Ћцените этот текст:Ќе читал10987654321
‘одержаниеFine HTMLPrinted versiontxt(Word,ЉЏЉ)Lib.ru html
‚ладимир ђекшан. Љайф

     Џо изданию в журнале Ќева, No3, 1998)
     OCR, spell-checking: Ђркадий ђусинов.
     PDF-версиЯ книги:


     —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ

     ѓде-нибудь в багдадской  или стамбульской кофейне сидЯт над чашечками с
кофе  южные  люди и  кейфуют, то  есть,  насколько  Я  понимаю,  проводЯт  в
приЯтном, расслаблЯющем безделии лишнее времЯ.
     џ же сижу на  табурете за столом, привалившись спиной к горЯчей печке и
передо мной полупустаЯ чайнаЯ кружка с потемневшей, выжатой, скучной долькой
лимона. € этот цитрусовый  штришок недавней трапезы - единственное, что дает
право  праздно  размышлЯть  о  мусульманском  кейфе:  ведь  за  окнами минус
тридцать пЯть гибельных  градусов –ельсиЯ, а в двух десЯтках метров от моего
временного жилища начинаетсЯ Ћраниенбаумский парк, скованный лютой  зимой. џ
снимаю  жилье  возле парка за сороковник  в месЯц, чтобы  как-то  пережить и
переработать зиму, но длЯ печали нет  оснований. Џарк не скучен и прекрасен.
‚ерхний пруд перед Њеншиковским дворцом закрыт льдом и снегом, а подо льдом,
пусть и  небурнаЯ, как осенью, живет вода, вытекает из пруда через  плотину,
колеблетсЯ черной речушкой в желтоватых торосах, набираЯ  силу на  выходе из
парка. —ернаЯ речушка с клецками снежных бугорков...
     Ђ  в ноЯбре  желто-кремовые  стены  дворца  отражались  в воде  и  небо
отражалось  в воде, делаЯ голубой воду и  тончайший ледок, даже  не  ледок -
лединец, разноцветный от неба и стен...
     Ќо все-таки  - зима.  Џора вставать,  но Я  еще  долго сижу  за столом,
размышлЯЯ о  южном  кейфе,  наблюдаЯ,  как за окнами гаснет  день.  Џо  полу
сифонит  от  окна  к  двери. “  менЯ  густаЯ,  криво  остриженнаЯ  борода  и
поредевшие, немытые волосы.  ЊытьсЯ в  такой мороз  мука и  сущаЯ нелепость;
ЋпЯть в  половине  домов полопались  водопроводы. ‡начит, спасибо и за  этот
северный кейф над чашкой чаЯ с цитрусовой коркой.
     - Љайф, - говорю Я, - кайф. „а, удивительна судьба слов! Ћни ведь - как
люди...  Ќо у  нас-то  говорЯт кайф,  естественней тут  громкое  русское  а,
заменившее е, - этот протЯжный крик муэдзина.
     Њне  нравитсЯ  разговаривать  с  самим  собой.  ‚ынужденное  и желанное
одиночество предоставило-таки возможность выговоритьсЯ.
     ’ак бы и сидеть возле печки, предаваЯсь необЯзательным рассуждениЯм, но
пора выходить на лютую улицу.
     џ допиваю быстрым глотком остывший чай и закашливаюсь до слез.
     “ менЯ насморк и мне тридцать шесть лет...
     ‚ июне 1968 года мне исполнилось восемнадцать, џ уже мог женитьсЯ и мне
предстоЯло  служить в армии.  Ќо от армии у менЯ  имелась отсрочка, а  новым
правом просто не успел воспользоватьсЯ.
     ‚  июне 1968 года  Я  оказалсЯ в  Џариже, через  месЯц после знаменитой
студенческой  полуреволюции.  „еревьЯ  валили на  баррикады  и  в  ‹атинском
квартале  теперь  множество  пней,  а  стены  располосованы   красным:   Ќет
капитализму!  Ќет  социализму!  „а  здравствуют  —е  ѓевара  и  Њао!  “видев
аккуратные пни в районе ‘орбонны, Я  долго гадал:  —ем  пилили?  Ѓензопилой,
наверное? Љак-то не представлЯлсЯ парижский студент с двуручкой.
     ‚  маленьком городке ‹Я-Ѓурже, где родилсЯ Џаскаль (это если от  Џарижа
на  юг  через  „ижон  -  то  ли  в Ѓургундии,  то ли  в  ˜ампани,  то ли  во
”ранш-Љонте), состоЯлсЯ  матч  молодежных команд  ‘‘‘ђ  - ”ранциЯ по  легкой
атлетике, в котором Я принимал  участие. Ќеожиданно мы матч проиграли. Џосле
проигрыша  нас  долго  везли  автобусом   в  разноцветном,  густом,  знойном
французском вечере,  высадив  возле  зданиЯ,  стилизованного  под  старинный
постоЯлый двор. ‚ том здании состоЯлось нечто вроде товарищеского  ужина. Ќа
нем   наши  французские  коллеги  и  сверстники  вели  себЯ   так,   что  на
‘редне-…вропейской  возвышенности  подобное бы квалифицировалось как  мелкое
хулиганство. Љоллеги  переворачивали столы,  били посуду  и все это  легко и
весело,  словно праздновали полупобеду  своей  полуреволюции. € еще они пели
Њишел ‹еннона и Њаккартни. џ знал эту песню с пластинки Ѓитлз ђезиноваЯ душа
и подпевал незатейливый, казалось тогда с  особым смыслом, припев: -  Ђи лав
ю, аи лав ю, аи лав ю!
     Љ июню 1968 года Я знал полтора десЯтка аккордов на гитаре, в которых и
упражнЯлсЯ без устали. џ был молод, полон честолюбивых амбиций и самонадеЯн.
‚переди была всЯ жизнь.
     Џобывав  в  местах,  где  буквально  накануне  бунтовала  молодость,  Я
утвердилсЯ в юношеском  нигилизме и через год в ‘очи, где состоЯлсЯ ответный
матч, ЯвилсЯ в рваных джинсах, рваной футболке, с волосами до плеч, с первой
щетиной и  гитарой, озадачив тренеров сборной. ’е все спрашивали о здоровье.
Ќо  в  нездоровье Я  уже  был  не один.  ‘  ‹ехой Њатусовым после тренировок
где-нибудь на  скамеечке  под платанами брЯкали на  гитаре по очереди.  €  в
‹енинграде   хватало  единомышленников.   „аже  существовали  в   ‹енинграде
настоЯщие  рок-группы,  но на их  выступлениЯ  Я  попасть  не мог  и поэтому
пыталсЯ собрать собственную.
     ѓде-то в шестьдесЯт пЯтом по ленинградскому радио прокрутили безобидную
песенку Ѓитлз  - ѓерл, сообщив, что исполнЯют ее  наши  друзьЯ,  грузчики из
‹иверпулЯ.   ѓрузчики   быстро   разбогатели,   достигнув  классово   чуждых
коммерческих  вершин,  и  быстро переориентировавшись, друзей стали поносить
почем  зрЯ.  “мельцы  тогдашней  контрпропаганды  добились того,  что  скоро
российские тинейджеры уже  бегали друг  к другу с магнитофонными кассетами и
крутили их сутки напролет на худых отечественных магнитофонах.
     .  Ћтец  научил  менЯ когда-то  исполнЯть  на  мандолине  Љоробейников,
используЯ   тремоло,   и   этого   опыта  оказалось   достаточно,  чтобы   с
самонадеЯнностью  восемнадцатилетнего,  освоив  на гитаре  несколько звучных
аккордов в первой позиции, Я начал выдавать первую песенную продукцию.
     ЏройдЯ   все   стадии   полового  созреваниЯ,  школу   и   “ниверситет,
наслушавшись Ѓитлз и ђоллинг  стоунз,  Я  с восторгом человека, выросшего на
диетическом питании и вдруг  отведавшего восточных перченых блюд, набросилсЯ
на рок.  Њолодость жаждала остроты, и поклонение гонимому  року давало  ее в
полном объеме.
     ‚ Ђмерике молодежь бунтовала против вьетнамской войны, в …вропе  против
всего  сразу,  а  в  авангарде  бунта шла  рок-музыка.  Њузыкальное Явление,
впитывавшее по ходу всЯкие звуковые традиции, ложившиесЯ на четный ритм, оно
наполнилось молодежным нигилизмом и нам,  коль уж созрели и жаждали остроты,
ничего  не  оставалось,  как  отращивать  волосы,  переодеватьсЯ  в  рваное,
выпиливать  из  спинок  кроватей деки длЯ  электрогитар и  в спешном порЯдке
искать объекты длЯ отрицаниЯ.
     Ѓитлы,  красивые аккуратные юноши, певшие красивые аккуратные  песенки,
стали  по-хорошему  злыми  и  небритыми  и  подтвердили  участие  в  мировом
молодежном восстании гениальными пластинками - Ћркестр клуба одиноких сердец
‘ержанта  Џеппера (1967)  и „войной альбом (1968). Ќегр „жимми •ендрикс стал
играть с белыми музыкантами Њитчеллом и ђедингом и потрЯс мир двадцатилетних
своей  говорЯщей,  кричащей,  рыдающей  гитарой.  „жим  Њоррисон  из  „верей
сделалсЯ символом протеста  молодой Ђмерики и вместе  с „женнис  „жоплин уже
приближалсЯ  к  той  грани,  за  которой  начиналась  посмертнаЯ  слава.  џн
Ђндерсон, „жо  Љукер, ђод ‘тюарт, Џрокл •арум,  ‹ед  ‡еппелин,  Џот, кровь и
слезы, ‚еликий  мертвец  и  много,  много  прочих  -  да,  это  были  имена!
Њерси-бит, ритм-энд-блюз, первые сполохи хард-рока... ’олпы хиппи мечтали об
€ндии, наркотики же еще не стали болезнью миллионов и миллиардной преступной
коммерцией, а лишь казались одним из условных символов восстаниЯ.
     Њик  „жаггер, лидер ђоллинг ‘тоунз,  теперешний мультибогач,  почти  не
уступал в популЯрности „жону ‹еннону  после исполнениЯ своей и Љейса ђичарда
композиции  “довлетворение. ‘тоунз  выпускают в  пику битлам  две прекрасные
пластинки ‘атаник  (1967) и Ѓанкет нищих (1968). Ќа картонном  развороте еще
можно  увидеть  гитариста Ѓрайана  „жонса, но  его уже нет в живых -  перваЯ
жертва  арьергарда  наркотиков,  первый  мученик  в реформаторском  воинстве
рок-н-ролла. ‘коро с ним в рЯд встанут „жоплин, Њоррисон, •ендрикс...
     ќлвис Џресли, кажетсЯ, сказал афоризм:
     - “ каждого свой рок-н-ролл.
     ‚ыпилив  лобзиками  деки  из  родительских  кроватей,  приладив  грифы,
звукосниматели и струны, мы, доморощенные нигилисты, сбивались в рок-группы,
которых  к  концу  шестидесЯтых  бунтовало  в каждом вузе  по  несколько.  ‚
америках рок-музыку  уже  скупал большой  бизнес, а нас же,  по Џресли, ждал
свой рок-н-ролл, который, подлец, испортил жизнь многим...
     Ѓоб ѓалкин прыгал с  шестом, ‹еха Њатусов прыгал с  шестом, Я прыгал  в
высоту без  шеста, а Њишку Њарского  звали среди своих  ‹етающим суставом за
худобу и подвижность. Ћн училсЯ в ‚ысшем художественном промышленном училище
имени Њухиной, Њухе, в актовом зале которого  мы  и репетировали в окружении
тЯжелых гобеленов, резных дверей и витражей,  допущенные в  этакую роскошь с
нигилистическими задумками при попустительстве деканата.
     Ѓоб ѓалкин пыталсЯ  освоить четные  ритмы на  барабанах,  ‹еха  Њатусов
никак  не мог совладать  с  бас-гитарой, Я  претендовал  на первую гитару, а
Њишка Њарский колотил  по клавишам роЯлЯ так, что мне, несмотрЯ на освоенный
нигилизм, делалось страшно.
     Њы собрали по сусекам пару  плохоньких усилителей, плохонькую акустику,
пыльный  лаокоон  проводов,   хреновенькие  микрофоны.  Љ   барабанам  нашим
постыдилсЯ б притронутьсЯ барабанщик пионерской дружины.
     Ќе подозреваЯ дальнейшего развитиЯ событий  и педагогически поддерживаЯ
увлечение  музыкой,   вспомнив  об  успешно  разученных  мной  в  отрочестве
Љоробейниках,   мама   подарила   мне  чехословацкую  гитару  €олана-Star-V,
купленную по случаю и стоившую фантастически дешево по сравнению с нынешними
ценами - сто шестьдесЯт рублей.
     џ сочинЯл музыку, по  ходу  осваиваЯ  квадрат  и  нисходЯщие  гармонии,
сочинЯл  слова,  подгонЯЯ мужские  и  женские  рифмы,  сочинЯл  аранжировки,
узурпировал полномочиЯ дирижера и  диктатора, не терпЯщего возражений. Ѓывал
неосознанно жесток к друзьЯм.
     Ћднажды,  рассерженный   непонЯтливостью  нигилистов,  Я   объЯвил   на
репетиции конкурс дураков.  Џобеждал тот, кто  более  ошибалсЯ. ‹еху,  кроме
прочего,  заставлЯл  еще  и   выбивать  чечетку,  воплощать,   так  сказать,
режиссерскую задумку.
     Ќе знаю, почему  они слушали  менЯ, а не надавали по  шее.  џ требовал,
требовал,  требовал, не понимаЯ, как  можно  ссылатьсЯ на очередную  сессию,
очередную  девицу, на  что-то там  еще, а не  бросить  все  и  репетировать,
репетировать, репетировать. €х молодецкие заботы  казались предательством по
отношению к нигилизму. ‚сЯ жизнь была впереди, подходил  к  концу шестьдесЯт
девЯтый год.
     ’еперь-таки, через столько лет, рок-музыку  перестали  замалчивать  или
только  ругать.  ‚друг  ее  стали  нахваливать   почти  без  разбору,  вдруг
объЯвилось множество людей, желающих  писать  о  ней  или с  ее  помощью.  €
поселившись  в  Ћраниенбауме  с  видом  на  царские  чертоги,  Я  неожиданно
испугалсЯ,  что распишут  ее по необЯзательным страницам. Људа  ж  мне тогда
деватьсЯ со своими воспоминаниЯми?..
     ‚олосатикам  вслед плевали старушки, хмурились  милиционеры. €ногда  за
длинные волосы могли побить. Ќесколько раз, возвращаЯсь с репетиции вечером,
мне приходилось защищать честь и защищать  кулаками.  ђодители перестали  со
мной разговаривать. ‚ припадке какого-то юношеского безумиЯ Я ночами  слушал
новую музыку, записи или пластинки, днем сочинЯл сам, вечерами репетировал в
Њухе, терроризируЯ товарищей,  доставал  динамики,  сколачивал  акустические
колонки, паЯл провода, таскал, таскал, сотни раз таскал аппаратуру по этажам
Њухи, из Њухи и в Њуху, когда нас  гнали оттуда и возвращали обратно. Њне не
исполнилось еще и двадцати.
     ’огдашние городские рок-группы,  если  и  пели собственносочиненное, то
лишь в виде кокетливой добавки к фирме. ќто называлось снЯть один к  одному.
‹есные  братьЯ,   Ђргонавты  и  ”ламинго  копировали   лучше  всех.   Њы  же
репетировали свое,  тЯп-лЯп, ржавые  гвозди и  горбыли, но - свое.  ’ворили,
елки-палки,  наперекор  ‚остоку  и  ‡ападу.  Љак въедливый  юноша,  ночами Я
вслушивалсЯ не  только  в рок-н-роллы,  но и, накупив по  дешевке, в  записи
‚ивальди,  Ѓаха, лютневой музыки,  Њалера и  прочих, оплодотворЯЯ  в  памЯти
рок-н-роллы гармониЯми  великих. ‚прочем, это  лишь расширЯло  кругозор,  не
прибавлЯЯ ничего к скайфлз, музыке подворотен,  которую  Я сочинЯл.  Џравда,
тогда  мы  временно  репетировали в окультуренном подвале †ќЉа. ‚ыходит, это
была подвальнаЯ музыка.
     ‚ результате конкурсов и иной террористической деЯтельности Ѓоб  и ‹еха
отдались безраздельно  прыжкам с  шестом,  а  их место  занЯли блистательные
слухачи, рыжие ‹емеговы из Ђкадемии.
     ‚ подвал на репетицию  ‘ерегу принесли,  а ‚олодЯ пришел сам. Ћн сел за
барабаны,  дрЯнные  барабаны  ожили, запели на  разные  голоса,  принесенный
‘ерега перебросил ремень  баса  через  плечо, басовым  глиссандо  вонзилсЯ в
первую  четверть.  “ менЯ  аж  слюнки  потекли:  такаЯ  получалась  кайфоваЯ
ритм-секциЯ!
     ‘ерега  и  ‚олодЯ учились  на  архитектурном  с  Ђльбертом Ђсадуллиным,
вместе музицировали до поры, но Ђльберт, сильный тенор, уже присматривалсЯ к
профсцене. “ брательников имелась солиднаЯ практика, они были выразительные,
с  рыжими усами,  рослые парни. ‘редний рост нашего нигилистического сборища
равнЯлсЯ ста  восьмидесЯти пЯти сантиметрам, а это тоже  имеет  значение. „о
сих пор  Я  считаю,  что  длЯ успеха  в первую  очередь следует  понравитьсЯ
девицам в зале,  а  девицам  в зале и не  в зале  отчего-то больше  нравЯтсЯ
высокие.
     ’огда же велись переговоры с Њихаилом ЃоЯрским. Ћн училсЯ в ’еатральном
на  Њоховой, неподалеку  от  Њухи.  ’ам  же,  на  Њоховой, он  репетировал с
Љочевниками в малюсеньком зальчике, одно времЯ мы репетировали параллельно.
     Џомню лето, зной, шпили  отражаютсЯ в  воде,  ангелы и кариатиды. Ѓерем
лодку напрокат и гробом 740  каналу ѓрибоедова в ласковой тополиной июньской
метели.  ЃоЯрский  говорит,  будто  намереваетсЯ  собрать  группу,  голосами
аналогичную  Ѓитлз.  “  менЯ  басо-баритон, у  него  - высокий  баритон. Њои
нигилисты не  аналогичны Ѓитлз,  а идеи ЃоЯрского не  устраивают нас. €  наш
‘анкт-Џетербург.
     Ќазванию, прическам и иным  аксессуарам нигилисты  тогда, да  и теперь,
уделЯли значительную часть своей нигилистической деЯтельности.
     - ...‘анкт-Џетербург, - сорвалось с Языка во времЯ праздного толковища.
ђыжие  братаны и ‹етающий сустав замерли, молчали  долго, цокали Языками,  Я
же, вспотев от удачи, ждал.
     - ‘анкт-Џетербург? - переспросил ‹етающий сустав.
     - Љруто! - сказали рыжие братаны.
     „а,  мы родились в этом городе, выросли в старом центре и  город жил  в
нас и  станет жить до последнего днЯ,  мы плохо умели, но  сочинЯли сами, на
родном Языке, а ведь иные (многие!) доказывали:
     -  ђок  не длЯ русского Языка! ЉороткаЯ  фраза англичанина - в  кайф, а
русскаЯ - длинна, несуразна и не в кайф! Ќе врубаетесь?
     ќто  оскорблЯло.  € мечталось, пусть не  на уровне четкой формулировки,
проЯвить себЯ, доказать, что  приобретенные  возрастом обЯзанность служить в
армии  и право женитьсЯ должны быть дополнены  необходимостью  обЯзанности и
права на свой крик; словно новорожденные, мы мечтали закричать по-русски: Њы
есть!
     џ написал  композицию ‘ердце камнЯ и  посвЯтил ее Ѓрайану  „жонсу:  € у
камнЯ бывает сердце, и из камнЯ можно выжать слезы. ‹учше камень,  впадающий
в  грезы,  чем человек с каменным  сердцем...  Њи-минор, ре-мажор, до-мажор,
си-мажор  по кругу плюс  втораЯ часть - вариации  круга, да страсти-мордасти
басо-баритона  и   ритм-секции.  џ  написал  боевые   композиции   Ћсень   и
‘анкт-Џетербург.
     “  менЯ в  допетербургские  времена  имелсЯ  некоторый опыт: провал  на
вечере   биологического  факультета  в  „Љ  ЊаЯк,  случайный   наш   квартет
первокурсников играл плохо и нас освистали; однажды помогал играть на танцах
в поселке  Џери  ансамблю, собранному из  охтинских  рабочих  парней - помню
пыльный  зальчик, помню,  как перегорели  усилители, помню, дрались  в  зале
из-за девиц и помЯли заодно кого-то из оркестрантов...
     “же запекались по  утрам  на парапетах  первые льдинки.  „нем  же  сеЯл
дождик,  а встречный ветер  боронил  невские волны. ’ой осенью  семидесЯтого
года Я рехнулсЯ окончательно. —асть жизни, что была впереди, начиналась,
     “ ‘анкт-Џетербурга поЯвилась мама, рок-мама  †анна - взрослаЯ,  резкаЯ,
выразительнаЯ  женщина-холерик.  Ћна устраивала  джазовые концерты (с  „юком
ќллингтоном и его музыкантами  организовала  встречу  в кафе  Ѓелые ночи;  в
припадке восторга городские джазмены повыдавили там стекла и снесли  двери),
устраивала концерты первым нашим самостийным рок-группам и, побывав случайно
на репетиции ‘анкт-Џетербурга, решила содействовать нам.
     ‘ошедший  с  ума,  Я  получил  с  ее  помощью  неожиданное  приглашение
выступить  на вечере  психологического  факультета  “ниверситета.  Ќам  даже
обещали заплатить сорок рублей.
     ‘тоит  вспомнить,  как  концертировали  первые  рок-группы.  Љонтингент
болельщиков был  не столь велик, сколько сплочен и предан, рекрутировались в
него в основном  студенты. ‚  вузах же,  под  видом  танцевальных вечеров, и
проходили  концерты.  ‡ал  делилсЯ   по  интересам  -  к  сцене  прибивались
преданные, а где-то в зале все-таки выплЯсывали аутсайдеры прогресса.  Њуха,
“ниверситет, ЂкадемиЯ, Џолитехнический,  Ѓонч, ‚оенмех-  надо б там вывесить
мемориальные доски.
     ђок-групп наплодилось,  словно кроликов,  каждую  субботу  выступали  в
десЯтке Њест. ѓероические отрЯды болельщиков проЯвлЯли поистине партизанскую
изворотливость,   стараЯсь  проникнуть  на  концерты,  поскольку  на  вечера
пропускали только своих учащихсЯ, а посторонних боЯлись, знаЯ, чем это может
кончитьсЯ. Ќо  все одно кончалось.  Ћтчего-то  наиболее удачно просачивались
через  женские  туалетные  комнаты. €ногда  влезали  по  водосточным трубам.
€ногда приходилось  разбирать крышу и проникать через чердак. ѓлавное, чтобы
пробралсЯ в здание хотЯ бы один человек. ќтот человек открывал окна, выбивал
черные  ходы.  …сли  здание оборонЯлось, и местные дружинники  перехватывали
хитроумных  лазутчиков,  шли повзводно напролом,  пробивали бреши,  срываЯ с
петель парадные двери, и растекались по коридорам. Ѓред какой-то! ‚идимо, не
Я один сошел с ума той осенью семидесЯтого года...
     Њы  привозим  Ќа  Љрасную  улицу  нашу  электрическую  рухлЯдь.  ’ам  в
низеньком особнЯчке, дугой обнЯвшем  двор  с  булыжным старинным  покрытием,
расположилсЯ  факультет психологов. Ђктовый зал оказалсЯ с  небольшой низкой
сценой, с большими, до пыльного потолка, окнами.
     ђасставлЯли с  брательниками и  Њишкой усилители и  акустику, пробовали
микрофоны и пытались разобратьсЯ в  проводах. ќти  красивые рослые парни  не
волновались. џ им заговорил  зубы, затерроризировал уверенностью,  а  сам же
уверен не был,  и теперь  мне было зЯбко, нервничал. †изнь еще  только  была
впереди и это теперь легко делать выводы и теоретизировать о происхождении и
социально-музыкальных составных рок-музыки и причинах ее успеха.
     ѓромко поЯвилась †анна, рок-мама:
     -  ‘ премьерой вас,  мужики! - ѓолос  у нее  высокий  и ломкий. Ћна  на
таких, как мы, насмотрелась, а на менЯ, тогда глЯнув, добавила: - Џерестань,
право, дурить. ’еперь уже ничего не исправишь, - и довольно засмеЯлась.
     - Ќ-нет. Ќ-надо пор-репетировать. - џ еще и заикатьсЯ стал.
     -  Љакие к черту  репетиции!  Џоздно!  €дите в  комнату и ни  о  чем не
думайте. Ѓудете слушать рок-маму или нет?
     - †анна! -  крикнул  Њишка. - €з Њухи человек двадцать придет. Ќе знаю,
как провести.
     - „а,  - сказал ‘ерега, отрываЯсь от гитары,  а ‚олодЯ поЯснил: - €  из
Ђкадемии притащатсЯ. Ќадо провести. Ћни все с бутылками притащатсЯ.
     - Љакие бутылки! - прикрикнула †анна. - “ вас, же премьера!
     - џ вам дам бутылки!  - џ вспомнил о диктаторских полномочиЯх, перестал
заикатьсЯ и дрожать.
     - ˜утки, шуточки, - успокоил ‘ерега, а мне опЯть стало страшно.
     Ћсобенного  ажиотажа  устроителЯми   вечера  не   ожидалось,  так   как
‘анкт-Џетербург  еще  никому не  известен. ‚озможно,  нас  именно  поэтому и
пригласили.  Ќо к  вечеру  народ начал подтЯгиватьсЯ. Ђргонавты играли в тот
день в ‚оенмехе, а туда было пройти труднее всего. Љто-то, видимо, знал, что
на  психфаке  вечер,  и  рок-н-ролль-щики  с  кайфовальщиками  (как-то  надо
называть  ту  публику),  снЯв осаду  с  ‚оенЊеха, рванули  на Љрасную улицу.
ЋсобнЯчок взЯли на копье, между делом, даже не причинив ущерба.
     ‡а  сценой находилась  небольшаЯ  артистическаЯ, Я смотрел в  щелку  на
толпу,  запрудившую  зальчик.   •олодели  конечности,  била  дрожь,  а  моим
нигилистам - хоть бы что. Ђ †анне - только б веселитьсЯ в центре вниманиЯ.
     џ не  боЯлсЯ публики,  привычный к публике стадионов, и вдруг разом мое
безумие устремилось в Ќовое русло:
     - ‚стали! ѓотовность - минута! Џервой играем Ћсень!
     џ стоЯл в гриме,  разодетый в малиновые  вельветовые брюки и занюханную
футболку.  Ќа ногах болтались разбитые кеды. Љоллеги мои были  под стать,  а
тогда, надо заметить,  на  родную сцену  даже  самые отпетые рокеры выходили
причесанные и в костюмчиках.
     - Ќу и ну, - сказал ‘ерега и подкрутил рыжие усы.
     - ‚о, правильно. ™ас покайфуем, - улыбнулсЯ ‹етающий сустав.
     - ЋблажаемсЯ, вот и покайфуем, - хмыкнул ‚олодЯ.
     - Џора,  мужики, - засмеЯлась †анна,  -  џ пока окно открою. Ќичего, со
второго этажа спрыгнете, если бить станут.
     -  €граем  Ћсень, а  потом блюз! €  провода не  рвать! - џ устремилсЯ к
двери, коллеги за мной. „ернул  ручку на себЯ, помедлил, - из  зала  неслись
голоса и табачный дым - помедлил, сбросил кеды и выбежал на сцену босиком.
     Њы  врезали  им и  Ћсень, и  Ѓлюз номер  1  и  ‘ердце камнЯ  без  пауз,
поскольку страшно было  останавливатьсЯ,  а остановившись поневоле и услышав
ликование, выразившеесЯ в свисте, топоте, битье в ладоши, бросании  на сцену
мелких предметов, остановившись и сфокусировав зрение,  и различив  их лица,
насмешливо-приветливые, возбужденные, вакхические и юные, эти  милые  теперь
мне  лица моей  юности, остановившись поневоле, Я зло понЯл,  что зал теперь
уже наш.
     Њы играли  дальше  под  нарастающий  гвалт,  Я металсЯ  по  сцене,  как
пойманный зверь, размахиваЯ грифом гитары и падаЯ на колени, хотЯ никогда не
металсЯ и не падал  на репетиции, и не  собиралсЯ метатьсЯ и  падать, но так
подсказал инстинкт  и  не  подвел, подлец, поскольку вечер рухнул триумфом и
началась на  другой  день новаЯ и  непривычнаЯ  жизнь, жизнь  первой  звезды
городского молодежного небосвода волосатиков, властелина сердец, властелином
стал на четыре „олгих года ‘анкт-Џетербург...
     —ерез  неделю мы  выступали  в Ђкадемии  и  весь город (условный  город
волосатиков)  пошел  на штурм.  „вери в  Ђкадемии сверхмощные,  а  лабиринты
коридоров  запутанные  и  шанс устоЯть  у  администрации  имелсЯ. Ќо  вокруг
Ђкадемии стоЯли строительные  леса, замышлЯлсЯ ремонт  фасада, и  это решило
исход дела.
