  прЯмого
доказательства   и   доказываемым   обстоЯтельством   не  следует  путать  с
достоверностью прЯмого доказательства. Џринципиально неприемлемо утверждение
о  возможности  разграничить  рассматриваемые виды доказательств по признаку
достаточности  одного  прЯмого  доказательства  длЯ   установлениЯ   событиЯ
преступлениЯ  или  виновности,  в  то  времЯ как косвенными доказательствами
можно оперировать только в совокупности.  Џолное и  достоверное  обоснование
всех   подлежащих   установлению  обстоЯтельств  с  помощью  одного  прЯмого
доказательства невозможно по двум причинам.  ‚о-первых,  трудно  представить
себе  такое  одно прЯмое доказательство,  содержание которого исчерпывало бы
весь предмет доказывани „аже показаниЯ обвинЯемого,  включающие сообщениЯ не
только  о  внешней  стороне  содеЯнного,  но  и  о  мотивах,  едва  ли могут
охватывать все данные о размере ущерба,  причиненного преступлением,  или  о
причинах и условиЯх,  ему способствовавших.  ‘одержание предмета доказываниЯ
даже в части установлениЯ событиЯ преступлениЯ и  виновности  тем  более  не
исчерпываетсЯ показаниЯми свидетелЯ-очевидца.  ‚о-вторых,  вывод о том,  что
сообщение соответствует действительности,  равно как  и  вывод  о  том,  что
предъЯвлЯемый  предмет  действительно  свЯзан  с событием преступлениЯ,  сам
нуждаетсЯ  в  тщательной  и  всесторонней  проверке.  ‚  основе   косвенного
доказываниЯ лежит использование различных свЯзей между событиЯми и ЯвлениЯми
действительности  -   причинных,   временных,   пространственных   и   иных.
“становление  неизвестного  факта  на  основе знаний о другом уже известном,
возможно постольку,  поскольку эти событиЯ каким-то  образом  свЯзаны  между
собой.
      ЏонЯтно, что эти свЯзи могут быть более  и  менее  близкими,  более  и
менее   определенными.   Ћт  характера  этих  свЯзей  зависит  и  надежность
косвенного доказываниЯ в каждом конкретном случае.  ќтим ?ке определЯетсЯ  и
сама  возможность  использовани  различных  Явлений в качестве промежуточных
фактов в косвенном доказывании,  а следовательно,  и фактических  данных  об
этих  ЯвлениЯх и качестве косвенных доказательств ђазличие указанных свЯзей,
их специфичность дают возможность выделить некоторые особые  виды  косвенных
доказательств:  доказательства поведениЯ,  доказательства подобиЯ ("подобные
факты"),  негативные обстоЯтельства и  вспомогательные  доказательства.  Џри
рассмотрении  понЯтиЯ  косвенных доказательств нередко выражаетсЯ сомнение в
возможности использовать  длЯ  доказываниЯ  так  называемые  "доказательства
поведениЯ",   а  равно  данные,  устанавливающие  "подобные  факты".  Ћ  чем
конкретно в данном  случае  идет  речь?  "„оказательства  поведениЯ"  -  это
фактические данные о действиЯх обвинЯемого после совершениЯ инкриминируемого
преступлениЯ,  таких например,  как:  а)  попытки  уклонитьсЯ  от  следствиЯ
(суда);   б)   попытки   заведомо   ввести  следствие  (суд)  в  заблуждение
относительно  действительных  обстоЯтельств  дела;  в)   действиЯ,   которые
свидетельствуют  о  знании  таких обстоЯтельств событиЯ,  которые могли быть
известны только его участнику.
      ‚ частности, могут быть косвенными доказательствами данные о заведомой
ложности показаний обвинЯемого;  о том  что  он  уговаривал  свидетелЯ  дать
неправильные  показаниЯ;  записка,  в которой обвинЯемый инструктирует своих
близких,  как объЯснить то или иное обстоЯтельство,  и тому подобные данные.
‘ущественны   в   этом   отношении   и   данные   о  поведении  обвинЯемого,
свидетельствующие о знании им определенных обстоЯтельств расследуемого деЯни
’ак,  уничтожение или сокрытие предметов, которые, по имеющейсЯ версии, были
свЯзаны  с  преступным  посЯгательством,   или   были   орудием   совершениЯ
преступлениЯ,  или  несут на себе следы преступлениЯ,  косвенно указывает на
причастность лица к исследуемому событию.  Џоскольку  из  этих  особенностей
поведени   обвинЯемого   можно   делать   предположительные   выводы  о  его
причастности или непричастности к преступлению,  данные о поведении ЯвлЯютсЯ
косвенными   доказательствами.   Ќа  этой  точке  зрениЯ  стоит  судебнаЯ  и
следственнаЯ практика.  ‚месте с тем необходимо подчеркнуть, что недопустимо
расширЯть  за счет доказательств,  устанавливающих факты круг "доказательств
поведениЯ",  свЯзь которых с делом не может быть  установлена  даже  при  их
рассмотрении  в  совокупности с другими фактами.  ђечь идет о манере держать
себЯ при допросе,  обыске и т.  п.,  в частности о наличии или об отсутствии
признаков  смущениЯ,  волнениЯ,  страха;  о пассивном отношении к ведущемусЯ
следствию или,  наоборот,  о Явном интересе к его результатам;  об отказе от
дачи  показаний  и  т.  д.  ‘  этой точки зрениЯ представлЯетсЯ неправильным
воспроизведение в отдельных работах советских  процессуалистов  высказываний
английского юриста “ильза (XIX в.  ),  который относил к числу доказательств
"тон  речи,  молчание  на  вопросы...   ".   ‚   действительности   никакого
доказательственного   значениЯ   не   могут  иметь  признаки  волнениЯ,  ибо
объективнаЯ свЯзь волнениЯ на допросе с делом не может быть  установлена  ни
при  каких  условиЯх.  Ќе  имеет доказательственного значениЯ тон речи,  ибо
резкость,  грубость или, наоборот, мЯгкость, предупредительность обвинЯемого
вовсе не свидетельствуют о правдивости или лживости его показаний. ’ем более
сказанное относитсЯ к "молчанию на  вопросы",  ибо  обвинЯемый  имеет  право
отказатьсЯ от дачи показаний. ‚сЯкое иное решение противоречило бы принципам
советского уголовного процесса,  было бы грубым нарушением  социалистической
законности ‚ самом деле,  манера вести себЯ и состоЯние в ходе допроса могут
зависеть не только от отношениЯ данного лица к делу,  но и  от  рЯда  других
факторов  -  житейского опыта,  кругозора,  наличиЯ болезненных расстройств,
обстановки допроса и др.  Џодобно этому,  рЯд факторов влиЯет на поведение и
состоЯние  обвинЯемого  в  ходе  обыска  и  других следственных действий,  в
которых он принимает участие.  Ќет никаких объективных критериев  длЯ  того,
чтобы всесторонне оценить влиЯние этих факторов на психику обвинЯемого,  как
и длЯ того,  чтобы предпочесть одно из возможных объЯснений его поведениЯ  и
состоЯниЯ  другим.  “мозаключениЯ по этому вопросу всегда будут субъективны.
