Џерси Ѓиши елли. ќпипсихидион
----------------------------------------------------------------------------
Џеревод ‚. Њикушевича
Џредисловие. Џеревод Љ. Ѓальмонта
Џерси Ѓиши елли. €збранные произведениЯ. ‘тихотворениЯ. Џоэмы. „рамы.
”илософские этюды
Њ., "ђипол Љлассик", 1998
OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Ђвтор нижеследующих строк умер во ”лоренции, готовЯсь отправитьсЯ в
путешествие на один из самых диких островов ‘порадского архипелага, который
он купил, где оборудовал руины старого зданиЯ, намереваЯсь осуществить план
жизни, приспособленный скорее длЯ того лучшего и счастливейшего мира, где он
теперь обитает, но едва ли пригодный в здешней юдоли. …го жизнь была
необычна не столько благодарЯ романтическим превратностЯм, разнообразившим
ее, сколько благодарЯ оттенку идеального, проистекавшему от его собственного
характера и чувствований. ЌастоЯщаЯ поэма, как Vita Nuova „анте, достаточно
вразумительна длЯ читателей определенного рода и без фактической истории
обстоЯтельств, относЯщихсЯ к ней, а длЯ читателей другого рода она навеки
останетсЯ непостижимой за неимением соответствующего органа длЯ восприЯтиЯ
идей, трактуемых в ней. ’ак пусть же "великого позора сподобитсЯ тот, кто
прЯчетсЯ в облачении риторических фигур и красок, а, спрошенный, не способен
сбросить со своих слов такое одеЯние ради истинного пониманиЯ".
ЌастоЯщаЯ поэма, кажетсЯ, была задумана автором как посвЯщение к поэме
более длинной. ‘трофа на противоположной странице - почти дословный перевод
из знаменитой „антовой канцоны:
Voi, ch'intendendo, il terzo ciel movete etc.
„ерзость заключительных строк, предпосланных его собственному
сочинению, вызовет улыбку по поводу моего несчастного друга, но пусть это
будет улыбка жалости, а не презрениЯ:
Ћ песнь моЯ, боюсь, что мало тех,
Љто воспринЯть бы мог твой тонкий дух,
Џоскольку твой непроницаем строй,
€, если снизойдешь до тех, кто глух,
Ќичтожеству вверЯЯ, как на грех,
Ќепостижимый смысл и образ твой,
“тешьсЯ ты последнею игрой
Њоей отрады, ввергнутой во тьму,
ѓде ты прекрасна вопреки всему.
ќпипсихидион
‘ладчайший дух! ‘естрица сироты,
—ье царство - имЯ, над которым ты
ђыдаешь в храме сердца моего,
Џрими венок мой блеклый, божество!
Џоешь ты, птица беднаЯ, в плену,
€ музыка, наполнив тишину,
‘мЯгчить могла бы сторожа без слов,
Ћднако глух жестокий птицелов;
Џусть будет песнЯ розою твоей;
Ћна мертва, мой бедный соловей,
“вЯдшаЯ, однако, благовонна,
€ твоего она не ранит лона.
Љак бьешьсЯ ты о прутьЯ клетки, сердце!
‹етучее, мечтаешь ты о дверце,
Ђ перьЯ-мысли, Яркие крыла,
Љоторыми ты мрак превозмогла,
Џоломаны, и льетсЯ в неродном
ѓнезде твоЯ небеснаЯ в земном
Љровь; был бы кровь пролить и Я не прочь,
Љогда бы кровь могла тебе помочь.
’ы серафим, чье женское обличье
’аит невыносимое величье,
Љоторому земных подобий нет;
’ы всЯ любовь, бессмертие и свет!
Ѓлагословенье нежное в аду!
Џокров, таЯщий в сумраке звезду!
Ќад облаками взмывшаЯ ‹уна!
†изнь в бездне беспросветнейшего сна!
’ы Љрасота, ‚осторг и “жас ‚ечный!
