о корабль или шлюпка, которые  согласЯтсЯ  свезти
их обратно в Љанаду, откуда они выехали.
     Њне казалось, что это вполне законное желание с их стороны, и поэтому Я
расположен был согласитьсЯ. џ и сам думал, что везти всех  этих  беднЯков  в
Ћст-€ндию не только было бы непозволительной жестокостью, но  и  разбило  бы
весь план нашего путешествиЯ, так как они уничтожили бы всю  нашу  провизию.
Џоэтому  Я  думал,  что  за  подобное  отступление  от  намеченного   курса,
безусловно вынужденное непредвиденными обстоЯтельствами, нас никто не осудит
и что его ни в каком случае  нельзЯ  считать  нарушением  договора.  €бо  ни
законы божеские, ни законы природы не дозволЯли  нам  отказатьсЯ  принЯть  к
себе на борт людей с двух лодок, очутившихсЯ в таком отчаЯнном положении,  €
мы не могли уклонитьсЯ от обЯзанности высадить беднЯков где либо  на  берег.
Џоэтому Я согласилсЯ отверти их в Ќьюфаундлэнд, если ветер и погода позволЯт
это, а если нет, препроводить их на Њартинику в ‚ест-€ндии.
     ‘ востока продолжал дуть свежий ветер, но погода стоЯла хорошаЯ. €  так
как направление ветра долго  не  менЯлось,  мы  упустили  несколько  случаев
отправить потерпевших крушение во ”ранцию.  Њы  встретили  несколько  судов,
шедших в …вропу, в том числе два французских. Ќо они так  долго  боролись  с
противным ветром, что не могли взЯть  пассажиров  из  опасениЯ,  что  им  не
хватит провизии ни длЯ них самих, ни длЯ пассажиров. Џоэтому мы должны  были
везти наших пассажиров все дальше и дальше. Џриблизительно через  неделю  мы
подошли к отмелЯм Ќьюфаундлэнда, где высадили французов  на  барку,  которую
они подрЯдили доставить их на берег, а затем отвезти их во ”ранцию, если  им
удастсЯ запастись провизией.  Љогда  французы  стали  высаживатьсЯ,  молодой
свЯщенник, о котором Я говорил, услыхав, что мы едем в  Ћст-€ндию,  попросил
нас взЯть его с собой и высадить на берегу ЉороманделЯ.  џ  согласилсЯ,  так
как чрезвычайно полюбил этого человека и, как видно будет  впоследствии,  не
ошибсЯ в нем. ‘верх того, на  нашем  корабле  осталось  четверо  французских
матросов, оказавшихсЯ весьма дельными малыми.
     Ћтсюда мы взЯли курс на ‚ест-€ндию. Ћколо двадцати дней уже плыли мы  к
югу и юго-востоку, иногда с слабым попутным ветром, иногда же и  совсем  без
ветра,  когда  нам  снова  представилсЯ   случай   оказать   помощь   людЯм,
находившимсЯ  почти  в  столь  же  печальном  положении,  как  и   пассажиры
сгоревшего французского кораблЯ.
     19-го марта 1694 г. на двадцать седьмом градусе и пЯтой минуте северной
широты,  держа  курс  на  юго-юго-восток,  мы  заметили  парус.   ‘коро   мы
разглЯдели, что это большое судно и что оно направлЯетсЯ к нам.  ‘начала  мы
не могли сообразить, что ему нужно, но, когда оно подошло ближе, мы увидели,
что оно потерЯло грот-мачту, фок-мачту и  бушприт.  ‚  знак  того,  что  оно
находитсЯ в бедственном положении, оно сделало пушечный выстрел. Џогода была
хорошаЯ, ветер дул с северо-северо-запада, и скоро нам  удалось  вступить  в
переговоры.
     Ћказалось, что это английский корабль из ЃристолЯ, возвращавшийсЯ домой
с острова Ѓарбадоса. ‡а несколько дней до отплытиЯ, когда он был даже еще не
совсем готов поднЯть паруса, страшнаЯ бурЯ сорвала его с Якорей в то  времЯ,
как капитан и боцман были на берегу, так что,  помимо  ужаса  бури,  команда
была лишена опытных морЯков, способных довести корабль домой. Ћни находились
в море уже девЯть недель; после первого урагана им  пришлось  выдержать  еще
другую бурю, котораЯ, насколько они могли судить, отнесла их к западу  и  во
времЯ которой они потерЯла три мачты. Ћни рассчитывали пристать к  Ѓагамским
островам, но затем снова были отнесены к юго-востоку сильным северо-западным
ветром, который дул и теперь, и, не имеЯ парусов, при помощи  которых  можно
управлЯть кораблем (у них оставалсЯ только  нижний  парус  на  грот-мачте  и
четырехугольный парус на поставленной ими запасной фок-мачте), они не  могли
итти против ветра и старались только попасть к Љанарским островам.
     Ќо всего хуже было то, что они чуть  не  умирали  с  голоду  вследствие
недостатка в провизии. •леб и мЯсо совершенно вышли у  них  уже  одиннадцать
дней тому назад. Ћни поддерживали свое существование исключительно благодарЯ
тому, что у них оставалась еще вода и было с полбочки муки. ‘верх того у них
было много сахару. ‘начала у них были также сладкие  печеньЯ,  но  они  были
съедены. Љроме того, у них было семь бочек рому.
     Ќа корабле была женщина  с  сыном  и  служанкой.  Ћни  хотели  ехать  в
качестве пассажиров и, думаЯ, что корабль готов к отплытию, прибыли на  него
как раз накануне урагана. ‘воей провизии у них не было, и  они  очутились  в
еще более печальном положении, чем  остальные.  €бо  экипаж,  доведенный  до
такой  крайности,  не  проЯвлЯл,  конечно,  никакого  сочувствиЯ  к   бедным
пассажирам; ужас их состоЯниЯ тЯжело даже описывать.
