
     ѓолос снаружи: "Џозор --  вот что  это! Ћбычное нарушение общественного
порЯдка! Ќе  могу  себе  представить, о чем думают  ответственные лица, если
допускают такое".
     Ѓормотание папы, который, по-видимому, знал,  о чем идет речь:  "‘тарые
ведьмы! Љого, черт побери, они из себЯ воображают?"
     Њама, успокаивающе: "Џослушай, Ђнгус!"
     ‘нова  голос  снаружи: "Џросто  Ядовитый запах...  ‚ы  думаете, что это
действительно собака?"
     Ћт  этого мой папа  вздрогнул,  а  Я вспомнил, что  Њатт  отказалсЯ  от
сомнительных  удобств палатки  и, когда  начало  светать,  прошагал по мне к
выходу. Џапино раздражение стало мне понЯтно. Ќикто чужой не смел говорить о
Њатте в  таких  выражениЯх.  Ђ выражениЯ становились  все более  резкими. <p
"Џохоже на собаку,  но как она  вонЯет! -- продолжал  невидимый, но  желчный
собеседник. -- ”у! …е хозЯина следовало бы отправить в тюрьму".
     ’ут папино терпение лопнуло. …го вопль потрЯс палатку.
     "џ владелец этой  собаки! -- закричал  он. -- —то вы собираетесь  с ней
сделать?"
     Ћн  уже начал метатьсЯ  по  палатке  в поисках  одежды,  когда  один из
голосов  ответил  так,   что  это  окончательно  вывело  его  из  себЯ.   <p
"Џослушайте! -- прозвучало  Язвительно.  --  Џочему  вы не закопаете ее?  „а
разве этого дождешьсЯ от вас, от бродЯг!"
     € в тот же миг папа выскочил из палатки, в одной пижамной куртке, такой
разгневанный,  что не  мог  говорить свЯзно. Њожет  быть, слов его разобрать
было   невозможно,  но   тона   голоса   оказалось  достаточно,  чтобы   две
высказавшиесЯ дамы быстро побежали к своему автомобилю. Ћни скрылись с наших
глаз под скрежет зубчатых  передач, оставив нас наедине с несчастным  оленем
-- и с собакой.
     Ќо  это был  не  Њатт. ќто  была  незнакомаЯ собака,  котораЯ плавала в
озерке уже  вверх  животом  футах  в двадцати  от берега. Ћна,  по-видимому,
сдохла очень и очень давно.
     Њама торжествовала.
     -- ‚от видишь? -- сказала она папе. -- ’ы всегда, не знаЯ броду, лезешь
в воду.
     Ћна  была абсолютно права,  так как, если  бы  папа  посмотрел, где  мы
ставим палатку,  мы были бы избавлены от неприЯтного получасового разговора,
который последовал, когда сердитый полицейский вернулсЯ и потребовал,  чтобы
мы  вытащили нашу собаку из озерка и немедленно ее  закопали.  Ћн был скорее
жесток, чем сердит, и не желал  прислушатьсЯ к  нашим  попыткам объЯснитьсЯ.
‚озможно, нам было бы легче убедить его,  что все это недоразумение, если бы
Њатт был с нами, но пес умчалсЯ на рассвете исследовать качество содержимого
баков длЯ пищевых  отходов  в ‘вифт-ђивер и возвратилсЯ, только когда  ќрдли
стоЯл уже  загруженный и готовый к отъезду. Њатт так и не понЯл, почему папа
проЯвлЯл к нему весь день холодность.
     ЋстальнаЯ  часть нашего пути по прерии  протекала без особых  волнений,
что было  очень кстати, так как наступило времЯ ужасающего утомлениЯ нервов,
раздраженных многими днЯми жары, бесконечным облаком пыли и желтым безлюдьем
засушливой  равнины.  ’ополевые  рощицы   попадались  редко   и  на  большом
расстоЯнии друг от друга, и даже бархатистые листьЯ деревьев шелестели  сухо
и безжизненно. Ѓолотистые озерки испарились, и их сухие впадины лоснились на
иссушающей  жаре. ’ам  и  сЯм в придорожной  канаве все же попадались лужицы
илистой жидкости  -- смертельные  ловушки  длЯ бесчисленных мелких  выводков
уток.  ‚  вонючей жиже гнездилсЯ  ботулизм,  и  утки  тысЯчами гибли от этой
болезни, но их тела не разлагались, а высыхали, как мумии.
     ќто  был неприЯтный отрезок пути; мы безжалостно гнали  ќрдли, невзираЯ
на его постоЯнно кипевший радиатор и с трудом работающий  двигатель. Ќаконец
одним прекрасным  утром  наступила перемена.  Ќебо,  которое  так долго было
окутано  пылью, стало  чистым и  ласковым. ‚переди мы увидели первые голубые
очертаниЯ далеких гор, как бы висЯщих между небом и землей.
     ‚ тот вечер мы рано  сделали привал и все были в приподнЯтом настроении
духа, так  как вырвались из объЯтий засухи и пустыни. Љогда маленький примус
проснулсЯ,  зашипел  и  мама начала готовить  ужин,  Њатт  и  Я  отправились
разведать эту новую и полную жизни страну. ‚переди нас взлетали сороки, и их
длинные   хвосты   сверкали   в   лучах   заходЯщего   солнца.  ™еврицы   <a
href="#note32"><sup>32</sup></a>  взлетали выше облаков  и пели свои звонкие
короткие  песенки.  ‘  зеленого  пастбища  позади  опрЯтного  белого  домика
поднЯлись  с  кудахтаньем  луговые тетерева.  Њы  вернулись к палатке  через
рощицу тополей, листьЯ  которых трепетали  и шептались, как и положено живой
листве.
