ричудливый.  „еревьЯ
застыли  на  растопыренных  корнЯх над водой, словно брезговали
прикасатьсЯ. ‘ерые склизкие корни напомнили Ћлегу паучьи  лапы.
‚ода  серо-зеленаЯ,  мутнаЯ,  из  глубины  постоЯнно  всплывают
коричневые облачка мути, и он с холодком понЯл, что там  кто-то
плавает, роетсЯ, грызет, закапываетсЯ.
     -- ќй, -- сказал он громко, -- есть здесь кто-нибудь?
     ‚  двух  шагах  мутнаЯ  вода  забурлила,  словно там забил
мощный  источник.  Њелкие   листьЯ   разбежались,   разогнанные
невидимой  рукой.  Ћлег  отступил  на  шаг,  а из бурлЯщей воды
неспешно поднЯлась голаЯ, как колено,  голова.  Ћлег  поежилсЯ,
глаза  не только без бровей, но и без век, смотрЯт немигающе, а
мутные потоки, бегущие по лицу, вроде бы не мешают...
     ’олстогубый рот задвигалсЯ, но сперва Ћлег услышал  только
хриплые   квакающие  звуки,  словно  колдун  не  мог  вспомнить
человеческую речь.
     -- Љто ты, смертный?
     -- ‚се смертно, -- ответил Ћлег мирно. -- „аже бессмертные
боги. ЊенЯ  зовут  Ћлег,  Я  младший  волхв,  что  вознамерилсЯ
достигнуть  мудрости  побольше.  Ќо одни мне отказывают, другие
перебрасывают друг другу как игрушку. €ли... забавного  дурака.
‚идать, жизнь у колдунов скучна, позабавитьсЯ не над кем.
     ‚ода ручьЯми сбегала с лоснЯщегосЯ, как у вымытого кабана,
тела колдуна.   ‡апах   шел   мерзостный.   Ћлег  непроизвольно
отодвинулсЯ. —ародей буркнул насмешливо:
     -- —то, не нравитсЯ?
     -- …сли ты живешь  так,  --  ответил  Ћлег  уклончиво,  --
значит, это чем-то вызвано. џ слишком мало знаю, чтобы судить.
     —ародей  на миг ушел под воду, а когда вынырнул, пробурчал
недоверчиво:
     -- “х ты... џ  привык,  что  всЯк  сразу  же  решает,  как
правильнее, будто он здесь прожил, а не Я. ‹адно, не морщи нос.
ЊенЯ  зовут  Љовакко,  Я  здесь  хозЯин.  Ќо  Я не зрел, как ты
прошел!
     Ћлег сказал осторожно:
     -- ’ы мыслил о высоком, не заметил...
     -- ‘корее о глубоком, -- буркнул колдун. -- ‚ ‹есу  или  в
горах так не переплетаешьсЯ с миром... ‡десь Я чую кожей, где и
что происходит! Љак будто через мой пот, мою мокрую кожу в менЯ
входит не только болотнаЯ вода... слышу не только голоса людей,
зверей  и  подземных  гадов,  но рост травы, движение корней за
тридевЯть земель. џ заранее знаю, когда дрогнут горы! џ даже не
колдун или чародей, как менЯ зовут, Я просто часть этого  мира.
Ќо Я не зрел, когда и как ты прошел!
     Ћлег медленно наклонил голову:
     -- —тобы  вывести реку наверх, сдвинуть гору или заставить
в пустыне  поЯвитьсЯ  еще  одному  оазису,  тебе  стоит  только
захотеть  и  пошевелитьсЯ  самому...  ’ак?..  Ђ  здешнЯЯ  землЯ
отзоветсЯ.
     Љовакко сказал польщенно:
     -- ’ы слишком... но вообще-то все верно.  ’олько  тут  гор
нет,  как  и... что такое пустыни? Ќо реку в самом деле могу...
…сли тебе это  важно,  Я  могу  взЯть  тебЯ  в  ученики.  —ерез
тридцать  -- сорок лет уже что-то сможешь. Њожет быть, сможешь.
…сли, конечно, тебЯ влечет такаЯ мощь. ’ебЯ как звать?
     -- Ћлег.
     -- Ћлег? ‘транное имЯ.
     -- Џочему?
     -- Ќе знаю. ‚се имена что-то да значат, потому и даютсЯ. Ђ
что значит Ћлег?
     -- ќто знают только мои  родители,  --  ответил  Ћлег.  --
’ридцать  лет...  это  страшно.  Ќо  ты первый, кто сказал, что
можешь взЯть менЯ в ученики.
     Љолдун хмыкнул:
     -- Њогу. ’ак как, говоришь, ты прошел?
     -- џ не  говорил...  ЊенЯ  сюда  перебросил  или  перенес,
словом, открыл дверь в твой мир колдун Ѓеркут.
     Ћт  мокрого  колдуна  пошла  волна  гнусного  запаха. Ћлег
задержал дыхание. Џо болоту кое-где высовывались мокрые головы,
он  чувствовал  упорные  немигающие   взоры,   затем   ощущение
исчезало,  но  хлюпало  в  другой  стороне,  он  находилсЯ  под
прицелом выпуклых глаз и все времЯ был в  досЯгаемости  зеленых
перепончатых лап.
     -- Ћпасно  близко,  -- пробормотал Љовакко, -- опасно... ‚
двух саженЯх начинаетсЯ моЯ перваЯ защитнаЯ  полоса...  “  всех
колдунов  такие!  Љаждый  окружает  себЯ  в два-три рЯда, чтобы
никто не вторгсЯ незваным. Ќо то, что  этот  Ѓеркут  не  прибил
сразу... гм... Я слышал о нем разное... ѓм... Ќаверное, в самом
деле  чем-то...  ‹адно-ладно!  џ  же вижу, не рвешьсЯ в болото.
Њолчи, видно. …сли такой уживчивый, то Я мог бы направить  тебЯ
к ‘осику! ќто единственный, кто мог бы научить на самом деле.
     Њир  качнулсЯ  под ногами. Ћлег ощутил боль в груди, прЯмо
из сердца вырвалось отчаЯнное:
     -- € даже ты... даже ты спихиваешь менЯ куда-то,  кому-то!
Ќикто  не  хочет, все только перебрасывают менЯ один другому. “
менЯ уже в голове  все  смешалось,  все  ваши  гнусные  рожи...
э-э... прекрасные лица путаю!
     Љовакко  на  миг  опустилсЯ  в  грЯзную  воду, а когда его
мокраЯ голова поднЯлась  на  поверхность,  на  лысину  прилипли
мелкие   листочки   рЯски,  к  ней  прижалсЯ  брюхом  крохотный
лЯгушонок.
     -- ’ы даже не зришь своего везениЯ, -- пробулькал болотный
колдун с отвращением в голосе. -- ’ебЯ  не  остановили!..  „али
пройти  так  далеко!.. Ђ ты ждал, что принесут на печь? €ли что
сразу же за порогом счастье  и  справедливость?  ’ы  прошел  от
одного  к  другому...  как тебе зритсЯ, зазрЯ, но каждый что-то
дал... даже сам того не желаЯ!.. ‚ернее, ты сам взЯл,  если  не
полнейший  пень, каких в лесу... да и среди людей хватает. …сли
не хочешь... смотри, была бы честь предложена.
     ‘апоги Ћлега погрузились уже почти до колен. ЃолотнаЯ жижа
медленно поднЯлась до краев голенищ, застыла, вздуваЯсь  валом,
как  вокруг городища, Љовакко шелохнулсЯ, может быть, нарочито,
и мерзкаЯ теплаЯ грЯзь хлынула в сапоги.

        ѓлава 31

     -- Ѓлагодарю за честь, -- сказал Ћлег. -- џ уже вижу,  что
не  всЯкую  дверь  откроешь,  а  откроешь,  то  либо  по  рогам
получишь, либо кукиш поднесут...  Ќо  ломитьсЯ  в  двери  надо.
€наче  уж  точно  ничего  не  получишь.  Љак  добратьсЯ к этому
великому мудрецу и учителю?
     ѓоворил он вроде бы правильно, но в голосе  звучало  такое
глубокое   разочарование,   что   Љовакко  только  сочувствующе
булькал, разводил по  воде  короткими  сильными  руками.  Њежду
пальцами тонкаЯ пленка отсвечивала оранжевым.
     -- џ  помогу,  --  сказал он наконец. -- •отЯ это и против
моих правил. Ќо ‘осику -- настоЯщий мудрец. € уж он-то учить не
откажетсЯ. ќто точно.
     Ћлег, который уже то обжигалсЯ, то падал голым в снег,  то
стукалсЯ головой о все деревьЯ, спросил недоверчиво:
     -- Ђ  все  остальные? Ћни себЯ называют самыми что ни есть
настоЯщими.
     Љовакко нырнул, под водой протЯнулсЯ  след  из  пузырьков,
наконец он высунул мокрую блестЯщую голову шагах в трех:
     -- Ћдно  дело,  как  оценивают  себЯ  они,  другое  -- как
оценивают другие. Ќа этом можно  бы  наторговать  горы  золота!
Џокупать  по  настоЯщей  цене,  а продавать по запрашиваемой...
‘осику, так его зовут, единственный, которого и другие  считают
мудрецом. ‡ато всех остальных, кроме себЯ, недоумками.
     Ћлег призналсЯ:
     -- „а, это уже признание...
     -- ‘осику,    --   продолжил   Љовакко   уважительно,   --
единственный, кто догадалсЯ... а потом и сумел  отыскать  свЯзь
между всем живущим на земле и звездами, морем, лесом, горами...
     Ћлег опешил:
     -- Љак это? Ќе понимаю.
     -- Њногие  колдуны стараютсЯ узнать твое имЯ, чтобы как-то
влиЯть на тебЯ. „аже причинЯть вред, насылать порчу.  Ђ  ‘осику
сделал другое... …му не нужно твое имЯ, ему достаточно сказать,
когда родилсЯ, и он предскажет тебе твое будущее.
     -- ђазве это возможно?
     -- ‘осику  это  может.  Ћн  никому  не  вредит, никогда не
пользуетсЯ во вред своими знаниЯми.  …сли  скажешь  ему  еще  и
месЯц,  а то и день своего рождениЯ, то он предскажет тебе твою
жизнь с точностью каждого камешка на твоей дороге!
     -- ЌевероЯтно, -- пробормотал Ћлег.  ‘ердце  застучало,  в
измученном  теле  затеплилась слабаЯ надежда. •оть кто-то не во
зло, не пользуетсЯ своими знаниЯми даже себе  во  благо!  Њожет
быть,  эта  белаЯ ворона и есть то, что он искал... -- ѓде этот
‘осику?
     -- Ћн  живет  в  тридесЯтом  царстве,  --  сказал  Љовакко
мечтательно,  голос  стал  тише.  -- ‚ сказочно красивом месте.
•оть и не болото, конечно. ‚ самой красивой долине...  в  самом
цветущем  месте  этой долины... у него чудесный сад... ’ам даже
озеро! ‹ет через сорок могло бы стать  прекрасным  болотом,  но
пока  что простое озеро. € ни зверь, ни человек, по молчаливому
уговору, не нарушают покой мудреца, который никому не вредит, а
всем  желает  только  блага.  Љ  нему  часто  приезжают  другие
мудрецы,  ведут степенные и неспешные беседы. Ћн всем рад... но
тебе туда не стоит, парень.
     ќто было так неожиданно, что  Ћлег  отпрЯнул,  взбаламутив
гнилую воду. ђЯска вошла волнами.
     -- Џочему?
     -- Ђ  ты  посмотри  на себЯ, -- посоветовал Љовакко. -- €з
тебЯ мудрец как из моего... гм...
     Ћлег сжал кулаки:
     -- џ пока что не мудрец. Џока  что  Я  могу  размазать  по
стене  любого,  кто  откажетсЯ указать мне дорогу. € еще Я могу
возжечь костер, который высушит половину этого болота.
     Љовакко крЯкнул со странным длЯ Ћлега удовлетворением:
     -- ‚от-вот! —то Я говорил? —уть не так, сразу в рыло.  „а,
из  тебЯ  будет еще тот мудрец!.. ’ы даже не подумал, что стоит
тебе только шелохнуть пальцем или  губой...  стоит  мне  только
заподозрить, что ты что-то замыслил...
     €з  воды  прЯмо  у  ног  Ћлега  со  всех  сторон поднЯлись
огромные  крючковатые  лапы.  Џальцы  коснулись   поЯса,   вода
блестела на страшных когтЯх, тут же опустились обратно.
     -- „а,  --  шепнул  он побелевшими губами, -- вы, колдуны,
умеете себЯ обезопасить. Џрости, с Языка сорвалось. Џросто  уже
осточертело  ходить  туда, не знаю куда, отыскивать то, не знаю
что. Ђ когда добуду, принесу, мне же этим по голове и настучат.
Џриходилось махатьсЯ... ну, с очень разными, Я тогда думал, что
уж труднее быть никак, дурак!.. Я вот сейчас в темноте, весь  в
плевках  и  в  собственных  соплЯх,  пальцев  на  одной руке не
сочту... и вообще уже не знаю, пальцы ли это...
     Љолдун молча скрылсЯ  под  водой,  но  Ћлег  не  двигалсЯ,
чувствовал,  что  произойдет что-то еще, мудрецы не уходЯт даже
из  жизни,  не  сказав  мудрых  слов,  и  в  самом  деле:  вода
забурлила, медленно поднЯлась блестЯщаЯ лысина, выдвинулась всЯ
голова, а толстые губы промолвили квакающе:
     -- ђастешь. „ураки уверены всегда.
     Ћлег  плюнул,  стараЯсь  не  попасть на лысину, вот тебе и
мудрость. …ще один такой полет в вихре,  и  от  него  останетсЯ
пустаЯ  шкурка с перемолотыми костЯми, но иначе, похоже, отсюда
не выбратьсЯ... Ѓеркут отправил его если не на  верную  смерть,
но все же...
     Џоверхность  болота оставалась долго недвижимой. Ќа него с
недоумением смотрели жабы, тритоны, даже  протеи.  ѓнилаЯ  вода
поднЯлась  до  поЯса,  в  сапоги  что-то  забралось скользкое и
мерзкое, копошилось, устраиваЯ лежбище под его большим пальцем.
     ‚ трех шагах вода забурлила. Љовакко  поднЯлсЯ  по  грудь,
могучий  и  широкий,  как корыто длЯ свиней. Џо блестЯщему телу
сбегали коричневые струйки ила, но глаза  сразу  уставились  на
Ћлега с холодной враждебностью.
     -- џ  уже  жалею... но слово дал, надо держать. Љогда-то Я
не был колдуном... џ не знаю, где этот ‘осику обитает. €  никто
из  колдунов  не  знает! Њожет быть, он вовсе не на этом свете.
Ѓольно чуднаЯ у него страна. Ќо  он  единственный,  кто  держит
свои  двери  открытыми  длЯ  всех. ’ебЯ отнесет туда мой старый
друг. Ћн там бывал, дорогу знает.
     ђезко, оборвав себЯ на  полуслове,  не  прощаЯсь,  Љовакко
ушел   под   воду.   ѓрЯзнаЯ   поверхность   сомкнулась,  рЯска
подергалась и застыла, зеленаЯ и плотнаЯ настолько, что  издали
болото сошло бы за ровный зеленый луг.
     Ћлег  с  недоумением  озиралсЯ.  Ќа  болоте внезапно стало
тихо. †абы попрыгали в воду, а что потрусливее, сползли в грЯзь
тихонько,  стараЯсь  не  брызнуть,  не  выдать  себЯ   плеском,
забились под самые глубокие корЯги.
     Ћн  оглЯнулсЯ,  чувствуЯ затылком опасность. ‚олосы встали
дыбом,  он  раскрыл  рот  длЯ  крика,  но  слова   застрЯли   в
перехваченном судорогой горле.
     ЏрЯмо на него падал ночной ужас, какой однажды посетил его
в детстве, когда он металсЯ в жару, а отпаивали горьким зельем.
ѓорЯщие,  как  крупные  угли  под  ветром,  глаза  уставились с
нечеловеческой злобой,  а  когти  нацелились  вырвать  замершее
сердце.


     Љолдун не сказал, где найти ‘осику, единственного мудреца,
который  беретсЯ  учить,  но  когда  болотнаЯ  тварь под Ћлегом
разогналась, разбрызгиваЯ воду, и  прыгнула  в  воздух,  отчего
брызги  грЯзной воды окатили его с головы до ног, она повернула
на  юго-восток,  пошла  резко,   словно   ее   хозЯин   незримо
поворачивал ей острый клюв в нужную сторону.
     Ћлег скорчилсЯ на загривке, терпел пронизывающий до костей
ветер,  стучал  зубами.  Њелькнула  мысль,  что ни Њрак, ни тем
более ’аргитай не страдают, оба живут в свое удовольствие, всем
довольны, они тоже длЯ  всех  рубахи-парни,  потому  что  живут
просто,  как  все  люди,  а  людью  свойственно жить как траве,
просто и бездумно, что растет, ронЯет семена, а если уцелеет  и
не сожрут коровы, то уронит семена и на следующее лето...
     ‘траннаЯ  болотнаЯ  птица,  от  которой даже в под-небесье
пахло тиной и лЯгушками, неслась как гигант-скаЯ стрела.  ‚етер
свистел,   закручивалсЯ   крохотными   вихриками,  холод  начал
проникать под кожу, мышцы застыли. Ћн чувствовал,  как  слабеют
руки,  а  ноги  сжимают  бока  все  слабее,  колени скользЯт по
гладким перьЯм.
     ‘мотрел либо вперед, либо зажмуривалсЯ, подошвы проплывают
над крохотными зелеными островками в серо-зеленом  мареве,  это
уже  не  степи,  а  бескрайнее  море,  далеко  же забралсЯ этот
мудрец...
     ‚прочем, это же и он может сказать, он на месте, а вот все
остальные   забрались   черт-те   куда,   некоторые   даже    в
ѓиперборею...
     Њедленно  выдвинулсЯ  остров  не  остров,  птица  пошла по
длинной дуге вниз,  а  превратившийсЯ  в  ледышку  Ћлег  закрыл
глаза,  чувствуЯ  себЯ  дураком,  что  не  рискнул на перелет в
вихре.  ‚от-вот  руки   разожмутсЯ,   вот-вот   полетит   вверх
тормашками. Ќадо было бы самому обратитьсЯ в птаху. Џравда, сам
летает   как  черепаха  бегает,  да  и  дорогу  ему  показывать
труднее...
     ’рЯхнуло, бросило вперед через голову. Ћн собралсЯ в  ком,
ощутил,  что  летит  в стену запахов цветов, душистой травы. Џо
голым плечам хлестали ветви, затрещало. Ћн перекатилсЯ, завис в
кустах и только тогда открыл глаза.
     ‚округ изломанные  его  падением  цветущие  кусты,  тонкие
ветви  с ажурными зелеными листьЯми и огромные пурпурные цветы,
множество цветов. €з  надломов  медленно  выступают  прозрачные
капли.
     ‚  стороне  хлопнуло раз-другой, пахнуло ветерком. „аже не
поворачиваЯ головы, он ощутил,  что  болотнаЯ  птаха  не  стала
переводить  дух в отвратном саду, где нет болота, разбежалась и
взвилась в синеву,  напоследок  сбив  ударами  крыльев  изЯщные
лепестки оземь.
     ‚оздух  горЯчий,  песок  под ним накален, а солнечные лучи
прижгли ласково и нежно.


     Ћн все еще  лежал,  оттаиваЯ,  по  телу  прошла  судорога,
внутри  трещали  и дробились льдинки, кололи острыми краЯми. Ћн
чувствовал, как врезаютсЯ иглы, но сразу истаивают, внутри  все
еще бьет холоднаЯ дрожь, но снаружи со всех сторон идут горЯчие
волны, разогревают кровь...
     ‘перва  он был глухим, потом в ушах загремели водопады, но
стихли, и когда Ћлег с  трудом  сел,  с  той  стороны  цветущих
зарослей услышал мелкие старческие шаги.
     Ћн  так  и сидел, опершись руками позади себЯ, когда из-за
дальних кустов роз старческой  походкой  выдвинулсЯ  человек  в
белом.  …го  дрЯблаЯ рука опиралась на посох, и было видно, что
это не просто знак волховского ранга,  а  необходимость,  вроде
третьей ноги.
     Ћлег собралсЯ с силами, встал, а когда старик приблизилсЯ,
поклонилсЯ в поЯс:
     -- Џрости, что Я вломилсЯ так неожиданно...
     “  старика, седого как лунь, лицо было удивительно чистое,
а глаза Ясные и светлые. ‚зор, как заметил Ћлег, не только чист
и светел, но просветлен,  словно  этот  человек  в  самом  деле
ухитрилсЯ найти путь жить в единстве со всем миром, ни с кем не
дратьсЯ  и не кусатьсЯ, и, что удивительно, его никто не кусает
тоже.
     Ќепривычно добрые  глаза  смотрели  на  Ћлега  приветливо,
по-дружески,  словно  на  любимого  племЯнника,  которого видел
последний раз в детстве,  а  теперь  разглЯдывает  с  радостным
изумлением.
     -- џ  слышал,  --  сказал  Ћлег  с  поклоном,  --  что ты,
великий, отыскал путь, как сделать людей счастливыми...
     ‘тарик светло улыбнулсЯ:
     -- Ќевозможно сделать людей счастливыми, если они того  не
хотЯт.  €ли  им  не  нравитсЯ  такой путь к счастью. Ќо у менЯ,
верно, есть такой путь.
     ‘ердце Ћлега часто-часто забилось. Ћн спросил жадно:
     -- ’ы смог бы научить?
     -- …сли захочешь, -- ответил мудрец с ласковой улыбкой.
     -- …ще как, -- вырвалось у Ћлега. -- Ђ что... какую службу
тебе за это?
     ‘тарик укоризненно покачал головой.  ‚  голосе  прозвучали
укор и печаль одновременно:
     -- ‚ижу,   ты  уже  столкнулсЯ  с  жизнью...  Њудрость  не
иссЯкает оттого, что  ею  делЯтсЯ.  Њожет  быть,  приумножаетсЯ
даже. …сли хочешь, Я смогу тебЯ учить...
     ѓрохот ста тысЯч барабанов не смог бы заглушить вопль, что
вырвалсЯ из измученной, истерзанной груди Ћлега:
     -- Ќаучи!


     Ќад  головой  удивительно  чистое  голубое  небо, справа и
слева невысокие стены из хрупких  цветов,  настолько  нежных  и
беззащитных,  что любой дикарь остановитсЯ, залюбуетсЯ, а потом
робко отойдет, напролом не попрет,  это  не  толстаЯ  стена  из
бревен или камнЯ, эту стену проломить -- все равно что воткнуть
нож в собственную грудь...
     ѓолос старого мудреца звучал грустно и размеренно:
     -- —то  может  знать  варвар, который идет на поводу своих
чувств, а не разума?
     Ћлег поперхнулсЯ,  проглотил  заготовленные  слова.  ѓолос
дрогнул помимо воли:
     -- Ќа поводу... џ иду на поводу?
     -- ‹ишь  тот  человек,  --  сказал  ‘осику,  --  что умеет
смирЯть  себЯ.  ’ак  образуетсЯ  человеческое   общество,   где
правит...  в  отличие от волчьей стаи, старый умудренный жизнью
человек, которого даже подросток может прихлопнуть  ладонью.  ‚
волчьей  стае правит самый сильный! Ќо потому волкам никогда не
сравнЯтьсЯ с человеком... нет, с одним справитсЯ даже  одинокий
волк, а вот если волчье общество на человеческое...
     Ћлег  кивал,  сердце  колотилось. Њудрец говорил ему то же
самое, что он сам твердил себе постоЯнно, что говорил  Њраку  и
’аргитаю, а те только смеЯлись и отмахивались.
     -- „а-да,  мудрый...  Ќо  что делает человеческое общество
столь сплоченным и сильным?
     -- Џодчинение,  --  ответил  ‘осику  неспешно.  ‚   глазах
блеснула  насмешка.  --  ‹егко  подчинЯтьсЯ более сильному, это
могут и волки. Ђ вот суметь заставить  себЯ  подчинитьсЯ  более
слабому...  ‘  виду более слабому, ибо мудрец никогда не бывает
столь силен, как деревенский кузнец. ‡верь  подчинить  себЯ  не
может,  но  и  люди  могут далеко не все... “вы, человек тот же
зверь, он ведом чувствами...
     Ћлег воскликнул трепетно:
     -- „а-да, мудрый! ’ы  говоришь  божественные  вещи!  Ќаучи
менЯ...
     Ћн  упал перед ним на колени, обхватил ноги мудреца, такие
слабые и по-старчески высохшие, без сильных мышц, но он,  Ћлег,
в  отличие  от  Њрака,  знает, что настоЯщаЯ мощь человека не в
мышцах ног, как у конЯ, не в силе рук, как у медведЯ, вообще не
в силе мускулов, а в той  неведомой  силе  разума,  что  дадена
только   человеку,   но  и  человеки  умеют  пользоватьсЯ  лишь
немногие...
     …го трЯсло, он наконец-то нашел, нашел!
     ‘осику с трудом поднЯлсЯ, высохшие кости  хрустнули.  Ћлег
вскочил  с  готовностью.  „орожка  петлЯла  между  кустами роз,
иногда прЯталась в густой траве,  Ћлег  ощутил  влажный  воздух
раньше,  чем  увидел  изЯщный  пруд.  ‚доль  берега,  как спины
гигантских черепах, шли плотно прижатые одна к другой массивные
глыбы красного гранита. ’емнаЯ  вода  стоЯла  почти  вровень  с
камнЯми, половину пруда закрыли широкие мЯсистые листьЯ.
     ‘осику кивнул на середину пруда:
     -- ‡десь  полное  единство  со всем миром. ЏрислушайсЯ, ты
ощутишь всем сердцем, всей душой.
     …го  одухотворенное  лицо  излучало  свет,  Ћлег  невольно
подумал,  что  в  этом  старике жизни больше, чем в встреченных
ранее молодых мужиках, которым бы только поскорее дотерпеть  до
старости,  чтобы  на  печь,  а  молодые чтоб кормили. Ќе ‘осику
черпает силу и молодость из этого  сада,  а  эти  все  деревьЯ,
травы,  цветущие  розы подпитываютсЯ его силой, его жизнью. €ли
же и он, и этот сад поддерживают друг друга, дают силы, мощь.
     -- —то нужно делать? -- вырвалось у него нетерпеливое.
     -- ЌаучитьсЯ терпению, -- сказал мудрец мЯгко.  ѓлаза  его
стали грустными. -- џ сколько и скольких потерЯл из-за своей...
Њолодость  хочет  всего  и  сразу, а на этом ее и ловЯт те, кто
поопытнее.  Ћслепленные  великими   возможностЯми,   вы   легко
попадаете  в  ловушки,  из  которых  нет  возврата... ‚ы всегда
готовы на первое же, что приходит в голову, но что  приходит  в
голову и любому зверю, но недостойно человека...
     -- —то это?
     -- ‚ы всегда готовы дать сдачи, -- сказал ‘осику невесело.
-- „аже  заранее.  „аже тогда, когда вам только показалось, что
на вас  хотЯт  напасть  или  чем-то  задеть.  ‚ы  не  успеваете
осмыслить...  ибо  то,  что  вам кажетсЯ нападением, давлением,
зачастую как раз и несет благо. “вы, дать  сдачу  легко!  Њожно
еще  и гордо оглЯдетьсЯ по сторонам: вот какой Я лихой! Ђ слово
"лихой" ведь от "лихо"...
     -- —то Я должен? -- повторил Ћлег нетерпеливо.
     Ћн косилсЯ по сторонам, готовый прыгнуть  хоть  в  пруд  с
этими  сонными  кувшинками и жабами, только бы начинать быстрее
овладевать мастерством чародеЯ.
     -- ЌаучитьсЯ смирению, -- ответил мудрец. Ћн  с  сомнением
оглЯдел  Ћлега,  его широкие плечи, пудовые кулаки. -- ‘мирение
-- это победа над собой, над своими звериными  привычками!  Ќам
дано  многое,  а  вот  смирение  мы  должны  воспитывать  сами.
‘мирение -- самое трудное длЯ человека. Ћсобенно длЯ молодого и
сильного. Ќо только смирение раскрывает тайники  души,  придает
силы...
     Ћлега затрЯсло от нетерпениЯ, выпалил:
     -- ѓовори, что делать? —то? џ сделаю все!
     ‘осику  помедлил,  его  взор  обежал поверх верхушек сада,
затем вернулсЯ к ласкающему взор пруду:
     -- ‚идишь вон корЯгу?
     -- „а!
     -- ’ы можешь за нее держатьсЯ. ‚ воде тебе надо пробыть...
пробыть...
     Ћн задумалсЯ, губы шевелились, высчитываЯ точные сроки,  а
Ћлег взмолилсЯ:
     -- ‘колько скажешь!
     Њудрец вздохнул:
     -- ‹адно.  џ  сам  приду  и  скажу  тебе, что испытание ты
выдержал.
     Ћн отшатнулсЯ, ибо красноголовый волхв скакнул как козел с
места, обрушилсЯ на пугающе неподвижную поверхность, словно  та
из  застывшей  черной  смолы, но вода принЯла его без плеска, и
только потом выметнулсЯ столб застоЯвшейсЯ воды, коричневой  от
толстого слоЯ ила.
     Ћлег   вынырнул,  ухватилсЯ  за  корЯгу,  плавать  еще  не
научилсЯ, лицо счастливое, в  глазах  восторг,  красные  волосы
прилипли,  закрываЯ  глаза,  он  смахнул  ладонью,  не отпускаЯ
другую от корЯги, прокричал:
     -- џ понЯл! Ќо длЯ менЯ это слишком легкое испытание! ‚ода
теплаЯ как молоко!
     ‘осику смотрел с удивленным одобрением. Џокачал головой:
     -- ќто только кажетсЯ, что легкое.
     Ћлег провожал взглЯдом его сухощавую фигуру, пока  тот  не
скрылсЯ  за  красными  от  обилиЯ  цветов  кустами.  ЉорЯга  на
расстоЯнии протЯнутой руки  от  камней  на  краю  пруда,  можно
вылезти  в любой миг, если передумает. Ќоги не касаютсЯ дна, но
вода в самом деле как только что сдоенное  молоко,  на  листьЯх
лЯгушек почти нет, пиЯвок вроде бы тоже...

        ѓлава 32

     “же  приходилось  висеть  над  бездной, когда далеко внизу
камни, но тогда напрЯжение  всех  жил,  спертое  дыхание,  ноги
судорожно  ищут  опору,  а  сейчас  в теплой воде, правой рукой
придерживаетсЯ за лозу, что неспешно  заползла  по  колонне  на
крышу и там распустила широкие зеленые листьЯ, но корни свисают
в  воду, его пальцы скользЯт по этим белесым щупальцам, похожим
на огромных подземных червей, не видевших  света,  другую  руку
уже  начал совать под мышку, грел, вода только вначале казалась
теплой, но наступила ночь, из воздуха ушло тепло, к утру остыла
и вода, а когда на востоке посветлело, он уже едва сдерживалсЯ,
чтобы жалко не лЯзгать зубами.
     ‚  доме  вроде  бы   скрипнули   ставни.   …му   почудилсЯ
внимательный взглЯд, затем ощущение исчезло, он снова висел, не
касаЯсь дна, в полном одиночестве, угрюмый и озЯбший.
     ‡атем  ноздри  уловили  запах  жареного мЯса. ‚ за-стывшем
теле что-то  дрогнуло,  Ћлег  ощутил  боль,  словно  в  желудке
шевельнулсЯ  нож.  ЊЯсо  пахло  горькими  травами. Ћн как наЯву
увидел запеченного в  своем  соку  барашка,  коричнево-Янтарную
корочку,  что  покрывает нежное молодое мЯсо, пузырьки кипЯщего
сока, трещины в этой корочке, через которые проглЯдывает  белое
сочное  мЯсо,  что  тает  во  рту раньше, чем успеваешь впитьсЯ
зубами...
     Ћн судорожно глотнул, по горлу пробежала струйка зловонной
жижи. ‚ыплюнул с отвращением и, высунувшись повыше, с жадностью
хватил  раскрытым  ртом  воздух,  хоть  и  наполненный  запахом
гниениЯ водЯных растений, но все же чище этой болотной воды.
     ќто  смирить  нетрудно, сказал себе мрачно. ќто всего лишь
голод. †ивотное на его месте уже выскочило бы,  а  он  человек!
—еловек может заставить себЯ пропускать эти запахи мимо себЯ.
     Џравда,  пропускал не равнодушно, все-таки это он человек,
а желудок от волка, но  все-таки  ощутил  смутную  гордость  от
своей стойкости.
     ‘  полуднЯ  к ‘осику прибыли гости. Ћн слышал приветствиЯ,
потом их увели то ли на мудрые беседы, то ли на обильный  обед,
а он все висел, глотаЯ голодные слюни.
     Џосле  обеда  мудрецы  прогуливались по саду. Ћн слышал их
неспешные журчащие голоса. €ногда кто-нибудь проходил по  самой
кромке,  по  воде  двигалась  перевернутаЯ фигура. ‘тоило Ћлегу
шевельнутьсЯ, по пруду пробегали острые зигзаги, рассекали так,
что по отдельности двигались голова, туловище и ноги.
     ‚оздух медленно прогревалсЯ,  но  вода  осталась  ледЯной.
’ело застыло, он чувствовал, что весь как огромнаЯ колода, даже
как  каменнаЯ  плита. Џальцы не слушались, вот-вот выпустит эти
слизкие корни...
     Њедленно пришли озлобленные мысли о своем унижении,  когда
эти сытые и тепло одетые люди сейчас роютсЯ в библиотеке, жадно
вчитываютсЯ в старые свитки, постигают древние тайны, как будто
им  их  мало, а он, молодой и жаждущий знаний, висит по горло в
гнилой воде, вокруг  лЯгухи,  болотные  травы,  широкие  листьЯ
кувшинок,  темно-коричневые тела гниющих корЯг с лохмами рЯски,
темно-зеленой тины...
     Ћн вздохнул, волна пошла от его губ, ударилась  в  корЯгу,
колыхнув  ее,  и  пока  он смотрел на нее, волна пошла обратно,
плеснула в лицо, едва успел сжать губы.


     Ќебо медленно темнело, наливалось синевой, что  перешла  в
фиолетовый  оттенок. ‡везды высыпали непривычно Яркие и в таком
количестве, что луна совсем ни к  чему,  но  она  тоже  всплыла
медленно  и  неспешно,  словно  со  дна озера поднЯлсЯ огромный
блистающий пузырь.
     ‚низу все  сверкало  и  искрилось,  только  вода  в  пруду
осталась  страшновато  темной.  Ћлег  пыталсЯ  напрЯгать плечи,
гонЯЯ кровь по телу, но мышцы постепенно слабели. …му казалось,
что он впадает  в  забытье,  чудЯтсЯ  голоса,  иногда  поднимал
голову   и  натыкалсЯ  на  внимательный  взглЯд  ‘осику.  ’акое
случалось редко, мудрец следил за ним издалека... если  следил,
как чудилось ему все чаще.
     Ќа  третье  утро  он  очнулсЯ  от забытьЯ, услышал молодые
звонкие  голоса.  Џо  саду   медленно   двигались,   беззаботно
переговариваЯсь,  две  красивые  молодые девушки. Ћлег видел их
стройные ноги, слегка тронутые солнцем, нежную  кожу,  а  когда
обе приблизились, даже ощутил аромат чистой и здоровой кожи, не
умащенной  маслами  и  благовониЯми,  а просто чистой и свежей,
какаЯ бывает только у очень  молоденьких  девушек,  здоровых  и
спелых, как наливные Яблоки.
     Ќе  замечаЯ  его голову среди таких же неподвижных корЯг и
водЯных лилий, они хохотали, щебетали весело и беззаботно,  как
небесные пташки, а когда оказались у самой воды, одна сказала:
     -- ‹ейлина, сбегай в дом за фруктами!..
     -- ѓоспожа будет здесь?
     -- „а, Я посижу у воды.
     -- Њожет быть, принести и кресло?
     Љрасавица    наморщила   носик,   тонкие   брови   красиво
приподнЯлись.
     -- Џожалуй, -- протЯнула она. -- ‡десь тень, прохладно...
     ‘лужанка поспешила в дом,  а  Ћлег  смотрел  вытаращенными
глазами,  как  девушка  грациозно  села  на  край  бассейна  и,
опершись обеими руками о нагретый камень,  беззаботно  опустила
ноги  в  воду,  поболтала,  пошли круги. ‚олна, обогнув корЯгу,
плеснула Ћлегу в рот, он нечеловеческим усилием задавил кашель,
заставил себЯ  даже  не  хлопать  глазами,  чтобы  не  привлечь
внимание.
     „евушка   продолжала   болтать   ногами,  брызги  взлетали
блистающие, как жемчужины. Ћна хохотала,  потом  за  ее  спиной
раздалсЯ  дробный  смех  служанки. Ћна подбежала, держа в одной
руке легкое кресло, в другой несла огромный поднос  с  крупными
кистЯми винограда, оранжевыми грушами, краснобокими Яблоками.
     -- —удесно!  -- воскликнула юнаЯ госпожа. Ћна вспорхнула в
кресло, на длинных ногах  блестели  жемчужины  воды.  --  „авай
сюда!
     ‘лужанка  держала  перед ней поднос. •озЯйка знаком велела
опустить на камни,  рот  полон,  вдвоем  ели  виноград,  груши,
смеЯлись,   затем   служанка  подхватила  опустевший  поднос  и
умчалась в дом.
     ћнаЯ госпожа сидела в кресле над самым краем пруда. ‚зглЯд
ее, устремленный в дали, стал рассеЯнным.  ‚  задумчивости  она
стала   еще   прекраснее,   у  Ћлега  перехватило  дыхание.  Ћн
чувствовал, что вот-вот пойдет ко дну, но даже  если  бы  сумел
раскрыть рот, то не позвал бы на помощь.
     ‚  голове  шумело,  он  чувствовал,  что  застыл  так, что
умирает. Ћн не услышал шаги и, только когда сверху упала  тень,
смутно ощутил, что кто-то стоит на краю пруда и смотрит сверху.
     „онессЯ сквозь шум крови в ушах мужской голос:
     -- –инциЯ,  разве не на что любоватьсЯ в саду?.. ’ы решила
посмотреть, как утонет этот раб?
     € ее испуганный голос:
     -- ђаб? Љакой раб?.. Ћй, там в пруду за корЯгой мужчина!
     Ћлег с трудом согнал пелену с глаз. Ќа каменном ограждении
стоЯл высокий мужчина,  сухощавый,  лицо  надменное,  в  глазах
привычка повелевать, взглЯд подозрительный и оценивающий.
     -- ’ы его не видела?
     -- Ќет,  -- донессЯ ее голос. -- —то с ним? Џочему он... в
таком виде?
     Њужчина проговорил все еще подозрительно:
     -- ’ы слишком рассеЯнна. џ человека  разглЯжу  за  версту,
даже если схоронитсЯ в траве или в лесу.
     -- ’ы воин, ‘емизал!
     -- џ   чародей,   --   возразил   он,  но  в  голосе  было
самодовольство. -- Џравда, и среди воинов Я  не  встречал  себе
равных.
     -- ‘емизал, -- сказала она, в голосе послышались умолЯющие
нотки. -- ‡а что его так?
     Ћн отмахнулсЯ:
     -- Ќе знаю.
     -- Ћн утонет?
     -- ЌавернЯка,   --   согласилсЯ   ‘емизал  равнодушно.  --
Љакого-то раба ‘осику решил наказать таким  образом...  —то  ж,
кто-то  бросает  в Яму к голодным псам, кто-то сажает на кол, а
‘осику предпочитает топить,  чтобы  корни  его  болотных  лилий
получали корм из разложившихсЯ трупов. Џойдем в дом?
     Ћна  поднЯлась,  легкаЯ и грациознаЯ, как пушинка, большие
внимательные глаза не оставлЯли лица Ћлега.  Ћн  чувствовал  ее
сострадание,  но  в  ответ  не мог даже пошевелить омертвевшими
губами.
     -- ђаб совсем замерз, -- определил ‘емизал. --  „аже  если
его сейчас вытащить, он не выживет. “ него все застыло внутри.
     -- †аль, -- прошептала –инциЯ.
     Ћна  подошла  к  ‘емизалу,  еще раз оглЯнулась на человека
среди корЯг и болотных растений. ‚ ее глазах было  сострадание,
Ћлег  видел,  что  и  ‘емизал  это заметил. Ѓрови чародеЯ-воина
сошлись на переносице. Ќесколько мгновений  он  изучал  бледное
лицо обреченного, неожиданно захохотал:
     -- Ћн мечтает согретьсЯ! ‘ейчас Я ему помогу...
     Ћлег  не  понимал,  что  тот  задумал,  но  девушка  вдруг
вскрикнула возмущенно:
     -- ‘емизал, как ты можешь! „а еще при мне!
     Ћн захохотал:
     -- ќто и есть власть!.. ќто свобода!
     ѓорЯчаЯ струЯ хлестнула Ћлега по  лицу,  намочила  волосы.
‚ода  перед  лицом вскипела, брызги обжигали щеки, ноздри, уши.
Ќоздри забил зловонный запах крепкой мужской мочи.
     Ћлег жмурилсЯ, вонючаЯ горЯчаЯ струЯ  наконец  истощилась,
но  он  не  открывал глаз, ибо и сквозь опущенные веки видел, с
какой брезгливой жалостью девушка смотрит на него, и  без  того
грЯзного  и  жалкого,  а теперь еще и опозоренного, над которым
надругались настолько подло и мерзко...
     -- ‘емизал, ты просто гадок сам...
     •охот звучал могуче,  в  нем  чувствовалась  власть,  мощь
мужчины над женщиной, а значит -- и над всем миром:
     -- ќто  зависит  от  того, где находишьсЯ... ха-ха!.. …сли
там, внизу...
     ’ело Ћлега пронзила судорога. Ћн закричал, боль  страшнаЯ,
суставы  выворачивало,  он чувствовал треск свЯзок, острые ножи
вонзились в тело со всех сторон.  ‚  животе  разгорелсЯ  огонь,
словно туда насыпали горЯщих углей, что сжигают внутренности...
     Љрик  был страшен, в нем не осталось ничего человеческого,
горло сжимало, он выталкивал ком и не мог протолкнуть, в глазах
потемнело от удушьЯ.
     Ќе понимаЯ, что делает, он барахталсЯ, скрылсЯ с  головой,
вынырнул,  снова  погрузилсЯ,  а  когда голова его показалась в
третий раз, последний, как чувствовал он, пальцы зацепились  за
твердое, гладкое, покрытое слизью.
     Џотом его грудь проползла по этому покрытому мхом камню, и
он смутно  понЯл,  что  как-то  вытащил себЯ из пруда, и сейчас
лежит на самой  кромке,  жадно  хватаЯ  широко  раскрытым  ртом
воздух.
     Ќад  ним  колыхались  две  тени, затем мужской хохот начал
удалЯтьсЯ. Ѓоль внутри начала утихать, зато все тело встрЯхнула
дрожь. Ћн снова  ощутил,  насколько  промерз  в  этом  чертовом
пруду,  насколько  все  в  нем  задубело,  насколько он жалок и
близок к незавидной смерти.
     „олгую звенЯщую тишину наконец разорвали торопливые  шаги.
„онессЯ стонущий голос:
     -- —то ты натворил, что натворил!
     Ћлег с трудом повернул голову. Љ нему подбежал сгорбленный
седой  человек,  не сразу узнал ‘осику, в глазах все еще плыло,
дергалось, времЯ от времени застилало, как в снежную бурю.
     -- џ... Я...
     ѓорло не слушалось, а ‘осику вскрикнул с горечью:
     -- ’ы все испортил!
     -- Ќо Я...
     -- €спортил, -- повторил  ‘осику  печально.  --  ќто  было
последнее   испытание...   ’ы   выдержал   одиннадцать,  но  на
последнем, двенадцатом...  ’ы  достаточно  силен,  чтобы  почти
всегда  держать себЯ в руках, словно ты не могучий полнокровный
юноша, а умудренный жизнью  старец,  но  все  же  то,  что  так
глубоко  в  тебе  сидит,  иногда  будет  прорыватьсЯ на волю. €
тогда...
     Ћн умолк, но по его глазам Ћлег понЯл, что тогда добра  не
жди. Ќи окружающим, ни ему самому.
     -- ‹адно,  --  прошептал  он, тело еще сотрЯсали судороги,
зубы жалко лЯзгали, а руки дергались, как у  больного  падучей.
-- Љак  получилось,  так получилось... ’олько пусть тот ‘емизал
мне не попадаетсЯ!
     ‘осику сказал печально:
     -- Ћн всего лишь выполнЯл мои пожеланиЯ.
     Ћлег остро взглЯнул  на  престарелого  мудреца,  проглотил
слова, что рвались из глотки, сказал только:
     -- Ћн выполнЯл слишком хорошо.
     -- Ћн хороший ученик...
     -- ‡а что и прибью, -- сказал Ћлег, -- как только встречу!
     Ћн с трудом распрЯмил спину, в позвоночнике за-трещало. Ћн
перекосилсЯ  от боли во всем теле, но удержалсЯ в распрЯмленном
облике, когда плечи широки, грудь выпукла, а  по  рукам  видно,
что умеют держать не только посох, чтобы отгонЯть собак.
     ‘осику сказал скорбно:
     -- Ќо  что  ты можешь? ’ы не достиг ни глубин смирениЯ, ни
вершин мудрости!
     Ћлег покачал головой,  Яростный  огонь  в  зеленых  глазах
разгоралсЯ все Ярче:
     -- “  менЯ  были  два  друга...  џ  вижу, что пока что они
научили больше, чем все мудрецы белого света... ЌельзЯ сидеть и
ждать, когда поумнеешь. ЌельзЯ всю  жизнь  поглощать  мудрость,
чтобы потом, когда овладеешь всеми знаниЯми, начинать приносить
пользу...  ибо познание бесконечно. Ќадо когда-то остановитьсЯ,
выйти из библиотек... пусть знаниЯ поглощают другие, а Я  начну
возвращать полученное...
     Љогда он уходил, ‘осику вдруг сказал негромко:
     -- Џогоди.
     Ћлег  обернулсЯ.  ‘тарик  протЯгивал  ему  толстый  свиток
пожелтевших  пергаментных  листков.  ’онкаЯ  краснаЯ   ленточка
перетЯгивала  посредине,  но  Ћлег  не  заметил  ни  колдовской
печати, ни признаков заклЯтиЯ.
     -- —то это?
     -- ‚озьми, -- произнес ‘осику грустно. -- ќто мои звездные
карты. Њногие бы отдали половину своего умениЯ... а то  и  все,
только  бы заглЯнуть в них хоть одним глазом. Џо этим картам ты
можешь видеть будущее любого человека.
     Ћлег покачал головой:
     -- џ не могу принЯть этот дар.
     -- “ менЯ нет  учеников,  --  сказал  ‘осику  грустно.  --
Џочему,  не  знаю.  Њои знаниЯ могут умереть со мной. Ђ Я хочу,
чтобы эти карты знало все человечество.  —тобы  каждый  человек
мог  посмотреть,  прочесть,  найти  свою звезду в темном небе и
определить свое место на земле. џ тоже, как и  ты,  хочу  людЯм
счастьЯ.
     ‚етер легонько шевелил его волосы, редкие и прозрачные. Ћн
весь был  прозрачен,  он истаивал, как тонкаЯ пластинка льда на
жарком солнце.
     Ћлег протЯнул руку:
     -- џ не знаю, как  отблагодарить  тебЯ...  Ќо  если  надо,
чтобы  о  твоих звездных картах узнали все люди на свете, Я это
обещаю!

        ѓлава 33

     Ћн вызвал вихрь, будь  что  будет,  но  все  же  рисковать
сильно  не  стал,  как только в ушах начиналсЯ предостерегающий
звон,  тут  же  бросал  смерч  на  землю,  отдыхал,  жадно  пил
магические  воды  хоть  из  камнЯ,  земли  или воздуха, а когда
начинало  выплескиватьсЯ  из  ушей,  снова  вызывал  крутЯщийсЯ
ветер.
     Џрочесал  горы, а когда, кроме трех десЯтков колдунов, что
не могут пальцы сосчитать  на  одной  руке,  не  увидел  ничего
стоЯщего, пошел над лесами и долами к югу.
     ‚ихрь  терзал,  это не на ‡мее, зато быстро, а его сжигало
злое нетерпение. ‚ойна все не начинаетсЯ, колдуны грызут локти,
он тоже пальцев не сочтет, а что ни пытаетсЯ делать... лучше бы
не делал вовсе.
     ‘квозь  Яростный  вихрь  под  ногами  видел   проплывающие
зеленые пЯтна. ѓорода и селениЯ попадались так редко, что порой
сутками  на  тысЯчи  и  тысЯчи  верст  ни распаханного полЯ, ни
табунов кочевников. € все-таки ухитрЯютсЯ  натыкатьсЯ  друг  на
друга! ЌабрасываютсЯ тут же, убивают, убивают, убивают...
     „олго  тЯнулась  степь,  он только один раз успел заметить
небольшое стадо, всадников не больше десЯтка, потом  снова  мир
перегородила  горнаЯ  цепь, снежные вершины поднимались высоко,
рвали в клочьЯ  проплывающие  облака,  пришлось  поднЯтьсЯ  еще
выше.
     ‘  той стороны гор начиналсЯ лес, зеленые кроны сомкнулись
так плотно, что он не видел полЯн на сотни верст вокруг.  ‚ихрь
нес  все  медленнее,  Ћлег  чувствовал,  что  выдыхаетсЯ,  тело
похолодело, а в животе противно дрожали мелкие жилки.
     —увство  опасности  пришло,  когда  горы   уже   скрылись,
усилилось,   затем   начало  ослабевать.  Ћлег  заставил  вихрь
повернуть и снизитьсЯ, страх волнами ходил по телу,  но  сквозь
стиснутые  зубы  твердил  себе,  что  это  всего  лишь ощущение
большой силы, а страх того же порЯдка, что и страх пса, который
в грозу визжит и забиваетсЯ под лавку...
     ‚ихрь едва держал. Ћлег обливалсЯ потом, нигде ни полЯнки,
наконец  завис  над  одним  раскидистым  деревом,  напрЯгсЯ   и
вывалилсЯ из кокона, растопырив руки.
     …го  с  треском  понесло  сквозь зелень, листьЯ, царапало,
наконец  он  ухватилсЯ  за  толстую   ветвь.   ’а   с   треском
переломилась,  но  уже  не  нессЯ  к земле как падающий с небес
камень, ухватилсЯ за следующую,  повис.  …го  раскачивало,  как
подвешенную  к  дереву  шкуру  лосЯ,  зацепилсЯ ногами, перевел
дыхание.
     Џотом  спускалсЯ  через  многоповерховую   зелень,   ветви
становились  все  толще,  стволы  массивнее,  наконец слезал по
старому  стволу,  цеплЯЯсь  за  оттопыренные,  как  серые  уши,
чешуйки коры.
     Џод  ногами  прогнулсЯ  толстый  ковер.  Њир  шатнулсЯ: то
Џески, то  ѓоры,  отвык  от  человечьего  ‹еса,  под  подошвами
пискнуло, слой листьев свеж, но толстый, как взросший на жирных
желудЯх    кабан.   ‚оздух   по-лесному   влажный,   застойный,
недвижимый, по запахам можно понЯть не только что и где сейчас,
но и что было неделю назад.
     „олго лежал, приходЯ в себЯ и восстанавливаЯ силы. Џока не
магические, потом спешно набрал и магии, теперь он хорошо чуЯл,
когда это неведомое вливаетсЯ через его кожу. …ще лежа, кое-как
разжег костерок, навис над  ним,  вбираЯ  огонь  в  замерзающее
тело,  магиЯ  всегда уносит с собой и тепло, а когда отогрелсЯ,
стЯнул откуда-то жирного гусЯ, долго и  старательно  уничтожал,
пока с приЯтной тЯжестью в желудке не ощутил и такую же тЯжесть
магии.
     ‚се   еще   обесс