ы
лишь те фактические  данные,  форма  которых  соответствует  предусмотренной
законом   длЯ  доказательств  соответствующего  вида  во  всех  существенных
признаках,  а не в части из них.  Ќапример,  не могут быть использованы  при
доказывании фактические данные, сообщенные в анонимных письмах и заЯвлениЯх,
ибо следователь и суд лишены возможности их  проверить.  •отЯ  и  облеченные
внешне в форму документа, анонимные письма и заЯвлениЯ таковыми не ЯвлЯютсЯ,
так как в них отсутствует  существенный  признак,  указанный  вот.  110  “ЏЉ
ђ‘”‘ђ,--наличие данных о лице,  от которого исходит заЯвление.  ’очно так же
не могут быть использованы в  качестве  доказательств  заключение  эксперта,
заинтересованного  в  исходе  дела (ст.  67 “ЏЉ ђ‘”‘ђ),  показаниЯ лица,  не
могущего  быть  свидетелем  (ст.  72  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ.  Ќарушение   такого   рода
требований,  предъЯвлЯемых  законом  к собиранию доказательств определенного
вида,  означает,  по существу,  получение  фактических  данных  ненадлежащим
способом  и  всегда  влечет,  поскольку  невозможно устранить нарушение (см.
дальше),  признание этих данных недопустимыми в качестве доказательств,  так
как создаетсЯ неустранимое сомнение в их достоверности. ‘ледует вместе с тем
отметить неправильность попыток сформулировать не предусмотренные  в  законе
ограничени   допустимости   длЯ   использованиЯ   в  качестве  доказательств
фактических данных определенного вида.  ЌельзЯ,  в частности, раз и навсегда
определить минимальный возраст, который требуетсЯ длЯ того, чтобы лицо могло
быть допрошено  в  качестве  свидетел  ‘пособность  быть  свидетелем  -  это
способность   наблюдать,   запоминать   и   правильно  описать  в  сообщении
следователю,  суду  существенные  признаки  какого-либо  событиЯ,   ЯвлениЯ,
предмета  и  т.  п.  ’акаЯ способность зависит как от индивидуальных качеств
лица,  так и от условий наблюдениЯ,  характера наблюдаемого ЯвлениЯ и других
обстоЯтельств.  Џоэтому  вопрос  о  ее  наличии или отсутствии не может быть
решен в общей форме,  исходЯ только из возраста лица,  - это  привело  бы  к
утрате в некоторых случаЯх важной доказательственной информации. ‚опрос этот
должен решатьсЯ применительно к особенностЯм конкретного уголовного дела  (в
том  числе  и путем назначениЯ экспертизы).  Ќе основаны на законе и попытки
произвольно расширить перечень  лиц,  которые  не  могут  быть  допрошены  в
качестве  свидетелей,  например,  за  счет включениЯ оперативных работников,
осуществлЯвших задержание преступника;  ревизоров,  на основании  материалов
которых  возбуждено  уголовное  дело;  лиц,  присутствовавших  до  вызова  в
качестве свидетелей в зале судебного заседаниЯ, и т. д.
      ‚ерховный ‘уд ‘‘‘ђ в постановлении по „елу Њ.  и ѓ.  специально указал
на принципиальную возможность допроса  работников  милиции,  наблюдавших  за
действиЯми преступников и задержавших их. Ђналогичное указание дал ‚ерховный
‘уд ‘‘‘ђ и о допустимости допроса  инспектора  охраны  труда  или  ревизора,
собравшего  материалы  длЯ  возбуждениЯ  уголовного  дела.  ќто  и  понЯтно.
‘ведениЯ о фактах,  которые могут содержатьсЯ  в  сообщениЯх  указанных  лиц
(например,   об  обстоЯтельствах  задержаниЯ;  о  предшествующих  задержанию
действиЯх  преступников;  о  ходе  ревизии  и  поведении   участвовавших   и
присутствовавших при ней лиц),  нередко ЯвлЯютсЯ незаменимыми; в то же времЯ
в отношении  этой  информации  должны  быть  соблюдены  все  без  исключениЯ
процессуальные  правила  собираниЯ  и проверки показаний.  „ругое дело,  что
возможнаЯ заинтересованность свидетелЯ в исходе дела или его осведомленность
о   содержании   некоторых   доказательств  должны  учитыватьсЯ  при  оценке
показаний.  Ќаконец,  не  основаны  на  законе  и  попытки  ограничить  круг
допустимых  доказательств  -  документов  (ст.  88  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ)  письменными
сообщениЯми, исходЯщими от предприЯтий, учреждений, организаций, должностных
лиц;  г) в случаЯх,  когда закон предусматривает обЯзательность использовани
определенного способа доказываниЯ или  определенный  комплекс  доказательств
длЯ  установлениЯ  того  или  иного  факта,  обстоЯтельства,  соответственно
расширЯетсЯ круг условий  допустимости.  ’ак,  недопустимо  длЯ  доказываниЯ
признание  обвинЯемого,  не подтвержденное другими доказательствами (ст.  77
“ЏЉ ђ‘”‘ђ);  недопустимы длЯ доказываниЯ показаниЯ  свидетелЯ,  относительно
способности которого правильно воспринимать обстоЯтельства, имеющие значение
длЯ дела, существуют сомнениЯ, не опровергнутые заключением эксперта и т. п.