     ‡а следующий день мы пересекли  большую часть  провинции Ђльберта  и  к
вечеру  уже углубились  в предгорьЯ. Њатту этот день запомнилсЯ надолго.  Ћн
никогда не подозревал,  что где-то может быть  такое  множество коров. ‘тада
так  поразили  его  своими  размерами,  что  он  потерЯл  всЯкий  интерес  к
преследованию рогатых.  Ћн  был настолько  подавлен численным превосходством
коров,  что  осталсЯ  в  автомобиле,  даже  когда  мы  остановились,   чтобы
позавтракать.  ‚ечером  мы  разбили наш лагерь  возле маленькой  лавки,  где
торговали  бензином  и   газированной  водой.   ‚от   здесь  Њатт  попыталсЯ
восстановить  уважение к себе,  погнавшись  за  весьма  низкорослой,  совсем
одинокой  маленькой  коровенкой,  котораЯ  жила   позади  гаража.  —аша  его
испытаний  переполнилась,  когда  маленькаЯ  коровенка оказалась  козлом  --
первым козлом в жизни Њатта. Љозел  преследовал его до самой палатки, да еще
попыталсЯ ворватьсЯ за ним внутрь.
     “тром мы углубились в горы и выбрали  северный путь, который в то времЯ
был труден даже длЯ модели "Ђ". „ороги узкие, крутые и покрытые гравием, без
каких бы  то ни было ограждений.  ‚ремЯ от времени мы заглЯдывали за обочину
дороги в  глубокое  узкое  ущелье,  куда  с гулом  летели из-под колес ќрдли
мелкие камешки.
     Љазалось, в нас происходил странный процесс: мы уменьшались в росте, по
мере  того  как горы становились выше  и грандиознее.  џ  чувствовал, что мы
всего лишь четыре  микроорганизма,  какие-то  бесконечно  малые  точки. ѓоры
пугали  менЯ,  потому что  Я знал: они последние  представители  “страшающей
Џрироды   --   безмолвные   великаны,   облик   которых    еще   не   успели
изменить-люди-термиты, обезобразившие  шрамами  половину поверхности земного
шара.
     ‘начала Њатт тоже чувствовал себЯ приниженным. ‘вое почтение к горам он
проЯвлЯл  особым  образом  --  отказывалсЯ  использовать  уступы  длЯ  своих
насущных  потребностей,  а так как  не  было ничего, на  что  можно было  бы
поднЯть ногу, кроме  гор,  то  некоторое  времЯ  он  страдал, но  терпел.  Љ
счастью,  это  благоговение со  временем прошло. …го,  по-видимому,  сменило
желание лазать: ведь желание добиратьсЯ до высоких мест  всегда гнездилось у
Њатта  в крови  --  оно  повлекло  его  сперва на  изгороди,  затем вверх по
приставным лестницам  и  наконец  на  деревьЯ.  ’еперь  пес видел, что может
достичь  облаков,  а Њатт был  не  из тех собак, которые  упускают  подобные
возможности.
     „ва  днЯ выпали из графика нашего путешествиЯ: мы потерЯли Њатта. Ћн по
собственному  почину отправилсЯ штурмовать  пики ’рех  ‘естер. „остиг  ли он
своей цели  или  нет,  мы  так и  не  узнали, но, когда он  вернулсЯ  в  наш
растревоженный лагерь, подушечки его лап были стерты почти  до мЯса,  а  вид
был  столь  победоносный, как  у  скалолаза, которому  удалось  постоЯть  на
вершине и увидеть мир лежащим у своих ног.
     ќто страстное увлечение собаки  альпинизмом было чертовски неудобно длЯ
остальных членов  нашей компании, так как Њатт незаметно исчезал каждый раз,
когда мы  останавливались,  и поЯвлЯлсЯ  высоко на  поверхности какой-нибудь
отвесной скалы, упорно прокладываЯ себе путь вверх, глухой к  нашим призывам
немедленно вернутьсЯ.
     Ћднажды мы остановились попить родниковой водицы около  грозного утеса,
и,  конечно  же,  Њатт не  устоЯл перед искушением.  Њы не замечали,  что он
убежал, пока рЯдом с нами  не остановилсЯ  большой  американский лимузин, из
которого  вышли  четыре красивые дамы и два  упитанных джентльмена. ‚се  они
были увешаны кинокамерами и биноклЯми. —асть прибывших  начала рассматривать
утес в бинокли,  а  остальные нацелили кинокамеры. †ужжание камер  возбудило
мое любопытство.
     -- ‚ чем дело? -- спросил Я одну из дам.
     --  ’ише, сынок,  --  ответила она  громким  шепотом,  --  там  наверху
настоЯщий живой горный козел!  -- €  тут она тоже поднЯла камеру и нажала на
кнопку.
     џ долго высматривал горного козла. Ќа склоне утеса, примерно в трехстах
футах над нами,  Я мог достаточно отчетливо рассмотреть  Њатта, но не козла.
Ћставалось предположить, что Њатт преследует козла, и мне было очень обидно,
что  Я  слеп,  по  сравнению  с этими незнакомцами, у  которых  такое острое
зрение.
     Џосле  десЯти  минут  лихорадочной киносъемки американцы погрузились  в
лимузин и укатили, поздравлЯЯ друг друга с большой удачей.
     џ уже сообразил,  в чем дело. ‚ тот вечер  все наши разговоры вертелись
вокруг  уникального  экземплЯра  разношерстного  горного  козла  с  длинными
черными ушами, и боюсь, что мы хохотали как сумасшедшие. Ќо что ни говори, а
ни один настоЯщий горный козел не смог бы показать более совершенной техники
альпинизма, чем Њатт.
     ‚ременно покинув горы,  мы спустились в долину Ћканаген-‚элли,  где  мы
надеЯлись увидеть легендарное чудовище, называемое Ћго-Џого, которое обитает
в  озере Ћканаген. —удовище  не  пожелало  показатьсЯ нам,  но  мы утешились
роскошными фруктами, которыми славитсЯ эта долина, -- фруктами, о которых мы
могли только мечтать в годы жизни в прерии.
     Ћказалось,  что  Њатт  еще не  утратил  способности  поражать  нас.  Ћн
полностью  разделил наше пристрастие:  три  днЯ  не ел вообще  ничего, кроме
фруктов.
     …му  нравились персики, мускуснаЯ дынЯ  и вишни, но  вишнЯм  он отдавал
несомненное  предпочтение.  ‘начала  его  смущали  косточки,  но  вскоре  он
отработал  довольно  противную  технику  выплевываниЯ  их  вместе  с  тонкой
струйкой слюны через щель между передними зубами. ‚ результате  нам пришлось
настаивать на том,  чтобы, когда ел  вишни,  он целилсЯ в  сторону от нас  и
автомобилЯ.
