исторической  эпопеи  в
многонациональной советской прозе последующих десЯтилетий.
     Ћбстановкой  действиЯ  и  многими  деталЯми  исторического фона событий
романы  "Џервые радости" и "Ќеобыкновенное лето" свЯзаны с родным длЯ ”едина
‘аратовом  и  близлежащей  округой ЏоволжьЯ. "Ћбраз времени" при большинстве
вымышленных   персонажей   возникает,   среди   прочего,  за  счет  точности
исторических подробностей.
     „окументальный  материал,  "факты",  как  его обозначал ”един, занимает
относительно  скромное  место  в  обоих  произведениЯх, но зато романист тем
более  добиваетсЯ  характерности  и  точности при отборе и воплощении реалий
места  и  времени  в  ткань произведений. € эта точность такова, что хороший
знаток  фактов  Џ.Ѓугаенко  в недавней книге "Љонстантин ”един и ‘аратовскаЯ
землЯ"  (Џриволжское книжное издательство, 1977) называет романы ”едина "как
бы своеобразным путеводителем по ‘аратову" той эпохи (с. 35).
     "Џервые  два  романа трилогии, - отмечает автор, - плотно прикреплены к
‘аратову.   Њножеством   точно   воспроизводимых  признаков  и  определенных
названий  писатель  живописует  конкретно  существовавшие  места...  ‚от сад
"‹ипки"  (ныне  сад  имени  ѓорького),  консерваториЯ,  стараЯ гостиница...,
ђадищевский  музей,  военный  городок,  корпуса университета, ‡атон, ‡еленый
остров...  “дивительно точны их описаниЯ... Ќо и в тех случаЯх, когда адреса
точно  не  названы  ”единым,  еще и сейчас на саратовских улицах можно найти
дома,  очень  напоминающие по описаниЯм и месту расположениЯ и "мешковский",
и "драгомиловский", и следы старых лабазов и ночлежек" (с. 31, 33).
     Њожно  согласитьсЯ  с  Џ.Ѓугаенко,  что  выбор ‘аратова местом действиЯ
романов  не  случаен:  "Ќе  просто автобиографические соображениЯ обусловили
этот  выбор.  ‡десь  голос  сердца  совпал  с  требованиЯми  разума... € длЯ
изображениЯ   глухой   провинции  переломного  1910  года  ‘аратов  оказалсЯ
подходЯщим  и  типичным  губернским  городом,  что касаетсЯ "необыкновенного
лета"  1919-го,  то  роль  ‘аратова  и  ЏоволжьЯ в переломе хода гражданской
войны  была  весьма  велика"  (с.  35,  30).  Ћ военно-стратегическом смысле
тогдашних  событий  у  ‘аратова,  как  он изображен в романе "Ќеобыкновенное
лето",  Џ.Ѓугаенко  пишет:  "…сли  в  первом романе ‘аратов - один из многих
губернских   городов,   то   во  втором  -  это  город,  в  округе  которого
развертывались  решающие  событиЯ  гражданской войны. ‚ ходе военных событий
1919  года  определилось  стратегическое  значение  ‘аратова  как  "ворот на
Њоскву"...  Ѓелые  армии  рвались к ‘аратову. ‘аратов "мешал" соединению сил
уральского  и  донского  казачества...  ђабочие  ‘аратова  и  их собратьЯ из
–арицына  должны были сорвать этот весьма опасный длЯ революции план..." (с.
34).
     ‘цена  застольного спора об искусстве после посещениЯ ночлежки (главы 5
и  7  "Џервых  радостей")  имеет важное значение не только длЯ начинающегосЯ
выЯвлениЯ   общественно-эстетических   позиций   главных   ее  участников  -
драматурга  Џастухова  и актера –ветухина. Ћпределенным образом отразились в
ней и некоторые автобиографические моменты творческого пути самого ”едина.
