 крика стало  не
по себе здесь, вблизи  от  врага.  Џравда,  все  думалось,  что  ‡добудька
вот-вот догонит и они пойдут вместе.
   Ќо времЯ шло, а ездового все  не  было.  ђебЯта  понемногу  отдышались.
™ербак с Ѓлищинским, стоЯ, всматривались и ждали, ’имошкин  же  сидел  под
кустом.
   - Ќу, хватит! - нетерпеливо сказал Ѓлищинский. - „орога каждаЯ  минута.
Џошли!
   Џочувствовав себЯ командиром, он забросил за плечо автомат и  ступал  в
снег, полагаЯ,  что  остальные  двинутсЯ  за  ним.  ’имошкин  нерешительно
поднЯлсЯ, но ™ербак по-прежнему смотрел, слушал и не трогалсЯ с места.
   - Џошли, пошли! —его стоЯть? Њожет, его уже  в  плен  взЯли?  ‘лышь?  -
настаивал Ѓлищинский.
   - „а иди ты! - сердито бросил ™ербак. - €ди!  Љто  тебЯ  держит?  -  Ћн
ловко поддал плечом автомат  и  пошел  во  тьму,  туда,  где  их  застигла
стрельба.
   Ѓлищинский нерешительно потопталсЯ на месте и выругалсЯ. ’имошкин,  еще
не пришедший в себЯ от испуга и усталости,  начал  застывать  на  ветру  и
мелко дрожал.
   - Ќадо было ему идти! -  с  нескрываемой  досадой  в  голосе  заговорил
писарь, от холода притопываЯ на месте. - ѓлупо погибнет, и  только.  ђазве
найдешь в таком буране?
   Ћт этих слов у ’имошкина снова защемило внутри. Љонечно, погибнуть было
очень просто, а найти ездового врЯд ли удастсЯ. Ќо все же старый ‡добудька
длЯ них - свой, батареец, как-никак третий человек из взвода, уцелевший  в
этом разгроме. Љак же было бросать его на гибель в тылу врага?
   - Ђ может, он  там  лежит  раненый?  -  недружелюбно  сказал  ’имошкин.
Ѓлищинский удивленно остановилсЯ, перестав мЯть сапогами снег.
   - Ќу и что же? ’ы его понесешь, раненого?
   - Ђ что ж, бросить?
   - Ќу конечно,  бросить  -  плохо.  Ќекрасиво,  понимаешь,  неэтично,  -
раздраженно замахал руками землЯк. - Ќо ведь  другого  выхода  нет.  Ѓудем
беречь одного - все погибнем. Ќадо же логично смотреть на вещи.
   –иничнаЯ откровенность Ѓлищинского хоть и не была новой длЯ  ’имошкина,
все же своим бесстыдством поразила бойца. Ћн  знал,  что  никто  у  них  в
расчете никогда не сказал бы таких слов, все они в трудную минуту помогали
друг  другу.  ’ак  всегда  было  в  бою,  этого  требовал  воинский  долг.
Ѓлищинский же говорил нечто совсем другое.
   - ’ут простаЯ арифметика,  -  продолжал  Ѓлищинский.  -  ‹ибо  погибать
четверым, либо одному. —то выгодней?
   - Џодлость это, а не арифметика! - сказал ’имошкин и сел в снег.
   - Ќу и дурак! - объЯвил Ѓлищинский. - Љак пробка!  Ѓыл  таким  и  таким
осталсЯ. †изнь тебЯ, понимаешь, ничему не научила.
   - ’ы мудрец! Џривык за чужие спины прЯтатьсЯ.
   - —то? - Џисарь круто повернулсЯ к  бойцу.  -  ѓде  Я  за  чужие  спины
прЯталсЯ? Џонимаешь, где? ’ы что думаешь, в штабе так себе, одни хаханьки?
’ам люди не гибнут? Љаждому свое, брат. ‚он и Я майора Ђндреева тащил.  Ќо
ведь был смысл! Њертвого же Я не потащу. Џри всем моем уважении к  майору.
Џонимаешь?
   —увствуЯ  безвыходность  положениЯ,   ’имошкин   замолчал.   Ѓлищинский
потопталсЯ еще возле куста,  а  потом  нехотЯ  снЯл  автомат  и  сел  чуть
поодаль. Њожет, с позиции своей собственной логики он был и  прав,  только
’имошкин не признавал такой логики. ‡добудька  не  был  его  другом  (этот
ездовой вообще мало что значил в их взводе), но ’имошкин тоже не бросил бы
его под носом у немцев. Ќе логика,  а  элементарное  чувство  товарищества
руководило им, и даже если  бы  пришлось  погибнуть  и  тому,  кто  спасал
‡добудьку, такаЯ арифметика все равно не убеждала.
   ’ак, окоченевшие, они сидели в темноте, в напрЯженном  ожидании  вестей
из ночи. Ѓлищинский  повернулсЯ  на  бок  и  задумалсЯ.  ’имошкин  изредка
взглЯдывал на него, не  чувствуЯ  в  себе  ни  дружеского  расположениЯ  к
землЯку,  ни  вражды  -  одно  усталое  безразличие  владело   им,   будто
Ѓлищинского и не было рЯдом. …сли бы  даже  что-то  и  случилось,  землЯк,
пожалуй, и не понадобилсЯ бы ’имошкину, который никогда не надеЯлсЯ на его
помощь. Ќеизвестно, что чувствовал Ѓлищинский по отношению к нему (видимо,
то же самое), но внешне  оба  они  были  сдержанно  спокойны.  ‚се  же  их
объединЯла одна беда, из которой им приходилось выбиратьсЯ вместе.
   “ них не было часов, и они не знали, сколько времени  шли  и  давно  ли
исчез во мраке ™ербак, только, казалось, просидели они  на  снегу  немало.
‘ильно продрогнув, ’имошкин встал и начал  гретьсЯ,  размахиваЯ  рукой.  “
него мерзли ноги в отсыревших сапогах, а раненаЯ  рука  совсем  омертвела.
Ѓлищинский более терпеливо переносил холод и, поеживаЯсь, все поглЯдывал в
ту сторону, куда ушел ™ербак.
   ‘нег не переставаЯ падал и падал с неба,  медленно  тЯнулось  времЯ,  а
™ербака со ‡добудькой все не было. ’имошкин уже вытоптал стежку  под  этим
колючим кустом, проглЯдел все глаза, но никто так и не поЯвлЯлсЯ. ‚ голову
полезли разные дурные догадки: не попал ли в западню и ™ербак? Ќе нарвалсЯ
ли где на засаду? Ђ вдруг несет раненого ‡добудьку? €ль заблудилсЯ? Њожет,
надо идти искать его или ждать здесь? ‚се это тревожило ’имошкина, и он не
знал, что делать.
   Ѓлищинский сидел и молчал, но, видно,  наконец  и  его  пронЯла  стужа.
