ельства,  устанавливающие   незаинтересованность
свидетелЯ в исходе дела, подтверждающие, что с того места, где он находилсЯ,
действительно можно слышать голоса людей,  что свидетель обладает нормальным
слухом и т.  п. €з этих доказательств непосредственно нельзЯ сделать вы вод,
имела место ссора и крики или нет. Ћни служат основанием лишь длЯ суждениЯ о
том,  соответствуют  данные  показани  свидетелЯ  действительности  или этим
показаниЯм  нельзЯ  доверЯть.  ‘убсидиарную  роль  могут  играть   некоторые
условиЯ,  сопровождающие причину событиЯ, когда строитсЯ вывод от результата
к причине.  ’ак,  из факта опрокидываниЯ автомобилЯ  следует  правдоподобный
вывод о превышении скорости.  …сли, кроме того, установлено, что дорога была
скользкой,  то  первый  вывод  становитсЯ  правдоподобнее,  его   надежность
увеличиваетс  Ћценка  доказательств по существу невозможна без учета влиЯниЯ
вспомогательных  фактов,  причем   в   так   называемых   "уликовых   делах"
доказательства, устанавливающие эти факты, практически занимают значительную
долю объема  доказательственного  материала.  Ќапомним,  что  многозначность
выводов  в  некоторых актах доказывани обусловливаетсЯ тем,  что свЯзывающее
суждение в них представлЯет не  однозначную  закономерность  ("всегда",  "во
всех случаЯх"),  а приблизительное обобщение, статистическую закономерность.
Ќо очевидно,  что  во  всей  массе  наблюдаемых  случаев  незаинтересованный
свидетель чаще дает правдивые показаниЯ, а превышение скорости чаще приводит
к  опрокидыванию   автомобилЯ   при   неблагоприЯтных   дорожных   условиЯх.
‘убсидиарные  доказательства дают возможность перейти от менее определенного
свЯзывающего суждениЯ ("свидетель вообще", "превышение скорости вообще" и т.
п.  )  к  более определен ному ("незаинтересованный свидетель",  "свидетель,
находившийсЯ  вблизи  от  места  происшествиЯ",  "превышение   скорости   на
скользкой дороге" и т.  п.  ).  ‘казанное относитсЯ и к альтернативным актам
доказывани  …сли  из  того  факта,  что  Ќ.  не   ночевал   дома,   делаетсЯ
правдоподобный  вывод,  что  в  это  времЯ он совершил кражу в магазине,  то
дополнительное установление субсидиарного факта - "обычно Ќ.  ночует дома" -
усиливает  правдоподобие  первого  вывода.  ‡амена  в акте доказываниЯ менее
определенной  свЯзи   более   определенной   повышает   надежность   вывода,
увеличивает    его    правдоподобие.    ’акие    комплексы   можно   назвать
вспомогательными или проверочными.
      …ще более   важную   роль   в  увеличении  надежности  выводов  играют
комплексы,  объединЯющие предметные доказательства,  т.  е.  "накопительные"
комплексы Џри оценке логической структуры доказательств по любому уголовному
делу,  независимо от  того,  преобладают  среди  них  прЯмые  или  косвенные
доказательства, встречаютсЯ накопительные комплексы, играющие главную роль в
формировании   конечных    достоверных    выводов.    Џростейшим    примером
накопительного   комплекса   служит   совпадение   по  содержанию  показаний
нескольких свидетелей (разумеетсЯ, при условии, что они не сговорились между
собой).  …сли один свидетель говорит, что слышал звук выстрела, то мы делаем
вывод:  "правдоподобно, что на самом деле прозвучал выстрел". ’очно такой же
вывод  будет  сделан  на  основании  показаний  второго,  третьего  и т.  д.
свидетелей.  ‚се эти правдоподобные выводы одинаковы по содержанию, и это их
совпадение истолковываетсЯ как довод в пользу большего довериЯ к показаниЯм.
‚ приведенном примере каждое доказательство было  предметным.  Ћбщим  у  них
было  то,  что  во всех образованных ими актах доказываниЯ был один и тот же
вывод:  "на самом деле прозвучал выстрел".  Ќаличие одинакового вывода часто
наблюдаетсЯ   и   тогда,  когда  независимые  предметные  доказательства  не
однородны,  как в примере  со  свидетелЯми,  а  разнородны.  Џо  делу  могут
фугурировать такие,  например,  улики: 1) Ќ. угрожал убийством потерпевшему;
2) у Ќ. обнаружены вещи, раньше принадлежавшие потерпевшему; 3) Ќ. находилсЯ
на месте преступлениЯ в период, когда последнее было совершено; 4) на одежде
Ќ.  найдены пЯтна человеческой крови.  ЉаждаЯ из них независима от других  и
может  служить  аргументом  длЯ какого-либо правдоподобного акта доказываниЯ
("если  угрожал,  то  правдоподобно,  что  убил",   "если   был   на   месте
преступлениЯ, то правдоподобно, что убил" и т. д. ). Џри этом выводом каждый
раз будет утверждение "правдоподобно,  что убил".  ’ак же, как и в примере с
совпадающими  показаниЯми  нескольких  свидетелей,  такое совпадение выводов
истолковываетсЯ как довод  в  пользу  большей  обоснованности  этого  общего
вывода.  Ћбщий  вывод  могут давать не только линейные,  но и альтернативные
доказательства.  Џростейший пример: несколько доказательств, устанавливающих
отсутствие человека в рЯде мест. Џоложим, установлено, что Ќ. в определенное
времЯ не был дома,  не был на работе,  не был в гостЯх и т.  д.  €з  каждого
отдельного  доказательства  следует  вывод,  общий  длЯ всех:  "не был дома,
следовательно,  правдоподобно,  что был на месте преступлениЯ",  "не  был  в
гостЯх, следовательно, правдоподобно, что был на месте преступлениЯ" и т. д.
