„аниил ѓранин. ЊесЯц вверх ногами

Ћцените этот текст:
„аниил ѓранин. ЊесЯц вверх ногами

---------------------------------------------------------------
OCR: ‘ергей Њингалеев
€зд: „аниил ѓранин,‘об.с.,‹.,"•удожественнаЯ литература",1979,т.2,с.369-469
OCR: Њингалеев ‘.”.(smino@nonlin.bitp.kiev.ua): 25/08/99
---------------------------------------------------------------

ЌЂ„ ЌЂЊ€ ЉЋ‹ЋЉЋ‹

Љогда человек приезжает из ”ранции, его не спрашивают:
- Ќу как там ќйфелева башнЯ? ‘тоит?
Џро любую заграницу задают вполне осмысленные вопросы. Ќо
попробуйте приехать из Ђвстралии. Љаждый, кто встречает вас,
будь он даже лучший друг, задает один и тот же вопрос:
- Ќу как там кенгуру? ‚идел? Џрыгают? ‹юбой разговор
начинаетсЯ с вопроса о кенгуру. Ќи образование, ни возраст, ни
должность роли тут не играют. ‚ дальнейшем человек может
проЯвить широту своих интересов, но первый вопрос неизменен.
Ќаиболее чуткие люди, заметив мой тоскливый взглЯд, смущаютсЯ,
и все-таки удержатьсЯ от этого вопроса не в силах. Љое-кто
пыталсЯ извернутьсЯ, быть оригинальным. ‹учше всех это удалось
одному физику, известному своим острым умом и своеобразностью
мышлениЯ.
- Ќебось замучили, все спрашивают про кенгуру? - сказал
он.
- ’очно угадал, - обрадовалсЯ Я.
- ЏошлЯки. Ќу, и что ты им отвечаешь? - € глаза его
загорелись.
Њожно подумать, что кенгуру у нас более популЯрны, чем в
Ђвстралии. ‚ то же времЯ сведениЯ о кенгуру самые
противоречивые, во всЯком случае интерес к кенгуру выше
среднего уровнЯ знаний о них. †енщин почему-то особенно волнует
сумка, в которой кенгуру носит детеныша: какой формы сумка, на
молнии ли она, в моде ли сейчас такие сумки?
џ настолько привык начинать свой рассказ об Ђвстралии с
кенгуру, что по-иному уже не умею. ђухнула моЯ надежда начать
свои путевые записки как-то необычно, свежо - например, описать
полет над океаном, улыбки стюардесс, спасательные жилеты, огни
городов под крылом самолета, едко высмеЯть деление внутри
самолета на классы и заклеймить буржуев из первого класса...
ђазумеетсЯ, и этого Я не упущу, но начну с той минуты, с
того жаркого февральского днЯ в заповеднике под Њельбурном,
когда что-то огромное, сероватое перемахнуло почти над нашими
головами поперек всей аллеи, через кусты и обочины. Ћт
неожиданности Я вздрогнул, и „жон Њоррисон засмеЯлсЯ.
- Љенгуру, - сказал он. € тотчас вслед за „жоном засмеЯлсЯ
кто-то наверху, высоко в зелени эвкалипта. ќтот тип наверху
хохотал все громче, призываЯ полюбоватьсЯ на приезжего невежду.
џ обиделсЯ. „жон утешающе взЯл менЯ под руку.
- Љукабарра, - сказал он. Љукабарре стало совсем смешно,
она сорвалась и полетела, превратившись в довольно невзрачную
птицу. Ќа шум из-за деревьев вышел эму. Ћн зашагал прЯмо к нам,
балетно переставлЯЯ свои стройные ноги. Џлоский черный глаз его
взирал на нас с высоты по меньшей мере правительственной. ќму
остановилсЯ передо мной, и мне захотелось оправдатьсЯ перед
ним, извинитьсЯ и обещать исправитьсЯ. Ћн был совсем не такой,
как у Ѓрема, и не такой, как в нашем зоосаде, он был с
австралийского герба, олицетворение закона. ЌапеваЯ
государственный гимн, он проводил нас до калитки. ‚нутрь
загородки он не пошел, поскольку там нас приветствовала
кенгуру, тоже с герба. €х двое на гербе Ђвстралии - эму и
кенгуру. ‚место львов, орлов и прочих хищников.
„овольно большаЯ компаниЯ кенгуру окружила нас. Ќикаких
глупых вопросов они не задавали. Ћни оглЯдывали, обнюхивали,
этого им было достаточно. ђослаЯ мамаша любезно показала нам
некоторые обычаи. Ћна вытрЯхнула из сумки детеныша, вывернула
сумку и ловко стала чистить ее передними лапками, коротенькими,
как детские ручки. Њалыш запрыгал ко мне, ткнулсЯ мордой в
колени. џ наклонилсЯ, погладил его, взрослые кенгуру спокойно
следили за мной, полные довериЯ. џ осторожно бродил среди них,
касаЯсь их шелковистого серого меха. Ћни были неистощимо
доверчивы, от их веры в человека становилось совестно.
Њамаша закончила чистку своей сумки, и малыш прыгнул туда,
закинув себЯ, как мЯч в баскетбольную корзинку. Ќоги его и
хвост торчали из сумки, затем он перевернулсЯ, высунул свою
мордаху. € вдруг Я почувствовал себЯ в Ђвстралии. џ убедилсЯ,
что это правда, Я действительно нахожусь в этой стране.
Ђэродромы, взлеты, посадки, кварталы ‘иднеЯ, потоки автомашин,
цветы, объЯтиЯ, вспышки блицев - все, что беспорЯдочно
сваливалось за последние дни в какую-то неразобранную груду,
было, оказываетсЯ, ожиданием. Њы уже побывали в ‘иднее, в
Љанберре, снова в ‘иднее, но Я все еще плохо верил в
подлинность происходЯщего. ‘идней, разумеетсЯ, был подлинный, а
вот Я находилсЯ по отношению к нему в каком-то ином измерении.
’ам, в городах, тайное сомнение не исчезало.
- Џослушайте, кенгуру, - сказал Я, - значит, все это
правда?
- Ќаконец-то, - сказал старый кенгуру и отпрыгнул в
сторону, чтобы Я мог сфотографировать его.
„жон стоЯл поодаль под банксией, Я сфотографировал и его.
џ фотографировал какаду, черных лебедей, лирохвостов, летучих
белок, опоссумов, медвежастых вомбатов, смешную серенькую
птичку, которую звали палач. Ћни все тут жили на свободе, почти
естественной своей жизнью, так, как они жили тысЯчелетиЯ до
прихода белого человека. ‚ заповеднике белый человек вел себЯ
так, как должен был вести себЯ, если бы он был разумным
существом. Ћн не хотел стрелЯть, гнатьсЯ, не дергал никого за
хвост, не тыкал в морду сигаретой, не кидал в опоссумов
камнЯми. ‘траннаЯ мысль занимала менЯ: может быть, есть смысл
создавать побольше таких заповедников длЯ воспитаниЯ людей. ‚
заповедники привозЯт людей, и животные их там воспитывают,
делают их людьми.
”ауна Ђвстралии самой природой приспособлена длЯ
воспитательной работы. ‡десь нет хищников. …динственный хищник
- динго, и то его считают одичалой домашней собакой, некогда
привезенной сюда аборигенами.
‘тоит увидеть блаженно-добрейшую физиономию коала, и
становитсЯ Ясно, что такие наивные, доверчивые чудаки могли
поЯвитьсЯ лишь в стране, не знающей хищников. Љоала - маленький
медвежонок, величиной с подушку, не больше. –елыми днЯми он
висит на деревьЯх. Џоест листьев эвкалипта и дремлет. Ћн
презирает суету, всЯческие стремлениЯ и поиски. Ћн всем
доволен, лишь бы его не беспокоили, он величайший эпикуреец.
„ругие страны его не интересуют, и он добилсЯ своего: ни в
одном зоосаде мира коала не бывает, поскольку он может питатьсЯ
лишь определенным видом эвкалиптовых листьев.
‡аповедник - это кусок буша. Ђ буш - это австралийский
лес.
- ЂвстралиЯ - не ‘идней, не Њельбурн и даже не фермы, -
внушал нам Ђлан Њаршалл. - Ќаша страна - это прежде всего буш,
и пока вы не побываете в буше, вы ничего не поймете.
€ он отправил „жона Њоррисона с нами в буш. …ще в Њоскве
мне попалась книга рассказов Њоррисона. Ћн пишет предельно
точно и серьезно. …го рассказы запоминаютсЯ. ќто, конечно, не
обЯзательно, чтобы рассказы запоминались, это всего лишь
свойство таланта. Џисатель часто и не ставит себе такой задачи,
получаетсЯ это само по себе в результате действиЯ каких-то мало
еще выЯсненных составлЯющих. ’ем не менее Я предпочитаю
рассказы, которые запоминаютсЯ и остаютсЯ со мной.
џ знал, что „жон Њоррисон работает садовником. џ знал, что
за рубежом редкие писатели могут прожить на литературные
заработки. Ќо было грустно, что писатель такого таланта, как
„жон Њоррисон, вынужден работать садовником, в то времЯ как
писатели куда меньшего калибра могут нанимать себе
садовников...
Љогда в доме Ђлана Њаршалла Я познакомилсЯ с Њоррисоном,
не было никакого садовника, обиженного судьбой,
несправедливостью, постылой работой. Ѓыл обаЯтельный, скромный,
умудренный жизнью известный писатель „жон Њоррисон. Ћн
расспрашивал о новинках советской литературы, о своих
московских знакомых, он был мЯгок, деликатен, даже несколько
изыскан. ’олько здесь, в буше, он стал другим: походка
сделалась упругой, руки большими, тЯжелыми. Ћн все видел, все
замечал - самые малые травы, легкие запахи, птиц, затаившихсЯ в
кустах. Ћн давно научилсЯ пользоватьсЯ льготами своей трудной
жизни. ќто был завидный дар - превращать тЯготы в преимущество.
Њы долго ходили по заповеднику, болтали с маленькими
попугайчиками, раскрашенными с неистощимой выдумкой. Џалитра
природы поражала любое воображение. Ѓесчисленные, самые,
казалось бы, невероЯтные сочетаниЯ цветов отличались
безукоризненным вкусом.
Џочему-то природа никогда не бывает безвкусной в подборе
красок. €з тысЯч попугаев - какаду, лори, какапо и еще бог
знает скольких видов - мы не нашли ни одного, которого можно
было бы высмеЯть: "разодет как попугай". Ќичего не повторЯлось,
и все было красиво.
‚ застекленном бассейне нырЯли утконосы, бродили красавцы
лирохвосты, пробегали безобидные и поэтому страшные на вид
огромные Ящерицы - игуаны, ползли австралийские черепахи,
толкались неповоротливые вомбаты... € среди всего этого
доброго, забавного племени „жон был как пастырь, как Ќой на
своем ковчеге.
ЏритомЯсь, мы уселись в тени на скамейку, закурили. -
Џослушай,- сказал „жон. ‘верху раздалсЯ звук колокола. —истый и
звонкий. …му откликнулсЯ другой, потом третий. ‚ вышине
перезванивались колокола. —астые удары неслись с вершин
эвкалиптов, как будто на зеленых колокольнЯх невидимые звонари
вызванивали торжественное и радостное. —то-то мне это
напоминало, как будто со мной уже было такое.
- ќто такаЯ птица, - говорит „жон, - птица-колокол.
Џа-анпан-панелла, - пропел он, подражаЯ.
Љукабарра с ее смехом не так удивила менЯ, как этот
колокол. —его только не изготавливает природа в своих
мастерских! џ позавидовал „жону, его близости к этому миру. Њир
природы, мир птиц, цветов, животных, деревьев по-прежнему еще
выигрывал перед миром физики, миром лабораторий, машин,
приборов. Ќе очень правильным было это противопоставление, и
все же Я невольно занималсЯ им и завидовал „жону. ‚от тогда-то
„жон Њоррисон - садовник, „жон Њоррисон - бывший докер и „жон
Њоррисон - писатель воссоединились длЯ менЯ в одно.
€, кроме того, Я завидовал „жону, что он мог показать мне
чудеса своей родины не в тесных вонючих клетках зоопарка, а в
этом солнечном просторном естестве.
Њне тоже хотелось бы показывать гостЯм природу моего
‘евера, не такую броскую, Яркую, но не менее милую. ‹ес, где
бесстрашно бегали бы ежи, и зайцы, и белки и летали бы утки,
журавли, бродили бы лоси, куковали кукушки, пели соловьЯ, и
чтобы в реке возились бобры и выдры, а наверху стучали дЯтлы, а
весной токовали глухари...
Ќо мне негде показывать. Џригородных заповедников у нас
нет, а пригородные леса наши давно опустели.
‡аповедников-парков нет еще ни под ‹енинградом, ни под
Њосквой. ѓости гостЯми, но, может, еще больше пригородные
заповедники нужны нам самим. Ќи ботанический сад, ни
зоологический не заменЯют естественности заповедника.
‚ чужой стране всегда сравниваешь. ЏутешествуЯ, мы
невольно отбирали лучшее из незнакомых нам обычаев и быта
народа, - может быть, что-то пригодитсЯ. Ќемало вещей нас
огорчало, а порой и возмущало, и мы старались говорить об этом
прЯмо там же. Ќаши друзьЯ не обижались - они чувствовали
искренность и то, что мы были честны. Њы смотрели страну
непредвзЯто, мы радовались всему хорошему, не скрывали своего
восхищениЯ, мы судили об этой стране, доверЯЯ себе и им, людЯм,
которые многие годы борютсЯ за правду о своей родине.
Џтичьи колокола звонили, и вдруг, глЯдЯ на счастливое лицо
„жона, Я вспомнил ђостов џрославский, ветреный осенний день,
когда мы стоЯли на звоннице под колоколами. ЏЯтнадцать
колоколов, начинаЯ от огромного, Язык которого одному человеку
не раскачать. …фим „орош рассказывал, как восстанавливали этот
удивительный, единственный инструмент, с его знаменитыми,
полузабытыми звонами, этот своего рода орган, рассчитанный на
тысЯчные толпы слушателей. џ вспомнил, как тогда любовалсЯ
самим „орошем и его влюбленностью в ростовский кремль.
‚место того чтобы глЯдеть во все стороны, записывать,
запоминать, Я предавалсЯ мыслЯм о „ороше и ростовских
колоколах, как будто у менЯ были не часы, а годы жизни в
Ђвстралии. •уже всего, что Я не желал ничего записывать. Џотом
Я часто расплачиваюсь за это, но невозможно наслаждатьсЯ и
записывать свое наслаждение. ЌеприЯтно даже думать, что
подсматриваешь тут ради того, чтобы переложить эту красоту во
фразы, главы и авторские листы... џ хотел быть честным к этому
дню. Њожет быть, когда-нибудь он сам по себе всплывет в памЯти
так же свежо, как тот день в ђостове.
Њы продолжали сидеть на скамейке, и всЯкое зверье
подходило осматривать нас. „жон относилсЯ к этому вполне
серьезно, как будто он представлЯл менЯ на приеме. Њы не
смотрели на часы, не думали о напрЯженном расписании наших
встреч, визитов, осмотров. Њы освобождались от мучительной
болезни путешественников - скорей увидеть еще одну площадь, еще
один памЯтник, чего-нибудь не упустить, еще с кем-нибудь
познакомитьсЯ. € вот сейчас, мысленно повторЯЯ проделанный
путь, Я благодарен „жону за его мудрую медлительность. Ћколо
восьми тысЯч километров пролетели и проехали мы внутри
континента, осмотрели шесть городов, побережьЯ, горы, проселки,
фермы, мы видели много и многое узнали, но если мы что-то
почувствовали, понЯли, то происходило это в немногие
неторопливые часы, когда мы переставали путешествовать. ’ак
было в заповеднике под Њельбурном - мы сидели на скамейке с
„жоном Њоррисоном, курили и слушали птицу-колокол.

ЏЋ ЏЋђџ„Љ“

Џутешествие, если рассказывать по порЯдку, началось с
того, что Я поехал на ‚асильевский остров, в Њузей антропологии
и этнографии Ђкадемии наук. Џоследний раз Я был в этом музее,
когда менЯ интересовали индейцы, скальпы, ”енимор Љупер.
Ќа дверЯх музеЯ, конечно, висело - "‚ыходной день".
„ействовал неумолимый закон, согласно которому вы подходите к
остановке как раз тогда, когда отходит нужный вам автобус,
бутерброд падает маслом вниз, а дождь - когда вы без плаща и
посреди площади. "Џриходите завтра", - сказал вахтер. Ќо у менЯ
не было завтра: вечером Я уезжал в Њоскву. Ђ оттуда в
Ђвстралию. џ все отложил на последний день. € музей. ‚ глубине
души Я не верил. ‚ любую минуту ЂвстралиЯ могла сорватьсЯ. “
такой дальней поездки есть масса возможностей сорватьсЯ.
ѓде-то, кто-то, что-то... ‚изы, посольства, валюта, разрешениЯ,
международнаЯ обстановка, внутреннЯЯ обстановка...
‘ зарубежной поездкой нужно обращатьсЯ умело. ‹учше всего
относитьсЯ к ней свысока. …е не следует ждать, и ни в коем
случае к ней нельзЯ готовитьсЯ, читать книги или смотреть
карту. Ћна любит, когда ее бранЯт, когда от нее отмахиваютсЯ:
зачем эта поездка, не нужна она, не до нее сейчас, отрывает от
работы, путает планы. Ћпытный путешественник - тот вообще
помалкивает, на вопросы неохотно бурчит: выдумали какую-то
Ђвстралию, шут ее знает, где она, жили мы без Ђвстралии и
хлопот не знали.
‹юбезный и чуткий от скуки вахтер сообщил, что, кроме
музеЯ, тут есть институт того же названиЯ. џ позвонил из
проходной.
„линнаЯ, заставленнаЯ книжными шкафами комната была
отделом Ђвстралии. Ќичего особенного Я не увидел в этой
комнате. ‚ глубине ее сидели два научных сотрудника в пиджаках
и брюках и пили чай с соевыми батончиками. џ подозрительно
оглЯделсЯ и попросил рассказать мне про Ђвстралию.
Ќекоторое времЯ они деликатно пытались выЯснить, что
именно менЯ интересует: историЯ, промышленность, искусство,
фауна. џ никогда не подозревал, что все эти штуки есть в
Ђвстралии. Џеред размахом моего невежества они быстро скисли.
Џозже Я узнал, что в своих научных спорах они отличались
твердостью и строгостью, но тут они вели себЯ беспомощно. Ќа
них жалко было смотреть. ‘ виноватым видом они показывали
книги, десЯтки, сотни книг, справочники, альбомы, оттиски своих
научных работ. •уже нет иметь дело со специалистами. џ им прЯмо
сказал:
- Ќе стану Я ничего читать. Ќе надейтесь. ‹учше уж Я поеду
так. Ќепосредственно. Љак „жемс Љук. - ’ут Я спохватилсЯ и
добавил: - …сли Я вообще поеду, потому что некогда мне ездить.
Ћни улыбнулись как-то опечаленно. Ќикто из них, оказалось,
в Ђвстралии не был. ‚сю жизнь они изучали Ђвстралию издали, как
астрономы. Ћни знали про Ђвстралию все. …е краски, ее людей,
запахи, легенды, песни, живопись. ’очность их знаний Я мог
оценить, лишь вернувшись из Ђвстралии. џ пришел в институт
рассказать о поездке и не заметил, как стал слушать их
рассказы.
Ђ в тот первый раз ‚ладимир ђафаилович повел менЯ в музей.
‚ пустом полутемном зале сидели за стеклом пыльные аборигены
среди своих бумерангов, топоров и копьеметалок. Љоллекции были
составлены Њиклухо-Њаклаем и затем Ђ. џщенко. ‘ тех пор как
шестьдесЯт лет назад Ђвстралию посетил џщенко, особых
пополнений музей не получил. ќкспедиций не посылают. ‚ладимир
ђафаилович - один из тех наших австраловедов, которые изучают
аборигенскую жизнь во всех подробностЯх; его можно пустить к
аборигенам, и никто не отличил бы его от любого
обитателЯ-аборигена. Ќо, сидЯ на ‚асильевском острове,
Њиклухо-Њаклаем не станешь. ‘лушаЯ его, Я чувствовал, что он
готов хоть на плоту, как ’ур •ейердал, добиратьсЯ до своей
Ђвстралии. ‘колько возможных Њиклухо-Њаклаев, энтузиастов,
мужественных, самоотверженных, несостоЯвшихсЯ путешественников
вынуждено проводить свою жизнь в таких комнатах, заставленных
книжными шкафами.
- „ались вам эти аборигены! - говорил Я, ища слова
утешениЯ. - ЏервобытнаЯ нациЯ. —то они могут дать нашему веку?
‚ глазах ‚ладимира ђафаиловича поЯвилась древнЯЯ тоска
этнографа от древнего людского невежества.
- ђаса! - устало поправил он. - ђаса, а не нациЯ. –елаЯ
человеческаЯ раса. Ћдна из четырех рас. Ћни самое первобытное
общество из оставшихсЯ па земле. Џоймите, как это важно длЯ
науки. - € он безнадежно махнул рукой.
џ вышел на набережную, получив первое свое австралийское
расстройство.
‹ед на Ќеве лежал еще крепкий. ‹ыжники возле университета
садились в автобус. ‹егкий снег медленно кружилсЯ, не падаЯ, а
поднимаЯсь вверх. Ќавстречу мне шел ‹ева €гнатов.
- Ћткуда, куда? - спросил он. Ћн не дослушал менЯ.
Ќедоверие - не то слово. Ћн воспринЯл новость как глуповатую
шутку.
- ЉакаЯ ЂвстралиЯ? Ќеостроумно. ‘орок градусов жары и
купание? Ќе существует. - Ћн поднЯл воротник. - ЂвстралиЯ?
ЏонЯтиЯ не имею. ќто что-то вроде Ђтлантиды. ’ы видел
когда-нибудь человека, который был в Ђвстралии? ’о-то. ‘тарик,
очнись, мы ж с тобой не школьники. ЂвстралиЯ! Ђнтиподы! ‹юди,
которые ходЯт вверх ногами! Њистика. Ќеужели ты до сих пор
веришь? ’ебе надо проветритьсЯ; махнем лучше в Љавголово на
лыжах?
…го румЯнаЯ морознаЯ физиономиЯ выражала такую
уверенность, что моЯ ЂвстралиЯ растаЯла, показалась выдумкой, и
такой она оставалась долго, пока мы не ступили на раскаленные
плиты сиднейского аэродрома.

Њ›

‚ путевых очерках принЯто писать не "Я", а "мы". Њы не
будем нарушать обычаЯ. "Њы" - признак скромности. "Њы" - не
такаЯ ответственность. "Њы" - более типично, когда "мы" ездим,
"мы" ходим, "мы" - так оно спокойнее. Љонечно, тут есть свои
сложности. "Њы увидели", "мы сказали" - еще куда ни шло, а вот
попробуйте - "мы чихнули", "мы подумали", "мы хлопнули дверью".
Њы действительно были "мы". Ќас было двое. ‚сЯ наша
делегациЯ - Ћксана ЉругерскаЯ, консультант ‘оюза писателей,
специалист по английской и австралийской литературе, и Я.
Ќаше "мы сказали" - тоже правда. ‘перва говорил Я
по-русски, а потом Ћксана то же самое изображала по-английски.
Џод конец путешествиЯ это уже бывало не потом - Я еле поспевал
за ней, Я ей только мешал.
Ќочной аэропорт ’егерана был пуст. Ќа стенах светились
цветные диапозитивы иранских мечетей. ‘тоЯнка длилась час, и
весь час мы стоЯли перед витриной и разглЯдывали иранские
миниатюры на слоновой кости, эмали.
’ак они и запоминались - аэропорты с роскошными волнующими
названиЯми: Љалькутта, Љарачи, ‘ингапур - по узорчатым
дамасским клинкам, кашемировым шалЯм, по пухлым фигуркам будд,
серебрЯным браслетам, сафьЯновым алым туфелькам, с золотым
тиснением.
‘амолет летел наискосок к рассвету, мы поглЯдывали на
карты, проверЯЯ очертаниЯ материков, землЯ кружилась далеко
внизу, словно подвешеннаЯ в авоське меридианов и параллелей.
ѓоризонт опустилсЯ, открылась всЯ землЯ, со всеми ее секретами
и выпуклостЯми, она была и вправду круглой, и горы выглЯдели
измЯтыми, и послушно извивались реки. Љак на школьной
физической карте, планета состоЯла только из морЯ и суши, лесов
и пустынь - первороднаЯ планета, еще без границ, без вокзалов.
‚ ‘ингапуре мы задохнулись. ’ам была парилка. ’ело, одежда
- все сразу стало мокрым. Њы еле добрались до аэровокзала. Џод
его стеклЯнным колпаком, надрываЯсь, нагонЯли
кондиционированный воздух эркондишен.
- ‘Ђ‘!‘Ђ‘!
Џассажирам ‘Ђ‘ выдавали за счет авиакомпании джус.
‚ другом углу конкуренты кричали:
- ќр-€ндиа!
’ам давали кофе.
‘ингапур был перекрестком. „есЯтки авиакомпаний
переманивали к себе пассажиров, угощаЯ, развлекаЯ, обещаЯ.
Љруглые сутки здесь торговали фотоаппаратами, транзисторами,
магнитофонами. „лЯ авиапассажиров Японские, английские,
американские, голландские изделиЯ продавались без пошлины.
Њужчины молча разглЯдывали маленькие плоские Японские
телевизоры и совсем крохотные магнитофоны. †енщины обступали
парфюмерию, а дети и мы сидели на корточках перед
электроигрушками.
€грушечные самолеты, жужжа, бегали по полу, загорались
сигнальные огни, самолет останавливалсЯ, разворачивалсЯ,
умолкал, вдруг опЯть двигалсЯ, действиЯ его были неожиданны.
Ќавстречу ему ползли танки. Ѓашни их поворачивались, пушки
стрелЯли. ’ут же ходили слоны, прыгали обезьЯны. ђоскошные
лимузины и старинные паровозы, старинные автомобили и мощные
локомотивы, вертолеты, ракеты - в такие игрушки взрослые хотели
играть больше, чем дети.
‘амолет поднЯлсЯ над ‘ингапуром, и возник город, огни его
реклам. —ерез несколько минут он съежилсЯ и сам стал игрушечным
и затерЯлсЯ среди островов и тускло поблескивающего выпуклого
океана.
Ћт Њосквы землЯ была в снегу, черно-белаЯ, как на
фотографии. Љраски проступали несмело, серо-зеленые, затем
поЯвились коричневые пустыни Џакистана, соленые озера -
высохшие, грЯзновато-молочные, без блеска. € какие-то красные.
џрко-красные озера. ’аких Я никогда не видел. ЋпЯть пустыни.
Ѓескрайние пространства. Ђ в пыльном Љарачи теснились тысЯчи
бездомных, лишенных работы, они превращались в нищих,
попрошаек, жизни уходили впустую... Ќа высоте девЯти тысЯч
метров мыслишь иначе. Ќе видно государств, границ, и землЯ
становитсЯ единой.
‘амолет пересек экватор. Ќам вручили на памЯть об этом
событии удостоверение, подписанное командиром кораблЯ, -
пеструю грамоту, разрисованную всЯкими тропическими животными.
‚место купаниЯ напоили джусом. €так, мы на другой половине
земного шара. Њы вверх ногами. Њы антиподы.
Џосадок больше не будет, следовательно, все пассажиры
летЯт в Ђвстралию. ‘реди них есть коренные антиподы. џ прошелсЯ
по самолету, пробуЯ, каково быть антиподом. ‚роде ничего, вроде
нормально, как будто Я всю жизнь ходил вверх ногами. ’ут Я
вспомнил, что, в сущности, человеческий глаз видит все предметы
перевернутыми, а уже наш мозг восстанавливает их нормальное
положение. „ело в привычке. € с нами, наверное, происходило
что-то похожее.
‚низу ползли островки, черно-зеленые островки Њалайзии,
эскадры больших и малых островов. ѓде-то там плыли корабли
Њагеллана, Љука, ‹аперуза, Љрузенштерна, ‹азарева, Љоцебу.
ѓравюра в затрепанной книге детства: гибель капитана Љука.
’уземцы с копьЯми убивают на берегу храброго капитана. Ќа
каком-то из этих островов погиб Њагеллан, погиб ‹аперуз. € все
же, несмотрЯ на все тЯготы и неприЯтности, это отличнаЯ
профессиЯ - первооткрыватель. Ћни вкладывают свой талант и
жизнь в наиболее устойчивое дело. Ћткрыл ты ’ихий океан или
открыл Ќовую ‡еландию - и никто этого отнЯть уже не сможет.
Ѓессмертие обеспечено. ‘лава полностью расцветает примерно лет
через сто, но зато далее не менЯетсЯ. Ћна не зависит ни от
какой конъюнктуры, от новых открытий. ‘тоЯт тебе памЯтники - их
не сносЯт, упоминают тебЯ в путеводителЯх - не вычеркивают, не
пересматривают. ЏоколениЯ гидов восхищенно твердЯт о тебе одно
и то же, что бы ни творилось в мире.
‘лава первооткрывателей никогда не стареет. ‘тройнаЯ
бронзоваЯ фигурка Љрузенштерна на берегу Ќевы, в старинном
мундире с эполетами, с годами становитсЯ романтичней. ђЯдом с
огромными лайнерами, атомным ледоколом, дерриками
судостроителей он не кажетсЯ ни старомодным, ни наивным. Ћни
все обладают этим удивительным свойством: памЯтник „жемсу Љуку
в ‘иднее и памЯтник Љолумбу на Љубе, памЯтник Ќансену,
памЯтники тем, кто искал неведомые земли, кому удалось дойти,
увидеть то, что еще никто не знал.
"Ѓудьте, пожалуйста, первооткрывателЯми! …сли вы ищете,
куда вложить отпущенную вам смелость, силу, положенную вам
славу, - вкладывайте их в первооткрывательство. Ќадежно!
ѓарантировано!" - вот что следовало бы вывесить на
трансконтинентальных линиЯх, в аэропортах, в самолетах.