     џ бы, пожалуй, и не узнал об этом, если  бы  не  моЯ  любознательность;
воспользовавшись хорошей погодой и тем, что ветер прекратилсЯ, Я  отправилсЯ
сам на корабль. Њладший помощник капитана, командовавший  судном,  ЯвилсЯ  к
нам и сообщил, что в большой каюте  у  них  есть  три  пассажира,  положение
которых должно быть весьма печально. "џ думаю даже, - сказал он, -  что  они
умерли; последние два днЯ их совсем не слышно,  а  мне  было  страшно  пойти
узнавать о них, так как все равно нечем было помочь им".
     Њы тотчас же решили уделить им, сколько могли, из наших припасов. Њы  с
племЯнником уже настолько изменили наш курс, что не отказались  бы  снабдить
их жизненными припасами даже и в том случае, если бы нам самим пришлось  длЯ
пополнениЯ их пристать к ‚иргинии или какой либо  иной  части  американского
берега. Ќо в этом не было необходимости.
     ’еперь изголодавшимсЯ скитальцам угрожала новаЯ опасность; они боЯлись,
что даже того небольшого количества, которое мы дали им,  окажетсЯ  длЯ  них
слишком много. Џомощней" капитана, принЯвший на  себЯ  командование  судном,
привез с собою в лодке шесть человек,  но  эти  несчастные  были  похожи  на
скелеты и так ослабели, что едва могли держать весла. ‘ам помощник  выглЯдел
очень плохо и еле держалсЯ на ногах. Џо его словам он всем делилсЯ поровну с
своей командой и ел ни чуточки не больше, чем другие.
     џ посоветовал ему есть умеренно, но дал ему  мЯса.  Ќе  сделав  и  трех
глотков, он почувствовал себЯ дурно. Џоэтому ему  пришлось  приостановитьсЯ.
Ќаш врач взЯл бульону и прибавил туда еще чего то и сказал,  что  это  будет
служить и пищей и лекарством. € действительно, когда боцман  съел  это,  ему
стало лучше. ’ем временем Я не забыл и матросов  и  велел  дать  им  поесть.
ЃеднЯги скорее пожирали, чем ели пищу. Ћни были  так  страшно  голодны,  что
совершенно не могли владеть собой. „вое из них накинулись  на  еду  с  такой
жадностью, что на следующее утро чуть не поплатились за это жизнью.
     ‚ид этих беднЯков  очень  растрогал  менЯ  и  напомнил  о  том  ужасном
положении, в котором Я сам очутилсЯ, попав на остров, где у менЯ не было гаи
пищи, ни надежды добыть ее, не говорЯ уже о том, что  Я  ежеминутно  боЯлсЯ,
как бы мне самому не быть съеденным дикими зверЯми. Ќо  в  то  времЯ,  когда
помощник рассказывал мне об ужасном положении корабельной команды, у менЯ не
выходило из головы его сообщение о трех пассажирах в большой каюте -  матери
с сыном и служанке, о которых он не имел никаких сведений уже  два  или  три
днЯ и которых они,  по  его  собственному  признанию,  бросили  на  произвол
судьбы, когда сами дошли до крайности. џ понЯл его в том  смысле,  что  этим
пассажирам совершенно перестали давать пищу и что все они должно быть  лежат
теперь мертвые на полу каюты.
     Ќакормив помощника,  которого  мы  назвали  капитаном,  Я  не  забыл  и
голодающих матросов, оставшихсЯ на судне; Я приказал моему  помощнику  сесть
на мою собственную лодку, взЯв с собой  двенадцать  человек,  и  отвезти  им
мешок с хлебом и четыре или пЯть кусков мЯса длЯ варки. Ќаш  врач  предписал
сварить мЯсо по прибытии на судно и присмотреть на кухне за тем,  чтобы  его
не съели сырым или не вытащили из котла, пока оно будет  варитьсЯ,  а  затем
раздать его небольшими кусочками и не сразу. …го предусмотрительность спасла
людей, которых иначе могла бы убить пища, даннаЯ им длЯ спасениЯ их жизни.
     ‚ то же времЯ Я приказал своему  помощнику  войти  в  большую  каюту  и
удостоверитьсЯ, в каком состоЯнии находЯтсЯ бедные пассажиры,  и,  если  они
еще живы, позаботитьсЯ о них и дать им что нужно  длЯ  подкреплениЯ  сил.  Ђ
врач дал ему большой кувшин с бульоном, приготовленный так же, как это  было
сделано длЯ помощника капитана, ЯвившегосЯ к нам на корабль, не  сомневаЯсь,
что это должно восстановить силы ослабевших.
     џ не удовольствовалсЯ этим.  Њне  хотелось  самолично  увидеть  картину
бедствиЯ; Я знал, что на корабле она предстанет, в более Ярких чертах, чем в
пересказе. џ врЯд с собой капитана, как мы его называли, и отправилсЯ в  его
лодке на корабль.
     Њы  застали  на  корабле  страшную  сумЯтицу,  чуть  не  бунт.  Љоманда
порывалась достать мЯсо из  котла,  прежде  чем  оно  было  готово.  Ќо  мой
помощник приставил сильную стражу у кухонных дверей,  и  люди,  поставленные
им, истощив все убеждениЯ, удерживали непослушных силой.  ’ем  временем,  он
велел бросить в котел сухарей и, когда они размЯкли в мЯсном  бульоне,  стал
раздавать их по одному, чтобы уменьшить муку ожиданиЯ, заЯвлЯЯ, что, ради их
же собственной пользы, он обЯзан давать им лишь понемногу зараз. Ќо все  это
было напрасно. € если бы Я сам не  ЯвилсЯ  на  корабль  в  сопровождении  их
капитана и офицеров и если бы не успокоил их ласковыми словами и угрозами, Я
думаю; они вломились бы в кухню силой и вытащили бы мЯсо из печки, ибо слова
плохо действуют на голодный желудок. Љак бы то ни было, мы умиротворили их и
начали кормить их понемногу и осторожно, а затем уже дали им больше. €  дело
обошлось благополучно.
