 видом  своим,  и  речью
приносит утешение,  потому что  он  знает нрав [друга]:  что ему  доставлЯет
удовольствие  и  что  -  страдание). ‘ другой  стороны,  чувство,  что  друг
страдает  из-за наших  собственных  неудач, заставлЯет страдать, потому  что
всЯкий  избегает  быть  длЯ  друзей  виновником  страданий.  €менно  поэтому
истинные мужи по своей природе остерегаютсЯ состраданиЯ к ним  самим, и если
только они не сверх всЯкой  меры нечувствительны  к страданию, то страданий,
которые  они вызывают у друзей,  не переносЯт и вообще  не допускают  к себе
плакальщиков, потому что и сами отнюдь  не плакальщики; а женщины и подобные
им мужчины радуютсЯ тем, кто рыдает вместе с ними, и питают к ним дружбу как
к друзьЯм и делЯщим с ними горе. џсно, что во всех случаЯх подражать следует
лучшему.
     Ђ присутствие  друзей  в дни удач  означает с удовольствием проведенное
времЯ  и  сознание, что  друзьЯ получают удовольствие  от наших  собственных
благ. Ќаверное, поэтому и  считаетсЯ, что  в  случае  удачи  следует радушно
звать к себе друзей (потому что прекрасно быть благодетельным),  а  в случае
неудачи  -  мешкать  с  этим.  „ействительно,  надо  возможно  меньше  своих
несчастий  передавать  [другому],  откуда  и  поговорка:  "„овольно,  что  Я
несчастен". Џризывать  к  себе  друзей надо  прежде  всего тогда,  когда  им
предстоит, немного обременив себЯ, оказать нам великую помощь.
     Ђ  приходить,  напротив,  подобает, наверное, к тому, у  кого  неудачи,
причем без зова и с охотой, потому  что другу свойственно  делать добро, и в
первую  очередь  тем,  кто  нуждаетсЯ,   притом  тогда,  когда  на  него  не
рассчитывали: в этом длЯ обоих больше прекрасного и удовольствиЯ. € в случае
удачи  подобает  охотно  оказывать  содействие  (ибо  и  тогда  нуждаютсЯ  в
друзьЯх), а что  касаетсЯ принЯтиЯ благодеЯний, тут  [можно  быть]  ленивым,
ведь некрасиво охотно принимать помощь.
     Ћднако, может  быть,  следует остерегатьсЯ прослыть  неприЯтным  (doxan
aedias) за то, что отталкиваешь [благодеЯниЯ], иногда ведь [и так] бывает.
     €так,  во  всех  положениЯх  присутствие  друзей,  видимо,  заслуживает
предпочтениЯ.

     12 (XII). Ќе правда ли,  подобно тому как  созерцание  любимого  -  длЯ
влюбленных  самаЯ  большаЯ  радость и  они предпочитают  это  чувство  всему
остальному,   потому  что   существование   и   возникновение   влюбленности
обусловлено  в  первую очередь  этим  [удовольствием  от созерцаниЯ],  так и
друзьЯ всему предпочитают жизнь сообща?  €бо дружба  -  это общность, и, как
относЯтсЯ к самому  себе,  так и к другу; а раз чувство собственного бытиЯ в
нас заслуживает  избраниЯ,  то  и  чувство  бытиЯ друга  -  тоже;  между тем
деЯтельное проЯвление (energeia) этого [чувства] возникает при жизни сообща,
так  что друзьЯ,  конечно, тЯнутсЯ к  ней.  €  чем бы  ни  было  длЯ каждого
отдельного человека бытие, и ради чего бы он ни предпочитал жизнь (to dzen),
живЯ,  он  хочет проводить времЯ  с друзьЯми.  ‚от почему одни вместе  поют,
другие играют в кости, третьи занимаютсЯ гимнастикой, охотой или философией:
каждый проводит свои  дни с друзьЯми именно  в тех  занЯтиЯх, какие он любит
больше всего  в жизни, потому что, желаЯ жить сообща с друзьЯми, люди делают
то и в том принимают участие, в чем и мыслЯт себе жизнь сообща.
     €так,  у  дурных дружба портитсЯ  (ведь, шаткие [в  своих  устоЯх], они
свЯзываютсЯ (koinonoysi)  с  дурными и становЯтсЯ  испорченными, уподоблЯЯсь
друг  другу);  а  дружба добрых даже  возрастает от  общениЯ,  ведь  принЯто
считать,  что  такие друзьЯ становЯтсЯ лучше  благодарЯ воздействию друг  на
друга и исправлению друг друга; они,  конечно, заимствуют друг  у друга  то,
что им нравитсЯ, откуда [изречение]: "Ћт добрых добро".
     €так, будем считать, что  о дружбе сказано. ‘ледом можно рассказать  об
удовольствии.


        ЉЌ€ѓЂ „…‘џ’Ђџ (Љ)

     1(I). ‡а этим следует, вероЯтно, описание удовольствиЯ, ведь считаетсЯ,
что оно особенно глубоко внедрилось в нашем  [человеческом] роде, а потому и
детей  воспитывают,  подстегиваЯ  их удовольствиЯми  и  страданиЯми;  и  длЯ
добродетели  нрава  самым  важным  считаетсЯ  наслаждатьсЯ,  чем  должно,  и
ненавидеть, что следует. ќто распространЯетсЯ на всю жизнь и имеет влиЯние и
значение  как длЯ  добродетели, так и длЯ счастливой жизни, ибо удовольствиЯ
люди избирают, а страданий  избегают. Ћбсуждение  таких  вопросов, вероЯтно,
менее всего подобает пропустить, тем более что об этом много спорЯт.
     „ействительно,  одни определЯют удовольствие  как  собственно благо,  а
другие,  напротив, как нечто исключительно дурное, причем из  этих последних
одни, видимо, убеждены, что так и есть, а другие думают, что длЯ нашей жизни
лучше показывать удовольствие  как одно из  дурных  [дел], даже  если это не
так. [Ћни  говорЯт,  что] большинство  рвутсЯ к  удовольствиЯм и ЯвлЯютсЯ их
рабами, а потому надлежит вести в противоположную сторону: так, мол, удастсЯ
прийти к середине.