‚скочив, он попрыгал на месте и заговорил недовольно и ворчливо:
   - Ќу вот, не послушалсЯ менЯ и теперь где-то влип. Џошли дурного, а  за
ним другого. ’еперь замерзай тут!
   ’имошкин молчал, поглЯдываЯ по сторонам, и все слушал, а тот  продолжал
свое:
   - ”акт, попалсЯ где-то. €ли заблудилсЯ.
   ’имошкин не отвечал. …му не хотелось спорить с землЯком, он  уже  знал,
что тот скажет дальше. Ќо Ѓлищинский сказал неожиданное:
   - Ђ что, если они поодиночке к своим рванули? Ђ?  Џо  одному,  конечно,
сподручнее...
   - ’ы что?.. ‘пЯтил?
   Ѓлищинский постучал каблуком о каблук и с уверенностью, котораЯ никогда
не оставлЯла его, рассудительно поЯснил:
   - ‚сегда выходит по-моему. Џонимаешь? џ говорил ему: не ходи. Ћн пошел.
’еперь одно из двух: либо у немцев, либо драпанул, а нас бросил.  ’ретьего
не дано. ‘оображаешь?
   - —то соображать? Ћн же - не ты.
   Ѓлищинский притворно засмеЯлсЯ, потом оборвал смех и сказал:
   - ЌаивнаЯ уверенность. Ђ может, он затем и пошел, чтоб в плен сдатьсЯ.
   - —то ты плетешь? ’ы бы подумал сперва, что говоришь.
   ’имошкин возражал писарю, однако тревожнаЯ подозрительность Ѓлищинского
уже заронила в бойце беспокойство. Љонечно,  он,  даже  умираЯ  здесь,  не
подумал бы, что ™ербак пошел сдатьсЯ в плен или  нарочно  оставил  их.  Ќо
ведь мог он и заблудитьсЯ в такой темноте и пройти  мимо  куста.  ‚  самом
деле, сколько же можно ждать его здесь и как помочь ему и себе?
   Ђ Ѓлищинский, кажетсЯ, решил доконать землЯка:
   - ’ы послушай: если мы до утра не  выберемсЯ,  то  завтра  нам  крышка.
Џонимаешь?
   ’имошкин чувствовал себЯ неуверенно и не знал, что предпринЯть.  ѓде-то
рЯдом были немцы, неизвестно, где проходил фронт, нигде ни  выстрелов,  ни
ракет, все вокруг погрузилось в темень,  затихло,  только  ветер  сыпал  и
сыпал снег. …го уже навалило много, по щиколотку, под ним скрылась  трава,
а он все не переставал идти.
   ’ревога костлЯвыми пальцами сжимала душу бойца,  не  давала  стоЯть  на
месте. —то еще можно было придумать? Ѓлищинский тоже заметно нервничал,  и
’имошкин начал понимать, что получитсЯ, видно, так, как утверждал  писарь:
и ™ербака они не дождутсЯ, и себЯ погубЯт.
   Ќаконец Ѓлищинский поддал плечом автомат.
   - Ќу, ты как хочешь. џ пошел.
   € быстро зашагал по снегу прочь от землЯка, в снежную темноту ночи.
   Ќа какое-то времЯ ’имошкин растерЯлсЯ, прикусил губу, у него не хватало
решимости остановить сержанта, упрашивать же его он  не  хотел  и  осталсЯ
один.
   ќто было скверно - оказатьсЯ совсем  одному.  Ќо  он  все  же  подождал
немного, с болью, тоской  и  отчаЯнной  надеждой  всматриваЯсь  туда,  где
пропали ™ербак и ‡добудька. ‚семи силами своей души парень  жаждал,  чтобы
друг поЯвилсЯ, отозвалсЯ, хоть чем-нибудь напомнил о себе. Ќо времЯ шло, а
никто так и не  поЯвлЯлсЯ.  ’огда,  мысленно  ругаЯсь,  проклинаЯ  немцев,
метель и своего землЯка и то и дело оглЯдываЯсь, ’имошкин  пошел  по  едва
заметному на снегу следу Ѓлищинского.


        4

   Ћдиноко ковылЯЯ в этой снежной ночной  круговерти,  ’имошкин  с  особой
силой почувствовал, что ™ербак - его самаЯ  большаЯ  утрата  сегоднЯ.  …ще
недавно, едва только утих бой, ему казалось, что страшное уже позади. •отЯ
их и осталось всего трое, но среди них был ™ербак - как всегда молчаливый,
строгий, решительный. Ћн смотрел, он вел, он  думал  за  всех.  ’еперь  же
’имошкин  оказалсЯ  один:  ни  ‡добудьки,  ни  славного,  хорошего  €вана.
Ѓлищинский же не был нужен ему - ушел, и боец не жалел о том.
   € все же он шел по следу писарЯ - шел, так как знал, что  тот  хитер  и
всегда найдет выход из всЯкой беды. Љ тому же на сумке у  Ѓлищинского  был
компас.
   ‘леды  едва  проступали  из-под  снега  и  вели  через  огромное  поле,
пересекли заснеженный проселок, едва заметный возле телефонных  столбов  с
гудЯщими на ветру проводами. ‡атем, задыхаЯсь, ’имошкин перешел  небольшой
пригорок, миновал несколько соломенных скирд и снова поплелсЯ полем.
   ‚етер ослабевал, снежинки понемногу редели, - казалось, метель утихала.
‘тали  заметны  одинокие  деревьЯ,  кое-где  в  поле  проглЯнули   полоски
виноградников с натыканными  длЯ  лозы  колышками;  какие-то  строениЯ  он
обошел издали - так вели осторожные шаги Ѓлищинского. € все это времЯ  его
не покидали мысли о ™ербаке.
   ЊесЯц назад  возле  дунайской  переправы  погиб  заместитель  командира
батальона капитан Ѓатов. •оть и не принЯто о покойнике думать плохо, но он
действительно был чрезмерно криклив и не всегда справедлив,  этот  офицер.
Ћднажды, еще в ’рансильвании, батальон задержали две  немецкие  самоходки,
замаскированные на окраине деревни. Ќе жалеЯ снарЯдов, прЯмой наводкой они
с полчаса расстреливали нашу пехоту. „о деревни  было  километра  полтора,
подбить самоходки из сорокапЯток нечего было и думать, а другой артиллерии
вблизи не было. ђоты залегли за насыпью вдоль железной дороги, наступление
приостановилось, ждали, что решат командиры.
   € тогда Ѓатов вызвал взводного, лейтенанта Џищука, и приказал  ему:  на
рысЯх выскочить с пушкой из-за насыпи, подъехать к груше, одиноко стоЯвшей
в поле как раз посредине между  деревней  и  дорогой,  и  прЯмой  наводкой
расстрелЯть самоходки. Џищук был молод и неопытен, спорить  с  начальством
не умел, козырнул и побежал к пушкам.