„оказательства,  относЯщиесЯ к обстоЯтельствам, установление которых требует
обЯзательного производства экспертизы (ст.  79 “ЏЉ ђ‘”‘ђ),  допустимы лишь в
сочетании  с заключениЯми экспертов,  но не взамен их;  д) в случаЯх,  когда
закон из "сквозного" перечнЯ способов  собираниЯ  и  проверки  доказательств
выделЯет  способы,  на  использование  которых  правомочны  не  все  органы,
осуществлЯющие  производство  по  уголовному  делу,   необходимым   условием
допустимости   доказательств   определенного   вида  ЯвлЯетсЯ  и  наличие  у
собравшего   их   органа   правомочий   на   производство   соответствующего
следственного действиЯ,  например допроса обвинЯемого (см.  подробно гл. •);
е) допустимость доказательств - показаний,  протоколов  и  иных  документов,
заключений - предполагает,  что их содержание фиксирует и источник получениЯ
информации (источник  осведомленности)  лицом,  дающим  показаниЯ,  а  равно
исполнителЯ   документа,   составленного   не   в  свЯзи  со  служебной  или
общественной деЯтельностью,  либо (если речь идет о служебном,  общественном
документе  или  о  заключении эксперта) фиксирует источник осведомленности и
компетентность его исполнител ”иксациЯ источника  осведомленности  означает,
во-первых,    что    указываетсЯ,   воспринимались   ли   сообщенные   факты
непосредственно почерпнуты ли сведениЯ о них из документов (каких  именно  и
как  полученных),  из  устных  сообщений  других  лиц  (каких  именно  и как
полученных).  Џричем,  если  речь  идет   о   производных   доказательствах,
сформированных   через   несколько   последовательных   "ступеней"  передачи
информации,   условием   допустимости   ЯвлЯетсЯ   фиксациЯ   в   содержании
доказательства всех этих "ступеней",  поскольку иначе нельзЯ будет проверить
полноту сообщениЯ и  отсутствие  в  нем  существенных  искажений.  “казанный
аспект  допустимости включает требование обоснованности выводов,  обобщенных
суждений,  включенных допрашиваемым лицом, исполнителем документа, экспертом
в  содержание  своего  сообщени  ‚сЯкое  надлежащее  изображение  (описание)
предмета есть,  по мысли ”.  ќнгельса, в то же времЯ его объЯснение. Џоэтому
отделить  описание  фактов  от  обобщенных суждений в показании,  документе,
заключении  можно  только  теоретически.  ‚  то  же   времЯ   контролировать
обоснованность   обобщенных   суждений  можно  и  нужно.  Ћтсюда,  например,
характеристики,   содержание   которых    исчерпываетсЯ    немотивированными
утверждениЯми  типа:  "часто  устраивал скандалы и драки",  "недобросовестно
относилсЯ к трудовым обЯзанностЯм",  "систематически пьЯнствовал" и т.  п.,-
сами  по  себе  не  имеют  доказательственного значениЯ,  недопустимы в этом
качестве  ЌарЯду  с  признаком  осведомленности  автора  сообщениЯ  условием
допустимости  официальных документов,  заключений экспертов ЯвлЯетсЯ признак
компетентности       исполнител       Џрименительно       к       документам
справочно-удостоверительного  характера  он  вытекает из ст.  88 “ЏЉ ђ‘”‘ђ и
реализуетсЯ  в  указании  на  должностное   положение   исполнителЯ   (лица,
подписавшего   документ).   Џрименительно   к  заключению  эксперта  признак
компетентности вытекает  из  ст.  ст.  78,  80,  82  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ  и  включает
правомочие  на производство экспертизы,  обладание необходимыми специальными
познаниЯми длЯ исследованиЯ ее  предмета  и  длЯ  применениЯ  тех  или  иных
конкретных  методов.  Љак видно из изложенного,  характеристика допустимости
включает и признаки,  относЯщиесЯ к содержанию доказательства, поскольку оно
отражает  или  должно  отражать все этапы II условиЯ формированиЯ и передачи
данной  информации.  ‚месте  с  тем  было  бы  теоретически  и   практически
неправильно  разрывать  понЯтие  допустимости  по  форме  и  по  содержанию.
Џризнаки допустимости,  относЯщиесЯ к процессуальной  форме  доказательства,
существенно влиЯют на полноту и точность его содержани € наоборот,  признаки
допустимости,  относЯщиесЯ к содержанию доказательства,  фиксируют в  то  же
времЯ  соблюдение  процессуальной  формы  его  собираниЯ  и проверки.  ’аким
образом,  еще  раз  констатируетсЯ  неразрывность  процессуальной  формы   и
информационного  содержаниЯ  единого понЯтиЯ доказательства на процессуально
информационном этапе доказывани Ќарушение процессуальных правил собираниЯ  и
проверки доказательств не может, с учетом изложенного, не вызвать сомнений в
допустимости соответствующих фактических данных,  так как нарушаютсЯ те  или
иные гарантии их достоверности,  точности и полноты (отсутствиЯ существенных
искажений и пробелов).  „опустимость доказательств в этих случаЯх свЯзана  с
возможностью  или  невозможностью  устранить  эти сомнениЯ,  иными словами -
устранить или "нейтрализовать" допущенные  нарушени  „лЯ  этого  необходимо,
во-первых,  "реконструировать" с помощью имеющихсЯ и дополнительно собранных
доказательств фактический ход следственного (судебного) действиЯ  длЯ  того,
чтобы  установить,  характеризуют  ли  отмеченные дефекты его содержание или
речь идет лишь о  дефектах  фиксации  его  хода  и  результатов.  ‚о-вторых,
необходимо сопоставить фактические сведениЯ,  полученные в результате такого
следственного действиЯ,  с совокупностью других имеющихсЯ  (и  дополнительно
собранных)  доказательств длЯ решениЯ вопроса о реальном влиЯнии допущенного
процессуального нарушениЯ на их достоверность,  точность, полноту при данных
конкретных   условиЯх.   Љак   уже   неоднократно  подчеркивалось,  значение
процессуальной формы,  ее  неразрывнаЯ  свЯзь  с  содержанием  прежде  всего
заключаютсЯ   в   том,   что   ее   пороки  оказывают  влиЯние  на  сущность
доказательства. “словиЯ и способы собираниЯ и закреплениЯ фактических данных
об   обстоЯтельствах  дела  регламентированы  процессуальным  законом  таким
образом, чтобы в максимальной степени гарантировать достоверность полученных
доказательств.  ‚сЯкое  нарушение  этих  норм  может  привести  к тому,  что
полученные доказательства окажутсЯ недостоверными.  Џоэтому в  этих  случаЯх
при  решении  вопроса о допустимости необходимо отдельно выЯснить,  можно ли
устранить в конечном счете допущенные нарушениЯ,  проверить и  разрешить  по
существу   возникшие   сомнениЯ,  а  также  хотЯ  бы  частично  использовать
фактические данные,  полненные в этих условиЯх. ‡акон не формулирует единого
длЯ  всех  случаев  решениЯ  вопроса о допустимости результатов следственных
действий,  произведенных с нарушением процессуальных правил.  ‚опрос о  том,
как  подходить  к  оценке  последствий  допущенных  нарушений,  недостаточно
разработан и в процессуальной литературе.
      ЏредставлЯетсЯ, что  в  каждом  конкретном случае необходимо учитывать
несколько  моментов.  Џрежде  всего  необходимо  определить,  не  носит   ли
нарушение  преступного  характера  или не затрагивает ли положений,  которых
законодатель отнес к числу основных длЯ судопроизводства  в  целом  или  длЯ
соответствую щей стадии процесса (в том числе ст.  ст. 4, 12, 15-20, 23, 32,
35-43,  58 и др.  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ).  Ѓесспорно,  что  доказательство,  полученное
преступным путем или с нарушением основных положений судопроизводства,  хотЯ
и не носЯщим преступного характера,  - недопустимо.  ’акое  решение  вопроса
диктуетсЯ   требованиЯми   социалистической  законности  и  коммунистической
нравственности.  Ќе  говорЯ  о  том,  что   такого   рода   действиЯ   лица,
производЯщего   дознание,   следователЯ,  прокурора,  судьи  всегда  создают
неустранимое  сомнение  в  достоверности  полученных   фактических   данных,
авторитет,   воспитательное   значение   процесса   нельзЯ   обеспечить  без
решительной борьбы с самой возможностью подобных нарушений. Џоэтому при всех
условиЯх   необходимо  не  только  привлекать  к  ответственности  и  строго
наказывать лиц,  преступно  нарушивших  закон  или  хотЯ  и  не  совершивших
преступлениЯ,     но     допустивших    нарушение    принципов    советского
судопроизводства, но и признавать недопустимыми доказательства, полученные в
результате  такого  нарушени  ‚  названных случаЯх фактические данные должны
быть  признаны  недопустимыми   без   дальнейшего   обсуждениЯ   вопроса   о
достоверности.  ‚ частности,  именно та кие последствиЯ наступают в случаЯх,
когда допрашиваемый был вынужден к даче показаний  в  результате  применениЯ
угроз  или иных незаконных действий со стороны лица,  производЯщего дознание
или предварительное следствие.  Ќедопустимыми будут  и  фактические  данные,
полученные,  как  об  этом  уже  говорилось,  лицами,  не  имеющими права на
производство следственных действий,  или  от  лиц,  которые  не  могли  быть
свидетелЯми, экспертами; данные, полученные с нарушением права на защиту или
в результате незаконного обыска, и т. п. …сли же речь идет о нарушении более
частных    правил,   определЯющих   собирание   и   проверку   доказательств
определенного вида,  иногда можно устранить эти нарушениЯ,  "нейтрализовать"
их  последствиЯ  или  - при невосполнимости пробелов - частично использовать
фактические данные,  полученные в результате соответствующего  следственного
(судебного)  действиЯ  ’ак,  если  имеютсЯ  пробелы  в  протоколах действий,
проводЯщихсЯ с участием понЯтых,  последние могут быть допрошены в  качестве
свидетелей относительно фактического хода обыска,  осмотра и т. п. Џробелы в
протоколах следственных  действий.  осуществлЯвшихсЯ  без  участиЯ  понЯтых,
могут  быть  восполнены  допросами  основных участников этих действий.  ’ак,
свидетель в ходе судебного допроса может подтвердить,  что его  показани  на
предварительном   следствии   были   записаны  правильно,  хотЯ  он  вопреки
установленному порЯдку не подписал по недосмотру следователЯ каждую страницу
протокола.  „ополнительные  допросы  участников  следственных действий могут
нейтрализовать некоторые отступлениЯ не только от по рЯдка фиксации их  хода
и  результатов,  но  и  от  порЯдка  самого  их  производства,  обосновав  в
конкретном случае отсутствие вредных последствий допущенного отступлени ’ак,
обвинЯемый, подавший обоснованную жалобу на то, что ему, несмотрЯ на просьбу
об  этом,  не  была  предоставлена  возможность  записать   свои   показаниЯ
собственноручно может,,  тем не менее, под твердить, что следователь записал
их правильно.  ‚  этих  случаЯх  нет  никаких  оснований  считать  показаниЯ
недопустимыми в качестве доказательства. ‚ рЯде случаев пробелы в протоколах
следственных  действий  могут  быть  восполнены  с  помощью   дополнительных
документов;  например, отсутствие в протоколе указаниЯ на дату допроса может
быть восполнено приобщением повестки,  справки  администрации  следственного
изолЯтора  и т.  п.  Ќе становЯтсЯ "автоматически" недопустимыми фактические
данные,  зафиксированные в протоколе соответствующего следственного действиЯ
и   в   случае  допущенной  неточности  в  написании  фамилии  кого-либо  из
участников;  в большинстве случаев подобнаЯ  ошибка  может  быть  исправлена
приобщением  справки.  ’очно  так  же  отсутствие  в  протоколе тех или иных
удостоверительных  записей  о  соблюдении  предусмотренных  законом  условий
производства следственного действиЯ (например, о предупреждении свидетелЯ об
ответственности за отказ или уклонение от дачи  показаний  и  дачу  заведомо
ложных показаний) не влечет автоматически вывода о том,  что соответствующие
условиЯ не были соблюдены,  но лишь создает своеобразную  презумпцию  этого,
могущую  быть  опровергнутой.  Ќапример,  дополнительным  допросом свидетелЯ
может  быть  установлено,  что  ответственность  за  дачу  заведомо   ложных
показаний  ему  фактически  разъЯснЯлась,  хотЯ это не отмечено в протоколе.
Њетодом "исправлениЯ" нарушенной процессуальной  формы  доказательств  может
быть  и  производство  других  следственных  действий,  чтобы  выЯвить те же
фактические данные и проверить таким образом полноту  и  точность  сведений,
содержащихсЯ   в   доказательстве,   допустимость  которого  поставлена  под
сомнение.   ЏредставлЯетсЯ,   что   высказаннаЯ   точка   зрениЯ   полностью
соответствует  линии  надзорной  практики  органов  прокуратуры  и  суда,  в
соответствии с которой при решении вопроса о допусти-  -мости  доказательств
необходимо  в  каждом  конкретном  случае  не  только фиксировать допущенное
нарушение (отступление),  но и выЯснЯть  наличие  или  возможность  судебной
(следственной)  ошибки,  последовавшей  или могущей последовать в результате
этого нарушени ‚ практике ‚ерховного ‘уда  ‘‘‘ђ  последовательно  проводитсЯ
тезис о необходимости выЯснЯть в каждом случае влиЯние допущенного нарушениЯ
на достоверность собранных по делу доказательств. Њожет возникнуть ситуациЯ,
при  которой,  несмотрЯ  на  принЯтые меры:  а) невозможно повторно провести
следственное действие; б) не удаетсЯ выЯснить искомый факт иным способом: в)
допрос  участников следственного действиЯ и иные дополни-.  тельные действиЯ
не позволЯют восполнить пробелы в доказательстве или приводЯт к выводу,  что
нарушениЯ  установленных  правил  действительно  имели  место;  г)  характер
нарушений создает сомнениЯ  в  полноте  и  точности  полученных  фактических
данных.  € тогда встает вопрос,  можно ли использовать такое доказательство,
оказавшеес  незаменимым   и   невосполнимым.   Ћтвет   может   быть   только
отрицательным.
      Ѓыло бы неправильно считать,  что невосполнимые существенные нарушениЯ
установленных     правил     собираниЯ    доказательств    лишь    ослаблЯют
доказательственную силу результатов или превращают прЯмые  доказательства  в
косвенные. Љаждое доказательство - будь то прЯмое или косвенное - лишь тогда
может быть положено в основу решениЯ дела,  когда оно  допустимо.  Џо  этому
существенные процессуальные нарушениЯ,  допущенные при собирании фактических
данных и неустраненные (не "нейтрализованные"), обусловливают недопустимость
этих   данных  в  качестве  доказательств.  Џравило  о  том,  что  вопрос  о
допустимости  фактических  данных,  собранных  с  нарушением  тех  или  иных
процессуальных  правил  доказываниЯ,  решаетсЯ  в зависимости от возможности
устранить эти  нарушениЯ  или  "нейтрализовать"  их  последствиЯ,  полностью
распространЯетсЯ на случаи, когда неустранимые на рушениЯ имели место лишь в
определенные моменты  производства  следственного  действи  ’ак,  обыск  или
осмотр  мог  проводитьсЯ  без понЯтых лишь до (после) определенного момента;
очнаЯ ставка,  начавшаЯсЯ оглашением ранее данных показаний ее участников по
определенному   вопросу,   по   другим   вопросам   проводилась  в  порЯдке,
установленном законом  (ранее  данные  показаниЯ  оглашались  после  дачи  и
фиксации  показаний на очной ставке);  в ходе допроса лишь некоторые вопросы
ЯвлЯлись наводЯщими и т.  п.  ‚ этих и подобных случаЯх допущенные нарушениЯ
носЯт  существенный  характер  и  порождают неустранимые сомнениЯ в качестве
фактических данных, собранных в те моменты, когда они были совершены. Ћднако
этими  фактическими данными не исчерпываютсЯ все результаты соответствующего
следственного действи —асть объектов в  рассматриваемом  случае  могла  быть
обнаружена  в  присутствии  понЯтых,  часть  показаний  на очной ставке и на
допросе  могла  быть  дана  без   подсказывающего   влиЯниЯ   преждевременно
оглашенных  показаний  и  наводЯщих  вопросов и т.  д.  ЏредставлЯетсЯ,  что
поскольку "дефектнаЯ" и "недефектнаЯ" информации в содержании доказательства
могут быть разделены,  допустимость последней не вызывает сомнений. €меет ли
значение причина нарушениЯ при решении вопроса  о  допустимости  в  качестве
доказательств  фактических  данных,  полученных  с нарушением процессуальных
правил?
      ’акой причиной могут быть небрежность, неопытность лица, производЯщего
следственное действие,  или наличие исключительных обстоЯтельств,  сделавших
"физически"   невозможным  или,  по  крайней  мере,  весьма  затруднительным
соблюдение тех или иных правил. Џрименительно к последнему случаю речь идет,
например,  о  производстве осмотра или обыска в месте,  где невозможно найти
двух понЯтых,  не заинтересованных в исходе дела  (ст.  135  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ),  а
отложение  следственного действиЯ привело бы к утрате существенных сведений.
Џодобный характер имеет и ситуациЯ,  возникающаЯ при производстве допроса  в
месте,  в котором нельзЯ принЯть меры к тому,  чтобы недопрошенные свидетели
не   общались   между   собой   (ст.   158);   при    производстве    выемки
почтово-телеграфной   корреспонденции   в   отдаленной  и  трудно  доступной
местности, если штат учреждениЯ свЯзи состоит из одного человека, в то времЯ
как  по  закону  нужно присутствие не менее двух понЯтых из числа работников
этого учреждениЯ (ст.  174),  и т.  д.  ЏредставлЯетсЯ,  что во всех этих  и
подобных  случаЯх  выЯснение  причины  нарушениЯ  значимо  лишь  длЯ решениЯ
вопроса  о  характере  ответственности  лица,   производЯщего   следственное
действие.  „опустимость  же  результатов последнего в качестве доказательств
всегда свЯзана с тем,  можно ли устранить нарушениЯ или "нейтрализовать"  их
последстви  ’ак,  вынужденное  производство  выемки с участием понЯтых не из
числа работников учреждениЯ свЯзи не делает результаты выемки недопустимыми,
если  установлено,  что понЯтые были надлежаще проинструктированы и в полной
мере  выполнили  свои  обЯзанности.  ‚опрос  о   допустимости   в   качестве
доказательств  показаний  свидетелей,  обменЯвшихсЯ  перед  началом  допроса
сведениЯми о предмете  последнего,  решаетс  в  зависимости  от  результатов
проверки  этих  показаний.  ‚опрос  о допустимости результатов осмотра места
происшествиЯ или личного обыска, осуществленного по объективным причинам без
понЯтых,  решаетсЯ, как уже говорилось, в зависимости от результатов допроса
его участников и т.  д.  Џри этом в конкретных случаЯх необходимо  различать
недопустимость   фактических   данных  вообще  в  качестве  доказательств  и
недопустимость их в качестве  доказательств  определенного  вида  (в  данной
процессуальной форме). ‚ частности, если следственное действие производилось
должностным лицом,  могущим в принципе осуществлЯть производство по делу, но
не имеющим соответствующих процессуальных правомочий по конкретному делу, но
в ходе его производства и закреплени результатов  соблюдались  все  правила,
предусмотренные  законом,  полученные  таким путем фактические данные могут,
как представлЯетсЯ,  быть использованы при доказывании,  но с  отнесением  к
другому виду доказательств.
      ’ак, показаниЯ лица,  допрошенного  до  возбуждениЯ  уголовного  дела,
могут рассматриватьсЯ как заЯвление (ст.  110 “ЏЉ ђ‘”‘ђ) или объЯснение (ст.
109);  показаниЯ "обвинЯемого",  полученные лицом,  производЯщим дознание по
делу,    по    которому   обЯзательно   предварительное   следствие,   могут
рассматриватьсЯ как показаниЯ подозреваемого (ст.  119).  Џри таком  решении
вопроса обЯзательно повторное производство следственных действий взамен тех,
результаты  которых   "трансформировались"   по   процессуальной   форме   в
доказательство   иного   вида.   ‚месте   с   тем   сохранЯетсЯ  возможность
использованиЯ в доказывании и ранее  полученных  материалов  длЯ  про  верки
результатов   повторно  проводимых  действий.  ’аким  образом,  допустимость
доказательства,  полученного в результате действий органов расследованиЯ или
суда,   в   ходе   которых   допускались   нарушениЯ  процессуальных  правил
(отступлениЯ от них),  зависит от: а) характера нарушениЯ (пробела), которое
не должно создавать неустранимых сомнений в достоверности полученных данных;
б)  фактического  восполнениЯ  про  белов  и   "нейтрализации"   последствий
нарушений с тем, чтобы устранить возникшие сомнени Ћтсутствие хотЯ бы одного
из этих условий влечет  недопустимость  доказательства.  ЏозициЯ  советского
законодателЯ,  процессуальной  теории,  следственной  и судебной практики по
вопросу  о  допустимости  доказательств,   органически   сочетающаЯ   задачи
обеспечениЯ   законности,   установлениЯ   истины,   охраны   прав  граждан,
принципиально противоположна  позиции  буржуазного  законодателЯ,  теории  и
практике буржуазной юстиции. Ќормы о допустимости доказательств, имеющиесЯ в
законодательстве,   как   и   многочисленные   решениЯ   судебных    органов
капиталистических   государств,   Ясно   раскрывают  классово  эгоистическую
сущность буржуазного "правосудиЯ".

        N 3. Ћ’ЌЋ‘€ЊЋ‘’њ „ЋЉЂ‡Ђ’…‹њ‘’‚

     Џод относимостью  доказательств  понимаетсЯ  свЯзь  между   содержанием
последних  и  обстоЯтельствами,  входЯщими в предмет доказываниЯ,  или иными
данными,  имеющими  значение  длЯ  правильного  расследованиЯ  и   судебного
разбирательства  дела  (ст.  131 “ЏЉ ђ‘”‘ђ).  Ќаличие такой свЯзи определЯет
возможность  восстановлениЯ  на  основе  доказательств  фактической  картины
исследуемого  событи  €ногда  говорЯт  об  относимости  не доказательств как
фактических  данных,  существующих  в  единстве   процессуальной   формы   и
информационного   содержаниЯ,   а   устанавливаемых   ими   так   называемых
"доказательственных фактов" Ќо,  во-первых, значительнаЯ часть доказательств
непосредственно устанавливает обстоЯтельства,  входЯщие в предмет доказывани
‚о-вторых,  - и это главное - доказательственный факт в том смысле,  который
имеют в виду процессуалисты, использующие данное понЯтие, представлЯет собой
факт прошлого, устанавливаемый сведениЯми, содержащимисЯ в доказательстве, и
могущий  быть использованным в свою очередь как аргумент в логическом смысле
слова длЯ того,  чтобы сделать вывод о существовании других фактов (входЯщих
в  предмет  доказываниЯ).  Ћчевидно,  что  в производстве по делу до момента
вынесениЯ решениЯ мы оперируем не доказательственными фактами, как таковыми,
а  фактическими  сведениЯми  о  них.  Џоэтому  свойство  относимости,  как и
свойство допустимости,  характеризует содержание доказательства.  …сли бы мы
ограничились   рассмотрением  относимости  только  применительно  к  фактам,
установленным выводным путем из доказательственной информации,  мы  лишились
бы "компаса" длЯ отбора самой этой информации из массы сведений,  не имеющих
значениЯ длЯ дела.
      ђешение вопроса    об    относимости    доказательства    предполагает
исследование двух моментов.  ‚о-первых,  входит ли  факт,  длЯ  установлениЯ
которого  привлекаетсЯ  данное  доказательство,  в предмет доказываниЯ или в
число  промежуточных  и  иных  вспомогательных  фактов,  выЯснение   которых
необходимо  при  проверке  версий  и доказательств.  ‚о-вторых,  способно ли
доказательство,  с учетом его содержаниЯ, этот факт устанавливать. “казанные
два  момента тесно между собой свЯзаны;  вместе с тем их можно рассматривать
как две стороны относимости доказательств,  каждаЯ из  которых  должна  быть
выЯснена.  Ђнализ  следственной  и  судебной  практики свидетельствует,  что
ошибки при решении вопроса об относимости доказательств в  конкретных  делах
нередко свЯзаны с забвением этого обстоЯтельства. ‚ частности, из значимости
факта,  к  установлению   которого   стремитсЯ   следователь,   суд   подчас
"автоматически"  делает  вывод об относимости представлЯемого доказательства
(без проверки его свЯзи  с  доказываемым  фактом).  „ругаЯ  ошибка:  решение
вопроса   об   относимости   сводитсЯ   исключительно   к   выЯснению  свЯзи
доказательства и факта,  в  подтверждение  которого  оно  привлекаетсЯ,  без
выЯснениЯ   того,   относитсЯ   ли  сам  этот  факт  к  числу  существенных.
Џредотвращение  этих  ошибок  возможно,  если  в  каждом  конкретном  случае
относимость   собираемой  фактической  информации  будет  рассматриватьсЯ  с
позиций возможного места этой информации в системе „оказательств по делу, т.
е.  возможности  ее использованиЯ,  по крайней мере,  длЯ одной из следующих
целей:  а) установлениЯ обстоЯтельств,  входЯщих в предмет  доказываниЯ;  б)
обнаружениЯ  других  доказательств (сведениЯ о местонахождении,  содержании,
возможных препЯтствиЯх к  контакту  с  носителем  информации,  искажениЯх  и
пробелах   содержаниЯ,  которые  надо  будет  иметь  в  виду  при  собирании
соответствующих  доказательств)  в)   установлениЯ   промежуточных   фактов,
совокупность  которых  позволЯет в конечном счете установить обстоЯтельство,
входЯщее в предмет  доказываниЯ  г)  "дублирующего"  установлениЯ  фактов  и
обстоЯтельств, уже установленных другими доказательствами в целЯх проверки и
усилениЯ надежности системы доказательств  данной  версии;  д)  опровержениЯ
фактов,  относЯщихсЯ  к  другим  версиЯм,  выдвинутым  по делу;  е) проверки
полноты и достоверности  собранных  фактических  данных  путем  исследованиЯ
условий их формированиЯ, передачи, хранени Њожно, следовательно, говорить об
иерархической  системе  "информационных   потоков"   по   уголовному   делу,
включающей   "уровни"   обнаружениЯ,  собираниЯ,  наращиваниЯ  надежности  и
проверки совокупности  фактических  данных  о  существенных  обстоЯтельствах
дела.   Џричем   длЯ   признаниЯ  доказательства  относЯщимсЯ  необходимо  и
достаточно,  чтобы его можно было использовать хотЯ  бы  на  одном  из  этих
"уровней".
      Ќеобходимость при   решении   вопроса   об   относимости    конкретных
фактических  данных  каждый  раз  исходить  из  наличиЯ  всех этих "уровней"
системы  необходимой  доказательственной   информации,   а   не   определЯть
относимость,  только исходЯ из наличиЯ или отсутствиЯ непосредственной свЯзи
собираемых сведений с предметом  доказываниЯ,  подчеркиваетсЯ  в  рЯде  норм
процессуального закона.  ‚ частности,  нормы, определЯющие понЯтие показаний
свидетелЯ,  потерпевшего,  подозреваемого,  обвинЯемого, заключени эксперта,
вещественного  доказательства,  документа  (ст.  ст.  74-79,  83,  87-88 “ЏЉ
ђ‘”‘ђ),  предусматривают,  что значение  по  делу  имеют  сведениЯ  о  любых
обстоЯтельствах,   необходимых   длЯ  правильного  расследованиЯ,  судебного
разбирательства,  разрешени дела (в том числе  о  фактах,  существенных  длЯ
проверки  и  решениЯ  вопроса о допустимости и достоверности доказательств).
‘татьЯ 131 “ЏЉ ђ‘”‘ђ в свою очередь обЯзывает  удовлетворЯть  ходатайства  о
собирании   доказательств,   если  последние  могут  помочь  установить  как
обстоЯтельства,  входЯщие  в  предмет  доказываниЯ,   так   и   все   другие
обстоЯтельства,  выЯснение которых необходимо длЯ правильного расследованиЯ,
судебного разбирательства, разрешениЯ дела. „лЯ того чтобы раскрыть истинный
характер исследуемого событиЯ, нередко важное значение имеет отсутствие рЯда
фактов,  которые должны были быть обнаружены при естественном ходе событий в
соответствии с данной версией (например,  отсутствие следов на мЯгком грунте
под окном,  если предполагаетсЯ,  что преступник проник в  помещение  именно
этим путем).  ђечь идет о так называемых негативных обстоЯтельствах, которые
приходЯт   в   противоречие   с   выдвинутым   объЯснением   хода   событий,
свидетельствуют   о  том,  что  данное  объЯснение  полностью  или  частично
несостоЯтельно.  „оказательства,  содержащие фактические данные о негативных
обстоЯтельствах,  несомненно,  ЯвлЯютсЯ  относимыми Ќеобходимо также иметь в
виду, что длЯ того, чтобы установить именно данный состав преступлениЯ, а не
смежный,  необходимо  в  ходе процессуального доказываниЯ не только выЯснить
все обстоЯтельства,  ЯвлЯющиесЯ  фактической  базой  длЯ  вывода  о  наличии
состава  инкриминируемого  преступлениЯ (см.  N 1 гл.  III),  но и исключить
возможность существованиЯ признаков,  которые  присущи  смежному  составу  в
совокупности  с  признаками,  общими длЯ того и другого составов.  Ќапример,
закон определЯет признаки кражи  (тайного  похищениЯ)  государственного  или
общественного имущества (ч. 1 ст. 89 “Љ ђ‘”‘ђ); одновременно в чч. 2 и 3 ст.
89 “Љ  ђ‘”‘ђ  приводЯтсЯ  дополнительные  признаки  кражи,  совершенной  при
квалифицирующих обстоЯтельствах.  Ћчевидно, что длЯ вывода о наличии состава
веЯниЯ, предусмотренного ч. 1 ст. 89 “Љ ђ‘”‘ђ, нужно доказать не только факт
тайного   похищени   государственного  или  общественного  имущества,  но  и
отсутствие  признаков,  которые  придавали   бы   краже   характер   деЯниЯ,
предусмотренного  ч.  2 или ч.  3 ст.  89 “Љ ђ‘”‘ђ.  Џоэтому доказательства,
устанавливающие отсутствие обстоЯтельств,  которые  свидетельствовали  бы  о
наличии не данного, а смежного состава преступлениЯ, также относЯтсЯ к делу.
‚ руководЯщих  разъЯснениЯх  Џленума  ‚ерховного  ‘уда  ‘‘‘ђ  это  положение
неоднократно  подчеркиваетсЯ  применительно  к судебной практике по делам об
отдельных видах преступлений,  например:  о необходимости собрать весь  круг
доказательств,  которые  позволили бы отличить покушение на изнасилование от
других  преступных  посЯгательств,  затрагивающих   честь,   достоинство   и
неприкосновенность  личности женщины;  умышленное убийство,  предусмотренное
определенным пунктом ст.  102 “Љ ђ‘”‘ђ,  от деЯний,  предусмотренных другими
пунктами  этой статьи;  умышленное убийство от умышленного причинениЯ тЯжких
телесных повреждений,  повлекших смерть потерпевшего,  и  т.  д.  ђассмотрим
несколько более детально вопросы относимости доказательств, значение которых
по делу свЯзано исключительно с проверкой (прЯмой или косвенной) точности  и
полноты   уже   собранной   по   делу   доказательственной  информации  -  с
исследованием ее коммуникаций (условий  формированиЯ,  передачи,  хранениЯ).
ђечь  идет,  в  частности,  о  фактических  данных,  устанавливающих причины
противоречий  между  доказательствами;   наличие   или   отсутствие   особых
взаимоотношений    между    свидетелЯми   и   обвинЯемыми   (подозреваемыми,
потерпевшими) особенности органов чувств,  мешавших точному восприЯтию  хода
событиЯ; изменениЯ доказательств в результате ненадлежащего хранениЯ и т. д.
Ќеобходимость собираниЯ соответствующих данных прЯмо предусмотрена  законом.
’ак,  ст.  74  “ЏЉ ђ‘”‘ђ предусматривает возможность допроса свидетелЯ о его
взаимоотношениЯх с обвинЯемым и потерпевшим;  ст. 77 “ЏЉ ђ‘”‘ђ _ возможность
дачи  обвинЯемым объЯснений по поводу "имеющихсЯ в деле доказательств";  ст.
79 “ЏЉ ђ‘”‘ђ - производство  экспертизы  длЯ  определениЯ  психического  или
физического  со стоЯниЯ свидетелЯ и потерпевшего,  если возникает сомнение в
их способности правильно воспринимать те или  иные  обстоЯтельства,  имеющие
существенное значение длЯ дела,  и т. д. Џри расследовании дела по обвинению
. в грабеже потер певшаЯ Њ. по целому рЯду признаков категорически опознала
.  как лицо,  ограбившее ее. ‚ судебном заседании потерпевшаЯ изменила свои
показаниЯ и заЯвила, что не может точно сказать", ЯвлЯетсЯ ли обвинЯемый тем
человеком,  который  ее  ограбил.  ‚  результате  дополнительно проведенного
расследованиЯ было установлено,  что  к  Њ.  приходила  мать  обвинЯемого  и
уговаривала  ее изменить показани „оказательства,  на основании которых была
установлена причина изменени показаний Њ.,  ЯвлЯютсЯ от носЯщимисЯ  к  делу,
хотЯ  они  и  не  находЯтсЯ  в прЯмой свЯзи с фактом совершениЯ преступлениЯ
обвинЯемым .  €гнорирование органами расследованиЯ  или  судом  относимости
доказательств  указанной  группы  обоснованно  рассматриваетсЯ  в  надзорной
судебной  и  прокурорской  практике  как   односторонность   или   неполнота
предварительного  расследованиЯ или судебного следствиЯ со всеми вытекающими
отсюда по следствиЯми (ст.  342  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ).  ќто  и  понЯтно,  так  как  в
результате   может   возникнуть   неустранимое   сомнение   в  достоверности
доказательств,  которым обоснованы итоговые выводы по  делу.  ‚се  сказанное
приводит к выводу, что совокупность сформулированных в процессуальном законе
норм о предмете доказываниЯ и об иных обстоЯтельствах,  имеющих значение длЯ
правильного расследованиЯ и судебного разбирательства уголовного дела,  есть
в то же времЯ нормативнаЯ основа длЯ решениЯ в конкретном случае вопроса  об
относимости собранных фактических данных.