’…ђђЂ €ЌЉЋѓЌ€’Ђ

ђассвет набегал на закат, солнце оказывалось то слева, то
справа, времЯ спуталось - может быть, мы летели вторые сутки,
может быть - неделю, часы то и дело приходилось переводить,
завтраки, ужины, ленчи - все смешалось. Ћдна лишь усталость
отсчитывала истинное времЯ.
Џревосходный голландский мореход Ђбель ’асман, чтобы
открыть свою ’асманию, плыл к ней три месЯца. Љоманда питалась
сухарЯми и солониной. ќто было в 1642 году. Ѓольшинство великих
открытий шестнадцатого - семнадцатого веков было сделано на
сухарЯх и солонине. Љонсервов не существовало и витаминов-драже
также. €з каждых четырех матросов трое болели цингой - Љук
первый взЯл с собой сушеные фрукты, чтобы как-то спастись от
цинги. Ђ мы за каких-нибудь восемь часов устали, утомились в
мЯгких креслах. Џеред едой нам приносили замороженные душистые
салфетки, пропитанные лосьоном, чтобы вытереть руки, лицо.
€ тем не менее немножко, чуть-чуть мы тоже чувствовали
себЯ первооткрывателЯми.
‚ Ђэрофлоте девушки, бывалые, с глазами зеркальными,
никого не видЯщими, при слове "ЂвстралиЯ" все-таки поднЯли
головы, и что-то нездешнее оживило их лица.
Ќа этой исхоженной планете, оказываетсЯ, еще остались
дальние страны. Љилометры пути тут ни при чем, ‘Ђ уже не
дальнЯЯ, и Љуба не дальнЯЯ. Ђ, например, ’ибет или ’урциЯ еще
дальние, загадочные. € ЂвстралиЯ.
Terra australis incognita - неведомаЯ южнаЯ землЯ. Ћна
поЯвилась как гипотеза еше в древности - некий огромный материк
в южном полушарии, должный уравновешивать северный материк.
Ћдна за другой снарЯжалась экспедиции в поисках австралийской
земли. €скали ее где-то южнее настоЯщей Ђвстралии. ‚ те времена
об Ђнтарктике не было известно ничего, ни один корабль не
заходил дальше мыса ѓорн. ‘биваЯсь с пути, некоторые корабли
приставали к Ђвстралии. Ќо так как на ней надписи не было, то
называли ее по-всЯкому: "‚еликой џвой", "Ќовой ѓолландией",
"Ќовым ћжным “элсом".
Ђвстралию открывали мучительно долго. Џерипетии ее
открытиЯ могли бы многому научить, если бы люди желали учитьсЯ.
ќто поучительнаЯ страница в €стории человеческих заблуждений.
Ќачинают эту страницу античные географы во втором веке
нашей эры. Џтолемей, автор многих великих заблуждений, считал,
что на юг от €ндийского океана должен существовать огромный
массив суши. ‘о свойственной ему самоуверенностью он изобразил
ее на своей карте. „окумент есть документ, и полторы тысЯчи лет
таинственный материк послушно наносили на карту под названием
"…ще неведомаЯ ћжнаЯ ‡емлЯ".
Ћдна за другой экспедиции голландцев, англичан, испанцев,
французов бороздили ’ихий океан, разыскиваЯ ћжную ‡емлю.
Џопутно открывали острова, архипелаги. ћжной ‡емли не было. Ќе
находили. Ђ между тем миф обрастал новыми подробностЯми.
ѓеографы вычислили площадь южного материка, он получилсЯ равный
всем цивилизованным странам северного полушариЯ - 180 миллионов
квадратных километров (то есть в 22 раза больше нынешней
Ђвстралии и в 12 раз больше Ђнтарктиды).
ло времЯ, была открыта Ђмерика, рухнула птолемеевскаЯ
система мира, погасли костры инквизиции, ѓалилей отказалсЯ от
физики ЂристотелЯ, Ќьютон создал новую механику, представлениЯ
о ‚селенной расширились в тысЯчи раз, а легенда о неведомой
ћжной ‡емле здравствовала и процветала. ‡аблуждение становилось
мифом. Њиф обзавелсЯ теорией - солидной теорией равновесиЯ:
материковые массы северного и южного полушарий должны
находитьсЯ в равновесии.
—еловечество давно сбросило астрологический колпак,
алхимики переучились на химиков, вместо "электрической
жидкости" поЯвились первые серьезные теории электричества, и,
несмотрЯ на все это, всерьез обсуждалась работа географов,
которые сосчитали, сколько людей должно проживать на искомом
южном материке - не меньше 50 миллионов! Џутешественники
мечтали с ними встретитьсЯ... ‘мешно?
‘овсем недавно мы сами мечтали встретитьсЯ с марсианами,
строителЯми марсианских каналов. ’оже смешно? Љто знает,
сколько еще мифов и заблуждений окружает нас сегоднЯ, сколькими
мифами мы пользуемсЯ. —то станет смешным длЯ наших потомков?
Ѓоюсь, что им даже не слишком интересно будет читать о наших
ошибках. ’ак же как и нас не слишком волнует путаница с
открытием южного материка.
…сли бы мы научились распознавать свои собственные мифы и
заблуждениЯ, если б мы изучали €сторию ‚еликих ‡аблуждений,
если б, наконец, кто-нибудь занималсЯ этой €сторией... Ќо
историки предпочитают историю открытий истории удач и успехов
познаниЯ. ‡аблуждениЯ, когда они становЯтсЯ заблуждениЯми,
кажутсЯ слишком нелепыми, непонЯтно, как люди могли так подолгу
жить с ними и верить в них.
’а экспедициЯ „жемса Љука, котораЯ установила истинные
очертаниЯ Ђвстралии, отправлЯлась не за этим, она искала
пресловутый южный материк, так что некоторым образом легенда о
южном материке помогла открытию Ђвстралии. ‚ мифах бывает и
нечто прогрессивное, часто именно ради них пускались в путь,
под них выделЯлись всЯкие фонды и средства. џ вспоминаю мифы
нашего времени:
‘нежный человек.
‘игналы из ‚селенной.
’унгусский метеорит.
Љаналы Њарса.
’елепатиЯ.
Ђтлантида.
...ђазочарованиЯ ничему менЯ не научили, каждый раз Я
неохотно расставалсЯ с обещанным чудом - ну, если и не чудом,
то, во всЯком случае, с тайной. ЏриЯтно было надеЯтьсЯ, что
есть в нашем мире что-то таинственно-необъЯснимое, загадки,
рожденные не в лабораториЯх.
ЂвстралиЯ терпеливо ждала, и когда люди убедились, что
никакой другой ћжной ‡емли нет, она утвердила наконец свое имЯ.
‘ тех пор, за какие-нибудь полтораста с лишним лет,
ЂвстралиЯ сделала блестЯщую карьеру. Ћна стала частью света,
одной из пЯти, сочинила свой гимн, вошла во все школьные
программы географии, статистические справочники, развела овец,
автомобили, коттеджи. Ќо все равно что-то осталось в ней от
мифа, от ее предка - легенды о неведомом, таинственном
материке.
Џод крылом самолета плыли ее красноватые земли.
"...Џлотность населениЯ Ђвстралии примерно один человек на
квадратный километр..."
Љак он встретит нас, этот человек, на своем квадратном
километре и что он за человек?
€з статистического справочника, преподнесенного мне
ленинградскими австраловедами, человек этот поЯвлЯлсЯ,
окруженный пЯтнадцатью приходившимисЯ на него овцами. Ќа душу
его приходилось сто килограммов мЯса в год, триста килограммов
стали, три грамма золота украшали его душу и много разных
цветных металлов.
џ слепил из этих данных австралийца, затем стал воображать
себе Ђвстралию, и нас в этой Ђвстралии, и наши приключениЯ, а
потом Я представил, как через три-четыре недели мы будем лететь
обратно и со мной будет уже увиденнаЯ ЂвстралиЯ. ‘овпадут ли
они, увиденнаЯ и воображеннаЯ, и какаЯ из них будет лучше?
‚спомню ли Я нынешнюю? ‘амолет будет такой же, те же салфетки и
кресла, а мы станем другими. ‚спомню ли Я нынешнее чувство, с
каким Я подлетаю к этой земле, а если вспомню, то как отнесусь
к нему, к моему волнению и ожиданиЯм?

€Ќ’…ђ‚њћ

Ћбычное демисезонное пальто повисло на руке нелепой
толстенной шубой. Џока оформлЯли паспорта, мы потели,
задыхались, со страхом ожидали, что станет с нами, когда мы
выйдем из аэровокзала на улицу. ‚стречающих в таможенный зал не
пускали. Ђ мы понЯтиЯ не имели, встречает ли нас кто-нибудь.
Џосольство в Љанберре, а тут, в ‘иднее, ни консульства, никого
из советских людей.
- ‚ крайнем случае позвоним в ‘оюз писателей, - сказал Я
Ћксане.
‹ишь спустЯ неделю Я оценил наивность своего утешениЯ.
Џоследний чиновник хлопнул последней печатью, и мы вышли в
общий зал.
Њы в Ђвстралии. џ собиралсЯ ощутить торжественность этой
минуты, но тут все завертелось быстро-быстро, как на старой
киноленте. Ѓукеты, объЯтиЯ, улыбки, имена, имена:
- Њона Ѓренд.
- ‹ен ”оке.
- „жон •ейсс, - и еще, еще.
"Љак долетели?", "“стали?", "•отите кофе?", "ѓде багаж?"
- Њери Ђроне.
- ’ерри ђэни.
Њы целовали, нас целовали, Я не успел разобратьсЯ, кто из
них „жон, а кто Њери, вдруг нас куда-то потащили, скорей,
скорей, и мы оказались в маленькой комнатке, странно пустой
комнатке с диванчиком, нас толкнули на этот диванчик, зажглись
юпитеры, на нас покатились сверкающие циклопы телевизионных
аппаратов, зажужжала кинокамера, завспыхивали блицы, вокруг нас
не осталось никого из тех, кто обнимал, целовал, а поЯвились
какие-то молодые люди с блокнотами, с микрофонами, они зажали
нас со всех сторон, в маленькую комнатку было не пропихнутьсЯ,
стало еще жарче, уже совсем жарко.
- …сть ли в ‘‘‘ђ свобода печати? - громко спросила менЯ
Ћксана. - ‡ачем вы приехали в Ђвстралию?
џ смотрел па нее с ужасом. ’олько что она была здоровой. ‘
неподвижной беззаботной улыбкой она продолжала:
- ‘ кем вы собираетесь тут встретитьсЯ? - €, не менЯЯ
голоса, она сказала: - Џресс-конференциЯ,- и крепко взЯла менЯ
за руку, мешаЯ вскочить, бежать.
- ЉакаЯ пресс-конференциЯ? ‡ачем? Ќе хочу! Џустите менЯ!
Џервое, что пришло мне в голову, - это схватить штатив
киноаппарата и, вертЯ его над головой, пробиватьсЯ к выходу.
џ не хотел никакой пресс-конференции, Я хотел пить, Я
хотел курить, хотел вытереть пот, Я был грЯзный, небритый, Я
хотел под душ, Я мечтал отделатьсЯ от своего пальто. џ был
готов к чему угодно, только не к пресс-конференции.
"‘оветский писатель в Ђвстралии!
‚ ответ на вопросы он опустилсЯ на четвереньки, укусил
нашего корреспондента, рыча, выбежал из аэропорта и скрылсЯ в
соседней пустыне..."

- ’оварищи, учтите, возможны всЯкие провокации,
реакционные круги этой страны могут встретить вас враждебно...

- ’ы слушай менЯ, Я человек опытный, Я эту буржуазную
журналистику, как свои пЯть. Ћни любЯт, когда им отвечают
быстро, остроумно. —то-нибудь такое находчивое. € оригинальное.
—тобы вынести в заголовок. Ќапример: "Ћстановись, мгновенье, -
ты прекрасно" или: "‘обака лает - ветер носит". „ействуй в
таком роде.
- Ѓуржуазные журналисты - они могут приписать тебе что
угодно. ѓоворил ты, не говорил - это их не остановит, потом
ходи доказывай.

‘о всех сторон нависли занесенные шариковые ручки.
ѓосподи, как Я ненавидел этих журналистов - чистых, выбритых, в
легких рубашках.
- ‡ачем мы приехали? Ќе длЯ того, чтобы потеть на
пресс-конференциЯх. Џроделать шесть тысЯч километров, чтобы
рассказывать вам про „остоевского?
џ огрызалсЯ, накидывалсЯ на них, - ничего не получалось.
Ћни не обиделись и не ушли. Ћни весело строчили в своих
блокнотах, как будто им нравилсЯ мой тон.
- Џечатаете ли вы несоциалистических реалистов?
- Ѓогатые ли вы люди?
- Ђ можете вы сами напечатать свой роман?
- —то сейчас делает Џастернак?
Џастернак? ‘веркнули блицы, фиксируЯ мои вылупленные от
изумлениЯ глаза. џ невесело рассмеЯлсЯ. Љаждый из них умел
стенографировать, у них были отличные портативные
магнитофончики и превосходные фотоаппараты, они были оснащены
по последнему слову журналистской техники, - но до чего ж они
мало знали, до чего ж нелепы были приготовленные вопросы! џ
смеЯлсЯ над собой и над ними. џ увидел, что передо мной
сидЯт замороченные газетные работЯги, мало знающие, мало
читающие.
- Љто вам нравитсЯ из современных западных писателей?
- •емингуэй, - сказал Я, - Љолдуэлл. - џ вспомнил одного
нашего критика и в пику ему добавил: - Љафка.
- Љто?
- Љафка,- повторила Ћксана.
€ по их физиономиЯм Я понЯл, что никакого Љафку они не
знают, первый раз слышат. ‘ таким же успехом Я бы мог назвать
им ЋвидиЯ, Ѓронислава Љежуна, ‚ольфа Њессинга. Ћни ни черта не
знали, ни западной, ни советской литературы, не знали, что
Џастернак умер, а потом выЯснилось, что они и своей,
австралийской, литературы не знали. †урналистка одной из
центральных газет Ђвстралии приехала к Љатарине Џричард взЯть у
нее интервью по каким-то вопросам женского движениЯ. Ћна
спросила: "ѓоворЯт, что вы пишете романы? ‚ы писательница?".
Њы часто недооцениваем широты собственных знаний, своего
образованиЯ. Ќам все кажетсЯ, что они знают больше. Њы и не
представлЯем, как много мы изучили за последние годы.
…ще сыпались вопросы, а радио уже объЯвило посадку на
Љанберру, и нас в том же темпе потащили на поле, и бобслей
раскручивалсЯ в обратном порЯдке, пока мы не очутились в
воздухе. € тут мы обнаружили, что дотошные журналисты украли у
нас встречу с Ђвстралией. Њы с Ћксаной пытались выЯснить друг
у друга, что мы наговорили. Ћсталось ощущение бедлама,
суматохи, мельтешни. Ќет, быть первооткрывателем тоже нелегко.
€так, туземцы с фотоаппаратами вместо копий отбили первую
попытку высадитьсЯ в Ђвстралии, мы вынуждены были поднЯтьсЯ в
воздух.
Њы задумались над судьбой нашей поездки. Џлата за экзотику
оказалась слишком высокой.
‚ дальнейшем мы, конечно, как-то приспособились. Љ славе
тоже можно приноровитьсЯ, тем более что слава была не наша. ќто
был интерес к советской культуре, к советским писателЯм,
которые тут бывали редко. ‚ конце концов мы ехали сюда
работать. Џресс-конференции были тоже работой. ‚стречи, приемы,
выступлениЯ по радио, телевидению, доклады, визиты - обычнаЯ
работа всех подобных делегаций. €з-за этого много интересного
мы не успели посмотреть. €з-за этого уставали, надоедало
говорить одно и то же, но Я все-таки рад, что у нас было дело,
а не туристскаЯ поездка. Њы жили. Њы ошибались, попадали
впросак, что-то нам не удавалось, зато что-то мы смогли
рассказать и сделать - завоевать друзей, разоблачить ложь... Њы
были участниками, а не только зрителЯми.
- Ђ что ты видел в Ђвстралии?
џ начинал перечислЯть и вдруг убеждалсЯ, что все это Я мог
узнать, не уезжаЯ из дому. Џочему-то никому не приходило в
голову спросить: "Ђ что вы делали там?", хотЯ больше всего
хотелось рассказать, что делали и что сделали. Џотому что это
наше, об этом нигде не прочтешь, кроме как в нашем коротеньком
служебном отчете, который подшиваетсЯ к денежному отчету длЯ
бухгалтерии.

‘’Ћ‹€–Ђ

’акой странной столицы Я еще не видал и врЯд ли увижу.
Љанберра - дитЯ многолетней распри ‘иднеЯ и Њельбурна. Љаждый
из двух крупнейших городов страны хотел стать столицей.
Ћжесточенные споры долго мешали самоуправлЯющимсЯ штатам
создать федерацию. Ќаконец в 1901 году договорились - "ни нам,
ни вам" - сделать столицу где-то между обоими городами.
„венадцать лет выбирали место. …ще двенадцать лет крЯхтели,
чесали затылок, пока начали строить столицу на пустынном
пастбище, окруженном холмами. ‘троили неохотно, еще лет сорок,
и так и не выстроили. € сейчас строЯт. Ѓенгт „аниельссон,
спутник •ейердала, путешествовал в 1955 году по Ђвстралии. Ћн
написал интересную книгу "Ѓумеранг", где едко высмеЯл Љанберру
- скучнейшую деревню, потерЯнный город, единственную в мире
столицу, где чиновники по дороге со службы могут собирать грибы
и стрелЯть кроликов с балкона.
‚се правильно. Ћднако за последние десЯть лет Љанберра
изменилась. ѓруппы коттеджей, раскиданные, по словам
„аниельссона, на грЯзном пустыре, оказались теперь на берегу
искусственного озера. ‚однаЯ гладь объединила разрозненные
поселки, оживила долину. ‚ода часто создает физиономию города.
Ќемыслимо представить себе ‹енинград без набережных, мостов,
каналов. Џопробуйте тот же ‘идней отодвинуть от залива.
Љанберра построена далеко от океана; пока не было озера, она
выглЯдела, наверное, безобразно. ‘ейчас у нее поЯвилось что-то
свое. …ще не характер - приметы. „еревенскаЯ скука осталась.
…ще нет центра города, нет толпы, вечернего ЃродвеЯ, нет огней
рекламы, кабаре, театров. ЏриходитсЯ придумывать развлечениЯ
самим. ‘кучающие чиновники привезли акулу, пустили ее в озеро.
ЏоднЯлась паника, но то ли от пресной воды, то ли от
канберрской скуки акула издохла.
—ем еще можно занЯтьсЯ? Љанберра живет в коттеджах. Ћна не
признает квартир, общих домов, только коттеджи. € занимаютсЯ
коттеджами.
Љоттеджи-щеголи, коттеджи-пижоны, стилЯги, снобы,
аристократы, коттеджи-хвастуны, коттеджи-завистники. ‚се они
модерновые, каменные: красный кирпич, белый кирпич, пестрый
кирпич. ‚округ коттеджа садик. Њой садик примыкает к твоему
садику. “ тебЯ клумбы, а у менЯ алые кусты, у тебЯ фикусы, а у
менЯ араукарии, и Я еще посажу всЯкие ботанические тропики. Ќа
траве-мураве целый день крутитсЯ поливалка. “ тебЯ шланг
розовый, тогда у менЯ бирюзовый. ‚одЯные хвосты радужно
переливаютсЯ на солнце. ‘ улицы смотреть - красотища. €
смотритсЯ хорошо: никаких заборов, никаких оград тут нет. Ќо на
улице пусто. Ћдин беленький шпиц сидит на веранде. Љрасные
глаза его налиты умопомрачающей скукой. ‹аЯть не на кого. € не
предвидитсЯ. ‚ыморочные пространства асфальта лишены человечьей
плоти. Љрашеное железо проноситсЯ с вонью и скоростью,
бессмысленной длЯ погони. Џешехода в Љанберре нет. …му и
тротуаров не выстроено. Ђвтомобиль и автобус - единственные
движущиесЯ существа. ’ротуарнаЯ площадь сожрана обильными
дорогами, по которым можно добратьсЯ в любое учреждение. ђовно
в полдень из министерств, из Џентагона - есть тут свой
Џентагончик, - обгонЯЯ друг друга, несутсЯ машины. ‹енч.
ђазбегаютсЯ по извивам асфальтов, до коттеджей. —ерез час так
же стекаютсЯ, несутсЯ обратно и стройно скапливаютсЯ на
площадЯх перед светлыми государственными параллелепипедами.
Ќебесному наблюдателю бегающие авто кажутсЯ единственными
жителЯми столицы. ЌастоЯвшись на площади, они расползаютсЯ по
своим коттеджам, забираютсЯ в гаражи, откуда выбегают утречком
помытые и заправленные длЯ дальнейшего движениЯ к
государственным стоЯнкам.
Њы дважды прилетали в Љанберру. Ѓольшинство пассажиров -
чиновники с портфелЯми; в свою столицу чиновник летит без
радости, он совсем не похож на оживленного чиновника, летЯщего
из столицы.
Љанберра в некотором смысле идеальнаЯ столица: туда не
рвутсЯ командированные, в отелЯх всегда есть номера.
Џериферийные граждане, из самой глухомани, - и те не мечтают
переехать в столицу. ’олько отъЯвленные карьеристы, чтобы
сделать государственную карьеру, готовы поступитьсЯ многими
радостЯми жизни. Љарьерист оставлЯет их в ‘иднее, в Њельбурне.
€ли продвигатьсЯ, или развлекатьсЯ.
Ќа университетском обеде в честь нашей делегации профессор
Њенинг Љларк познакомил нас с писателЯми и литераторами
Љанберры, с ее ‘оюзом писателей - "”еллоушип". Њы привыкли, что
слова "‘оюз писателей" свЯзаны с каким-то клубом, помещением,
где есть кабинеты, письменные столы, телефоны. "”еллоушип"
ничего этого не имеет. Ћднажды, когда мы сидели дома у
секретарЯ "”еллоушип" - ‹инден ђоуз, она вытащила папку - все
хозЯйство писательской организации. ‚ папке помещались
канцелЯриЯ, отдел кадров, отчетность, бухгалтериЯ, переписка.
’а же папка фигурирует в "”еллоушип" каждого из семи штатов.
ђуководит австралийским союзом по очереди в течение года
организациЯ одного из штатов. ‘ейчас обЯзанности председателЯ
исполнЯл "”еллоушип" ’асмании. Ќам ни разу не удалось
позассдать в кабинетах, с графинами и секретаршами. Ќе было
протоколов и стенограмм. ‚се дела решались в кафе, на обедах,
со стаканом пива в руках.
„авид Љемпбелл читал стихи. “ него были огромные руки
фермера. Љогда он взмахивал ими, пламЯ свечей колебалось и тени
шатались. Њы обедали при свечах. Ќа деревЯнном непокрытом
столе, в деревЯнном зале. ќто была перваЯ встреча с нами, и все
держались немного настороже, избегали трудных вопросов. Ђ стоит
только начать избегать, как любаЯ тема становитсЯ опасной.
Њенинг Љларк обеснокоенно поглЯдывал в нашу сторону. …му очень
хотелось, чтобы нам здесь понравилось. € другие тоже старались.
ђЯдом со мной сидел ѓарри. Ћн преподавал в университете
славистику.
- Њожно мне помочь вам смотреть Љанберру? - сказал он
по-русски.
- Ђ вы не занЯты?
- џ освобожусь, - он как-то робко запнулсЯ. - …сли вам,
конечно, не помешаю, у вас свои планы.
- —удесно, - сказал Я.
- џ бы заехал за вами, если это возможно.
Ћн нерешительно оговаривалсЯ, готовый в любую минуту
отступить, словно опасаЯсь чего-то. Џо одной его обмолвке Я
вдруг понЯл, что он боитсЯ поставить нас в неудобное положение,
- он не знал, можно ли нам оставатьсЯ наедине с ним, бывать в
частных домах, заходить в пивные и общатьсЯ с неизвестными
лицами. €меем ли мы вообще право действовать, не согласовав с
кем-то. Њожет быть, нам положен специальный провожатый.
џ чуть было не обиделсЯ, но разве он был в этом виноват?
Љемпбелл читал стихи так, как читают хорошие поэты, -
слушаЯ самого себЯ. „аже не знаЯ, Языка, всегда можно
определить на слух, чего стоЯт стихи. ‚ хороших стихах много
музыки. Ћдин австралийский поэт прочел свой перевод Џушкина, и
Я по ритму узнал "—удное мгновенье", такой это был отличный
перевод.
Ћфициант налил мне немного вина длЯ пробы. Ћн стоЯл,
ожидаЯ, и все за столом смотрели, как Я пробую. ‚ино было
отличное, но Я помотал головой, чтобы достигнуть репутации
знатока. Ћфициант вернулсЯ с другой бутылкой. џ задумчиво
почмокал, это была изрЯднаЯ кислЯтина, Я не выдержал -
сморщилсЯ, кто-то улыбнулсЯ, Я тоже улыбнулсЯ, и все
засмеЯлись, за столом стало просто и весело, и начались
австралийские тосты, которые короче тостов всех других пьющих
народов.
Џрежде чем гулЯть по Љанберре, мы отправились в посольство
получить свои паспорта.
- Ђ зачем вам паспорта? - спросил консул.
- ‘транно, - сказали мы, - как же мы можем без документа в
чужой стране?
Ќам даже диким показалсЯ его вопрос и улыбка его.
- Ќе беспокойтесь, - сказал он, - не нужны вам никакие
паспорта. Ќикто их у вас не спросит.
- Ќу, Љанберра, допустим, но ведь мы поедем дальше по
стране.
- € там они вам не пригодЯтсЯ. Џоедете без паспортов, так
спокойнее. Ќе потерЯете. Ћни тут все живут беспаспортные.
Њы осторожно проверили у ѓарри - он не имел паспорта.
- Љак же вы живете без паспорта? Ћн удивилсЯ:
- Ђ длЯ чего он мне?
- Ќу как же,- мы тоже удивились,- а если приезжаете в
гостиницу?
- € что?
- Ђ как вас зарегистрировать?
- ‡апишут фамилию, и всЯ регистрациЯ.
- Ђ откуда они узнают фамилию?
- џ скажу.
Њы опЯть удивились и задумались:
- Ђ длЯ полиции? …сли вы нарушите. ѓарри еще больше
удивилсЯ:
- ‡ачем тогда паспорт, менЯ и без него приговорЯт к
штрафу.
Њы удивились еще больше. Њы никак не могли представить
себе жизнь без паспорта, а он никак не мог представить себе,
зачем человеку может понадобитьсЯ паспорт.
Ћткровенно говорЯ, уезжаЯ из Љанберры, мы без документов
чувствовали себЯ неуютно. Ќи в одном из городов Ђвстралии нет
ни советских консульств, никаких представителей, кто же
удостоверит нашу личность? Ќам почему-то обЯзательно хотелось,
чтобы нас могли сверить с документом, как будто личности наши
главным образом находились в паспортах.
Њы объехали значительную часть страны, с нами происходили
разные приключениЯ, и ни разу никто у нас не спросил паспорта.
Ћн нам просто не понадобилсЯ.
‚ каждой стране свое понимание порЯдка. Ќапример, в
Љарачи, когда мы остановились там на несколько дней, мы должны
были заполнЯть анкету, какаЯ и не снилась нашим отделам кадров
в самые отчаЯнные времена. ќто была самаЯ доскональнаЯ анкета в
моей жизни. ’ам были такие вопросы:
"Џочему вы уехали из той страны, из которой вы уехали?"
"—то вы хотите купить в нашей стране?"
"„евичьЯ фамилиЯ матери вашей матери?"
"—то вы делали сегоднЯ, вчера, позавчера?"
•отел бы Я знать, кто был изобретателем этой анкеты. Љто
вообще изобрел анкету, личное дело, паспорт. Љак дошли они до
этих вещей, были ли у них трудности и как им помогала
общественность.
“езжаЯ из Љанберры, мы уговаривали ћриЯ џснева,
корреспондента "Џравды", поехать с нами по стране. Ћн настоЯщий
журналист, общительный, с крепкой хваткой и безошибочными
вопросами, работЯга - словом, идеальный спутник, да к тому же
знающий страну. Ќо џснев только вздохнул. ЌесмотрЯ на вольную
беспаспортную жизнь, он не имел права выехать из Љанберры. Ћ
разрешении надо заранее хлопотать в австралийских
министерствах.
Ћн провожал нас на самолет. Џо дороге он произнес речь о
Љанберре. џ слушал его и радовалсЯ. Љазалось бы, что человеку
надо - у него комфортабельный коттедж, машина, библиотека,- и
вот, оказываетсЯ, грош этому цена, если нет возможности
свободно заниматьсЯ своим журналистским делом - ездить,
знакомитьсЯ с людьми... џ давно не слышал такой сильной речи,
жаль, что ее нельзЯ тут привести. …е невозможно даже
процитировать. Ќо, честное слово, это была великаЯ речь,
выстраданнаЯ и продуманнаЯ тоскливыми канберрскими вечерами.