’ы ‡еркало ‚селенной Ѓесконечной,
ѓде, как в лучах космической весны,
’обою формы преображены!
€ молниЯми тусклые слова
‘веркают, потому что ты жива;
Њолю тебЯ, смой с грустной песни тлен,
Љоторым нас пЯтнает бренный плен;
‡аплачь свЯтыми каплЯми росы,
‹учащимисЯ в сумерках красы,
Џокуда скорбь не перейдет в экстаз,
„абы, сиЯЯ, светоч не угас.
‹ишь после смерти Я твои черты
“зреть мечтал, ќмилиЯ, но ты
‚селенной, чьи покровы - имена,
Ћт посрамленьЯ не защищена.
Ћ быть бы близнецами нам с тобою!
‘плотить бы, сестры, вас одной судьбою,
—тоб звалсЯ тем же именем двойной
‹уч, посланный мне вечностью одной!
„ва имени, законное одно,
Џравдивое другое, но дано
’ебе влюбленным властвовать, а власть
‘верх двух имен; ты целое, Я часть.
’ы светоч! Њуза-бабочка в огне
’воем сожгла крыла и в вышине
Џоет, как лебедь, веку преподав,
Љто ты такаЯ. Љто же в мире прав
Ѓез правоты твоей? ’ы кто: родник,
‚ котором сокровенный луч возник
€ музыкой блаженною вода
–елит разлад и сумрак? ’ы звезда
ЌедвижнаЯ среди подвижных сфер?
“лыбка в хмуром сборище химер?
ЊелодиЯ средь грубых голосов?
‚осторг, “единенье, ‘вет и Љров,
’ы ‹ютнЯ, на которой лишь ‹юбовь
€грает, чтоб насупленнаЯ бровь
ђазгладилась? ’ы драгоценность клада?
’ы Љолыбель, где греза и отрада?
”иалковый гроб скорби - в сердце сада
„уховного тебе подобных нет;
Њне видитсЯ там только мой же бред.
џ встретилсЯ в дороге скорбной с ней,
‚озжаждав смерти; как среди теней
Њрак движим светом, а надеждой грусть,
џ движим ею к новой жизни; пусть
Ќад бездной антилопа невесома,
Ћна еще воздушней; незнакома
…й тЯжесть, и трепещет божество
‚ небесных членах тела своего,
Љак сквозь росу в июньских небесах
Ѓезветренных сиЯет на часах
‹уна; как с гиацинта, каплет с губ
ђосой медовой лепет; слишком груб
“м, над которым торжествует страсть,
—тоб музыкой космическою всласть
“питьсЯ духи звездные могли,
’анцуЯ с нею в трансе вне земли,
‹учи ручьев эфирных, чей исток -
„уша, где плЯшут молнии; глубок
Ћн слишком и длЯ мыслей и длЯ глаз,
Ќо нимб ее сверхсущий не угас,
•олодную пЯтнаЯ белизну
‘воею теплой тенью, чью весну
’ворит любовь сиЯнием того,
—ем были порознь суть и существо,
Љоторым обрисованы ланиты
€ гнезда длЯ перстов летучих свиты,
ѓде непрерывно кровь течет и где
’репещет (как руно в седой воде,
‚ белесой мгле пурпурный пульс рассвета)
‘иЯ неиссЯкаемаЯ ‹ета,
‘тЯженною кончаЯсь красотой,
Љоторою пронизан мир свЯтой,
Ђ красота чуть видима извне;
Ѓлагоуханье теплое ко мне
Ќисходит, и, когда в голубизне
…й расплетает волосы полет,
Ѓессмертных ветер сладостный влечет,
€ чувствуетсЯ дикий аромат
‚ моей душе, как будто бы томЯт
Ѓутон замерзший огненной росой, -
‘мотрите, вот она, со всей красой,
Љоторой смертный образ наделен,
Ѓожественным сиЯньем обновлен
€ потому бессмертный вне времен;
’ень золотой мечты, недостижимый,
ЊаЯк длЯ третьей сферы, недвижимый,
„войник зеркальный любЯщей луны,
Љоторой волны жизни пленены;
Њетафора весеннего рассвета,
Џлоть облака апрельского, примета,
‘улЯщаЯ с улыбкой не без слез:
‘ойдет в могилу летнюю мороз.
Ќо горе мне! Љак Я посмел? Људа
‚ознессЯ? Љак вернусь? ЊоЯ звезда
ђавна другим в любви, но у менЯ
‚ груди живет свидетельство огнЯ:
—ервь землЯной порою восхищен,
Љак будто бы он к Ѓогу приобщен.
‘естра! ‘упруга! Ђнгел! Љормчий мой!
‚ беззвездном мире мне дана судьбой
Ѓыла ты слишком поздно! Њне твою
Ѓожественность увидеть бы в краю
Ѓессмертных, где в согласии живом
‹ишь божество едино с божеством;
€ли твоею тенью быть с тех пор,
Љак родилась ты; мне велит мой взор
’ебЯ любить, но у менЯ печать
Ќа сердце, чтобы слез не источать
€ сохранить источник чистоты,
Љоторой наслаждаешьсЯ лишь ты.
Њы - разве нам с тобою не дано
Ѓыть нотами двумЯ, но заодно,
ђазличием своим озвучить глушь,
—тобы затрепетали сонмы душ
‚ созвучии, как листьЯ на ветру.
џ внЯл тебе, и факел Я беру,
—тобы предотвращать у мрачных скал
Љрушение сердец, которым шквал
ѓрозит; Я к секте той не примыкал,
—ьЯ заповедь - с одним или с одной
„елить под рабским игом путь земной,
Љак будто мудрость или красота
‚сех остальных - забвеннаЯ тщета,
€ учит современнаЯ мораль
’ерпеть неизлечимую печаль,
Џока в цепЯх с тобой за шагом шаг
ЏлететсЯ друг или ревнивый враг,
Ђ скучный длинный путь ведет во мрак.
‹юбовь - не слиток золота. Ћна
Ќе убывает, хоть разделена.
‹юбовь - как мысль, котораЯ растет
‚о многих истинах; любовь - полет
‚оображеньЯ в глубине души,
’ак что землЯ и небо хороши,
Љогда из призм чеканных и зеркал
‹ес молний отраженных засверкал,
—тобы казнить солнцеподобным стрелам
—ервЯ-ошибку; грех одним пределом
€ сердце ограничивать, и мозг,
€ жизнь свою, когда длЯ духа воск -
‚се сущее, и что-нибудь одно -
‹ишь склеп, где творчество погребено.
‘овпасть не могут в этом дух и прах,
„обро и зло, спасение и крах,
‚еличие и подлость - вот черта,
ѓде несовместны тлен и чистота.
‘пасителен чарующий секрет:
‘корбь разделив, сведешь ее на нет,
ђазделим счастье, и навернЯка
—асть будет больше целого; пока
Ѓоль и блаженство не разделены,
Ќе в силах мы постичь, как мы бедны;
Ћтсюда мудрый черпал испокон
‚еков свет упованиЯ, закон,
Љоторый нам наследовать велит
‡апущенный сад мира, хоть сулит
Ћн в будущем рожденье только тем,
Љто девственный возделывал ќдем.
‘реди видений было существо,
Љоторое длЯ духа моего
‘иЯло на заре весенних дней
Ќа дивных островах среди теней,
‘реди волшебных гор, в пещерах сна,
ѓде воздухоподобнаЯ волна
’репещет вровень с грезами чуть свет;
ѓде вымостил ее летучий след
Џод сенью мыса берег обаЯньЯ,
’ам виделась мне ткань ее сиЯньЯ,
Ђ не она, но в шепоте лесов
џ временами слышал некий зов;
€ ручеек, и аромат цветка,
—ьи лепестки дрожат еще слегка,
Љак будто бы целуютсЯ во сне,
‚любленные; о ней дышали мне
€ ветерок, не громок и не тих,
€ дождик, верный спутник туч своих,
€ хоры птиц, и летнЯЯ листва,
€ звуки, и молчанье, и слова
Ѓаллад, романов, песен, - каждый лик,
‡вук, запах, цвет, спасающие миг
Ћт бури, рвущей нити прежних уз,
€ тайны любомудриЯ, чей вкус
‚ том, чтоб воспламенилсЯ здешний ад
€ в мученичестве растаЯл хлад.
‚ ней горнЯЯ гармониЯ всех сфер.
џ в юности взлетел из грез-пещер,
Ћбут огнем крылатым, и к звезде
Њоей мечты, сиЯвшей мне везде,
‚спорхнул, как лист или как мотылек,
Љоторого в совиной тьме завлек
‹учистый гроб, как будто бы земной
‘ветильник, а не ѓеспер предо мной
‘веркает, смертным Явленный глазам, -
Љ молитвам равнодушна и к слезам,
ЃогинЯ пронеслась, чей трон - комета,
€ных миров сладчайшаЯ примета,
‚ дурную нашу тень вовлечена,
€ словно тот, чьЯ жизнь омрачена
“тратою, Я бросилсЯ за ней,
•отЯ могила, полнаЯ теней,
ђазверзлась, и сказал мне голос властный:
"†еланный призрак при тебе, несчастный!"
"ѓде?" - крикнул Я. - "ѓде?!" - эхо мне в ответ.
‚ моей тоске, в молчании планет
џ даже ветер спрашивал немой,
‹етавший над моею скорбной тьмой;
Љак мне с душой моей души совпасть;
Њоим словам приписываЯ власть,
џ тщетно заклинал безгласый рок;
Ќи жалобный мой вопль, ни стих не мог
‚о мраке, что по-прежнему глубок,
‚рожденный хаос мой пересоздать,
ѓде божество мое, где благодать -
Ћна одна в благоговенье дум,
€ где Я шел с надеждой наобум,
ѓрозЯщей смертью страсть насторожив,
Ћдним лишь только ожиданьем жив,
•оть наша жизнь - дремучий зимний лес,
Ђ верный проводник давно исчез;
џ, спотыкаЯсь, падал, но алкал
‹ишь встречи с ней, без устали искал
‘редь неуклюжей нежити лесной
Љакого-нибудь сходства с ней одной,
—тоб распознать ее среди личин,
€ голос мне послышалсЯ один,
Њелодией отравленной дразнЯ,
Ђ в мрачно-синей куще западнЯ,
Љак бы родник, а лживый рот - цветок,
Ќо прЯмо мне в нутро ударил ток
…е лукавых взоров, и магнит
…е цветущих, сладостных ланит
“бийствен был, и пала мне краса
Ќа сердце, как медвЯнаЯ роса,
—тобы мою зеленую весну
„о срока перекрасить в седину.
€сследуЯ земное естество,
€скал Я тень кумира моего,
Ќо красотой маскировалсЯ тлен,
Ђ в мудрости таилсЯ Яд измен;
‚ерна была лишь верность. Ђх! ‡ачем
Ќе мне? ‚ дремучих дебрЯх был Я нем,
Љак раненый затравленный олень
Ѓежать не в силах, и холодный день
“силиЯм бессильным сострадал.
џ в сумерках, однако, угадал
‘пасение. “видел Я черты
Њоей живой блистательной мечты,
ЉотораЯ менЯлась, как луна,
—то солнцу уподобитьсЯ должна,
ЃлюдЯ небесный свой архипелаг,
ѓде, стоит ей подать улыбкой знак,
‚се хорошеет перед ней одной,
‘иЯющей, но вечно ледЯной
„ушою сферы, где она взошла,
•ранЯ менЯ; так, действенно светла,
‹уна хранит от мрачной бездны ночь,
—тоб темноту ночную превозмочь
‚ моей душе сиЯнием лучей;
Љак облако летающее, чей
‚озница - ветер, привела менЯ
‚ пещеру, где, свой пламенник склонЯ,
Ѓезропотно мой освещала сон
‹уною, словно Я ќндимион,
€ Я во сне то вспыхивал, то гас,
Љак будто бы луна в полночный час
’о улыбнетсЯ в глубине морской,
’о, бледнаЯ, нахмуритсЯ с тоской,
•олодную постель заворожив,
ѓде Я лежал, не мертв, но и не жив:
€ †изнь, и ‘мерть, забыв привычный спор,
‚едущийсЯ меж ними с давних пор,
Џришли, как близнецы, сестрица с братом,
—ьЯ мать привыкла к тЯгостным утратам,
Ѓез крыл кружась, кричали: "—то за блажь!
Џрочь! ќто же не твой, не мой! Ќе наш!"
€ вновь Я плачу, как тогда, во сне.
Љак бурный сон грозил моей луне,
—ьи бледные ущербные уста
‘недала хворью тусклой темнота;
Љак морем без огней была душа,
ѓде ураган свирепствовал, страша
“грюмый час, когда погашен свет
…е звезды, как будто больше нет
‘пасениЯ от стужи; как менЯ
“же сковала льдистаЯ бронЯ
€ треснула в напоре глубины
Џод белою улыбкою луны,
Њне лучше скрыть, иначе бить ключу
‘лез дружеских, а слез Я не хочу.
€ наконец виденье снизошло
‚ дремучий лес, где было тЯжело
Њне в поисках, но вопреки шипам
€ холоду зарЯ сиЯла там,
†изнь освещаЯ в сумраке разлуки,
ѓде ветры, словно мертвые крыла,
Ђ путь пред ней был вымощен, и кров
Ѓыл ей дарован трепетом цветов,
€ музыка в дыхании была,
Љак Ясный свет, и остальные звуки
Џронизывал чуть слышный, нежный звук,
€ ветры не решались дуть вокруг;
‚ласы благоуханною волной
ђастапливали воздух ледЯной,
€ лучезарным солнцем во плоти
‚ пещеру соизволила войти
‘иЯющаЯ, чтоб мой дух позвать
€ грезЯщий мой прах очаровать,
—тобы взлетел он дымом от огнЯ,
€ Я в моей почувствовал ночи
†ивительные, жаркие лучи;
’ак через много лет в ночи земной
ќмилиЯ возникла предо мной,
ЏокорнаЯ землЯ подчинена
„вум сферам света; движима весна
€ осень магнетизмом бытиЯ,
Љак цвет и плод, как мир любви и Я;
„ве сферы света движут облака
€ волны морЯ вдаль издалека,
ђеке проворной указуЯ цель,
ѓде кажетсЯ могилой колыбель,
‡аманиваЯ дождь в цветной намет,
ѓде радужный кончаетсЯ полет,
Џока на небесах еще блюдет
—ета светил земной летучий шар,
џвь чередуЯ с хмелем сонных чар,
€ равные в различии своем
‚лекутсЯ к цели сладостной вдвоем;
’ак над моею сферою царЯт
„ва божества, черед которых свЯт!
’ы, длЯ кого заемной мощи нет
€ очевиден даже дальний свет,
Џока весна и осень будут зреть,
—тобы воскреснуть, а не умереть,
—тобы в могиле зимней прорасти
€ в новой жизни Ярче расцвести,
€ ты, комета, чей опасный путь
‘мог даже сердце мира притЯнуть,
—тобы с твоим, заблудшее, сомкнулось,
Ћднако, раздвоившись, оттолкнулось
€ потерЯло свой ориентир,
‚ернись ко мне в лазурный этот мир!
‘тань путеводною звездой любви,
Ћт ‘олнца пламень свой возобнови,
€ скрыла бы луна свой бледный рог
‚ твоих улыбках; ‡апад и ‚осток
’ебе бы воскурЯли фимиам
„ыханьЯ своего, как будто храм -
‚есь этот мир, и многие дары
‘ложили бы две дикие сестры,
Ќадежда и ’ревога, на алтарь
ђождениЯ и смерти, как и встарь,
€ ты не презирай моих цветов
Ћсмысленных, ‚ладычица; готов
џ ждать, пока нальютсЯ, как в раю,
Џлоды, весну признавшие твою.
Ќастал наш день, и мы с тобой бежим.
Џока Я смертным гнетом одержим,
Њолю тебЯ, сестрой-весталкой будь
Њне не моей, хранЯ свЯтую суть
ѓлубинную, которой нет границы
‚ служении невесты-чаровницы;
Ќастал наш час, взойдет звезда все та же,
Ќо будет некого держать под стражей
‘реди враждебных неприступных стен
‚ тюрьме, куда любовь попала в плен,
—то невозможно: стоит ей вспорхнуть,
€ перед ней молниеносный путь
‚ невидимом, и как небесный дух,
Ќет, словно смерть, виновница разрух,
ЉотораЯ не ведает преград,
Џеред которой не закроешь врат.
Ћднако же любовь сильней стократ
€ торжествует, плотский склеп круша,
ѓде хаосом измучена душа;
ќмилиЯ! ’ы видишь: хороша
„орога наша в бурю, как и в штиль;
…е голубизны не взрезал киль
Џока еще, но крепнут паруса,
Џопутным ветром дышат небеса,
€ зыбь морскаЯ девственно светла
“ островов, где чайкам нет числа;
‘вободны и отважны морЯки.
’ы хочешь в море бурЯм вопреки?
“ нас ладьЯ - крылатый альбатрос,
ѓнездЯщийсЯ в раю пурпурных гроз;
€ между крыл его мы поплывем;
Ќас в море ночь настигнет вслед за днем,
‘менитьсЯ штилем бурЯ может вдруг,
‚се это сонмы наших быстрых слуг.
Џод небом ионийским остров есть -
Ћбломок раЯ, веЯнье и весть
Ћ нем, но так опасна гавань там,
—то пребывать бы этим берегам
Џустынными, когда бы не народ
Џастушеский, чей истинный оплот -
ќлизиум, где с гордой простотой
‚ек может продолжатьсЯ золотой;
‹азурнаЯ эгейскаЯ волна
’ам всюду, белопеннаЯ, слышна,
–елует и песок, и седину
Џещер, и, соблюдаЯ тишину,
Џрибою вторит ветер на часах;
ђогатых фавнов множество в лесах;
ѓде речка, где ручей, где тихий пруд,
—истейший, как природный изумруд
€ли как воздух утра; там и тут
Ћленьи тропы, на которых глух
аг (раз в году проходит здесь пастух),
ЏриводЯт на прогалины, где плющ
Ќавис в тени благоуханных кущ,
ѓде светитсЯ, сверкаЯ, водопад,
„нем соловьЯм поющим вторить рад;
‘о всех сторон сладчайшие лады,
Љак будто в Ясном воздухе сады
‹имонным цветом пахнут, и незрим
Ѓлагоуханный дождь, но только с ним
Ќа веках сон - клубЯщийсЯ покров;
Ќарциссы и фиалки среди мхов
‘трелЯют в мозг, и кто бы не сомлел
Ћт этих метких ароматных стрел?
‚се проблески, все запахи, все сны
‚ гармонию ‚селенной включены,
„уша души, сопутствующей снам,
—то до рожденьЯ вечно снились нам.
‘реди других прельстительных земель
‘ей благодатный остров - колыбель
‚сех четырех стихий, как ‹юцифер -
ќдемского сиЯниЯ пример;
‚ойна, землетрЯсение, чума -
‘тервЯтники слепые; только тьма
Џрельщает их, и здешних Ясных гор
€х крыльЯ не касались; до сих пор;
‘о всей своей стихийною борьбой
‘тихают бури в бездне голубой
Ќад островом, и светлаЯ роса
€х слез питает нивы и леса
‚ бессмертии зелено-золотом.
‚стают над морем синим, а потом
‘ небес на землю сеютсЯ пары,
—тобы совлечь покровы до поры
‘ нее дерзнул блуждающий эфир,
’ем самым завершаЯ брачный пир,
Љогда, собою заворожена,
Ќевеста юнаЯ обнажена;
Ќа острове прекрасном зажжена
„уша-лампада атомом огнЯ
Ќеугасимого; улыбка днЯ
Џредвечного таитсЯ, не видна
‚ лесах и там, где синЯЯ волна,
€ в скалах многочисленных окрест,
Ќо истинное чудо этих мест -
Ћдин очаровательный чертог;
Ќикто назвать мне зодчего не мог;
Ќеукрепленный выситсЯ дворец
Ќад лесом; видно, некий царь-мудрец,
‚ластитель океана, прежде тех
‚ремен, когда пришел на землю грех,
‚оздвиг обитель сладостных утех,
‘вЯтилище таинственной игры
„лЯ дорогой супруги и сестры.
ђуина, но руина не людских
’рудов, а титанических; длЯ них
џвлЯли только недра образец;
Џодземный камень ожил, наконец,
€ сводами пророс, хотЯ судьба
ђешила так, что древнЯЯ резьба
„олжна была стеретьсЯ, но взамен
Џлющ с диким виноградом этих стен
Ќе обошли, в тени перевиты,
€ светЯтсЯ росистые цветы,
ЏаразитируЯ на лоне тьмы,
€ блекнут, образуЯ ткань зимы,
€ вышивкой займутсЯ небеса,
€ луннаЯ пролЯжет полоса
‚сЯ в блестках звезд; напомнить ей не лень
Њозаикой паросской Ясный день,
Љогда с высоких башен океан
‚иднеетсЯ, как ночью; стройный стан
‡емли в его объЯтьЯх; день за днем
€х грезы мы реальностью зовем.
’от остров и чертог мои навек;
€х госпожою Я тебЯ нарек.
џ приготовил длЯ тебЯ, как мог,
ђЯд комнат, выходЯщих на восток,
€ ветер вровень с ними в вышине
Џодобен голубой морской волне.
—итать и музицировать мы там
‘ тобою будем, и предстанет нам
ѓрЯдущее, покинув колыбель,
€ прошлое загробную постель
‘вою покинет, ибо в свой черед
‚се сущее заснет, а не умрет.
’ам будет счастью нашему чужда
‡авистливаЯ роскошь, чьЯ вражда
‘мущает красоту, когда сама
Џрирода - гений нашего холма;
‚ густом плюще любовный слышен зов
‘корбЯщей горлицы, и крыльЯ сов
‚круг башен чертЯт воздух тем быстрей,
—ем звезднее полет нетопырей.
Ћлени будут спать у наших врат
‚ сиЯнье лунном, чтобы аромат
€х вздохов мерил времЯ до утра.
’ам жить мы будем, а когда пора
Џридет часам поблекнуть, как листве,
„авай сольем навеки наши две
„уши в одну и райский остров тот
Ћдушевим сиЯньем, но восход
Ќа острове еще не раз мы встретим
Џод ионийским синим небом этим;
Њы посетим долины и леса,
‚ысь мшистую, где жаждут небеса
‘вою лазурь с лазурью слить морской,
€ берег, обрисованный тоской
‚любленных волн, целующих песок,
—тобы сверкать камнЯм у наших ног
—ертою чар, где не заворожить
ЌельзЯ друг друга, где любить и жить -
Ћдно, и мы найдем в пещере путь,
Људа боитсЯ солнце заглЯнуть,
Ќе смеЯ света лунного спугнуть,
€ где таитсЯ в сумраке мечта
€ где уединение - фата
Џод кровом, где отважилась бы ночь
’вои зеницы дремой превозмочь,
€ влага сна, которой не до свеч,
Џогасит поцелуи, чтоб разжечь.
Њы будет говорить, пока слова
Ќе умертвЯт мелодий, но жива
ЊелодиЯ во взорах, так что взор
‚ безгласном сердце пробуждает хор
ЃезмолвиЯ, смешав со вздохом вздох,
’ак что тела сплетаютсЯ врасплох,
€ пульс у нас один, когда уста
Ѓез речи затмевают неспроста
Џылающую душу, и родник,
Љоторый в нашем существе возник,
Љипучий ток, в котором бьетсЯ страсть,
Ќе может с чистотою не совпасть,
Љак солнце в сердце горного ключа.
„руг другу в унисон уже звуча,
…диный дух мы в двух телах - зачем
‚ двух? - образуем. Ќеужели нем
Џыл в близнецах-сердцах, когда сведет
„ва метеора сих один полет,
Љогда различье преображено
€, значит, обе сферы заодно,
€ в единенье бывшаЯ чета
ЏитаетсЯ друг другом и сыта,
Џоскольку отвергает низший корм
†изнь высшаЯ в чередованье форм;
„ве воли, век один, одна весна,
„ва разума, но жизнь и смерть одна,
…дино небо, ад един в огне,
…динаЯ погибель. ѓоре мне!
Њои слова крылаты, но они
Ћковы, стоит мне в моей тени
Ќачать полет к высотам бытиЯ,
џ никну, содрогаюсь, гасну Я.
-----------------------------
Њои стихи, владычицу свою
‘просите: "—то нам делать? Џовели!
Њы властелины твоего раба".
Ћкликните своих сестер вдали.
Џропев: "‘традалец любЯщий в раю,
€ вас в раю вознаградит судьба,
Ќа небесах, а не в земной пыли".
Ћстанетесь вы здесь, Я буду там.
€звольте возвестить в земном краю
Њарине, ‚анне и другим сердцам:
"„лЯ вас любовь - неколебимый храм".
Џускай томитсЯ чернь в своих сетЯх,
џ гость ‹юбви, вы у менЯ в гостЯх.
Џоэма написана в 1821 году.
‚нешним толчком к написанию поэмы "ќпипсихидион" (то, что в душе), этой
"жертвы на алтарь ‹юбви", послужило увлечение Џ. Ѓ. елли юной красавицей,
графиней ќмилией ‚ивиани. Љак писал один из английских исследователей жизни
и творчества Џ. Ѓ. елли, "эта поэма ЯвлЯетсЯ романом вне времени и
пространства - песнью стихийного духа, заключенного, как в тюрьме, в этой
хрупкой вселенной и известного среди людей под именем елли, - духа,
которого всЯкаЯ смертнаЯ любовь должна была оставить неудовлетворенным". Ћ
нежнаЯ душа, сестра другой... - Џод "другой" (земной, чувственной) елли
имеет в виду свою жену Њэри.
...Ќо другаЯ там ждала, // Ћтравной музыкой речей звала....- Ћтрава -
образ чувственной любви.
...’ак некогда во сне был озарен // “щербною ‹уной ќндимион... -
‡десь елли вспоминает греческий миф о юноше ќндимионе, которого влюбленнаЯ
богинЯ ‹уны навещала в пещере в течение тридцати лет. Џо одному из вариантов
этого мифа, ќндимион испросил себе у богов вечный сон, бессмертие и юность.
Њарина - Њэри елли.
‚анна, Џрим - по-видимому, друзьЯ елли - „жейн и ќдвард “ильЯмсы.
‹. ‚олодарскаЯ
Last-modified: Thu, 15 Sep 2005 05:02:44 GMT