же  было взЯтьсЯ
страху?! „аже инстинктивному. џ словно был лишен этого чувства, хотЯ всЯкое
живое существо должно его испытывать.
   Ќо  однажды  Я  стоЯл  на  балконе  двухэтажного дома.  ‘олнце  золотило
верхушки акаций.  ѓде-то  высокий  женский голос  с  незатейливыми руладами
выводил популЯрнейшую песню "ЊарусЯ отравилась".  џ не понимал,  что значит
"отравилась",  мне  казалось,  что  это  что-то  очень  хорошее,  сходное с
"натанцевалась",  "наелась",  "нагулЯлась".  џ  вообще еще не знал,  что на
свете есть плохие слова.
   ‚друг   за  углом  раздалсЯ  истошный  вопль.  менЯ  сжалось  сердце  от
незнакомого  ощущениЯ  --  стало  так  тоскливо,  как  бывает, когда солнце
закрывает чернаЯ туча. џ и сейчас помню этот первый миг страха.
   Ќичего не понимаЯ,  Я увидел, как из-за дома показалсЯ усатый городовой.
Ћдной рукой он держал за шиворот молодого парнЯ,  а другой, сжатой в кулак,
неистово,  с остервенением бил его по лицу, не глЯдЯ, куда кулак попадет --
в нос? в глаз? в рот? ‹ицо парнЯ было окровавлено.
   џ  впервые увидел столько крови.  Џотом  в  жизни  было  много  жестоких
впечатлений,  но  почему-то,  когда мне бывает страшно,  передо мной встает
толстый городовой и кровь на лице парнЯ.
   ќто был первый страх. Ђ потом пошло.
   ...Џо улицам проходила манифестациЯ.  ђабочие,  студенты, красные флаги.
‹озунги:  "„а здравствует революциЯ!",  "„олой самодержавие!",  "Џролетарии
всех  стран,  соединЯйтесь!".  Ќа  лицах  восторг --  царь  издал манифест:
свобода  слова,  свобода  собраний  и  много  всЯких  других  свобод.  ‹юди
поверили.  ‘вобода! ‘вобода! ‚еликий день! -- ђадость, ликование, небывалый
праздник.
   ’олько недолго он длилсЯ. Ќастало утро следующего днЯ. “тро как утро. ’о
же одесское солнце.  ’о же небо.  ‘покойное море.  € -- страшный мрак. Њрак
насилиЯ. Ћсуществление царской свободы. ќто так неожиданно после вчерашнего
днЯ радости!
   ѓород замер в ожидании чего-то...  ЏустыннаЯ улица.  ѓородовой. Ќо что с
ним?  Џочему он топает ногами и размахивает руками?  Ћн танцует?  Џодойдите
поближе. —то такое? Ћн поет? Ќет, он кричит -- надрывно, истошно:
   -- Ѓей жидов! Ѓей жидов!
   ‹юди бегут. ‘ неестественной от страха быстротой.
   -- Ѓей жидов!  -- орет городовой-запевала, и за поворотом уже нестройный
хор диких голосов отвечает:
   -- Ѓе-е-ей жидов?
   €з-за угла поЯвлЯетсЯ человек.  ‚ысокий,  светловолосый, усы сливаютсЯ с
бородкой.  ‘традаль-ческий взглЯд и струйка крови у рта. Ћн силитсЯ бежать,
но может только переставлЯть ноги, подтЯгиваЯ одну к другой.
   €з-за поворота поЯвлЯетсЯ процессиЯ.  „ва огромных верзилы несут портрет
царЯ и образ •риста.  Ќо что это?  Ќа кого похож €исус?  -- „а вот на этого
страдальца со струйкой крови у рта, бес сильно переставлЯющего ноги.
   -- Ѓей  жидов!  --  “дар  --  и  образ  спокойно  взирает  с  высоты  на
распластанное тело. ‚ который раз.
   Џлохо богу в Ћдессе.
   ‹юди уходЯт в погреба. ‹юди прЯчутсЯ, старики, дети.
   Њолодежь, в самооборону!
   Љто эти люди, несущие образ •риста, хоругви, портрет монарха, украшенный
вышитыми  крестом  полотенцами?   --   Ћдесские  охотнорЯдцы,   ненавидЯщие
евреЯ-конкурента. „еклассированнаЯ босЯчнЯ. Ћбманутые тупицы. –аризм знает,
что делает.
   Ђ  там,  на Њолдаванке,  там еще страшнее.  Џух из перин снежной пеленой
застилает дома и улицы.  Љрики ужаса,  мольбы о пощаде, дикий хохот. кровь,
выстрелы.
   Љак? € это все без музыки?! ‚ Ћдессе без музыки?
   Ќет,  с  музыкой.  ‚он  с  балкона третьего этажа летит пианино.  Ѓац  о
тротуар! -- ’акого аккорда не услышишь никогда.
   -- Ѓей! Ѓей!
   Ѓудьте вы проклЯты, люди, которые не люди.
   Ќо  тут  же  рЯдом  -- настоЯщие: они прЯчут преследуемых в своих домах.
‚ыходЯт из ворот, в руках иконы.
   -- †иды у вас есть?
   -- „а что вы, какие жиды, тут только православные живут, вот тебе свЯтой
крест!
   ‹ожь! ‘вЯтаЯ ложь. -- ‘пасибо вам за эту ложь, честные настоЯщие русские
—еловеки!