‘€„Ќ…‰

Њы летели из Љанберры в ‘идней поздно вечером. ‘тюардессы
в салоне погасили свет, чтобы лучше был виден город. ’аков
обычай. ‚ самолете, кроме нас, все были австралийцы, и все
равно они оторвались от своих банок с пивом и прильнули к
окнам. ‘идней вползал под крыло, огромный, как Њлечный Џуть, со
своими созвездиЯми и галактиками. ‘ одной стороны огни резко
обрывались чернотой залива, а с другой им не было конца, они
распылЯлись хвостом кометы, терЯЯсь в ночи. Ќа реактивной
высоте, откуда все кажетсЯ крохотным, ‘идней оставалсЯ большим,
чересчур большим, непонЯтно большим. ‘верху разобратьсЯ в этом
было нельзЯ. € когда в другой раз мы подлетали к ‘иднею днем,
красный черепичный прибой его крыш поражал размерами. ‘ земли
‘идней выглЯдит иначе. Ћн низкорослый, состоЯщий из двухэтажных
коттеджей, и лишь центр несколько выше. ѓород как бы сплющен,
раскатан, как блин. Ћн беспорЯдочно составлен из тех же
коттеджей, прослоенных неизменными садиками. Џоэтому город
разроссЯ невероЯтно. ђасстоЯниЯ в двадцать - тридцать
километров от дома до работы считаютсЯ здесь обычными.
‘ложность такой жизни стала нарастать в последние годы. ѓород
хочет расти в высоту. ‘ловно фонтаны из бетона и стекла,
прорываютсЯ вверх высотные дома. ‚ прорывах еще нет системы.
Ћни беспорЯдочны, как гейзеры. ђЯдом с новыми громадами
коттеджи становЯтсЯ милым прошлым. ‚ деловых кварталах
солидные, облицованные мрамором банки, офисы, построенные
каких-нибудь сорок - пЯтьдесЯт лет назад, выглЯдЯт
старообразно. Џроцесс старениЯ происходит ускоренно, ‘идней
обзаводитсЯ своей стариной, поЯвлЯетсЯ старый ‘идней.
‡агадочнаЯ штука эта старина. Џочему-то старинный дом всегда
считаетсЯ красивым. Њне никогда не попадалось, чтобы храм,
допустим тринадцатого - четырнадцатого века, был уродлив. Ћн
обЯзательно - великолепный, изумительный, гармоничный. Љак
будто тогда не существовало бездарных архитекторов. Ќикому не
приходит в голову, что Љолизей был когда-то новостройкой и
древние римлЯне поносили последними словами этот стадион за
модерповость, или излишества, или подражательство - смотрЯ по
тому, какаЯ тогда была установка.
Ќо пока что в ‘иднее нет настоЯщей музейной старины, и
этим он мил и отличаетсЯ от всех других великих городов мира.
Ќикаких раскопок, храмов, фресок, старых костелов, исторических
мест. Џоэтому ‘идней не имеет перечнЯ обЯзательных памЯтников
длЯ осмотра. ‚ ‘иднее Я впервые избавилсЯ от страха что-то
упустить, чего-то не увидеть. ‚ ‘иднее можно не толкатьсЯ по
музеЯм, ‘идней свободен от процессий туристов, листающих
путеводители, гидов с микрофонами, от исторических ценностей,
восторгов, императоров, классиков и цитат. ‚ ‘иднее надо просто
бродить по улицам, магазинам, сидеть в баре, знакомитьсЯ.
—еловек городской, питерский, Я сразу признал ‘идней
своим. ќто город, что называетсЯ, с головы до пЯт; на его
улицах, в порту среди докеров, в кварталах ‚у-ла-Њулла мы
чувствовали себЯ свободно, мы подпевали его песенкам, смеЯлись
шуткам. ‘идней стал нашей слабостью. Њы принимали его пусть
поверхностно, пусть некритично, но таким мы увидели его, таким
он осталсЯ в памЯти. Ќаконец, именно такой ‘идней показывали
нам наши друзьЯ-сиднейцы, пожизненно и Яростно влюбленные в
свой город.
ђЯдом с нашим отелем строилсЯ дом. Џлощадка была огорожена
глухим забором, в заборе были пропилены квадратные окошечки. џ
долго не мог понЯть их назначениЯ. €ногда прохожие совали туда
головы. Ћднажды Я спросил у Њоны Ѓренд, в чем тут дело.
- ‚идишь ли, сиднейцы ужасно любопытны. ђаз есть забор,
они обЯзательно хотЯт выЯснить, что за забором. Љроме того,
сиднейцы любЯт вмешиватьсЯ, подавать советы, поэтому длЯ
удобства сделали окошки. € надпись, видишь: "„лЯ советчиков".
‘идней - это целаЯ страна, еще малоизученнаЯ. Њы как-то
шли с Њоной и совершенно случайно обнаружили метро. Њона,
котораЯ обожает свой город, обрадовалась чрезвычайно. Ћна не
могла скрыть удивлениЯ, когда мы спустились вниз и поехали на
подземке. Ћткрытие нисколько не смутило ее, - никто не может
похвастатьсЯ, что знает ‘идней. Њы ехали однажды с ’ерри в
машине, и Я, заметив посреди площади конную статую, попробовал
выЯснить у ’ерри, кто это. Ќадо было видеть физиономию ’ерри,
когда он, притормозив машину, с глубоким интересом оглЯдел
памЯтник. …ще некоторое времЯ он ехал задумавшись, потом
уверенно сказал:
- џ полагаю, что это какой-то король.
ђучаюсь, что он видел этот памЯтник впервые. Ћн слишком
хорошо знал свой город, чтобы его могли интересовать детали. Ћн
не знал, кому памЯтник, но зато он знал каждого газетчика,
бармена, хозЯев магазинчиков, - кажетсЯ, он знал всех
сидцейцев. ‚прочем, когда Я присмотрелсЯ, оказалось, что вообще
все в ‘иднее знакомы между собой. —тобы вступить в разговор, не
нужно никакого предлога. ђазговор начинают с середины, как
закадычные друзьЯ. џ стоЯл днем на Љинг-Љроссе и
фотографировал. Њужчина, несший на голове Ящик, остановилсЯ и
сказал:
- —его ты тут нашел, приЯтель? ’олько зрЯ пленку изводишь.
‡десь лучше вечером снимать. ѓосподи, сразу видно, что
приезжий. Ћткуда? Ћго, из Њосквы! Ђ Я, между прочим, из
отландии. Љоплю деньги, хочу съездить, Я ведь мальчишкой из
дому уехал. —то ни говори, все же родина. ‘огласен?
- Љонечно,- сказал Я.
- Џослушай, ты мне нужен - посоветоватьсЯ. Њожет быть, мне
лучше в Њоскву поехать? Џосуди сам, чего Я дома не видел? Ђ про
вас столько болтают, и все разное. Ќадо самому разобратьсЯ.
‘огласен?
- ’оже правильно.
- ЋпЯть ты соглашаешьсЯ. —ерт возьми, это же серьезное
дело, Я четыре года коплю. Џока у менЯ нет детей, надо ездить.
Џотом не сдвинешьсЯ. Ќадо бы толком обсудить, да некогда мне.
Џрошу тебЯ, перестань пленку тратить! Џриходи сюда вечером,
упрЯмаЯ твоЯ голова, тогда убедишьсЯ, кто прав.
€ зашагал дальше, придерживаЯ Ящик на голове.
ЋбычнаЯ наша сдержанность бросалась здесь в глаза,
выглЯдела нелюдимостью. Њне хотелось научитьсЯ вот так же, с
ходу открыватьсЯ людЯм, не требуЯ взамен ничего, и не боЯтьсЯ
того, что покажешьсЯ бесцеремонным, или назойливым, или
смешным, - ничего не боЯтьсЯ.
‚ ‘иднее любЯт сочинЯть песенки, дерзкие и насмешливые,
критикуЯ городские власти.
‹ично нам они не причинили никаких неприЯтностей, но все
равно нам было приЯтно чувствовать себЯ вместе со
всеми бунтовщиками, непокорными, вольнолюбивыми сиднейцами.
Џоют о здании оперы, которое строилось бог знает сколько
лет, о сиднейских девушках, о пивных, о железной дороге, о
домах ‚ула-Њулла.
‚ласти задумали снести старый рабочий квартал ‚ула-Њулла и
построить там какие-то казенные зданиЯ. „омишки немедленно
ощетинились, украсились Язвительными надписЯми. Љаждый дом -
это эпиграмма в адрес властей. Ћгромные буквы вьютсЯ между
окон, изгибаютсЯ над дверью: "Џожалуйста, мы уедем отсюда в ваш
особнЯк, господин министр!" Џредместье поднЯло войну с
властЯми: "Ќе желаем!", "Ќе уедем", "Џлевали мы на ваши
постановлениЯ!", "’олько троньте нас, проклЯтые спекулЯнты!".
…сли что-то исходит сверху, от властей, это уже плохо.
‘иднейцы терпеть не могут всЯкие предписаниЯ и распорЯжениЯ.
ЏодчинЯтьсЯ им? Ќи за что! ђаз это делают они, значит, сиднеец
против.
†енщина с мокрыми, красными от стирки руками вышла на
крыльцо и сказала нам вызывающе:
- „а, дух каторжников! Ђ мы не стыдимсЯ своих предков.
Ѓуржуи - те стыдЯтсЯ. Ђ мы гордимсЯ. ‘юда ссылали бунтовщиков,
а не воришек.
Ќасчет бунтовщиков - не знаю, но ссылали сюда главным
образом бродЯг - разоренных ремесленников, согнанных с земли
английских крестьЯн, осужденных за бродЯжничество.
„ух каторжников... ‡абылось, что и впрЯмь еще каких-нибудь
полтораста лет назад этот город начиналсЯ как место поселениЯ
ссыльных.
‚ 1788 году английские корабли высадили первую партию
ссыльных. Ќа лесистом берегу будущего ‘иднеЯ 850 человек начали
строить жилища и каменный дом губернатора новой колонии. ‚
одной из старых книг Я нашел описание ‘иднеЯ 1826 года, с его
нравами и разделением на ссыльных "отпущенников", то есть уже
освобожденных, и ссыльных, продолжавших отбывать свой срок, на
свободных колонистов, на правительственных чиновников.
“же тогда город показалсЯ „юмон-„юрвилю, капитану
французского флота, совершенно европейским - "где корабли,
магазины, укреплениЯ, улицы напоминают Ђнглию".
“же тогда - "большаЯ часть домов разбросана, разделена
дворами, огородами, и поэтому ‘идней занимает обширное
пространство. ‘троениЯ почти все в один и два этажа. “лицы
прЯмые, с приличной шириной...".
Џоразительно, до чего неискореним оказалсЯ этот
изначальный характер города. ‘идней относитсЯ к тем счастливым
городам, которые рождаютсЯ с готовым характером, и десЯтилетиЯ,
столетиЯ ничего поделать с ним не могут. ’аковы ‹енинград, и
Ћдесса, и ‘евастополь, и ‚еймар, самые разные города, - они
словно подчинЯютсЯ законам природы длЯ живых существ: как
родилсЯ голубоглазым, так на всю жизнь.
Љонечно, за полтора века ‘идней разжирел, отстроилсЯ,
приукрасилсЯ. ђоскошные универмаги его не уступают
американским. ЏоЯвились парки, фонтаны; уличные кафе уставлены
старинными белыми креслами - как в Џариже, стилизованные
деревЯнные домики-магазины в центре - как в отландии, и тем не
менее его всегда можно будет узнать, отличить от всех других
городов.
…го глубокий голубоватый залив с цветными парусами,
катерами и акулами. Ћгромные плЯжи и маленькие плЯжи-купальни,
огороженные сетками от тех же акул; его большущий порт,
мускулистые докеры с их тЯжелой походкой и неторопливыми
движениЯми. Џечальный пустой центр ‘иднеЯ в воскресные дни. …го
ритм, - в ‘иднее нам всегда было некогда, там мы двигались
быстрее. ‘идней - там чаще смеешьсЯ и громче говоришь, там
понимают с полуслова, там готовы подшучивать над чем угодно,
там все кончаетсЯ смехом или забастовкой...
Ћписывать перечислЯЯ - приЯтное занЯтие. Њне всегда
нравились перечислениЯ: припасы, инструменты, животные, трофеи.
Ѓеда в том, что перечисление - слишком легкий способ изложениЯ.
Ћн хорош длЯ записной книжки, не больше.
‘идней можно перечислЯть по-всЯкому, у каждого свой
перечень. € даже из моего перечнЯ длЯ человека, знающего
‘идней, возникает совсем иной город. ‚печатление находитсЯ
между строками перечнЯ. џ увез свой ‘идней, совсем другой, чем
Ћксана, и не похожий па ‘идней ’ерри ђэни. Њой ‘идней - всего
лишь впечатление. Ќи на что большее Я не претендую.
‚печатление хорошо тем, что это неуЯзвимаЯ штука. џ могу
написать: "‘идней мне показалсЯ самым живым и энергичным
городом Ђвстралии" - и ничего не возразишь. ЏоказалсЯ, и все
тут. Ќо попробуй Я написать, что ‘идней - самый живой и
энергичный город, тут менЯ уличат и опротестуют, и пропала моЯ
дружба с мельбурнцами.
€ли, например: "Њне нравитсЯ, как ходЯт девушки по улицам
- в коротеньких шортах, босиком".
Ќу и что, скажу Я редактору, разве Я пропагандирую? џ ведь
говорю, что это мне нравитсЯ, Я обнаруживаю лишь собственную
безнравственность.
€ кроме того, это будет правдой, - у менЯ гораздо больше
впечатлений, чем сведений. џ не хочу утверждать, что
впечатлениЯ - более ценнаЯ вещь. ‚рЯд ли. Ћни слишком
субъективны, они зависЯт от настроениЯ, предрассудков. џ хотел
бы описать ‘идней беспристрастно и обстоЯтельно, как умели
делать путешественники девЯтнадцатого века. —итаЯ книгу
„юмон-„юрвилЯ, Я наслаждалсЯ подробностЯми обстановки,
костюмов, описаниЯми зданий и умением видеть издали, в
пространстве и во времени.
"Ќе заботЯсь о будущем, колонисты уничтожили леса,
окружавшие город, и поэтому вид его печален и открыт. Ќесколько
лет, как насаждают европейские деревьЯ, но они растут тихо и
часто изнемогают на здешней горЯщей и дикой почве".
Џутешественник в те времена старалсЯ описать все, что
может составить картину той жизни, так, чтобы потомки и через
сто и через двести лет могли представить ее наглЯдно. Ћн уважал
свой век, считал его значительным, ценным длЯ истории, кроме
того, он чувствовал лично себЯ как бы ответственным перед
будущим. ‘ейчас это качество в значительной мере утрачено. Њне
не приходит в голову описывать общий вид ‘иднеЯ, из какого
камнЯ там строЯт дома, есть ли там трамвай, как устроены
магазины. Њне кажетсЯ, что все это уже описано другими, и сами
сиднейцы это опишут лучше, а кроме того, есть кино, фотографии,
газеты, они зафиксируют, они дополнЯт. Ђ они, между прочим, и
не фиксируют.
‚ роскошных фотоальбомах о ‘иднее - парадные архитектурные
ансамбли, знаменитый ‘иднейский Њост, центральные улицы,
ботанический сад. Ќо зато там пет домишек ‚ула-Њулла, нет
крохотных садиков, дымных пивных, китайских ресторанчиков, нет
субботней торопливой толпы в универмагах, когда цены снижаютсЯ
на шиллинг, нет того, что составлЯет быт города. ’очно так же,
как и в наших фотоальбомах не увидишь базара, тесно
заставленной коммунальной кухни, старых дворов с дровЯными
клетками, очереди у филармонии, очереди за луком - никаких
очередей, любые очереди считаютсЯ чем-то зазорным и
недопустимым.
Ќе типично, не отражает, - может быть, оно и так, по тем
более, раз это уходит в прошлое, оно должно сохранитьсЯ в
документах, описаниЯх, фотоальбомах: вот как мы жили, и так
жили и этак, по-разному жили. Џопробуйте сегоднЯ рассказать о
годах первых пЯтилеток. ѓде, в какой €стории есть фотографии
очередей за хлебом, карточек, торгсинов, но ведь это тоже было
бытом. „аже из газет того времени ничего не вычитаешь об
ордерах на рубашку. ’ак и сегоднЯ из газет не узнать о том, как
хоронили Џастернака, и о том, как выглЯдела в 1965 году служба
в церквах.
€ногда мы не пишем об этом только потому, что нам кажетсЯ,
будто все это и так знают. Џутешественник обладает совсем иным
виденьем. ‚от почему одно из лучших описаний ‘иднеЯ сделал
француз „юмон-„юр-виль. Ђ Ђнглию так прекрасно описал Љарел
—апек. Ђ €рландию - ѓенрих ЃЈлль.
- ‚ы будете писать о ‘иднее? - спросили нас журналисты.
- ЋбЯзательно, - сказал Я. - Ќаверное, мне не избежать
клюквы и всЯких ошибок, наверное, многое будет наивным, но,
может быть, там будет и что-то интересное - ‘идней, каким он
видитсЯ человеку другой, совсем другой страны.
- Ђ о чем конкретно вы напишете?
- Ћ Љинг-Љроссе, о стомпе, о докерах...
- Ђ про наш мост? ЋбЯзательно напишите про наш мост. —то
это будет за рассказ о ‘иднее, если там не будет моста.
- ‹адно, - сказал Я. - € про мост. Ќо боюсь, что из этого
ничего хорошего не получитсЯ.
“ первого впечатлениЯ свои законы. …му отпущено точное
времЯ, - еще немного, и оно скиснет, свернетсЯ, дальше
начинаетсЯ знание, неполное, куцее, от которого одно
расстройство.
Ќас пригласили в сиднейский Ќовый театр. —ерез слабо
освещенный подъезд мы поднЯлись в фойе - бедное, никак не
обставленное, зрительный зал напоминал сарай, лампы свисали с
голых стропил, освещаЯ плохо побеленные кирпичные стены. ла
пьеса местного автора - чуть под брехтовскую "’рехгрошовую
оперу", про гангстеров, трусливых и жалких. €грали хорошо, а
нам казалось, что играют превосходно. Њы хлопали изо всех сил,
и дешевые стульЯ пронзительно скрипели под нами. Ќа тесной
сцене вздрагивали фанерные декорации, и они казались нам
трогательными. ЋбъЯснЯлось все просто: мы знали, что театр
построен рабочими ‘иднеЯ, на их деньги, делали сцену и это фойе
коммунисты и их друзьЯ. Ђртисты труппы играют бесплатно, театр
существует на энтузиазме. Џлата за билеты еле покрывает расходы
по аренде помещениЯ. ‚се остальное - декорации, костюмы -
делает сама труппа.
Ќа третьем, четвертом спектакле убогие декорации нас бы
уже не растрогали, мы заметили бы неровный состав участников, и
скрип стульев мешал бы нам, но Я не знаю, было бы ли это
большей истиной, чем наше первое впечатление.

ЊЋ‘’

Ѓыл прекрасный летний вечер, когда рейсовый самолет
компании ’ЂЂ совершил посадку в сиднейском аэропорту. ‚ толпе
австралийцев выделЯлись небритый хмурый господин с невысокой
черноволосой женщиной. ‹егкий акцент выдавал в ней иностранку.
ѓосподин не обладал никаким акцентом, поскольку он не говорил
по-английски. Џолицейский, стоЯвший на площади, не обнаружил
ничего подозрительного в этой группе встречающих, которые
приветливо похлопывали иностранцев и несли их сумки. €ностранцы
устало улыбались. Џеред нами открыли дверцы новенького красного
"холдейна".
- ‚ отель! - зачем-то громко сказал огромного роста
мужчина, и глаза его загадочно блеснули.
Њашина рванулась и помчалась к ‘иднею.

’емнота скрывала лица спутников. Ќичем не выдаваЯ себЯ,
они расспрашивали о полете, искусно ведЯ непринужденный
разговор. €ностранный господин устало отвечал, а иностраннаЯ
женщина, чью бдительность усыпила иностраннаЯ веселость,
беспечно смеЯлась.
- Ћтель! - сказал кто-то. ‘лово это иностранец понимал.
‡апекшиесЯ губы его дрогнули в слабой мечтательной улыбке.
- ‘лава богу, наконец-то, - сказал он. Ћтветом ему был
зловещий смех. Њашина, не замедлЯЯ хода, мчалась дальше.
- Људа вы? Ћстановитесь! - воскликнул он.
- Љак бы не так, - процедил огромный мужчина.
- —то это значит? - крикнул иностранец.
- Ђ то, что отель мы проехали, - последовал хладнокровный
ответ.
- Људа же вы нас везете? - в ужасе воскликнула иностраннаЯ
женщина.
‘ переднего сиденьЯ к ним обернулась местнаЯ женщина. ‚о
тьме белело ее прекрасное лицо, но сейчас оно было холодно и
жестоко.
- Љ мосту.
- Љакой мост, не нужен мне мост, Я хочу в постель! - ‘
этими словами иностранец пыталсЯ выпрыгнуть из машины, на него
навалились, последовала короткаЯ борьба, и он затих.

Ќапрасно иностраннаЯ женщина молила о пощаде - похитители
были неумолимы, куда девалась их недавнЯЯ любезность!
Ќа перекрестке машина остановилась, пережидаЯ сигнал.
€ностранцы закричали что-то среднее между русским "караул" и
"help out". ‚ соседних, рЯдом стоЯвших машинах люди
оборачивались, подмигиваЯ друг другу.
- Ђ, иностранцы! Љ мосту везут, сердешных? ‘мотри,
пихаютсЯ. „ержи его шибче. €шь дикарь, убежать хотел. “тописты.
- ‘лушайте, слушайте, - сказала еще недавно прекраснаЯ
местнаЯ женщина, - слушайте, что говорит народ. ‘миритесь.
’аков закон. ‹учше смотрите, о чужеземцы, вот он - наш ‚еликий
Њост!
“жаснаЯ бледность покрыла лица иностранцев. Њашина
двигалась в стальном коридоре конструкции. Ќесчастные потерЯли
счет времени. ѓде-то внизу сверкала начищеннаЯ до глЯнца вода
залива. Ќа другом берегу машина повернула обратно.
•озЯева молитвенными голосами принЯлись исполнЯть славу
своему мосту. ‘тало Ясно, что пленников будут продолжать возить
по мосту, пока они не сдадутсЯ.
Њужество покинуло иностранцев. ѓлухими голосами они
поклЯлись, что:
1) ‘иднейский Њост самый висЯчий и при этом самый длинный
и красивый мост в мире;
2) мельбурнцы клевещут, называЯ его вешалкой, у них самих
мост самый дрЯнной из всех мостов;
3) ‚еликий ‘иднейский Њост необходимо еще будет осмотреть
днем, на рассвете, на закате и при солнечном затмении;
4) в течение всей оставшейсЯ жизни иностранцы, где бы они
ни были, обЯзуютсЯ хвалить Њост, рассказывать про Њост,
описывать Њост;
5) они видели своими глазами, что Њост имеет два
трамвайных пути, два железнодорожных, проезжую часть в шесть
рЯдов автомашин, обзорную вышку и сетку длЯ самоубийц;
6) все вышеизложенное заЯвлено совершенно добровольно, по
глубокому внутреннему убеждению.
Џосле этого пленников заставили несколько раз воскликнуть:
"‘пасибо, что нас сюда привезли!", "‘трашно подумать, если б мы
его не увидели!", "Љакое счастье иметь такой Њост!".

…сли в этой истории что и преувеличено, то самаЯ малость.
џ понимаю, что у каждого города есть своЯ слабость, но хуже
всего, когда это мост, да еще такой длинный. Џока по нему
идешь, забываешь, зачем ты отправилсЯ на тот берег. Џостроив
мост, ‘идней залез в долги, с каждой проезжающей машины взимают
шиллинг, и неизвестно, когда это кончитсЯ. Њост постоЯнно
красЯт. Џока доберутсЯ до конца, начало уже облупилось. “
парней, которые висЯт в люльках с кистЯми, были счастливые,
спокойные физиономии. ђабота им обеспечена пожизненно.
Љак-то под вечер, блуждаЯ по ‘иднею, мы вышли к заливу.
Ќабережных в ‘иднее нет. ѓород повернулсЯ спиной к воде. Ѓерег
был застроен угрюмыми пакгаузами. ‚дали мы увидели мост. Ћн был
удивителен. Ћн поднималсЯ над заливом, как глубокий вздох. ‚
глубоком облаке света он парил среди грЯзноватых скучных
берегов. „уга его вздувалась стальным бицепсом. Ћн был бы еще
краше, если б им не заставлЯли любоватьсЯ. Љрасоту лучше
открывать самому. Ќо тут же Я вспомнил, как сам вожу по
‹енинграду гостей и заставлЯю их любоватьсЯ Ќевой, дворцами и
требую похвал. ‡ачем мне это нужно? „о чего ж мы все одинаковы!
ќто не бог весть какое открытие обрадовало менЯ, Я находил в
нем даже что-то замечательное: за столько тысЯч километров люди
подвержены тем же слабостЯм, так же наивны и тщеславны. Ћчень
приЯтно. Ќичто так не сближает, как слабости. •итрость в том,
чтобы искать их не у других, а у себЯ. —естно признаватьсЯ в
них - вот что оказываетсЯ почему-то самым сложным.

Љ€Ќѓ-ЉђЋ‘‘

"Ћн нетипичен длЯ нашего города, - объЯснЯли нам, - нельзЯ
судить о ‘иднее по этому проклЯтому Љинг-Љроссу".
Љинг-Љросса почти стыдились, о нем избегали писать, не
любили говорить. Ќас просили не ходить на Љинг-Љросс, не
советовали - не то чтоб там было что-то такое, просто не стоит
тратить времени.
€ногда вечером мы проезжали Љинг-Љросс. ’ам было много
народа и много света. Љазалось, что-то происходит на этой
улице. ѓулЯние? Ђ может, киносъемки? —ем-то отличалсЯ ее
густой, тЯгучий людской поток от обычных прохожих. ЊенЯ всегда
привлекали двери с надписью: "Џосторонним вход воспрещен". Њало
того, что Я неисправимо любопытен, Я еще терпеть не могу
запретов. Ќаверное, ‹ен ”окс страдал той же болезнью - он
подмигнул нам, и при первом удобном случае мы отправились на
Љинг-Љросс.
Њы двигались, не торопЯсь, в плотной толпе, разглЯдываЯ
встречных, и встречные разглЯдывали нас. ќто не было ленивым
любопытством театральных фойе. —то-то свЯзывало толпу. Ћна не
гулЯла, она была чем-то занЯта.
‘ама улица скрывалась за ослепительным светом. Ћсвещение
было настолько пронзительным, что создавало ощущение событиЯ.
Љак ночнаЯ игра на стадионе. Љак праздничнаЯ иллюминациЯ. „ома
были плотно начинены всевозможными кабаре и ресторанчиками.
“зкие спуски в подвальчики пылали щитами с цветными фото
стриптизов. ‘квозь открытые двери баров блестели стойки,
миксеры и прочаЯ аппаратура длЯ коктейлей. Џодмигивал русский
рестооан "Ѓалалайка". ‡а стеклами кафе в зеленоватом свете, как
в аквариуме, скользили пары. Ђ были сидЯщие неподвижно над
рюмкой, естественные, как манекены.
‚ небе мчались, плЯсали слова реклам, вспыхивали вывески
ревю, над ними светились обнаженные груди девиц всех мастей,
прозрачные прекрасные груди, и длинные голые ноги. Џеред ними
кружились, толпились пЯтнадцатилетние юнцы и постарше,
причудливо разнарЯженные, в алых рубахах, в черных трико,
бородатые, в больших черных очках, мелькали какие-то типы с
накрашенными губами.
Ќа углу стоЯло нечто диковинное - существо с красивой
золотистой косой и золотистыми усами. џ подошел ближе. Љоса
была натуральнаЯ, пышнаЯ, усы тоже натуральные, только
закрученные. Ћстальное составлЯли чернаЯ рубаха, черные джинсы,
внутри которых разместилсЯ здоровенный парень. …го толстаЯ
заплетеннаЯ коса лежала на плече. Ћн обнималсЯ с коротко
остриженной девушкой. ’ут Я стал замечать, что он не одинок:
как на старинном маскараде, мимо двигались и другие парни с
буклЯми, женскими прическами. Џарни шли с отличными девушками,
стриженными по-мужски; волосы их были раскрашены в розовое,
голубое, зеленоватое. Џроститутки совершенно терЯлись в этой
толпе. нырЯли продавцы чего-то, шептались в подъездах о
чем-то, кто-то зачарованно столбенел у витрин, кругом пили,
курили, и все это колыхалось, мельтешило, как облако вечерней
мошкары. Њузыка ресторанов, транзисторов, радиол складывалась в
общее завывание. ‚ теплоте вечера плыли запахи бензина и
косметики. ‚се было насыщено блеском глаз, жаждой каких-то
встреч, приключений, ожиданием необычного.
Џо мостовой так же слитно двигалась толпа машин. Ќа
перекрестке, огибаемый потоками авто, стоЯл полицейский. ’олпа
скапливалась у перехода, ожидаЯ сигнала. Љто-то поторопил
полицейского, и тот нахмурилсЯ. ‘ другого угла крикнули:
- „ушечка, тебе там не скучно?
Џолицейский рассвирепел, и это подзадорило шутников.
‚ыкрики полетели в него с обеих сторон. ‚идно было, как челюсти
его сжались, он стоЯл недоступный, защищенный идущими машинами,
олицетворение власти, и не пускал толпу. …му хватило бы машин,
чтобы держать нас часами. Џерекресток вопил, народу прибывало,
теперь полицейский усмехалсЯ, он наглЯдно показывал могущество
диктатуры.
Ќаконец кому-то удалось его рассмешить, полицейский поднЯл
руку, машины остановились, все закричали "ура!" и бросились на
мостовую на другую сторону улицы в погоне за чем-то.
џ тоже спешил и оглЯдывалсЯ - мне все времЯ казалось, что
где-то рЯдом что-то произошло, а может, именно сейчас
происходит - впереди, за спиной, в переулке за углом.
Љинг-Љросс существует не длЯ увеселениЯ туристов, это не
парижскаЯ площадь Џигаль. Љинг-Љросс сам длЯ себЯ. —ьи-то
подведенные глаза следЯт из-за стекла. ‘таруха, свесЯсь из
окна, часами завороженно смотрит на безостановочное кружение.
ѓород давно опустел, заперсЯ в коттеджах, уткнулсЯ в
пухлые, по пЯтьдесЯт страниц газеты, в телевизоры, и осталсЯ
только Љинг-Љросс, единственный, кто хоть как-то утолЯет жажду
общениЯ.
‚ремЯ от времени нам попадалась пара - босаЯ девушка и
парень в деревЯнных сандалетах. Ќа груди у него висел
транзистор. Ћни шли обнЯвшись, слушали музыку и глазели по
сторонам. Њежду собой они не говорили. ‹ица их были безмЯтежно
довольны. ’ранзистор и Љинг-Љросс освобождали их от
необходимости развлекать друг друга.
џ представил себе, как они встречаютсЯ здесь по вечерам и
гулЯют, часами не обмениваЯсь ни словом. €ногда идут в кино, -
там тоже не нужно говорить. “ телевизора тоже сидЯт молча. ‚рЯд
ли они приступали к разговорам в постели. €м незачем утруждать
себЯ искать тему разговора, нужные слова, интонации.
Ќа Љинг-Љроссе разговаривать некогда - боишьсЯ что-то
пропустить - и думать некогда. Њелькание лиц, реклам, вывесок.
€ ведь вроде бы живешь, бурно, Ярко, в длинной возбужденной
толпе, - они-то ведь недаром здесь, что-то, значит, происходит,
должно происходить. †ивешь вовсю - глазами, ногами, что-то
жуешь, пьешь, куришь. “частвует все, кроме головы. Љак будто ее
нет. Ћна не нужна. Ћчень удобно, а главное - современно. Њожно
ни о чем не думать. ѓлотаешь пустоту. ‚еликолепно оформленную
пустоту.

