‚ том-то и диво, что нет, - ответил ‘аймон. - Ћтец Љлимент ест, пьет
и живет как все мы, грешные, а притом строго соблюдает предписаниЯ церкви.
- Ђга! Џонимаю. ‡доровенный поп из тех, что больше помышлЯют о мирских
благах, чем о благостыне: крепко выпивает на провотах мЯсоеда, чтоб достойно
встретить великий пост, думает In principio [Џрежде всего (лат.)] о
наслаждении... и состоит духовником самых красивых женщин в городе.
- ЋпЯть ты промахнулсЯ, ‘мит. Џоверь мне, у нас с дочкой верный нюх на
ханжу, будь то постник или жирный пустосвЯт. Ќо отец Љлимент ни то и ни
другое.
- ’ак что же он собой представлЯет, ответьте, ради господа бога!
- Ћн либо неизмеримо лучше, чем половина всех его собратьев в
‘ент-„жонстопе вместе взЯтых, либо же настолько гнусней самого гнусного из
них, что грех и позор давать ему пристанище в нашей стране.
- „умаетсЯ, нетрудно распознать, то ли он или другое, - сказал ‘мит.
- “довольствуйсЯ, друг мой, таким разъЯснением, - ответил ‘аймон. -
…сли судить об отце Љлименте по его словам и делам, то нельзЯ не признать
его самым лучшим, самым добрым человеком на земле, подающим каждому утеху в
горе, благой совет в трудный час, ты его назовешь надежным водителем
богатого, верным другом беднЯка. …сли же послушать, что говорЯт о нем
доминиканцы, то он, благослови нас боже, - ѓловер истово перекрестилсЯ, - "
злейший еретик, которого следует через земной огонь отправить в огонь
преисподней.
‘мит тоже перекрестилсЯ и воскликнул!
- ЏресвЯтаЯ ЊариЯ! Љак же это, отец ‘аймон, вы, такой добрый и
разумный - вас люди так и называют: мудрый ѓловер из Џерта, - а дозволили
дочери избрать духовным пастырем человека, который - да оградит нас рать
свЯтаЯ! - может быть, состоит в союзе с нечистым! ‚спомните, кто, как не
свЯщенник, вызвал дьЯвола во времЯ обедни, когда у •оджа „жексона смело
ветром дом?... Ђ в то утро, когда снесло наш великолепный мост, разве дьЯвол
не ЯвилсЯ на середине ’эЯ, облаченный в стихарь свЯщенника, и не прыгал по
волнам, как форель?
- џвлЯлсЯ он или нет, сказать не могу, - ответил ѓловер. - ‡наю только,
что Я его не видал. Ђ что касаетсЯ Љэтрин, то никак нельзЯ утверждать, что
она избрала своим духовным пастырем отца Љлимента, коль скоро ее исповедует
старый доминиканец, отец ”ранциск, и не далее, как сегоднЯ, она получила у
него отпущение грехов. Ќо женщины бывают подчас своевольны, и она -
признаюсь тебе - советуетсЯ с отцом Љлиментом чаще, чем мне бы хотелось.
Ћднако когда Я сам завожу с ним беседу, он мне представлЯетсЯ таким добрым,
свЯтым человеком, что Я готов ему доверить и свое спасение. Џравда, о нем
идет дурнаЯ молва среди доминиканцев. Ќо что до того нам, мирЯнам, сынок?
Ќаше дело - уплачивать матери-церкви что положено, раздавать милостыню,
исповедоватьсЯ, приносить, как должно, покаЯние, и свЯтые отцы оградЯт нас
от бед.
- € то верно. € они не осудЯт доброго христианина, - сказал кузнец, -
за нечаЯнный или опрометчивый удар, нанесенный в схватке, когда противник
защищалсЯ с оружием в руках, а то и сам на тебЯ напал, только с такою верой
и можно человеку жить в отландии, как бы ни судила о том ваша дочь.
…й-богу, мужчина должен владеть мечом, или недолго жить ему на свете в
стране, где его на каждом шагу подстерегает удар. ЏЯть золотых в церковную
казну снЯли с менЯ вину за самого лучшего из тех, с кем в своей жизни Я имел
несчастье столкнутьсЯ.
- „опьем, однако, наш кувшин, - сказал старый ѓловер, - на звоннице
доминиканцев бьет как будто полночь. Џослушай, ѓенри, сынок: едва начнет
светать, сгой под окном, что под крышей с восточного фасада нашего дома, и
дай мне знать о своем приходе свистом, какой называетсЯ у ‘мита тихим. џ
позабочусь, чтобы Љэтрин выглЯнула в окно, и тогда ты сделаешьсЯ ее
полноправным ‚алентином до конца года. Ђ уж если ты не сумеешь
воспользоватьсЯ этим к своей выгоде, то Я стану думать, что, хоть ты и
прикрылсЯ львиной шкурой, природа наградила тебЯ длинными ушами осла.
- Ђминь, отец! - сказал оружейник. - „оброй вам ночи, от всего сердца!
€ да благословит господь ваш кров и тех, кто под ним проживает. ‚ы услышите
призыв ‘мита, едва прокричит петух. € уж Я, поверьте, посрамлю господина
антеклера.
‘ этими словами он встал, распрощалсЯ и, чуждый всЯкому страху, но все
же осторожно озираЯсь, двинулсЯ по безлюдным улицам к своему дому, стоЯвшему
в Њилл-“инде, на западной окраине Џерта.
ѓлава IV
Ђ что нам в этой буре?
Џраво слово,
Ћдно круженье сердца молодого.
„райден
Ћтважный оружейник, как легко догадатьсЯ, не поленилсЯ исполнить то, о
чем условилсЯ с человеком, которого он так хотел бы назвать своим тестем.
’щательней, чем обычно, совершил он свой туалет, стараЯсь принЯть возможно
менее воинственный вид. ‚се же выйти на улицу безоружным представлЯлось ему
слишком рискованным: весь город знал его в лицо, и, хотЯ у него тут было
полно друзей, он давнишними своими подвигами нажил также немало смертельных
врагов, которые его не пощадили бы, окажись на их стороне преимущество.