   Љонечно,  Я был сорванцом и буйной головой. "“сидчивые" игры были не длЯ
менЯ.  ‚ойна,  индейцы -- вот что было мне по душе. ‘амое спокойное занЯтие
-- это прогулки по Ћдессе.
   —етверо  дружков,  мы  шли обычно по улице, ђазговаривали, а чаще громко
пели  какой-нибудь  военный  марш.  Љак  правило,  каждый  вел свою партию,
изображаЯ  тот  или  иной  инструмент  в  оркестре. Ћдин делал бас-геликон:
"ѓа-га-га".  „ва  мальчика  изображали  две  трубы,  играющие  секунду, как
аккомпанемент.  Ђ  Я всегда вел мелодическую линию марша, подражаЯ баритону
или  кларнету.  € всегда это было у нас ритмически точно. …й-богу, одесские
мальчишки иначе не умели.
   “  нас  была  своЯ этика,  свои законы.  …сли кто-нибудь во  времЯ такой
прогулки замечал на  тротуаре или на дороге какой-нибудь ценный предмет или
деньги,  а  другие не  видели,  то  счастливец наступал на найденную вещь и
произносил заклинание: "—ур, без доли!" ’огда найденное принадлежало ему, и
никто не  имел  права претендовать на  сокровище.  €  уж  в  зависимости от
доброты нашедшего жизнь остальных троих могла сделатьсЯ слаще.
   ‚от  так  шествовали  мы  однажды  с  маршем  по  ’ираспольской улице  к
Џреображенской,  останавливались поглЯдеть  на  какую-нибудь  ссору  или  с
завистью провожали глазами редких счастливчиков,  мчавшихсЯ на  велосипеде.
‚елосипед был  самой  заветной мечтой наших  юных  дней.  €меть его  мы  не
надеЯлись.  Ќа  всю Ћдессу только у  нескольких мальчиков,  сыновей крупных
богачей,  таких,  как  фабрикант  конфет  Љрахмальников,  были  собственные
велосипеды. •оть бы покататьсЯ.
   ЏокататьсЯ было  можно,  взЯв  велосипед напрокат --  существовали такие
предприЯтиЯ.  —ас  катаниЯ стоил  пЯтнадцать копеек.  ‚  залог  нужно  было
оставлЯть ученический билет,  а в случае аварии,  вроде "восьмерки колеса",
надо было оплатить стоимость ремонта.
   €так,  мы  шли  вчетвером,  и  вдруг мои зоркие глаза увидели на обочине
тротуара  маленькую, сложенную сине-белую бумажку. џ сразу ее узнал, хотЯ в
руках  и  не  держал никогда. ќто была ассигнациЯ в пЯть рублей. џ совершил
ритуал:  примЯл  ее  подметкой давно и безжалостно израненного башмака и на
верхнем  "до"  выкрикнул:  "—ур,  без  доли!"  Њои  партнеры  по  "военному
оркестру"  замерли  на  середине такта. Ќа их лицах застыло выражение не то
восторга, не то сомнениЯ.
   --  —то?!  —то?!  --  воскликнул  ˜урка  —ернуха, один из когорты смелых
„егтЯрной улицы.
   џ  сдвинул  ногу  вправо,  и  невероЯтное чувство восторга охватило моих
товарищей.  Ѓоже мой!  Љак  мы  жили этот день!  Љак миллионеры.  Њы  взЯли
напрокат  четыре  велосипеда,   мы  ехали  по  Ћдессе  кавалькадой,   часто
останавливались у  квасных ларьков,  не  ели,  просто жрали  пирожные.  ‚се
обошлось без аварий.  Ђ  когда мы вернулись домой,  Я еще дворнику по имени
Ђдам дал одиннадцать копеек.  Џочему одиннадцать?  --  ‘только стоила сотка
водки.  Ћн тут же пошел в "монопольку",  выпил, крЯкнул длЯ закуски, вернул
бутылку, получил две копейки, вернул их мне и важно сказал:
   -- Џокорнейше благодарю, ‹еонид Ѓатькович.
   Ќезабываемый день!
   Ќе меньшее удовольствие доставлЯли нам и игры в войну, в индейцев -- это
мне было больше всего по душе.
   “ себЯ на „егтЯрной Я был "богом" и устраивал с мальчишками такие битвы,
какие  настоЯщим  индейцам,  наверно,  и  не  снились.  џ  был  неизменно и
зачинщиком и  победителем.  ЏодратьсЯ длЯ  менЯ было истинным наслаждением.
ЏодратьсЯ не за что-нибудь,  не длЯ решениЯ спорного вопроса, а просто так,
из любви к  искусству.  џ  порой долго поджидал партнера по драке.  ‡авидев
мальчика,  подходил к  нему и  спрашивал тоном,  в  котором не  было ничего
миролюбивого:
   -- ’ы куда идешь?
   -- ‚ лавку, мама послала.
   -- Ђ почему по „егтЯрной? ˜ел бы по Љузнечной.
   -- Џо „егтЯрной светлее.
   -- Ђх,  светлее!  Ќу тогда получай длЯ света! -- и ставил ему фонарь под
глазом. -- ‘ледующий раз будешь ходить по Љузнечной.
   Ѓедный пацан с плачем убегал, а Я был горд и удовлетворен.
   Њожет быть,  это было разрЯдкой от строгого домашнего порЯдка. Њама была
человеком  очень  твердым  --   такими  обычно  и   бывают  жены  мЯгких  и
сентиментальных мужей:  должны  же  на  ком-то  держатьсЯ семейные устои  и
традиции.
   Ћна  принимала  на  себЯ  всю  тЯжесть повседневных забот семьи среднего
достатка.  Ќикогда  не  жаловалась и умела скрывать от детей все трудности,
которые   подстерегали   семью  не  так  уж  редко.  Ќо  зато  была  к  нам
требовательна  и  сурова,  была  сдержанна на ласку. € когда Я удостаивалсЯ
быть поглаженным по голове, то бежал к сестрам и братьЯм, чтобы сообщить об
этом  потрЯсающем  событии.  …сли  мама  погладила  по голове -- значит, ты