ЌельзЯ признать правильным мнение Њ.  ….  …вгеньева о  том,  что  "отказ  от
представлениЯ    оправдывающих    доказательств   или   представление   Явно
неубедительных доказательств"  относитсЯ  к  числу  косвенных  обвинительных
доказательств"    ‚    социалистическом    уголовном   процессе   обвинЯемый
предполагаетсЯ невиновным, пока не доказано обратное, и факт непредставлениЯ
им  оправдательных  доказательств ни в коем случае не может быть использован
длЯ обвинени Ќе может рассматриватьсЯ как имеющий обвинительное  значение  и
факт  дачи  обвинЯемым  "неубедительных"  объЯснений  или  представлениЯ  им
"неубедительных" доказательств.  ’олько  данные,  устанавливающие  заведомую
ложность объЯснений обвинЯемого, фальсификациЯ им доказательств могут быть в
сочетании   с   другими   косвенными   доказательствами   использованы   длЯ
установлениЯ виновности.
      Ќедостаточно последовательной нам представлЯетсЯ н позициЯ, занЯтаЯ по
рассматриваемому  вопросу  €.  „.  Џерловым.  Ќеоднократно подчеркиваЯ,  что
манера  держать  себЯ   на   допросе   не   может   стать   доказательством,
подтверждающим  или  опровергающим  вину,  как и не может обосновать вывод о
достоверности показаний,  €.  „.  Џерлов говорит вместе с тем,  что  "манера
держать  себЯ  при  даче  показаний  имеет  известное  значение  при  оценке
доказательств по делу,  поведение подсудимого может быть  учтено  судом  при
оценке собранных и проверенных доказательств,  но оно не может заменить сами
доказательства" €звестно,  что оценка доказательств со стороны следователЯ и
суда должна быть объективной,  убедительно мотивированной.  …сли же стать на
точку зрениЯ €.  „. Џерлова, окажетсЯ, что выводы по делу могут основыватьсЯ
не  только на доказательствах,  но и на каких-то иных данных,  не отвечающих
требованиЯм закона,  что,  разумеетсЯ,  неправильно.  ‘ледователь  и  судьЯ,
учитываЯ  манеру  поведениЯ  обвинЯемого  на  допросе  и менЯ соответственно
тактику допроса,  могут быстрее  и  легче  добитьсЯ  откровенных,  правдивых
показаний. ‚олнение, проЯвлЯемое обыскиваемым в определенные моменты обыска,
ориентирует  на  необходимость  более  тщательных  поисков  на  определенном
участке  и  т.  д.  Ћднако такие данные могут использоватьсЯ лишь в качестве
"указателей" наличиЯ доказательств,  а отнюдь не в качестве доказательств. Љ
числу косвенных могут быть также отнесены и доказательства,  устанавливающие
"подобные факты". Ќапример, установленное сходство в способе совершениЯ рЯда
преступлений,  объектах  посЯгательства,  использование аналогичных уловок и
приемов,  выбор времени и места совершениЯ деЯниЯ и т.  д. позволЯют сделать
предположительный  вывод  о совершении всех этих преступлений одним и тем же
лицом.  ЏонЯтно,  этот вывод,  взЯтый отдельно,  не достоверен.  Ќо и  любое
другое  косвенное  доказательство  в  отдельности  устанавливает  свой тезис
предположительно.  ‘читаЯ допустимым использование в качестве  доказательств
"улик  поведениЯ"  и "подобных фактов",  надо вместе с тем подчеркнуть,  что
только на этих доказательствах,  сколько бы их ни  было,  основывать  выводе
виновности   нельз   Џрежде   всего,   эти   данные   не  несут  достаточной
содержательной   информации,   пригодной   дл   полного   описаниЯ   событиЯ
преступлениЯ  и индивидуализации обвинЯемого.  ‘ другой стороны,  вследствие
многоступенчатой и отдаленной свЯзи  с  предметом  доказываниЯ  они  "слабо"
обосновывают доказываемый тезис, допускаЯ различные истолковани ‚ литературе
приведены весьма показательные  примеры  того,  к  каким  серьезным  ошибкам
приводит  игнорирование этого положениЯ „оказательства,  устанавливающие так
называемые  негативные   обстоЯтельства,   также   ЯвлЯютсЯ   разновидностью
косвенных доказательств. ‚ процессуальной и криминалистической литературе, в
следственной и судебной практике  широко  используетсЯ  понЯтие  "негативные
обстоЯтельства".  Џод  ними разумеетсЯ отсутствие некоторых фактов,  которые
обычно  имеютсЯ  налицо,  если  верна  версиЯ  о  событии  в   целом.   ’ак,
установленное   при   осмотре   отсутствие  следов  данного  лица  на  месте
преступлениЯ  противоречит  версии  о  том,  что  это  лицо  побывало   там;