     Њне  никогда не забыть  неодобрительных  взглЯдов,  адресованных  Њатту
одним  пассажиром на  маленьком пароме, на  котором  мы переправлЯлись через
реку  Ћканаген. ‚ероЯтно, это неодобрение было заслуженным. Њатт представлЯл
собой  безусловно  оригинальное  зрелище,  когда сидел  на откидном  сиденье
автомобилЯ,  с  шоферскими очками  высоко  на  лбу,  и ел  вишни из  большой
корзинки.  Џосле  каждой  Ягоды он поднимал морду, высовывал  ее за  борт  и
небрежно выплевывал косточку в зеленые воды реки.

        Ѓелки, шотландцы и некоторые другие

     Џосле того как Я попал под влиЯние моего двоюродного дедушки  ”рэнка, Я
стал просто  наказанием длЯ  моих родителей. Љогда мне было пЯть лет,  ”рэнк
положил мне  руку на плечо,  и Я по сей день еще не  избавилсЯ полностью  от
ощущениЯ этого телепатического прикосновениЯ.
     „едушка ”рэнк был натуралист и коллекционер старой школы и  был уверен,
что  всему  тому, что дает  природа, от  орлиного Яйца до костей  динозавра,
найдетсЯ  место  в  комнате обычного  дома.  Ћн также  утверждал, что узнать
животных можно,  только если жить вместе  с ними. Ћн убедил менЯ в  том, что
если нет возможности жить среди диких зверей в лесах и полЯх, то лучше всего
приносить их домой, чтобы  они пожили с тобой. џ начал следовать его совету,
и во времЯ своей первой экспедиции молодого, но подающего  надежды ученого Я
нашел и принес домой коровий череп и двух черных змей и поместил все это под
своей кроватью.
     Њама сказала,  что змеи  -- неподходЯщие  товарищи длЯ  пЯтилетнего, но
”рэнк,  который  пользовалсЯ в  семье достаточным авторитетом, встал на  мою
сторону, и змеи прожили у нас  несколько  недель, пока о них не узнал хозЯин
дома.
     ‡меи  эти  были  лишь  первыми  экземплЯрами  в   непрерывной  веренице
животных,  в мехах, перьЯх или  снабженных  плавниками, которых Я  навЯзывал
своим  родителЯм. ’олько благодарЯ своей бесконечной доверчивости  родителЯм
удавалось  как-то миритьсЯ с большинством моих гостей в нашем доме. ђодители
не пытались  боротьсЯ  с моей склонностью  к  практической зоологии. Њама, Я
думаю,   надеЯлась,    что    из    менЯ    вырастет    второй    ’оро    <a
href="#note33"><sup>33</sup></a>,  а может быть,  она  просто  предпочитала,
чтоб Я сразу объЯвлЯл  о  своих любимцах, а не скрывал  их до  неприЯтного и
неизбежного момента, когда их обнаружат.
     Ћднако такие моменты все-таки имели место. Ѓыло времЯ, когда Я держал в
книжном  шкафу  гремучих  змей, --  но  этот  эпизод  закончилсЯ  достаточно
безобидно. ‡атем как-то, когда мне было шесть лет, Я гостил неделю у бабушки
со стороны папы. Ћднажды днем Я отправилсЯ с другим мальчиком ловить рыбу, и
мы поймали  с  полдюжины сомиков, или полосатых  зубаток,  как  некоторые их
называют. џ принес рыбок домой, чтобы иметь возможность пожить с ними рЯдом.
     Ѓабушка Њоуэт, чрезвычайно высокомернаЯ, вызывающаЯ почтительный трепет
пожилаЯ дама, была не склонна прощать детские проделки. џ поместил сомиков в
таз  длЯ умываниЯ без  всЯкого  намерениЯ над кем-нибудь  подшутить.  “ менЯ
просто не было  выбора, так как  в доме не  имелось  лоханок  длЯ  стирки, а
спускное  отверстие  в  ванне  затыкалось настолько неплотно, что,  принимаЯ
ванну, приходилось держать кран открытым.
     Љогда  сомиков обнаружили,  Я не врал, а призналсЯ во всем и со слезами
раскаЯлсЯ:  без раскаЯниЯ было не обойтись. Ѓабушка открыла мое преступление
сама, поздно вечером, все остальные домочадцы уже крепко спали.
     Ћна помирилась со мной, так как у нее было чувствительное  сердце, но Я
сомневаюсь, чтобы она когда-либо полностью простила моих родителей.
     ‚се  годы  до  переезда  в ‘аскатун  в  наших  арендованных  домиках  и
квартирах проживали  не  только  мы трое, но и великое  множество  зверей. ‚
’рентоне у менЯ  была  черепаха  Ѓлэн-динга  --  редкаЯ сухопутнаЯ черепаха,
которой Я очень гордилсЯ: однажды она  показала свое превосходство над всеми
другими  черепахами  тем, что заговорила. Џоверьте  мне, она  заговорила, --
правда, только один раз и  при необычных  обстоЯтельствах. ’ем  не менее она
действительно заговорила.
     “ нас  в  гостЯх были друзьЯ моих родителей. Ћни благосклонно попросили
менЯ показать им мою черепаху. џ с  гордостью вытащил ее из Ящика  с песком,
где она  обычно жила, и пустил на обеденный стол.  Њне стало  досадно, когда
черепаха отказалась высунуть из  панцирЯ хотЯ бы лапу. ‚ раздражении Я  стал
тыкать ее карандашом.
     —ерепаха  медленно  высунула  голову,  ее морщинистаЯ мордочка  грустно
уставилась на нас, и затем необычайно Ясно, но невообразимо унылым тоном она
произнесла единственное слово.
     -- ‰ок! --  сказала  она отчетливо и  затем без  дальнейших  объЯснений
снесла на стол Яйцо.
     џ держал этот кожистый объект, похожий на конфету "горошек"  с начинкой
из  желе,  на  печке целых  семь месЯцев,  но из него  ничего не вылупилось.
Џолагаю, что моЯ черепаха была девственницей.
     ‚скоре  после  этого  мы покинули  ’рентон  и  переехали  в “индзор. „о
национального парка Џойнт-Џели  было  только тридцать  миль,  и  мы, бывало,
уезжали туда на уик-энд, так что Я мог  вести исследованиЯ по естествознанию
на  природе.  Ћднажды Я выследил на высокой сосне нечто напоминавшее воронье
гнездо и  взобралсЯ  туда, чтобы рассмотреть его.  Ћказалось, что это гнездо
черной белки с тремЯ детенышами.
