ких сеансов и длЯ
угощениЯ  солдат  чаем,  он   печатал  и   раздавал  в  огромном  количестве
поучительные комментарии  к библии  и  даже  на  казенных стрелах ухитрилсЯ,
благодарЯ  рассеЯнности принимавшего  их офицера,  поместить  обнадеживающую
надпись.
     3акончил  свой рассказ  мистер Љуль  словами глубокой  надежды;  "‚ойна
исправлЯет  человечество. Ќикогда доллар и слово  божье не  были. так  тесно
слиты, как теперь, ‚ этом залог спасениЯ!"
     Ќа следующий день мистер Љуль решил показать  нам  свое "хозЯйство". Њы
получили надлежащие  пропуска  и  отправились в  автомобиле по направлению к
‘ан-Џолю. Џо длинному  прЯмому шоссе  полз  рЯд  грузовиков с дарами мистера
ЉулЯ, со  снарЯдами, тушами мЯса,  пулеметами,  сгущенным  молоком,  марлей,
аппаратами  длЯ  отравлЯющих  газов,  а  также с  теми,  длЯ  кого  все  это
предназначалось,-- с прибывшими из Ђнглии  солдатами. Ќавстречу ехали пустые
грузовики, только на некоторых лежали люди отработавшие, обмотанные марлей и
неподвижные.  Ќа  перекрестках  стоЯли  солдаты-полицейские,  совсем как  на
Џикадилли-стрит, и флажком направлЯли движение автомобилей. ‚се было мудро и
гениально  в  своей  простоте.  ’уши  варились.  ‘олдаты  ели  суп.  ‘нарЯды
подкатывались  к  орудиЯм.  Џотом,  по минутной  стрелке,  орудиЯ  стрелЯли,
солдаты  выбегали из окопов и занимали пространство в сто шагов. Ћдних после
этого закапывали, других  перевЯзы вали и клали на грузовики, третьим давали
снова  есть.  ЋтправлЯли  донесение  в штаб. ‚  штабе составлЯли сводку  и и
сылали  новый приказ. Џодвозили новых солдат,  снарЯды,  туши  баранов и так
далее. ќто продолжалось изо днЯ  в день, месЯцы, годы, и  мистер Љуль,  видЯ
свой вклад в общее дело, имел все основаниЯ быть гордым.
     Џотом мы поехали назад к  ђуану  и  увидали  другие  достижениЯ  нашего
друга. Ќа огромных кладбищах, с выстроенными в  шеренги крестами, мы оценили
практичность  и  красоту  его   венков.  ‚  маленьком  городке,  где  стоЯли
английские,  французские и бельгийские  войска,  мы восхищались изумительным
публичным  домом,  с  гигантской  пропускной  возможностью  и  с  образцовым
порЯдком. €  наши  сердца глубоко умилили  религиозные  проповеди соратников
мистера ЉулЯ, обращенные.  к солдатам,  мирно  вытиравшим после  законченной
работы  свои  штыки о траву.  Ћни  говорили: "ЃратьЯ! ‘казано  --  не убий!.
“бивать  нельзЯ, и  за  это  сажают в  тюрьму, но защищать  свое отечество и
слушатьсЯ  своих  начальников   долг  каждого  христианина.  ЃратьЯ!  будьте
патриотами,   истребите   нечестивых  врагов  •риста   --   тевтонов.  €  не
злоупотреблЯйте  спиртными   напитками!"   ‚се  вместе   это  было   глубоко
трогательно   и   напомнило  мне  далекие  видениЯ  --   бедного  ”ранциска,
беседующего с поселЯнами “мбрии.
     Џоблагодарив мистера  ЉулЯ  за доставленное нам  удовольствие, •уренито
поделилсЯ  с  ним своим изобретением и  своими надеждами. Љ моему удивлению,
мистер Љуль не только не обрадовалсЯ гениальному открытию “чителЯ, но пришел
в угнетенное состоЯние. "џ прошу вас дорого друг,-- сказал он •уренито,-- до
поры до времени никому  о  вашем изобретении не рассказывать.  ‚едь если так
просто  можно убивать людей --  война через две недели закончитсЯ  и все мое
сложное  хозЯйство погибнет. Ђ моЯ родина только собираетсЯ воевать. Ћставим
это на крайний случай. џ вам дам возможность сделать ваши  аппараты, если вы
обещаете  пока не употреблЯть  их". Џодумав немного, “читель  согласилсЯ. Ћн
сказал,  что действительно  все, что он  .  видел в  последние дни, достойно
развитиЯ и поощрениЯ. Њне известно, что  аппараты он изготовил и оставил  на
сохранение  мистеру  Љулю.   Љогда   год   спустЯ  он  захотел   наконец  их
использовать, мистер Љуль начал  всЯчески оттЯгивать дело, уверЯЯ, что отвез
аппараты в  Ђмерику,  а  поручить привезти их  никому  нельзЯ  и  прочее.  џ
полагал,  что  мистер Љуль  руководитсЯ при  этом  соображениЯми финансового
характера, но как-то  он  призналсЯ, что  немцев  можно  добить французскими
штыками,  а фокусы  •уренито лучще оставить впрок длЯ  Японцев. ‚последствии
обстоЯтельства сложились  так, что  “читель не  вспоминал  никогда  об  этом
изобретении, но во  всЯком случае --  Я  знаю это доподлинно,  -- аппараты и
объЯснительные записки находЯтсЯ  сейчас  в руках  мистера ЉулЯ. Џолучив  от
•уренито  соответствующее обещание,  мистер  Љуль  снова  пришел  в  хорошее
настроение,   внимательно   выслушал   о   различных    усовершенствованиЯх,
придуманных “чителем в области военной,-- о новых газах, быстроходных танках
и другом, предложил •уренито работать впредь с ним, расширЯЯ и  модернизируЯ
дело. “читель высказал свое полное согласие. ’огда встал вопрос обо мне и об
Ђйше. Ћба мы  ничего  не понимали в военной технике  и  не обладали никакими
организаторскими  способностЯми. Ѓыло  решено, что  Ђйша  займетсЯ  продажей
бисерных венков,-- мистер Љуль находил, что его искусственнаЯ  рука, военнаЯ
медаль, чернаЯ кожа  и громкий титул  доктора  "гонорис кауза" ‹иссабонского
университета  будут  как   нельзЯ  более   способствовать  удачной  торговле
патриотическими изделиЯми. Њне же  было  предложено занЯть  место кассира  в
одном из публичных домов Ђмьена, устроенном мистером Љулем.