     Ћба  героЯ  в  этой  сцене  выступают  подчас во всеоружии эстетических
аргументов.  Ћднако  роман,  конечно,  не теоретический трактат, - хотЯ тема
искусства  одна  из  важнейших в трилогии. ‘ледЯ за беспорЯдочным спором, за
словесным  турниром  двух  незаурЯдных  художников,  улавливаешь чувством, а
позже  можешь  и  точно  рассудить  по  сочетанию  изобразительных средств и
поворотам   событий,  каким  взглЯдам  и  позициЯм  героев  писатель  отдает
предпочтение,  а  какие развенчивает или отвергает. Џастухову "достаетсЯ" за
многое,  и  прежде  всего  -  за  общественный  нейтрализм,  нотки  которого
читатель  начинает  улавливать  уже  в  этом  ключевом  длЯ  развитиЯ романа
застольном   споре.   ’ут   ”едину-писателю,   как  выЯвитсЯ  в  дальнейшем,
безусловно,   симпатичней   гражданский   темперамент  –ветухина,  его  "жар
семинариста",  его  стараниЯ  поставить  искусство  на  службу жизни. ‚едь в
конце  концов  воистину по всем статьЯм окажетсЯ, что не зрЯ "•удожественный
театр  на  •итров  рынок  ездил".  €,  однако, при всем том устами Џастухова
высказаны и некоторые заветные убеждениЯ ”едина-художника.
     "Ѓог  искусства  - воображение" и "”антазиЯ - плод наблюдений" - это не
только   два   как   будто   бы   взаимоисключающих,   а   на   самом   деле
взаимодополнЯющих  афоризма  Џастухова,  но  и  две основы пониманиЯ проблем
самим ”единым.
     ‘огласие  с  подобными суждениЯми Џастухова романист обозначает, помимо
контекста   произведениЯ,   и   тем,   что   придает   им   подчас   как  бы
автобиографическую  окраску,  запечатлеваЯ  в  них  нелегко  давшиесЯ  итоги
собственных  исканий, и даже прЯмо используЯ отдельные формулировки из своей
переписки  с  Ђ.Њ.ѓорьким  тех  лет,  когда  молодой ”един много размышлЯл о
"специфическом" в искусстве, о природе художественной фантазии и т.п.
     Ћсобенно   показательна   в   этом   отношении  заключительнаЯ  реплика
Џастухова  в споре: "Џыль впечатлений слежалась в камень. •удожнику кажетсЯ,
что  он  волен  высечь  из  камнЯ  то,  что хочет. Ћн высекает только жизнь.
”антазиЯ  - это плод наблюдений". „остаточно сравнить эти слова Џастухова со
следующим  местом  из  "Ђвтобиографии"  (1957) Љ.”едина: "џ думал, что между
отражением  в  литературе  действительности  и  "чистым вымыслом", фантазией
писателЯ  существует  коллизиЯ.  Ќа  самом  деле  такой коллизии в искусстве
реалиста  нет.  ѓорький  очень  точно  писал мне в одном из писем, что черты
героЯ,  встреченные  в  тысЯчах  людей,  - "пыль впечатлений", слежавшаЯсЯ в
камень, превращаетсЯ художником в то, что Я называл "чистым вымыслом".
     ...“мозрительно  понЯть  это,  -  заключает ”един, - может быть, совсем
несложно.  Ќо  ухватить чувственно, писательским опытом - как в произведении
сделать  органичным  образ,  возникающий из наблюдений реальной жизни, - это
было трудно".
     ‚ылепливаЯ   фигуру   одного   из  главных  персонажей  первого  романа
трилогии,  ”един  как  бы  провожал  взглЯдом  эстетические  противоречиЯ  и
блужданиЯ своей писательской молодости.
     ‚  29-й  главе  романа "Џервые радости" широко раскрываетсЯ "тема" ‹ьва
’олстого,  чрезвычайно  важнаЯ  длЯ  трилогии  ”едина.  ’ак  или  иначе  она
проходит  через  все  романы.  ЏереживаниЯ  Џастухова, свЯзанные с последним
подвигом  ‹ьва  ’олстого  -  его уходом из џсной ЏолЯны, - и изображенное по
контрасту   с   величественной  смертью  писателЯ  суетливое,  неблаговидное
поведение   Џастухова  в  деле  о  подпольной  типографии  -  лишь  один  из
художественных  способов  воплощениЯ  этой  темы.  Њожно  назвать  и другие:
например,  многочисленные  споры  и  размышлениЯ  героев "Џервых радостей" и
"Ќеобыкновенного  лета"  о  месте искусства и художника в жизни, при которых
порой  невольно  как  бы  встает  образ  ’олстого;  или,  скажем,  посещение
Џастуховым ЯснополЯнской усадьбы и могилы ‹ьва ’олстого в "Љостре".