‚ центре Љинг-Љросса сверкала большущаЯ вывеска "‘томп". џ
посмотрел на Ћксану. Ћна не знала, что это значит. ‹ен
засмеЯлсЯ и успокоил ее. Ќи в одном из английских словарей еще
не было этого слова.
- ‡ашли? - подмигнул он.
€ мы зашли.
Џотолок, стены огромного дансинга терЯлись где-то в
синеватой мгле. Ќа высокой эстраде, сбоку, работало четверо
парней. Ћни играли почти непрерывно. ђубашки их потемнели от
пота. ЏодменЯЯ друг друга, они выбегали к микрофону и Яростно
выкрикивали - слов не было, один ритм, хриплый, укачивающий
ритм. ‚низу сотни людей танцевали. ’анец называлсЯ "стомп".
’анцевали как будто парами, но это не были пары. Љаждый
танцевал сам по себе. ’анцующие топтались, покачиваЯсь из
стороны в сторону на расстоЯнии нескольких шагов друг от друга,
топтались и больше ничего, иногда они терЯли партнера в толпе и
не искали его, возможно, они и не замечали его отсутствиЯ.
’анец одиноких, им не нужен был партнер. Љаждый танцевал сам
длЯ себЯ, полузакрыв глаза, уйдЯ в полузабытье. Ѓольшинство
составлЯли подростки пЯтнадцати - семнадцати лет. „евочки
скидывали туфли, некоторые были в брюках, в шортах, не
существовало никаких ограничений. € при этом танец был лишен
секса, в нем не чувствовалось ничего эротического, ничего
волнующего. Џожалуй, эта бесполость больше всего менЯ огорчала.
Ќаши ханжи - и те бы растерЯлись. Ќикакого смысла Я не видел в
таком танце, скорее он походил на какой-то религиозный обрЯд.
‘томп почти не требовал умениЯ, не было пар, выделЯвшихсЯ
искусством. ‚олнообразно и одинаково они раскачивались в такт
набегающему ритму. Џорой из толпы выходили, садились за
столиками рЯдом с нами, и Я видел, как постепенно лица их
освобождались от стомпа, начинали улыбатьсЯ, становились
разными лицами обычных мальчиков и девочек. Ћни пили лимонад,
пиво и даже ухаживали друг за другом. Ђ на синтетической
подстилке однообразно колыхались лишенные примет тела.
- Ќу и танец, - сказал ‹ен. - Ќи прижать, ни обнЯть. ‚ чем
тут смысл?
‹ен тоже впервые попал сюда. „ези пожала плечами:
- Ђ они и не ищут смысла.
- —его ж они ищут?
„ези прищурилась:
- Њожет быть, они хотЯт потерЯть себЯ? „ези была артистка.
Ћна сама иногда ходила сюда потанцевать и знала этих ребЯт. "‚
ваши годы, - сказала ей одна из девочек, - в ваши годы
танцевали буги-вуги и рок, а мы танцуем стомп, у нас свои
танцы". €меЯ двадцать три года, „ези была снисходительна.
- ‚идите, у них все свое, - сказала она. - Ћни не желают
ничего нашего. Џарни будут ходить с косами, девочки будут
делать зеленые брови, лишь бы не так, как старшие.
Џохоже было, что в чем-то она права. Ќа эстраде
по-прежнему надрывались, хрипели четверо парней, они грубо
подражали битлзам. ЌастоЯщие битлзы, те ребЯта из ‹иверпулЯ,
врЯд ли представлЯли себе, что вырастет из их славы.
‚низу так же топтались с одинаково отрешенными лицами,
полузакрытыми глазами, почти не двигаЯсь с места. ’анцевали
только стомп, все времЯ стомп.
‘лова „ези не выходили у менЯ из головы. ЏотерЯть себЯ -
но зачем? Ћна не могла мне это объЯснить. Ђ может быть, Я не
мог понЯть ее? ‹ен тоже не все понимал.
- Љак же так, - сказал Я ‹ену. - ’ы коренной сиднеец, к
тому же ученый, они росли у тебЯ на глазах... ‹ен развел
руками, а потом рассвирепел.
- “ себЯ ты все можешь объЯснить?
Њы вышли из дансинга на Љинг-Љросс.
‘идЯ на панели, какой-то сумасшедший поэт продавал свои
книжки и, завываЯ, нараспев читал стихи. Ќочь выжимала из
города диковинных типов. Љакое-то отребье выпадало из ночи, как
осадок; они кружились и кружились, как мусор в центре воронки.

Ќа дверЯх белого домика висел картон: "Љоммуна ‚ан-ѓога".
Џо лестнице поднималсЯ босой, разлохмаченный парень.
- Џривет. Љак поживаешь? - окликнули мы его,
приноравливаЯсь к манерам истых австралийцев.
ЌижнЯЯ комната была пуста, там висели картины. ‚ верхней
стоЯли койки и тоже висели картины.
‚скоре комната наполнилась парнЯми и девушками. џ знал
только „ениса - отличного молодого австралийского поэта. Љроме
него, пришли художники-абстракционисты не из этой коммуны,
артисты, какой-то веснушчатый милЯга, которого все звали
Љосмос, он писал и работал грузчиком, какой-то молодой юрист.
Ћни рассаживались вокруг нас на полу, на кроватЯх с таким
видом: ну посмотрим на это представление, что нам покажут
советские коммунисты, которых привел сюда австралийский
коммунист, готовьсЯ, ребЯта, к агитации. ‘ейчас нас начнут
вербовать.
Ђ нам некогда было их агитировать, нам хотелось узнать про
их коммуну, про молодую живопись ЂвстралиЯ. џ стал их
спрашивать и сам не заметил, как начал отвечать, - они закидали
менЯ вопросами про заработки художников, про выставки, а потом
про Њ•Ђ’, про Ѓрехта, про разводы и свадьбы. Џовторилась
обычнаЯ историЯ, всЯкий раз Я попадалсЯ на эту удочку. Ќа любом
приеме, встрече австралийцы ловко, как в серфинге, после
двух-трех минут серьезного разговора - больше они не
выдерживали - соскальзывали в шутку, анекдот и сами начинали
менЯ расспрашивать, и дальше Я уже не мог выбратьсЯ из-под
вороха их вопросов. Ќо тут Я заупрЯмилсЯ.
- Љакого черта, - сказал Я. - Љто к кому приехал? Љто из
нас гость?
‚ самом деле, когда к нам приезжают иностранцы, они нас
расспрашивают, когда мы приезжаем за границу - опЯть нас
расспрашивают.
- ‹адно! ‘даемсЯ! - Ћни поднЯли руки вверх. € Я
потребовал, чтобы они выложили мне свое мнение про стомп и
Љицг-Љросс.
џ и сам толком не мог им объЯснить свои сомнениЯ. Ќо мне
претило пользоватьсЯ шаблонными схемами, которые валЯютсЯ под
рукой. Ћбличать Љинг-Љросс было проще простого. ‘ами сиднейцы
не рвались защищать его. Ћ нем говорили неохотно: "квартал
богемы", "злачное место", "контрасты большого города".
- Ќет,- сказал Я. - € что-то еще там есть.
- —то?
- Ќе знаю, Я не понЯл. Ќаверное, Я что-то пропустил.
Ћни переглЯнулись, заулыбались:
- ќто всем так кажетсЯ.
"Њожет быть, в этом-то и все дело", - подумал Я, но не
спросил, потому что они в это времЯ говорили про стомп.
- Ђ что можно предложить этим ребЯтам взамен стомпа? -
говорили они. - ђелигию? Ќаживу, бизнес? Ћни бунтуют против
обывательщины. Ѓунт - ничего другого у них нет. Ѓунт без особых
идей. ‚сЯкие идеи, поиски смысла жизни, идеалы изуродованы
ложью, об этом не хочетсЯ и думать. “ них примерно такие
рассуждениЯ: лгите друг другу без нас. Њы не участвуем в ваших
играх. €зменить в этом мире ничего нельзЯ. Њы ничего знать не
хотим, мы не протестуем, не переживаем. Њы ни при чем, нас нет,
мы танцуем, оставьте нас в покое.
Џеред отъездом, утром, Я отправилсЯ на Љинг-Љросс. џ никак
не мог его найти. ЏройдЯ несколько кварталов, Я повернул назад,
ничего не понимаЯ.
‡еленщик развешивал над прилавком свЯзки ананасов.
- ќто и есть Љинг-Љросс, - сказал он мне.
Ќо это не был Љинг-Љросс. Ќи кабаре, ни стриптизов, ни
ревю, - была самаЯ обыкновеннаЯ, невзрачнаЯ улица с низенькими
облезлыми домами. ‘тоЯла очередь на автобус из добропорЯдочных
клерков. ли хозЯйка с сумками, шел старенький патер, в кафе
бойскауты пили оранжад, под тенью маркиз инвалид листал газету.
Ќапрасно Я вглЯдывалсЯ в лица деловитых прохожих. Ћни
прикидывались, что они не те. Ћни делали наивные глаза, никто
ничего не помнил, и знать они не знали, их ни в чем нельзЯ
уличить. "Џолтора шиллинга лучшие огурцы", "ђубашка -
одиннадцать шиллингов. Џожалуйста, рубашка "dripdry" - ее не
нужно гладить. Ћна не изомнетсЯ, быстро высохнет...".
€ никаких других обещаний.
‘лучайно наверху, над крышами домов, Я различил железные
каркасы ночной рекламы. Ћни чернели навылет, как рентгеновский
снимок. …динственнаЯ улика. Џо куда же делось все остальное,
весь блистающий вечерний мир? Људа девались те парни и девушки,
и где эта манЯщаЯ сутолока огней? Људа исчез Љинг-Љросс?
‘уществует ли он? Ѓыл ли тот первый вечер и потом еще и еще?
‚ полдень мы улетели, поэтому больше ничего достоверного о
Љинг-Љроссе Я выЯснить не мог.

Џ…‘Ќ€

Њы вышли на улицу после театра. Ѓыло половина двенадцатого
ночи. Ќам не хотелось домой, в гостиницу.
- Ђ куда у вас, в Њоскве, можно пойти в это времЯ? -
спросил „жон •ейсс. ‚ тоне его не было никакого подвоха. Ћн
спросил это совершенно простодушно, просто из любопытства.
Љлем, который бывал в Њоскве, хмыкнул и стал раскуривать
сигару. Њери тоже бывала в Њоскве, но она не курила и,
улыбаЯсь, ждала, что мы скажем.
- „орогой „жон, - сказал Я, - приезжайте к нам, и вы не
пожалеете.
- Љакой блестЯщий ответ! - сказал Љлем. - Љак много ты
узнал, „жон.
- Љонечно, у нас нет стриптизов и всЯких ночных кабаре...
- начал Я.
- Ќе расстраивайсЯ, - сказала Њери, - и не обращай
вниманиЯ на них, на этих диких австралийцев.
- ‹адно, - сказал Љлем, - так и быть, в следующий раз,
когда мы приедем в Њоскву, может быть, ты действительно сможешь
нас куда-нибудь свезти в двенадцать ночи. Ђ сейчас поехали, и
никаких вопросов.
’емный дом имел еще более темный вход. Њы ощупью двигались
через какой-то зал с перевернутыми стульЯми, узкий коридор,
мимо конторки, где сидели несколько парней. Љлем о чем-то
пошепталсЯ с ними, хлопнул одного из них по плечу, и тот повел
нас дальше по каким-то переходам, потом вниз по крутой темной
лестничке. Њы спускались и спускались, пока не очутились в
слабо освещенном подвале. Ќа полу сидели и лежали парни и
девушки. €х было человек сорок. Љурили, пили пиво, джус. Њы с
трудом нашли себе место недалеко от маленькой сцены. „ощатый
помост не имел ни занавеса, ни задника. Њы сели на пол,
спутницы наши сбросили туфли, как все остальные женщины, и
легли рЯдом. ќто был самый обыкновенный подвал с худо
выбеленными кирпичными стенами. € никаких украшений. ‚се
выглЯдело подчеркнуто просто, вызывающе просто.
Џарень, который провожал нас, вышел на помост и объЯвил
второе отделение. …го встретили аплодисментами. Ћн сел на стул,
взЯл гитару и запел. ЏерваЯ его песнЯ не произвела на менЯ
впечатлениЯ. Ћн пел почти без всЯкого выражениЯ, рассеЯнно,
словно думаЯ о чем-то другом, как напевают про себЯ, когда
никто не слышит. “ него был красивый голос, но он не хотел им
пользоватьсЯ. Џотом он запел смешную песенку о девушках
Ѓрисбена, слушатели смеЯлись дружно, громко, ритмично, смех
звучал как припев. „о сих пор вызывающаЯ убогость подвала и эти
голоногие девушки и парни, потЯгивающие пиво, воспринимались
мною как манерность, эстетство навыворот. Ќо они хорошо
смеЯлись. Ђ потом они перестали смеЯтьсЯ, когда Љивен Џутч, так
звали этого парнЯ, запел, жестко спрашиваЯ: что же вы сделали с
миром? € это тоже было здорово, что они вот так вдруг
замолчали.
Ћн спрашивал не их, скорее он вместе с ними спрашивал
других. Џесни были жесткие, одна жестче другой. Ќичто не
менЯлось в ленивых позах разлегшихсЯ парней и девушек. Ќикто не
вскакивал, не сжимал кулаки. Ќо что-то происходило.
…ле заметно изменились лица. ‘тало чуть тише. џ попробую
приблизительно передать текст одной из песен:

‚ы, хозЯева вони,
‚ы, кто покупает пушки,
Љто продает самолеты и бомбы
€ кто прЯчетсЯ за спинами
рабочих,
Љто прЯчетсЯ в офисах
за столами,
џ хочу, чтоб вас знали.
‚ы, которые сами никогда
ничего не создали,
‚ы играете с моим миром
как с игрушкой.
Ђ потом вы поворачиваетесь
и убегаете,
Љогда пушки начинают стрелЯть.
‚ы, как всегда, лжете
и обманываете,
Љак будто мировую войну может
кто то выиграть,
€ хотите, чтоб Я поверил в это.
џ вижу вас насквозь -
‚аши мозги за черепными
коробками,
‚ашу кровь, как сточную
воду.
‚ы прЯчетесь в ваших особнЯках
и ждете,
—тоб наша смерть принесла
вам
Џобольше прибыли.
‚ы родили самый ужасный страх -
‘трах рожать детей.
‚ы угрожаете моему ребенку,
…ще не рожденному.
‚ы скажете, что Я молод,
Ќо Я знаю, что даже •ристос
Ќе простил бы того, что
делаете вы.
Ќикакие деньги, никакие пожертвованиЯ
Ќе могут купить вам
прощениЯ,
Љогда смерть придет к вам.
џ надеюсь, что вы погибнете,
и скоро
џ пойду за вашим гробом,
€ буду следить, как вас уложат
в могилу,
€ буду стоЯть, пока не увижу,
—то вас зарыли.

ќто грубый подстрочник. ‚ оригинале это отличные стихи,
песнЯ с четкой мелодией. Ѓольше всего Я жалел, что у менЯ нет с
собой магнитофона, простого, маленького, как фотоаппарат,
магнитофона, чтобы потом можно было снова услышать этот вечер в
подвале. ’огда вы могли бы понЯть, чем он отличаетсЯ от любого
нашего концерта.
“ нас пропагандируют песни о мире, их поощрЯют, издаютсЯ
песенники, выпускаютсЯ пластинки. “ нас они исполнЯютсЯ
повсюду, порой слишком часто. „лЯ Љивена Џутча его песни -
личный протест, их никто не поощрЯет, не пропагандирует, они не
приносЯт дохода. Ћни звучат из подвалов, наперекор власть
имущим, речам министров, всему тому, что зоветсЯ
государственной пропагандой.
Ћн пел песни о забастовке стригалей, о „жоне, вернувшемсЯ
с войны: "ѓде твои ноги, „жонни, ты уже не танцуешь...".
‡десь песни борьбы за мир и звучат иначе, чем у нас. Ћни
воспринимаютсЯ как поступок. ‚ них слышен вызов, дерзость, они
борютсЯ с приевшимисЯ песенками, день и ночь журчащими по
радио, телевизору, из сотен тысЯч транзисторов, со всех эстрад
кабаре, дансингов, на всевозможных шоу и ревю.
€ аплодисменты тут были другие. Љонцерт кончилсЯ, мы вышли
на улицу, подождали Љивена. Ќа улице он выглЯдел обыкновенным
парнем, никак не скажешь: это певец. ‘колько раз Я наблюдал
превращение, которое происходит с артистом: только что он
блистал на сцене, недосЯгаемый, ни на кого не похожий, и вот он
на улице, неотличимый от усталых прохожих.
Ќас познакомили. Њы стоЯли, улыбались, хвалили песни,
опЯть улыбались.
Ѓыло жаль расставатьсЯ, тем более что расставатьсЯ
приходилось навсегда. ‚ Ђвстралии каждаЯ встреча была
единственной, каждое прощание - навсегда.
Љивен устал - в этот вечер состоЯлось два выступлениЯ. Ѓыл
час ночи, и все же, нарушаЯ все правила приличиЯ, мы не хотели
расставатьсЯ, у нас было такое чувство, что вечер не кончен.
Ќадо доверЯть своему чувству, - оказалось, что и у остальных
такое чувство, все обрадовались, и Љивен обрадовалсЯ, и даже
наш чинный „жон •ейсс обрадовалсЯ.
- Џоехали, - сказал Љивен.
Њы не стали его спрашивать, куда. Њы кружили за ним по
пустым улицам ‘иднеЯ. Ћстановились у низкого темного коттеджа.
Љивен постучал в окно, зажегсЯ свет, замелькали тени. Љивен
исчез, потом поЯвилсЯ, мы пошли за ним.
ЊолодаЯ женщина сворачивала матрац, на полу ее муж,
огромный, о котором нельзЯ было сказать, чего в нем больше -
высоты или худобы, натЯгивал на себЯ рубаху. џсно, что мы их
разбудили. Ћни принимали нас мужественно, с тем
гостеприимством, какое могут оказать очень хорошие люди,
которых поднЯли с постели.
Џарень протЯнул нам руку:
- „ейлин ќфлин.
ђука у него была огромнаЯ. “ него все было огромное:
рубаха, голос, черты лица, улыбка. Ћн был певец, так же как и
Љивен. †ена его достала из шкафа все, какие были, бутылки с
остатками вина, потом мы вместе с хозЯевами принЯлись варить
кофе, потом начались песни. „ейлин пел ирландские песни, песни
пастухов, песни протеста. ќто были песни против воинской
повинности, против военщины, песни студентов, не желающих идти
в армию. Љогда „ейлин уставал, его сменЯл Љивен. Ћни пели
разно, их нельзЯ было сравнивать и решать, кто лучше. ѓолос
„ейлина был длЯ площадей - медленный, мощный голос, который
ничто не могло заглушить. ‚друг он запел наши советские песни.
Њы пробовали подпевать ему, но где-то в середине оставлЯли его
одного, поскольку оказалось, что ни одной песни мы не знаем до
конца.
„жон •ейсс, как самый старший среди нас, сидел на
единственном стуле. „жону было много за шестьдесЯт, и мы
боЯлись его переутомить. Ќо он разошелсЯ. Ѓыло три часа ночи, а
он и не думал о сне. Ћн сидел сиЯющий и удивленный. ‡а
последние два днЯ его удивление нарастало. Ћн менЯлсЯ у нас на
глазах. Џоначалу это был вполне респектабельный господин,
который любезно сопровождал нас, как президент "”еллоушип"
писателей ‘иднеЯ, он поехал с нами на собачьи бега, на которых
он никогда не бывал, он вместе с нами впервые посетил Ќовый
театр, потом этот подвал и теперь „ейлина. Ћн вдруг открыл длЯ
себЯ ‘идней, о котором он и не подозревал, хоть прожил тут всю
жизнь.
Љивен Џутч, „ейлин, ђольф - в ‘иднее поЯвлЯетсЯ все больше
таких певцов, выступающих во всЯких рабочих клубах, кафе,
подвальчиках. €ногда они сами сочинЯют песни, перекладывают на
музыку стихи австралийских поэтов.
‚ Џерте мы познакомились с певцом „жозефом „жоном. Ћн
подошел к нам на собрании писателей и подарил несколько своих
пластинок. Џосреди разговора „жозеф вдруг встал и запел во весь
голос. Ѓез аккомпанемента. Ќи с того ни с сего. Ћт полноты
чувства. ‚скоре мы привыкли к тому, что он может петь в любой
обстановке, по первой просьбе и без всЯкой просьбы. Ћн пел за
рулем в машине, он пел у себЯ дома и ночью в парке. Ћн пел
песню в памЯть Ђльберта Ќаматжиры, песни строителей,
золотоискателей, песни солдат.
- ќто ведь не совсем мои песни, - говорил он, - Я пою то,
что подслушал у костров, на дорогах страны.
Ћн был охотником, шофером, каменщиком, дорожником и всегда
- певцом. …го очень интересовало, есть ли у нас что-то похожее.
џ вспомнил Ћкуджаву, ѓородницкого, Њатвееву, ‚ысоцкого... џ сам
не ожидал, сколько их набиралось, а скольких Я не знал, только
слышал песни где-то у лесных костров, под гитару, в субботних
электричках. џ вспомнил свой разговор с одним очень известным,
очень благополучным, очень круглым поэтом. ‘ какой Яростью он
поносил эту бесприютную песню.
- „а, - вздохнул Я, - конечно, есть... „жозеф не понЯл
моего вздоха. Ќу и бог с ним. ‚рать Я не хотел, и правду
говорить Я тоже не хотел.

"Ћ„ЌЋђ“Љ€‰ ЃЂЌ„€’"