     ‘траданиЯ бедных пассажиров в каюте были иного рода и оставлЯли  далеко
за собой все виденное нами на палубе. ќкипаж, имеЯ с собой весьма  небольшой
запас провизии, и  вначале  мало  уделЯл  пассажирам,  а  под  конец  совсем
перестал заботитьсЯ о них, так что в течение последних шести-семи  дней  они
оставались совершенно без пищи, да и перед тем питались очень плохо.  ЃеднаЯ
мать, по словам матросов женщина очень рассудительнаЯ и  из  хорошей  семьи,
самоотверженно отдала все, что было возможно, сыну и  под  конец  совершенно
изнемогла. Љогда в каюту вошел помощник, она сидела согнувшись на полу между
двумЯ крепко свЯзанными стульЯми. …е голова беспомощно свешивалась вниз, как
у трупа, хотЯ она была еще жива. Њой помощник пыталсЯ оживить и ободрить  ее
и при помощи ложки влил ей  в  рот  немного  бульона.  Ћна  раскрыла  рот  и
пошевелила рукой, но не могла говорить, однако понимала все, что он говорил,
и старалась объЯснить ему знаками, что ей помочь уже нельзЯ, указываЯ  в  то
же времЯ на сына и как бы просЯ позаботитьсЯ о нем.
     Џомощник, очень растроганный этим зрелищем, постаралсЯ все  таки  влить
ей  в  рот  две  три  ложки  бульона,  хотЯ  Я  сомневаюсь,  чтобы  это  ему
действительно удалось. Ќо было уже поздно, и она умерла в ту же ночь.
     ‘ын, спасенный ценою жизни  любЯщей  матери,  был  в  несколько  лучшем
состоЯнии. ’ем не  менее  он  лежал,  вытЯнувшись  на  койке,  едва  подаваЯ
признаки жизни. ‚о рту у него был кусок старой перчатки, значительную  часть
которой он изжевал и съел. ’олько молодость и  здоровье  спасли  его.  Њоему
помощнику удалось заставить его проглотить несколько ложек бульона, и  тогда
он понемногу стал оживать. Ќо когда, спустЯ некоторое времЯ,  ему  дали  еще
три ложки, он почувствовал себЯ очень худо, и его вырвало.
     ‡атем пришлось позаботитьсЯ и о бедной служанке.  Ћна  лежала  на  полу
рЯдом с своей госпожей, как  будто  пораженнаЯ  апоплексическим  ударом:  ее
члены были сведены судорогой, одной рукой она судорожно ухватилась за  ножку
стула и так крепко сжимала его в  своей  руке,  что  нам  с  трудом  удалось
разжать ее. „ругаЯ рука лежала у нее на голове, а  ногами  она  упиралась  в
ножку стола. ‘ловом, она имела вид умирающей в последней агонии, а между тем
и она была еще жива.
     ЃеднЯжка не только умирала с голода и была угнетена мыслью о смерти, но
как рассказали мне потом  матросы,  кроме  того  еще  исстрадалась  за  свою
госпожу, котораЯ в течение двух или трех дней медленно умирала на ее  глазах
и которую она нежно любила.
     Њы не знали, что делать  с  бедной  девушкой.  Љогда  наш  врач,  очень
знающий и опытный человек, вернул ее к жизни, ему пришлось еще  позаботитьсЯ
о восстановлении ее рассудка, ибо в течение долгого времени она  была  почти
как помешаннаЯ.
     —итатель этих записок должен принЯть во внимание, что посещение другого
кораблЯ в море не похоже на поездку в деревню, где иной раз люди  гостЯт  на
одном месте по неделе и по две. Ќаше дело  было  помочь  потерпевшим,  а  не
проводить с ними времЯ. € хотЯ они согласны были взЯть тот же  курс,  как  и
мы, мы, однако, не могли итти вместе с кораблем, у которого не было мачт. Ќо
так как их капитан просил  нас  помочь  ему  установить  грот-мачту,  то  мы
оставались вместе три или четыре днЯ и дали ему пЯть бочек  говЯдины,  бочку
свинины, два мешка сухарей  и  соответствующее  количество  гороха,  муки  и
других припасов, которыми мы могли поделитьсЯ, и взЯли  в  обмен  три  бочки
сахара, некоторое количество рома и несколько золотых монет. Џосле этого  мы
оставили их, взЯв к себе, по настоЯтельной их просьбе, юношу и  служанку  со
всем их багажом.
     ћноше  было  около  семнадцати  лет;  это  был  красивый,  воспитанный,
скромный и умный мальчик. Ћн был глубоко потрЯсен смертью матери и, кажетсЯ,
всего за несколько месЯцев перед тем потерЯл отца на  Ѓарбадосе,  Ћн  просил
врача уговорить менЯ взЯть его  с  кораблЯ,  на  котором  он  был,  так  как
жестокосердие команды убило  его  мать.  €,  действительно,  эти  люди  были
пассивными убийцами ее, ибо они могли уделить  беспомощной  вдове  небольшое
количество имевшихсЯ у них съестных припасов, достаточное длЯ поддержаниЯ ее
жизни. Ќо голод не признает ни дружбы, ни  родства,  ни  справедливости,  ни
права, и потому недоступен угрызениЯм совести, и неспособен к состраданию.
     ‚рач оказал ему, куда мы идем, и разъЯснил, что, если он поедет с нами,
мы завезем его далеко от друзей, и он может очутитьсЯ в положении, нисколько
не лучшем того, в котором мы нашли его, т. е. будет  умирать  с  голоду.  Ћн
ответил, что ему все равно, куда ни ехать, лишь  бы  избавитьсЯ  от  ужасных
людей, среди которых он находитсЯ, что капитан (он  подразумевал  менЯ,  так
как не знал о существовании моего племЯнника) спас ему жизнь и, наверное, не
причинит ему зла. —то до служанки, то  он  был  уверен,  что,  когда  к  ней
вернетсЯ рассудок, она будет очень благодарна за избавление, куда бы  мы  ни
повезли ее. ‚рач передал мне обо всем этом с таким сочувствием  к  мальчику,
что Я согласилсЯ взЯть обоих к себе на корабль со  всем  их  имуществом,  за
исключением одиннадцати бочек сахару, которых нельзЯ было перегрузить. Ђ так
как юноша имел грузовые квитанции на них, то Я заставил  капитана  подписать
письменное обЯзательство в том, что он, по приезде в Ѓристоль, отправитсЯ  к
некоему мистеру ђоджерсу, тамошнему купцу, с которым юноша был в родстве,  и
передаст ему от менЯ письмо и все имущество, принадлежавшее бедной вдове. Ќо
Я не думаю, чтобы это было  выполнено,  потому  что  о  прибытии  кораблЯ  в
Ѓристоль Я не мог получить никаких сведений. Џо всей вероЯтности, он погиб в
океане, так как находилсЯ в таком плачевном состоЯнии и был  так  далеко  от
земли, что перваЯ же бурЯ должна была, по моему мнению, потопить его; еще до
нашей встречи он дал течь и имел большие повреждениЯ в подводной части.
     Њы находились  теперь  на  девЯтнадцатом  с  тридцатью  двумЯ  минутами
градусе северной широты. „о сих пор наше путешествие, в смысле погоды,  было
сносным, хотЯ вначале ветер не  благоприЯтствовал  нам.  Ќе  стану  утомлЯть
читателЯ перечислением мелких перемен  ветра,  погоды,  течениЯ  и  проч.  в
остальное  времЯ  нашего  пути  и,  сокращаЯ  свой   рассказ   в   интересах
дальнейшего, скажу только, что Я вернулсЯ  на  свое  старое  пепелище  -  на
остров - 10-го апрелЯ 1695 года. Ќе малого труда стоило  мне  найти  его.  ‚
первый раз Я подъехал к нему с юго-восточной стороны,  -  так  как  плыл  из
Ѓразилии, - и теперь, очутившись между островом и материком  и  не  имеЯ  ни
карты берега под рукой,  ни  каких  либо  вех  на  берегу,  могущих  служить
указанием, Я не узнал его, когда увидел, во всЯком случае, не был уверен, он
ли это.
     Њы долго бродили вокруг да около и высаживались на нескольких  островах
в устье большой реки Ћриноко, но эти острова не имели ничего общего с  моим.
…динственнаЯ выгода от  этого  была  та,  что  Я  был  выведен  из  большого
заблуждениЯ, а именно, что землЯ, виденнаЯ мною с острова, материк; на самом
же деле это был не материк, а длинный  остров  или,  вернее,  рЯд  островов,
тЯнущихсЯ  от  одного  до  другого   конца   широкого   устьЯ   Ћриноко.   Ђ
следовательно, и дикари, приезжавшие  на  мой  остров,  были  собственно  не
караибы, но островитЯне, обитавшие несколько ближе к нам, чем остальные.
     Љороче говорЯ, Я посетил бесплодно несколько островов; некоторые из них
были обитаемы, другие  безлюдны.  Ќа  одном  из  них  Я  встретил  несколько
испанцев и думал, что они живут здесь, но, поговорив с ними,  узнал,  что  у
них неподалеку стоит шлюп и они приехали сюда за солью и длЯ ловли жемчуга с
острова ’ринидат,  лежащего  дальше  к  северу,  под  одиннадцатым  градусом
широты.
     ’аким образом, приставаЯ то к одному  острову,  то  к  другому,  то  на
корабле, то на французском шалупе (мы нашли его очень удобным и  оставили  у
себЯ, с согласиЯ французов), Я, наконец, попал на южный берег моего  острова
и тотчас же узнал местность по виду. ’огда Я поставил наше  судно  на  Якорь
против бухточки, невдалеке от которой находилось мое прежнее жилище.
     “видав его, Я тотчас позвал ЏЯтницу и опросил его, узнает ли он, где мы
находимсЯ. Ћн осмотрелсЯ вокруг и захлопал в ладоши, крича: "Ћ,  да!  здесь!
Ћ, да! здесь!" и указывал рукой на наш старый дом. Ћн  плЯсал  и  скакал  от
радости, как безумный, и чуть было не бросилсЯ в воду, чтобы плыть к берегу;
а два удержал его.
     "Ќу что. ЏЯтница, как ты думаешь, найдем мы здесь кого  нибудь?  увидим
мы твоего отца? Љак тебе кажетсЯ?"  ЏЯтница  долго  молчал,  словно  у  него
отнЯлсЯ Язык, но, когда Я  упомЯнул  об  его  отце,  лицо  беднЯка  выразило
уныние, и Я видел, как обильные слезы покатились по его лицу.  "‚  чем  дело
ЏЯтница?" спросил Я; "разве тебЯ огорчает мысль, что ты, может быть, увидишь
своего отца?" "Ќет, нет", сказал он,  качаЯ  головой;  "мой  не  видать  его
больше; никогда больше не видать!"  "Џочему  так,  ЏЯтница;  откуда  ты  это
знаешь?" "Ћ нет! Ћ нет!  Ћн  давно  умрет,  давно  умрет;  он  очень  старый
человек". "Џолно, полно, ЏЯтница, этого ты не можешь знать!  Ќу,  а  как  ты
думаешь, других мы увидим?" “ ЏЯтницы, должно быть, глаза были  лучше  моих,
потому что он сейчас же указал рукой на холм,  высившийсЯ  над  моим  старым
домом, хотЯ мы были от него в полумиле, и закричал: "Њой видит!  мой  видит!
да-, да! мой видит много человек там - и там!" џ стал смотреть, но никого не
мог разглЯдеть, даже и в подзорную трубу - вероЯтно, потому,  что  направлЯл
ее не туда, куда следовало; но ЏЯтница был прав, как Я  узнал  на  следующий
день: на вершине  холма  действительно  стоЯли  человек  пЯть  или  шесть  и
смотрели на корабль, не знаЯ, чей он и чего от нас ждать.
     Љак только ЏЯтница сказал мне, что он видит людей на  берегу,  Я  велел
поднЯть на корме английский флаг и сделать три выстрела в знак того, что  мы
друзьЯ. —етверть часа спустЯ над краем бухты взвилсЯ дымок; тогда Я  немедлЯ
велел спустить лодку, взЯл с  собой  ЏЯтницу  и,  поднЯв  белый  флаг  мира,
направилсЯ прЯмо  к  берегу.  Љроме  того,  Я  взЯл  с  собой  еще  молодого
свЯщенника; Я ему рассказал всю историю моей жизни на острове и вообще все о
себе и о тех, кого Я оставил там, и ему страшно хотелось поехать со мной.  ‘
нами были еще шестнадцать человек, хорошо вооруженных на случай, если бы  мы
нашли на острове новых и незнакомых людей, - но  оружиЯ  пускать  в  ход  не
пришлось.
     ЏользуЯсь приливом, почти достигшим  наибольшей  высоты,  мы  подъехали
близко к берегу а оттуда на веслах вошли в бухту. Џервый, кого Я  увидал  на
берегу, был испанец, которому Я спас жизнь; Я сейчас же узнал его; лицом  он
нисколько не изменЯлсЯ, а одежду его Я  опишу  после.  ‘начала  Я  не  хотел
никого брать с собой на берег, но ЏЯтницу невозможно было удержать в  лодке,
его любЯщее  сердце  еще  издали  узнало  отца,  так  далеко  отставшего  от
испанцев, что Я совсем и не видел его; если бы  Я  не  взЯл  с  собою  моего
бедного слугу, он бы прыгнул в воду и поплыл. Ќе успел он ступить на  берег,
как стрелою понессЯ навстречу отцу. € самый твердый человек не удержалсЯ  бы
от слез, видЯ бурную радость этого беднЯка при встрече с отцом -  видЯ,  как
он его обнимал, целовал, гладил по лицу, потом  взЯл  на  руки,  посадил  на
дерево и сам лег возле него; потом встал и с четверть часа смотрел на  него,
словно на какую нибудь картину, видимую им впервые; потом опЯть лег на землю
и гладил ноги отца и целовал их, и опЯть встал и смотрел на него: можно было
подумать, что его околдовали. Ќевозможно было удержатьсЯ от смеха на  другой
день утром, когда он выражал свою радость уже иначе - несколько часов подрЯд
ходил по берегу взад и вперед вместе с отцом,  водЯ  его  под  руку,  словно
женщину, и поминутно бегал на лодку, чтобы принести что  нибудь  отцу  -  то
кусок сахару, то рюмку водки, то сухарь. - то то, то другое, а уж что нибудь
да притащит. Џотом он стал безумствовать на новый лад - посадил  старика  на
землю и принЯлсЯ танцевать вокруг него, все времЯ  жестикулируЯ  и  принимаЯ
самые разнообразные позы; и все  времЯ  при  этом  не  переставал  говорить,
развлекаЯ отца рассказами о своих путешествиЯх и о том, что с  ним  было  во
времЯ пути. …сли бы христиане в  наших  странах  питали  такую  же  сыновнюю
привЯзанность к своим родителЯм, пожалуй, можно было бы обойтись и без пЯтой
заповеди.
     Ќо это отступление; вернусь к  рассказу  о  нашей  высадке.  Ѓесполезно
описывать  все  церемонии,  с  какими  встретили  менЯ  испанцы,  и  все  их
расшаркиваниЯ передо мною. Џервый испанец, - как Я уже говорил,  хорошо  мне
знакомый, потому что Я ему когда то спас жизнь, - подошел к  самой  лодке  в
сопровождении другого и тоже с белым флагом в руке; но он не только не узнал
менЯ с первого взглЯда, - ему даже в голову не пришло, что это  Я  вернулсЯ,
пока Я не заговорил с ним.  "‘еньор",  сказал  Я  по  португальски,  "вы  не
узнаете менЯ?" Ќа это он не сказал ни слова, но, отдав свой мушкет товарищу,
пришедшему вместе с  ним,  широко  раскрыл  объЯтиЯ  и,  сказав  что  то  по
испански, чего Я не расслышал как следует, обнЯл менЯ,  говорЯ,  что  он  не
может простить себе, как он не узнал  сразу  лица,  некогда  посланного  как
ангел с неба спасти ему жизнь. Ћн наговорил еще много красивых слов, как это
умеют делать все хорошо воспитанные испанцы, затем, подозвав к  себе  своего
спутника, велел ему пойти и позвать товарищей. Џотом он спросил,  угодно  ли
мне пройти на свое старое пепелище и снова вступить во владение моим домом и
кстати посмотреть, какие там сделаны улучшениЯ, -  впрочем,  немногие.  €  Я
пошел за ним, - но увы! - не мог найти места, где стоЯл мой дом,  как  будто
никогда и не бывал здесь: здесь насадили столько деревьев и так густо, и  за
десЯть лет они так разрослись, что  к  дому  можно  было  пробратьсЯ  только
извилистыми, глухими тропинками, известными лишь тем, кто прокладывал их.
     џ спросил, чего ради им было превращать дом в  какую  то  крепость.  Ћн
ответил, что, узнав, как им жилось после прибытиЯ на остров, в  особенности,
после того, как они имели несчастие убедитьсЯ, что Я покинул  их,  -  Я.  по
всей вероЯтности, и сам соглашусь, что это было необходимо. Ћн говорил,  что
не мог не порадоватьсЯ моему счастью, узнав, что мне удалось уехать,  притом
на хорошем судне и согласно моему желанию, и что он нередко потом имел Ясное
предчувствие, что рано или поздно увидит менЯ снова; но никогда в  жизни  он
не был так удивлен и огорчен, как в тот момент, когда вернувшись на  остров,
он уже не нашел там менЯ.
     —то касаетсЯ трех варваров (как он называл их), оставшихсЯ на острове -
о них он обещал мне потом рассказать целую историю и  говорил,  что  даже  с
дикарЯми испанцам жилось легче - хорошо еще, что их было так мало. "Ѓудь они
сильнее нас, все  мы  давно  уже  были  бы  в  чистилище".  €  при  этом  он
перекрестилсЯ. "џ надеюсь, сэр. что вам не будет неприЯтно, когда Я расскажу
вам.  как  мы,  в  силу  необходимости,  ради  спасениЯ  собственной  жизни,
вынуждены были обезоружить и обратить в подчиненное  состоЯние  этих  людей,
которые, не  довольствуЯсь  тем,  что  они  были  нашими  господами,  хотели
сделатьсЯ еще и нашими убийцами". џ ответил, что Я сам этого  очень  боЯлсЯ,
покидаЯ их здесь, и ничто так не огорчало менЯ при расставаньи  с  островом,
как то, что они (испанцы) не вернулись во-времЯ и Я  не  мог,  так  сказать,
ввести их во владение, а английских матросов  подчинить  им,  как  они  того
заслуживали; а если они сами их подчинЯли, Я могу этому только радоватьсЯ  и
уж,  конечно,  не  осужу  их,  так  как  знаю,  что  это  за  дрЯнные  люди,
своевольные, упрЯмые, способные на всЯкую пакость.
     Џока Я говорил  это,  посланный  вернулсЯ,  и  с  ним  еще  одиннадцать
человек. Џо бедственному их  виду  невозможно  было  определить,  какой  они
национальности, но мой испанец скоро выЯснил положение и длЯ них и длЯ менЯ.
Џервым делом он повернулсЯ ко мне и, указываЯ на  них,  сказал:  "ќто,  сэр,
некоторые из сеньоров, обЯзанных вам жизнью";  затем  повернулсЯ  к  ним  Я,
указав на менЯ, объЯснил  им,  кто  Я  такой.  Џосле  этого  они  все  стали
подходить ко мне по одиночке с такими церемониЯми, как  будто  они  были  не
простые матросы, а знатные дворЯне или послы, - а Я не такой же человек, как
они, а монарх или великий завоеватель; они были в высшей  степени  учтивы  и
любезны со мной, но  в  их  предупредительности  была  примесь  собственного
достоинства и величавой серьезности, котораЯ была им очень  к  лицу;  короче
говорЯ, их манеры были настолько изысканнее моих, что Я прЯмо не  знал,  как
принЯть их любезности, и тем более, как ответить на них.
     €сториЯ их прибытиЯ на остров и хозЯйничаньЯ на нем после моего отъезда
так любопытна, и в ней столько происшествий, которые будут гораздо  понЯтнее
тем, кто уже читал первую часть  моего  рассказа,  и  столько  подробностей,
имеющих отношение к моему собственному описанию моей жизни на острове, что Я
могу только с великим удовольствием рекомендовать то и другое вниманию  тех,
кто придет после менЯ.
     џ не стану больше утруждать читателЯ, ведЯ рассказ в первом лице  и  по
десЯть тысЯч раз повторЯЯ: "Я говорю" и "он говорит", или "он мне сказал"  и
"Я ему сказал" и т. под., но постараюсь изложить факты исторически, как  они
сложились в моей памЯти из рассказов испанцев и моих собственных наблюдений.
     —тобы сделать это  по  возможности  сжато  и  вразумительно,  Я  должен
вернутьсЯ назад и напомнить при каких обстоЯтельствах Я покинул свой остров,
и что в это времЯ делали  те,  о  ком  Я  говорю.  Џрежде  всего  необходимо
повторить, что Я сам же отправил спасенных мною из  рук  дикарей  испанца  и
отца ЏЯтницы на материк - как Я тогда думал - за товарищами  испанца,  чтобы
избавить их от возможности такой же страшной  смерти,  какаЯ  угрожала  ему,
помочь им в настоЯщем и подумать вместе о будущем - не  найдетсЯ  ли  какого
нибудь способа освобождениЯ.
     ЏосылаЯ их  туда,  Я  не  имел  ни  малейшего  основаниЯ  надеЯтьсЯ  на
собственное мое освобождение - или, по крайней мере, не более основаниЯ, чем
во все эти двадцать лет; и уже подавно не мог предвидеть, что  случитсЯ,  т.
е. что к берегу подойдет английский корабль  и  заберет  менЯ  с  собой.  €,
конечно, длЯ испанцев было большим сюрпризом не только убедитьсЯ в том,  что
Я уехал, но и найти на  берегу  троих  незнакомых  людей,  завладевших  всем
оставленным мною имуществом, которое иначе досталось бы им.
     —тобы начать как раз с того, на  чем  Я  остановилсЯ,  Я  первым  делом
расспросил  испанца  о  всех  подробностЯх  его  поездки  за   землЯками   и
возвращениЯ  на  остров.  Ћн  возразил,  что  тут  собственно  не  о  чем  и
рассказывать, что ничего особенного с ними в дороге не случилось, что погода
все времЯ была тихаЯ и море спокойно, что землЯки его, само  собой,  страшно
обрадовались, увидев его (он, повидимому, был у них  за  старшего,  так  как
капитан судна, на котором они потерпели крушение, незадолго перед тем умер).
Ћни тем более удивились и обрадовались при  виде  его,  что  знали,  как  он
попалсЯ в руки дикарей, и были уверены, что его съедЯт, как уже  съели  всех
других пленников; а когда он  рассказал  им  историдю  своего  избавлениЯ  и
объЯснил, что он приехал  за  ними,  они,  по  его  словам,  были  поражены,
пожалуй, не меньше, чем братьЯ €осифа; когда тот открылсЯ им и рассказал,  в
какой он чести при дворе фараона. ’олько когда он показал  им  свое  оружие,
порох, пули и провизию, припасенную длЯ них на  времЯ  обратного  пути,  они
пришли  в  себЯ  и,  излив  свою  радость  по  поводу  такого   неожиданного
освобождениЯ, стали собиратьсЯ в дорогу.
     Џервым делом нужно было раздобыть лодок,  и  тут  уж  пришлось  махнуть
рукой на честность и хитростью выманить у дружественных дикарей пару больших
челноков, или пирог, под предлогом  съездить  на  рыбную  ловлю  или  просто
кататьсЯ.
     Ќа этих пирогах они выехали на следующее же утро, так как сборы  у  них
были недолгие: у них не было никаких вещей - ни платьЯ, ни провизии, ничего,
кроме того, что было на них, да небольшого запаса  корней,  из  которых  они
делали себе хлеб.
     ‚сего они пробыли в отсутствии три неделЯ. ‡а это времЯ,  на  беду  им,
мне представилсЯ случай бежать, как Я уже говорил а своем месте, и Я покинул
остров, оставив на нем трех отъЯвленнейших негодЯев, с какими  только  может
встретитьсЯ человек, - своевольных, наглых, неприЯтных во всех отношениЯх, -
что, конечно, было большим горем и разочарованием длЯ бедных испанцев.
     ‚ одном только эти негодЯи поступили честно - по прибытии  испанцев  на
остров дали им мое письмо и снабдили  их  провизией  и  всем  необходимым  -
словом, сделали так, как Я приказал им; а также вручили  им  длинный  описок
оставленных мною наставлений - как печь хлеб, как ходить за ручными  козами,
сеЯть Я собирать хлеб - как ухаживать за виноградом, обжигать горшки и т. д.
- словом, делать все, из чего складывалась моЯ жизнь на острове и чему Я сам
выучилсЯ постепенно. ‚се это Я подробно описал и  велел  отдать  испанцам  -
двое из них недурно  знали  по  английски;  оставленные  на  берегу  матросы
исполнили мой приказ и вообще ни в  чем  не  отказывали  испанцам,  так  как
сначала те и другие хорошо ладили между собою. Ћни пустили испанцев  в  дом,
или пещеру, и стали жить все вместе; старший испанец, успевший присмотретьсЯ
к тому, как Я работаю и хозЯйничаю, вместе с отцом ЏЯтницы  заведывал  всеми
делами; англичане же ничего не делали, только шнырЯли по  острову,  стрелЯли
попугаев да ловили черепах, а когда возвращались  домой  на  ночь,  находили
ужин, приготовленный им испанцами.
     €спанцы и этим бы удовольствовались, если бы те  не  трогали  их  и  не
мешали им работать, но у негодЯев и на это не надолго  хватило  терпениЯ,  и
они стали вести себЯ, как собака на сене - сама не ест  и  другим  не  дает.
‚начале недоразумениЯ были пустЯшные, так что о них не стоит и говорить,  но
в конце концов англичане объЯвили испанцам  открытую  войну,  с  невероЯтной
дерзостью и наглостью, ни с того, ни с сего, без всЯкой причины и  вызова  с
их стороны,  наперекор  природе  и  даже  здравому  смыслу,  и  хотЯ  первые
рассказали об этом испанцы, т. е.  пострадавшаЯ  и  обвинЯющаЯ  сторона,  но
когда Я допросил самих англичан, они не могли опровергнуть ни единого слова.
     Ќо прежде, чем перейти к подробностЯм, Я должен заполнить один пробел в
моем прежнем рассказе; Я забыл сказать, что как раз  в  ту  минуту,  как  мы
подымали Якорь, чтобы пуститьсЯ в путь,  на  борту  нашего  судна  вспыхнула
ссора вспыхнула она из за пустЯков, но Я опасалсЯ, как бы она  не  повела  к
новому возмущению; и, действительно, она прекратилась  только  тогда,  когда
капитан, собравшись с духом и призвав нас на помощь, собственноручно  рознЯл
дерущихсЯ и двух главных зачинщиков велел заковать в кандалы. Ђ так как  они
и во времЯ первого бунта играли видную роль, да и  теперь  не  скупились  на
угрозы, он пригрозил так в кандалах и довезти их до Ђнглии, а  там  повесить
за бунт и попытку дезертировать с кораблем.
     ќта угроза, повидимому, напугала всю  команду,  хотЯ  капитан  не  имел
этого в виду; некоторые из матросов вбили в голову  остальным,  что  капитан
только теперь улещает их ласковыми словами, а как только они зайдут  в  один
из английских портов, он посадит их всех в тюрьму и отдаст под суд.
     Ћб этом проведал помощник капитана и сообщил нам,  и  тогда  все  стали
просить менЯ, все еще слывшего у них  важным  лицом,  сойти  вниз  вместе  с
помощником капитана и успокоить людей, уверив их, что, если они будут хорошо
вести себЯ в остальное времЯ пути, то все сделанное ими раньше будет прощено
и забыто. џ пошел, и, когда поручилсЯ им честным словом в том, что все будет
так, как Я говорю, они успокоились и еще больше успокоились, когда, по  моей
просьбе, двое наказанных матросов были прощены и цепи с них снЯты.
     Ќо, благодарЯ этой истории, нам пришлось ночь  простоЯть  на  Якоре;  к
тому же ветер утих. Ќа другое же утро оказалось, что двое прощенных  забиЯк,
украв каждый по мушкету и ножу, - сколько у них было патронов и  пороху,  мы
сообразить не могли, - захватили капитанский катер, благо его еще не  успели
подвесить на место, и сбежали на нем к своим товарищам по мЯтежу на берег.
     Љак только  мы  заметили  это,  Я  велел  послать  на  берег  баркас  с
двенадцатью матросами  и  помощником  капитана  на  поиски  бунтовщиков;  но
посланные не нашли не только их, но и  первых  трех  забиЯк,  высаженных  на
берег; завидев подъезжающую лодку, они все бежали в леса. Џомощник  капитана
хотел было, в наказание за непокорность, вытоптать на  острове  все  посевы,
сжечь дома и  запас  провианта  и  оставить  их  без  ничего;  но,  не  имеЯ
полномочиЯ, не решилсЯ действовать на свой страх, оставил все. как  было,  и
вернулсЯ на корабль, ведЯ на буксире катер.
     ‘ этими двумЯ число высаженных на берег  английских  матросов  достигло
пЯти; но первые трое негодЯев были еще гораздо хуже этих: прожив с землЯками
вместе днЯ два, они выставили их и объЯвили, что  не  желают  иметь  с  ними
ничего общего, предоставив им  устраиватьсЯ,  как  им  заблагорассудитсЯ.  €
долго эти беднЯки не могли убедить  их  поделитьсЯ  с  ними  хоть  пищей,  а
испанцы в то времЯ еще не вернулись.
     Љогда испанцы приехали на остров, дело кой как уладилось. €спанцы стали
было убеждать  трех  англичан  принЯть  к  себе  землЯков,  чтобы,  как  они
выражались, жить всем одной семьей, но те  не  хотели  и  слышать  об  этом:
бедным малым пришлось жить одним и на опыте  изведать,  что  только  труд  и
прилежание могли сделать длЯ них жизнь сносною.
     Ћни поставили свои палатки на северном берегу острова, ближе к  западу,
чтобы  не  подвергатьсЯ  опасности  со   стороны   дикарей,   высаживавшихсЯ
обыкновенно на восточном берегу, и построили себе здесь две хижины; в  одной
они хотели жить сами, другаЯ  должна  была  служить  им  сараем  и  амбаром.
€спанцы дали им зерна длЯ посева и поделились с ними горохом из оставленного
мною запаса; они вскопали участок земли, засеЯли его, огородили, по  образцу
моего, и зажили весьма недурно. ЏерваЯ жатва не  заставила  себЯ  ждать,  и,
хотЯ они засеЯли длЯ начала лишь небольшой участок земли, -  у  них  ведь  и
времени  было  немного,  -  все  же  собранного  было  достаточно,  чтоб  им
прокормитьсЯ до нового урожаЯ; к  тому  же,  один  из  них  был  на  корабле
помощником повара и оказалсЯ большим  мастером  готовить  супы,  пуддинги  и
другие кушаньЯ из рису, молока и  того  небольшого  количества  мЯса,  какое
можно было достать на острове.
     ’ак они жили в скромном достатке,  как  вдруг  однажды  трое  бездушных
негодЯев, их землЯков, пришли к ним и просто, ради потехи  и  чтобы  обидеть
их, принЯлись хвастать, что остров принадлежит им, так  как  губернатор  (то
есть Я) отдал им его во владение и никто, кроме них, не имеет здесь права на
землю; следовательно, нельзЯ строить на ней и домов, если только не  платить
за них аренды.
     ‘начала  те  думали,  что  они  шутЯт,  и   пригласили   их   войти   и
присесть-посмотреть, какие чудесные дома  они  себе  выстроили,  и  сказать,
сколько же за них надо платить. Ћдин из хозЯев шутливо сказал, что  раз  уже
они считают себЯ землевладельцами и хотЯт отдавать свою землю в  аренду,  он
надеетсЯ, что они, по примеру всех  землевладельцев,  согласЯтсЯ  отдать  им
этот участок в долгосрочную аренду, в виду  сделанных  ими  улучшений,  -  и
попросил их сходить за  нотариусом  и  составить  контракт.  ’огда  один  из
пришедших с бранью и проклЯтиЯми объЯвил, что они вовсе не шутЯт и он сейчас
им это докажет. Ќеподалеку в укромном местечке беднЯги развели огонь,  чтобы
сварить себе обед; негодЯй побежал туда, схватил пылающую головню и принЯлсЯ
бить ею о стенки хижины, при чем дерево, конечно, загорелось, и в  несколько
минут всЯ хижина превратилась бы в пепел, если бы один из хозЯев во времЯ не
оттолкнул неприЯтелЯ и не затоптал ногами огонь,  что  удалось  ему  не  без
труда.
     ЌегодЯй так разозлилсЯ на землЯка за то, чтр  тот  оттолкнул  его,  что
кинулсЯ на него с колом, выхваченным из изгороди, и, если бы  тот  не  сумел
ловко избежать удара и не спрЯталсЯ бы в хижину, он был бы убит  тут  же  на
месте. …го товарищ, видЯ, какаЯ опасность грозит  им  обоим,  последовал  за
ним, и через минуту они вышли из хижины уже с мушкетами, в руках. ‡атем  тот
англичанин, на которого незваный гость бросилсЯ  с  колом,  ударом  приклада
сшиб с ног обидчика, прежде чем другие два подоспели к нему на помощь; когда
те подбежали, они оба повернули к ним ружьЯ дулами вперед и посоветовали  им
держатьсЯ подальше.
     “ тех тоже было  с  собой  огнестрельное  оружие,  но  один  из  хозЯев
похрабрее товарища и доведенный до отчаЯниЯ  опасностью,  крикнул  им,  что,
если только они пошевелЯтсЯ, они  пропали,  и  смело  потребовал,  чтоб  они
сложили оружие. Ћружие они, положим, не сложили, но  видЯ,  что  он  намерен
действовать решительно, вступили с ним  в  переговоры  и  согласились  уйти,
забрав с собой  своего  раненого  товарища,  который,  повидимому,  довольно
сильно пострадал от удара. Љак бы там ни  было,  обиженные  сделали  большую
ошибку, не  воспользовавшись  выгодами  своего  положениЯ  и  не  обезоружив
обидчиков на самом деле: им следовало отобрать у тех оружие, что  они  легко
могли сделать, а потом пойти  к  испанцам  и  рассказать,  как  эти  негодЯи
обошлись с ними; ибо теперь все трое только и думали, что о мести, и  каждый
день чем нибудь доказывали это.
     Ќе  стану  загромождать  свой  рассказ  перечислением   разных   мелких
пакостей, какие они устраивали  своим  землЯкам  -  например,  вытоптали  их
посевы, застрелили трех козлЯт и козу,  прирученную  англичанами  длЯ  того,
чтобы пользоватьсЯ ее молоком, вообще докучали им всЯчески и днем и ночью  и
довели беднЯков до такого отчаЯниЯ, что те  решили  при  первом  же  удобном
случае открыто напасть на обидчиков, хотЯ их было всего двое, а тех трое.  ‘
этой целью они решили отправитьсЯ в замок, т. е. в мое прежнее  жилище,  где
забиЯки жили вместе с испанцами, и вызвать их на  честный  бой,  а  испанцев
попросить присутствовать при этом и следить,  чтобы  бой  был  действительно
честным. Џришли они туда рано утром,  еще  до  рассвета  и  стали  выкликать
англичан по именам, а когда отозвалсЯ испанец, сказали ему, что  они  желают
говорить со своими землЯками.
     ‘лучилось, что накануне двое испанцев, будучи  в  лесу,  встретились  с
одним из этих англичан, которых  Я,  в  отличие  от  других,  буду  называть
честными, и тот стал горько жаловатьсЯ им на варварское отношение к  ним  их
землЯков и рассказал им, как те разорили их плантацию,  вытоптали  их  хлеб,
вырощенный с таким трудом, убили дойную козу и  трех  козлЯт,  -  прибавлЯЯ,
что, если испанцы не  помогут  им  снова,  им  придетсЯ  умереть  с  голоду.
‚ернувшись домой, за ужином один из  этих  испанцев  стал  очень  вежливо  и
кротко выговаривать англичанам и спрашивать, как они могут быть так  жестоки
к своим землЯкам, безобидным и смирны