      ‚ свою очередь правильное решение  этого  вопроса  представлЯет  собой
необходимую  составную часть реализации требованиЯ всесторонности,  полноты,
объективности  исследованиЯ   обстоЯтельств   дела.   ђешение   вопроса   об
относимости  доказательств  представлЯет  собой  нарЯду с решением вопроса о
допустимости составную часть их оценки и ее начальный этап.  Џричем,  как  и
оценка  доказательств  в целом,  процесс этот ЯвлЯетсЯ длЯщимсЯ и в его ходе
предварительные решениЯ сменЯютсЯ,  в конечном счете,  итоговыми (длЯ данной
стадии,   а   затем  длЯ  производства  по  делу).  Џрименительно  к  прЯмым
доказательствам определение относимости обычно не  представлЯет  затруднений
(хотЯ  и  здесь решение может изменитьсЯ,  если,  например,  выЯснитсЯ,  что
устанавливаемое   обстоЯтельство   было   ошибочно   включено   в    предмет
доказываниЯ).   Џрименительно  же  к  косвенным  доказательствам  нахождение
правильного решениЯ - гораздо  более  сложное  дело,  так  как  свЯзь  таких
доказательств   с   предметом   доказываниЯ   вначале   устанавливаетс  лишь
предположительно. Џричем и предположительное решение зависит от совокупности
доказательств,  уже  собранных по делу.  ’ак как эта совокупность ЯвлЯетсЯ в
каждой стадии процесса до ее заключительного этапа и в процессе в  целом  до
его  заключительной  стадии "величиной переменной",  то и решение вопроса об
относимости того или иного  косвенного.  доказательства  может  неоднократно
менЯтьс  Ћбщим  правилом  здесь ЯвлЯетсЯ необходимость оценивать - впредь до
окончательного решениЯ этого вопроса - в качестве относимых все  фактические
данные,  содержание  которых  позволЯет  предположить  наличие  их  свЯзи  с
обстоЯтельствами,  входЯщими  в  предмет  доказываниЯ,  или  иными  данными,
имеющими   значение   длЯ   правильного   разрешениЯ  дела.  ‚  самом  деле,
расследование и судебное разбирательство приводЯт к выЯвлению  рЯда  фактов,
происхождение которых требуетсЯ установить.  Љаждый из них, взЯтый отдельно,
может  ЯвитьсЯ  следствием  нескольких  причин,  и   необходимо   достоверно
определить   именно   ту   из   возможных  причин,  котораЯ  имела  место  в
действительности.  „лЯ этого - вследствие недостаточных вначале  фактических
данных  -  существует  только  один  путь:  выдвинуть  и проверить весь круг
предположений (версий),  каждаЯ из которых указывает на одно из возможных  в
данном случае объЯснений наличиЯ установленных уже фактов (см.  N4 гл.  VI).
‡десь применЯетсЯ ретроспективный метод:  объекты настоЯщего рассматриваютсЯ
как следы прошлого и служат информационным фундаментом ретроспекции.  ‚ ходе
последней от проблемной ситуации (при которой искомое не дано,  но находитсЯ
в  некоторой  предположительной свЯзи с уже установленными фактами,  которые
ограничивают и целенаправлЯют поиск через версии следователь, суд приходЯт к
достоверному  знанию  о  со бытии прошлого.  ’аким образом,  как отмечалось,
между  кругом  имеющихсЯ  по  делу  версий  и   относимостью   доказательств
существует   неразрывнаЯ   зависимость,   котораЯ   выражаетсЯ  в  том,  что
предположительно  относЯщимисЯ  должны  быть  признаны  все  доказательства,
которые  подтверждают или опровергают построенные вер сии.  €зменение в ходе
исследованиЯ   дела   предварительной    оценки    относимости    конкретных
доказательств  происходит  от  того,  что по мере проверки версий изменЯютсЯ
наши знаниЯ о расследуемом событии,  а не потому,  что каким бы то  ни  было
образом   менЯетсЯ   объективнаЯ   свЯзь   между  промежуточными  и  другими
вспомогательными  фактами   и   предметом   доказываниЯ,   а   равно   между
обстоЯтельствами,  входЯщими  в  предмет доказываниЯ,  и ин формацией о них.
”актические  данные  (информациЯ)  о   существенных   обстоЯтельствах   дела
"потенциально"  существуют в памЯти живых людей в виде изменений материально
фиксированных объектов.  "Џотенциально"  (в  том  смысле,  что  оно  еще  не
отражено  в  материалах дела) существует и свойство их относимости,  которое
выЯвлЯетсЯ в ходе  доказывани  Ќапример,  выстрел  происходит  в  конкретной
среде,  материальной обстановке и имеет свои закономерности.  ‚озникающим на
объекте изменениЯм свойственны качественные и количественные характеристики,
определЯемые  условиЯми выстрела.  ’акаЯ же зависимость всегда имеетсЯ между
любой другой информацией о событии и  со  бытием.  ЋбъективнаЯ  свЯзь  между
элементами  событиЯ прошлого не изменена,  и задача органов предварительного
расследованиЯ и суда вскрыть эту свЯзь  там,  где  она  есть,  и  установить
необоснованность  предположений  о  наличии  такой  свЯзи  там,  где ее нет.
Ќеточно  поэтому  мнение,  что  в   процессе   расследованиЯ   и   судебного
разбирательства  дела  доказательства  будто  бы  могут  менЯть значение.  ‚
дей