џсно, что с каждым таким новым доказательством надежность обоснованиЯ общего
вывода  увеличиваетс  ‘овпадению  выводов из многих доказательств можно дать
два истолкованиЯ - случайное и необходимое.
      ‘ точки   зрениЯ   здравого   смысла  случайное  истолкование  каждого
отдельного доказательства вполне допустимо. Ќо совпадение даже этих четырех,
не говорЯ уже о множестве других подобных доказательств, делает их случайное
истолкование неправдоподобным,  все более бессмысленным по мере их накоплени
‘удебнаЯ  и  следственнаЯ  практика  дает  множество  примеров использованиЯ
логической операции накоплениЯ доказательств,  прежде  всего  косвенных,  по
приведенной  схеме.  ‘  этой  точки зрени может представлЯть интерес дело об
убийстве Ђ.  €з квартиры потерпевшей были похищены носильные  вещи,  деньги,
облигации.  ‚  совершении  преступлениЯ  был заподозрен –" знакомый семьи Ђ.
вернувшийсЯ после отбытиЯ наказаниЯ,  проживающий в том же районе,  что и Ђ.
Ћснованием  длЯ  этого  послужили  свидетельские  показаниЯ о поЯвлении у –.
после убийства значительной суммы денег. Џри обыске у –. были изъЯты мужской
костюм, полушубок, две пары ботинок, часы, белье, 150 руб. €зъЯтые вещи были
предъЯвлены мужу убитой,  который по характерным признакам  опознал  их  как
принадлежавшие  ему  и  его  жене.  ЋбвинЯемый дал свои объЯснениЯ по поводу
каждого из перечисленных выше обстоЯтельств. Џо показаниЯм –" он знал Ђ., но
о ее убийстве ничего не слышал. ‚ещи Ђ. он купил у вора по кличке "”араон" в
21 час в  день  убийства,  уплатив  за  них  200  руб.  Ћн  знал,  что  вещи
ворованные,  но купил их с целью заработать на перепродаже. Ќочь он провел у
своей знакомой.  „еньги,  которые были израсходованы на покупку вещей, как и
найденные при обыске,  он привез с собой с ‘евера.  Ќетрудно убедитьсЯ,  что
каждое из обстоЯтельств - получение вещей,  наличие денег,  место ночевки  -
обвинЯемый –.  истолковывал как независимое, случайно совпавшее по времени и
месту с другими обстоЯтельствами. „альнейшие действиЯ следователЯ состоЯли в
проверке   этих   объЯснений  и  в  построении  соответствующих  проверочных
логических комплексов, в результате которых объЯснениЯ обвинЯемого были либо
опровергнуты,    либо   поставлены   под   сомнение   ("ослаблены"   ).   Џо
обстоЯтельствам дела в 21 час в день убийства –.  никак не мог  купить  вещи
Ђ.,  так  как  убийство было совершено около 23 час.  —тобы купить вещи,  –.
должен был иметь,  по его собственным показаниЯм,  200 руб.  Ѓыли ли  они  у
него? Џо утверждению –., деньги он привез с ‘евера. –. заЯвил, что прЯтал их
на шкафу,  стоЯвшем в коридоре квартиры его  бывшей  жены.  Ћднако  осмотром
шкафа было установлено,  что этого сделать было нельзЯ, так как пространство
от верхнего краЯ шкафа до потолка плотно забито досками.  ‚се лица,  знавшие
–.,  единодушно подтвердили факт отсутствиЯ у него денег до днЯ убийства. €х
показаниЯми был установлен рЯд весьма характерных подробностей:  –" не  имеЯ
никаких средств,  продал после приезда в Њоскву плащ и пальто; даже папиросы
покупала ему его бывшаЯ жена;  долг соседке он  отдал  после  днЯ  убийства,
объЯснив,  что  "получил  пенсию"  (которую  в действительности не получал).
‘овокупность всех установленных фактов неопровержимо доказывала отсутствие у
–. средств до днЯ убийства. Ћтсюда следовал вывод, что –. не мог купить вещи
убитой.  ”акт- ночевки –. у знакомой не доказывал его алиби и не имел вообще
значениЯ противодоказательства,  так как убийство было совершено не ночью, а
около 23 час.  28 октЯбрЯ,  а в 23 час. 30 мин. –" как было установлено, уже
принес  вещи  на квартиру и оттуда пошел к знакомой.  €так,  версиЯ –.  была
опровергнута;  наоборот,  объективно подтверждалась версиЯ о том,  что  вещи
были  добыты  –.  путем  преступлени  Ћдновременно следователь собирал новые
косвенные доказательства,  увеличиваЯ и углублЯ систему  накоплени  “бийство
было совершено одним человеком,  причем знакомым Ђ.  :  из показаний соседей
было установлено,  что вечером к Ђ. пришел знакомый и сквозь дверь некоторое
времЯ  слышалсЯ разговор.  ‚ пепельнице в комнате Ђ.  были обнаружены окурки
папирос той марки,  которую курил –.  ("‘евер"),  в то времЯ как муж  убитой
курил папиросы "‚олга".  Џо показаниЯм соседей,  весь день до прихода убийцы
других гостей у Ђ.  не было.  ќкс перт дал заключение о совпадении групповой
принадлежности  слюны  –.  и  слюны  на  мундштуке  окурков,  обнаруженных в
пепельнице на квартире Ђ. ’аким образом, складывалась, система доказательств
по  конкретному  делу.  Љаждое  из  этих  доказательств  порознь  можно было
истолковать "нейтральным" длЯ –.  образом.  Ћкурок на месте происшествиЯ мог
бросить другой человек, чьЯ слюна обладала такими же признаками, что и слюна
–., вещи потерпевшей –. мог найти, купить, украсть, а ложные объЯснениЯ дать
из   боЯзни   ответственности   и  т.  п.  ‚зЯтые  же  в  совокупности,  эти
обстоЯтельства  подкреплЯли  и  дополнЯли  друг  друга,  взаимно  уничтожали
имеющиесЯ  пробелы  в  указании  на виновника преступлениЯ,  опровергали все
предположениЯ,  кроме одного,  и обосновывали его с большей убедительностью.
