
знак, может, все еще не так плохо? Ѓыть может, он был  посланием? Њожет, мне
таким образом и давали знак?
     ’акаЯ  догадка менЯ  весьма удивила,  и Я  еще раз,  теперь уже  совсем
поднЯвшись со стула, детально осмотрел его.
     ‘омнений  не было! Ќаростами,  жировиками, неукротимой  плотью он  Явно
выходил за  рамки приличий, чрезмерно  разрасталсЯ,  покрывалсЯ бородавками,
плодил разнообразные пЯтнышки, сидючи тихо, принимал насекомоподобный  вид -
мЯсистаЯ  родинка  под  глазом плутовски  розовела,  делаЯ вид,  что  в  ней
пробивает себе дорогу новое жизненное начало. ‘тыд! ‘кандал!
     Ђвантюристические и самозваннические  притЯзаниЯ плоти, всЯ эта афера с
поисками  нового  выражениЯ,  неизвестных  доселе  форм,  завершилась  ввиду
отсутствиЯ изобретательности и при полной  ее тщетности постыдными вздутиЯми
на  манер  цветной  капусты.  ’ам  он   допустил  плагиат  по  отношению   к
растительным формам, тут взЯл что-то у грибов, в другом  месте позаимствовал
у птиц - на самом деле все это следовало бы назвать кражей.
     Ќо  если  бы  только  так! ќто  был  самый  настоЯщий уход  с  позиций,
дезертирство, измена!
     ЏрЯмо-таки дыхание перехватывало от  этой Явно бездумной настойчивости,
маниакального  упрЯмства - миниатюрнаЯ оранжереЯ, удобреннаЯ  смертным потом
старца! Џередо мной было - о стыд и позор! - бессовестное издевательство над
будущим достоинством останков, в полной мере заслуженным!
     Њог ли Я после этого еще в чем-либо сомневатьсЯ?
     ќто было  не намеком,  не напоминанием,  а коротким холодным ответом на
все   мои  только  что  прозвучавшие  объЯснениЯ,  на  попытки   изо   всего
выкрутитьсЯ, выйти сухим  их воды, высказанным под насмешливый аккомпанемент
посвистываний и ритмичные звуки клапана...
     џ сел,  совершенно опустошенный. Ѓесцельно было бы спрашивать, кто  был
воплощением кого:  он  - их, всех  этих суетЯщихсЯ людишек,  или они  - его,
поскольку это было одно и то же. ‘ановник представлЯл собой ‡дание, ‡дание -
сановника. Љакое  это было  гениальное мастерство,  какаЯ  точность, котораЯ
даже близость могилы, ее предвестников делала буквой служебной деЯтельности,
слогом закона!
     Ћднако в тот момент Я не был способен удивлЯтьсЯ, тем более что вопреки
первому  впечатлению  понЯл,  приходЯ  постепенно  в  себЯ,  как далеко  еще
нахожусь от окончательной разгадки.  „а, мне дали понЯть, что им известно  о
моих грешках, увертках, самозваннических узурпациЯх и даже мелких  мыслишках
об измене. Ђдмирадир во  сне выразил это.  Ћднако это было скорее отсрочкой,
нежели бесповоротным отстранением. ‚се это лишь свидетельствовало о том, что
мое времЯ еще не пришло.
     ѓлупец, Я полагал, что либо рассеку этот гордиев узел, либо им удавлюсь
-  буду  либо  очищенным  до  снежной  белизны,  либо приговоренным,  словно
предначертанием  моим мог быть только памЯтник,  воздвигнутый перед этим или
перед тем ‡данием...
     …сли  хотЯ  бы  знать,  что  в кабинет в  любую  минуту могут ворватьсЯ
охранники, чтобы  схватить менЯ, заточить,  запереть... Ќо Я  слишком хорошо
понимал, что они сюда не придут.
     ‡аковать в оковы - это было бы несовременно.  €  они  опЯть-таки знали,
что Я не задержусь надолго под боком спЯщего старца, а, ознакомившись с тем,
что  он  мне  провозгласил, отправлюсь,  словно  пес  с  перебитой  лапой, в
дальнейшие скитаниЯ.
     џ  ощутил, как во мне  поднимаетсЯ волна гнева. џ встал, затем, сначала
медленно,  а потом все быстрее,  принЯлсЯ  ходить туда-сюда по великолепному
ковру.  Ђдмирадир,  сидевший,  согнувшись,  в  глубине  своего  кресла,  так
непохожий на бравые свои изображениЯ, которые с ощущавшейсЯ в них внутренней
силой  смотрели  сразу со всех сторон,  нисколько мне  не мешал.  Њой взглЯд
блуждал по окружающей  обстановке, воровски перескакивал с роскошной  мебели
на парчовые  портьеры, пейзажи, пока не  остановилсЯ, наконец, на письменном
столе.
     џ понЯл, что длЯ  ‡даниЯ остаюсь  все  еще никем. ‡аслуг никаких,  но и
провинности мои едва ли значительны, какаЯ-то тень их. „а,  обратить на себЯ
внимание,   залететь   чрезмерно,  ужасно  пасть,   одержать  победу   через
катастрофу, страшным, невероЯтным проступком.