   Љогда он объЯвил расчету задачу, бойцы повесили носы.  ѓлЯнув  в  поле,
каждый из  них  понЯл,  что  жить  осталось  недолго.  ‹егко  было  Ѓатову
приказывать расстрелЯть самоходки, а как сделать это, если до груши добрых
восемьсот метров, - попробуй доберись до нее под прицелом двух  самоходок.
‹ейтенант объЯвил приказ и по настроению бойцов понЯл,  что  надеЯтьсЯ  на
успех нечего.
   € тогда €ван ™ербак скинул шинель, подхватил автомат, взЯл  у  Љеклидзе
противотанковую гранату и полез в трубу, под насыпь. Ќа  той  стороне,  по
канаве, он прошмыгнул к борозде в пахоте  и  по  ней  торопливо  пополз  к
деревне.
   ‚есь батальон следил из-за насыпи за этой  отчаЯнной  вылазкой.  ™ербак
полз долго, почти не останавливаЯсь и не отдыхаЯ. €з деревни,  к  счастью,
его не заметили, самоходки изредка били  по  насыпи,  а  его  не  трогали.
•орошо еще, что немецкой пехоты в деревне не оказалось, и  он,  добравшись
до околицы, скрылсЯ за белыми, увешанными свЯзками красного перца домами.
   Љакое-то времЯ €ван не подавал признаков жизни. ‘амоходки изредка  били
по дороге, ранили командира шестой роты, одного  свЯзиста.  •лопцы  начали
было уже думать, что пропал их ™ербак, как в деревне  вдруг  громыхнуло  и
над домами заклубилсЯ дым. Ћдна самоходка  загорелась,  а  другаЯ,  почуЯв
опасность, взревела мотором и подалась прочь. Ѓойцы выскочили на дорогу  и
напрЯмик через поле  бросились  к  строениЯм.  ‘орокапЯтчики  прицепили  к
передкам пушки и тоже понеслись туда. Џодкатили они огородами к небольшому
садику, где дымилась самоходка, и видЯт: на  погребке,  в  котором  венгры
держат вино, сидит ™ербак, перевЯзывает себе руку и ругает немца, который,
удираЯ на самоходке, все же царапнул его пулей.
   ‚от такой был ™ербак.
   Ћ прежней жизни его ’имошкин знал мало.  ™ербак  не  любил  говорить  о
себе, больше молчал да слушал других. Ђ поговорить в расчете были мастера,
каждый старалсЯ  рассказать  что-нибудь,  и  все  при  этом  обращались  к
наводчику. ‘лушатель из него был отменный: делает что-нибудь или сидит  на
станине, курит и с привычной серьезностью слушает того, другого  или  всех
сразу. (Њожет, еще и за эту способность терпеливо выслушивать их батарейцы
уважали  наводчика.)  €з  его  прошлого  было  известно,  что  парень   он
городской, училсЯ на фрезеровщика, имел четвертый разрЯд и  очень  дорожил
этой специальностью. ‚ начале войны он ушел  в  армию  вместе  со  старшим
братом, который погиб в первом же бою. ‚озможно, именно  по  этой  причине
™ербак стал не по годам строг,  редко  смеЯлсЯ  и  относилсЯ  ко  всему  с
неюношеской серьезностью.
   Ћн не очень любил книжную науку, окончил  всего  шесть  классов,  но  в
работе и в людЯх разбиралсЯ неплохо. …сли он копал огневую, то никто рЯдом
с ним не хитрил, не волынил - все заражались его трудолюбием. Ђ если кто и
начинал подлениватьсЯ, то  €ван  подзывал  его  и  говорил:  "ЏодпрЯгайсЯ.
Џолечу тебЯ, лодырЯ. џ выбрасывать -  а  ты  подбирать".  ’ут  уже  лентЯю
приходилось попотеть!..
   € вот как-то нелепо ’имошкин потерЯл его. Ќевозможно было  думать,  что
он погиб, скорее всего пошел другой дорогой, но боец не мог примиритьсЯ  с
тем, что друга не будет рЯдом. —ерез каждые  пЯть  минут  он  оглЯдывалсЯ,
прислушивалсЯ, думал: а вдруг где-нибудь покажетсЯ  в  темени  крутоплечаЯ
фигура €вана. ’имошкин уже начал жалеть, что послушалсЯ Ѓлищинского  и  не
пошел по следу ™ербака: может быть, отыскал бы его.  Џравда,  след  быстро
занесло снегом, а в то времЯ, когда он еще был виден,  теплилась  надежда,
что €ван скоро вернетсЯ.
   ‘нег  все  редел,  редел  и  незаметно  совсем  перестал   сыпать.   Ќа
заснеженной земле стало очень светло, во  все  стороны  широко  раскинулсЯ
спокойный зимний простор, словно напоказ выставив в ночи все черные  пЯтна
земли, бурьЯн, виноградники, одинокие силуэты деревьев. € только  даль  на
горизонте под темным нависшим небом  терЯлась  во  мраке.  Њороз  крепчал,
ветер рвал полы шинели, и колени мерзли от стужи.  ‹ица  своего  ’имошкин,
кажетсЯ, не чувствовал, может быть, отморозил щеки, здоровую  руку  прЯтал
за пазуху, раненаЯ же застыла и мучительно ныла.
   ‘леды шагов Ѓлищинского стали заметнее. Ћни привели бойца  к  какому-то
землЯному  валу,  белевшему  на  равнине  невысокой  крутой   хребтовиной.
Ѓлищинский, как это видно было по  следам,  взобралсЯ  на  вал,  очевидно,
осмотрелсЯ и уже потом, спустившись, пошел вдоль него. ’имошкин на вал  не
полез, а тихо побрел в ту сторону, куда повернул землЯк.
   Ћн шел, пока вдалеке не поЯвились деревьЯ, там  была  дорога.  ЋпасаЯсь
попасть в беду, ’имошкин приготовил автомат и не спеша вышел  из-за  вала,
который тут обрывалсЯ. Љругом было тихо -  глубокаЯ  зимнЯЯ  ночь  белесой
пеленой укрывала землю. ‚озле дороги в канаве лежал на  боку  перевернутый
автомобиль, какой-то груз густыми пЯтнами чернел на  снегу  рЯдом.  Ќичего
подозрительного там,  кажетсЯ,  не  было,  и  боец,  осторожно  поглЯдываЯ
вокруг, двинулсЯ к дороге.
   Ћн уже подходил к автомобилю, как вдруг ему показалось, что там  кто-то
есть. ’имошкин остановилсЯ, всмотрелсЯ: действительно, из-за машины торчал
короткий ствол автомата. Ќо вот ствол дрогнул, опустилсЯ, и на снег ступил
человек, который потом злобно плюнул и закинул за плечо автомат. ќто  был,
разумеетсЯ, Ѓлищинский.
   - Ќу что, дождалсЯ? ’ак где же дружок твои?
   ’имошкин уже не думал  догнать  его,  увидеть  снова;  но  одиночество,
пожалуй, хуже врага. € боец в тот  момент  невольно  обрадовалсЯ:  хоть  и
никудышный он человек,  его  землЯк,  но  казалось,  вдвоем  будет  легче.
’имошкин не ответил ему (о чем было говорить!),  и  Ѓлищинский,  очевидно,
понЯл это как молчаливое признание им своей ошибки.
   - ‘лушал бы менЯ. Ђ то уперсЯ, - сказал он, выйдЯ из-за машины.
   € тут ’имошкин увидел возле кабины труп в  длиннополой  шинели.  Џисарь
нагнулсЯ, деловито ухватилсЯ за ногу убитого и  начал  стЯгивать  валенок.
‚торой, уже снЯтый валенок стоЯл рЯдом, и ветер шевелил брошенную на снегу
портЯнку.
   - Џримерз, что ли! - говорил Ѓлищинский. - Ђ ну, помоги, что обходишь?
   ’имошкин остановилсЯ поодаль.
   - € не противно тебе? - сказал он.
   ‚аленок, наверно, сидел туго, труп волоком тЯнулсЯ по земле, шинель  на
нем подворачивалась. Ѓлищинский уперсЯ в него сапогом.
   - Ќу уж сказал: противно! Ќа войне ничто  не  противно.  Ќоги  морозить
лучше?
   Ќаконец, едва не упав, он сорвал с ноги валенок, присел на  Ящик,  снЯл
свои кирзовые сапоги  и  быстро  переобулсЯ.  ‚аленки  действительно  были
хорошие,  с  обшитыми  кожей  носками  и  кожаными  подошвами.  Ѓлищинский
довольно притопнул ими и запахнул полы шинели.
   - ‚аленочки первый сорт. ‘пасибо покойнику, теперь  ноги  как  в  печке
будут. Џонимаешь?
   Ќа дороге никого не было. Ћни перешли  ее  и  снова  направились  вдоль
точно такого же, как  прежний,  вала.  Ѓлищинский,  как  обычно,  держалсЯ
уверенно, что-то пожевал из бумажки, потом остановилсЯ, вынул из-за пазухи
немецкую, обшитую войлоком флЯгу и отвинтил пробку.
   - ‚идишь? ђом. Ќаверно, французский. - Ћн коротко хихикнул. -  €н  вина
веритас. Џонимаешь? „а где тебе понЯть: истина в вине. ‡апомни.
   Џотом,  запрокинув  голову,  немного  отпил,  вытер  ладонью  губы   и,
завинчиваЯ флЯгу, сказал:
   - ‚от хорошо! ‚раз селезенка потеплела. ’ебе дать? Ќа,  глотни.  ’олько
немного.
   ’имошкин  нерешительно  взЯл,  отвернул  пробку  и,  поднесЯ  к   губам
настывшее горлышко, глотнул раза два. Ћсобого наслаждениЯ он  не  испытал,
но ароматнаЯ жидкость действительно жаром опалила  в  груди,  сразу  стало
теплее. Ѓоец отдал  флЯжку  и,  чувствуЯ,  как  прилив  какого-то  нового,
непривычного чувства наполнЯет его, зашагал рЯдом. …му вдруг  с  особенной
силой стало тоскливо оттого, что в  такой  беде  он  впервые  осталсЯ  без
друга. "ќх, ‚анЯ, ‚анЯ!" - шептал он,  оглЯдываЯсь,  но  сзади  никого  не
было. ‚анЯ, видимо,  исчез  навсегда.  Ѓлищинский  широко  шагал  в  новых
валенках. ’имошкину было трудновато угнатьсЯ  за  ним,  но  он,  как  мог,
старалсЯ больше не отставать. ђазговаривать ему не хотелось,  два  горЯчих
глотка  как-то  совсем  расслабили  бойца.  Ѓлищинский,  наоборот,   сразу
оживилсЯ и на ходу вплотную приблизилсЯ к землЯку.
   - —его такой кислый? Ђ? —то дружок пропал? Џлюнь ты, какой  может  быть
друг на войне? Ќа день-два. Џотом все равно  разлука:  кто  в  Њогилевскую
губернию, кто в госпиталь. Џонимаешь?
   ’имошкин молчал, он знал, что Ѓлищинскому не понЯть его переживаний, да
боец и не нуждалсЯ в этом.
   - Ђ вообще ты дурень. ЊенЯ бы держалсЯ. џ бы тебе не дал пропасть. —то,
думаешь, силы мало?  „умаешь,  какой-то  там  писарь!..  Љак  бы  не  так.
Џонимаешь? “ менЯ власти не меньше, чем было у  майора  Ђндреева.  Ќедавно
вот в артмастерской ездовой выбыл. епнул бы Ѓорьке Џавловичу из  строевой
части, сразу переписал бы тебЯ - и концы  в  воду.  Ќебось  не  тащилсЯ  б
теперь черт знает где. Џонимаешь?
   ’имошкин неприЯзненно огрызнулсЯ:
   - Џочему же ты тащишьсЯ? “мник такой...
   - џ? ќто дело случаЯ. Џонимаешь? —то Я,  не  соображаю?  „умаешь,  ради
какой-то медали на глупость пойду? „удки. Џлевал Я на  медаль.  Њне  жизнь
дороже медали. € если бы не случай, Я теперь бы да-а-леко был. € немцам не
далсЯ бы.
   - —то же тебЯ удержало?
   - —то, что? ѓриценку -  ординарца  Ђндреева  -  позавчера  подстрелили.
Џонимаешь? € надо же было ему, дураку, налететь на пулю. ’ак майор Ђндреев
утром заходит в землЯнку, говорит: "Џойдем проветримсЯ, а то ты тут  дымом
провонЯл".  Ќу  что,  думаю,  пойду.  Ќадо  же  и  мне  иногда  в  войсках
показатьсЯ. Њожет,  за  полднЯ  ничего  и  не  случитсЯ.  Џошли  в  третий
батальон, и вот тебе на - как раз прорыв. Њайору две  пули  в  живот  -  и
взЯтки гладки. Ђ Я влип. ‚от так, понимаешь?
   Ћн быстро хмелел. „вижениЯ его стали порывисты,  суетливы,  леваЯ  рука
широко отмахивала в такт шагам.  Ћсторожности,  однако,  он  не  терЯл  и,
разговариваЯ, бросал  быстрые,  короткие  взглЯды  по  сторонам.  ЉажетсЯ,
молчаливость землЯка пробуждала в писаре желание исповедоватьсЯ, и, видимо
потому, что здесь не было свидетелей, он перестал скрытничать и  дал  волю
словам.
   - Њы же с тобой землЯки, должны понимать друг друга, - говорил  он,  на
ходу что-то жуЯ. - Џравда, когда-то  не  того...  Ќе  слишком  ладили.  Ќо
пустЯки - известно, мальцы были. Ђ теперь? Ќадо же трезво смотреть на все.
ѓлавное - выжить. ’ы не думай, что Я сержант, так  мало  что  смыслю.  •е,
черта с два! ‘оображать надо. Џод танк бросатьсЯ действительно немного ума
надо. Ћтдать концы - дело нехитрое. Ќо штарб цур рехтен цайт [умей умереть
вовремЯ (нем.)], как писал Ќицше. Џонимаешь? ‚ этом всЯ соль.
   ‘волочной человек! Ћн заслуживал того, чтобы  дать  ему  по  морде,  но
’имошкин, сжав зубы, терпел и слушал. Ѓойцу захотелось узнать  землЯка  до
конца, чувствовалось: он разболталсЯ и должен открытьсЯ.
   - ‚ полку что? ‚ полку, хоть бы и в штабе,  не  сладко.  Ќе  пули,  так
снарЯды, бомбы. ‚от бы в корпус затесатьсЯ. ќто дело!  Џонимаешь?  Ѓыла  у
менЯ мыслишка... …сли бы не этот проклЯтый прорыв. Ќо ничего. Њожет,  даже
и лучше. ’ы мотай на ус: выйдем - на передке не задерживатьсЯ.  ѓлавное  -
поглубже в тыл. Ђ там - присмотретьсЯ. ’ы вообще возле менЯ держись, Я все
устрою. Ќе пропадешь! Џонимаешь?
   - —то, в тыловые  части  лезть?  -  с  издевкой  спросил  ’имошкин.  Ќо
Ѓлищинский только удивилсЯ:
   - Ќу и что ж? Џолезем. Џодумаешь! ђапортичку напишем: так, мол, и  так,
полк разбили, одни остались. ‘тоЯли насмерть, дрались до конца...
   - ќх ты! - сказал ’имошкин, уже не скрываЯ своего презрениЯ.
   - —то? —то Я?
   - ‘волочь ты, вот что!
   Ѓлищинский фальшиво заржал и окинул бойца холодным,  почти  ненавидЯщим
взглЯдом.
   - Ђх, вот как! Њожет, донесешь, когда выйдем? Ђ? Џлевал  Я  на  это!  Ђ
свидетели где? Љто слышал? …сли на то пойдет, Я сказану не  такое.  ‘кажу,
что ты у немцев в плену был и давал показаниЯ о наших  войсках.  Ќу?  —то?
Ђ-а, не нравитсЯ? ‚от так! - Ћн  засмеЯлсЯ  и  уже  добрее  добавил:  -  Ђ
впрочем, Я пошутил. —тобы тебЯ  прощупать,  каким  духом  живешь?  ЏроЯвил
бдительность. € ты не обижайсЯ: проверка! Љак полагаетсЯ.
   €  он  снова  заржал,  оскаливаЯ  большие   передние   зубы.   ’имошкин
внимательно и несколько удивленно посмотрел на него -  действительно,  как
знать, где у него была правда, у этого человека. Ћн мог  ее,  эту  правду,
подать так, что она выглЯдела как ложь, и  наоборот,  ложь  у  него  могла
показатьсЯ правдивее всЯкой правды.
   € вдруг писарь умолк, замедлил шаг - впереди вал обрывалсЯ и из-за него
показались изгородь, какие-то строениЯ,  дома,  деревьЯ.  Ѓойцы  осторожно
вышли из-за вала - перед ними была окраина какого-то городка или  деревни.
‚се кругом покойно дремало, только где-то вдали, буксуЯ,  натужно  ворчала
машина.
   Ѓлищинский остановилсЯ, прислушалсЯ,  -  его  хмельнаЯ  самоуверенность
сразу сменилась пугливой настороженностью.
   - Џошли потихоньку, - сказал ’имошкин. - —то же стоЯть?
   ‘ержант молчаливо согласилсЯ, и они, минуЯ занесенные снегом  окраинные
домики, подались в обход селениЯ. ‚ одном дворе вдруг всполошилась собака,
царапаЯ когтЯми доски, бросилась к забору, хорошо, что забор был  сплошной
и высокий. Ѓлищинский попЯтилсЯ, вскинув автомат. ‚скоре они  свернули  за
угол, и собака утихла.
   ЋглЯдываЯсь, с полчаса крались вдоль стен и заборов,  пока  неожиданный
окрик не заставил  их  прижатьсЯ  к  дощатой  стене  какого-то  сарайчика.
‚переди, за близкими  деревьЯми,  виднелась  дорога,  и  оттуда  донеслись
голоса.  ‚  предрассветной  темноте   отчетливо   вырисовывались   силуэты
автомобилей, длинных приземистых транспортеров, между ними  Ярко  сверкнул
длинный пучок света, что-то звЯкнуло, потом свет погас.
   Ѓойцы замерли и прислушались, самый первый вопрос был - кто:  свои  или
немцы? ђазговор на дороге был очень тихим, его нельзЯ было  разобрать,  но
Ѓлищинский каким-то одному ему известным способом определил:
   - Ќемцы.
   Ћба с минуту молчали, обдумываЯ, как избежать  встречи,  потом  сержант
прошептал:
   - Ќадо смыватьсЯ отсюда. „авай в обход!
   - ‚ какой, к черту, обход! - возразил ’имошкин.
   „ействительно, в обход было нельзЯ.  “видев  их  в  поле,  немцы  сразу
насторожились бы, окликнули, тут бы они и попались. ‹учше было пробиратьсЯ
вдоль домов, держатьсЯ поближе к машинам и  затем  перебежать  между  ними
дорогу.
   ЏонЯв это, Ѓлищинский после короткого колебаниЯ ступил в снег,  и  они,
прижимаЯсь к заборам и глухим стенам строений,  подошли  совсем  близко  к
улице. Љрайним тут был серый с верандами особнЯк,  за  сетчатой  изгородью
которого густо разроссЯ кустарник. Ѓойцы притаились у проволочной изгороди
и всмотрелись в дорогу.
   ’еперь уже хорошо стало видно, что на дороге вытЯнулась колонна  крытых
брезентовых машин.  ‹юдей  там,  однако,  не  слышно  было,  только  глухо
стукнула дверца кабины, и, тихо шагаЯ по дороге, кто-то сошел на  обочину.
Ѓудто всматриваЯсь во что-то, он постоЯл возле дерева, потом запахнул полы
шинели и вернулсЯ к машине.
   Ћни долго сидели  под  проволокой.  Ѓлищинский,  видно,  струхнул,  это
чувствовалось по его напрЯженной, ссутулившейсЯ фигуре, по злому шепоту  в
ответ на всЯкое неосторожное движение землЯка. •отЯ и  ’имошкину  было  не
очень весело, но он знал, что боЯтьсЯ и не уметь скрыть этого - по меньшей
мере наивно длЯ фронтовика.
   - Ќу и западнЯ! - озабоченно шипел Ѓлищинский. - —то же делать?
   Ћн напрЯженно искал выхода, стремЯсь придумать, как бы выкарабкатьсЯ из
непривычно опасного положениЯ. ’имошкин не очень-то  и  старалсЯ  что-либо
найти, он знал, что ничего, кроме как переходить дорогу, они не придумают.
Ћт того, удастсЯ им это или нет, будет зависеть все остальное.
   - —то? Ќадо переходить, - сказал ’имошкин, ожидаЯ согласиЯ товарища. Ќо
Ѓлищинский все еще не мог решитьсЯ на это и молчал, всматриваЯсь в ночь.
   - ‹адно. ’олько вот что,  -  не  совсем  уверенно  начал  он.  -  Џусть
кто-нибудь сначала один - в разведку.  Ђ  потом  второй.  —тобы  не  обоим
сразу. Џонимаешь? „авай ты первый.
   ’имошкина это возмутило, однако он сдержалсЯ, стараЯсь подавить в  себе
это первое и, может быть, неверное чувство.
   - Ђ почему Я?
   - ’ы что, испугалсЯ? - зашептал Ѓлищинский. - Ќу не ходи, коли боишьсЯ.
Џодумаешь, Я пойду. ’олько... “  менЯ  сумка,  документы,  понимаешь?  Њне
нельзЯ.
   Љак всегда в  подобных  обстоЯтельствах,  у  него  мгновенно  поЯвились
причины, дающие ему право остатьсЯ в стороне от самого  трудного.  ’ак  он
делал некогда еще на выгоне, когда они вместе пасли гусей. ѓуси то и  дело
забирались в посевы,  а  ребЯта  играли  в  овражке  и  поочередно  бегали
заворачивать их. Ќо когда подходила  очередь  Ѓлищинского,  он  сейчас  же
находил причину: то у него болела нога или живот, то не его гуси  забегали
в рожь первыми. ’еперь было то же самое. Ќо тут  медлить  было  нельзЯ,  и
’имошкин, не удержавшись, подхватил автомат.
   - …сли так - пусть!
   Љонечно, он поступил опрометчиво, - такаЯ горЯчка  (сам  понимал)  была
неуместна тут, в двадцати шагах от противника. Ќо  боец  не  хотел,  чтобы
сержанту показалось, будто он  трусит  или  стараетсЯ  схитрить.  ’имошкин
рванулсЯ к дороге, не оглЯдываЯсь и не  думаЯ,  что  и  как  будет  потом.
‚переди чернело тупорылое очертание "мерседеса",  за  ним  в  колонне  был
разрыв шагов на пЯтнадцать, и боец направилсЯ  туда.  ‚  это  времЯ  сзади
послышалсЯ шепот Ѓлищинского:
   - ‘той, подожди - пошли вместе.
   Ћн нагнал землЯка, и они, не останавливаЯсь, двинулись вдоль забора.
   ЋчертаниЯ машины постепенно  проЯснились,  под  придорожными  деревьЯми
выше стал ее брезентовый  кузов.  ’имошкин  прыгнул  через  кювет,  но  не
перепрыгнул, провалилсЯ в снег и с усилием выбралсЯ  из  него.  Ѓлищинский
снова где-то пропал, но  боец  не  оглЯдывалсЯ:  писарь  теперь  стал  ему
совершенно  ненужным,  почти  ненавистным.  ‘тараЯсь  ступать  как   можно
спокойнее, он вышел на дорогу. ‚ кабине задней машины  тускло  вспыхнул  и
погас огонек цигарки. ‚ кузове "Њерседеса" что-то стукнуло, завозилось,  и
хриплый спросонок голос проворчал под брезентом:
   - ђуигер ду, ѓейдель!
   ироким шагом ’имошкин пересек дорогу, снова перескочил  кювет,  и  его
сердце, замершее от  напрЯжениЯ,  вдруг  часто-часто  застучало  в  груди.
•отелось бежать, но он с трудом сдерживал себЯ, чтобы не привлечь вниманиЯ
немцев, шел  медленно.  €  тогда  сзади  послышалось  напрЯженное  дыхание
Ѓлищинского. ‚припрыжку тот нагнал  землЯка  и,  пугливо  озираЯсь,  начал
быстро опережать его.
   - ’ише! - зло шепнул ’имошкин. - ‚идно же...
   Ѓлищинский, очевидно, понЯл, что его торопливость может  выдать  их,  и
замедлил шаг. ЏреодолеваЯ в себе страх, писарь быстро входил  в  привычную
роль начальника. …ще через минуту он закомандовал:
   - ‡а мной! Ќе отставай! Ќе отставай!
   ЏрижимаЯсь к каким-то низким хозЯйственным постройкам, они уже порЯдком
отошли от дороги. ’имошкин оглЯнулсЯ и  немного  успокоилсЯ:  машины  едва
чернели вдали. Ќемцы бойцов не заметили или не обратили на  них  вниманиЯ,
возможно принЯв за своих. ‚переди низко осело  в  снегу  какое-то  длинное
здание, они забежали за его угол и перевели дыхание. „орога была  все  еще
близко, но строение укрыло их от противника, и  ’имошкин  не  стал  больше
сдерживать свой гнев.
   - ќх ты! •валилсЯ только: знаю, понимаю! Ђ  пришлось  -  так  за  спину
прЯчешьсЯ. ’рус!
   Ѓлищинский нервно повернулсЯ к бойцу.
   - ’рус? - возбужденно зашипел он. - ќто Я трус? ’ы что болтаешь! “ менЯ
сумка майора! ’ы знаешь, какие там документы? ‡наешь?
   - Ќе знаю и знать не хочу.
   - ‚от так и скажи. Ђ то - трус! ‡десь - секретные документы.  ЏонЯл?  €
заткнись!
   Ѓлищинский недовольно помолчал, отрЯхнул снег с полы  своей  офицерской
шинели, но все еще не мог успокоитьсЯ и ворчал:
   - "’рус"! Ќадо же головой думать. Џонимать,  что  к  чему.  “чил,  учил
немец - и никакого толку. ‹езем, как свиньи в плетень. ќто  как  у  нас  в
оккупацию... Џомнишь? ‚ сорок  втором  в  ‡аболотье  какой-то  дурак  убил
паршивого немца. Џриехали каратели, сожгли деревню,  расстрелЯли  двадцать
мужиков. € за что? ‡а одного фрица. Ќу, стоило убивать?
   - Ђга. ‡наешь, как в анекдоте, - сказал ’имошкин.  -  Љак  же  идти  на
фронт: там могут глаз выбить?
   - „урак! - плюнул Ѓлищинский. - ѓлуп как пробка.
   - ‹адно уж. •орошо, что ты умен.
   Џисарь замолчал и надулсЯ.
   ‡лЯсь друг на друга, они долго еще шли молча. Џо  всему  было  заметно,
что близилось утро, сильно донимала усталость, и у бойцов начали слипатьсЯ
глаза. €зо всех сил боролись они с одолевавшей их сонливостью, но  все  же
дремали на ходу. Ћднажды, споткнувшись, ’имошкин  упал  в  снег,  а  когда
раскрыл глаза и поднЯлсЯ, неожиданно  обнаружил,  что  тьма  как-то  сразу
раздвинулась: в чистом поле стали видны редкие стебли  бурьЯна,  кустарник
на межах; впереди возвышалась скирда соломы.
   ‚етер не утихал, по полю стлалась поземка, и над заснеженной  тревожной
землей постепенно светало.


        5

   - Ќу вот и вышли, чертова псина! - с досадой сказал Ѓлищинский.
   Ћни обессиленно прислонились к запорошенной снегом скирде и с отчаЯнием
смотрели на восток,  куда  лежал  их  путь  и  куда  уже  невозможно  было
податьсЯ.
   Ќезаметно совсем рассвело,  облачное  утреннее  небо  приподнЯлось  над
бескрайним простором. Ќаискось от скирды лежали ровные рЯды  виноградника,
в полкилометре  поперек  полЯ,  -  наверное,  на  границе  двух  земельных
владений, - протЯнулись молодые  деревца.  „альним  своим  концом  деревца
упирались в небольшой хуторок, который сиротливо  ютилсЯ  среди  огромного
снежного полЯ. Ќесколько поодаль от него и дальше за деревьЯми, чуть не  у
самого горизонта, возвышалсЯ похожий на курган холмик, и на  нем  -  видно
было отсюда - ходили, стоЯли, копали траншеи немцы. ќто  было  далеко,  но
бойцы не сомневались, что перед ними противник. ’олько что с вершины холма
спустилась  группа  людей,  наверно  командиров.  Ћдин  из  них   постоЯл,
размахиваЯ руками, должно быть отдавал указаниЯ,  потом  сел  в  машину  и
покатил по дороге в ту сторону, откуда всю ночь шли землЯки.
   Ѓлищинский достал из сумки майора артиллерийскую карту  и,  то  и  дело
оглЯдываЯсь, начал водить по ней прокуренным коричневым ногтем  в  поисках
места  их  нахождениЯ.  ‚ид  у  него  был  озабоченный,   несколько   даже
растерЯнный; от прежней его самоуверенности не осталось и следа.
   - „авай вот так пойдем, - сказал ’имошкин, показываЯ рукой в сторону от
холма с немцами. Ѓлищинский оторвал от  карты  озабоченное  лицо,  сощурил
близорукие щелочки-глазки и посмотрел вдаль.
   - —то ты! Ќе пройдешь... € не высовывайсЯ, не высовывайсЯ так!  ‘адись!
- начальнически прикрикнул он, увидев, что  боец  больше,  чем  следовало,
высунулсЯ из-за скирды.
   ’имошкин постоЯл немного  и  почувствовал,  что  снег,  виноградники  и
деревьЯ начинают сливатьсЯ в глазах. ‚ пути все-таки легче  было  боротьсЯ
со сном, да и не так донимала стужа, теперь же  мерзли  ноги  и  все  тело
наливалось неодолимой  усталостью.  ‚  голове  от  слабости  и  бессонницы
тЯгуче, однообразно гудело, и мысли никак  не  могли  преодолеть  какую-то
сонливую  леность.  •отелось  сесть,  успокоитьсЯ,  забытьсЯ,  и   больше,
казалось, ничего не надо было. Џрислонившись спиной к соломе, ’имошкин сел
под скирду и с тупым безразличием ко всему отдалсЯ покою.
   ‘кирда была большаЯ, с огромной  снеговой  шапкой  наверху.  ‘  той  ее
стороны, где нашли пристанище бойцы, кто-то раньше дергал  солому,  и  там
образовалсЯ застрешек, под которым почти не было снега. агах в десЯти  от
скирды  валЯлась  железнаЯ  бочка  с  двумЯ  обручами   на   ней,   рЯдом,
припорошеннаЯ снегом, лежала убитаЯ лошадь. ЏлоскаЯ шеЯ лошади  прогнулась
в снегу, брюхо  неимоверным  горбом  выперло  вверх,  заднЯЯ  нога  высоко
задралась, и на ней свежей ржавчиной краснела подкова.
   - Ќу и ну! - с тревогой в голосе сказал Ѓлищинский. - —то же делать?
   - †дать. Њожет, вечером выберемсЯ, - отозвалсЯ ’имошкин, чувствуЯ,  что
преодолеть усталость уже не в силах.
   - ‚от так влипли! ’еперь уже конец, - упавшим голосом объЯвил писарь.
   ’имошкин, вспомнив ночной разговор, съЯзвил:
   - ‚от тебе и тыловые части! •оть бы к фронтовым прибитьсЯ.
   - —ерт знает что придумать.
   - „умай. ’ы же умник. ’ы вел.
   - Ђга, Я вел! - обозлилсЯ Ѓлищинский. - џ вел не к  немцам  -  к  своим
вел. Ќе забывай этого.
   - Њожет, скажешь,  что  ты  менЯ  спасал?  -  уныло  спросил  ’имошкин,
прижимаЯсь к скирде. Ѓлищинский уставилсЯ  на  него  своими  маленькими  и
быстрыми глазками и с полминуты смотрел зло и придирчиво, будто  соображаЯ
что-то.
   - Џоросенок! …сли бы не Я, ты и теперь  под  кустом  лежал  бы.  „ружка
дожидалсЯ.
   - Ђ ты и теперь под забором  сидел  бы,  -  недолго  думаЯ,  огрызнулсЯ
’имошкин. “ парнЯ уже  накипело  на  сердце  -  и  за  хвастовство,  и  за
бесстыдство и трусость Ѓлищинского, и вообще за все прежнее, что  копилось
годами и разделЯло этих людей.
   - ’ы что? ‚ самом деле трусом менЯ  считаешь?  -  запальчиво  заговорил
Ѓлищинский. - „умаешь, Я за  свою  жизнь  боюсь?  —то  ж,  может,  и  так.
„опустим. Ќо не забывай: Я пушки не бросил, как некоторые... ‘мелые. Ђ  за
пушку ты смотри... ‘тоит узнать начальству и... Џонимаешь?
   - Ђ что пушка? - откинулсЯ от соломы ’имошкин. - Њы  что  -  немцам  ее
отдали?
   Ѓлищинский смолчал, а ’имошкин подумал, что, видно, писарь  не  забудет
про пушку. Њожет, еще, выйдЯ к своим, переврет все и донесет начальству  -
тогда попробуй докажи, что было не так. Ќо боец не хотел  спорить,  -  его
занимало другое. Ћн снова подалсЯ в застрешек.  Ѓлищинский,  не  на  шутку
раздраженный новой неудачей, гнусаво скулил:
   - ‚от влопались, так влопались! ’еперь уж капут!  ќто  как  пить  дать.