Џо  делу  был  вынесен обвинительный приговор,  причем обвинЯемый,  так и не
признавший себЯ виновным,  его не обжаловал. ‘ точки зрениЯ логической формы
накопление  представлЯет  особый  вид  индуктивного умозаключени €ндуктивное
умозаключение  представлЯет  обобщающий   вывод   из   множества   отдельных
утверждений меньшей общности и в этом отношении противоположно дедуктивному.
€ндукциЯ играет очень большую роль в формировании знаний  во  всех  областЯх
теоретического   мышлениЯ  и  практики,  и  сфера  доказываниЯ  в  уголовном
процессе,  естественно,  не составлЯет в этом отношении исключени  ‚ажнейшей
особенностью   индуктивного  вывода  ЯвлЯетсЯ  принципиально  неограниченнаЯ
возможность увеличениЯ его надежности до любого, сколь угодно высокого уровн
ќто  обеспечиваетсЯ  построением  вспомогательных комплексов,  в которых уже
обнаруживаетсЯ  переход  дедуктивного  элементарного  акта   доказываниЯ   в
развернутую  индуктивную систему,  и,  далее,  индуктивных систем накоплениЯ
предметных доказательств. ”акт сочетаниЯ, соединениЯ нескольких направленных
к  од ному выводу аргументов сам по себе представлЯет не просто "сумму" этих
аргументов,  а нечто новое,  как бы новый дополни тельный аргумент  к  сумме
предыдущих. ќто рассуждение применимо к каждому последующему доказательству,
присоединЯющемусЯ к предыдущим,  так что  в  некоторый  момент  единственным
правильным выводом из совокупности улик становитсЯ только один;  именно тот,
что все  улики  представлЯют  не  случайное  собрание  разрозненных  фактов,
свЯзанных  с  "нейтральными"  событиЯми,  а  систему  накоплениЯ,  в которой
доказываемый факт (тезис) представлЯет как  бы  узловую  точку  свЯзей  всех
доказательств.
      Џредставление о том,  что каждаЯ отдельнаЯ улика,  входЯщаЯ в систему,
не  может  быть  оттуда  удалена  без разрушениЯ всей "цепи",  неприменимо к
системе накоплени …сли при окончательной проверке доказательств,  образующих
систему   накоплениЯ,   окажетсЯ,  что  одно  из  них  (например,  данные  о
приготовительных действиЯх)  не  относитсЯ  к  делу,  т.  е.  свЯзано  не  с
доказываемым  фактом,  а  с  "нейтральным" (приобрел ружье длЯ охоты),  то в
целом система не разрушаетсЯ,  а лишь ослаблЯетс  ќто  ослабление,  как  уже
отмечалось выше,  может быть компенсировано другой уликой. ’аким образом, со
стороны своей логической структуры совокупность доказательств и  выводов  из
них по конкретному уголовному делу представлЯет собой определенную внутренне
взаимосвЯзанную  упорЯдоченную  систему.  ”актический  базис  этой   системы
составлЯют  доказательства  -  личные  и  вещественные,  содержащие  данные,
закрепленные и введенные в состав материалов дела в предусмотренной  законом
форме.  Љаждое  предметное  доказательство ЯвлЯетсЯ началом последовательной
цепочки  выводов,  заканчивающихсЯ  выводами  о  фактах  и  обстоЯтельствах,
входЯщих  в предмет доказывани ‚ процессуальной литературе часто упоминаетсЯ
понЯтие  цепь  доказательств.  Ќужно,  однако,  учитывать  условность  этого
термина.   …сли  изолировать  такую  систему  от  других  свЯзей,  то  можно
усмотреть,  что в ней из одного  промежуточного  факта  логически  выводитсЯ
второй, из второго - третий и т. д., так что он - звено за звеном - образуют
как бы цепочку выводов.  ’ак,  при соответствующих исходных данных из  факта
приобретениЯ  дорогой  вещи  заключают  о  внезапном получении крупной суммы
денег,  а  от   последнего   делают   вывод   о   получении   взЯтки.   ђоль
последовательных  систем  заключаетсЯ  в  том,  что  именно.  с  их  помощью
обеспечиваетсЯ  "сквозное"  развитие  аргументации  от  исходных  данных   к
конечному  выводу.  Ћднако  надежность  последующих  выводов  не  возрастает
автоматически с увеличением их числа.  ‚озрастание надежности обеспечиваетсЯ
иным   сочетанием   доказательств   -   вспомогательными   и   параллельными
комплексами.  Ћтдельные выводы  представлЯют  элементарные  акты  доказывани
Џодкрепление   этих   актов  вспомогательными  доказательствами  приводит  к
образованию вспомогательных комплексов,  увеличивающих надежность выводов, а
объединение  их  путем накоплениЯ образует подсистемы,  обосновывающие более
общие выводы,  касающиесЯ целых эпизодов, событий или сторон преступлени ќти
накопительные    комплексы    или    подсистемы,    охватывающие   несколько
последовательных  цепочек,  построены  из  доказательств,  причем  часть  из
нескольких  дублирующих  друг  друга  (устанавливающих  один  и тот же факт)
доказательств имеет как бы двойную и тройную "толщину",  "запас  прочности".
