нский. Џротив великой литературы  не попрешь. ‚оенный санаторий не
закроешь. ‘отворили ребенка -- воспитывайте.  ђастили Љсюшку, однако,  дед с
бабой, нежили и  баловали ребенка,  потому как  зЯтЯ  перевели  в еще  более
отдаленный район, чуть  ли не в дикую  Њонголию сунули. Љ  этой поре супруги
‡арубины как мужчина и женщина испепелили  любовный пыл, более имеете делать
было  нечего,  свЯзывала  их  лишь  военнаЯ  нуждишка,  боЯзнь  гарнизонного
одиночества, самого волчьего из всех одиночеств.
     Љак  молодого  вдумчивого артиллериста ‡арубина  Ђлександра ‚асильевича
отослали  изучать  особенности новейшей  баллистики  в  саму академию,  аж в
Њоскву. Ќаука оказалась тонкаЯ и длиннаЯ. Љогда ‡арубин  вернулсЯ в гарнизон
с  дипломом  и  со  званием  старшего  лейтенанта, то застал  в  доме  своем
заместителЯ, чином и годами гораздо старше  его. Љсюшка зимогорила у бабки и
дедки, а здесь,  держась за  лавку,  по комнате  шлепал  голозадый пареван с
выразительным петушком наголо, раскладывал лепехи на пол и нежно их ладошкой
размазывал.  ‚летевшаЯ  в дом  ЌатальЯ,  увидев,  как  Ђлександр  ‚асильевич
обихаживает  будущего  воина  столичной газетой  "ЉраснаЯ звезда", отрешенно
молвила:
     -- ‚от... куем кадры... -- положила кошелку с хлебом на стол, потискала
ладонЯми лицо, -- длЯ Љрасной Ђрмии... -- начерпываЯ в кухне воду из кадки в
таз, громче  добавила:  -- Ќе переводЯ дыханиЯ второй уже лЯгаетсЯ в животе,
да так, что с крыльца валюсь, боец тоже...
     -- Њолодец!
     -- Љто молодец-то? -- проходЯ мимо Ђлександра  ‚асилье- вича с цинковым
тазом в руках, мимоходом полюбопытство- вала ЌатальЯ.
     -- ‚се молодцы! Љсюшка-то у бабки с дедкой?
     -- ’а-ама!
     -- Ќе приезжал отец пороть ремнем?
     --  Џриезжал. „а  как  пороть-то?  џ  пустаЯ  почти  не  была.  ‡аконом
советским защищена. ‚от в кого такаЯ уродилась, спрашивал.
     -- Ќу и чего ты ответила?
     -- Ћтветила-то? ‚ твоего деда, в моего прадеда, ответила. Ћн же казаком
был. Ѓабку-бурЯтку из кибитки  украл. ’урчанки да персиЯнки далеко... ’ак он
бурЯтку свистанул.
     -- ЏонЯтно,  -- вздохнул  мой  папа. -- Љочевой,  вольный ветер!  „икаЯ
кровь.
     -- Ћна,  она, проклЯтаЯ, -- подтвердила Я. --  ‘обрал папа Љсюшку и был
таков!
     -- ‘тало быть, и мой путь прЯмичком к деду с бабкой.
     --  Ћбопнись!  ‚он  заместитель по боевой подготовке  на  обед  топает.
Ћбскажи ему, где был, чему научилсЯ.  Ђ он  тебе поведает, как тут  воинский
долг исполнЯл.
     ‹ахонин Џров ”едорович, моложавый, красивый, не глЯдЯ  на забайкальскую
глушь,  на  пыльные  бури,  весь начищенный  -- куда  ‡арубину против  такой
сокрушающей силы. „а  и  ЌатальЯ вроде бы чем-то  уже надломленнаЯ, сказала:
дуэли не будет -- она недостойна того, чтобы один из блистательных советских
офицеров   ухлопал   другого,   да   и  учтено   пусть   будет  уважительное
обстоЯтельство --  скоро станет она многодетной  матерью,  родители ж  ее  в
возрасте, замуж с таким приданым ее не возьмут, да и  не хочетсЯ  ей  больше
замуж.
     --  Њама  менЯ маленькую все  пугала замужем:  такой,  мол,  он большой
замуж-то, лохматый, зубы  у него кривые,  лапа с  когтЯми... -- повествовала
ЌатальЯ. -- Ђ Я вот бесстрашнаЯ удалась.
     ‘ чем всегда у Ќатальи в порЯдке, так это с юмором.
     Ћбедали  вместе:  два  мужа  и  одна  жена.  ЌатальЯ  поллитру  мужикам
выставила, себе -- бутылку молока -- она все еще кормила ребенка и вроде  бы
не должна была забеременеть, "замена" какаЯ-то должна быть. "Ќа менЯ никакой
биологический  процесс  не  действует!  --  махнула  ЌатальЯ  рукой,  --  из
кочевников происхожу".
     Љогда-то  еще школьницей, затем студенткой ЌатальЯ подвизалась на  ниве
искусства  в  гарнизонных  клубах  и приносила  оттуда забористые  анекдоты.
Ќапример,  о  том,  как  в   тридцатые  годы  на  общем  колхозном  собрании
постановлено  было:  к  каждой советской бабе прикрепить по два мужика. Ћдин
отсталый  старик возмутилсЯ таким  постановлением, но  старуха, подбоченЯсь,
заЯвила: "€ че такова? € будете жить, как родные братьЯ..."
     “гощаЯ мужиков винегретом и жареной рыбой, ЌатальЯ всхлипнула:
     --  ѓоспода офицеры, Я  не хочу, чтобы вы жили как  родные братьЯ, чтоб
остались  друзьЯми -- хочу,  --  вы ж у менЯ разумники-и! -- и  горстью  нос
утерла.
     ђедкий случай: соперникам удалось остатьсЯ друзьЯми.
     ђодители  Ќатальи  один  за  другим  скоро  покинули  земной  гарнизон,
переселились в мирное небесное место. Љсюшка веревочкой металась за отцом по
военным гарнизонам.  ЌатальЯ в  письмах  писала, где, мол,  два, там и трое,
вывезет  -- воз-то свой  не давит.  Ќо Љсюшка уж больно строптива,  плечиком
дергает: "Ќе хочу!"
     Ќо приспела война, и, хочешь  не  хочешь, отправлЯйсЯ,  дочь, в  —иту к
маме.  Љак  они  там,  в далекой ‘ибири,  в  студеном ‡абайкалье?  Ђлександр
‚асильевич часто  писал дочери, увещевал ее, на  путь  наставлЯл. Ћна ему  в
ответ:
     "Џривет из —иты! ‡дравствуй, любимый мой папочка!" Ћ мамочке  ни слова,
ни  полслова, будто ее  на  свете вовсе  нет. ‚от ведь оказиЯ!  Ћн, взрослый
человек,  давно  простил жене все, да  и чего прощать-то?  "Ѓез радости была
любовь, разлука без печали". Ђ девчушка-соплюха характер показывает.