     €звестно,  что в прозе и драматургии существуют косвенные пути созданиЯ
персонажа,  когда  он  сам  ни  разу не поЯвлЯетсЯ на "сцене". ‹ев ’олстой в
трилогии  ”едина  -  именно  такой  персонаж,  материализованный  многими  и
разными средствами художественной изобразительности.
     ‚от  он  глЯдит  на  Џастухова  с газетных страниц, крикливо сообщающих
последнюю  сенсацию  об  "уходе"  ‹.’олстого  -  "большеголовый  старик... с
пронзающе-светлым  взглЯдом  из-под  бровей и в раскосмаченных редких прЯдЯх
волос  на  темени.  ‘тарик думал и слегка сердилсЯ. “дивительны были морщины
взлетающего  над  бровЯми  лба,  - словно по большому полю с трудом протЯнул
кто-то  борозду  за  бороздой.  ‘едина  была чистой, как пена морЯ, и в пене
морЯ спокойно светилось лицо земли - —еловек".
     ‚  воображении  Џастухова  не  раз  (особенно  на  страницах  "Љостра")
осЯзаемо   возникает  образ  ’олстого.  ’о  -  за  рабочим  столом,  -  даже
слышалось,  как  вспискнуло  перо,  легко  и  порывисто двигавшеесЯ по листу
бумаги,  то  на  лесной  дороге  к  џсной  ЏолЯне. ‚ важные и поворотные длЯ
судьбы Џастухова минуты "тень" великого старца ЯвлЯетсЯ ему.
     Ћбраз  ‹ьва ’олстого в романах трилогии ”едина, где столь большое место
занимает  тема  искусства,  -  это  одновременно  идеал и антипод драматурга
Џастухова,   представление   о   высшем   художественном   авторитете   и  о
нравственных  нормах  поведениЯ  писателЯ. "’ень" ‹ьва ’олстого в трилогии -
это  неподкупнаЯ, мЯтежнаЯ совесть русской литературы, неколебимо убежденнаЯ
в  своем  высоком народном предназначении, та самаЯ совесть, с которой часто
не  в  ладах  Ђлександр ‚ладимирович Џастухов, которую ему временами удаетсЯ
обхитрить, усыпить, но окончательно отделатьсЯ от которой он не может.
     Џастухов  во  многом - приспособленец, отступник от великой гражданской
традиции  русской классики. Ќо талант, зоркость художника, запасы внутренней
честности,  сознание единственной истинности этих подвижнических традиций, к
которым  он и тЯнетсЯ и которых себЯлюбиво страшитсЯ, заставлЯют Џастухова в
нерешительности  топтатьсЯ  где-то  неподалеку  от  последней роковой черты.
Ћдной  из  кульминаций  такого отступничества в романе "Ќеобыкновенное лето"
ЯвлЯетсЯ    участие    Џастухова    в    верноподданнической   депутации   к
белогвардейскому  генералу Њамонтову (гл. 29). € примечательно, что в первом
же  разговоре  после  выхода  из  тюрьмы  Џастухов  по-новому задумываетсЯ о
понимании  исторических  закономерностей  в романе ‹.’олстого "‚ойна и мир".
’олстой   -  кладезь  мудрости  даже  тогда,  когда  Џастухов  не  разделЯет
некоторых представлений и взглЯдов великого художника и мыслителЯ...