Џоэтому опровержение одной улики,  выпадение ее из системы собранных по делу
доказательств  (в  отличие  от  того,  что  имело  бы  место   в   отношении
изолированной "цепи" косвенных доказательств в буквальном смысле этого слова
) отнюдь не всегда влечет за собой распадение всей системы  доказательств  и
утрату возможности обосновать ею вывод об устанавливаемом факте.  Ќаконец, и
эти более общие выводы объединЯютсЯ с помощью тех же логических  операций  в
конечное  утверждение  о  событии  преступлениЯ,  о  его  виновнике и других
обстоЯтельствах, в совокупности исчерпывающих предмет доказываниЯ по делу. ‚
обоснованном   обвинительном   заключении   или   в  приговоре  эта  система
доказательств и выводов из них должна найти свое отображение  с  достаточной
полнотой и последовательностью, поскольку этого прЯмо требует закон (ст. ст.
205,  301,  303  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ).   Ћценка   логической   правильности   системы
доказательств  охватывает  все звеньЯ этой системы в отдельности и систему в
целом.  ‘уждение о формальной правильности облегчаетсЯ тем,  что  на  основе
наличной совокупности собранных доказательств по конкретному делу может быть
построена только одна логически правильнаЯ система выводов  ‘  точки  зрениЯ
формальной  правильности  должны  быть проверены отдельные акты доказываниЯ,
разграничены  однозначные  и  многозначные  выводы;  в  отношении  последних
проверено  -  использованы  ли  вспомогательные комплексы при их построении.
Ќеобходимо убедитьсЯ,  нет ли пропусков, выпадениЯ промежуточных рассуждений
в   последовательных   цепочках   выводов   и   все   ли  они  опираютсЯ  на
доказательства,  зафиксированные в деле. ‚ работах по теории доказательств в
уголовном    процессе    иногда    делаетсЯ   попытка   выделить   косвенные
доказательства,  имеющие "решающее" значение.  ‚ качестве примера приводитсЯ
обнаружение  отпечатка  пальцев на месте происшестви Њежду тем Ќаличие следа
пальца определенного лица  на  месте  происшествиЯ,  несмотрЯ  на  кажущуюсЯ
неопровержимость  его  уличающего значениЯ,  может быть легко объЯснено тем,
что данное лицо находилось на месте происшествиЯ до или после событиЯ  и  по
причинам, с ним не свЯзанным. ’олько в сочетании с другими доказательствами,
позволЯющими проверить различные возможности поЯвлениЯ  этого  следа,  будет
выЯснено  его действительное значение по делу.  ‚ некоторых работах столь же
необоснованно в качестве улик,  "определЯющих исход дела и  приговор  суда",
фигурируют  следы зубов обвинЯемого на месте происшестви заключение эксперта
о  совпадении  группы  крови  (например,   крови   потерпевшего   и   крови,
обнаруженной на обвинЯемом) или даже видовой принадлежности крови и т.  д. ‚
свЯзи с этим характерны ошибки,  допускаемые на практике при оценке значениЯ
поличного,  недостачи  по  делу о хищении,  незаконных служебных действий по
делу о взЯточничестве и т.  д.  Ќередко из них сразу  же  делаетсЯ  вывод  о
виновности  обвинЯемого.  „ругими  словами,  игнорируетсЯ  предположительный
характер первоначального вывода об объективной свЯзи такого  рода  фактов  и
виновности лица, необходимость проверки этого вывода, так как за свЯзь здесь
может быть  принЯто  случайное  совпадение.  Џодобно  этому  доказательства,
устанавливающие  факт  инсценировки  кражи  материально ответственным лицом,
нередко рассматриваютсЯ как достаточные длЯ вывода  о  совершении  растраты,
хотЯ   по   отношению   к   последнему   факту   инсценировка   кражи  может
рассматриватьсЯ только как один  из  этапов  ее  установлениЯ  (инсценировка
кражи  может быть свЯзана с недостачей,  возникшей не в результате растраты,
может сочетатьсЯ с действительной кражей и  т.  д.  ).  Ќадлежит  проверить,
правильно   ли   объединены   в   комплексы   накоплениЯ   доказательства  и
промежуточные аргументы,  имеЯ  в  виду,  что  условием  такого  объединениЯ
ЯвлЯетсЯ   тождество   выводов   из   объединЯемых   аргументов.  ‹огическаЯ
(формальнаЯ) правильность построени системы доказательств и выводов  из  них
входит   в   оценку  доказательств,  но  не  исчерпывает  ее.  €стинность  и
достоверность знаниЯ, получаемого в выводах, зависит не только от соблюдениЯ
правил  вывода,  но  также  от истинности исходных данных,  проверка которой
выходит за пределы компетенции логического анализа.  Ћна  зависит  также  от
оценки  по  внутреннему  убеждению  относимости фактических данных,  котораЯ
предшествует признанию того или иного  факта  аргументом  в  доказывании,  а
также   оценки   допустимости   доказательств.   €ными  словами,  логическаЯ
правильность системы  -  это  необходимое  условие  истинности  выводов,  но
недостаточное само по себе, взЯтое вне других аспектов содержательной оценки
доказательств.  Љак отмечалось, оценка логической правильности доказательств
и выводов из них предполагает использование длЯ этих целей средств и методов
формальной  логики.  ‚  рЯде  специальных  работ,   посвЯщенных   дальнейшей
формализации    этого    метода,    используютсЯ    аппараты   символической
(математической) логики и логического моделированиЯ, позволЯющие представить
описанные    логические    операции    (элементарные    акты    доказываниЯ,
вспомогательные и накопительные комплексы) в виде логических формул  либо  в
виде  всевозможных  условных  схенѓ  и  изображений.  ‚  работах  по  теории
доказательств последних лет длЯ анализа процесса доказываниЯ, помимо логики,
используютсЯ  также  средства  теории  информации  и  математической  теории
вероЯтностей.  ‘ теоретико-информационной точки зрениЯ процедура доказываниЯ
состоит   в   устранении  неопределенности  знаниЯ  (энтропии)  в  отношении
каких-либо событий или Явлений.  „оказательства несут в себе ту информацию о
неизвестных   событиЯх,  котораЯ  необходима  длЯ  выводов  о  существовании
последних.  ‘ этих позиций  рассматриваетсЯ  понЯтие  источника  информации,
кодированиЯ, переработки информации и т. д. ‚ частности, интереснаЯ аналогиЯ
усматриваетсЯ между структурой  системы  исключениЯ,  с  одной  стороны,  "и
исходным понЯтием теории информации - понЯтием об энтропии опыта - с другой.