     "Ќичего, ничего, -- успокаивал ‡арубина Џров ”едорович. -- ’ут главное,
которому-то  уцелеть.  Ќа  малых  детей  у  моторной  Ќатальи силы  и  юмора
достанет, а вот на взрослых..."
     ‚стретЯсь, боевые командиры первым  делом интересовались  друг у друга,
давно ли были письма из дому? Ќа этот раз оказалось -- давно. Џродвинулись к
реке   стремительно,   тылы   поотстали,   военные   почты   с   громоздкой,
сверхбдительной военной цензурой -- тоже.
     --  ‘лушай! -- словно впервые видЯ ‡арубина, спохватилсЯ генерал, -- ты
все майор и майор?
     -- „а вот забываю звездочки в военторге прикупить.
     --  Џостой, постой! ’ы юмором-то менЯ  не дави.  ‚се  равно Ќаталью  не
переплюнешь!  Ћна, брат,  в письмах  как  напишет  про  деток  да про  себЯ.
ЋбхохочешьсЯ.
     -- Ѓоюсь, что не до юмора сейчас ей.
     -- Љонечно.  Ќо  не  одной ей. ‘лушай, кумовьЯ-политот-  дельцы-сексоты
тебЯ  грызут.  Ћтчего?  Ќу... Ќу,  в общем-то,  понЯтно.  •арактерец!  Ќе ко
времени ты и не к месту, что ли?
     -- ’ебе лучше знать. „а и не беспокоит менЯ личное мое благополучие.
     -- Ќе беспокоит, не  беспокоит... Ћни  сидели в горенке  белой  хаты, в
совершенно  не   тронутом  немцем   лесном  хуторке.   ‡десь,  по   окраинам
березановских болот  добрые люди  в  сорок первом  году  прЯтали  и  спасали
раненых   советских  бойцов  и  до   недавнего   времени  располагалсЯ  штаб
партизанской  бригады,   котораЯ  переместилась  за  реку  и  готовилась  ко
встречным,  вспомогательным действиЯм. €  еще  ‹ахонин  сказал, должна  быть
выброшена в помощь партизанам  десантнаЯ бригада. ЋтборнаЯ, ‘ начала войны в
тылу сидела  да  с учебных  самолетиков сигала,  готовилась к  ответственной
операции.
     --   ‚роде  бы  все  затеваетсЯ  грандиозно  и  ладно.  ‘илы  громадные
сосредоточены, переправившись  через  реку, хорошо бы с первого же плацдарма
рвануть на простор, к границе, а там и до логова недалеко.
     -- Ћтчего в совсем неподходЯщем месте  готовитсЯ переправа? ЋпЯть врага
обманываем, опЯть хотим врасплох его застать?
     -- џ пока еще  всего плана операции не знаю, но догадываюсь, что первый
удар  здесь не будет  главным.  ‚еликокриницкий  плацдарм  --  скорее  всего
вспомогательнаЯ операциЯ.
     --  “дар,  еще удар!  --  так  запутаем врага,  что самим потом дай Ѓог
распутатьсЯ. € такие понесем  потери, что без запутываниЯ обошлось бы вдвое,
может, и втрое легче.
     -- „а,  да,  хотим хитро и сложно  воевать. Љ хотенью побольше бы ума и
уменьЯ, да вспомогательные службы отладить.
     --  “ нас  же вон как отлажены карательные  службы,  столько средств  и
людей на них тратитсЯ, что больше никуда не хватает.
     -- ‘лушай, тезка ‘уворова, ты хоть там-то, среди своих-то укрощай себЯ.
‚едь на каждого воЯку по два стукача, на командира до пЯти.
     -- Ќичего, как-нибудь обойдетсЯ.  ‚сех не  перебреешь, как говорит нами
вскормленный дивизионный парикмахер.
     -- ‚от  он-то,  болтун, вроде  недотепа, -- и  есть главный  информатор
начальника политотдела. ’ы знаешь, Њусенок в тридцать седьмом, будучи корром
"Џравды", пересадил весь челЯбинский обком.
     -- Љак не знать. "Ќезаметно доводитсЯ до сведениЯ". Ћн, Њусенок -- друг
и чуть ли не родственник Њехлиса. Ћни неустанно боролись и борютсЯ с врагами
народа.  “  Њусенка  ж  заместителей  и бездельников  --  толпа,  они, будто
тунгусы, подбрасывают и подбрасывают топливо в костерок.
     --  Њехлис, Њехлис. Џритих он  после  того, как погубил  три  армии под
Љерчью. Њанштейн двумЯ танковыми корпусами и несколькими полевыми дивизиЯми,
подчинив их себе на ходу, показал Њехлису, что редактировать газету, пусть и
"Џравду",  в  каждом номере  возносЯ под  облака  бога  своего, и воевать  с
фашистами  -- две большие разницы. ‡а подобный позор, за  неслыханные потери
любого  из  нас к  стенке прислонили  бы,  но Њехлис  и  адмирал  с красивой
фамилией  ЋктЯбрьский  --  выскочка  и жулик  -- малым  испугом  отделались.
‘лушай,  да ну  их  к  аллаху!  ‘нова  предлагаю тебе  должность  начальника
оперативного отдела.
     -- € Я снова отказываюсь. Ќечего семейственность на фронте разводить.
     -- ‚от  глЯжу Я  на  тебЯ и  удивлЯюсь: вроде  неглупый  мужик,  но  не
понимаешь, что мне умные, свои люди здесь нужны.
     -- €з дивизии возьми. ’ы там такую селекцию провел.
     -- Ђга, ага,  пусть в дивизии одни  ханыги останутсЯ.  Ђ Я вот возьму и
приказом тебЯ переведу.
     -- ‹адно. ’ак и быть. Ќо после того, как Я сплаваю за реку. Ќе морщись,
не морщись. “ менЯ разрЯд по плаванию.
     -- Ќебось в бумагах записал?
     -- ‡аписал. Ђ что?
     -- Ђ то, что умный, но тоже дурак. ’олько с обратной стороны, -- махнул
рукой ‹ахонин и, выйдЯ на низкое, из каменной плиты излаженное крылечко, где
возле  порога у  земли веселым хороводом выпорхнули и  кружились беззаботные
цветы маргаритки, сложив  руки,  прокричал в лес: -- ќй, ЂлЯбьев! Џора! -- и
поЯснил весело, потираЯ руки. -- ќтот  композитор, умеющий  играть подгорную
на балалайке, мужик надежный.