Џоэтому под кожаное полукафтанье он надел секрет, то есть кольчугу, такую
легкую и гибкую, что она не больше стеснЯла движениЯ, чем современный жилет,
но притом достаточно надежную: он собственной рукой выковал и скрепил каждое
ее звено. „алее, как подобало мужчине его лет и званиЯ, он надел на себЯ
фламандские штаны и праздничный голубой кафтан тонкого английского сукна на
черной атласной подкладке и расшитый черным шелком. Ћдежду завершали башмаки
дубленой козлиной кожи и плащ добротной шотландской шерсти, накинутый лишь
длЯ того, чтобы прикрыть заткнутый за поЯс охотничий нож - единствен-ное
оружие, какое ‘мит позволил себе взЯть, в руке он держал только лозу
остролиста. —ернаЯ бархатнаЯ шлЯпа между верхом и стеганой подбивкой таила
стальную прокладку и, таким образом, надежно защищала голову.
‚ общем, ѓенри постаралсЯ приобрести тот вид, на который он имел все
права, - вид богатого, влиЯтельного горожанина, одетого со всею
внушительностью, какую может он себе придать, не преступив положенных его
сословию границ и не притЯзаЯ на внешность дворЯнина. ђавно и всЯ его
осанка, мужественнаЯ и прЯмаЯ, хотЯ и говорила о полном пренебрежении
опасностью, однако не позволЯла причислить его к бандитам и бретерам его
века, в чей разрЯд несправедливо зачислЯли ѓенри-кузнеца многие его
сограждане, утверждавшие, что на бесчисленные драки его толкал буйный и
задиристый нрав, подкрепленный будто бы сознанием своей незаурЯдной
физической силы и верой в свое оружие. Ќапротив, каждаЯ его черта выдавала в
нем человека простосердечного и доброго, который сам ни на кого не замышлЯет
зла и не ждет обиды от других.
ЌарЯдившись в лучшие свои одежды, честный ‘мит спрЯтал на груди у
самого сердца (затрепетавшего при этом прикосновении) небольшую вещицу,
которую давно припас в подарок Љэтрин ѓловер: теперь, когда девица назовет
его своим ‚алентином, он будет вправе преподнести ей свой дар, а она -
принЯть его от друга, не погрешив против девичьей скромности. ќто был
выточенный в виде сердца рубин, пронзенный золотой стрелой и вложенный в
кошелечек из стальных колец превосходной работы - хоть на королевскую
кольчугу! Џо ободку кошелька были выгравированы слова:
‚ грудь вошла ‹юбви стрела - Љольчуга сердца не спасла.
Ћружейник немало поломал голову над этой эмблемой и очень был доволен
своим трехстишием, которое таило мысль, что он своим искусством может
защитить любое сердце, но собственного не уберег. Ћн запахнул плащ на груди
и быстро зашагал по улицам, еще безмолвным, решив ЯвитьсЯ под указанное окно
незадолго до рассвета.
‘ таким намерением шел он по •ай-стрит и, чтобы выйти на Љэрфыю-стрит,
свернул в проход, где сейчас храм свЯтого €оанна, когда, посмотрев на небо,
подумал, что, пожалуй, прибудет на целый час раньше времени и что лучше
ЯвитьсЯ на место свиданиЯ ближе к назначенному сроку. ‚округ дома пертской
красавицы будут, верно, стоЯть на страже и другие искатели, и, знаЯ свою
слабую струну, ѓенри понимал, как легко может там завЯзатьсЯ ссора. "Њне
дает преимущество, - размышлЯл он, - дружба старого ‘аймона. Љ чему же стану
Я марать руки в крови несчастных, на которых мне и смотреть-то не стоит,
коль скоро им не выпала такаЯ удача, как мне! Ќет, нет. на этот раз Я буду
благоразумен и уклонюсь от соблазна вступить в драку. Ќа ссору со мною моим
соперникам остаетсЯ ровно столько времени, сколько надо, чтобы Я просвистел
и старый ‘аймон отозвалсЯ на свист. •отел бы Я только знать, как отец
заставит Љэтрин подойти к окну. Ѓоюсь, если она разгадает его цель, он не
легко добьетсЯ своего".
ЏрислушиваЯсь к своим тревожным мыслЯм, оружейник замедлил шаг и все
чаще, поглЯдываЯ на восток, обводил взором небо, но в нем не было приметно
даже легкой серой тени, предвестницы хотЯ бы далекой зари, котораЯ в то
утро, как мнилось нетерпеливому оружейнику, запаздывала против обычного и
медлила занЯть восточную бойницу. ’ихим шагом прошел он под стеной церкви
свЯтой Ђнны (не преминув, едва лишь ступил на освЯщенную землю,
перекреститьсЯ и сказать про себЯ "Ave" ["ђадуйсЯ [ЊариЯ]... " (лат.) -
католическаЯ молитва.], когда из часовни до него донессЯ голос:
- Њешкает тот, кому надо спешить.
- Љто говорит? - сказал, озираЯсь, оружейник, удивленный этим
обращением, неожиданным и по тону и по смыслу.
- Њало ли кто, - ответил тот же голос. - ‘пеши ЯвитьсЯ, или ты ЯвишьсЯ
поздно. Ќе трать даром слов, торопись.
- ‘вЯтой ты или грешник, ангел или дьЯвол, - сказал ѓенри, осенЯЯ себЯ
крестом, - твой совет касаетсЯ того, что мне всего дороже в мире, и Я не
могу пренебречь им. ‚о имЯ свЯтого ‚алентина, бегу!
‘ этими словами он сменил свою медлительную поступь на такую быструю,
что мало кто мог бы идти с ним вровень, и вмиг оказалсЯ на Љэрфью-стрит. Ќе
прошел он и трех шагов по направлению к дому ‘аймона ѓловера, стоЯвшему на
середине узкой улицы, как из-за соседних домов выступили два человека и,
словно сговорившись, подошли, преграждаЯ ему путь. ’усклый свет позволил
только различить, что на обоих были пледы горцев.