сделал что-то уж очень хорошее.
   Ћна никогда не целовала нас --  стыдилась такого неумеренного проЯвлениЯ
чувств,  считала  это  излишеством,  которое только  портит  детей.  †изнь,
наверно, многому ее научила. Ћна была двадцать первым, последним ребенком у
своих родителей и сама растила девЯтерых, из которых четверо умерли в самом
раннем возрасте.  “  нее была только семьЯ --  и ее семьЯ была ее жизненным
долгом,  который она  выполнЯла строго и  с  достоинством.  Ћна была мудрой
женщиной и  понимала,  что  чем  неустойчивее положение,  тем строже должен
соблюдатьсЯ установленный порЯдок.
   Ћтец просто обожал мать.  Њожет быть,  он был наивен, мой отец, но он не
верил,  что есть мужьЯ, которые изменЯют женам. Ћн считал, что это писатели
выдумывают. € удивлЯлсЯ:
   -- Ќу зачем же идти к чужой женщине, если есть жена?
   ‚зрослым, Я как-то сказал ему в шутку:
   -- „а,  папа, вы совершенно правы. ‚от в ‘аратове муж изменил своей жене
и умер от этого. -- Ћтец все это принЯл совершенно всерьез.
   -- ‚от видишь, что бывает.
   џ  понЯл,  что  этот  человек  в  своей  верности  неисправим.  ’аким  и
запомнилсЯ он мне,  мой отец,  --  чуть сентиментальным,  с  искрой юмора в
глазах  и  в  постоЯнной  тревоге  о  заработке.   ‘трашный  добрЯк,  очень
деликатный, он никогда громко не разговаривал, не кричал и не ругалсЯ. Њать
он не только любил,  но и подчинЯлсЯ ей во всем.  џ помню, как садились они
друг против друга и мать многозначительно говорила:
   -- Ќу?
   -- Ќу что, ну? -- говорил он.
   -- Ќу выкладывай.
   --  ’ак  утром,  как  только вышел Я из квартиры, Я встретил на лестнице
Њирона  џковлевича. ’ак, -- говорю Я ему, -- Њирон џковлевич, когда Я смогу
зайти  к вам? -- ’ак, -- говорит он мне, -- когда хотите. ’ак, -- Я говорю,
--  когда вы будете дома? ’ак, -- он говорит мне, -- в шесть часов. ’ак, --
говорю Я, -- в шесть часов Я еще не приду, Я буду у ђаухвергера. ’ак, -- он
говорит  мне,  --  а зачем вам ђаухвергер?.. -- Њама спокойно и внимательно
выслушивала  этот бесконечный монолог, иногда утвердительно кивала головой,
а иногда произносила: "Ђй!" -- и это значило, что она не одобрЯет.
   Ћна  была  женщиной  необыкновенной проницательности,  и  никто  не  мог
сказать при  ней  ни  слова лжи.  ‘ловно знаЯ  силу своих глаз,  она  любой
рассказ выслушивала молча и  опустив глаза,  но если кто отваживалсЯ как-то
приукрасить повествование,  она только на  короткий миг поднимала глаза,  и
это производило впечатление ошеломлЯющее -- человек сконфуженно умолкал.
   ‘иле ее  проницательности Я  сам  удивлЯлсЯ бесконечно.  ‚прочем,  может
быть,  в моих случаЯх и особой проницательности не требовалось,  достаточно
было одной наблюдательности.
   Џробегав вместо школы,  где придетсЯ (такие прогулки в Ћдессе назывались
"править  казенку"),  Я,  как  ни  в  чем  не  бывало,  в  положенное времЯ
возвращалсЯ домой. Љинув на менЯ один только взглЯд, мама спрашивала:
   -- ђазве ваша школа в парке?
   €ли:
   -- ‚ы занимались сегоднЯ на ‹анжероне?
   џ  всегда недоумевал,  откуда она знает о моих похождениЯх?  џ считал ее
сродни Ќату Џинкертону,  ˜ерлоку •олмсу и Ќику Љартеру -- тогдашним любимым
героЯм мальчишек.  € не догадывалсЯ,  что она просто замечала траву на моих
брюках и песок в рантах моих ботинок.
   Ћт  детей она  требовала уважениЯ к  старшим,  не  напрасно видЯ в  этом
прочные основы мира.  ‚  нашем доме  висел портрет деда,  хотЯ  со  времени
своевольной женитьбы отца он у нас не бывал и к себе не пускал.  Ќо портрет
его висел на почетном месте.
   Ѓыла  у нас старенькаЯ бабушка. Џо сегоднЯшним масштабам она была дважды
мать-героинЯ.  „ети ее, хоть и не достигли того же высокого уровнЯ, но тоже
были   матери-героини   и   отцы-молодцы.  Џоэтому  бабушка  уже  не  могла
разобратьсЯ  в своем многочисленном потомстве. Ќо мы должны были каждый год
в день ее рождениЯ приходить к ней с поздравлениЯми.
   Њы собирались во дворе дома, где она жила, и неосведомленный человек мог
подумать,  что это большаЯ перемена в школе -- столько нас было. Њы входили
в комнату по одному.  ЊенЯ, как самого смелого, посылали первым. џ открывал
дверь и входил к бабушке.  Ћна сидела на кровати, старенькаЯ -- ей было уже
за   девЯносто,   --   и   ласковыми  глазами  смотрела  на  вошедшего.   џ
останавливалсЯ на  значительном расстоЯнии  и  произносил заученную  фразу:
"Ѓабушка,  поздравлЯю вас  с  днем рожденьЯ".  ‘тарческаЯ улыбка озарЯла ее
морщинистое лицо, и она тихо спрашивала:
   -- ’ы чей?
   -- џ Њанин, -- говорил Я.
   -- Ђх, Њанин. ‚от тебе конфетка.
   „ругой  в зависимости от принадлежности отвечал: "џ ‘онин" -- и огромный
пакет конфет к концу этой церемонии опустошалсЯ.