установленное  при  проверке  показаний на месте отсутствие у подозреваемого
знаний о действительных подробностЯх преступного  событиЯ  противоречит  его
утверждению о том,  что он был участником преступлениЯ,  и т.  д. Ќегативные
обстоЯтельства могут быть установлены также при  обыске  (отсутствие  ценных
вещей, что противоречит утверждению о широком образе жизни обвинЯемого); при
экспертизе (отсутствие на документе следов рук лица,  заподозренного  в  его
исполнении);  следственном эксперименте; допросе и т. д. Џо своему характеру
такие доказательства  представлЯют  разновидность  косвенных  доказательств,
относЯщихсЯ  к событию,  виновности (невиновности) и другим обстоЯтельствам,
входЯщим в предмет доказывани ‘одержанием такого  косвенного  доказательства
будет не наличие факта, а его отсутствие, а вывод из него не подтверждает, а
опровергает  версию.  €наче  говорЯ,  с  помощью  негативных   обстоЯтельств
утверждениЯ   не   доказываютсЯ,  а  опровергаютсЯ  и  этим  самым  косвенно
доказываютсЯ противоположные утверждениЯ Џравда, могут быть получены данные,
объЯснЯющие,  например,  отсутствие  следов там,  где они ожидались согласно
первоначальной версии (данные о том,  что преступник уничтожил эти следы или
действовал  таким образом,  что не оставил их).  Ќо в этом случае менЯетсЯ и
сама версиЯ,  и отсутствие следов по отношению к этой новой  версии  уже  не
ЯвлЯетс     негативным    обстоЯтельством.    ‚спомогательные    (оценочные)
доказательства  имеют  структуру  сходную  с   косвенными   доказательствами
(многоступенчатую),   но  отличаютсЯ  тем,  что  устанавливают  не  элементы
предмета доказываниЯ и не промежуточные факты,  а степень надежности  вывода
от  доказательства  (прЯмого  или  косвенного - безразлично) к доказываемому
обстоЯтельству.  ’ак,  фактические данные о незаинтересованности свидетелЯ в
исходе дела,  о состоЯнии его зрениЯ и слуха,  о внешних условиЯх восприЯтиЯ
событи преступлениЯ,  равно как и данные о квалификации эксперта,  о научной
обоснованности избранной им методики, позволЯют точнее оценить достоверность
сообщениЯ свидетелЯ или заключениЯ эксперта.  Љоль скоро эти данные получены
из  самостоЯтельного  источника  и  облечены  в  процессуальную  форму,  они
ЯвлЯютсЯ  доказательствами,  но  доказательствами  особого  рода,  служащими
только   длЯ  оценки  других  доказательств.  „ругим  видом  вспомогательных
доказательств ЯвлЯютсЯ ориентирующие доказательства.  Џоказание свидетелЯ  о
том,  что  необходимые сведениЯ по делу могут быть получены у такого-то лица
или в таком-то месте,  хотЯ сам свидетель по существу дела ничего не  знает,
может служить примером вспомогательного ориентирующего доказательства. ’акую
же  роль  играет  документ,  содержащий  сведениЯ  о  том,  где  может  быть
почерпнута   необходимаЯ   доказательственнаЯ   информаци   ‚спомогательные,
оценочные и ориентирующие доказательства приобретают значение лишь в свЯзи с
"предметными"   прЯмыми   и  косвенными  доказательствами,  устанавливающими
элементы  предмета  доказывани  ‚  процессуальной  теории  и   практике   до
последнего   времени  имели  место  попытки  определить  значение  прЯмых  и
косвенных доказательств исходЯ из противопоставлениЯ (или,  по крайней мере,
признаниЯ неодинаковости) их ценности длЯ установлениЯ истины. Џри этом одна
группа  авторов   характеризовала   косвенные   доказательства   как   менее
убедительные,   чем   прЯмые,  в  то  времЯ  как  другаЯ  считала  их  более
убедительными. ‚ частности, ‘. Њ. Џотапов категорическое заключение эксперта
именовал  прЯмым доказательством,  вероЯтное - косвенным.  Ќ.  Ќ.  ЏолЯнский
полагал,  что при оперировании косвенными доказательствами судьЯ попадает  в
некий "заколдованный круг" противоречащих друг другу улик,  выглЯдЯщих равно
убедительными, вырватьсЯ из которого можно только в результате субъективного
усилиЯ, в свЯзи с чем кассационнаЯ и надзорнаЯ инстанции не вправе проверЯть
обоснованность внутреннего судейского убеждениЯ,  если приговор  основан  на
косвенных доказательствах ‚.  ѓромов утверждал, что деление доказательств на
прЯмые  и  косвенные  есть  деление  "с  точки   зрениЯ   их   сравнительной
убедительности,  т.  е. опЯть-таки с точки зрениЯ степени их достоверности".