     …стественно, Я принес одного из них домой за пазухой, под рубашкой. Ѓез
всЯкого  злого  умысла  Я нарушил  наставление  дедушки  ”рэнка, и следующие
несколько дней Я жил, постоЯнно облепленный мухами.
     ЊаленькаЯ  белка  легко  свыклась  с   неволей.  Њы  назвали  бельчонка
„життерс,  и папа сколотил  длЯ него  клетку, которую  повесили в  кухне над
раковиной. ‚ клетке сделали дверцу, ее зверек мог сам открывать и закрывать,
и  он носилсЯ по всему  дому, а  позднее  и по  соседним  участкам. „життерс
оказалсЯ прелестным  маленьким существом, и его любимой забавой был бокс. Ћн
зачастую сидел на спинке стула и боксировал с нами, ударЯЯ передними лапками
по нашим указательным пальцам.
     „життерсу  нравились люди,  а  вот кошек он  ненавидел и вел против них
беспощадную  войну. Ќаша  собственнаЯ кошка,  которую звали  Њисс  ‘телла (в
честь тогдашней хозЯйки дома), стала неизлечимой неврастеничкой в результате
мучений, причиненных ей  белкой, и в конце концов навсегда покинула наш дом.
Љошки соседей тоже жестоко страдали от бельчонка.
     „життерсу  доставлЯло удовольствие  разыскать  ничего  не подозревающую
кошку,  греющуюсЯ  на  солнышке  под  деревом  или  у  стены дома,  бесшумно
вскарабкатьсЯ высоко  над своей  жертвой  и затем  броситьсЯ  вниз,  подобно
Ястребу-перепелЯтнику. Џоскольку эти  прыжки подчас совершались с  высоты  в
двадцать или  тридцать футов, то удар  оказывалсЯ настолько  сильным,  что у
бедной  кошки перехватывало дыхание. Љ тому моменту,  когда она  приходила в
себЯ, „життерс успевал занЯть  выгодную позицию и принималсЯ оттуда дразнить
своего врага.
     „життерс прожил у нас около года, и в конце концов именно пристрастие к
преследованию кошек погубило его. Ћн погиб ужасно. Ћднажды днем он прыгнул с
высоты третьего  этажа и приземлилсЯ на то, что  считал  спЯщей кошкой, а на
самом  деле  на  мех  лисицы,  разложенный  длЯ  проветриваниЯ  на  бетонной
балюстраде, и разбилсЯ о камень.
     Љ тому времени, когда мы переехали в ‘аскатун, родители уже примирились
с моим интересом к естествознанию, но однажды ночью, вскоре после прибытиЯ в
этот город, даже они перепугались.
     ‚ тот день мама устроила званый обед длЯ нескольких соседей, с которыми
мы недавно  познакомились. Љогда обед был  готов, она  позвала  менЯ, и Я по
черной лестнице спустилсЯ к гостЯм  немножко рассеЯнный, так как  мои  мысли
были полны неким важным открытием.
     Ќезадолго до того Я начал заниматьсЯ анатомированием и в тот день нашел
мертвого гофера, который оказалсЯ идеальным объектом длЯ эксперимента. Љогда
мама  менЯ позвала, Я  как раз  закончил подготовительную  работу. џ  извлек
большую   часть  внутренних  органов  и  положил  их  в  тазик  с  раствором
формальдегида.  ‡адача  опознаниЯ всех  органов очень менЯ интересовала, и Я
был настолько поглощен этим, что принес тазик с собой к обеденному столу.
     ќто был обед при свечах,  и никто не заметил  моего тазика до того, как
съели суп.
     Џокончив  с  супом  раньше  всех,  Я решил заполнить перерыв дальнейшим
исследованием и так погрузилсЯ в это занЯтие, что не обратил внимание на то,
как  разговоры  за   столом  постепенно  замерли,  пока  менЯ  не  вернул  к
действительности голос папы.
     -- ”арли, что там у тебЯ, в конце концов?-- спросил он резко.
     џ охотно  ответил, так  как  именно  в  этот  момент  сделал  серьезное
открытие и горел желанием поделитьсЯ им.
     --  Џапа,  --  закричал  Я,  -- ты  никогда  не  угадаешь!  “ менЯ  тут
внутренности гофера. ќто самка, а о н а б ы л а б е р е м е н н а!
     ‚ тот  вечер  среди  гостей был некто ѓектор  Њак-Љриммон. Ћн не только
переварил это происшествие, но стал одним из  наших лучших друзей.  ’ридцать
лет  холостЯцкой  жизни  в  Љанаде,  после  того как  он покинул  Љейтнесс в
‘еверной  отландии,  не  изменили  ни   его  акцента,  ни  его  религиозных
представлений о том, что подобает и чего не подобает человеку.  „вадцать лет
его жилищем  была  комната  в  одном из отелей ‘аскатуна,  и если когда-либо
какой-нибудь человек намертво срасталсЯ с  привычным образом жизни, то  этим
человеком безусловно был ѓектор.
     ’ем не менее мы  настоЯли на том, чтобы  ѓектор  провел с нами на  лоне
природы свой уик-энд,  когда на  летние  месЯцы  мы  переместили  наш  жилой
автоприцеп за город к резиденции клуба "‘аскатун Љантри Љлаб".
     Ћн бы сразу  же  отклонил  это  приглашение, если б мог не  обидеть нас
отказом. Ћн  так не любил жить вне  своего дома. †изнь в отеле,  может быть,
была скучной и уединенной, но протекала в  комфорте, а  ѓектор принадлежал к
любителЯм  комфорта. Ћн уклонЯлсЯ от уикэнда за городом  остроумно и упорно,
но  ему не  удалось справитьсЯ  с нами, и в  середине  августа  он  оказалсЯ
обреченным   на  трехдневный   визит.  Џо-видимому,  он  прибыл  с  чувством
христианского  смирениЯ, так  как  мало верил пылким заверениЯм папы, что мы
купаемсЯ в роскоши.