     ‚  беседе  о  литературном  труде  "ђаспахнутые  окна" (1965) Љ.Ђ.”един
подробно  остановилсЯ  на  жизненных  истоках "темы" ‹ьва ’олстого в романах
трилогии,   рассказал   об   автобиографических  и  художественных  мотивах,
повлекших  за  собой  возникновение  этого  образа, начинаЯ с романа "Џервые
радости"  (о  собственных  переживаниЯх  в молодости, свЯзанных с "уходом" и
смертью   писателЯ,   о   позднейших   посещениЯх   џсной  ЏолЯны,  о  своем
писательском отношении к ’олстому в разные годы жизни и т.д.).
     Ћб  автобиографических  истоках  этого персонажа, который находитсЯ все
времЯ   как   бы  "за  кулисами"  действиЯ,  но  ЯвлЯетсЯ  одним  из  важных
действующих лиц трилогии, Љ.”един говорил:
     "‚  1910  году  Я  был восемнадцатилетним выпускником последнего класса
комерческого  училища  в  Љозлове:  "“ход"  и смерть ‹ьва ’олстого Я глубоко
пережил.  Љозлов  (ныне  Њичуринск)  находитсЯ  на  той  же  дороге,  что  и
Ђстапово.   ‘обытиЯ  в  Ђстапове  всколыхнули  самые  разные  слои  русского
общества,  народа.  ѓул  земли, сопутствовавший последнему жизненному шагу и
смерти   ‹ьва  ’олстого,  особенно  чувствовалсЯ  в  нашем  городишке  из-за
соседства с Ђстаповом. ‘мерть ‹ьва ’олстого была длЯ менЯ болью.
     •удожнически  Я  принЯл  и понЯл ‹ьва ’олстого, - продолжает Љ.”един, -
где-то  к сорока годам, когда он стал длЯ менЯ наивысшим авторитетом, слегка
потеснив  собой  „остоевского  -  кумира моей молодости. Ќесколько позднее Я
стал посещать џсную ЏолЯну...
     Ќо  "тема"  ‹ьва  ’олстого  в  моих  романах  вызвана  не  только этими
авторскими  впечатлениЯми  и  литературными  пристрастиЯми.  ‡амысел в целом
определилсЯ  временем  действиЯ  "Џервых  радостей" - 1910 годом. Ђ можно ли
было,  изображаЯ  тогдашнюю  русскую  интеллигенцию,  жизнь людей искусства,
обойти  такое  событие  этого  года, как смерть ‹ьва ’олстого? ‘ами картины,
понЯтно,  были  подготовлены  во  многом  давними  воспоминаниЯми.  ‚ романе
"Џервые  радости" тональность событий, свЯзанных со смертью ‹ьва ’олстого, -
это  воспоминательнаЯ  тональность,  а  эпизоды  вымышлены,  хотЯ и в разной
степени.   ѓазетный   корреспондент   действительно   поторопилсЯ   передать
сообщение   о  смерти  ’олстого  -  это  исторический  факт,  когда-то  тоже
пережитый мной...
     Џо  моему  представлению, исторически существенные мотивы вынесли опЯть
на важнейшее место "тему" ‹ьва ’олстого и в "Љостре".
     Љ.”един  далее  подробно  перечислил и охарактеризовал их. Џомимо того,
что  "тему"  ведет  за  собой  на  новом этапе характер Џастухова, на важное
место  в  романе  "Љостер"  выносЯт  ее  и другие мотивы. Џрежде всего - это
элементы  переклички  двух  Ћтечественных войн, что возникла в самой жизни с
момента  немецко-фашистского  вторжениЯ  и  в  которой особое место занимает
фигура создателЯ национально-исторической эпопеи "‚ойна и мир".
     „алее,   что   также   немаловажно   длЯ   "Љостра"   как  произведениЯ
исторического  жанра,  -  это  роль  тульской  обороны  в  событиЯх  первого
военного  полугодиЯ,  благодарЯ  чему  был  сорван  фашистский  план захвата
столицы,  близость  к  ’уле  џсной  ЏолЯны,  осквернение  оккупантами могилы
’олстого  и  т.д.  ‚се  это,  вместе  взЯтое, открыло писателю новые грани в
продолжении  "темы" ‹ьва ’олстого в романе, которым замыкаетсЯ сюжет "Џервых
радостей" и "Ќеобыкновенного лета".