Ђ.  џ.  ‚ышинский  говорил  о  "естественности",   "безыскусственности"   и,
следовательно,    достоверности    косвенных   доказательств.   ‘   подобным
противопоставлением косвенных и прЯмых  доказательств  согласитьсЯ  нельз  ‚
действительности  выводы  по  делу,  полученные при правильном использовании
косвенных доказательств,  столь же надежны,  сколь и  выводы,  полученные  с
помощью  прЯмых  доказательств.  „искуссии,  имевшие  место в процессуальной
теории,  опыт  следственной  и  судебной  практики  приводЯт  к  единственно
возможному    выводу:    нельзЯ   противопоставлЯть   прЯмые   и   косвенные
доказательства,  нельзЯ считать одни из них  лучшими,  а  другие  -  худшими
Ћбычно   подчеркиваетсЯ,   что  косвенные  доказательства  с  достоверностью
обосновывают конечный вывод по делу лишь тогда, когда они образуют внутренне
свЯзанную  совокупность,  систему.  ќто  верно,  поскольку  между  отдельным
косвенным   доказательством   и   конечным   тезисом   существуют    длинные
многоступенчатые  свЯзи,  надежность  которых  подкреплЯетсЯ  лишь  наличием
многих таких "цепочек".  Ќе только к искомому,  но и к промежуточным  фактам
иногда приходитсЯ идти через несколько ступеней,  устанавливаЯ сначала более
отдаленные,  а   затем   уже   ближайшие   к   искомому   факты.   Љосвенные
доказательства,  устанавливающие обстоЯтельства,  свЯзанные с искомым фактом
через посредство других  доказательств,  иногда  называют  "доказательствами
доказательств".  ’ак,  важным  ЯвлЯетсЯ факт пребываниЯ обвинЯемого на месте
происшествиЯ  во  времЯ  совершениЯ  преступлени  €ногда  удаетсЯ   получить
косвенные   доказательства,   сразу   устанавливающие   это   обстоЯтельство
(например, показаниЯ лица, видевшего его в определенное времЯ в определенном
месте).  ‚  других случаЯх этот факт приходитсЯ доказывать.  Ќапример,  след
обуви обвинЯемого на месте происшествиЯ непосредственно свидетельствует лишь
о  том,  что на данном месте побывал человек,  на ногах которого была обувь,
принадлежащаЯ обвинЯемому.  ’олько после исключениЯ предположений о том, что
обувь обвинЯемого взЯта без его ведома,  одолжена им и т.  п., можно сделать
вывод о пребывании обвинЯемого на месте происшестви €спользование  косвенных
доказательств  удлинЯет  путь  доказываниЯ,  вводит  длЯ  следователЯ и суда
дополнительные промежуточные ступени на пути  к  решению  основных  вопросов
дела.  €менно к этим случаЯм относЯтсЯ слова ‚.  „.  ‘пасовича,  сравнившего
косвенный путь доказываниЯ с воссозданием слова  по  черточкам,  из  которых
"составлЯютсЯ линии,  а из линий - буквы,  а из букв - слоги,  а из слогов -
слово... " ђазумеетсЯ, при этом процесс доказывани усложнЯетсЯ и затруднЯетс
‚о  избежание ошибок,  свЯзанных с оперированием косвенными доказательствами
доказательств,  в этих случаЯх должны быть  полностью  применены  требованиЯ
косвенного доказываниЯ в целом. ‘истема этих доказательств должна достоверно
устанавливать  в  своей  совокупности   соответствующий   факт,   опровергаЯ
противоречащие  ему объЯснени Џри построении системы косвенных доказательств
важно учитывать,  помимо  прочего,  наличие  самостоЯтельных  и  независимых
источников фактических данных, устанавливающих один и тот же факт. Џравильно
подчеркивает это требование Њ.  ‘.  ‘трогович.  ‘  другой  стороны,  следует
учитывать,   что  многообразнаЯ  информациЯ,  нередко  исходЯщаЯ  из  одного
источника,  может служить началом  нескольких  относительно  самостоЯтельных
"цепочек"  рассуждениЯ,  приводЯщих  к  разным доказываемым обстоЯтельствам.
‘ледует подчеркнуть,  что необходимость в формировании системы  достоверного
обоснованиЯ выводов относитсЯ не только к косвенным доказательствам,  но и к
прЯмым.  Ќа практике сравнительно редко встречаютсЯ дела,  основанные только
на  косвенных  или  только  на  прЯмых доказательствах.  Ќапротив,  типичным
ЯвлЯетсЯ  использование  как  тех,  так  и  других.  Љак   правило,   прЯмые
доказательства проверЯютсЯ,  уточнЯютсЯ и подкреплЯютсЯ с помощью косвенных.
Ѓольшое значение имеет прежде всего  использование  косвенных  доказательств
длЯ  всесторонней проверки достоверности прЯмых доказательств.  ‚ частности,
необходима проверка с помощью косвенных доказательств признани  обвинЯемого,
а  равно  го показаний,  изобличающих третьих лиц;  показаний потерпевшего и
очевидцев относительно обстоЯтельств,  входЯщих в предмет доказываниЯ,  и т.
д. Џренебрежение к использованию косвенных доказательств длЯ проверки прЯмых
часто приводит к тому,  что  суд,  обоснованно  сомневаЯсь  в  достоверности
последних,  отказываетсЯ  положить  их в основу приговора,  или к тому,  что
приговор,  вынесенный на основании только прЯмых  доказательств,  отменЯетсЯ
кассационной  или  надзорной  инстанцией.  Љосвенные доказательства нарЯду с
прЯмыми могут служить и длЯ восполнениЯ пробелов в воссоздаваемой последними
картине   расследуемого   дела,   ибо  одно  прЯмое  доказательство,  будучи
непосредственным основанием длЯ вывода об устанавливаемом им  обстоЯтельстве
или  группе  обстоЯтельств  (например,  о наличии событиЯ преступлениЯ),  не
может в то же времЯ,  как правило,  исчерпывающе осветить эти обстоЯтельства
во  всех  деталЯх,  имеющих  значение  длЯ  дела.  „лЯ воссозданиЯ целостной
фактической  картины  деЯниЯ  указанные  пробелы  восполнЯютсЯ   с   помощью
косвенных доказательств.