Ќапомним,  что  в  случае,   когда   с   доказываемым   тезисом   (например,
подозреваемый был на месте преступлениЯ) конкурируют другие, несовместимые с
первым событиЯ (был дома,  на работе и т.  д.  ),  до начала  проверки  этих
фактов   существует  неопределенность:  заранее  нельзЯ  сказать,  какое  из
несовместимых событий произошло в действительности. ќта неопределенность тем
больше,  чем  больше  может  быть  выдвинуто в данных условиЯх конкурирующих
событий.  Ќеопределенность достигает наибольшей величины тогда,  когда  сами
определЯющие  ее  событиЯ  равновероЯтны.  ‘  чисто  формальной  стороны рЯд
несовместимых  или  конкурирующих  событий  представлЯетсЯ  бесконечным.   ‚
практических  же  условиЯх  в  этот  рЯд  включают  конечное  число событий,
подлежащих проверке,  причем в первую  очередь  проверке  подлежат  событиЯ,
исход  которых наиболее неопределенен,  труднее всего поддаетсЯ предвидению.
€менно эти событиЯ несут на себе основное бремЯ неопределенности ситуации, с
которой  первоначально  столкнулсЯ следователь и суд.  ‘мысл их деЯтельности
длЯ устранениЯ неопределенности по существу вытекает из указанного положениЯ
теории информации.  Ћтличие состоит в том,  что и здесь оперируют не точными
количественными значениЯми вероЯтностей,  а  оценками  в  терминах  "редко",
"часто"   и   т.  п.  ‘ледующим  шагом  в  этом  направлении  Явились  опыты
использованиЯ  математического  аппарата  теории  информации  длЯ   описаниЯ
процесса  доказывани  Љоличественно информациЯ ЯвлЯетсЯ величиной,  обратной
мере неопределенности некоторого сложного событи Ќеопределенность же событиЯ
исчислЯетсЯ  на  основе  вероЯтностей составлЯющих его более простых фактов,
Явлений и т.  п.  ’аким образом,  теоретико-информационный  подход  на  этом
уровне непосредственно соприкасаетсЯ с использованием средств математической
теории вероЯтностей.  Џопытки применить математическую  теорию  вероЯтностей
длЯ   оценки  доказательств  предпринимались  и  раньше.  ’акого  рода  идеи
высказывались как математиками и философами (‹ейбниц,  ‹аплас, Џуассон), так
и  юристами  (Ѓентам,  “ильз  и  др.  ).  „лЯ  правильного  отношениЯ к этим
исследованиЯм нужно иметь в виду  следующие  соображени  Љак  было  показано
выше,  очень  часто  выводы  из  доказательств действительно опираютсЯ не на
однозначные  закономерности,  а  на  приблизительные  обобщени  (фактические
презумпции), имеющие статистическую природу. Ќадежность этих выводов зависит
от  того,  насколько  часто  в  действительности  наблюдаетсЯ  свЯзь   между
доказательством  и  доказываемым обстоЯтельством.  ‚ этом нетрудно усмотреть
Явную аналогию с  вероЯтностно-статистической  оценкой  существованиЯ  любых
событий (как прошлого,  так и будущего).  …ще более определенно эта аналогиЯ
выступает при индуктивном накоплении многих предметных доказательств.  ђанее
было показано,  что "случайное" истолкование совпадениЯ многих доказательств
одного и того же обстоЯтельства тем больше противоречит здравому смыслу, чем
больше  собрано этих доказательств и чем "сильнее" каждое из них.  Ќо вместо
ссылки на  опыт  и  здравый  смысл,  длЯ  подтверждениЯ  того  же  вывода  о
неприемлемости  случайного  объЯснениЯ  такого совпадениЯ можно обратитьсЯ к
умножению вероЯтностей …сли  известно,  что  какое-либо  событие  (например,
выпадение герба при подбрасывании монеты) имеет вероЯтность 0,5 (т.  е.  при
многократном  повторении  происходит  в  50%   опытов),   то   одновременнаЯ
реализациЯ  нескольких таких событий будет происходить значительно реже (так
вероЯтность  одновременного  выпадениЯ  десЯти  монет  гербом  вверх   равна
произведению вероЯтностей этих десЯти событий,  т.  е. около 0,001). ’ак как
вероЯтность рассматриваемых событий всегда меньше единицы,  то  произведение
вероЯтностей (т.  е.  произведение правильных дробей) представлЯет убывающую
величину,  тем быстрее стремЯщуюсЯ к нулю,  чем меньше вероЯтность отдельных
событий  и  чем  больше  число  перемножаемых  величин.  Љак видим,  и здесь
усматриваетсЯ ЯвнаЯ аналогиЯ с рассуждением,  с помощью которого оцениваетсЯ
совокупность   многозначных  доказательств.  ЂналогиЯ  между  точкой  зрениЯ
здравого  смысла  на  оценку  многозначных  доказательств  и  их  систем   и
математическими  операциЯми  умножениЯ  вероЯтностей  отражает  не только их
внешнее сходство,  но и более глубокое единообразие методов  познани  €менно
это  обстоЯтельство  и  наталкивало многих исследователей на поиски способов
математической  интерпретации  процедуры  доказывани  Ћднако   все   попытки
непосредственного,  прЯмого  использованиЯ  математических  методов в оценке
доказательств     оказывались     безрезультатными     либо      подменЯлись
научно-несостоЯтельными    упрощениЯми,    произвольными    шкалами   оценки
доказательств в баллах и т.  п.  суррогатами ЋбъЯснЯетсЯ это  тем,  что  длЯ
применениЯ  точных  математических  методов необходимы точные количественные
характеристики   исходных   данных,   выраженные    определенными    числами
вероЯтностей   всех  доказательств,  а  этих  характеристик  в  распорЯжении
исследователей не было и нет.  Њожно ли получить эти данные,  в частности, с
учетом  современного  состоЯниЯ  науки  и вычислительной техники?  Џолучение
таких количественных оценок предполагает статистическое  исследование  самых
разнообразных   Явлений,   действий,   поступков,   которые   могут  служить
доказательствами.  Џеречень  таких  фактов  чрезвычайно   велик,   если   не
бесконечен. Љак было показано выше (стр. 461), определенность доказательства
растет с его конкретизацией.  Џоэтому речь идет не о ЯвлениЯх, событиЯх и т.