     Њы  разбили лагерь  на берегу реки  в  густой  тополевой рощице. Џрицеп
стоЯл на маленькой полЯне. Џеред ним находилась кухнЯ под  открытым небом, а
в  некотором отдалении  позади, ближе к деревьЯм, стоЯла палатка-зонт -- мой
уголок, где Я  жил и спал. ђодители решили, что ѓектор  займет мою свободную
койку в прицепе, но когда ѓектор узнал об этом, то пришел в ужас.
     --  џ  не согласен!  -- бурно протестовал  он. -- Џочему вы заставлЯете
менЯ спать в одном помещении с мужем и женой? Џостыдитесь!  Џослушай, Ђнгус,
раз у вас нет места, где бы Я мог приклонить голову, то Я вернусь ночевать в
‘аскатун.
     Ќе знаю, какую часть этого взрыва действительно следовало приписать его
религиозной щепетильности,  какую  --  хитрой  попытке  в  последнюю  минуту
избежать  пребываниЯ на лоне природы. Ќо  если он  надеЯлсЯ сбежать, то  его
затеЯ была обречена на провал.
     --  …рунда, -- ответил папа сердечно. -- ’ы  можешь спать на  свободной
раскладушке в палатке  ”арли.  ’ак будет  достаточно благопристойно даже длЯ
такого  закоренелого пуританина <a href="#note34"><sup>34</sup></a>, как ты,
но,  --  здесь в  папином голосе проскользнули  нотки неуверенности,  -- там
может быть не так спокойно, как в прицепе.
     -- ѓектор понимал,  что  потерпел  поражение,  но  ему хотелось,  чтобы
последнее слово было за ним.
     --  ‘покойно!  -- проговорил он мрачно. --  Њне будет спокойно, когда Я
окажусь дома.
     ‘лова были пророческими.
     Џосле ужина старшие остались у костра, попиваЯ горЯчий пунш и отбиваЯсь
от москитов. џ сразу отправилсЯ в палатку, так как у менЯ было много дел.
     ‚ то лето Я энергично  следовал советам двоюродного дедушки ”рэнка, и в
результате  палатка   стала   чем-то  большим,  чем  просто   спальней.  Ћна
превратилась в  место,  где  Я мог  жить действительно  в  тесном общении  с
природой,  так как  Я  делил  это жилище  с  дюжиной  бурундуков, полуручной
ушастой совой,  тремЯ лесными пушистохвостыми гоферами, маленькой лаской и с
чертовой дюжиной ужей. “ каждого  вида было отдельное помещение. ‡меи жили в
картонной коробке под моей  кроватью,  ласка -- в  большой консервной банке;
бурундуки  -- в Ящике из-под апельсинов, обтЯнутом  марлевой  сеткой от мух;
лесные гоферы --  в деревЯнной кадке; а сова могла свободно перемещатьсЯ  на
всю длину бечевки, привЯзанной к шесту  палатки. ‘амодельные  клетки были не
совсем  такими, как хотелось бы, и каждый раз, входЯ в палатку, Я предвидел,
что  кто-нибудь из  моих товарищей окажетсЯ на  воле. Ћднако именно  в  этот
вечер после  обеда папа отозвал менЯ в сторонку и  серьезно предупредил, что
этой ночью не должно быть никаких побегов.
     Џроверив  надежность  всех жилищ, Я улегсЯ спать. џ проснулсЯ несколько
часов спустЯ, когда  в палатку вошел  ѓектор. Ћн разделсЯ в темноте, считаЯ,
очевидно,  что  раздеватьсЯ   при  свете  электрического  фонарика  было  бы
неприлично.
     ‘ледом за ним в палатку влетело несколько москитов, и, хотЯ менЯ они не
беспокоили, так как Я  укрылсЯ с головой, ѓектору от них досталось. Ћн долго
ворчал, ворочалсЯ и хлопал москитов. ѓде-то далеко  за полночь менЯ разбудил
удар  грома  над  самой  головой.  Ћдновременно с этим  треском, от которого
задрожала  землЯ,  шевельнулсЯ  дверной  полог,  и к  нам ворвалсЯ Њатт.  Ћн
панически боЯлсЯ грозы и, когда она разразилась,  покинул свое обычное место
под прицепом и прибежал ко мне в поисках защиты и утешениЯ.
     Џри  вспышке молнии  мне удалось  на фоне хлопающей парусины разглЯдеть
силуэт  ѓектора. Ћн сидел  на постели и, вытЯнув длинную ногу, подобно копью
масаев  <a  href="#note35"><sup>35</sup></a>,  указывал ею  на  что-то между
двумЯ кроватЯми.
     -- ќй! -- крикнул он. -- —то это было?
     -- Ќичего, мистер Њак-Љриммон,  -- ответил  Я. -- ’олько Њатт. Џрибежал
спрЯтатьсЯ от дождЯ.
     -- —ерт побери этого Њатта! -- завопил ѓектор. -- ќто сам дьЯвол!
     ‚ этот момент  Њатт,  который заполз  под мою раскладушку, конвульсивно
подпрыгнул, чуть не перевернув кровать. Ѓыстрые мелкие шажки по моему одеЯлу
сообщили мне,  что бурундуки уже на свободе. ѓектор же махал  руками, дрыгал
ногами и так сотрЯсал стенки палатки, что Я боЯлсЯ, как бы она не рухнула.
     -- ‚се в порЯдке, это только бурундуки! -- пыталсЯ Я успокоить его.
     Ћн не удостоил менЯ ответом, нашел фонарик, и внезапно желтый луч света
залил  палатку.  џ сразу  понЯл, что  ошибсЯ. …го побеспокоили не  Њатт и не
бурундуки. ќто была моЯ сова, котораЯ в воинственном настроении устроилась у
ѓектора на подушке, держа в когтЯх  еще трепещущее тельце лесного гофера. ‚о
взглЯде  совы  было что-то такое, что не  сулило  ничего хорошего  тому, кто
попытаетсЯ отнЯть у нее законную добычу.
     ѓектор не собиралсЯ вмешиватьсЯ. Ћдним поразительно проворным движением
он метнулсЯ  на другой конец кровати. Ќа миг он сжалсЯ в комок, не знаЯ, что
же делать дальше, а затем решилсЯ и спустил ноги на пол палатки.
     Џол  был затЯнут  парусиной,  но она была  не  новаЯ и пропускала воду.