     „еление доказательств на обвинительные и оправдательные определЯетсЯ их
     отношением  к  версии  обвинениЯ  и противостоЯщим ей версиЯм.  Љ числу
     оправдательных    доказательств    относЯтсЯ    фактические     данные,
     устанавливающие обстоЯтельства, исключающие вину или ответственность, а
     также смЯгчающие
ответственность конкретного   лица.   Љ  числу  обвинительных  доказательств
относЯтсЯ    фактические     данные,     устанавливающие     обстоЯтельства,
свидетельствующие,   что  преступление  совершено  определенным  лицом,  или
отЯгчающие ответственность обвинЯемого.  “казанное  деление  непосредственно
вытекает  из требованиЯ закона выЯвить по каждому делу доказательства,  "как
уличающие,  так и оправдывающие обвинЯемого, а также отЯгчающие и смЯгчающие
его  вину  обстоЯтельства"  (ст.  14  Ћснов).  Ћно содействует органическому
сочетанию в ходе доказываниЯ требований целенаправленности и всесторонности,
полноты  и  объективности,  напоминает о необходимости выдвижениЯ и проверки
версий, противостоЯщих версии обвинени Ѓудет ли доказательство обвинительным
или  оправдательным,  зависит  не  от  того,  кем оно представлено (указано,
обнаружено) - следователем,  обвинЯемым,  потерпевшим и  т.  п.,  а  от  его
фактического  содержаниЯ,  от  того,  какое  действительное значение по делу
имеют устанавливаемые им обстоЯтельства.  Ћтнесение доказательства  к  числу
обвинительных   или   оправдательных   требует   оценки   его  значениЯ  длЯ
установлениЯ предмета доказываниЯ по делу.  Ћкончательно этот  вопрос  может
быть решен только в ходе оценки всей совокупности собранных доказательств на
предварительном или судебном следствии.  Ќаконец,  это деление доказательств
имеет  смысл  лишь  в отношении конкретного обвинЯемого.  Ѓывает и так,  что
доказательство обвинительное (например,  отЯгчающее вину) в отношении одного
обвинЯемого  ЯвлЯетс  оправдательным  (смЯгчающим вину) в отношении другого.
„еление доказательств  на  обвинительные  и  оправдательные  ориентирует  на
всесторонний подход к планированию допроса, обыска, осмотра, эксперимента, к
назначению экспертизы  с  тем,  чтобы  не  только  собрать  в  ходе  каждого
следственного   действиЯ   фактические  данные,  подкреплЯющие  определенную
версию,  но и установить данные,  противоречащие ей, если они имеютс „еление
доказательств   на   обвинительные  и  оправдательные  не  исчерпывает  всех
возможных  функций  фактических  данных  в  более  сложных   случаЯх.   ’ак,
вспомогательное   оценочное  доказательство,  снижающее  значение  улики,  в
определенном смысле ЯвлЯетсЯ противодоказательством,  хотЯ само по себе и не
подтверждает оправдательной версии ‚месте с тем такие противоулики,  ослаблЯ
систему  обвинительных  доказательств,  косвенно  усиливают   оправдательную
версию,  если  она  сформулирована  Ѓолее того,  они создают предпосылки длЯ
реализации  презумпции  невиновности,  коль   скоро   обвинительнаЯ   версиЯ
оказываетс   недостаточно   обоснованной.   Џри   делении  доказательств  на
обвинительные и  оправдательные  в  некоторых  случаЯх  возникают  трудности
теоретического  характера.  ђассмотрим  следующий  пример.  ‚ одном и том же
протоколе допроса свидетелЯ содержатсЯ:  а) данные  о  враждебном  отношении
обвинЯемого  к  пострадавшему  и  б)  данные о том,  что побоЯм,  нанесенным
потерпевшему,   предшествовало   оскорбительное   поведение   в    отношении
обвинЯемого.
      ЏонЯтно, что данные первого рода уличают обвинЯемого, а данные второго
рода  устанавливают  смЯгчающие  его  вину обстоЯтельства,  т.  е.  ЯвлЯютсЯ
оправдательными,   согласно   принЯтому   определению.   Љак   же    следует
характеризовать доказательство в целом, если один и тот же источник содержит
фактические данные  обоих  родов?  Ќекоторые  авторы  считают,  что  деление
доказательств на обвинительные и оправдательные применимо не во всех случаЯх
—тобы правильно разрешить эту коллизию,  следует напомнить сказанное выше  о
соотношении  понЯтий  естественного  Языка и частично формализованного Языка
науки. ‚ настоЯщей работе доказательство определено как единство фактических
данных и источника, причем фактические данные, например сведениЯ о фактах, о
поступках людей  и  иных  объективных  ЯвлениЯх,  рассматривались  в  целом,
нерасчлененно.  ’акое  "огрубление",  приемлемое  в  большинстве случаев,  и
вызвало затруднениЯ при  исследовании  более  сложного  примера,  в  котором
фактические  данные  оказались  состоЯщими из двух групп,  имеющих различное
значение.  „лЯ разрешениЯ названной коллизии необходимо пойти на  дальнейшее
уточнение  и  ограничение  понЯтиЯ  доказательства,  т.  е.  необходим более
строгий  уровень  его  формализации,  признание,  например,  доказательством
фактических  данных только об одном конкретном факте,  содержащемсЯ в данном
источнике ‚ литературе отмечалось,  что существуют и  такие  доказательства,
которые  могут  "не  уличать и не оправдывать,  а вместе с тем содействовать
раскрытию преступлениЯ" ЏонЯтно,  что доказательства,  устанавливающие любой
из  элементов  предмета  доказываниЯ  или промежуточный факт,  не могут быть
"нейтральными",  т.  е.  не  доказывающими   виновности   или   невиновности
конкретного лица.  Ћднако среди материалов конкретного дела могут находитьсЯ
протоколы показаний лиц,  которые никакой полезной  информации  сообщить  не
смогли (например, свидетель заЯвил, что ему ничего по делу не известно), или
такие данные,  которые,  в конечном счете, оказались не имеющими отношениЯ к
делу.  ’ак, показание свидетелЯ о том, что подозреваемый в хищении жил очень
скромно,  служит  косвенным  доказательством,  противоречащим  обвинительной
версии.  Ќо,  когда  будет  установлено,  что  похититель прЯтал украденное,
показание свидетел о скромном образе жизни перестает  опровергать  обвинение
и,  по  существу,  вообще  терЯет значение по делу.  ќти данные,  не несущие
"полезной нагрузки" в обосновании конечного вывода,  но и не  противоречащие
ему, не ЯвлЯютсЯ, строго говорЯ, фактическими данными в смысле ст. 16 Ћснов.
‚ то же времЯ облеченные в процессуальную форму и  приобщенные  к  делу  они
включены  в  совокупность  доказательств  и  не  могут  быть изъЯты из дела.
Џодобно  ориентирующим  и  вспомогательным  доказательствам,  они   содержат
информацию о ходе расследованиЯ,  о лицах,  вызывавшихсЯ па допрос, и о иных
действиЯх.  Ќа последующих стадиЯх  прохождениЯ  дела,  в  случае  изменениЯ
обвинениЯ  или  при  иных  обстоЯтельствах,  такие  данные  могут приобрести
определенное  значение.  “словно  эти   "нейтральные"   на   данной   стадии
доказательства можно назвать резервными. Ќеобходимость делениЯ доказательств
на обвинительные и оправдательные оспаривал Ђ.  џ.  ‚ышинский, утверждавший,
что  классификациЯ эта неправильна и искусственна,  ибо оценка значениЯ того
или иного доказательства в ходе расследованиЯ  и  судебного  разбирательства
часто  менЯетсЯ,  так  как  "в  отнесении  доказательств  к одной или другой
категории играет  важнейшую  роль  субъективнаЯ  точка  зрениЯ  следователЯ,
прокурора,  адвоката  или  судьи.  ’о,  что  одному кажетсЯ доказательством,
изобличающим в преступлении, другому таковым не кажетсЯ и им отрицаетсЯ,.. "
ќто  неверно  потому,  что в основе делениЯ доказательств на обвинительные и
оправдательные  лежит,  как  было  указано  выше,  совершенно   определенный
объективный  признак  -  отношение  этих доказательств к предмету доказывани
"‘убъективнаЯ точка зрениЯ" должна опиратьсЯ на этот признак,  выражать его.
Џричем   правильность   сделанного   вывода  вновь  и  вновь  проверЯетсЯ  в
последующих   стадиЯх   судопроизводства    ђассматриваемаЯ    классификациЯ
применЯетсЯ  при  разработке  версий  и  плана  расследованиЯ,  предъЯвлении
обвинениЯ,   составлении   обвинительного   заключениЯ,   постановлениЯ    о
прекращении дела, вынесении приговора и т. д.
      ’ребование применЯть   при   составлении    итоговых    процессуальных
документов  деление  доказательств  на  обвинительные  и  оправдательные как
прием,  способствующий всесторонности,  полноте,  объективности  выводов  по
делу,  включено непосредственно в процессуальный закон (см.,  например,  ст.
ст.  205, 314 “ЏЉ ђ‘”‘ђ). ЌельзЯ согласитьсЯ с позицией некоторых авторов по
вопросу  о  так  называемом "превращении",  "трансформации" доказательств из
обвинительных в оправдательные и наоборот …сли бы такое "превращение"  имело
место,  то  это  означало  бы,  что деление доказательств на обвинительные и
оправдательные  не  имеет  реальной   основы.   ‚   действительности   любое
доказательство либо подтверждает версию,  либо опровергает ее. €зменение его
оценки (что нередко имеет место при расследовании и судебном разбирательстве
конкретного   дела)  объЯснЯетсЯ  тем,  что  наше  мнение  о  доказательстве
приводитсЯ в соответствие с ранее нераспознанными или неточно оцененными его
свойствами.  ’аким образом, речь идет не о "превращении" доказательств, а об
установлении  их  действительного  значени  ђазличные   виды   классификации
доказательств  взаимосвЯзанны,  так  как  основаниЯ,  по  которым  построена
классификациЯ доказательств в уголовном судопроизводстве, не могут считатьсЯ
взаимоисключающими  или  конкурирующими.  Ћни  отражают  различные  свойства
доказательств.  Џоэтому длЯ полной характеристики конкретного доказательства
используютсЯ  различные  классификационные признаки.  —тобы не допускать при
этом ошибок,  необходимо каждый раз уЯснить, какое конкретное обстоЯтельство
доказываетсЯ  в  данном случае.  €спользование классификационных систем в их
совокупности  оказывает  существенную  помощь  в   определении   направлений
собираниЯ  и  оценки доказательств как в ходе судопроизводства на каждой его
стадии, так и при принЯтии заключительных процессуальных решений по делу.

         * ѓ‹Ђ‚Ђ V  ЏђЋ–…‘‘  „ЋЉЂ‡›‚ЂЌ€џ

        N 1. ЏЋЌџ’€… € ‘Ћ„…ђ†ЂЌ€… ЏђЋ–…‘‘Ђ „ЋЉЂ‡›‚ЂЌ€џ

     Ћтыскание  носителей  информации,  с помощью которых могут
     быть  получены  сведениЯ  о  событии,  собирание  этих   сведений,   их
     процессуальное  закрепление,  проверка  и  оценка  в целЯх достоверного
     установлениЯ обстоЯтельств, имеющих значение длЯ разрешени
уголовного дела,  представлЯют содержание процесса доказываниЯ по уголовному
делу.  „оказывание в уголовном процессе обычно определЯют как  разновидность
процесса   познани   ’акаЯ  гносеологическаЯ  характеристика  означает,  что
познание  в  уголовном  судопроизводстве  подчинено  общим  гносеологическим
закономерностЯм   и,   как   любаЯ   область   познавательной  деЯтельности,
осуществлЯетсЯ по законам  материалистической  теории  отражени  Ќесомненно,
следственнаЯ и судебнаЯ деЯтельность носит исследовательский, познавательный
характер. ‚месте с тем понЯтиЯ доказываниЯ и познаниЯ не полностью совпадают
друг с другом.  Џознание - это получение истинного представлениЯ о чем-либо,
приобретение  знаний.  Љаждый  шаг  практической   деЯтельности   свЯзан   с
определенными знаниЯми о событиЯх, процессах и ЯвлениЯх объективного мира. ‚
этом смысле  знаниЯ  служат  исходным  пунктом,  средством  и  целью  всЯкой
деЯтельности.  ’у же роль играют знаниЯ в уголовном судопроизводстве.  ’аким
образом,     познавательные     элементы     органически     вплетены      в
уголовно-процессуальную  деЯтельность  и  познание  здесь как бы совпадает с
доказыванием.  —тобы увидеть несовпадение между указанными понЯтиЯми,  нужно
обратитьсЯ   к   характеру   достигаемых   при   этом   знаний.  ‚  сущности
рассматриваемый вопрос ЯвлЯетсЯ производным от вопроса, что такое истинность
и достоверность,  различаютсЯ ли и чем именно истинное и достоверное знание.
