е трусь. ‘овсем  он  не  дикий.  „ела
–арьграда знает не хуже нас, а то и лучше.
     ЃелоЯн глубоко вздохнул, показав на миг два рЯда острейших зубов.  €з
красной, как жерло, пасти пахнуло жаром, будто в брюхе главного волхва был
кузнечный горн.
     -- ’рагедиЯ этого волхва в том, что одной ногой еще в прошлом, другой
-- в будущем, а между ног у него... страшное настоЯщее!
     -- ‚ самом деле страшное? -- спросил  ‚ладимир  насмешливо.  --  Ђ  Я
думал, совсем старик...
     ЃелоЯн рыкнул:
     -- ’ебе все шуточки. “же и дед  этот  предупреждает...  ’акого  зверЯ
раздразнил! Џочитай, теперь весь мир против тебЯ.
     ‚ладимир все еще держал в руке меч. ѓолос прозвучал совсем тихо:
     -- …сть вещи, за которые стоит дратьсЯ со всем миром..


        ѓлава 14

     ‹ес надвинулсЯ светлый, кусты на опушке вырублены, дальше березнЯк да
ольховник, не спрЯчешьсЯ. ‡алешанин проехал с полверсты по светлолесью, не
встретив сушин и валежин. ‚се утаскивают в город длЯ печей и кузниц,  Љиев
растет...
     Љогда тропка стала узкой, как пастуший кнут,  и  завилЯла,  будто  не
знаЯ куда спрЯтатьсЯ при виде  разбойников,  он  услышал  пересвист  птиц,
улыбнулсЯ, похлопал конЯ по шее:
     -- “же скоро...
     Џтички пересвистывались ближе, наконец  он  привстал  в  стременах  и
заорал весело:
     -- Љол вам в глотку! ќто Я жирный петух? Ђ ну выходи, кто там сказал?
џ сам ему выщипаю перьЯ.
     ‡а стеной деревьев свист умолк, а птичьЯ  трель  вдалеке  оборвалась,
будто певунью придавило деревом. Џотом кусты зашелестели, на тропку  вышло
двое угрюмого вида мужиков. ‚ руках  дубины,  волосы  на  лбу  перехвачены
кожаными ремешками. ђубахи рваные, засаленные, как и портки.
     ‡алешанин оглЯнулсЯ, на тропку сзади вышло трое. „вое с  палицами,  у
третьего в  руке  настоЯщий  боевой  топор.  ’ретий,  который  с  топором,
предложил хриплым пропитым голосом:
     -- ‘лезай, петух. Ђ то из-за тебЯ конЯ покалечим.
     ‡алешанин захохотал:
     -- ќто кто ж такой новенький? Ќа  недельку  всего  отлучилсЯ  в  Љиев
погулЯть, потешитьсЯ, душу отвести, а тут уже новых рыл набрали!
     Њужики спереди всмотрелись, один заорал обрадовано:
     -- ‹ешка? ‡алешанин?.. ’ебЯ не узнать в рубахе с петухами!
     -- € весь какой-то нарЯдный,  --  сказал  второй  с  неловкостью.  Ћн
подошел, поклонилсЯ: -- Ѓудь  здоров,  атаман!  Ѓез  тебЯ  что-то  голодно
стало...
     ‡алешанин вытащил из-за пазухи расшитую калиточку:
     -- Љто угадает, что звенит?
     …го окружили, бородач с топором смотрел  кисло,  Явно  мечтал  занЯть
место атамана, другие же восторженно вскрикивали:
     -- Ќеужто еще и кошель увел?
     -- € конЯ, и кошель с монетами!
     -- Ђй да ‡алешанин!
     -- ‘ таким не пропадешь!
     -- ‹юбо, братцы, любо!..
     -- ‹юбо, братцы, жить...
     -- ќх, атаман, ты всей ватаги стоишь!
     ‡алешанин, смеЯсь, швырнул кошель в  подставленные  руки.  ‡азвенело,
возникла веселаЯ свалка, хотЯ ни одна монетка не пропадет, все  артельное,
просто спешат взглЯнуть, потом  раздалсЯ  такой  восторженный  вопль,  что
могли бы услышать и на городских стенах Љиева:
     -- Џолон!
     -- Ѓратцы, это ж даже не серебро!
     -- Ѓоги, золото, настоЯщее золото!
     -- ‡алешанин, атаман наш удалой!
     ‡алешанин с высоты седла распорЯдилсЯ весело:
     -- ‚се гулЯем!.. …сли вылакали все  запасы...  понимаю,  с  горЯ,  то
пусть ‚арнак сбегает к Ѓуркотихе. ‚ина, пива и мЯса!..
     Џотом  на  большом  костре  жарили  мЯсо,  пекли  птицу.  …го  старый
подручный, ‡адерикозехвост, объЯснил виновато, что с поимкой  атамана  всЯ
ватага приуныла. €з-за общих денег едва не передрались и чтобы не дошло до
братоубийства,  решили  купить  мЯса  и  вина,  прогулЯть  все,  а   потом
разбрестись, ибо больно опасно промышлЯть так  близко  от  стен  стольного
града.
     ‡алешанин удивилсЯ:
     -- Ђ раньше было не опасно?
     -- ’ак то с тобой, -- сказал  ‡адерикозехвост  льстиво.  --  ‘  тобой
ничего не страшно.
     ‡алешанин промолчал. Ђтаман должен быть всегда довольным и уверенным.
Ќикто не должен знать, какие черви точат душу,  какие  страхи  хватают  по
ночам за горло. ‘казано же, поддайсЯ страху -- он и семью приведет.
     -- Ќаливай, -- велел он. -- Њоего кошелЯ хватило бы на десЯток бочек,
а ты два кувшина принес!


     ‚есь день гулЯли, плЯсали,  а  вечером  он  лежал  у  костра,  слушал
могучий рев  дюжины  разбойничьих  глоток.  Ћхрипшими  голосами  пели  его
любимую  "Ћй,  при  лужку,  при  лужке...",  Љогда  за  спиной  ‡алешанина
послышались  легкие  шаги,  он   уловил   аромат   лесных   трав,   сердце
трепыхнулось, узнаваЯ ‡латовласку. Ћна,  единственнаЯ  из  ватаги,  всегда
держала себЯ в чистоте, каждый день плескалась  в  ручье.  —естно  говорЯ,
‡алешанин сам мылсЯ только перед самой вылазкой на разбой в город...
     Ћна села рЯдом, легкаЯ и нежнаЯ, и не было в ней  следа  от  снежного
барса, которого она напоминала в схватках. ‡олотые  волосы  полураспущены,
только  у  плеч  перехвачены  широкой  заколкой,  дальше  падают  шелковым
водопадом до поЯсницы. ћбочка  коротковата,  ‡латовласка  уверЯла,  что  в
такой бегать быстрее, как и дратьсЯ, руки голые до плеч,  глубокий  вырез,
глаза блещут загадочно, пухлые губы полураскрылись. “  нее  оставалсЯ  вид
невинного ребенка, хотЯ ‡алешанин  видывал  этого  ребенка  в  бою,  когда
бывалые дружинники  вдвоем-втроем  пЯтились  под  градом  ее  молниеносных
ударов.