     -- Ћттого, что надеетсЯ подле тебЯ уцелеть.
     -- Ћх и Язва ж ты! ‘лушай, тезка ‘уворова, по всем правилам мне бы тебЯ
надо ненавидеть, а Я вот...  ‘лушай, -- приобнЯл он ‡арубина, -- побереги ты
себЯ там, а?
     -- ’ы вроде как избываешь менЯ, а Я начальнику штаба Џонайотову сказал,
что ночевать у тебЯ останусь.
     -- € ночуй. Ћтдохни ладом. ‚ этаких кущах. џ отлучусь до ночи. Џотом  с
тобой наговоримсЯ. ђугатьсЯ больше не будем. ќй, товарищ старший сержант! --
снова покричал он в кущи. -- Џодать начальству умытьсЯ!
     €з кущ  нарЯдной  горлинкой выпорхнула с  кувшином,  тазом,  с  вышитым
рушником  на плече лучезарно  улыбающаЯсЯ девица с Ямочками на спело алеющих
щеках, с  погонами  старшего сержанта на плечах. ЏоливаЯ генералу,  она  все
косила  глазом на хмуро  стоЯщего  в стороне  майора. Џолила и ему. ‹ахонин,
утираЯсь, хмуро буркнул:
     -- ђадистка “льЯша.  ‚от переведешьсЯ ко мне, Я тебе трех копировальщиц
подкину. –арицы!
     -- Ѓлагодарствую. “целеть еще надо. € вообще... ‡арубин чуть не  лЯпнул
про Ќаталью. Ќо  что ЌатальЯ? ЌатальЯ есть ЌатальЯ, одна она  на этом свете,
детьми  обложеннаЯ, ульЯш же  --  свЯзисток, машинисток, копировальщиц  -- в
корпусе не перечесть.
     "‚от то-то и оно, -- говорил весь вид генерала ‹ахонина, -- а Я мужчина
еще молодой и пока еще живой..." …ли молча, старательно, из глубоких тарелок
с цветочками -- приборы на столе, ложка суповаЯ с вензелем на черенке, нож и
вилка тоже с вензелем, все серебрЯное.
     -- ‘талин выдал. —тобы аппетит  у генералов  лучше был, -- пошутил Џров
”едорович.
     "…сли  операциЯ сорветсЯ, выдаст он вам еще по вилке да по ножу, кому и
веревку  в придачу". -- Ќо вслух ‡арубин сказал, дождавшись,  когда  ЂлЯбьев
отойдет:
     -- Љомпозитор  где-то  украл.  ‹овкость рук и никакого  мошенства,  как
говорил наш любимый герой Њустафа.
     -- Ќ-да,  -- думаЯ  о чем-то своем, произнес  генерал. -- Ђ ты  знаешь,
слышал Я где-то, что чуваш-артист тот, что играл Њустафу, оказалсЯ на фронте
и погиб.
     -- —его хитрого? …сли академиков в ополчение загонЯли, артистов и вовсе
не  жалко.  €х  у нас --  море.  ‚от сам  говоришь,  штаб  сплошь из комиков
состоит.
     -- Ћх,  Ђлександр ‚асильевич! Ђлександр  ‚асильевич! -- помотал головой
‹ахонин, --  пропадешь ты  со своим  Язычком.  ‚овсе  чина  лишишьсЯ. Џогоны
заношенные сымут. Љстати, пока Я езжу по делам, ты тут побаньсЯ.  Љомпозитор
воды нагреет, выдаст на времЯ штаны и гимнастерку, все твое выстирают.
     -- Њожет, еще и новое белье прикажешь выдать... перед переправой. ’огда
всей дивизии выдавай.
     ѓенерал пристально посмотрел на ‡арубина,  удрученно  покачал головой и
прокричал  в  пространство:  "‘пасибо!".  €з  пустого  лесного  пространства
мужской и женский голос дуэтом ответили: "Ќа здоровьичко!"
     ‹ахонин возвратилсЯ поздно, велел  подать  ужин и вина. "‚одку жрать не
будем. ‘ водкой какой разговор? ЏьЯный разговор. Ђ с винца рассудок  Яснеет,
мысль искристей становитсЯ. „а и работы у менЯ завтра..."
     ђазмЯгченные вином и  покоем, устав от  разговора, улеглись командиры в
кровати,  накоротке  вернулись все  к той  же фронтовой  теме  -- недаром же
говоритсЯ, что Язык всегда вокруг больного зуба вертитсЯ.
     --  Џоказали  мне  тут  недавно  бумаги  о  настроении военных масс  на
передовой.  Ћдну особо  выделили. ‘олдат  по  фамилии Џупкин  или Џипкин,  у
которого  Язык, как  и  у его  командира, -- ‹ахонин  прокашлЯлсЯ, помолчал,
сделав многозначительный намек. -- ’ак вот, этот солдат глаголет среди своих
собратьев: мол,  тот враг,  что  перед нами,  Ясен,  как светлый день, а вот
другой -- вечный враг... ‘ловом, вышел солдат-мудрец на вечную тему.
     -- Ќу, а ты  что думал? ђусский  человек сплошь и  совсем подавлен? Ћн,
солдат, -- тоже из народа русского, а народ наш горазд и дураков, и мудрецов
рожать.
     ’ЯнетсЯ и тЯнетсЯ по истории, и не  только российской, эта вечнаЯ тема:
почему  такие  же  смертные  люди, как  и  этот говорун-солдат,  посылают  и
посылают  себе подобных на убой?  ‚едь  это ж выходит, брат  брата во •ристе
предает,  брат  брата убивает.  Ћт  самого ЉремлЯ, от  гитлеровской  военной
конторы, до  грЯзного окопа, к самому малому чину, к исполнителю царской или
маршальской  воли тЯнетсЯ нить,  по которой следует приказ  идти человеку на
смерть. Ђ солдатик, пусть он и распоследнЯЯ тварь, тоже жить хочет, один он,
на всем миру и ветру, и почему именно он -- горемыка, в глаза не видавший ни
царЯ, ни вождЯ, ни маршала, должен лишитьсЯ единственной своей  ценности  --
жизни? € малаЯ частица мира сего, зовущаЯсЯ солдатом,  должна  противостоЯть
двум  страшным силам, тем, что впереди, и тем, что сзади, исхитритьсЯ должен
солдатик, устоЯть, уцелеть, в огне-полыме, да еще и силу сохранить длЯ того,
чтобы  в  качестве  мужика  ликвидировать  последствиЯ  разрушений,  ими  же
сотворенных, умудритьсЯ продлить  род человеческий, ведь не вожди,  не  цари
его продлЯют, обратно мужики. –ари и вожди много едЯт, пьют, курЯт и блЯдуют
-- от них одна гниль происходит и  порча людей.  ‡а всю историю человечества
лишь  один товарищ не посылал никого  вместо  себЯ  умирать, ‘ам  взошел  на
крест. Ќе дотЯнутьсЯ пока до Ќего ни умственно,  ни нравственно. Ќи Ѓога, ни
Љреста. Џлыви один в темной ночи. •очетсЯ  взмолитьсЯ: "Џострадай еще раз за
нас -- грешных, ѓосподи! Џереплыви реку и вразуми неразумных! Ќе длЯ того же
’ы наделил  умом  людей, чтобы братьЯм надувать братьев своих.  “м даден длЯ
того, чтобы облегчить жизнь  и  путь человеческий  на земле.  “мный может  и
должен  оставатьсЯ  братом  слабому.  ‚ласть   всегда   бессердечна,  всегда
предательски постыдна,  всегда  безнравственна, а в этой  армии  к  тому  же
командиры почти сплошь хохлы, вечные служаки, подпевалы и хамы..."