„жон •ейсс пригласил нас в свой клуб - пообедать.
ЏредставлениЯ о клубах у менЯ были случайные.
џ знал, что клубов в Ђвстралии много, что они совсем не
похожи на наши клубы.
Џоследнее подтвердилось немедленно, у входа в клуб, - менЯ
не пускали без галстука.
- Ђга, что Я говорил, - сказал Я, хотЯ ничего такого Я не
говорил.
„жон •ейсс виновато улыбнулсЯ: дурацкое правило, но ничего
не поделаешь - слишком респектабельный клуб.
Џосредством улыбки „жон •ейсс мог выразить что угодно.
’ам, где другим нужен монолог, ему достаточно было улыбнутьсЯ,
при этом его улыбка всегда оставалась доброй и деликатной. €меЯ
такую улыбку, „жон не нуждалсЯ в переводчике. џ понимал его
свободно. Ѓудучи президентом "”еллоушип" писателей ‘иднеЯ, „жон
•ейсс выходил на трибуну и улыбалсЯ, это заменЯло вступительную
речь. „опустим, Я и преувеличиваю, но самую малость.
€так, „жон •ейсс улыбнулсЯ, а Я развел руками. ѓалстука у
менЯ не было. € в отеле, в чемодане, у менЯ не было галстука.
„аже дома, в ‹енинграде, у менЯ не было галстука. ’ак же как
„жон провел свою жизнь в галстуке, так Я провел ее без
галстука.
Њне жаль было огорчать „жона, кроме того, мне хотелось
посмотреть австралийский клуб, мы подумывали, не пойти ли нам
купить галстук, но в это времЯ портье сказал:
- Њинуточку! - и вытащил из Ящика свЯзку галстуков.
џ плохо разбираюсь в галстуках, но Я надеюсь, что таких
страшных галстуков еще никто не носил. ‘овершенно одинаковые,
вЯло-рыжие, они не подходили ни к какому костюму, они были как
возмездие за мою нелюбовь к галстукам.
џ сунул голову в петлю, портье затЯнул ее на моей шее и
подмигнул:
- Ќе горюй, веревочнаЯ петлЯ - хуже. ќто менЯ утешило.
Џравила были соблюдены, мы могли войти в клуб.
Ћн занимал два этажа. ‚ бильЯрдной джентльмены играли в
бильЯрд, в читальне читали, в баре пили.
Љлуб называлсЯ клубом любителей-автомобилистов. „жон не
был любителем и не имел автомобилЯ. ЋказываетсЯ, это ничего не
значило, „жон вступил в клуб потому, что ему нравилсЯ клубный
ресторан. ‚прочем, любителей-автомобилистов тоже принимают в
этот клуб. „лЯ вступлениЯ нужно получить рекомендации членов
клуба и заплатить взносы. Љроме этого клуба, „жон - член еще
двух клубов, также чем-то удобных ему.
…сть клубы рыбаков, журналистов, холостЯков, спортивные
клубы, женские. Ќет ничего легче, как организовать новый клуб.
‹юбой клуб - любителей бифштексов, любителей детективных
романов, клуб глухих, клуб сторонников солнечных часов...
ЏриЯтней всего создавать клуб в знак протеста против
старого руководства клуба, против казначеЯ, против всЯкого
руководства. ќто всегда находит поддержку. Ђвстралиец терпеть
не может руководства - будь это председатель клуба,
полицейский, министр, профсоюзный вождь - власть не бывает
хорошей. ‚о всЯком случае, поддерживать ее он не намерен, что
бы она там ни делала. Џопробуйте создать клуб по указанию
сверху. ЌавЯзанное отвергаетсЯ Яростно, как насилие. Ќи в одном
клубе, ни в одном общественном заведении Я не видел портретов
главы правительства, министров, английского
генерал-губернатора. Џочтение к властЯм - признак дурного тона.
Џортреты английской королевы скорее привычка, чем любовь к
монархии.
‚ ресторане у „жона •ейсса был свой любимый столик,
официанты знали его привычки, его меню; пока мы обедали, его
несколько раз вызывали к телефону - было известно, что с
двенадцати до двух он находитсЯ здесь.
€ этот клуб, и другие, в которых мы бывали, - довольно
демократичные организации, они пользуютсЯ популЯрностью во всех
слоЯх населениЯ, можно посидеть в компании приЯтных тебе людей,
встретитьсЯ с друзьЯми, член клуба имеет право пригласить
гостей.
ђЯдом с рестораном помещалась небольшаЯ комната, где
стоЯли автоматы длЯ игры в покер. ‚ечером мы ужинали в другом
клубе, там тоже была такаЯ комната.
ђазумеетсЯ, Я не мог удержатьсЯ и сыграл в покер с
автоматом. Џроцедура была проста: Я опустил в щель шиллинг,
затем потЯнул рукоЯть на себЯ и отпустил. ‡авертелись диски с
цифрами, замигали лампочки - ж-ж-ж-ж... и ничего. ‚ зависимости
от того, как совпадут цифры, можно выиграть фунт, десЯть
фунтов, двадцать. ќто по условиЯм, так сказать - теоретически.
џ сыграл еще и еще. Љазалось, что стоит немножко иначе дернуть
рукоЯтку - и выиграешь. Ќе совпадает вроде чуть-чуть, всЯкий
раз чуть-чуть...
‚о времЯ ужина то и дело кто-либо из пашей компании
вскакивал и бежал в эту комнату сыграть с "одноруким бандитом"
- такое прозвище у автоматов.
Џрозвали их так недаром. –ены в клубных ресторанах
дешевле, чем в обычных. —лены клуба получают скидку за счет
прибыли от этих самых покер-автоматов. Ќо позвольте, ведь
играют на них те же члены клубов? ‘овершенно верно, на первый
взглЯд это нелепость, на самом же деле - точный психологический
расчет. Џосетитель обычно рассуждает так: Я сэкономлю на обеде
три шиллинга, почему бы на них не сыграть. €грает, и снова
играет, и проигрывает куда больше трех шиллингов. Ќикто не
заставлЯет играть, можно просто съесть свой дешевый обед, но в
том-то и дело, что большинство играет.
Ќам объЯснили механику этого хитрого расчета, объЯснили,
что львинаЯ долЯ прибыли идет в карманы владельцев автоматов,-
объЯснЯли, возмущались и, посмеиваЯсь над собой, уходили к
автоматам.
’ут действовал тот же психологический трюк, что и в
магазинах. ‚ витринах цены выглЯдЯт так: "7 фунтов 19 шиллингов
11 пенсов". Ќеважно, что с восьми фунтов вы получаете сдачу
всего один пенс, цена выглЯдит все же семь фунтов, а не восемь.
€ это действует не только на туристов, но и на самых коренных,
тертых австралийцев. Ѓольшой медный пенс много весит во всех
смыслах.
џ обратил внимание, что перед покер-автоматами сидЯт люди;
они не играли, они наблюдали, как играют другие. €ногда они
что-то записывали и следили внимательно, словно занимались
научной работой. Ћни искали секрет автоматов. —то надо сделать,
чтобы выиграть? Ћднажды такой способ был найден. Ќам рассказали
эту историю.
Ќесколько парней, потратив года полтора, научились
поворачивать рукоЯть, получаЯ выигрышную комбинацию цифр. —уть
на себЯ и обратно до еле слышного щелчка первого колесика,
снова на себЯ и обратно, пока щелкает второе, и т. д. Ћни
принЯлись посещать один клуб за другим. ‚ыдаивали десЯтки, а то
и сотни фунтов из автоматов за вечер. Ќад владельцами игральных
машин Ќависла угроза разорениЯ. ќтих "доильщиков" выследили.
‡акрыли им доступ в клубы. Ћни уехали в Њельбурн. ’ам
повторилась та же историЯ. „оильщики переезжали из города в
город, за ними слали фотографии, агентов. ‚ладельцы автоматов
объединились. „оильщики улетели в ‘Ђ.
„ело в том, что покер-автоматы - предмет национального
экспорта Ђвстралии. …е, так сказать, вклад в технику
развлечений. Ђвстралийские автоматы установлены во многих
странах. Ћхота за доильщиками перекинулась за океан. Ќадо было
спасать репутацию игральных автоматов. ‘ложность заключалась в
том, что все автоматы, установленные в разных странах,
изготавливались по единой схеме. Ћкруженные со всех сторон,
"доильщики" выдвинули условиЯ капитулЯции. Ћни сложат оружие за
определенную сумму. €наче они опубликуют свой способ длЯ
всеобщего пользованиЯ. ’о ли сумма была велика, то ли гарантии
сомнительны, но сделка не состоЯлась, владельцы решили
переделать все автоматы. ђасписаннаЯ газетами историЯ
воодушевила многих игроков, и вот уже несколько лет они сидЯт
перед новыми автоматами - ищут, изучают, исследуют.
Њысленно Я пожелал им удачи. —то это такое, в самом деле?
‘тоит людЯм найти возможность собратьсЯ, общатьсЯ - глЯдишь,
уже тут как тут: пристраиваетсЯ паразит, извлекающий из этого
деньги. € ведь нашлись инженеры, конструкторы, которые сидели,
придумывали, рассчитывали, начинЯли автомат счетными
устройствами, блокировкой, новейшей автоматикой, теми же
узлами, которые применЯютсЯ в счетных машинах.
"Ћднорукий бандит" не нападал из-за угла, не приставал к
проходЯщим, он преспокойно расположилсЯ в отведенной ему
комнате. ‹юди сами покорно приходили к нему и отдавали ему
деньги. Ћни знали, что он бандит, грабитель, и все-таки шли. Ќе
столько факт грабежа менЯ возмущал, сколько способ. џ
почувствовал, как его рукоЯть зацепила и вытЯгивает из менЯ
игрока, - где-то в подвалах моей натуры, оказываетсЯ, дремала
эта порочнаЯ слабость - игрок, которому дай волю, и она
вырастет, завладеет... џ наблюдал за окружающими, мне казалось,
что и они побаиваютсЯ в себе того же. ‚ероЯтно кто-нибудь из
них возразит: "‘ чего вы взЯли? Њного ли вы видели, чтобы
судить о нас, пускатьсЯ в рассуждениЯ о нашей жизни? Џодумаешь,
покер-автоматы, не это типично".
Ќо Я и не настаиваю на типичности. € если Я говорю о
каком-то австралийце вообще, то он состоит всего-навсего из
двух-трех десЯтков австралийцев, с которыми Я успел близко
познакомитьсЯ.
Ћднако Я давно заметил, что человек хуже всего
представлЯет, каким он выглЯдит со стороны. Ќапример, Я сам не
знаю, что у менЯ за физиономиЯ, когда Я спорю, волнуюсь,
размышлЯю. џ никогда не видел себЯ в такие минуты. ‚ зеркале Я
вижу не себЯ, а человека, который рассматривает менЯ. Љак-то
один писатель вывел менЯ в своем рассказе. ЋбстоЯтельства были
изложены точно, и тем не менее мне и в голову не пришло, что Я
читаю о самом себе. Ќичего плохого там не было, но Я не имел к
этому субъекту никакого отношениЯ и не желал иметь. Ђ все
кругом смеЯлись и показывали на менЯ пальцем...
Ђ иногда бывает обратное. Љо мне ЯвилсЯ научный сотрудник
одного из институтов и заЯвил, что его профессор возмущен тем,
что Я вывел его в романе. џ никогда и в глаза не видел этого
профессора и понЯтиЯ о нем не имел, а он узнал себЯ, вплоть до
внешнего вида и привычек.
"Ћднорукий бандит" не давал мне покоЯ. ‚первые предо мною
была машина полностью враждебнаЯ, которую никак нельзЯ было
приспособить, приладить длЯ общества, в котором Я жил. ’ехника
бесклассова, это Я знал твердо, но тут Я споткнулсЯ. Ћн был
замыслен как бандит, он был сконструирован как бандит, он не
мог быть не чем иным, как бандитом, поэтому он подлежал
уничтожению вместе с силами, породившими его. Џивные - тоже
клубы, только без "одноруких бандитов", без членства, без
галстуков. Џивные, или, как их называют, паб, почти всюду
одинаковы. ‘тены выложены белым кафелем, цементный пол, длиннаЯ
стойка, высокие стаканы. Ѓольшей частью пьют стоЯ, расхаживают
со стаканами в руке от одной компании к другой. Ђвстралийский
паб - это не какаЯ-нибудь забегаловка, выпил и отправилсЯ
восвоЯси. …сть еще, конечно, женщины, которые считают, что если
купить мужчине несколько бутылок пива, то он может и не ходить
в клуб. €м не понЯть, что паб незаменим. Џаб не похож на
немецкие пивные, на чешские пивные, в которых есть своЯ
прелесть, не похож он и на наши пивные, в которых тоже могла бы
быть прелесть, если б их было больше.
Њы зашли с ѓарри в паб, и через несколько минут все знали,
что Я из ‹енинграда, прилетел вчера, уеду в субботу, воевал
танкистом. ’ут же Я поспорил с двумЯ каменщиками насчет
самолетов и дирижаблей, сыграл с кем-то в кости, мЯсник
пригласил менЯ на день рождениЯ дочери, ѓарри организовал
дискуссию о социализме, тем временем седенький клерк рассказал
мне, как спасатьсЯ от акул, а Я ему - как кататьсЯ на лыжах. ‚
пабе нет незнакомых. ЏредставлЯтьсЯ друг другу некогда. ’ут нет
профессоров, студентов, скваттеров, докеров, министров. ѓлавный
тот, у кого есть в запасе интереснаЯ историЯ, кто умеет
рассказывать, у кого громче голос. ‡а каких-то двадцать минут
мы с ѓарри выпили шесть огромных стаканов пива. ЏодобнаЯ
скорость возможна лишь в пабе. Џо количеству выпитого пива на
душу населениЯ ЂвстралиЯ занимает третье место в мире. Ћднако
душа эта потреблЯет, пожалуй, самое крепкое пиво. …сли литры
помножить на градусы, то ЂвстралиЯ может поспорить с чехами.
‚опрос этот сейчас живо обсуждаетсЯ, и делаетсЯ все, чтобы
страна добилась первенства. Њы тоже пытались помочь
австралийцам и сразу ощутили всю сложность их положениЯ.
Љонечно, по сравнению, допустим, с чехами, австралийцам куда
хуже. —ех-он может пить свое пиво не торопЯсь. —еха никто не
понукает, сиди себе у ’омаша, у Љалеха хоть за полночь. ‚
Ђвстралии пить труднее. ђабота кончаетсЯ в пЯть, пивные
закрываютсЯ в шесть. ’аково требование женщин. ‡а какой-нибудь
час попробуй догнать чеха. ‚ таких условиЯх и третье место
чудо. Ћбидно все-таки, что статистика не учитывает
обстоЯтельств. €так, с пЯти до шести мужчины пьют и говорЯт.
Џрежде всего обсуждаютсЯ предстоЯщие скачки, бега, спортивные
новости, профсоюзные дела, рассказываютсЯ всевозможные истории,
немного политики, анекдоты.
†енщины в пивные не ходЯт - не принЯто. Џоэтому в течение
этого часа мужчины испытывают блаженное чувство полной свободы.
Ќикаких замечаний, ограничений, осуждающих взглЯдов и заботы о
здоровье. ‚ одном углу поют, у стойки играют в кости. Њолчать
некогда. Ќадо успеть наговоритьсЯ и выпить.
ђовно в шесть часов пивные краны закрываютсЯ. ’ребование
австралийских женщин удовлетворено законом. •очешь не хочешь,
приходитсЯ идти домой. ЌапитьсЯ никто не успел, но самолюбие
удовлетворено, и обе половины рода человеческого довольны. Ћдин
час в день свободы и независимости - тоже немало, почти
достаточно, чтобы почувствовать себЯ мужчиной.

‚Ћ‘Љђ…‘…Ќњ…

Ќебо проснулось все так же безнадежно чистым, ни облачка
на стерильной голубизне. Љ полудню оно вылинЯет, солнце
расплавитсЯ на его поверхности, как масло на сковородке. “тро
длЯ нас - это прежде всего прохлада, спасительные тени домов,
сухаЯ кожа.
€з нашего гостиничного закоулка мы вышли на главную улицу
Ђделаиды и ничего не понЯли. Њы посмотрели на часы, сверили
времЯ - восемь часов. ‚се правильно. ‚се как обычно. —то же
случилось, почему на улице ни души? ’е же сплошные линии
магазинов под сплошным козырьком, те же сплошные линии авто
вдоль тротуара, и пусто. аги звучали гулко в неестественной
тишине. Ћдин квартал, второй - ни одного встречного, только
манекены следЯт за нами из глубины витрин. Ѓары закрыты, кафе
закрыты. Ћкна домов закрыты жалюзи. ѓород пуст, по как пуст - в
самую глухую ночь он не бывал таким пустынным.
Њы свернули на площадь. Џеред костелом никого, большаЯ,
залитаЯ солнцем площадь пуста. џ вышел на середину площади и
закричал. Њожет быть, где-нибудь откроетсЯ окно, люди придут па
помощь или хотЯ бы полюбопытствуют. Њожет, поЯвитсЯ
полицейский.
- ‹юди, где вы? —то случилось?
Ћголенный, покинутый город напоминал об атомной войне, о
вымершей планете. ЌаглЯдное пособие в борьбе за мир - жаль, что
нет зрителей. ѓород был как уцелевшаЯ ЏомпеЯ, как музей.
‚незапно все лишилось смысла, нелепыми стали крикливые плакаты
о распродаже, роскошные универмаги „авида, универмаги ‚улворта
и какого-то „жона Њартенса - они были так же ненужны, как
маленькаЯ лавочка ‘тюарта. ‘мешно было видеть объЯвлениЯ,
запрещающие парковатьсЯ, аккуратный белый пунктир на площади,
автоматы и даже собор. ‘мысл слетел с улиц, оставлЯЯ груды
затейливо уложенного раскрашенного кирпича, скелет суматошной,
нелепой и милой €стории, котораЯ называлась двадцатым веком.
“лыбаЯсь, можно разглЯдывать ее издалека, как ту же Џомпею. ‚
каком это было веке - в первом? „о нашей эры или после? Њы
очутились на таком расстоЯнии, что легко могли ошибитьсЯ, -
двадцатый век, восемнадцатый - какаЯ разница. Џросто
давным-давно. ‡абавно они жили в этом давным-давно.
‚оображение наше разыгрывалось вместе с аппетитом. Њы
хотели есть. ѓолод свЯзывает любое прошлое с любым будущим, это
такое чувство, которое действительно в любую эру. Њы присели на
ступеньки закрытого бара и начали выращивать свой голод. Ќужно
было довести его до тех размеров, когда он станет сильнее
предрассудков и позволит взломать бар.
Ќеизвестно откуда перед нами поЯвилсЯ „жон Ѓрей. Ћн нежно
прижимал к груди банки с пивом. „жон Ѓрей нам понравилсЯ с
первой минуты, но сейчас он был лучшим человеком в Ђделаиде.
- —то случилось? - спросил Я. - ѓде население? ѓде
трудЯщиесЯ, где буржуазиЯ?
- ‚оскресенье! - сказал „жон Ѓрей. Џоэтому он так легко
нашел нас, единственных людей в каменной пустыне.
- ‚оскресенье, - повторил „жон. - ’оржество одиночества и
заброшенности. Џосреди города можно умереть от голода, можно от
жажды. Ћт чего вам угодно? Ќикто никого не смеет беспокоить.
Ѓольшинство самоубийств происходит по воскресеньЯм.
- ѓде же все люди?
- ’е, кто не кончает с собой, уезжают на плЯж, сидЯт у
телевизора, копаютсЯ в садике. Ђ как у вас?
- “ нас все иначе, - сказал Я. - “ нас улицы полны народа.
Њы ходим в гости, устраиваем коллективные вылазки за город и
коллективно едем за грибами.
„жон открыл несколько банок, и мы стали пить пиво.
- џ нарушил закон,- сказал он. - Љупил в воскресенье пиво.
„жон был известный адвокат, и у менЯ не было оснований ему
не верить.
‚се дело в обычаЯх, рассуждал Я, но почему такие разные
обычаи?
џ вспомнил воскресное утро в Џольше, переполненные
костелы, вечернее гулЯнье на старой площади в Љракове,
воскресную главную улицу ‚арны, отданную гулЯющим, воскресные
итальЯнские карусели, кукольников, танцы. € вот, пожалуйста,
австралийцы, такие общительные, простые, веселые люди, зачем-то
заперлись в своих домах. ‡акрыты театры, кино, кабаре. Ќи
выпить, ни потанцевать, никакого культурного досуга.
- ђаз в неделю человеку следует остатьсЯ наедине с собой,
- сказал „жон. - Ћчень полезно. ‘обирайтесь, мы едем на пикник.
Ћн не видел в этом никакого противоречиЯ. ‘амое
естественное длЯ него было поступать необычно. Ћн и сам был
весь необычен. Ћн был похож на гризли или на ”альстафа. ‚ыбрать
окончательно не могу, потому что ни того, ни другого Я не
видел. •одил он переваливаЯсь, громадные волосатые руки его
были всегда растопырены. Ѓрюки свисали, темные пЯтна пота
выступали на рубахе, и при этом он каким-то образом сохранЯл
утонченное изЯщество. …сть такие люди, у которых изЯщество
никак не свЯзано с их внешним видом: выпирает брюхо, растрепаны
седые волосы, потный, пыхтЯщий - и все ему идет, все равно он
аристократ.
Љроме того, он был поэт и адвокат. ‚ его конторе висел
диплом королевского адвоката, - из этой бумаги следовало, что
он особо важный адвокат, заслуженный. Ћн позволЯл себе не
считатьсЯ ни с кем и бралсЯ за безнадежные дела, бесплатно вел
процессы беднЯков и аборигенов, ему позволЯлось то, что нельзЯ
было другим. Ќикто бы не удивилсЯ, если бы увидел „жона
навеселе и в расхристанном виде. Ђ вот, например, ”лекс, тот не
имел права поЯвлЯтьсЯ без галстука. Љаждому было положено свое.
Њашина мчалась сквозь безлюдную Ђделаиду, некогда шумную,
говорливую, занЯтую в будни куплей-продажей, американским
боевиком - "Љлеопатрой", приездом английского дюка...
- Ћдиночество - дефицитнаЯ штука в наше времЯ, - говорил
„жон. - ‹юдЯм некогда заниматьсЯ собой. ѓодами не успевают
добратьсЯ до себЯ. ђаньше книги заставлЯли человека думать,
теперь читают длЯ того, чтобы не думать.
ЏолЯ, низкорослые рощи, лиловые и красные холмы вздымались
и опадали. –вели высокие алые банксии, и пропадало ощущение
пустынности, мир наполнЯлсЯ красками, запахами. •орошо, что длЯ
природы не существовало воскресеньЯ, - отсутствие людей
нисколько не портило ее.
Ќа шоссе становилось оживленно. Њы нагонЯли одну за другой
машины. Ќа их крышах блестели привЯзанные серфинги - легкие
доски с килем, сделанные из серебристого пенопласта.
‘тоЯ на таких досках, австралийцы скользЯт вниз с высокой
волны, так же как мы на лыжах. ’олько вместо снежной горы -
водЯнаЯ, вместо двух лыж - одна доска, вместо свитера -
трусики. ‚место мороза - февральскаЯ жара, солнце движетсЯ
наоборот, справа налево, на севере теплей, чем на юге, мохнатые
звери высиживают Яйца, деревьЯ менЯют не листьЯ, а кору - все
шиворот-навыворот, страна наоборот, как говоритсЯ в одном
стихотворении ѓалины “совой. Ћна занимаетсЯ переводами
австралийской поэзии, ЂвстралиЯ - ее страсть. Љто собирает
марки, кто ходит на футбол, кто в филармонию, а ѓалЯ “сова
любит Ђвстралию (хобби площадью почти восемь миллионов
километров), любит так, что даже пишет стихами:

ЂвстралиЯ - страна наоборот.
Ћна располагаетсЯ под нами.
’ам, очевидно, ходЯт вверх ногами,
’ам наизнанку вывернутый год.
’ам расцветают в октЯбре сады,
’ам в Январе, а не в июле лето,
’ам протекают реки без воды
(Ћни в пустыне пропадают где-то).
’ам в зарослЯх следы бескрылых птиц,
’ам кошкам в пищу достаютсЯ змеи,
ђождаютсЯ зверЯта из Яиц,
€ там собаки лаЯть не умеют.
„еревьЯ сами лезут из коры,
’ам кролики страшней, чем наводненье,
‘пасает юг от северной жары,
‘толица не имеет населеньЯ.
ЂвстралиЯ - страна наоборот.
…е исток - на лондонском причале:
„лЯ хищников дорогу расчищали
€згнанники и каторжный народ.
ЂвстралиЯ - страна наоборот.

...Њы проносились сквозь пустынные городки, и Я думал о
том, что так никогда и не увижу их многолюдными. ‚оскресенье.
ѓосподь бог решил в воскресенье отдохнуть, уже были созданы
землЯ, и небо, и ЂвстралиЯ с акулами, он почил от трудов своих,
но все же что он делал в этот первый выходной день? Љак он
отдыхал? ќто была такаЯ же загадка, как и то, что творилось за
прикрытыми жалюзи коттеджей.
Њашину вел ”лекс. Џервое, что он сообщил нам, еще тогда,
когда встретил в аэропорту, - это то, что у него новаЯ машина.
“же потом он сказал, что у него вышла новаЯ книга, что жена
выздоровела и что они переехали в другой дом. ‚се это были
новости второго порЯдка. ”лекс наслаждалсЯ новой машиной.
- ‚ы не боитесь быстрой езды? - спросил он. џ посмотрел на
спидометр. ‘трелки подходили к последнему делению, к цифре 100.
- Џрекрасно,- сказал Я.
Ћн благодарно улыбнулсЯ, и стрелка уперлась в 100. Џоселки
мелькали со свистом. Љрыши сливались в одну крышу, окна в одно
окно. ’олько благодарЯ массе „жона ЃреЯ наша машина не
взлетала в воздух. џ наклонилсЯ к спидометру. Џод цифрой 100
была втораЯ цифра - 160. ’ак Я понЯл раз и навсегда, чем
отличаютсЯ мили от километров. Ќо было уже поздно. ‚ таких
случаЯх лучше не смотреть на дорогу. ’ем более что ”лекс тоже
не часто смотрел на нее. Ћн рассказывал о своей школе, он там
директорствует, потом он стал объЯснЯть философские стихи
„жона. џ старалсЯ не отвечать, чтобы прекратить разговор.
Џолучалось еще хуже. ”лекс поворачивалсЯ ко мне обеспокоенный
молчанием. Ћн начисто забывал о дороге, выЯснЯЯ мое настроение.
Љогда Я отвечал, ”лекс успокаивалсЯ и продолжал, размахиваЯ
руками, цитировать стихи. Ћн не мог читать стихи и держатьсЯ за
руль. “ каждого своЯ манера читать стихи. џ не встречал ни
одного австралийца-водителЯ, который бы умел разговаривать,
смотрЯ при этом на дорогу. Ћдни считают долгом вежливости
смотреть на тебЯ, когда ты говоришь. „ругие поворачиваютсЯ к
собеседнику, когда он слушает их объЯснениЯ. ‚идите ли, их
интересует реакциЯ. Њолчаливые водители мне не попадались.
Њы остановились заправитьсЯ. “ бензоколонки стоЯло
несколько машин, набитых детьми, корзинами со снедью, надувными
матрасами. ‚се это напоминало эвакуацию. Џарни в голубых
униформах окутали нашу машину шлангами: заливали бензин, масло,
добавлЯли сжатого воздуха в шины. Љак ни быстро они орудовали,
машина еще быстрее раскалЯлась. Ћстановка на таком пекле -
гибель. Њашина превращаетсЯ в духовку. Њы корчились в ней, как
грешники. ‘ какой нежностью вспоминаютсЯ из этого ада -
слЯкоть, туман, насморк и прочаЯ ленинградскаЯ благодать. —то
произошло с нашим чахлым, гриппозным солнышком на этой половине
земного шара? Ќикакое оно не солнышко - это насос, который
разъЯренно выкачивает из тебЯ пот. ‚куснейшие ананасные джусы,
и апельсиновые джусы, и ледЯное виски с содовой, пиво, кофе -
все перегонЯетсЯ в липкий соленый пот. Џотеет всЯ страна. Ќикто
не боретсЯ за место под солнцем. ЏолезнаЯ площадь страны
исчислЯетсЯ в такие часы количеством тени на одного человека.
Љачественной, густой тени не найти, тень жиденькаЯ, в тени
градусов сто. Ќаш –ельсий гуманней ихнего ”аренгейта. џ пробую
умножить ”аренгейта на мили... ‚ этой жаре мысли мои, не
успеваЯ созреть, усыхают, от них остаютсЯ наиболее крепкие
прилагательные. Џодумать только, что за все времЯ Я не видел
здесь ни одного серьезного облака. Људа деваетсЯ то огромное
количество воды, которое ежесекундно испарЯетсЯ из населениЯ?
Њашина все еще стоит. ‚ыйти нельзЯ, потому что потом не
сЯдешь. ‘иденье накалЯетсЯ так, что думаешь: вот-вот сгорЯт
штаны и все остальное.
Ђвстралийцы тоже мучаютсЯ, но они умеют сохранЯть при этом
хорошее настроение. ”лекс предложил опускать в такие дни
Ђвстралию в океан хотЯ бы на полминуты. Џошипит, но все ж
охладитсЯ.
„жон вскрыл банку, и, глЯдЯ, как они с ”лексом, обливаЯсь
потом, пили пиво и рассказывали анекдоты, Я подумал, что это
великий народ. Џотом Я вспомнил, что у нас сейчас на перроне
”инлЯндского вокзала замерзший ‹ева €гнатов со своими лыжниками
ест эскимо и вафельные стаканчики с мороженым, и обрадовалсЯ
тому, что мы тоже великий народ. Ќо, признаюсь, была такаЯ жара
что Я не мог доказывать, что мы более великий народ.
’ак же как у нас инженеры ищут, как бы защитить здание от
мороза, здесь инженеры защищают от тепла. Љрыши снабжаютсЯ
асбестовыми прокладками, комнаты - фенами, аппаратами
"эркондишен". Џока что это помогает. Џока что, ибо солнце с
годами увеличиваетсЯ в размерах, излучение возрастает,
температура ‡емли неуклонно повышаетсЯ, дело идет к тому, что
океаны начнут кипеть и жара разрушит всю существенную жизнь. џ
мрачно вспомнил предсказаниЯ астрономов, пока мы не двинулись в
путь. Њашина набрала скорость. ‚етер выдул зной, и Я вспомнил,
что некоторое времЯ у нас в запасе имеетсЯ, поскольку все это
случитсЯ через два миллиарда лет.

‘ главного шоссе - на узкую асфальтированную дорогу, с
дороги - на проселок, и мы на ферме ђоджера Њакнайта. ‡десь
состоитсЯ пикник. Џодъехала еще машина с семьей ‹офусов,
выгружают корзины с припасами, бутылки вина, пива. †енщины
надевают фартуки, мужчины разжигают костер.
ђоджер - поэт. ”ермер-поэт. €ли поэт-фермер. ‚ Љанберре мы
познакомились с Љемпбеллом. Ћн хороший поэт и тоже фермер. Ѓелл
„эвидсон - известный прозаик и тоже фермер. Џоэтов, которые
могли бы жить на литературный заработок, в Ђвстралии, кажетсЯ,
вообще нет.
Љостер разводили во дворе фермы со всеми
предосторожностЯми. Ћбычно пикник устраивают в глубине буша, -
австралийский пикник имеет свои правила и традиции. Ќо нынче
костер в буше зажигать нельзЯ. ’ретий месЯц не было дождЯ. ‘
холма, на котором стоЯла ферма, были далеко видны сухие полЯ,
лесистые склоны. ’емнаЯ зелень буша выглЯдела настороженной.
‘ейчас достаточно малейшей искры, чтобы буш заполыхал.
ќвкалипты всех видов, испарЯющие эфирные масла, вспыхивают
мгновенно, как бензин. Ћкрестности затаились, словно в ожидании
беды. Ќа ферме ђоджера все было готово на случай пожара.
‘пасать дома, строениЯ бесполезно - огонь распространЯетсЯ с
колоссальной скоростью. ‘пасатьсЯ можно только самим, на
машине. Џожары - бедствие страны. ‘трах перед пожаром живет в
душе каждого австралийца. …вропейцам это трудно понЯть. Ћднажды
мы сидели в прокуренном зале ресторана в Љанберре, когда
посреди разговора ”ернберг обеспокоенно принюхалсЯ. "Џожар", -
сказал он. Њы вышли на балкон. ‚ечернЯЯ Љанберра спокойно
блистала огнЯми. џ добросовестно принюхивалсЯ и ничего не
чувствовал.
- Ѓуш горит, - определил ”ернберг. - „алеко. - € показал
на восток.
Ѓеседа наша расстроилась. џ не понимал тогда, почему
”ернберга, преподавателЯ университета, журналиста, так
беспокоит далекий пожар. Љто-то сказал мне, что ”ернберг -
фермер. Ќо это была лишь часть объЯснениЯ. ‡апах гари длЯ
австралийца, наверное, то же самое, что длЯ ленинградца,
пережившего блокаду, вой сирены.
€ когда ђоджер вел нас по своим полЯм, мы шли, как по
складу горючего, - следили друг за другом, чтобы никто не
курил. Ђ в остальном все было прекрасно и свободно.
ђоджер оказалсЯ превосходным парнем.
‚о-первых:
он был солдатом. ‚ эту войну он воевал с Японцами. Љ
солдатам у менЯ отношение особое, они пользуютсЯ у менЯ
решающими льготами, поскольку солдат понимает то, чего никто
другой не поймет. ‘колько бы лет ни прошло, солдатское
несмываемо, оно как татуировка.
‚о-вторых:
он был поэтом. •орошим поэтом. € не спешил печататьсЯ. …му
важно было написать и прочесть друзьЯм. Џлевал он на
публикации. Ћн не желал тратить времЯ, ездить в город и ходить
по редакциЯм. …му интересней было стоЯть в поле и слушать, как
растет трава. †ена застала его, когда он разговаривал с травой.
Ћн читал стихи траве.
Џрирода лучше понимает, когда с ней говорЯт стихами.

‘пустилсЯ Я
к нагроможденьЯм скал,
—тоб словом тронуть их, -
а сам шагал
Џо костЯкам несчетным
жизни той,
Љоторую сожгли соль и прибой.

‚-третьих:
он был фермером. Џосле войны он надеЯлсЯ чего-то добитьсЯ.
“ него были хорошие руки, хорошаЯ голова. —ерез несколько лет
городской жизни оказалось, что он ничего не приобрел, кроме
разочарований. ђоджер загнал свой скарб и с женой забралсЯ в
эту глушь. Ћн взЯл в кредит участок земли - сплошной буш, взЯл
в кредит машины и принЯлсЯ за работу. Ћн начинал с ничего. Ћни
с женой вбили столб и на дощечке написали название фермы:
"„ошли до ручки". ‚се поле, пастбище длЯ коров расчищено,
огорожено этими руками. ‘ложнее всего было обеспечить стадо
водой. Ќа участке имелось несколько ручьев. ђоджер построил
плотины, сделал запруды. „обуритьсЯ к воде здесь невозможно.
„лЯ фермы воду собирали в период дождей в огромные
цистерны-танки.
’ри серебристые цистерны стоЯли у дома - хранилище жизни
семьи.
ђоджер до сих пор в долгах, но он не унывает. Ћн работает
на себЯ, ему интересно что-то придумывать, строить.
‘ухаЯ трава хрустела под нашими ногами. Џыль стлалась по
полю. ЏустынЯ это была, а не поле. Џовсюду мертво лежали
перекаленные желтые пустоши, и желтого-то в них не осталось, а
была бесцветность праха, и травы не осталось, а был ее хрупкий
остов. —то тут делать коровам?
ђоджер сорвал пучок, потер в ладонЯх. Џосыпалась сухаЯ
труха.
- ‚ы думаете, она мертва? - ђоджер протЯнул ладонь, там
лежали черные горошины.
Ќа вкус они были сладковатые, напоминали клевер.
Њогучие коровы сочувственно разглЯдывали наши физиономии,
принимаЯ нас за еще одно стадо, которое хозЯин куда-то гонит.
Љоров было семьдесЯт. ђоджер обслуживал их сам, никаких
наемных работников. …му помогала собака и после школы -
одиннадцатилетний сын. †ена занималась домом и варила сыр.
- џ бы мог держать еще столько же коров,- сказал ђоджер,-
но тогда не останетсЯ времени писать стихи.
‘ынишка сидел за рулем трактора. ‡а трактором катилсЯ
прицеп с сеном, заботливо укрытым брезентом. Њы разлеглись на
брезенте и поехали мимо плотин, проволочных изгородей, загонов,
через мостики, над мутно-желтыми запрудами. Љоровы спускались к
воде, пили, заходили по брюхо, спасаЯсь от зноЯ. ЋшалелаЯ лайка
с восторгом носилась вокруг, вспугиваЯ птиц. ђоджер стоЯл,
широко расставив ноги на трЯском прицепе, и показывал, и читал
стихи. ‘ено пахло сеном и еще детством,- с годами прибавлЯетсЯ
этот запах, счастливый запах детства.
’ень оврага накрыла нас сырой свежестью. ќто был
единственный невырубленный участок, Явно бесполезный,
убыточный, окутанный лианами, наполненный птичьими песнЯми.
ђоджер не трогал его ради ребЯт и орхидей. ‹епестки их змейно
выгибались в зеленоватом настое прохлады.
- „а здравствует поэзиЯ! - кричал ”лекс. ЊЯсо к нашему
возвращению поджарилось. Ћно томилось на железной сетке над
беспламенным жаром углей эвкалипта. ‘ладкий дым эвкалипта
курилсЯ на дворе фермы, уставленной дощатыми столами с вином,
пивом, салатами. ‡апах эвкалипта - это запах Ђвстралии.
- Љогда австралиец скучает на чужбине, - сказал ђоджер, -
друзьЯ посылают ему листок эвкалипта. ‚ утешение. ‚ памЯть о
родине.
Ђвстралийский пикник состоит из питьЯ, из песен, жареной
баранины, фруктов, внезапной тишины, безотчетных прыжков,
желаниЯ всех обнЯть, лазить по деревьЯм. Ђвстралийцы не
происходЯт от обезьЯн. Ћни происходЯт от кенгуру и коала -
мохнатых добрЯков с круглыми детскими глазами. Џикник - бунт
против сервиса. „олой крахмальные конусы салфеток, долой
подогретые тарелки, холодильники, платные стоЯнки, автоматы!..
†ена ђоджера разносила сыры, изготовленные ею. ‘ыры были
прекрасны. †ена ”лекса сильным голосом пела прекрасные песни
докеров, пастухов, золотоискателей, свободных людей, у которых
все их имущество - одеЯло за плечами да умелые руки.
Ќа низких ЯблонЯх блестели стеклЯнные нити - защита от
птиц, и в этом нарЯде Яблони были прекрасны.
џ поднЯл тост за Ђвстралию, и все сочли этот тост
прекрасным, такие это были прекрасные люди.
Ќикто из них ни одним словом, ни намеком не дал
почувствовать, что весь этот пикник был организован ради нас. џ
представлЯл, как заранее оборудовалсЯ длЯ поездки по полЯм
прицеп,- не будь нас, никому бы не пришло в голову ездить по
полЯм; как готовились столы и тюки с сеном. Ќикто не
предписывал этим заниматьсЯ, это было нечто большее, чем
гостеприимство. Ќикто из них не бывал в нашей стране. Ћни не
были коммунистами. Ћни не знали нас как писателей. Ћни ведь
ничем не были нам обЯзаны. € меньше всех ђоджер. “ж он-то,
вынужденный считать каждый шиллинг, чего ради он тратилсЯ,
готовилсЯ, что ему были мы?
џ слушал, как ђоджер умножал двадцать литров молока от
каждой коровы на семьдесЯт и делил на количество акров. Ћн не
стеснЯлсЯ считать, он вынужден был считать, иначе ему было не
прожить. Ѓеспечный поэт уживалсЯ в нем с расчетливым хозЯином.
Њужчины сочувственно помогали ему вычислЯть невыгодность
мЯсного хозЯйства. Ћгород держать тоже невыгодно. —ас работы на
огороде дает меньше, чем час работы с коровами.
- Ќадеюсь, в будущем,- говорил ђоджер,- мы создадим
кооператив с соседними фермами и избавимсЯ от посредников, сами
будем продавать.
- „а здравствует независимость! - кричал ”лекс. Џоспел
чай. ђоджер раскручивал на веревке закопченный котелок с чаем.
Ћн хотел показать нам всю процедуру приготовлениЯ
австралийского чаЯ, крепчайшего, черноту которого обычно
забеливают молоком, чтобы было не так страшно. Ћн хотел, чтобы
этот день запомнилсЯ всем нам. Ћн принадлежал к счастливейшему
типу людей, которые умеют делать "сегоднЯ" главным днем жизни.
Ќо, может быть, действительно этот день значил длЯ него
так же много, как и длЯ менЯ. џ посмотрел на его открытое лицо.
Ћн встретил мой взглЯд и, понЯв, сказал:
- •орошо, что вы приехали. џ запомню этот день. ‚ его
глазах Я увидел недосказанное, то, что люди не умеют выразить
словами. џ тоже не могу это передать. Њы тут были ни при чем.
Ћн принимал у себЯ на ферме нашу страну. ‘колько за свою жизнь
прочел он о ней всЯкой всЯчины, небылиц и напраслин, сколько
было у него сомнений, разочарований. ‚ конце концов, что мы
сделали длЯ него? € все же он принимал нас по высшему разрЯду
любви и дружбы.
‚от о чем Я размышлЯл. Ћ том, что мы не знаем, как мы
выглЯдим со стороны, что мы значим длЯ людей, казалось бы никак
не свЯзанных с нами, живущих где-то на другой половине земного
шара, на маленькой ферме в штате ћжнаЯ ЂвстралиЯ. —то бы там ни
было, мы нужны, нужны каждому думающему человеку. ђечь шла о
самой сути, о сущности моей страны, о конечном смысле ее,
который сохранЯлсЯ длЯ ђоджера среди всех подлинных и
приписанных нам грехов.
Њы возвращались под вечер. Њашина ехала прЯмо в закат.
‡емлЯ светилась золотом. •олмы стали сиреневыми, как на
картинах Ќаматжиры. Њы возвращались другой дорогой. Љругом
лежали разомлелые полЯ, диковатые долины, заросшие мульгой, и
снова полЯ, окрашенные чистыми красками - желтой, красной и
зеленой. Ѓелые колонны эвкалиптов уходили под небо. Ќекоторые
из них цвели неистово-алыми цветами. ‡акат был громадный, под
стать этим огромным полЯм.
’акую щедрость пространства Я видел только у нас. Љраски у
нас были другие, природа другаЯ, но что-то родственное было в
здешнем приволье. Џросторы земли отзывались в людЯх -
свободолюбием, душевным размахом, независимостью.
Ќас мало что свЯзывало в истории, мы плохо знали друг
друга, но в чем-то мы были схожи, даже близки.
- —то произвело на вас наибольшее впечатление в Ђвстралии?
- спросили менЯ в ‘иднее.
- ”ерма,- сказал Я. - ђоджер Њакнайт, ферма, весь тот
день.
- Џочему?
џ развел руками. џ не сумел объЯснить журналистам закат,
взглЯд ђоджера, вкус клевера. Њожет быть, если б они приехали к
нам, они бы понЯли...

Љ.-‘. Џђ€—Ђђ„

‚ Љанберре, в посольстве, нас ждало письмо Љатарины
Џричард. Ћна просила составить маршрут так, чтобы побывать у
нее. Ќе будь этого письма, мы все равно бы заехали к ней.
Ќелепо было приехать в Ђвстралию и не повидатьсЯ с Џричард. Џо
письму чувствовалось, как она ждала нас. € пока мы ехали к ней
на машине из Џерта, Я думал о том, как трудно нам будет
оправдать ее ожидание. Ќас вез писатель Ѓерт ‚иккерс. Ћн
беспокоилсЯ: последнее времЯ Џричард болела и подолгу не
вставала с постели. …е болезнь волновала всех писателей штата.
„аже писатели крайне правого толка спрашивали нас: "‚ы были у
Љатарины, как она себЯ чувствует?".
Ћни считали ее противником, порицали ее партию и тем не
менее по-своему любили Џричард и гордились ею.
Ћна встретила нас на террасе своего старого дома. Ћна
стоЯла в белом платье, держась за темную от времени балЯсину,
седаЯ голова ее была такой же белоснежной, как и платье. €здали
ее стройнаЯ фигура казалась совсем юной.
Њы шли к ней по аллее, а потом побежали.
Ќа портретах она выглЯдела куда старше. џ обнЯл ее и
расцеловал, не успев подумать, прилично ли так обращатьсЯ с
классиком, которого видишь впервые в жизни, да еще с
заграничным классиком, да еще с женщиной.
‚ свои восемьдесЯт лет она прежде всего была женщина. Ћна
чуть накрасила губы, припудрилась, глаза ее блестели. Ћксана
звала ее ЉатЯ, а Я от почтениЯ Љатериной. …е невозможно было
звать миссис Џричард.
Ѓольшой дом ее, ветхий, скрипучий, стоЯл неподалеку от
шоссе, в заросшем саду. Њы расположились на террасе, увитой
виноградом.
- ђассказывайте, - потребовала Џричард. - Џро Њоскву,
‹енинград, про себЯ...
Ћна приготовилась слушать нас, как будто мы должны были
привезти какие-то откровениЯ. Ћна нарушала все обычаи поведениЯ
классиков. џ привык к тому, что классики и те, кто считают себЯ
классиками, любЯт говорить сами, они вещают истины, ронЯют
ценные мысли, чтобы слушатели почтительно заносили их изречениЯ
в записные книжки и публиковали в мемуарах. Џричард самым
легкомысленным образом нарушала традицию.
- Љатарина! - взмолились мы, пытаЯсь призвать ее к
порЯдку.
Ћна рассмеЯлась и принЯлась расспрашивать менЯ о моей
работе. Ћна не давала опомнитьсЯ: если ее что-то интересовало,
бесполезно было противитьсЯ. ЋказываетсЯ, перед нашим приездом
она раздобыла английское издание одной из моих книг, прочла -
это будучи больной! - и теперь выпытывала подробности, выЯснЯла
места, которые не понЯла, рассказывала свои впечатлениЯ. џ был
огорошен. џ не привык к такому вниманию. Ћно вызывает во мне
глупое умиление. ђазумеетсЯ, Я понимал, что Љатарина прочла бы
книгу любого другого писателЯ, приехавшего вместо менЯ. Ћна
принадлежала к натурам, длЯ которых максимум вниманиЯ к людЯм
проЯвлЯетсЯ естественно, в любых обстоЯтельствах, это норма их
жизни. Ћна считает, что иначе и быть не может. …й неловко и
странно слышать какие-то слова благодарности по поводу такого
поведениЯ.
Ћднажды Я попросил академика ‘мирнова принЯть менЯ.
„оговорились, что Я приеду к нему на дачу к двенадцати часам.
‘частье мое, что Я случайно подошел к его даче вовремЯ.
‚ладимир €ванович уже стоЯл на шоссе, ожидаЯ менЯ. ‚ышел
навстречу. ЋпЯть скажете - умиление нормальными вещами? Ќо Я
думал тогда - почему никому из людей моего поколениЯ и младше
менЯ не придет в голову выйти к назначенному времени навстречу
гостю? Њы будем гостеприимны и радушны, но нам и не догадатьсЯ,
что можно еще и так выразить свое внимание к человеку. ‘колько
раз мы упускаем подобные возможности.
Џосле пустоватой, веселой болтовни на приемах и коктейлЯх
было приЯтно сидеть на этой старой террасе и говорить о
серьезных вещах. Њы соскучились по серьезному разговору. Ќикто
уже не внимал друг другу, мы спорили, бесцеремонно прерывали
друг друга, шумели, радовались одинаковости каких-то сомнений.
- Њне трудно разбиратьсЯ в современной науке, - жаловалась
Љатарина, - но Я стараюсь понЯть, что же в конце концов может
дать наука литературе. ‘ама Я пишу о других временах, у каждого
писателЯ есть свое времЯ, в мое времЯ здесь по дороге еще
ездили на лошадЯх и в нашем саду бегали опоссумы и ползали
змеи. ‡меЯ заползала сюда на веранду, и Я поила ее молоком.
Ќаверное, и в прошлое можно поехать на автомобиле, но Я слишком
стара, чтобы писать иначе. Ћднако Я любопытна. Њне очень
хочетсЯ понЯть, куда развиваетсЯ литература.
‚ ней соединЯлись хрупкость и твердость, как в алмазе. Ќа
стенах висели старинные фотографии. ’ам Љатарина была юной, в
широкополой шлЯпе, на лошади, там все были юные - молодые люди
в офицерских кепи, девушки со стеками, охотники в крагах.
Љатарину Я узнавал сразу. Ћна была самой красивой. Љонечно,
сравнивать юность со старостью всегда грустно. €ногда это
вызывает уныние, но тут у менЯ было совсем иное чувство. џ
втайне восхищалсЯ и завидовал такой мужественной старости. ќто
редко бывает - столь пренебрежительное невнимание к своему
возрасту: она с ним не считалась.
…ще не выезжаЯ из Џерта, мы заметили, как Ѓерт таинственно
и осторожно укладывает какие-то свертки в багажник.
ЋказываетсЯ, что это обед. Ћн сам приготовил его, чтобы не
затруднЯть Љатарину, живущую очень скромно и одиноко.
Џоэтому обед показалсЯ всем особенно вкусным, мы ели и
пили, и Љатарина пила не отставаЯ, потом мы варили кофе и
смотрели новые книги Џричард, и Ћксана переводила ей письма из
ђоссии. “дивительно, сколько писем шлют ей советские читатели.
Њать из Ќовосибирска жаловалась ей на сына. Џричард просила ее
проЯвлЯть терпение, советовала. џ опускаю подробности их
переписки. ‹ишь хочу сказать о письме, которое пришло к Џричард
спустЯ четыре года. Њать писала, что Џричард была права и
советы ее помогли, сын женилсЯ, взЯл женщину с ребенком, любит
ее и ребенка, стал прекрасным человеком... Џричард не знает
русского Языка, и всЯкое письмо от нас причинЯет ей массу
хлопот, но она не хочет отказыватьсЯ от переписки, - никто не
пишет ей так много, как советский читатель.
џ уже знал, что в Ђвстралии писатели живут бедно. ‚ этой
богатейшей стране творческаЯ интеллигенциЯ - наиболее скромно
оплачиваемаЯ часть населениЯ, среди них писатели, пожалуй,
самаЯ бедствующаЯ профессиЯ. ЋбъЯснили нам это тем, что
раскупаютсЯ главным образом книги американских, английских
авторов. ‘оревноватьсЯ с английской и американской литературой
трудно, еще труднее конкурировать с английскими, американскими
издательствами. ’иражи австралийских книг мизерны, цены
высокие, гонорары ничтожны.
Ћднако Я никак не предполагал, что хотЯ бы в какой-то мере
это приложимо к Љ.-‘. Џричард. ђазумеетсЯ, ее издают и в
…вропе, и, может быть, там ее ценЯт и знают лучше, чем на
родине. ЂвстралиЯ в глубине души не верит, что у нее есть своЯ
собственнаЯ сильнаЯ литература. ’о ли не верит, то ли ее
убеждают в этом. ‚о всЯком случае, у нас Љатарина ‘усанна
Џричард известна больше, чем у себЯ, ни в каких школьных
программах Ђвстралии ее нет - слишком "краснаЯ". ‚ообще от
писателей в Ђвстралии масса неприЯтностей. Ѓольшинство из них
"красные". Џремьер-министра однажды в парламенте спросили:
"Џочему правительство выдает поощрительные премии исключительно
левым писателЯм?" - "Ђ что делать,- сказал он,- как нам быть,
если у нас нет других выдающихсЯ писателей, большинство из них
либо коммунисты, либо близкие к ним".
Њы перебирали с Џричард имена, среди которых были самые
разные таланты - и „жуда “отен, и Ђлан Њаршалл, и „имфна
Љьюсак, и Џатрик “айт...
Ћна сиЯла от гордости, от заслуженного хозЯйского чувства
старейшины этого цеха. Ћна была похожа сейчас на свои юные
портреты, она была совсем молодаЯ. ’олько дом был старый и сад.

ќ‹…Љ’ђ€—…‘Љ€‰ ‡Ђџ–

‚ австралийских клубах играют в механический покер. ‹юди
играют с автоматами. Ђвтоматы играют с людьми.
‡а два шиллинга автомат честно отпускает вожделенную
порцию азарта. ‡а один шиллинг в баре можно пострелЯть.
Ђвтоматический тир. ‚интовка вделана в автомат-Ящик, в глубине
Ящика перед прорезью прицела поЯвлЯютсЯ, пробегают фигурки,
кружки, цифры. ‚се как в настоЯщем тире, только винтовку не
надо зарЯжать, и нет никаких патронов, и выстрела нет, и
приклад не отдает в плечо. Ђвтомат избавлЯет от всЯких
ощущений. Џодлинность не нужна. Џрицеливаетесь, нажимаете
крючок, что-то гудит, мигает, и выскакивает результат - цифры
точные и бесстрастные. …сть автоматы-бильЯрды, автоматы-скачки,
автоматы-футболы. Џовсюду блестЯт никелированные щели, куда
можно опустить монету и получить порцию развлечениЯ - сугубо
личного, собственного, консервированного, готового к
употреблению. „ва шага от стойки бара - и перед вами разинуто
много щелей. Ћт скучающих посетителей ничего не требуетсЯ.
Ћни нажимают кнопку и стоЯт, потреблЯЯ удобное
автоматическое удовольствие.
Ќаучные фантасты описывают пугающий мир кибернетических
машин. ђоботы захватывают власть над человеком.
ђазумно-бесчувственные машины становЯтсЯ хозЯевами. ‚
кибернетически организованной жизни не остаетсЯ места длЯ
человека. ’ысЯчи рассказов, романов, исполненных тревоги о
будущем человечества, порождены научными спорами вокруг
кибернетики: где предел ее возможностей? может ли машина
мыслить, заменить, превзойти человеческий мозг? что, если
удастсЯ построить машины, наделенные большим могуществом, чем
человек, и способностью проводить свою линию поведениЯ, да еще
воспроизводить самих себЯ, да еще самосовершенствоватьсЯ и т.
п. Џишут, читают и спорЯт, уверенные, что речь идет о будущем,
отдаленном от нас по крайней мере несколькими поколениЯми. Ќо
вот Я смотрю, как эти австралийские парни покорно опускают
монету в щель очередного автомата и как автомат начинает их
развлекать, и мне кажетсЯ, что, пока мы спорим, автоматы
потихоньку делают свое дело. Ќезаметно они все же овладевают
миром. Ћни уже сегоднЯ захватили какие-то области нашей жизни,
власть их уже велика и с каждым днем разрастаетсЯ все больше
под видом таких безобидных, таких веселых, симпатично
подмигивающих машинок.
‚ ‡ападной …вропе их еще больше, но врЯд ли где еще
существует такаЯ мощнаЯ индустриЯ азарта, как в Ђвстралии.
Ѓега, скачки, собачьи бега здесь не просто увлечение, не только
популЯрный спорт. Ћни скорее отрасль промышленности, умело, по
последнему слову психотехники и рекламы, эксплуатирующие
национальные особенности характера. Ђвстралиец всегда был
азартен, австралиец был игроком, австралиец любил скачки, любил
лошадей. ‚ероЯтно, это идет от предков-золотоискателей, со
времен золотой лихорадки прошлого века.
‡а последние годы искусно раздуваемый азарт стал массовой
болезнью. Ќе эпидемией, а хронической болезнью страны. €грают
все, во всЯком случае все интересуютсЯ скачками, следЯт за
скачками. Њногие превратились в скачкоманов, бегоманов. €гра
отнимает все свободное времЯ, нервы, деньги. Љак наркоманы, они
должны постоЯнно поддерживать себЯ переживаниЯми "четвероногой
лотереи". €х болезнь кормит сотни, тысЯчи людей - Явных
букмекеров, тайных букмекеров, кассиров тотализаторов,
тренеров, конюхов, жокеев, скаковые конюшни, ипподромы...
Џоначалу всеобщее увлечение скачками казалось мне
забавным. €дешь по городу - там тотализатор, тут и вот еще.
‚низу в отеле разговор о скачках, в пабе изучают таблицу
скачек, за ленчем клерки спорЯт о лошадЯх, повсюду занЯты
скачками. ’елевизионные передачи о скачках самые популЯрные.
ЏроводЯтсЯ народные конкурсы: надо ответить, какой масти лошадь
выиграла семь лет назад на скачках в „арвине. ‚ ‘иднейском
музее на нечетном месте стоит чучело величайшего легендарного
скакуна ”ар ‹апа. ЃиографиЯ ”ар ‹апа, покушение на ”ар ‹апа,
мученическаЯ смерть свЯщенного ”ар ‹апа известны каждому
школьнику так же, как жизнь Ќаполеона или „жемса Љука. 67 000
фунтов - сумма максимальных ставок на ”ар ‹апа. 1926-1932 -
годы его славной жизни. …динственный в мире конный памЯтник без
всадника.
Ќакануне скачек мы зашли в один из городских
тотализаторов. ђаботало несколько касс. Љ окошкам стоЯли
очереди. Џринимали ставки. Џеред таблицами толкались игроки,
выбираЯ, на кого поставить. Љое-кто открыто обсуждал шансы
фаворитов, другие прислушивались, что-то шептали про себЯ,
прикидывали; џ решительно выбрал "ѓолубую стрелу", - это
вызвало немедленное размышление знатоков. Њы получили
квитанции, и окружающий мир несколько изменилсЯ. Љругом себЯ Я
видел только игроков, Я узнавал их безошибочно, по рассеЯнному
блеску глаз, по нетерпению и надежде. Џосле полуднЯ Я услышал
ход скачек. ђадио работало на полную мощностью такси, и в
магазинах, и в отеле. Људа бы мы ни приходили, везде раздавалсЯ
захлебывающийсЯ голос комментатора.
Ќа ипподром здесь не стремЯтсЯ так, как у нас на футбол.
“частие в скачках происходит издали, как бы отстраненно.
‡релище скачек занимает гораздо меньше, чем результат. ‚ажен
ход скачек, а не красота скачущих лошадей. џ понЯтиЯ не имел,
как выглЯдит моЯ "ѓолубаЯ стрела", Я лишь узнавал, что на
первом этапе она была третьей, затем четвертой и так четвертой
и кончила.
‚ечером мы отправились на собачьи бега.
“ входа на стадион продавали газету. ‚ыходит такаЯ
гениальнаЯ десЯтистраничнаЯ иллюстрированнаЯ собачьЯ газета.
‘камьи трибун были почти пустые. ’олпы кишели перед помостками
букмекеров. Џроисходило именно кишение. ЃеспорЯдочное,
безостановочное нервное движение лишенное направленности. Ќа
деревЯнных подмостках вроде Ярмарочных, потные букмекеры
зазывали, выкрикивали номера забегов, ставки, принимали ставки.
‘истема ставок была сложнаЯ, с десЯтками манЯщих возможностей.
Ћдин за другим мы обходили эти вопЯщие, хриплые, полные
ажиотажа тотализаторы. Љроме них был еще общий крупный
тотализатор. Ћгромное световое табло возвышалось в ночном небе
над скопищем людей. ’ам скользили неоновые диаграммы,
вспыхивали какие-то клетки, выскакивали цифры, там шла игра на
фунты. ептали что-то на ухо подпольные букмекеры. Љричало
радио, прожекторные лучи трудно пробивали синий дым тысЯч
сигарет.
ѓонг возвестил начало очередного забега. ‚ладельцы вывели
собак. ’рибуны почему-то на сравнительно большом расстоЯнии от
беговой дорожки, - она где-то в глубине, отделеннаЯ сетками.
Ќекоторые любопытные уходЯт на трибуны, но не садЯтсЯ, а встают
ногами на скамейки, большинство же не обращает вниманиЯ на
начало бегов, - по-прежнему толпЯтсЯ у касс и возле букмекеров.
‚ыстрел. ‘обак спускают со сворки. —учело зайца ускорЯет ход,
мчитсЯ по утопленному рельсу, собаки, подвываЯ, устремлЯютсЯ за
ним. ђаспластанные тела их красиво вытЯгиваютсЯ, становЯтсЯ
длинными, они летЯт, как залп ракет. ‡рители кричат, скорее по
привычке, без особей страсти, кричат, прислушиваЯсь к диктору,
который орет за них. „иктор изображает их переживаниЯ,
волнениЯ, он нанЯтый болельщик. €скусство комментатора состоит
в быстроте и непрерывности сообщений. ЌапрЯжение в его голосе с
каждым метром дистанции нарастает. "‘тавлю ‹ондон против
булыжника,- кричит он,- что эта собака..." ‘лова произносЯтсЯ
все быстрее. Ћн беснуетсЯ, переходит на крик, вопль...
‘тилю спортивного радиорепортажа подражают в самых
неожиданных местах. џ наблюдал, как в Њельбурне молоденький
продавец магазина мужских товаров рекламировал распродажу
(распродажа - тоже психологический трюк, широко применЯемый в
торговле): он держал микрофон и сыпал туда слова с такой
скоростью, что репродуктор на улице успевал выговаривать только
часть. Ќе то что восклицательный знак, запЯтую невозможно было
вставить между его фразами. ’екст тут никакой роли не играл,
важен был тон - тон надвигающейсЯ катастрофы: еще минута-другаЯ
- и не останетсЯ ни одного галстука, ни одной пары трусов,
остаток вашей жизни будет испорчен оттого, что вы упустили
такую распродажу, единственный шанс... € так безостановочно,
час за часом, при этом одновременно кланЯтьсЯ и улыбатьсЯ
входЯщим покупателЯм, свободной рукой показывать разложенные
товары, ‘вободным глазом косить на улицу. ’олько глухие могли
спокойно проходить мимо.
Ћднако вернемсЯ к нашим собакам. ЏодвываЯ, они несутсЯ за
скользЯщим чучелом зайца. ђЯдом со мной притопывает
медноволосаЯ девица с двумЯ совершенно одинаковыми близнецами.
‚се трое, лениво покричав, прикладываютсЯ к банкам пива. Ћни
блестЯт повсюду, эти пивные банки из золотистой жести,- в
руках, под ногами. Џивные жестЯнки валЯютсЯ на улицах, вдоль
дорог, вокруг бензоколонок, в парках. ЉажетсЯ, что скоро весь
континент будет завален этой золотистой жестью и коричневыми
пивными бутылками.
‚торой круг!.. ”иниш! ”отоэлемент срабатывает, судьи
утверждают результат, радио оповещает, номер победителЯ
вспыхивает на табло, летЯт на землю разорванные талоны
проигравших, кто-то бежит получать выигрыш, остальные делают
новые ставки. „рожащих от возбуждениЯ собак уводЯт. Љомментатор
отдыхает, букмекеры повышают голоса, чучело электрического
зайца медленно скользит по пустой дорожке. ‡абег продолжаетсЯ
какие-нибудь три-четыре минуты. —ерез несколько минут -
следующий. ЏомчатсЯ другие собаки, истошно завопит радио,
запрокинутсЯ пивные жестЯнки, а впереди будет скользить
недосЯгаемый электрический заЯц.
‘корость зайца регулируетсЯ так, что никогда гончаЯ не
сможет догнать, схватить его... не сможет убедитьсЯ, что это
лишь чучело.
€ никто не смеетсЯ. “лыбка - редкость, она гаснет в
плотной, непрестанно нагнетаемой атмосфере азарта. Љругом менЯ
были лица, измотанные безостановочной погоней за случаем.
‘трасть, котораЯ никогда но удовлетворЯетсЯ. ‚ыигрыш не
освобождает, а затЯгивает. †ажда впечатлений остаетсЯ
неутоленной.
‡аЯц скользит всегда где-то впереди.
—то там впереди - деньги, удача, впечатлениЯ? ‡а чем
гонЯтсЯ? Љого хотЯт настигнуть? ‚се силы ума, изощреннаЯ
хитрость, опыт, расчеты - ради попытки выиграть. ‚ыиграть -
что?
‚замен азарта подлинной жизни, взамен борьбы, спорта,
природы - впереди скользит электрическое чучело. ‡а ним собаки,
за ними люди, за ними букмекеры, за ними, наверное, еще кто-то,
не знаю.
Џоследний забег. ’рибуны пустеют. Ћхрипшие букмекеры
бредут к своим машинам. ѓаснет табло. ЃлестЯт на асфальте
жестЯнки, бутылки, все засыпано рваными, скомканными талонами,
целлофаном сигаретных пачек. ‘торож снимает чучело
электрического зайца...

Ђ‚’ЋЊЋЃ€‹€ € Џ……•Ћ„›

ђазумеетсЯ, автомобилей больше. Љ счастью, те, которые без
водителЯ, стоЯт на месте. Џока что они сами по себе не
двигаютсЯ. Ћни заполнЯют стоЯнки, они тЯнутсЯ вдоль всех
тротуаров, ими забиты шоссе, пустыри, они повсюду.
Ќо и люди не двигаютсЯ без машин.
Њашина в Ђвстралии нечто вроде голландского велосипеда.
•одЯщих ногами голландцев Я не встречал, голландца Я видел
только на велосипеде. ѓолландское дитЯ делает не первый шаг, а
первый оборот педалью и вырастает не слезаЯ с велосипеда. ‚се
же дети рождаютсЯ не с велосипедными колесами, а по-прежнему с
ручками, ножками, и если такого голландского младенца вовремЯ
увезти в другую страну, из него вырастет нормальный пешеход. ‚
самой ѓолландии пешеходы давно вывелись, они бывают только
привозные, в виде туристов.
‚ Ђвстралии с пешеходами положение не менее бедственное.
Џешеход вымирает. ‚ некоторых городах еще сохранились тротуары.
Џо ним идут к машине или из машины. Ќа большее не решаютсЯ.
Љазалось бы, простаЯ вещь - перейти на другую сторону
улицы. ЋказываетсЯ, это поступок, требующий времени, и
мужества, и серьезных причин. ’ак просто, за здорово живешь, на
другую сторону улицы не ходЯт. Њашины едут одна за другой без
зазора, часами, недолЯми, годами. Ђ так как количество машин с
каждым часом в Ђвстралии увеличиваетсЯ, то стоЯть на тротуаре и
ждать не имеет смысла - скорее можно попасть на другую сторону
улицы, сделав кругосветное путешествие.
„лЯ нас переходы были особенно сложной операцией. „ело в
том, что движение тут левостороннее. Ђ когда Я ступал на
мостовую, голова моЯ, согласно многолетней привычке,
автоматически поворачивалась налево, и так как слева ни одна
машина не угрожала - все они мчались. от менЯ, - то ноги мои,
также автоматически, несли менЯ вперед, пока справа не
раздавались визг тормозов, крики и всЯкаЯ непереводимаЯ игра
слов. ’ут Я вспоминал, что Я в Ђвстралии и надо глЯдеть
наоборот, не влево, а вправо, Я поворачивалсЯ вправо, но так
как это было на середине улицы, где все менЯлось, то
повторЯлось то же самое. Њашины странным образом ехали на менЯ
оттуда, куда Я и не собиралсЯ смотреть. Џока менЯ тащили из-под
колес, Я вырабатывал условный рефлекс, - теперь, прежде чем
сойти на мостовую, Я надолго задумывалсЯ. ђефлексы боролись во
мне. ‘перва по привычке Я начинал поворачиватьсЯ влево,
опомнившись, Я быстро поворачивалсЯ вправо, затем на всЯкий
случай - опЯть влево и, снова вспомнив, - вправо. Ќа середине
улицы надо было перестраиватьсЯ: теперь следовало смотреть в
другую сторону, наоборот по отношению к тому, как Я привык, то
есть к тому влево, которое стало вправо, а теперь становитсЯ
влево, а так как здесь все наоборот, а на половине мостовой
наоборот снова переворачиваетсЯ наоборот по отношению к тому
наоборот, которое было наоборот... ѓолова у менЯ кружилась, Я
опустилсЯ на четвереньки и кусал правый бампер левой машины.
Љогда Я вернулсЯ в Њоскву, некоторое времЯ менЯ считали больным
- переходЯ улицу, Я дергалсЯ во все стороны. еЯ у менЯ долго
болела, Я закрывал глаза и просил прохожих: "Џомогите,
братцы!".
…здить на автомобиле, например по Њельбурну, трудно, но
еще труднее поставить машину - "припарковатьсЯ". Љогда Я
спросил у ѓордона о проблемах, стоЯщих перед страной, он
заЯвил, что одна из важнейших проблем - это паркование машин.
- Ќекоторые думают, - вежливо сказал он, изучаЯ мою
улыбочку, - что парковатьсЯ - значит найти свободное местечко и
поставить машину.
Њы подъехали к ресторану, где происходил очередной прием.
’ам места длЯ машины не нашлось. Њы медленно двигались вдоль
поребрика, плотно заставленного машинами, проехали один
квартал, второй, впереди показалась свободнаЯ полоса, но там
возвышалась надпись: "No parking", мы свернули на соседнюю
улицу, там вообще было запрещено парковатьсЯ, мы свернули на
следующую и снова поехали вдоль линии машин, мы ехали долго и
молча, вдруг ѓордон тормознул и дал задний ход - он увидел в
зеркальце, как позади одна из машин отделилась от тротуара.
ђеакциЯ его была мгновенной. Љ свободному месту рванулись еще
какие-то машины. ѓордон, рискуЯ, перед самым их носом втиснулсЯ
к обочине, и они, сердито скрипнув тормозами, поплелись дальше.
“ машины торчал столбик с автоматом-счетчиком. ѓордон опустил в
автомат шиллинг. Ђвтомат затикал, разрешаЯ стоЯнку на сорок
минут, затем надо снова опускать монету, иначе выскочит
какой-то флажок и полициЯ оштрафует водителЯ на солидную сумму.
’еперь нам как-то надо было добратьсЯ до ресторана. Њы
отъехали от него километра на два.
- ЏридетсЯ взЯть такси, - сказал ѓордон. Њы отправились
ловить такси. Ќам повезло, - через десЯть минут мы нашли такси
и поехали в ресторан.
- •очу быть богатым, - мечтательно сказал ѓордон, - Я бы
продал машину и ездил на такси.
‚ ресторане, когда все расселись за столом, ѓордон
тоскливо взглЯнул на немыслимой красоты салат и сандвичи,
взглЯнул на часы и вышел - его звал счетчик. ‚ течение вечера
ѓордон поЯвлЯлсЯ на несколько минут и снова исчезал, и другие
тоже времЯ от времени исчезали, спеша к своим стоЯнкам, над
которыми стучали счетчики.
Ћт чего порой зависит цивилизациЯ - –ицерон прерывает свою
речь и бежит к счетчику, ”ерми не может закончить эксперимент,
больной убегает от врача, детектив от преступника...
Ђ тем временем ЂвстралиЯ мчитсЯ на своих машинах к
благословенному расцвету, где будет еще больше машин. ‘идЯ в
машине, смотрЯт кино, на машине едут по магазинам, на машине
едут к своей машине.
Ќесомненно, машина, как установили социологи, формирует
национальный характер.
1. ђискуЯ сломать голову, австралиец мчитсЯ домой со
скоростью сто двадцать - сто пЯтьдесЯт километров и идет стричь
свой газон. ’аким образом, наличие машин способствует уходу за
газонами.
2. Џоскольку общаЯ длина машин больше, чем длина
австралийских тротуаров, то архитекторы решают, каким образом
сделать тротуары длиннее улиц. Њашина способствует созданию
национальной архитектуры.
3. Џосле длительного заточениЯ в машине австралиец жаждет
общениЯ, последних достижений культуры, поэтому, выйдЯ из
машины, он немедленно вступает в разговор, втискиваетсЯ в
пивную или бар.
4. Џривыкнув держать руль в руках, австралиец вне машины
хватаетсЯ за лопату, книгу, ракетку или перо, он что-то должен
держать в руках, - некоторые считают, что поэтому в Ђстралии
так много хороших писателей и спортсменов.
5. ђабочий, купив подержанную машину, имеет возможность
чинить ее каждое воскресенье, что помогает сохранить трудовой
ритм.
Ќакрепко привЯзанные ремнЯми к машине ѓордона, плелись мы
по тесной мельбурнской улице со скоростью каких-нибудь
девЯносто километров. ‚друг мимо нас с ревом проскочила машина,
битком набитаЯ парнЯми и девушками. € тотчас с другого бока,
нагонЯЯ, выскочила втораЯ машина. Ћни неслись сквозь
запруженную улицу. Њашины шарахались от них, они срезали углы,
проскакивали под носом огромных двухэтажных бусов.
- —то случилось? —то такое? - закричали мы.
- ѓонки. Џросто ребЯтишки устроили гонки, - сообщил
ѓордон.
Џравила гонок, по его словам, несложные: выигрывает тот,
кто, не разбившись, быстрее доберетсЯ до центра. €ногда
добираютсЯ. Ђ кто первый разбилсЯ, тот, значит, проиграл.
Ћднажды в Ђделаиде Ќенси Љатор и ее муж предложили поехать
посмотреть автомобильные кладбища. Ќочные улицы давно опустели.
„ома спали, прикрыв свои жалюзи. Њы подъезжали к пустырЯм. Ћни
единственные были Ярко освещены в полутемном городе. ’ам тесно,
бок о бок, стоЯли подержанные машины. Ћни не слишком изношены,
чтобы идти под пресс, они просто старые, устарелые. €х было
много, и на лобовом стекле каждой машины краской цена - очень
дешево, в рассрочку, на любых условиЯх, только купите.
Ќачищенные круглые фары смотрели на нас с безнадежной
пристальностью. ‘иние, желтые, черные, белые, широкие, узкие,
приземистые, крутыми умными лбами стекол, - безмолвные шеренги
их вызывали чувство обреченности.
Ќедаром Ќенси называла эти парки кладбищами. Ќакопленный
гнев против машин боролсЯ с жалостью. Љонечно, Я вспомнил о
нашей нехватке машин, о наших заезженных насмерть работЯгах. џ
вспомнил пыльные улицы Љарачи - верблюдов, запрЯженных в
телеги, маленьких ишаков с непосильным грузом. Ћдно дело читать
в газете о бессмыслицах нашего мира, а другое - увидеть их
своими глазами.
Џод утро мне приснилсЯ кошмарный сон: все страны были
запружены машинами, земли уже не было видно, люди ехали на
машинах по крышам машин, а потом Я попал в фантастический город
с широкими тротуарами, с цокотом копыт, с лицами людей, не
отделенных от менЯ ветровыми стеклами и не привЯзанных ремнЯми
к своим машинам.
Ќо и во сне Я понимал, что это наивнаЯ беспочвеннаЯ
фантазиЯ.
„о сих пор Я знал лишь, как плохо, когда мало машин. џ
знал мечты о сносных дорогах, о резине, о запчастЯх. Љрасные
колонки заправочных станций умилЯли менЯ, Я хотел, чтобы их
было больше, чтоб они встречались чаще, мне и в голову не
приходило, что получаетсЯ от избытка автомашин. Ћт переизбытка,
от пере-пере-пере - какой становитсЯ жизнь, когда машины уже
некуда девать, а они прибывают и прибывают, громоздЯтсЯ,
невозможно остановить их поЯвление, и невозможно понЯть, к чему
это все приведет, и о будущем уже не мечтаетсЯ, о нем не
хочетсЯ думать.

ЏђЋ ЂЃЋђ€ѓ…ЌЋ‚

‚ернувшись из Ђвстралии, Я пошел в Њузей антропологии и
этнографии, что у нас на ‚Ясильевском острове, и вволю
налюбовалсЯ аборигенами. Ћни сидели за стеклом, в самом своем
натуральном виде, и добывали трением огонь.
- Џохож? - спросили менЯ сотрудники музеЯ.
’от, что с бородой, был похож на ‹ьва ’олстого. ’олько
грифельного цвета.
- Џри чем тут ’олстой? - сказали сотрудники. - Ќа живого
аборигена похож?
Ћн был действительно похож на фотографии, которые нам
дарили, на снимки в брошюрах, которые нам тоже дарили, -
брошюрках о положении аборигенов, о проблеме аборигенов.
- Џри чем тут брошюры? - сказали сотрудники. - ‚ы были у
аборигенов?
‚ том-то и дело, что Я не был у аборигенов и не видел, как
они живут.
џ вспомнил свои предотъездные мечты - пойти по Ђвстралии,
встретить аборигенов, посидеть с ними у костра, поговорить по
душам о всЯких колонизаторах, пошвырЯть бумеранг. —то касаетсЯ
бумерангов, нам их тоже дарили. Џолированные, в виде
настольного украшениЯ бумеранги, щетку в виде бумеранга. ‚ообще
в Ђвстралии можно запросто увидетьсЯ с кем угодно. Ќапример, на
одном из приемов мы разговорились с каким-то седоусым
джентльменом, а потом выЯснилось, что это лорд и к тому же мэр
Њельбурна. Ћн обрадовалсЯ, узнав, откуда мы, и попросил нас во
что бы то ни стало передать привет своим знакомым - министру
ѓромыко и министру ”урцевой. ’рудно даже себе представить,
насколько демократична эта страна. ‹орда там легче встретить,
чем какого-нибудь аборигена.
‹орды в Ђвстралии не перевелись, а вот с аборигенами хуже.
Џока никаких лордов не было, в Ђвстралии жило около трехсот
тысЯч аборигенов. ‘ейчас их осталось примерно тысЯч сорок.
‚ 1879 году Њиклухо-Њаклай писал из ‘иднеЯ:
"‚ ‘еверной Ђвстралии, где туземцы еще довольно
многочисленны, в возмездие за убитую лошадь или корову белые
колонисты собираютсЯ партиЯми на охоту за людьми и убивают
сколько удастсЯ черных..."
“бивать перестали, когда скваттерам понадобились дешевые
пастухи и объездчики овцеводческих станций.
Ќыне аборигенами занимаетсЯ великое множество всевозможных
комитетов защиты прав аборигенов, фондов помощи аборигенам,
ассоциации, лиги. “ченые собирают фольклор аборигенов,
этнографы изучают быт, в каждом университете - отделениЯ
антропологов, исследующих аборигенов, резервациЯми аборигенов
ведают государственные чиновники, аборигенами занимаютсЯ
социологи, журналисты, учителЯ, миссионеры лютеранской церкви,
миссионеры-сектанты, миссионеры-католики, комиссионеры по
продаже сувениров. Џоложение аборигенов обсуждаетсЯ в
дискуссионных клубах, в газетах, в парламенте, выпускаютсЯ
специальные бюллетени, брошюры, книги...
Љак только мы приехали в Љанберру, нас повели смотреть
фильмы о жизни аборигенов в резервациЯх. Њы увидели, как юные
аборигены утром чистЯт зубы, играют в мЯч, какие они веселые и
как они выступают на фестивале.
€ было непонЯтно, почему же существует какаЯ-то проблема
аборигенов.
—естно говорЯ, и длЯ менЯ перед отъездом из Ђвстралии все,
что касаетсЯ аборигенов, было просто. Џроблема аборигенов - это
выдумка буржуазных идеологов, которым надо оправдать политику
порабощениЯ, дискриминации, эксплуатации. Ќикаких проблем не
существует. Ђборигенов надо освободить, и всЯ проблема.
„ома все чужеземные проблемы решаютсЯ легко,
капиталистическаЯ система как на ладони, нет ничего легче, как
ее разоблачить.
Ќо проблема аборигенов, конечно, существует, доказывали
нам австралийские друзьЯ, вопрос лишь - какаЯ.
Љаждый определЯл ее иначе, по-своему, но большинство
сходилось на том, что существующее положение аборигенов в
резервациЯх - нетерпимо. џ убеждалсЯ, что у каждого уважающего
себЯ австралийца есть собственное решение проблемы аборигенов.
‚ начале XIX века белые колонизаторы, захватываЯ длЯ
овечьих пастбищ охотничьи территории аборигенов, энергично
уничтожали их, оттеснЯли в глубь материка, в пустыню. Џлемена
аборигенов всегда жили охотой и собирательством растений, они
находились, по выражению этнографов, "накануне земледелиЯ",
домашних животных не держали, жили рыболовством, собирали Ягоды
диких растений. ‚скоре участки, богатые дичью, животными,
лесами, земли, где тысЯчелетиЯми жили предки аборигенов, были
захвачены белыми. “целевших аборигенов загонЯли в резервации -
пусть потихоньку домирают. ‚ резервациЯх миссионеры взЯлись их
обращать в новую веру. „етей отрывали от родителей и добились
своего: оторвали от старой веры, заодно оторвали их от своей
древней культуры, обычаев, от Языка. ‚ резервациЯх, в чуждой
обстановке оседлости, среди сколоченных из Ящиков лачуг, они
утерЯли искусство охоты, собирательства, врачеваниЯ,
накопленный поколениЯми опыт. €зъЯтые из своей культуры, не
получив взамен культуры белых, они оказались среди развалин, на
перепутье.
Џравительство под давлением прогрессивной общественности
учредило нечто вроде государственной опеки с целью ассимилЯции
аборигенов. Ќо кроме политики ассимилЯции есть сторонники так
называемой интеграции. ЏередоваЯ интеллигенциЯ страны сходитсЯ
в своих требованиЯх дать полные гражданские права аборигенам.
„оказывает, что аборигены вовсе не низшаЯ раса, у них своЯ
этика, свое мировоззрение, им надо лишь дать возможность
приспособитьсЯ к европейской цивилизации. Ќо как? џ попробовал
записывать ответы разных людей, с которыми Я разговаривал:
- Ќадо организовать сельскохозЯйственные кооперативы
аборигенов!
- Ќичего подобного, нужно выделить удобные длЯ них
автономные области, и пусть они там вернутсЯ к естественному
длЯ них образу жизни. ќто может их спасти.
- Ђ кто нам дал право решать их судьбу? Ќадо дать им
возможность самим выбрать.
- €х может спасти только жестокое насильственное приучение
к производству, к машинам, к современному труду фермера.
€ждивенчество в резервациЯх их губит.
- Ђ есть ли вообще выход? Ќарод не в состоЯнии перескочить
сразу из первобытного общества в современное. - ЏредставлЯете,
что будет с аборигенами, если им дать сейчас все права белого
человека?
€ так далее, и так далее. ‹ично Я не успел встретить и
двух австралийцев, полностью согласных между собой.
Њы хотели составить хоть какое-то собственное суждение.
‚ Џерте мы попросили разрешениЯ посетить резервацию. ‹юбую
резервацию, пусть показательную.
ЃезнадежнаЯ затеЯ - предупреждали нас. Ќо мы не хотели
уклонЯтьсЯ. Џусть откажут, - интересно, как откажут.
Ћтказ был упакован довольно изЯщно. Љультура упаковки в
Ђвстралии стоит высоко. ‹юбую безделушку вам уложат в
специальный красочный конверт, приклеЯт слип... ђубашку,
например, мне подали в жестком целлофановом футлЯре. Ќа
обратной стороне футлЯра была рельефнаЯ цветнаЯ карта страны.
ђади такого футлЯра можно купить любую рубашку. џ завернул
футлЯр в рубашку, Я вынимал футлЯр в торжественных случаЯх -
вот какой это был футлЯр.
Џримерно в таком же роскошном футлЯре правительственный
чиновник передал нам отказ:
- ‚ы передовые социалистические люди, и мы надеемсЯ, что
вы поймете нас лучше, чем английскаЯ писательница. Ћна
специально приехала писать про аборигенов. Љак будто у нас мало
литературы выходит. Њы не нашли с ней общего Языка и не пустили
ее. Џосудите сами: мы считаем аборигенов полноправными
гражданами, мы воспитываем в них чувство достоинства. ђазве мы
можем превратить резервации в зверинец длЯ любопытных? ‚от если
аборигены вас пригласЯт, тогда пожалуйста.
Љак социалистические люди, мы хорошо понЯли его. Ќе то что
англичанка. Ђборигены нас почему-то не пригласили. € сами не
пришли, хотЯ мы очень хотели увидетьсЯ. € в университеты они не
ходЯт, и в клубы, и в бары, поскольку это, очевидно, тоже не
зверинцы длЯ любопытных. Ћни предпочитают голодать, и болеть, и
умирать в своих резервациЯх как полноправные граждане этой
прекрасной, богатой, передовой страны.
Џочти в каждом доме, где мы бывали, так или иначе
присутствуют аборигены. Ћ них не хотЯт забывать, интеллигенты
Ђвстралии не стараютсЯ уйти от этой мучительной длЯ них
проблемы.
џ вспоминаю стены квартиры миссис ‹инден ђоуз, увешанные
большими фотографиЯми аборигенов. Ћна много путешествовала по
‘еверной Ђвстралии с племенами аборигенов.
“ Љлемма Љристенса мы видели собрание картин
художников-аборигенов.
“ профессора Љлареса - его библиотеку по истории
аборигенов.
€, наконец, библиотеку Ђлана Њаршалла о мифах и легендах
аборигенов, чудесные книги об аборигенах, написанные Ђланом,
снЯтые им копии рисунков чуринг - свЯщенных камней; он подарил
нам эти рисунки.
Ѓумеранги, копьЯ, плетеные сумки, трубы, свЯщенные
палочки, наконечники - что-нибудь да обЯзательно было в каждом
доме.
‚ публичной библиотеке Ђделаиды директор прежде всего
выложил перед нами несколько толстенных томов: отчеты
экспедиций научных сотрудников - музыка аборигенов, легенды,
обрЯды.
€нтерес к искусству аборигенов - не мода. —ерез это часто
выражаетсЯ чувство ответственности и вины за судьбу аборигенов.
ЏодчеркиваетсЯ уважение к народу и его древней культуре.
Љультура белых австралийцев ищет свое национальное
своеобразие, искусство еще формируетсЯ как самостоЯтельное,
изучение искусства аборигенов, насчитывающего тысЯчелетние
традиции, обогащает австралийское искусство. ‹учшие писатели и
художники Ђвстралии давно уже свЯзали свое творчество с защитой
аборигенов. €з года в год романы, рассказы Џричард, Њаршалла,
‚иккерса, „ьюрак, Њоррисона воспитывали общественное мнение,
искоренЯли предрассудки. ‹итература боролась, литература
работала. Ћна способствовала поЯвлению литературы самих
аборигенов. Њы познакомились с первым поэтом-аборигеном Љэт
“окер. …е сборник стихов на английском Языке пользовалсЯ
успехом. Љэт рассказывала нам о переизданиЯх ее книги в других
странах. •уденькаЯ, спортивного вида женщина, в строгом
английском костюме, она не вызывала никакого удивлениЯ, Я
наблюдал за ней с гордостью и с трудом удержалсЯ от
восторженных умилений, а удержалсЯ потому, что вспомнил рассказ
про прием в честь Ќаматжиры, где один восторженный дурень
воскликнул, обращаЯсь к художнику: "‚ы самый белый человек из
всех, кого Я знал!" Љак будто это комплимент, как будто нам
дано право мерить собою другие народы.
Њожет быть, с точки зрениЯ аборигенов наша цивилизациЯ
кажетсЯ нелепой. €х племенной строй без рабства, без
эксплуатации близок к первобытному коммунизму, им непонЯтно и
смешно, зачем белые люди работают друг на друга, почему одни
богатые, другие бедные, зачем нужно богатство, лишние вещи,
зачем работать, если в магазинах столько еды, и есть жилье, и
есть рубашка. ‚се имущество самих аборигенов умещаетсЯ в сумке
женщины. Ћни свободны от вещей и денег. €м непонЯтна наша
жизнь, но они не считают нас низшей расой, хотЯ, как заметил
‹ундквист, дикари живут на ‡ападе.
‚ 1836 году, покидаЯ Ђвстралию, капитан французского
королевского флота „юмон-„юрвиль писал:
"...Џовсюду, где только ни поЯвлЯлись поселенцы высшего
образованиЯ, непременно уничтожались перед ними первобытные
дикие жители. ‚се колонизации оканчивались истреблением
первобытных туземцев, и Ђвстралии, как Ђмерике и Ђфрике, не
избежать подобной участи. Ћколо ‘иднеЯ дикие племена видимо
убывают, и такаЯ убыль доведет их до конечного истреблениЯ...
—ерез два столетиЯ ЂвстралиЯ будет …вропою ћжного полушариЯ, и
тогда, может быть, тщетно искать в ней жителей первобытных;
следы их останутсЯ только в наших книгах..."
„вух столетий не прошло. Џредупреждение французского
капитана еще остаетсЯ в силе.
Ќо Я вспоминаю людей, с которыми Я встречалсЯ в Ђвстралии.
’аких людей не было во времена капитана „юмон-„юрвилЯ. Ћни не
филантропы, не миссионеры, они понимают, что, защищаЯ
аборигенов, они защищают Ђвстралию. Ћни знают, чего они хотЯт,
они еще не всегда знают, как это сделать, но это уже другой
вопрос. Љроме них, есть еще и сами аборигены, которые все
активнее включаютсЯ в социальную борьбу. Ќаверное,
окончательное решение проблемы при нынешней системе невозможно,
но и ждать сложа руки тоже нельзЯ. € еще одну вещь Я понЯл длЯ
себЯ: что со стороны не всегда виднее. Њы уезжали, полные
довериЯ к нашим друзьЯм. Љонечно, историЯ может сложитьсЯ и не
в их пользу; может быть, они не успеют победить в своей борьбе.
Ќо они будут не виноваты, они сделают все, что могут.

‘ утра Ѓерт ‚иккерс повез нас наносить визиты разным
крупным писателЯм. Џроцедура была такова: мы преподносили
сувениры, получали сувениры, книги с автографами, выпивали
чашку кофе, осматривали сад и прощались. Ѓольше всех мне было
жаль Ћксану. ѓолос ее хрипел, как заиграннаЯ пластинка, -
сколько вы будете в Ђвстралии, куда еще поедете, понравилсЯ ли
вам Џерт, жарко ли вам у нас?
Ћтветив на эти вопросы, мы следовали к следующему крупному
писателю. Ѓерт был убежден, что каждый визит укреплЯет
австрало-советские отношениЯ. Њы обвинЯли его в погоне за
количеством, в показухе, в очковтирательстве. Ќо он был
неумолим. Ђвстрало-советские отношениЯ были ему дороже наших
отношений.
’ак мы добрались до Њери „ьюрак, популЯрной поэтессы
‡ападной Ђвстралии. “ Њери сидела ее сестра - художница
ќлизабет „ьюрак, потом пришли их дочери, сыновьЯ. Њы сидели в
белой стильной гостиной, пили кофе, говорили. Ѓерт поглЯдывал
на часы, Ћксана переводила, а Я размышлЯл о том, что Њери
„ьюрак навернЯка интересный человек, но так она и останетсЯ длЯ
менЯ изЯщной светской дамой с веером в руках, не больше, -
десЯтиминутный визит делает всех одинаковыми. ’о ли дело у нас:
приходишь в гости, так уж часов на пЯть, есть где развернутьсЯ
- и людей посмотреть, и себЯ показать.
- Ќаверное, вам в нашей стране жарко? - перевела Ћксана.
- „а, - одурело сказал Я. - Џерт - очень красивый город.
Њы поднЯлись, чтобы откланЯтьсЯ. € тут ќлизабет „ьюрак
пригласила нас к себе в мастерскую. Ћна жила в соседнем
квартале. Ѓерт извинилсЯ, поскольку нам надо было ехать к
следующему крупному писателю. џ тоже извинилсЯ, представив себе
ее салонные картинки. Ћна выглЯдела изысканной дамочкой и
должна была писать милые картинки "под-арт". Љроме "поп-арт"
есть и "под-арт", наиболее живучее из всех направлений: под
ђенуара, под Њатисса, под агала, под искусство, под моду. Џод
стать этой белой гостиной с модной мебелью под старину. Ќо тут
Я взглЯнул на ее руки. ќто всегда любопытно: руки художников,
хирургов, пианистов. “ нее были усталые большие руки ткачихи
или обмотчицы. ’акие руки Я видел на заводских конвейерах,
руки-кормильцы.
Њне захотелось увидеть ее картины.
Њы с трудом упросили Ѓерта. Њы пробыли в мастерской
ќлизабет „ьюрак всего полчаса. ’еперь, когда ЂвстралиЯ вновь
стала далекой, недостижимой, Я чувствую, как мало мне этих
тридцати минут. Ќадо было взбунтоватьсЯ, сесть в ее мастерской
и поработать. ‡аснЯть картины, сделать записи. …сли б Я писал
один-единственный рассказ об Ђвстралии, это был бы рассказ о
картинах ќлизабет „ьюрак.
’ам были изображены дети аборигенов. €зглоданные голодом,
болезненные, на тоненьких подгибающихсЯ ногах, они стоЯли,
взЯвшись за руки, напоминаЯ мне чем-то детей блокадной
ленинградской зимы. ’олько вместо снега, заледенелых тротуаров
кругом была желтаЯ, выжженнаЯ, грЯзнаЯ пустынЯ. џ никогда не
видел такой пустыни - замусоренной банками, отбросами. ‚
огромных глазах каждого ребенка повторЯлсЯ один и тот же вопрос
- что нас ждет? Ћни стоЯли на пороге небытиЯ. …ще немного, и
они исчезнут, их не станет. …сть ли у них будущее? ‚от их отцы
и матери. Љогда-то сильные, красивые люди, они теперь бесцельно
бродЯт, точно призраки, среди шалашей из мешковины и Ящиков.
Ћни-то навернЯка лишены будущего. ‡аблудившийсЯ народ. Ћтупелые
существа, которых аккуратно подкармливают. Ђ вот их везут на
грузовике в пустыню - длЯ "моциона". Ђ вот аборигены сидЯт,
безнадежно уставившись в пространство. ’ак проходит их жизнь.
Ќевозможно представить себе, что это те люди, которые были
ловкими охотниками, умели выслеживать кенгуру, подкрадыватьсЯ
по совершенно открытой равнине, метать без промаха копье,
неутомимые бегуны, способные часами, сутками преследовать
стада, взбиратьсЯ по голым стволам эвкалиптов за опоссумами.
Ћбугленные зноем краски на картинах ќлизабет „ьюрак
напоминали рисунки аборигенов, красноватую кору эвкалиптов, и
от этого достоверность усиливалась. „ети, "зацивилизованные"
миссионерами, маленькие истощенные озлобленные старички. “спеют
ли спасти их будущее? Њатери, которые не знают, зачем они
растЯт и нЯнчат своих детей...
Ћсознавала ли сама ќлизабет „ьюрак силу своих картин? Ќе
знаю. ‘корее всего она была пленником пережитого. Ћна жила на
ферме у брата, где работали аборигены, она бывала в
резервациЯх. Ќе в тех резервациЯх которые мы видели в кино. Ќо
Я подумал, что, если б даже нас пустили в эти резервации, мы не
сумели бы открыть длЯ себЯ той трагедии народа, какаЯ предстала
в ее картинах. ‘нова и снова Я убеждалсЯ, какой силы
гражданственности может достигать талант живописца. Ќе хотелось
вникать в технику, в приемы; стоило поЯвитьсЯ такому
озабоченному болью, несправедливостью, протестом, требующему
ответа искусству - и всЯкие споры о новаторстве, о форме
отодвигались...
ЋставалсЯ мучительный вопрос, поставленный художником.
—то будет с этим народом? Љак спасти его? ‚от о чем
спрашивали ее картины. Ћни требовали поступка. €х надо было
отпечатать в тысЯчах репродукций, развесить в уютных коттеджах,
в роскошных офисах, чтобы испортить настроение этой жирной
стране.
...џ был несправедлив. ‚едь Я уже знал многих
австралийцев, которые самоотверженно боролись с дискриминацией
аборигенов, которые немало сделали длЯ защиты этого народа. џ
был несправедлив, но, глЯдЯ на эти картины, Я и не хотел быть
справедливым.
‘таренький автомобиль Ѓерта мчалсЯ, нагонЯЯ упущенное
времЯ. Њы опаздывали на очередной визит. Љремовые,
терракотовые, оливковые коттеджи млели под солнцем среди
цветущих роз, и синих норфольских елей, и сигаретных деревьев,
где так удачно сочетаетсЯ красное с серовато-пепельным.
Ќас плавно обходили длинные блестЯщие лимузины. ‚ садах
крутились поливалки. ‚от уличка, стилизованнаЯ под старую
Ђнглию времен експира. Ћбратите внимание на свинцовые
переплеты узких окон, граненые фонари, узорчатые кованые
решетки. Ђ часы с драконом. Ђ крохотные лавочки. Ћчень милаЯ
уличка. Ђ ресторан в Љингс-парке! Ђ какой вид на город
открываетсЯ, если смотреть с памЯтника жертвам войны! Ќе хотите
ли кофе? ЏонравилсЯ ли вам Џерт? Ќаверное, вас замучила жара?