     -- ’ы уже не здесь, -- сказала она тихо.
     Ћн вздрогнул,  посмотрел  непонимающе  в  ее  юное  лицо  с  большими
внимательными глазами:
     -- Ђ где же?
     -- Ќе знаю. ’ело твое здесь,  а  душа  уже  на  коне,  взбираетсЯ  на
высокие стены... ‚се еще там, ты и Ѓерезка?..
     Ћн чуть улыбнулсЯ:
     -- Ќе угадала.
     -- ‘транно, -- сказала она, всмотревшись в его лицо, -- не врешь... “
тебЯ глаза становились такими, когда о ней думал... ‘транно... ’ы о ней не
думаешь, но мне теперь чудитсЯ, что лучше бы думал.  Ђ  то  от  тебЯ  веет
чем-то... Ќе знаю  даже.  ’о  ли  могильным  холодом,  то  ли  чем-то  еще
страшнее... ‡алешанин, что ты задумал?
     Ћн покосилсЯ на гулЯк, песнЯ становилась громче, уже охрипли, но орут
прилежно, ибо сегоднЯ живут, а завтра кто  знает,  так  что  надо  петь  и
веселитьсЯ, пока живы.
     -- ’ебе одной скажу... сейчас. “тром узнают все. џ покидаю вас.
     Ћна не вскрикнула,  он  только  услышал  короткий  вздох,  словно  ее
ударили под ложечку. Џосле долгой паузы ее ломающийсЯ голос произнес:
     -- Њожешь сказать, куда?
     -- Ќе могу.
     -- ЏонЯтно... Ќадоело грабить  своих,  хочешь  порезвитьсЯ  в  чистом
поле, где поединщики рыщут  в  поисках  с  кем  бы  подратьсЯ,  где  иудеи
караваны ведут из дальних стран...
     Ћн наклонил голову, чтобы она не видела его глаз:
     -- ’очно.
     Ћна подбоченилась, засмеЯлась вызывающе:
     -- ‡алешанин! ’ебе без менЯ не обойтись.
     -- Џочему? -- удивилсЯ он. -- —ем ты так уж хороша?
     Ћна томно изогнулась, показываЯ крутой изгиб бедра, чмокнула  губами.
ѓлаза ее смеЯлись:
     -- ђазве не видно?
     ‡алешанин разочарованно отмахнулсЯ:
     -- Ќу, Я думал что-то особое...  Ђ  этого  в  любом  постоЯлом  дворе
навалом.
     …е глаза хищно сузились:
     -- Ћх, ‡алешанин... Ќе понимаешь своего счастьЯ.  Љак  же  без  менЯ?
ѓерой всегда шел на подвиги с женщиной за спиной. —тоб, значит,  смотрела,
визжала и восторгалась. €ли рЯдом, ежели такаЯ, как Я. Ќо  без  нас  никак
нельзЯ!
     Ћн удивилсЯ:
     -- Џочему?
     -- Ќе знаю, -- ответила она с некоторой  неуверенностью.  --  Ќо  так
всегда... ѓерой, а при нем женщина. ЊолодаЯ и красиваЯ. ђаньше требовалась
девственница, а теперь лишь, дабы красиваЯ и хищнаЯ, но в  душе  чистаЯ  и
добраЯ... ‚от как Я.
     Ћн оглЯдел ее с головы до ног. Ћна стоЯла в вызывающей позе, молодаЯ,
красиваЯ и в самом деле похожа на хищную кошку. …сли  в  городах  и  весЯх
женщины носЯт платьЯ до пола, дабы лодыжек не увидали, то  у  этой  юбочка
едва зад прикрывает, довольно оттопыренный, даже  когда  стоит  прЯмо,  не
нагибаетсЯ...
     -- „а пошла ты, -- сказал он в сердцах. -- Ѓез баб обойдемсЯ.
     Ћн повернулсЯ на другой бок, она сказала предостерегающе:
     -- Ћх, ‡алешанин...
     -- —то? -- буркнул он.
     --  Ќе  ѓорынычи  да  колдуны  главнаЯ   опасность...   „аже   не   в
супротивниках наземных или драконах огнедышащих...
     -- Ђ в чем?
     ЌехотЯ повернулсЯ. Ћна стоЯла в той же вызывающей позе, очень  хищнаЯ
и красиваЯ, похожаЯ на дикого пардуса,  но  в  глазах  были  недоумение  и
обида.
     -- ‘кучно будет, -- ответила она непонЯтно. -- …сли ты  понимаешь,  о
чем Я.
     -- Ќе понимаю, -- огрызнулсЯ он.  --  Њне  дело  делать  надо,  а  не
развлекать... кого-то! Ђ вообще-то со мной не соскучишьсЯ.


     Љонь шел споро, день был Ясный, легкий встречный  ветерок  трепал  на
нем рубаху. Џосле пьЯнки голова еще тЯжела, но в  сердце  уже  поднимаетсЯ
ликующий визг: хорошо! •орошо нестись по широкой дороге через  пронизанный
солнечными лучами лес, чувствовать под собой горЯчее тело конЯ, сильного и
послушного, видеть, как  из-за  виднокраЯ  робко  высовываютсЯ  соломенные
крыши, приближаютсЯ, и вот он уже въезжает в новую весь....
     Ћн не жалел, что закатил пир  со  своей  ватагой,  а  остатки  золота
раздарил. Џри нем остались его сила и ловкость, а золото  --  наживное.  Љ
тому же отдал им только кошель с половиной золотых монет,  а  остальные  с
камешками оставил в седле, надежно укрытые...
     ‹ес тЯнулсЯ Ясный, чистый, часто перемежаЯсь широкими полЯнами,  тоже
чистыми и светлыми, словно умытыми росой. Љонь весело  потрЯхивал  гривой:
ни завалов, ни зависших на ветвЯх деревьев, что только и  ждут  проезжего,
чтобы обрушитьсЯ всей тЯжестью, подмЯть, вбить в землю, а если не  попадет
под сам ствол, хотЯ бы порвать ветвЯми одежду, исцарапать, сорвать меч...
     …льник сменилсЯ березнЯком, долго тЯнулась  дубоваЯ  роща,  ‡алешанин
заморилсЯ нагибатьсЯ, дубы стоЯт раскидисто, ветви опустили пониже, словно
распихиваЯ друг друга  локтЯми,  не  сосновый  бор,  когда  все  ветви  на
макушке: шапка свалитсЯ, когда попробуешь достать хотЯ бы взглЯдом...
     „убоваЯ роща становилась все сумрачнее, копыта уж не стучали  весело,
тонули в темно-зеленом мху. ’от тЯнулсЯ  сперва  сухой,  потом  утолщалсЯ,
начал чавкать, деревьЯ помелели, стоЯли совсем редко, воздух стал  мокрым,
как в бане.
     ‘перва вообще везде была сплошнаЯ вода,  вспомнил  ‡алешанин  себе  в
утешение. ’ак объЯснЯют волхвы... Ѓог бродил по ней, однажды узрел пузырь,
что поднималсЯ из глубин. Ќа поверхности тот  лопнул,  выскочил  бес.  Ѓог
велел спуститьсЯ на дно и достать земли. Ѓес достал, но часть припрЯтал за
щеки. Ѓог стал разбрасывать землю, на ней вырастали деревьЯ, кусты, травы.
Ќо стала прорастать землЯ и у беса за щеками, и  он,  не  выдержав,  начал
выплевывать.  ’ак  поЯвилось  болото:  разжиженнаЯ  землЯ  с   малорослыми
уродливыми деревьЯми, вонью.
     ‘ейчас ‡алешанин ехал как раз по такому болоту, что все еще хранило и
чертову вонь, и худосочные деревьЯ в слизи, остатках плевков черта,  а  от
самого болота, древнего и жутковатого, на сотни верст пахло не  человеком,
а упырЯми, еще чувствовалось присутствие нечисти, леших, мавок. ’рижды  он
пересекал следы чугайстырей --  тЯжелые  и  уверенные,  в  каждом  оттиске
чувствуетсЯ мощь и сила.
     Љонь был в мыле, с удил срывались пышные  хлопьЯ  пены,  словно  весь
день  нессЯ  вскачь,  а  не  пробиралсЯ  шагом  между  упавшими  стволами,
покрытыми мхом, валежинами, между переплетением чудовищных корней,  веток,
где на каждом шагу уже проваливаешьсЯ сквозь непрочный мох.
     Љогда он отчаЯлсЯ уцелеть в  этом  чудовищном  лесу,  а  возвращатьсЯ
поздно,  впереди  внезапно  посветлело.  „еревьЯ  пошли  в  стороны,  конь
прибавил шагу, спеша выбратьсЯ на свободное от деревьев место.
     ЏолЯна оказалась не так уж и широка, но ‡алешанин  дернулсЯ,  натЯнул
поводьЯ. Ѓлиже к противоположной стене  леса  стоЯла  избушка  на  толстых
куриных ногах. „еревьЯ покровительственно  простирали  широкие  ветви  над
крышей, и сизый дымок  пробивалсЯ  сквозь  пожелтевшую  от  горЯчего  дыма
листву. Ќо слева на добрый десЯток саженей, а то и на два, протЯнулсЯ клин
черных обугленных пней. „а и дальше деревьЯ стоЯли мертвые,  с  обгорелыми
ветвЯми. …ще дальше сами деревьЯ росли как росли, но верхушки  смотрели  в
небо голыми мертвыми ветвЯми... Љак  будто  огненный  ветер  пронессЯ  над
ними, постепенно терЯЯ силу!
     Њороз пробежал по шкуре. ‡алешанин голову втЯнул  как  улитка,  будто
над головой уже летело  серо-зеленое  тело  с  исполинскими  перепончатыми
крыльЯми, в поджатых к пузу лапах держа козленка или козу,  а  при  каждом
взмахе крыльев вершинки деревьев раскачивает так, что  из  гнезд  выпадают
птенцы...
     ‚округ избушки должон быть частокол с человечьими  головами.  Ђ  один
кол, свежеоструганный, пуст, ждет  его  головы...  ‚идать,  либо  бабу-Ягу
выжили, либо сюда так давно никто не забредал, что  и  частокол  сгнил  за
ненадобностью.
     „вум смертЯм не бывать, сказал он себе мрачно, а одной  все  одно  не
миновать... Љонь фыркнул,  но  упрЯмитьсЯ  не  стал,  хотЯ  чуткие  ноздри
‡алешанина вздрогнули пару раз, чуЯ свежепролитую кровь. Ќо в  лесу  кровь
всегда льетсЯ, зверь кормитсЯ другим зверем. Ђ кто бы тут ни  был,  одними
Ягодами не проживет.
     Ќад головой громко хлопнуло. ‚олна теплого воздуха хлестнула по ушам,
оставив мохнатые клочьЯ. Ћн невольно вобрал голову в плечи, а  филин,  еще
громче захлопав крыльЯми, сделал круг,  словно  выбираЯ  с  какой  стороны
схватить эту гадкую мышь со спины конЯ, неспешно вернулсЯ к избушке.
     ‡алешанин зажато смотрел вслед. —то за филин, что  распорхалсЯ  Ясным
днем? ‘олнце еще висит над верхушками деревьев, до заката как до Љиева  на
четвереньках, а он как боЯрин уже охаживает свои владениЯ...
     Љонь тревожно прЯдал ушами. ‡алешанин  погладил  по  шее,  но  пальцы
вздрагивали, конь чувствовал боЯзнь всадника, сам не старалсЯ  храбритьсЯ,
даже пыталсЯ остановитьсЯ, но ‡алешанин попинал в бока, заставил подойти к
самому крыльцу.
     ‘ той стороны избушки колодец, шагах в пЯти. „аже  два  рЯда  бревен,
хоть и полусгнивших. “ двери слева  широкаЯ  деревЯннаЯ  ступа,  окованнаЯ
снизу длЯ  крепости  широкой  полосой  железа.  ЏотемневшаЯ  от  старости,
массивнаЯ. €з ступы выглЯдывает медный пестик, позеленевший,  с  остатками
резьбы или что там было, на письмена  похоже,  уже  почти  стертой  частым
касанием ладоней.
     -- ќй, -- закричал он, -- есть кто-нибудь?
     ‚ избушке вроде бы зашебаршилось, затем  смолкло.  ‡алешанин  выждал,
заорал еще, громче. Ќаконец дверь заскрипела. ‚  темном  проеме  поЯвилась
согнутаЯ вдвое фигура. ‘таруха была в лохмотьЯх,  с  трудом  опиралась  на
древнюю клюку, но разогнутьсЯ не могла, судЯ по ее виду, уже лет сто. Ђ то
и тысЯчу. ™урЯсь  от  света  заходЯщего  солнца,  долго  всматривалась  во
всадника на коне. ‡алешанин попробовал попЯтитьсЯ, но старуха прошамкала::
     -- —ую, русским духом запахло...
     -- ‚се мы пахнем одинаково, -- пробормотал ‡алешанин. -- џ  вообще-то
не  рус,  а  полЯнин...  „а  какаЯ  разница?  ‘ейчас  мы  с  конем  пахнем
одинаково... -- €сполать тебе, бабулЯ!.. „озволь  спросить  дорогу,  а  то
заплутал Я что-то... ‚роде и лесу-то тьфу, одни  кусты  да  полЯны,  но  Я
такой удалец, что и в трех соснах плутаю.. Ђ не скажешь, и на том спасибо.
Џоеду себе, ты не серчай...
     ‘таруха пожевала сморщенным ртом, совсем как всЯкаЯ беззубаЯ старуха,
только с ее зубищами получалось страшновато.
     -- Људа в лес-то? -- спросила она. -- Ќочь уже  близко...  ’ут  волки
такие, что и костей не оставЯт ни от тебЯ, ни от конЯ... ђазве  что  хвост
да гриву?
     -- •вост да гриву, -- пробормотал ‡алешанин, --  значит  и  копыта...
тю-тю? Њаловато. ќто все от конЯ, а Я ж не конь...  Ќо  и  стеснЯть  тебЯ,
ласковаЯ бабулечка, мне совесть не позволит.
     -- ‘лезай, -- посоветовала старуха.
     -- —то? -- переспросил ‡алешанин. ‘ердце затрепыхалось как воробей  в
когтЯх кота, а дыхание остановилось. -- Њне что ли?
     -- ‘лезай, -- повторила старуха. -- ќто у тебЯ-то совесть?
     Ћна повернулась к ‡алешанину, словно только сейчас  рассмотрела,  где
он стоит, и у того душа покарабкалась в пЯтки, где  забилась  под  стельку
сапога. Ћдин глаз старухи зиЯл пустотой, зато второй был огромный, налитый
кровью, светилсЯ как кровавый закат на небе!
     ‡алешанин, не помнЯ себЯ, слез. ђуки трЯслись, хоть шкуры вытрЯхивай,
а ноги подгибались, будто он усаживалсЯ на бочку. ‘таруха  искривила  рот,
наверное, в улыбке, ‡алешанин взмок от страха, когда один  клык  вылез  за
губу и так осталсЯ, а лучик заходЯщего солнца окрасил его в  пурпур  такой
Яркости, словно весь закат собралсЯ на этом клыке.
     ‘ожрет, мелькнуло в голове  жуткое.  ‘ожрет  вместе  с  потрохами.  €
костей не оставит! ђазве что голову, как украшение длЯ ограды.  Ђ  в  зубы
какую-нибудь гадость воткнет длЯ смеха...


        ѓлава 15

     ‚ комнатке было темновато, прохладно. €з-под ног дуло, он  заметил  в
полу широкую деревЯнную  крышку  с  настоЯщим  медным  кольцом,  вбитым  в
дерево. Џохоже, у бабы-Яги еще и  погреб.  †утких  криков  снизу  пока  не
слышно...
     --  ЏроголодалсЯ?  --  спросила   старуха.   --   ‘ейчас   что-нибудь
придумаем... „а и Я перекушу...
     ЊенЯ перекусит, мелькнуло у  него  пугливое.  ‚он  зубы,  еще  больше
стали. Ќа глазах растут.
     -- „а мне что-то не  хочетсЯ,  --  сказал  он  торопливо.  --  ‚одицы
глоток, что еще проезжему надо? € прикорнуть на ночь могу где  угодно.  ’ы
не беспокойсЯ, бабулЯ.
     -- Љакое беспокойство, -- ответила баба-Яга. -- ’ак  давно  никто  не
заглЯдывал, что Я уже и забыла...
     ‚кус мЯса человеческого забыла, понЯл он. ‚о нажретсЯ теперь! џ,  как
назло, не мелочь какаЯ, а удалсЯ ростом и силой. ‘ала  не  нарастил,  зато
мЯса как на быке. Ђ у нее зубы-то, зубы...
     ‘таруха, пЯтЯсь, вытащила из печи ухватом с короткой  ручкой  широкий
горшок. Џо комнатке потек запах разваристой гречневой каши,  но  ‡алешанин
напомнил себе, что откуда гречка в лесу, все обман, в горшке одни жабы  да
летучие мыши.
     Ћн опасливо заглЯнул в миску. €з темного  варева  выглЯдывают  тонкие
лапки, не то лЯгушачьи, не то жабьи, запах  вроде  бы  мЯсной,  только  он
такого мЯса не пробовал, голову на отрез.
     ‘таруха не сводила с него горЯщего взглЯда. ђот ее начал открыватьсЯ,
заблестели и другие зубы, страшные,  как  зубьЯ  пилы.  Ѓудь,  что  будет,
‡алешанин зачерпнул ложкой гадостное варево, задержал дыхание,  поднес  ко
рту. ’олько бы не выблевать, мелькнула мысль, бабка сразу убьет. Ђ если не
сразу, то сперва помучает, натешитсЯ, наизгалЯетсЯ...
     Ћн глотнул, зачерпнул снова, попробовал даже  улыбнутьсЯ:  вот,  мол,
ем, уважение выказываю, но рука дрожала, ложкой тыкал мимо  рта,  разливаЯ
горЯчую похлебку. •лебнул снова, попалсЯ кусок вроде бы мЯса, проглотил, а
со вторым пришлось остановитьсЯ, не задохнутьсЯ бы, разжевал, проглотил, а
старуха наблюдала прищуренным глазом.
     ‡алешанин ел, искательно улыбалсЯ, проклЯтаЯ бабка следит как ест, ни
одну ложку не пронесешь мимо рта. Џахнет мЯсом, но и  вкус  мЯсной...  или
почти мЯсной. —то-то срединное между мЯсом и рыбой. ’очнее, между рыбой  и
птицей...
     Ѓабка удовлетворенно кивнула, ‡алешанин в замешательстве ощутил,  что
ложка задевает дно, а сперва миска казалась размером с корытце.
     -- €зголодалсЯ, -- сказала бабка знающе. -- Њужик молодой,  здоровый,
сила играет... Ќо совестливый! ЊенЯ, старуху, боишьсЯ объесть. ’ак ведь?
     -- ѓм, -- пробормотал ‡алешанин. -- Ќу, не так уж, чтоб очень... ’ебе
кот готовит, бабушка?
     -- Ђ что, шерсть в супе?.. …жели оголодал, на цвет шерсти не смотрЯт.
     -- „а, -- согласилсЯ ‡алешанин. -- Њне все одно с черного кота шерсть
или с белого.
     -- Њолодец, -- одобрила баба-Яга. -- Ђ то был тут один... Љак  увидел
моего кота, сразу в крик: черный кот!  ‘трасти!  Ќесчастье...  Ѓелого  ему
подавай, паскудник.
     Ћна убрала пустую миску,  взамен  поставила  неопрЯтного  вида  чашу,
желтую, но чистую. Џочти до краев колыхалась  такаЯ  же  темнаЯ  жидкость,
попахивало кровью.
     -- ѓде он теперь? -- рискнул полюбопытствовать ‡алешанин.
     -- „а куда он денетсЯ, -- ответила старуха рассеЯнно. -- ‡десь...
     Ћн сделал осторожный глоток, стараЯсь не  сильно  перекашивать  рожу,
пахнет мерзостно... хоть, если по честному, то скорее, непривычно  пахнет,
а так, если внюхатьсЯ, то терпимо...
     Ћтпил почти до половины, а когда опускал, наконец сообразил, что пьет
из человеческого черепа. ’олько  что  по  бокам  малость  меди  и  старого
серебра длЯ красивости.
     Џальцы разжались, ронЯЯ чашу, но уже почти поставил,  не  расплескал,
дрогнувшим голосом торопливо поддакнул:
     -- —то белый -- в лесу в грЯзи  извозишьсЯ,  не  отмоешь!  •уже,  чем
белаЯ ворона. Ђ кот и должен быть черным. Ѓелый кот  --  разве  кот?  “род
какой-то...
     ‘таруха одобрительно кивала, глаз  ее  постепенно  из  Ярко-багрового
становилсЯ почти зеленым. ‡алешанин, подбодрившись, сказал:
     -- •орошо готовишь, бабушка. Ѓудет  времЯ,  еще  как-нибудь  заеду  к
тебе, чтобы с котом поздороватьсЯ, отвару твоего отведать...
     ‡амер с сильно бьющимсЯ сердцем, как старуха примет такие  слова,  но
баба-Яга отмахнулась:
     -- Ќе заедешь.
     ‘ожрет, понЯл ‡алешанин, замираЯ. ‘ожрет, и не копыхнешьсЯ.
     -- —то так, бабулЯ? -- спросил он заискивающе.
     Ћна равнодушно повела на него огненным глазом:
     -- ‡арежут тебЯ, милок.
     -- ЃабулЯ! -- вскрикнул ‡алешанин.
     -- Ђ что? -- буркнула она. -- —ем  ты  лучше  других?..  ЉнЯзь  брата
родного зарезал, а уж тебЯ...
     Ћна махнула рукой, удалилась в угол. ‘лышно было,  как  там  хрустели
стебли сухой травы, потек густой запах полыни, молочаЯ, красавки.
     ‡алешанин сидел с сильно бьющимсЯ сердцем. ‘казала, что его  зарежут.
Ђ потом и довольно Ясно уточнила, кто именно зарежет...  ‘транно,  но  дух
взыграл, душа подпрыгнула, прошлась на ушах. ‡начит, бабка его  не  съест,
если такое говорит! Ђ супротив судьбы, что против рожна...
     ‘таруха протЯжно с завыванием зевнула. ‡алешанин передернулсЯ, зубы у
бабки как у конЯ, только острые, как ножи, а клыками бы  желуди  рыть  под
дубом...
     -- ‘пать пора, -- заЯвила ведьма. --  ’ы  гость,  выбирай  где  спать
лЯжешь. ‘о мной на печи, тут тепло и шкуры  мЯгкие,  в  сенЯх  ли  с  моей
внучкой... правда, ложе там одно, или же в сарае возле своего конЯ?
     „аже, если не сожрет, мелькнула мысль, все же спать с такой... —то ей
самой лет тыща, что внучке сот  пЯть,  все  они  кикиморы  на  заглЯденье,
водЯной или Љощей могут и позаритьсЯ, но он даже не чугайстырь, лучше уж в
сарае рЯдом с красавцем конем.
     ‚ пристройке пахло свежепролитой  кровью.  ‡алешанин  заставлЯл  себЯ
думать, что старуха белку какую или  барсука  задавила,  шкуру  снЯла,  но
воображение рисовало в открытых дверЯх зловещий силуэт с длинным  ножом  в
руке.
     —ертов конь всю ночь  чесалсЯ,  хрустел  сеном,  будто  жевал  сочные
листьЯ лопуха, пару  раз  с  такой  силой  влупил  копытом  в  стену,  что
‡алешанин вскочил и долго не мог заснуть с бьющимсЯ сердцем. ‚слушивалсЯ в
каждый шорох, а вокруг как назло либо скреблось, либо пищало, кувикало, на
голову сыпалась труха, будто по крыше ходили с длинными ножами в руках...


     Ћн не помнил, спал хоть чуток или нет, но когда в  щели  сараЯ  начал
пробиватьсЯ рассвет, сердце взыграло, пошло колотитьсЯ о ребра, как  дурак
о доски боЯрского забора. Љонь дремал -- наконец-то, скотина! -- но чавкал
как свиньЯ, и во сне жевал овес, если это овес... в лесу?
     “ колодца красиваЯ юнаЯ девушка брала воду. ђумЯнаЯ, налитаЯ  сладким
соком, как наливное Яблочко,  тонкаЯ  в  поЯсе,  но  с  высокой  грудью  и
широкими бедрами. ‚ыглЯнуло солнышко, пронзило ее лучами.  „линное  платье
вспыхнуло, просвеченное насквозь. “видела молодого  парнЯ,  что  вышел  из
сараЯ и глазеет на нее, застеснЯлась, на спелых  щеках  выступили  Ямочки,
поспешно начала одергивать и без того длинное платье.
     -- ’ы кто? -- выдохнул он счастливо.
     -- џ ‚асилиса ЏрекраснаЯ, -- ответила она застенчиво, -- вон  из  той
избушки на курьих ножках. џ бабина внучка. Ђ ты откуда, добрый молодец?
     -- €з сараЯ, -- сказал он с сердцем. -- Ђ зовусь Я -- дурак из сараЯ!


     ‘ветлый лес осталсЯ позади, он не заметил, что копыта конЯ  снова  не
стучат весело  по  твердой  земле.  ‡емлю  покрывал  темный  толстый  мох,
влажный, вздыбленный подземными корнЯми, что как гигантские белесые  черви
рвались наружу, кое-где  прорывали  мох  и  торчали  страшными  уродливыми
дугами, медленно темнеЯ на свету.
     ‚спомнив старую ведьму, он передернулсЯ так, что чуть не  свалилсЯ  с
конЯ. Ќа прощанье она сказала, что  он  как  вылитый  ее  муж,  ну  просто
вылитый, даже улыбалсЯ вот так же краешком  рта...  ‡алешанин  не  рискнул
спросить, кто же муж, не Љощей ли Ѓессмертный, и хорошо, что  не  спросил.
‘таруха аж прослезилась от  воспоминаний,  велела  подождать,  и  пока  он
обмирал от страха: а вдруг передумает и сожрет, долго рылась  в  неведомых
закутках, а вернулась с пучком травы и крохотной деревЯнной баклажкой:
     -- ‚озьми. —ую, ты из тех удальцов, кому пригодитсЯ.
     -- —то это? -- спросил он осторожно.
     -- ќто разрыв-трава, любые  запоры  отопрет,  --  голос  ведьмы  стал
хитрым, -- а в твоем  деле,  милок,  это  как  раз  самаЯ  нужнаЯ  травка,
верно?..
     -- ‘пасибо, бабушка, -- поблагодарил ‡алешанин.
     -- Ђ это отвар из дурман-травы.  …сли  хлебнешь,  сумеешь  одурманить
всЯкого... если тот не колдун, конечно. Џравда, давненько у менЯ, но сила,
думаю, еще осталась... Ђ не осталась, ну что ж... тогда ты сразу узнаешь.
     Ћн принЯл трЯсущимисЯ руками подарки, кланЯлсЯ и пЯтилсЯ, кланЯлсЯ  и
пЯтилсЯ. Ѓабка в самом деле сделала кнЯжеский подарок. Љонечно,  ей  ни  к
чему свои же запоры ломать, других-то за сто верст нету, да  и  личину  ее
здешнее зверье знает, но все же могла бы что-нибудь от него потребовать...
     Ђ что потребовать, одернул себЯ. ‘ него как с голого, не разживешьсЯ.
Ђ у нее и так всегда горшок с гречневой кашей...
     -- Љрепись, -- подбодрил он конЯ, -- в тот раз выбрались... выберемсЯ
и сейчас.
     …му чудилось, что лучи солнца медленно гаснут за виднокраем,  сумерки
подкрадываютсЯ медленно, ползком,  и  вот  уже  миром  правит  ночь  с  ее
нечеловеческими законами, вместо солнца живых поднимаетсЯ холодное  солнце
мертвых, упырей и нечисти... Ћн даже не уловил  миг,  когда  бодрый  цокот
копыт угас в темном толстом мхе, но по бокам  медленно  двигались  угрюмые
темные стволы, толстые и покрученные. “зловатые ветви опускаютсЯ все ниже,
пытаютсЯ достать его, сорвать с седла. Ђ навстречу из полумрака  выступают
деревьЯ все толще и корЯвее, дупла зиЯют страшно, как норы в  преисподнюю,
из каждого на него смотрЯт круглые желтые глаза, страшные и немигающие.
     Ћн чувствовал  пупырышками  на  спине,  что  из-за  деревьев  за  ним
наблюдают,  а  на  том  месте,  где  только  что  проехал,  прЯмо  из  мха
поднимаютсЯ какие-то странные звери  и  долго  смотрЯт  вслед  немигающими
глазами, в которых нет ничего человеческого.
     ‚оздух был влажный, сырой, словно здесь только  что  прошел  дождь  и
надвигаетсЯ новый. Ќа листьЯх поблескивало, то  ли  спинки  жуков,  то  ли
крупные капли. Њох уже чавкает под копытами, будто конь ступает по  мокрым
трЯпкам. „еревьЯ впереди подрагивают, расплываютсЯ, а основаниЯ словно  бы
торчат из желтой глины, поднимающейсЯ вверх, как тесто в квашне.
     -- Џогоди, -- сказал  ‡алешанин  дрогнувшим  голосом,  --  там  то-то
гадкое... „авай объедем.
     ‘обственный голос показалсЯ чересчур громким и  неуместным.  Ћн  даже
пригнулсЯ,  как  раз  вовремЯ:  над  головой  затрещало,  листьЯ  тревожно
шелестнули, и нечто тЯжелое пронеслось рЯдом, больно рванув за волосы.
     Ћн ошалело смотрел на воткнувшийсЯ до половины в пористый мох тЯжелый
сук с двумЯ блестЯщими, как оленьи рога, отростками. …ще  чуть  правее,  и
проткнул бы его как нож протыкает зайца!
     —то за лес, прошептал он одними губами, и тут же в  страхе  посмотрел
наверх. Љак они тут живут? „авай, ‘ивка, поищем  другую  тропку.  „аже  не
тропку, откуда тут тропки, а проход.  ЉнЯзь  говорил,  что  это  к  другим
владениЯм древлЯн ни пешему, ни конному не пройти, но к самому €скоростеню
есть дорога даже длЯ конного...
     —асто шуршали листьЯ, он видел, как ползают мерзкие  скользкие  гады,
прыгают лЯгушки. ’олстые  жабы  смотрели  даже  с  деревьев,  а  когда  он
проезжал мимо, пытались вытЯнуть шеи, провожаЯ его взглЯдами.
     ‚олхвы рассказывают, что Ђзазель,  решив  избавить  людей  от  гадов,
собрал их и завЯзал в мешок, и велел человеку отнести и  бросить  в  море.
’от из  любопытства  заглЯнул  по  дороге,  а  гады  разбежались.  Ђзазель
превратил  его  в  аиста,  чтобы  постоЯнно  собирал  их.   Ћт   стыда   у
человека-аиста покраснели нос и ноги.
     ‡алешанин змей не любил  и  боЯлсЯ,  потому  и  аистов  недолюбливал,
все-таки тот дурак, их предок, виноват, что эта гадость ползает по  земле,
кусает или хотЯ бы пугает, но с другой стороны  --  старики  говорЯт,  что
ежели разорить гнездо аиста, он принесет уголек и подпалит хату.  …му  это
просто: крыши соломенные. Џолыхнет так, что и выскочить не успеешь. Ђ если
успеешь, то голый и босой...
     Љ тому же Ђзазель позже пожалел дурака, но сделанное  нельзЯ  сделать
несделанным, слово не воробей, только и того, что разрешил на зиму улетать
в дальнюю страну, где становЯтсЯ людьми. Џолгода живут  там,  затем  снова
обращаютсЯ в аистов и возвращаютсЯ в  родные  краЯ,  где  вьют  гнезда  на
крышах хат, выращивают птенцов и все стараютсЯ понЯть, какими бы  их  дети
были в людской личине  и  как  бы  играли  и  бегали  по  улице  вместе  с
остальными детьми людей.
     ‘ейчас ‡алешанин ехал вдоль болотистого берега, в камышах гулко ухала
выпь, аисты  неспешно  бродили  по  разогретой  полуденным  солнцем  воде.
‹Ягушки сидели важно  на  широких  листьЯх,  но,  завидев  аистов,  нехотЯ
слезали в воду, прЯтались под корЯги.
     ‹Ягушки, как хорошо знал с детства ‡алешанин, это потопшие  во  времЯ
потопа люди. Љ ним добавились утонувшие при переходе через море  во  времЯ
бегства из жарких стран. Џоэтому бить  лЯгушек  нельзЯ:  они  когда-нибудь
снова превратЯтсЯ в людей.
     Љогда аист бросает  лЯгушку  в  трубу,  она,  пройдЯ  через  дымоход,
превращаетсЯ в ребенка. ‹Ягушка может  плюнуть  человеку  в  глаза,  и  он
ослепнет.  ‚  лЯгушек  к  весне  превращаютсЯ  старые  ласточки,   которые
перезимовали в болоте под водой. †ивущаЯ под порогом лЯгушка оберегает дом
от несчастий. ‘ловом,  аистов  бить  нельзЯ,  змей  нельзЯ,  лЯгушек  тоже
нельзЯ, разве что муравьев топтать можно, но тех  ‡алешанин  сам  любил  и
жалел, а в детстве помогал им таскать гусениц, совал в муравейник  забитых
жуков, бабочек.
     Ћн отчаЯлсЯ выбратьсЯ, когда деревьЯ  раздвинулись,  впереди  блеснул
свет. Љонь всхлипнул как ребенок, в крупных  коричневых  глазах  выступили
слезы. ‡алешанин подалсЯ вперед в седле, но конь уже и сам без  понуканиЯ,
хрипЯ и задыхаЯсь, полез через  последние  валежины,  вломилсЯ  в  заросли
колючих кустов,  свет  приближалсЯ,  деревьЯ  нехотЯ  расступились,  сзади
разочарованно ворчало, ухало, щелкало зубами, но ‡алешанин успел  ухватить
взглЯдом далекую бревенчатую стену.
     Љонь выбралсЯ на опушку, ноги дрожали. Ѓрюхо в мыле, с удил срывались
клочьЯ кровавой пены, словно скакал без передыху от  Ќовгорода  до  Љиева.
—астокол был из вековых сосен, свежеоструганных,  с  заостренными  концами
вверху. —ерез каждые три десЯтка  шагов  над  стеной  поднимались  высокие
бревенчатые башни. ирокие, крытые, на два-три десЯтка лучников в укрытии.
‚орота широкие, свежие, окованы железом и медью.
     ‡алешанин поежилсЯ. Џеред стеной идет вал, где  поблескивают  зубьЯми
кверху бороны, там натыкали заостренные кольЯ, обломки кос, а  от  вала  к
лесу перекинут подъемный мост, ибо помимо вала €скоростень, стольный  град
древлЯн, окружен еще и широким рвом.
     -- Љак примут, не ведаю, -- сказал ‡алешанин коню, -- но что терЯем?
     Љонь кивнул замучено, уж его-то не станут  убивать,  тем  более  жечь
железом или топить в болоте. ‡алешанин невесело засмеЯлсЯ, отпустил повод.
     ‘тена приближалась, он видел, как  сразу  на  двух  ближайших  башнЯх
поЯвились  люди,  а  когда  подъехал  к  мосту  вплотную,  услышал   скрип
натЯгиваемой тетивы. Ћн вскинул обе руки, показываЯ пустые ладони:
     -- џ с миром!
     -- Љто таков? -- прогремел злой голос.
     -- „а просто гость, -- крикнул он как можно беспечнее.
     -- Џо какому делу?
     Ћн развел руками, закричал все так же весело:
     -- Ђ как насчет того, что сперва накормить-напоить, в баньку сводить,
а потом расспрашивать?
     ‡лой голос посоветовал:
     -- ’ы это бабе-Яге предлагай.
     Ђ другой, даже повизгивающий от усердиЯ, попросил:
     -- ‘таршой, дай Я его стрелой сшибу! ‚от те душу о заклад, что попаду
между глаз!
     ‡алешанин вскрикнул торопливо:
     -- „а заплутал Я просто! …хал в –арьград, а тут набросились  какие-то
лохматые,  еле  ноги  унес...  „а  заблудилсЯ  в  лесу.   …сли   позволите
переночевать, утром уеду восвоЯси, а боги вас наградЯт!
     Ћн в напрЯжении ждал ответа, а голос буркнул с презрением:
     -- ќто за тебЯ-то наградЯт?.. ‹адно, проезжай.
     ‡алешанин  услышал  скрип,  но  ворота  оставались  недвижимы.   Љонь
осторожно вступил на мост, копыта застучали глухо, мост из толстых бревен.
‘лева в створке ворот приотворилась дверка: узкаЯ, но всадник протиснетсЯ,
если пригнетсЯ к самой гриве, став совсем беззащитным перед стражами.
     Џо спине прошел недобрый холод. Ќа миг пожалел, в темном лесу не  так
жутко. Ќе зрЯ говорЯт старики, что человек -- самый страшный зверь,  когда
он зверь.


        ѓлава 16

     Џо обе стороны ворот две башни высились не зазрЯ: когда протиснулсЯ в
узкую дверь, увидел в трех шагах еще одни ворота,  запертые.  Ќад  головой
недобро потрескивало, он узнал знакомый звук сгибаемого орешника.  ‡начит,
луки у них длинные, приспособленные бить со  стен  далеко  и  со  страшной
силой.
     -- „а Я один, -- сказал он дрогнувшим голосом, -- вы ж и  калитку  за
мной заперли...
     -- Џроходи, -- велел голос сверху.
     ѓрюкнул  тЯжелый  засов.  Љонь  торопливо  протиснулсЯ  в   следующую
калитку, а ‡алешанин звучно ударилсЯ лбом о низкий край, услышал довольный
смешок стражей, но смолчал, хотЯ в глазах вспыхнули костры.
     Џод ним  задрожало,  конь  встал  как  вкопанный.  ‡алешанин  помотал
головой, искры и туман в глазах рассеЯлись. Љонь  стоЯл,  мелко  дрожа,  в
окружении огромных псов, страшных, с оскаленными пастЯми, а со всех сторон
двора сбегались такие же огромные и  лохматые  чудища.  ‡алешанин  застыл,
страшась шелохнутьсЯ. …сли человека можно напугать, попереть на  него,  но
пес есть пес, его не испугаешь ни мечом, ни ножом, ни  боЯрской  грамотой:
все равно кинетсЯ, а зубы вон какие!
     „вор был широк, на той  стороне  полукругом  идут  постройки,  сараи,
конюшнЯ,  две  или  три  кузницы,  амбары,  чуть  дальше  виднеетсЯ  крыша
трехповерхового терема. €з построек выходили люди, вытирали руки о кожаные
передники, смотрели ожидающе. €з окон выглЯдывали любопытствующие  бабы  и
дети.
     Ћдин из мужиков лениво направилсЯ в его сторону. Ќе отрываЯ взора  от
‡алешанина, цыкнул на псов, те оторвали задницы от земли,  кое-кто  нехотЯ
попЯтилсЯ, но все смотрели и облизывались,  скоро  ли  позволЯт  вцепитьсЯ
этому... в глотку.
     -- Ћткуда? -- спросил мужик.
     ‡алешанин чуть осмелел:
     -- Љонь подо мной сейчас упадет... Њожет быть, мне  позволЯт  наконец
сойти на землю и хотЯ бы отведать водицы?
     Њужик оглЯдел конЯ с сочувствием:
     -- „а, заморил... Џоводи во двору, пусть  остынет.  Ђ  то  запалитсЯ,
если сразу к колодцу... Ђ потом и ты можешь напитьсЯ. Џосле конЯ.
     -- Ѓлагодарю, -- буркнул ‡алешанин. -- Љакой добрый народ, древлЯне!
     -- Њы такие, -- согласилсЯ мужик гордо. -- Џоследнюю рубашку  с  себЯ
длЯ гостЯ! „а что рубашку, шкуры снимем. ‡а что боги нас и любЯт.
     ‡алешанин спрыгнул, расседлал конЯ, свалив тЯжелое  седло  на  землю,
так как не сказали, куда нести, а помочь никто не вызвалсЯ, повел конЯ  по
двору. Џсы неотступно следовали сзади,  а  мужик  осталсЯ,  следил  из-под
нахмуренных бровей.
     Љогда ‡алешанин проходил мимо, спросил, словно невзначай:
     -- €скоростень отстроилсЯ, любую осаду выдержит. Ќе хазар опасаетесь?
     Њужик  поколебалсЯ,  но  ‡алешанин  не  был   похож   на   кнЯжеского
дружинника, все же ответил уклончиво:
     -- Ђ хоть хазары, хоть  торки...  хоть  кто.  ‘вое  надо  держать  на
запоре.
     -- ЏонЯтно, -- ответил ‡алешанин.
     "•оть кто", это, конечно  же,  киЯне.  Ќе  столько  сами  киЯне,  как
захватившаЯ Љиев чужаЯ дружина, что еще при деде  нынешнего  кнЯзЯ,  кнЯзе
€горе, начала налагать дань на окрестные племена. Ќаложила и на древлЯн, а
когда  дружину  €горЯ  истребили,  а  самого  страшно  казнили,   разорвав
деревьЯми, его жена Ћльга Явилась с еще большим войском,  сумела  взЯть  и
сжечь €скоростень. Џравда, дань уменьшила. Ќо все же Љиев далеко, мало  ли
что там... Њогут и сами друг другу глотки порвать. Ђ ЯвЯтсЯ с войском,  то
в этот раз €скоростень уже не тот, голубей да воробьев во  всем  граде  ни
одного не отыщешь!...


     ‡алешанин жадно хлебал жидкую похлебку, вокруг весело стучали  ложки,
кто уже выскребывал со дна пригоревшую кашу, кто  шумно  хлебал  древесный
квас, на него смотрели во все глаза, чужаки здесь бывают Явно редко.
     ‡алешанин старалсЯ держатьсЯ незаметно. ‚еЯло злом, тут  бы  поскорее
отужинать да лечь спать, лучше бы подле конЯ,  а  они  пусть  остаютсЯ  со
своими обычаЯми, обособленностью, ему это все до одного места.
     Ћн допил квас, торопливо встал, поклонилсЯ всем, но когда  пробиралсЯ
между лавок, ощутил, как в челЯдную вошел кто-то сильный  и  властный.  Ќа
загривке поднЯлись волосы, он  ощутил,  как  напрЯглись  мышцы,  а  внутри
зародилось и пригасло до времени злое рычание.
     Ќе оглЯдываЯсь, дошел до двери, облегченно вздохнул. € тут  негромкий
голос произнес:
     -- €сполать тебе, чужестранец.
     Ќа крыльце стоЯл человек, при взглЯде  на  которого  ‡алешанин  сразу
понЯл, почему здешний народ зовут древлЯнами. ‘реднего роста, но чудовищно
коренастый, руки как ветви дуба, ноги  словно  старые  стволы,  даже  лицо
будто ожившаЯ кора столетнего дуба: суровое, коричневое, в глубоких резких
морщинах. ѓлаза, похожие  на  жуков-древоточцев,  прЯчутсЯ  под  наплывами
мощных надбровных дуг. Џахло живицей,  листьЯми,  чувствовалсЯ  кисловатый
аромат муравьиной кислоты.
     -- € тебе  того  же,  --  осторожно  ответил  ‡алешанин.  Ћн  вежливо
поклонилсЯ. -- џ  только  заблудившийсЯ  путник.  ‚аших  дел  не  касаюсь,
выведывать не выведывал... ‘ейчас засну, где укажут, а с  восходом  солнца
уеду...
     —еловек сказал так же негромко, но  в  голосе  чувствовалась  сила  и
врожденнаЯ привычка повелевать:
     -- ‚ыведывальщика не допустили бы даже до ворот.
     -- ђазве по мне угадаешь? -- спросил ‡алешанин невольно.
     -- Ђ чьи, по-твоему, волки тебе перебежали дорогу? Ђ чьЯ сова  летала
над тобой на распутье? Ђ кому ты бросил ломоть хлеба?.. Њы  знаем  о  тебе
больше, чем ты думаешь. Њожет быть, даже больше, чем знаешь  о  себе  сам.
‘ледуй за мной, чужак.
     ‡алешанин в замешательстве произнес осторожненько:
     -- Њне бы на сеновал или еще куда...
     -- Џотом, -- отрезал человек.  --  ’ебЯ  сейчас  желает  видеть  наша
светлаЯ кнЯгинЯ.
     ‡алешанин спросил осторожно:
     -- ЉнЯгинЯ Ћгневица?
     -- ‘ветлаЯ кнЯгинЯ, -- поправил мужик  строго.  ‡алешанин  потупилсЯ,
ибо назвать светлого кнЯзЯ просто  кнЯзем,  значит  оскорбить,  ибо  кнЯзь
правит только своим племенем, а светлый  --  объединением  племен,  где  у
каждого свой кнЯзь. -- ЊенЯ зовут  —ерный  Ѓук,  Я  управитель  кнЯжеского
хозЯйства. ЋтрЯхнись, смочи волосы, а то торчат как...  не  знаю  у  кого.
‘ветлаЯ кнЯгинЯ не любит!


     € когда шли через двор,  он  чувствовал  себЯ  голым  на  перекрестье
десЯтков пар глаз. ’ерем приближалсЯ, вырастал, ‡алешанин  чувствовал  его
тЯжесть. …сли терем ‚ладимира сложен из легкой сосны, то  здесь  подбирали
только матерые дубы -- толстые и с неимоверно плотной древесиной, не  один
топор затупили да выщербили. ’Яжесть чувствуетсЯ  всюду,  словно  бы  сама
землЯ просела под неимоверным весом.
     Ћн поднЯлсЯ на  крыльцо,  новенькое  и  широкое,  ни  одна  доска  не
скрипнула, хоть таран  ронЯй,  —ерный  Ѓук  толкнул  дверь,  двое  стражей
отступили в тень, в сенЯх пахло травами, жареными орехами, медом.
     -- Ќожи оставить здесь? -- спросил ‡алешанин на всЯкий случай.
     —ерный Ѓук отмахнулсЯ:
     -- Ќе стоит. …сли не так что скажешь  или  не  так  взглЯнешь,  то  и
бровью повести не успеешь...
     Ќа том конце сеней еще двое стражей загораживали  дверь.  —ерный  Ѓук
кивнул, оба отступили,  дверь  внезапно  распахнулась,  открыв  просторную
палату, скромную и вроде бы нежилую. —ерный Ѓук молча прошел  к  лестнице,
ведущей наверх, снова ни одна ступенька не скрипнула, тверже  чем  к