‚ процессуальной литературе в рЯде случаев  не  проводилось  различиЯ  между
ними.
      Ќо при кажущейсЯ  идентичности  истинное  и  достоверное,  совпадаЯ  в
главном,  имеют и немаловажные отличи Љак истинное, так и достоверное знание
в равной степени правильно, адекватно отражает действительность. Ќо при этом
истинность  характеризует отношение нашего знаниЯ к отражаемому объекту,  их
соответствие друг другу,  а достоверность, кроме того, обоснованность нашего
знаниЯ  и  сознание этой обоснованности.  „огадка,  предположение,  гипотеза
могут быть истинны,  т.  е. соответствовать действительности, но лишь будучи
обоснованы,  доказаны, они превратЯтсЯ в достоверное знание. Њожно познавать
и быть обладателем истинного знаниЯ "длЯ себЯ",  не заботЯсь  о  передаче  и
использовании  этого  знаниЯ другими,  не стремЯсь обосновать,  подтвердить,
удостоверить,  т.  е.  сделать его достоверным длЯ всех. Ћднако общественнаЯ
практика  во  многих  случаЯх  требует  надлежаще  удостоверенного  знани  ‚
процессуальной  же  деЯтельности  наличие  оснований,  аргументов,  доводов,
подтверждающих  и позволЯющих проверить правильность наших знаний и выводов,
ЯвлЯетсЯ обЯзательным правилом.  ЏроверЯемость - отличительнаЯ черта знаний,
используемых  в  уголовном судопроизводстве.  “достоверение,  подтверждение,
обоснование правильности каких-либо мыслей или решений при  помощи  доводов,
аргументов,  фактов  и есть доказывание в широком смысле.  „лЯ решениЯ задач
уголовного судопроизводства необходимы не только истинные,  но и достоверные
знаниЯ  о  предмете  расследованиЯ и судебного разбирательства.  „оказывание
придает знаниЯм характер  достоверности.  ‚.  €.  ‹енин  указывал,  что  длЯ
установлениЯ  истины  нельзЯ  ограничиватьсЯ  заЯвлениЯми  и  утверждениЯми;
необходимо "самому проверЯть факты и документы,  самому разбирать,  есть  ли
показаниЯ  свидетелей и достоверны ли эти показаниЯ" €ндивидуальное познание
может  удовлетворитьсЯ  доказыванием  "длЯ  себЯ",  но,  чтобы  стать  общим
достоЯнием,  полученные  знаниЯ  должны быть надлежащим образом обоснованы и
документированы.  ‚ судебном доказывании познание сопровождаетсЯ специальной
деЯтельностью,  удостоверЯющей  правильность  полученных  знаний  и принЯтых
решений.  Ќе только  столкновение  интересов  и  точек  зрениЯ,  но  и  сама
возможность   такого   столкновениЯ   вызывает  потребность  в  доказывании.
„оказательство рождаетсЯ из спора, утверждал французский психолог Џиаже. ќто
не  совсем точно.  Ѓывает спор без доказательств и доказательства без спора.
Њожно доказывать,  когда никакого спора нет,  как это нередко  происходит  в
процессе   расследовани   Њожно  спорить  с  одним,  а  доказывать  другому.
ђассматриваЯ  психологию  доказываниЯ  и  возражаЯ  Џиаже,  Џ.  Џ.  Ѓлонский
справедливо замечает:  "•отЯ в судебном процессе имеет место спор обвинителЯ
и защищающегосЯ, но доказательства приводЯт спорЯщие не друг другу, а судье,
с которым в сущности ни у кого из них нет спора". „оказывают не только в тех
случаЯх,  когда наталкиваютсЯ на возражениЯ, на отношение к нашим положениЯм
как к неверным. "“ судьи... обычно нет заранее убеждениЯ, что наши положениЯ
неверны.  Ќо нет и обратного - заранее авансированного полного  довери  –ель
доказательства  - признание данного положениЯ истинным:  доказывают тому,  с
чьей стороны  такого  признаниЯ  добиваютс..  ".  ’аким  образом,  говорЯ  о
доказывании,  всегда имеют в виду адресат, к которому обращен этот процесс и
которому  надлежит   доказать   то   или   иное   положение.   ‚   уголовном
судопроизводстве  адресатом  доказываниЯ ЯвлЯетсЯ не только субъект познаниЯ
(соответствующие  процессуальные  инстанции),  но  и.  общество   в   целом.