д.  "вообще",  а  по возможности о более конкретных,  узких группах событий,
Явлений.
      „лЯ установлениЯ  статистических закономерностей необходимо изучить не
одно  или  несколько  Явлений  данного  рода  (например,  как  часто  угроза
сопровождаетсЯ убийством),  а большое их число.  €з сказанного следует,  что
объем статистических исследований длЯ получениЯ количественных характеристик
ценности  доказательств  очень  велик.  Ќе  приходитсЯ  рассчитывать  на его
практическое осуществление ни в  настоЯщее  времЯ,  ни  в  близком  будущем.
‘ледовательно, количественный пример, который приводилсЯ выше, может служить
не более чем иллюстрацией логического механизма,  который  используетсЯ  при
оценке  отдельных  доказательств  и  их  комплексов.  Љоличественные  оценки
событиЯм и ЯвлениЯм человек дает не только  с  помощью  точных  измерений  и
цифр,  но  и с помощью "полуколичественных" понЯтий:  много,  мало,  больше,
рано, достаточно и т. п. ’аким же образом на основе "несчитанной статистики"
он   сопоставлЯет   вероЯтность  событий,  оценивает  меру  их  возможности,
невозможности,  правдоподоби ќти извлеченные из опыта и наблюдений отдельные
"полуколичественные"  статистические  оценки улик служат исходным материалом
длЯ столь же быстрого и  эффективного  "полуколичественного  вычислениЯ"  их
комплексов  при  накоплении  Ќи  психологиЯ,  ни  физиологи  высшей  нервной
деЯтельности пока еще не в состоЯнии подробно и точно описать механизм  этой
оценочной  деЯтельности.  Ќо нет оснований сомневатьсЯ в том,  что он весьма
близок по своей структуре с той количественной  моделью,  котораЯ  приведена
выше.  Ћн  протекает  чрезвычайно быстро,  какими-то путЯми сокращаЯ длинные
рассуждениЯ и вычислениЯ,  и тем не менее  достаточно  точен  и  эффективен.
‘ледует   отметить,   что   доказывание   в  уголовном  процессе  далеко  не
единственнаЯ область,  в которой действует описанный путь решениЯ логических
задач  на  основе  оперированиЯ правдоподобными умозаключениЯми и оценочными
"полуколичественными" понЯтиЯми.  Ќапротив,  он чрезвычайно распространен, и
большаЯ   часть   научной   и  практической  деЯтельности  врача,  инженера,
экономиста,  биолога протекает  именно  в  таких  логических  формах.  ’аким
образом,  количественнаЯ  модель  накоплениЯ  доказательств может служить не
более чем наглЯдной и упрощенной моделью того,  несомненно,  весьма сложного
процесса,  который  протекает  в  мозгу человека в ходе оценки доказательств
Ќаконец, важно предостеречь против неправильного, антинаучного использованиЯ
понЯтиЯ   вероЯтности   в  сфере  судебного  доказываниЯ  в  целЯх  снижениЯ
требований  к  обоснованности  выводов  суда  и  оправдани  произвола.   Љак
правильно  отмечалось  в  литературе,  многие  буржуазные  юристы,  стремЯсь
развЯзать руки реакционной юстиции в  борьбе  с  прогрессивными  элементами,
доказывали,  что  человеческое  познание  вообще,  а  в  судебном процессе в
особенности не может достоверно устанавливать факты,  что оно  принципиально
ограничено  лишь  предположительными  выводами  и большего от него требовать
нельз ђазумеетсЯ,  это неверно. ‚ таких рассуждениЯх строгое научное понЯтие
вероЯтности   подменЯетсЯ  обывательским,  вульгарным  его  истолкованием  в
смысле:  "Њожет быть так,  а может быть и наоборот".  ЊатематическаЯ  теориЯ
вероЯтностей  дает  полную  возможность  описать  процесс  последовательного
перерастаниЯ вероЯтного  знаниЯ  в  достоверное.  „остоверным  событием  эта
теориЯ  признает такое,  вероЯтность которого равна 1.  ‚ ходе доказываниЯ в
уголовном  процессе  происходит   такое   же   последовательное   увеличение
надежности выводов - сначала предположительных и правдоподобных,  а затем на
завершающей стадии процесса - достоверных.  Ќикаких  теоретических,  научных
препЯтствий  к  этому  нет.  ’радициЯ  обыденного  Языка  свЯзывает  термины
вероЯтности и достоверности с разными уровнЯми надежности  и  обоснованности
утверждений.  Ќет  никакой  необходимости  отказыватьсЯ от такого привычного
словоупотреблениЯ,  поскольку оно не противоречит представлению  о  переходе
вероЯтного,  правдоподобного  знаниЯ  в  достоверное.  ‘ философской стороны
постеленное  возрастание  вероЯтности  выводов,  основанное  на  проверке  и
накоплении  аргументов,  представлЯет  количественное возрастание надежности
знаниЯ,  которое при достижении известного уровнЯ переходит в новое качество
-  достоверное  знание.  ‚  дедуктивной  логике,  а также в некоторых других
строго формализованных,  абстрактных, главным образом математических, науках
пользуютсЯ понЯтием достоверности в особом, формальном смысле. ЋтвлекаЯсь от
источников сведений,  от точности  и  способов  измерениЯ,  от  всевозможных
привходЯщих  обстоЯтельств,  осуществлЯют  над  "очищенными"  таким  образом
данными  по  строгим  правилам  определенные  операции  и  получают   строго
однозначный,  "автоматически" следующий вывод. ’акой вывод поЯвлЯетсЯ сразу,
его надежность не возрастает постепенно и не менЯетсЯ  по  ходу  исследовани
‚не  пределов  названных  систем  понЯтие  формальной  достоверности  лишено
смысла.  Ќапротив,  в сфере естественных наук,  техники, равно как и в сфере
доказываниЯ   в  уголовном  процессе,  обоснованность  выводов  имеет  иную,
содержательную природу.  ќти выводы, основанные на всестороннем исследовании
предмета,  на  учете  и сопоставлении всех исходных данных,  их источников и
результатов проверки, - содержательно достоверны.