     џ медленно подошел к столу. Ћн был исключительно массивен. …го эбеновые
недра  должны были заключать секретные, секретнейшие документы, очень важные
тайны.
     џ присел на корточки перед выдвижными Ящиками, взЯлсЯ за медную ручку и
тихонько потЯнул на себЯ.  Њножество коробочек,  пластмассовых и  картонных,
стЯнутых резинками, пачки  карточек с  рекомендациЯми: "’ри  раза в день  по
чайной ложке"...  џ  приподнЯл стальную  шкатулку - она  загремела пилюлЯми.
‚торой Ящик - то же самое. ‘ этой стороны у  старца  были только  лекарства.
Ќо, кажетсЯ, он клал на стол что-то, зазвеневшее металлом. Ђга, Я не ошибсЯ!
‘вЯзка ключей.
     џ уже  подбирал  их  к  замкам  в  глубине  стола,  присев,  с  головой
погрузившись во мрак. ќтого они предвидеть, пожалуй, не  могли. Ћни не могли
счесть  менЯ столь  коварным, способным нагло и  подло рытьсЯ в тайниках под
боком у усыпленного командующего!
     "‚Язну, - мелькнуло у  менЯ в голове,  - а ведь Я вЯзну,  окончательно,
гибельно, уж из этого Я  точно не выберусь,  не выкручусь!" „рожащими руками
вынимал Я из темноты коробку за коробкой, перевЯзанные шнурками пакеты, рвал
обертку,  бумага  предательски  шелестела - и ничего!  Љакое  разочарование!
ЋпЯть бутылочки, склЯночки, баночки с  размЯгчающими  мазЯми, успокоительные
капли,  повЯзки,  поЯса,  ортопедические вкладыши, бандажи, пачки  таблеток,
подушечки, иглы, вата, металлическаЯ коробочка, полнаЯ пипеток...
     Љак это так - ничего? Ѓольше ничего?
     Ќе может быть! „олжно быть, замаскировано!
     џ набросилсЯ на следующие Ящики, словно тигр,  отследивший свою добычу,
начал  выстукивать  планки.  Ђга!  …сть тайник!  Ћдна  из  них поддалась.  ‘
замиранием   сердца   Я   слушал   треск  секретной   пружины.   ‚нутри,   в
замаскированном  Ящичке,  Я увидел  шлЯпку  от желудЯ, палочку,  крапчатый с
одного конца камешек, засушенный  листок и, наконец,  запечатанную  пачечку.
ќто менЯ обеспокоило. Џочему пачечка, а не пачка? џ разорвал бумагу.
     Ћттуда посыпались цветные вкладыши, вроде бы от шоколадок. —то еще?
     Ѓольше ничего? Ќичего...
     ‘идЯ  на корточках, Я рассматривал их между методичными посвистываниЯми
старца.  †ивотные: осел, слон, буйвол, павиан, гиена  и какие-то Яички.  Љак
это понЯть - осел? Њожет, потому, что Я веду себЯ как осел? Ќе может быть.
     Ќу, а слон? Ќеловкий, толстокожий.
     ѓиена?  ѓиена  кормитсЯ  падалью. Џадаль  - труп,  почти труп, пустынЯ,
останки  старцев -  возможно это? Ђ  павиан?  Џавиан  -  обезьЯна,  обезьЯна
притворЯетсЯ, шутовски обезьЯнничает, естественно!
     ‡начит,  и это от  менЯ ожидали? €,  знаЯ,  что,  невзираЯ  ни  на что,
заберусь, подложили? Ќо Яичко? —то означает Яичко?
     џ перевернул этикетку. Ђх! Љукушкино!
     Љукушкины Яйца - коварство, измена, фальшь.  ’огда что же? ЃроситьсЯ на
него? “бить?
     Ќо  как,  при  всех этих  бутылочках,  склЯночках, удушить  безоружного
старца?
     Ђ что делать с бородавками? ‚прочем...
     - Џи-и... - пропищал он носом.
     Ћн зафукал,  застонал и разразилсЯ совершенно соловьиной трелью, словно
в нем была спрЯтана птичка, старческаЯ, маленькаЯ...
     ќто был конец. ’ихонько, как попало, Я побросал все коробочки и бумажки
обратно в Ящики, отрЯхнул колени и, перешагнув через лужу разлитых ароматных
лекарств,  сел на  стул -  не длЯ того, чтобы  продумать дальнейшие шаги,  а
просто в отчаЯнии и внезапном упадке сил.


        7


     Ќе знаю, как долго Я сидел так.
     ‘тарец в расстегнутом мундире времЯ от времени во сне шевелилсЯ, но это
не выводило менЯ  из оцепенениЯ. Њного раз Я  вставал и шел к ќрмсу, но лишь
мысленно, в  действительности  же Я  не  двигалсЯ с места.  ‚  голове у менЯ
мелькнула мысль, что, если Я буду продолжать сидеть, ничего не делаЯ, только
сидеть, то в  конце концов они  должны будут предпринЯть что-то  в отношении
менЯ, но Я тут же вспомнил долгие кошмарные часы высиживаниЯ в  секретариате
и понЯл, что надеЯтьсЯ на это не стоит.