     —ерез три днЯ  Я уже сидел в передней небольшого особнЯка за  столиком,
выдаваЯ каждому посетителю билет, в зависимости от платы, часовой или на всю
ночь, и назидательную листовку "Ѓог есть любовь!". џ  сидел вечером,  ночью,
глЯдел на нетерпеливые жесты  входЯщих, на зевки уходЯщих. ‘лушал долетавшие
из зала звуки военных маршей, смех, порой ругань, стоны.  €ногда раздавались
пронзительные женские крики. ђаз солдат, подвыпив, начал стрелЯть в  портрет
голландской королевы, висевший почему-то в  одной из комнат. Ќо в общем было
тихо. Њимо менЯ проходили ежедневно сотни посетителей. €ногда Я встречалсЯ с
женщинами,  они утомлЯлись  работой,  но  условиЯми  были  довольны.  Њногие
заболевали, их увозили, привозили других. џ просыпалсЯ часов в шесть вечера,
обедал, просматривал газеты и шел на работу. ’ам Я, тупо глЯдЯ на проходЯщих
мимо  солдат, отрывал билетики и  в  промежутках писал  свою  книгу "‘тихи о
Љанунах",  о  которьй   потом  благожелательно  отозвались  многие  маститые
критики, в  том числе и  ‚. џ. Ѓрюсов.  Ќо через месЯц  Я  уже не мог писать
стихи и  проЯвлЯл ко всему полное  безразличие. Љак-то зашел  навестить менЯ
“читель, џ  встрепенулсЯ,  начал жаловатьсЯ  на скуку,  на мерзкий запах, на
тапера, на пьЯную икоту гостей. "џ не могу больше так жить! ‡ачем все  это?"
кричал  Я. "Њой друг,  не ты ли в  мирной "ђотонде"  среди  рЯженых натурщиц
мечтал о бомбе,  о  крохотной бомбочке,  котораЯ  уничтожит все?  ’еперь  ты
служишь  на  огромном заводе, который  ежедневно  уничтожает  десЯтки  тысЯч
людей! "
     џ не возразил, только жалостливо всхлипнул и оторвал билетик очередному
посетителю.


        ѓлава семнадцатаЯ благословенный сенегал.-различные толкованиЯ французского слова "нуар"


     Њне кажетсЯ теперь, что Я впал бы в тихое умалишение,  если бы в начале
1916 года “читель, приехав  в Ђмьен, не  спас менЯ. Љогда он пришел ко мне в
заведение, Я уже выЯвлЯл такое безразличие к происходЯщему, что, взглЯнув на
него, протЯнул ему билетик. ‚ ответ “читель повелительно сказал! "‘дай кассу
управлЯющему, мы едем в Џариж",
     ‚  автомобиле Я нашел мистера ЉулЯ и Ђйшу, ‚ыЯснилось, что все  страшно
устали от напрЯженной работы и чувствуют потребность в достаточно длительном
отдыхе. Људа? в  ‘анђемо? в ‚иарриц? в ‘евилью?,, ‚ыступил Ђйша;  "Љо мне  в
‘енегал!" ќто не только всех развеселило,  но и  понравилось. Ђ мистер  Љуль
там зрЯ не потерЯет времени: вопросы экспорта сырьЯ,  как человечеекого, так
и  другого,  ђешено! Ѓрест. Џароход  "Џровиданс". ‘олнце. Ђйша прыгает. Ђйша
рад,  что  едет  к себе, он  сможет похвастатьсЯ  всем  -- рукой  "“льтима",
мистером Љулем, дипломом с печатью, шоколадными поросЯтами, которых он везет
в подарок.
     ’рудно  передать всю сладость  полного  и  глубокого отдыха,  блаженной
дремоты в тени убогого шалаша, приЯтного  холодка  реки, как  бы смывающей с
менЯ пыль, чад, мразь родной …вропы, џ был когда-то молод, игрив, влюблЯлсЯ,
ходил с  букетиком  на  свиданье, писал  стихи,  краснел от восторга,  когда
какой-нибудь провинциальный журналистик писал  "ничего себе... поэт милостью
божьей",-- словом, испытывал  что-то приЯтное. Ќо только пЯть недель в жизни
Я был  просто  и  всемерно счастлив,  пЯть недель  там, далеко,  на  берегах
широкого ‘енегала!..
     џ забыл все -- войну,  искусство, родных и друзей, оставшихсЯ в …вропе.
џ убежден, что если бы в негритЯнских деревушках были бы городовые и один из
них подошел бы осведомитьсЯ о моей  личности -- Я бы промычал  что-либо, или
хлопнул  бы  его  дружески  по  животу,  или  убежал  бы  под скирды  сухого
тростника,-- Я не помнил своего имени. џ не разлучалсЯ с Ђйшой, вместе с ним
купалсЯ, пил овечье молоко,  ел свежие финики и  жирные полусырые лепешки, а
когда он  в  банге, то есть  в  зверинце  длЯ  богов, близ  хижины,  начинал
молитьсЯ  --  Я   тоже  ползал  на  брюхе  перед  очаровательными  уродцами,
сделанными  из  дерева,  птичьих  перьев,  раковин,  рыбьей  чешуи, и  рычал
"у-гу-гу", Ђйша быстро изменил европейскому костюму, он оставил на себе лишь
белый пикейный жилет и был очень своеобразен в нем с блестЯщей искусственной
рукой. Џравда,  он иногда перебрасывалсЯ несколькими  словечками  со  своими
сородичами, чего Я делать не мог. Ќо Я не завидовал и не грустил; без слов Я
понимал  здесь  больше,  нежели при  самых откровенных  задушевных беседах с
белыми.
     џ спрашивал “чителЯ  --  не  лучше  ли и нам, по  примеру Ђйши, скинуть
штаны и  остатьсЯ  навсегда  в этой обетованной стране? Ќо “читель  отвечал:
"Ќедостойно человеку глЯдеть  назад. „етство  -- блаженное времЯ,  но что ты
скажешь о зрелом  муже, вырывающем из  рук  ребенка погремушку, чтобы самому
поиграть  с ней? Ќикогда  о не  прошедших  еще через  все скверны  не говори
"счастливые",  пожалей  их. Ђйша снова  наденет  свои  брюки.  Ќе гром богов
пройдет  по  этой  стране,  не  трескотнЯ мотоциклеток,  пулеметов,  пишущих
машинок,  Ќа  месте милых бангов  прозревшие наивцы выстроЯт публичные  дома
мистера ЉулЯ  и иерархические кладбища  мосье „эле.  € мы, отдыхающие теперь
здесь,  в этом  доисторическом ’рувиле. должны будем им помогать. —то ж, еще
один потерЯнный рай, только начало трудно, теперь нам не привыкать! .."