        N 3. ‚Ќ“’ђ…ЌЌ…… “Ѓ…†„…Ќ€… Џђ€ Ћ–…ЌЉ… „ЋЉЂ‡Ђ’…‹њ‘’‚

     Џроблема внутреннего  убеждениЯ  при   оценке   доказательств   издавна
ЯвлЯетсЯ предметом острых дискуссий. ‚нутреннее убеждение рассматриваетсЯ то
как метод,  способ или принцип оценки доказательств,  то как  критерий  этой
оценки,  то  как  ее  результат;  некоторые  авторы рассматривают внутреннее
убеждение как единство всех или некоторых перечисленных аспектов. Џо-разному
определЯетсЯ и сама природа внутреннего убеждениЯ: то в гносеологическом или
логическом, то в психологическом смысле. €нтерес к этой проблеме не случаен.
Ћценка  доказательств  по  внутреннему  убеждению  - вопрос,  от правильного
решениЯ  которого  зависит  успех   процессуальной   деЯтельности.   ЋтражаЯ
различные  стороны  доказываниЯ,  убеждение во всех этих его значениЯх имеет
непосредственное отношение и  к  оценке  доказательств.  ђасхождение  же  во
взглЯдах  на этот предмет свЯзано с различным подходом к понЯтию "внутреннее
убеждение",  с выделением какой-то одной стороны этого многогранного  понЯти
Љак  же  раскрываетсЯ указание закона об оценке доказательств по внутреннему
убеждению?  “беждением называют:  а) процесс склонениЯ  кого-нибудь  (в  том
числе и самого себЯ) к определенному взглЯду,  поступку;  б) результат этого
процесса,  т. е. конкретное мнение, воззрение; в) отношение человека к своим
знаниЯм,  решениЯм и действиЯм,  т.  е. состоЯние уверенности, убежденности.
Ђнализ законодательства,  следственной и судебной практики  показывает,  что
оценка  доказательств  по внутреннему убеждению означает такой порЯдок,  при
котором, во-первых, эта оценка производитсЯ органом, ведущим производство по
делу,  при  отсутствии  заранее  установленных  правил  о  значении  и  силе
доказательств и,  во-вторых, эта оценка завершаетсЯ категорическими выводами
и решениЯми исключающими всЯкое сомнение в их правильности.
      ’аким образом,  в первом  смысле  внутреннее  убеждение  характеризует
процесс  исследованиЯ,  а  во  втором  -  его результат.  “казание закона на
внутреннее  убеждение  нужно  прежде  всего  понимать  как  исключительность
компетенции  лица,  ведущего  производство  по делу.  ’ем самым закреплЯетсЯ
прерогатива этого лица в области оценки доказательств,  подчеркиваетсЯ,  что
оценка  доказательств  ЯвлЯетсЯ  его  неотъемлемым  правом  и  обЯзанностью.
Џерелагать ее на кого-либо  или  руководствоватьсЯ  оценкой,  данной  другим
лицом,  следователь,  прокурор,  судьЯ  не вправе.  ‚ этом смысле внутреннее
убеждение  понимаетсЯ,  как  самоубеждение,  как  формирование  собственного
взглЯда на фактические обстоЯтельства дела,  как необходимость личной оценки
доказательств.  “казанное  требование  обеспечиваетсЯ,  в  частности,  путем
реализации принципа непосредственности уголовного процесса. ‚ыше отмечалось,
что предоставление оценки доказательств лицу,  осуществлЯющему  производство
по делу,  означает его свободу,  самостоЯтельность, независимость при оценке
доказательств.   ќто    подчеркиваетсЯ    рЯдом    положений    действующего
законодательства. ‚нутреннее убеждение исключает всЯкое внешнее принуждение,
и это свойство убеждениЯ оттенЯетсЯ словом "внутреннее".  Ћно  предполагает:
а)  необЯзательность  оценки доказательств,  данной одним должностным лицом,
длЯ другого,  принЯвшего  дело  к  своему  производству;  необходимость  длЯ
принЯвшего  дело  заново  оценить  все  доказательства;  б) необЯзательность
оценки доказательств предыдущей процессуальной инстанции длЯ  последующей  и
необходимость  проверки  предыдущих  оценок  на  последующей стадии процесса
(проверка  выводов  органа  дознаниЯ  следователем,  вывода  следователЯ   -
прокурором и т.  д.  ); в) необЯзательность оценки доказательств вышестоЯщим
органом  длЯ  нижестоЯщего,  в  производстве  которого  находитсЯ  дело,   и
недопустимость  дачи указаний об определенной оценке отдельных доказательств
или их совокупности;  г) необЯзательность длЯ лица, ведущего производство по
делу,  оценок,  даваемых  доказательствам  различными участниками процесса в
объЯснениЯх,   показаниЯх,   ходатайствах,   заключениЯх   и   т.   п.    д)
необЯзательность  оценок,  даваемых  доказательствам,  лицами и органами вне
уголовного процесса (печать,  представители общественности, должностные лица
различных  учреждений)  и  недопустимость  какого  бы то ни было давлениЯ на
лицо,  ведущее производство по делу.  Ћценка  доказательств  по  внутреннему
убеждению   означает   независимость  органов  расследованиЯ  в  отправлении
процессуальных  функций.  Ќезависимость  следователЯ   в   вопросах   оценки
доказательств  подчеркиваетсЯ рЯдом положений действующего законодательства.
’ак,  ст.  127  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ,  значительно  расширив  полномочиЯ  следователЯ,
указала, что все решениЯ о направлении следствиЯ и производстве следственных
действий он принимает самостоЯтельно и несет полную  ответственность  за  их
законное   и   своевременное   проведение.   ‘вободу   оценки  доказательств
гарантирует  следователю  установленный  порЯдок  разрешени  коллизий  между
указаниЯми   руководителЯ  следственного  органа  или  прокурора  и  мнением
следователЯ по решающим  вопросам.  ‘амостоЯтельность  оценки  доказательств
прокурором   обеспечиваетсЯ   тем,   что   свои   полномочиЯ   в   уголовном
судопроизводстве он осуществлЯет независимо от каких бы то ни было органов и
должностных   лиц,  подчинЯсь  только  закону  и  руководствуЯсь  указаниЯми
ѓенерального Џрокурора ‘‘‘ђ по правильному применению закона.  Ќезависимость
судей  и  подчинение  их  только  закону  составлЯет конституционный принцип
советского  правосуди  ђазрешение  уголовных  дел  происходит  в   условиЯх,
исключающих  постороннее  воздействие  на судей (ст.  16 “ЏЉ ђ‘”‘ђ).  Ћценку
доказательств по внутреннему убеждению гарантирует  и  существующий  порЯдок
кассационного  и  надзорного  производства (ст.  352 “ЏЉ ђ‘”‘ђ).  ’ребование
оценки доказательств по внутреннему убеждению имеет  еще  одну  существенную
сторону:  исследователь  в  уголовном  судопроизводстве  свободен  в  оценке
доказательств, поскольку он не свЯзан заранее предустановленными правилами о
силе и значении тех или иных доказательств.  Ќикакие доказательства, говорит
закон, не имеют заранее установленной силы (ст. 71 “ЏЉ ђ‘”‘ђ). ќто положение
последовательно  проводитсЯ  во  всей системе советского доказательственного
права,  в котором отсутствуют указаниЯ о  преимуществе  одних  доказательств
перед другими,  об определенном количестве и виде доказательств, необходимых
в том или ином  случае.  ‡акон  не  знает  заведомо  "лучших"  или  "худших"
доказательств.  ‚сЯкаЯ попытка наделить какое-либо доказательство, например,
показаниЯ обвинЯемого или заключение  эксперта,  предустановленной  силой  и
значением  решительно  отвергаетсЯ  теорией.  Ќедопустимость  некритического
отношениЯ к  доказательствам,  от  кого  бы  они  ни  исходили  и  каким  бы
источником   ни   устанавливались,   последовательно   проводитсЯ   в  нашей
следственной и судебной практике. ‘ учетом изложенного можно констатировать,
что  внутреннее  убеждение,  как  свободное  от  внешнего  принуждениЯ  и не
свЯзанное формальными предписаниЯми  искание  истины,  ЯвлЯетсЯ  необходимым
условием   оценки   доказательств,   характеризует   сам   подход  к  оценке
доказательств.  ѓоворЯ об убеждении (убеждениЯх), имеют также в виду мнениЯ,
воззрениЯ,  знаниЯ человека о тех или иных ЯвлениЯх действительности. ‚ этом
смысле  оценка   доказательств   по   внутреннему   убеждению   предполагает
использование  в  этих  целЯх  собственных  мнений,  взглЯдов и знаний лица,
осуществлЯющего производство по делу.  €ндивидуальные запасы  знаний  служат
исходным   материалом   длЯ  мыслительных  операций,  которые  и  составлЯют
содержание оценки  доказательств.  Ћдновременно  знаниЯ  ЯвлЯютсЯ  средством
проверки полученных результатов, помогаЯ контролировать правильность тех или
иных оценок,  указываЯ в случае их противоречивости  либо  на  необходимость
уточнениЯ  посылок  либо  на  ошибочность  сделанных  выводов  „о сих пор мы
рассматривали оценку доказательств по  внутреннему  убеждению  как  процесс.
Ћднако  многозначное понЯтие внутреннего убеждениЯ характеризует и результат
оценки доказательств.  Њежду  внутренним  убеждением  как  процессом  оценки
доказательств и внутренним убеждением как результатом этой оценки существует
теснаЯ  свЯзь:  оценка  доказательств  по  внутреннему  убеждению  наилучшим
образом  служит  тому,  чтобы  само внутреннее убеждение в результате оценки
доказательств было истинным ‚нутреннее  убеждение  в  качестве  завершающего
итога    оценки   доказательств   имеет   гносеологический,   логический   и
психологический  аспект.  ‘  точки   зрениЯ   гносеологической   содержанием
внутреннего  убеждениЯ  ЯвлЯетсЯ отражение сознанием предмета исследованиЯ -
конкретных фактов действительности, из которых и на основе которых слагаетсЯ
картина   исследуемого   событи   €наче  говорЯ,  это  к