     ’оропливо, словно менЯ ждало что-то неотложное, Я собрал бумаги и пошел
к ќрмсу.
     Ћн сидел  за столом, делаЯ какие-то пометки на бумагах, а  левой рукой,
не глЯдЯ, неловко помешиваЯ чай.
     Ћн поднЯл  на менЯ голубые глаза. Ѓыло в них что-то неугомонное, и  они
весело  заблестели, в то времЯ как губы  его еще  продолжали что-то читать в
документах.  Љазалось,  он был способен  радоватьсЯ  любой вещи, совсем  как
молодой пес... Ќе из-за  этого ли и не потому ли?..  Ћн  прервал  мою мысль,
вскричав:
     - ‚ы?  ’олько теперь? Ќу, Я уж думал, вы совсем пропали! ’ак исчезнуть!
Људа вы девались?
     - џ был у  адмирадира, - пробормотал  Я,  усаживаЯсь  напротив него.  џ
ничего не хотел сказать этим, но он, видимо, понЯл менЯ превратно и наклонил
голову с оттенком шутливого почтениЯ.
     - Ћго! - сказал он с удовлетворением. - Ќу, ладно. €так,  вы не  терЯли
времени даром. —то ж, от вас можно было этого ожидать.
     - Ќет, майор! -  Я  почти  кричал, привстав  с кресла. -  Џрошу вас, не
надо!
     - Џочему? - спросил он с удивлением.
     џ не дал ему сказать больше ни слова.
     ‚о мне открылись долго сдерживавшие запоры, Я говорил быстро, несколько
несвЯзно, не делаЯ пауз, о первых моих шагах в ‡дании, о  главнокомандующем,
о подозрениЯх, которые уже тогда зарождались  во  мне, хотЯ Я об этом еще не
знал и носил их в себе,  как бактерии, отравлЯвшие мои дальнейшие  действиЯ,
как Я вскормил это в себе, сделал своим предназначением, и как готов был уже
принЯть тот кошмарный облик, навЯзанный в равной степени  как страхом, так и
внешними  обстоЯтельствами,  облик  без  вины  виноватого,  обвинЯемого  без
единого пЯтнышка на совести, но и в этом мне отказали, предоставив менЯ себе
самому - по-прежнему самому себе, конечно, только в другой ситуации, - и как
Я бродил от двери к двери в этой никому не нужной бессмыслице.
     -  џ, - повторил Я,  - собой... себе... мне... -  € так ходил вокруг да
около,  чувствуЯ  ущербность даваемых определений,  всему  этому чего-то  не
хватало,  слишком  уж  все  не клеилось.  Ќаконец,  во  внезапном  озарении,
посетившем сначала, пожалуй, Язык, а не мысли, которые Явно остались позади,
Я принЯлсЯ  за общий разбор  дела: - …сли  Я  действительно  хоть на  что-то
пригоден - хоть на что-то, повторЯю, без малейших надежд и притЯзаний, -  то
не  следует изводить  менЯ до такой  степени без всЯкой пользы. ЉакаЯ польза
будет в конце  концов ‡данию,  если  Я превращусь в мокрое место, расплывусь
лужей? —то оно от этого  выиграет? Ќичего! ’ак зачем же все  это?  Ќе пришло
ли, в самом деле, времЯ, чтобы вручить мне... то есть возвратить инструкции,
ознакомить менЯ в полной мере с миссией, какой бы она  ни была, а Я со своей
стороны заЯвлЯю,  что  буду лоЯлен,  буду старатьсЯ, усиленно, сверх  всЯких
сил, ручаюсь...
     Љ сожалению, речь эта,  бессвЯзнаЯ в начале, не стала лучше  в конце, и
Я,  задыхающийсЯ, дрожащий, умолк неожиданно на  середине фразы под взглЯдом
сконфуженных  голубых глаз  ќрмса. Ћн медленно опустил  взглЯд, помешал чай,
поиграл  - слишком долго - ложечкой, Явно  не  знаЯ,  что с ней  делать.  Ћн
определенно стыдилсЯ, ему попросту было стыдно за менЯ!
     -  „ействительно, уж не знаю, - начал он  мЯгко, но в  последующих  его
словах Я ощутил нотки сдержанной суровости.  - џ не знаю, что с вами делать.
’ак о  себе...  такое  на  себЯ наговорить...  какие-то странные  выходки...
копатьсЯ в этих лекарствах... все  это просто глупо. ќто же чепуха!  Ђбсурд!
‚ы вообразили Ѓог знает что!
     Ћн вспылил, но  сквозь запальчивость все  же проступало  его неодолимое
жизнерадостное настроение.
     џ,  однако,  твердо  решил,  что   больше  не  позволю  ввести  себЯ  в
заблуждение, а потому поспешно выкрикнул:
     - Ђ инструкциЯ?  Џочему вы о ней ничего не сказали?  Џрандтль вообще не
хотел со мной о ней разговаривать. ‚прочем, он выкрал ее у менЯ и...
     - —то вы тут говорите?!
     - џ не говорю, что он сам сделал это, это сделал его толстый офицер. Ќо
он не мог об этом не знать, Я в этом уверен!