ђасследование,  как  и  весь процесс установлениЯ истины по уголовному делу,
имеет две  стороны.  ‚о-первых,  добываетсЯ  информациЯ  об  обстоЯтельствах
расследуемого   событи  ‚  этом  смысле  деЯтельность  носит  познавательный
характер.  ‚о-вторых,  установленные  обстоЯтельства  дела   подтверждаютсЯ,
документируютсЯ, удостоверЯютсЯ в установленной законом форме. ‚ этом смысле
эта деЯтельность носит  удостоверительный  характер.  ‡аконодатель  детально
регламентировал   обе   стороны  этого  процесса,  уделив  должное  внимание
средствам  документированиЯ  процессуальной  деЯтельности   и   запечатлениЯ
собранных по делу доказательств (ст.  ст. 102, 141, 142, 151, 160, 166, 176,
182,  184, 186 “ЏЉ ђ‘”‘ђ). ‘оответственно сказанному доказывание в уголовном
процессе имеет познавательную и удостоверительную стороны.  „оказывание, как
познавательный и удостоверительный процесс в судопроизводстве,  в отличие от
других  областей человеческой практики детальнейшим образом регламентировано
юридическими   нормами.    “головно-процессуальный    порЯдок    доказываниЯ
(использование    лишь    предусмотренных   законом   источников   сведений,
обЯзательнаЯ процедура получениЯ и запечатлениЯ знаний,  строго определеннаЯ
форма и т. д. ), отражаЯ гносеологические и психологические закономерности и
достижениЯ общественной  практики,  ЯвлЯетсЯ  оптимальным,  т.  е.  наиболее
эффективным  и целесообразным длЯ решениЯ задач уголовного судопроизводства.
ќтот процессуальный порЯдок способствует достижению истинного и достоверного
знаниЯ,  обеспечивает  правильность  принимаемых  решений,  их  общественное
признание и должный воспитательный эффект.  „оказывание не исчерпывает  всех
путей  познаниЯ  в уголовном судопроизводстве.  Ќекоторые относЯщиесЯ к делу
знаниЯ могут быть получены и  непроцессуальным  путем,  из  непроцессуальных
источников,  запечатлены  в  непроцессуальной  форме  в  виде так называемой
ориентирующей информации.  ђечь идет об информации,  добываемой в результате
оперативно-розыскной  деЯтельности  органов  дознаниЯ,  сообщений  прессы  и
представителей общественности,  поисковых мероприЯтий,  проводимых в порЯдке
подготовки процессуальных действий (опрос,  наблюдение, обозрение предметов,
помещений,  участков местности и т.  п.  ). ќта познавательнаЯ деЯтельность,
предшествуЯ   доказыванию   или   протекаЯ   параллельно   с   ним,   играет
вспомогательную,  обеспечивающую роль. ЌепроцессуальнаЯ информациЯ позволЯет
правильно выбрать направление расследованиЯ,  указывает источники и средства
получениЯ   нужных   знаний   об   обстоЯтельствах   исследуемого    событиЯ
процессуальным путем,  который содержит надежные гарантии достижениЯ истины.
Ќепроцессуальные  формы  познаниЯ  не  содержат  столь   надежных   гарантий
достоверности,  и  потому сведениЯ,  полученные из таких источников,  всегда
рассматриваютсЯ  как  предварительные,  ориентирующие.  Ћни  не   входЯт   в
доказательственный  материал  и  не  могут служить основанием длЯ юридически
значимых решений по делу,  за исключением начала производства по делу (п.  6
ст.  108 “ЏЉ ђ‘”‘ђ) и производства отдельных следственных действий (ч. 2 ст.
122, ст. 168 и др. “ЏЉ ђ‘”‘ђ) 2.
      Љак известно,    всЯкое    познание,   в   том   числе   в   уголовном
судопроизводстве,       осуществлЯетсЯ       чувственным,       эмпирическим
(непосредственным) и рациональным, логическим (опосредствованным) путем. Џри
всей  кардинальной  важности  первой  ступени  познани  эмпирическое  знание
ограничено  потому,  что,  во-первых,  ограничены  естественные  возможности
органов чувств и, во-вторых, они способны отобразить лишь внешние качества и
стороны   событий,   простейшие   отношениЯ   между   вещами   и  ЯвлениЯми.
Ћпосредствованное познание  представлЯет  собой  основанное  на  чувственном
материале  проникновение человеческой мысли в сущность Явлений,  недоступную
простому наблюдению.  "Џознание,  - учит  ‚.  €.  ‹енин,  -  есть  отражение
человеком  природы.  Ќо  это  не  простое,  не непосредственное,  не цельное
отражение,  а процесс рЯда абстракций,  формированиЯ,  образованиЯ  понЯтий,
законов...  "  „иалектическое  взаимопроникновение разума и чувств состоит в
том,  что даже самые элементарные познавательные акты практически невозможны
без   мышлениЯ,   а   самые   абстрактные   мыслительные  процессы  насыщены
чувственными элементами,  исходЯт из них.  € чувства,  и разум принадлежат к
единому  целому - человеческому познанию,  они не существуют друг без друга,
неразрывно  свЯзаны   между   собой.   Џоэтому   принципиально   неправильно
представлЯть процесс познаниЯ в виде раздельных,  разновременных и сменЯющих
друг  друга  стадий:  чувственной  и  рациональной.  ЌельзЯ  согласитьсЯ   с
безоговорочным  отнесением  каких-то  познавательных  действий  в  уголовном
судопроизводстве только к живому созерцанию,  а каких-то  -  к  абстрактному
мышлению.   Ќеточность  подобного  представлениЯ  состоит  в  том,  что  оно
позволЯет считать,  будто в одних случаЯх следователь и судьЯ не  мыслЯт,  а
лишь  накапливают  наблюдениЯ  и  будто  в  иных  случаЯх  возможны  "сугубо
рациональные"   формы    познаниЯ,    лишенные    чувственной    информации.
ЏредставлЯетсЯ,  что неточным ЯвлЯетсЯ утверждение Ђ.  Ђ. ‘тарченко, который
писал,  что  в  судебном  познании  непосредственное  наблюдение   отдельных
фактических обстоЯтельств и логические выводы и оценки не должны совмещатьсЯ
в одном лице.  ђечь может идти лишь о недопустимости совмещениЯ в одном лице
различных  процессуальных  функций,  а  не  различных  познавательных  форм,
свойственных