—ерез нее уже просочилось вполне достаточное количество дождевой воды, чтобы
размочить дно картонной коробки со змеЯми. ‡меи были, вероЯтно,  встревожены
не менее чем мы,  и, когда  ѓектор наступил  на одну из них, бедное животное
конвульсивно обвилось вокруг его лодыжки.
     ѓолосоваЯ реакциЯ  ѓектора  на  этот новый раздражитель была  настолько
пронзительной, что  разбудила моих родителей  в прицепе. ‘квозь шум  ливнЯ и
раскаты грома донессЯ голос папы. Ћн кричал:
     -- Џроснись! Џросни-ись, ѓек-то-о-ор! ’ебе снитсЯ страшный сон!
     € как несколько недель спустЯ ѓектор  призналсЯ нашему  общему другу  в
гостинице Ђльберт-отель, "это было не очень далеко от истины. ‚ы  понимаете,
что Я имею в виду!"
     ’а  ушастаЯ сова  оказалась первой из моих сов. ‡а ней последовало  еще
много других, но самыми памЯтными были большие ушастые совы, которые вошли в
нашу семью в следующем году.
     “читель биологии  в моей школе был страстным фотографом-натуралистом, и
у него была сокровеннаЯ мечта:  сделать серию снимков большой ушастой  совы.
Ћн  поручил мне  разыскать ее гнездо. ќто  задание пришлось  мне по душе, и,
когда  следующей  весной  растаЯл  снег,  Я  начал  поиски вместе  с  Ѓрусом
Ѓиллингсом, мальчиком моего возраста и тоже влюбленным во всЯкую живность.
     ‚ конце каждой  недели Ѓрус и  Я укладывали наши ранцы-рюкзаки и шагали
по  тополевым рощам в  поисках  сов.  ‚ечером мы сооружали из  веток  шалаш,
разводили костер: готовили ужин -- Яичницу с грудинкой и чай. Љогда темнело,
мы ложились  на молодую траву  и слушали песни  прерий. €здалека  доносилось
тЯвканье койота, на которое эхом откликались другие,  и эти звуки постепенно
замирали  вдали.  ‘  озерков  неслось  кваканье лЯгушек,  а  ветер  приносил
пронзительные голоса куликов, совершающих ночной  перелет. €ногда  слышались
трубные крики  канадских  журавлей, пролетавших  так высоко над нами, что на
фоне диска луны они казались не крупнее мошек.
     Ќо  вообще-то  наши уши  были  настроены на  волну  других голосов.  Њы
прислушивались, не раздастсЯ ли хриплое  "ху-ху-ху-у" большой  ушастой совы,
и,  когда наконец  одна  из  них  подавала голос, мы  клали на  землю ветки,
отмечаЯ направление звука.
     ‘ первыми проблесками рассвета мы  просыпались мокрые от росы и жаждали
согретьсЯ  у  костра.  Џозавтракав,  мы  втроем шли  по направлению, которое
указывали нам  прутики,  причем Њатт  мчалсЯ вперед,  словно разведчик, а мы
начинали обследовать в указанном направлении каждую тополевую рощицу.
     Џоиски  всегда  бывали долгими, но  скучными -- никогда.  ЉаждаЯ рощица
имела своих обитателей, и если это были не те, кого мы искали,  то и сами по
себе они были очаровательны. Џо краЯм рощиц  на нас бесстрашно цокали лесные
гоферы, так  как  они, по-видимому, чувствуют  расположение к человеку  и не
бегут от пего, как это делают на  равнинах их собратьЯ шафрановой окраски. ‚
пределах  каждой  рощи  мы  обычно находили  хотЯ  бы  одно крупное  гнездо,
расположенное высоко на тополе. —асто это было жилище ворон, и пронзительнаЯ
     брань его обитателей долго сопровождала нас. €ногда виднелось огромное,
с  крышей,  гнездо парочки сорок.  Џорой оказывалось, что  брошенное воронье
гнездо занЯто  ушастыми  совками.  €х  озорные, похожие на  кошачьи  головки
нервно следили за нами, когда мы проходили мимо. €ногда гнездо бывало занЯто
Ястребом-тетеревЯтником,  самым нарЯдным из семейства  соколиных, или  парой
болынекрылых Ястребов, канюков ‘венсона, или краспохвостых канюков.
     Ќа  лужайках между  рощами  прЯмо из-под наших ног из  короткой молодой
травы взлетали луговые жаворонки и вечерние воробьи. €х гнездышки оставались
скрытыми  до  тех  пор, пока  их не обнаруживал  фыркающий нос  Њатта.  Њатт
никогда не разорЯл птичьих гнезд. Ћн только отыскивал их  длЯ  нас, а  затем
стоЯл рЯдом, в то времЯ как мы шарили  и заглЯдывали внутрь, а  иногда брали
одно из Яиц.
     ‘амый  волнующий момент наступал, когда мы  наконец останавливались под
большим  нерЯшливым  гнездом  на высоком тополе и, всмотревшись, убеждались,
что нашли жилище наикрупнейшей из сов. ‚олнение от этой  редкой удачи можно,
пожалуй, сравнить только с чувством человека, залезающего на дерево к гнезду
огромной птицы, когда из осторожности прикрываешь глаза, но времЯ от времени
вынужден   украдкой  взглЯдывать  на  грозного  стража.  ’олько   один  раз,
защищаЯсь,  сова  действительно  ударила  менЯ,  хотЯ  и в тот раз удар  был
скользЯщий, легкий  (возможно, птица просто не рассчитала). Ќо стремительное
пикирование птицы, котораЯ отвернула в сторону, пролетев мимо моей головы на
расстоЯнии не больше ширины ладони,  размах  крыльев в пЯть футов -- все это
было мне, мальчишке, так  же страшно, как  страшно нападение  льва взрослому
мужчине.
     Ћбнаружив  гнездо  и  убедившись, что  оно  обитаемо,  мы  сообщали эту
новость  нашему другу-учителю  и в последующие дни  помогали  ему  сооружать
засидку. ќти засидки  представлЯли  собой ненадежные  сооружениЯ из веток  и
парусины,  привЯзанные  и  приколоченные гвоздЯми  на  макушках  соседних  с
гнездом деревьев. ђедко  когда совы дружелюбно принимали поЯвление  соседей.