     - “верены? Ќичего себе! Ђ доказательства у вас есть?
     -  Ќет,  - призналсЯ Я, но тут же возобновил атаку. - ’ак  вот, если вы
искренни и от души  желаете мне добра, пожалуйста,  скажите  мне немедленно,
что  же в  ней  было? џ ни  слова не знаю,  совершенно  не  ведаю,  что  она
содержала! Ќи единого слова!
     џ в упор смотрел ему в глаза, чтобы он не мог их опустить или отвести в
сторону. ќрмс смотрел  на менЯ, потом  губы его надулись, задрожали, и вдруг
он разразилсЯ громким смехом.
     - ’ак все дело в этом? - воскликнул он. - „орогой мой! €нструкциЯ... Ќо
ведь Я же ее не помню! ‡ачем мне втирать вам очки? џ просто  не помню. € это
вовсе не удивительно - посмотрите, сколько их у менЯ!
     ‘ловно бы  забавлЯЯсь,  он  стал  поднимать  со  стола  толстые  стопки
подшитых  бумаг.  Ћн потрЯсал  ими  в  воздухе,  тискал  их,  не  переставаЯ
говорить.
     - ‚ы в состоЯнии все это запомнить? Ќу, скажите сами, пожалуйста.
     -  Ќет,  -  тихо,  но  отчетливо  произнес  Я.  -  џ вам  не  верю.  ‚ы
утверждаете, что ничего не помните? Ќи единого  слова, ни общего содержаниЯ?
Ќичего? џ вам не верю!
     Ѓросив ему это в глаза, Я умолк, испуганный, затаив дыхание, потому что
это был последний человек, на  которого Я все  еще, не знаю сам  почему, мог
хоть в  чем-то  рассчитывать.  …сли  бы  он  под нажимом призналсЯ  мне, что
действует по приказу свыше, что он не  ЯвлЯетсЯ собой, ќрмсом, светловолосым
парнем  с  добрыми  глазами, но служебным исполнителем  своих обЯзанностей -
тогда мне оставалась только ваннаЯ наверху.
     ќрмс долго не отвечал. Ћн потер рукой лоб, почесал за ухом, вздохнул.
     - ‚ы потерЯли инструкцию, - сказал он наконец. - Ќу-ну. Љонечно же, это
что-то.  €з  этого будет следовать дисциплинарное взыскание. •очу Я того или
не  хочу, но Я  должен вчинить  иск.  Ћднако  в этом  нет ничего  страшного,
поскольку вы ведь не покидали ‡даниЯ?
     Ћн умолЯюще посмотрел на менЯ.
     - Ќет.
     - ‘лава Ѓогу.
     Ћн с облегчением вздохнул.
     - ‚ таком случае это будет просто формальность. Њы займемсЯ этим позже.
—то касаетсЯ ваших последних слов, то Я их просто не слышал, и все.  Ѓыло бы
весьма печально,  если  бы каждое  пустЯчное расстройство ценного  работника
должно  было... могло бы  менЯ затронуть.  ќто самым  неопровержимым образом
доказывало бы, что Я попросту не могу занимать это место.
     Ћт избытка эмоций он стукнул кулаком по столу.
     - ‚ы не верите в  мою искренность? Ќе верите в мое доброе отношение? Ќу
да, за  что бы  это мне к вам хорошо относитьсЯ? Џочему? Њы почти  не  знаем
друг друга,  и вообще... - он  развел  руками. - Ќо  это не так. Џрошу  вас,
пожалуйста, примите во  внимание то,  что Я вам скажу: Я  ЯвлЯюсь не  просто
чиновником, закоренелым бюрократом, листающим эти злосчастные бумаги... - он
стукнул кулаком по  столу  так, что они даже задвигались с шелестом, - но, и
это прежде всего, отправной станцией, портом, от которого уходЯт наши лучшие
люди - _туда_. Ќу, Я не буду говорить вам, отмеченному специальной  миссией,
что ждет вас _там_. Џоэтому, хотЯ Я вас, естественно, не знаю, хотЯ у нас не
было частных  контактов,  тем не  менее,  Я  знаю,  верю на основании  этого
отличиЯ  (миссиЯ  ведь  не  поручаетсЯ  кому  попало),  что вы  заслуживаете
уважениЯ,  довериЯ,  доброжелательности, тем более что по причинам отнюдь не
личного характера вы будете лишены этого на неопределенное времЯ, да что там
- подвергнуты грозной  опасности. Џоэтому Я был бы последней сволочью,  если
бы в такой  ситуации не старалсЯ бы по мере возможности помочь вам не только
в сфере служебных,  чисто ведомственных обЯзанностей, но  и  в  любом другом
отношении в каждом деле. ’еперь относительно того, что Я не помню содержаниЯ
этой  инструкции.  ‚ас  это возмущает. Њожет,  и  правильно.  ЏамЯть у  менЯ
действительно  сквернаЯ,  что  еще  более  усугублЯетсЯ массой дел, которыми
занЯта моЯ голова. Ќо начальство, пожалуй, не  считает это моим недостатком,
поскольку в нашей профессии не рекомендуетсЯ запоминать слишком многое. ‚от,
предположим,  отправитесь вы с миссией, а Я совершенно неумышленно,  во сне,
по  рассеЯнности,  чисто  случайно  выболтаю  какую-нибудь  деталь,  с  виду
малозначительную,  котораЯ,  будучи  передана  по  каким-то  каналам,  может
привести к вашей  гибели.  Љ  гибели, понимаете? Џоэтому не  лучше ли вместо
того, чтобы ежеминутно остерегатьсЯ - что Я на  самом  деле и  так  делаю, -
сразу и основательно  все  забыть? ‚едь - вы менЯ, пожалуйста, извините - не
каждый же  терЯет такую  важную вещь, как инструкциЯ, и трудно требовать  от
менЯ, чтобы Я был к этому специально подготовлен. ’ак что прошу  на менЯ  не
сетовать. „елу мы дадим ход, это само собой, а вам следует все же избавитьсЯ
от необоснованных подозрений.
     -  •орошо, -  сказал Я,  - Я  вас понимаю,  по  крайней  мере, стараюсь
понЯть. Ќо как быть с инструкцией? ‚едь должен же быть где-то оригинал?!
     -  …стественно!  -  ответил он,  затем  характерным движением  отбросил
светлые прЯди со  лба. - Ћн обЯзательно должен быть в сейфе командующего. Ќо
чтобы  добратьсЯ  до  него, нужно специальное  разрешение.  ‚ы, пожалуй, это
понимаете. Ќо  это не  должно  занЯть  очень  много  времени,  - добавил  он
поспешно, словно бы желаЯ рассеЯть мое беспокойство.
     - Ђ  могу Я оставить...  то есть  сдать это вам? -  спросил Я, кладЯ на
стол папку, которую отыскал среди вороха своих бумаг.
     - —то это?
     - ђазве Я не говорил? ќто папка, которую мне подложили.
     - ‘нова вы за свое! - Ћн покачал головой. - Љто знает, - пробормотал он
как бы про себЯ, - не следует ли мне направить вас в Њедицинский Ћтдел...
     ‘ этими словами он развЯзал тесемки и бросил взглЯд на оба сшитых белой
ниткой листа, лежавшие  сверху. Љогда он разглЯдел их, на лице его поЯвилось
какое-то особое выражение.
     - Ћднако... - пробормотал он.
     —ерез несколько секунд ќрмс поднЯл на менЯ свои светлые глаза.
     - ‚ы позволите, Я выйду на минутку, буквально на несколько секунд?
     џ не возражал, тем более что он забирал с  собой компрометирующие  менЯ
документы.  ќрмс вышел  в боковую комнату, даже не прикрыв за собой дверь. џ
услышал, как  он двигает  стулом,  после  чего наступила  тишина, нарушаемаЯ
только лишь легким  поскрипыванием. ‡аинтересовавшись, что же он там делает,
Я встал и медленно подошел к приоткрытой двери.
     ќрмс  сидел спиной  ко  мне  за  маленьким столом под рефлектором  и  с
величайшей сосредоточенностью водил карандашом по листу бумаги, срисовываЯ с
лежащего  у  него  под рукой  моего листка план ‡даниЯ. Ќе верЯ  собственным
глазам,  Я  переступил порог.  Џол скрипнул. ќрмс  повернулсЯ,  увидел менЯ,
стоЯщего в дверЯх,  и дрожь, пробежавшаЯ по  его  лицу, трансформировалась в
добропорЯдочную улыбку.
     Ћн встал.
     - ‚се, Я уже, - сказал он. - џ  не хотел быть столь невежливым и делать
что-то  при   вас,  вот  поэтому...  -   ‘рисованный  план  он   отбросил  с
демонстративной небрежностью на стол, так что тот, скользнув по поверхности,
замер  на самом  краю,  свешиваЯсь  над  полом, а  сам направилсЯ  ко мне  с
оригиналом в руках.
     - Ќо ведь он должен бы  остатьсЯ у  вас, - пробормотал  Я, поскольку он
подавал мне его обратно. џ все еще не знал, что должен  думать обо всей этой
сцене.
     - Ђ мне что с ним делать? ‘дайте его, пожалуйста, в  ‘екцию Џоступлений
Ћтдела  ‚ходЯщей и  €сходЯщей  €нформации, вам  все  равно нужно будет пойти
туда, чтобы  запротоколировать  потерю  инструкции. …сли бы не правило,  что
такие вещи  каждый должен улаживать лично, Я, конечно, мог бы сделать это за
вас...
     Њы вернулись обратно в кабинет и сели каждый со своей стороны стола.
     - ’ак  что с  оригиналом  инструкции? „олжен ли Я  дожидатьсЯ окончаниЯ
дисциплинарной процедуры? - заговорил  Я первым. €, не дожидаЯсь ответа, тем
же  самым тоном,  неожиданно длЯ себЯ,  добавил: - Џочему вы срисовали  этот
план?
     - ‘рисовал?
     ќрмс с улыбкой покачал головой.
     -  ќто  вам показалось.  џ  хотел  только  сравнить  его  с  настоЯщим,
проверить его подлинность. •одит множество фальсификатов, вы же знаете...
     "Ќеправда! џ  видел! ‚ы  перерисовывали!" - хотел  было  крикнуть Я, но
лишь заметил:
     - Ђ-а, так? € что - он верен?
     - ‘обственно говорЯ, Я не должен говорить  вам об этом,  это  не  имеет
никакого отношениЯ  к  моему  Ћтделу,  но...  -  Ћн  с шельмовской  усмешкой
перегнулсЯ  через стол. - …сть  места  верные, но второе  и  третье крыло не
соответствует. ’олько, прошу вас, держите это при себе, хорошо?
     - …стественно! - ответил Я.
     џ собиралсЯ уже выйти, но вдруг вспомнил, что у  него должны  были быть
приготовлены длЯ менЯ обеденные талоны. Ћн стал искать их, быстро похлопываЯ
себЯ по карманам и бормоча ругательские словечки по своему адресу.
     -  Људа  же это Я их, черт  побери...  —то за голова!  - тихо и Яростно
повторЯл он,  вываливаЯ из  карманов на стол разнообразное их содержимое.  џ
заметил, что и у него был маленький, наверное, с плЯжа, крапчатый камешек.
     џ смотрел на  него, положив  руки на спинку кресла,  за  которым стоЯл.
Ѓыло ли то, что он только что сказал, правдой?
     ‚едь Я собственными глазами видел, что он не сравнивал план с другим, а
копировал его! џ мог в этом поклЯстьсЯ.
     —то Я при этом должен о нем думать?
     ‡ачем он срисовал секретный план?
     еф Ћтдела €нструкций, который  на самом деле работает на...  €диотизм!
—епуха!  џ  и  так  уже  слишком   много  раз   переступал  границу  здравой
подозрительности:  не  попахивает  ли  каким-то  расстройством  та  комедиЯ,
которую  Я разыгрывал  перед самим  собой у адмирадира, принимаЯ обычный сон
измученного  трудами  старца и уродства, вызванные  преклонным возрастом, за
протЯнувшиесЯ  ко мне  когти  всеведущего,  вопреки  рассудку,  грандиозного
заговора. Ћднако ведь он  и в самом деле скопировал этот план, который,  как
он сам сказал, не имеет к его Ћтделу никакого отношениЯ и который он даже не
имел  права принЯть из  моих  рук. Ќо  в таком случае почему при этом он  не
прикрыл дверь?
     ђазве  что,  отдаваЯ  себЯ  в  мои  руки,  он  был  уверен,  что  Я  не
сориентируюсь, что ему с моей стороны ничего не грозит,  поскольку Я проЯвил
себЯ весьма  наивным глупцом. "ќто было бы с  его стороны весьма рискованно,
разве  что  он  принимает менЯ за сообщника",  -  проговорило  что-то  чужим
голосом у менЯ в голове, так, что Я даже вздрогнул, испугавшись, что  он это
услышит, но  ќрмс  как  раз  с  радостным  восклицанием обнаружил  сложенные
вчетверо обеденные талоны между перегородками портмоне.
     - ‚от они, пожалуйста!
     Ћн подал их мне через стол.
     - ‡начит, так, теперь вы  пойдете в тысЯча сто шестнадцатую, это ‘екциЯ
Џоступлений, отдадите бумаги и дадите показаниЯ  длЯ протоколов. џ позвоню и
предупрежу их. ’олько, пожалуйста, идите прЯмо туда, не потерЯйтесь опЯть по
дороге, - проговорил он, затем улыбнулсЯ, провожаЯ менЯ к двери, пассивного,
до такой степени ошеломленного мыслЯми, от которых голова у менЯ шла кругом,
что  Я  даже  не  сумел выдавить ни единого  слова на прощание. џ уже шел по
коридору, когда он, высунув голову из двери, крикнул мне вслед:
     - Џозже зайдите снова сюда, пожалуйста!
     џ пошел дальше.
     …сли бы он считал менЯ сообщником, то  не боЯлсЯ бы, что Я его выдам. џ
не разбиралсЯ в методологии  разведки, однако мне было известно, что агенты,
действующие на  смежной  территории,  как  правило,  не  знают  друг  друга,
благодарЯ чему возможность массового провала и разоблачениЯ всей организации
уменьшаетсЯ до  минимума.  €меЯ  доступ моему  делу,  ќрмс  мог, опираЯсь на
собранный против  менЯ  материал,  считать менЯ  именно  таким агентом, хотЯ
вместе с тем, принимаЯ  во внимание приведенные выше соображениЯ,  сам он не
спешил снимать маску. Ћдно только не укладывалось в эту схему: если бы он на
самом  деле  был  ставленником  врага,  пролезшим  на  высокий пост  первого
офицера-инструктора,  то  он  скорее всего предостерег  бы  менЯ,  принЯв за
своего,  действующего  независимо союзника,  и  не стал  бы  вводить  менЯ в
заблуждение, в замешательство...
     •а!
     џ резко остановилсЯ, настолько  погруженный в свои мысли, что  едва  ли
замечал белеющие  и уходЯщие в перспективу коридора две шеренги дверей.  ’ак
ли уж это очевидно?
     ђазве  существует какаЯ-то солидарность агентов, платных, по сути, лиц,
и не пожертвовал бы ќрмс мной без колебаний, даже распознав во мне союзника,
в том случае, если бы это сулило ему личный успех или хотЯ бы шажок вперед в
том задании,  которому он себЯ посвЯтил? „а,  это было  возможно. —то же мне
делать? Људа идти? Љ кому обратитьсЯ?
     ‚друг Я ощутил,  что руки у менЯ  пусты: мои бумаги и книга  остались у
ќрмса.  ќто был  неплохой предлог. џ поспешил  назад.  „елаЯ последние  шаги
перед его Ћтделом, Я  старалсЯ придать своему  лицу по возможности легкое  и
рассеЯнное  выражение, затем прошел  через секретариат и без  стука  отворил
дверь.
     …сли бы Я сто лет подрЯд напрЯгал воображение, стараЯсь представить, за
каким занЯтием Я его застану, то все равно не отгадал бы!
     “добно расположившись в кресле, откинувшись назад так, что обе его ноги
болтались в воздухе, позваниваЯ в такт ложечкой о стакан с чаем, он пел.
     Ћн был, похоже, очень доволен собой.
     "‚идно, полезен будет  ему этот  план!" -  пронеслась у менЯ  в  голове
молниеноснаЯ мысль. ќрмс, ничуть не  смутившись, прервал пение на полуслове,
усмехнулсЯ и заговорил со мной:
     - „а,  поймали вы менЯ!  —то  поделаешь!  „а, лодырничал  - факт.  —его
только не делаешь иногда, чтобы окончательно не заели бумажки. ‚ы за книгой,
да? Џожалуйста,  вон она  лежит. ‚ы менЯ удивили: даже на службе занимаетесь
этим... самообразованием. Ћ, тут еще ваши бумаги.
     ‚став,  он  подал мне  и то и другое. џ поблагодарил его кивком и хотел
уже выйти, как вдруг  повернулсЯ и, стоЯ так, чтобы видеть  его через плечо,
бросил:
     - „а, вот еще...
     џ  обратилсЯ к  нему  по-простому  в  первый  раз, до сих  пор Я всегда
добавлЯл "майор". Ћн перестал улыбатьсЯ.
     - ‘лушаю.
     - ‚есь наш разговор - это был шифр?
     - Ќо...
     - ќто был шифр, - с упорством повторил Я.
     “ менЯ было впечатление, что мне даже удалось усмехнутьсЯ.
     - Џравда? ‚се - шифр!
     Ћн стоЯл за столом с полуоткрытым ртом. ‚ такой позе Я  его  и оставил,
прикрыв за собой дверь.


        8


     џ  ушел  оттуда  почти  бегом,  словно опасалсЯ,  что  он будет за мной
гнатьсЯ.
     ‡ачем мне все это понадобилось?
     Њожет, Я хотел напугать его? Ќо Я мог бы и не тратить на это свои силы:
он  навернЯка  был  уверен,  что  ему  нечего  боЯтьсЯ  менЯ,   бессильного,
запутавшегосЯ  в  сети, концы которой он и  ему  подобные  надежно  держат в
руках.
     Љак  бы  там  ни было,  Я  снова  испытывал  душевный  подъем.  Џочему?
‡адумавшись над этим, Я пришел  к выводу, что  причиной был ќрмс - не  из-за
его пустой  болтовни,  конечно же, этой  видимости радушиЯ и внимательности,
которым  Я на минуту поверил только  потому,  что очень этого хотел, а из-за
подсмотренного в дверЯх, ибо если - так  примерно выглЯдел ход моих мыслей -
он, занимаЯ такой пост, был  агентом _тех_, это значило,  что можно ввести в
заблуждение,  обмануть   и  перехитрить   ‡дание  в  самом  сердце  его,   в
кардинальных узлах,  а  потому  далеко  ему  до абсолютной безошибочности, и
всеведение его  - лишь плод моего воображениЯ. ќто, само  по  себе  мрачное,
открытие отворЯло передо мной лазейку,  пожалуй, самым неожиданным длЯ  менЯ
образом.
     Ќа полпути в ‘екцию Џоступлений Я вдруг  задумалсЯ. Ћни хотели, чтобы Я
туда   пошел,   поэтому  следовало   поступить  иначе,  дабы  вырватьсЯ   из
заколдованного круга заранее предусмотренных  длЯ менЯ действий. Људа Я мог,
однако, пойти?  Ќикуда -  и  он  прекрасно  об этом знал. Ћставалась  только
ваннаЯ. ‚  конце концов, она была  не таким уж  плохим выходом. ’ам  Я мог в
тишине   и   одиночестве   подумать,   переварить   событиЯ,   уже   слишком
многочисленные, попытатьсЯ  свЯзать  их в  одно  целое, взглЯнуть на них под
иным углом зрениЯ, наконец,  хотЯ бы просто побритьсЯ.  Ђ  то с этой колючей
щетиной  Я слишком выделЯлсЯ среди сотрудников ‡даниЯ, и кто знает, не из-за
особого ли приказа они все делают вид, что совершенно этого не замечают?
     џ поднЯлсЯ на лифте вверх,  в ту  ванную, в  которой недавно  обнаружил
бритву, забрал ее оттуда и вернулсЯ вниз - к себе, как Я назвал мысленно это
место.
     Џеред самой дверью моей ванной комнаты мне вдруг показалось, что  когда
Я в задумчивости первый раз уходил от него, ќрмс упомЯнул, что мне не мешало
бы побритьсЯ.  Ќе  предвидел  ли  он и  эту альтернативу?  џ  долго стоЯл  в
коридоре, тупо уставившись на белую дверь. ’ак, значит, не входить?
     Ќо, в конце  концов, от этого действительно ничего  не зависело! џ мог,
впрочем,  побрившись, сидеть здесь в уединении сколько захочу  - уж этого-то
он навернЯка заранее предусмотреть не мог!
     џ  вошел  осторожно, хотЯ и  привык  к пустоте,  котораЯ  всегда  здесь
царила.
     ЏереднЯЯ  с  зеркалом на стене освещена другой, вроде бы  более сильной
лампой, но, может быть, мне это только показалось. џ отворил дверь в комнату
с ванной и почти тут же закрыл ее: в ней кто-то  был. Љакой-то человек лежал
почти на  том  же самом месте, что ранее  и  Я, рЯдом с ванной, подложив под
голову полотенце.  Џервой моей  мыслью  было уйти, но Я  ее отмел.  "Ћт менЯ
ожидают, что Я убегу, - решил Я. - ќто было бы самым естественным, а  потому
- Я остаюсь".
     ’ак Я и поступил. џ  на  цыпочках  двинулсЯ к спЯщему, но когда с шумом
споткнулсЯ о  порог, он  даже  не вздрогнул.  Ћн  спал, как убитый.  ‘  того
положениЯ,  с которого  Я  на  него смотрел  -  со  стороны головы,  котораЯ
находилась в  каком-нибудь метре от моих ног,  - даже  если  бы Я  видел его
раньше, то  все  равно  узнать бы  не  смог.  ‚прочем, у  менЯ не  создалось
впечатлениЯ, что Я  его когда-то встречал. Ћн был  в штатском, без  пиджака,
которым укрылсЯ до  поЯса.  ‘нЯтые туфли стоЯли перед ванной.  Џоверх слегка
испачканной у манжет рубашки в полоску он носил тонкий свитер. Џод голову он
сунул  кулак,  обернутый полотенцем,  и  бесшумно  шевелилсЯ  в мерном ритме
спокойного дыханиЯ.
     "Љакое мне до  этого дело? - подумал Я. - …сть ведь и  другие ванные. џ
могу в любой  момент переселитьсЯ, куда захочу". ќто Я  говорил себе,  чтобы
успокоитьсЯ.  Ќа самом же деле  мысль  о  переезде была,  собственно говорЯ,
смешна, ибо что мне было переносить, кроме самого себЯ?
     џ решил воспользоватьсЯ тем, что он спит,  и побритьсЯ. ‚ этом поступке
вроде бы не было ничего предосудительного или недозволенного.
     Џринесенную  бритву  Я положил  на полочку  под зеркалом.  Њне пришлось
перегнутьсЯ над лежащим на полу человеком, чтобы взЯть мыло из пластмассовой
сеточки над ванной. Џустив в умывальник струйку теплой воды, Я бросил взглЯд
в сторону спЯщего,  но он  по-прежнему никак не реагировал, и Я отвернулсЯ к
зеркалу. Њое лицо выглЯдело действительно не очень  приЯтно,  напоминаЯ лицо
каторжника. ™етина сделала его темнее и при этом как бы худее. ‚ероЯтно, еще
три-четыре днЯ  - и  у менЯ была бы уже борода.  ‹ицо Я  намылил с некоторым
трудом,  потому что кисточки  не было,  зато бритва  оказалась очень острой.
—еловек на  полу теперь  мне уже совсем  не мешал, поскольку Я погрузилсЯ  в
размышлениЯ  -  во  времЯ  бритьЯ  мне  всегда  хорошо думалось  -  о  своей
нескладной судьбой.
     €так, что же со мной происходило?
     Џосещение  командующего  Љашебладе  закончилось  поручением  мне  некой
миссии.
     Џосле   осмотра   помещений   с   коллекциЯми  был   арестован   первый
офицер-инструктор, затем исчез второй,  оставив менЯ один на один с открытым
сейфом,  после чего  туда  пришел шпион,  Я  убежал, случайно  наткнулсЯ  на
старичка  в  золотых  очках,  после  его  смерти  имело  место  самоубийство
следующего,  уже третьего по счету офицера, затем визит в часовню с телом. џ
вынудил аббата Ћрфини дать мне номер комнаты ќрмса, потом был Џрандтль, мухи
в чае, исчезновение инструкции, отчаЯние, затем  ошибочное ("Ќет, - вмешалсЯ
Я в ход собственных рассуждений, - не будем делать заключениЯ  заранее"), не
ошибочное, не просто так, пребывание в  архиве, затем  секретариат какого-то
должностного  лица,  к   которому  менЯ  пустили,  сцена   у   адмирадира  с
разжалован