€рина ЏолЯнскаЯ. Људа ушел трамвай

Ћцените этот текст:
€рина ЏолЯнскаЯ. Људа ушел трамвай

---------------------------------------------------------------
© Copyright €рина ЏолЯнскаЯ
Email: antic(a)comail.ru
Date: 24 Dec 2003
---------------------------------------------------------------

Њы знали: город наш маленький. ѓород маленький, но трамвай по нему
ходил - красный скрипучий вагон с громадной дугой на крыше, высекающей
фиолетовые и зеленые искры. Њы были в нем: сидели на желтой деревЯнной
скамье и хвастали друг перед другом билетиками - не так часто мы их брали, а
на железных поручнЯх висели ремни, и те из пассажиров, кто не доставал до
самого поручнЯ, покачивалсЯ, держась рукой за ремень. Ђ мы сидели; когда ты
захотела уступить место одной старушке, со всех сторон закричали: сидите,
сидите, вы маленькие. ђаз билеты есть, сидите, подтвердила кондукторша.
…сть, есть, сказали мы всем и снова показали билетики.
’рамвай ходил с севера на юг, со ‘троп на ЏогулЯнку и обратно, конечно.
‚ ‘тропах на холмах было кладбище, могилы издали, из окна трамваЯ, казались
ступенЯми лестницы, и сосны стоЯли над ними. €ногда мы прогуливались здесь.
—итаЯ надписи - Я читала тебе, ты сама еще не умела читать, - мы вздыхали и
клали на плиты веточку полыни или цветок кашки и никогда не трогали
оставленных там конфет, да и, честно говорЯ, не хотелось. Ћдин раз мы так
ходили-ходили и наткнулись на свежую могилку ћриса. ќто было зимой. Ќадпись
была залеплена снегом, но лицо ћриса на снимке под стеклом - нет. "ќто же
ћрис!" - вскричала ты и закрыла лицо руками. "ћрис", - пришлось согласитьсЯ
мне. ‚от уже три месЯца мы скрывали от тебЯ, что ћрис, бедный мальчик,
добраЯ душа, провалилсЯ под неокрепший лед на реке, и чтобы объЯснить его
исчезновение в доступной длЯ твоего пониманиЯ форме, мы придумали, что ћрис
уехал. "Људа же?" - "„алеко". - "Ќа трамвае?" - "„а, - сказали тебе, - на
трамвае, но теперь, к сожалению, туда не ходит ни трамвай, ни автобус, ни
поезд, ни ковер-самолет, уж слишком много снега намело, никогда столько не
было". - "џ знаю, почему туда не ходЯт трамваи, - поджав губы, ответила ты,
- у трамваЯ мало рельсов, если б рельсов было побольше, трамвай ходил бы
дальше". - "ЉакаЯ смышленаЯ девочка! - удивилсЯ наш сосед Ѓарушко. - Ћна
рассуждает как взрослаЯ". ‘осед Ѓарушко был всегда уныл и вечно некрасив,
потому что жена его была веселаЯ и красиваЯ. Ћн был уныл, потому что
некрасив, а ’анюша веселаЯ, потому что красиваЯ, и когда она задерживалась в
заводском драмкружке, где нарЯжалась в длинные платьЯ и разговаривала не
своим голосом, Ѓарушко приходил к нам и спрашивал: "Ќу что там можно
репетировать до десЯти часов вечера, скажите мне, Я требую!" Ќаша мама не
знала, и папа не знал, а бабушка, вздыхаЯ, говорила: "‘коро ’анюша придет,
вы можете подождать ее у школы, там такой темный переулок, и ей будет
страшно идти одной". - "“ж лучше Я у вас посижу, - отвечал Ѓарушко, печально
прихлебываЯ чай, - ее все времЯ кто-то провожает, и она потом ругает менЯ,
зачем Я помешал разговору. Ђ что показывают по телевизору?"
Њы так и не дожидались прихода ’анюши, потому что нас укладывали спать.
“тром мама говорила: "Љто хочет конфету "Ѓелочка"?" Њы хотели. "Ќо вы
знаете, что нужно сделать, чтобы заслужить ее?" “вы, мы знали. Њы
поворачивались было к Ѓелочке спиной, но она щелкала, она присвистывала, она
дразнила нас с тобой, и мы, не выдержав, подходили к маме, зажмурившись,
обреченно открыв рот, и она мгновенно впихивала нам ложку с рыбьим жиром. Њы
заедали эту гадость хлебом с солью, а потом брали "Ѓелочки" и выходили с
ними во двор. ‚о дворе было интереснее есть. €ногда мы делились со ‘тасиком
и Ќонной, иногда нет. ‘тасику было все равно, "Ѓелочка" или ириска, он был
равнодушен, счастливец, к таким вещам, он любил больше всего огонь: у него
руки чесались что-нибудь сжечь, спалить, взорвать, чтоб ухнуло и бабахнуло,
он только и говорил о том, где бы чего бабахнуть и ухнуть, и наши родители,
знаЯ это, смотрели на него с опаской. Ђ у толстощекой Ќонны дома всегда
стоЯла раскрытаЯ коробка конфет, подходи и бери, бери и ешь. Ќонна и ела, но
не так, как съели бы мы с тобой эту коробку: мы бы уничтожили ее в мгновение
ока, не запиваЯ молоком, уж лучше лимонадом, но в крайнем случае ничем не
запиваЯ, съели бы все, смели. Ќонна ходила в балетный кружок, и мы, стоЯ у
окна на цыпочках, видели, как она усердно подымает тЯжелую ногу с вывернутым
носком, наклонив голову с тугими косичками, - мы могли такие батманы делать
запросто, и даже не в балетных туфельках, а и в валенках. ‘тасик тоже с нами
ходил: иногда он кидал в открытую форточку бенгальский огонь, и
девочки-балерины стайкой летели к дверЯм от страха, а ‘тасик улепетывал
вместе с собакой „ожем, переименованной в „ождик, бывшей полковничьей, а
теперь ничьей, потому что полковник уехал в другой город.
џ, признатьсЯ, не любила брать тебЯ в свои путешествиЯ по городу и
игры: во-первых, ты была младше нас на целых два года, во-вторых, ты была
очень серьезно больна. ’вой недуг, шептались взрослые, должен был рано или
поздно унести тебЯ в ‘тропы. Ќаша мама называла менЯ "мое горюшко", а тебЯ
она так не называла, потому что ты и впрЯмь была ее горюшко. Ђ мы,
остальные, мама, папа, Я и даже бабушка, и Ќонна, и ‘тасик были здоровы,
резвы и нетерпеливы - мы, дети, - мы отплЯсывали на деревЯнной крышке
помойки, мы целились из огромной ‘тасикиной рогатки в больших пыльных ворон,
мы залезали на деревьЯ так высоко, что сами казались с земли большими
птицами, мы лазили на чердак и в бомбоубежище, мы ходили по неокрепшему льду
реки и даже топали по нему ногой, мы... „а мало ли что мы могли! Ќо Я не
могла ждать тебЯ, ты не могла угнатьсЯ за нами, мне хотелось кому угодно
сбыть тебЯ, лишь бы не было рЯдом твоего тЯжкого после бега дыханиЯ,
бледности, умолЯющего взглЯда, слабых рук, удерживающих менЯ за край платьЯ.
Ћднажды мы бежали за ‘тасиком на реку; скорей, скорей, оглЯдываЯсь, торопил
он менЯ, скорей, а то пароход пройдет, скорей, скорей, оглЯдываЯсь, торопила
Я тебЯ, но ты все отставала и отставала, и Я, крикнув: "†ди менЯ на этом
месте!" - кинулась догонЯть остальных.
‚ этот момент к тебе подошел ћрис. Њы его знали - он жил в окраинном
доме, но его отец приходил к нам во двор играть в домино. ћрис был моим
ровесником, но он с нами не играл, он был занЯт какими-то своими делами -
что-то мастерил в школьной мастерской или же читал, сидЯ на наших качелЯх,
поджидаЯ отца.
- ’ы, кажетсЯ, ревешь? - сказал он тебе.
- Ќет, Я тихо, - возразила ты.
- ЉакаЯ разница, тихо или громко, главное, ты распустила нюни. ‚ытри-ка
нос.
’ы послушно достала из бокового кармашка платьЯ носовой платок и
вытерла нос.
- Ђ почему они тебЯ бросили? ’ы Ябеда?
- Ќет, Я больнаЯ.
- —ем? - заинтересовалсЯ ћрис. - “ тебЯ коклюш? Ђ может, полипы?
- џ не знаю, - ответила ты, - говорЯт, что больнаЯ. џ и сама думаю, что
Я больнаЯ, потому что не могу бегать, как они, и никого не могу догнать.
- ЏустЯки, - возразил ћрис. - „огони менЯ.
€ он побежал, мелко перебираЯ ногами, обутыми в кеды. ’ы сделала
несколько неуверенных шагов и протЯнула к нему руку, но он увернулсЯ и,
отбежав, поманил тебЯ за собой. “ клена ты его догнала и схватила за рукав
широкого вЯзаного свитера, который на нем болталсЯ.
- ‚от видишь, - сказал ћрис, - а говоришь, что больнаЯ.
’ак вы подружились. ‚ы стали неразлучны. € Я смогла с головой уйти в
свои дела.
Џосле школы ћрис стоЯл под нашим окном и выкрикивал твое имЯ. Њамины
глаза делались совсем темными от печали, но она усмехалась сухим ртом:
"Љавалер твой пожаловал, дочушка". - "†ених", - подсказывала бабушка. Њама
сказала бабушке: "ќтот мальчик из очень бедной семьи, душа болит, на него
глЯдЯ, такой худющий - заверни-ка ему пирожка".
’ы вышла к ћрису и сказала:
- ћрис, ты мой жених. џ вырасту, как ’анюша Ѓарушко, и выйду за тебЯ
замуж, ладно?
- Ќе ладно, - возразил ћрис, - Я не могу выйти за тебЯ. „ело в том, что
Я решил стать морЯком. џ уйду в плаванье.
’ы хотела заплакать, и он воскликнул:
- Ќу что за наказание! Ќу ладно, считай, что Я твой жених, только вытри
нос.
’ы достала платочек и вытерла нос, а другой рукой протЯнула ћрису
пирожок.
- Љакой вкусный, - сказал ћрис, надкусив.
- …шь, ћрис, ешь, ты же из бедной семьи, - участливо сказала ты.
ћрис бросил на тебЯ пристальный взглЯд, перевел глаза на наше окно,
размахнулсЯ и изо всех сил швырнул пирожком о землю. Џотом он повернулсЯ и,
сунув руки в карманы, зашагал прочь.
- Ђ-а-а!
’ы издала такой вопль, что милиционер, стоЯвший на углу, завертелсЯ,
как красно-серый волчок, а ћрис стал уходить все медленнее и медленнее. ’ы
уже замолчала, но ћрис еще слышал твой крик. Ќаконец он остановилсЯ,
обернулсЯ и со всех ног бросилсЯ к тебе. ‘тараЯсь предупредить его просьбу,
ты вытерла нос.
- ’оже еще, - отдышавшись, проворчал ћрис. - ‘валилась на мою голову,
горе мое.
- „а, ћрис, - взволнованно подтвердила ты.
Ћн, кажетсЯ, не очень любил своих родителей, но все-таки кое-какое
предпочтение отдавал отцу, хотЯ папа ћриса пил вино и его называли пропащим.
‘лучалось, что мама ћриса била папу ћриса чем придетсЯ, обычно почему-то на
людЯх. ћрис бледнел, и дрожал, и бросалсЯ между ними, а потом привык и
только отворачивалсЯ, завидев мать, крадущуюсЯ к играющим в домино с
половником в руке. Ћтец ћриса был очень худым, почти как ћрис, но когда он
ударЯл ладонью с доминошкой об стол, из стола высекались искры. Ђ наш
папочка, держа фишки перед глазами, неторопливо вынимал одну из ладони и
бережно укладывал на стол. Ќаш папа никогда не шумел, не кричал, как другие
игроки, особенно папа ћриса. “же наступали холода, и доминошный стол
пустовал, а вы с ћрисом зЯбли на улице. ’ы звала его к нам домой, но он
отчего-то не шел, может, боЯлсЯ, что наша мама и бабушка станут его
усаживать за стол и угощать пирожками, и он звал тебЯ покататьсЯ на трамвае.
‚ы садились в трамвай и, оживленно беседуЯ, ехали в ЏогулЯнку, а потом в
‘тропы. ’ак вы ездили-ездили, и однажды на пути между ‘тропами и ЏогулЯнкой
началсЯ снегопад, и во времЯ снегопада где-то по дороге между ЏогулЯнкой и
‘тропами ћрис вышел из трамваЯ, и сколько ты потом ни спрашивала о нем, тебе
ничего толком не отвечали: ты перестала спрашивать. ’ебЯ снова поручили моим
заботам, теперь мы с тобой сделались неразлучны. Њне было жалко тебЯ, да и
‘тасику тоже, и Ќонне: она приносила во двор целые коробки конфет, и мы ели
их, заедаЯ снегом, который все шел и шел. ‚ эту зиму мама стала почему-то
очень ругатьсЯ с папой, и это надрывало нам душу. Ћни кричали друг на друга
страшными голосами, от которых, казалось, вЯнут герань и глоксинии на окнах
и скисает молоко. Њама, стуча кулаком по столу, утверждала, что она все
давно понЯла и некрасивым словом величала какую-то ’аньку - потом Я
догадалась, что речь шла о ’анюше Ѓарушко и о том, что наш папочка встречает
и провожает ее после занЯтий в драмкружке. Џапа глухим голосом что-то
отвечал.
- Ђх, это Ѓарушко просил тебЯ ее встречать? - кричала мама. - Ѓарушко
только раз и попросил, а ты таскаешьсЯ каждый божий день. •а-ха! Џопросили
козла постеречь капусту!
- Љакую капусту? - приникнув ухом к двери, прошептала ты.
џ прижала палец к губам, прислушиваЯсь.
- „ура! - вдруг взвизгнул папа. - „ура и больше никто! ‚ы все о ’атьЯне
распускаете сплетни, потому что она не такаЯ, как вы...
- Ђ какаЯ? ’ы уже знаешь какаЯ, да?
- Ђх, - сказала ты сокрушенно, отрываЯсь от двери, - мне что-то не
хочетсЯ домой. Љ тому же у менЯ в груди что-то так ноет, нет, Я не пойду
домой.
- •орошо, - согласилась Я. - Џойдем к Ќонне.
- Ћ нет! - сказала ты. - Ќоннина мама начнет нас расспрашивать про
папочку и про маму, что да как, а Я не хочу. „авай поедем на трамвае. Ћчень
мне нынче хочетсЯ покататьсЯ на трамвае. ‚едь у тебЯ есть деньги, Я знаю,
тебе ‘тасик подарил денежку.
- —то ж, поедем, - согласилась Я, и мы сели в трамвай, идущий в ‘тропы.
Њы проехали мимо дома, в котором жил ћрис, ты оглЯнулась на его окна, но
ничего не сказала. ‘олнце садилось за холмами в снегу, и снег сделалсЯ
оранжевым, почти теплым, а потом лиловым, деревьЯ угрюмо шагали в гору,
провалившись в снег, должно быть, по поЯс. ‹юди входили и выходили. ’ы все
держалась за грудь и дышала тЯжело, такое у тебЯ иногда бывало, и Я гладила
тебЯ по плечу. Ќа остановке перед самыми ‘тропами в трамвай вошел ћрис. ’ы
зажмурила глаза и снова широко, счастливо раскрыла их, потом вздохнула и
протЯнула к нему руки.
- Ќо ты же умер, ћрис, - сказала Я ему рассудительно, - зачем теперь
это скрывать? Ћн умер, сестричка, ты же знаешь.
ћрис презрительно ухмыльнулсЯ.
- ‚от еще, - сказал он. - “мирают старики и старушки, а Я еще совсем
молодой. € вообще Я не к тебе, а вон к ней.
’ы всхлипнула и, обнЯв его за шею, усадила между нами.
- Џослушай, ћрис, - снова сказала Я, - раз уж ты жив или раз уж ты
считаешь, что ты жив, надо и тебе взЯть билет. “ нас есть еще деньги, хватит
на порцию мороженого, но если мы купим и тебе билет, у нас останетсЯ только
на концентрат "какао", который так весело грызть. Џоэтому Я не имею ничего
против, чтобы купить тебе билет.
ћрис задумалсЯ.
- Џожалуй, мороженое все-таки лучше концентрата, - сказал он, - его
больше, а концентрат маленький. Ќе надо брать билет, - решил он, - если что,
Я исчезну, и все.
- Ќо что это мы все едем и едем, - вдруг сказала ты, - ведь мы уже
проехали конечную остановку и кольцо, вот ‘тропы, вот кладбище, вон могила
толстого дЯденьки с усами, вот крест, вон памЯтник с голубем, вон могилка...
- ты запнулась. - €звини, ћрис, но это твоЯ могилка...
- ЉотораЯ, - спросил ћрис, - эта? Ќичуть не похоже. ’ы уверена?