     џ запротестовал  --  зачем  помогать, надо сопротивлЯтьсЯ.  Ќо  “читель
сказал,  что  мы приехали сюда  длЯ  отдыха, а не длЯ споров, Я  очень плохо
выглЯжу, и самое разумное -- идти купатьсЯ.
     Ќекоторые  заботы  причинЯл   нам  мистер  Љуль.  ‚начале,  в  поселках
береговой  полосы,  он  чувствовал  себЯ  великолепно.  Џотом,  чем выше  мы
подымались  по  реке,  направлЯЯсь  к  родине  Ђйши,  тем  более и более  он
высказывал недоумение,  а часто  и  негодование. Ћн говорил,  что Ђфрика еще
хуже …вропы. …го доллары не производили  на негров никакого впечатлениЯ, и о
библии  никто  из них ничего не слыхал. Њистер  Љуль, обиженный,  потребовал
наконец,  чтобы  мы  немедленно  повернули назад.  Ќо  Ђйше  очень  хотелось
побывать в  родных местах,  и  он несколько успокоил мистера  ЉулЯ, объЯснив
ему,  что  вместо   бумажек  с  портретами  американских  президентов  здесь
существуют особые ракушки, а вместо  библии -- амулеты. ‚се  же мистер  Љуль
становилсЯ  каждый  день в тупик.  “читель получил от  одного  вождЯ  лук  с
резьбой по слоновой кости, при всей грубости работы оцененный мистером Љулем
в три доллара, но никаких ракушек в обмен не дал. ’акже совершенно бесплатно
Ђйша уходил под пальмы с черными женщинами, которые вместе с тем не ЯвлЯлись
его законными женами.  "‚еличайший беспорЯдок! -- восклицал  мистер  Љуль.--
’олько  теперь Я  вижу,  насколько  благоустроена  …вропа!  Ќужна гигантскаЯ
энергиЯ,  чтобы  хоть  немного просветить  эту  страну! Ђ так как энергии  у
мистера ЉулЯ  был переизбыток,  он при ступил  немедленно к  делу  и, созвав
барабанным  боем жителей ближайшей деревни, объЯснил им с помощью Ђйши,  что
главным предметом поклонениЯ  должны ЯвлЯтьсЯ доллары,  то есть  золото,  то
есть ракушки.  Ќо неутомимого проповедника ожидало страшное испытание. Ќегры
оказались  последователЯми религии Ѓори,  поучающей, что в  людей  вселЯютсЯ
злые духи, которых  нужно всЯчески изгонЯть,  и,  на  горе мистера  ЉулЯ, не
менее рьЯными в исполнении своих нравственных обЯзанностей,  нежели он  сам.
“слыхав поучениЯ  и  поглЯдев на  американца,  важно подтверждающего кивками
головы  слова  Ђйши,  они решили,  что  в  бедного  гостЯ вселилсЯ злой  дух
Ђлладьену, и, окружив его тесным кольцом, стали изгонЯть духа. „лЯ этого они
два  днЯ  и две ночи, сменЯЯ одни других, в страшных  масках, пели, плЯсали,
кричали, били в  медные гонги, ударЯли в набитые  на шесты шкуры, стучали по
деревЯнным пластинкам,  с  привешенными к ним  сухими тыквами, дергали зубцы
огромных  металлических  гребней и струны, натЯнутые на  скорлупы  кокосовых
орехов,--   словом,  всЯчески  пугали   Ђлладьену.   Њистер   Љуль  пробовал
вырыватьсЯ, бил  играющих,  кричал что есть мочи,  но  это  лить  подбодрЯло
негров, полагавших; что дух начинает буйствовать, отходЯ от  человека, и они
еще громче  пели и  играли. Ќа  третье утро мистер Љуль  затих. Џо-моему, он
начинал сходить  с ума, ибо, сидЯ на земле, бессмысленно, блаженно улыбалсЯ.
’огда, убедившись, что Ђлладьену покинул человека, негры бросили инструменты
и напоили мистера ЉулЯ пальмовым вином.
     Њы двинулись дальше и наконец достигли долины, где была деревнЯ  Ђларум
-- родина Ђйши.  Ќо вместо хижин мы  увидали следы недавнего пожарища. ‹юдей
не было. ‚ окрестных полЯх мы нашли  маленького негритенка лет пЯти, который
сосал  вымЯ  пасущейсЯ  мирно  козы. Њальчик, увидЯ нас,  бросилсЯ прочь,  а
настигнутый, ничего  не  смог объЯснить.  Ђйша плакал,  ложась на живот, рыл
землю и  целовал ее комьЯ. Ќо  как  ни  велико было его  горе  -- мы  решили
повернуть домой.  ‚скоре  в небольшом поселке  напали мы  на стоЯнку  солдат
"иностранного  легиона", которые и рассказали  нам, что во  времЯ  последней
охоты  за рекрутами  негры Ђларума взбунтовались, произве'ли  ночью злостное
нападение на  лагерь, убив  двух  солдат. ќта вспышка,  вызваннаЯ, вероЯтно,
коварными  происками немцев, была быстро подавлена, преступники наказаны,  а
деревнЯ  сожжена. ‚ большой хижине помещалсЯ полевой лазарет, там лежали два
солдата, один раненный во времЯ  усмирениЯ восстаниЯ, другой больной местной
лихорадкой,  закутавшийсЯ  с  головой  в   одеЯло.  Џоговорив  с  первым   о
занимательных  эпизодах боЯ, мы собрались  уходить, когда с соседней циновки
раздалсЯ порусски отчетливый крик:  "Ќегритенок! Ѓедный, черный!..  ‘ высоты
моего божественного "Я" утверждаю человеческое достоинство... Џить, пить!.."
џ  подбежал, отдернул одеЯло:  передо мной  лежал  Ђлексей  ‘пиридонович. Ћн
глЯдел на менЯ, ничего не видЯ, и продолжал бессвЯзно бредить.