Ћднажды сова  атаковала переднюю стенку  только  что построенного  укрытиЯ и
своими дюймовыми  когтЯми в клочьЯ разорвала прочную парусину. Ќо постепенно
укрытие становилось частью пейзажа, и  птицы больше не обращали вниманиЯ  ни
на  наше "гнездо",  ни на сидЯщих в нем.  „олгие, жаркие  часы Я просиживал,
укрывшись от сов и наблюдаЯ  их жизнь. џ  редко  пользовалсЯ  фотоаппаратом,
который все же брал  с собой,  так как  был слишком очарован самими птицами.
‘перва казалось,  что эти желтоглазые  и дикие птицы  --  жестокие животные,
вымазанные кровью добычи, принесенной ими в  свое  гнездо.  Ќо со временем Я
начал  видеть их  по-другому  --  как  живых  существ,  аппетит,  страхи,  а
возможно, и радости которых не очень-то отличались от моих ощущений.
     Ћни нравились мне все больше и больше.
     Љогда  пришло  времЯ покинуть  последнее  из  трех  гнезд,  которые  мы
фотографировали  той  весной,  Я  решил,  что  еще  не  пора закончить  наше
знакомство  с  этими  интересными птицами, сунул одного совенка в  рюкзак  и
отнес домой.
     ‘овенок еще не умел летать, это был только что оперившийсЯ  птенец. ’ем
не  менее он имел  достойную осанку,  и мы решили назвать его “ол  -- именем
глубокомысленного  и   вечно  создающего  путаницу   старого  приЯтелЯ  всем
известного Љристофера ђобина <a href="#note36"><sup>36</sup></a>.
     Џозднее  тем же летом  Я наткнулсЯ  на еще одну молодую ушастую сову. џ
нашел  узницу  в  бочке  из-под  масла,  куда  ее  засунула компаниЯ  ребЯт,
собиравшаЯсЯ  разрезать  сову  на  кусочки. €спачканнаЯ  и истощеннаЯ, птица
представлЯла собой жалкое и даже отвратительное зрелище, когда Я  впервые ее
увидел. Њне пришлось  расстатьсЯ с  моим замечательным охотничьим ножом, и Я
оказалсЯ владельцем второй совы.
     Њы  назвали его “ипс  -- Џлакса,  так как  он так и  не  поднЯлсЯ  выше
жизненного опыта, приобретенного в бочке, и  все времЯ нашего  знакомства не
переставал стенать.
     “ипс и “ол вели себЯ настолько по-разному,
     насколько это  возможно длЯ  двух  индивидумов  одной  породы. “ол  был
существом самонадеЯнным, властным, уверенным в  своем превосходстве. “ипс же
был пуглив, склонен к уединению и убежден в том, что  все против него. Џтицы
отличались и внешне, так  как  “ол  принадлежал к  полЯрному  подвиду и  его
юношеский  плюмаж  был  почти  чисто-белым,  лишь  слегка  тронутым  черными
крапинками. “ипс же был желто-черно-коричневый, а перьЯ его всегда выглЯдели
потертыми и потрепанными на концах.
     ќта пара принадлежала к числу самых удивительных живых существ, которых
Я когда-либо знал. Ћни  доставили мне  много  радостей, но превратили  жизнь
Њатта в сущий ад.

        ‘овы под ногами

     Љогда совЯта  поселились в нашем семействе,  им было менее чем по шесть
недель, но они уже  обещали стать крупными птицами. Њои родители  никогда не
видели взрослой большой ушастой совы и не имели ни малейшего представлениЯ о
том, насколько величественными они станут со  временем, а Я об этом тактично
умолчал. ’ем не  менее мама не утвердила мой план держать двух самых новых и
самых  юных  членов  нашей семьи в моей спальне, хотЯ Я  предупредил ее, что
птицы могут пропасть и  в случае если их  будут держать  вне  дома, над ними
нависнет угроза нападениЯ со стороны собак и кошек.
     Њама  задумчиво посмотрела на когти, которые поджимали  бедные, недавно
оперившиесЯ  птенчики  --  когти  уже длиной  в три  четверти  дюйма,  --  и
высказала свое решительное  убеждение  в том,  что при  ссоре с этими совами
кошкам и собакам придетсЯ несладко. Ђ что  касаетсЯ роковой возможности этим
малюткам пропасть -- мама всегда была неисправимой оптимисткой.
     ‚ конце  концов, как всегда,  папа  уладил проблему  размещениЯ сов: он
помог  мне построить  на заднем  дворе большой вольер с проволочной  сеткой.
ќтим вольером  пользовались только несколько месЯцев, так как скоро  он стал
ненужным.
     Џрежде всего, совы не собирались удирать из своего нового дома.
     Љаждый день Я  выносил  их  порезвитьсЯ  на  газон, и  они  не пытались
улетать в родные места.
     €х Явно  не прельщала  необеспеченность  вольной  жизни. ђаз  или два Я
случайно оставлЯл  птенцов на дворе одних,  и,  решив,  что их бросили, совы
решительно и самостоЯтельно  входили в дом. ‘етки на дверЯх  не были длЯ них
преградой, так как меднаЯ сетка просто словно папироснаЯ бумага расползалась
от цепкого прикосновениЯ их могучих когтей. ‘квозь прорванную сетку обе совы
вваливались  на  кухню, тЯжело  дыша,  с  укором поглЯдываЯ через  плечо  на
широкий внешний мир, где ждала их нежеланнаЯ свобода.
     …стественно,  что  клетка  на  заднем дворе стала  не столько средством
удержать сов  с нами, как средством удержать их  на  некотором расстоЯнии от
нас.
     Њои два птенчика были такие разные. “ол, главенствующий в этой парочке,
невозмутимо  самонадеЯнный  материалист, не сомневалсЯ в  том, что  никто  в
целом мире ему не страшен. “ипса же, нервную, непоследовательную в поступках
птицу   с  неустойчивыми  настроениЯми,  мучили  смутные  страхи.  “ипс  был
настоЯщий неврастеник, и,  хотЯ его собрат  научилсЯ правильному поведению в
доме за  несколько  недель, с “ипсом никогда нельзЯ  было  быть уверенным  в
сохранности и чистоте мебели и ковров.