   Љак  все  одесские дети,  в  положенный срок Я  начал свое образование в
частном коммерческом училище ”айга.  Џрием в это училище был открыт круглый
год,  и  в  коридорах всегда толпились семьи абитуриентов.  Ћтцы  ходили по
пЯтам за директором, матери уговаривали соседок отдать в школу свое чадо. Ђ
чада тем временем играли неподалеку в орлЯнку.
   ‚  училище ”айга еврейских ребЯт принимали пЯтьдесЯт процентов от общего
числа  учащихсЯ.   ‘истема  была  несложнаЯ,   но  выгоднаЯ:  каждый  еврей
подыскивал длЯ своего сына "пару",  то есть русского парнишку,  и платил за
двоих.  Ђ  в  год  за  одного надо было платить двести шестьдесЯт рублей --
огромные деньги!
   ЏризнатьсЯ,   русские  семьи  избегали  этого  учебного  заведениЯ.  Ћни
стремились устроить своих  детей в  классические гимназии.  €,  может быть,
поэтому ”айг  особенно заботилсЯ о  престиже своего  училища.  ‡дание  было
внушительным,   гимнастический  зал   оборудован   специальными  снарЯдами,
преподаватели подбирались с особой тщательностью.
   Њой отец долго убеждал одного мЯсника отдать в училище своего Ќикитку.
   -- џ за него платить буду,  пока в инженеры не выйдет,  -- соблазнЯл он,
-- и ‹едька мой завтраки ему будет приносить.
   Џауза. ЊЯсник растирал фиолетовой жирной рукой отЯжелевшие щеки, мигал и
сопел. Ћн выжидал, как борец.
   -- Ќу так как,  Љондрат ‘еменович? -- ’от начинал сопеть еще нестерпимее
и выразительнее. -- ‹адно, -- вздыхал отец, -- и форму Ќикитке пошьем.
   ќто решило мою участь.
   “чилище ”айга существовало с 1883 года.  Ћно славилось тем,  что из него
никого никогда не исключали,  хотЯ ученики в нем были самые неожиданные.  ‚
начальных классах за  партой сидел  даже  один  двадцатипЯтилетний верзила.
Џринимали и с "волчьим билетом".  Ќемудрено,  что к ”айгу приезжали со всей
ђоссии.
   ‡а  всю  историю  училища исключили только одного ученика -- менЯ. Ќе за
то,  что  Я,  как никто, мог доводить учителей до белого калениЯ и веселить
товарищей  до  колик, не потому, что в книжке отметок нарЯду с четверками и
пЯтерками  по  наукам  -- училсЯ Я хорошо, хотЯ выполнение домашних заданий
казалось  мне  одиннадцатой  египетской  казнью,  --  неизменно красовалась
тройка по поведению, даже не за мои бесчисленные изобретательные "коленца",
о  которых  долго  говорили в коммерческом училище и за его пределами. Њоим
"прощальным бенефисом" была месть преподавателю закона божьего. Ќа одном из
уроков,  желаЯ  разогнать скуку от библейских легенд в монотонном изложении
учителЯ, Я под сурдинку стал ђассказывать товарищам всЯкие смешные истории.
“читель  подошел  и  больно  дернул  менЯ  за  ухо.  ’акого оскорблениЯ моЯ
сентиментальнаЯ   душа  вынести  не  могла.  Џеремигнувшись  с  товарищами,
поворотом  рычажка  Я  опустил  шторы  в нашем кабинете... Ђ когда в классе
снова стало светло -- учитель и его костюм были раскрашены под гравюру -- в
белый и черный цвета -- цвета мела и чернил.
   Џозднее,  когда Я  уже стал взрослым,  мы подружились с  этим учителем и
часто  беседовали о  литературе и  искусстве.  ќто  начало  и  конец  моего
образованиЯ. Ђ что же было между?
   ѓоворить,  что  училище  ”айга  было  тем  местом,  где  мальчики хотели
учитьсЯ,  --  неверно.  Љак правило,  учитьсЯ они не хотели.  ‚ообще нигде.
Ѓывали,  конечно, исключениЯ -- редкие! -- когда мальчик обнаруживал рвение
к учебе. Њой старший брат, например, училсЯ у ”айга, а потом сдал экстерном
за гимназию и государственные экзамены за университет.  „а Я и сам в первом
классе был таким энтузиастом.  Ђ дальше... сами понимаете. „альше скрипка и
балалайка начали  менЯ  привлекать больше,  чем  историЯ и  географиЯ.  ’ем
более,  что осуществлЯть эти желаниЯ,  то есть,  попросту говорЯ, играть на
разного рода инструментах, учась у ”айга, было совсем нетрудно.
   Џусть  никто не  думает,  будто Я  хочу  сказать,  что  сегоднЯ школьнаЯ
самодеЯтельность на низком уровне,  наоборот --  на высоком. Ќо и у ”айга в
среднем учебном заведении было  совсем неплохо.  “  нас  были симфонический
оркестр,  оркестр щипковых инструментов (гитары, мандолины, балалайки), хор
в  шестьдесЯт  человек.  €  в  дополнение ко  всему  --  директор  училища,
действительный статский советник ”едоров,  был композитором и написал оперу
"Ѓахчисарайский фонтан",  котораЯ шла в одном из провинциальных театров. Ћн
руководил всей  музыкальной жизнью училища.  ђуководил не  распорЯжениЯми и
приказаниЯми,  а мог,  придЯ на репетицию,  сесть за роЯль и показать,  как
надо исполнить тот или иной кусок.
   ‘  хором  занималсЯ  церковный  регент  Ќовиков.  ‚от  уж  в  ком  форма
совершенно не совпадала с содержанием -- огромного роста, с красным лицом и
седым ежиком волос,  он был воплощением гоголевского „ержиморды.  Ќо у него
была душа истинного музыканта, и музыку он любил больше всего на свете.
   Ћдним  словом,  не знаю, как науки, но музыки и искусства в коммерческом
училище  было много. Ѓыл даже и драматический кружок. …го вел преподаватель
литературы  Џопов.  ’олько,  ради  бога,  не  подумайте, что мы сами играли
женские  роли. Ќе те времена! Ќа эти роли мы приглашали любительниц, а то и
профессиональных   актрис.   ’ак  что  пребывание  у  ”айга  имело  и  свои
достоинства.
   ЊоЯ музыкальнаЯ ненасытность толкала менЯ и  туда и сюда,  Я хотел везде
поспеть:   в  симфоническом  оркестре  играл  на  скрипке,  в  щипковом  на
пикколо-балалайке,  в хоре был солистом.  € на ученических балах Я принимал
участие чуть ли не во всех номерах, ибо был участником всех кружков.
   Ђх, эти балы! Ќевозможно их забыть!
   Њы  приходили на  них  в  своих  парадных формах.  ‚се  гимназисты имели
парадную форму, но форма нашего училища вызывала зависть даже у гвардейских
офицеров.  ‘удите сами: длинный, до колен, однобортный сюртук черного цвета
с  красной выпушкой и шитым золотом воротником,  золотые обшлага и такие же
пуговицы. ‘юртук был подбит белой шелковой подкладкой, и мы длЯ шика, сунув
руку  в  карман,  постоЯнно держали одну  полу отвернутой.  Љогда в  Ћдессу
приезжал царь, нас, файгистов, ставили в первый рЯд...
   Џеред началом бала по сторонам лестницы стоЯли старшеклассники. ‚низу --
распорЯдитель  с   бантом.   Љогда  начинали  приходить  "дамы",   то  есть
гимназистки (а  каждаЯ женскаЯ гимназиЯ тоже  имела свой форменный парадный
цвет -- синий, голубой, зеленый), к каждой подлетал кавалер и вел ее в зал.
ЏровожаЯ "даму" с бала, кавалер шел на полшага сзади.
   Ќа таких балах Я  был первым человеком.  …ще бы --  петь,  играть,  даже
читать  ѓоголЯ  и   остатьсЯ  незамеченным!   Њоим  коронным  номером  было
выступление в хоре. •ор запевал:

   "—то же ты, соловушка,
   ‡ерен не клюешь,
   ‚ешаешь головушку,
   Џесни не поешь?" --

а Я соло отвечал:

   "Ќа зеленой веточке
   ‚есело Я жил,
   ‚ золоченой клеточке
   Ѓуду век уныл", --

   и  особенность  моего  исполнениЯ  заключалась  не столько даже в манере
пениЯ,  сколько  в  слезах,  которые градом катились из моих глаз: мне было
мучительно  жаль  соловьЯ. ‘лушатели поднимались со своих мест, подходили к
самой эстраде, восторженно и удивленно смотрели на рыдающего "соловьЯ".
   џ  даю  вам  честное слово,  что  у  менЯ  тогда и  мысли не  было,  что
когда-нибудь пение песен на эстраде будет моей профессией,  но еще меньше Я
мог предполагать, что слезы будут всегда подступать к горлу.

                  "...Ќапрасно старушка ждет сына домой,
                  …й скажут -- она зарыдает..." --

   сколько  бы  раз  ни  произносил Я эти слова -- ком в горле перехватывал
дыхание  “тесову,  как  когда-то  маленькому ‹еде. ’олько теперь Я научилсЯ
владеть  собой  и  усилием  воли  сдерживать  слезы:  то,  что  нравилось в
маленьком  мальчике,  у  взрослого  может  выглЯдеть  сентиментально... € Я
сдерживаюсь, но всегда жалею о том времени, когда Я мог свободно отдаватьсЯ
чувству и не контролировать свои эмоции.
   Џомимо  официальной  "концертной  деЯтельности"  была  у   менЯ  еще   и
самодеЯтельность. Ќекто по фамилии ˜атковский, сын очень богатых родителей,
был тем самым великовозрастным учеником у  ”айга,  о котором Я уже говорил.
“читьсЯ он не хотел --  его тЯнуло совсем к  другому.  Ћн был необыкновенно
красив  --   высокий  блондин-  с  голубыми  глазами,  с  точеным  лицом  и
очаровательным голосом.  Ќа гимназисток,  приходивших к  нам на вечера,  он
производил неотразимое впечатление.  „а что гимназистки!  „аже мы,  малыши,
все  были  поголовно влюблены  в  него  --  столько  было  в  нем  обаЯниЯ.
˜атковский же покровительствовал мне,  чем Я немало гордилсЯ. …му нравилась
моЯ страсть к музыке и мой звонкий голос.
   €  вот,  обычно на  больших переменах,  он сажал менЯ к  себе на плечо и
широким шагом ходил вокруг огромного зала.  ‚о времЯ этого шествиЯ мы с ним
на два голоса распевали "Љруцификс":

              "Љто слезы льет, к нему идите, он тоскует", --

   пели мы,  и по залу плыла величественнаЯ мелодиЯ. ‚ этой духовной музыке
было столько силы,  что даже мальчишки,  так склонные к  шалостЯм и дракам,
замирали и с волнением слушали нас.
   џ был в первом классе, а ˜атковский в пЯтом. Њне казалось, что впереди у
нас еще много таких же счастливых дней.  Ќо вдру㠘атковский исчез -- Я это
переживал, как трагедию, Я просто с ума сходил, ибо не было длЯ менЯ ничего
прекраснее и желаннее на свете, чем музыка.
   —ерез два года,  когда Я уже перешел в третий класс, ˜атковский поЯвилсЯ
снова. Ћказалось, что за эти два года он успел побыть опереточным артистом,
имел успех на  этом поприще,  но вынужден был вернутьсЯ к  ”айгу,  ибо отец
грозил лишить его наследства, если он не закончит школу.
   Џомимо плеча ˜атковского,  была у менЯ еще одна эстраднаЯ площадка -- на
углу „егтЯрной и ‘пиридоновской.  ‡дание еврейского училища окружал высокий
и  глухой  железный забор.  …го  цементное основание образовывало небольшой
выступ,  вроде  завалинки.  Ћбычно вечером,  когда над  Ћдессой черное небо
усыпалось звездами и  в  бледном  свете  газовых  фонарей как-то  призрачно
скользили прохожие, Я устраивалсЯ на этой завалинке. € тут же менЯ окружала
мальчишескаЯ "интеллигенциЯ" „егтЯрной улицы.  ЂккомпанируЯ себе на  гитаре
-- в  десЯть лет  Я  уже бойко умел это делать,  --  Я  пел песни,  одну за
другой,  и  чаще  всех  "ђаскинулось море  широко".  ќта  песнЯ  только что
поЯвилась и  сразу покорила мое сердце.  џ  пел ее  громко,  не  стеснЯЯсь.
Љстати говорЯ, тогда еще не было микрофонов и менЯ ничто не лимитировало. Ђ
если  вы   думаете,   что   на   „егтЯрной  акустика  была  хуже,   чем   в
филармонии-бирже, то вы очень ошибаетесь.
   ‘лушатели были внимательны и сосредоточенны. Ќо иногда, в самом душевном
месте,  когда  певец  с  особым самозабвением отдавалсЯ мелодии и  чувству,
открывалась калитка и  из нее выходил убеленный сединами старец --  это был
знаменитый писатель Њенделе-Њойхер-‘форим.  Ћн  шел  прЯмо ко  мне.  ‘квозь
толстые  стекла  очков  Я  видел  ироничные  улыбающиесЯ  глаза.   ‹асковым
старческим голосом он говорил:
   -- Њолодой человек,  не  могли  бы  вы  найти другой концертный зал  длЯ
выступлений?  --  џ  умолкал,  а  величественный старец так же  неторопливо
удалЯлсЯ.
   ‘лушатели у  менЯ  были  строгие,  неплохо умели петь  сами --  при  них
фальшивить было нельзЯ.  ЊенЯ слушали с  удовольствием.  ќто Я  заключал по
"гонорару" после концерта --  "артиста" вели в персидский магазин: пахлава,
пирожное и вода с различными сиропами.  ‚ыбирай, что хочешь! џ ел пахлаву и
запивал ее зельтерской с  сиропом "смесь" --  запах свежего сена причудливо
сочеталсЯ с ароматом лимонов. Ђх как это было вкусно! Ћни угощали менЯ, ибо
умели ценить песню.  €  всЯ эта церемониЯ превращалась в празднование общей
радости.
   “молЯю,  верните мне и мое детство,  и пахлаву,  и зельтерскую с сиропом
"смесь"!  Ђ  если это  вам  дорого,  то  пусть будет сироп ванильный --  он
дешевле.  „етство!  Њожет быть,  оно  потому так  и  прекрасно,  что уходит
навсегда...
   Ѓыл  у  менЯ и четвертый концертный зал: чудаковатый одесский парикмахер
Џерчикович отдохновение от своей прозаической профессии находил в созданном
им  духовом  оркестре,  куда  он  набрал  ребЯт  с соседних улиц. Ѓез менЯ,
конечно,  не  обошлось.  Ќадудевшись  у  Џерчиковича,  Я перешел в струнный
оркестр  џрчука-Ључеренко,  выступавший в иллюзионе. €ллюзион любит рекламу
--  и  фотографиЯ оркестра красовалась в витрине: каждый одессит мог видеть
восьмерых   его   участников,   но   главное   --  в  верхнем  правом  углу
четырнадцатилетнего гитариста.
   €  был у менЯ еще один,  уже совершенно необычный,  но самый романтичный
"концертный зал",  гул  которого  сопровождал всю  мою  дальнейшую жизнь  в
песне, -- берег морЯ. Ђ слушатели в этом "зале" -- рыбаки. џ бы сказал, что
никто так не любил песню,  как они. Ћни ее не просто слушали -- переживали.
ЏеснЯ была длЯ них рассказом о  человеческих страстЯх и  судьбах и заменЯла
чтение -- ведь большинство из них были неграмотны.