     Њы остались  в деревне, ожидаЯ выздоровлениЯ больного. —ерез шесть дней
жар  сразу  спал.  Ђлексей  ‘пиридонович  пришел в  себЯ и  по-детски  бурно
обрадовалсЯ,  увидав  нас,  сидЯщих вокруг него.  ’олько Ђйши  он  почему-то
сначала  испугалсЯ, но  тот проЯвил  к нему  величайшую  нежность, поцеловал
кончики  его  волос  и  подарил  ему  большой кокосовый орех. Џодкрепивтись,
Ђлексей ‘пиридонович сразу  захотел рассказать нам всю свою жизнь и  начал с
первых младенческих впечатлений.  Ќо “читель напомнил  ему, что все  это  мы
знаем  почти  так же  обстоЯтельно, как и сам он, и что  лучше  ограничитьсЯ
последними годами,
     ђассказ  ЂлексеЯ  ‘пиридоновича, как всегда,  был  пространен,  насыщен
философскими  отступлениЯми,  но  весьма  печален,  …го,  вместе  с  другими
русскими,  мечтавшими   о  жертве,  свЯтой  ‘офии  и  свободе,  зачислили  в
иностранный  легион. ‘ержанты и  капралы  всЯчески  попрекали и  унижали их:
"Џомните, что выпришли  сюда  есть  наш  французский  хлеб!" Ќикакие  доводы
ЂлексеЯ ‘пиридоновича, пробовавшего  доказывать, что фронт не вполне удобнаЯ
столоваЯ, на них не действовали. ‚месте с русскими  были и другие легионеры:
француз  Љрик,   преобразовавшийсЯ  в  бельгийца,  занимавшийсЯ  в   течение
двенадцати лет в Њарселе мирной  торговлей женщинами, потревоженный полицией
и вырабатывавший себе чистенький  документ, немец из „рездена  •ун,  убивший
свою тетку, бежавший во ”ранцию и попавший в легион. •ун клЯлсЯ всем, что он
не то полЯк, не  то эльзасец,  не то голштинец, но немцев  во  всЯком случае
будет колоть  не хуже, чем другие, €спанец  •опрас презирал все существующие
на  свете  ремесла,  кроме  боЯ быков  и  войны.  „лЯ боЯ быков он  оказалсЯ
непригодным, вследствие  природной тучности  и  неповоротливости,  а посему,
ограбив саламанкского ювелира, остановилсЯ  в выборе дальнейших  занЯтий  на
иностранном  легионе. ќти  и им подобные воины  русских звали "пуар", что по
словарю Њакарова  означает, кроме "груши", "простофилю",  и проделывали  над
ними различные  эксперименты,  пользуЯсь  своей  старой штатской  практикой.
Џобывав  в  боЯх и  просидев  год  в  окопах,  русские  тихонечко  попросили
начальство перевести их в самый  обыкновенный  французский полк. ќта просьба
показалась  более  чем подозрительной; и решено  было,  длЯ  оздоровлениЯ от
причуд,  десЯток  русских расстрелЯть.  Љогда же  перед смертью  преступники
стали кричать  "вив лЯ ”ранс!", то всем стало Ясно, что это дерзкий мЯтеж, и
нерасстрелЯнных   спешно  отослали  в  Ђфрику.  ‘реди  них   был  и  Ђлексей
‘пиридонович. ‚  Ђфрике  он  исправлЯл дороги,  чистил  чьи-то сапоги, ловил
негров, усмирЯл арабов и, проделываЯ все это, томилсЯ над загадкой -- где же
жертвенность, •ристос и свЯтаЯ ‘офиЯ?
     Ќедели  три тому  назад его  послали  с другими  усмирЯть негров.  Ћдин
черный,  молоденький,  совсем  мак  Ђйша,  кинулсЯ  на  него  с  копьем.  Ћн
выстрелил. ЉажетсЯ, убил, Џотом лихорадка -- он ничего большв не помнит.
     “слыхав  об убитом негре,  Ђйша начал визжать,  прыгать и плакать. "ќто
Ђглах,  брат Ђйши!" Ђлексей  ‘пиридонович тоже  расплакалсЯ, ища у  •уренито
помощи. "‘кажи же мне, как это? џ хотел спасти ђоссию,  человечество, отдать
себЯ на муки, защитить •риста и вместо этого убил какого-то негра! ‡а чтоб џ
человек!  ‚о мне божественное начало! Љак же  Я пал так глубоко?" Ќо “читель
не хотел  верить  ни  в  жертвы, ни в •риста,  ни в  божественное начало. Ћн
мрачно сказал: "’ы  жалкий раб  мистера ЉулЯ, а  мистер Љуль раб своей синей
книжки. Љнижка знает, зачем надо было убить непослушного  негра.  Џора  тебе
метафизику заменить начальной арифметйкой. Џроще и вернее".
     Ђйшу  он  успокоил,  нежно  гладЯ  его  по  курчавой  голове:  "Ђлексей
‘пиридонович не виноват. “  него тоже был добрый  капрал. Ћн хотел поставить
на  крышу Ђй-‘офии,-- это  дом такой,-- маленький крестик.  Ђ капрал сказал:
"‘трелЯй в Ђглах!" “  тебЯ  рука "“льтима" и диплом, а у него. ничего нет, и
он плачет". Џосле этих слов Ђйша куда-то исчез и вернулсЯ с большой трубкой,
выдолбленной из плода калабаша. Ћн дал ее Ђлексею ‘пиридоновичу: "Ђйша хотел
тебе  дать  руку, но  у  тебЯ есть две, тебе некуда  ее повесить. ќто  очень
хорошаЯ трубка. Ђйша сделал. Ђйша тебЯ любит!"
     Ђлексей   ‘пиридонович  поправлЯлсЯ  медленно.  ‹ихорадка   осложнилась
заболеванием печени,  и •уренито  начал хлопотать  о.его полном  увольнении.
—ерез две недели, благодарЯ стараниЯм •уренито, на  одном пароходе  с  нами,
Ђлексей  ‘пиридонович  был отправлен  в госпиталь  ’улона и там  признан длЯ
дальнейшей службы негодным.

        ѓлава восемнадцатаЯ папа благословлЯет жбд.-фра джузеппо

     Ѓольшие разочарованиЯ  ожидали  мистера  ЉулЯ при  нашем возвращении  в
…вропу. …го хозЯйство,  без любЯщего ока хозЯина, пришло в запустение. Џочти
все военные  заказы были перехвачены,  и германские подводные лодки потопили
четыре кораблЯ  с  ценнейшим  грузом.  Љакой-то  француз  выдумал  веночки с
ленточками  вместо  кокард,  более  дешевые  и  эффектные.  Ќаконец,  рьЯные
миссионеры  мистера  ЉулЯ с  помощью  властей  закрыли одиннадцать публичных
домов,  принадлежавших ему же. "€диоты,-- с негодованием восклицал он,-- они
не  понЯли. что мои дома -- это очаги нравственности, что оба предприЯтиЯ не
могут жить одно без другого! " ‚се эти несчастьЯ произвели такое впечатление
на  мистера  ЉулЯ,  что  из  неистового  патриота  он  сразу  превратилсЯ  в
энергичного  и последовательного  сторонника  мира. "‚ойна  портит  нравы  и
разрушает народное хозЯйство",-- сказал он нам. Њы охотно с ним согласились.
Ђлексей  ‘пиридонович,  после своих  сенегальских  подвигов,  не мог слышать
слова "победа"  купил  книжки  ’олстого  и  собиралсЯ  стать  вегетарианцем.
Ѓедному, осиротевшему Ђйше тоже перестали нравитьсЯ "добрые  капралы". џ же,
по слабости своего  характера, всегда предпочитал платоническое разрушение в
стихах или  в пламенных "ротондовских" беседах образцовому хозЯйству мистера
ЉулЯ. €так, все четверо мы были за мир, о чем немедленно сообщили “чителю.
     •уренито, прежде всего, очень весело и чистосердечно рассмеЯлсЯ.
     "Ќаивные ребЯта,  вы думаете, что так легко  кончить войну? ќтого никто
не может, даже те, кто ее начали: дипломаты, политики, заводики, императоры,
проходимцы,  народы -- никто! Њне  тоже война  не слишком  нравитсЯ. ‚начале
были  безумие,  зверинаЯ  Ярость,  прыжки,  рев,  неожиданнаЯ  фамильЯрность
смерти, крах всех  земных  благ  --  словом,  прекрасный  переполох,  ’еперь
обжились, Ќичего, что "смертники" -- пока что сдобные булочки.  Ѓыт!  ‚ерьте
мне,-- легче опрокинуть  ѓерманскую  империю,  легче  отправить  на тот свет
пЯтнадцать  миллионов  людей,  легче  перекроить все школьные карты,  нежели
проветрить насиженную, загаженную, облюбованную конуру человечества. Ќе люди
приспособились  к  войне,  война  приспособилась  к людЯм.  €з  урагана  она
превратилась в  сквознЯк. ЏростуживаютсЯ,  но  все  же  кое-как живут.  ‡ато
уничтожить зту приспособившуюсЯ войну нельзЯ. Ћна --  медленный,  осторожный
микроб, но  дело свое знает. ‚ойна эта на десЯтки, а может быть, и  на сотню
лет.  Ќе смейтесь,-- в промежутках будут мирные договоры и вообще  всЯческаЯ
буколика.  Ћна  будет менЯть  свои формы,  как  ручей, порой скрыватьсЯ  под
землей и напоминать до отвратительности  трогательный мир.  Ѓольной пойдет в
садик поливать резеду,  пока его не скрутит новый  приступ возвратного тифа.
‚ойна не будет войной, она умело рассосетсЯ по сердцам; ограда города, забор
дома,  порог комнаты  станут  фронтами. ЌачатаЯ  в  припадке  апоплексии  от
избытка неразумных сил, от несправедливого, хищного, краденого богатства  --
она кончитсЯ  только  когда  разрушит  то, во имЯ чего  началась: лицемерную
культуру и левиафана -- государство! "
     "Џри всех ваших практических способностЯх,-- возразил мистер Љуль,-- вы
всегда грешили наклонностью к утопиЯм. ‡ачем говорить о том, что будет после
нашей  смерти?  „авайте подумаем, как добитьсЯ хоть какого-нибудь захудалого
мира.  …сли  начавшие  войну  не могут ее кончить, то  есть  другие силы".--
"Љакие?"  -- "Џрежде всего религиозные организации, хотЯ бы, несмотрЯ на все
его недостатки,  ђим.  Џотом  убежденные  пацифисты, устраивавшие  съезды  и
конференции. Ќаконец эти... (мистер Љуль запнулсЯ и  долго не мог выговорить
страшного слова) социалисты! •отЯ они люди  безнравственные и  покушаютсЯ на
все свЯтое, но в данном случае они могут пригодитьсЯ".
     "‚аши надежды неосновательны, мистер Љуль. Љак вам известно, христиане,
к  которым, если памЯть  мне  не изменЯет,  принадлежите  и  вы,  продолжают
работать над различными хозЯйствами, подобными  вашему,  увы,  столь жестоко
пострадавшему.   Џацифисты  действительно  о   мире  говорЯт   задушевно   и
трогательно, не хуже  ЂлексеЯ ‘пиридоновича, но, когда ими командуют "добрые
капралы",  они пропарывают животы других пацифистов  со  всем рвением нашего
миролюбивого  Ђйши.  —то  касаетсЯ  социалистов, то их роль  во времЯ  войны
сильно  напоминает  недавнее,  кстати   сказать,  очень  почтенное,  занЯтие
дорогого ќренбурга, который отрывал билетики в  вашем заведении  и под звуки
польки плакал над своей доисторической девственностью".
     Њистер Љуль, а за ним и Ђлекоей ‘пиридонович пробовали спорить. Љак это
ни  странно,  оба  они,  до  недавнего  времени  видевшие  вокруг себЯ  лишь
патриотический  пыл  и жажду  победы,  после  своих  личных  невзгод,  сразу
заметили нечто противоположное и уверЯли •уренито, что  народы требуют мира.
"Ќедостает лишь объединЯющего центра, Њы должны его найти!"
     ’огда  “читель  сказал,  что  он  не  верит  в  целесообразность  таких
розысков,  но всегда рад способствовать нашему  просвещению и предлагает длЯ
проверки совершить  рЯд экскурсий  в ђим, †еневу и ѓаагу, тем более  что эти
поездки  ему будут также  полезны длЯ изучениЯ  дальнейших  фаз  заболеваниЯ
человечества.
     ђешение  принЯто -- мы  едем в  ђим.  Њистер  Љуль  не  очень  одобрЯет
католиков: вместо нравственности -- фантастические истории, зато он  верит в
силу  церкви.  "€  все-таки они христиане".  Ћн берет с собой  новый пулемет
системы †Ѓ„, изготовленный по чертежам  “чителЯ:  пусть папа поглЯдит на это
орудие ада и ужаснетсЯ. (Љроме того, откровенно говорЯ, хорошо бы предложить
это новое вооружение военному министру €талии.) Ђлексей ‘пиридонович готовит
речь, длЯ чего немилосердно черкает сочинениЯ ‘оловьева и „остоевского. Ђйша
интересуетсЯ самым существом вопроса:  "—то это папа?" "Ќаместник •риста".--
"Ђ  что это наместник? •орошо. Ђйша понЯл, Ђ •ристос что любит -- войну  или
мир?   ’огда  и   наместник  любит  мир!"   €,  утомленный  столь   сложными
размьшлениЯми, Ђйша больше ни о чем не думает. Ћн прыгает по  купе и кричит;
"Ѓудет мир, мир,  мир!"  •орошо, что нет посторонних.  ‡а  это слово, теперь
самое непристойное  и преступное из всех человеческих слов,  нам бы пришлось
поплатитьсЯ.  Ђ “читель не  готовит  речей, не спорит,  не слушает, он снова
занимаетсЯ своими  скучными  цифрами  --  экономическое  состоЯние,  падение
производства,  неизбежный кризис,-- и, на минуту отрываЯсь от серых столбцов
газеты или от исписанного листка бумаги, чуть заметно улыбаетсЯ.
     ђим  мы  нашли после  трех лет разлуки внешне  мало  изменившимсЯ.  …ще
откровенней нищета ’ранстевере, еще нелепее крикливые флаги на встревоженных
руинах -- разница лишь количественнаЯ. Ќе терЯЯ зрЯ времени, мы сразу начали
добиватьсЯ  аудиенции у  свЯтого отца, но это  оказалось  делом  чрезвычайно
сложным. “читель  уже  хотел  прибегнуть к  испытанным аршинным паспортам  с
красными печатЯми, но Я  запротестовал, вспомнив  потерю дара речи и глубоко
невыразительное   "мерси",   "‚ы   сможете   лицезреть   свЯтого   отца   на
пасху",-презрительно  ответило  нам  важное  духовное  лицо.  "Ќо  Я  занЯт!
воскликнул мистер  Љуль.-- џ не могу ждать,  у менЯ три орудийных эавода! --
"Ћ, в таком случае вы увидите свЯтого отца завтра же! џ не знал, с  кем имею
честь говорить! "
     Ќа следующее утро мы  вошли в зал  длЯ  приемов. Џо приказанию  мистера
ЉулЯ и  несмотрЯ на протесты  швейцаров  Ђйша  храбро  вкатил вслед за  нами
пулемет. Ќекто  гаркнул:  "‘иньор  Љуль, владелец орудийных  заводов  и  его
компаньоны!  "  Њы  увидали  на  высоком  кресле  очень  милого морщинистого
старичка,  который  проникновенным  голосом  сказал: "Њы  благословлЯем  ваш
полезный труд. Њы желаем вам заолуженного вашим рвением успеха и  просим  не
забывать о  свЯтой  церкви, а также о  сиротах", ‘казав  это, старичок ткнул
туфлей  по очереди в лицо  каждого из нас (догадавшись, в  чем  дело, мы все
туфлю поцеловали  ), а  потом, очевидно по  рассеЯнности,  и в задранный нос
пулемета  †Ѓ„. ‡акончив обрЯд, мы хотели  приступить к беседе, но были очень
быстро  и ловко, с помощью тех же швейцаров, переведены в соседний зал,  где
увидали уже не папу, но кардинала, объЯснившего нам: "‘о свЯтым отцом нельзЯ
говорить. ‘вЯтой  отец не говорит, но  изрекает. џ же смогу ответить вам  на
все  интересующие  вас  вопросы",  Њы  заинтересовались,   главным  образом,
деЯтельностью свЯтого престола в годы войны. Ћна оказалась крайне  обширной.
‚  канцелЯрии  работали сотни переводчиков. „лЯ экономии времени  различньге
пожеланиЯ, благословениЯ и молитвы  переводились  и рассылались одновременно
во    все    воюющие    государства.    ЏредставителЯм    церкви    давались
инструкции,как,например,  служить  благодарственные  молебны  после   побед,
причем на одних листках вписывалось: "ђасходЯсь,  толпа восклицает "‚ив дие!
‚ив  †оффр!", а на  других -- "ѓох  готт! ѓох  ѓинденбург!" и так далее,  Ќа
случай окончательной победы или поражениЯ рекомендуетсЯ объЯснЯть первое  --
благословением господа и  молитвами "единой апостольской",  второе -- божьей
карой  за  недостаточное  к "единой апостольской" рвение.  Џовсюду  католики
должны  поддерживать войну  до  победного  конца. ђабота очень  сложнаЯ,  но
благодарнаЯ: дни испытаний, религиозное возрождение. "‚ойна прекраснаЯ вещь,
надо только уметь ее понимать!"
     "Ќо ведь сказано -- не убий!" -- застонал Ђлексей ‘пиридонович.
     "Љонечно, сын мой,  и эта заповедь никем не может  быть упразднена.  Ќо
Џисание --  свЯщеннаЯ книга, ее надо  уметь  понимать. ‘ердобольнаЯ  церковь
избавила от непосильного дела вас и других пасомых, взЯв весь труд пониманиЯ
и толкованиЯ божественной истины на свои подвижнические плечи".
     "Ќо разве можно  по-разному понимать "не убий"? -- Ђлексей ‘пиридонович
не хотел унЯтьсЯ, Я же,  вспомнив  крах  лабарданской миссии и знаЯ, к каким
неприЯтным  последствиЯм  приводит страсть к толкованию  вещей  возвышенных,
дергал его за рукав и наконец оттащил в сторону.
     Њистер  Љуль оказалсЯ лучшим диплома.том,  а именно -- воздав всЯческие
хвалы деЯтельности свЯтого  престола и самого кардинала, он скромно спросил,
что  мы  можем  сделать:  один  истинный  католик,  один   протестант,  один
православный, один идолопоклонник и один иудей (но очень приличный, так  что
это почти не чувствуетсЯ) длЯ водворениЯ мира, чаемого всем человечеством?"
     "џ  также  жажду мира,-- ответил кардинал,-- и  Я  молюсь  о нем утром,
днем, вечером, даже  ночью. Џока что Я посоветовал бы вам, если ваши дела на
родине идут  плохо, а  об  этом  Я сужу  по тому, что  вы  так хотите  мира,
подарить эту  милую вещицу, то есть это адское орудие, моему другу, епископу
‚ены,   который  известен  своей  страстью,   впрочем,  вполне  невинной,  к
коллекционированию неизвестйых моделей  подобных  безделушек.  Љонечно, зтот
подарок  даст вам возможность  недурно устроитьсЯ и в спокойствии молитьсЯ о
водворении общего мира! "
     Ќо  мистер  Љуль был, как  видно из  предыдущих глав,  человеком идеи и
поэтому вежливо  отклонил заманчивое предложение.  ’огда  кардинал предложил
нам  стать  коммивоЯжерами  свЯтого  престола,  поставлЯЯ  в союзные  страны
различные полезные  изделиЯ, •отЯ это не приближало мира, мистер Љуль,  любЯ
сие дело с  детства, не отказалсЯ, и кардинал отослал нас к какому-то монаху
доминикианцу, брату „жузеппо, который заведовал . сбытом указанных изделий.
     ЏройдЯ рЯд комнат  и  коридоров, мы  вошли  в большой зал, наноминавший
универсальный  магазин. Љроме  книг,  брошюр,  гравюр  и открытых  писем, мы
увидали много занЯтных  вещей.  ‚  одном  углу  висели  различные  крестики,
ладанки,  медали,  предохранЯющие солдат  от смерти  или  ранений.  Ћб  этом
свидетельствовали  многочисленные благодарственные отзывы испытавших на себе
спасительные свойства изделий, собранные в довольно пухлую брошюру. ‚ другом
углу  было  вее  необходимое  длЯ  военных  свЯщенников:   оборудованные  по
последнему  слову техники  передвижные часовни,  портативные алтари  и  даже
поЯснительиые рисунки длЯ совершениЯ различных  церемоний, как-то окроплениЯ
свЯтой  водой  батарей,  благословениЯ  летчиков,  направлЯющихсЯ  скидывать
бомбы, и тому подобное. ‚  третьем -- находились экс-вото, то есть различные
подарки,  преподносимые  свЯтой  Њарии,  а также некоторым,  наиболее чтимым
свЯтым после удачной атаки. „лЯ оставшихсЯ невредимыми -- игрушечные солдаты
в разных  формах,  длЯ раненых, но  выздоровевших -- восковые руки и ноги на
ниточке; длЯ  спасшихсЯ  от  мин пассажиров --  очаровательные модели суден,
наконец, длЯ  правительств,  выигравших войну,--  прекрасные рельефные карты
…вропы, с различными, предусмотрительно заготовлвнными границами.
     Њы  с   люб'опытством   разглЯдывали   все  эти  приспособлениЯ,   Явно
опровергающие  злостные рассуждениЯ  нечестивцев, утверждающих, что  церковь
окаменела и больше  не проЯвлЯет признаков жизни. Њы даже не заметили, как в
зал  вошел  тот, кого  мы  ждали,  а именно  фра „зужеппо,  и вздрогнули  от
страшного  крика:  "‘иньор!  дорогой  синьор!" Њы  испуганно  оглЯнулись,  и
древние  стены  ‚атикана вновь увидели столь  подобающие  им  сцены  нежных,
бесхитростных, братских лобызаний. ”ра „жузеппо  оказалсЯ  не кем иным,  как
нашим веселым ќрколе. Ћн был  в рЯсе, повЯзан  веревкой,  держал кипарисовые
четки, а на его голове блистала безупречнаЯ тонзура.
     "„руг мой, ты презрел греховную жизнь и занЯлсЯ спасением своей  души?"
-- торжественно спросил мистер Љуль.
     "Љак бы  не  так!"  -- €', невзираЯ на древность  и  свЯтость мраморных
плит,  ќрколе,  вспомнив виа Џаскудини, презрительно  сплюнул.--  Ќичего  не
поделаешь -- война! а ’ак как нам было доподлинно известно, что нигде еще не
объЯвлена мобилизациЯ длЯ  пополнениЯ монастырей, мы не  понЯли свЯзи  между
войной  с Ђвстрией и костюмом нашего приЯтелЯ. Ќо длЯ  ќрколе эта свЯзь была
настолько  очевидной,  что  он даже не попыталсЯ  разъЯснить ее  нам. ‚место
этого он  начал  упрашивать “чителЯ  взЯть его снова  в  качестве чичероне и
увезти в какую-нибудь страну, так как от окружающей свЯтости он стал мрачен,
зол и сух, как английские ослы, которые больше, увы! в ђим не ездЯт.
     “читель  решительно  попросил  его  раньше  всего  удовлетворить   наше
законное  любопытство  и  объЯснить  все, то есть  главным  образом тонзуру.
ќрколе оглЯнулсЯ  по сторонам, нет  ли кого-нибудь, а  потом  провел  нас  в
соседнюю комнатку,  невероЯтно грЯзную. Њы сели на кровать,  имевшую цвет  и
форму  дорогой  сердцу  Ѓамбучи   мостовой  виа  Џаскудини,  и  начали  пить
принесенное ќрколе вино с вполне  подобающим названием "лакрима-кристик Џока
мы пили, ќрколе  рассказывал,  то есть предпочтительно  восклицал, ругалсЯ и
клЯлсЯ, что  он не врет. ‘начала, когда он  приехал, было очень  весело. ‚се
хотели войны,  ходили по улицам с  флагами, пели, кричали "ќввива!". ђазбили
даже  магазин  негодЯЯ  австрийца,  и Ѓамбучи достались  два  подсвечника  и
бронзоваЯ Ящерица.  Џотом войну объЯвили,  и Ѓамбучи призвали. ќто тоже было
неплохо.  Ћдна  красиваЯ дама  дала  ему  букет цветов  и  десЯть сольди. Ћн
заходил  во  все  тратории  и  пил  даром  вино.  Ђ  потом?..  Џотом!  Љакое
безобразие! …го надули! ‘то тысЯч чертей! ЉакаЯ же это  война? ќто бойнЯ! Ќе
то чтобы  он стрелЯл, в него стрелЯли, и  еще  как!  ќрколе не  такой идиот,
чтобы сидеть и ждать, пока его убьют! Ћн видел раненых! „а! € убитых! ‘воими
глазами видел!
     Ћт воспоминаний таких ужасов ќрколе ослаб,  замолк,  выпил  два стакана
вина  и  тогда  только  стал  продолжать  свою трагическую эпопею.  Ћн решил
убежать,  то  есть,  нет, вовсе  не  убежать,  а просто  уйти  домой  на виа
Џаскудини.  …го  схватили,  как  будто  он  кого-нибудь убил, продержали три
месЯца в тюрьме  и снова  послали на то же проклЯтое  место. ќрколе понЯл --
надо схитрить, но как?  Ћн попробовал  посоветоватьсЯ с товарищами. Ѓолваны!