     Љогда им  было три месЯца  и они  почти достигли размеров взрослых птиц
(хотЯ клочьЯ  детского  пуха  все еще висели на их  перьЯх), “ол  подтвердил
первоначальное  мнение  мамы  относительно  его способности  оборонЯтьсЯ.  ‚
возрасте  трех  месЯцев в нем было около двух футов  росту, а размах крыльев
приближалсЯ к четырем футам. Љогти, острые как иглы, отросли длиной в дюйм и
в сочетании с крючковатым клювом служили “олу грозным оружием.
     Љак-то летним вечером он был  раздражен ссорой,  случившейсЯ  у него  с
Њаттом. Љогда стемнело, наш “ол отказалсЯ спуститьсЯ с высокой ветки тополЯ,
чтобы  отправитьсЯ спать  в надежную безопасность клетки.  Њы никак не могли
уговорить его спуститьсЯ и в конце концов оставили на  дереве, а  сами легли
спать.
     ‡наЯ  кое-что  о  жестокости   охотЯщихсЯ  ночью  кошек   ‘аскатуна,  Я
беспокоилсЯ за  него и спал, чутко  прислушиваЯсь  одним  ухом  к тому,  что
творитсЯ снаружи.
     Ќачинало  светать, когда Я  уловил приглушенные  звуки  возни на заднем
дворе.  џ  выпрыгнул  из  постели, схватил ружье  и  выскочил на улицу через
парадную дверь.
     Љ моему ужасу, “ола  не  было видно. ’ополЯ стоЯли  пустые. ЏредполагаЯ
худшее, скользЯ по росистой траве босыми ногами, Я помчалсЯ за угол.
     “ол  неподвижно сидел, сгорбившись  на ступеньках крыльца черного хода,
выражаЯ всей своей осанкой сонное удовлетворение. Љартина едва ли могла быть
более мирной.
     ’олько  когда Я  приблизилсЯ вплотную и начал выговаривать  ему за  тот
риск, которому он подверг себЯ, Я увидел кошку.
     “ол сидел  на  ней. …го перьЯ были распушены,  как  это бывает у спЯщих
птиц, так что от кошки видны были  только голова и хвост. ’ем не менее этого
было достаточно, чтобы понЯть, что кошке уже ничем нельзЯ помочь.
     “ол протестовал, когда Я отдирал его от несчастной жертвы.
     Ћн  наслаждалсЯ  теплом своей подставки длЯ ног. так как кот сдох всего
лишь несколько мгновений  тому  назад.  џ поспешил  отнести останки к ограде
сада и  там быстро закопал их, так как  узнал  в них большого  рыжего  кота,
жившего на той же улице через два дома от нас. …го хозЯин, крупный мужчина с
громким и резким голосом, недолюбливал мальчишек.
     ђыжий  кот  был  первым, но  не последним  из  семейства кошачьих,  кто
ошибалсЯ  относительно  возможностей  “ола. ‘о  временем  тайное кладбище  в
дальнем конце сада переполнилось  останками кошек, которые принимали “ола за
какую-то разновидность курицы, а следовательно -- за вполне доступное мЯсо.
     ‘обаки  тоже не представлЯли собой  проблемы  длЯ  моих  сов.  „овольно
неохотно, поскольку он Явно завидовал  пернатой  парочке, Њатт стал защищать
их от других представителей своего племени. Ќесколько раз он спасал “ипса от
зубастой пасти,  а “олу его защита и вовсе не требовалась. Љак-то под  вечер
одна  немецкаЯ  овчарка, самаЯ  самоувереннаЯ  из всех  задир  --  она  жила
недалеко от нашего  дома,  -- обнаружила  “ола на земле и бросилась к нему с
кровожадными намерениЯми. ќто была удивительно одностороннЯЯ битва.
     “ол потерЯл пригоршню перьев, а собаке потребовалсЯ  ветеринар, и много
недель  после этого пес переходил на  другую сторону улицы, чтобы не  пройти
слишком близко от нашего дома -- и от “ола.
     ЌесмотрЯ  на его грозные бойцовые качества, “ол редко бывал нападающим.
„ругие    животные,    которые,    подобно   человеку,    развили   в   себе
противоестественную   кровожадность,  сопутствующую  цивилизации,  нашли  бы
сдержанность “ола  совершенно непостижимой,  так как  он  пользовалсЯ  своим
могучим  оружием только  длЯ самозащиты или  длЯ  того, чтобы наполнить свой
желудок, но никогда не нападал ради удовольствиЯ убить. ‡а его сдержанностью
не  стоЯла  никакаЯ  моральнаЯ  или  этическаЯ  философиЯ  --   один  только
неоспоримый факт: убийство ради убийства  не доставлЯло ему никакой радости.
Ћднако  возможно,  что, если бы он  и его потомки прожили достаточно долго в
человеческом  обществе,  они стали бы  такими же  кровожадными и  такими  же
жестокими, какими мы считаем всех других плотоЯдных, кроме нас.
     Љормление сов не составлЯло проблемы. “ипс ел все, что клали перед ним,
очевидно согласно своему убеждению, что каждаЯ его еда -- последнЯЯ. Ѓудущее
всегда  рисовалось   ему   в   мрачных  тонах  --  такаЯ  уж  у   него  была
пессимистическаЯ натура.  “ол же,  наоборот,  был более требовательным. џйца
вкрутую,  бифштекс  по-гамбургски,  холодный  ростбиф  и домашнее  печенье с
инжиром были его любимой пищей.
     €ногда  этот оптимист снисходил  до того,  чтобы  растерзать  и  съесть
гофера,  пойманного  силком соседского  мальчишки  где-нибудь  в  прерии  за
городом; вообще же  он не находил удовольствиЯ  в поедании диких животных --
за одним примечательным исключением.
     “ченые, которым все положено знать лучше других, говорЯт,  что скунс не
имеет естественных врагов. ќто одно из тех недоказанных утверждений, которые
создают ученым дурную репутацию.
     ‘кунсы  имеют в природе одного врага, прожорливого и непримиримого,  --
большую ушастую сову.
     …два ли можно  найти пример такой упорной  наследственной  вражды между
животными, как вражда между большими  ушастыми совами и скунсами. ‚ражда эта
продолжаетсЯ уже целую вечность.
     џ  не  знаю,  с