     •ристос воскрес! -- поют во храме,
     Ќо грустно мне... „уша молчит.
     Њир полон кровью и слезами
     € этот гимн пред алтарЯми

     ’ак оскорбительно звучит.
     Љогда б Ћн был меж нас и видел,
     —его достиг наш славный век,
     Љак брата брат возненавидел,
     Љак опозорен человек!..
     € если б здесь, в блестЯщем храме,
     "•ристос воскрес!" -- Ћн услыхал,
     Љакими б горькими слезами
     Џеред толпой Ћн зарыдал.

     „олго  лежали  во тьме  товарищи по оружию, слушаЯ себЯ и  ночной  лес.
уршит по крыше и  стене падающаЯ листва, и, словно пули,  тюкают в черепицу
плоды лесных дичков, желуди. Џосле  щелчка в  крышу  в деревьЯх  поднималась
вознЯ,  ночующие  горлинки  взлетали  с  испуга  и  снова  долго шебутились,
устраиваЯсь на ночлег, успокаиваЯ себЯ голосом,  бусинками  пересыпающимсЯ в
нежном горлышке. ‹истьЯ легкими  тенЯми мелькали на сереньком стеколке окна,
и  электродвижок, жужжащий  в лесу, в расположении  штаба  корпуса,  делалсЯ
слышнее --  спЯт птицы, кабаны чавкают за хатой,  вздумаешь выйти  по нужде,
потопай прежде.
     -- —ьи стихи-то?  -- подал голос ‹ахонин. --  Њережков- ского?  ’ак его
вроде бы повесили или расстрелЯли?
     -- Ќе успели. “бег за границу,
     -- Ђ не убег бы, непременно за такие стишки голову.
     -- …го наши идеологи и атеисты пробуют уничтожить, называЯ  реакционным
писателем-символистом, проповедником утонченной поповщины и мистики.
     -- Њ-на, это ж легче, чем стишок запомнить. џ вот не помню, когда книгу
в руки брал, а ты вот...
     -- „а тоже помаленьку  дичаю. Њережковского  Я, брат,  еще  в  академии
читал, под  одеЯлом.  Њежду прочим, слова эти  на  музыку  положены, великие
певцы  поют,  у  наших идеологов  руки коротки  всем рот  заткнуть.  џ, Џров
”едорович, часто теперь стал вспоминать  Ѓога и  божественное,  да  куцы мои
познаниЯ в этой области.
     -- —его  же  тогда обо  мне говорить? Ћх-хо-хо-ооо!  Љак  обезображена,
искажена  наша жизнь...  -- ‹ахонин нащупал  папиросы  на  столе,  закурил и
вместе с дымом выдохнул: -- Ђ гвозди  вбивать  в руки и ноги  •риста посланы
были все-таки рабы.  €  на  страшном суде их  командиры  с полным основанием
могут заЯвить, что непричастны к кровавому делу.
     --  „а, да! ‚о  всех мемуарах почти все полководцы  заЯвлЯют,  что  они
прожили  честную жизнь. ‚зЯть моего тезку,  Ђлександра ‚асильевича. €стаскал
за собою по …вропе, извел тучи русских мужиков, в Ђльпах их морозил, в чужих
реках топил, в Ћренбургских степЯх пугачевский мужицкий мЯтеж в крови утопил
и -- герой на все времена... ђусские вдовы  и сироты до сих пор  рукоплещут,
ђоссиЯ поклонЯетсЯ светлой памЯти полководца и надевает цепи на  музыкантов,
шлет под пули поэтов.
     ‘нова слушали  ночь  и лес. ’ишина потревожилась самолетом. Ќочное небо
зеленым  огоньком прочертило где-то не так уж  и  далеко, вроде как с испугу
выстрелило орудие, и, словно  в  другом мире,  безразлично  прозвучал взрыв.
ѓорлинок подбросило, и  они снова слепо кружились за хатой, снова  сами себЯ
успокаивали, и плыла черно, мелькала на окне осеннЯЯ листва.
     -- Њ-на-а-а, воевать с такими мыслЯми...
     -- Ћно и пню понЯтно, без мыслей всюду легче.
     --  Ќадо  уснуть.  ‚о что  бы  то ни  стало уснуть. ‡автра... Ќет,  уже
сегоднЯ, раб-бо-о-о-о-оты-ы-ы!
     --  Њы  уже  все  это называем  работой! Ђ  что, вечный  командир  Џров
”едорович, людишки наши немножко поучились в школах, пусть и замороченных, а
вон уж какие вопросы задают. Ќемцы ж печатают листовки в расчете все на того
сивобородого мужика, коих мой тезка по …вропам волочил.
     -- Ќаучим мы, научим и наших, и ихних трудЯщихсЯ на свою голову.
     --  Ќе  знаешь, того  вшивого мыслителЯ успели извести, чтобы  фронт не
колебал?
     -- Ќе знаю. Ђ что, с собою за реку взЯть хочешь?
     -- € взЯл бы.
     -- Ќе знаю, не  знаю. Ќе до того. Њне  бы переправу с меньшими потерЯми
провести.
     -- Џереправа, переправа, -- вздохнул ‡арубин. --  ‘лушай, мы ж все-таки
мужики военные. ’ы, если что...
     -- ’ы мне это брось! -- вскинулсЯ на кровати ‹ахонин и отбросил окурок,
заискривший  на  полу.  --  ЌатальЯ мне  вовек  не  простит, скажет, нарочно
подставил... џ тебе еще раз предлагаю...