                   "Љогда Я на почте служил Ямщиком" --

   эта  историЯ потрЯсала их  не  меньше,  чем  нас потрЯсает трагедиЯ Ђнны
Љарениной или Њити Љарамазова.
   Ѓерег и море -- длЯ одесских подростков родной дом. ЉупаЯсь и загораЯ, Я
и  познакомилсЯ с  рыбаками.  џ  им пел,  а  они брали менЯ с собой в море.
Џозже,  когда Я  стал актером и приходил после спектаклЯ окунутьсЯ в ночное
море,  Я снова встречалсЯ с ними и, как раньше, пел. ‘реди рыбаков были еще
те, что знали менЯ пацаном. € теперь, видЯ такое превращение, относились ко
мне,  как к  первому человеку в Ћдессе,  и считали менЯ гением.  Ћ,  щедрое
сердце простого человека, как ты иногда его обманываешь!
   Ћднако  Я  все  забегаю  вперед  --   уж  очень  хочетсЯ  скорее  начать
рассказывать о том, как осуществлЯлось то, что называют призванием!
   €так,  менЯ выгнали из школы. ‚ семье нашей все были люди как люди, один
Я --  "хулиган". ђодители, а особенно старший брат и сестры пробирали менЯ,
считали погибшим, говорили, что не только врачом, юристом или адвокатом мне
не быть,  но даже на те должности,  что держат в  еврейских семьЯх на худой
конец -- зубной врач и провизор, -- мне нечего рассчитывать.
   -- Ћн будет на большой дороге, -- пророчил мне старший брат.
   Ђ вы знаете,  кажетсЯ,  он не ошибсЯ!  € на "большую дорогу" менЯ вывела
музыка.  Ћна во мне все побеждала,  сводила менЯ с ума.  …два услышав ее, Я
мчалсЯ как  боевой конь на  сигнал трубы.  ‘  самых малых лет  Я  понимал и
чувствовал  музыку  во  всех  проЯвлениЯх  --   ритмическом,  мелодическом,
гармоническом. ЉрасиваЯ гармониЯ могла довести менЯ до восторга, до слез.
   ’еперь,  прожив  большую  жизнь  и набравшись опыта, думаю, что не очень
точно  выбрал себе дорогу -- Я бы должен был отдать мою жизнь симфонической
музыке, стать дирижером симфонического оркестра. …сли театр в моей жизни --
только  подступы  к  главному,  если эстрада -- верное, но не совсем точное
приложение  сил, то симфоническаЯ музыка -- моЯ хрустальнаЯ мечта. € в моем
лексиконе  врЯд  ли  найдутсЯ  слова, которые бы с ђавной силой выразили то
потрЯсение, какое Я испытываю, слушаЯ симфоническую музыку. ђазве что такой
аргумент  -- не знаю, покажетсЯ ли он вам убедительным: когда Я умру, а это
обЯзательно  должно  случитьсЯ,  и  когда врачи уже решительно констатируют
смерть  --  погодите им верить. Џриведите к моему гробу оркестр, и пусть он
что-нибудь  сыграет  --  Ѓаха,  ‚агнера или Ѓетховена. …сли Я при первых же
звуках не вскочу -- значит, Я действительно умер.


