 наш
путь.
     ‚ыше реки ’аска теперь хорошо обозначалась долина  Љизира. ‚  полуовале
отрогов  вырисовывались грозные  вершины неизвестных гор. ’ам начиналсЯ  тот
заснеженный горизонт, который уходил  вправо, тЯнулсЯ непрерывным хребтом до
гольца ЉозЯ.
     Ќа севере видимость заслонЯла стена мертвого леса.
     •ороши были горы в зимнем нарЯде, величественными казались  их  вершины
на  фоне вечернего неба.  ‘еверные гребни хребта Љрыжина, круто  спадающие в
долину  Љизира,  изрезаны  глубокими  лощинами.  Џо  ним-то  и протекают  те
бесчисленные ручейки, что шумом своим пугают даже зверей. ‘нежную полосу гор
снизу опоЯсывает широкой лентой лес.
     …ще  ниже мертваЯ тайга,  но у самого берега Љизира росли тополЯ,  ели,
кустарник, да по прибрежным сопкам изредка попадались на глаза березы.
     ‘олнце уже село. ѓоры,  погружаЯсь в синеватую  дымку,  терЯли контуры.
ѓоризонт медленно растворЯлсЯ в густых вечерних сумерках. ‚низу шумел Љизир.
Ќебо, освещенное последним отблеском зари,  оставалось легким  и просторным.
Љое-где уже горели звезды.
     ‚ лагере кипела  работа:  таскали дрова, ставили палатки, распаковывали
груз.
     Ќе успел Я осмотретьсЯ, как из леса выскочили собаки и, поджав виновато
хвосты, глЯдели в нашу сторону. џ окликнул  их, ‹евка и —ернЯ переглЯнулись,
будто спрашиваЯ друг у друга: "€дти или нет?!", но с места не тронулись.
     -- Ќашкодили! -- решил „непровский, подзываЯ их.
     Ќо  ‹евка,  согнувшись в  дугу и семенЯ ногами, между  которыми путалсЯ
хвост,  спрЯталсЯ за колодник. Ђ —ернЯ, будучи по характеру более ласковым и
мЯгким, упал на спину и, поднЯв  кверху лапы, казалось, говорил: "Ѓратцы, не
бейте менЯ, хоть Я и виноват!"
     Ћдним глазом —ернЯ следил за нашими движениЯми.
     Џо наследству от матери  он  носил на груди белый  галстук. „непровский
сразу заметил на нем следы крови.
     -- ’ак задушили медведЯ? -- обращаЯсь к —ерне, радостно крикнул он.
     “мное животное в  тоне хозЯина уловило прощение. —ернЯ сейчас же встал,
но продолжал  вопросительно  смотреть  в  лицо  Џрокопию. ’олько  теперь  мы
заметили  раздутые  бока  собаки  и  засаленную  морду.  „непровский  быстро
отстегнул ремень и не успел замахнутьсЯ, как  —ернЯ  снова  лежал  на спине,
приподнЯв лапы. Ђ ‹евка, почуЯв  расправу, вдруг вырвал  из-под ног хвост и,
закинув   его  за  спину,   пустилсЯ  наутек,  но  через  несколько  прыжков
остановилсЯ.
     -- Љто сало ел? -- держа над —ерней ремень, допытывалсЯ Џрокопий.
     ‘обака, прЯча голову, визжала и ерзала у ног охотника.
     -- Ќу, —ернЯ,  на  первый раз тебе пройдет, но помни, чуть что -- сдеру
шкуру! Ђ  ты, -- обращаЯсь  к ‹евке, кричал он,  --  придешь, Я тебе покажу!
Ќегодный  пес! ‚се-таки доконали медведЯ,  -- уже спокойно  сказал Џрокопий,
повернувшись ко мне.
     Њы  понимали,  что  отучить  ‹евку сдирать сало  с  убитого зверЯ  было
невозможно. ђади  этого он  готов был насмерть дратьсЯ с косолапым, лезть на
рога лосЯ, сутками гонЯтьсЯ за диким оленем. ‘колько было обиды, если убьешь
жирного зверЯ  да  забудешь накормить  собаку  салом, -- по нескольку дней в
лагерь  не приходит, в глаза не  смотрит.  Ђ теперь  он взЯлсЯ учить сдирать
сало без разрешениЯ и —ерню.
     --  ‡автра  надо  заставить их, пусть ведут к  медведю,  --  проговорил
Џрокопий, все времЯ посматриваЯ на лежащего  перед  ним пса. -- Ќе пропадать
же добру, в хозЯйстве все пригодитсЯ.
     Ќад горами  уже  спустилась  первомайскаЯ  ночь.  Ѓлики  лунного  света
серебрили реку. …ще более сдвинулись к лагерю горы, еще  плотнее подступил к
палаткам  молчаливый лес. Џо  небу широкой полоской светитсЯ Њлечный Џуть, и
изредка, будто светлЯчки, огненной чертою бороздили небо метеоры.
     Џоздно вернулсЯ ‹ебедев. Њы помогли ему разгрузить лодки, и, покончив с
устройством  лагерЯ, люди  расселись  вокруг костра. ‘пать  никто  не хотел.
ѓоворили  о —алке.  ‚спомнив  глаза  жеребца  и  страх, застывший в  них,  Я
рассказал  товарищам  эвенкийскую  легенду,  которую  слышал  от  эвенков  у
„иерских гольцов на „альнем ‚остоке.
        x x x
     ’еплым сентЯбрьским днем  наша геодезическаЯ экспедициЯ  пробиралась  к
„иерским гольцам у Ћхотского побережьЯ.
     ‹юди устали от  длительного перехода: понурив  головы, медленно плелись
олени.  „аже  собаки  --  и те  перестали  резвитьсЯ  по  тайге и  облаивать
вспугнутую с земли дичь. ‚сем хотелось скорее к костру и отдыху.
     Љогда  мы  подъехали  к  устью реки  „иер, спустилсЯ  вечер  и тени гор
окутали всю  долину.  ‹ес  при входе в  „иерское ущелье  уничтожен много лет
назад  большим пожаром,  а  теперь  черные,  безжизненные стволы  гигантских
лиственниц низко  склонились  к  земле, преграждаЯ путь в ущелье.  ‘ большим
трудом прорубили мы дорогу, провели оленей и, подойдЯ к „иеру, расположились
на ночевку. џ  заметил  отсутствие собак, имевших привычку  всегда вертетьсЯ
около костра, и спросил пастуха эвенка:
     -- ѓде —ирва и Љачи?
     --  …во, наверно, рыба пошел ловить, это место кета  должно быть много,
-- ответил он.
     -- Ђ разве собаки могут ловить рыбу? -- усомнилсЯ Я.
     --  …во хорошо  может ловить,  иди  смотри, -- старик кивнул головой  в
сторону реки.
     ‘тремительный поток прозрачной воды скатывалсЯ между крупных валунов. ‚
трехстах  метрах ниже  лагерЯ  шумел водопад.  Ђ  за  ним образовалсЯ  тихий
водоем. Љачи  и  —ирва  стоЯли  в  воде и, запускаЯ морды в струю, старались
что-то схватить, а хитрый  пес ‡алет следил за ними с берега, и каждый  раз,
как  только одна  из  собак  вытаскивала морду  из  воды, он настораживалсЯ,
ожидаЯ, не поЯвитсЯ ли пойманнаЯ рыба. ‚друг Љачи прыгнул вверх, завозилсЯ в
воде и,  приподнимаЯ  высоко  передние  лапы,  выволок на  каменистый  берег
большую кету. ‡алет бросилсЯ  к нему, сбил с ног и тут же стал расправлЯтьсЯ
с добычей.  Ђ Љачи встал, отрЯхнулсЯ и, слизав с морды рыбью чешую, неохотно
вошел  обратно в воду. —ирва в это времЯ,  пЯтЯсь  задом,  тащила за хвост к
берегу большую рыбу. џ спустилсЯ к водоему. …сли бы не предупреждение эвенка
„емидки, Я бы не узнал в вытащенной рыбе кету, серебристую красавицу больших
морей.  …е  обыкновенно  круглый  жирный  корпус был теперь  тонким  и почти
бесформенным. ‚сЯ израненнаЯ, рыба имела жалкий вид.
     ‚одоем  был  мелким, кета покрывала почти  все дно. Ќекоторые  рыбы еще
плавали, но большинство едва шевелилось, проЯвлЯЯ слабые признаки жизни.
     “ одних  были  повреждены глаза, многие не имели  плавников и почти все
были покрыты темнофиолетовыми пЯтнами. ђыба пыталась  преодолеть течение, но
сил уже на было, короткие плавники плохо служили ей.
     "‘траннаЯ рыба! -- подумал Я. -- —то гонит ее из просторных морей в эту
горную теснину?!" ‚одоем с гибнущей кетой приковал мои мысли,  и Я  невольно
вспомнил все, что мне было известно о жизни этой рыбы.
     Ќе успеют  еще  осенние  туманы  покрыть  берега Ћхотского побережьЯ, а
большие  косЯки   кеты  уже  подходЯт  к  ним  и,  распрощавшись  с   морем,
устремлЯютсЯ  вверх по рекам. ЏерегонЯЯ  друг друга, забыв про корм и отдых,
кета пробиваетсЯ  к самому верховью  за много километров, чтобы выметать там
икру.  —ем  выше  поднимаетсЯ  она,  тем  больше  встречаетсЯ  на  ее   пути
препЯтствий.  ђыбу  обессиливает  голод.  ‚  горной части  реки,  на  мелких
перекатах, порогах  и шиверах рыба сбивает  свои плавники,  а густые  речные
завалы  ранЯт ее. Ќо она будто  не замечает, не чувствует боли и  неудержимо
стремитсЯ вперед,  к  тем местам, где  родилась,  где  веками нерестились ее
предки. ’ам кета после метаниЯ икры сбиваетсЯ в тихих водоемах  и  почти всЯ
гибнет  от голода и  утомлениЯ.  Ќа этом  рыбном кладбище задолго до прихода
кеты птицы  и хищники уже дерутсЯ, чуЯ легкую добычу.  ЋжидаЯ кету,  медведь
проторит тропу к реке и  будет зло  ворчать  на крикливых птиц. џ  без труда
достал из  воды  одну  рыбу.  Ћна  было темнофиолетового цвета,  с торчащими
вперед зубами,  поврежденным хвостом и ранами под передними плавниками. Љета
не проЯвлЯла особенного беспокойства,  расставшись с родной  стихией,  и  не
билась в  руках.  Њне захотелось пустить ее в большой водоем, чтобы  течение
унесло ее обратно в море. Ќо Я знал безудержное желание рыбы уйти в верховьЯ
реки  к  обмелевшим  истокам. ‚  этом стремлении инстинкт сильнее страха.  џ
бережно  опустил кету  в воду. Ћна все  еще пыталась преодолеть  течение, но
короткие  плавники  потерЯли  силу.   ‚идимо,  здесь   у  „иерского   порога
заканчиваетсЯ ее неповторимый путь.
     Љогда  Я покидал водоем,  менЯ мучил  один неразгаданный  вопрос: какаЯ
сила гонит ее сюда, в верховьЯ рек?
     Љогда Я  вернулсЯ на бивак,  люди уже  ложились  спать.  Ѓольшой костер
отбрасывал  в темноту  изломанные  тени  лиственниц.  ‘  тЯжелых  туч  несло
сыростью, и где-то далеко под горой однотонно пели колокольчики на оленЯх.
     ‹агерь  пробудилсЯ рано. Њы  должны  были в этот день выйти на „иерский
голец. ‘ утра разыгралась непогода. ’айга стала мокрой, неприветливой. ’ропа
то  поднимала нас  высоко к скалистым горам,  то  опускала вниз  к бурлЯщему
потоку  „иера...  ‚ытЯнувшись  длинной   вереницей,  мы  пробирались  сквозь
стланиковые  заросли,  тЯжело  и молча.  Ћлени то и  дело  стрЯхивали с себЯ
липкий снег. ‘ледом плелись собаки.
     Џеред  подъемом  на  голец  сделали  привал.  Ќужно  было обсушитьсЯ  и
согретьсЯ.
     ЏриЯтным треском  вспыхнул костер.  ѓотовили  обед, а на  жарких  углЯх
выпекали эвенкийские лепешки. ‚друг недалеко от лагерЯ залаЯла —ирва.
     "ђЯбчик,  --  подумал  Я. --  •орошо бы  поджарить их несколько штук  к
горЯчим лепешкам".
     Љак  будто угадав мои  мысли, пастух  €льЯ  взЯл ружье и пошел на  лай.
—ерез несколько минут послышалсЯ его окрик на эвенкийском Языке, и сейчас же
сидевший у  костра „емидка взЯл топор и направилсЯ  к нему. џ последовал  за
ним. ‚стречаЯ нас, €льЯ взЯл у „емидки топор, ловким взмахом срубил  длинную
жердь и привЯзал к тонкой вершине приготовленную еще до нашего прихода петлю
из  ремешка. ‘  этой жердью  он подошел к толстой ели,  под которой  усердно
лаЯла  —ирва. Ќевысоко от земли на сучке сидела сераЯ птица. Ќо странно: наш
приход  не встревожил ее,  она не выразила  испуга даже и  тогда, когда €льЯ
поднес  жердь с  петлей к ее голове.  Џтица  вытЯнула шею, и эвенк,  накинув
петлю, ловко  сдернул ее  с ели.  —ерез несколько  секунд  Я держал  птицу в
руках, но странно, она будто не понимала грозЯщей опасности.
     ќто была карЯга -- так называют местные жители каменного рЯбчика.
     -- Ќу и глупаЯ птица, -- сказал Я, выпускаЯ ее из рук.
     --  …во ум  есть,  только  одной капли  страха нет.  Ќапрасно  отпустил
карЯгу, мЯсо ее шибко сладко, -- ворчал „емидка.
     -- …сли нет страха, так можно ее опЯть поймать, -- оправдывалсЯ Я.
     -- Њожно-то можно, та зачем два раза лови, когда  один раз довольно! --
ответил за „емидку €льЯ.
     ‚ысвободившись  из рук,  карЯга  отлетела метров  на пЯтьдесЯт и  снова
уселась  на дерево. —ирва с  ‡алетом  уже облаивали ее.  ’еперь Я сам  хотел
испытать странный способ ловли карЯги и убедитьсЯ в отсутствии у нее страха.
     ЏодражаЯ эвенкам, Я взЯл жердь  и  пошел  к  ели. Џтица не улетала, она
спокойно смотрела на менЯ и топталась на сучке. Љогда Я поднес к  ней  конец
жерди, карЯга глубоко втЯнула  голову. џ  пропустил  через нее  всю петлю и,
захлестнув лапки, снЯл карЯгу  с  сучка. ‚се мы долго рассматривали странную
птицу, у которой действительно не было страха.
     -- —то за  край! “ нас  птица человека на выстрел не  подпускает, а эта
сама в  петлю идет. ‚от и рыба,  изобьетсЯ всЯ, уже пропадает,  а все  вверх
лезет.   Ђ  зачем  лезет?  --  обратилсЯ  к  старику  „емидке   „непровский,
путешествовавший тогда тоже вместе со мной.
     -- ЊоЯ русски хорошо говорить  не могу, придет скоро Ђфанасий, он будет
говорить  эвенкийскую  сказку, зачем кета все  вверх ходи,  зачем  карЯга не
боитсЯ, -- ответил эвенк.
     ‚се  мы  с нетерпением  ждали  ЂфанасиЯ,  нашего  проводника-эвенка  из
стойбища ‘алавли. „ва  днЯ  назад из стада потерЯлись три оленЯ. Ћн  осталсЯ
искать их и рассчитывал догнать нас не позднее сегоднЯшнего днЯ.
     Љ вечеру  мы  перешли  реку  и  стали подниматьсЯ к видневшемусЯ  вдали
„иерскому гольцу. ‘кучные россыпи, покрытые мхами да влажным Ягелем, сменили
мЯгкую  землю тайги.  “  скалы,  что  гранитным поЯсом оберегает  подступ  к
вершине „иера, мы разбили лагерь.
     ‘тарик Ђфанасий  пришел поздно, когда все уже  собирались  разойтись по
палаткам на отдых.  Ќо желание послушать сказку было настолько велико,  что,
не пощадив усталого старика, мы  упросили  его  поведать  нам тайну странных
Явлений природы, что наблюдали в последние дни.
     Ђфанасий плотно закрыл вход в палатку, не торопЯсь выпил большую кружку
крепкого чаю и закурил. ‘ейчас же задымились трубки и у остальных эвенков.
     --  ‚ы хотите знать, почему карЯга  живет  без страха и почему кета все
вверх ходит? ќто  знают только эвенки, и это не сказка, потому что еще никто
не сказал, что  это  не так, как  Я сейчас расскажу, -- начал  Ђфанасий.  --
„авно, совсем  давно  это  было, а  когда, даже старики не помнЯт. ‚се тогда
кругом было  не то, что теперь.  ’огда реки текли навстречу  солнцу, не было
ночи, а  там, где теперь мари, были  большие  и глубокие озера. ‚ то времЯ и
тайга была совсем другаЯ. ‚сЯкого разного зверЯ в ней было много, теперь уже
не столько, как тогда. ‚олки, олени, кабарожки -- все  звери  жили вместе, в
одном  стаде. Ћни не умели боЯтьсЯ друг друга, тайга была совсем без страха.
—то такое страх, ни звери, ни птицы понимать не могли, одной капли страха не
было у них.
     Љак теперь,  так и тогда одни  звери  питались травою,  а хищники, живЯ
вместе  с  ними,  поедали  их  детей, и те  не  знали, как  им  спасать свое
потомство. Џо  рекам и  озерам рыба разнаЯ -- сиг, карась, ленок и другаЯ --
гулЯла вместе с выдрой. Ћни не умели боЯтьсЯ, и выдра завтракала хариусом, а
обедала тайменем. Ѓелка  тогда жила в дружбе с соболем, и  соболь не гонЯлсЯ
за нею, как теперь,  -- он  играл с ней и  как бы в шутку  съедал ее.  ’аких
разных  шуток  тогда шибко  много было в тайге, передать даже всех не  могу.
‘овсем  не  так, как теперь, жили  тогда все звери.  Ћни не имели  хитрости,
потому что у них не было страха.
     ’ак жила тайга по сказкам нашим. •удой, совсем  худой закон был в  ней.
†ивотных, которые питались травой, становилось все меньше и меньше, и, может
быть,  их  не осталось  бы  вовсе,  если  бы не случилось то, о чем Я сейчас
расскажу.
     ’ут на  „иере,  за вершиной гольца, есть глубокаЯ Яма. ‘тарики говорЯт,
что теперь в ней  нет дна, а  тогда  там  было большое озеро и рЯдом  с  ним
пещера. ‚  ней  жил большой  и страшный —удо-зверь, другого после  такого не
было.  Ћн был  хозЯином над рыбами, зверЯми и птицами.  ‚се подчинЯлись ему.
ќто он дал закон тайге -- жить без страха.
     —удо-зверь в пещере жил один. Ќи звери, ни птицы у него не бывали, да и
не было тогда ни троп, ни проходов туда, -- на „иере всегда лежал туман.
     Ќо настало времЯ, когда хищников стало шибко много, а у других животных
силы терпеть совсем не осталось. ‘обрались они и решили послать гонцов своих
к —удо-зверю, к „иерскому гольцу, просить защиты.
     „олго ходили гонцы  туда-сюда вокруг гольца, и никогда бы им не увидеть
—удо-зверЯ, если бы не сжалилось над ними солнце. Ћно разогнало туман, и  те
поднЯлись  на  голец. Ќе прогнал их  —удо-зверь,  а терпеливо всех выслушал.
Ѓольшие звери говорили, что хищники поедают их  телЯт,  и что  они совсем не
знают, как боротьсЯ с ними. Џтицы  горевали о том, что  своего потомства они
вовсе не  видЯт, что хищники  уничтожают их Яйца и поедают птенцов.  ‡а всех
рыб  жаловалась кета. Ћна печалилась о том, что уже некому стало метать икру
-- хищники  совсем  кончают рыбу -- и что пустеют морЯ, озера и реки.  Њолча
слушал —удо-зверь, а когда все кончили, сказал:
     --  •орошо,  Я  дам  вам другую жизнь, зовите  всех  сюда,  к „иерскому
гольцу.
     Љрикливые гуси понесли  эту новость  далеко  на  север,  в тундру  и  к
большому морю.  Џо  горам  бегали быстроногие олени  и  торопили всех идти к
„иеру. Ќеутомимые белки  разбрелись далеко-далеко по тайге и всех, кто жил в
ней, звали сюда, к гольцу. Џо всем морЯм и рекам плавала кета и посылала рыб
к озеру, где жил —удо-зверь.
     Љак стрела, повсюду летела новость. ђазным говором зашумели леса, воды;
все тронулись, пошли, полетели, поплыли  к „иерскому гольцу, где  —удо-зверь
должен дать зверЯм и птицам новую жизнь.
     Ћдни  говорили,  что  хищникам  пришел   конец,  другие  уверЯли,   что
—удо-зверь  запретит  им  питатьсЯ  мЯсом  и  заставит  есть  траву,  третьи
утверждали, что он переселит хищников за море, в другие  земли. Ћднако точно
никто не знал, что хотел сделать —удо-зверь.
     ‘ разных концов, отовсюду  к гольцу летели птицы,  приплывала рыба. ли
сюда и хищники. €х было так много, что и сказать даже не могу.
     Џервыми к озеру прилетели лебеди и,  как только сели на воду, сейчас же
запели. Ќет больше таких красивых звуков на земле, и „иерские гольцы слушали
эту песню.
     Ђ в то времЯ в пещере —удо-зверь думал, как изменить худой закон тайги.
‹ебеди  своей  песней  пробудили его  от дум, и он поЯвилсЯ на самой вершине
гольца, когда уже все были в сборе.
     Љого там только не было: волк, медведь, марал (*Њарал --  крупный олень
с большими  ветвистыми рогами, водитсЯ в ‘ибири и ‘редней Ђзии: то  же,  что
изюбр), козел, песец и даже бурундук. Ћни толпились вместе под вершиной.  Ќа
выступах скал, на маленьких полЯнах  сидело много-много  птиц: утка, кобчик,
коршун, дрозд,  --  все сидели  мирно,  дружно. ‚ озере и по  большим ключам
сбились рыбы. Ћни тоже пришли к  „иерскому гольцу за новым законом. ’ут были
и малыши, что случайно уцелели от хищников,  были взрослые и  старики. ‘реди
птиц отсутствовала  только карЯга. Ћна жила  на  берегу реки и на  голец  не
торопилась.
     Љак только —удо-зверь поЯвилсЯ на вершине, все притихли, и он сказал:
     -- ‚ам, добрые животные, обиженные законом: звери, птицы и рыбы,  Я дам
страх, и  вы будете всех боЯтьсЯ,  а вы,  хищники, получите  зло, оно посеет
между вами вражду...
     Ќикто тогда понЯть  не мог, что такое страх и  боЯзнь, что такое  зло и
вражда.
     Њежду  большими камнЯми стали пробиратьсЯ звери  к  вершине гольца, где
стоЯл —удо-зверь. Љаждому хотелось  первому получить  дар, но заЯц проскочил
раньше  всех,  и  —удо-зверь,  дал  ему столько страха,  сколько  хотел дать
большим  зверЯм. ‡аЯц  шибко перепугалсЯ,  когда  увидел  около  себЯ  много
зверей.  ‚се  они показались  ему теперь  большими и страшными. Ћн  бросилсЯ
вниз, наскочил на лису  и чуть не умер от страха, затем сбил с ног  глухарЯ,
затоптал горностаЯ  и, не  оглЯдываЯсь, убежал в тайгу. ‚се звери  понЯть не
могли, что с ним стало.
     Џосле  зайца к —удо-зверю  подошли  остальные.  ‚сем им  —удо-зверь дал
страх,  а  что осталось --  рыбам.  Ќе забыл  он и про хищников и наделил их
злом.
     ‘казать  нельзЯ, что было  тогда  тут  на „иере!  ‡вери испугались друг
друга, не  знали, что  делать.  Ћдни  удирали  в  хребты,  другие  в  тайгу,
прЯтались, где попало: в чаще, на деревьЯх, в россыпЯх.  € никогда с тех пор
вместе они  уже  не собирались.  Ђ птицы?  Ћни долго-долго летали,  закрываЯ
небо, и боЯлись сесть на землю -- так много было у них страха.
     Ќе убегали только с гольца хищники, -- они в большой драке познали  то,
что дал  им —удо-зверь. € вот в то  самое времЯ, когда —удо-зверь смотрел на
всех, кому он дал страх и зло, к нему подлетела карЯга.
     -- ’ы где была? -- спросил —удо-зверь беззаботную птицу.
     -- џ на бережку в камешки играла,-- ответила карЯга.
     ибко сердито посмотрел —удо-зверь на ленивую птицу и сказал:
     -- ЋстанешьсЯ ты, карЯга,  совсем без  страха... -- ЏовернулсЯ и ушел к
себе в пещеру. ‡а ним спустилсЯ туман и закрыл навсегда к нему проходы.
     ‘  тех пор  и  поныне живет карЯга без  страха  и  напоминает всем, как
раньше жила тайга.
     Ќо  там,  на озере  „иерском,  никто  не  видел  кету:  ее  путь  лежал
далеко-далеко вокруг морей, и она не поспела в озеро даже  к  концу  раздачи
страха. —удо-зверь, уйдЯ в пещеру,  разрушил путь к себе, и осталась кета по
другую сторону гольца. Ћна ищет и по сегоднЯшний день проход в то озеро, где
—удо-зверь  должен был дать ей  другую жизнь.  Ћна не знает о том, что озеро
давным-давно пропало под гольцом, что под ним погиб и —удо-зверь. Љаждый год
приходит  сюда  кета  и все ищет проход к „иерскому  озеру, но  вместо озера
находит здесь себе могилу...
     Ќа этом сказка оборвалась, и снова задымились трубки эвенков.
     -- Ђ где та вершина, на которой —удо-зверь раздавал страх? -- спросил Я
рассказчика.
     -- ‚ершину, -- ответил старик Ђфанасий, -- ты завтра  увидишь; только к
себе она  никого не  пускает, ее  крутые скалы скользки  и  недоступны,  там
постоЯнно дует ветер. Ђ где было озеро, туда смотреть страшно: там нет дна и
света.
     ђано утром, как только блеснул первый  луч солнца, Я уже стоЯл на одном
из   высоких  пиков  „иерского  гольца  и  любовалсЯ  поистине  изумительной
картиной. ’олько красота  этого чарующего хаоса с цирками, высокими пиками и
глубокими кратерами помогла людЯм создать поэтическую сказку.
     џ долго любовалсЯ гольцом, и мне казалось, что  в глубине  бездны виден
тот сказочный водоем,  где жил  —удо-зверь тайги, только  все  уже разрушено
временем и утонуло в царЯщей вокруг  тишине. Њне казалось,  что  видны и  те
каменные  ступеньки, по которым звери поднимались  за  новым законом, только
они теперь прикрыты толстым слоем мха.
     Љак бы оберегаЯ  тайну, голец нахмурилсЯ  и на моих глазах окружил себЯ
туманом. ’олько пик, на котором Я стоЯл, был Ярко освещен солнцем.
     „ень прошел, а к ночи „иер грозно хлестнул на нас бураном как бы за то,
что мы познали его тайну.

        ‚ „…Ќњ Џ…ђ‚ЋѓЋ ЊЂџ


     Ќочной костер. Ђлексей прокараулил тесто. ЏоходнаЯ банЯ. ‹евка и —ернЯ
ведут нас к медведю. ‘амбуев за букварем. ‚ода в Љизире начала мутнеть.

     †ивописную группу представлЯла  наша экспедициЯ, расположившаЯсЯ вокруг
костра,  на  котором  доваривались  остатки медвежьего  мЯса.  Ћтблеск  огнЯ
поочередно  освещал  товарищей:  то Ярким  светом  зальет  фигуру  Џугачева,
сидЯщего  рЯдом  со  мной  за  картой,  то  трепетным  блеском  озарит  лицо
ЉудрЯвцева.  Ћблокотившись, он  с любопытством  следил,  как  повар  Ђлексей
закутывал в телогрейку ведро со сдобным  тестом. Ќа противоположной  стороне
костра  „непровский  и  ‹ебедев  рылись  в  своих  рюкзаках, доставаЯ разные
свертки и  узелки. ‚озле  них примостилсЯ ‘амбуев:  поджав под себЯ ноги, он
сосредоточенно закручивал цыгарку. Ђ когда пламЯ  костра поднималось высоко,
Я видел в отдалении под кедром Џавла Ќазаровича. Ћн не любил лагерного шума,
всегда устраивалсЯ  отдельно  и у  маленького  огнЯ жил  со  своими  думами,
привычками  и  неизменным  кисетом. ’еперь  он, разложив  домотканные штаны,
латал их.
     --  ќх, братцы,  и куличи же  будут!  -- нарушил молчание Ђлексей. -- Љ
восьми  часам  чтобы  печь  была   сделана   и  хорошо  протоплена,  ’имофей
Ђлександрович! -- обратилсЯ он к Љурганову.
     --  ‡а  печью  дело не  станет, только  боюсь  --  зрЯ  ты  это, Ђлеша,
затеваешь, -- ответил тот.
     -- ’еперь Я стал Ђлеша. ђаздобрились, куличей захотели! ’ы вот понюхай,
а потом говори, зрЯ или нет. -- Ћн развернул телогрейку, подсунул  Љурсинову
ведро с пухлым тестом.
     Љурсинов громко потЯнул носом и комично пожевал пустым ртом.
     -- Ќичего не скажешь, тесто ароматное. ’олько  как ты управишьсЯ с ним,
ведь оно уже подходит?
     -- Ќе бойсЯ, ’имофей Ђлександрович, все будет сделано. ‚ палатке у менЯ
кровать, Я  поставлю  ведро  с тестом повыше, возьму книжку,  буду читать да
помешивать.
     Ђлексей, прищелкнув Языком, бережно поднЯл завернутое ведро  и  скрылсЯ
со своей ношей в палатке.
     Ќочь,  весеннЯЯ, холоднаЯ, да немаЯ тишь  повисли над нами. ‚се Ярче  и
сильнее  разгоралсЯ костер. ‚се выше поднималось огненное  пламЯ, отгонЯЯ от
нас мрак. ‹юди подсели ближе  к ‹ебедеву; только те,  кто был занЯт починкой
одежды, оставались на местах. Љирилл продолжал копатьсЯ в рюкзаке. Ћн достал
белье,  бритву,  сумочку  с иголками, нитками и шилом и все  это  отложил  в
сторону. ‡атем вытащил сверток. Њы насторожились. Џакетик небольшого размера
был завернут в расшитый носовой платок.
     Љирилл  медленно развернул платок, аккуратно расстелил газету  и бросил
на бумагу пачку фотокарточек. ‚оцарилось молчание.  Џотом карточки  пошли по
рукам. ‚се с затаенным любопытством рассматривали снимки.
     ’огда и  ЉудрЯвцев  вынул  из внутреннего кармана  бумажный  сверток  и
показал нам снимки жены, сестры, а сам долго держал в руках карточку младшей
дочурки. Џолез в карман и „непровский, а за ним зашевелились остальные. ‚сем
были дороги воспоминаниЯ о родных, близких, любимых.
     --  Ђ  ведь это, Љирилл, твоЯ Њаша? -- показываЯ  пожелтевшую карточку,
спросил Љурсинов. -- ‚идать, давно она с тобой, совсем рисунок стерсЯ.
     ‹ебедев кивнул головой.
     ‚зволнованные   воспоминаниЯми,  все  сидели  молча,  освещенные  Ярким
пламенем костра.
     ‚елика  власть  воспоминаний над  человеком,  когда он на  долгое времЯ
лишен общениЯ с культурным миром. ѓоры и тайга в этом случае как-то особенно
располагают  к раздумью.  ‘тоит  на  одну  минуту  забытьсЯ,  как  в  памЯти
восстает,  одно  за  другим,  прошлое,  то несвЯзными отрывками, смешанными,
ненужными,  давно  забытыми,  то  Ясными,  как  сегоднЯшний  день,  и  тогда
непонЯтное прежде становитсЯ понЯтным, чужое -- близким, черное -- розовым.
     ’иха была первомайскаЯ ночь. Ћкруженное темнотою, пылало багровое пламЯ
костра. •олодел воздух, пахло неперепревшей  листвой и валежником. ‡а плесом
кричали казарки, вспугнутые ржаньем растерЯвшихсЯ  по чаще  лошадей. Ќередко
налетал ветерок. Ћн то уносилсЯ вниз по реке  и там глушил шум перекатов, то
налетал  на  наш  лагерь и, взбудоражив костер,  вместе с искрами  исчезал в
темноте.
     “ Џавла Ќазаровича над огнем висел чайник. „ожидаЯсь, пока он  закипит,
старик сидЯ дремал, закрыв глаза и опустив низко голову.
     -- Ћдин карточка давай мне! -- приставал ‘амбуев к ‹ебедеву.
     -- ‡ачем она тебе, ейсран?
     -- ЊоЯ карточка нету... „авай, пожалыста...
     -- —удак! Ќу, выбирай, если уж так хочешь... -- сдалсЯ Љирилл.
     --  ќта можно?  -- и  ‘амбуев  указал  на небольшой  снимок  женщины  с
продолговатым разрезом глаз, одетой во все черное.
     -- Ѓери.
     ‘амбуев  долго  рассматривал подарок,  затем,  оторвав  клочок  газеты,
бережно завернул в него карточку и с видом полного удовлетворениЯ положил за
пазуху.
     --  Њашу  тоже  можно?  --  спохватившись,  спросил  он,  вопросительно
поглЯдываЯ на ‹ебедева.
     Љирилл посмотрел на него задумчивым взглЯдом.
     -- Ќет,  ейсран, не дам... Џока совсем не сотретсЯ, буду носить ее при
себе...
     € оба они встали.
     ‚  палатке  повара  было подозрительно тихо. џ подошел ближе и, откинув
борт, заглЯнул внутрь. Џахнуло опьЯнЯющим запахом сдобного теста.
     •отЯ  мы  в тот раз  и дали  Ђлексею  слово  -- никогда  о первомайских
куличах не говорить и "сора из избы не выносить", но теперь, за давностью, Я
считаю возможным о них вспомнить.
     Ђлексей был  нашим общим любимцем.  Ћн умел ко всем  относитьсЯ  ровно,
приветливо и никогда не  унывал. ‡атеваЯ куличи,  он  желал одного: отметить
чем-то особенным день  Џервого маЯ.  „лЯ  этого  случаЯ он  и хранил в своем
рюкзаке припасенные еще зимою снадобьЯ к тесту.
     ‚ палатке чуть теплилась свеча. ‘лышалось тЯжелое дыхание, напоминающее
удушье. “  изголовьЯ  стоЯло  ведро  с тестом,  завернутое  в  телогрейку  и
перепоЯсанное полотенцем.  ђЯдом что-то  белое вздымалось  огромным пузырем,
лопалось  и снова  поднималось. џ  вошел  внутрь и пораженный замер. Ђлексей
крепко спал на настиле. ‚ правой руке, упавшей на землю, он держал  мешалку,
а забытое им тесто, может быть, излишне сдобренное дрожжами, взбунтовалось и
запросилось  на  простор.  Ћно  вылезло из  ведра,  расползлось  по подушке,
накрыло  голову и,  расплываЯсь  дальше, сползало лоскутами  с  настила.  Ћт
дыханиЯ ЂлексеЯ оно пузырилось у его рта. Љак было не  рассмеЯтьсЯ при  виде
этой  картины. ‚  палатку  прибежали  ‹ебедев и ‘амбуев, а за  ними поЯвилсЯ
Џавел Ќазарович с недопитой кружкой чаю.
     ум  разбудил  ЂлексеЯ.  ‚ первое  мгновение  он  не  мог  понЯть,  что
случилось,  потом  вскочил и стал  сдирать с лица, с головы прилипшее тесто,
хватал  его  с  постели,  с  подушки  и толкал  в  ведро. ’есто  упрЯмилось,
вздувалось и лезло вон. ’огда Ђлексей махнул рукой и беспомощно опустилсЯ на
кровать. Љто-то, гремЯ посудой, побежал к реке.
     --  Љультурно   ты,  Ђлеша,  подготовилсЯ   к  празднику!  --  произнес
поЯвившийсЯ Љурсинов и, пройдЯ вперед, встал во весь рост перед поваром.
     Ђлексей приподнЯлсЯ. …го открытые глаза  виновато  смотрели  в упор  на
Љурсинова.
     --  “снул, братцы, сознаюсь. ќто  ты, ейсран,  виноват, --  сказал он,
переводЯ  свой взглЯд  на  ‘амбуева. ’от  удивилсЯ  и, почти  заикаЯсь, стал
протестовать.
     -- ЊоЯ тесто на тебЯ не лил, ей-богу, не лил!
     --  ‹адно,  пойдем,  мой поваренок,  искупаю Я  тебЯ  ради  праздничка.
Џосмотри, ты ведь весь в тесте, засохнет -- не отмоешь. Љак ЯвишьсЯ утром на
народ? -- проговорил Љурсинов, обнимаЯ ЂлексеЯ и  выводЯ его из палатки. ‚се
от души смеЯлись.
     ‚ эту ночь Я спал под кедром у Џавла Ќазаровича.
     --  ‘колько  зрЯ казенного сахара  пропало,  а муки да всЯкой специи. ‚
тайге все вкусно в собственном соку. ‘кажем, ушицу ты сваришь без  приправы,
а  куда с добром получаетсЯ! „аже  чай не тот, что дома. ‘тарушка и  шанежки
подаст к нему, и бруснички положит, все одно не тот, не натуральный он, -- и
старик  затЯжно  потЯнул из кружки горЯчий  чай, крЯкнул  от удовольствиЯ  и
похрустел сухарем.
     ‡асыпаЯ, Я слышал задушевный разговор.
     -- ѓоворил Я тебе, Ђлеша, зрЯ затеЯл, ведь ничего не получилось.
     -- Ћно  бы  и  получилось,  ’имофей  Ђлександрович, если  бы  ‘амбуй не
подвел. “ж  Я  ему всегда и косточку  к  обеду  припасу и чаем в любое времЯ
напою,  а  он  что же  сделал?  "Ќа,  -- говорит, -- интереснаЯ книга, ночью
почитаешь..." џ все приготовил в палатке, тесто поставил рЯдом с собой и лег
в постель, а книжка-то оказалась на бурЯтском Языке. ‹истал Я ее, листал, да
и уснул...
     “тро встретило нас ослепительным светом солнца. Љаким чудесным был день
Џервого  маЯ.  ‚еличественно  стоЯл  залитый  снежной  белизной  голец ЉозЯ.
ЋбнимаЯ  его,  солнце безжалостно стирало  притаившиесЯ за складками  крутых
откосов сумрачные тени. ђадостно и безумолчно шумела река, залитаЯ  серебром
и казавшаЯсЯ слишком нарЯдной. „аже  мертваЯ  тайга,  навевающаЯ на человека
унынье, в это утро будто ожила и заговорила.
     ‹юди уже встали. Ђлексей суетилсЯ у костра, готовЯ рыбные  пироги, а из
оставшегосЯ сдобного теста пек пышки.
     --  ЃанЯ готова,  можно  мытьсЯ, --  раздалсЯ голос  Џавла  Ќазаровича.
‘тарик  стоЯл  у  костра  уже  с  бельем.   —ерез  несколько  минут  к  нему
присоединилсЯ и Я. Њы спустились к реке.
     Ќа  берегу  шла стирка: одни намыливали,  другие кипЯтили, полоскали  и
развешивали белье, одеваЯ  каменистый берег в цветной  нарЯд. ’ут  же рЯдом,
несколько выше,  стоЯла окутаннаЯ паром банЯ. Ќебольшого размера она вмещала
ванну, парную и, как ни странно, весила всего шестнадцать килограммов.
     Њногие любители  бани,  конечно,  не поверЯт тому, что в нашей походной
бане Њожно  прекрасно  паритьсЯ. Њы  не  намерены  оспаривать  первенство  у
прославленной сибирской бани,  но тем не  менее не хотим снижать достоинства
нашей  походной.  —тобы  не  быть  голословным,  предоставлЯю  слово   Џавлу
Ќазаровичу,  сибирЯку,  не  признающему  никакой  иной   бани,   кроме   как
"по-черному", в которой, по его мнению, человек "может выгнать из себЯ любую
хворобу".
     Ќаша  банЯ  --  это  обыкновеннаЯ палатка, только ставили мы  ее на всю
высоту.  ђаздевались  у  реки.  Џавел   Ќазарович   все   времЯ  недоверчиво
посматривал на  баню, затем  снЯл  веник,  висевший на  колышке, припасенный
любителЯми еще на Њожарских озерах, и несмело вошел внутрь. ‡а ним и Я.
     ЃанЯ стоЯла на песке. ‚нутри, с левой стороны, вдоль борта палатки была
вырыта Яма глубиною  полметра  и длиною полтора  метра, покрытаЯ брезентом и
налитаЯ  водою, -- это  ванна. ‘права,  также  вдоль  борта  палатки, сделан
помост высотою полметра, -- это полок длЯ парЯщихсЯ; а между ванной и полком
горой сложен булыжник, -- это каменка. Џрежде чем  ставить палатку, булыжник
обкладывают дровами и жгут их до тех пор, пока камни не накалЯтсЯ.
     ‘тарик  ощупал полок, облил  веник кипЯтком и смело  плеснул  на камни.
Ѓудто вздрогнула  каменка, и вырвавшийсЯ пар влажным  жаром  заполнил  баню.
‘тарик продолжал плескать. ипели раскаленные  камни, лопались, трещали. ‚се
жарче и жарче становилось в бане.  џ не  выдержал и присел на пол, а старик,
окутанный  плотным  паром,  тихо  покрЯхтывал,  выражаЯ  свое  удовольствие.
’ерпеть  дольше не было  сил. џ отстегнул  вход  палатки и  выскочил наружу.
Џавел Ќазарович лег на полок и стал немилосердно хлестать себЯ веником.
     -- Љто там  есть живой, поддайте пару!  -- вдруг закричал он ослабевшим
голосом.
     Љурсинов,  находившийсЯ поблизости, пролез к ванне и, зачерпнув котелок
воды,  плеснул  на  камни.  ‘тарик  заохал,  застонал;  удары  веника  стали
доноситьсЯ слабее,  реже  и скоро  совсем  стихли.  ‚ наступившей тишине  мы
слышали, как он  свалилсЯ в  ванну,  а  затем стал приподнимать боковой борт
палатки.  ‚начале там поЯвились ноги,  но  кверху пЯтками, а потом показалсЯ
весь  Џавел  Ќазарович.  Ћн  был до неузнаваемости красный  и  обессилевший.
“севшись на песок, старик тихо проговорил:
     --  —то  же  это  такое,  братцы?  ЋтродЯсь не  бывало...  ориентировку
потерЯл, еле выполз.
     Њы  приоткрыли  палатку,  остудили баню  и усадили  совсем  ослабевшего
‡удова в ванну.
     -- ‚ек прожил  в тайге и все маЯлсЯ без  бани, --  еще не придЯ в себЯ,
говорил Џавел Ќазарович,  --  а оно -- куда с  добром --  можно  купатьсЯ  в
палатке. †ивой вернусь домой, непременно устрою такое заведение. “ж и потешу
Я наших стариков... ‚едь без примера, ей-богу, не поверЯт!
     Џосле бани все  посвежели,  принарЯдились,  и лагерь принЯл праздничный
вид.
     Џо случаю Џервого маЯ завтрак состоЯлсЯ несколько позже и был необычным
по содержанию.  Ќам приЯтно было  устроить себе отдых в  этот знаменательный
день.
        x x x
     „непровский упорно настаивал на розысках задавленного собаками медведЯ.
     -- Ќе пропадать же  салу, в хозЯйстве пригодитсЯ,  --  повторЯл он свой
довод.
     џ дал согласие сопровождать его.
     Ќа  лодке мы спустились до порога и берегом пошли к старой стоЯнке. ’ам
попрежнему торчали кольЯ  от палаток и  у  огнища виднелись концы обугленных
дров. ‚от это на много лет сохранитсЯ, и попавший в эти места человек узнает
о пребывании экспедиции.
     -- Људа идти? -- невольно вырвалось у менЯ.
     ‘обаки тоже вопросительно посмотрели на  нас, еще не понимаЯ, почему их
держат на сворах и чего от них  хотЯт. Ќе знаЯ способности лаек, посторонний
человек, навернЯка  сказал бы,  что наше предприЯтие кончитсЯ неудачей. ‚едь
какое бы  направление  мы ни взЯли, ‹евка и —ернЯ пойдут за нами.  Ќо как же
заставить их вести к  медведю,  когда  нам  неизвестно,  каким путем  собаки
возвращались вчера в лагерь?
     Љогда —ерне и ‹евке не удаетсЯ с  первого  наскока задержать зверЯ, они
обычно гонЯют его до тех пор, пока добьютсЯ своего или сами выбьютсЯ из сил.
€ногда зверь  проЯвлЯет удивительное упорство  и  уводит собак очень далеко,
путаЯ свой след по гарЯм, чаще, однообразным белогорьЯм. Ќо как бы далеко ни
зашли  собаки,  они не собьютсЯ с пути, возвращаЯсь на табор, -- это одна из
самых замечательных  способностей лайки.  Ћна  никогда не  ходит напрЯмик, а
возвращаетсЯ своим следом, повторЯЯ в обратном направлении весь путь.
     ’очно определить, откуда вчера вернулись —ернЯ и ‹евка к стоЯнке, можно
было  только по  следам, которые  около реки исчезли вместе со снегом. Ќо мы
знали, что  в  данном случае  собаки оставались  верными  своей  привычке  и
возвращались  "пЯтным"  (*ЏЯтным --  обратным)  следом.  —тобы  убедитьсЯ  в
правильности  наших  предположений,   мы  прибегли  к  испытанному  способу.
„непровский с ‹евкой направилсЯ к трупу —алки и далее на увал, придерживаЯсь
того  пути,  каким  собаки  гнали  медведЯ,  а  Я  осталсЯ  на месте,  чтобы
понаблюдать за поведением  —ерни.  …сли  мы  ошибаемсЯ, то  —ернЯ равнодушно
отнесетсЯ  к  уходу ‹евки. ’олько Џрокопий и ‹евка  отошли, как —ернЯ  вдруг
забеспокоилсЯ, стал нервно  переставлЯть ноги  и, не отрываЯ глаз, следил за
ними. …го возмущение росло тем больше, чем  дальше они уходили. Ћн рассуждал
по-своему, по-собачьи: "‹евку повели кормить, а разве Я меньше его голоден?"
Ћбиженный несправедливостью,  пес тЯнул менЯ  вперед,  визжал, выражаЯ  свое
негодование. ‚  —ерне проснулась зверинаЯ жадность  и собачьЯ  ревность. ќто
нам и нужно было. џ догнал ЏрокопиЯ, и —ернЯ, натЯгиваЯ поводок, уже сам шел
вперед. ‘тоило  только  ему  опередить ‹евку,  как ревность прошла.  Ћн  шел
уверенно, повеселев, не переставаЯ помахивать хвостом.
     —ернЯ  был старше ‹евки  на  два года. Ћни  были  братьЯми  по  матери.
Џервый, несмотрЯ на свой сравнительно небольшой возраст, имел большой опыт и
не  зрЯ  считалсЯ  хорошей  зверовой  собакой. ‹евка же  уступал не только в
возрасте и  сноровке,  но  и  в  характере.  —ернЯ был ласковый и  в  работе
темпераментный,  тогда  как  ‹евка  отличалсЯ  нахальством и  грубостью,  но
работал по зверю  азартно; был бесстрашен в  схватке с медведем, за что  ему
многое прощалось, ‚ критическую минуту, когда нужно было прибегнуть к помощи
собаки, мы имели дело с —ерней. ‘ ним было легко "договоритьсЯ", он быстрее,
чем ‹евка, понимал, чего от него требуют.
     ‚се сильнее натЯгиваЯ поводок, —ернЯ выбежал на увал.  Ќа  нерастаЯвшем
снегу  видны  были  наши  вчерашние  следы.   ‡начит,  собаки,  возвращаЯсь,
наткнулись на наш след и вышли к стоЯнке.
     Љоторый  раз,  следуЯ  за  —ерней,  Я  восхищалсЯ  его  работой.  Љакое
поразительное чутье и какаЯ  памЯть должны быть у собаки, чтобы не сбитьсЯ и
восстановить  своЯ  путь  по чаще,  по завалам  или  хребтам!  €ногда  —ерне
приходилось вести нас за десЯтки километров к убитому  зверю, делаЯ  по пути
бесконечные  петли и зигзаги, неоднократно пересекаЯ  один и тот же ручей. €
не раз,  когда  он  уводил  менЯ слишком  далеко,  закрадывалось  сомнение в
правильности  пути. џ  останавливал собаку  и  раздумывал: не  вернутьсЯ  ли
назад? Ќо когда мой  взглЯд встречалсЯ с взглЯдом —ерни, Я терЯлсЯ. Ћн будто
говорил: "Ќеужели ты сомневаешьсЯ и не видишь так  хорошо  заметные приметы?
‚от перевернутаЯ моей  лапой палочка, а  здесь Я  прыгал через ручей и помЯл
траву, Ђ запах?  Ќеужели и его не чувствуешь, а  ведь он хорошо ощутим  даже
среди более сильных запахов..."
     џ не выдерживал умного взглЯда собаки, полного уверенности, и сдавалсЯ.
—ернЯ, натЯгиваЯ поводок, шел вперед и вел менЯ за собою.
     ‹айка с хорошим чутьем улавливает  запах зверЯ или человека даже спустЯ
два днЯ, тем более в тайге, где этот запах  остаетсЯ не только на  земле, но
главным образом на ветках, на листьЯх, на коре деревьев, к  которым случайно
прикасаютсЯ.
     ‘пустившись  в  ложок,  —ернЯ  свернул влево, и по  размокшему снегу мы
пошли  вниз. ‘тал попадатьсЯ  сбитый  колодник и сломанные сучьЯ  на  местах
схваток раненого зверЯ  с собаками.  Љое-где сохранились  отпечатки лап. —ем
дальше мы продвигались, тем чаще останавливалсЯ  зверь. Ћн слабел, а собаки,
чувствуЯ близость развЯзки, наседали с еще большим ожесточением.
     —ерез час в просвете боковых возвышенностей показалась  широкаЯ полоска
Љизира.  Њысль  о том, что зверь мог уйти за Љизир, не  на шутку встревожила
нас,  но —ернЯ,  дойдЯ до  реки, свернул вправо. Ћн вывел нас на верх  борта
долины и  остановилсЯ. €менно там  и произошла последнЯЯ схватка. ’о, что мы
увидели  на   маленькой   полЯнке,  соответствовало  эвенкийской  поговорке:
"Њедведь вперед помирает, потом его  сила покидает".  ‹ес, колодник, пни  --
все  было изломано, свалено, вывернуто,  будто зверь обломками  отбивалсЯ от
собак.
     Џоследующие  событиЯ легко читались по  остальным следам: зверю удалось
вырватьсЯ  с  полЯны,  он  бросилсЯ  по  крутому  откосу  вниз,  но  собаки,
вцепившись  в  него, распЯли задние ноги и, волочась следом,  тормозили  его
ход. ‡верь, отгребаЯсь передними  лапами, дотащилсЯ  донизу  и, обнЯв старую
пихту, умер.
     Њы спустились под откос.
     --  Љто  это  сало выдрал?  --  указываЯ  на разодранный  медвежий зад,
спросил Я ‹евку. Њорда пса выражала полную невинность.
     —ерез час, когда тушу разделали, ‹евка не выдержал и за несколько минут
успел  набить свой ненасытный желудок. „непровский, испытываЯ  его жадность,
еще  долго отрезал маленькие кусочки  мЯса и бросал  ему в  рот. Љобель  все
глотал и глотал, пока желудок не перестал принимать пищу. ’огда он подошел к
выброшенным кишкам зверЯ и долго