- Џрочь с дороги, катераны! - крикнул оружейник грозным, гулким
голосом, соответствовавшим его широкой груди.
’е не ответили - или ‘мит не расслышал. Ќо он увидел, что они обнажили
мечи, собираЯсь остановить его силой. ‡аподозрив, что здесь кроетсЯ что-то
недоброе, хоть и невдомек ему было, что именно, ѓенри решил проложить себе
дорогу, сколько бы ни вышло на него врагов, и защитить свою даму или умереть
у ее ног. Ћн перекинул плащ через левую руку - взамен щита - и двинулсЯ
быстро и твердо на тех двоих. ‘тоЯвший ближе сделал выпад, но ѓенри ‘мит,
отразив удар плащом, левой рукой хватил противника по лицу и одновременно
подставил ему ногу, так что тот, споткнувшись, растЯнулсЯ на мостовой. Џочти
в то же мгновение он нанес ножом такой жестокий удар другому, налетевшему
справа, что тот осталсЯ распростертый рЯдом со своим соратником. Ћружейник
между тем бросилсЯ вперед, охваченный тревогой, вполне основательной, коль
скоро двое незнакомцев стоЯли среди улицы на страже, да еще позволили себе
прибегнуть к насилию. Ћн уловил подавленный стон, услышал суматоху под
окнами ѓловера - под теми окнами, в одно из которых его должна была
окликнуть Љэтрин назвав своим ‚алентином.
Ћн перешел улицу, чтобы с той стороны вернее определить число
противников и разгадать их умысел. Ќо один из ватаги, собравшейсЯ под окном,
заметил или услышал кузнеца и тоже перешел на другую сторону. ЏринЯв его,
очевидно, за своего, поставленного на страже, он шепотом спросил:
- —то там был за шум, Љеннет? Џочему ты не дал нам сигнала?
- ЌегодЯй! - вскричал ѓенри. - ’ы разоблачил себЯ, и ты умрешь!
€ он хватил незнакомца клинком с такою силой, что, наверно, исполнил бы
свою угрозу, когда бы тот не поднЯл руки и не принЯл на нее удар, нацеленный
в голову. ђана, как видно, была жестокаЯ, потому что человек зашаталсЯ и
упал, глухо застонав. Ќе уделЯЯ ему больше вниманиЯ, ѓенри ‘мит ринулсЯ
вперед, на ватагу молодцов, приставлЯвших лестницу к окну светелки под
крышей. ѓенри не остановилсЯ, чтобы сосчитать, сколько их там, или
проверить, что они затевают. Џрокричав призыв к тревоге и подав сигнал, по
которому горожане привыкли ЯвлЯтьсЯ на сбор, он устремилсЯ на полуночников,
один из которых уже взбиралсЯ по лестнице. Љузнец рванул за ступеньку,
сбросил лестницу па мостовую и, наступив на тело человека, залезшего было на
нее, не давал ему встать на ноги. …го сообщники рьЯно наскакивали на ѓенри,
стараЯсь освободить приЯтелЯ. Ќо кольчуга сослужила свою службу кузнецу, и
он с лихвой отплачивал нападавшим за каждый удар, громко при этом взываЯ:
- Ќа помощь! Ќа помощь! ‘ент-„жонстон в опасности!... ‡а клинки и луки,
храбрые сограждане! ‡а луки и клинки!... ‹омЯтсЯ в наши дома под покровом
ночи!
ќти слова, гулко разносившиесЯ по улицам, сопровождались частыми и
крепкими ударами, которые оружейник щедро и отнюдь не впустую раздавал
вокруг. Њежду тем обитатели Љэрфью-стрит, разбуженные, высыпали на улицу в
ночных рубахах и с мечами, щитами, а иные и с факелами в руках. Ќападавшие
обратились в бегство - и все успешно скрылись кроме человека, сброшенного
наземь вместе с лестницей Ѓесстрашный оружейник в разгар драки схватил его
за горло и цепко держал, как борзаЯ зайца Џрочих раненых унесли с собой их
товарищи.
-Љакие-то мошенники вздумали нарушить мирный сон нашего города, -
обратилсЯ ѓенри к сбежавшимсЯ соседЯм. - „огонЯйте мерзавцев. Ћни не все
могли убежать, потому что Я кое-кого из них пока лечил. ‚ас приведет к ним
кровавый след.
- Ќе иначе как головорезы-горцы, - говорили горожане. - Ђ ну, соседи, в
погоню!
- ќге!... Ѓегите, бегите!... Ђ Я тут управлюсь с этим парнем, -
продолжал оружейник.
„обровольцы кинулись во все стороны, замигали вдалеке их факелы, крики
огласили всю округу.
Њежду тем пленник оружейника взмолилсЯ о свободе, пускаЯ в ход посулы и
угрозы.
- ‚едь ты - дворЯнин, - сказал он, - позволь же мне уйти, и то. что
было, тебе проститсЯ.
- џ не дворЯнин, - ответил ѓенри, - Я •эл из “инда, гражданин Џерта. €
Я не сделал ничего такого, что надо мне прощать.
- ЌегодЯй, ты сам не знаешь, что ты сделал! Ќо отпусти менЯ, и Я тебе
отсыплю полную шапку червонцев.
- Ђ Я твою шапку наполню твоими же мозгами, - сказал оружейник, - если
ты не будешь стоЯть смирно, как положено пленнику.
- —то случилось, ѓарри, сынок? - сказал ‘аймон, показавшись в окне. - џ
слышу твой голос, но он звучит совсем не так, как Я ожидал... —то значит
этот шум? € почему соседи сбегаютсЯ, как по тревоге?
- ’ут, отец ‘аймон, пыталась залезть к вам в окна целаЯ ватага жуликов,
но одного из них Я, кажетсЯ, научу молитьсЯ богу. Ћн здесь у менЯ, Я держу
его крепко, как железо в тисках.
- Џослушай, ‘аймон ѓловер, - вмешалсЯ пленник, - Я должен сказать тебе
два слова с глазу на глаз. ‚ызволь менЯ из железных лап этого меднолобого
мужлана, и Я тебе докажу, что никто не замышлЯл зла ни против тебЯ, ни
против твоих домашних. Ѓольше того - Я сообщу тебе кое-что такое, что
послужит к твоей выгоде.
- ѓолос мне знаком, - сказал ‘аймон ѓловер, который к этому времени
вышел уже на порог с потайным фонарем в руке. - ‘мит, сынок, предоставь мне
самому переговорить с молодым человеком. Ћн нисколько не опасен, уверЯю
тебЯ. Џостой минутку, где ты стоишь, и не давай никому войти в дом - ни
врагу, ни защитнику. Џоручусь тебе, что молодчик собиралсЯ только потешить
доброй шуткой свЯтого ‚алентина.
‘ этими словами старик втащил пленника через порог и закрыл за ним
дверь, оставив ѓенри в недоумении, почему его будущий тесть так легко
отнессЯ к происшедшему.
- утка! - проговорил кузнец. - ‚еселаЯ получилась бы шутка, когда бы
они забрались в девичью спальню!... Ђ они забрались бы непременно, не
окликни менЯ честный, дружеский голос из бойницы, и если это и не был голос
свЯтой Ђнны (кто Я такой, чтобы свЯтаЯ стала со мной разговаривать?), он все
же не мог прозвучать в том месте без ее соизволениЯ и согласиЯ, и за это Я
обещаю поставить в ее храме восковую свечу длиною с мой клинок... € Я жалею,
что при мне этот нож, а не добрый мой двуручный меч, им бы Я лучше послужил
‘ент-„жонстону и проучил бы негодЯев. —то и говорить, короткие мечи -
красиваЯ игрушка, но она пригодна скорее длЯ ребЯческой руки, чем длЯ
мужской. ќх, мой старый двуручный ’роЯн, когда бы в этот час ты был в моей
руке, а не висел у полога моей кровати, не так-то легко негодЯи удрали бы с
полЯ боЯ... Ќо сюда идут с горЯщими факелами, с обнаженными мечами... ѓо-го!
‘той... ‚ы за ‘ент-„жонстон?... …сли вы друзьЯ славного города, привет вам!
- Ќе посчастливилось нам на охоте, - заговорила горожане. - Љровавый
след привел нас к доминиканскому кладбищу, и мы там поднЯли дичь - промеж
могил бежали два молодца, поддерживаЯ третьего, которого ты, видно, отметил
своей меткой, ѓарри. Ќо они прежде нас добрались до ворот и успели позвонить
в колокол убежища. ‚орота раскрылись, беглецы вошли... ’ак что теперь они в
надежном укрытии, а нам остаетсЯ залезть опЯть в остывшие постели и
согретьсЯ под одеЯлами.
- ќх, - вздохнул один из горожан, - у добрых доминиканцев всегда
какой-нибудь благочестивый брат караулит у ворот убежища, чтобы сразу
отворить их перед бедным грешником, который попал в переделку и решил искать
защиты у алтарЯ.
- „а, если бедный, гонимый грешник может хорошо заплатить, - возразил
другой. - Ќо поистине, если он не только нищий духом, но и в кошельке у него
пусто, он простоит за воротами, покуда гончие не схватЯт его.
’ретий, несколько минут при свете факела разглЯдывавший землю под
ногами, поднЯл теперь голову и заговорил. ќто был веселый, бойкий
толстенький человечек, по имени Ћливер Џраудфьют, довольно богатый мастер и
один из вожаков цеха шапочников, что, как видно, и дало ему основание
говорить тоном человека, облеченного властью.
- ’ы не скажешь нам, добрый ‘мит, - теперь, когда улицу заливал свет
факелов, они узнали друг друга, - что это за люди поднЯли драку в нашем
городе?
- Џервые двое, кого Я увидел, - ответил оружейник, - были, насколько Я
мог разглЯдеть, в пледах горцев.
- Џохоже, похоже на то! - подхватил другой горожанин, покачиваЯ
головой. - Џросто срам, что никак у нас не заделают пробоины в стенах и
бродЯгам горцам, этим бездельникам, дают полную свободу темной ночью
поднимать добрых людей с постели!
- ЏоглЯдите, соседи, - сказал Ћливер Џраудфьют, показываЯ подобранный
им на земле предмет - сочившуюсЯ кровью кисть руки. - Љогда же такаЯ рука
завЯзывала ремни на брогах? Ћна большаЯ, правда, и костлЯваЯ, но выхолена
точно у леди, и кольцо на ней сверкает, как ЯркаЯ свеча. ‘кажу без ошибки,
‘аймону ѓловеру доводилось делать перчатки на эту руку - он ведь работает на
всю придворную знать.
‡рители, отпускаЯ свои замечаниЯ, принЯлись разглЯдывать кровавую
находку.
- …жели так, - сказал один, - ѓарри ‘миту впору удирать из города, да
поскорее, потому что. когда дворЯнину отрубили руку, едва ли судейские
почтут защиту дома пертского горожанина достаточным оправданием. Ќасчет
увечий закон куда как суров!
- Ќу не срам ли так говорить, Њайкл “эбстер! - ответил шапочник. -
ђазве мы не наследники и преемники доблестных древних римлЯн, построивших
Џерт по подобию их родного города? € разве нет у пас хартий, дарованных нам
благородными королЯми, нашими родоначальниками, как их любЯщим вассалам? €
вдруг мы отступимсЯ от всех своих привилегий и вольностей, от прав и
гарантий: насчет поимки с поличным и насчет вора, пойманного на взломе, и
крови за кровь, и наложениЯ денежных взысканий, и правил насчет выморочных
имуществ и насчет товаров!... Ќеужто мы потерпим, чтобы нападали
безнаказанно на дом честного горожанина? Ќет, добрые соседи, искусные
ремесленники, граждане Џерта! ‘корее ’эй потечет вспЯть к „анкелду, чем мы
примиримсЯ с таким беззаконием!
- Ђ чем тут поможешь? - сказал степенный старый человек, который стоЯл,
опершись на двуручный меч. - —то, по-твоему, могли бы мы сделать?
- ќх, бэйли Љрейгдэлли, от вас уж Я никак не ожидал такого вопроса! ‚ам
бы как раз и отправитьсЯ прЯмо с места к его милости, нашему королю, поднЯть
его с королевской его постели и доложить ему о нашей обиде, что вот
заставлЯют нас вскакивать среди ночи и по такому холоду выбегать в одних
рубахах! џ предъЯвил бы ему эту кровавую улику и услышал бы из его
королевских уст, полагает ли он справедливым и законным, чтобы так
обходились с его любЯщими вассалами рыцари и знатные особы из его распутного
двора. ‚от это означало бы горЯчо отстаивать нашу правду.
- ѓорЯчо, говоришь ты? - возразил старик. - „а, так горЯчо, что мы все
околели бы, голубчик, от холода, прежде чем привратник повернул бы ключ в
замке, чтобы пропустить нас к королю. ‹адно, друзьЯ, ночь холоднаЯ, мы как
мужчины несли стражу, и наш честный ‘мит дал хорошее предостережение
каждому, кто вздумает нас обижать, а это стоит двадцати королевских
запретов. ‘ зарею настанет новый день, и мы обсудим дело на этом самом месте
и порешим, какие меры принЯть нам, чтоб изобличить и наказать негодЯев. Ђ
теперь давайте разойдемсЯ, пока у нас не застыла в жилах кровь.
- ‚ерно, верно, сосед Љрейгдэлли... ‚о славу
‘ент-„жонстона!
Ћливер Џраудфьют был не прочь поговорить еще, ибо он был одним из тех
беспощадных ораторов, которые полагают, что их красноречие вознаграждает за
все неудобства времени, места и обстановки. Ќо никто не пожелал слушать, и
горожане разбрелись по домам при занимающейсЯ заре, уже исчертившей алыми
полосами небо на востоке.
’олько народ разошелсЯ, как в доме ѓловера отворилась дверь, и старик,
схватив ‘мита за руку, втащил его з дом.
- ѓде пленный? - спросил оружейник.
- …го нет... Ћн скрылсЯ... бежал... почем Я знаю? - сказал ѓловер. -
—ерным ходом, через садик - и был таков! Ќечего думать о нем, заходи и
взглЯни на свою ‚алентину, чью честь и жизнь ты спас сегоднЯ утром.
- „айте мне хоть отереть клинок, - сказал ‘мит, - хоть руки вымыто.
- ЌельзЯ терЯть ни минуты - она уже встата и почти одета. €дем,
приЯтель. Џусть увидит тебЯ с оружием в руке и с кровью негодЯЯ на пальцах,
чтобы знала цену службе настоЯщего мужчины. Ћна слишком долго затыкала мне
рот своими рассуждениЯми о совести и чистоте. Џусть же поймет, чего стоит
любовь храброго человека и доброго гражданина!
’лава V
‚стань, дева! Љосы расчеши, Ќа волю выйти поспеши, ‚ прохладу, веющую с
пашни. „авно кричат грачи над башней!
„жоанна Ѓейли
ЏробужденнаЯ ото сна шумом схватки, пертскаЯ красавица, чуть дыша от
ужаса, прислушивалась к доносившимсЯ с улицы крикам и стуку мечей. ‘ мольбой
о помощи она упала на колени, а услышав голоса друзей и соседей, сбежавшихсЯ
на ее защиту, перешла, не поднимаЯсь, к благодарственным молитвам. Ћна все
еще стоЯла на коленЯх, когда ее отец чуть ли не впихнул к ней в светелку
ѓенри ‘мита, ее спасителЯ. ђобкий влюбленный упиралсЯ - сперва из боЯзни
оскорбить девицу, а потом, увидав ее коленопреклоненной, из уважениЯ к ее
благочестию.
- Ћтец, - сказал оружейник, - она молитсЯ... џ не смею с ней
заговорить, как не смел бы прервать епископа, когда он служит обедню.
- Ќу, завел свое, отважный и доблестный олух! - сказал ее отец и,
обратившись к дочери, добавил: - Њы лучше всего отблагодарим небо, доченька,
если вознаградим по заслугам наших ближних. ‚от перед тобою тот, кого
господь избрал своим орудием, чтобы спасти тебЯ от смерти, а может быть, и
самого худшего - от бесчестьЯ. Џрими его, Љэтрин, как верного своего
‚алентина и того, кого Я желал бы назвать своим любезным сыном.
- Џотом, отец! - возразила Љэтрин. - ‘ейчас Я никого не могу видеть...
ни с кем не могу говорить. Ќе примите это за неблагодарность - Я, может
быть, слишком благодарна тому, кто стал орудием нашего спасениЯ, - но
позволь мне сперва помолитьсЯ свЯтой заступнице, во благовремение пославшей
нам избавителЯ... и дай мне минутку, чтоб надеть платье.
- Ќу, слава богу, девочка! ЋдевайсЯ на здоровье, уж в этом тебе отказа
не будет: первый раз за по-, следние десЯть дней ты заговорила как женщина.
‚ самом деле, ѓарри, хотел бы Я, чтобы моЯ дочь от-решилась от своей
нерушимой свЯтости, пока не настала пора причислить ее к лику свЯтых, как
вторую свЯтую …катерину.
- Ќет, кроме шуток, отец! ЉлЯнусь вам, у нее уже есть по меньшей мере
один искренний почитатель, готовый служить ей на радость так преданно, как
только способен грешный человек. €так, Я на времЯ прощаюсь с тобой,
прекраснаЯ дева, - заключил он с жаром, - и да пошлет тебе небо сны столь же
мирные, как мирны твои помыслы, когда ты не спишь. џ пойду охранЯть твой
покой - и горе тому, кто посмеет его нарушить!
- Њой добрый и отважный ѓенри, чье горЯчее сердце и так вечно не в ладу
с безрассудной рукой! Ќе ввЯзывайсЯ больше этой ночью ни в какие споры.
Џрими, однако, мою искреннюю признательность и постарайсЯ, чтобы мысли твои
стали такими же мирными, какими кажутсЯ тебе мои. ‡автра мы встретимсЯ, и ты
уверишьсЯ в моей благодарности. Џрощай!
- Џрощай, владычица и свет моего сердца! - сказал оружейник.
‘ойдЯ с лестницы, что вела в комнатку Љэтрин, он хотел уже выйти на
улицу, когда ѓловер подхватил его под руку:
- џ готов радоватьсЯ этой ночной драке, как никогда еще не радовалсЯ
звону мечей, если, ѓарри, она и впрЯмь образумила мою дочь и научила ее
ценить тебЯ по заслугам. ‘лава свЯтому Њакгридеру! [Ќазвание местности близ
Џерта, именуемой в просторечии ќкклезмагерди (Ecclesia Macgirdi), еще
уберегает от полного забвениЯ памЯть об этом древнегэльском свЯтом] џ даже
чувствую нежность к этим озорникам, и мне жаль злополучного влюбленного,
которому уже никогда не придетсЯ носить на правой руке шеврон. ќх! ЃеднЯга
до могильной доски будет чувствовать свою утрату, особенно когда станет
надевать перчатки... „а, впредь он будет платить нам за наше искусство
половинную плату... Ќет, оставь, нынче ни на шаг от этого дома! - продолжал
он. - ’ы не должен от нас уходить, никак не должен, сынок!
- џ не уйду. Ќо, с вашего разрешениЯ, покараулю на улице. Ќападение
может повторитьсЯ.
- Љогда так, - сказал ‘аймон, - тебе способнее будет отогнать их,
оставаЯсь в стенах дома. ’акое ведение боЯ наиболее подобает нам,
горожанам, - отбиватьсЯ из-за каменных стен. ќтому мы хорошо научились,
выполнЯЯ повинность по несению стражи. Љ тому же в эту ночь было довольно
переполоха и шума, нам обеспечены мир и покой до утра. ‘тупай же за мной.
‘ этими словами он потащил охотно сдавшегосЯ ѓенри в то самое
помещение, где они ужинали и где старуха, которую, как и других, поднЯло на
ноги ночное сражение, быстро развела огонь.
- Ђ теперь, мой доблестный сын, - сказал ѓло-вер, - чего бы ты хотел
выпить за здоровье твоего отца?
ѓенри ‘мит дал усадить себЯ на дубовую скамью и сидел, не отводЯ глаз
от огнЯ, бросавшего красные отсветы на его мужественное лицо. Ћн вполголоса
бормотал про себЯ:
- ... "„обрый ѓенри"... "отважный ѓенри"... Ђх! …сли бы она сказала
"милый ѓенри"!
- ќто что за напитки? - рассмеЯлсЯ старый ѓловер. - ’аких в моем
погребе нет. Ќо если херес, или рейнское, или гасконское подойдут длЯ этого
случаЯ, скажи только слово, и запенЯтсЯ чаши... ’ак-то!
- "ѓорЯчаЯ признательность", - продолжал вполголоса оружейник. - ’акого
она мне раньше никогда ье говорила: "горЯчаЯ признательность"... ‘мысл этих
слов не слишком ли растЯжим?
- Ћн окажетсЯ, друг, растЯжим, как шкурка козленка, - сказал ѓловер, -
если только ты положишьсЯ во всем на менЯ. Ћтветь же, чего ты хочешь выпить
за завтраком?
- —его вам самим угодно, отец, - небрежно сказал оружейник и снова
принЯлсЯ перебирать сказанные ему Љэтрин слова. - Ћна упомЯнула о моем
горЯчем сердце, но упомЯнула и о моей безрассудной руке. Љак же мне
избавитьсЯ от своего пристрастиЯ к драке? Љонечно, проще всего отрубить себе
правую руку и пригвоздить к церковным дверЯм, чтобы Љэтрин больше никогда
менЯ ею не попрекала.
- „овольно и одной отрубленной руки за эту ночь, - сказал его друг и
поставил на стол кувшин вина. - —то ты себЯ терзаешь, приЯтель? Ћна любила
бы тебЯ вдвое горЯчей, когда б не видела, как ты перед ней благоговеешь. Ќо
дело принЯло теперь иной оборот. Ќе могу Я жить под вечной угрозой, что
проклЯтые головорезы, прихвостни придворной знати, разграбЯт мою лавку и
разнесут мой дом, потому что мою дочь, изволите ли видеть, прозвали пертской
красавицей! Ќет, Я ей покажу, что Я ее отец и требую того повиновениЯ, на
какое дают мне право закон и свЯщенное писание. џ хочу видеть ее твоей
женой, ѓенри, мое золотое сердце! ’воею женой, мой храбрец, и не далее как
через несколько недель. Ќу, ну! ‡а твою веселую свадьбу, славный мой ‘мит!
Ћтец осушил большую чашу и наполнил ее вновь длЯ своего названого сына,
который медленно поднес ее ко рту, но, даже не пригубив, вдруг поставил на
стол и покачал головой.
- Ќу, ежели ты не принимаешь такую здравицу, не знаю, кому же ее
принЯть, - сказал ‘аймон. - —то тебЯ смутило, неразумный мальчик? ’ут
счастливый случай, можно сказать, отдает мою дочь в твою власть, потому что
весь город из конца в конец станет ее срамить, если она откажет тебе. ’ут Я,
ее отец, не только согласен ударить по рукам и сладить ваш брак, но от души
хочу видеть вас соединенными так крепко, как не сшила бы игла сафьЯн. €
когда все на твоей стороне - и судьба, и отец, и все вокруг, - ты смотришь
безумным, как влюбленный из баллады, который скорее броситсЯ в ’эй, чем
начнет ухаживать за девицей, между тем как посвататьсЯ к ней проще
простого - только улучи счастливую минуту!
- „а, отец, счастливую минуту! Ђ Я спрашиваю, возможна ли она, та
счастливаЯ минута, когда Љэтрин глЯнет на землю и ее обитателей и склонит
слух к такому грубому, невежественному, неотесанному человеку, как Я? Ќе
могу вам объЯснить, почему это так, отец: Я высоко держу голову, не уступаЯ
в том другим мужчинам, но перед свЯтостью вашей дочери падаю духом и не могу
не думать, что это было бы чуть ли не кощунством - как ограбление храма, -
если бы Я вдруг снискал ее любовь. ‚се ее помыслы направлены к небу - не на
таких, как Я, расточать их!
- Љак хочешь, ѓенри, - ответил ѓловер. - џ тебЯ не собираюсь окрутить,
моЯ дочь - еще того меньше, а честное предложение - не повод длЯ ссоры. Ќо
если ты думаешь, что Я поддамсЯ ее глупым бреднЯм о монастыре, так будь
уверен, никогда Я на такое дело не пойду! –ерковь Я люблю и чту, - сказал
он, перекрестившись. - џ сполна выплачиваю ей что следует, без принуждениЯ и
в срок - и десЯтину и всЯческие взносы на милостыню, на вино, на воск,
выплачиваю исправно, говорю Я, как каждый обыватель Џерта, если он, как Я,
располагает средствами. Ќо Я не могу отдать церкви мою единственную овечку,
последнее, что осталось у менЯ на свете. …е мать была мне дорога на земле -
теперь она ангел в небесах. Ћдно и осталось мне на памЯть об утраченной -
моЯ Љэтрин, и если она пострижетсЯ в монахини, то не раньше, чем закроютсЯ
навеки эти старые глаза... Ђ ты, друг мой ѓоу, прошу тебЯ, поступай так, как
самому тебе кажетсЯ лучше. Ѓудь спокоен, Я ее в жены тебе не навЯзываю.
- Ќу вот, опЯть! ‘лишком крепко бьете! - сказал ѓенри. - ќтим у нас
всегда кончаетсЯ, отец: вы на менЯ в обиде, потому что Я не решаюсь сделать
то, что превратило бы менЯ в счастливейшего человека на земле, когда бы в
моей власти было это сделать... ќх, отец, пусть самый острый кинжал, какой Я
выковал в жизни, пронзит сейчас мое сердце, если оно хотЯ бы крохотной своей
частицей не принадлежит вашей дочери больше, чем мне самому. Ќо что
поделаешь! Ќе могу Я думать о ней хуже, чем она того заслуживает, или
считать себЯ лучше, чем Я есть, и то, что вам представлЯетсЯ легким и
возможным, длЯ менЯ так же трудно, как если бы требовалось сделать стальные
латы из оческов льна. Ќо... за ваше здоровье, отец, - добавил он более
веселым тоном, - и за мою прекрасную свЯтую, за ‚алентину мою, как Я надеюсь
называть по праву весь этот год вашу дочь. € не буду больше вас
задерживать - пора вам склонить голову на подушку да понежитьсЯ в перинах до
рассвета, а там вы сами проведете менЯ в спальню вашей дочери: это будет мне
оправданием, когда Я войду непрошеный пожелать ей доброго утра - самой
прекрасной среди всех, кого разбудит солнце в нашем городе и на много миль
вокруг!
- Ќедурной совет, сынок! " - сказал честный ѓловер. - Ђ сам ты как?
‹Яжешь рЯдом со мною или разделишь постель с Љонахаром?
- Ќи то и ни другое, - ответил ѓарри ѓоу. - џ только помешал бы вам
уснуть. ќто кресло длЯ менЯ не хуже пуховой постели, Я сосну, как спЯт на
часах, не распоЯсываЯсь. - ‘ этими словами он положил руку на эфес своего
меча. - Ѓог даст, не придетсЯ нам больше прибегать к оружию. ‘покойной ночи,
или, вернее сказать, доброго утра. „о рассвета, друг, и кто первый
проснетсЯ - разбудит другого.
’ак расстались два горожанина. ѓловер лег в постель и, надо полагать,
заснул. ‚любленному уснуть не удалось. Ќа крепком теле его нисколько не
сказалось утомление этой трудной ночи, но его духовный склад был более
тонок. ‘о стороны посмотреть - увидишь только здорового горожанина, равно
гордЯщегосЯ и своим искусством в выделке оружиЯ и ловкостью, с какой он
пускал его в ход, профессиональное рвение, физическаЯ сила и совершенное
владение оружием то и дело подстрекали его к драке, и потому он многим
внушал страх, а в иных случаЯх и неприЯзнь. Ќо с этими свойствами уживалось
в кузнеце простое, детское добросердечие и в то же времЯ пламенное
воображение и восторженность, не вЯзавшиесЯ, казалось бы, с его прилежной
работой у горна и его воинственным обычаем. ‚озможно, игра и пылкость
чувства, воспитанные в нем старинными балладами или романами в стихах -
единственным источником всех его сведений и знаний, - толкали его на многие
подвиги, зачастую отмеченные простоватой рыцарственностью. ‚о всЯком случае,
его любовь к Љэтрин отличалась утонченностью, какаЯ могла быть свойственна
тому худородному оруженосцу, которого, если песнЯ не лжет, дарила улыбками
некаЯ венгерскаЯ королевна. …го чувство к своей избраннице было поистине
таким возвышенным, как если бы устремлено было к доподлинному ангелу, и
поэтому у старого ‘аймона, да и у других, зародилось опасение, что, слишком
светлое и благоговейное, оно не встретит ответа у смертного существа. Ћни,
однако, ошибались. Љэтрин, как ни была она скромна и сдержанна, обладала
сердцем, способным чувствовать, и понимала истинную природу глубокой страсти
оружейника. € была ли она склонна отвечать на нее или нет, она втайне
гордилась преданностью грозного ѓенри ѓоу, как могла бы гордитьсЯ героинЯ
романа дружбой ручного льва, который всюду следует за нею, опекаЯ и защищаЯ
ее. ‘ самой искренней благодарностью вспомнила она, пробудившись на
рассвете, об услуге, оказанной ей в эту бурную ночь ѓенри ‘митом, и первый
помысел ее был о том, как дать ему понЯть свои чувства.
’оропливо, слегка стыдЯсь задуманного, встала она с постели. "џ была с
ним слишком холодна, - говорила она себе. - •оть и не могу Я уступить его
домогательствам, Я не стану ждать, когда отец принудит менЯ принЯть его на
этот год ‚алентином: выйду ему навстречу и сама его изберу! џ считала
слишком смелыми других девиц, когда они делали что-либо такое, но Я
наилучшим образом угожу отцу и послужу, как требует обрЯд, доброму свЯтому
‚алентину, если на деле выкажу благодарность этому честному человеку".
Ћдевшись торопливо и куда менее тщательно, чем обычно, сбежала она по
лестни-це и распахнула дверь той комнаты, где, как она угадала, ее защитник
отдыхал после ночного сражениЯ. Ќа пороге Љэтрин остановилась, ей вдруг
стало страшно: как исполнить свое намерение? Ћбычай не только позволЯл - он
требовал, чтобы свой союз на год ‚алентины скрепили дружеским поцелуем. €
считалось особенно счастливым предзнаменованием, если одному из них
случалось застать другого спЯщим и разбудить, выполнЯЯ этот приЯтный обрЯд.
Љому и когда случай более благоприЯтствовал установить эту свЯзь,
освЯщенную таинством? Џосле долгих противоречивых размышлений богатырь
оружейник, сморенный сном, так и уснул, сидЯ в кресле. ‚о сне черты его лица
казались тверже и мужественней, чем они всегда представлЯлись Љэтрин: в ее
присутствии его черты обычно отражали то застенчивость, то боЯзнь вызвать ее
недовольство, и девушка привыкла считать, что лицу ѓенри ‘мита свойственно
глуповатое выражение.
"Љак суров он с виду! - думала она. - —то, если он разгневан... и вдруг
проснетсЯ... а мы тут одни... Џозвать „ороти?... ђазбудить отца?... Ќо нет!
‚едь таков обычай, и он будет исполнен с чистой девичьей и сестринской
любовью и почтением. џ не должна опасатьсЯ, что ѓенри примет это иначе, и не
могу Я позволить ребЯческой стыдливости взЯть верх над моей благодарностью!
"
‘ такой мыслью она легкой, хоть и неуверенной поступью прошла на
цыпочках по комнате, щеки ее вспыхнули при мысли о том, что она задумала, и,
проскользнув к креслу, в котором спал кузнец, она коснулась его губ
поцелуем - таким легким, точно упал на них розовый лепесток. ‚идно, не
крепок был сон, если могло его прогнать такое прикосновение, и спЯщему
снилось, видно, нечто свЯзанное с тем, что его разбудило, потому что ѓенри,
мгновенно вскочив, схватил девушку в объЯтиЯ и попыталсЯ весьма пылко
ответить на приветствие, нарушившее его отдых. Ќо Љэтрин воспротивилась, и
так как на сопротивление ее толкала скорее скромность, чем девичьЯ робость,
влюбленный в смущении позволил ей вырватьсЯ из его рук, из которых всЯ ее
сила, хоть в двадцать раз умноженнаЯ, не освободила бы девушку.
- Ќе сердись, добрый ѓенри, - самым мЯгким голосом сказала Љэтрин
изумленному оружейнику. - џ почтила свЯтого ‚алентина, чтобы показать, как Я
ценю товарища, которого он мне посылает на этот год. Џусть только придет
отец, и в его присутствии Я не осмелюсь отказать тебе в вознаграждении,
какого ты вправе спросить за прерванный сон.
- ‡а мною дело не станет! - молвил старый ѓловер, радостно ворвавшись в
комнату. - „ержи ее, ‘мит... держи... куй железо, пока горЯчо, и покажи ей,
что бывает, если забыть пословицу: "Ќе тронь собаку, когда она спит".
Џоощренный такими словами, ѓенри, хоть и не с прежним чрезмерным жаром,
снова обнЯл заалевшуюсЯ девушку, довольно благосклонно принЯвшую его
ответный поцелуй, десЯть раз повторенный и куда более крепкий, чем тот, что
вызвал этот бурный порыв. Ќаконец Љэтрин снова высвободилась из объЯтий
своего почитателЯ и, словно сама раскаиваЯсь и страшась того, что сделала,
бросилась в кресло и закрыла руками лицо.
- ‚еселее, глупаЯ ты девчонка, - сказал отец, - ты сегоднЯ осчастливила
двух человек в Џерте, и этого ты не должна стыдитьсЯ, потому что один из
них - твой старик отец. Ќикогда еще никого так не целовали, и вполне
справедливо было бы должным образом возвратить эти поцелуи. Џосмотри на
менЯ, дорогаЯ! Џосмотри на менЯ и дай мне увидеть улыбку на твоих губах.
—естное слово, солнце, которое сейчас взошло над нашим городом, не осветит
ничего, что могло бы порадовать менЯ сильнее. Ќу вот, - продолжал он
шутливо, - или ты вообразила, что обладаешь кольцом „жейми Љедди и можешь
расхаживать невидимкой? [‘уществует предание, что некто Љедди, портной, в
давние дни нашел в пещере одного из романтических холмов Љишюула, близ
Џерта, волшебное кольцо, обладавшее свойствами кольца ѓига]. Ќет, моЯ
предрассветнаЯ феЯ! ’олько Я собралсЯ встать, как услышал, что дверь твоей
спаленки отворилась, и Я сошел за тобой следом по лестнице - не длЯ т