     -- Ќет, нет и  нет1  ‚от  рассветает,  надо будет  тебе и людЯм в глаза
глЯдеть. Љто в полку останетсЯ? Џошлешь нового командира, он людей не знает,
полк отдельный, норовистый. џ меньше людей подставлю. Ќадеюсь, меньше.
     -- Ђх, уснуть бы!
     -- € усни.
     -- “снешь с тобой.
     -- ‡ачем звал?
     -- ‡атем и звал, чтоб разбередитьсЯ. —еловеческим словом перемолвитьсЯ.
-- €, отвернувшись к стене, генерал буркнул:
     -- ’ы все же побереги себЯ, ЌатальЯ ж...
     --  Ќе надо  про Ќаталью, Џров  ”едорович. Њы  -- военные, перед своими
женами вечно виноваты.  џ  вот о Ќаталье  сейчас  больше  думаю, чем прежде.
’ебе-то что? “ тебЯ “льЯши.
     -- џзва! џ тоже не заговоренный. …сли что, падай в ноги Ќаталье и кайсЯ
за  двоих,  нет,  за  всех  нас, за  дураков  военных,  нам бы, как монахам,
запретить женитьсЯ.


     ‹ахонин поднЯлсЯ раньше ‡арубина. "Џусть его!"  -- расслабленно подумал
майор и снова уснул, и не слышал, когда уехал генерал.
     Ќа  столе, под  стаканом,  по  краЯ  наполненным черным вишневым вином,
белела вдвое  сложеннаЯ  записка:  "…сли сумеешь, поЯвись до переправы, если
нет -- с Ѓогом! Џусть нас надолго хватит. Џров".
     “видел  своего  генерала  ‡арубин  уже  издалека,  когда  тот вместе  с
командующим  армией  и многочисленной  высокочиновной  свитой  объЯвилсЯ  на
берегу  реки.  Ћбычно  чиновные  люди  на передовой  поЯвлЯютсЯ  в пилотках,
плащ-палатках,  а  тут, как  на параде,  блестЯт  золотом, сверкают звездами
погон,  шеборшат красными лампасами --  сразу поЯвилась  в небе "рама". —уть
погодЯ  зазвенели  в  небе  два  "фоккера",  следом  за  ними  на  горизонте
нарисовалась  пЯтерка  немецких  штурмовиков. Ќо из-за  леса шустрой стайкой
выскочило до десЯтка краснозвездных истребителей, завертелись они, запрыгали
кузнечиками  в небе,  застрочили, завыли,  сбили штурмовика, и он, к радости
густо расселившегосЯ на берегу войска, упал  вместе с боезапасом и взорвалсЯ
на  противоположном берегу. Ћстальные  машины побросали бомбы  куда попало и
повернули восвоЯси.  Ћчистив  небо  над рекой, истребители, волоча  за собою
радостные дымы, газовали  на аэродром, довольные,  что на глазах у  высокого
командованиЯ свалили штурмовика и все уцелели при этом.
     Њинометы,  орудиЯ, все  огневые средства противника так и не показывали
себЯ, хотЯ, конечно же, немцы  видели толпу золотопогонников на левом берегу
и пальнуть им, конечно же, по ним очень хотелось.
     ЏоглЯдев в стереотрубы  и бинокли  на правый берег,  коротко  и важно о
чем-то  посовещавшись,  высокое начальство уехало, выполнив,  как  догадалсЯ
‡арубин, важную  миссию  по  дезориентации противника,  упорно убеждаЯ его в
том, что именно  здесь,  в этой речной  неудоби, в непроходимом  почти месте
будет нанесен главный удар.
     Љапитан  ™усь  и  ‹ешка естаков, его на  берег  приведший,  сидели  на
розовато-бурых камнЯх, до самой воды устлавших берег плитами и плитками того
же цвета. —ем ближе к воде, тем острее и мельче раскрошен камешник, по урезу
и вовсе в дресву и песок растертый. —убчиками и полосками росла здесь осока,
поджараЯ,  шипуче-остраЯ. ™усь  в природе  вообще не разбиралсЯ. ‹ешка же  с
пойменно-тихой  реки родом и  не  догадывалсЯ,  что камни  эти  есть останки
древних утесов, кои там, на дне реки еще не стерты, и вода на  дне скоблитсЯ
о   грЯды   шиверов.  Ќа  каменные  подводные  выступы  веками   натаскивало
песок-курумник,   смытую  земельку   с   полей  --  и  получилсЯ  остров   с
тремЯ-четырьмЯ  ветлами  тополей,  обломанных бурЯми, росшими вширь с одного
боку.  Џод тополЯми вихрились кустарники,  как бы  подстриженные садовником.
ђастительность эту обгрыз, подровнЯл скот, зимние зайцы, дикие косули.
     Џод  "своим", левым берегом, меж островком и  берегом протока обмелела,
почти пересохла.  Ћстров  сплошь ископычен,  на самом левобережном  островке
растительность  вовсе  выедена  до  основаниЯ,  только  татарники,  Ядовитый
коровЯк, белена да сорнаЯ полынь сорили семенем по воде, отоптанные, костЯно
белеющие  кустарники  украдкой  пускали  низко  по  земле   ползучие  ветви,
леторосные  отводки,  сейчас  вот,  к  осени  обрадованно  зазеленевшие.  Џо
острову,  в лунках засохшей  ископыти, словно  в  каменных сахарницах, белел
иней.  †ители прирезали или  угнали  весь  скот, что  уцелел, много  скотины
подорвалось на минах. Џо округе устойчиво плавала тЯжкаЯ,  всюду проникающаЯ
вонь.
     ‘транные  и  нелепые  вещи происходили  и  происходЯт на войне.  Ќемцы,
отступаЯ за  реку,  свалили столбы,  поистребили лодки,  корыта,  сожгли или
переплавили  все, что называетсЯ деревом и может плавать, но загородь загона
на  островке цела  -- хотели убрать или сжечь напослед, понадеЯлись  друг на
друга иль "не заметили",  оттого что на  самом виду дерево,  некорыстное, из
кривых, огрызенных ветел и жердей, но дубовые столбы прочны, сухи.
     "’а-ак, -- сказал  беднЯк, -- отметил ™усь, -- на безрыбье и это рыба".
€  еще  раз прошелсЯ стеклЯнными оками биноклЯ  по  реке,  по  островам.  Ќа
приверхах, между островками, ширина  реки не более двухсот-трехсот сажен, но
течение  здесь  стремительное  и  на стреже  бурливое.  Њесто  длЯ переправы
выбирали толковые ребЯта, самое узкое,  самое  удобное, на течение,  на  эти
вот, грозно ворочающиесЯ, пенисто вьющиесЯ буруны они  вниманиЯ не  обратили
-- им-то  здесь не плавать,  они по карте стрелы нарисуют:  кому где плыть и
куда высаживатьсЯ -- прокукарекано, а там хоть не светай!
     Ѓерег  противника  жил притаенно и почти мирно. Џропылит вдали  машина,
займетсЯ дымок, сверкнет на  солнце  остроклювый шпилек церкви с  уцелевшим,
искрЯщим  на  солнце  крестиком, спуститсЯ от  заречной  деревни  подвода  с
повозкой, похожей на гроб, в овраги или к речке, и снова все шито-крыто.
     ™усь видел в бинокль все гораздо подробней, чем ‹ешка своими раскосыми,
полухантыйскими  глазами.  „еревни  и хуторки  угадывались  по-за берегом  и
земным  всхолмлением, от которого  по  оврагам же  и зеленым разломам  уютно
гулЯла,  вилась петлЯми  речушка. Љ  ней  подступали  садики-огородики  села
‚еликие Љриницы. ‚низу кустились, красно и желто догорали кустарники осенним
листом, там  и сЯм пробитые деревьЯми, похожими на косматые взрывы снарЯдов.
‚ синей,  едва  уж  различимой дали, за  рыжим берегом, за  холмами  усталым
бугаем лежала угрюмаЯ седловина, почти  голаЯ,  на карте означеннаЯ  высотой
под номером сто. Џо речке, на карте название -- —еревинка, двигались, делали
свои  необходимые  дела военные, люди ловко сообщались со всем берегом через
устьЯ  и вывалы оврагов, ветвисто  спускавшихсЯ в пойму речки, зевасто, голо
открытые взрытыми разломами в самую ‚еликую реку.
     ‡а  седловиной-горой  угадывалась  лесистаЯ местность, котораЯ  желтыми
волнами  катила к  едва различимой, рЯбЯщей  вдали моросью  фруктовых садов.
“гадывались  хутора,  от  которых на  склон  седловины  выскочили игрушечные
хатки, клунЯ -- место от наземных наблюдений скрытое. Ѓлиже к реке, по скату
седловины, прибавилось темных  полос и пЯтен -- заметил ‹ешка, -- то там, то
тут взблескивало оружие, мелькали  лопаты, темные полосы свежей земли -- это
новые  траншеи,  ходы  сообщений;  вдруг  возникла  и  игрушечно  покатилась
колобком круглаЯ  каска,  возле  реки  копошились  люди, вытаскивали  темное
туловище  из  воды.  ‚ытащили,  перевернули  на камни, будто  большую  рыбу,
бледным брюхом  кверху,  теперь уж  точно видно -- лодка, до  левого  берега
донесло стук и  треск,  лодка  развалилась, днище,  борта  и  все  остальные
обломки люди, будто муравьишки, поволокли за обрывистый мыс, в пойму речки.
     ђаскурочили на глазах лодку фрицы длЯ того, чтоб  знали  иваны -- плыть
им будет  не на чем. Ќемцы пробовали выпилить  даже прибрежные зеленые леса,
как вырубили  они их  возле железнодорожных  линий, сгонЯЯ  на работы мирных
селЯн. Ќо  украинцы --  пильщики  никудышные, да  и спешили  немцы за  рекой
укрытьсЯ, вот и не успели свести подчистую леса, спалить хутор, убрать загон
с острова.
     —ем же, чем же все-таки прельстило наших стратегов это гиблое место? --
ломал  голову  командир  батальона. --  Ѓезлюдностью?  ѓлушью? “зкой  водой?
Ћстровами. Ќет и нет. —его-то есть тут, закавыка какаЯ-то. Џротоки у пологих
островков,  на  каменистом месте, не очень глубоки  и не вЯзки --  острова и
протоки,  конечно, выгодно, но какой-то есть еще дальний прицел? ‹евый берег
реки на  большом протЯжении лесист, допустим,  подъезды,  подходы удобные  в
расчет брались, и сами деревьЯ, дубнЯки, клены, Ясени-верболазы -- при нужде
и сырое бревно  на  плоты пойдет, если его спаровать  с сухим -- уже плотик,
или, как в ‘ибири говорЯт, салик. ‚ хуторке пока еще не разобраннаЯ до конца
стоит  рига   с  деревЯнными  столбами,  перекрытиЯми  и  крепкой,  в  замок
увЯзанной, щелЯстой матицей -- все сгодитсЯ, все в дело пойдет...
     ‘олдатики весь  день плюхались  в реке, пробовали  баловатьсЯ. Ѓулдаков
взревел; "“ бар бороды не бывает,  усы!" -- шумно ахнулсЯ в воду,  трактором
ее взбуровил,  призываЯ воинство  следовать его  примеру. ‚асконЯн,  зажав в
горсть  добришко,  со   страху,  не  иначе,  сделавшеесЯ  сиреневого  цвета,
перебирал тощими ногами на камешнике, повизгивал и вдруг, бросив на произвол
судьбы добро свое, ринулсЯ к реке,  все  члены его  тела заболтались, как бы
отделившись от  костей, но в воду вошел он легко, без брызг и тесаным клином
ходко поплыл, со щеки на щеку перекладываЯ лицо. „умаЯ,  что  воЯка этот тут
же пустит пузыри, ко  дну пойдет, народ восхищенно примолк. ‚ылезши на берег
за  мылом,  ‚асконЯн  охотно  поЯснил  изумленной публике, что в детстве еще
училсЯ плавать, в бассейне и когда  бывал в черноморских  санаториЯх, стиль,
которым он сейчас пользовалсЯ, называетсЯ "бгас".
     "‘лава Ѓогу, хоть этот отчаюга не утонет!" -- усмехнулсЯ комбат.
     Ѓулдаков  бренчал от холода  зубами, однако балаболил насчет сибирЯков,
которым холоднаЯ вода -- роднаЯ стихиЯ. "“ нас в Ђнисее тепле и не быват, --
врал он напропалую. -- Њы ишо в заберегах начинаем купатьсЯ и, покуль лед не
станет, из воды не вылезам".
     ‚ерный его спутник, сержант ”инифатьев, годами  самый  старший в первой
роте, как  всегда,  внимал  Ѓулдакову с  открытым ртом,  все  более  и более
поражаЯсь причудам его  характера. ‘ам ”инифатьев, намылившись, стоЯл в воде
чуть выше коленок и горсточками  хватал воду, повторЯЯ: "Ћ-о-о, мамочка моЯ!
•оть вымытьсЯ перед смертью-то!.." -- "Љаркай больше!" -- орали на него.
     Њылись  солдатики,  натирались, употреблЯЯ  платочки и какие-то  трЯпки
вместо вехтЯ. ”инифатьев  нарвал на берегу пучок оранжево-желтой осоки, драл
ею  спину Ѓулдакова, и тот выл от боли и сладости -- не грЯзь, вроде бы кожа
чернаЯ  сдиралась со спины. €  солдатики  начали  тереть  друг  дружке спины
травой, завываЯ от облегчительной боли. ’ела  солдатские  бледны. ‚ымывшись,
шагают они по берегу боЯзно -- любой камешек, корешок, даже соломинка больно
колют изнеженные в обуви ноги.
     ‹ешка тоже помылсЯ и вопросительно глЯнул на ™усЯ. -- "џ потом, потом",
--  отмахнулсЯ капитан. Ќе  купалсЯ  лишь ѓриша •охлак  -- его из ближайшего
полевого  госпиталЯ высунули на фронт со свищом на ране. €з незакрытой  раны
белым червЯчком выползали мелкие осколки костей и оборвыши лангеток. ‘казали
-- скоро  пройдет. ѓоспиталь же  готовилсЯ к большому потоку  раненых, так и
говорили  --  "потоку".  ‚стретив своего соквартиранта  по  Ћсипову,  •охлак
отчего-то засмущалсЯ, поднимаЯсь с камешника: "0-ой, ‹ешка!"
     естаков  обнЯл давнего дружка, по  спине его похлопал. Ќо скоро •охлак
освоилсЯ,  не   чувствовал  уже  себЯ  гостем  среди  солдат,  чего-то  тоже
выкрикивал, ковылЯл к воде, кому-то бросал обмылок, кому-то помогал натЯнуть
на  мокрое тело белье -- снова среди своих солдат, снова домой ЯвилсЯ. Ђ как
он  воссиЯл,  когда ™усь  сказал, что побывал в Ћсипове и что его,  знатного
баЯниста, там помнЯт, „ора так всЯ  иссохла по нему.  "џ  знаю, -- потупилсЯ
•охлак, -- мы переписываемсЯ с нею. ђедко, правда".
     ‘борище солдатское все густело на берегу, ревело, брызгалось и  выло от
студеной  воды.  ‚раг  не  выдержал  людской  радости.  ‚оду  бело  вспороло
пулеметной  очередью,  сыпко защелкали по  камнЯм пули,  взрикошетив, выбили
пыль на речном спуске, берег быстренько обезлюдел, припоздалый звук пулемета
смел с него остатки людей.
     -- Ѓулдаков! --  окликнул ™усь самого большого специалиста в окружающем
войске по всЯческим хитроумным операциЯм. --  ’ебе задание -- занЯть ригу на
окраине  хутора,  снести к  ней с острова и закопать, снести и  закопать! --
раздельно повторил  капитан,  --  все  дерево со скотного загона. €  никого!
Ќикого! џ понЯтно говорю!
     -- —его тут не понЯть? -- отозвалсЯ Ѓулдаков. Ѓойцы, жаждущие разогрева
после купаниЯ, побежали  разбирать загородь на островке,  ‚ мирной жизни это
деревЯнное барахло никакого значениЯ не имело, но сейчас этот обмылок земли,
затоплЯемый веснами, и дерево,  в него вкопанное, ох как много значили! ‘то,
где  и  полтораста  метров  можно без  горЯ  идти  до огрызенных  тальников,
прЯтатьсЯ  в колючей дурнине -- дальше, если  памЯть  не потерЯешь, шуруй на
приверху, от  нее,  именно от  нее  бросайсЯ вплавь  на  пониз  по  течению.
“хватившись за  жалкие обрубки дерев,  за бревешки, за  доски  от спиленного
загона  и,  если  судьба  тебЯ  не  оставила  и  ѓосподь  Ѓог  не забыл,  --
подхваченный  струей,  ты  через  каких-нибудь  двадцать,  может,  и   через
пЯтнадцать минут окажешьсЯ на приверхе заречного  острова, почти  уже  и под
укрытием правобережного  Яра, далее -- ходом, ходом через протоку --  и ноги
сами вынесут тебЯ под навес Яра, в развалистые Ямы, в ущельЯ оврагов...
     "Ђх, как все славно! ЉакаЯ угаданнаЯ дорога! ‘планирован- ные действиЯ.
Ќо немцы острова-то пристрелЯли, каждый метр берега огнем разметили, они все
и  всех там смешают с сохлым  коровьим говном, и на  песке замесЯт тесто  из
человеческого мЯса".
     -- естаков, тебе будет особое задание. ’ебе  придетсЯ  держать свЯзь с
родным  батальоном  и  артиллеристами. ‘ ‡арубиным  согласовано.  ‘оображай!
Љрепко соображай, понЯл?!
     -- Џо-о-нЯл!  --  протЯнул ‹ешка и  про себЯ уныло сбалагурил, "чем дед
бабу донЯл..."


     --  ЏереправлЯтьсЯ,  как всегда,  на подручных  плавсредствах,  товарищ
майор? -- спросил ‹ешка у майора  ‡арубина, оставшись с ним вдвоем в штабном
блиндаже.
     -- „а, как всегда, -- сухо отозвалсЯ ‡арубин.
     -- џсно, товарищ майор! Љто на ту сторону?
     --  џ, вычислитель,  командир  отделениЯ  разведки  Њансуров,  один  из
комбатов,  командир взвода  управлениЯ дивизиона с  группой  прикрытиЯ, ты и
твой сменщик.
     -- Ћн плавать не умеет, товарищ майор. …ще утром разучилсЯ.
     --  Њногие разучились, но  плыть придетсЯ... ’ы  где-нибудь  форсировал
водЯной рубеж?
     -- Џриток  „она,  название не помню. € ерик  один.  “вЯз, помню, в нем,
едва выбралсЯ на берег,  а  там  в  ежевичнике  ужи кишмЯ  кишат,  лЯгухи по
берегам с лапоть величиной... џ как заору и обратно в ерик... Џузыри пускал.
ђебЯта вытащили... -- Њайор пошевелил  углом рта, улыбнулсЯ. -- Ќа подручных
средствах по этакой реке несерьезно, товарищ майор. ќто не ерик.


     ‹ешка  прибыл в артиллерийский полк из госпиталЯ, где валЯлсЯ  половину
зимы  с разбитой голенью правой ноги. Џосле госпиталЯ, как водитсЯ, болталсЯ
по резервным частЯм  и пересылкам, и  до  того там дошел, что ни о чем уж не
мог думать, кроме  еды. ‚ первую  же ночь по прибытии в артполк, заступив на
пост,  нюхом  резервного  доходЯги  и  бердского  промысловика  учуЯл  он  в
хозвзводовской машине  съестное, запустил руку под брезент, нащупал мешок  с
сухарЯми. „олго не думаЯ, складником распластал один мешок, добыл три крупно
резаных сухарЯ и тут же принЯлсЯ их  грызть. Ќо и половины сухарЯ не изгрыз,
как  поднЯлась тревога.  ‚орюга был  схвачен  за  ворот  и отведен в штабной
блиндаж.
     ќто уж вечно  так. ѓде бы и когда бы ‹ешка ни попыталсЯ  смухлевать или
сжульничать -- тут же и попадетсЯ. ‚ школе, бывало, все курЯт, но как только
дадут  ему зобнуть  --  вот он,  учитель! ‚  двадцать первом  полку, правда,
малость напрактиковалсЯ, но забылсЯ ж тот боевой опыт.
     ‚ штабной блиндаж он  шел  покорно и только на свету обнаружил, что  за
ворот его, как кутенка, вел маленький человечек в гимнастерке до колен, зато
с  большим  чином.  ‚о,  влип!  ‚ечером  Њусенок  проводил партсобрание  или
политбеседу в полку. Ќа ‹ешкину беду, шофер Њусенка, разгильдЯй Ѓрыкин угнал
"газушку" на техосмотр и  не вернулсЯ к сроку. Њусенок  задержалсЯ  в  полку
допоздна и определилсЯ спать  в хозвзводовской машине. ‘пал он  чутким  сном
пугливого тыловика,  попавшего "на передок", и  услышал, как  хрустит что-то
под ним. Џодумал, враг тут орудует, хотел закричать, но догадалсЯ, что немцы
за сухарЯми  к  русским едва ли  полезут, и с ликующим  облегчением  изловил
злодеЯ.  ‹ешка  вознамерилсЯ  поддеть  на  кумпол  человечка,  как  ‡еленцов
когда-то  поддел капитана „убельта,  но  план  осуществить не  успел, увидев
погоны со звездами.
     Њайор  ‡арубин и  начальник штаба Џонайотов  спросоньЯ долго  не  могли
уЯснить, отчего разбушевалсЯ политический начальник. Љогда понЯли, Џонайотов
сразу начал  зевать, на соломенную  постель  обратно полез: "‘тоило будить!"
Њайор  ‡арубин  не  имел  права  лезть  на  постель,  хозЯин, отец-командир,
терпеливо слушал он Њусенка и в общем-то согласен был -- воровать советскому
солдату позорно, тем более у своих товарищей.  ‡а такое дело не только перед
строем  надобно  злодеЯ  поставить и  дать возможность коллективу строго его
осудить, но  при повторении  подобного  -- и  под  трибунал его,  голубчика,
подвести...
     "Ќу, это  уж  слишком!" --  морщилсЯ майор.  ‘тащив  шинель  с постели,
набросил  ее  на  себЯ  --  сейчас Њусенок начнет  говорить о голодном тыле,
работающем дни и ночи, о матерЯх и женах, отдающих последние крошки  фронту.
‡арубина долил  сон, а Џонайотову не спалось. •мурЯсь, он свернул цигарку из
легкого  табака,  приткнулсЯ  к коптилке  и,  пригнув затЯжкой  огонек,  уже
внимательней  присмотрелсЯ  к  новенькому солдату, безропотно выслушивающему
воспитательную проповедь. ’ощенький, косолапый солдат в мешковато осевшем на
нем  ветхом  обмундировании,  стоЯл,  переместив тЯжесть  на здоровую  ногу,
крепко  сжав  в руке  целый  и  надгрызенный сухари.  €  Џонайотов, и  майор
догадывались: солдат  этот думает только об  одном:  отымут в конце беседы у
него  сухари  или  не  отымут.  Џонайотов,  почесываЯсь,  ухмылЯлсЯ,  слушаЯ
Њусенка, нервно бегающего  по  блиндажу:  два шага  вперед, два шага  назад.
Њахонький человечек тем не менее катил огромные булыжины слов насчет законов
советского  общежитиЯ,   про  долг   каждого   советского   гражданина,  про
исторический этап.
     Њежду  тем  солдатик, к полному удовольствию  Џонайотова, изловчилсЯ  и
разика два уже куснул от волглого сухарЯ, и когда, бегаЯ, Њусенок оказывалсЯ
к нему спиной, торопливо, безо всЯкого звука жевал.
     "‚о, умелец!  ‚о,  ловкач!"  --  восхитилсЯ  начальник штаба, дернув за
рукав  шинели ‡арубина.  Љрепенький,  бойкий  парень  был,  когда  прибыл  в
резервный полк, а из него доходЯгу сделали. Њайор поражалсЯ, и не раз, тому,
как  парней,  взЯтых в  армию из  деревень, от  рабочих станков, с фабрик  и
заводов, подвижных, здоровых, сообразительных, в запасных полках  за два-три
месЯца доводили  до полной некондиционности, ветром  их шатало,  тупели  они
так,  что  и ту  боевую  подготовку,  которую  получали  в  школьных военных
кружках, совершенно  забывали.  Ќе  одна неделЯ  потребуетсЯ,  чтобы вернуть
бойцу его собственный  облик, чтоб он воевал и сам соображал, как надо лучше
делать работу, чтоб не  ждал указаний по каждому пустЯку, не заглЯдывал бы в
рот командиру и не мел хвостом перед ним -- не щенок все-таки -- воин.
     -- —то это  такое? -- перекрываЯ голос Њусенка, заорал вдруг майор так,
что вычислитель Љорнилаев, спавший вместе с командирами, подскочил с постели
и зарапортовал:  "ђепера пристрелЯны! ђепера пристрелЯны!" -- —то это такое,
спрашиваю?
     Њусенок  споткнулсЯ на  полуслове, постоЯл среди блиндажа и  упЯтилсЯ в
темноту. ‡арубин взЯл со столика котелок, поболтал:
     -- ‘ супом сухари доешь. ‡атопи  печку  и  ложись. -- Џока укладывалсЯ,
шурша  соломой  в  углу,  возвышал  голос, чтобы слышал  Њусенок. --  Ѓудете
наказаны! ‘трого!
     Џонайотов уже  уснул, но  ухмылка шевельнула его губы: "Ќе  за то  отец
сына бил, что он воровал, а за то, что попадалсЯ..."
     “слышав, как  удалилсЯ  негодующий Њусенок, майор, стукаЯ себЯ  по  рту
кулаком, произнес:
     -- ‘он нарушил, идиот, как там тебЯ? -- спросил из-под шинели.
     -- естаков.
     --  ‚  порЯдке  наказаниЯ  подмени  телефониста,  потом  на  кухню   --
отъедатьсЯ. € что это, ей-богу, такое, чуть чего -- воровать,
     -- ‘оциалистическое  добро  нерушимо! -- подхватил  телефонист, копируЯ
начальника политотдела, и майор смолк, уснул, видать.
     Ќадев  привычные  вЯзки от