   ‚прочем,  что  же  удивлЯтьсЯ,  что Я  люблю музыку,  ведь Я  родилсЯ не
где-нибудь,  Я родилсЯ в Ћдессе.  € на то,  что она -- лучший город в мире,
ваших возражений не слышал.  Ќо если вы думаете, что Я там был единственным
певцом, то вы ошибаетесь.
   Њногим в Ћдессе хочетсЯ стать знаменитыми. „лЯ этого идут в сад Ћбщества
трезвости.  Ќигде нет такого количества пьЯных,  как здесь.  Љроме того,  в
саду есть летний драматический театр. Ќо посещаемость слабаЯ.
   ЋткрытаЯ эстраднаЯ площадка --  вот  притЯгательнаЯ сила.  ‡аведует этой
площадкой господин Ѓорисов.  ќто высокого роста человек с  быстро бегающими
глазами. ѓоворит он на "о" и отчаЯнно картавит. Ћн не только администратор.
Ћн сам артист. € не только он, а и всЯ его семьЯ выступает на эстраде.
   -- ‡ачем мне программа? џ сам программа.
   -- Ћдин?
   -- ‡ачем один? џ -- куплеты. џ и жена -- дуэт. „очка ‘офочка -- чечетка.
€ младшенькаЯ Њанечка -- вундеркинд цыганских романсов. -- ѓосподин Ѓорисов
любил выражать свои мысли в родительном падеже.
   Ћднако этот разговор только длЯ того, чтобы сбить цену артисту, которого
он нанимает.
   —тобы  получить дебют  у  Ѓорисова --  ничего  не  надо.  Ќе  надо  быть
артистом. Њожно выступать первый раз в жизни. Ќужно прийти и сказать:
   -- ѓосподин Ѓорисов, Я хочу сегоднЯ выступить в программе.
   -- Џожалуйста. „ирекцион (ноты) у тебЯ есть?
   -- …сть.
   -- Њиша!  Ђ ну,  порепетируй с этим пацаном. ‚ечером он пойдет четвертым
номером.
   € вечером парень выходит на сцену и в меру своих сил стараетсЯ доставить
удовольствие  аудитории  пьЯных  и  полупьЯных  посетителей  сада  Ћбщества
трезвости.
   …сли то, что он делает, нравитсЯ, его вызывают на бис. ‘тоит дикий крик:
   -- „а-а-а-вай!
   …сли не нравитсЯ -- не менее дикий:
   -- ‚ бу-у-у-удку!
   Ѓыл случай, когда на сцену вышел хорошо одетый, с напомаженной головой и
усиками  кольчиком молодой  человек.  Џосле  первого куплета раздалсЯ общий
крик:
   -- ‚ бу-у-у-удку!
   Њолодой человек поднЯл руку.  Љрик прекратилсЯ, и он презрительно бросил
в публику:
   -- †лобы,  что вы кричите?  Њне это надо --  петь куплеты?  “  менЯ своЯ
мастерскаЯ. †лобы. Ќу так Я не артист.
   ‡ал  молча  и  с  уважением  проводил  столь  самокритичного человека  и
несостоЯвшегосЯ гениЯ.
   Ќет,  совсем не  случайно Ћдесса родина не  только знаменитых писателей,
музыкантов,  но и знаменитых эстрадников,  актеров и певцов. Ћдесситы знают
это  и  этим  гордЯтсЯ.  —тобы  понЯть,  что  такое  настоЯщий  патриотизм,
поговорите на эту тему с одесситом.
   †итель любого города,  желаЯ подчеркнуть его красоту, скажет: "Ќаша ђига
-- маленький Џариж" или "Ќаша ‚аршава -- маленький Џариж", "Ќаш Ѓухарест --
маленький Џариж". -- џ не знаю почему, но все города сравнивают с Џарижем.
   Ќо  если вы  одесситу скажете:  "Ћдесса --  это  маленький Џариж" --  он
смерит вас взглЯдом с головы до ног и скажет:
   -- Ћдесса --  маленький Џариж?  Џариж  должен у  Ћдессы ботинки чистить.
Ћдесса --  это Ћ-дес-са, и за весь Џариж Я не отдам даже один наш ѓородской
театр.
   џ  не  знаю,  может  ли  состоЯтьсЯ  этот  обмен, но театр действительно
великолепный. ‚ы можете смотреть на него снаружи -- и это уже удовольствие.
—то  же  касаетсЯ  "внутри",  то  здесь столько прекрасного, что словами не
выразить. Ћпера! € какаЯ! €тальЯнскаЯ!
   Ћдесситы  воспитаны  на  итальЯнской  опере.   Ћни  знают  многие  оперы
наизусть.  ‚ театре люди сидЯт с клавирами и даже с партитурами. Ћни следЯт
за всем --  за оркестром и  за певцами.  €х не обманешь.  Ћни трепетно ждут
тенорового "до",  баритонального "соль".  Ћни  настоЯщие  ценители  музыки.
"…сли певец прошел в Ћдессе,  -- гордо заЯвлЯют одесситы, -- он может ехать
куда  угодно".  „аже  миланскаЯ "‹а  ‘кала"  длЯ  них  не  указ.  Ћдесса --
пробирнаЯ палата длЯ певца.
   -- ‚ы слышали, как вчера Ѓаттистини выдал ђиголетто?
   -- Ќет, не слышал.
   -- ’ак вам нечего делать в Ћдессе, можете ехать в •ерсон.
   -- ‡ачем мне ехать в •ерсон?
   -- „е  Ќери  поехал  туда  продавать  петухов,   которых  он  пускает  в
"ѓугенотах".
   -- ‘лушайте, перестаньте кидатьсЯ на „е Ќери, он хороший певец.
   -- •ороший? Њожет быть, длЯ €талии, но длЯ Ћдессы -- это не компот.
   Џопробуйте жить в  Ћдессе и не быть любителем оперы.  ’олько не думайте,
что  Я  сам  бывал в  этом  оперном театре.  Џопасть мне  туда было трудно,
точнее,  не по карману (один билет на галерку стоил столько,  сколько целый
противень пахлавы).  Ќо  это  не  мешало  мне  выучить  все  арии  из  всех
итальЯнских опер.
   „ело в  том,  что  мой старший брат был завсегдатаем оперного театра.  “
него была неплохаЯ музыкальнаЯ памЯть -- придЯ домой из театра, он распевал
одну арию за  другой,  распевал самозабвенно и  мучительно фальшиво.  Ќо  Я
догадывалсЯ, как должно было быть по-настоЯщему, чем приводил его в немалое
изумление.
   Ѓыл и  еще один источник моей оперной эрудиции.  ‚  театральном переулке
можно было слышать, как распеваютсЯ оперные артисты. ‚ открытые окна лились
звуки из "’равиаты",  "Љармен",  "ђиголетто" -- и, проходЯ по этой улице, Я
пополнЯл свое музыкальное образование.  Ќе случайно,  куда бы Я ни шел, мой
путь обЯзательно лежал через этот оперный "проспект".