     Ќо, боюсь, такое  рассуждение неправильно. ‚едь рассуждениЯ, касающиесЯ
страстей и  поступков, внушают меньше довериЯ, нежели [сами]  дела, а  когда
они к тому же не согласуютсЯ с  тем, что люди видЯт,  тогда,  вызываЯ к себе
презрение,  губЯт  заодно  то,  что  в них  истинного.  …сли  у  осуждающего
удовольствиЯ заметЯт однажды к ним тЯгу, кажетсЯ, что и он склонЯетсЯ к ним,
потому   что   таким,   [притЯгательным],   людЯм    представлЯетсЯ   всЯкое
удовольствие, а  разграничивать  [притЯгательное  и  благо]  большинству  не
свойственно. ‚от почему истинные суждениЯ, очевидно,  исключительно  полезны
не только  длЯ знаниЯ, но и длЯ жизни: идЯ тем же путем,  что сами дела, они
внушают доверие и потому побуждают сообразительных жить повинуЯсь им.
     €так,  довольно  подобных  рассуждений,  перейдем  к  высказываниЯм  об
удовольствии.

     2(II). …вдокс полагал,  что  удовольствие есть собственно благо потому,
что  видел, как  все  тЯнетсЯ (ephietai)  к  нему  (и  обладающее  суждением
(elloga), и  лишенное его (aloga)), и потому, что во всем предмет избраниЯ -
это добро (to epieikes), причем наиболее [предпочтительно] наибольшее добро;
а что все обращено  к одному, означает, что это длЯ всех высшее  благо, ведь
каждое существо находит благо длЯ себЯ так же, как пищу, но благо длЯ всех и
то, к чему тЯнутсЯ все, - это, мол, собственно благо.
     ќтим рассуждениЯм доверЯли, скорее,  благодарЯ  добродетели […вдоксова]
права,  нежели  благодарЯ  им  самим, ибо  […вдокс]  считалсЯ  исключительно
благоразумным мужем, а потому казалось,  что  он говорит это не как любитель
(philos) удовольствий, но потому, что воистину так и есть.
     […вдокс] полагал  также, что  [его  учение] ничуть не хуже обнаруживает
[свою истинность  при рассуждении] от  противного: мол, страданиЯ самого  по
себе все избегают  и  соответственно избирают его  противоположность саму по
себе; причем  особое  предпочтение  отдаетсЯ тому, что мы избираем не  из-за
другого и  не ради  другого,  а таково, по  общему  согласию,  удовольствие;
действительно,  никто  не   станет  расспрашивать,   "ради  чего"   получают
удовольствие, подразумеваЯ, что удовольствие избирают само по себе.
     Џрисоединение   удовольствиЯ  к  любому  из  благ  делает  благо  более
достойным  избраниЯ,   скажем  присоединение   удовольствиЯ   к   совершению
правосудных  дел  (to  dikaiopragein)  или  к  благоразумному  поведению (to
sophronoin); а ведь благо возрастает [лишь с добавлением] его самого.
     ’аким  образом, по крайней мере это  рассуждение,  похоже, представлЯет
удовольствие  одним из благ, но ничуть  не более благом, чем [любое] другое:
всЯкое  благо  вместе  с  другими  предпочтительней,  чем  одно.  ‘  помощью
подобного рассуждениЯ и Џлатон опровергает [учение], что удовольствие  - это
собственно  благо;  он говорит,  что  жизнь, доставлЯющаЯ удовольствие,  при
разумности  больше заслуживает избраниЯ, чем без нее, а раз такое соединение
лучше,  то удовольствие не ЯвлЯетсЯ  собственно благом, ибо собственно благо
от присоединениЯ  к  нему чего  бы то  ни было не становитсЯ  более достойно
избраниЯ.  џсно,  таким  образом,  что  ничто другое, что  становитсЯ  более
достойно  избраниЯ вместе  с  одним  из  благ  как  таковых, тоже  не  будет
собственно  благом. —то же тогда из  того, к чему  мы причастны, имеет такие
свойства? ‚едь именно такое - предмет наших изысканий.
     „ругие, возражаЯ,  что, дескать,  то,  к чему все тЯнутсЯ, не  ЯвлЯетсЯ
благом,  говорЯт,  пожалуй, вздор.  ‚едь, во-первых,  что кажетсЯ  всем, то,
утверждаем мы, и  имеет  место, а  кто отвергает эту  общую  веру, наврЯд ли
скажет что-нибудь более достойное  довериЯ. „ействительно,  в тех  суждениЯх
был  бы известный  смысл,  если бы  только лишенные пониманиЯ  существа  (ta
anoeta) стремились  к  удовольствиЯм, но,  если  и  разумные  (ta  phronima)
[стремЯтсЯ к ним], какой же тогда смысл в этих рассуждениЯх? „а, вероЯтно, и
в низших [существах] заключено некое  {Џриродное благо}, которое выше их как
таковых и которое тЯнетсЯ к сродственному ему благу.
     Ђ что говорЯт  [противники  …вдокса] о противоположности  удовольствию,
по-видимому, неправильно. Ћни утверждают, будто из  того, что страдание есть
зло, еще не следует, что удовольствие - благо, ибо и зло противоположно  злу
и оба, [зло и благо], - тому, что ни то ни  другое. ќто неплохой  довод,  но
все же применительно к сказанному он не истинный.
     …сли и удовольствие, и страдание относЯтсЯ ко злу,  то люди дрлжны были
бы избегать обоих, а если  к тому, что ни зло, ни  благо, то либо ни того ни
другого не надо  было бы  избегать, либо  в  равной мере и того и другого. ‚
действительности  же  оказываетсЯ,  что одного избегают,  как  зла, а другое
избирают,  и  в  таком  смысле  [удовольствие  и  страдание]   действительно
противоположны.
     (III).  € если  удовольствие  не  относитсЯ  к  качествам,  это еще  не
означает,  что  оно  не  относитсЯ к благим,  ведь ни деЯтельные  проЯвлениЯ
добродетели, ни счастье не ЯвлЯютсЯ качествами.
     …ще говорЯт,  что благо определенно, а удовольствие  неопределенно, так
как допускает большую и меньшую степень.
     ‚ таком случае, если  судЯт об этом на  том основании, что удовольствие
получают  [больше  или  меньше],  тогда  то  же  самое  будет  верно  и  длЯ
правосудности и прочих добродетелей,  а по их поводу прЯмо говорЯт, что есть
наделенные ими больше и меньше и  что люди {поступают} сообразно добродетели
[в большей и меньшей степени]. „ействительно, бывают люди  более правосудные
и более мужественные, [чем другие],  а дела  можно  делать и  более  и менее
правосудные и вести себЯ и  более  и менее благоразумно.  Ќо, основываЯсь на
[разности  в  степени]  удовольствиЯ,  [эти философы],  конечно, не называют
настоЯщей причины, между тем как удовольствиЯ могут оказатьсЯ не  смешанными
{со страданием] и смешанными.
     „а  и  что   мешает,  чтобы  удовольствие,  будучи,  подобно  здоровью,
определенным [понЯтием],  допускало большую и меньшую степень? ‚едь  во всех
[существах] не одно и то  же  соотношение  [элементов] (symmetria), и даже в
том же самом [существе] не всегда одно какое-то соотношение, но это существо
остаетсЯ собой  при нарушении соотношениЯ  до известного предела и допускает
различиЯ в степени. ‡начит, такое может быть и с удовольствием.
     ЏолагаЯ   собственно  благо  совершенным,  а  движение   (kineseis)   и
становление   (geneseis)  несовершенными   [и   незавершенными],   стараютсЯ
показать, что удовольствие -  это движение  и становление.  ќто определение,
видимо, неправильно, и удовольствие не ЯвлЯетсЯ даже движением. „ело  в том,
что,  согласно  принЯтому мнению, всЯкому движению свойственна быстрота  или
медленность,  и  если не самому по себе, как,  скажем,  движению космоса, то
относительно чего-то другого. Ќо ни то ни другое неприменимо к удовольствию,
ибо  удовольствие  можно быстро получить, так же как  можно вдруг  воспылать
гневом,  но  получать  удовольствие  невозможно  [быстро  или  медленно   ни
безотносительно],  ни  в сравнении с другим,  а при ходьбе  или росте и всем
таком это возможно. €так, быстро и медленно можно перейти к удовольствию, но
осуществлЯть  его  (energem  kat'  ayten),  т.   е.  получать  удовольствие,
невозможно быстро.
     Љак же удовольствие  будет  возникновением  [и становлением]?  ‚едь, по
общепринЯтому мнению, не возникает что  угодно из чего угодно,  но,  из чего
возникает,  на  то  и  разлагаетсЯ,  а  значит,  длЯ  чего  удовольствие   -
возникновение, длЯ того уничтожение - страдание.
     „алее, страдание называют нехваткой  чего-то природного, а удовольствие
- его восполнением.  Њежду тем это телесные состоЯниЯ. ‚ таком случае,  если
восполнение  чего-то  природного -  удовольствие,  тогда,  в чем  происходит
восполнение, то и будет испытывать удовольствие, тем самым это  тело; однако
так никто не  считает, значит  и  восполнение не ЯвлЯетсЯ удовольствием, но,
когда восполнение происходит, человек, должно быть, испытывает удовольствие,
а когда его режут, видимо, страдает.
     ќто   мнение,  должно   быть,   возникло  под   влиЯнием   страданий  и
удовольствий, свЯзанных с пищей, потому что,  почувствовав сначала  нехватку
пищи  и  испытав  из-за  этого  страдание,  люди  получают  удовольствие  от
восполнениЯ.
     Ћднако   такое  происходит  не  при  всех   удовольствиЯх.  ’ак,   ведь
удовольствиЯ от усвоениЯ знаний и те, что зависЯт от чувств: удовольствиЯ от
обонЯниЯ,  слуховые и многие  зрительные, - а  также воспоминаниЯ и надежды,
свободны  от  страданиЯ  (alypoi).  ‚озникновением чего  будут  они  в таком
случае? ‚едь нехватки, коей они служили бы восполнением, не было ни в чем.
     Ђ тем, кто в качестве довода выдвигает  порицаемые удовольствиЯ, можно,
пожалуй,  ответить,  что  такие  удовольствиЯ  удовольствиЯ  не  доставлЯют.
„ействительно,  если  людЯм  с  порочными  наклонностЯми  что-то  доставлЯет
удовольствие, не надо  думать, что это  доставлЯет его кому-либо, кроме них,
подобно тому как не ЯвлЯетсЯ здоровым,  сладким и горьким то, что таково длЯ
недужных, и не бело то, что кажетсЯ белым больным глазам.
     €ли можно ответить  в  том смысле,  что  хотЯ удовольствиЯ  заслуживают
избраниЯ, но не от всЯких [вещей]; так, скажем, быть богатым - удовольствие,
но  только не ценой предательства, и здоровым быть  - тоже, но не поедаЯ что
попало.
     €ли  еще:  удовольствиЯ  отличаютсЯ  видом; а  именно, удовольствиЯ  от
прекрасных  вещей  и   от  постыдных  различны,  и   найти  удовольствие   в
правосудном,  не  будучи  правосудным, и  в  музыке,  не будучи музыкальным,
невозможно; то же справедливо и длЯ других случаев.
     €  отличие   друга  от   подхалима,   кажетсЯ,   Ясно  показывает,  что
удовольствие -  не  благо  и что удовольствиЯ различаютсЯ  видом. Ћдин ведь,
вступаЯ в общение, имеет целью  собственно благо, а другой - удовольствие, и
в соответствии с  разными целЯми общениЯ одного порицают,  а другого хвалЯт.
„алее, никто не избрал бы  жить всю  жизнь, имеЯ образ мыслей  ребенка, даже
получаЯ,  сколько  только возможно,  удовольствий от того, в чем  находЯт их
дети; и  не  выбрал бы  наслаждение от какого-нибудь  из самых позорных дел,
даже если ему никогда не придетсЯ за это пострадать. € в  то же времЯ многие
дела   мы  станем  усердно   делать,  хотЯ   бы  это  не  принесло  никакого
удовольствиЯ,   например   смотреть,   вспоминать,   обладать    знанием   и
добродетелЯми.   €  не   имеет  никакого  значениЯ,  сопровождаетсЯ  это   с
необходимостью удовольствиЯми или нет, потому что мы избираем эти вещи, даже
если удовольствие от них не возникает.
     €так, кажетсЯ, Ясно,  что удовольствие не есть собственно благо, что не
всЯкое   удовольствие  достойно   избраниЯ   и   что  существуют   некоторые
удовольствиЯ, достойные избраниЯ сами по  себе,  различающиесЯ при том видом
или  источником  (aph'hon). Џусть,  таким  образом,  о  том, что говорЯт  об
удовольствии и страдании, сказано достаточно.

     3(IV). —то такое  удовольствие или  каковы  его свойства,  станет более
понЯтным, если предпринЯть рассмотрение, исходЯ из начала.
     ‡рение считаетсЯ в  любой миг совершенным, ибо оно  не  нуждаетсЯ  ни в
чем, что, поЯвившись позже, завершит идею (eidos) зрениЯ.
     Ќечто  подобное этому  -  удовольствие;  оно  есть нечто целостное,  и,
видимо, за сколь угодно  малый срок нельзЯ испытать такое удовольствие,  чьЯ
идеЯ  за больший  срок достигнет  совершенства. ‚от почему  удовольствие  не
ЯвлЯетсЯ движением. ‚едь всЯкое  движение происходит во времени и направлено
к  известной  цели (toloys) (как,  скажем, движетсЯ  строительство),  и  оно
завершено  (teleia),  когда достигнет  того,  к чему  стремитсЯ,  т.  е.  по
прошествии  всего срока или в  это  времЯ  [завершениЯ]. Ќо  применительно к
частЯм все [движениЯ] не завершены  и имеют  видовое отличие  от  движениЯ в
целом   и  друг  от  друга.   „ействительно,  кладка  камней  отличаетсЯ  от
вытесываниЯ желобов на колонне,  а то и другое - от созданиЯ храма в  целом.
Џриэтом создание храма в качестве движениЯ совершенно [и завершено] (ибо  ни
в чем не нуждаетсЯ  с точки зрениЯ поставленной цели), а  создание крениды и
триглифа - несовершенно [и не завершение], потому что  и то  и другое  - это
[создание] только части.
     ’аким образом,  движение  различаетсЯ по видам  (toi  eidei) и в  любое
произвольно взЯтое  времЯ  нельзЯ получить  движение, завершенное по  своему
виду, а если и можно, то [только] за все [времЯ движениЯ].
     ’ак и  с ходьбой, и  со всем  прочим. „ействительно, если перемещение -
это движение откуда-то и куда-то, то здесь тоже существуют видовые различиЯ:
полет, ходьба, прыжки и тому подобное. € [существуют  различиЯ] не  только в
таком  смысле, но и  в  самой ходьбе, [хождение]  "откуда-то  и куда-то"  на
расстоЯние в  стадий  и  в  часть стадиЯ  не одно  и то же,  так  же как  на
расстоЯниЯ длиной в  разные части  стадиЯ, и перейти вот  эту черту и ту  не
одно и то же,  ибо переступают не  только черту, но и черту в [определенном]
месте, а ведь эта черта в одном, а та - в другом месте.
     Џодробно о  движении говорилось в других сочинениЯх, и, по-видимому, не
в  любое  произвольно  взЯтое  времЯ  движение  завершено,  напротив, многие
[частичные  движениЯ] не завершены  и  имеют  видовые различиЯ,  коль  скоро
"откуда и докуда" образует разные виды.
     Ђ вид  удовольствиЯ  в  любое  произвольно взЯтое  времЯ  совершенен [и
завершен]. џсно поэтому, что удовольствие  и движение будут отличны  друг от
друга  и что удовольствие есть нечто  из  [разрЯда] целостных  и совершенных
вещей. Њожет  показатьсЯ,  что это так еще и потому, что движение иначе, как
во  времени,  невозможно,  а удовольствие возможно,  ибо оно дано великом  в
настоЯщем.
     €з   этих  [рассуждений]   Ясно   и   то,  что  неправильно  определЯют
удовольствие как движение  или  становление. Ќе все  определЯетсЯ через  эти
[понЯтиЯ],  но только то, что состоит из частей и  не ЯвлЯетсЯ целостностЯми
(ta  hola).  ‚  самом  деле,  ни  длЯ  зрениЯ невозможно  становление,  [или
возникновение], ни длЯ точки, ни длЯ монады, и ничто из этого не ЯвлЯетсЯ ни
движением, ни становлением, а значит, и удовольствие  этим не  ЯвлЯетсЯ, так
как представлЯет собою нечто цельное.

     4. Џоскольку же всЯкое чувство  осуществлЯетсЯ (enecrgoysa) в отношении
к чувственно воспринимаемому  (to aisthelon) и поскольку в совершенстве [оно
осуществлЯетсЯ], когда хорошо  устроено длЯ  восприЯтиЯ наиболее прекрасного
из подлежащего  восприЯтию  данным чувством  (ton hypo  ten  aistnesm)  (ибо
именно  тогда  имеет  место  совершеннаЯ  деЯтельность, а говорить  ли,  что
действует  само  чувство  или  то,  в чем  оно  помещаетсЯ,  пусть  не имеет
значениЯ),   постольку,  стало  быть,   в   каждом  случае  лучшей  ЯвлЯетсЯ
деЯтельность [чувства], устроенного наилучшим образом  длЯ восприЯтиЯ самого
лучшего из подлежащего восприЯтию  этим чувством.  ќта деЯтельность и  будет
совершеннейшей   и   доставлЯющей  наивысшее  удовольствие.  ‚  самом  деле,
удовольствие может  быть  при  всЯком  чувстве,  так  же  как при мышлении и
умозрении  (theoria);  но  наиболее   совершенное  удовольствие   доставлЯет
наиболее   совершеннаЯ   деЯтельность,   а  наиболее   совершенной  ЯвлЯетсЯ
[деЯтельность чувства], хорошо устроенного длЯ  самого доброкачественного из
[предметов  его  восприЯтиЯ],   и  это   удовольствие  завершает  [и  делает
совершенной] деЯтельность. Ќо удовольствие придает деЯтельности совершенство
не тем же способом, каким это делают чувственно воспринимаемое [как движущаЯ
причина] и чувство [как причина формальнаЯ], когда они доброкачественны (так
же,  как  здоровье  и врач  не  в одном и том же  смысле  ЯвлЯютсЯ  причиной
здорового состоЯниЯ).
     —то удовольствий  возникает при каждом из чувств, Ясно (говорим ведь мы
о видах и  звуках, доставлЯющих удовольствие).  џсно также, что удовольствие
возникает прежде всего тогда, когда и чувство наилучшее, и действует  оно  в
отношении  к такому же [наилучшему] - предмету  восприЯтиЯ. Ђ если таковы  и
чувственно   воспринимаемое,  и   чувствующее,  то  при  наличии  того,  что
действует, и того, что  испытывает, всегда  будет иметь  место удовольствие.
“довольствие делает  деЯтельность совершенной  [и полной]  (teleioi) не  как
свойство  (hexis),  в  ней  заложенное,  но   как   некаЯ  полнота  (telos),
возникающаЯ попутно, подобно красоте у [людей] в расцвете лет.
     ’аким   образом,   пока   умопостигаемый    (noeton)   или   чувственно
воспринимаемый (aistheton) [предмет] и то, что судит о нем или созерцает его
остаютсЯ  такими, какими они должны быть, в деЯтельности будет удовольствие;
ведь если претерпевающее и действующее подобны  и одинаково относЯтсЯ друг к
другу, то и [результат], естественно, будет такой же, как они.
     Ћтчего  же никто  не  испытывает  удовольствие  непрерывно? Њожет быть,
человек устает? „ействительно, ничто человеческое  не способно к непрерывной
деЯтельности.  Ђ  потому  и удовольствие  не  бывает  непрерывным: ведь  оно
сопровождает деЯтельность.
     Ќекоторые  вещи нравЯтсЯ, пока новы, а потом  уже не так,  и по  той же
причине  мысль  сперва  увлечена  и   напрЯженно  деЯтельна  в  этом  [новом
предмете],  например, когда  вглЯдываютсЯ в лицо [нового человека,  стараЯсь
его  узнать], но после деЯтельность уже не такаЯ напрЯженнаЯ, напротив того,
она небрежнаЯ, а потому тускнеют и удовольствиЯ.
     Њожно предположить, что все стремЯтсЯ  к удовольствию потому же, почему
все тЯнутсЯ к жизни,  ведь жизнь  -  это своего рода  деЯтельность, и каждый
действует  в таких  областЯх и такими способами,  какие  ему особенно  любы;
например, музыкант  действует  слухом в  напевах, любознательный  - мыслью в
предметах умозрениЯ (theoremata),  и среди остальных так ведет  себЯ каждый.
“довольствие же придает совершенство [и  полноту] деЯтельностЯм, а значит, и
самой  жизни, к которой  [все] стремЯтсЯ. Џоэтому  понЯтно,  что тЯнутсЯ и к
удовольствию,  длЯ  каждого  оно  делает  жизнь  полной,  а  это и  достойно
избраниЯ.

     5. ‚опрос о том, что во имЯ чего мы выбираем: жизнь во имЯ удовольствиЯ
или  удовольствие  во  имЯ  жизни,  в  настоЯщем  [исследовании] можно  пока
отложить.  (Ћчевидно, что  эти  вещи  свЯзаны между  собою  и  не  допускают
разделениЯ:  в  самом  деле, без  деЯтельности  не  бывает  удовольствиЯ,  а
удовольствие делает всЯкую деЯтельность совершенной.)
     (V).  Ќа  этом  основании  считаетсЯ,  что  существуют  различные  виды
удовольствиЯ. „ействительно,  имеющее  видовые различиЯ,  как  мы  полагаем,
получает завершенность, [совершенство и полноту],  от  разного. ќто Явно и в
природном, и в искусственном,  например в животных  и деревьЯх, в  картине и
статуе, в доме и утвари. ‘оответственно и деЯтельности разного вида получают
совершенство от  разного по виду.  „еЯтельность мысли  -  иной  вид,  нежели
деЯтельность чувств, а сами  они, [мыслительнаЯ и чувственнаЯ деЯтельности],
в  свою  очередь,  имеют  внутри  себЯ  видовые  [различиЯ].  ‘ледовательно,
[видовые  различиЯ] имеют  и удовольствиЯ,  которые делают эти  деЯтельности
совершенными.
     ќто, пожалуй,  можно видеть и  по  внутренней свЯзи (to synoikeiosthai)
каждого  из   удовольствий  с   той  деЯтельностью,  которой   оно   придает
совершенство.  „еЯтельности,   разумеетсЯ,  способствует  свЯзанное  с   ней
удовольствие, ибо те, кому она доставлЯет удовольствие, лучше судЯт о каждом
[предмете] и  более тонко  разбираютсЯ [в деле]; так,  геометрами становЯтсЯ
те,  кто наслаждаютсЯ  занЯтиЯми геометрией,  и  они лучше  понимают  каждую
частность;  соответственно и любЯщие петь или строить и любые другие мастера
достигают  успехов в собственном деле,  если  получают от него  наслаждение.
“довольствие  способствует деЯтельности, а что способствует (ta synayxanta),
внутренне свЯзано (oikeia)  с  тем, чему  способствует,  и  у  разных  видов
внутреннЯЯ свЯзь бывает с разными видами.
     ќто Явствует еще  больше из того  обстоЯтельства, что  удовольствие  от
одних  деЯтельностей  препЯтствует другим деЯтельностЯм.  Љто  любит флейту,
заслышав флейтиста, не способен  внимать рассуждениЯм [философа], потому что
искусством  игры  на флейте наслаждаетсЯ  больше, чем своей деЯтельностью  в
данное  времЯ. ’аким образом, удовольствие от искусства флейтиста уничтожает
деЯтельность, свЯзанную с рассуждением; соответственно  и  в других случаЯх,
когда деЯтельность касаетсЯ  сразу двух вещей: деЯтельность,  что доставлЯет
больше  удовольствиЯ,  вытеснЯет  другую,  и  тем  скорее,  чем  больше  они
отличаютсЯ по  [доставлЯемому] удовольствию;  так что другою деЯтельностью и
не занимаютсЯ. ‚от почему при сильном наслаждении чем бы  то ни было мы едва
ли  делаем  что-то  другое  и,  когда   мало  удовлетворены  одним,  беремсЯ
(одновременно] за  другое; скажем, в театре что-нибудь грызут, и  делают это
особенно усердно, когда состЯзающиесЯ дурны.
     €так,  поскольку  удовольствиЯ,  свЯзанные с деЯтельностЯми, делают  их
точней и  продолжительней  и  [вообще] лучше, а  чуждые,  напротив, уродуют,
Ясно, что первые и вторые далеко отстоЯт друг от друга. —уждые  удовольствиЯ
делают  почти  то же,  что  страданиЯ,  свЯзанные  с  данной  деЯтельностью:
страданиЯ,  свЯзанные  с  деЯ-тельностЯми, уничтожают эти деЯтельности; так,
если кому-то  неудовольствие и страдание доставлЯет писать  или считать, то,
раз эти деЯтельности причинЯют страданиЯ, один не станет писать, а  другой -
считать.
     ’аким  образом, удовольствиЯ и страданиЯ, свЯзанные  с  деЯтельностЯми,
оказывают на них противоположное  воздействие, а "свЯзанными"  Я называю  те
удовольствиЯ и страданиЯ, которые возникают  от самой по себе  деЯтельности.
Ћб  удовольствиЯх,  чуждых деЯтельности,  уже было сказано, что  они  делают
почти то же, что страданиЯ; в самом деле, они уничтожают деЯтельность, разве
только иначе, нежели страдание.
     Љоль скоро деЯтельности могут отличатьсЯ в добрую  и  дурную  сторону и
одни избирают,  других избегают,  а третьи  -  ни  то  ни  другое, то так же
обстоит  дело  и  с  удовольствиЯми, ибо каждой  деЯтельности  соответствует
свЯзанное с ней удовольствие.
     ’ак что с добропорЯдочной деЯтельностью свЯзано доброе удовольствие,  а
с  дурной  - порочное,  ведь  даже  влечениЯ,  если они к  прекрасным вещам,
заслуживают  похвалы,  а   если  к   постыдны  -  то   осуждениЯ.   Ќаконец,
удовольствиЯ,  заключенные в деЯтельностЯх, свЯзаны  с ними в большей  мере,
нежели стремлениЯ, ибо  стремлениЯ и деЯтельности и во времени, и по природе
раздельны, а удовольствиЯ слиты (syneggys) с  деЯтельностЯми, и их настолько
трудно отграничить,  что  возникает спор: не одно ли и то  же деЯтельность и
удовольствие? ’ем не менее удовольствие - это все-таки не мысль и не чувство
(это [было  бы]  нелепо),  но из-за того, что удовольствие не отделЯетсЯ  от
мысли и чувства, некоторым кажетсЯ, что они тождественны.
     ’ак что, как различны деЯтельности, так  различаютсЯ и свЯзанные с ними
удовольствиЯ. ‡рение чистотой отличаетсЯ от осЯзаниЯ, а слух и обонЯние - от
вкуса; соответственно различаютсЯ  и удовольствий  от  этих чувств, и от них
отличаютсЯ удовольствиЯ, относЯщиесЯ к мысли, а те и другие, [мыслительные и
чувственные удовольствиЯ], в свою очередь, имеют различиЯ внутри себЯ.
     Ћбычно  считаетсЯ, что  каждому живому существу  присуще  (oikeia) свое
удовольствие, точно  так  же как  свое  дело, ибо удовольствие соответствует
деЯтельности.  € если  посмотреть на каждое  [существо] в  отдельности, это,
вероЯтно, станет  Ясно. ‚ самом деле,  различны удовольствиЯ  конЯ, собаки и
человека, и, согласно  словам ѓераклита, "осел  охотно  предпочел  бы золоту
солому", поскольку длЯ  ослов в  пище заключено больше удовольствиЯ,  чем  в
золоте. ‡начит, удовольствиЯ у существ разных  видов тоже различаютсЯ видом,
а удовольствиЯ одинаковых существ соответственно не имеют видовых различий.
     Ќо применительно  по крайней мере к  одному виду - людЯм - удовольствиЯ
все-таки  разнЯтсЯ  немало, ибо  одни  и те же вещи одних услаждают,  других
заставлЯют страдать,  а  что вызывает  страданиЯ  и ненависть  одних, другим
доставлЯет удовольствие и вызывает приЯзнь.  ќто бывает даже  со сладостЯми:
не одно и то же кажетсЯ сладким человеку  в горЯчке и здоровому, а теплым не
одно  и  то  же  кажетсЯ  слабому  и закаленному.  ‘оответственно и в других
случаЯх.
     Џожалуй,   во  всех  подобных  случаЯх  имеет  место  то,  что  видитсЯ
добропорЯдочному. …сли же  такое определение, как кажетсЯ, удачно и в каждом
отдельном случае мерой  ЯвлЯетсЯ добродетель и  добродетельный  человек  как
таковой,  то  и "удовольствиЯми" будут, пожалуй,  те  вещи,  что кажутсЯ ему
удовольствиЯми, а "доставлЯть удовольствие" будет то, чем он наслаждаетсЯ.
     Ќичего   удивительного,   если  отвратительное   длЯ   этого   человека
кому-нибудь покажетсЯ  доставлЯющим  удовольствие,  ведь много  есть [видов]
человеческого растлениЯ и уродства. Ќо  это не то, что  [в действительности]
доставлЯет удовольствие, а то,  что  доставлЯет его соответствующим людЯм  с
соответствующими наклонностЯми.
     Џоэтому Ясно, что  удовольствиЯ, которые согласно считаютсЯ  позорными,
не  следует признавать  удовольствиЯми, кроме  как длЯ растленных  людей. Ќо
среди  тех удовольствий, что  считаютсЯ добрыми, какой род  удовольствий или
какое  именно  удовольствие  следует  признать свойственным человеку?  Њожет
быть,  это  Явствует  из  [рассмотрениЯ]  деЯтельностей?  “довольствиЯ  ведь
сопутствуют деЯтельностЯм.
     €так,  одна ли деЯтельность  или  несколько свойственны совершенному  и
блаженному  мужу, все  равно  удовольствиЯ,  которые придают совершенство [и
полноту]  этим деЯтельностЯм,  должны определЯтьсЯ как  в собственном смысле
удовольствиЯ человека; остальные удовольствиЯ, так же как  [соответствующие]
деЯтельности, будут занимать вторую или еще более низкую ступень.

     6  (VI).  Џосле  того  как  было  сказано  о  добродетелЯх,  дружбах  и
удовольствиЯх, осталось в общих чертах описать  счастье, раз уж мы  полагаем
его  целью всего человеческого. Ќаше рассуждение будет, вероЯтно, лишь более
отчетливым, если повторить сказанное ранее.
     €так, мы сказали, что счастье -  это не  склад,  [или состоЯние, души],
ибо тогда оно  было бы  и у того,  кто  проспал всю  жизнь,  кто живет,  как
растение, или у того, кто претерпел величайшие несчастьЯ. …сли же и такое не
годитсЯ,  то, скорее,  счастье  следует относить к  деЯтельности, как и было
‘казано в предыдущих [рассуждениЯх], причем из деЯтельностей одни необходимы
и заслуживают избраниЯ ради  других, а вторые заслуживают его сами  по себе,
то Ясно, что счастье следует  полагать одной из деЯтельностей, заслуживающих
избраниЯ  сами  по  себе,  и  не одной  из тех, что существуют ради  чего-то
другого; счастье ведь нужды ни в чем не имеет, но довлеет себе.
     ‘ами же  по себе заслуживают избраниЯ те деЯтельности, в которых ничего
помимо  [самой]  деЯтельности  не  ищут.  €менно  такими считаютсЯ  поступки
сообразно   добродетели,  ибо   совершение   прекрасных  и   добропорЯдочных
[поступков] относитсЯ к заслуживающему избраниЯ ради себЯ самого.
     ’акими ЯвлЯютсЯ и развлечениЯ, доставлЯющие удовольствиЯ, потому что их
избирают не  ради  других  [благ]:  от  них ведь, скорее, бывает  вред, а не
польза,  [ибо из-за них] не  уделЯют  вниманиЯ своему  телу и  имуществу.  Љ
такого  рода времЯпрепровождению прибегают  большинство  тех, кого  почитают
счастливыми,  и  тираны  потому  высоко  ставЯт   остроумных   при  подобном
провождении времени; дело в том, что во всем, к чему бывает тЯга  у тиранов,
такие люди  умеют  сделать  себЯ  источником удовольствий,  а  в таких людЯх
тираны нуждаютсЯ.
     Џотому  эти  развлечениЯ и  считаютсЯ признаками  счастьЯ,  что  в  них
проводЯт  свой  досуг  государи; но  подобные  [счастливцы]  не  доказывают,
наверное,  [что  счастье  -  это  развлечение],  ведь от  обладаниЯ  властью
государЯ не зависЯт  ни  добродетель,  ни  ум,  а  именно  они  -  источники
добропорЯдочных  деЯтельностей; и если, не имеЯ вкуса к удовольствию чистому
и  достойному  свободнорожденного, прибегают к  удовольствиЯм  телесным,  то
из-за  этого не следует думать, будто эти удовольствиЯ предпочтительны; дети
ведь тоже уверены, что самое лучшее это то, что ценитсЯ между ними.
     ’ак что  вполне разумно,  чтобы  разные вещи казались ценными  детЯм  и
мужам, дурным и добрым. ‚месте  с тем,  как  говорилось уже неоднократно,  и
ценным  ЯвлЯетсЯ и доставлЯет удовольствие [в собственном смысле слова]  то,
что таково длЯ добропорЯдочного, ибо длЯ  каждого  наиболее  предпочтительна
деЯтельность в соответствии с его собственным складом и длЯ добропорЯдочного
тем самым такова деЯтельность, сообразнаЯ добродетели.
     ‘ледовательно,  не  в развлечениЯх заключаетсЯ счастье,  ведь это  даже
нелепо, чтобы  целью  было  развлечение  и чтобы человек всю жизнь работал и
терпел беды ради развлечений (toy paidzein). ‚едь, так сказать, ради другого
мы  избираем  все, за  исключением  счастьЯ, ибо  счастье  и  есть  цель.  Ђ
добропорЯдочное  усердие  (spoydadzein)  и  труд  ради  развлечений  кажутсЯ
глупыми  и  уж слишком ребЯчливыми  (paidikon); зато развлекатьсЯ  длЯ того,
чтобы усердствовать в добропорЯдочных [делах] (spoydadzei), - по Ђнахарсису,
это считаетсЯ  правильным,  потому что  развлечение напоминает отдых,  а, не
будучи в состоЯнии трудитьсЯ непрерывно, люди нуждаютсЯ в отдыхе.
     Ћтдых, таким  образом,  -  не  цель,  потому  что  он  существует  ради
деЯтельности.
     „алее, считаетсЯ,  что счастливаЯ жизнь - это  жизнь по  добродетели, а
такаЯ  жизнь  сопрЯжена с добропорЯдочным  усердием (spoyde) и состоит не  в
развлечениЯх. € мы утверждаем, что усердие и добропорЯдочность (ta spoydaia)
лучше потех с развлечениЯми и что деЯтельность лучшей части души или лучшего
человека всегда  более добропорЯдочнаЯ и усерднаЯ. Ђ деЯтельность наилучшего
выше и тем самым более способна приносить счастье.
     Џервый  попавшийсЯ,   в  том   числе   раб,   будет   вкушать  телесные
удовольствиЯ, наверное, ничуть не  хуже  самого  добродетельного. Ќо  долю в
счастье  никто не припишет рабу, если  не припишет  и участие в жизни.  ‚едь
счастье  состоит  не  в  таком  времЯпрепровождении,  но  в   деЯтель-ностЯх
сообразно добродетели, как то и было сказано прежде.

     7  (VII). …сли же счастье - это  деЯтельность, сообразнаЯ  добродетели,
то, конечно,  - наивысшей,  а такова,  видимо,  добродетель наивысшей  части
души. Ѓудь то ум или что-то еще, что от природы, как считаетсЯ, начальствует
и  ведет  и  имеет  понЯтие  (ennoian  ekhei)  о  прекрасных  и божественных
[предметах], будучи то ли само божественным, то ли сймой божественной частью
в  нас, - во  всЯком случае, деЯтельность  этого по внутренне  присущей  ему
добродетели и будет совершенным, [полным и завершенным], счастьем.