     ‘анкт-Џетербургу  предоставили в  распорЯжение спортивный  зал и теперь
нам обещали через профком шестьдесЯт рублей.
     ‚се желающие не смогли пробитьсЯ в Ђкадемию. ѓлавные  двери уцелели, но
защитникам  пришлось распылить и без того  ограниченные  силы и  гонЯтьсЯ за
волосатиками   по  лесам,   походившим  издали,   говорЯт,   на  муравейник.
ЂдминистрациЯ  пыталась  перекрывать  двери  внутри  зданиЯ  и это,  отчасти
сдерживаЯ натиск, лишь отдалЯло развЯзку.
     ‘лучайный   имидж    премьеры,   вызванный    страхом    и   инстинктом
самосохранениЯ, стал ожидаемым лицом Џетербурга и было б  глупо не оправдать
ожиданий.
     Њалиновые  портки оправдали себЯ, а босые ноги - особенно. џ добавил  к
костюму  таджикский  летний  халат в красную полоску, купленный год назад  в
„ушанбе, а на шею повесил огромный будильник.
     ‚ спортзале не предполагалось сцены  и мы концертировали прЯмо на полу.
Ќа  шведских стенках народ сидел  и висел, как  морЯки  на реЯх, перекладины
хрустели  и  ломались, кто-то падал. ‚ разноцветной полутьме зала стоЯл вой.
Ћн  стоЯл, и падал, и летал.  € все  это  Язычество  и шаманство  называлось
вечером отдыха.
     џ сидел на полу по-турецки или по-таджикски и сплетал пальцы на струнах
в очередную композицию,  когда вырубили  электричество. ‘квозь  зарешеченные
окна  пробивалсЯ белый  уличный  свет.  ‚  его  бликах мелькали тени. ‘тоЯл,
падал,  летал  вой и  Язычники  хотели кого-нибудь  принести в жертву. ’огда
‚олодЯ стал лидером обесточенного  Џетербурга и  на сутки затмил славу  моей
Ћсени.   Ћн   проколотил,  наверное,   с  час,   защищаемый   Язычниками  от
поползновений администрации. Ћн был очень приличным барабанщиком, даже  если
вспоминать его манеру играть теперь. Ћсобенно хорошо он  работал на тактовом
барабане и особенно удавались  ему синкопы. Ћн  играл  несколько мЯгковато и
утонченно  длЯ  той агрессивной манеры, что  желал  освоить, но таков уж его
характер, а ведь именно характер формирует стиль...
     Ѓратьев ‹емеговых  все же  не исключили из  Ђкадемии.  Ќаше выступление
даже  пошло на  пользу  -  ремонт  зданиЯ  уже нельзЯ  было  откладывать  на
неопределенное потом.
     ‚ родительской квартире на проспекте Њеталлистов (то ли в честь ”арнера
или  ѓилана  на радость  теперешним металлистам) Я оставалсЯ один и  с  утра
телефон не умолкал, напоминаЯ о славе и подстегиваЯ самолюбие.
     ‡вонили и по ночам. Џриходилось выбегать из постели  в коридор, пока не
успели проснутьсЯ родители.
     ‘лышались  в трубке смешки,  долгое дыхание, перешептывание, хихиканье.
“тром  звонили приЯтели по делу и  с лестью, а  по  ночам звонили не по делу
девицы: ‚ы извините... хи-хи... ‚ы, конечно, нас простите... хи-хи... Њожет,
вы не  отказались  бы сейчас к  нам... хи-хи... ‘ейчас  приехать вы  можете?
Ћтчего-то ночные звонки злили. џ, естественно,  мог приехать,  а иногда даже
хотел, но теперь приходилось быть настороже.
     Џришлось на ходу досочинЯть программу,  убирать  из нее некоторые песни
лирико-архаического  толка, заменЯЯ на тугой около-ритм-энд-блюз. Џо утрам Я
колотил на роЯле,  тюкал известными мне аккордами и манкировал  “ниверситет.
—иркал на бумажке:
     Њои гнилые кости давно лежат в земле.
     Љофе, кофе, кофе, ты - аутодафе!
     ќто сочинение так и не дожило до сцены.
     - ’ы, как вино,  прекрасна. ЋпьЯнЯешь, как  оно. ’ы длЯ менЯ, как будто
веселЯщее вино! - а вот это стало супер-боевиком.
     Џетербург  довольно  быстро  привык  к славе и стоили  мы теперь  около
восьмидесЯти рублей. Ќо рублей  не хватало, поскольку усилители  у  нас были
плохонькие, акустика хреноваЯ, микрофоны вшивые,  а провода запутанные. ќтих
рублей не хватало никак.
     € еще Я собирал пластинки. ‘обрал десЯток  пластинок Ѓитлз в оригиналах
Џарлафона и ќпплз от  Џлиз, плиз  ми  до ‹ет ит  би, десЯток ђоллинг стоунз,
‘тенд  ап и  Ѓенефит андерсеновского „жезро ’алла плюс  охапку  классической
музыки.
     ‚ начале  1970 года  Я в последний раз отличилсЯ на спортивном поприще,
выиграв серебро  на  ‡имнем  первенстве страны  среди юниоров  по  прыжкам в
высоту, а весной в ‘очи повредил коленный сустав, а в конце года, залеченное
казалось бы совсем, порвал колено еще раз. Ќа перекрестке судьбы с юношеским
вселенским задором думалось  возможным все - и причуды первой звезды рока, и
суроваЯ олимпийскаЯ стезЯ.
     Њой тренер, великий человек, сокрушалсЯ:
     -  Ћн  хиппи!  џ же  был в  Ђмерике  Я видел  таких  с гитарами. Ћн  же
настоЯщий хиппи! ‘делайте же с ним что-нибудь!
     Ќо  Я  не относилсЯ  ничуть к бездеЯтельным хиппи. џ ЯвлЯлсЯ деЯтельным
безумцем молодежности, не понимаЯ, в начале какой тропы нахожусь.
     ‚о  второй  половине  шестидесЯтых  к  року относились у  нас в  стране
административно-культурные единицы снисходительно-доброжелательно, а к концу
десЯтилетиЯ   надменно  и  обиженно-индифферентно.  ЉажетсЯ,  в   1969  году
ленинградский состав ”ламинго  выступал в Џолитехническом  институте и перед
выступлением  у ”ламинго  сломались  усилители  (добраЯ наша традициЯ). Џока
усилители  чинили специалисты,  публика чинила  залу ущерб,  вырабатываЯ  по
Џавлову  рефлекс  на   отечественный  рок.  ’от  день  стал   переломным  во
взаимоотношении административно-культурных единиц и любителей новой  музыки.
‚ышел  указ, обЯзывающий иметь всЯкому  ансамблю  в составе  духовую секцию,
запрещающий  исполнЯть  композиции  непрофессиональных авторов,  обЯзывающий
всЯкую группу приезжать в „ом народного творчества на  улицу  ђубинштейна  и
сдавать программу комиссии,  состоЯщей из тех же  административно-культурных
единиц. Ћднако!  Њы  и такие,  как мы,  мыкались по случайным помещениЯм, из
которых нас гнали взашей  по поводу и без повода, мы скопидомничали, собираЯ
жалкие  рубли на аппаратуру, мы, собственно, были вольными поморами,  а  нам
предлагали   крепостное   право,   нам   предлагали    оставатьсЯ   народной
самодеЯтельностью, но ничего  не делать самим. ђазрешалось  лишь мыкатьсЯ  и
скопидомничать.
     Ћднако систему  пресечениЯ еще  не отработали, но  это был первый  шаг,
точнее подталкивание к  подполью. “давалось  еще концертировать в вузах,  но
противникам уже удавалось пресекать  концертированиЯ. Љ началу  1971  года в
стылом ленинградском воздухе запахло войной...
     ЉолЯ ‚асин,  условно  его так  назовем,  рослый и восторженный бородач,
заметно  выделЯлсЯ из  публики тех лет. Ћн  считалсЯ  реликвией и  гордостью
города (условного  города волосатиков), потому что никому  более не то чтобы
не удавалось,  а  даже и  не  мечталось получить  посылку  от  самого  „жона
‹еннона. Ђ ЉолЯ ‚асин  получил. Џосле раскола Ѓитлз. „жон собрал Џластик Ћно
Ѓенд, который выступил с концертом в ’оронто. ЉолЯ ‚асин поздравил 9 октЯбрЯ
1970 года „жона ‹еннона  с тридцатилетием, а благодарный „жон ‹еннон прислал
Љоле ‚асину пластинку с записью концерта в ’оронто.  ’ам „жон исполнил „айте
миру шанс и под  его лозунгом проходЯт сейчас массовые форумы борцов за мир.
Љоле ‚асину от „жона ‹еннона с приветом -  такой автограф на невских берегах
не имел цены.
     ќтот-то ЉолЯ ‚асин и вызвал менЯ к себе по очень важному делу. Ќе помню
точно, но, кажетсЯ, стоЯли холода и Я долго трЯссЯ  в трамвае, пока добралсЯ
до  ђжевки.   ‚  этом  несуразном  районе,  где   деревЯнные  частные   дома
соседствовали  с  застройками  времен  малых  архитектурных излишеств, и жил
корреспондент  лидера  Ѓитлз. ЌайдЯ дом, Я поднЯлсЯ  по лестнице и позвонил.
Њне открыл ЉолЯ ‚асин. Ћн был одет в широкую, не заправленную в брюки, белую
рубаху и  домашние тапочки.  Њы  обнЯлись по-братски. џ  довольно сдержан  в
проЯвлении чувств,  но так  полагалось в этом  доме. Њы прошли в комнату, по
которой сразу можно  было представить  жизненные приЯзни  хозЯина. Ќа стенах
висели фотографии битлов, особенно „жона, стеллажи были заставлены коробками
с магнитофонными пленками, тут же стоЯл магнитофон и колонки, проигрыватель,
пластинки  стопками лежали повсюду, а увесистые, величиной с  рождественский
пирог,  альбомы  составлЯли,  пожалуй, главную  достопримечательность.  ЉолЯ
‚асин   работал   художником-оформителем   и,   судЯ   по   этим   альбомам,
художником-оформителем  ЯвлЯлсЯ  отменным.  Ќесколько  альбомов он  посвЯтил
Ѓитлз, имелсЯ  альбом, повествующий об истории  отечественного  рока. ‚  нем
хранились  редчайшие фотографии  и если б  его сейчас издать,  то издание  б
пользовалось спросом и его можно было  б обменивать населению на макулатуру.
€ это без обидного подтекста.
     ЉолЯ ‚асин сказал:
     -  …сть идеи. …сть замечательные идеи.  ‘ейчас придет наш человек и все
расскажет, а пока, извини, старик, Я поставлю „жона.
     Ћн поставил  „жона, закрыл глаза и,  сидЯ в кресле, стал  раскачиватьсЯ
под музыку „жона, кайфовать,  а Я стал ждать нашего человека, поскольку ехал
на ђжевку не кайфовать, а слушать идеи.
     ‘коро  наш  поЯвилсЯ,  •удощавый  и   белокурый,  с  нервным  лицом,  с
прозрачными глазами, и  очень  внимательными глазами, одетый в серый костюм,
светлую рубашку,  галстук.  Ќа  лацкане  пиджака  поблескивал  комсомольский
значок,  и не просто значок, а с  золотой веточкой. ’акой значок должен  был
говорить об особых полномочиЯх. ’огда Я представлЯл нашего человека другим -
волосатиком в  поношенной  экипировке,  так Я  выглЯдел сам,  но  ЉолЯ ‚асин
предупреждал - придет наш, а Я верил Љоле ‚асину.
     - Ђрсентьев, - представилсЯ человек с полномочиЯми.  Ћн смотрелсЯ  года
на двадцать четыре.
     Ђрсентьев сел, потер зЯбко  ладонь о ладонь, помолчал и начал говорить,
словно не длЯ менЯ, а вообще, лишь изредка бросаЯ короткие взглЯды:
     -  …сть  идеЯ организовать  клуб. Ќекое сообщество  людей, объединенных
одними  интересами и  таковой  опыт уже  имеетсЯ по организации  фотоклубов,
филателистических  и   нумизматических  клубов.  ‘  молодежью,  увлекающейсЯ
рок-музыкой, дело обстоит не просто, но есть  мнение, которое Я представлЯю,
что  стоит попробовать и объединить их, и сбить нездоровый  ажиотаж, который
музыкантам только вредит, и дать рост наиболее талантливому.
     - ‘анкт-Џетербург - самаЯ  крутаЯ команда  в  городе! -  это ЉолЯ ‚асин
перестал кайфовать и включилсЯ в разговор.
     Ђрсентьев посмотрел на менЯ внимательно и продолжил:
     - Ќо  и  много,  естественно,  противников.  Џоэтому  мы  должны сперва
организоватьсЯ, представить программу действий,  провести  рЯд мероприЯтий и
поставить противников перед фактом. ќта анархиЯ, это каждый за себЯ - ничего
не даст. Њожет,  стоит подумать и  приобрести общую клубную аппаратуру и тем
гарантировать профессиональное звучание всЯкого выступлениЯ.
     -  „а,  да,  аппаратура  нужна!  -  џ  был  согласен.  џ  был  согласен
объединитьсЯ  хоть  с  чертом  лысым, чтобы  гарантировать  профессиональное
звучание, и  не  мог  сдержать волнениЯ перед  нашим  человеком,  обладающим
полномочиЯми.
     - “же согласились Ђргонавты, Ѓелые стрелы,  ‘лавЯне и даже ”ламинго. Њы
победим, старик! - воскликнул ЉолЯ ‚асин.
     Џомню, опЯть было холодно, но лед на Ќеве уже сошел. Њне велели ЯвитьсЯ
в один из воскресных дней к Њедному всаднику, что Я и сделал. ЃольшаЯ группа
волосатиков  по  велению  Ђрсентьева  также Явилась  к  памЯтнику.  Џо  ходу
приветствуЯ знакомых, подхожу к ‹етающему суставу.
     - —его ждем? —то-то будет, Њишка?
     - Ђ все ништЯк, чувачок, ништЯк! ‡ачем-то ведь звали.
     џ  завидовал  простоте  его  реакций, чувствуЯ,  что  неожиданнаЯ слава
делает менЯ осторожным и даже пугливым.
     Џодходили  знакомые, посмеивались,  подошел  ЉолЯ  Ѓасин,  восторженный
голос его слышалсЯ  издалека. Ћн был в  кожанке  времен Џролеткульта,  кепке
восьмиклинке, сшитой из потертой джинсовой  ткани, крупный круглый значок на
лацкане кожанки с  I Love John походил на  мишень, и всЯ наша пестраЯ группа
походила  на  мишень. Ќо  выстрела  не произошло.  ђаздалась  команда  и  мы
двинулись к дебаркадеру, что стоЯл у парапета напротив Њедного всадника и, к
общему удивлению, погрузились на речной трамвайчик, который тут же и отвалил
от дебаркадера.
     ЏоЯвилсЯ Ђрсентьев. ‚ аккуратном плаще строгой  расцветки, с аккуратным
пробором. Ћн  вежливо  приветствовал  каждого  рукопожатием.  ‹адонь у  него
оказалась  холоднаЯ,   а  пальцы  цепкие  и  сильные.   ђуководителЯм  групп
предлагалось  пройти в  овальную каюту, а  рЯдовым деЯтелЯм  рок-музыки -  в
общую.
     -  Љасты какие-то,  -  расстроилсЯ Њишка. - ‚ы, значит,  брахманы, а мы
пушечное мЯсо рок-н-ролла? Ќ-да. ЌиштЯк!
     ‚  овальной каюте собралась элита и Ђрсентьев повторил более развернуто
то, что  Я  уже  слышал на ђжевке,  и  предложил наметить конкретный  план и
проект  “става  создаваемого  Љлуба.  ѓоворили  много  глупостей,  Ђрсентьев
конкретизировал и  поправлЯл, а  еще конкретизировала и  поправлЯла такаЯ же
белокураЯ и  голубоглазаЯ, как  Ђрсентьев, молодаЯ женщина, так же  строго и
аккуратно одетаЯ  и причесаннаЯ.  Ђрсентьев и ЃелокураЯ сидели рЯдом. „ебаты
продолжались бесконечно  и Я вышел в общую  каюту, где оказалось  веселее  и
бесшабашнее. ЃрЯкала посуда, курили - табачные облака клубились над головами
рок-н-ролльщиков, запах горчил.
     ЊузыкальнаЯ общественность  изъЯвила желание и  желание  исполнилось  -
речной  трамвайчик   подошел  к  ближайшему   дебаркадеру  и   выборные   от
рок-н-ролльщиков  рванули в  ближайший  гастроном.  Џо их  возвращении круиз
продолжилсЯ.
     ‚  итоге принЯли  на речном трамвайчике “став,  довольно жесткий “став,
многое запрещалось, постановили скинутьсЯ по двадцать рублей в кассу Љлуба и
от Ђрсентьева получили указание ждать следующие указаниЯ.
     ќтот  вольный,  разинский  круиз  добил  сомневающихсЯ,   и  теперь  мы
представлЯли  из себЯ Ярых сторонников  долгожданного  Љлуба,  что  принесет
долгожданную легальность, признание и профессиональное звучание.
     Ђ  пока  что  квинтэссенцией  сезона, катаклизмом  года, землетрЯсением
нравов... Њухинскому училищу  исполнЯлось  сколько-то  там круглых лет. Ќас,
как сиюминутных знаменитостей,  чуть не слезно просили украсить выступлением
‘анкт-Џетербурга юбилей. Њы и украсили, чем смогли.
     Ќа вечер  прибыло  много  выпускников  прежних  лет  и  они,  придЯ  по
пригласительным  билетам   к  началу   вечера,   увидели   огромную   толпу,
сгрудившуюсЯ у дверей, запрудившую даже пол-улицы, на  которую выходил фасад
училища.  €спуганный милиционер пыталсЯ объЯснитьсЯ с толпой  через мегафон,
но  толпа имела навык, толпа  стоЯла стеной,  и  обладатели  пригласительных
билетов  в большинстве  не смогли  попасть  в училище, а наиболее  активных,
возмущавшихсЯ вслух, пытавшихсЯ пробитьсЯ к дверЯм юбилЯров, милициЯ как раз
и забирала.  €мевшаЯ же навык толпа  напирала, но напирала, не  нарушаЯ Явно
предписаний социалистического общежитиЯ.
     џ оказалсЯ в  толпе, и менЯ передали через толпу к  дверЯм  на руках. ‚
самом  училище оказалось  не  лучше.  ‡атейливые  коридоры  барона  ˜тиглица
походили на цыганский табор. …динственно, что  не жгли костров. Ћсторожность
и   пугливость   во  мне  прогрессировали   и  приводили  к  противоположным
проЯвлениЯм. € хотЯ Я более  не практиковал выбегать на сцену босиком, но на
колени все же падал, и  металсЯ зверем,  и прыгал через колонки, и кричал  в
микрофон про  осень  и  сердце камнЯ. Ђ ‚олодЯ  лишь еще  более  преуспел  в
синкопах, а ‘ерега еще и дул в губную гармонику, а Њишке хоть и было  иногда
не до клавишей,  но  зато  еще более  он  соответствовал  прозвищу  ‹етающий
сустав, летаЯ по сцене с бубном и чаруЯ экзальтированных болельщиц.
     ’еперь  Я  даже  ставил  под  удар  родителей:  они  занимали  довольно
серьезные должности на производстве,  и  на  одном из совещаний по идеологии
упомЯнули так  называемую  рок-музыку, упомЯнули и ‘анкт-Џетербург, приписав
ему чуть ли не монархистские настроениЯ.
     џ  этого не понимал. Њы  ведь просто сочинили музыку и слова к  ней.  €
просто выступали не бог весть на каких подмостках. Њожет, это  была хреноваЯ
музыка и  слова,  но мне казалось,  что, наоборот,  Џетербург,  запевший  на
родном Языке, достоин пусть не поддержки, но хотЯ  бы  невмешательства.  € Я
очень надеЯлсЯ на Љлуб, на Ђрсентьева и на его значок с золотой веточкой.
     Џо  сложной  системе конспиративных  звонков  узнаю  -  ночью, на улице
‚осстаниЯ,  в  здании  бывшей  гимназии произойдет  встреча  лучших  клубных
музыкантов с польской рок-группой ‘кальды, приехавшей  в ‘‘‘ђ  на  гастроли.
€меть при  себе три рублЯ на организационные расходы. €грают с нашей стороны
”ламинго  и  ‘анкт-Џетербург.  Џод  утро  -  джем,  то  есть   совместное  и
импровизационное  выступление  музыкантов  из  разных  составов. ‹ишнего  не
болтать. Ђппарат выкатывает ”ламинго.
     Ќе болтаЯ лишнего, собираемсЯ и едем в метро, встречаем в дороге Ќикиту
‹ызлова, бывшего участника одной из университетских групп. Ќикита  училсЯ на
химическом и там устраивал Џетербургу концерт.
     Ќе болтаЯ лишнего, зовем Ќикиту с собой.
     - Ќочью! Љонцерт со ‘кальдами? Ѓред! - “ Ќикиты крупное, вытЯнутое лицо
и широкий лоб марксиста, грамотнаЯ усмешка и прочный запас юмора,  - Ќо ведь
разыгрываете!
     ‡аключаем пари и едем, на улице ‚осстаниЯ  находим гимназию -  тЯжелое,
мертвое,  без  света  в  окнах  здание.  ‚  дверЯх быстраЯ тень - открывают.
ЏоднимаемсЯ по гулкой, пустой лестнице и оказываемсЯ вдруг  в  большом Ярком
зале,  с  узенькими,  занавешенными  окнами. Ќароду  мало - все знакомые. Ќо
незнакомое чувство простора  и  свободы в ограниченном просторе  гимназии, в
которую они вошли по-человечески через дверь, а не через пресловутую женскую
туалетную комнату, это незнакомое состоЯние  делает их робкими, тихими, даже
серьезными.
     ‡накомЯт со ‘кальдами. Ѓратаны ‡елинские, Ђнджей и џцек, с сотоварищами
- очень взрослые и соответственно пьЯные славЯне. Ђрсентьев тут же, и ‚асин,
и всЯкаЯ музобщественность,  обычный мусор, которого - чем с большим напором
катила река рок-н-ролла - всегда хватало.
     €грает ”ламинго, играет ‘анкт-Џетербург. ‘ помощью проигранного Ќикитой
пари  разошлись-таки  в  непривычной   обстановке  и  комфорте,  и   Я  свое
откувыркалсЯ по сцене и падал несколько раз на колени, про себЯ понимаЯ, что
пора менЯть имидж Џетербурга, имидж Ярых парубков на что-то другое, на имидж
людей не стремЯщихсЯ к успеху, а достигших его.
     ЃратьЯ  ‡елинские, надломленные  гастрольным  бражничеством и  буйством
ночного   сейшена,   на   вопрос  ђосконцерта  -  с   каким   из   советских
вокально-инструментальных ансамблей ‘кальды согласились бы концертировать? -
ответили:
     - …сли пан может, то пусть  пан даст нам ‘анкт-Џетербург, - ответили и,
говорЯт, заплакали.
     Џан из ђосконцерта не знал про ‘анкт-Џетербург, а если  и знал, то знал
так, как знала …катерина II про Џугачева - страшно, но очень далеко, а между
мной и им не один полк рекрутов и не один Њихельсон - преданный генерал...
     Џосле комфортного сейшена на  улице ‚осстаниЯ  конспиративный авторитет
Ђрсентьева и,  конечно же, ‚асина  стал непререкаемым.  Њне же  казалось - Я
более не  распорЯжаюсь полностью  своим детищем, своим  ‘анкт-Џетербургом, а
становлюсь исполнительным унтером в железном легионе Ђрсентьева.
     …го адепты, закатив невидЯщие глаза, повторЯли: €деЯ - Ќаша идеЯ - €деЯ
нашего Љлуба  - Њы не позволим, чтобы кто-то предал нашу идею! -  Ќаша  идеЯ
свЯщенна!
     Ћднако  черт с ними,  - думалось мне.  - „олжны же быть и  толкователи,
свЯщенные авгуры, стоики и стойкие талмудисты. …сли есть свЯщеннаЯ идеЯ, то,
пусть  их,  значит, она  есть. ѓлавное,  Љлуб  -  это  глоток  свободы,  это
минимальный  комфорт,   это   будущие  концерты   без   глупой   тасовки   с
администрацией,  которой вечно объЯснЯй, что  ты не чайник и не монархист, и
не бил ты окон  и  не сносил дверей, хотЯ и рад, что  кто-то  бил  и сносил,
поскольку, если ты, администратор, видишь  в  нас монархистов, то мы видим в
тебе  козла вонючего, а  точнее монархиста в  квадрате, ведь это  нужно быть
стопЯтидесЯтипроцентным  монархистом,  чтобы услышать  в  наших  лирических,
пардон, песнЯх прокламацию абсолютизма!
     ‚  чем никогда не было  дефицита, так это  в  дураках. Њы  же  стоЯли в
первых их рЯдах...
     Ђ землю  все-таки  пробудило  тепло, от тепла  землЯ  проросла  травой,
деревьЯ -  клейкими листочками. Ќочи  же  от  весны  к  лету становились все
светлее,  пока  не  вылинЯли,  как  тогдашний  мой  Wrangler,  купленный  за
тридцатку и застиранный до цвета июньских ночей.
     џ  отвечаю  теперь  не  только  за  ‘анкт-Џетербург,  но  и  за  группу
кайфовальщиков,   любителей   подпольных  увеселений.   ‘анкт-Џетербургом  Я
распорЯжаюсь не полностью, но зато кайфовальщики теперь в моих руках.
     Џо системе конспиративных  звонков узнаю времЯ и номер телефона. ‡воню.
ѓолос женский.
     - ѓруппа номер пЯтнадцать, - называю.
     - „вадцать три - тридцать, - отвечает. - Ђдрес - улица •, дом “.
     ‡воню кайфовальщикам и  договариваюсь  возле  ”инлЯндского. ЉонспирациЯ
вшиваЯ.  €з  цветасто-волосатой  толпы,  пугающей  своим  видом  спешащих  к
субботним электричкам трудЯщихсЯ, ко мне пробиваютсЯ кайфовальщики из группы
номер  15  и сдают  по трехе. ЏогружаемсЯ  толпой  в удивленные  трамваи  и,
громыхаЯ, укатываем на улицу •, дом “.
     Ќа Ћхте находим дом - школа нового, индустриально-блочного типа. Ђ ночь
светлее юности...
     Ђрсентьев  и подруга  его белокураЯ  -  словно  клуха и петух,  а Яркий
галстук Ђрсентьева только подчеркивает сходство.
     ‚ зале битком. Ќесколько киношных софитов стоЯт возле сцены, а на сцене
мрачноватые полЯки из группы обеспечениЯ ‘кальдов раскручивают провода. ‘даю
трешницы  кайфовальщиков  Ђрсентьеву  в фонд Љлуба.  ђазглЯдываю мрачноватых
полЯков и ту аппаратуру, что они подключают. Ђппаратура что надо - „инаккорд
и клавиши •аммонд-орган. ЏоЯвлЯютсЯ братьЯ ‡елинские с  сотоварищами.  ’акие
веселые. Ћни опЯть в ђоссии  на гастролЯх.  €, полтыщи кайфовальщиков в зале
становЯтсЯ  все  веселее.  Ђ  в  спецкомнате полЯков  веселили  на  трешницы
кайфовальщиков.
     ‘кальды выходЯт на сцену играть на „инаккорде, а зал орет им, а старший
‡елинский пилит  на •аммонд-органе, а  младший  -  на  трубе или  скрипке. €
сотоварищи пилЯт на басе и барабанах. Ђ  когда ‘кальды  на  прощание  играют
Ѓледнее  бледного  из  Џрокл •арум,  в зале  начинаетсЯ  чума.  €ли  холера.
ЉакаЯ-то эпидемиЯ с летальным исходом в перспективе.
     -  Ќу,  полный  отлет! -  кричит  ‹етающий  сустав,  а  рыжие  ‹емеговы
ухмылЯютсЯ нервно.
     ќпидемиЯ продолжаетсЯ и когда ‘кальды уходЯт со сцены в ту комнату, где
их    поджидает    Ђрсентьев   и   ЃелокураЯ    с   парочкой    приближенных
добровольцев-официантов из рок-н-ролльщиков.
     Њрачноватые полЯки сворачивают „инаккорд и •аммонд. Њы только хмыкнули.
     Џока  кайфовальщики  чумеют  в зале  и  на ночной лужайке возле  школы,
Ђргонавты  вытаскивают  свои  самопальные матрацно-полосатые  колонки,  а  Я
думаю, что и это, пожалуй, сгодитсЯ длЯ бандитско-музыкального налета.
     €грают Ђргонавты,  -  нормально играют и  нормально поют, и лучше всего
поют на три  голоса из Ѓич Ѓойз, но это так  - вчерашний день. Ђ сегоднЯшний
день  -  это  мы,  ‘анкт-черт-возьми!-Џетербург,   думаю  Я,  чувствуЯ,  как
привычный озноб пробегает по телу, и это значит - выступление получитсЯ.
     € оно  получаетсЯ.  ђвем Ђргонавтам все провода.  ‚ зале  то же  самое.
’олько в квадрате. €ли в кубе.
     „алее  ‡елинский  на  четвереньках выбираетсЯ  на  сцену  и  джемует по
клавишам, а перед ним плЯшут ленинградские мулаты ‹олик и  ’олик до тех пор,
пока ‡елинский не падает в оркестровую Яму. ‚еселаЯ жизнь! Љайф!..
     •ранитсЯ  у  менЯ  пара  затертых фотографий той ночи июнЯ  1971  года.
Љосматый  молодой человек в белых одеждах бежит по  сцене с гитарой. ‹ица не
видно почти. ’ут же ‘ерега, ‚олодЯ,  Њишка  - дорогие  моей памЯти товарищи,
объединенные порывом настоЯщего драйва, музыкального движениЯ,  гонки.  € по
мгновению,  вырванному  фотографом, можно восстановить вкус  времени, как по
глотку  воды  -  вкус  реки;  а   вкус  тех  лет  -  терпкий,  с   горчинкой
противостоЯниЯ, через которое входЯщее поколение  больших  городов пыталось,
путаЯсь в  чащобах,  осознать  себЯ.  „а и не все  вышли  из  чащи  к  Ясным
горизонтам,  но  ведь начинались  те  самые  семидесЯтые, о  которых  теперь
сказано миром скорбно и зло. € не  хочу Я героизировать  или романтизировать
наше  стихийное, противостоЯние  тому, о чем теперь  сказано миром скорбно и
зло,  но лишь предположить, что молодости, может быть, дан  дар предчувствиЯ
больший, чем опыту... „а, опыта у нас не было совсем...
     Џараллельно с концертами  Ђрсентьева еще проходили  не централизованные
новой властью выступлениЯ, и тут стоит вспомнить двухдневный шабаш в ’Ярлево
в большом деревЯнном клубе,  на  сцене которого  ‘анкт-Џетербург набрал-таки
еще очков сомнительной популЯрности в компании с  другими  популЯрными тогда
рок-группами - не стану врать  и  называть их, поскольку  не помню точно. Ќо
точно помню - ЉолЯ ‚асин лез целоватьсЯ от восторга, а после рок-н-ролльщики
и кайфовальщики победно  шли  к  станции, но  по дороге  рок-н-ролльщиков  и
кайфовальщиков,  возглавлЯемых Љолей ‚асиным, атаковали тЯрлевские дебилы  и
гонЯли по картофельным полЯм, удовлетворЯЯсь, правда, лишь внешним унижением
пришельцев.
     ‚есной   и  летом   1971   года  прошло  несколько   ночных  концертов,
организованных Ђрсентьевым.
     ‹ично Я передал  ему  значительную сумму из  трешниц  кайфовальщиков  и
как-то,  прикидываЯ  перспективы,  неожиданно пришел  к простой  и  страшной
мысли: ‚едь  это же просто  афера! Ќас же просто  подсекли, словно рыбину на
блесну, на блестЯщий значок  с  веточкой!  Њы раньше работали и  получали от
профкомов  несчастные  восьми-,   десЯтирублевки  и  покупали,  пропади  они
пропадом,  усилители  и  динамики.  Ќо  теперь-то все  в руках Ђрсентьева, а
что-то не  слышно  о признании, о  Љлубной  собственности, мы  лишь глубже и
глубже опускаемсЯ в  подполье, уже  чувствуетсЯ его сырость и шорох мышей, и
далекий пока оскал крыс!
     Њолодость болтлива, а Я был  молод, резок и, придЯ к страшному  выводу,
стал болтать  на всех рок-н-ролльных углах.  € не только Я -  еще  несколько
смельчаков допетрило до аналогичных выводов. Џосле речей наших только что не
крестились и, наговорившись  вдосталь, Я лично  успокоилсЯ, тайно надеЯсь на
ошибку.  Ќо  волна,  так  сказать,  пошла,  и  где-то  в  августе,  кажетсЯ,
‘анкт-Џетербург  вызвали на  своеобразный рок-н-ролльный ковер, а  точнее  в
пивной зал Њедведь, что напротив кинотеатра ‹енинград в полуподвальчике.
     Њы с Њишкой  притащились в полуподвальчик  и, оказалось, полуподвальчик
ангажирован  Ђрсентьевым   и   в   этом   пивном  Њедведе   нас,   то   есть
‘анкт-Џетербург, должны судить.
     ‡а несколькими столами над кружками  и сушеными рыбными хвостами сидели
волосатики,   но  не  музыканты  в  основном,  а,  скажем  так,  музыкальнаЯ
общественность. Ћни предали нашу идею, - сказал один нервный. Ћни никогда не
были преданы нашей идее, -  сказала одна  невзрачнаЯ. Ћни пытались провалить
наш Љлуб, его идею и идею его порЯдка, - сказал один с выдвигающейсЯ вперед,
словно Ящик аз письменного стола, челюстью.
     - —его это они? - удивилсЯ Њишка. - ќй, мужики! Џивка плесните!
     Ћни, мало сказать, недостойны, - сказал другой нервный. …сли чего они и
достойны...  - сказала другаЯ невзрачнаЯ. …сли и достойны, то осуждениЯ и...
- сказал другой, вперЯЯ в нас вытаращенные глаза, эти два протухших желтка.
     ЏоднЯлсЯ   Ђрсентьев,   быстрым  зЯбким  движением  переломил   пальцы,
остановил говоривших движением  руки. Ћн был  в костюме и галстуке, хотЯ  на
улице стоЯла жара. Ќа лацкане подмигивал значок с веточкой.
     - „ошли слухи, - сказал он и мЯгко улыбнулсЯ, - но Я как-то не верю.
     - Љонечно! - это ЉолЯ ‚асин не выдержал. - ‚ы что же! - крикнул он нам.
- ‚едь неправда, что вы не достойны!
     - Ђ в чем дело? - спросил Я.
     -  ‚  том, - быстро  ответил Ђрсентьев, - что  разговоры,  исходЯщие из
‘анкт-Џетербурга и ему подобных  - это кинжальный удар  в спину Љлуба, нашей
организации. € именно в тот момент, когда решаетсЯ его судьба, когда сделано
много.  ‚озможна  и  критика,  но  предательство  - есть  предательство. Ђ с
предателЯми...
     -. „а скажи, что не так! - ‚асин чуть не плакал.
     ‚се лица пивного ЊедведЯ обратились к нам,
     џ повторил все, о чем болтали на рок-н-ролльных углах.
     - џсно. - “ Ђрсентьева еще  более  побледнело лицо.  - џсно, Ясно. - Ћн
помолчал,  еще   переломил  пальцы   и   продолжил:   -   Џредлагаю   группу
‘анкт-Џетербург исключить из Љлуба. - ‚се в пивном  Њедведе замерли. -  € не
просто  исключить,  -  голос Ђрсентьева стал  крепче, а  по  щекам поднЯлось
зарево румЯнца, -  а исключить и добитьсЯ  его  полного бойкота! …го  полной
изолЯции! - голос накалЯлсЯ и переходил в крик: - Њы не позволим! Ќикогда мы
не позволим предателЯм разрушить здание долгожданного...  - Ћн кричал и крик
его завораживал, и Я уже жалел, что  свЯзалсЯ с обладателем  такого значка и
такого крика.
     Ђрсентьев замолчал, и все проголосовали за исключение.
     џ  был  убит.  Ќо вдруг  Њишка, разрушаЯ  истерическую  пивную  тишину,
засмеЯлсЯ:
     - „а ну их к хренам, юродивых. Љто они и кто мы, вспомни!
     —ерез день мы с Њишкой  укатили на џрославщину валЯть дурака  и  валЯли
дурака там  до осени, а осенью  несколько раз  ходили  как  кайфовальщики на
трехрублевые сейшены Ђрсентьева, а после узнали, что Ђрсентьев арестован.
     Љаждый из нас получил по повестке на улицу ЉалЯева. ’ам, в следственном
отделе, мы сидели в долгом коридоре, поджидаЯ свою очередь, и лично Я не был
рад, что оказалсЯ прав, Я с тоской вспоминал  ночные концерты, понимаЯ,  что
верить  теперь не смогу всЯкому,  кто придет  с предложением легальности,  и
понимаЯ, что таких предложений в ближайшее времЯ не последует.
     ‚ыЯснилось  - Ђрсентьев носил значок  не по праву и в смысле значка он,
собственно говорЯ, не ЯвлЯлсЯ никем. “сталый человек из следственного отдела
механически задавал вопросы: был  ли  там-то  и  там? сдавал ли  трешницы  и
сколько?  и про речной  трамвайчик, и про  ‘кальдов.  Џрочтите, распишитесь,
свободны.  Њы свободно  выходили из следственного отдела и тут же устраивали
на бульварчике  имени ЉалЯева  недолгие толковища,  а после  расходились  по
своим рок-н-ролльным берлогам,  не верЯщие  ни  во что. €  получалось, что в
пивном  Њедведе  вечевали в  основном  одни,  общественность,  а на  ЉалЯева
таскали других, артистов, творцов, так сказать, бедных.
     ЉолЯ  ‚асин рассказывал, что, узнав об  аресте Ђрсентьева,  он  в ужасе
убежал в лесок,  что  рос  невдалеке  от  его  дома  на  ђжевке,  убежал  со
знаменитым  подарком  „жона  ‹еннона  и  зарыл  пластинку  в  лесу до  более
счастливых времен...
     ‘удили  Ђрсентьева  весело. ќто походило  на сейшн -  в пыльный зальчик
понабилось полгорода  волосатиков.  …сли б ”емида  не была слепа  по природе
своей, глаза б ее на это не смотрели.
     ‘видетели  толпились  в коридоре,  хватало  свидетелей. Џодошла  и  моЯ
очередь. †енщина-судьЯ с  высокой прической  разрешила  женщине-прокурору  с
коротко  подстриженными,  филированными  волосами  задать  новому  свидетелю
вопрос.
     -   ‚ы  участвовали  в  деЯтельности  так   называемого  ђок-клуба?   -
†енщина-прокурор старалась смотреть проницательно.
     -   „а,   Я  принимал  непосредственное  участие   в  деЯтельности  так
называемого ђок-клуба.
     †енщина-прокурор  посмотрела на судью. ‘удьЯ молчала. Ѓолее вопросов не
последовало,  и  мне  разрешили остатьсЯ в  зале.  ‚  тесном  вольерчике  на
скамейке  сидел Ђрсентьев. …му, похоже, было скучно и он смотрел в зал, лишь
иногда шевелил губами, повторЯЯ, видимо, про себЯ покаЯнное слово.
     Џостепенно все свидетели перекочевали из коридора в зал, и никому судьЯ
не задал вопросов. Њы были, Я понЯл, свидетелЯми обвинениЯ.
     ЃелокураЯ девка Ђрсентьева сидела  в первом рЯду  и реагировала живо на
действиЯ участников суда.
     Ђдвокат   поймал   прокурора   на  нарушении   презумпции  невиновности
Ђрсентьева, а по поводу Љлуба и денег доказательств  не оказалась,  не было,
одним  словом, состава преступлениЯ.  ‘уду прокурор смог предъЯвить лишь два
подделанных Ђрсентьевым бюллетенЯ, и за это Ђрсентьев после покаЯнного слова
получил  год  исправительных   работ  на  стройках   страны,   а  ЃелокураЯ,
проходившаЯ также по делу о бюллетенЯх, получила год условно.
     Ѓилеты на сейшены не продавали, а  то, что  Я и такие, как  Я, собирали
трешницы и  сдавали  их  в  липовый Љлуб, так  то  - частные  пожертвованиЯ,
которые не запрещены, и  разошлись эти пожертвованиЯ на организацию сейшенов
и на угощениЯ.
     Њы после прикидывали,  сколько могло уйти на орграсходы - большаЯ часть
пожертвованных  трешниц  должна была остатьсЯ. Џолучалось, славЯнские  гости
продули  почти годовой  доход всех  ленинградских  рок-групп.  џ  славЯнских
гостей, конечно, трезвыми не  видел, но все-таки  трудно поверить в подобную
раблезиаду.
     Ѓолтунов, Я уже говорил, хватало, и задним числом  выЯснилась  страннаЯ
удачливость  концертных  афер.  Ћсновной  прием   Ђрсентьева:  он  звонил  в
какой-либо  из  райкомов  комсомола,  представлЯлсЯ  работником ‹енфильма  и
просил содействиЯ в предоставлении зала длЯ съемок кинокартины о современной
молодежи.  „аже давал на случай телефон. ѓде-нибудь на Џетроградской стороне
в частной квартире возле телефона с похожим на ленфильмовский  номером сидел
человек и ждал  звонка. Ќо никто  ни  разу  не  проверил. ђайком  подыскивал
школу, платилась  аренда, привозились киношные софиты,  которые  имитировали
съемку, и сейшн удавалсЯ на славу.
     Ќе  знаю,  уж  на  что  рассчитывал   Ђрсентьев   -   такое  бесконечно
продолжатьсЯ не могло,  ведь в деле оказались задействованы  сотни, если  не
тысЯчи людей...
     „урной  пример, впрочем, заразителен, и то, что Ђрсентьев  проводил под
прикрытием значка  и конспирации,  арсентьевисты  (Џетрарка  -  петраркисты)
стали делать чуть ли не  среди бела днЯ. Џравда, в  этом  пока не было злого
коммерческого умысла, но  лишь голый энтузиазм. ‹енинградский рок, увидевший
новый  путь,  уводЯщий от  вузовских  танцулек, пошел с властью, как говорЯт
футболисты, в кость, не надеЯсь более на легальность и не желаЯ ее.
     ‚от  один из типичных  менеджеров пост-арсентьевской поры: ‚ова Џенос -
низенький, остроносенький, шепелЯвенький зануда и добрый малый. ’о ли полЯк,
то ли  польского происхождениЯ.  ‡наток польского Языка и польских нравов. ‚
чем лично Я сумел вполне убедитьсЯ. Ќа его доброй совести два мероприЯтиЯ.
     Љак-то утром звонок:
     -  Џливет.  ЏольскаЯ  лок-глуппа   ’лубадулы  сегоднЯ  плиедет  в  Њуху
саппала-там. Ћни очень хотЯт познакомитьсЯ с ‘анкт-Џетелбулгом. •олошо?
     •орошо-то хорошо. Ќо в Њухе уже кто-то пустил слух, и Њуха не училась с
утра, а  полным составом  во  главе с  ректором, деканами  и их семействами,
которым  уступили  первые  престижные рЯды,  сидели в  актовом  зале, ожидаЯ
исторической встречи ’рубадуров и ‘анкт-Џетербурга.
     ‚ова Џенос владел, как показали событиЯ,  польским Языком в пределах...
не более  чем в пределах  своей  фантазии, и за час  до исторической встречи
выЯснилось, что никакой аппаратуры знаменитые тогда полЯки не привезут, и мы
с ‹етающим  суставом рванули на Њоховую улицу,  где тогда  опЯть  делили  со
студентом  ‹ѓ€’Њ€Ља ЃоЯрским репетиционный зальчик. Њишка  сгорЯча сковырнул
замок  и  с  кладовки  ЃоЯрского,  откуда  мы позаимствовали в  предчувствии
международного  скандала  усилитель  и  провода.  ‚се  равно  аппаратуры  не
хватило. ’рубадуры шли на вечеринку в узком кругу с российскими музыкантами,
а оказались  перед  страждущим эстетических  удовольствий  залом  и  сгорЯча
исполнили полусоставом (пришли трубадуры  не в комплекте) бессмысленный блюз
на роЯле под  барабаны  и бас. „екан  и ректоры  с  семействами  также ждали
эстетических удовольствий, и хотЯ  блюз  прозвучал  вполне  сносно,  но ради
единственного блюза не стоило срывать учебный процесс. Џришлось и с ЃоЯрским
после разбиратьсЯ - пропал один из его проводов.
     Ќа совести ‚овы Џоноса и особо выдающаЯсЯ встреча  с Њарылей  ђадович и
приехавшей с ней на гастроли  группой ’ест. ќтот  добрый малый арендовал  на
ночь  плавучий разухабистый кабак Љорюшка. Ќо ‘анкт-Џетербург, Њарылю и ’ест
по  ресторанным  правилам  следовало закусывать.  ‘то ресторанных посадочных
мест по семь рублей. „еньги собрали, передали в  Љорюшку, и  там  на семьсот
рублей обещали нарубить салатов и наквасить капусты.
     ѓости  начали съезжатьсЯ  к одиннадцати, и приехало нечесаных любителей
изЯщных  искусств под  салат и  капусту человек пЯтьсот, которые,  отодвинув
столы,  повалились  на  пол.  ЏолЯкам  обустроили  кабинет,  ‘анкт-Џетербург
грохнул ритм-блюзовской увертюрой - и  веселье  завертелось. ЊарылЯ ђадович,
звезда   все-таки   европейского    класса,   посматривала   на   валЯвшихсЯ
рок-н-ролльщиков и кайфовальщиков с неподдельным  интересом, не предполагаЯ,
должно быть, увидеть подобное на чопорных невских берегах.
     ’есту   тоже   захотелось   покрасоватьсЯ  перед   любителЯми   изЯщных
рок-н-ролльных   искусств,  и  они  после  увертюры  Џетербурга  вдарили  по
джаз-року. ‚ыдающаЯсЯ  встреча проходила на втором  этаже Љорюшки,  и  сцена
находилась возле лестницы. ‚ начале первого, когда ’ест уже вовсю шуровал  в
упругих дебрЯх джаз-рока, а  любители изЯщного,  словно древнеримский легион
опившихсЯ наемников, кровожадно кричали  в наиболее  упругих тактах  хромого
пЯтичетвертного  размера,  в начале первого  по лестнице поднЯлось, довольно
одинаково одетых, - только один зачем-то нахлобучил  мотоциклетный шлем  - с
десЯток крепеньких  ребЯт, предложивших посредством  пресловутого  мегафона,
чтобы  ’ест,  ЊарылЯ,  Џетербург  и  валЯвшиесЯ  на  полу  легионеры,  чтобы
быстро-быстро, десЯть минут на все дела, иначе...
     €наче  говорЯ, Љорюшка  трудилась по закону до  курантов  и в  Љорюшке,
видимо,  оценили внешность  и шепелЯвость ‚овы Џеноса, а оценив, решили, что
почему бы не взЯть те семьсот рублей, которые он с таким рвением навЯзывал.
     ѓости  приехали к одиннадцати,  в двенадцать Љорюшка  закрывалась, и ее
умные работники вызвали нарЯд, дабы укротить разошедшихсЯ клиентов.
     - ђесторан закончил работу. Џа-прашу!
     “ барабанщика ’еста, что никак не мог съехать с хромого пЯтичетвертного
размера, конфисковали барабанные палочки.
     ЏолЯки ничего  не понЯли, но понЯли, что  надо быстро-быстро уходить  и
ушли...
     Људа только  не  заносило ‘анкт-Џетербург  с осени семьдесЯт первого по
весну  семьдесЯт  второго!  Ќеведомым  вывихом судьбы мы оказались  в  клубе
‘талепрокатного завода,  куда  нас  сосватал толстозадый  черноокий  негодЯй
Њаркович  -  еще  один из  пост-арсентьевской  плеЯды. ‚ предновогоднее утро
пришлось  ‘анкт-Џетербургу  выступать  ранехонько в жилищно-эксплуатационной
конторе.  Љлуб  ‘талепрокатного завода  осуществлЯл,  кажетсЯ,  шефство  над
жилконторой, и мы там музицировали при гробовом молчании  и под ненавидЯщими
взглЯдами двух десЯтков окрестных дворников и непроспавшихсЯ сантехников.
     €з   клуба   ‘талепрокатного  завода  ‘анкт-Џетербург  довольно  быстро
выперли, а Њаркович стырил у нас остродефицитный  басовый  динамик  2-Ђ-11 и
чуть  не стырил пару еще  более дефицитных динамиков 2-Ђ-32. Џришлось ловить
черноокого и угрожать убийством.
     ЌищенствуЯ и  мыкаЯсь по случайным зальчикам и концертам, мы сдружились
с такими же горемыками из рок-группы ‘лавЯне  ћрой Ѓеловым, ‘ашей ’араненко,
†еней Ћстаниным и  Љолей Љорзининым.  ‘плотило же  нас в группу  музыкальных
злоумышленников  совместное  концертирование  на  вечере в  “ниверситете,  с
которого пришлось убегать в пожарном порЯдке. ‘лавЯне были ребЯта славные  и
веселые, а с такими горемычничать в самый раз.
     Ќаступали новые времена. Љороток все же был до поры век кайфовальщика и
рок-н-ролльщика - с первого по пЯтый курс. „иплом длЯ большинства становилсЯ
перевалом,  преодолеть который  представлЯлось возможным, лишь отбросив  все
лишнее, и среди лишнего  оказывалсЯ рок.  ‡а перевалом  начиналась  цветущаЯ
долина зрелости,  отцовства (или материнства)  и  подготовка к штурму  иных,
более сложных служебных вершин.
     Ќаступали   новые  времена.  ђок  уже  размывал  вузовские  дамбы,  уже
поЯвились  отчаЯнные, лепившие  из  рока жизнь, делавшие его  формой  жизни,
роком-судьбой, шедшие на заведомое  люмпенство, ставившие на случайную карту
жизни,  не  знаЯ  еще  какаЯ  масть  козырЯет  в  этой  игре.  Љое-кто,  уже
докайфовалсЯ до  алкоголизма,  поЯвились свои  дурики, шизики,  крезушники с
тараканами в извилинах. Њногие,  правда, играли в  дуриков и шизиков --  ух,
эта веселаЯ игра!  Љое-кто  уже поигрывал  с  транквилизаторами,  торчал  на
анаше.  Ќет-нет,  да  и  звЯкал  среди  кайфовальщиков  шприц.  Ќет-нет,  да
пропадали в аптеках всЯкие-разные  таблетки. Ќо  это все  было  так - легкие
тучки на горизонте..:
     ‘ одной стороны  рыжих  ‹емеговых караулил диплом,  с другой  стороны -
портвейн.  €   уже   маЯчила   перед  ‘ерегой  фантастическаЯ   женитьба  на
молодухе-изменнице, а мое диктаторство, сглаженное нечаЯнной славой, дремало
до поры.
     ‚  разумных пределах трудности  сплачивают  сообщества, а в  неразумных
разрушают.
     Љак-то ‹емеговы взбрыкнулись,  и Я послал их. Ћни были  славные  парни,
мЯгкие, очень  талантливые  и гордые той гордостью,  которой может  обладать
лишь  тонкий, глубоко чувствующий,  ранимый  человек.  ’акаЯ мЯгкость  вдруг
оборачиваетсЯ гранитным упорством.  ‹емеговы не покаЯлись, и ‘анкт-Џетербург
потерЯл полсостава, основу драйва, единоутробную ритмическую группу.
     Ќо и ‘лавЯне не уцелели, проходЯ через тернии. ‘аша ’араненко,  главный
электронщик ‘лавЯн, хотел еще и  творческой свободы, тайно лелеЯ амбиции. Ћн
уговорил славных и гордых ‹емеговых работать с  ним,  а  Я плюс Њишка,  плюс
Ѓелов,  Ћстанин  и  Љорзинин  стали  притиратьсЯ  друг  к  другу,  пробовать
репетировать, думали,  как сложить новую программу, чтобы новый Џетербург не
уступал прежнему. џ еще надеЯлсЯ на диктаторство и  в итоге был провозглашен
Џервым  консулом,  что  справедливо,  поскольку  собрались-то  под  вывеской
‘анкт-Џетербурга,   моего   детища,  но  ћра  Ѓелов   был   пианистом  почти
профессиональным, а Ќиколай Љорзинин  был барабанщиком, если  и не Явно Ярче
‹емегова,  то уж  профессиональней  во сто  крат, с  опытом игры  на трубе и
хоровой  практикой  в  пионерские времена. Ѓелов  и  Љорзинин  сами сочинЯли
музыку и хорошо сочинЯли, просто им не хватало  сумасшедшей Ярости, присущей
Џетербургу, и концертной удачи.
     Ћчередные  авантюристы устраивали очередные авантюры. ’еперь без всЯких
профкомов платили до  сотни за отделение, а иногда и вообще не платили, если
авантюру прикрывали власти, а иногда  не платили авантюристы просто по своей
авантюристической прихоти.
     Ќовым составом мы выступили на  Џравом берегу Ќевы в неведомом мне зале
с балконом, с которого свалилсЯ во времЯ концерта в партер кайфовальщик.
     Љайфовальщик не пострадал, а мы  убедились, что ‘анкт-Џетербург принЯли
и в новом составе, и очень принЯли простенькую лирическую композицию џ видел
это. Ћна даже стала на  времЯ гимном гонимых рок-н-ролльщиков,  и ЉолЯ ‚асин
всЯкий раз  поднималсЯ в партере  со  слезами, текущими по  заросшим щетиной
щекам, и подпевал вместе с залом:
     - џ видел э-это! џ видел э-это!
     …сли  трезвой литературоведческой мыслью попытатьсЯ оценить исполнЯемые
Џетербургом строки,  то получитсЯ ерунда, наивность  и глупость  инфанта  (а
именно так и оценивают почти всегда тексты рок-групп).
     - џ,  - там пелось,  - видел, как.  восходит  солнце...  џ  видел,  как
заходит солнце... -  и  еще: -  Љак засыпает все вокруг... - и еще пару слов
насчет молчаниЯ,  а последнЯЯ  строчка:  -  Љак  заколдован этот  круг,  - и
припев: - џ видел э-это!
     €  вот Я думаю  сейчас и  не могу додуматьсЯ. Ќаверное, здесь оказалась
закодированной трагедиЯ юности, почувствовавшей, как времЯ вколачивает, ее в
структуру жизни, в ее жесткую  пирамиду. Ќаверное, семиотический смысл  этих
слов обнимал главное, иначе ведь успех не приходит...
     Ќа  моей  совести  много  хорошего, а  много  и  нехорошего. € одно  из
нехорошего - это  выступление  в  школе номер 531 на  проспекте Њеталлистов.
˜кола как школа, но  ведь Я там училсЯ и  был юношей, уважаемым,  спортивной
знаменитостью  и  председателем  “ченического  научного  общества.  Ќа счету
нашего  общества  не  значилось ровным счетом ничего, но добрым  учителЯм  Я
должен был запомнитьсЯ юношей опрЯтным и доброжелательным.
     Ѓывший  мой  соученик, издали  причастный  к року,  парень сметливый  и
жадный, и знавший  о разгуле подпольной музкоммерции,  подъехал  к директору
школы, полноватой, пожилой женщине, наврал ей, что смог, воспользовавшись ее
добрыми  чувствами, и  договорилсЯ в выходной день использовать актовый зал.
Њы провели в школе номер 531 рок-н-ролльный утренник, получилось нечто вроде
“тренней  почты. ‚  ранний  час кайфовальщики  вели себЯ смирно и  мы смирно
поиграли им  ватт на  двести. Ќесколько композиций  ћра  Ѓелов  исполнил без
моего участиЯ, а  в  некоторых композициЯх  ‘анкт-Џетербурга  не  участвовал
Њишка. Ћн, печально околачивалсЯ по  сцене  с бубном,  понимаЯ, кажетсЯ, что
жестокий закон эволюции перевел его или почти перевел в должность бубниста.
     ‘ кайфовальщиков мой соученик собрал по два рублЯ и  потирал, думаю, от
жадности руки. Ђ может, и ноги.
     ‚се  было  нормально.  Ќо  вот  посреди  среднесумасшедшего  по  накалу
ритм-блюза  Я  заметил,  что  дверь  в  актовом зале  отворилась и в  дверЯх
остановилась пожилаЯ, полноватаЯ, седаЯ женщина. ќто была директор. Ћна жила
неподалеку от школы и решила заглЯнуть и побеседовать с бывшими учениками.
     ЏовторЯю, в зале было все нормально. Ќо  нормально длЯ  менЯ,  и Я  был
нормален длЯ себЯ, но не длЯ нашего бедного директора. Ћна постоЯла с минуту
в  дверЯх,  дождалась  окончаниЯ среднесумасшедшего ритм-блюза, сделала  шаг
назад и аккуратно прикрыла дверь...
     ѓде-то в  начале  1972  года  у менЯ  вдруг зажило  колено.  џ  еще  не
сомневалсЯ в олимпийских  победах,  ревностно следЯ за прессой и за тем, как
прогрессируют  бывшие   сверстники  и   конкуренты.  џ  лечил  колено  всеми
известными  способами, но  оно не проходило почти два года, иногда  в  самые
неожиданные минуты выскакивали мениски, которые Я научилсЯ  забивать обратно
кулаком. €наче нога не сгибалась. ‘лучалось, мениски выскакивали и на сцене,
приходилось  забивать  их на место между припевами  и куплетами. ‘какать  по
сцене Я все-таки мог, а вот тренироватьсЯ - нет.
     џ плюнул и перестал лечитьсЯ, и колено вдруг зажило.
     џвилсЯ  на  стадион, на  менЯ  посмотрели  горестно, а  тренер, великий
человек, сказал:
     - „авай попробуем.
     ЊенЯ  называли  хиппи,  а  Я  им  не  был  и  вовсе  не отказывалсЯ  от
спортивного поприща.
     ‘анкт-Џетербург   же   не  выходил  из  штопора  славы,  но  мешал  дух
недоговоренности. Њишка маЯлсЯ с бубном, а ћра Ѓелов тащил все новые и новые
песенки. Љ тому  же  распалась  довольно занЯтнаЯ  группа  ˜естое чувство, и
вокруг  Џетербурга  слонЯлись   безработные  бас-гитарист  ‚итЯ  Љовалев   и
барабанщик Ќикита ‹ызлов, не претендовавший в тот момент именно на барабаны,
поскольку Ќиколаю Љорзинину  он был не  ровнЯ, а  претендовавший  просто  на
искрометное  дело, которому  он мог  предложить свою  предприимчивость,  ум,
веселый  нрав и  некоторую  толику аппаратуры ˜естого  чувства, совладельцем
каковой и ЯвлЯлсЯ с ‚итей Љовалевым.
     ‚  апреле  семьдесЯт второго Я уехал  в ‘ухуми  на спортивный  сбор, а,
вернувшись  в ‹енинград, заболел инфекционным гепатитом, желтухой, и чуть не
сдох в Ѓоткинских  бараках от ее  сложной  асцитной формы. ’о  есть началась
водЯнка.  Љто-то из  врачей  все  же  догадалсЯ  назначить  мне  специальные
таблетки, после которых Я выписал за сутки ведро и побелел обратно.
     ‚  первые дни, мучаЯсь  от болей, Я читал бодрые записочки, присылаемые
друзьЯми-товарищами  по року.  ‚алера  —еркасов (о  нем  - впереди),  помню,
прислал открытку  с  текстом приблизительно  такого содержаниЯ:  ѓоворЯт, ты
совсем желтый. €  говорЯт,  ты  вот-вот  сдохнешь. Ќет, ты,  пожалуйста,  не
сдыхай. ’ы ведь, желтый-желтый, обещал поменЯть мой "„жефферсон аэрплайн" на
твой  "‘атаник".  ’ак что давай  сперва  поменЯемсЯ,  а  после  подохнешь. ‘
Японским приветом, †ора!.
     ЋпЯть наступило лето и  началось оно  Яро  - дикой  жарой,  безветрием,
лесными пожарами.  ‚ ‘‘‘ђ  приехал Ќиксон,  а клубника поспела  аж  к началу
июнЯ. Ќазревала разрЯдка.
     †енЯ Ћстанин приносил в больницу книги по технике  рисованиЯ, в котором
Я  упражнЯлсЯ,  лежа под капельницей, а когда Я,  прописавшийсЯ и побелевший
обратно,  смог  выходить на  улицу,  то  и  выходил, и мы  с †еней гулЯли по
территории  больницы,  подглЯдывали  в  полуподвальчик  прозекторской,   где
прозекторы   потрошили   недавних   гепатитчиков.  ‡а  деревЯнным   забором,
отделенные  от  аристократов-гепатитчиков, весело жили в деревЯнных  домиках
дизентерийщики.  Ђристократы  относились  к  ним  с  презрением  и  называли
нехорошим словом. †енЯ Ћстанин училсЯ на  художника, и говорили  мы с ним  о
сюрреализме.
     Ѓотва на моей Яйцевидной башке  достигла рекордной длины, главврач стал
требовать невозможного, а ЉолЯ Љорзинин с  ‚итей  Љовалевым пришли заключать
соглашение. Ѓилирубин и трансаминаза  еще  шалили над  нормой, а Ќиксон  уже
подписал  исторические  документы.  Њы-то  не подписывали  ничего,  но устно
решили:  отныне  ‘анкт, его  величество, Џетербург  есть:  ЉолЯ  Љорзинин  -
барабаны, ‚итЯ Љовалев - бас, Ќикита ‹ызлов - просто хороший человек и чуток
роЯлЯ, и плюс мои  билирубин и трансаминаза.  Ћстальное же побоку. „ело есть
дело. „ело-то есть дело, но молодость все же еще и жестока.
     ђодители,  испуганные сыновней  водЯнкой,  взЯли  менЯ  опЯть белого  и
похудевшего из  больницы на поруки и  стали кормить диетическими кашами,  от
которых Я сбежал в компании с Љолей ‡арубиным,  будущим  барабанщиком группы
‚алеры —еркасова ‡а.  Ќо  это  он  позже  стал  за что-то, а тогда мы просто
прихватили  бонги,  дудочку,  Њало  денег  и  уехали  в ђигу,  где  из  себЯ
изображали неизвестно кого с бонгами и дудочкой, а из ђиги решили махнуть  в
’аллин  автостопом, модным по слухам хитч-хайком - сжал кулак, большой палец
вверх и тебЯ Якобы везут добрые водилы, которым скучно в дороге.
     Џослушав случайную девчонку, последней электричкой доезжаем зачем-то до
‘аулкрасты,  курортного  поселка, конечной  станции и попадаем  под  дождик.
ђугаЯ девчонку, бредем в мокрой ночи,  бредем по  мокрому саду и в саду  том
натыкаемсЯ  на дощатую эстраду с крышей и ложимсЯ  спать мокрые на доски под
крышу, где вдруг сладко  засыпаем, а когда просыпаемсЯ, то видим вокруг утро
накануне первого  солнца,  в котором  поют  птицы, в котором  сухо опЯть,  в
котором хочетсЯ дышать и жить. Ђ в сотне метров оказываетсЯ море. € на диком
плЯже в лучах свершившегосЯ  солнца ЉолЯ ‡арубин легонько пробегает пальцами
по  бонгам, кожа на бонгах откликаетсЯ приЯтным невесомым звуком,  а  Я, как
дурак, свищу на дудочке то, что не умею, и так хорошо, как никогда. € думаем
мы, что так все и надо...
     ‹етом  тогда  рок-н-ролльщики обычно отдыхали,  словно хоккеисты  перед
сезоном,  но   лето   кончилось.  Џохудевший  от  инфекции   до   комплекции
стандартного  кайфовальщика, Я довольно быстро  наел спортивные килограммы и
более на дудочке не сверещал.
     …ще недавно впереди ожидала  всЯ жизнь. ’еперь за спиной  уже  дымились
первые руины.
     Љ семьдесЯт второму году ленинградские рок-н-ролльщики  и кайфовальщики
освоили  хард-роковые   вершины   ‹ед  –еппелин  и  „ип  Џепл.   ’огда   эти
снеговые-штормовые  покорЯлись упрЯмыми  и немногими,  ждавшими  от рока  уж
вовсе неистового кайфа - это теперь там  проложены комфортабельные шоссейки,
по которым на туравтобусах катают ‡емлЯне чубатых пэтэушников.
     Џартизанский   имидж   ‘анкт-Џетербурга   времен   ‹емеговых    с   его
полуимпровизационным и сатанинским началом и ритм-блюзовым плюс хард-роковым
драйвом  и со  светлыми проблесками  слюнЯвой лирики  уступил место  жесткой
конструкции продуманных  аранжировок  и  коллективному  договору сценической
дисциплины. …сли ‹емеговы были мЯгки, даже застенчивы, что и подталкивало их
порой   к  стакану,  то  ЉолЯ  Љорзинин  оказалсЯ  равно  талантлив,  как  и
непредсказуем. —то менЯ  поразило - однажды,  еще  в ‘лавЯнах,  на  одном из
сейшенов  Ђрсентьева  он в паузе между  композициЯми заЯвил в микрофон из-за
барабанов:
     - ‘ейчас Я спою длЯ друзей и жены. Ћстальные могут валить из зала.
     …го, в общем-то, освистали, но он  только озлилсЯ, и  только небрежнее,
алогичнее,  с  запаздыванием, заканчивал брейками такты. ’ак он и  выработал
манеру -  неповторимую, узнаваемую  и очень экономную. ‚нутренне, мне теперь
кажетсЯ,  ЉолЯ  всегда  не  доверЯл залу,  был  даже враждебен ему,  и  если
все-таки  достиг  популЯрности,  то  лишь потому,  что толпе  кайфовальщиков
ничего не  оставалось, как  полюбить человека, плевавшего на них: плевать на
зал  - это высший  кайф. ќлис Љупер  тоже  плевал, но  уже в  прЯмом смысле,
блевал и даже бросал в зал живого удава...
     Ћсенью семьдесЯт второго года ‘анкт-Џетербург много выступал,  поставив
целью улучшить  звучание до  полупрофессионального.  Љогда-то  мы с ‹етающим
суставом купили у промышленных  несунов восемь качественных динамиков 4-Ђ-32
по  тридцать  пЯть  рублей  за  штуку   и  тем  создали  некое  промышленное
накопление.  Ќо лучше  б и не начинать. ’ут  только  начни. Њожно всю  жизнь
улучшать и улучшать, и все одно не улучшишь до абсолютной лучшести, так и не
понЯв в ошибочном начале, что музыка,  если  есть, она в тебе. €  хороша она
или нет -  зависит от того, хорош или плох ты. € что ты сам абсолют, и шкала
отсчета в  тебе,  а посредники  диффузоров,  ламп  и прочих ухищрений -  это
‘цилла  и •арибда, и между  ними доулучшала звучание до бездарности не  одна
сотнЯ талантов.
     ‘ейчас, в середине 80-х, гитара электрическаЯ, соответствующаЯ уровню и
на которой не стыдно  Я не  в  лом концертировать  отечественному еврокласса
рок-артисту  (а  такие есть),  стоит у перекупщиков где-то  под  три  тысЯчи
рубликов.  Љ  такой  гитаре  положено иметь флэйнджер,  бустер, квакер и еще
сколько-то  примочек,  придающих звуку  характер. €того: плюс еще  несколько
сотен.  …сли   рок-артисту  вздумаетсЯ  петь  и  в  пении  он  также  желает
соответствовать  евроклассу, то  он  должен истратить сотен пЯть или семь на
евромикрофон  типа  Њаршалл.  Ќо  еврогитара  и  евромикрофон  через  что-то
усиливаютсЯ и это что-то „инаккорд или Џи вэй и это что-то  стоит еще тысЯчи
и тысЯчи. „а  клавиши, да компьютер-драм, да то  да се. ЋтечественнаЯ группа
еврокласса  стоит,  как  небольшой эсминец.  ‡вук  у  нее,  как у небольшого
истребителЯ. ‘обирает  она  на  свои идиотические маевки по  несколько тысЯч
юных лоботрЯсов (умножим хотЯ бы на три и получим кассу концерта), но ставка
рок-артиста еврокласса за концерт рублей пЯтнадцать, а бывает и меньше.  Џри
выступлении на стадионе она удваиваетсЯ, но все одно надо концертировать две
жизни,  чтобы  накопить  эти  тысЯчи.  …сть,  однако, нынче  выход. …сли  ты
действительно рок-артист  еврокласса  или  в тебе  такого  увидели,  то тебЯ
пригласЯт, тебЯ обласкают,  тебЯ арендуют. …сть теперь  рок-папы. Џапа - это
тот, кто выкатывает рок-группе аппарат, и часто рок-папы на афише фигурируют
художественными руководителЯми. ‡а те пЯтьдесЯт или сто тысЯч это не  так уж
и много. ‚  ‹енинграде рок-пап практически нет, поскольку ‹енинград  - город
не  очень  богатых  людей, и здесь такую  сумму не так просто украсть. …сть,
правда,  один,  дает  интервью  как  руководитель  популЯрного  в пригородах
рок-ансамблЯ.    ‘ей    художественник   сколотил   капиталец,    спекулируЯ
инструментами и аппаратурой, иногда  и просто обманываЯ доверчивых артистов.
Ѓас-гитарист   —ервоных   гитар    рассказывал   мне,   что   знает   нашего
художественника,  что  наш  художественник  кинул барабанщика  из рок-группы
—еслава  Ќемена  на  полторы  тысЯчи рублей и  что он, полЯк,  хочет продать
художественнику за это самопальный ‘тратакастер-бас с нестроЯщим грифом.
     „ипломатическо-дирижерские семьи  также  поставлЯют  на  рок-н-ролльный
небосвод рок-пап, но это уже московские дела.
     ’е  есть  столь  пространной  жалобой  Я  хочу сказать,  что  в  начале
семидесЯтых  еще не было ни пап, ни дЯдьев, была какое-то времЯ у Џетербурга
рок-мама -  взрослаЯ, небогатаЯ женщина. Ћдним словом, соединив имевшеесЯ  у
Џетербурга до инфекционного гепатита с тем,  что прибыло после, мы  получили
полный  комплект некачественной, хотЯ и громкой по тем временам, аппаратуры.
‚ лице ‚ити  Љовалева Џетербург  получил  серьезное подкрепление. ќто теперь
проф-рок-артистов   обихаживают  инженеры  звука,  инженеры   света,  разные
мастерские  и спекулЯнты. ’огда  приходилось все делать самим, и представьте
себе,  что мог напаЯть гуманитарный состав Џетербурга времен ‹емеговых. ‚итЯ
Љовалев,  мастеровой, рабочий  телеателье, привел  в  относительный  порЯдок
некачественный наш  аппарат и,  кроме того,  значительно  укрепил  классовый
состав   Џетербурга.   Ќикита   ‹ызлов   заканчивал   химический   факультет
“ниверситета и тоже был поближе к технике.
     ‡а  гуманитарную  часть  деЯтельности  отвечали мы  с  Љолей и к  осени
семьдесЯт второго, внутренне соревнуЯсь, сочинили  несколько новых боевиков,
которые и отрепетировали и представили рок-н-ролльщикам и кайфовальщикам.
     Ћднажды полузнакомец подбросил  листки со стихами, попросив прославить,
и листки  эти вдруг попались на глаза. —асть стихов, как выЯснилось позднее,
оказалась  украденной у Ђполлинера, а на один  неожиданно сочинилось. ’екст,
правда, пришлось править и переписывать, остались от него рожки да ножки, но
на одной строке Я тем  не менее прокололсЯ. Ќазвал композицию ‹ень и начинал
ее четырехтактовым заковыристым  рифом, повторЯвшимсЯ два раза с напором,  а
после возникал минор, точнее до-минор, и начинались минорные слова:
     - €здалека приходит день, приходит день, сменЯЯ утро...
     ЋбъЯвив  времЯ  и  место  действиЯ,  во  второй  уже нахрапистой  части
композиции Я утверждал, что:
     - € так всю жизнь, так каждый день все изменить мешает лень!
     ’ретьЯ часть композиции в мЯгко рокочущем квадрате до-мажора объЯвлЯла:
     -  џ этим  городом  дышу,  -  и далее строчка, всегда вызывавшаЯ овации
кайфовальщиков и довольные усмешки  рок-н-ролльщиков  и  мое  недоумение  по
поводу ее странного успеха: - ...курю с травою папиросы.
     ‘трочка   эта  -  одна   из  немногих,  уцелевших   из   первоисточника
полузнакомца.  џ же тогда не курил  вовсе,  редко когда  мог  позволить себе
пригубить  с  ‹емеговыми,  сохранЯЯ  надежду на  олимпийскую  славу. џ знал,
конечно,   что   анаша   называетсЯ   травой,  и   знал,   что   кое-кто  из
рок-н-ролльщиков ее  курит, а кайфовальщики, кажетсЯ,  курЯт вовсю.  Ќо  это
было абстрактное знание - ‹емеговы в смысле кайфа оставались славЯнофилами и
трава в тексте полузнакомца свЯзывалась у менЯ просто с плохими папиросами -
табаком наполовину с травой.
     Ќо  получалось  - Я  символ  эскапизма, этакий прокламатор  психоделии,
пыха,  улета.  Џо поводу кайфов тогда позиции у менЯ  не имелось  вовсе,  но
иногда,  особенно после  того, как  ‹емеговы  срывали концерт  или репетицию
своей приЯзнью к португальским винам, иногда Я устраиваЯ ‹емеговым скандал и
выгонЯЯ  их вместе с собутыльниками.  Ќо  -  трава? ‘ообразив, Я  заменил  с
травою  на с  тобою. ќто  вызвало  интересную  реакцию: начиналсЯ  рокочущий
до-мажор, пелсЯ текст,  но все равно зал взрывалсЯ криками, как бы понимаЯ -
да,  зажимают  рот  артистам,  не  дают свободы  в искусстве. ЊенЯ никто  не
зажимал, но за ошибки или глупость в искусстве приходитсЯ платить.
     Ќиколай  предложил  длЯ концертированиЯ  несколько  отличных сочинений:
Џозволь,  •вала воде, ‘анкт-Џетербург No 2. Ќегуманитарный Ќикита разродилсЯ
текстом,  а  Ќиколай' приложил  музыку и получилсЯ еще один номер  - ‘пеши к
восходу.
     - Џосле  долгой  ночи,  после  долгих лет - будет утра  сладость, будет
солнца свет!
     ’ак  пелось в припеве,  и  всем нравилось.  ‘  восходами  и заходами  у
‘анкт-Џетербурга все было в порЯдке. —то восход должен принести - оставалось
неЯсным.  ’еперь  Я  знаю, что восход  может  принести и похмелье, а  заход,
наоборот,  -  короткое  счастье.  Ќо  ведь в двадцать с  небольшим  думалось
напрЯмую: солнце, свет, белое - добро; ночь, темень, черное - зло. †аль, что
возраст превращает наивную веру в ее негатив.
     ‘анкт-Џетербург  очень любили,  все,  что  ни сочинЯли  и  ни пели  мы,
нравилось до коликов восторга, а эти колики восторга необходимы забравшемусЯ
на сцену, раскрепощаЯ его и выЯвлЯЯ совершенно неожиданные дарованиЯ.
     Ќо это все гуманитарные абзацы. €так - аппаратура.
     ѓрубаЯ статистика гласила: где-то каждое третье  выступление срывалось,
не канало,  из-за аппарата. €ногда  срывалось  смешно. Ќикита ‹ызлов устроил
Џетербургу еще при ‹емеговых  коммерческое, мероприЯтие  в Џавловске.  —асть
билетов  скупили  павловские  аборигены,  часть  разошлась  среди  городских
кайфовальщиков. Ћтстраиваем аппаратуру - блеск!  ‘воЯ плюс  клубнаЯ - блеск,
да и только! ‚ зале  уже воркует публика, пора выходить, но вот  выЯснЯетсЯ,
что напрЯжение  в  Џавловске  к  вечеру  село,  звук  из  динамиков  прет  с
искажением и музыкальнаЯ коммерциЯ может кончитьсЯ избиением артистов. Ќужен
выпрЯмитель,  он каким-то  образом  что-то  там выпрЯмит, но  выпрЯмителЯ  у
‘анкт-Џетербурга  нет.  ѓонец  летит  за  выпрЯмителем, а  Я поручаю бойкому
знакомцу,  просочившемусЯ за кулисы на правах сомнительного друга, выйти  на
сцену и  поговорить.  Ћ  чем угодно.  ‚роде лекции  о рок-музыке.  Њинут  на
двадцать. Ѓойкий  знакомец выходит под аванс оваций и начинает гнать лапшу о
Џетербурге, о том,  какаЯ это выдающаЯсЯ, великаЯ...  стараЯсь занЯть времЯ,
по ступенЯм восходЯщих  эпитетов добираетсЯ и до... гениальнаЯ группа сейчас
выступит в  Џавловском деревЯнном клубе.  ‡ал  уже  плачет, представлЯЯ себе
Џавловск  музыкальным эпицентром  мира, а  нам  пора уж выходить  на  сцену,
поскольку гонец с выпрЯмителем не  прискакал покуда, а задерживать  начало -
значит больно слететь по лестнице эпитетов...
     †изнь  все-таки  дороже  славы. ‡анавес  с  хрустом  распахиваетсЯ,  мы
искаженно  чешем  начало  апробированного  боевика  ’ы  как  вино,  зал,  не
разобравшись,  вопит,  но  скоро  смолкает  и  также молчит  после,  грустно
понимаЯ, кажетсЯ, что не готов еще воспринимать гениального...
     Ќа стадионе отнеслись  к  моему  гепатиту  как к  уловке  волосатика  и
сказали:
     - ‚олк всегда смотрит в лес.
     ‚ “ниверситете же,  пропустившего по болезни  сессию  и  представившего
справку, отпустили с богом в академический отпуск.
     ‘удьба искушала  волей, а волЯ - это слишком высокий  и отчаЯнный кайф.
Џривыкший к дефициту времени, Я не решил искушать молодую свою жизнь, хотЯ и
мог  обоснованно посвЯтить  целых двенадцать месЯцев  диетическому  питанию,
прописанному докторами. Ќиколай хвасталсЯ все времЯ - работаю, мол, ночами в
метро  тоннельным  рабочим,  сплю,  иногда  лишь   чего-нибудь,  если  очень
попросЯт. ‡воню Ќиколаю, спрашиваю:
     - Љак думаешь, ЉолЯ, метрополитен не  откажетсЯ от  трудовых усилий еще
одной звезды рок-музыки?
     Ќиколай   отвечает  невразумительно,  но,  кажетсЯ,  менЯ  там  ждут  с
нетерпением. ‘ледует проехать до Ѓалтийской, что-то обойти, открыть какие-то
двери, свернуть налево, а после направо. …ду до Ѓалтийской и убеждаюсь - все
не так. € обойти не то, и двери не те, и сперва направо, а  уж после налево.
Ќо  главное совпадает -  вакансиЯ  тоннельного рабочего  второго разрЯда  не
занЯта и Я занимаю ее, пройдЯ флюорографию и терапевтический осмотр. ‘ообщив
счастливое известие Ќиколаю, слышу опЯть же невразумительное  о том, что он,
мол, увольнЯетсЯ,  и  это  менЯ  отчасти  печалит,  но  печаль поверхностна,
поскольку     еженощный    труд    дает    еще    один     шанс    прикупить
микрофонно-усилительной дребедени. € это менЯ манит как временное  призвание
в этом мире борьбы за призвание постоЯнное.
     ‚от  и перваЯ  ночь трудоваЯ  на участке ЊаЯковскаЯ - ѓостиный  „вор  -
‚асилеостровскаЯ. ЌормальнаЯ осеннЯЯ гнилостнаЯ  ночь. Ќесколько  сумеречных
теток,  угреватый  дЯдька и парочка таких  же,  как Я, парубков - перед нами
держит на планерке речь симпатичный мужчина в форменном кителе.  Џомалкиваю,
слушаю.  †ду, когда объЯвЯт  отбой. ’о есть  отправЯт  спать  в какие-нибудь
специальные спальные комнаты.
     Ќо  объЯвлЯют наоборот. ЏоднимаемсЯ по  эскалатору  наверх, мне вручают
отбойный молоток  и этим молотком Я всю слЯкотную ночь долблю  асфальт перед
ѓостиным,  в  душе  оправдываЯ  человека  в  форменном  кителе  -  что ж, мы
понимаем, все должно быть честно, бывают ведь  авралы. Ћни бывают, убеждаюсь
и на следующий день, бродЯ в катакомбах под эскалатором с холодным шлангом в
руках, из которого  вылетает тЯжелаЯ  брызгливаЯ струЯ воды, и  водой этой Я
вымываю из катакомб дневную грЯзь. „а,  аврал на аврале, - думаетсЯ мне  все
шесть месЯцев ночей, в которых не  сплю, в которых  Я мотаюсь по тоннелЯм  с
молотком и колочу неведомые дырки в тюбингах  длЯ  неведомой банкетки, катаю
бочки, тружусь, одним словом, во  славу  настоЯщего призваниЯ, сочинЯЯ вслух
среди  подземного  эха: ѓрЯзь - осеннЯЯ пора-а, что ни  делаешь все зрЯ-а. €
мешает мне увлечьсЯ бесконечность - бесконечна-а! - а эхо только бу-бу-бу  в
ответ.
     ‚о славу настоЯщего  призваниЯ ‘анкт-Џетербург отчаЯнно гастролирует по
бесконечным    подмосткам,   шаг   за    шагом   приближаЯсь    к   звучанию
полупрофессиональному и отдалЯЯсь от непрофессионального в  том смысле,  что
микрофонно-усилительной дребедени накупаем мы  все  больше, а  с  мастеровой
ловкостью  ‚ити  Љовалева  организуем  ее   хаос  в  стоЯщий  рок-н-ролльный
реквизит. Ќо это - бесконечное восхождение по склону без вершины.
     Ћднажды в полдень той же слЯкотной осенью на проспект Њеталлистов почти
врываетсЯ соученик по истфаку.
     - ‡апри дверь, - говорит, и Я замечаю, как он возбужден.
     - „а что запирать? ‡аперто.
     -  Ќет,  проверь, заперты  ли двери!  - Ћн  достает  из  сумки сверток,
разворачивает. ‚здрагиваю и иду проверЯть, хорошо ли заперты двери.
     ‚озвращаюсь и спрашиваю с дрожью в голосе:
     - —то это? - ѓлупый вопрос, поскольку понЯтно, что это.
     - ѓлупый вопрос. € так понЯтно, что это. ’ы понимаешь, на что Я пошел?
     - Ќет, - отвечаю Я. - Ќа что ты пошел? ’олько не ври.
     Ћн не  врет,  а  так  вот разом в лоб.  €  еще он говорит,  что  всегда
стремилсЯ  как-то  быть в искусстве, но покамест он может только так быть  в
искусстве,  то  есть  он дарит  это мне,  нашему Џетербургу, потому  что наш
Џетербург - это и его Џетербург, а ‘анкт-Џетербург - это в кайф".
     - џ не понЯл. џ могу это просто так взЯть?
     - „а. џ пошел на воровство.
     - Ќет... „а... ’о есть нет!.. ’о есть, конечно, да.
     Њой  сокурсник  срезал  на  телевидении,  где  подрабатывал  грузчиком,
микрофон.  ’акие  Я  видел  только  в  программе ‚ремЯ.  Њикрофон  сработали
западно-немецкие умельцы Ђвстрии и ”ђѓ, и ему цены нет.  –ена-то  есть  - по
“головному кодексу. Ќо ведь есть же и призвание. ‘ такими друзьЯми, думаетсЯ
мне,  ‘анкт-Џетербург доберетсЯ и  до профессионального звучаниЯ. „оберетсЯ,
даже если у этого склона и нет вершины.
     € вот мы карабкаемсЯ по ней в свЯзке и без страховки, и в свЯзке  нашей
поЯвлЯетсЯ свежеиспеченный выпускник средней школы Ќикитка ‡айцев. Ќе помню,
кто  привел безусого,  соломенно-кудрЯвого,  пухлогубого Ќикитку,  но он так
лихо въехал со своей скрипкой-альтом  в наши с Ќиколаем композиции, что даже
Я, теперь уже строгий консерватор стилЯ и имиджа, не смог отказать. € теперь
нас пЯтеро в свЯзке  над  пропастью  и  кайф  наш  еще  круче - так  говорЯт
болельщики.
     Ђ   авантюристы   все   устраивали    авантюры   во   славу   призваниЯ
‘анкт-Џетербурга и своих бездонных карманов.
     Ћчень  взрослый  и малословный тенорок  по фамилии  Љарпович  вписывает
‘анкт-Џетербург отконцертировать несколько слЯкотных вечеров в Ћраниенбауме,
в   спортивном    манеже,    который    на    несколько    вечеров    станет
танцевально-концертной территорией. Ќас даже законно оформлЯют на незаконные
ставки,  и в манеже мы законно-незаконно  отыгрываем сколько положено и  как
просЯт. Ђ просЯт не очень-то того. Ќо без ‹емеговых имидж ‘анкт-Џетербурга и
так уж не очень-то того. ќто как в трикотаже, когда 50 процентов  шерсти, но
и 50 процентов синтетики.
     Ќа  мне новаЯ рубаха консервативного покроЯ и  брюки в серую полоску. џ
как бы устал от  успеха,  но иногда еще могу раз-другой  дрыгануть ножкой, а
Ќикитка -  наоборот, молодой бычок,  козлик,  волчонок. Ќе  знаю. Ќо  удачно
смотритсЯ.  Ќиколай за  барабанами строг,  зол  и алогичен. Њастеровой  ‚итЯ
Љовалев словно в полудреме маЯчит возле ЌиколаЯ за моей спиной, Ќикита же за
роЯлем, более склонный к  демократизму и открытому веселью. ‚се продумано  и
все в кайф.
     ‚ Ћраниенбауме кайфовальщики довольны, а рок-н-ролльщики смакуют каждое
соло Ќикитки, звукоизвлечение у  него действительно  изумительное, и смакуют
мои  броски из  баса в свистЯщий фальцет. € правильно делают, потому что все
продумано. € все в кайф.
     „аже бессвЯзное сочинение  Ѓангладеш  долгим  ухарским драйвом покорЯет
манеж Ћраниенбаума: Љто имеет  медный  щит, тот имеет медный лоб, кто  имеет
медный лоб,  тот играет в "‘портлото"! -  и тут вонзаетсЯ скрипичный риф,  а
после него: - Ѓангладеш! Њы за Ѓангладеш!
     Џокорив  манеж  положенное   количество  раз,  приезжаем  в  кассу   за
заработной  платой  и  убеждаемсЯ  зрительно,  что  законно   оформлено   на
незаконные ставки кроме нас еще человек десЯть.
     Љозырной туз у манежных деЯтелей Љарповича опЯть же на руках. ‡аЯвление
или     чье-то    постановление,     короче,    бумага,     гласЯщаЯ,    что
вокально-инструментальный  ансамбль  ‘анкт-Џетербург,  не   имеющий  никаких
каких-то  там  прав,  устроил  в  манеже  Ћраниенбаума  трехдневный   шабаш,
выразившийсЯ  в безнравственном хождении на головах, на ушах и еще, кажетсЯ,
на зубах по сцене с призывами сорвать общегосударственное дело ‘портлото...
     ЏротореннаЯ  криваЯ  возвращает  нас  в “ниверситет, где на  химическом
факультете  невероЯтными организационными ухищрениЯми Ќикита ‹ызлов получает
ангажемент.   ‘лово  иностранное   звучит  затейливее.  ‡атеЯ,  однако,  без
выкрутасов   под   банальным   лозунгом  вечера  отдыха  тамошних   химиков.
Љайфовальщики  это  уже   проходили  и  знают   наизусть.  Ћни  с  радостной
кровожадностью  наполеоновской  гвардии  прорывают хилые кордоны  химических
дружинников, оккупируют огромный узкий и пыльный зал клуба на ‚асильевском.
     ‚ечер -  да. Ќо отдых под вопросом. Џредложившие все это под затейливым
словом ангажемент долго  не  решаютсЯ  объЯвить  начало  отдыха, но  все  же
решаютсЯ, испуганные перспективой вместо отдыха стать свидетелЯми  демонтажа
их любимого  клуба, и отдыхаем мы, ‘анкт-Џетербург,  обиженный Љарповичем, и
наполеоновскаЯ  гвардиЯ,  обиженнаЯ хилостью  сопротивлениЯ, по полной,  так
сказать, схеме, а схема эта такова, что вспоминают ее иногда и по сей день.
     „олой респект и да здравствует весь спектр отработанного дрыгоножества,
драйва,   дурацкого  Ѓангладеша,   догепатитного  сатанинства,   додуманного
импровизацией духарного дизайна душ! (Љак говорить о музыке без аллитерации,
когда лишь глухой согласной на все можно передать хоть что-то?)
     ќто  пришло  вдруг,  этакаЯ находка! Џустой  бутылкой  стал  играть  на
€олане, как  на гавайской гитаре. Џосле  бутылку бац!  - вдребезги.  ‘трасти
зала  -  также  вдребезги  на  режущие  осколки  Якобы  объединениЯ  в  одну
пЯтисотенную глотку, поющую прощание с юностью.
     Ќас  Љарпович бьет  авантюрой и  доносами - бац! - Ќикитка  взлетает на
смычке, как черт (ведьма?) на метле.
     Ќас карикатурЯт в столбцах  газетные неосведомленыши  -  бац! - Ќиколай
ломает педаль и рвет, богу твоЯ мама, пластик тактового.
     Ќам пенЯют за то, что мы есть, но мы-то есть, потому что есть вы - бац!
- микрофонной стойкой с размаху по крышке роЯлЯ.
     Ќас боготворЯт кайфовальщики, потому что  им это в кайф, а этого - бац!
- Я не могу понЯть  теперь и,  как ни  пытаюсь, не  оживить в  себе простоты
пониманиЯ ’Ћ‰ слЯкотной осени накануне разрЯдки.
     Џосле  химфака  ‚алера  —еркасов  (о  котором  -  впереди)  увЯзалсЯ  в
попутчики. Џо пути долго и тупо доказывал:
     - Џонимаешь, это уже почти уровень, почти …вропа!
     - „а, Я понимаю - мы живем в …вропе. Ќо почему лишь почти?
     -  Џонимаешь,  еще  чуть-чуть  -  и  вы  прорветесь.  ‚от   именно!  ‚ы
прорветесь, а вместе с вами и все мы.
     - „а, Я понимаю - мы прорвемсЯ.
     Ќо не понимаю, почему  мы прорвемсЯ, если Я стану музицировать порожней
зеленой посудой и колотить железом  о роЯль не в припадке обиды, а  заведомо
стану  музицировать  бутылкой,  и  впервые,  кажетсЯ,  Я  подумал,   что  мы
действительно куда-то  прорываемсЯ,  а  прорыватьсЯ  куда-то -  это  гораздо
страшнее,  чем  просто так.  Ќо ничего,  подумал  Я, не  бывает просто  так,
подумал впервые и, похоже, впервые затосковал о тех,  таких уже давних днЯх,
когда  восторженным юношей утомлЯл  себЯ  в  спортзале,  наивно  представлЯЯ
простоту и непреложность олимпийской стези...
     Њы долго отходили после вечера отдыха, а потом прикинули  кой-что кое к
чему и купили чехословацкий голосовой  усилитель Њьюзикл-130 за шестьсот или
семьсот рублей,  собрали голосовую акустику из восьми качественных динамиков
4-Ђ-32, добрали  инструментального  усилениЯ до  уровнЯ  голосов,  обнаружив
неожиданно, что полупрофессиональнаЯ аппаратура у нас уже есть.
     ‘тена не имела вершины, но вот она -  долгожданнаЯ плоскость, где можно
переночевать,  разбив  палатку  и  запалив  костерок,  погужеватьсЯ до поры,
передохнуть  и поглЯдеть друг на  друга, поглЯдеть в глаза  и  подумать, что
дальше.
     Ќикитка рвалсЯ в абитуриенты. Ќикита стал заниматьсЯ с ним, готовить  к
экзаменам по  точным наукам. “  ЌиколаЯ росла  дочь,  и предстоЯло ему  тоже
как-то устраиватьсЯ, а не врать всем, будто работаешь ночами неизвестно где.
“ ‚ити Љовалева тоже росла дочь, а жена справедливо ждала спокойствиЯ.
     €   менЯ   припекала  жизнь:   начиналась   педпрактика,   заканчивалсЯ
академический отпуск,  времЯ диеты, прописанной врачами. џ снова поЯвилсЯ на
стадионе - мне только ухмылЯлись  в лицо. Ћдин слабак в  прыжках,  почему-то
завистник,  вечно  врал, будто опЯть видел менЯ  пьЯным, хотЯ  Я чтил диету,
помнЯ о пережитой водЯнке и болЯх, и врал про  ‘анкт-Џетербург, будто  опЯть
мы после  выступлениЯ подрались  (!)  со зрителЯми. џ  продолжал работать  в
метро,  и  сутки мои складывались  занЯтно:  с нолЯ-нолЯ  минут  до утренних
курантов  подземка, с одиннадцати часов  педпрактика в школе, днем  стадион,
затем репетициЯ, какаЯ-никакаЯ была ведь и личнаЯ жизнь, случались концерты,
а к полночным курантам опЯть ждала подземка. ѓде-то в промежутках спал. —его
только не выдержишь, когда тебе чуть за двадцать. „о поры и выдерживал, пока
не стал  засыпать на  работе  стоЯ.  ‚есной  семьдесЯт третьего  Я  из метро
уволилсЯ.
     Ќа  курсе  педпрактику  мою  признали  лучшей. Џростым,  как  маргарин,
способом добилсЯ почтительности у  класса, прокрутив им во времЯ внеклассной
работы подборку музыки Ѓитлз и проведЯ письменный опрос о понравившемсЯ...
     ЋпЯть  была  весна,  весна  семьдесЯт  третьего.  Ќа  проспекте Ќауки в
кургузом  клубике подростков  мы репетировали, упиваЯсь полупрофессиональным
звучанием, композицию 22 июнЯ, в подкладке мелодии которой пытались рефреном
уложить  кусок  из  известной симфонии  ˜остаковича.  †ена ЌиколаЯ  принесла
текст,  и приЯтно сложилсЯ  двенадцатитактовый  традиционный блюз  …сли  вас
спросЯт. Ќо  трудно о  музыке говорить, трудно рассказать, как репетировали,
ведь  заранее  никто  партий  не расписывал, они  рождались  в процессе, так
сказать. ќто,  думаю, было  самое радостное  -  присутствовать при  рождении
номера,  мелодию  и текст которого сочинил сам.  €  даже репетиции случались
искренней концертов.  Ќа  концертах-то  было все  Ясно заранее. ’ам  делалсЯ
заведомый кайф и заведомо было Ясно,  что придетсЯ  выкладыватьсЯ и выходить
со сцены в мыле, но достигнутый  успех  уже не так интересен в повторах, как
путь к нему...
     “тро  случилось сумрачное,  и Я долго  просыпалсЯ, проснулсЯ,  поставил
’аркус - сенсационный альбом ќмерсона, ‹эйка и Џалмера, фантастического трио
пианиста  ќмерсона,  записавшего  позднее в  рок-манере Љартинки  с выставки
Њусоргского; очень корректную и сильную пластинку...
     „олго  трЯссЯ   в  холодном  трамвае,  опаздывал  на  репетицию.  ‚озле
торгового  центра, в его пристройке располагалсЯ подростковый клубик, стоЯли
Ќикита, Ќиколай и ‚итЯ, увидел их издалека и почуЯл неладное - о чем-то они,
похоже, спорили, а Ќиколай отворачивалсЯ, делал шаг в сторону, возвращалсЯ.
     Ќикита увидел менЯ и побежал навстречу.
     -  Ђга, вот  и  мы!  Џривет.  -  Ћн  возбужден,  без  шапки,  а  куртка
расстегнута. ‚се у  тебЯ в порЯдке?  ‚се? -  спрашивает он, а  Я вздрагиваю.
—то-то не  так? ѓде?  —то?  —то  там еще? Ќервы Я уже поиздергал бесконечным
восхождением по отвесной стене за последнее трехлетие.
     - —то там еще? - спрашиваю Ќикиту, и мы подходим к Ќиколаю а ‚иктору,
     - ‘казал ему? - спрашивает ‚итЯ у Ќикиты.
     - ‘ам скажи! - нервно вскрикивает Ќикита.
     - Ћн умрет, - говорит ‚итЯ.
     - Ќа фиг, на фиг, на фиг все! - говорит Ќиколай.
     - —то за черт! ѓоворите же!
     Ќикита и ‚итЯ переглЯдываютсЯ, Ќиколай вздыхает и проговаривает:
     - Ќичего,  не умрешь.  ‘горело все. Ќочью пожар  был.  ‚се  и  сгорело.
’ушили пожарники. ‘горело сто клюшек, двести шайб и шлемы еще.
     - Љакие клюшки? —то сгорело? ѓоворите, сволочи!
     - ‚се сгорело. ‚сЯ аппаратура.
     Њы стоЯли  возле урны. €з  урны торчал бумажный  мусор, на урне  белели
засохшие плевки, Я сел на урну и улыбнулсЯ.
     - ‚се врете. “бью.
     - Ќе врем, - сказал ‚итЯ. - Ќечего опаздывать. ‘ходи и посмотри.
     џ сходил. „а, клюшки сгорели. †алко. ’акие новенькие были клюшки, шайбы
и  шлемы  длЯ  клубных  подростков.   Љак  теперь  клуб  охватит  подростков
спортивным воспитанием?  Ќичего, жизнь воспитает.  ‚оспитывает же она менЯ и
моих мужиков.
     џ стою  в дверЯх и смотрю. ‚рут, сволочи,  не все сгорело. ЋбуглившиесЯ
остовы  колонок,  словно печные  трубы военных  пепелищ,  стоЯт-таки, и  еще
железа целаЯ груда. ‚рут, сволочи!
     ‘волочи шаркают по лестнице и останавливаютсЯ возле молча. џ плачу и не
смотрю на  них. џ смеюсь и  не  смотрю на них  и выговариваюсь  матом.  ‚итЯ
ковырЯетсЯ в почерневшем металле, пачкаетсЯ сажей, молчит, вздыхает.
     - —емодан-то, мужики, дернули. ‘ микрофонами Њьюзикл дернули и подожгли
остальное.
     -  „а!  —емодана  нет?   -  Ќикита   роетсЯ  в  останках  реквизита   и
подтверждает: - —емодана нет с усилителем.
     - Ќа фиг все, - говорит Ќиколай и шаркает по лестнице вниз.
     Ђ  затем мы  едем в  милицию  и там  предлагаем свою  версию серьезному
капитану.  Ћн  слушает,  морщитсЯ,  набирает  несколько цифр  на  телефоне и
говорит  в  трубку непонЯтные  слова,  а после смотрит на  нас  с укоризной,
смЯгчаетсЯ и соглашаетсЯ:
     - ‹ады, пишите заЯвление. ‚се. Џишите.
     Њы пишем, а капитан опЯть звонит, спрашивает, слушает и нам говорит:
     - Џожарники утверждают,  что  загорелось от  искры. ’ам рЯдом дорожники
асфальт жгли и ветерок мог искру занести через фрамугу.
     Ћн и сам не верит, но он серьезный человек, у него —Џ.
     - ’ут, понимаешь, убийство, а вы... - говорит он, мрачнеЯ, смЯгчаетсЯ и
повторЯет: - ‹ады, пишите. Џоищем.
     Ћн поискал и не нашел.
     ‚ клуб  нас взЯл один  из бывших баскетболистов. Ѓывал  на концертах  и
предложил место длЯ репетиций. ‘вой вроде парень,  нервный только, но  вроде
свой. ѓоворЯт,  он поигрывал в картишки. €, говорЯт, проигралсЯ. ’еперь-то Я
уверен,  что он  и  дернул  чемодан  с  микрофонами, чтобы  рассчитатьсЯ  за
проигрыш, а остальное поджег, заметаЯ следы. € замел. Ќа  тысЯчу с хвостиком
дернул, а на две сжег. ‘вой парень.  …го вызывал  капитан. ЉажетсЯ, вызывал.
ЉажетсЯ, поговорили. Ќо  и только. “ капитана было убийство. Ќас этот хренов
картежник тоже подстрелил, но...
     „лЯ ‚ити  Љовалева (понЯтно, классный парень, мастеровой из телеателье,
улучшил классовый  состав и сотнЯ прочих достоинств, и на басе, когда его не
третировал Ќиколай, выделывал  выдающиесЯ коленца)  настал звездный час.  Ћн
достал  диффузоры  длЯ тридцать  вторых  динамиков  и длЯ басовых и  заменил
сгоревшие, заказал деревЯнные части длЯ барабанов  -  их в аварийном порЯдке
исполнили неизвестные  мне умельцы - перелатал усилители, оживив их.  “  нас
опЯть был полный комплект некачественной аппаратуры  приличной громкости,  и
при   желании   можно   было   начать   восхождение  к   необжитым  вершинам
полупрофессионального звучаниЯ...
     ‘ ворами  мне  доводилось  встречатьсЯ  в  жизни  достаточно  часто. Ќа
‘тадионе не раз воровали тренировочные костюмы, однажды прохожие  алкоголики
стащили целую  сумку  престижного  легкоатлетического  добра:  два фирменных
костюма, кроссовки из лосиной  кожи, шиповки  адидас, майку сборной ”ранции.
Џосле школы, когда  делались  первые музшажочки  и поЯвилось первое  желание
приобрести  что-нибудь  электрическое,  один  из  дворовых  умельцев  взЯлсЯ
продать мою вполне приличную коллекцию марок и забыл все десЯть  клЯссеров с
марками  в  такси.  ‘оученик  по  “ниверситету,  умный  и  противный  циник,
поражавший  мое  юное  воображение  второкурсника  регулЯрной  нетрезвостью,
однажды  взЯл мой портфель с  зачеткой,  конспектами  и,  главное,  с  двумЯ
пластинками  английской рок-группы  ’рэффик, под каким-то предлогом вышел на
минутку  и...  встретилсЯ  случайно  лет  через пЯть,  испуганный,  забитый,
оправдываЯсь тем,  что, вот, только  с  зоны и не  бей, мол. џ не бил,  было
жалко. ‚ поселке  ћкки после  концерта у  нас, нищих рокеров, украли поганый
усилитель и тактовый барабан. “поминавшийсЯ Њаркович тоже ограбил нас. ‡ашел
Я через десЯть лет в пивбар  †игули и увидел его за стойкой жирным, солидным
хозЯином  жизни, то есть пивного  крана. Ћн был  рад  увидетьсЯ,  поболтать,
вспомнить  славные  денечки и даже не взЯл денег за две  кружки  пива. Ѓыл у
менЯ друг. Љрасивый, талантливый, остроумный. Џобедил в девЯтнадцать  лет на
крупных международных соревнованиЯх. Ћ  нем писали. Ћн любил ќлвиса Џресли и
ђоллинг стоунз и частично сформировал мой музыкальный вкус. „лЯ нас  с ‹ехой
Њатусовым  он долго  ЋставалсЯ  чем-то вроде  маЯка, поскольку  все  у  него
получалось.  €  еще  он очень  нравилсЯ женщинам. € еще он очень  рано начал
попивать, а  затем  и  просто пить, оставаЯсь, однако,  до  поры  красивым и
талантливым.  Ђ  Я собирал  пластинки. “ менЯ уже  собралось десЯтка полтора
рок-пластинок в оригиналах и десЯтка три хорошей классики. ‚се это пропадает
из моей комнаты на проспекте Њеталлистов весной семьдесЯт первого непонЯтным
образом  плюс  сто пЯтьдесЯт  рублей  казны  Џетербурга. „овольно  скоро  по
множеству косвенных,  множеству словечек, жестов,  встреч, звонков, чьему-то
пробалтыванию, скоро становитсЯ Ясно - обокрал-то талантливый друг. ‡апасные
ключи  от  квартиры висели всегда у двери - бери  кто  хочет. Ћн, видать,  и
взЯл.  ‚стречаемсЯ иногда и  об  этом  не  говорим,  а об остальном  говорим
по-приЯтельски. Ђ теперь вот картежник...
     ‹озунг: ѓрабьте друзей - это безопасно!
     Ћ ворах можно говорить бесконечно и даже интересно о них говорить, даже
со странным уважением мы обсуждаем, бывает, их ловкость...
     Ќо  ведь  ‚итЯ-то  Љовалев  возродил  аппаратуру! € ничего  другого  не
оставалось, как продолжить восхождение. €  если стена бесконечна, то вовсе и
не  имеет значениЯ,  в  какой точке ее  ты  находишьсЯ, отброшенный  лавиной
обстоЯтельств. ‚ажно движение, как факт, как содержание молодости.
     Њы  не ставили осознанных целей и не ждали от нашей музыки ничего, чего
б можно было исчислить абзацами славы или деньгами. ‚ начале семидесЯтых рок
стал длЯ моего поколениЯ и круга чем-то  вроде кузни, где тебЯ испытывают на
прочность  и где  из  тебЯ не  важно  что  выковывают,  но или закалЯют  или
перекаливают.
     џ начинал чувствовать, что перекаливаюсь.
     ЋтчаЯнным весенним  броском  по бесконечной стене мы наконцертировались
почти до истерии, от которой Я спасалсЯ на стадионе, ворочаЯ тЯжести,  бегаЯ
и прыгаЯ,  в  надежде воссоздать в себе спортивный  талант,  набросившись на
спорт, как англичанин на ростбиф, а Ќикита ‹ызлов корпел над дипломом.
     ЌесостоЯвшийсЯ  абитуриент   Ќикитка,   закосивший  армию   Ќиколай   и
страдавший от Язвы желудка  ‚итЯ Љовалев  спасались по-другому.  ќто  другое
сплотило их  надолго,  это другое  сожгло мосты  и  лишило запасного выхода,
который был у нас с Ќикитой.
     ‘ этим другим подъезжал все времЯ ‚алера —еркасов и однажды он подъехал
с  банкой  химического реактива,  которым  дышал и  которым предлагал дышать
‚ите,  Ќиколаю и Ќиките.  ќто  другое мне всегда не  нравилось, не нравилось
инстинктивно, и Я, пользуЯсь правом Џервого консула, обычно гнал с репетиций
юных пыхальщиков - приЯтелей Ќикитин.
     ‚о времЯ  концертированиЯ  на  престижной и  традиционной длЯ тогдашней
рок-музыки  площадке  ‚оенмеха  Ќикитка в  Ѓангладеш  загнул  соло минут  на
пЯтнадцать и это был его кайф, и кайф ЌиколаЯ, ‚ити.
     џ  подошел и вывернул  ручку громкости до нулЯ,  но  Ќикитка еще  долго
водил смычком по обесточенному альту, не понимаЯ, а когда понЯл, вывернул за
моей спиной  ручку от нулЯ до предела  и вонзилсЯ  соло в  куплет.  Џришлось
пресечь кайф бывшего школьника коротко и жестко - Я просто выдернул разъем и
выдернул так, что оборвалсЯ припой.
     Ќо еще жило в концертах привычно-лиричное:  ‹юбить тебЯ, в глаза целуЯ,
позволь, - пел Ќиколай, и зал привычно был готов позволить все, все из того,
чего ждал.  -  Џозволь,  как солнцу позволЯешь  волос твоих коснутьсЯ,  -  и
позволЯл он мне  строить терцию  Ќиколаю. - ’ы надо мной смеешьсЯ. Џозволь с
тобой смеЯтьсЯ!  - а после такой терции Я  еще верил, что могу заткнуть  рот
любому  соло  и лишь  окрика  или жеста достаточно длЯ того, чтобы  движение
‘анкт-Џетербурга продолжалось без конца, движение, как  факт, как содержание
молодости. Ќо движение по бесконечной стене равно неподвижности.
     ‚есенним   истерическим   концертированием  мы  лишь  оплатили   долги,
образовавшиесЯ после восстановлениЯ некачественной аппаратуры.
     џ же так старательно искал  спасениЯ на стадионе, что на менЯ перестали
смотреть тамошние,  как на  пропащего,  а мой тренер, великий человек, опЯть
рискнул  и предложил в середине апрелЯ поехать под ‘ухуми на сбор, предложил
таким  образом  готовитьсЯ к  летнему  сезону.  Ћн предложил, Я согласилсЯ и
уехал,  и все лето без особого успеха пыталсЯ доказать всем, что  спортивный
талант еще не пропал.
     ‹етом  мы  несколько  раз  встречались  на  репетициЯх.  Ќесколько  раз
‘анкт-Џетербург кокетливо  выступал без  Џервого  консула на  незначительных
концертах.  ’ам Ќиколай играл  на гитаре, пел  свои песни, а Ќикита подменЯл
его на барабанах.
     ‚  сентЯбре ‘анкт-Џетербург взЯлсЯ за новую программу. ‘оскучившийсЯ по
музыке, Я страстно репетировал целый месЯц, а в сентЯбре улетел в ”ергану на
осенний  оздоровительный  сбор, где  были беззаботные  дни,  дешевые райские
фрукты  с базара и легкие тренировки. џ давно не  был так спокоен,  впервые,
кажетсЯ, осознав, как  должно выглЯдеть счастье, и  жалеЯ после, что октЯбрь
пролетел так быстро.
     ‚ернувшись в ‹енинград, Я  застал Џетербург  в клубе ‚одонапорной башни
за репетицией новых сочинений ЌиколаЯ.
     - џ давно не знал тебЯ такой! - отличным, жарким ритм-блюзом  встретили
менЯ.
     џ был согласен с ритм-блюзом, но испортил  в итоге  репетицию  праздной
моралью  и  требованием  немедленно  разучить  две   мои   новые  песни,  не
разработанные  толком,  путал слова и аккорды, бодро покрикивал на ЌиколаЯ и
‚итю,  а  Ќикитке шутливо  предложил вообще  заткнутьсЯ и  встать  в  угол в
качестве  профилактического  наказаниЯ.   џ  не   понимал,  что   загорелый,
откормленный,  натренированный, имевший запасные выходы в  спорте и  дипломе
истфака, что одним  только видом  своим  вбиваю клин  в трещину, разделившую
Џетербург.  џ был  достаточно  молод  и  соответственно  глуп,  чувства  мои
оказались хотЯ и Яростны, но поверхностны. €наче б догадалсЯ  прекратить эти
окрики, сытое ерничество, догадалсЯ б увидеть в  своих товарищах талантливых
артистов, загнавших  себЯ  на  сомнительную тропу, то есть, нет,  оставшихсЯ
вдруг  на бесконечной стене  без человека,  взЯвшегосЯ, пообещавшего  тащить
вверх, вдруг, если и не вышедшему пока из свЯзки, то Явно ослабившего ее...
     ‚есной Ќиколай попросил выделить денег на покупку недостающих барабанов
-  малого и бонгов. Њы решили выделить из общей кассы и  в несколько заходов
передали  ему двести рублей. Ќаступил  ноЯбрь, а  барабанов  нет. •ронически
обворовываемый, Я организовал расследование, благо его объект был всегда под
рукой и не  мог скрытьсЯ, и довольно просто выЯснил, что никаких барабанов и
не  будет.  •ронически  обворовываемый и  видЯщий  воров теперь  часто  и  в
друзьЯх, припомнив Ќиколаю  трудовой семестр в метрополитене, Я  организовал
какую-то  китайскую  кампанию  по  шельмованию  товарища  и  изрЯдно  в  ней
преуспел.  ‘транно  улетучилсЯ  с  годами  дар внушениЯ,  видимо, теперь  не
хватает длЯ этого однозначности мышлениЯ и узости представлений о должном. Ђ
тогда Я мог  говорить часами о  том, на чем  зацикливалсЯ, Я и говорил  весь
ноЯбрь о несостоЯвшихсЯ  барабанах, и неожиданно ‚итЯ Љовалев, после часовой
обработки, предложил:
     - „авай его прогоним  - не могу больше. ‚едь ты прав. Њы выкладываемсЯ,
ишачим, а он...
     ˜ел дождь.  Њы  стоим  возле ”инлЯндского на кольце сто седьмого,  и  Я
поражаюсь выводам, сделанным ‚итей. џ вовсе не предполагал гнать ЌиколаЯ. Ћн
ЯвлЯлсЯ автором доброй трети петербургской продукции и вообще нравилсЯ мне.
     - Љак выгоним?
     -  Ђ так! -  ‚итЯ  раскалЯлсЯ на  глазах  и уже повторЯл произнесенное,
убеждаЯ и  менЯ, и себЯ: -  ‚ыгоним  к чертЯм. “  менЯ  есть барабанщик. ’ак
невозможно жить,  когда вот  так... вот деньги... Ћн же с тараканами и с ним
никогда ничего  не поймешь. € он  еще, понимаешь, он вечно поносит менЯ, а Я
ведь, считают, первый в городе басист. ‚ыгоним и выгоним...
     Ќа следующий день Я подловил Ќикиту на химфаке и сказал:
     - Ќадо  гнать ЌиколаЯ,  потому что так нельзЯ жить, когда кто-то, когда
нам так плохо, может за счет  нас. Њы  ведь дали ему на бонги и малый, но не
пройдет, хватит, нас сволочи уже кидали сто раз и чтобы еще и свой!
     Ќикита посмеивалсЯ, посмеивалсЯ, нахмурилсЯ.
     - Људа?  ‡ачем? ЌиколаЯ гнать? ‹емега позвать?  Ѓрать деньги, когда нам
плохо... ќто  плохо...  Ќо  все-таки...  Њожет, не  гнать? Њожет, дать срок?
ЊесЯц. „адим месЯц?
     Ќеожиданно  повалили финансово заманчивые  предложениЯ. Ћдно за другим.
Џосле  лета  студенты  еще не  растратили в  студенческих  пирушках  силы  и
стройотрЯдовские деньги. ‚уз за вузом  проводили вечера отдыха, и наши  дела
стали заметно поправлЯтьсЯ. Њне б прекратить китайское шельмование товарища,
но уже несло менЯ с горки и - эх! все побоку! лететь бы и  лететь! Љазалось,
что   подобным  жертвоприношением  все  исправитсЯ,  казалось,  что  выгнать
человека можно понарошку, не сломав отношений, а слава  и будущее Џетербурга
уцелеют.
     џ говорил: ѓнать, гнать надо. ‚итЯ говорил: ’ак невозможно жить,  когда
вот так вот деньги. Ќикита говорил: •а, можно и гнать... Ђ может, срок дать?
- ЏЯть лет, - отвечал сам же. - Ѓез права переписки. Ќикитка же права голоса
не имел, а Ќиколай ходил затравленный, но барабанов не нес.
     ’еперь мне неприЯтно думать, что Я был так жесток и глуп...
     Ђ студенты проводили вечера отдыха.
     Ќекое содружество студентов  проводило вечер в банкетном зале гостиницы
‹енинград  и желало нашего содействиЯ.  Њы  согласились содействовать за сто
рублей  гонорара  и  привезли  некачественную  аппаратуру  в  небольшой  зал
гостиницы, где и  установили ее заранее напротив длинного  банкетного стола.
‘анкт-Џетербург, собственно, не играл в ресторанах, поскольку это  считалось
дурным тоном и поскольку программа  у нас была сугубо концертнаЯ.  ‘туденты,
видимо, удачно  потрудились  летом и желали не просто  слушать концерт, но и
закусывать при сем.
     Ћтстроив  аппаратуру днем,  Явились, как договаривались,  с  командиром
недавнего стройотрЯда к половине девЯтого, чтобы начать концерт в девЯть.
     ‘туденты оказались в  основном мужеского пола,  сидели они  за  длинным
столом  угрюмо,  набычившись, снЯв  пиджаки,  распустив  галстуки и  закатав
рукава.
     Ќачинаем концерт  и  чувствуем - что-то не так. Ќикаких тебе восторгов,
аплодисментов, на нас просто не  смотрЯт. Ћбидно, ну так что - играем себе и
играем.
     „верь  в банкетный  зал  приоткрываетсЯ, и в нее, Я вижу, просовываетсЯ
белаЯ угро-финскаЯ голова. ‡а головой поЯвлЯетсЯ тело, и по одежде Я понимаю
-  это действительно угро-финн, а точнее  просто  финн  из  соседней  ‘уоми.
‘лушает,  вежливо хлопает после финального аккорда. ‘коро  уже  их несколько
возле дверей. ‘лушают  и хлопают этак вежливо, одобрительно. ‘коро они  уже,
человек с двенадцать, сидЯт за индифферентным столом возле студентов. Љто-то
из отдыхающих  студентов взмахом руки пригласил их за стол. ‘идЯт, выпивают,
закусывают, аплодируют.
     Ђ  студенты  все также  -  угрюмо  и  набычившись.  Ќе реагируют ни  на
‘анкт-Џетербург, ни  на странных гостей. ’ут мы и понимаем, что студенты так
успели отдохнуть до девЯти, то есть до начала концерта, что сил и сознаниЯ у
них осталось лишь на угрюмость и на набыченность.
     ‹ишь бывший командир пытаетсЯ прогнать блондинов, тЯнет  то одного,  то
другого за  локти; блондины согласно кивают и стараютсЯ напоследок  ухватить
что-нибудь на вилку. Љомандир жалуетсЯ:
     -  ‘только  заработали  -  жуть! Ќа  той  неделе гулЯли  в  Њоскве.  Ќа
позапрошлой в Ќеве. „енег еще навалом, а сил более нет. —то делать, а?
     Ћн не знает что делать, а мы, похоже, знаем. Ќадо гнать ЌиколаЯ. Ќа эту
тему переговорено с избытком, уже и не говорим. —то говорить? ѓнать надо. Ќо
не  гоним.  Ќа одной  из репетиций в  ‚одонапорной  башне  Я  вдруг  начинаю
поносить  несправедливо ‚иктора, а Ќикитку затыкаю привычно. Ќа ЌиколаЯ и не
смотрю.  Џо-людски  толковать  могу  только с Ќикитой. Ђ дома  с  родителЯми
затЯжнаЯ окопнаЯ  война. Ћдин месЯц покоЯ  и счастьЯ все же не  перевешивает
четырех лет кайфа...
     ‚  конце  декабрЯ  у  нас  несколько  концертов  на  вечерах  отдыха  с
закусками,  а  в середине  декабрЯ мы  с  Ќикитой  занЯты  в “ниверситете. ‚
репетициЯх перерыв.
     „аже ‚итЯ не звонит и не заходит, хотЯ живет рЯдом, зато звонЯт круглые
сутки  малознакомые олухи и  от звонков  нет ни  покоЯ,  ни радости. џ прошу
брата-девЯтиклассника:
     - …сли позвонит кто, говори, что Я умер.
     Ћн  и  говорит.  ќффект  потрЯсающий  -  полгорода  волосатиков  гулЯет
поминки, оплакиваЯ безвременно угасший талант.
     ‡вонит  Ќикита:  ’ы  что,  умер?  -  „а,  Я  умер.  ‚о  сколько  завтра
собираемсЯ? - ‚ пЯть у ‚одонапорной. - Љто-нибудь звонил? - Ќикто не звонил.
’о  есть покоЯ не  дают по поводу  твоей смерти. Ќо ни  ‚итЯ, ни Ќиколай, ни
Ќикитка - эти не звонили. - Ђ они, сволочи, знают, что у нас игра? - Љак же!
‡нают. - ‡начит, в пЯть у башни. „о завтра.
     ‡автра в пЯть прихожу на улицу  ‚оинова, там клуб ‚одонапорной башни, и
встречаю Ќикиту.
     - ‘лышь, а наши уже уехали.
     - Ќе подождали, сволочи. € ладно -  таскать барахло не придетсЯ. ‡наешь
куда ехать?
     - џ ж и договаривалсЯ. ќто на Ћхте.
     …дем на  Ћхту и  находим  двухэтажную  стеклЯшку-кафе. Ќа  улице мороз.
Џродрогшие, спешим на второй этаж, мечтаЯ побыстрее согретьсЯ, и Я еще лелею
желание обругать сволочей за самовольный отъезд из ‚одонапорной башни.
     Љолонки и микрофонные  стойки расставлены, провода аккуратно прибраны -
‚итина работа. Ћн навинчивает микрофоны, а Ќиколай возитсЯ с барабанами.
     - ‡дорово, сволочи, - говорю Я.
     ЋглЯдываю  зал, замечаю  нескольких  незнакомых  волосатиков,  боЯзливо
посматривающих на менЯ.
     - ќто что, - говорю с напором, - опЯть двоечник притащил?
     -  Ќет,  -  ‚итЯ докручивает  на  стойку  микрофон,  подходит,  мнетсЯ,
посмеиваетсЯ, говорит: - ’ут дело такое... Ћтойдем-ка.
     -  Ќикита,  будь другом, достань €олану из  чехла! Џусть  отогреваетсЯ.
Ќикита кивает.
     Њы с ‚итей отходим к лестнице.
     - —его у тебЯ?
     - ’акое дело... - ‚итЯ мнетсЯ.
     - ѓовори же. Њне настраиватьсЯ надо. Љстати, штекер припаЯл?
     - ’акое дело... Ќ-да. Њы тут две недели думали.
     - “мные.
     - Џодожди. - ‚итЯ собираетсЯ с духом и начинает говорить не коротко, но
Ясно: - Њы решили отделитьсЯ. “ Ќикиты  учеба. “ тебЯ учеба и спорт. ќто все
хорошо. ‚ы побаловались,  побаловались  и привет.  Ђ  нам  как?  Џотом все с
начала? „а и вы с Ќиколаем не сошлись. Ќикто не виноват. “ вас свои дела. ‚ы
в рок-н-ролле люди случайные, а  мы  поставили жизнь. ‡а аппаратуру  частЯми
выплатим. ‘егоднЯ  играем  без  тебЯ и  Ќикиты. Њожете подождать  и получить
деньги. - ‚итЯ смЯгчаетсЯ и просит: - ЋстанемсЯ друзьЯми?
     џ чуть не задохнулсЯ:
     -- ќто ты видел? „рузьЯми! “-у, сволочи!
     џ иду к Ќиките и смеюсь над ним:
     - ’ы  случайный, понЯл?  - Ћн  не понЯл, - Ћни жизнь поставили!  “  них
жизнь  каждый  день  стоит,  а  у  нас  -  случаетсЯ!  џ из  них,  сволочей,
очаровников  сделал,  а они  -  случайные! - Ќикита  не понимает.  -  ’ы  не
понимаешь? Ќет? Ќас выгнали!  ЊенЯ эти  сопли  выгнали  из ‘анкт-Џетербурга,
который Я сделал...
     ‚итЯ подошел и положил руку на плечо.
     - “спокойсЯ, старина. Њы не сволочи. “ нас теперь другое название.
     - “бери руку, дружок. - џ сбрасываю его руку  и  отворачиваюсь. - “ вас
не может быть названиЯ. “ вас и имени-то нет.
     -  Ѓольшой  железный  колокол,  -  говорит ‚итЯ и  начинает  злитьсЯ. -
•ватит, не вонЯй тут.
     џ неожиданно успокаиваюсь:
     - ‹адно, перестаю вонЯть. —то играть станете? Њоих чур не играть.
     - Њы две недели репетировали.
     ЌабиваютсЯ  в стеклЯшку рок-н-ролльщики и кайфовальщики, а мы с Ќикитой
садимсЯ за крайний столик и тоже  кайфуем.  •орошо сидеть и кайфовать, когда
другие поставили жизнь. Ќичего поставили, думаю про себЯ с завистью. Ќиколай
играет  на гитаре, а на  барабанах колотит Љурдюков.  Њишка Љурдюков  -  был
такой барабанщик. Њайкл!  Љогда они  его успели подцепить,  сволочи! ‡дорово
спелись, сволочи,  хотЯ Ќиколай на  гитаре и  не пашет, но в сумме нормально
звучит, кайф!  Ђ  мы с Ќикитой кайфуем  за  сиротским  столиком семимильными
шагами, и через полтора часа кайф оборачиваетсЯ икотой и головной болью.
     - Ђ ничего. Ђ? Ќичего, это, они рубЯт, - икает Ќикита.
     - Ѓольшой железный колокол, понимаешь, - икаю в ответ. - “ них колокол,
блЯ, а у нас икота.
     - ’ы кайфуй, сиди. ™ас денег дадут.
     - Љайфую. ѓлавное, никакого тебе обходного листа.
     - Љайф!
     Њы получаем сотню пЯтерками, делим пополам и  выходим на мороз.  ‘угроб
на сугробе и сугробом погонЯет - зима. ‚ихлЯЯ, подкатывает автобус. џ достаю
пачку пЯтерок и выбрасываю  ее  на  ветер.  Џодхваченные  поземкой,  пЯтерки
вальсируют по сугробам.
     - „еньги на ветер, - говорю Я. - € ты выброси, Ќикита. ‚ыброси.
     -  Ќет,  -  отвечает  Ќикита.  - Ќа фиг надо!  Ќе  выброшу.  ’ы  пижон,
старичок. ќто работа.
     - ќто  кайф, - не соглашаюсь Я. - Ђ кайф не стоит ничего. Ќичего, кроме
жизни.
     - ‚от-вот. ‚от ее Я и приберегу на случай.
     Њы садимсЯ в автобус и, долго икаЯ, едем неизвестно куда...
     Ћднако  развод  затЯгиваетсЯ  на  неделю.  —ерез  ‚итю уславливаемсЯ  с
Љолоколом -  те концерты, о которых  договаривалсЯ  Я  или Ќикита,  работаем
Џетербургом.
     Џривычно  улыбаЯсь  кайфовальщикам и рок-н-ролльщикам и дрыгаЯ ножками,
срываем  несколько  лавровых  венков,  получаЯ по  сотне  от  предновогодних
студентов,  и  последний  раз выступаем на  сейшене с закусками в  гостинице
‘оветской,  где  на  последнем   этаже  арендовали  большой   банкетный  зал
организованные   кайфовальщики    из   недавних   стройотрЯдовцев.   ’о   ли
благосостоЯние  росло,  то ли  солнечнаЯ  активность виновата,  но  в  конце
семьдесЯт  третьего  почему-то Џетербург приглашали концертировать именно  в
кабаки.
     €граем, дрыгаем ножками, кощунственно поем о  том, чем жили вместе  и с
чем терзались на бесконечной стене.
     Ќас  с Ќикитой не  устраивает отставка по предложенной модели: вы, мол,
случайные,  а мы вам выплачиваем. Ќо в ‚одонапорной башне знают вахтеры ‚итю
и  ЌиколаЯ, и сейчас  грузовик с глухим кузовом ждет, чтобы отвезти обратно.
‚от именно - грузовичок. Џосле концерта получаем сотню за  поддельный кайф и
долго грузим электродерьмо в грузовичок.  џ подруливаю к ленивому водиле  и,
сунув десЯтку, прошу сперва подбросить на проспект Њеталлистов. ’уда ехать -
делать крюк, но водиле за десЯтку все равно.
     Ќовый год на носу, и это наш последний общий кайф. џ  сажусь в кабину к
водиле, а ‚итЯ, усмехаЯсь, говорит:
     - Ќапоследок с шиком, да?
     - ‘ шиком, старичок, с шиком.
     Њужики залезают в глухой кузов, и грузовичок фигачит по морозным улицам
на проспект Њеталлистов.
     ‡аезжает во двор, останавливаетсЯ. ‚ыпрыгиваю  из кабины  и  распахиваю
кузов.
     - ‚ылезайте, сволочи, приехали.
     - Ђга, - говорит ‚итЯ, вылезаЯ. - —ерт, а куда это приехали?
     - ’ы приехал, куда ты, гад, за милостыней ходил. Ќикита поЯснЯет:
     - ’акой попс, мужики. ‘перва подсчеты - потом расчеты.
     - Ђппарат оставим у менЯ, подобьем бабки, а после разберемсЯ, кому что.
Љолокол молчит. ‚итЯ сморкаетсЯ, Ќикитка  плюетсЯ, а Ќиколай просто молчит и
курит.
     - Ћбжилите? - спрашивает ‚итЯ.
     - †илить нечего, - отвечаю Я. - Џомогайте таскать.
     - Ќа хрен еще и таскать, - ругаетсЯ Ќиколай и уходит с Ќикиткой, а ‚итЯ
все-таки остаетсЯ помогать.
     ђазвод по-славЯнски с дележом сковородок, самоваров и мЯтых перин.
     €тог  нашего восхождениЯ обиден  и  насмешлив: Ќикита  -  минус пЯтьсот
рублей, Я - минус пЯтьсот тридцать рублей, Ќикитка - по нулЯм,  ‚итЯ - минус
двести рублей, Ќиколай - плюс двести сорок.
     Ќа  этом,  собственно,  историЯ славного детища  моего ‘анкт-Џетербурга
заканчиваетсЯ,  но  не  заканчиваетсЯ  жизнь,  и  эта  жизнь   -  веселаЯ  и
честолюбиваЯ  штука -  не  дает покоЯ,  хотЯ  помыслы мои все на  стадионе и
надежды  жизни все там,  но не веритсЯ,  что  более  не кайфовать  на сцене,
бросаЯ свирепые и презрительные взглЯды на зал, кайфующий и вопЯщий.
     џ   призываю   под  обтрепанные  знамена   удалых   ‹емеговых,  сочинЯю
публицистическую  композицию —то выносим мы в корзинах?, сделанную в  трех -
но  каких!  -  аккордах,  и  пытаюсь  подтвердить  законное  право  соверена
рок-н-ролльных  подмостков.  Ћтдельные  схватки  с  Љолоколом,  ‡емлЯнами  и
прочими  вроде  б  и  подтверждают  силу,  но  объективный закон уже  привел
ленинградский рок к раздробленности, бессилию и временной импотенции. ѓрЯдут
уже  времена  Њашины  времени,  когда  аферисты-подпольщики  и кайфовальщики
воспрЯнут  духом  и  завертЯтсЯ  серьезные   дела  с  московским   размахом,
помноженным на ленинградскую истерическую сплоченность.
     ‚есной  семьдесЯт четвертого Я перепрыгиваю  в  высоту 2,14  на  ‡имнем
первенстве страны,  где  побеждаю  многих именитых,  ближе  к  лету  защищаю
диплом, у менЯ рождаетсЯ дочь, менЯ вот-вот забреют в армию на год... Љак-то
с Ќикитой в нестандартном состоЯнии крови и печени поЯвлЯемсЯ на выступлении
Љолокола, где выползаем на сцену и  с помощью ‚ити  рубим мой  супербоевик ‘
далеких  гор  спускаетсЯ  туман,  как бы прощание с  бесконечной  стеной без
вершины.  Џосле Я крошу гитару о сцену под  вой кайфовальщиков и  прощальный
плач Љолокола, после еду один домой, вдруг понимаЯ, что  - все, не могу,  не
хочу, истериЯ, невроз, хочу тихо-тихо прыгать, бегать и ничего не знать и не
слушать.
     Џродаю свою часть аппаратуры, пластинки,  магнитофон, обнаруживаЯ перед
собой новую  отвесную  стену,  и стена эта - олимпийскаЯ и  у нее  тоже  нет
вершины, по крайней мере, длЯ менЯ.



—Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ


     ”ельдшер задирает подол белого халата и  мочитсЯ на угол
деревЯнного  барака.  џ  останавливаюсь,  опускаю  на  снег   ведро,  полное
серебристого  антрацита,  а он,  фельдшер, не переставаЯ мочитьсЯ, повторЯет
надоевшее:
     - ’опить, топить надо! ’емпература падает.
     Ќо температура на котле за восемьдесЯт, и Я  не  виноват, что холодно в
старом   дырЯвом  бараке  возле  пирса.  ”ельдшер  стар,  но  не  дрЯхл,  он
морщинистый, худой  и низенький,  напоминающий то ли морского конька, то  ли
черепаху  без  панцирЯ.  ‘  утра  фельдшер мучаетсЯ похмельем  и  пристает к
кочегарам.
     ‚озле котла  после улицы жарко. џ выворачиваю антрацит в ржавую бадью и
начинаю чистить топку. Ђжурные и горЯчие пласты шлака, ломаЯсь, вываливаютсЯ
в  широкий  совок.  џ  выхожу на  улицу  и  опрокидываю совок над  сугробом,
коричневатаЯ   пыль   летит   по   ветру,   а   снег   шипит   и   плавитсЯ.
’ридцатипЯтиградусный  мороз  прорываетсЯ   под  свитер,  и  Я  со  странным
удовлетворением  вспоминаю  про  хронический тонзиллит,  подтверждающий  мое
петербургское происхождение.
     ‚ моем  возрасте,  мне  тридцать  шесть, в моем тонзиллите  и нежданном
кочегарстве нет  ничего трагического. “  менЯ  есть  серьезное  гуманитарное
дело, в  котором, Я  чувствую, назревает  удача, а  кочегарка  - это честный
способ временной работой оплатить временное жилье с окнами на царский парк и
золоченые ораниенбаумские чертоги.
     џ возвращаюсь к котлу, закрываю  дверь, долго  сижу,  греюсь, смотрю на
огонь и курю.  Ћх,  и надоел  же  мне  этот  фельдшер!  “  менЯ  независимаЯ
комнатушка возле  медсанчасти, но мне хочетсЯ посидеть  здесь  и не думать о
гуманитарном деле, к которому следует принуждать себЯ каждый день, поскольку
еще на стадионе так  учили  и  Я свЯто  верю,  что принуждать  себЯ стоит ко
всЯкому  делу, в котором рассчитываешь  на успех. џ  и принуждаю, хотЯ  лень
кокетлива и влечет, как женщина.  „о тридцати  Я был добротным, словно драп,
профессиональным  спортсменом и до тридцати это  было хорошим прикрытием длЯ
непрофессионального гуманитарного дела.
     Ќо иногда  хочетсЯ - чтобы  сразу, чтобы без долгих терзаний на  долгом
пути, каждый шаг  познаниЯ на котором лишь  отбрасывает от загаданной  цели,
чтобы с простодушием новичка сразу победить и успокоитьсЯ.
     €  вот  позапрошлой осенью  мы  встретились нечаЯнно на  ‘тароневском и
поговорили, укрывшись от дождЯ в парадной.
     - ’ы ведь знаешь, - сказал Ќиколай, - нас уволили.
     - ‡наю, - соглашаюсь. - ѓоворил кто-то.
     Њы  курим  и вспоминаем  то,  что  почти  забыли.  Ќиколай  отмЯкает  и
неожиданно признаетсЯ:
     - †енитьсЯ хочу.
     Ђ Я ему:
     - ‘овсем менЯ запутал, - говорю. Ђ он:
     -  Ќет,  это  фиктивно,  -  говорит.  -  ѓод  за  кооператив не  плачу!
ЏредставлЯешь, директор столовой  из Љонотопа.  ‘  золотыми зубами. Џудов на
шесть в сумме, - усмехаетсЯ,  прикуривает от зажигалки  и продолжает:  - Љак
нас из  кабака  погнали,  ‚итЯ  на  курсы пошел и теперь  цветные телевизоры
чинит. ѓоворит, что денег, как у дурака махорки.
     - ќто называетсЯ приехали, - говорю Я.
     - ќто может называтьсЯ как угодно, - говорит Ќиколай.
     - Ќикита, считай, доктор наук. Ђ Ќикитка?
     - Ќе знаешь? Џолтора года получил.
     - Љак же так?
     - Ђ вот так. Љайф!
     Њы  молчим и молча  расходимсЯ, а через неделю встречаемсЯ  в общежитии
корабелки в холодной комнате, заставленной  электродерьмом,  и  наша встреча
глупа, смешна  и  глупа. ‘мешно то,  чем мы занимаемсЯ в  корабелке полгода,
забыв: Я - о  гуманитарном деле,  Ќиколай -  о золотозубой конотопчанке.  Њы
репетируем музыку! „южину лет  назад  Я навострил  от  нее лыжи и так шустро
чесал прочь не оглЯдываЯсь, что вот опЯть, оказалсЯ в  замусоренной комнате,
полной  электродерьма. ‘пасибо †аку  - длинному,  носатому оптимисту. ќто он
командует электродерьмом и бас-гитарой, на которой и утюжит с посредственным
упорством.
     - ’ы,  †ак, похож на ЏаганелЯ.  €ли...  не  знаю. Ќа  изобретателЯ.  Ќа
изобретателЯ пипетки!
     ˜утка подходЯщаЯ.
     - •а-ха, изобретатель  пипетки!  - смеемсЯ  мы, а †ак  больше всех.  Ћн
хороший парень и давно не пьет.
     Њы - это мы плюс Љирилл на клавишах и ‘ерега на первой гитаре,  молодые
мужики  и  почти виртуозы. џ же  дюжину лет  как не перваЯ гитара,  Я вообще
никакаЯ гитара, просто Я  опЯть все  сочинил, а у мужиков хватило ума, чтобы
транжирить полгода и согласно  раскрашивать простецкие  гармонии. Ђ как же -
ведь перваЯ  в ђоссии, как  паровоз  —ерепановых,  перваЯ звезда рока! џ так
долго  не  вспоминал  этого,  что теперь  хочетсЯ говорить об этом на каждом
углу. Ђ Ќиколай, похоже, помнил об этом всегда.
     ‚есной  на  площадке  ђок-клуба  в приличном  зале,  где есть  сцена  и
занавес, куда не попадешь без милицейского или культпросветовского блата, мы
выступаем на концерте перед клубными троглодитами, шишки которых отводЯт нам
место  в первом  нафталинном  отделении, ЏразднуетсЯ какой-то  юбилей,  и  в
первом  отделении  выступают  старые  пеньки  рок-н-ролла.  ЋтдаваЯ  должное
желаниЯм  троглодитов  на  ретроспекцию,  Я  знакомлю  их   со  сценическими
примочками  пЯтнадцатилетней  давности, то есть выбрасываю в  зал на потраву
троглодитам  концертный  пиджак,  полчаса  усердно  пою  и  бегаю  по сцене.
’роглодиты кровожадно потрошат пиджак, а это значит: Я со своим тонзиллитом,
а Ќиколай с конотопщицей, мы еще, выходит, конкурентоспособны.
     -  Ћдин по  весенним лу-жам иду туда,  где  еще Я ну-жен. ‹ужи  теребит
ветер. Њой город лучше всех на свете!
     Џосле отделениЯ за  кулисы набиваетсЯ рота почитателей, таких же старых
пеньков, поздравлЯют с возрождением из  пепла непонЯтно во что и поздравлЯют
так, что по весенним лужам еле добираюсь туда, где еще Я нужен.
     -  Џопс!  Љрутой  кайфовый  попс!  -  пристают   целый  месЯц  знакомые
троглодиты, от которых Я шарахаюсь в ужасе, поскольку лишь на  времЯ отложил
серьезное гуманитарное дело и боюсь, так  сказать,  испортить себе реноме, а
ЉолЯ  Њейнарт, серьезный  критик из ’аллина, оказавшийсЯ на концерте, пишет:
Ќаш ветеран похож на человека, уснувшего у  пылающего огнЯ и проснувшегосЯ у
потухшего костра. €  вот  теперь  он тщетно дует на  угли, пытаЯсь возродить
былое пламЯ. ѓрустно, но трогательно.
     Ќаверное,  так выглЯдело со  стороны.  Ќо ведь Я дул на угли  длЯ того,
чтобы согретьсЯ, а не длЯ того, чтобы  приготовить завтрак. ќтими завтраками
Я уже сыт по горло...
     ‘нега  нет совсем, но и зелени пока нет. € хотЯ солнце почти по-летнему
оккупировало дни, небо еще холодно, а город  кажетсЯ сиротским, неприбранным
с  грЯзными сырыми газонами и мусором в каналах - этих удивительных  сточных
канавах, оправленных в классический гранит.
     Ќеуютно  и в  пригороде ˜ушары, в котором  под афишу,  чин-чинарем,  мы
концертируем    за   символические,    зато   легальные   рубли   вместе   с
экстравагантно-веселой  группой  Ђукцион. ќти ребЯта работают в новой  волне
остроумно  и  с жениховским  напором,  который и  сублимирует в декадентский
спектакль.
     ’анец с  условными саблЯми, исполненный  в  ђок-клубе месЯц назад, дает
право ѓороду,  так мы теперь называемсЯ, играть второе отделение.  Њы играем
вдруг  настолько собранно,  что нас  теперь уже (правда,  не без происков со
стороны приЯтелей-начальников в современном, узаконенном временем рок-жанре,
отведших нам  с  Ќиколаем  место  в величественной  гробнице  романтического
начала, в  какой-то пирамиде, в неприступности мертвого величиЯ) приглашают,
нам позволЯют принЯть участие в очередном фестивале рок-музыки.
     €,  раскрутив  колесо  опЯть, Я  думаю:  „а,  мы  утерли нос  женихам и
показали настоЯщий "драйв".  Ђ мертваЯ легенда, как подкачаннаЯ шина, обрела
упругость, и колесо  завертелось. Ќо  тогда у  нас  было по  одной мысли,  а
вместе, как сжатые  пальцы, мы становились  кулаком.  ’еперь только  у  менЯ
пЯтьдесЯт мыслей и все о разном. € у ЌиколаЯ сто пЯтьдесЯт. „а сколько еще у
наших виртуозов! € мы - как открытаЯ ладонь...
     џ шурую в топке  котла длинной кривой  кочергой и вспоминаю о том,  как
опЯть  все  сочинил и отпечатал тексты в  трех экземплЯрах  и  в добродушном
учреждении народного  творчества мне  заверили их печатью, поскольку  в моих
текстах не было крамолы. ‘мотрЯ что принимать за крамолу. …е не было и тогда
в нынешнем понимании, как нет ее теперь в понимании прошлом. ѓлавное! “ менЯ
не хватает молодости длЯ  диктаторства, и Я не могу потребовать  от виртуоза
‘ереги,  чтобы он сжал  свое виртуозство, а не размочаливал  по  всем тактам
так,  будто  выговариваетсЯ  на гитаре в  последний раз. џ не могу объЯснить
Љириллу,  что все верЯт в  его вкусный  и  быстрый пианизм,  и  не стоит ему
состЯзатьсЯ с ‘ерегой, выплескиваЯ вместе  с водой из  ванной младенца  моей
певческой мысли. Ђ Ќиколаю Я уж и подавно не говорю, а надо бы сказать:
     -  ЉолЯ,  хорош!  ’ы, Я  знаю,  отличный  и тонкий  аранжировщик,  а  Я
стихийный недоносок. Ќо всЯкое сценическое действие имеет смысл, только если
обречено  на  успех. Ќас  же  спасет  только  энергиЯ,  а во мне  ее хватит,
пожалуй, на разок-другой...
     “ менЯ нет права ломать им кайф, и Я не говорю ничего.
     Ђ город тем временем почти повеселел зеленью и похорошел.
     џ  нарочно  сочинЯю  бредовую композицию а  лЯ  Я  памЯтник воздвиг,  в
которой  пространно  утверждаю,  что все  теперешнее чушь  собачьЯ, а  Я  да
Ќиколай,  мы еще дадим  всем  про это самое. ЉомпозициЯ называетсЯ Њужчина -
это рок.
     ЌамереваЯсь  подтвердить делом  объЯвленные претензии  на мужчинство  и
желаЯ как-то подпитать  серьезное гуманитарное дело, Я отправлЯюсь за неделю
до фестивалЯ в дачный поселок  „ивинское с топором и пилой. ‚олодЯ Њартынов,
старинный приЯтель  времен бандитских налетов  на Њуху  и  химфак, а  теперь
округлившийсЯ и  лысеющий макетист, нечаЯнно получил заманчивое предложение.
‡аманчивое предложение  -  это  сруб  в  двенадцать  несчастных венцов,  это
стропила, это ломоваЯ  работа и быстрые  деньги. —то ж, мужчина - это рок, -
соглашаюсь Я на его предложение поучаствовать в плотницкой затее. Ђ если рок
- это Я,  то  и плевать на злое майское комарье и мошку, от которой на  ночь
приходитсЯ  заматыватьсЯ в трЯпье,  но  даже сквозь  трЯпье до утра поют под
ухом кровососущие гады; а если рок - это Я, то и плевать, что бревна мокры и
тЯжелы, офигеть можно, и может развЯзатьсЯ пупок, но видать  его  хорошенько
когда-то завЯзали, и мы эти  офигенные  бревна раскатываем и  рубим  пазы  и
замки целую неделю,  поскольку рок там или нет, но у Њартынова семьЯ и  сыну
нужен мопед, а у  менЯ серьезное  гуманитарное дело и  если  б раньше знать,
насколько оно серьезно,  то,  может,  и  хватило б  ума подыскать себе  дело
посчастливей и повеселей. Ђ  повеселей - сочинЯть  песенки и дрыгать ножками
на сцене, хотЯ и  это веселье  обошлось много  кому боком, и,  махаЯ топором
перед фестивалем, Я прихожу  к временному  выводу: ‚едь и  нет, брат, такого
дела в нашей пролетающей жизни, которое не потребовало б хоть малости пота и
мозолей до крови...
     ’ут  поспевает  и настоЯщаЯ кровь.  Њы  заканчиваем  нижний  венец и на
скобах пытаемсЯ приподнЯть семиметровое, сырое  офигенное бревно и  посадить
на  замки. ‚сесильный рывок - и ‚олодЯ отлетает в сторону, падает на  топор,
разрубает  запЯстье, бежит к  палатке,  Я бегу за  ним,  ищу бинт,  пугаЯсь,
глЯдЯ,  как  сочитсЯ  кровь  из зажатой  раны...  ђана  не  так страшна, как
показалось со страху, но все равно надо  ехать в город и накладывать швы. Ќо
все одно Я  собираюсь ехать в город, чтобы  после топорино-комариной  недели
правомочно заЯвить с фестивальной сцены все, что думаю о мужчинах...
     „а,  есть  товарищи-начальники, не  желающие  видеть в  нас с  Ќиколаем
ничего, кроме мумий.  ‚ том десЯтилетии они подходили на  цыпочках,  и мы их
знаем, как солдат томление, и  теперь им не в кайф, если мумии  оживут и, не
дай бог, выскажутсЯ с фараонской бесцеремонностью.
     - Џочетное право открыть фестиваль мы предоставлЯем ѓороду, - объЯвлЯют
на собрании артистов перед боем.
     Ђга,  -  думаю  Я,  -  открывающий всегда  в  пролете.  Ќа  нас  станут
электродерьмо   отстраивать.   Ћткрывающие   всегда   проваливались   на  их
фестивалЯх.
     - Њодель и Ђлиса в первый день после ѓорода, а во второй день с утра...
так-так... и вечером Ђквариум... а потом...
     - Ђ жюри? - спрашивают артисты.
     - ’акие-то и такие-то, - отвечают начальники рок-н-ролла.
     - ќто же враги первостатейные! - не нравитсЯ артистам.
     -  …ще  мы  проведем  в жюри  таких  людей,  которые  станут отстаивать
принципы и наши идеи.
     Љонечно,  идеи! - злюсь Я.  - ‚сегда находЯтсЯ идеи и те, кто желает их
отстаивать. ‚едь  безболезненно  и  выгодно,  не  умеЯ ничего,  иметь идеи и
намерениЯ их защитить.
     џ думаю и о том, как умеют они сплотитьсЯ вокруг любой  малости, дающей
возможность, не умеЯ ничего, иметь все.
     Ђ теперь говорЯт о билетах, а это тасовка номер один.
     ЌачинаетсЯ ругань. „елЯт билеты. € это не смешно.
     - “частникам давали по пЯть! - кричат артисты.
     - Ђ теперь по два, - отвечают начальники.
     ђугань  продолжаетсЯ.  €  все делЯт билеты. ќто  не смешно,  потому что
артист готовитсЯ к любительскому фестивалю год, тратит времЯ жизни и деньги,
и не получает за  работу ничего. ‡а его  работу получает „Љ, продаваЯ тысЯчи
билетов,  много  кто  получает,  но меньше  всего  артист.  Ѓудет  неправдой
сказать, что артист не получает  ничего. ”естиваль -  это  пЯть концертов, а
если тебе как участнику дают  пЯть комплектов,  то в  сумме выходит двадцать
пЯть билетов,  которые перекупщики  оторвут  с руками, ногами  и  головой до
червонца  за  билет,  то есть,  сокращаЯ  билетные  льготы  длЯ выступающих,
сокращают их возможную зарплату.
     џ  всегда  говорил, что хуже  всего быть  рок-артистом,  а лучше  всего
защищать идею и не уметь ничего.
     „Љ  продает   тысЯчи  билетов,  но  не  через   кассу.  Џо  заЯвкам  на
предприЯтиЯ.   Ќаверное,   и  по  липовым  заЯвкам.   “   маклеров  комплект
фестивальный  стоит  до сотни  и комплекты берут,  еще  как берут,  ведь  на
фестиваль  приезжают из разных городов  провинциальные  троглодиты,  и им не
жаль на троглодитство своих провинциальных денежек.
     ђугань ни  к чему не приводит.  ‚ыдают по два комплекта. џ  бы артистам
объЯснил, как получить по  пЯть в одну  секунду. џ же знаю, как  тасуютсЯ на
билетах в принципе, € в принципе чую крутежку за версту, но мне просто  лень
организовывать восстание. Ќаверное, приЯтелЯм-начальникам потому и радостней
думать, что мы с Ќиколаем мертвые, великие мумии.
     џ подхожу после собраниЯ и говорю:
     - Џервыми - это ж подставка. џ и так вылезаю раз в пЯтилетку, а вы менЯ
подставлЯете.
     - Ќет. ’ы не прав. ‚о-первых,  ѓороду логичней открывать  фестиваль. ’ы
сам  понимаешь. ‚о-вторых, выкатывает ‹„Њ „инаккорд,  и вы успеете  покатать
программу.
     -  „инаккорд?  -  спрашиваю  Я.  - Ѓудет  „инаккорд? €  дадут  покатать
программу?..
     ‚  последний день весны  почти  жарко.  Љ двум часам лечу в  „Љ  катать
программу  на  „инаккорде.  „о-мажорнаЯ  губнаЯ  гармошка  •охнер  со  мной,
театральнаЯ дранаЯ футболка  со мной, театральные тапочки со мной. Ђга, Я же
звезда рок-н-ролла и от менЯ до ‡емли несколько световых лет!..
     ‘ценический образ  подсказывает бытие - Я  мужик с  топором в руке,  от
менЯ  должно  нести  махоркой и  сивухой.  ђешили  ѓородом сгорЯча:  в конце
отделениЯ под гвоздЯщий риф ‘ереги колуном порублю на дрова дюжину чурок. Ќо
не нашелсЯ колун и желающие приволочь чурки.  ‡ато Ќиколай обещал  подыскать
на стройке, которую охранЯет, сутки через трое, пару новеньких, но незаметно
расколотых  кирпичей. Њужчина -  это рок!  Ѓуду поддельно ломать  кирпичи на
сцене. •ватит с троглодитов и липовых кирпичей...
     џ прилетаю  в „Љ гонЯть на „инаккорде программу, но „инаккорда нет еще,
зато  есть  Ќиколай. Ћн  стоит злой  с  приЯтелем  возле  запертых служебных
дверей. ЏриЯтель желает пройти на открытие фестивалЯ и заготовил целую сетку
классических русских взЯток.
     -- Ќе открывают, - говорит Ќиколай не здороваЯсь. - Ћхренели.
     џ стучусь в стеклЯнную дверь.
     Њы этому вшивому домику культурки план за так делаем, а они... - думаю,
но не говорю ничего Ќиколаю, а спрашиваю:
     - †ак где?
     - Ђ-а! €зобретатель пипетки. Ћн внутри, говорЯт, на сцене ковырЯетсЯ.
     - Љороче, - говорю, - Џойдем-ка на солнышке загар половим.
     -  Џойдем  к  реке, -  говорит Ќиколай. - “ Џети тут... ‹учше  у  реки.
ЏонЯтно, - думаю. - Љонечно,  ЏетЯ. Љак нас  эти Џети любЯт,  и как не прочь
теперь с ними поЯкшатьсЯ Ќиколай.
     - Џойдем, - соглашаюсь, - хоть к реке, хоть куда.
     „Љ чист, благообразен; светел, а  за ним мазутный обрыв к Ќеве. Џо нему
мы спускаемсЯ к самой  воде и устраиваемсЯ  возле ржавой бочки, ЏетЯ  шуршит
свертком.
     - ’ы не забыл - нам играть сегоднЯ. ‘ыграешь?
     - Ќормально, все нормально, старик.
     - Ђ это? - џ киваю на Џетю и его сверток.
     - ’олько лучше будет.
     ’епло  так,  и  вода  рЯдом, сидеть  бы  и  сидеть. € никакой, главное,
истерии после плотницких забав. Љайф!
     - Ђ кирпичи! - спохватываюсь Я.
     -  ‚спомнил, - усмехаетсЯ Ќиколай и  расстегивает сумку. -  „ержи. - Ћн
достает  гладкий  Яркий кирпич с симметричными дырками,  словно  это  сырный
оковалок.
     - ‘овсем не видно, что сломанный.
     - –елый день искал!
     Ќиколай мне не нравитсЯ. Ќо Я не диктатор, и его право нравитьсЯ или не
нравитьсЯ мне.
     Ќад обрывом поЯвлЯетсЯ †ак.
     - „инаккорд е? - спрашивает Ќиколай.
     - Ќет, - кричит †ак с обрыва. - ‚езут.
     - Џойдем?  -  предлагаю  Ќиколаю. - ЌастроитьсЯ надо. „а и с барабанами
разберешьсЯ.
     - Џускай они менЯ позовут, - говорит Ќиколай.
     - ‹адно, сиди. Џозовут, когда  надо будет. - џ поднимаюсь, но и Ќиколай
поднимаетсЯ.
     - „ождешьсЯ их, - говорит. - ‹адно, покачумали.
     Њы поднимаемсЯ  к †аку.  ’от  посматривает на ЌиколаЯ  и  посмеиваетсЯ.
‚озле  „Љ  уже  шеренга  милиции  и  толпа  троглодитов.  Ќас  пропускают  в
стеклЯнную дверь служебного входа и мы находим свою артистическую комнату.
     - ‚иртуозы ЯвЯтсЯ, нет?
     - ‚се нормально. Ћни за примочками полетели.
     ‘лонЯюсь по полупустому „Љ, сижу в буфете над стаканом сока, мотаюсь по
фойе,  где   разглЯдываю  разноцветную  выставку   с   фотографиЯми   модных
рок-артистов. Ќаташа-фотограф смеетсЯ за спиной:
     - џ  ваших  фотографий  не  делала. ‘кажи  Ќиколаю спасибо. ‘лайды  мои
посеЯл... Џлевать мне на  твои фотки, - думаю, но тут же неожиданный холодок
обиды растекаетсЯ под сердцем. “ Ќаташи-фотографа целый архив негативов. Ћна
снимает  уже лет...  не  знаю сколько, но много.  „аже  штамп свой - Ќаташа:
поп-фото. †елающие  могут приобрести фотки любимых рок-артистов  по рублю за
фотку.  Ђ  Ќиколай,  значит,  ей  насолил,  и  она,  выходит, не станет  нас
продавать по рублю. „а и кому мы  нужны! Ѓыли б нужны, намолотила б кубометр
фоток  и не помнила  б  обид. џ всегда  говорил, что рок-артистом  быть хуже
всего.
     Ќо хуже всего то,  что желанный  „инаккорд привозЯт  только за  час  до
начала.  ‘то человек,  наверное, бегает с причиндалами  рок-труда, но они-то
могут  спрессовать времЯ и извлечь через  час хороший  звук, а Я  вот,  мне,
можно  сказать,  арии  петь, Ѓориса ѓодунова и ”игаро одновременно,  если по
качеству и  -  нет,  то по  отдаче трижды - да;  а вот как мне в  оставшихсЯ
шестидесЯти минутах  собрать  себЯ,  ЌиколаЯ  и  наших  виртуозов  в  кулак,
привыкнуть  к  залу и  звуку в зале,  походить по  сцене и  пробно подрыгать
ножками и по десЯтку тактов из каждой арии врубить перед пустым залом?..
     †ак  чокнулсЯ  от  сотни бегающих человек, а  ведь  ему  лично  следует
разобратьсЯ с пультом, которого он до того и в глаза не видел. Љто только не
достает †ака! ‘о сцены орут виртуозы, просЯт звука в мониторы, а он  смотрит
в точку и ноль реакции.
     -  †ак,  - отвожу его и впихиваю в кресло где-то в девЯтом рЯду. - †ак,
слушай менЯ внимательно.
     - ‚се будет нормально, - отвечает †ак.
     - „а, все уже нормально, но послушай, †ак. ’ы слышишь? - †ак не слышит.
-  ‚  конце  мой номер  с  гитарой. Њужчина - это  рок. „а,  †ак?  ’ы обещал
притащить двенадцатиструнку. Џритащил?
     †ак не слышит. џ хлопаю его по плечу и предлагаю:
     - ‚ыпить хочешь?
     „о него доходит. Ћн мотает головой и отвечает со смешком:
     - Ќет, Я не пью. ‡наешь, Я екнусь сейчас. Ќичего в пульте не понимаю...
‚се будет нормально.
     - ѓитару ищи.
     - ѓитара. Љонечно!..
     ‡а кулисами тасовка из кучи парней, но больше из девок, которых провели
без билетов по липовым  спискам артисты за разделенные симпатии. ‚от девки и
колбасЯтсЯ тут. ‚ зал уже впускают троглодитов, и трендит звонок. €з тасовки
возникает †ак с самопальным ‘тратакастером типа „жипсон.
     - џ ж говорил, - говорит †ак, и  Я примерЯю гитару, как примерЯют чужой
пиджак, когда нечего одеть на вечеринку и некогда выбирать,
     - ’ы говорил, - соглашаюсь Я.
     ‚  нашей  комнате Ќиколай и ЏетЯ,  а виртуозы,  кажетсЯ, еще  возЯтсЯ с
примочками. Ќиколай выглЯдит прилично и говорит:
     - Ќе сходи ты с ума. ‚ нашем возрасте это не прилично.
     - ’огда скажи Џете, чтобы доставал из свертка.
     Њы  так сидим недолго плюс пепси-кола из домкультуркиного  буфета и уже
балагурим, а Ќиколай говорит:
     - ѓлавное, чтобы Љира не завелсЯ.
     - •ватит и ‘ереги. ’ы прав.
     ЋбъЯвлЯют в динамике на стене, что  пора  выползать,  и мы выползаем  в
театральных тапочках, футболочках, джинсишках  и пиджачках, чуть покачиваЯсь
от переживаний, выползаем в тасовку коридора и Я кричу:
     - Љира где?
     - џ здесь, - возникает Љирилл. - Њой выход.
     - ’воЯ увертюра, Љира. „ай им.
     ’ам  сцена  желтеет от огней и шум  троглодитов. ’уда-сюда, объЯвлЯют в
микрофон, фестиваль, значит,  жюри, вот, козырь на  козыре и то  да се, пару
шуточек, свет сжимаетсЯ и в  полусвет выходит Љирилл увертюрить на клавишах.
‚ полусвете сцены Љира гонЯет по  клавишам  роЯлЯ,  электроклавишам органа и
синтезатора табунок тридцать  вторых  и  шестьдесЯт  четвертых.  ‡арЯжает  в
программу булькающий бас, отбегает на дюжину саженей, а Я говорю мужикам:
     - ѓотовность!
     Љирилл разбегаетсЯ и  в прыжке  бьет по клавишам кулаком, вызываЯ взрыв
‡вуков  в  „инаккорде,   а   мы  выпрыгиваем  под  взрыв  клавишей  и  взрыв
троглодитов. Љайф!
     ‘ерега  начинает гвоздить  рифом,  на  восьмом  такте набегает на малые
палочками  Ќиколай, а в девЯтом Я запеваю хит из прошлого десЯтилетиЯ: „вери
свои открой... ’огда это волновало кайфовальщиков... ‘мотри, наши души, наши
души летЯт... ’еперь у  ‘ереги  супер-риф и супер-„инаккорд у всех  нас.  Ќа
древней дороге, где свет, пыль и мир...
     „ревнЯЯ дорога продолжаетсЯ, на ней мы в арьергарде времени  и Я зрЯ не
настоЯл, чтобы  не вылезать с  „ревней дороги. Coda! € троглодиты  прохладно
постукивают ладонЯми.
     - ...Ќа столе стакан, а в стакане чай...
     ‚перед по древней  дороге в  пыли, поднЯтой обогнавшими  лимузинами, на
скрипучей арбе, на медленной арбе в пыли одиночества и отставаниЯ...
     - Џосидим молча, посидим! Џосидим молча!
     Coda! € троглодиты, внЯв призыву, сидЯт молча.
     Ќи ноты молчаниЯ. ѓвоздЯт ‘ерега  и Љира рифом, одолженным у Љуин. Џора
уже дрыгать ножками и выколачивать молчание из троглодитов, если  не выходит
чистым,  понимаешь  ли,  искусством.  € дрыгаю, благо бывший  профессионал в
смысле ног. Ќу и черт с ним! Ќа сцене за успех брата задушишь. Coda!.. —уток
шума есть и пара одобрительного свиста пополам с неодобрительным.
     - ‚перед, ‘ерега!
     Њы  убегаем со сцены,  и ‘ерега один в одиноком белом луче наступает на
троглодитов своим виртуозством  и  ему минусово свистЯт враги кивков в хард,
но  у ‘ереги не  кивок  в хард, они ничего не понимают в виртуозстве, им  бы
только неформально объединитьсЯ вокруг все равно чего, и ‘ерега перепиливает
их   минусовые  свистки,  оживлЯЯ   одобрение,   после  которого   к  ‘ереге
присоединЯетсЯ Ќиколай, †ак и Љира, а мне три минуты отдыха и мыслей: почему
не  катитсЯ и где драйв, почему в пригороде ˜ушары катилось, а теперь драйва
нет? ’ут не  объЯснишь - нет  и нет.  € нет времени разобратьсЯ,  остановить
арбу  и  на  обочине пикникнуть и  лЯ-лЯкнуть под  глоток  родниковой воды и
сигарету. ’ри минуты, как три копейки, уже в прошлом,  а Я на  сцене опЯть €
недавнее прошлое мое стоит за кулисами...
     „раматическаЯ,  программнаЯ  моЯ ариЯ.  ‚  ней  хотел  чистым  плачущим
кристаллом  обо  всем разом.  ‚ез  маски, без стеба, без шизовки, без  всего
того, что обрекает на успех, без теперешнего декаданса, без подкрашенных губ
и глазок, кокетничающих с патологией, без всего того, что оккупировало сцену
моего любимого жанра, от которого Я чесанул много лет назад...
     Џрипев   наступает  из  соль-мажора  в  си-минор,  в  фа-диез-минор,  в
си-минор, как у попа была собака, по кругу, кайф!
     -  ‘лышишь ли хруст в сплетенье  ветвей? - џ  слышу  хруст  в голосовых
свЯзках, их нет  смысла жалеть раз  в  пЯтилетку.  - ‚ этой ли чаще пропасть
нам! - —ерез двадцать минут голос от форсажа  сЯдет, станет першить в горле,
но  через  двадцать  минут  будет  все равно.  - ‘плетенье жизни в сплетенье
смертей! ‚  этом городе,  как в чаще лесной!  - ‘оль-мажор,  ми-минор...  по
кругу, по кругу, кайф!.. - ‚ этом городе шаг за шагом! нота за нотой проживу
себЯ-а! Љто мне поможет и кто подскажет, как жить в этом городе, в этой чаще
лесной!  -  ЉажетсЯ,  свЯзки  лопнут,  словно  мачты в бурю, но  паруса  уже
закатаны  к  перекладинам  и  падает  голос  с  хрипЯщих  высот  в  риторику
полушепота: - Љто  там идет за тобой? - ‡а ним синкопа, как хромаЯ собака, и
опЯть:  - Љто  там идет  за мной?  -  ‚ полунапрЯжении, готовЯсь  к броску в
третьей части, когда  голос с  ‘ерегиным  рифом в одну дуду станут заполнЯть
четверти  си-минора  и ми-минора, спотыкаЯсь на фа-диезе, а Я поперек  такта
программно завою:  -  ‘па-си  менЯ  (риф  и  подпевка  унисоном),  спаси!  -
Џропускаю четверть,  „огонЯю фоновым речитативом:  - ’ак надо,  да!  (ђиф  и
подпевка унисоном.)  -  ‚  этом  городе,  кто  поможет мне! -  спотыкаюсь на
фа-диезе и обрываюсь полукатарсисом в наступившей code...
     Џотом Я помню в общих чертах. џ дрыгал ножками и изображаЯ тупое фуэте.
Ѓолело плечо,  натруженное топором, и спина, офигевшаЯ  от бревен. џ  дрыгал
ножками, крутил фуэте, поглЯдываЯ, как Ќиколай колотит, и переврал несколько
раз слова, смазав две codы.
     ‘транно, но теперь  между  залом  и  рок-артистами  отношениЯ  довольно
враждебные,  ‘   неформальными  объединенцами  надо  заигрывать,  и  с  ними
заигрывают те, кто работает в рок-н-ролле профессионально. ‘лава богу, мы не
работаем  профессионально, и, слава  богу, в  фестивальном  зале фифти-фифти
неформальных объединенцев  и  знакомых зрителей, последние  и оживают  назло
неформальным объединенцам и стучат ладонЯми уже в нашу пользу...
     Ќарочно всех ругаю и прославлЯю себЯ, подбрЯкиваЯ на ‘тратакастере типа
„жипсон.  Њужики отвалили  со сцены на  пока,  и  теперь  мой сольный Ќомер.
Ќестандартно  долго всех поименно ругаю  и хвалю  себЯ, и только под завЯзку
выбегают мужики и в  последнем припеве, когда Я хрипло декларирую уже и себе
надоевшее: Њужчина - это  рок! - обозначают мужики контрапунктом Ѓарыню, а Я
сбрасываю с плеча  ‘тратакастер типа „жипсон и лечу на авансцену,  где  менЯ
поджидают  кирпичи. ѓвоздь, одним словом, программы. ’роглодиты уже не рычат
на нас и,  чтобы закрепить в их Яичных мозгах родившуюсЯ доброжелательность,
поднимаю первый кирпич...
     Љирпич новенький  такой - фиг подумаешь,  что сломан. ˜мЯк! ‘ размаху о
колена поддельно  разбиваю разбитый  и неуправлЯемаЯ половина летит в первый
рЯд,  задеваЯ  заслуженную  певицу  эстрадного  жанра,  оказавшуюсЯ  там  по
большому блату,  а втораЯ половина попадает в усилитель „инаккорда и гасит в
нем лампу. ‹омаю второй кирпич, рву на  себе футболку  -  ух!  мужчина - это
рок! - и убегаю за сцену.  Њожно  было просто натащить  кирпичей груду, а не
репетировать музыку полгода неизвестно зачем.
     - Љрутой кайфовый попс! - такого  более знакомые троглодиты не говорЯт,
только  многозначительно хмыкают  за спиной, а в газете ‘мена  через  неделю
читаю:
     Ћткрывала фестиваль группа "ѓород".  ‚  ее составе  мы  увидели  Ќашего
‚етерана  -  живую  "реликвию"  ленинградской рок-музыки.  †аль,  постоЯнные
гитарные  "запилы"  и  невыразительный  вокал  подпевки не  позволили Ќашему
‚етерану донести до зрителей свои интересные тексты.
     Ћсенью  в  ђок-клубе  по  рукам  ходили  бумажки,  сочиненные тамошними
мыслителЯми, и в них:
     ѓруппа "ѓород" была с ностальгической теплотой встречена теми, "кому за
тридцать",  и  с  глубоким  недоумением  -  молодежью.   „ело  в   том,  что
руководители "ѓорода" - Ќаш  ‚етеран и Ќиколай Љорзинин - в прошлом ЯвлЯлись
организаторами     первой    в    ‹енинграде    русскоЯзычной     рок-группы
"‘анкт-Џетербург".  ќто было  еще в начале 70-х, и легенды об этих сказочных
временах передаютсЯ из уст в  уста и по сей день... Ќаш ‚етеран неоднократно
предпринимал  попытки "камбэка", и  в этот  раз все, казалось,  должно  быть
удачно:  Љорзинин  -  на  барабанах, "†ак"  ‚олощук  (экс-"Џикник")  -  бас,
блестЯщий гитарист ‘ергей Ѓолотников да и сам ‚етеран в неплохой форме.
     Ќо что-то  не сложилось.  •отЯ "ветеранские"  тексты  - одни  из  самых
интересных, они совершенно русские, а нежелание "ѓорода"  становитьсЯ в позу
"героЯ" глубоко симпатично.  Ќо  „лЯ Ќашего  ‚етерана - это хобби. Ђ хобби -
есть  хобби.  ђезультат - неполнаЯ отдача  на сцене... ’ак что, увы, все шоу
"ѓорода"  смахивало  на  пышную  свадьбу, где  возраст  невесты  исчислЯетсЯ
седьмым десЯтком. "ѓорько"! € обидно...
     €ду в ледЯных сумерках вдоль пирса, вдоль  заборов и кирпичных зданий к
вокзалу, ‚ электричке тепло и дурно  пахнет. Њне ехать час почти, дремать  и
зевать. ‚ безделии  часа и  зевоте џ вспоминаю,  как в  семьдесЯт четвертом,
развалив  Џетербург, Ќиколай,  ‚итЯ и Ќикитка  полетели, закусив удила.  Ћни
стали первыми номерами среди концертирующих перед рок-н-ролльными  люмпенами
и  два  сезона поддерживали  кайф  на  высшей отметке, пока  не  оказались в
ЉрасноЯрской филармонии, куда их заманили
     Џресловутым длинным рублем.  Ћх, намерзлись и наголодались, рассказывал
‚итЯ, они ’ам, обжиленные в итоге  должностными филармонистами. €х  нанЯли в
чесовую команду  подыгрывать певцу-махинатору, и высшаЯ отметка  их кайфа не
канала  вовсе в тамошней филармонии. Џосле Љолокол перевоплотилсЯ в кабацкий
бэнд  и  сперва успешно  карасил  в гостинице  на  —егете,  куда  съезжалась
окологорнолыжнаЯ  публика. ’ам  мужики  отхарчились на карасЯх  и привыкли к
сытой жизни. Љараси присылают за персональный  музыкальный заказ,  он  стоит
пЯть или десЯть рублей, и случалось карасей  за  вечер  хоть  пруд пруди.  Ђ
местные кавказские  жители  расплачивались  анашой. “ них анаши больше,  чем
денег, хотЯ и денег навалом.
     ’огда  мужиков  и  накрыли случайно. Џриехали серьезные люди и нашли  в
джинсах  у  ‚ити  масть.  ‘ерьезные  люди  приехали  разобратьсЯ  по  поводу
предыдущего кабацкого  бэнда, через  который в ‹енинград  шли крупные партии
масти.  ‚итЯ выезжал  в ‹енинград  отнекиватьсЯ  и  отделалсЯ в итоге легким
испугом, но караси на —егете шли  и шла масть. Ќикитка закайфовал серьезно и
сел на кокнар, а теперь вот - на полтора года.  Ћн был уже на кокнаре, когда
его пригласили в Њоскву работать в известном, а теперь так и просто маститом
проф-рок-оркестре.  Ћн там  здорово поиграл на  скрипке и гитаре, вернувшись
после в ‹енинград с короткой  славой  и без  единого гроша. Ћн мне показывал
при  нечаЯнной  встрече  венгерский музыкальный журнал, на обложке  которого
красовалсЯ в  полный рост с ’елекастером наперевес, ‚низу обложки, в ногах у
Ќикитки, помещалась небольшаЯ фотографиЯ ‹ед ‡еппелин.
     Њне  час почти  ехать до города  и, вспомнив Ќикитку, Я стал вспоминать
тех,  кому кайф рок-н-ролла  вышел боком. Ќ-да,  здесь  мы похоже,  вышли на
уровень мировых стандартов.
     џ  вспоминаю ‚алеру —еркасова  из группы  ‡а, его  толковые  суждениЯ о
музыке  и суждениЯ  вообще  и то  времЯ, когда  он решил не писать диплом  в
“ниверситете,  а стал дышать  химией. Ѓыла такаЯ  у рок-люмпенов мода, и мне
тогда это казалось смешным. Ќо, вдруг, Я узнал, что ‚алера пыталсЯ покончить
с собой: взЯл два  скальпелЯ, упер в стол и уронил на них  голову,  стараЯсь
попасть скальпелЯми в глаза. Ћн не умер, даже уцелел один глаз, но не уцелел
разум.  Ћн  сам  хвасталсЯ  диагнозом:  параноидальнаЯ  шизофрениЯ.  Ћн стал
страшен  в  общении,  словно  черные щупальца  безумиЯ  душили  тебЯ  в  его
присутствии. ѓоворЯт, он пыталсЯ переложить на музыку Љонституцию, озвучиваЯ
ее  двумЯ аккордами параграф за параграфом и записываЯ  на магнитофон. —ерез
несколько лет он умер на  кухне  своей  однокомнатной, жарким летом  умер  в
одиночестве, и  пришлось жильцам ломать дверь  -  страшный запах  разложениЯ
проник в соседние квартиры.
     Џусть не  многие так  кайфовали, но зато с лютым российским  упорством.
Ќесколько  лет  назад умер  Ђлександр  „авыдов  из популЯрных  ‘транных игр.
Ќесколько  отличных  музыкантов  отсидело за  кайф сроки.  „обрый  мальчик с
мЯгкой  улыбкой,  приличный  поэт, сочинЯвший тексты  длЯ ЌиколаЯ, попалсЯ в
милицию  с двумЯ  граммами пластилина.  ЋтделалсЯ  легким испугом  условного
срока. Њальчик проскочил зрелость и похож на старика.
     „а  и  без  кайфа  кайф   рок-н-ролла  поразбросал  и  покосил  многих.
ђоссийское наше лютое упорство!
     †ора Ћрдановский лет десЯть  упорствовал, пока  его ђоссиЯне не стали в
начале  восьмидесЯтых  первой  рок-группой   города.  ‚  Январе  восемьдесЯт
четвертого Ћрдановский пропал без  вести (в мирное-то времЯ!), и  недавно  в
ђок-клубе провели концерт в его памЯть.
     Ѓыл  у  ‚ити Љовалева приЯтель, друг детства. ’оже †ора, тоже, как ‚итЯ
Љовалев,  мастеровой,  с  выразительным лицом  парень  и  крупными  рабочими
руками. ’от †ора очень любил „ип Џепл. Ћн так любил „ип Џепл, что изловчилсЯ
женитьсЯ на английской девице и уехал в Ђнглию, чтобы ходить на концерты „ип
Џепл. •одил, наверное.  Џриезжал через  несколько  лет, привез ‚ите Љовалеву
фирменные  басовые струны. ‘идел у ‚ити на  кухне и молчал. ‹ишь сказал, что
работает  садовником. €  все.  ‚итЯ  Љовалев  говорил,  будто у  английского
садовника †оры такие руки, такие мозолистые и натруженные, что  руки  нашего
тракториста по сравнению с его,  †ориными,  сойдут за холеные  руки пианиста
или фокусника.
     Ђ Њишка Њарский, да-да, ‹етающий сустав, умотал то ли в Ѓостон, то ли в
—икаго. € умотал, свиньЯ, даже не попрощавшись.
     џ  бы  мог много  вспомнить разного и  страшного, на целую  повесть! Ќо
электричка  уже  тормозит  возле  платформы  Ѓалтийского   вокзала,  и  пора
вспоминать,  длЯ чего Я, нарушив  трудовую дисциплину, оставил  кочегарку  и
прикатил в город...
     “ менЯ  в  трудовой  книжке  имеетсЯ  выдающаЯсЯ  запись:  ђуководитель
семинара по рок-поэзии.  ђаботай Я в собесе, за такие записи не начислЯл  бы
пенсии. Ђ мне и не начислЯт, поскольку никакой рок-поэзии нет. Ћднако осенью
восемьдесЯт четвертого Я  заключил с „омом  народного творчества договор, по
которому обЯзалсЯ обучать слушателей семинара этому несущественному ремеслу.
     Ќа общеклубном собрании торжественно объЯвили о начале работы семинара,
и  в ближайший понедельник  в  скромной комнате  менЯ  поджидало  человек  с
тридцать. ЂудиториЯ представительнаЯ. Ћт  квазихиппи  до  резких мальчиков в
черных  кожанках с  бритыми  макушками. ’роглодиты, олухи царЯ  небесного  и
неформальные объединенцы - так расписал их мысленно по  сословиЯм.  џ хоть и
полный георгиевский  кавалер  рок-музыки,  но предстоЯщее менЯ волновало.  џ
прихватил гитару и побрЯкал олухам перед  разговором, как  бы даваЯ  понЯть,
что свой. ‘вой не свой, но работа началась.
     Ќо ведь это невыносимо трудно заниматьсЯ тем, чего нет!
     ‘перва Я пыталсЯ вести  разговор  в торжественно-академическом стиле  и
несколько  распугал немытых  рокеров  амфибрахиЯми.  ђаботать  приходилось в
потемках, методом тычка и, тыкаЯсь  так, Я набрел на  Џоэтику  ЂристотелЯ  и
стал плЯсать от Џоэтики,  как  от  печки.  Џолучилось  ненавЯзчиво и весело.
Ќемытые  рокеры  приносили сочиненные тексты, распевали их под гитару, а мне
приходилось каждый раз устраивать представление, дабы, ругаЯ  услышанное, не
тревожить  революционных рок-н-ролльных чувств  и  не заслужить  обвинений в
конформизме. ‡а достижение почитаю разоблачение плагиата в творчестве одного
троглосеминариста. Џодправленный до народного ума текст ѓумилева  выдавал за
свой.
     ‘тиль,  вроде,  был  найден,  дело  двигалось,  но  как-то  пришли трое
вежливых таких, в кожаных курточках,  с  челками, внимательными взглЯдами  и
полуулыбками.    ‘    магнитофоном   пришли   и    вежливо    слушали    мои
разглагольствованиЯ, а в перерыве один спросил:
     - Њы хотим показать и обсудить тексты.
     Ќастроение  у  менЯ  было  приподнЯтое,  Я  только  что удачно шутил  и
разделывалсЯ с троглодитскими сочинениЯми.
     - —то ж, давайте тексты. Ђ группа как называетсЯ? - ’руд.
     - Ћригинальное название! “ вас и запись есть?
     - „а, - отвечает подошедший, а те, что с ним, уже прилаживают к розетке
магнитофонный провод.
     - —то ж, давайте тексты, - повторЯю.
     Њне протЯгивают картонную коробку  от бобины, на которую наклеено ’руд,
вырезанное заглавие всесоюзной газеты, и несколько газетных информаций.
     - Ђ где тексты?
     - Ђ вот. Њы исполнЯем уже опубликованное и хотелось бы залитовать. ‚едь
опубликованное литуют сразу, да?
     Ќемытые рокеры (конечно они мытые,  просто Я  так  привык  их  про себЯ
звать) собрались слушать. Ѓобины закрутились, из динамиков  полетели смутные
звуки,  -  выкрики, брЯканье  нестроЯщих  гитар,  а  Я  стал  вчитыватьсЯ  в
опубликованные  тексты. Ћдна информациЯ говорила  о  том, что  неподалеку от
Ѓонна собрались неонацисты на очередной шабаш, то да  се, и, мол, неонацисты
активизируютсЯ.  ‚  музыкальном  варианте смысл  выворачивалсЯ  наизнанку  и
доходил  до  слуха  лишь  многократный  рефрен, исполнЯемый  под стук пивных
кружек: Ќеонацисты  активизируютсЯ!  Ќеонацисты  активизируютсЯ!  „альнейшие
композиции развивали тему. Ќемытые рокеры веселились, принЯв все за шутку, а
Я растерЯлсЯ... џ  родилсЯ через несколько  лет после  войны,  а  они  после
первых  полетов в космос. Њы, вроде,  говорили про одну музыку,  про  Ѓитлз,
‘тоунз, про хард, рэггей  и прочее, но  принадлежали, получалось,  к  разным
цивилизациЯм.   џ   не  мог  шутить  над  такой...  музыкой   будет  сказано
неправильно... а они шутили, а эти трое еще и сочинЯли такую.
     Ќемытые рокеры, эти в основном славные олухи, троглодиты, объединенцы и
девушки,  искренние в  своем неосмысленном  до  конца  несогласии с  ложью и
жестокостью  жизни, они ждали моей реакции, представлЯЯ, видимо, как Я стану
возмущатьсЯ  и буду нелеп  в клокочущем гневе.  џ же хотел не возмущатьсЯ, а
набить хари молодцам из ’руда, спустить их с лестницы, чтобы отбили они свои
скотские  мозги...  Ќо  это  было  б  поражением, и Я  не набил им  хари  за
провокацию, за „жона ‹еннона, за мою минувшую юность. Ќет, Я не проиграл, но
и не нашел путей к победе.
     -  ‚ы  их  залитуете, да?  -  ’рое  вежливых  в  курточках  смотрели  с
полуулыбочками. - ‚едь опубликованное литуют сразу, да?
     - „а, - согласилсЯ Я и не проиграл, - это опубликовано...  Ќо ведь есть
авторское право. € Я залитую вам тексты, если  вы принесете согласие авторов
заметок на исполнение, - но и не выиграл.
     Љурточки застегнуты, магнитофон собран,  ушли без улыбочек  и  даже без
полуулыбочек, но и мне не до смеха...
     ђуководство „ома народного творчества посчитало, что условиЯ договора Я
выполнил, и со следующей осени семинар продолжилсЯ. ђешил так: пусть немытые
рокеры   учатсЯ   стройно  высказыватьсЯ   по   поводу   рок-музыки.   “чась
высказыватьсЯ,  они разберутсЯ с  мыслЯми, а разобравшись  с ними,  научатсЯ
стройно высказыватьсЯ на бумаге, то есть  сочинЯть слова,  если  нейметсЯ, к
музыке рок. Ќо немытые рокеры - бу-бу, в кайф, не в кайф  - робко рассуждают
и  коротко. “длинЯть  беседы  приходилось  мне опЯть же,  и к  концу второго
сезона Я  навострилсЯ рассуждать о рок-н-роллах пространно и красиво. •оть с
закрытыми  глазами, хоть посреди сна или любви, оторви менЯ от гуманитарного
моего дела, от борща, в парилке к голому с веником подойди и, отдышавшись, Я
скажу:
     -  “же  много  лет  разрушаетсЯ  национальное  музыкальное  мышление  у
россиЯн, и можно определенно сказать, что у теперешнего поколениЯ его просто
нет. Џоставьте в рЯд мальчиков разных национальностей, от каждой  республики
по  мальчику,  и  попросите  спеть.  ‚сЯкий  республиканский  мальчик  споет
национальное, а российский мальчик споет про Љрокодила ѓену...
     …сли после бани, борща, любви, сна - дать собратьсЯ с памЯтью, Я докажу
это  примером  из собственной  жизни.  Њы  уже  не  мальчиками  оказались во
”ранции. Ќам уже тюкнуло по восемнадцать  и  на  банкете мы  могли хватануть
винца. Ќа банкете французы горланили хором общие свои песни, вдруг  смолкли,
предложив нам, из  ђоссии,  спеть. Ќас оказалось человек шесть из команды  в
боковой от главного зала комнате и нам очень хотелось спеть им так, чтобы...
Ќо  проще  с гранатой под  танк!  Ѓудет  уместным  сутрировать  ситуацию  до
кощунства! Њы не знали  полностью ни  одной песни! Ћчень,  до дрожи хотелось
спеть им так,  чтобы... ‘пели Љалинку.  € в ней мало что помнили, кроме саду
Якодка малинка,  малинка  моЯ.  ‘обственно,  Љалинка не  народнаЯ  песнЯ,  а
стилизациЯ, так что позор на наши головы.
     - €з  чего  складываетсЯ национальное  музыкальное мышление?  - начну Я
вопросом, если уж начну высказыватьсЯ. - џ  не теоретик, конечно, но  думаю,
подобное мышление складываетсЯ из религиозной музыки, которую человек слышал
и исполнЯл  в  церкви или на  улицах во  времЯ религиозных шествий  и музыки
бытовой, самосочиненной, что сопровождала россиЯнина от  рождениЯ до смерти,
называемой условно теперь народной. –ерковь отделили от государства и атеизм
-  стержень  нашего  мышлениЯ.  ’ак! Ќо  почему  прекрасную церковную музыку
отделили   вместе   с  культом,   вместо  того   чтобы   переправить  ее  на
профессиональную   сцену  и  оставить  в  сознании?  ‚идимо,  страшно,   что
проскользнут   в    памЯти   слушателей    отдельные   мало   понЯтные    им
церковно-славЯнские   слова.   Ђ   западную  религиозную  музыку   можно.  Ђ
ЃартнЯнского  нельзЯ...  ЃытоваЯ  же народнаЯ  музыка  осталась  в  сельской
местности, да вот из сельской местности почти уехали  все в  города. ЃытоваЯ
народнаЯ музыка погибла вместе с прежней полупатриархальной деревней...
     ѓоворю  как  человек  сугубо  городской:  музыкальный  вакуум  в  наших
головах, и его заполнЯют восемь с  половиной композиторов и пЯть с половиной
поэтов-песенников. €  они не виноваты в этом. Џочему и не  сочинЯть песни за
тысЯчи рублей авторских отчислений? ‚ век стандартной еды, одежды, мыслей мы
стандартно поем  про  крокодилов,  динозавриков,  кашалотиков,  дельтапланы,
каскадеров,  виндсерфинг, много  про что поем, про  то,  что лучше  бы и  не
знать... Ќо тысЯчи и тысЯчи рублей в наше танцующее и кайфующее времЯ  стало
возможным заколачивать и  на отечественном  роке, так что и россиЯнский  рок
почти раздавила холоднаЯ махина стандарта...
     Џомню,  был  влюблен  сокровенно  в  девушку,  страдал.  “видел   через
несколько лет случайно и узнал, что пошла она по рукам...
     Ђх,  да!  „ва сезона мучил  и  раздражал  семинар  некто „.  ‘ выбритым
пробором, отутюженный, всегда в галстуке,  как комсомольский секретарь, поэт
постпостсимволистского  толка  прибилсЯ  случайно  с  напором жениха. ђвалсЯ
писать  манифесты  и декларации, несколько раз  предлагал свергнуть  менЯ  и
назначить  его.  Ђ  третий сезон  начали  без „.  Ћн  исчез.  Ќаверное,  его
жениховский напор увенчалсЯ успехом в естественном направлении.
     “ менЯ набралась полнаЯ авоська рок-н-ролльных виршей, и сгорЯча Я стал
проводить изысканиЯ  по  семиотике  рока  и, кажетсЯ,  нащупал контуры знака
новаторства и  знака вторичности.  ‘ловно  прошлогоднюю  солому  корова, так
начинающие немытые рокеры дожевывают сны, свечи, чертовщину и мистику, дзэн,
медитацию, наркотики.
     ‚ек информации.  Њир растворен в  газетных столбцах.  •очетсЯ петь,  но
губы зажаты в тисках,  потому что жалкаЯ пародиЯ на Homo Sapiens, нагим ты с
рождениЯ впал в  нирвану,  эти  стихи  мне нашептывал демон, и Я хочу, чтобы
путь  познаниЯ был  долог, чтобы уйти прочь  с  наступлением рассвета,  хотЯ
гордый, демон  на стоЯнке такси  спрЯчет крыло  под серым плащом, так  что в
итоге  смотри  на мир  сквозь  цветные стекла, пока часы не пробили полночь.
’акой,  так  сказать, круговорот личности  в природе.  ’акаЯ путаница. ’акаЯ
каша в голове. ѓречневаЯ наша российскаЯ каша рок-н-ролла.
     Ќо  ведь  они  хотЯт высказатьсЯ,  они  неловко прорываютсЯ сквозь чащу
родного наречиЯ...
     ‚се может быть, пусть даже дзэн и медитациЯ, черт  с ними, но  не может
быть  наркотиков.  Љак  им объЯснить,  как  рассказать  о  черных  щупальцах
безумиЯ?  •орошо, что пока метафорические наркотики  у  большинства. ‘колько
уже рокеров подохло от  таких  метафор,  ставших былью!  ‚едь это тулупчик с
чужого плеча,  а точнее - джинсишки с чужой задницы, а примеривать джинсишки
с чужой задницы - нет, это не талантливо.
     ‡апад! ‘ ‡апада к нам  пришли все основные виды цивильного  искусства -
балет,  станковаЯ  живопись, поэзиЯ,  роман.  ’еперь  пришел сверхцивильный,
урбанистический   рок.   Ќо  раньше,   что   ни   приходило,   не   касалось
непосредственно неграмотного большинства. ђаньше  рынок цивильного искусства
был узок  и не  было  стандартов массовой  культуры.  Џришел Ѓайрон,  а стал
Џушкин, пришел аббат Џрево,  а стал „остоевский.  „ело не в примерах! „ело в
том, что были Ѓитлз, а принЯли Ѓони Њ, был „жимми •ендрикс, а принЯли Њодерн
’окинг. Ѓыли великие рок-артисты,  а  навЯзывать  стали стандарт  эротики  и
звуков.  Ђ по собственным  росткам национального  рока прошлись  тЯжеленными
сапогами глупости. Ќо теперь  зачесали в макушке  и,  пропустив за последнее
десЯтилетие  через  профсцену  всю  пошлЯтину  доморощенную и  уцененку рока
забугорного,  замордовав  в  прессе ˜евчука из  „„’,  Ќауменко  из ‡оопарка,
ѓребенщикова из Ђквариума  и  прочих  разных, проросших на  гибельных  наших
суглинках  и  болотах, проснулись  вдруг,  выдернули  из равноправной грЯдки
Ђквариум  и  чистЯт,  приглаживают,  причесывают,  шелушат  ботву, готовЯ  к
употреблению ѓребенщикова как поп-звезду самопального свечениЯ... Ќо дело не
в аквариумах конкретно. „ело в массовой глупости или трусости проЯвить ум...
     ‘мотрю передачу: гонЯт рок-номер, после его обсуждают должностные лица,
сидЯ в кресле, - так да сЯк; гонЯт еще рок-номер и опЯть рассуждают. Ќеплохо
так рассуждают, а, вот, в рок-номере на всю страну рок-мальчики пели про то,
что, дескать, трава, она, туда-сюда,  моЯ  любовь к тебе  больше  или меньше
любви к траве и прочиЯ, прочиЯ...  ’рава - это марихуана, анаша,  гашиш. ќто
каждый знает. Ђ каждый третий из тех, кто знает, курит. Ђ знают ли те, кто в
креслах? Ќе знают? Ќечего тогда  сидеть в креслах и заниматьсЯ тем, в чем не
рубишь...
     ‘колько-то лет назад  удивилсЯ,  когда  понЯл,  как поперла в  средства
массовой информации поп-культура. ‡атем вместо удивлениЯ пришла уверенность:
это все враги шуруют!  •отЯт  нас изнутри  взорвать! Ђ теперь думаю  - какие
враги! „ураки!  ‘  нами в  идеологии воевать не  нужно. ѓлавное  дуракам  не
мешать - они нас в итоге изнутри и взорвут...
     ‹адно! “же третий сезон  Я обучаю троглодитов,  олухов  царЯ небесного,
неформальных объединенцев и девушек.
     Њы с  Ќиколаем  не предавались на  сцене  каннибализму, и успешным наше
концертирование можно назвать с натЯжкой. Ќо все-таки, если  шибко захочешь,
просто  стать звездой  рока,  если был ей  раньше. ќтому Я  не  научишь. ќто
где-то в печенке, в поджелудочной или предстательной железе.
     Ђ  как им хочетсЯ! Љак бы им  объЯснить,  что имеютсЯ занЯтиЯ в  мире и
понадежнее!
     Љак-то  не  так  на  небе  расположились звезды  и  порЯдочный  семинар
превратилсЯ  неизвестно  во  что.  ‘  каждым  разом все  больше  пролетариев
рок-труда  забредало на занЯтиЯ.  Ћсобенно после того, как перед ними сильно
выступил  кудрЯвый  талант  из  Ќовосибирска  -  Ќаумов.  ‘ильный  гитарист,
словообильный и торчковый, клевый, кайфовый автор текстов. € правда,  да-да,
все очень  сильно, но опЯть это заигрывание с наркотиками в текстах... Џусть
торчково, кайфово,  клево  сделано,  но -  не надо. ‚едь метафора  искусства
кончаетсЯ  могилой жизни.  Ќо как объЯснить?  € кто объЯснит  мне,  почему в
‹енинграде наркотик приобрести проще, чем туалетную бумагу?
     ‚  ноЯбре  прослушивали  трио ‡рЯ.  ’роглодитов  и  остальных  набилось
человек с пЯтьдесЯт, и, собственно, обсуждение оказалось сорванным. ’рио ‡рЯ
медитировало. ќто  мы знаем -  медитациЯ. ’акаЯ  штука. ЂккуратнаЯ музыка, а
кайфа нет,  потому  что нет драйва.  Ђ без  кайфа, -  говорЯт рокеры, -  нет
лайфа.
     Ђ в конце декабрЯ пришел ”рэнк. …сть такой человек. Ќе хочу вспоминать,
но  вспоминаю ‚алеру —еркасова,  когда встречаю ”рэнка. Ћн долго  приставал,
просилсЯ  выступить на семинаре. Њы договорились.  €  в конце декабрЯ пришел
”рэнк  на  занЯтиЯ,  и  вместе   с   ним  пришло  сто  человек  неформальных
объединенцев,  настолько  неформальных  и  настолько  объединенцев,  что мои
олухи,  троглодиты  и  девушки  забились по  углам, а  пришедшие  с  ”рэнком
валЯлись на полу,  курили,  входили, выходили и плевали  на  руководителЯ. Ђ
”рэнк... “нты стоптанные на каблуках, рваные джинсы, волоснЯ с перхотью ниже
плеч  и  глаза  в  разные стороны.  Ѓледное, серое  лицо  и высокий, гадкий,
бесовский голос мучает блюз:
     - ‘вобода есть, свобода  пить, свобода! ‘вобода спать с  кем хочешь  из
народа... - или:
     - џ - бич, бич!..
     Ђвтостоп, хипповые прокламации про  то,  как  он,  такой-сЯкой, не  так
уродилсЯ и прочаЯ антимилитаристскаЯ окрошка с психоневрологическим уклоном.
     ‚сего час бесовских игр, завораживающих,  затЯгивающих в черную воронку
без дна...
     „лЯ того Я  и  нарушаю  трудовую  дисциплину кочегара,  чтобы  на улице
ђубинштейна встретитьсЯ с троглодитами и девушками  в  скромной аудитории. џ
иду  от ‚ладимирской по ‡агородному. ‚итрины  магазинов  занавешены льдом, и
прохожие в меховых, шерстЯных драпировках спешат, не глЯдЯ друг на друга. Ќо
и радужную надежду вселЯют холода  - может,  разом, словно динозавры  давно,
вымрут в городе панки и иже  с ними,  разгуливающие  и в  ледЯном Январе без
шапок.
     „ействительно холодно. џ надел на  себЯ  все, чем обладаю из одежды, но
все равно  приходитсЯ  передвигатьсЯ  почти бегом. €  слава  богу -  ведь  Я
опаздываю. Ћпаздываю всю жизнь.  ѓде-то ведь на пирсе в Ћраниенбауме огонь в
топке   моей  занимаетсЯ   все  сильнее,  превращаЯсь  в   новую  субстанцию
огнЯ-флогистона,  и  хотелось  бы  успеть  вернутьсЯ  до того, как перегорит
уголь, улетучитсЯ  в пространство тепло,  а  холод заморозит воду в трубах и
разорвет трубы льдом, приговариваЯ ту часть менЯ, ведающую топкой, к ужасным
дисциплинарно-административным карам.
     Џротискиваюсь  в  тугую   дверь  и  поднимаюсь  по   сумрачной,  скучно
освещаемой  лестнице.  Ќа  втором  этаже смолЯт никотин  олухи,  троглодиты,
объединенцы   и  девушки.  ‡дравствуйте,  -  Я  говорю,   а  они  нестройно:
‡дравствуйте, -  а девушка  посмелее:  ‚от и  учитель  воскресной  школы,  -
говорит, а Я: Џравильно, - соглашаюсь. - ”рэнк, зараза, нас чуть не угробил.
‚оскрешать пора.
     Џрохожу в коридор, а из коридора в аудиторию.
     - ‡дравствуйте, -  говорю  тем, кто в коридоре и в аудитории. Ђ там все
те же - олухи, троглодиты, объединенцы и девушки.
     - ‡дравствуйте, - отвечают мне.
     Ћни рассаживаютсЯ  и затихают.  —еловек тридцать  все-таки есть. џ хочу
собратьсЯ и сказать  как  рассуждаю последнее  времЯ. ‚едь  в смысле души мы
сейчас  возле,  в   который  раз,  разбитого  корыта   или,  точнее,   перед
развороченной  кладкой, развороченной на кирпичики, хотЯ который раз строили
на  века. „а, получилась нелепость. Ќо  кирпичики-то целы, и все-таки  стоит
строить здание нового  самосознаниЯ,  в котором  жить  нам и  нашим детЯм  с
рок-н-роллами там или без. ‚едь, вы, девушки, родите детей, может, от олухов
царЯ небесного  и  родите, а те дети родЯт себе других детей...  Ќо,  нет, Я
долго шел к таким рассуждениЯм и неизвестно еще куда пришел.
     - Ќичего себе маевочку нам прошлый раз ”рэнк устроил.
     - ‚ кайф! - смеютсЯ в ответ.
     -  „а,  но Я  не  хочу,  чтобы менЯ  выгнали с  работы.  ’акаЯ запись в
трудовой книжке погорит!
     - ‚ кайф! - смеютсЯ в ответ.
     - ‚ кайф-то  оно в кайф, но сегоднЯ все будет  тихо, мирно и занудно. “
кого слабый мочевой пузырь, прошу сходить облегчитьсЯ. Џерекуров не будет. џ
сегоднЯ вам мемуары  почитаю. ‘вои! €збранные места почитаю, так сказать,  в
педагогических и честолюбивых целЯх. џ волнуюсь, однако!
     Џублика молодаЯ, ей бы пошуметь, она и шумит.
     ‡а моей  спиной  роЯль. ‘  оборота бью в до-мажор обеими руками. Ћлухи,
троглодиты, объединенцы и девушки затихают. †аль,  что мухи спЯт  до лета, а
то был  бы слышен их полет. џ достаю папку  с листами и раскладываю их перед
собой, шуршу ими, откашливаюсь,  вспоминаю неожиданно  все, словно жизнь это
не смена  лиц и  мест,  словно происходила она сразу, словно  на  битловском
‘ержанте  возникают  люди,  люди, люди,  цвета  и даже  запахи,  терзаниЯ  и
ревность возникают будто впервые, ненависть, наивность  и честолюбие юности,
друзьЯ и ссоры  с друзьЯми,  враги, пинки и то, что  неожиданно открылось  в
звуке,  что помогло выжить в юности,  может, это самое  трудное  -  выжить в
юности и  дожить  до того,  что называетсЯ человеком;  Я откашливаюсь,  беру
верхний листок и глухим, чужим каким-то голосом начинаю:
     - ‚  июне тысЯча  девЯтьсот шестьдесЯт  восьмого  года мне  исполнилось
восемнадцать лет.



     CODA ‡аканчиваетсЯ повесть, но продолжаетсЯ жизнь. ‚есной восемьдесЯт
седьмого освободилсЯ Ќикитка и  мы встретились у него, возле роЯлЯ: Ќикитка,
‚итЯ, Ќиколай и Я. Ћчень давно Я  не виделсЯ  с  Ќикиткой и сперва просто не
узнал в рослом и дюжем мужичине давешнего юношу со скрипкой.
     - Љруто, мужики, круто  сети-то плести. - ’ам  Ќикитка не мог выполнить
каких-то норм по  плетению сетей, но  сторожа  узнали о былом сотрудничестве
Ќикитки со  ‘тасом Ќаминым и с  сетей снЯли.  - “ нас  такой  крутнЯк, такие
гитаристы сидели, - говорит Ќикитка, называЯ группы и фамилии рок-артистов.
     - Ђ у менЯ  рассеЯнный склероз,  - жалуетсЯ ‚итЯ.  -  ‚идели,  как ноги
волочу?  Ѓелое  пЯтно в медицине. —етыре месЯца в больнице -  ноль. Ћнемение
членов!
     - €нвалид рок-н-ролла, - говорит Ќиколай.
     - †ертва безудержной юности, - говорю Я.
     Њы сидим возле роЯлЯ и вдруг договариваемсЯ выступить на рок-н-ролльной
маевке  Љоли  ‚асина, который - жив, жив курилка! - ангажировал под это дело
клуб железнодорожников.
     € зал неожиданно аукнулсЯ довольным воем.
     ‹ето  же  началось  очередным  рок-фестивалем  в  комсомольском  „ворце
молодежи, на котором Џетербургу позволили заместить  инвалидную вакансию,  в
пределах  которой мы  и порезвились,  как  пЯтнадцать  лет назад,  - Ќикитка
порвал четыре  струны, Я почти порвал голосовые свЯзки,  а Ќиколай  казенные
барабаны.  „аже  ‚итЯ   пыталсЯ  совладать  с  рассеЯнным  склерозом.  Њогло
получитьсЯ и хуже. „аже так нас принЯли на ура, но главное, что с нами, нет,
рЯдом с нами был Ќикита ‹ызлов.
     Љатапульта  перестройки  забросила его в  кресло зама  гендиректора  по
науке  некоего  объединениЯ,  в  котором он, дай бог,  когда-нибудь  защитит
докторскую,  и  теперешнЯЯ масть не  позволила ему поЯвитьсЯ  на  сцене,  но
все-таки он находилсЯ рЯдом - бегал за  струнами длЯ Ќикитки, когда тот рвал
их, щелкал фотоаппаратом на памЯть.
     ‡а  неделю комсомольско-рок-н-ролльного  мероприЯтиЯ  на  Џетроградской
стороне  выпили  все плохие кислые вина и закомплексовали тамошнюю  милицию,
которой, похоже,  в условиЯх проснувшейсЯ  демократии, предложили особо руки
кайфовальщикам  не  заламывать,  но  быть  начеку.  •ватательный  рефлекс  у
милиции, впрочем,  в  крови,  и  поэтому  постоЯнно  кого-то  задерживали  и
постоЯнно   кого-то  отпускали.  ‚сех  моих  знакомых   задержали  по  разу,
Џрезидента ђок-клуба задержали и отпустили, менЯ и самого стоило задержать и
отпустить,  но   тут  на   комсомольскую  сцену  стали   забиратьсЯ   панки.
˜ведо-канадские же дипломаты забегали с видеокамерами. Џервые панки поливали
зрителей из кислотно-пенного огнетушителЯ и погасили заодно пару  усилителей
„инаккорда  на  полторы тысЯчи золотых рублей,  вторые панки обтошнили  себЯ
перед концертом и  матерились  в  микрофон, третьих панков попытались побить
металлисты из Џскова, одетые  в  настоЯщие кольчуги, и возле сцены  началось
побоище...  ‚се-таки была и  музыка. Ѓыл  ˜евчук,  был  Ќауменко и Ѓорзыкин,
иногда  было в  кайф. Ѓыла и гласность.  Џо стенам раскатали куски обоев,  и
каждый мог выразитьсЯ письменно. € выражались.
     ќти сатурналии, эти  ипотезы, эти гестрионско-скоморошьи дела изучались
старательно хорошими ребЯтами  из комсомола.  Ћни могут еще три пЯтилетки их
изучать и  не понЯть ничего, если не уЯснЯт  себе  гносеологическую сущность
сего  базарно-смехового, эротическо-Языческого,  существовавшего  всегда под
иными   личинами,  социально-громоотводного   ЯвлениЯ,  нашедшего  основу  в
африканском, примитивном, пещерном ритме.
     ‚прочем,  о  дадзыбао-обоЯх.  Њне  удалось  умыкнуть ту их  часть,  что
касалась Џетербурга.  „лЯ того  мы и  собрались через  пЯтнадцать  лет, ведь
такого сам  не придумаешь, а ведь как-то надо заканчивать  повесть. Ћткликов
оказалось достаточно и не очень обидных, а сверху резким почерком  наискосок
чьЯ-то восторженнаЯ рука начертала: Ѓэби, Я обторчалсЯ вчернЯк!.
     ‚от  она  жирнаЯ  черта  итога,  дебет и  кредит  рок-судьбы.  Ѓэби,  Я
обторчалсЯ  вчернЯк!. Ќа этом,  собственно, можно  и  ставить  точку.  Ќо  Я
все-таки поставлю многоточие...

Last-modified: Fri, 13 Jun 2003 19:41:52 GMT
Ћцените этот текст:Ќе читал10987654321