   Ѓыли у менЯ и еще увлечениЯ --  цирк и спорт. Ћтвага и ловкость цирковых
акробатов вызывали у менЯ уважение.
   ’еперь Я уже могу сознатьсЯ,  что в цирк у менЯ был персональный вход...
зайцем. —тобы Я да не нашел лазейку!
   Џод  влиЯнием  цирка  в  юношеском  возрасте  Я  увлекалсЯ гимнастикой и
неплохо работал на кольцах,  параллельных брусьЯх и  турнике,  а  в училище
считалсЯ одним из  лучших гимнастов и  борцов.  ѓосподин ‡ибер,  остроусый,
подтЯнутый и строгий,  так фанатично был предан своему делу,  что превращал
гимнастику в муштру.  Ќо он никогда не забывал отметить на уроках лучшего и
чаще  других  произносил  мою  фамилию.   Ђ  учитель  математики  „е  Њетц,
восторженный поклонник французской борьбы,  громогласно объЯвлЯл  во  времЯ
большой перемены:
   -- „аю три рублЯ тому,  кто положит ‹едю! -- ‚идимо, это было не просто,
потому что ‹еде за победу платили только рубль...
   Ќачало  XX  века было и началом русского футбола. ‚ пЯтом-шестом годах в
Ћдессе  уже  играют  довольно  приличные  футбольные  команды.  Ћдна из них
состоЯла  из  англичан,  служащих  в разного рода английских фирмах. „ругие
команды:  ЋЉ”  -- Ћдесский кружок футболистов и ˜ереметьевский кружок -- из
местных жителей.
   „есЯти лет Я  уже гонЯл футбольный мЯч и  был центрофорвардом файговской
команды.  Ќашими противниками были команды реального училища и гимназии. Њы
все имели свою спортивную форму.
   ’ак и хочетсЯ крикнуть иногда: "ѓде же вы теперь, друзьЯ-однополчане?" џ
давно уже никого из вас не встречаю не только на футбольном поле,  но и  на
поле жизни.
   Ќекоторые фамилии знаменитых в то времЯ спортсменов навсегда врезались в
мою памЯть.  Џрежде всего это,  конечно,  великолепный Ђ.  Џ. ‡лочевский, а
также англичанин Ѓейт. €, конечно, знаменитый “точкин.
   ‘читалось, что Ћдесса без “точкина -- не Ћдесса.
   Ћн ее гордость, ее слава...
   Џредставьте себе человека выше среднего роста, широкоплечего, на крепких
ногах.  џрко-рыжие волосы, белесые ресницы, широкий нос и резко выступающий
вперед подбородок.  Ћн могуч,  этот чудо-человек.  Ћн храбр, он умен. ’аких
природа создает не часто.  ќто не просто спортсмен.  ќто эталон спортсмена.
Ћн    лучший    велосипедист,     конькобежец,     боксер,    автомобилист,
парашютист-летчик --  один из  первых в  ђоссии.  Љак  велосипедист он  вне
конкуренции,  а  что  касаетсЯ автомобилЯ --  то  он  на  машине  съехал по
одесской лестнице с бульвара в порт. Џри этом надо знать, что за автомобили
были в то времЯ.
   Љогда   на   циклодроме  велосипедные  гонки,   --   одесские  мальчишки
пристраиваютсЯ на  деревЯнном заборе  вокруг всей  дорожки.  Ќа  всем  пути
дистанции идет ор: "ђыжий, нажимай!"
   -- Ѓа-ба-ба-ба-сЯвки!  --  на  ходу кричит “точкин и  улыбаетсЯ.  Ћн уже
далеко впереди своих конкурентов, и Ћдесса счастлива.
   “точкин --  заика.  Ќо  какой!  …сли  он  начинал кричать "ЃосЯвки!"  на
старте,  то заканчивал слово на финише. Љак ни странно, его любЯт и за это.
ЉажетсЯ, если бы он говорил нормально, это не был бы “точкин.
   Љак-то писатель Љуприн полетел с “точкиным на воздушном шаре.  Џотом оба
написали свои впечатлениЯ о  полете.  Љуприн в одной газете,  “точкин --  в
другой.  Ћдесситы пальму писательского первенства отдали... “точкину. Њожет
быть,  и  это  пресловутый одесский патриотизм.  Ќо  “точкин  действительно
написал прекрасно.
   Ћн добрый человек и может отдать все,  что у него есть,  бедной женщине,
обратившейсЯ к нему за помощью.  Ќо сам он глубоко несчастен.  Ћт него ушла
жена к  богачу Ђнатра.  “  него много знакомых,  но  почти нет друзей.  …му
завидуют,  и  потому о  нем сплетничают.  Ћн делаетсЯ летчиком,  но неудачи
преследуют его.  Ћн принимает участие в  беспримерном перелете Џетербург --
Њосква,  но терпит аварию.  Ќервы не выдерживают, и он делаетсЯ наркоманом.
Ѓросает Ћдессу.  € как Ђнтей погибает,  оторвавшись от земли,  так “точкин,
оторвавшись от Ћдессы, погибает в сумасшедшем доме в Џетербурге.
   Џодобно тому,  как  сейчас увлекаютсЯ футболом,  тогда сходили с  ума по
французской борьбе.  „лЯ  разжиганиЯ дополнительного ажиотажа хозЯева цирка
приспосабливали нас,  мальчишек.  Ћсобенно  тех,  кто,  как  Я,  занимались
французской борьбой. ‘тоЯ у цирка, мы распространЯли самые нелепые небылицы
и  всЯкие будоражащие фантастические слухи о "черных масках",  о борцах под
инициалами.   ‚от  тут,   наверно,   и  проЯвились  впервые  мои  актерские
способности.
   Џеред наивной (даром,  что одесской!) публикой разыгрывалась,  например,
такаЯ сцена.
   Ќа арену выходил человек в поддевке и,  обращаЯсь к арбитру џрославцеву,
грозилсЯ положить на  обе  лопатки всех  участников чемпионата.  џрославцев
спрашивал, кто он такой. —еловек в поддевке громко отвечал:
   -- Љондуктор из одесского депа.
   ‚есь  цирк  требовал  немедленной схватки.  Ќо  џрославцев притормаживал
событиЯ и объЯвлЯл,  что сегоднЯ схватка состоЯтьсЯ не может. Ќо вот завтра
против  кондуктора (которому  тут  же  присваивалсЯ псевдоним  Љондукторов)
выступит немецкий борец ˜нейдер.
   Ќечего  и  говорить,  что,  когда  новоиспеченный Љондукторов выходил из
цирка, его окружала толпа. ‚от тут и начиналась моЯ роль.
   -- ‚анЯ,  --  говорил Я с типичным молдавским акцентом,  --  ребЯта ждут
тебЯ в депе.  €дем, Я покажу тебе пару приемов. Ѓра руле и тур де бра. Ќу и
парад против обратного поЯса. € ты их всех перешлепаешь, как мешки.
   €  мы величественно и  нагло удалЯлись.  Љондукторов же был не кто иной,
как известнейший в то времЯ борец €ван —уфистов.
   €граЯ эту роль,  Я  вовсе не думал,  что буду актером --  Я просто валЯл
дурака.


   ЌесмотрЯ на то,  что Я буквально рвусь на части, стараЯсь везде поспеть,
мне  кажетсЯ,  что годы тЯнутсЯ нестерпимо медленно и  что конца моей учебе
никогда не будет.  ЏотерЯв терпение,  Я самолично поторопил этот конец. Љак
это случилось,  вы  уже знаете --  это был уникальный в  моей жизни случай,
когда мне помогла религиЯ.
   Ћтлученный от  училища,  Я  недолго ломал голову над  своим будущим и...
определилсЯ "артистом" в балаган к Ѓороданову.
   џ  давно уже крутилсЯ около его предприЯтиЯ на  Љуликовом поле.  €ногда,
употребив небольшую сноровку, удавалось проскользнуть и внутрь -- и тогда Я
наслаждалсЯ ловкостью и  силой его  артистов и  самого господина директора,
который рвал цепи, ломал подковы, одним ударом руки вбивал гвоздь в толстую
доску и  боролсЯ,  побеждаЯ всЯкого,  кто дерзал его вызвать.  Ќу разве мог
такой человек не показатьсЯ мне необыкновенным?!
   џ так и лез ему на глаза,  чтобы только обратить на себЯ его внимание. €
однажды мне действительно удалось поразить его.
   Љак-то, пробравшись к нему на конюшню и указываЯ на единственную лошадь,
Я с самым серьезным видом изрек:
   -- Џолукровка.  -- ‚идЯ, что Ѓороданов смотрит на менЯ, обратилсЯ к нему
таким тоном, словно мы с ним всю жизнь были знакомы:
   -- €ван ‹еонтьевич,  вот сегоднЯ Ѓирюков покупал гнедую конЯку.  ‚от это
да!
   -- Ђ ну,  малец,  --  оживилсЯ Ѓороданов,  -- сбегай, посмотри, купил он
конЯ или  нет.  --  Ѓорода-нов  был  побежден,  и  с  этого днЯ  Я  получил
разрешение посещать балаган бесплатно.  Ђ  через  несколько дней,  подозвав
менЯ к себе, он неожиданно спросил: