. ‚начале  он успокаивал себЯ тем,
что ‚иноградов едва ли решилсЯ спуститьсЯ по скалам на дно расщелины, да еще
ночью. Ќо затем  ему  казалось, что  бешеный буран  мог сбросить  инженера с
гольца вниз. Ћн  не допускал мысли,  что мог  ослышатьсЯ.  ќвенк заторопилсЯ
вперед, он почти бежал,  спотыкаЯсь о камни. Ќа верху  отрога он  пристально
осмотрел  пологий скат,  --  никаких  следов.  Љрикнул  -- никакого  ответа.
‘вернул влево.  “видел вмЯтину  в снегу,  вторую, третью. ЏригнулсЯ,  припал
глазами:  "‚иноградов шел".  “лукиткан  пощупал  след  --  давненько  прошел
человек.  ‚мЯтины уходили вниз по  другому отрогу.  ‘  губ старика  сорвалсЯ
возглас досады.
     ’еперь он твердо знал, что в расщелине кричал ‚иноградов. ‡начит, нужно
торопитьсЯ, дорога каждаЯ минута.
     ‘гущались  сумерки,  уже трудней  становилось  разглЯдывать дорогу. ‚от
началсЯ  спуск.  „альше  следы ‚иноградова шли вниз  по крутизне и  обрывам.
‘тарик глазам не верил: "Ћслеп, что ли, инженер, куда свой след тЯнет?".
     “лукиткан  еще торопливее побежал по расщелине.  ЌатыкалсЯ  на каменные
стены. ‘катывалсЯ по скользским надувам.
     Ќо  вот  ущелье  кончилось.  „альше  падали  в  темноту  отвесные  рЯды
карнизов.  “лукиткан с  трудом разыскал, увидел  след  -- отпечатки  пальцев
Ђрсена на  заснеженном выступе, за который,  видимо, он хваталсЯ  руками при
спуске. "‹ешак тебЯ несет, лезешь куда попало,  разве  не  видишь,  что  там
пропасть"...  --   с  досадой  бормотал  “лукиткан.  ‡аглЯнул  вниз.  ’емень
заполнЯла глубину  провала.  Ќо старик не раздумывал. Ќепослушными от холода
руками  он обхватил  выступ и, повисаЯ  на  них всей  тЯжестью, опустил тело
вниз, левой ногой нащупал опору  на стене. € тут понЯл, что делает глупость:
если  сейчас он погибнет, то ведь и Ђрсену без него не выбратьсЯ из беды. Ќо
он уже ничего не мог поделать с собою. ЏродолжаЯ держатьсЯ руками за выступ,
он искал  опору длЯ второй ноги и уже  хотел встать  на нее, как  руки вдруг
ослабели  и  соскользнули с выступа,  судорожно цеплЯЯсь за скалу...  ‘тарик
ощутил под собою глубину провала. ‘орвавшиесЯ из-под него обломки с грохотом
покатились вниз. ЏытаЯсь удержатьсЯ, он, срываЯ когти с пальцев, хваталсЯ за
скользкие стены откоса, по которому сползал, и  в отчаЯнии закричал.  Ќо кто
мог услышать  его  одинокий крик в  этой  холодной пустыне,  ведь  и  Ђрсен,
наверное, погиб...
     Љогда  “лукиткан  пришел  в себЯ,  он почувствовал,  что больше уже  не
скользит. ‘молк под ним скрежет камней. Ћн прополз на четвереньках еще ниже.
Ћщупал  руками россыпь  возле  себЯ,  -- нашел  бердану и  посох.  ‘  трудом
при-поднЯлсЯ. Ќе разгибаЯ  спины, долго  растирал ушибленные  бока,  голову,
коленки.
     Љругом непроглЯднаЯ тьма да вой разгулЯвшейсЯ стихии.
     -- Ћго-го-о! -- снова  крикнул “лукиткан изо всех сил. Ќо ветер, бьющий
в лицо,  не донес его голос. “лукиткан поднЯлсЯ, поправил на плечах котомку,
унЯл дрожь в руках и ногах. Џошел по дну расщелины вниз.
     Њеж  поредевших  облаков  мигали  живые  огоньки  звезд.  Ђ  на  земле,
казалось,  темнела  вокруг  пугающаЯ  бездна.  ‘тарику  подумалось,  что  он
спускаетсЯ в  какой-то иной мир, где нет  ни  тепла,  ни жизни  и откуда нет
возврата.  …го окружали скалы,  безучастные  и холодные, как смерть.  Ћстрые
когти холода все глубже впивались в лицо, в руки и ноги.
     Ќо  вот, преграждаЯ  ему  путь,  возникла  перед  ним  заросль  густых,
низкорослых ив. Ћни  так переплелись между собою, что ни  человеку, ни зверю
не пробитьсЯ через них.
     -- Ђрсе-ен!.. -- крикнул “лукиткан в темноту, знаЯ, что инженер не смог
бы уйти дальше этих зарослей.
     € почти рЯдом с ним послышалсЯ стон. ‘тарик бросилсЯ к кустарнику.
     ‚иноградов лежал  на снегу  под  ивками, в телогрейке  и  в  плаще, без
шапки, хватаЯ открытым ртом холодный воздух. Ѓольшие круглые глаза его  были
видны даже в темноте. Џроводник и инженер молча смотрели друг на друга.
     -- џ знал, что ты придешь, -- наконец сказал, пытаЯсь поднЯтьсЯ,  Ђрсен
и тут же снова повалилсЯ на снег.
     -- ‚ставай, уходить надо, тут пропадем, -- прокричал ему в ухо старик и
просунул руку под шею инженера, чтобы помочь ему встать.
     -- Ѓольно! -- закричал тот. -- џ разбилсЯ. €дти не могу.
     -- Ѓерись за менЯ, крепко держись, будем  вставать. -- ѓолос “лукиткана
звучал повелительно.
     ‚иноградов  закинул руки  за спину старику,  обнЯл его  и сделал усилие
приподнЯтьсЯ, но со стоном разжал руки, даже не оторвав от снега головы.
     -- Ѓрось менЯ, спасайсЯ сам! -- сказал он расслабленным голосом.
     -- ’ы сдурел, что ли? -- закричал  проводник. -- Љак так  оставить тебЯ
тут? ѓоворю, пойдем! -- €, напрЯгаЯ  все силы, “лукиткан безуспешно  пыталсЯ
поднЯть  инженера.  -- “же близко  лес, совсем близко, разве не слышишь, как
шумит? ’ам  будет  костер,  тепло.  Џослушай  старика,  пойдем,  --  ласково
уговаривал “лукиткан спутника. -- Љак-нибудь дойдем!
     -- Ќе могу...  € ты не  терЯй времени, уходи, --  глухо,  сквозь  зубы,
сипел Ђрсен.
     “лукиткан не знал,  что делать. ’акого случаЯ еще не было в его  жизни.
Ѓросить Ђрсена он, конечно, не мог. Ќо он  Ясно понимал, что  вдвоем в таком
положении им не спастись.
     “лукиткан сбросил с плеч ружье, котомку. ‡акоченевшими пальцами отвЯзал
от котомки спальный мешок. ‘ неимоверными усилиЯми стЯнул с инженера сапоги,
надел на него ватные брюки, меховые  чулки. Љальсонами  обмотал  его голову.
“видев неподалеку  большой плоский камень, утоптал возле  него  с податливой
стороны  снег  и разостлал спальный мешок. ЏодтЯнув Ђрсена  к  камню,  долго
засовывал непослушное  тело инженера в мешок, надеЯсь, что  ‚иноградов может
долго  не замерзнуть в  этой гагачьей постели, а  сверху  он еще накрыл  его
своей дошкой, -- так надежнее. ‘ам осталсЯ в старенькой телогрейке.
     ‚иноградов  силилсЯ  что-то  сказать,  но  только  застонал.  “лукиткан
наклонилсЯ к нему:
     --  Џрощай,  Ђрсен... …сли  утром не приду,  считай,  что  пропал. Ђ ты
маленько отдохни,  согрейсЯ и  по  моим следам  сам выбирайсЯ.  --  ќто было
сказано так просто, будто речь шла не о жизни и смерти, а о легкой прогулке.
     ‘тарик достал из кармана кусок лепешки, разломил пополам, одну половину
засунул в мешок больному, вторую оставил себе. Џотом засыпал инженера снегом
поверх постели,  притоптал по  краЯм,  чтобы  ветер не  разрыл.  ‚смотрелсЯ,
запоминаЯ  очертаниЯ скал,  нависающих над  этим местом. €, перекинув  через
плечо бердану, взЯв в руки посох, “лукиткан  зашагал прочь  от  живой могилы
своего спутника в гудЯщую буранную мглу. ‘корей бы добратьсЯ до тайги! Ќо он
не  знал,  куда  приведет его эта расщелина.  •олод становилсЯ  нестерпимым.
‘тарик подставлЯл холодному ветру  то спину, то  бока.  ‡асовывал за  пазуху
закоченевшие кисти рук, прижимаЯ их к телу.
     Ћн  ощутил острое покалывание  в  ступнЯх. Ќадо  бы  немедлЯ  разутьсЯ,
растереть  пальцы  снегом,  перемотать портЯнки, но он боЯлсЯ  присесть,  не
надеЯлсЯ, что сможет встать.  Ќадо было во что бы  то ни стало  добратьсЯ до
тайги.
     „но  расщелины  становилось   все   более   пологим.  ђазбежались,  как
вспугнутое  стадо  диких  баранов,  тучи,  и  зрелаЯ, большаЯ луна  осветила
снежную равнину,  куда  выходило  ущелье. Ћттуда донессЯ  глухой  шум  леса.
Љороткий, радостный вздох вырвалсЯ из груди старика.
     ‚от и первое деревцо, горбатое, дуплистое, одиноко растущее на каменных
обломках.  „альше  деревьЯ  стали  попадатьсЯ  чаще,  но, как  на  грех,  не
находилось ни  единой сушины.  Ћн шел от  дерева к дереву, искал  сухие пни.
Ѓуран  неотступно  гналсЯ за  ним,  подхлестывал. Ћн начинал  понимать,  что
костра не предвидитсЯ и  ему никогда уже  не  согретьсЯ. € тут наткнулсЯ  на
сухие кусты •голубики. Ќе дрова,  но  все-таки можно зажечь.  ‘ломал большой
куст, размельчил его  ногами на части,  закоченевшими руками  кое-как  сгреб
изломанные  прутьЯ в кучу.  Ћставалось подложить  под нее  завиток березовой
коры и  подпалить, хоть  на минуту согретьсЯ. Ћн запустил руку за пазуху и с
ужасом  обнаружил, что припасеннаЯ  береста и спички остались во  внутреннем
кармане дошки, которой он укрыл Ђрсена...
     Ѓуран вдруг утих. Џоказалась луна. Ќо стало еще холодней.
     “лукиткан не помнил, сколько времени он безвольно бродил по редколесью,
пока не  увидел  впереди  валежину,  темным горбом  торчащую поверх сугроба.
‘тарик, с каким-то  облегчением, присел  на нее.  Ќоги окончательно потерЯли
чувствительность,  в коленЯх не сгибались. Ћткинув голову, “лукиткан хотел в
последний раз взглЯнуть на звезды и на лесную ширь, залитую  лунным  светом,
--  и обомлел... Ћн с трудом раздавил рукавицей на лице  заледеневшую корку,
протер глаза. € еще раз  всмотрелсЯ. Ќет, ему  не  причудилось,  он не спал.
ЃольшаЯ чернаЯ тень переместилась  на лужайке,  слилась  с  кустарником,  но
скоро  поЯвилась  снова, четко выкроившись  на  снежном  поле. "‘окжой!"  --
сведенными стужей губами прошептал эвенк. € все его  существо в  этот момент
сосредоточилось  на  звере,  который  сейчас длЯ  него воплощал  в себе все:
тепло, пищу, сон, самое жизнь...
     ЋпираЯсь на совсем ослабевшие руки, он встал с лесины, мельком отметив,
что  пальцы на  ногах совсем перестали болеть, то ли согрелись, то ли совсем
закоченели. „а  и руки он  чувствовал только  в плечах.  Ќо все  это  как-то
отступило перед охватившим его желанием добыть сокжоЯ.
     ‚етер донес  какой-то загадочный  звук: не  то соннаЯ птица  на  дереве
пошевелила крылом, не то треснула  веточка под тЯжелой лапой хищника, может,
тоже  крадущегосЯ  к сокжою. ‘окжой  мгновенно повернулсЯ  на этот  звук  и,
вытЯнув морду навстречу ветру, внюхалсЯ в воздух. ЏостоЯл немного, осторожно
шагнул вперед и бесшумно исчез за лохматым густым стлаником.
     “лукиткан,  закрыв  глаза,  на минуту  сосредоточилсЯ. Ѓыло страшно  от
мысли, что зверь уходит, а вместе с  ним  уходит  и  его  последнЯЯ надежда.
"‹учше погибнуть на горЯчем следу зверЯ, чем замерзнуть, как слепому щенку",
--  рассуждал  он, осторожно двинувшись вперед, по направлению  к полЯне,  с
которой только что  ушел  сокжой. ќто Ясное сознание несколько оживило  его,
заставило быстрее стучать сердце,  будто  подогрело кровь. ’еперь  бы только
зарЯдить  бердану. Ќо пальцы будто забыли, как это делаетсЯ. Ћн запихивал их
в рот,  отогреваЯ дыханием, засовывал под телогрейку. Ќаконец, действуЯ чуть
ожившими пальцами и зубами, он все же зарЯдил ружье.
     ‘негопад почти прекратилсЯ,  еще  больше посветлело.  “лукиткан  достиг
полЯны, где кормилсЯ сокжой. ‚стречный  ветер глушил его  шаги. Ћжили глаза,
чутким стал слух.
     ‡а взлохмаченными ветром  стланиками, за лиственничным редколесьем,  на
мари,   освещенной   луной,   темнел  силуэт  пасущегосЯ  сокжоЯ.  “лукиткан
почувствовал,  как  теплаЯ  живаЯ  кровь ударила  ему в  голову.  ’еперь все
зависит  от него, от его воли и ловкости. ’олько бы сумели омертвелые пальцы
спустить курок берданы.
     “лукиткан  осторожно обошел  кустарник, быстро подобралсЯ к  стоЯвшей в
просвете корЯвой  лиственнице.  Џриник к  ней  и отдышалсЯ, а затем выглЯнул
из-за ствола дерева.
     “родливые  тени  лиственниц покрыли снег  причудливым  узором.  ‘окжой,
ничего  не подозреваЯ,  неторопливо  передвигалсЯ по противоположной  кромке
мари, не  отрываЯ головы от. земли, продолжал кормитьсЯ. ‘ейчас он  был весь
на виду,  горбоносый,  с черными вздутыми  буграми будущих рогов на  голове,
приземистый  и  длинный. ‚  фосфорическом  свете  луны  он казалсЯ  огромным
серебристым изваЯнием. ЏриближаЯсь к старику ленивыми шагами, сокжой как  бы
испытывал  терпение  охотника. “лукиткан,  затаив  дыхание,  начал  наводить
ружье. —еловек  знал, что  через какое-то времЯ из  них двоих останетсЯ жить
один, он или сокжой. € это уже не обычнаЯ охота, а поединок жизни и смерти.
     “лукиткан,  прижимаЯсь  к  лиственнице, с трудом удерживалсЯ  на ногах.
‡верь  был уже близко,  но почему-то держалсЯ  в  тени, будто ему  неприЯтен
лунный свет. € это мешало “лукиткану навести мушку на верное,  самое убойное
место зверЯ.
     “лукиткан призвал на помощь всю свою волю. Ћн  еще тверже оперсЯ ногами
о мерзлую  землю, просунул негнущийсЯ  указательный палец  в  пусковую скобу
ружьЯ.
     Џосле  выстрела зверь  шарахнулсЯ в  сторону.  ‡аспотыкалсЯ,  упал,  но
тотчас  же  вскочил,  глЯнул  туда,  откуда  раздалсЯ  выстрел,  и, медленно
опускаЯсь на колени, издал последний утробный стон.
     ‘тарик, бросив бердану -- теперь  она была длЯ него лишней  тЯжестью --
еле передвигаЯ ноги, обошел стланик и поплелсЯ к убитому зверю.
     ‘окжой лежал  на  правом,  окровавленном боку, поджав  ноги и осторожно
положив свою длинную голову на снег. “лукиткан обошел вокруг  туши, нагнулсЯ
над  нею,  не  торопЯсь, осмотрел  ее  от  морды до  хвоста,  ощупал  зимнюю
длинношерстную  шубу на  спине сокжоЯ, черные  вздутиЯ будущих рогов на  его
темени. Ћни были мЯгкие, наполненные горЯчей кровью. ‚ другое времЯ эвенк не
замедлил бы их срезать и  сварить -- лучшего лакомства не знал его  Язык. Ќо
теперь было  не до того. ‘тарик опустилсЯ на  колени перед тушей.  Ќадо было
как-то  сделать  хоть маленький  разрез в животе сокжоЯ --  и  тогда  спасен
“лукиткан!  Ќо  как это  сделать? ‘тарик  попыталсЯ  охватить  рукоЯтку ножа
пальцами  правой  руки,  чтобы  вытащить  его   из  ножен,  но  пальцы,  как
деревЯнные, соскользнули с  рукоЯтки. ’огда старик зажал ее запЯстьЯми обеих
рук, собрав все  силы, потЯнул на себЯ --  и все же вытащил нож, но тут же и
выронил его. Ќа большее руки не были способны.
     „линный и  узкий, как шило,  нож лежал на снегу. “лукиткан  склонилсЯ к
самому снегу, схватил нож зубами и, разогнувшись, не выпускаЯ ножа  изо рта,
воткнул лезвие в  живот сокжоЯ. „альше было легче. „ержа нож зубами, помогаЯ
руками, старик немного расширил разрез, и оттуда в лицо ему ударила  горЯчаЯ
струЯ  крови  и пара.  “лукиткан с  чувством величайшего  облегчениЯ сунул в
горЯчую рану свои омертвелые руки.  Џар, выходЯ из нутра туши, оседал густым
инеем на почерневшем лице эвенка.  “лукиткан, погрузив руки в брюхо зверЯ до
локтей, грудью навалилсЯ на тушу, но не смог подтЯнуть непослушные ноги. Ћни
совсем одеревенели, ступни, наверно, примерзли к  олочам. Ќо сейчас эвенк не
думал о ногах. Ќадо было во  что бы то ни стало отогреть пальцы на руках,  а
уж они помогут вернуть к жизни и ноги.
     Ћн все глубже запускал руки во внутренности животного, шевелил кистЯми.
€ спустЯ несколько минут пальцами почувствовал отдаленное тепло, ожила в них
боль. ЏоЯвилось полное  ощущение, что  руки  лежат на раскаленных  угольЯх и
медленно  распадаютсЯ по  суставам.  Ћн вырвал руки из брюшины зверЯ, хватал
горстЯми снег и оттирал им кисти, засовывал руки за пазуху, дул на них. Ѓоль
становилась острее, точно кто-то вонзал иголки под ногти, выкручивал фаланги
пальцев. ‘тарый эвенк взревел от этой боли.
     Ќо живое тепло сделало свое дело --  боль начала ослабевать, в кончиках
узловатых старческих пальцев запульсировала кровь. “лукиткан скрипел зубами,
еще энергичней хлестал себЯ  руками по бокам,  натирал кисти снегом и  снова
засовывал их в брюшину зверЯ.
     ђуки,  хотЯ  и  болели,  становились  все более  послушными.  ’щательно
прикрыв шерстью  рану  в брюшине зверЯ, чтобы сохранить  внутри  туши тепло,
“лукиткан  решил взЯтьсЯ за свои ноги. ђасшнуровал олочи, стащил  их  с ног,
оторвал  примерзшие  к ступнЯм стельки и засунул их себе  за пазуху, прЯмо к
телу.  Ќоги были синие, холодные,  как лед,  без признаков жизни.  ќвенк изо
всех сил тер их  снегом, затем шерстЯными портЯнками,  прижимал к  мохнатой,
теплой еще шкуре сокжоЯ. ЏовторЯлось то  же, что и  с руками: вначале пальцы
зашевелились,  затем поЯвилась  жгучаЯ  боль --  Явные  признаки  оживлениЯ.
‘тиснув челюсти  от  боли, “лукиткан засовывал  поочередно  ноги  в  брюшину
сокжоЯ и снова  растирал  их  снегом.  Џотом  достал  из-за пазухи  нагретые
стельки, вложил их в олочи, завернул ступни в портЯнки, обулсЯ.
     Њорозный ветер, будто  понЯв, что  старый  эвенк вырвалсЯ из-под власти
его леденЯщих  струй,  немного  утих. “лукиткан  развернул убитого  зверЯ на
спину и стал свежевать. Ћн торопилсЯ. ђаботало  все -- зубы, руки, нож, пока
из шерстистой шкуры не вылупилась краснаЯ туша:
     ‘тарик  в  изнеможении  опустилсЯ  на шкуру. € тут  только почувствовал
тупую, ноющую боль в пустом желудке. ‘тоЯ  на коленЯх,  он вспорол ножом всю
брюшину зверЯ и, запустив в нее глубоко руки, отрезал большой кусок печенки,
еще  теплой  и  пахучей.  …л ее сырую, без соли,  ел  жадно,  много,  глотаЯ
нежеваными кусками,  пока не набил желудок. ѓлазами  отыскал  в  темном небе
•эглэн (*•эглэн  -- ЃольшаЯ  Њедведица)  и  удивилсЯ: ему казалось,  что уже
скоро рассвет, а в действительности еще не было и полночи.
     Ќо теперь спать,  и только спать!  ‡акутатьсЯ в  шкуру  сокжоЯ и забыть
стужу, Ђрсена, оставшегосЯ там, в расщелине, табор, приютившийсЯ  у подножьЯ
гольца. “лукиткан мысленно поблагодарил  предков за то,  что они помогли ему
спастись от Явной смерти их древним способом.
     Ћн стал устраиватьсЯ  на  ночлег. Ћтсек  ножом от туши  заднюю  ногу  и
положил ее на  шкуру: с подветренной стороны она заменит  ему подушку. ‡атем
он  половину  шкуры  разостлал  на  снегу,  шерстью  кверху, лег на  нее,  а
остальной частью укрылсЯ. ‡наЯ, что шкура, вывернутаЯ мездрой наружу, быстро
замерзнет  и  он  окажетсЯ  замурованным  в ней, как  в  колоде,  не  сможет
повернутьсЯ  на  другой  бок,  расправить  согнутые ноги, он  не  укутывалсЯ
слишком  плотно,  оставил  отверстие  длЯ лица,  через  которое  можно будет
выбратьсЯ утром из этого своеобычного спального мешка.
     Ќесколько минут старик находилсЯ в состоЯнии величайшего блаженства. Џо
телу  разлились теплота и какаЯ-то удивительнаЯ  легкость,  будто  он  снова
лежит, как дитЯ, в мЯгкой люльке в пору далекого детства.
     Љогда  “лукиткан  пробудилсЯ,  первое,  что  вмиг   вернуло  старика  к
действительности,  была остраЯ тревога  за спутника,  оставленного в ущелье.
‡атем пронеслись перед  ним  несвЯзные отрывки ночных событий. ‘тарик лежал,
боЯсь  пошевелитьсЯ, еще не уверенный, что его  руки  и ноги спасены, что он
сможет поднЯтьсЯ.  Ћн  долго и трудно выбиралсЯ из-под замерзшей шкуры и еле
удержалсЯ на ногах. Ћн был весь расслаблен, как после тЯжелой болезни.
     ‚етер давно стих. Ќи одна веточка, ни одна былинка не шелохнутсЯ, точно
окаменело все после бури. ‚ просвете между лиственницами  виден был встающий
из тумана голец. ѓоры пробуждались. ѓромоздились над пропастЯми, их вершины,
и из-за скал сочилсЯ  узкими полосками  утренний  свет. “лукиткану казалось,
будто он из какого-то неведомого мира вновь вернулсЯ на свою землю, и как бы
заново увидел знакомые горы, небо, снова ощутил себЯ живым.
     “лукиткан закинул за  плечи пустую  котомку, нашел бердану и поспешил в
расщелину,  где  у  приметных скал оставил  под  холодным  сугробом  Ђрсена.
ЋпираЯсь  на  посох, еле держась на ослабевших ногах, он медленно  уходил от
мари, от жирной туши зверЯ, от теплой постели, уходил убежденный,  что иначе
человек не может поступать, и это сознание прибавлЯло ему сил.
     ’Яжело давалсЯ старику каждый шаг, каждый метр подъема. Њалейший излом,
незаметный в другое времЯ, теперь казалсЯ крутизною.
     ‘тарик не узнавал  расщелины. ‘пускаЯсь  вчера вечером по ней, он из-за
пурги почти ничего не видел, не запомнил приметные места, и теперь казалось,
будто скалы повернулись к нему какой-то незнакомой стороной.
     Ќо вот и солнце! Ћно выбралось на зубчатый гребень гольца и на какое-то
времЯ замерло, будто отдыхаЯ после крутого подъема. Ќа западном  горизонте в
синеве прорезались макушки далеких крЯжей. ѓде-то неподалеку, около каменных
развалин,  громко прокричала куропатка,  резким  гортанным  криком  оповещаЯ
обитателей расщелины о наступающем дне.
     “лукиткан еле  передвигал ноги. Ќо  тревога за Ђрсена гнала его дальше,
выше и выше.
     ‡а последним поворотом расщелина стала выклиниватьсЯ. ‘тарик  узнал лоб
отрога, по которому вчера" сполз, но сейчас не мог найти  глазами утеса, под
которым  оставил инженера.  "ђазве  могло  такое  случитьсЯ  раньше?  ‘овсем
устарел.  Људа  такое  годитсЯ?" -- горестно  раздумывал  он, остановившись.
‡арЯдив бердану, выстрелил. „алеко по глухим ложкам  расползлось, потревожив
утреннюю тишину, и  долго  забавлЯлось  в  ущельЯх  эхо  выстрела. “лукиткан
прилег на  снег, припав ухом к  надуву,  стал  слушать. Ќет  ни  шороха,  ни
человеческого  вздоха. ѓде-то в  глубине,  под снежным покровом, чуть слышно
сочилась вода.  "Ћднако прошел утес", -- подумал “лукиткан и повернул назад.
ЌапрЯгаЯ зрение, он  старалсЯ  не пропустить  ни одного  каменного  выступа,
старательно  рассматривал  россыпушки,  скалы. ‚  поле  его  зрениЯ попалась
веточка хвои, торчащаЯ из-под глубокого снега.
     €  сразу все разгадалось  -- и каменистые развалины,  и утес, и большаЯ
глыба на самом дне расщелины, возле которой был оставлен Ђрсен.
     Џод  каменным  навесом  теперь  лежал  метровый снег, почти  вровень  с
глыбой,  крепко  спрессованный  ночным ветром.  € только  маленькаЯ  веточка
лиственницы  торчала   из  сугроба.  “лукиткан  узнал   эту   ветку,   вчера
поставленную им. ‚озле ветки в сугробе была норка, из которой шел парок.
     --  Ђрсен,  это  Я,  “лукиткан!..  ’ы  слышишь?  -- крикнул  “лукиткан,
наклонЯЯсь над норкой.
     Ќемного погодЯ из сугроба послышалсЯ тихий стон.
     ‘тарик  сбросил  с плеча ружье, размЯл ногами корку снежного надува  и,
став на четвереньки,  начал разгребать сугроб.  ђаботал ожесточенно,  долго,
пока не отрыл Ђрсена. ’от лежал на спине, расслабленный и раскрасневшийсЯ, в
жару.  Ћн смотрел на проводника широко открытыми глазами.  ‚ них  отражалось
небо,  разлохмаченный край  утеса и сам “лукиткан. ‘тарик заботливо потрогал
лоб больного.
     -- “ тебЯ что болит? -- спросил он.
     ’от  раскрыл рот, пошевелил сухим Языком,  но ни одного  слова  не  мог
произнести.
     -- Ќадо скорее в тайгу,  -- сказал “лукиткан, -- там разведем костер. “
костра и с чаем легче думать. ђешим, что делать.
     Ћн помог  ‚иноградову  выбратьсЯ из спального  мешка,  усадил на дошку.
‘нЯл   с   ноги   инженера   сапог,  закатал   штанину  и  осторожно  ощупал
темно-фиолетовую рану на рассеченной камнем коленке, уже затЯнутую коркой.
     -- Ќога заживет, худо, что простыл, -- спокойно  заключил “лукиткан. --
Ќаши предки такую боль  хорошо лечили: голого в  снегу катали, потом клали в
теплые оленьи  шкуры, и через день он был на ногах.  Љоторый слабый -- сразу
умирал,  ему все  равно  в тайге не жить... Ѓудь  ты,  Ђрсен, эвенком, Я  бы
непременно так сделал, а с лючи без привычки всЯкое может случитьсЯ...
     -- Џи-и-ть... -- еле слышно попросил инженер.
     ‘тарик  подсел  к  нему. Џовернул  распаленную  жаром  его  правую руку
ладонью к солнцу. Џоложил на нее  комок снега.  ‘нег быстро растаЯл,  как на
горЯчей  сковородке. ’ак  он сделал несколько раз. ‚иноградов жадно слизывал
влагу со своей ладони.
     -- ’еперь будешь жить, -- сказал убежденно “лукиткан.
     Ѓольной,  преодолеваЯ  слабость,  поднЯл  голову, глЯнул  на проводника
своими ввалившимисЯ лихорадочными глазами.
     -- ’олько ты мог спасти менЯ! -- с трудом произнес он.
     -- €  другой на моем  месте сделал  бы то  же.  ’ак  велит завет  наших
предков, так должны делать все, -- просто ответил старик.
     Ћн  увидел висевший у инженера  на поЯсе  нож, вытащил  его  из  ножен,
достал свой и на их рукоЯтках вырезал по два глубоких креста. Ќа недоуменный
взглЯд инженера старик ответил:
     -- Ќас двое, -- он указал на вырезанные знаки. -- ќто будет памЯть, что
не пропали ночью, побороли пургу.
     -- Љак тебе-то удалось спастись от стужи? -- спросил ‚иноградов.
     -- ’ы помог.
     -- Џри чем тут Я?
     -- ’ы не мог идти.  џ бросил тебЯ  под сугробом, но шибко хотел спасти.
Ћт этого Я стал сильнее стужи. ЏонЯл?
     -- ‘пасибо  тебе, “лукиткан. --  Ђрсен  с  трудом протЯнул к проводнику
расслабленные  руки и,  наклонив  к  себе его седую  голову, прижалсЯ к  ней
губами...

        ‘леды на перенове

     ђаспласталась тайга по заснеженным холмам, выстлала пади, ушла сплошной
чернотою  за  хребты.  ‚сюду  величественнаЯ  тишина зимнего  леса.  €зредка
стукнет  дЯтел: ударит клювом в сушину, подождет, когда звук удара смолкнет,
ударит еще, посильнее,  и  как  зачастит... „олго не  стихает  в  лесу  этот
дребезжащий звук. Ћн так обычен, что кажетсЯ, не нарушает общего покоЯ.
     ‚  вечернем сумраке багровел  закат. ‚оздух  был резок.  ‚се замерло  в
безмЯтежной истоме угасающего днЯ. €  такаЯ  благодать, такой покой, будто в
природе на века наступило примирение. Ќи хищников, ни бурь, ни смерти.
     ’ишину  разорвал шум  крыльев  вспугнутой стаи  синиц.  € еще  не успел
смолкнуть шорох их крыльев, как послышалсЯ хруст  снега под чьими-то легкими
шагами.  ‡атем  ближе,  точно  от  удара,  вздрогнула  березка,  раздвинулсЯ
стланик, и в образовавшемсЯ просвете поЯвилсЯ “лукиткан.
     ‚ыбравшись из чащи,  он,  не задерживаЯсь,  на  ходу стрЯхнул с  ушанки
снег,  протер лосевой  рукавицей  глаза,  глЯнул  на  меркнущее  у  плоского
горизонта солнце.  Ќе торопЯсь, вывел из чащи три пары  оленей, впрЯженных в
нарты, нагруженные охотничьим скарбом. ‘пустилсЯ к речке  Ђрга и на  пологом
берегу остановилсЯ. ‚ холодном безмолвии  спала река.  ‡а нею простерлась на
запад бесконечнаЯ равнина, угрюмаЯ  и в снежной белизне своей  однообразнаЯ,
как  синь  океана.  ‘лева  за тальниковым  частоколом эвенк  увидел  полЯну,
прижатую увалом к реке. €менно сюда, к ней, он и пробиралсЯ.
     Ѓолее  трех десЯтков  лет назад тут  однажды была его стоЯнка. Ћднако и
сейчас  все  ему  на полЯнке  знакомо:  и  приземистые  ели, столпившиесЯ  у
невысокого берега, и озерко в оправе из пожелтевшей осоки, теперь замерзшее,
и старые пни от срубленных им  еще  тогда деревьев. ЏроходЯ  мимо, “лукиткан
толкнул ногою  один из пней,  и  тот развалилсЯ. "Џни  и те сгнили,  а Я еще
топчу землю", -- подумал старик.
     Ћн  подвел упрЯжки к  ельнику. Ћтпустил оленей. „остал  пальму и ушел в
чащу.
     ‡а  тусклым  горизонтом  потухал  закат.  €з  боковых  ложбин,  из чащи
наплывал ночной холодный сумрак. Ћдна за другой в небе загорались звезды.
     ‘тарик не торопилсЯ с устройством ночлега. „лЯ одинокого путника зимнЯЯ
ночь  кажетсЯ бесконечно большой, -- чего только не  передумаешь, где только
не побываешь,  мысленно дожидаЯсь рассвета!  "Љак-нибудь  прокоротаю  ее,  а
завтра приедет Ѓасиль, будет веселей, и Языку найдетсЯ работа", -- размышлЯл
он.
     “лукиткан опознал место, где когда-то стоЯл его чум. ‚ыстлал  это место
лиственничными ветками, установил печь, натЯнул палатку, принес воды. ђаньше
он все это делал легко  и  быстро, а теперь не  тот  взмах  пальмы, шаг стал
мельче, да и в руках не осталось прежней силы.
     Џеред тем как забратьсЯ в палатку,  старик оглЯдел звездную синеву неба
над стоЯнкой. ЏрислушалсЯ. ‘ юга через марь набегал легкий ветерок, казалось
бы, совсем неприметный,  какой всегда  дует вечером вслед  ушедшему дню.  Ќо
старику  многое говорил  этот ветерок. ‚ нем расслышал он, как далеко отсюда
гудел глухо огромный, непостижимый даже длЯ разума лес. "Љ непогоде..."
     Ђ  в  палатке теплынь.  Њигает  свеча.  Џахнет отогретой  лиственничной
подстилкой.  —удесный  запах! Људа  нежнее  и  ароматнее  запаха еловой  или
сосновой хвои. ‚ообще “лукиткан предпочитает его любому запаху.
     „лЯ таких стариков, как “лукиткан, всЯ жизнь -- большой аргиш. Ћдна-две
ночевки на  одном месте,  и дальше, к новому небу, к  другому ручейку, туда,
где лес в тихую погоду, кажетсЯ, поет колыбельную. “лукиткан убежден, что на
свете нет  ничего  уютнее  полотнЯного  жилища  с лиственничным запахом, нет
ничего  вкуснее пшеничной  лепешки, испеченной на  жарких березовых углЯх, и
здоровее  сна  у костра, он  не  знает  приЯтнее  музыки,  чем  голоса живой
природы.
     “лукиткан сбросил с худеньких плеч дошку, подложил в печку дров, присел
к  теплу. "•орошо!"  -- подумал  он, доставаЯ  из  потки  посуду,  сумочку с
сахаром, масло, отварное мЯсо. "‘корее бы закипел чайник".
     “лукиткан  слышит, как  шелестит снег,  падаЯ на крышу палатки,  как за
озерком стонет, качаЯсь,  стараЯ лиственница, как  за Ђргой кричит  голоднаЯ
птица.  ђасстегнул  вход  в палатку  и,  высунув  седую  голову,  вглЯделсЯ,
вслушалсЯ в беспросветную темень. ѓде-то внизу тихо шумели старые сосны.  "Љ
утру снег перестанет, перенова (*Џеренова -- выпавший за ночь снег) будет, а
это длЯ охотников удача, может, и мне повезет", -- порадовалсЯ старик.
     Џосле чаепитиЯ он занЯлсЯ подготовкой к охоте: отложил несколько мелких
беличьих  патронов  к  бердане  и три длЯ крупного зверЯ.  …го пес Џакет  --
мастер  берлоги искать, авось  и нынче  поднимет зверЯ, тогда он, “лукиткан,
старому дружку своему “йбану не сохатиную шкуру привезет, а медвежью. ’еплаЯ
будет ему подстилка под бок, да и укрытьсЯ ею куда с добром. €з потки трубку
“лукиткан  достал,  сам  не  курил,  но  на  всЯкий случай,  длЯ  встречи  с
кем-нибудь, брал и трубку.  Џосмотрел, не продырЯвились ли меховые чехлы длЯ
лыж. без них не скрадешь в тихом лесу зверЯ.
     ‘он не приходил к “лукиткану. € перед ним вставал завтрашний день: лес,
потревоженный выстрелами, след  зверЯ,  призывный  лай  Џакета. ‚сЯкий  раз,
когда он находилсЯ  в тайге, им овладевало загадочное чувство. Ћн никогда не
пыталсЯ  осмыслить, понЯть  его, просто слепо доверЯлсЯ  и отдавалсЯ ему. ’о
было чувство привЯзанности к  тайге, ко всему, что свЯзано с  ней, --  и это
было длЯ эвенка чем-то  таким, что дороже всЯкой добычи, чего он не променЯл
бы на сотню черных соболей. € он радовалсЯ сейчас, что это чувство  дожило с
ним  до глубокой старости,  приносит  ему  и теперь величайшее  наслаждение.
€менно эта привЯзанность и привела его теперь на Ђргу.
     „умал он и о другом. ЃезымЯнный голец, с которого он вывел  в  "жилуху"
астрономов -- €вана €вановича  и Ђлю, оказалсЯ последней покоренной вершиной
в его жизни, как и то стадо снежных баранов, которое он видел тогда, уходЯ с
гольца.  Ќе пришлось ему больше  бывать  в  горах,  скрадывать круторогов. €
тогда же, у  стойбища, куда он привел астрономов, навсегда оборвалась долгаЯ
тропа проводника, догорели костры последних  шумных привалов. Ќе сопровождал
он больше ни одной экспедиции,  годы отнЯли у него право быть впередиидущим.
Ѓудто  кто-то  пальмой  пересек  жизнь эвенка,  разделив  ее  на  прошлое  и
сегоднЯшнюю старость,
     Ћн заснул и во сне увидел далекую чайдахскую тайгу  -- глухой безлюдный
край, где много лет  назад  он, будучи проводником,  ослеп.  ЏотерЯл солнце,
тропу,  приметы, но не бросил  спутника, вывел его из  большой  белы, спас и
себЯ. ’о был на редкость голодный путь,  нечеловеческие испытаниЯ. € все это
он снова  переживал в  снах, которые часто  переходили в  кошмары. “лукиткан
сбивалсЯ с направлениЯ, тонул вместе со спутниками в зыбунах или на порогах,
бессмысленно блуждал по чащам и болотам. Ђ просыпалсЯ с тЯжелой головой.

     “тро  еще таилось  за тусклым  горизонтом, когда “лукиткан застегнул за
собою  вход  в  палатку,  привалил  к  краю  полотна  полено.  „олго  стоЯл,
поглЯдываЯ во все стороны, раздумываЯ, куда ему  податьсЯ, где вернее искать
свою удачу?  Њожно  бы за речку, в  ельники, места там подходЯщие длЯ белки,
однако слишком кочковатые мари, не  везде пройдешь. Ќеплохо  бы податьсЯ и в
ложки, там-то навернЯка  есть  зверь, но  ходить по крутым отрогам у старика
уже  не было  сил. "‘овсем  не остаетсЯ  мне и дела  и места  в тайге", -- с
горечью думал охотник.
     “лукиткан еще  раз окинул  хозЯйским  взглЯдом  становище и, подчинЯЯсь
какому-то  внутреннему  охотничьему  приказу,  уверенно направилсЯ  в  глубь
лиственничной тайги, навстречу разгорающемусЯ дню.
     ‹ес еще был полон ночного оцепенениЯ. „еревьЯ стоЯли, опушенные снегом,
с высоко поднЯтыми вершинами, сквозь которые чуть сочилсЯ  голубоватый  свет
утра.
     ‘тарик неторопливо месил лыжами податливую перенову, любуЯсь сказочным,
неповторимым снежным царством,  -- на пнЯх белые папахи, на  березах висЯчие
кружева инеЯ, корЯги превращены в снежные  хоромы, под стланиковыми навесами
таинственные  пещеры.  ‘тарик   бережно  обходит  хрупкие  творениЯ  ночного
снегопада.
     Ћпытные глаза охотника ничего не пропускают.  Ќа свежем снежном покрове
читают  они  предутренние  следы  лесных  обитателей.  ‚от  мышь, крошечное,
беспокойное  существо,  выскочила из норки  поглЯдеть на  заснеженный мир и,
пробегаЯ к  соседке,  настрочила  малюсенькими лапками стежку. Ђ  это  дикий
олень,  спускаЯсь  в береговой ельник на кормежку,  взбил  сильными копытами
белизну  переновы,  по  пути развалил  своей огромной  тушей легкие  снежные
надстройки. ‚от следы горностаЯ, в поисках пищи этот хищник шнырЯл по темным
закоулкам стланика, взбиралсЯ на валежины, чтобы осмотретьсЯ, принюхатьсЯ, и
бежал дальше, голодный, злой.
     €з распадка,  к которому подошел  “лукиткан, донессЯ еле уловимый звук.
‘тарик остановилсЯ, напрЯг слух и зрение. "Ђ где же  Џакет? Џочему не подает
голоса, оглох,  что ли?" -- подумал охотник и зашагал к густой лиственничной
чаще, откуда донессЯ непонЯтный звук.
     Ќа спуске в ложок  он увидел след недавно  пробежавшей белки.  "ќто она
цокнул а, больше некому".
     “лукиткан неторопливо вложил в бердану беличий зарЯд. Џротер  рукавицей
глаза  и,  сторожко  шагаЯ,  всматривалсЯ  в  просвеченные  солнцем  вершины
лиственниц, ища  среди  веток живой темный комочек.  Ђ белке прижатьсЯ бы  к
стволу,  затаитьсЯ,  выждать,  когда  охотник  пройдет  мимо,  так  нет,  не
утерпела,  запрыгала,  защелкала  на  весь  лес,  похвалЯЯсь,   что  она  на
недосЯгаемой высоте.
     "‚от Я сейчас и сшибу тебЯ, глупаЯ!" -- усмехнулсЯ “лукиткан, прислонЯЯ
ружье к стволу дерева и прижимаЯ к щеке приклад.
     Ќо целилсЯ  долго,  не  мог поймать  зверька  на мушку. "‹ешаковы руки,
дрожат, не враз  прицелишьсЯ",  -- горько  подумал  “лукиткан. Ђ  белка пуще
дразнитсЯ:  щик... щик... щик...  ЌасмехаетсЯ над стариком:  то  припадет  к
сучку так, что  и не заметишь  ее, то  вернетсЯ по вершине  или повиснет  на
тонкой веточке.
     ѓрохнул выстрел...
     Ѓелка спохватилась, понЯла, шутки плохи, надо удирать. € пошла  верхом,
с ветки  на  ветку,  с дерева  на  дерево,  пугливо  озираЯсь  на  охотника.
ђедколесье пробежала  по "полу" и снова пошла по деревьЯм, скрылась в темной
глубине берегового ельника.
     “лукиткан  опустил  дымЯщийсЯ  ствол  берданы,  прислонилсЯ  плечом   к
лиственнице и  незрЯчими глазами посмотрел вслед  убежавшей  белке. Џлюнул с
досады. "ѓлаза обманывать стали, на что годитсЯ!"
     Ќо  отступатьсЯ и не  подумал,  такого еще  не  бывало.  Џошел догонЯть
белку.
     € хотЯ  белка удирала  по  вершинам деревьев, больше не подаваЯ голоса,
“лукиткан шел уверенно следом  за нею. ‘  веток, по  которым она прыгала, на
свежий  снег сыпалась содраннаЯ коготками  зверька кора, хвоЯ" сбитые мелкие
лиственничные шишки.  Ќа  перенове все  это хорошо  заметно.  "Ќе уйти тебе,
пышнохвостаЯ..."
     “  ельника старик  постоЯл, послушал, глЯнул в зеленую темень хвои, где
спрЯталась белка. “лукиткан подобралсЯ к толстой ели, стукнул о ствол дерева
прикладом  берданы, и тотчас же  вверху среди кроны метнулсЯ темный комочек,
белка  замерла,   беспокойно  подергиваЯ  пушистым  хвостом.  "’еперь-то  не
уйдешь!" -- пригрозил “лукиткан, поднимаЯ бердану.
     ‚ этот момент издали донессЯ лай собаки, злобный, напористый.
     ‘тарик опустил ружье, стащил  с головы  шапку, повернулсЯ правым ухом в
ту  сторону.  "Ќе  на белку лает.  Ќеужто берлогу нашел?..  Ќо  какому дурню
медведю взбредет в башку устраивать берлогу на солнцепеке?"
     Ђ лай становилсЯ все Яростнее, настойчивее.
     ‡абыв  про белку,  -- сейчас  дорога каждаЯ минута,  -- старик направил
лыжи на лай и пошел резво срезать пологие краЯ увалов. € снова был недоволен
собой: "Ѓудто быстро иду, а расстоЯние не сокращаетсЯ, топчусь на месте, как
глухарь на току". Ђ тут еще котомке неловко на спине, вроде бы  и веса в ней
немного, а плечи оттЯгивает. "‚се теперь тебе не ладно!" -- ворчал старик.
     Ђ Яркие солнечные лучи били ему в лицо; ожил, проснулсЯ лес, протЯгиваЯ
ветви  навстречу солнцу;  защебетали синицы,  запикали  поползни;  горластаЯ
желна перекрыла их своим криком.
     €  вот  “лукиткан  увидел  на  свежей  белизне   парный  след,  глубоко
вдавленный в снег.  ЋстановилсЯ, нагнулсЯ, ощупал  пальцами круглые  пЯтачки
следа и даже заулыбалсЯ. "Ќедавно пробежал. €шь как торопитсЯ, что ни прыжок
-- сажень! Ђ вот и  след Џакета, почти рЯдом бежал". -- ‘тарику стало легко,
будто  не  было котомки  за плечами  и  ноги вновь  обрели  давно утраченную
упругость и быстроту. "‘корей, скорей надо! -- подстегивал он себЯ. -- Ђ то,
чего доброго, скроетсЯ зверушка, уйдет, не догонишь такую удачу".
     Ћткуда-то  издалека пришел черный  гость,  редкий  в  ‡ейской  тайге, в
дорогой шубе. "‡а ним неделю можно идти -- не устанешь". Џожалуй, впервые за
всю жизнь он идет по горЯчему следу такой  ценной добычи -- черного  соболЯ.
‘колько лет он мечтал, сколько ждал такой встречи! Ќикак нельзЯ ее упустить.
Ќоги  бы только  не  подвели, глаз не обманул. ‹ай Џакета, слитый  с  лесным
гулом, становилсЯ  все ближе,  все громче. ѓлаза  перестали  искать проходы,
старик бежал напролом,  руша  снежные мосты,  гроты, башни.  Ћткуда  и  сила
взЯлась!  ‘тало  жарко.   €з-под   ушанки  потекли   горЯчие  ручейки  пота.
ЋстановилсЯ передохнуть, хватил ртом  горсть снежку, расстегнул на всю грудь
дошку. € дальше...
     ‹ай уже совсем  рЯдом, в ложке с крутым спуском, в густой лиственничной
чаще. “лукиткан  притормозил лыжи, немножко  отдышалсЯ.  ђазъЯренный  Џакет,
задрав  морду, облаивал толстую сосну. “лукиткан,  не  таЯсь, вышел из чащи.
Ћсмотрел просвеченную  солнцем  крону дерева  -- никого не увидел.  ‡ашел  с
другой  стороны  --  то  же  самое.  ‘осна стараЯ,  всЯ издолблена  дЯтлами,
полузасохшаЯ.  Ћн подошел к ней, легонько стукнул посошком по стволу. ’отчас
же изнутри донеслось злобное ворчание.
     Ќа высоте поднЯтой вверх руки, с солнечной  стороны,  старик увидел  на
стволе сосны отверстие. Ќа этом месте когда-то был сук, он сгнил, отвалилсЯ,
и образовалось дупло, служившее зверьку убежищем. ’ут он  отлеживалсЯ  после
ночной охоты и сытной трапезы или спасалсЯ  от затЯжных зимних буранов. ‘юда
зверь  и торопилсЯ, спасаЯсь от  собаки.  €, наверное, сейчас, сидЯ в дупле,
считал себЯ вне опасности.
     “лукиткан  осмотрел  и ощупал корни  старого дерева,  лежащие  почти на
поверхности  россыпушки, --  нет  ли где внизу выхода из дупла.  Ќе торопЯсь
достал топор, срубил сук подходЯщей толщины, вытесал из него чурку и заткнул
ею  отверстие  в  стволе  сосны.  “бедившись,  что  зверек  надежно  заперт,
“лукиткан разжег костер, набил снегом чайник и повесил его над огнем. Љ нему
подошел успокоившийсЯ Џакет, довольный улегсЯ возле него  и  долго смотрел в
лицо  старика ласковым, преданным взглЯдом. Ќо  пока “лукиткан  не спеша пил
чай, собака осторожно  следила и за дуплом. Њалейшее движение, шорох в дупле
заставлЯли  Џакета упруго  вскакивать, кидатьсЯ к  сосне и, наскакиваЯ на ее
ствол, заливатьсЯ неистовым лаем.
     Џакет считалсЯ беспородной собакой, хотЯ его мать, злаЯ бродЯчаЯ сучка,
была чистокровной эвенкийской лайкой. Ћна не любила суетливую жизнь людского
стойбища,  собак  -- обленившихсЯ пустолаек,  уходила в тайгу на все  лето и
осень до начала пушного сезона. ‚ постоЯнной заботе о пище она  скиталась по
марЯм и болотам и там иногда ее видели с выводком щенЯт. Ќо возвращалась она
в стойбище  одна, будто не желаЯ обрекать  потомство  на скудную жизнь среди
людей.
     €  вот  однажды  из  тайги  она  привела трехмесЯчного сына, одного  из
большого помета. “лукиткан решил, что собака  не зрЯ это сделала. ‚зЯл щенка
и назвал его Џакетом. Ќе ошибсЯ старик.
     Њать  не  наградила  сына породистыми  качествами: ни острыми  стоЯчими
ушами, ни  лисьим,  длинным  и пушистым хвостом, --  зато  передала  ему дар
промысловой собаки.  Ќеутомимые в  упрЯжке и погоне  за крупным зверем ноги,
великолепное чутье  и  беспредельнаЯ преданность  хозЯину  выгодно  отличали
Џакета от всех других собак  стойбища. Ћн азартно работал по соболю,  белке,
был неустрашим в схватке с медведем. “лукиткан дорожил им.
     Ќапившись чаю, старик, все так же не торопЯсь,  подошел к  сосне и стал
обушком топора простукивать со  всех сторон  ствол.  Џо звуку  старик  легко
определил более тонкую стенку  и в том месте  прорубил еще одну дыру внутрь,
довольно широкую, чтобы свободно пролезла рука. Џотревоженный стуком, зверек
забилсЯ в самый верх дупла, и оттуда доносилось его угрожающее ворчание.
     “лукиткан  достал из-за  пазухи  трубку.  ‡атем  надел  на  левую  руку
замшевую рукавицу, опробовал  пальцы:  можно  ли ими сделать мертвую хватку.
Џросунув в вырубленное отверстие руку в  рукавице и усевшись возле сосны, он
стал  вдувать едкий махорочный  дым  в дупло.  Џритихший было  зверек  снова
заметалсЯ, Яростно трЯс зубами  затычку и,  не  находЯ выхода,  бросалсЯ  по
дуплу вниз и вверх, но не приближалсЯ к руке охотника.
     Ђ “лукиткан бесп