- „а, ћрис, - ответила Я ему. - ќто точно. Њне бы не хотелось огорчать
тебЯ, но это твоЯ могилка.
- Ќе думаю, - буркнул ћрис, - над ней растет тополь, а Я их всю жизнь
терпеть не мог, не то что клен или сосну. Џравда, мне кажетсЯ, там, за
оградой, мой мЯч, но Я, наверное, ошибаюсь: это мЯч другого мальчика.
’ы заплакала, потому что узнала мЯч ћриса, это был надувной
красно-бело-зеленый мЯч, полуспущенный, увЯдший.
- ќто твой мЯч, ћрис, - прошептала ты, обнимаЯ его и гладЯ его по лицу,
- Я узнаю его.
- Ќу мой так мой, - недовольно проворчал ћрис, - и нечего реветь. ‚от
платок, дай-ка Я вытру тебе нос.
- Љакой у тебЯ чистый платок, ћрис, - сказала ты, глотаЯ слезы, - он у
тебЯ никогда не был таким чистым. ‚ернее, у тебЯ никогда не было платка.
- Ђ теперь есть, - смущенно сказал ћрис.
- € эту школьную форму Я на тебе никогда не видела, - сказала ты,
рыдаЯ. - ћрис, ћрис, ведь у тебЯ же всегда был вЯзаный свитер.
- Ќо куда мы едем? - вмешалась Я. - ‚от уже и кладбище скрылось из
глаз.
- Ќе знаю, - беспечно сказал ћрис, - едем, и все, плохо, что ль?
- Ќет, конечно, неплохо, но мы едем уже так долго, а ты все еще без
билета. …сли бы мы ехали пару остановок, можно было бы проехать зайцем, но
мы едем так долго, и если у менЯ спросЯт: где билет у этого мальчика, что Я
отвечу?
- Љто спросит? - возразил ћрис. - ‚се уже вышли.
Њы оглЯнулись. € правда, в трамвае никого, кроме нас, не было, ни
кондукторши, ни пассажиров, а кабина водителЯ зеленела насквозь, как
аквариум, и водоросли обвили сиденье, и, слабо шевелЯ плавниками, там
плавала зеленаЯ звезда.
- Ќо где же мы, где? - спросила Я. - Ќе пойму что-то, а ты, сестричка?
Њы проехали ‘тропы, а дальше ‘троп Я ничего не знаю.
- „альше ‘троп - Њосква, - спокойно объЯснила ты, - оттуда папочка
привез нам эти шубки.
- Ќичего себе шубки, - одобрил ћрис.
- ћрис, а тебе не холодно без шапки? - спросила ты. - ћрис, а где твоЯ
заЯчьЯ шапка?
ћрис задумалсЯ.
- Ђ черт его знает, - сказал он наконец, - Я уже давно без шапки, и,
право, мне не холодно.
- Ђ где твое серое пальто, ћрис? - настаивала ты. - € клетчатый шарф?
- Љакое это имеет значение, - пожал плечами ћрис, - нет пальто, нет
шапки, что Я без них, не человек, что ли? ‚от только плохо, что рубашка под
формой белаЯ, больно маркаЯ, часто придетсЯ стирать, но ничего, морЯки народ
аккуратный, и Я часто буду стирать свою рубашку.
- џ тебе постираю, ћрис, - обещала ты.
- Џослушай, - сказал ћрис, - не обнимай менЯ так, задушишь.
- џ боюсь, что ты снова уйдешь, ћрис, - вздрогнув, сказала ты.
- Ђ что, пожалуй, и уйду, - ответил ћрис, - очень жаль, но дела, дела.
- Ћн махнул рукой куда-то в сторону земли, над которой мы подымались все
выше и выше. - “х и кувыркнулсЯ бы Я с этакой высоты в сугроб! - воскликнул
он. - Ђ вот Љраслава, поглЯди, Я тут родилсЯ! ‚идишь? - с торжеством сказал
он тебе. - џ там родилсЯ!
Ќо ты боЯлась отвести от него глаза.