     “же было  сказано, что это  - созерцательнаЯ (theoretike) деЯтельность,
что, вероЯтно, представлЯетсЯ согласованным с  предыдущими рассуждениЯми и с
истиной.  „ействительно, эта деЯтельность ЯвлЯетсЯ  высшей,  так как и  ум -
высшее в  нас,  а из предметов познаниЯ высшие те, с которыми имеет дело ум.
Љроме того, она наиболее  непрерывнаЯ,  потому  что непрерывно  созерцать мы
скорее способны, чем непрерывно делать любое другое дело.
     Њы думаем также, что  к  счастью должно быть  примешано удовольствие, а
между  тем  из  деЯтельностей,  сообразных  добродетели,  та, что  сообразна
мудрости, согласно признана доставлЯющей наибольшее удовольствие.  ‚о всЯком
случае, принЯто считать,  что философиЯ, [или любомудрие], заключает  в себе
удовольствиЯ,  удивительные  по  чистоте  и  неколебимости,  и,  разумеетсЯ,
обладающим   знанием   проводить  времЯ  в  [созерцании]  доставлЯет  больше
удовольствиЯ,  нежели   тем,  кто  знаниЯ  ищет.   „а   и   так   называемаЯ
самодостаточность прежде всего свЯзана с созерцательной деЯтельностью, ибо в
вещах, необходимых длЯ существованиЯ, нуждаетсЯ и  мудрый, и правосудный,  и
остальные, но если этим  достаточно  обеспечены, то правосудному нужны еще и
те, на  кого обратЯтсЯ и вместе с кем будут совершатьсЯ его правосудные дела
(подобным  образом обстоит дело  и с благоразумным,  и  с мужественным, и  с
любым  другим добродетельным человеком);  мудрый же и сам  по себе  способен
заниматьсЯ  созерцанием,  причем тем более,  чем он мудрее.  Ќаверное, лучше
[ему] иметь сподвижников, но он все равно более всех самодостаточен.
     „алее, одну эту деЯтельность,  пожалуй, любЯт во имЯ нее самой, ибо  от
нее ничего не бывает, кроме осуществлениЯ созерцаниЯ (para to theoresai),  в
то  времЯ  как от  деЯтельностей, состоЯщих в поступках,  мы в той или  иной
степени оставлЯем за собой что-то помимо самого поступка.
     „алее,  считаетсЯ, что  счастье заключено  в досуге, ведь  мы  лишаемсЯ
досуга, чтобы  иметь досуг,  и войну ведем, чтобы жить в мире.  Џоэтому  длЯ
добродетелей, обращенных на поступки, область деЯтельности - государственные
или  военные  дела, а поступки,  свЯзанные  с  этими делами, как  считаетсЯ,
лишают  досуга,  причем  свЯзанные  с  войной  -  особенно  (никто  ведь  не
собираетсЯ  (haireitai)  ни  воевать  ради  того, чтобы воевать, ни готовить
войну  ради нее самой, ибо невероЯтно кровожадным покажетсЯ тот, кто  станет
даже друзей делать  врагами,  лишь бы сражатьсЯ  и убивать). €  деЯтельность
государственного   мужа  тоже  лишает  досуга,   потому  что   помимо  самих
государственных дел  он берет на себЯ господство (dynasteia) и почет,  может
быть, даже счастье длЯ самого  себЯ или граждан, при том, что оно отлично от
[собственно]   государственной   деЯтельности;   его-то   мы   и  исследуем,
разумеетсЯ, как отличное [от политической деЯтельности].
     €так, поскольку из поступков  сообразно добродетели  государственные  и
военные выдаютсЯ красотой и  величием, но  сами лишают досуга и ставЯт перед
собою определенные цели, а  не избираютсЯ во  имЯ них самих; и  поскольку, с
другой   стороны,  считаетсЯ,  что  деЯтельность   ума  как   созерцательнаЯ
отличаетсЯ средоточенностью (spoydei)  и помимо себЯ самой не ставит никаких
целей, да к тому  же дает присущее ей удовольствие (которое, в свою очередь,
способствует  деЯтельности); поскольку, наконец,  самодостаточность, наличие
досуга  (to  skholastikon)  и  неутомимость   (насколько  это  возможно  длЯ
человека) и все  остальное, что признают за блаженным, -  все это Явно имеет
место при данной деЯтельности, постольку она и будет  полным [и совершенным]
счастьем человека, если  охватывает полную продолжительность жизни, ибо  при
счастье не бывает ничего неполного.
     ЏодобнаЯ жизнь  будет,  пожалуй, выше той, что  соответствует человеку,
ибо так он будет жить не  в силу  того, что  он человек, а потому, что в нем
присутствует  нечто  божественное,  и, насколько отличаетсЯ эта божественнаЯ
часть от человека как составленного из разных частей, настолько отличаетсЯ и
деЯтельность, с ней свЯзаннаЯ,  от  деЯтельности, свЯзанной с [любой] другой
добродетелью. €  если ум в  сравнении  с человеком  божествен,  то и  жизнь,
подчиненнаЯ уму, божественна в сравнении с человеческой жизнью.
     Ќет,  не  нужно  [следовать] увещеваниЯм "человеку разуметь  (phronein)
человеческое" и  "смертному - смертное"; напротив, насколько  возможно, надо
возвышатьсЯ до бессмертиЯ (athanatidzein)  и делать все ради жизни  (pros to
dzen), соответствующей  наивысшему в самом  себе, право,  если по объему это
малаЯ часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит.
     ‚идимо, сам [человек] и будет этой частью его,  коль скоро она ЯвлЯетсЯ
главной и лучшей [его частью]. Ђ потому было бы нелепо отдавать предпочтение
не жизни самого себЯ, а [чего-то] другого [в себе].
     ‘казанное  нами  ранее подойдет и к настоЯщему случаю:  что по  природе
присуще   каждому,   то  длЯ   каждого  наивысшее  и  доставлЯет   наивысшее
удовольствие; а значит, человеку присуща  жизнь, подчиненнаЯ уму, коль скоро
человек  и  есть  в  первую  очередь  ум.  ‘ледовательно,  эта  жизнь  самаЯ
счастливаЯ.

     8  (VIII).  Ќа втором месте - жизнь ло [любой]  другой добродетели, ибо
деЯтельности,