     ‘тр.   508.   –елый   клуб,  -  сказал  он...  -  ќпическому  характеру
повествованиЯ  в  романе "Ќеобыкновенное лето" отвечает частое присутствие и
особое   значение   в  нем  многогеройных  сцен.  ђазвиваЯ  творческий  опыт
предыдущих  своих  произведений,  в  частности романа "ЃратьЯ", восходЯщий в
немалой  степени  к традиции „остоевского, Љ.”един с большой психологической
проницательностью    и    мастерством   сюжетного   построениЯ   создает   в
"Ќеобыкновенном  лете"  сцены,  где  в равной мере интенсивно живут, мыслЯт,
чувствуют и действуют пЯть, шесть и более персонажей.
     Џоказателен  в  этом отношении "клуб", возникающий в кабинете ђагозина,
когда  он  волей  обстоЯтельств  только  что вступил на должность городского
комиссара  финансов.  ‚  названной  сцене  круто завЯзываютсЯ и определЯютсЯ
дальнейшие   отношениЯ   почти  всех  основных  героев  романа.  “  ђагозина
встречаютсЯ  пришедшие к нему по разным делам –ветухин с Ђночкой Џарабукиной
и  Џастуховым,  Њешков  и,  наконец, €звеков. „ействуют сразу шесть основных
персонажей,  и  ни  один  не  находитсЯ на роли статиста. „лЯ каждого из них
происходЯщие    в   эти   минуты   событиЯ   ЯвлЯютсЯ   по-своему   важными.
Џсихологические  реакции  любого одинаково существенны длЯ автора, поэтому в
сцене  нет  какого-либо  избранного персонажа и единого центра восприЯтиЯ, а
фокус   изображениЯ   по   мере   развитиЯ  событий  перемещаетсЯ  с  одного
действующего лица на другое.
     ‘цена  держитсЯ  на  смысловом  стержне,  на  проблеме,  вокруг которой
сталкиваютсЯ  герои.  ‘ущество  ее  в  одной  из  бесед Љ.”един поЯснЯл так:
"„енег  у  молодой  ‘оветской  власти  меньше,  чем  мало,  и главнаЯ задача
ђагозина  -  без  крайности  никому ничего не давать. ‚округ такой позиции и
сталкиваютсЯ  эти  люди, иные из которых к тому же не виделись друг с другом
много  лет,  завЯзываетсЯ  борьба,  всплывают старые симпатии и антипатии...
новые узнаваниЯ, зреют поступки...
     –ветухин   разражаетсЯ   пылкой,   может  быть,  несколько  выспренней,
нарЯдной  речью  в  пользу  революционного  театра,  а  Џастухов  разумными,
холодными  фразами  все  времЯ  опускает  его  на  грешную  землю. ‚черашнЯЯ
гимназистка  Ђночка,  ученица  –ветухина, волнуетсЯ и негодует. ђагозин мало
что  понимает в словах актера и в расхождениЯх его с Џастуховым, но обоих их
мерит  своим  испытанным  принципом  -  что на пользу революции, то хорошо и
правильно,  что  во  вред  - плохо..." ("’ворить - значит постигать развитие
действительности..."  -  "‹итературнаЯ  газета", 1972, 19 июлЯ). ‡а сложными
спорами,  различием  чувствований  и  образа  мышлениЯ столь непохожих людей
обозначаетсЯ  главное  - их отношение к революции, к происходЯщему в стране,
к  народу.  Ќа  выЯвление  этого эпического пафоса произведениЯ и направлено
часто мастерство ”едина-психолога при создании многогеройных сцен.
     ‘тр.  535.  …сли  взглЯнуть  на  карту  старой ђоссии... - Ћсобенностью
построениЯ  романа  "Ќеобыкновенное  лето"  по  сравнению  с другими книгами
трилогии  ЯвлЯетсЯ  наличие в нем хроникально-публицистических отступлений и
"военных  картин",  широко  воссоздающих  реальную  историческую  обстановку
борьбы за ‘оветскую власть летом 1919 года.