‘ердце у менЯ вдруг сжалось. ѓлубокое сиЯние снега внизу - вот от
него-то мне стало так не по себе, так грустно; огни Љраславы сиЯли, как
новогоднЯЯ елка, и на глаза навернулись слезы - мне стало казатьсЯ, что
внизу, по склону холмов, движутсЯ со всех сторон люди с факелами в руках;
люди, идущие друг за другом, высоко подымали свои огни, стараЯсь разглЯдеть
нас в небе. Ќо наш трамвай, махаЯ крыльЯми, уходил все глубже и
безвозвратней в небо, пока факелы внизу и факелы вокруг нас не сделались
одинаковой величины и интенсивности. Њы плыли, не задеваЯ звезд, путь наш
был устлан млечным сиЯнием, звезды окликали друг друга - мы это слышали, -
перемигивались, перекликались, расступались, даваЯ нам дорогу. ЉакаЯ-то
ночнаЯ птица всем телом ударилась о стекло нашего окна и громко крикнула, но
ты смотрела на ћриса не отрываЯсь. џ испугалась и дернула тебЯ за руку. ’ы
смотрела на ћриса.
- Џослушай, - сказала Я ему сердито. - Ќе сиди между нами, пусти менЯ к
сестре.
- Ќе могу, - ответил ћрис, - она так крепко менЯ держит. …сли Я вырвусь
и пересЯду, она навернЯка расплачетсЯ.
- „а, ћрис, - подтвердила ты, - Я горько заплачу.
- Ќо Я твоЯ сестра, - возразила Я, - и ты должна хотеть сесть рЯдом со
мною. ћрис не брат тебе.
- „ействительно, ты моЯ сестра, - сказала ты, - но ћрис главнее - он
мой жених.
- џ не жених, - сказал ћрис, - Я морЯк.
- ‘лышала? - сказала Я тебе. - Ћн морЯк.
- Ќу и пусть, - ответила ты, - все равно жених. ћрис, Я больше не отдам
тебЯ. џ скрывала от них, как мне больно без тебЯ, а они думали, что мне
больно просто так и давали мне лекарство. Ћни старались менЯ развеселить, а
Я не могу, когда они стараютсЯ. ‚ообще они все мне надоели, особенно когда
ссорЯтсЯ и кричат друг на друга.
- € Я тебе надоела? - спросила Я с ужасом.
- џ тоже не выносил, когда мать с отцом кричат друг на друга. Њне
хотелось взЯть и заклеить уши. Ђ когда отец хлопал дверью, мать бросалась
обнимать менЯ и реветь, будто только что не визжала и не топала ногами на
менЯ же и на отца. € Я ушел от них.
- Ђ куда ты ушел, ћрис? - осторожно спросила Я его.
- „а так... - неопределенно сказал ћрис. - € туда, и сюда...
- € Я с тобой, ћрис, - сказала вдруг ты.
- —то ж, - сказал ћрис. - Џожалуй, и мне все времЯ не хватало тебЯ в
моих путешествиЯх. —то ж, оставайсЯ!
- Љак это оставайсЯ? - закричала Я. - Ђ мама? Ђ папочка? Ђ бабушка? Ђ
Я, наконец?
’ы разжала руки, обнимавшие ћриса за шею, и впервые за все это времЯ
посмотрела на менЯ.
- Ќо видишь ли, - спокойно, как взрослаЯ, сказала ты. - ’рамвай - это
ведь не самолет, он не может выдержать и тебЯ, и маму, и папочку, и бабушку,
не считаЯ нас с ћрисом. Њама захочет прихватить своих подруг, бабушка -
своих старушек, папа - доминошников да еще доминошный стол с деревом над
ним, да и ты, наверное, захочешь взЯть с собой ‘тасика, а ‘тасик собаку
„ождика, нет, нет, извини менЯ, но мы не можем взЯть с собой столько людей.
€щите себе другие трамваи, прилетайте в гости, милости просим. ћрис, открой
ей дверь!
- Џожалуйста, - сказал ћрис не двигаЯсь.
€ Я почувствовала, как в ту же минуту менЯ оторвало от них, вынесло
ветром за двери, умчало в струю теплого снегопада, который шел вперемешку с
красно-бело-зелеными мЯчами, и Я падала вместе со снегом, Я падала, и снег
пах лекарствами, чаем с малиной, а свет синей лампы пыталсЯ прорвать в моем
ухе какую-то болезнь. џ отодвинула лампу.
- ѓлотни-ка еще чаю, детка, - наклонившись, прошептала мне мама, -
бедный мой детеныш.
- Ћна уехала на трамвае, - сказала Я, сделав глоток.
- Ћна уехала на трамвае, - помедлив, сказала мама.

Last-modified: Wed, 24 Dec 2003 09:13:17 GMT
Ћцените этот текст: