о ложь, то чье же это
дело?
     € вообще,  имеетсЯ ли  о всех сущностЯх одна или многие  науки? …сли не
одна,  то  какую  сущность надлежит признать предметом  искомой нами  науки?
ЊаловероЯтно,  чтобы  одна  наука  исследовала   все  их;  в   таком  случае
существовала бы также одна доказывающаЯ наука  о всех  привходЯщих свойствах
[этих  сущностей],  раз  всЯкаЯ  доказывающаЯ  наука  исследует  привходЯщие
свойства,  сами  по  себе  присущие  тому  или  иному  предмету,  исходЯ  из
общепризнанных  положений. Џоэтому если речь идет об одном и том же роде, то
дело одной науки исходЯ из одних и тех же положений  исследовать привходЯщие
свойства,  сами по себе присущие [этому  роду]: ведь  и исследуемый род есть
предмет одной науки, и исходные положениЯ - предмет одной науки, либо той же
самой, либо другой;  а потому и  привходЯщие свойства, сами по себе присущие
этому  роду, должны быть  предметом одной  науки,  все  равно, будут ли  ими
заниматьсЯ эти же науки или одна, основаннаЯ на них.
     „алее, касаетсЯ ли  исследование одних только сущностей  или  также  их
привходЯщих свойств? џ имею в виду, например, если тело есть  некаЯ сущность
и точно так же линии и  плоскости, то спрашиваетсЯ, дело  ли  одной и той же
науки или  разных  наук познавать  и эти сущности,  и  принадлежащие каждому
такому роду привходЯщие свойства, относительно которых даютсЯ доказательства
в математических науках? …сли же это дело одной и той же науки, то и наука о
сущности будет, пожалуй, некоей  доказывающей наукой, а между тем считаетсЯ,
что относительно сути вещи нет доказательства. …сли же это дело разных наук,
то  что  это  за наука, котораЯ  исследует  привходЯщие  свойства  сущности?
Ћтветить на это крайне трудно.  „алее,  следует ли признавать  существование
только  чувственно  воспринимаемых сущностей или помимо них  также другие? €
[если также другие], то имеютсЯ ли такие сущности только одного вида  или их
несколько  родов, как утверждают те, кто  признает  ќйдосы  и  промежуточные
предметы, рассматриваемые, по их  словам,  математическими науками?  ‚ каком
смысле мы  признаем ќйдосы причинами и  сущностЯми самими по себе,  об  этом
было сказано  в  первых  рассуждениЯх  о  них.  Ќо  при всех  многоразличных
трудностЯх, [свЯзанных  с этим учением], особенно нелепо утверждать, с одной
стороны,  что  существуют  некие  сущности  (physeisi)  помимо  имеющихсЯ  в
[видимом]  мире,  а с  другой  - что  эти  сущности тождественны  чувственно
воспринимаемым  вещам,  разве  лишь  что первые вечны, а  вторые  преходЯщи.
„ействительно,      утверждают,      что      есть      сам-по-себе-человек,
сама-по-себе-лошадь, само-по-себе-здоровье,  и этим ограничиваютсЯ, поступаЯ
подобно тем, кто говорит, что есть боги, но что они человекоподобны. ‚ самом
деле, и эти  придумывали не что иное, как вечных людей, и те признают ќйдосы
не чем иным, как наделенными вечностью чувственно воспринимаемыми вещами.
     „алее,  если   помимо   ќйдосов  и  чувственно   воспринимаемых   вещей
предположить еще промежуточные, то здесь  возникает  много затруднений. ‚едь
Ясно,  что  в  таком случае помимо  самих-по-себе-линий  и линий  чувственно
воспринимаемых должны существовать [промежуточные] линии, и  точно так же  в
каждом из остальных родов [математических предметов]; поэтому так как учение
о небесных светилах есть одна из таких наук, то должно существовать какое-то
небо  помимо  чувственно воспринимаемого неба, а  также и  ‘олнце, и ‹уна, и
одинаково  все  остальные  небесные тела.  Ќо как  же  можно верить подобным
утверждениЯм?  ‚едь предположить  такое  небо неподвижным  - длЯ  этого  нет
никаких оснований, а быть ему движущимсЯ совсем невозможно.
     ’о же можно  сказать и о том,  что исследуетсЯ оптикой и математическим
учением о гармонии:  и оно не может по  тем же причинам существовать  помимо
чувственно воспринимаемых  вещей.  ‚ самом деле, если  имеютсЯ промежуточные
чувственно  воспринимаемые вещи и  промежуточные  чувственные восприЯтиЯ, то
Ясно,    что    должны   быть    живые    существа,   промежуточные    между
самими-по-себе-живыми существами и преходЯщими. Ќо может  возникнуть вопрос:
какие  же  вещи  должны исследовать такого рода  науки? …сли геометриЯ будет
отличатьсЯ от  искусства измерениЯ (geodaisia)  только  тем,  что  последнее
имеет дело  с  чувственно воспринимаемым,  а  перваЯ -  с  не воспринимаемым
чувствами,  то Ясно, что и помимо  врачебной  науки (а точно так же и помимо
каждой из других  наук)  будет существовать некаЯ  промежуточнаЯ наука между
самой-по-себе-врачебной  наукой  и  такой-то  определенной врачебной наукой.
Ћднако как это возможно? ‚едь в таком случае было бы и нечто здоровое помимо
чувственно воспринимаемого здорового и самого-по-себе - здорового.
     ‚месте  с  тем неправильно и  то, будто искусство  измерениЯ имеет дело
только с  чувственно  воспринимаемыми и преходЯщими  величинами; если бы это
было так, то оно само исчезло бы с их исчезновением.
     Ќо  с другой стороны, и учение  о небесных  светилах не может, пожалуй,
иметь  дело только с чувственно воспринимаемыми величинами и заниматьсЯ лишь
небом, что  над нами.  „ействительно, и чувственно  воспринимаемые линии  не
таковы,  как  те, о  которых  говорит  геометр  (ибо  нет такого  чувственно
воспринимаемого, что было бы  прЯмым или круглым именно таким образом;  ведь
окружность соприкасаетсЯ с  линейкой не в [сдвой] точке, а так, как указывал
Џротагор, возражаЯ геометрам);  и  точно так  же движениЯ и обороты  неба не
сходны  с  теми,  о  которых  рассуждает  учение   о  небесных  светилах,  и
[описываемые ею] точки имеют не одинаковую природу со звездами.
     Ђ некоторые утверждают, что так называемые промежуточные предметы между
ќйдосами и чувственно воспринимаемыми вещами существуют,  по не  отдельно от
чувственно  воспринимаемых  вещей,  а в них. „лЯ того  чтобы  перебрать  все
несообразности,  что  вытекают из такого взглЯда, потребовалось бы,  правда,
более   подробное   рассуждение,  но  достаточно  рассмотреть  и  следующие.
‚о-первых, неправдоподобно  и то, чтобы дело  обстоЯло таким образом  лишь с
этими  промежуточными предметами;  Ясно, что и ќйдосы  могли бы находитьсЯ в
чувственно воспринимаемых вещах (к тем и другим ведь применимо  то  же самое
рассуждение);  во-вторых, в таком случае было бы  необходимо, чтобы два тела
занимали  одно  и  то  же  место  и  чтобы  промежуточные предметы  не  были
неподвижными,  раз  они  находЯтсЯ в  движущихсЯ  чувственно  воспринимаемых
вещах.
     „а и вообще  ради чего  стоило бы предположить, что  эти  промежуточные
предметы  существуют,  но только в  чувственно воспринимаемых  вещах?  ’огда
получатсЯ те же самые нелепости,  что и указанные раньше: будет существовать
какое-то небо помимо неба, что  над нами,  только не  отдельно, а  в  том же
самом месте; а это в еще большей мере невозможно,

        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

     €так,  что  касаетсЯ этих вопросов, то весьма  затруднительно  сказать,
какого  взглЯда  придерживатьсЯ,  чтобы  достичь  истины;  и  точно  так  же
относительно начал -  следует ли  признать  элементами и началами  роды  или
скорее первичные составные части вещей,  считать ли,  например, элементами и
началами звука речи первичные части, из которых  слагаютсЯ все звуки речи, а
не общее им -  звук [вообще];  таким же образом и  элементами в геометрии мы
называем    такие   положениЯ,   доказательства    которых    содержатсЯ   в
доказательствах  остальных положений - или всех, или большей части.  „алее и
те, кто признает несколько элементов  длЯ тел, и те, кто признает лишь один,
считают началами то, из чего тела слагаютсЯ и из чего они образовались; так,
например, ќмпедокл утверждает, что огонь, вода и то, что между ними ], - это
те  элементы,  из  которых  как  составных  частей  слагаютсЯ  вещи,  но  не
обозначает  их  как  роды вещей. Љроме  того,  и  в отношении других  вещей,
например  ложа, если кто хочет  усмотреть его природу,  то, узнав, из  каких
частей оно  создано и как  эти части составлены, он в этом случае узнает его
природу.
     Ќа основании этих рассуждений можно  сказать, что роды не начала вещей.
Ќо поскольку  мы каждую вещь познаем через определениЯ, а начала определений
-  это роды,  необходимо, чтобы роды были началами  и определЯемого; и  если
приобрести знание  вещей  -  значит  приобрести  знание  видов, сообразно  с
которыми  вещи  получают свое  название, то роды во всЯком случае начала длЯ
видов. € некоторые  из тех, кто признает элементами вещей единое и сущее или
большое и малое, также, по-видимому, рассматривают их как роды.
     Ћднако  нельзЯ, конечно, говорить о началах и в том и в другом  смысле:
обозначение  (logos) сущности  одно;  а между  тем  определение через роды и
определение, указывающее составные части [вещи], разные.
     Љроме  того,  если  роды  уж непременно  начала, то следует ли  считать
началами первые  роды или же те, что как  последние сказываютсЯ о единичном?
‚едь  и  это  спорно.  …сли  общее  всегда есть  начало в  большей мере, то,
очевидно, началами будут высшие роды: такие роды  оказываютсЯ ведь обо всем.
Џоэтому  у существующего будет столько же начал,  сколько есть первых родов,
так что и сущее и единое будут началами и сущностЯми: ведь в особенности они
сказываютсЯ  обо всем существующем. Ђ между тем ни единое, ни сущее не может
быть  родом длЯ  вещей.  „ействительно, у  каждого  рода должны быть видовые
отличиЯ,  и  каждое  такое отличие должно  быть одним, а  между тем  о своих
видовых отличиЯх не могут сказыватьсЯ ни виды рода, ни род отдельно от своих
видов, так что если единое или сущее  - род, то ни одно видовое  отличие  не
будет  ни  сущим, ни единым. Ќо не будучи родами, единое и сущее  не будут и
началами, если только роды действительно начала.
     „алее, и  каждое  промежуточное, взЯтое вместе  с  видовыми  отличиЯми,
должно  быть,  согласно этому  взглЯду, родом, вплоть  до  неделимых [видов]
(теперь  же некоторое такое  промежуточное считаетсЯ родами, некоторое нет);
кроме  того, видовые  отличиЯ были бы началами в еще большей мере, чем роды;
но  если и  они начала, то, можно  сказать, получитсЯ бесчисленное множество
начал, в особенности если признавать началом первый род.
     …сли,  с  другой  стороны,  единое в  большей  мере  начало, единое  же
неделимо, а  неделимым что  бы  то ни было бывает  или по количеству, или по
виду, причем неделимое по виду  первое, а  роды делимы на виды, то в большей
мере единым было бы скорее то, что  сказываетсЯ как последнее, ибо "человек"
не род длЯ отдельных людей.
     „алее,  у  тех  вещей,  которые  имеют  нечто  предшествующее  и  нечто
последующее, сказываемое о них  не  может  быть чем-либо  помимо  них самих;
например, если первое из чисел - двойка, то не может быть числа помимо видов
чисел; и подобным  же образом не  будет ”игуры помимо видов  фигур. Ђ если у
них  роды не  существуют помимо видов, то тем более у других: ведь  кажетсЯ,
что больше всего у них существуют роды. —то же касаетсЯ  единичных вещей, то
не бывает  одна  из  них первее другой. „алее,  там, где одно лучше,  другое
хуже,  лучшее  всегда первое. Џоэтому и длЯ  таких  вещей нет никакого рода,
[помимо видов].
     ‚ силу этого сказываемое  о  единичном  скорее представлЯетсЯ началами,
нежели  роды. Џо с  другой  стораны, в каком смысле  считать  это  началами,
сказать нелегко. „ействительно,  начало и причина должны быть вне тех вещей,
начало которых они  есть, т.  е. быть  в состоЯнии существовать отдельно  от
них.  Ђ  на  каком  же  еще  основании можно было  бы  признать длЯ  чего-то
подобного  существование  вне  единичной  вещи,  если  не на  том,  что  оно
сказываетсЯ  как  общее и  обо  всем? Ќо если именно на  этом основании,  то
скорее следует признавать  началами более общее;  так  что  началами были бы
первые роды.

        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

     ‘  этим  свЯзан   и  наиболее  трудный  вопрос,  особенно  настоЯтельно
требующий рассмотрениЯ,  и о  нем у  нас  пойдет теперь речь. Ђ именно: если
ничего не существует помимо  единичных вещей, -  а таких вещей  бесчисленное
множество, - то как  возможно достичь знаниЯ об этом бесчисленном множестве?
‚едь мы познаем все вещи постольку, поскольку у  них имеетсЯ что-то единое и
тождественное и поскольку им присуще нечто общее.
     Ќо если  это необходимо и  что-то должно существовать  помимо единичных
вещей, то, надо полагать, необходимо,  чтобы  помимо этих вещей существовали
роды - или последние или первые; между тем мы только  что разобрали, что это
невозможно.
     „алее, если уж непременно  существует что-то помимо  составного целого,
[получающегосЯ], когда что-то сказываетсЯ о материи, то спрашиваетсЯ, должно
ли  в  таком  случае  существовать что-то  помимо всех  единичных вещей, или
помимо одних существовать, а помимо других нет, или же помимо ни одной. …сли
помимо единичных вещей ничего не существует, то, надо  полагать, нет ничего,
что постигалось бы умом, а все воспринимаемо чувствами,  и  нет знаниЯ  ни о
чем, если только не подразумевать под знанием чувственное восприЯтие.
     „алее, в таком случае не было бы ничего вечного и неподвижного (ибо все
чувственно воспринимаемое преходЯще и  находитсЯ в движении).  Ќо  если  нет
ничего  вечного,  то   невозможно  и  возникновение:   в  самом   деле,  при
возникновении  должно быть что-то,  что возникает,  и  что-то,  из  чего оно
возникает, а крайний  [член рЯда] (eschaton) должен быть  не возникшим, если
только рЯд  прекращаетсЯ, а из не-сущего возникнуть  невозможно. Љроме того,
там, где  есть возникновение и движение, там должен быть  и предел;  в самом
деле, ни одно  движение  не беспредельно,  а каждое имеет  завершение; и  не
может  возникать  то,  что  не  в  состоЯнии  быть  возникшим;  а  возникшее
необходимо должно быть, как только оно возникло.
     „алее, если материЯ  есть  именно потому,  что  она невозникшаЯ, то тем
более  обоснованно,  чтобы была  сущность  -  то,  чем  материЯ  всЯкий  раз
становитсЯ: ведь если не будет ни  сущности, ни материи, то вообще ничего не
будет; а  так как  это невозможно,  то необходимо должно существовать что-то
помимо составного целого, именно образ, или форма.
     Ќо  если  и принЯть  нечто  такое, то  возникает  затруднение:  в каких
случаЯх принЯть его и в  каких нет. —то это невозможно  длЯ всего, очевидно:
ведь мы не можем принЯть, что есть некий „ом помимо отдельных домов. € кроме
того, будет ли сущность одна у  всех,  например  у всех людей?  ќто  было бы
нелепо: ведь все, сущность чего одна,  - одно. ’ак что  же, таких  сущностей
имеетсЯ  много  и они  разные? Ќо и  это лишено  основаниЯ. €  притом как же
материЯ становитсЯ  каждой единичной вещью  и  каким образом составное целое
есть и то и другое - [материЯ и форма]?
     „алее, относительно  начал может возникнуть и такое  затруднение:  если
они  составлЯют  одно   [только]   по   виду,  то  ни  одно  [начало],  даже
само-по-себе-единое и само-по-себе-сущее, не  будет одним  по  числу.  € как
будет возможно познание, если не будет чего-либо единого, объемлющего все?
     Ќо если [начала составлЯют] одно по числу, и каждое из  начал - одно, а
не  так,  как у  чувственно воспринимаемых вещей - у  разных  разные  начала
(например, у тождественных по виду слогов и начала те же по виду, а по числу
они,  конечно,  разные),-так  вот,  если  это  не  так,  [как  у  чувственно
воспринимаемого],  а  начала  вещей  составлЯют  одно  по  числу,  то, кроме
элементов, ничего другого  существовать не будет (ибо  нет никакой разницы -
сказать  ли  "единое  по числу"  или  "единичнаЯ вещь":  ведь  единичным  мы
называем  именно  то,  что  одно  по числу, а общим - то, что сказываетсЯ  о
единичных  вещах). Џоэтому [здесь дело обстоит точно  так  же], как  если бы
элементы звуков речи были ограничены  по числу,  тогда всего букв необходимо
было  бы  столько же,  сколько этих элементов. так  как не  было бы двух или
больше одинаковых букв [длЯ одного звука].
     …ще один вопрос, не менее трудный, чем другие обойден ныне и  прежде, а
именно:  имеют ли преходЯщие и непреходЯщие  вещи  одни и  те же начала  или
разные? …сли начала у тех и других  одни и те же, те как это получаетсЯ, что
одни  вещи  преходЯщи,  а  другие   непреходЯщи,  и  какова  причина  этого?
Џоследователи ѓесиода и все, кто  писал о божественном,  размышлЯли только о
том, что казалось им правдоподобным, а о нас не позаботились. ЏринимаЯ богов
за начала и все выводЯ  из богов, они  утверждают, что смертными  стали все,
кто не вкусил нектара и  амброзии, Явно употреблЯЯ  эти  слова как вполне им
самим   понЯтные;  однако  их  объЯснение  через  эти  причины  выше  нашего
пониманиЯ. „ействительно, если боги ради  удовольствиЯ  отведывают нектара и
амброзии, то это вовсе не значит, что нектар и амброзиЯ -  причины их бытиЯ;
а если нектар  и амброзиЯ суть  причины  их бытиЯ, то как могут быть вечными
те, кто нуждаетсЯ в пище?
     ‚прочем, те, кто облекает свои мудрствованиЯ в форму мифов, не достойны
серьезного вниманиЯ; у тех же, кто рассуждает,  прибегаЯ  к доказательствам,
надлежит путем вопросов выЯснить, почему, происходЯ из одних и тех же начал,
одни вещи по  своей природе  вечны, а  другие преходЯщи.  Ђ  так как причины
этого они  не указывают,  да и не правдоподобно, чтобы дело обстоЯло так, то
Ясно,  что  у  этих двух родов вещей не одни и те же начала и причины.  ‚едь
даже   ќмпедокл,   у   которого  можно   было  бы   предположить  наибольшую
последовательность  в  рассуждениЯх,  допускает ту  же  ошибку: он,  правда,
признает некоторое начало как причину уничтожениЯ - вражду, но  она, видимо,
ничуть не  в меньшей мере также  и  все рождает, за исключением единого, ибо
кроме  бога все остальное  происходит  [у  него]  из  вражды. „ействительно,
ќмпедокл говорит:
     €бо из них  все,  что было,  что  есть и  что  будет:  ‚ них  прозЯбают
деревьЯ,  из них стали мужи и  жены, „икие звери,  и птицы,  и  в море живут
’акже и боги из них, многочтимые, долгие днЯми.
     „а и помимо этого  Ясно: если бы вражда не находилась в вещах, все, как
сказано  у него,  было бы  единым, ибо когда  [элементы] соединились,  тогда
вражда отступала  "к крайним пределам".  Ђ потому  у него и  получаетсЯ, что
бог, который блаженнее всего,  менее разумен, чем остальные существа, ибо он
не знает всех  элементов:  ведь  он не  содержит  в себе вражду, а между тем
подобное познаетсЯ подобным.
     ‡емлю, - говорит  он, -  землею мы зрим, в воду  мы видим водою, „ивным
эфиром  эфир, огнем же  огонь  беспощадный, ’акже любовью  любовь  и  вражду
Ядовитой враждою.
     Ћчевидно  во всЯком случае  сказанное  выше,  что  у  ќмпедокла  вражда
оказываетсЯ  причиной уничтожениЯ  нисколько  не больше, чем причиной бытиЯ.
’акже и  дружба - причина не  только бытиЯ, ибо, соединЯЯ  вещи в одно,  она
уничтожает  все остальное.  €  в  то же времЯ ќмпедокл не указывает  никакой
причины длЯ самого этого изменениЯ, кроме того, что так бывает от природы.
     Ќо  как  скоро вражда возросла  и  окрепла  средь  членов,  Љ  почестЯм
вспрЯнув  высоким,  когда совершилосЯ времЯ, ЉлЯтвой великою им предреченное
порознь обоим -
     это  означает, что изменение необходимо, но причины  этой необходимости
он не объЯснЯет. Џри всем том  он  один  говорит последовательно по  крайней
мере вот  в  каком отношении:  он не утверждает, что  одни  вещи  преходЯщи,
другие непреходЯщи, а признает все их преходЯщими, за исключением элементов.
Ћбсуждаемый же теперь вопрос гласит: почему  одни вещи преходЯщие,  а другие
нет, если те и другие происходЯт из одних и тех же начал?
     €так, о том,  что начала [у преходЯщего и вечного] не могут быть одни и
те же, достаточно  сказанного. …сли  же эти начала разные, то возникает один
трудный вопрос: должны ли они сами быть непреходЯщими или  преходЯщими? …сли
они преходЯщи,  то  Ясно, что  и они необходимо  должны состоЯть  из чего-то
(ведь все  преходЯщее  превращаетсЯ  в то,  из  чего  оно состоит);  так что
получаетсЯ, что этим началам предшествуют другие начала, а это  невозможно -
и  в  том  случае,  если  рЯд  прекращаетсЯ,   и  в  том,  если  он  идет  в
бесконечность. Ђ затем: как сможет существовать преходЯщее, если начала  его
будут разрушены? …сли же начала непреходЯщи, то почему из одних непреходЯщих
начал  получаетсЯ  преходЯщее, а  из  других  - непреходЯщее?  ќто  ведь  не
правдоподобно, а или  невозможно,  или  требует обстоЯтельного  обоснованиЯ.
‚прочем, никто  и не попыталсЯ указать разные начала, а  указывают одни и те
же  длЯ  всего.  ‚опрос же,  поставленные нами первым,  обходЯт, словно  его
считают каким-то пустЯком.
     Ћсобенно трудно  исследовать и в то же  времЯ совершенно необходимо длЯ
познаниЯ истины знать, есть ли сущее и единое сущности вещей и каждое  ли из
них есть не нечто иное, а именно одно - единое, другое - сущее, или же нужно
выЯснить,  что же такое сущее и единое, поскольку  считают,  что в их основе
лежит другаЯ природа. Ћтносительно  природы  сущего и единого придерживаютсЯ
разных  взглЯдов. Џлатон и пифагорейцы полагают, что сущее и  единое не есть
нечто иное, а что  природа  их такова,  что сущность единого-быть единым,  а
сущность сущего-быть  сущим.  €наче-то, кто  рассуждал  о природе; ќмпедокл,
например,  дабы  свести единое к более понЯтному,  указывает, что оно такое;
он,  по-видимому, разумеет  под единым  дружбу  (ведь она у него  -  причина
единства всех вещей).  Ђ другие усматривают кто в огне, кто в воздухе единое
и  сущее, из которых,  по  их словам, состоЯт и произошли вещи. ’очно так же
говорЯт  те,  кто  признает   несколько  элементов,  ибо  и   им  приходитсЯ
утверждать, что единого и сущего имеетсЯ столько же, сколько принимаемых ими
начал.
     …сли же не признать единое и сущее некоторой сущностью, получаетсЯ, что
и ничто другое общее  не есть сущность: ведь единое и сущее есть самое общее
из    всего.    Ђ    если    нет     никакого    самого-по-себе-единого    и
самого-по-себе-сущего, едва ли может  существовать и  что-либо из остального
помимо так называемых единичных вещей. €  кроме того,  если  единое не  есть
сущность,  то  Ясно,  что  и  число  не  могло  бы  существовать  как  некаЯ
обособленнаЯ природа  вещей; в  самаЯ деле,  число - это единицы,  а единица
есть по существу своему некоторого рода единое.
     …сли же  существует  нечто само-по-себе-единое и само-по-себе-сущее, то
сущностью  их необходимо должно быть единое и сущее, ибо [здесь] сказываетсЯ
как общее не  что-то  иное, а сами единое и  сущее.  ‘  другой стороны, если
должно  существовать  нечто  само-по-себе-сущее  и  само-по-себе-единое,  то
возникает весьма трудный вопрос: как  может существовать что-то иное  помимо
них - Я хочу сказать, каким  образом  может существующих вещей  быть больше,
чем одна. ‚ самом деле, ничего отличного от сущего нет, так что в согласии с
учением  Џарменида  необходимо получаетсЯ, что все вещи образуют одно и  что
это одно и есть сущее.
     Ђ трудности  возникают в обоих случаЯх: и в том случае,  если единое не
есть сущность, и в том, если есть нечто само-по-себе-единое, число сущностью
быть  не  может.  Ђ почему это так,  если единое не есть  сущность,  указано
раньше;   а   если  есть  нечто  само-по-себе-единое,  то  возникает  то  же
затруднение,  что  и  относительно  сущего.  „ействительно,  из чего  помимо
самого-по-себе-единого  могло бы  получитьсЯ  другое единое?  Ћно необходимо
должно было  бы быть неединым; между тем то, что существует, всегда есть или
одно, или многое, и каждое из многого есть одно.
     Љроме того, если само-по-себе-единое неделимо,  то, согласие  положению
‡енона, оно должно быть ничем. ‚ самом деле, если прибавление чего-то к вещи
не делает ее больше и отнЯтие его от нее не делает ее меньше, то, утверждает
‡енон,   это  нечто  не  относитсЯ  к   существующему,  Явно   полагаЯ,  что
существующее  - это величина,  а  раз величина,  то и нечто  телесное:  ведь
телесное  есть  в  полной  мере  сущее;  однако  другие  величины,  например
плоскость  и  линиЯ,  если их  прибавлЯть, в  одном случае  увеличивают, а в
другом нет;  точка же и единица не делают  этого никаким образом.  Ђ так как
‡енон  рассуждает  грубо и  так  как нечто неделимое может  существовать,  и
притом  так,  что  оно  будет  некоторым  образом  ограждено  от   ‡еноновых
рассуждений  (ибо если такое неделимое прибавлЯть, оно, правда, не увеличит,
но  умножит), то спрашиваетсЯ, как  из  одного такого единого или нескольких
получитсЯ  величина? Џредполагать это - все  равно что утверждать, что линиЯ
состоит из точек.
     Ђ  если и держатьсЯ такого взглЯда, что число, как  некоторые полагают,
возникло  из самого-по-себе-единого и  чего-то другого не-единого, то все же
необходимо выЯснить, почему  и  каким  образом  возникшее  из  них  будет то
числом, то  величиной, раз  не-единое  было неравенством  и  имело  [в обоих
случаЯх] одну и ту же  природу. €бо  остаетсЯ неЯсным, как могли бы величины
возникнуть, с одной стороны, из единого и указанного неравенства, с другой -
из какого-то числа и этого неравенства.

        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

     ‘ этим свЯзан вопрос, есть ли числа, [геометрические] тела, плоскости и
точки  некоторого рода  сущности  или  нет.  …сли  они не сущности,  от  нас
ускользает, что же  такое сущее  и каковы  сущности  вещей.  ‚  самом  деле,
состоЯниЯ,  движениЯ, отношениЯ,  расположениЯ и  соотношениЯ  не  означают,
по-видимому,  сущности  чего  бы то  ни было:  ведь  все они  сказываютсЯ  о
каком-то предмете  (hypokeimenon), и  ни одно из  них не  есть  определенное
нечто. Ђ если взЯть то, что скорее всего  можно бы считать сущностью - воду,
землю, огонь и  воздух, из которых состоЯт сложные  тела,-то  тепло, холод и
тому подобное  суть  их состоЯниЯ, а  не сущности, в  то времЯ как одно лишь
тело, испытывающее эти состоЯниЯ, пребывает как нечто сущее и  как некотораЯ
сущность.  Ћднако же тело  есть сущность  в меньшей мере,  нежели плоскость,
плоскость - в меньшей мере, нежели линиЯ,  а  линиЯ  -  в меньшей мере,  чем
единица  и точка. €бо они придают телу определенность, и они,  видимо, могут
существовать  без  тела,  тогда  как тело  без  них существовать  не  может.
Џоэтому, в то  времЯ как большинство  людей и  более ранние философы считали
сущностью  и  сущим тело, а  все  остальное  -  его  состоЯниЯми, а потому и
[установленные  ими] начала тел-началами всего существующего, философы более
поздние  и  признанные более мудрыми,  чем первые,  считали началами  числа.
’аким  образом, как мы уже сказали, если числа и  геометрические величины не
сущность,  то  вообще ничто не сущность и не сущее, ибо не подобает называть
сущими их привходЯщие свойства.
     Ќо с другой стороны,  если признать линии  и точки сущностью в  большей
мере,  чем тела, а между тем мы  не видим, к каким  телам  эти линии и точки
могли  бы относитьсЯ (ведь в  чувственно воспринимаемых телах они находитьсЯ
не могут), то, можно сказать,  вообще не существует никакой сущности. „алее,
очевидно, что все  они  суть делениЯ тела или в ширину, или в глубину, или в
длину. Љроме того, в том,  что имеет  объем,  ни одна  фигура  не содержитсЯ
больше, чем  другаЯ; поэтому,  если и в камне  не  содержитсЯ  [изображение]
ѓермеса, то и половина куба не содержитсЯ в кубе как нечто отграниченное,  а
следовательно,  не  содержитсЯ  в  нем  и  плоскость,  ибо  если  бы  в  нем
заключалась  какаЯ  бы  то  ни  была  плоскость,  то  также  и  та,  котораЯ
отграничивает половину куба; то же можно сказать  и о ‹ивии,  Я о точке, и о
единице.  Џоэтому  если,  с  одной  стороны,  тело есть  в  наибольшей  мере
сущность, а с другой - в большей  мере, чем тело,-плоскость,  линиЯ и точка,
хотЯ они и  не действительно  сущее (me esti) и не какие-то  сущности, то от
нас ускользает, что же такое сущее и какова сущность вещей.
     ‚  самом деле, помимо  указанных нелепостей  получаютсЯ также нелепости
относительно возникновениЯ  и уничтожениЯ. Ђ именно: если сущность раньше не
существовала, а теперь существует,  или раньше существовала, а потом нет, то
эти   перемены,   надо  полагать,  она  испытывает   через  возникновение  и
уничтожение. Њежду  тем  точки, линии  и  плоскости  не  могут  находитьсЯ в
состоЯнии  возникновениЯ или  уничтожениЯ,  хотЯ они  то  существуют,  то не
существуют. ‚едь когда [два] тела приходЯт в соприкосновение или [одно тело]
разделЯетсЯ, то в первом случае - при их соприкосновении-сразу же получаетсЯ
одна   граница,  а  во   втором-при  разделении-две.  ’аким  образом,  после
соединениЯ  тел  [одна  граница] уже  не  существует,  а исчезла,  а  по  их
разделении  имеютсЯ  те  [границы],  которых раньше  не  было  (не могла  же
разделитьсЯ  надвое   неделимаЯ  точка).  …сли  же  [границы]  возникают   и
уничтожаютсЯ,  то они из чего-то ведь возникают.  €  подобным  образом  дело
обстоит и с "теперь"  во времени. Ћно  также не может находитьсЯ в состоЯнии
возникновениЯ и уничтожениЯ и все же постоЯнно кажетсЯ иным, что показывает,
что оно не сущность. € точно  так же, совершенно  очевидно, обстоит дело и с
точками, и  с линиЯми, и с  плоскостЯми: к ним применимо  то же рассуждение,
так как все они одинаково или границы, или делениЯ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ

     ‚ообще  может возникнуть недоумение:  зачем это нужно помимо чувственно
воспринимаемого и промежуточного искать еще что-то другое (например, ќйдосы,
которые мы  полагаем)? …сли  же  это  делаетсЯ  потому,  что  математические
предметы отличаютсЯ от окружающих нас вещей в чем-то  другом,  но не  в том,
что среди  них имеютсЯ  многие принадлежащие к одному  и  тому же виду, то и
начала у них не  будут ограничены  по числу (точно  так же,  как начала всех
чувственно воспринимаемых букв ограничены не  по числу, а [только]  по виду,
разве  что  берут  начало  вот  этого  определенного  слога  или  вот  этого
определенного звука  речи - они-то будут ограничены и по числу; подобным  же
образом обстоит  дело  и с  промежуточными  предметами, ибо  и  здесь  число
принадлежащих к одному  и тому же  виду беспредельно).  ’аким  образом, если
помимо  чувственно  воспринимаемых   вещей  и  математических  предметов  не
существует каких-либо иных, таких,  как ќйдосы, о коих говорЯт некоторые, то
не будет существовать  единой  по числу и  по  виду сущности, и начала вещей
будут ограничены не по числу, а [только] по виду. …сли же необходимо, [чтобы
начала были  ограниченными  по  числу  и  по  виду], то  на  этом  основании
необходимо также  признавать и существование ќйдосов. ‚ самом деле, если те,
кто  принимает ќйдосы, и не говорЯт об  этом отчетливо, то во всЯком  случае
это то,  чего они хотЯт, и  им необходимо утверждать, что  каждый ќйдос есть
некотораЯ сущность и что ни один ќйдос не есть нечто привходЯщее.
     Ќо  с  другой стороны, если  мы  признаем, что ќйдосы существуют и  что
начала  едины по числу,  а  не  [только] по виду,  то  мы уже указали  на те
несообразности, которые необходимо вытекают отсюда.
     Ќепосредственно  с  этим  свЯзан  вопрос,  существуют  ли  элементы   в
возможности  или  как-то  иначе.  …сли  по-другому, то раньше  начал  должно
существовать нечто другое, ибо  возможность предшествует указанной  причине,
между тем  нет  необходимости, чтобы все  сущее в  возможности  существовало
указанным образом.
     …сли же  элементы существуют  в возможности, то вполне допустимо, чтобы
ничего  сущего не  было. ‚ самом деле,  бытием в возможности обладает и  то,
чего еще нет: ведь  возникает то, чего нет, но  не возникает то, бытие  чего
невозможно.
     ’аковы затруднительные вопросы относительно начал, а также вопрос, есть
ли они  нечто  общее, или они то, что мы называем единичным. …сли  они нечто
общее, то  они  не могут быть сущностЯми, ибо свойственное  всем  [единичным
одного  рода]  (komon) всегда означает  не  определенное  нечто, а  какое-то
качество, сущность же есть определенное нечто;  если же то,  что сказываетсЯ
как свойственное всем [однородным  единичным], признать определенным нечто и
чем-то  единым, то ‘ократ  будет  многими живыми  существами - и  он сам,  и
"человек", и "живое существо", раз каждый из них означает определенное нечто
и что-то единое.
     ’аким  образом, если  начала  суть  нечто общее, то следуют  именно эти
выводы; если же  они не общее, а имеют природу единичного,  то  они не будут
предметом  [необходимого] знаниЯ,  ибо [необходимое] знание о чем  бы  то ни
было   есть   знание  общего.  Џоэтому  такого  рода  началам  должны  будут
предшествовать другие  начала -  сказываемые как  общее,  если только должна
существовать наука о началах.


         * ЉЌ€ѓЂ —…’‚…ђ’Ђџ * 

        ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ

     …сть некотораЯ наука,исследующаЯ сущее как таковое,а также то,что ему
     присуще  само по себе.  ќта  наука  не  тождественна  ни  одной  из так
называемых  частных наук,  ибо ни  одна из других  наук  не  исследует общую
природу  сущего  как такового,  а все они, отделЯЯ себе какую-то  часть его,
исследуют то, что присуще этой части, как, например, науки математические. Ђ
так  как  мы ищем начала  и  высшие причины, то Ясно,  что  они должны  быть
началами  и причинами чего-то  самосущного (physeos tines kath hauten). …сли
же  те,  кто искал элементы вещей,  искали и эти  начала,  то и  искомые ими
элементы должны быть элементами не сущего как чего-то привходЯщего, а сущего
как  такового. Ђ  потому и нам  необходимо постичь первые причины сущего как
такового.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ

     Ћ  сущем  говоритсЯ,  правда,  в  различных  значениЯх,  но  всегда  по
отношению к чему-то одному,  к одному естеству и не из-за одинакового имени,
а  так,  как  все здоровое, например, относитсЯ к здоровью  или  потому, что
сохранЯет его, или потому, что содействует ему,  или потому, что оно признак
его, или же потому, что способно воспринЯть его; и точно так же врачебное по
отношению к врачебному искусству  (одно называетсЯ  так потому,  что владеет
этим   искусством,  другое   -   потому,   что  имеет  способность  к  нему,
третье-потому, что оно его применение), и мы можем привести и  другие случаи
подобного же  словоупотреблениЯ. ’ак вот, таким же точно  образом и  о сущем
говоритсЯ в различных значениЯх, но всЯкий раз по отношению к одному началу;
одно называетсЯ сущим потому,  что  оно сущность,  другое - потому,  что оно
состоЯние  сущности,  третье  -  потому,  что  оно   путь  к  сущности,  или
уничтожение и  лишенность ее, или свойство  ее, или то,  что  производит или
порождает  сущность  и находЯщеесЯ  в  каком-то  отношении  к  ней; или  оно
отрицание  чего-то  из  этого или отрицание самой  сущности, почему  мы и  о
не-сущем  говорим, что оно есть  не-сущее. € подобно тому как  все  здоровое
исследуетсЯ одной  наукой,  точно так же обстоит дело и в остальных случаЯх.
€бо  одна   наука  должна  исследовать  не  только  то,  что  сказываетсЯ  о
принадлежащем к одному [роду], но и то, что сказываетсЯ о том, что находитсЯ
в  каком-то отношении  к  одному  естеству: ведь  и это в  некотором  смысле
сказываетсЯ о принадлежащем к одному  [роду]. Џоэтому  Ясно, что и сущее как
таковое  должно исследоватьсЯ одной наукой. Ђ наука  всюду исследует главным
образом первое  -  то, от  чего зависит остальное и через  что это остальное
получает свое название. ‘ледовательно, если первое - сущность,  то  философ,
надо полагать, должен знать начала и причины сущностей.

     Љаждый  род  [существующего]  исследуетсЯ  одной  наукой,  так  же  как
воспринимаетсЯ одним  чувством;  так,  грамматика,  например,  будучи  одной
наукой, исследует  все звуки  речи. Џоэтому и все виды сущего  как  такового
исследует одна по роду наука, а отдельные виды - виды этой науки.

     €так,  сущее и единое -  одно и то же,  и природа у них одна, поскольку
они сопутствуют друг другу  так, как начало и причина, но не в  том  смысле,
что они выражаемы через одно и то же определение (впрочем, дело не менЯетсЯ,
если мы поймем их и так; напротив, это было бы даже удобнее). „ействительно,
одно и  то  же  - "один  человек"  и  "человек",  "существующий  человек"  и
"человек", и повторение в речи "он есть один человек" и "он есть человек" не
выражает что-то  разное (Ясно же, что ["сущее"] не отделЯетсЯ [от "единого"]
ни  в возникновении, ни в уничтожении), и точно так же "единое" [от "сущего"
по отделЯетсЯ];  так что  очевидно,  что присоединение  их  не менЯет  здесь
смысла и что "единое"  не  есть здесь что-то другое по  сравнению  с  сущим.
Љроме  того,  сущность  каждой вещи есть "единое" не  привходЯщим образом, и
точно так же она по  существу своему есть сущее. ’ак что, сколько есть видов
единого,  столько же и видов сущего, и одна и  та же по роду наука исследует
их  суть; Я  имею в  виду, например, исследование тождественного, сходного и
другого  такого рода, причем  почто все противоположности сводЯтсЯ  к  этому
началу  ;  однако  об  этом достаточно  того,  что было  рассмотрено  нами в
"Џеречне противоположностей".

     € частей  философии стольно, сколько есть видов сущностей, так что одна
из них  необходимо должна быть  первой  и  какаЯ-то  другаЯ-последующей. €бо
сущее <и единое> непосредственно делЯтсЯ на роды, а потому этим родам  будут
соответствовать и науки. ‘ философом же  дело  обстоит так  же, как и с тем,
кого  называют математиком: и математика  имеет  части,  и в ней есть  некаЯ
перваЯ и втораЯ наука и другие последующие.

     „алее, так как  одна  наука исследует  противолежащее  одно  другому, а
единому противолежит  многое и  так  как отрицание  и лишенность исследуютсЯ
одной  наукой,  потому  что   в  обоих  случаЯх  исследуетсЯ  нечто  единое,
относительно  чего  имеетсЯ  отрицание  или  лишенность  (в  самом дело,  мы
говорим, что это единое или  вообще не  присуще  чему-нибудь или не  присуще
какому-нибудь роду;  при отрицании длЯ единого  не устанавливаетсЯ  никакого
отличиЯ  от того, что отрицаетсЯ, ибо  отрицание того, что отрицаетсЯ,  есть
его  отсутствие;  а  при  лишенности  имеетсЯ  и  нечто  лежащее  в  основе,
относительно чего  утверждаетсЯ,  что  оно  чего-то лишено); так  как, стало
быть, единому противостоит многое, то  дело указанной нами науки познавать и
то,  что противолежит  перечисленному  выше,  а именно  иное,  или инаковое,
несходное  и  неравное, а  также все  остальное, производное от  них или  от
множества  и единого.  € сюда же  принадлежит и  противоположность:  ведь  и
противоположность есть некоторого рода различие, а различие  есть инаковость
(heterotes). Џоэтому так как о едином говоритсЯ в различных значениЯх,  то и
о них, ковочно, будет говоритьсЯ в  различных значениЯх, но познание их всех
будет  делом одной  науки,  ибо  нечто исследуетсЯ  разными науками не в том
случае,  когда  оно  имеет  различные  значениЯ, а  в том,  если  их  нельзЯ
поставить ни в подчинение, ни в какое-либо другое отношение к одному [и тому
же]. Ђ так как все значениЯ [в нашем  случае] возводЯтсЯ  к чему-то первому,
например  все, что обозначаетсЯ как  единое, - к  первому единому, то  нужно
признать, что так  же обстоит дело и с тождественным, и с различным, а также
с  [другими?]  противоположностЯми. Џоэтому, различив, в скольких  значениЯх
употреблЯетсЯ каждое, надлежит затем указать, каково его отношение к первому
в каждом роде высказываний. Ђ именно: одно  имеет отношение к первому в силу
того, что обладает им, другое - в силу того,  что  производит  его, третье -
иным подобного же рода образом.

     ’аким  образом, совершенно  очевидно, <об этом речь шла  при  изложении
затруднений>, что  сущее, единое,  противоположное и тому  подобное, а также
сущность  надлежит  объЯснЯть  одной науке  (а  это был  один  из вопросов в
разделе о  затруднениЯх). € философ должен быть в состоЯнии  исследовать все
это.  ‚  самом  деле, если  это  не  дело философа,  то кому же рассмотреть,
например, одно ли и то же  ‘ократ  и  сидЯщий  ‘ократ,  и противоположно  ли
чему-то  одному  лишь  одно,  или  что  такое  противоположное  и в скольких
значениЯх о нем говоритсЯ? ’очно так  же и относительно всех других подобных
вопросов. ’ак как все это  есть существенные свойства  (prthle  kath' hauta)
единого и сущего как таковых, а не как чисел, или  линий, или огнЯ, то Ясно,
что указаннаЯ наука  должна познать и суть тождественного, сходного, равного
и тому подобного и противолежащего  им и их свойства. € ошибка тех,  кто  их
рассматривает, не в том, что они занимаютсЯ делом, не свойственным философу,
а в том, что они ничего толком не знают о сущности, котораЯ  первее свойств.
‚едь  если [и] число  как таковое имеет свои свойства,  например нечетное  и
четное,  соизмеримость  и  равенство,  превышение  и  недостаток, причем эти
свойства присущи числам и самим по себе, и в их отношении друг к другу; если
и тело, неподвижное и  движущеесЯ, не имеющее тЯжести и имеющее ее, обладает
другими  свойствами, лишь  ему  принадлежащими, то точно так же и сущее  как
таковое имеет свойства,  лишь  ему принадлежащие;  и  вот  относительно этих
свойств философу и надлежит рассмотреть истину.

     Џодтверждением этому служит то, что диалектики  и софисты подделываютсЯ
под философов  (ибо  софистика-это  только  мнимаЯ мудрость, и точно так  же
диал