Ћслы!   Ћни  предлагали   черт  знает  что,--  например,  прострелить   свою
собственную руку. ‚ы слышите,-- руку не австрийца, не  генерала, а свою! Љак
будто у него сто рук! Ћстолопы! Ќет, он придумал получше, Ћн стал на  склоне
невысокого холмика и,  когда раздалсЯ: выстрел,  сьехал на своем собственном
вниз, лег,  начал что  есть духу вопить: "“мираю! ‘вЯщенника!"  …го поднЯли,
отнесли в лазарет. „октор: "—то с вами?" -- "ЊенЯ задела пулЯ,  и Я скатилсЯ
в бездну".-- "ЉакаЯ пулЯ, никаких  следов нет!" --  "…ще  бы, вы хотели  бы,
чтобы  следы  были,  чтобы  Я умер? ѓоворю  вам --  пулЯ,  она менЯ задела и
повалила вниз, а  сама улетела дальше. ЏоднЯли менЯ -- а Я не могу ходить --
хромаю". џ даже попробовал захромать на  обе  ноги,  но из  этого  ничего не
вышло. „октор, хотЯ  вообще  кровопийца,  он хотел  моей  смерти, был ничего
себе, не придиралсЯ, заЯвил, что у менЯ контузиЯ. —естное слово!  € дали мне
отпуск  -- три месЯца,  Ќу, Я не такой дурак, чтобы второй  раз лезть в  эту
крысоловку.
     Џриехал  в  ђим,  и  что  же!  ‚о-первых,   всюду  душегубы  спрашивают
документы,  во-вторых, ли одного  английского осла и можно безо всЯкой  пули
благополучно сдохнуть с  голоду. Ќадо  устраиватьсЯ.  Ћн мог, конечно, стать
редактором  газеты.  ќто  ему  сказал  один  почтенный  господин,  когда  он
рассказывал  в  остерии,  каким  он   был  героем  и  как  все  должны  идти
добровольцами  на  фронт.  Џотому что ќрколе  не  изменник,  не  австрийское
отродье,  нет, он честный  патриот!  €  теперь  тоже! "ќввива  €талиЯ!  " Ќо
редактор должен уметь писать и вообще знать всЯкие фокусы. Ќе подходит!
     ‚озле  ђима он  встретилсЯ  с  монахом, который, влюбившись  в какую-то
ужасно  богатую синьорину, решил с ней бежать. „ело сделано. Њонах -- солдат
‚амбучи в  законном отпуску,  ќрколе --  фра  „жузеппо, странствующий  монах
доминиканского  ордена.  ‚еликолепно,  но  кушать  даже  в   рЯсе  надо.  Ћн
попробовал собирать на украшение  храмов в ‘вЯтой земле. Ѓезбожники, скупцы,
чтобы  их черти кипЯтили в тухлом масле! ‡а день  он не мог набрать  на литр
вина! € эти цены!..
     ’огда он снЯл с себЯ образок и продал его одному солдатику за две лиры,
как  спасающий от  пуль. Ќа лиру  купил  еще три образка, и  дело  пошло. Ћн
становилсЯ у вокзала и кричал.
     "‚нимание! „орогие  защитники отечества! ‡наете ли  вы, что такое пулЯ?
Ћна ревет, свистит,  гремит, потом впиваетсЯ в тело, разрывает внутренности,
пробивает  сердце,  печень  и  пуп!  Ќо есть  верное средство  --  образок с
изображением свЯтой …катерины  ‘иенской!  Ќаденьте его  на грудь,  и никакаЯ
пулЯ не  тронет вас! “дарившись об  образок, она полетит  назад к  проклЯтым
австрийцам! ѓлЯдите,  вот  образок со  следом неповредившей ему пули. ’риста
благодарственных писем лежат у менЯ в кельеl ‘пешите! ќто последние образки,
освЯщенные самим епископом! Џростые  же не стоЯт ни одного  сольди!  ‘корей!
‹ира! Ћдна лира!" € все покупали.
     Ќа  ќрколе  обратил  благосклонное  внимание  проезжавший  как-то  мимо
вокзала настоЯтель  ‘ан-„жиованни  и послал его  к епископу,  а  тот, в свою
очередь, к кардиналу.  …го  таланты оценили и поручили  ему  заведовать этой
лавочкой в ‚атикане. ‚от и все. „а,  он забыл самое  важное --  тонзуру, ќто
было  чертовски  трудно.  Љ  цирюльнику зайти он боЯлсЯ  и,  купив за десЯть
сольди  на   базаре   старую   бритву,  должен  был  сам   скрести  макушку.
Ћтвратительное  занЯтие!  €  вообще  он  недоволен.  Љак  только  кто-нибудь
приходит  в  магазин,  он должен  перебирать четки и бормотать под  нос, как
будто   повторЯет  молитву.   ‹ежать  нельзЯ,   плеватьсЯ   можно   тоже   в
исключительных случаЯх. ќто  не жиэнь, а поганаЯ  схима!  Љ черту! "‘кажите,
синьор •уренито, а вы теперь  не собираетесь устроить какую-нибудь маленькую
революцию?  ‚се-таки  это  гораздо  веселее,  чем  воевать   или  перебирать
паскудные четки!"
     "Ќаоборот,-- ответил “читель,--  мы  до крайности мирно настроены, даже
приехали сюда, чтобы искать мира".
     "Ќу,  это все равно,--  закричал  ќрколе,-- если  не революциЯ,  то  по
крайней мере мир, и снова виа Џаскудини! џ с вами!"
     Ћн  скинул  рЯсу, и  мы глубоко удивились, увидав воочию,  сколь сильны
традиции в  этом  народе.  Ћн сохранил  наслоениЯ  различных эпох,  то  есть
первичные  трЯпки,  заменЯвшие  ему  в  счастливые  дни  рубашку,  полосатые
кальсоны, подаренные “чителем, и военную куртку форменного покроЯ.
     Њы  доставили несколько  минут  радости засыпающим  от  скуки  часовым,
которых  уже  перестали  смешить свои собственные мундиры,когда  выходили из
вековых  ворот  ‚атикана,  без  мира,  но  с обретенным вновь ќрколе,  в его
эклектическом костюме и с сохраненным пулеметом, выволакиваемым Ђйшой.
     ‚ тот же вечер мы выехали в Џариж.


        ѓлава  девЯтнадцатаЯ  1713  правил   гуманного   убоЯ.--  мы   тонем.--

необыкновенное устроение социалистической гостиницы "патриЯ"

     Џоездка  в ђим  и патетическое  описание  войны,  сделанное ќрколе, еще
более   укрепили  нас   в  наших  миролюбивых   намерениЯх.  Ћсобеино  остро
проЯвлЯлась  жажда  мира  у  ЂлексеЯ  ‘пиридоиовича.  Џрочитав в десЯтый раз
"Џреступление и наказаиие" и  вспомнив  своего негритенка,  он твердо  решил
пострадать, чтобы искупить  вину. Џример  ђаскольникова указывал  путь,  и в
одно  утро Ђлексей ‘пиридонович, выйдЯ  на площадь  Ћпера,  упал на  тротуар
возле входа в метро  и завопил "‚Яжите  менЯ! ‘удите менЯ! џ убил человека!"
Ѓыстро  подбежавши полицейский  спросил