     ‘тремление   писателЯ   обозначить   общий  поток  событий,  в  котором
действуют  персонажи,  представить  панораму  народной жизни естественно длЯ
такого  многопланового  и  многогеройного  произведениЯ, как "Ќеобыкновенное
лето",  отвечает  эпическому  его  замыслу.  Ќаибольшей  впечатлЯющей силы и
эмоционального  воздействиЯ автор достигает там, где из картин исторического
фона  событий  возникает  затем  живое  движение  сюжета.  Њногие  трудности
художественных  задач  такого  рода  успешно  разрешены в романе. „остаточно
назвать  хотЯ  бы  картины,  предшествующие  той  же  сцене приема генералом
Њамонтовым  верноподданнической депутации, в которой участвует Џастухов (гл.
29).  €ли,  например,  -  описание  восстаниЯ  чапанов,  на борьбу с которым
выступает отрЯд €звекова (гл. 25).
     ‚    таких    эпизодах    достигаетсЯ   органический   сплав   передачи
документальных  фактов и лепки характеров, изображениЯ хроники и лиц, фона и
действиЯ.  ироко  используютсЯ  при  этом  и автобиографические переживаниЯ
1919  года,  сходные  по  атмосфере  с изображаемыми событиЯми. "...1919 год
застал   менЯ   в   ‘ызрани,  -  отмечал  ”един  на  встрече  в  ‘аратовском
университете  9  марта  1949  года,  -  котораЯ  была  близка по атмосфере к
событиЯм  в  ‘аратове...  Љроме  того,  Я  служил  в  Џетрограде в отдельной
Ѓашкирской  дивизии,  защищал  ‹енинград  от ћденича, атмосфера была схожей.
Ћстальное - труд".
     ‘оздаваЯ   "переходы"  от  хроникально-публицистических  отступлений  и
"военных  картин" к течению сюжетного повествованиЯ, ”един широко пользуетсЯ
правом  художника  на творческий вымысел, помогающий глубже передать смысл и
дух    исторических    событий.   "‚   романе   "Ќеобыкновенное   лето",   -
свидетельствует,  например,  автор, - Я перенес кулацкий мЯтеж в вымышленное
село  ђепьевку  -  на самом деле похожие событиЯ происходили в других местах
ЏоволжьЯ,   где  "чапаны"  жестоко  расправлЯлись  с  советскими  людьми  (Я
участвовал  в  похоронах  жертв  одного такого мЯтежа на городской площади в
‘ызрани)..." (Ѓеседа "ђаспахнутые окна").
     Ћднако  не  все  хроникально-публицистические  отступлениЯ  и  "военные
картины"  органично  вписались  в образную ткань произведениЯ, есть и такие,
что  заметно  выпадают  из художественного строЯ романа, на что неоднократно
указывала  критика (см., например: Ѓ.Ѓрайнина. Љонстантин ”един. Ћчерк жизни
и  творчества.  Њ.,  ѓослитиздат,  1962,  с.  298). Ќекоторые композиционные
излишества    "Ќеобыкновенного    лета"    остались   данью   стилю   ложной
монументальности тех лет, когда писалсЯ роман.
     ‘тр.  627. Љомандир красной дивизии донцов, бывший казачий подполковник
Њиронов...  -  Џри  переиздании  романа  "Ќеобыкновенное лето" в 1961 году в
девЯтитомном  ‘обрании  сочинений ”един сделал довольно значительную правку,
касающуюсЯ  почти  исключительно  хроникально-публицистических отступлений и
"военных   картин".   ‘ущественной  правке  подверглись  "Џролог  к  военным
картинам"  (гл.  17)  и  особенно  - "ќпилог к военным картинам" (гл. 35). ‚
рЯде   случаев  автором  проведены  сокращениЯ  текста,  а  также  уточнениЯ
исторической   конкретики   и  исправлениЯ  отдельных  смысловых  трактовок,
отвечающие  представлениЯм о ходе гражданской войны в советской исторической
науке после XX съезда партии.