…сли даже и выберемсЯ, мало радости. ’еперь мы -  окруженцы.  ‚от  чертова
историЯ! Ђ?
   ’имошкин и сам знал, что это плохо. Џравда, до сих пор он  об  этом  не
думал. ‚се казалось, что окружение неглубокое, до утра они выйдут из него,
найдут свою дивизию и там  все  объЯснЯт.  Ќо  эта  задержка,  похожаЯ  на
западню, встала неодолимой преградой  на  пути  к  спасению.  Ѓыло  отчего
тревожитьсЯ.
   - ’еперь окруженцы, понимаешь? - говорил Ѓлищинский. - ‚ анкете уже  не
напишешь, что в плену и окружении не был. ’еперь Ярлык на  всю  жизнь.  „а
еще особый отдел на цугундер возьмет. Џонимаешь?
   - ‡а что брать? - возразил ’имошкин. - —то мы - преступники, что ли?
   - ќ-э, преступники! —удак! - подхватил Ѓлищинский. - ’ы, наверно,  мало
еще видел. Ђ Я вот знаю. Џреступники  или  не  преступники,  а  теперь  на
крючок - и сюда, голубчик. ЏосадЯт, и попробуй докажи, что не водовоз.
   —ерт знает, почему он напоминал об этом, неужели им  мало  было  других
забот - усталым, голодным, раненым? “ ’имошкина его слова вызвали  в  душе
злую обиду, но все же какой-то трезвой частицей  рассудка  он  не  мог  не
согласитьсЯ с сержантом.  Ѓоец  и  сам  помнил  несколько  случаев,  когда
вышедших  из  окружениЯ  отправлЯли  в  тыл  и  там  начинали   следствие,
составлЯли протоколы, опрашивали свидетелей. Џравда, тогда  его  не  очень
задевало это, теперь же он сам оказалсЯ в таком вот положении. Ђ  впрочем,
пусть проверЯют, пусть пишут протоколы, думал ’имошкин, мы ничего  плохого
не сделали, и совесть наша чиста.
   € будто в ответ на эти мысли Ѓлищинский уныло сказал:
   - ’ебе-то что? ‘ тебЯ немного возьмешь.  Ђ  у  менЯ  вот  учеба  горит.
Џонимаешь? ’ысЯчу чертей на их голову! - раздраженно добавил он.
   ’имошкин поднЯл отЯжелевшую голову:
   - ќто какаЯ учеба?
   - ЉакаЯ? Ќа курсы должны были  послать.  Џонимаешь?  Ќа  курсы  младших
лейтенантов, - уточнил Ѓлищинский. - Ђ теперь, видно, амба. Ќе  пошлют  же
окруженца, - говорил он, мрачно вглЯдываЯсь  в  даль  и  ковырЯЯ  в  зубах
соломинкой.
   ’имошкин от удивлениЯ раскрыл рот: вот почему писарь  так  заботилсЯ  о
своей репутации! Ќу конечно же, прошлой  ночью  он  говорил  правду.  ќтот
человек думал о карьере и на фронте.  Ќеизвестно,  удастсЯ  ли  им  унести
отсюда ноги, а он уже расстраиваетсЯ, что не придетсЯ  попасть  на  курсы.
•отЯ оно и понЯтно: ѓришка всегда старалсЯ извлечь какую-нибудь выгоду длЯ
себЯ; во вчерашнем бою ему не повезло впервые,  и  потому  он  так  упрЯмо
выкручивалсЯ.
   ‚ это утро они находились в одинаковых условиЯх шансы на спасение у них
были равные, и погибнуть они могли вместе. Ќо ’имошкин все же  не  мог  не
почувствовать злорадного удовлетворениЯ оттого, что наконец и  Ѓлищинского
настигла беда. •оть раз узнает, где раки зимуют, а то просидел  полгода  в
штабе, нацеплЯл медалей, да еще намеревалсЯ стать офицером.
   Ѓоец глубже забилсЯ в застрешек, прикрыл шинелью  руку  и,  дрожа  всем
телом, с отвращением глЯдел на Ѓлищинского. Ђ тот,  будто  и  не  чувствуЯ
этого отвращениЯ, уныло посматривал в поле и ворчал:
   - —ерт его знает, как все глупо обернулось. ‚се шло нормально. € вот на
тебе! •орошо еще, что  в  воскресенье  заполучил  рекомендацию  у  майора.
’еперь уж у покойника не возьмешь.
   ’имошкин, уставЯсь на него, от удивлениЯ не мог вымолвить слова. Џисарь
почувствовал   его   замешательство   и,   обернувшись,   смерил   землЯка
презрительным взглЯдом:
   - —то рот разинул?
   - Људа это рекомендацию?
   - •е, куда! ‚ партию!
   - ‚ партию? ’ы?
   Ѓлищинский повернулсЯ к спутнику:
   - Ќу а что ж? —ему удивлЯешьсЯ? ’ы что, думаешь, не примут?  •е!  Ђ  ты
спроси в штабе, что такое  писарь  артчасти  Ѓлищинский.  ’ебе  скажут.  €
замполит, и начштаба, и майор Ђндреев сказал бы. Џонимаешь?  —то  Я,  дело
свое плохо знаю? €ли малограмотный? Љомсомолец, бывший партизан, активист.
“чти, Я один в штабе с незаконченным высшим образованием. ЏонЯл?
   ’имошкин глЯдел на сержанта и думал, что  сегоднЯ,  наверно,  уж  ничем
больше не удивит его этот человек. ’еперь  он  окончательно  понЯл,  каким
стал землЯк со времени их службы в запасном полку.  Ћн  хорошо  знал,  что
Ѓлищинского уже ничем не смутишь, не вызовешь у него раскаЯниЯ, он даже  и
на оскорблениЯ не реагирует, хотЯ, кажетсЯ, и не считает себЯ виновным.  €
все же ’имошкин сказал ему:
   - курник ты! †улик! ‘ таким нутром тебЯ за сто километров к партии  не
подпустЯт.
   Џисарь выплюнул соломинку и всем телом  повернулсЯ  к  бойцу  -  в  его
глазах тлела ироническаЯ улыбка.
   - Ћго! Љак здорово! „аже чересчур. ’олько почему Я жулик? €  почему  не
подпустЯт? ќх ты, младенец! - вздохнул он с тихой  притворной  грустью.  -
†изни не знаешь, молокосос.
   - …сли ты знаешь, то почему на  собраниЯх  говоришь  не  то?  ’огда  ты
небось по газетке шпаришь. ’ам вон  какой  -  гладенький,  тихенький,  все
одобрЯл и поддерживал...
   ’имошкин весь дрожал - и от стужи, и от ненависти к этому цинику.
   - Џоддерживал! - передразнил Ѓлищинский. - —то Я дурак