     Ќовым  уточнением в этом плане ЯвлЯетсЯ авторское примечание на с. 630,
касающеесЯ  ”.Љ.Њиронова.  Ћднако  в данном случае уточнЯющаЯ работа не была
доведена  до  конца.  Ќа  некоторых  страницах  романа  остались  следы  тех
неверных   представлений   о  характере  и  побудительных  мотивах  действий
Њиронова  и вверенного ему казачьего корпуса в августе - сентЯбре 1919 года,
которым  длительное  времЯ  следовали  официальные  публикации  и  источники
информации, какими располагал писатель при работе над произведением.
     Ћ  жизни и деЯтельности ”едора Љузьмича Њиронова (1872 - 1921), который
уже  после  затронутых  в романе событий стоЯл во главе ‚торой Љонной армии,
освобождавшей  Љрым  от  ‚рангелЯ,  в  т. 16-м последнего (третьего) изданиЯ
Ѓольшой  ‘оветской ќнциклопедии говоритсЯ: "Џосле ”евральской революции 1917
примыкал  к  эсерам-максималистам,  был  избран  командиром  32-го  „онского
казачьего  полка.  ‚ Январе 1918 привел полк на „он и участвовал в борьбе за
‘оветскую  власть,  был окружным комиссаром на ‚ерхнем „ону. ‚ 1918 - начале
1919  командовал  полком,  бригадой, 23-й стрелковой дивизией, группой войск
9-й  армии  в  боЯх  против белоказачьих войск генерала Џ.Ќ.Љраснова. ‘ июнЯ
1919  командовал  экспедиционным  корпусом  ћжного  фронта.  ‡а  самовольное
выступление  на  ћжном фронте в конце августа 1919 с частЯми сформированного
в  ‘аранске  Ћсобого  казачьего  корпуса  в конце сентЯбрЯ был арестован и в
октЯбре  приговорен военным трибуналом к расстрелу, но тут же помилован ‚–€Љ
и  реабилитирован  Џолитбюро  –Љ  ђЉЏ  (б).  ‚ конце октЯбрЯ введен в состав
„онисполкома,  был заведующим земельным отделом. 2 сентЯбрЯ - 6 декабрЯ 1920
успешно   командовал   2-й  Љонной  армией  в  боЯх  против  войск  генерала
Џ.Ќ.‚рангелЯ.   Ќагражден   2   орденами   Љрасного   ‡намени   и   Џочетным
революционным оружием".
     ‘тр.  709. ...‚ тот же момент... он увидел над собой набирающего высоту
Ястреба.  -  ‘мерть  „ибича  -  эта  сцена  нередко приводитсЯ в критических
работах   о   ”едине   в   качестве   примера,   показывающего,  какой  силы
психологического   анализа   достигает   писатель,   вверЯсь  художественной
фантазии при изображении человеческих переживаний.
     ‚  романе "Ќеобыкновенное лето", как и во всей нравственно-исторической
эпопее  ”едина,  где  жизненные  закономерности изображаютсЯ главным образом
через   фигуры   и  судьбы  обобщенных  героев,  психологический  анализ  их
духовного   мира   составлЯет   первостепенную   задачу   писателЯ.  ќтим  и
определЯетсЯ   общее   соотношение  "факта"  и  "вымысла"  в  художественной
структуре произведений.
     "”акт  в  большинстве  случаев - лишь точка приложениЯ силы, которую мы
зовем  фантазией...  -  отмечал  Љ.”един.  - ‘ейчас после окончаниЯ огромной
дилогии,   в  общей  сложности  в  60  печатных  листов,  Я  оцениваю  общее
соотношение  вымысла  и  "факта"  как  98  к 2. Љонечно, Я много знал и знаю
жизненных  фактов  из  русской действительности 1910 и 1919 годов. Ќо только
оттолкнувшись  от  них  в простор воображениЯ, Я мог сочинить людей, в жизни
мною никогда не виданных, не встреченных, но как бы безусловно живших".
     €менно  исследовательскаЯ  и обобщающаЯ сила писательского воображениЯ,
проникновенно  разворачивающаЯ  многие жизненные картины прошлого, открывает
мир фединских книг современному читателю.

                                                                 ћ.ЋклЯнский