Џо сути это был магазин художественных изделий, магазин
изделий аборигенов. Њожно было назвать его салоном, но он
называлсЯ галереей. •озЯином был ђекс Ѓаттерби. €звестный
австралийский художник, один из двух учителей великого
художника-аборигена Ђльберта Ќаматжиры. ‚ первых залах были
выставлены изделиЯ аборигенов. —еловеческие фигурки, вырезанные
из коры, расписные бумеранги, щиты, копьеметалки, корзины,
всЯкаЯ утварь, инструменты. ‚исели картины, сделанные на
коричневой коре эвкалипта. ќто была самаЯ что ни на есть
самобытнаЯ живопись аборигенов. Ќичего общего с европейскими
акварелЯми Ќаматжиры и его последователей.
Љартины были двух сортов, они разделЯлись на манеры, или
два способа видениЯ. Џервый - где животные изображались как бы
в плане. ’ам были крокодилы, черепахи, змеи, то есть те
животные, которые лучше просматриваютсЯ сверху. ‚тораЯ группа
картин - животные, которых в плане изобразить нельзЯ: эму,
кенгуру, опоссумы, - их рисовали нормально, сбоку. Ќо при этом
они были прозрачные! ‘ внутренностЯми - желудок, спинной
хребет, кишки. Љак в анатомическом атласе. ‘ той разницей, что
кенгуру не чувствовали себЯ препарированными, они прыгали и
радовались жизни вместе со всеми своими кишками. ’ак называемое
рентгеновское искусство. Љазалось бы - натурализм. Ќичего
подобного, наоборот, тут была поэзиЯ детского восприЯтиЯ мира.
„ети ведь тоже рисуют не только то, что они видЯт, но и то, что
знают. •удожник-абориген не отделЯет видимое от известного ему.
ђаз они знают, что должно быть внутри, они и рисуют. ‹юбопытно,
что и фантастические, придуманные животные тоже имеют свою
анатомию. ’олько изображениЯ человека не рентгеновские. —еловек
не предмет охоты.
"Ђ может быть, они хотЯт выразить этим другое, - подумал
Я, - может быть, они хотЯт сказать, что никто не знает, что за
зверь человек, что у него там, внутри?"
Ћрнамент, окружающий животных, иногда что-то обозначает.
Ќа картине, которую мне подарили, крокодил, оказываетсЯ,
пересекает тропу воинов. Џо рисунку на полоске-тропе можно
определить, где находитсЯ эта тропа и воины какого племени
ходЯт по ней.
‘воеобразное искусство аборигенов оказало влиЯние на
австралийскую живопись. Ќекоторые мотивы используютсЯ
художниками, - особенно Я почувствовал это в мастерской
ќлизабет „ьюрак.
ѓалереЯ была бы совсем хороша, если бы у каждой картины, у
каждой фигурки не висели этикетки с ценой. „лЯ менЯ всегда было
загадкой, как определЯют стоимость картины. џсно, например, что
невозможно назначить цену ђембрандту. Ќу, а Ќаматжире?
…го картины висели в последнем зале. ’ам были картины его
братьев, племЯнников и несколько картин самого Ќаматжиры. џ
слыхал об этом художнике еще года три назад. џ знал историю
Ќаматжиры - как он мальчиком вызвалсЯ быть погонщиком у
художников Ѓаттерби и ѓарднера и взамен просил научить его
рисовать. Љак они учили его во времЯ путешествиЯ по пустыне и
как потом он сам стал писать красками, приобрел известность и
вскоре стал художником с мировым именем. Ћн получил звание
академика живописи, права гражданства, но это ему не помогло.
’о, что простили бы белому, не прощали аборигену: он нарушил
закон, и его вернули в резервацию. Ћн умер в 1959 году.
‚ картинной галерее ‘иднеЯ Я первым делом стал искать
Ќаматжиру. „ругих австралийских художников Я тогда не знал.
Ќаматжиры не было. ‚ Њельбурне повторилась та же историЯ. Ќи
одной картины Ќаматжиры в экспозиции не оказалось. Њне
говорили, что это случайность, многие австралийцы удивлЯлись:
не может быть. ЌевероЯтно, но это факт, и Я еще раз
подтверждаю, что в феврале 1965 года в картинных галереЯх
‘иднеЯ Я Њельбурна полотна Ќаматжиры выставлены не были.
‚первые Я увидел подлинного Ќаматжиру в Ђделаиде, в
галерее ђекса Ѓаттерби. “видел и в первую минуту разочаровалсЯ.
Љрасивенькие, чистенькие акварельки - идиллические
пейзажи, очень аккуратно, тонко прорисованные пейзажи. Ќо у
больших художников есть такаЯ повадка: они не любЯт
раскрыватьсЯ сразу, они требуют времени и вниманиЯ. ‘ ними надо
повозитьсЯ.
‚глЯдываЯсь, Я узнавал то, что прежде соскальзывало, не
задеваЯ воображениЯ. Ќаматжира показал мне поэзию австралийских
степей, какие удивительные краски имеют горы, мимо которых Я
проезжал, - сиреневые, рыжие, огненно-красные. Ћн часто
изображал на переднем плане эвкалипты. € Я вдруг понЯл странное
чувство, которое вызывали их светлые стволы перед наступлением
темноты. ЏривидениЯ - они напоминали привидениЯ, - Ќаматжира
точно уловил этот образ. ”отографически достоверные фигуры
эвкалиптов у него представали фантастически-призрачными, что-то
человечески трагичное заключалось в изгибах гладко-белых
ветвей. ЋчертаниЯ их создавали характеры, вызываЯ мысли о
людских судьбах.
Ѓыло ли это в замысле художника? Ќе знаю. ‚роде бы он ни в
чем не отступал от подлинности пейзажа, нельзЯ было уловить
малейшую подгонку, условность. Џейзаж был точен и в то же времЯ
вызывал определенные чувства. ‚ нем присутствовала незримаЯ
добавка личности художника, и этого было достаточно.
Њы удивлЯлись: как же так получилось - ведь все это мы
видели и не замечали этой красоты.
‚ глазах ђекса Ѓаттерби мы, очевидно, выдержали экзамен, в
награду он вынес откуда-то собственного, непродажного Ќаматжиру
- несколько первоклассных картин, грустных, долины в
лилово-серых тонах и лиловато-серые горы, запыленные кусты,
пересохшие русла.
ђодственники Ќаматжиры, сыновьЯ его продолжают рисовать в
манере отца, картины их пользуютсЯ спросом, сам ђекс считает
некоторых из них не менее талантливыми, чем Ќаматжира, их
работы висели тут же в зале, во длЯ менЯ они были примечательны
прежде всего доказательством художественной одаренности
аборигенов. Ќикаких училищ, академий, - они увидели, как рисует
Ќаматжира, увидели, что за картины платЯт деньги, и немалые, -
а чем мы хуже? - и начали рисовать. € выЯснилось, что не так уж
хуже, их сейчас пЯтнадцать-двадцать художников из племени
аранда.
Ќаш интерес к Ќаматжире и то, что о нем знают в ‘оветском
‘оюзе, возбудило множество разговоров. ‚ университете Ђделаиды
после нашего выступлениЯ Ќенси Љатор подвела нас к высокому
слепому человеку. Ћн протЯнул руку:
- ‚иктор •олл.
Ћн приехал издалека только длЯ того, чтобы подарить вам
свою монографию о Ќаматжире. „линные пальцы его тронули мои
плечи, голову - ему хотелось как-то почувствовать...
- Љакие они? - спросил он жену. - Љак они выглЯдЯт, эти
русские, которым интересен Ќаматжира?
ќто была самаЯ трогательнаЯ и труднаЯ из всех наших встреч
в Ђвстралии. ‚иктор •олл был художником. Ќа войне его ранило,
он стал терЯть зрение и в 1959 году полностью ослеп. Ћн не мог
писать картин, он стал писать о художниках. …го книга о
Ќаматжире - одна из лучших. Ћн знал Ќаматжыру хорошо - полжизни
•олл провел среди племени аранда. џ смотрел, как он надписывал
книгу четко и уверенно между строк заголовка. Ћн помнил краски
на картинах Ќаматжиры и встречи с ним.
Њы хотели расспросить •олла о нем самом, но Ќенси шепнула
нам, что нельзЯ их задерживать - было поздно, а им предстоЯло
долго добиратьсЯ домой.

ѓЋ‹›‰ —…‹Ћ‚…Љ

Љамни из-под ног, колючаЯ трава, тропка, заборчики,
освещенные окна висЯт в черноте, огни справа, огни слева.
‚переди менЯ колышетсЯ большаЯ волосатаЯ спина „жона ЃреЯ.
Ѓелизна ее светит сквозь волосы и ночь. ѓде-то перед ним
сбегает вниз Ќенси. ‘мех ее прыгает по камнЯм, отскакивает от
невидимых стен невидимых домов. € вдруг впереди огромнаЯ теплаЯ
темнота. Ћна еле слышно дышит. ‡атаилась или спит. ќто океан. џ
скидываю полотенце и сандалии в общую кучу. ’онкий песок плЯжа
хранит дневную жару. џ подхожу к океану, трогаю его ногой,
вступаю, иду. џ вхожу в него по поЯс. Ћтличный этот €ндийский
океан. „жон Ѓрей погружаетсЯ в него, как корабль со стапелей. Љ
нам бежит Ќенси. - ‚ода вокруг ее тела светитсЯ. џ загребаю
рукой, и у менЯ вода начинает вспыхивать, там что-то
разбудилось, переблескиваетсЯ. Њы плывем, оставлЯЯ за собой
светЯщийсЯ след. Њы забираемсЯ в океан, касаемсЯ кромешной дали
его, той, где острова, бури, теплоходы, кораблекрушениЯ, акулы.
Ќенси объЯснЯет, что ночью акул у берега нет, они уходЯт спать,
разве что какаЯ-нибудь загулЯвшаЯ... ‹ица Ќенси не видно. € у
„жона не видно лица. Њы как в черных масках. Џоэтому говорим
что взбредет в голову. Ќенси хочет показать мне ћжный Љрест. џ
с трудом понимаю ее. Ћна не умеет говорить медленно. Ћна не
может повторЯть одно и то же. ‚ероЯтно, речь ее выглЯдит так:
- ‘мотри сюда, вон он, ћжный Љрест. Ћ господи, да не там,
видишь - –ентавр, так вот Љрест - часть созвездиЯ. ЏрЯмо над
тобой. Љрест, ну •риста распЯли. …вангелие. ‘мешно, как ты мог
подумать, конечно, Я атеистка. ‹евее Њлечного Џути. Њолоко,
понимаешь? „орога, понимаешь? Ђвтомобиль. „а никуда мы не
поедем. „жон, Я замучилась с ним.
„жон ткнул своей ручищей в небо, прЯмо в середину ћжного
Љреста, и Я увидел наверху четыре звездочки. Ќичего особенного
в них не было. ‡вездочки, каких тысЯчи. Џросто им повезло в
смысле расположениЯ. ‚от про них и насочинЯли, сотни лет
сочинЯют стихи и песни.
џ перевернулсЯ на спину, и весь небосвод со всеми
созвездиЯми заколыхалсЯ надо мной. џ плыл среди них, между
‘корпионом, ‘трельцом, Џавлином, мне вспомнилась школьнаЯ карта
в нашем кабинете астрономии и прекрасные слова: Ћрион, Љозерог,
‚одолей, ‡наменосец. Ћни все были где-то здесь, под рукой, их
надо было лишь соединить линиЯми, нарисовать Љозерога и
‚одолеЯ. ”антазиЯ первых астрономов - они были просто пастухи,
это Я тоже помнил из школы, - фантазиЯ их сохранЯлась
тысЯчелетиЯ. Ћни сочинЯли на небе звездами - самым стойким из
всех материалов, какие Я знаю.
‚ремЯ исчезло. Ќаше земное маленькое времЯ затерЯлось в
пространстве ‚селенной. ’олько океан мог что-то уследить в
жизни звезд. —асы внутри менЯ остановились. ’иканье их умолкло.
’ело мое плыло и плыло в этой теплой невесомости, пока Я не
увидел даль огней на берегу. Људа мне возвращатьсЯ - Я понЯтиЯ
не имел. € пока Я добиралсЯ к берегу, Я уже знал, что потерЯл
Ќенси и „жона. џ шел по плЯжу, кричал и прислушивалсЯ. Ќикто не
отвечал. џ не представлЯл себе, в какой стороне дом Ќенси, как
искать его. џ был один на берегу Ђвстралии, голый человек,
приплывший из океана. Ђ может, это была не ЂвстралиЯ?
Џесок не хранил следов. Ћн тЯнулсЯ одинаковый, без примет.
џ ненавижу песок, покорность песка, равнодушие песка, его
беспамЯтность, его мертвость. Ќет ничего мертвее песка. Ћн не
способен ни к чему, кроме уничтожениЯ. Џесок - это смерть, это
враг всЯкой жизни.
„орога слабо светилась меж холмов. џ уходил от берега.
„линные сараи тЯнулись вдоль обочины. Џотом сад. Џотом
коттеджи. ’ам горели торшеры, были окна, где голубовато
пульсировали телеэкраны. Ѓыл ли это тот самый поселок или
другой, огни тЯнулись вдоль всего побережьЯ. ђедкие прохожие -
они не оглЯдывались на менЯ, не удивлЯлись. ‡а низкой оградой
горели костры. Њужчины и женщины бродили, грелись, чинили
полосатые паруса. Њногие были, так же как и Я, в одних трусах,
в купальниках. џ толкнул калитку и вошел во двор, - никто не
обращал на менЯ вниманиЯ. џ ничем не отличалсЯ от них. џ
протЯнул руки к костру, - можно было подумать, что здесь
пристанище длЯ тех, кто вышел из морЯ. Њне хотелось думать, что
сюда приходЯт люди из океана, голые, заблудившиесЯ люди. џ
грелсЯ вместе со всеми, слушал их песни, Я мог бы лечь тут
спать на циновке. Џока Я молчал, Я был неотличим. ‘муглые
девушки сидели на корточках у огнЯ. ђаскачиваЯсь, они тихо
пели. Ѓородатый парень сыпал чай в котелок. Ќад пламенем,
вертЯсь, пролетел бумеранг. „вое мальчиков танцевали вокруг
ошалелого от света и шума кролика. „евушка с белой доской
серфинга на плече улыбалась. Ћна осмотрелась, с кем бы
поделитьсЯ своей улыбкой, встретила мой взглЯд и подарила
улыбку мне. ќто был прекрасный подарок. Њне как раз сейчас не
хватало улыбки, и Я с ней пошел в темноту.
џ поднималсЯ по каменным ступенЯм, вырубленным в скале,
мимо перевернутых смоленых шлюпок, развешенных сетей, мимо
бочек, грузовиков, мачт с высокими красными огнЯми. оссе жирно
блестело гибкой лентой. Ќеоновые буквы освещали бензостанцию.
ЉудрЯвый золотой баран горел над ней. ѓолый, Я шел по шоссе.
Ќеоновые отсветы тонули в темной глубине асфальта. Њашины
обгонЯли менЯ. Њокрые следы тЯнулись за мной. Ћни быстро
исчезали, высыхали. џ отпрыгнул в темноту на обочину. ‚ машине
ехала женщина. Ћна видела несколько следов босых ног перед
собою. ‘леды начинались посреди шоссе и обрывались. Ќесколько
следов. Љак будто кто-то спустилсЯ сверху, прошелсЯ по шоссе и
опЯть взлетел. Њашина проехала. Њне было обидно, что никого не
заинтересовала странность. Ќикто не хотел удивлЯтьсЯ одинокому
следу на асфальте. џ стоЯл под эвкалиптом и смотрел на этот
последний высыхающий след. ЏредставлЯл себе огромный пустынный
плЯж, океан, солнце и посреди отмели на плотном песке тЯжело
вдавленный один след одной босой ноги. ЌеобъЯснимость этого
пугала.
џ почувствовал себЯ легким и совсем свободным. Љак будто
жизнь начиналась сначала, с ничего, как будто Я только что
родилсЯ и все мои чувства воспринимали окружающие в новинку. Ќе
было ни памЯти, ни тревоги, Я еще ничего не знал, Я еще не был
ни в каких других путешествиЯх, у менЯ еще нет биографии.
ЏамЯть не мешала, прошлого не существовало, а вместе с ним
исчезли все заботы, планы, расписаниЯ, напрЯженнаЯ готовность
ко всЯким вопросам, страх, что не успею записать, запомнить
имена, даты, всевозможные истории, куда ходили, что делали...
‚се это стало ерундой-ерундистикой, сгинуло.
Џоложение мое было настолько нелепым и безнадежным, что не
стоило ни о чем беспокоитьсЯ. …сли бы Я заблудилсЯ нормально,
то есть имеЯ деньги, документы, одетый, то, конечно, Я бы
пыталсЯ куда-то звонить, что-то выЯснЯть, подумал бы о ночлеге.
Ќо на мне были только мокрые трусы. € что Я мог сказать
прохожим на своем ужасном английском Языке? ‚се это Я соображаю
теперь, а тогда Я даже не размышлЯл на эту тему.
ѓде-то на берегу затерЯлсЯ дом Ќенси с окнами на море, с
большим холлом, вместо стола там стойка, наподобие бара, в
холле остались все, кто не пошел купатьсЯ, они сидели в
креслах, пили кофе, трепались, ожидаЯ нас. Њожет, искали,
волновались. € это менЯ тоже не трогало. Ћно перестало иметь ко
мне отношение. Ћно отделилось от менЯ, вернее Я отделилсЯ от
всего, что со мной было до сих пор, осталось лишь то, что со
мной, - вот эти ноги, руки и мотивчик, который Я высвистывал.
Ќикаких должностей, положениЯ, только то, что Я умею. ‘ейчас Я
не понимаю, как же Я не испугалсЯ. џ пытаюсь как-то оправдать
себЯ и понЯть то счастливое состоЯние. џ шлепал по шоссе,
наслаждаЯсь прохладой, и свистел и пританцовывал. Љто-то
древний высвободилсЯ из моей оболочки, распрЯмилсЯ в своем
натуральном естестве и, торжествуЯ, убегал от всего нажитого. ‚
темноте белели эвкалипты, светлые, оголенные стволы их,
причудливо перекрученные, поЯвлЯлись как призраки. ЏроцессиЯ их
следовала за мной вдоль шоссе, заламываЯ руки, кланЯЯсь,
изгибаЯсь узловатыми туловищами. ‚етви со вздутыми бицепсами
тЯнулись к небу.
ћжный Љрест горел надо мной - единственное знакомое мне
созвездие. џ все видел и чувствовал: запахи, спутанные ночью
краски, легкие звуки, Я жил наибольшей полнотой ощущений, какаЯ
была у менЯ в детстве с готовностью принимать все окружающее,
удивлЯтьсЯ красоте и странностЯм мира. ќто было начисто забытое
состоЯние.
Џросто жизнь, в чистом виде, без примеси цели.
„авным-давно Я разучилсЯ так жить. ѓулЯть Я ходил чтобы
проветритьсЯ. …здил - за впечатлениЯми. ‘мотрел то, что мне
надо было увидеть или узнать. џ отвык просто пойти в лес, как в
детстве, мне нужна была какаЯ-то цель - собирать грибы,
охотитьсЯ или пройти сколько-то километров. Ђ было времЯ, когда
Я мог бродить часами, воображать, смотреть, не стараЯсь ничего
запомнить, записать, чтобы потом использовать. џ ходил по лесу
и чувствовал себЯ путешественником, заблудившимсЯ в какой-то
неведомой стране. џ пробиралсЯ к капиталистам и готовил там
революцию, собирал отчаЯнных, как Ћвод, смельчаков.
Ќикому не было дела до моего детства, его никто не
посещал, с годами оно заросло, как запущенный сад.
“ Ярко освещенной бензоколонки перед шикарным "мерседесом"
стоЯли трое мужчин и маленькаЯ женщина с очках. ‚ их громком
разговоре Я услышал слова: гангстер... играть... шок... Џри
виде менЯ они стихли, а Я продолжал свистеть. ЌасвистываЯ, Я
прошел сквозь их молчание и вдруг почувствовал, что они
опасаютсЯ менЯ. ќто было забавно. џ никого не боЯлсЯ. џ был
свободен от всего - и от страха. “ менЯ нечего было взЯть. “
менЯ были все преимущества бедности, абсолютной нищеты. џ не
обладал ничем, поэтому мог претендовать на все. џ был опасен. џ
чувствовал заманчивую потребность восстаниЯ.
оссе разветвлЯлось. €здали Я увидел перекресток и
огромную рекламу кока-колы. …динственное, чего мне не хотелось,
- это выбирать дорогу. ‚первые Я тогда подумал о том, что менЯ
ожидает, что будущее мое зависит от выбора, пойду Я направо или
налево. ќто еще не были отчетливые мысли, это было самое начало
их, предчувствие, тишина, как перед дождем.
Џод пыльным щитом стоЯли две фигуры. †енщина и мужчина.
Ћни о чем-то шумно спорили. Њужчина оглЯнулсЯ в мою сторону:
- •элло,- и помахал мне рукой.
ќто был „жон Ѓрей. € рЯдом с ним Ќенси.
„жон кинул мне купальное полотенце
- Ѓ-р-р, где ты ходил так долго? Џошли, пошли.
Ќенси побежала вперед, мы за ней, она на ходу еще что-то
доказывала „жону, и он отвечал ей.
‚ холле пили кофе, и, когда Я вошел, мне сказали:
- Ѓери сосиски. ‚от твоЯ порциЯ. Ќе остыли?
- ‚роде нет, - сказал Я.
‘осиски действительно были еще горЯчие.

Ѓ…‹Ђџ ЌЋ—њ

Ѓольшей частью путешественник беретсЯ за перо оттого, что
ему не дают выговоритьсЯ. Ћн не находит слушателей. „ревнее
искусство слушать почти утрачено. •ороший слушатель сейчас
редкость, нарасхват.
Џо возвращении приходЯт друзьЯ-товарищи, вроде бы
специально приходЯт узнать, как съездил, что за ЂвстралиЯ, и
уже через десЯть минут каждый ждет не дождетсЯ, чтобы прервать
тебЯ своими новостЯми. Ђ прощаЯсь, жалуютсЯ - плохо, мол,
рассказал, слова из него не выжмешь. ‚сем некогда,
ходишь-ходишь со своей Ђвстралией, через две недели от тебЯ уже
отмахиваютсЯ: знаем, слыхали, сколько можно.
ЂвстралиЯ, как таковаЯ, тут, конечно, ни при чем, у
Љолумба были такие же неприЯтности с Ђмерикой.
"Ђ, •ристофор! ѓде пропадал? ѓоворЯт, открывал эту
самую... Ќу что там новенького? Ђ у нас, слыхал про папу
Ђлександра? Ђнекдот!"
’ак ему и не дали рассказать, поэтому до сих пор историкам
приходитсЯ возитьсЯ со всЯкими неЯсностЯми.
Џисать путевые заметки нелегко, но еще труднее их кончить.
Ќадо бы рассказать еще о том, как мы с „жоном Њоррисоном
посетили школу: „жон опасалсЯ, что нас, советских людей, не
пустЯт, а нас принЯли с удовольствием, повели в класс, мы
разговаривали с ребЯтами о литературе, и это было очень
интересно.
џ хотел бы написать отдельный рассказ о радиорепортере,
как он приходил брать интервью; у него был список „овольно
пошлых вопросов, и мы почувствовали, что ему все это неприЯтно,
потом мы разговорились, и он оказалсЯ отличным парнем и
тихонько подсказывал нам хлесткие ответы, и мы вместе с ним
занимались коммунистической пропагандой на всю железку.
Ќадо бы написать о встрече с социологами и о встрече на
кафедре русской литературы в Њельбурнском университете, вообще
о русских в Ђвстралии, и еще о наших друзьЯх, детском писателе
‚инченте ‘ервенте, который занимаетсЯ природой Ђвстралии так
же, как у нас занималсЯ Ѓианки, о руководителе Ќового театра
Њери Ђронс, о ђобин и ее семье. Њожет быть, это было бы
интересней того, о чем Я написал. ‡аписки - второе путешествие,
тут сам выбираешь маршрут и событиЯ, но никогда не знаешь,
правильно ли ты выбрал.
Љогда Я писал эти записки и рылсЯ в блокнотах, мне попалсЯ
заложенный среди всЯких австралийских бумажек и открыток
длинный, странного цвета волос. Ћн был розовато-рыжий, толстый
и жесткий, похожий на струну.
Ќе сразу Я сообразил, что это Ђлан, его штучки. € Я
вспомнил его последний приезд в ‹енинград. Њы отправились в
гости к ћрию ѓерману. Ћн любил Ђлана Њаршалла и его
превосходную, такую мужественную и такую жизнеликующую книжку
"џ учусь прыгать через лужи".
Ђлан пел песни и рассказывал свои неистощимые истории про
опоссумов, динго и детей. € опоссумы, и попугаи, и динго в его
рассказах тоже были детьми. Ѓольшой ребенок - есть такое
снисходительное выражение. Љ Ђлану оно не подходило. “ Ђлана
была ребЯчьЯ искренность, ребЯчьЯ доверчивость и преданность
друзьЯм и ребЯчье понимание дружбы. Ќе Ђлан был большой
ребенок, а мы рЯдом с ним были слишком взрослые. €, глЯдЯ на
него, мы чувствовали всЯкие свои грустные потери возраста, хотЯ
он был старше нас. ћрий Џавлович ѓерман точно заметил, что
повесть Њаршалла ребЯта принимают не как книжку, написанную длЯ
детей, а как написанную их сверстником. ђассказываЯ, Ђлан часто
вспоминал отца, как отец воспитывал и лепил характер сына. ‚се
мы с годами начинаем лучше понимать своих родителей. Ћни
уходЯт, а мы становимсЯ к ним ближе, лучше разбираемсЯ в их
поступках. ‡апоздало признаем их советы и свои прошлые
глупости. Ћтец Ђлана не был никакой знаменитостью, он был
фермером и хорошим умным отцом. Ћн давно умер, но Ђлан остаетсЯ
сыном. Ћн уже и сам отец, а сын в нем не исчезает. ‘лушаЯ его,
мы невольно завидовали думали, как бедны люди, которые
стараютсЯ поскорее отдалитьсЯ от своего детства. Љогда-нибудь
им захочетсЯ вернутьсЯ, но там уже ничего не останетсЯ, кроме
смутных случайных обрывков. Ћтец Ђлана, дед, его предки
существуют, пока он ходит по земле. Ћни в нем как кольца внутри
ствола.
‚ тот день, у ћриЯ ѓермана, мы совершенно позабыли что
Ђлану не очень-то можно было пить, мы пили с ним на равных.
ЋбщаЯсь с ним, не верилось, что Ђлан - калека, с детства у него
ноги парализованы, он ходит на костылЯх и так далее. Њы
обнаружили это, встав из-за стола: оказалось, что Ђлан не
крепко держитсЯ на своих подпорках. ђискованно да и трудно было
спускатьсЯ ему по узкой крутой лестнице. Ќо он сразу нашел
выход. Ћн забралсЯ к нам на плечи, обхватил за шеи, и мы
понесли его. Ћн сидел наверху, легонький, маленький, и пел, и
мы тоже подпевали ему. Њы чувствовали себЯ мальчишками. ‚се
было как в детстве, когда мы катались друг на друге. ’ак мы
прошли через двор, через лужи, к машине, и нам не хотелось
спускать его - такаЯ это была славнаЯ игра.
Њне захотелось что-то подарить Ђлану на памЯть о
‹енинграде. ‚сЯкие альбомы и матрешки - все это у него уже
было. Њы ехали в машине, болтали, а Я мучилсЯ, поскольку
проблема подарков - одна из труднейших длЯ менЯ.
- Џослушай, - вдруг сказал Ђлан, - не можешь ли ты сделать
мне подарок? ‘амый длЯ менЯ дорогой подарок.
- ’ы телепат, - сказал Я. - ’ы парапсихолог.
- Ќе ругайсЯ. € не радуйсЯ. ќто не простой подарок,
приготовьсЯ, - он сделал таинственное лицо. - Њне нужны волосы
мамонта!
†аль, что Я не видел своей физиономии в эту минуту.
Ќаверное, это было редкое зрелище. Ѓолее редкое, чем мамонт.
- Џожалуйста, не переживай, - сказал он. - “ вас в
‹енинграде полно мамонтов. џ узнавал. Ћни в ‡оологическом
музее.
Ћдного Я помнил. ‘ детства. Ќаверное, он до сих пор стоит
там. Ќо никаких знакомств и свЯзей по линии мамонтов Я не имел
и не знал, с чего надо начинать в таких случаЯх. „а и в каких
"таких случаЯх"? …сть ли еще такие случаи? Ќо выЯснилось, что
есть. € немало. ‚ ‡оомузее мне объЯснили, что спрос на эти
Њамонтовы волосы велик. …сть специальнаЯ наука, котораЯ изучает
волосы животных, и, значит, есть ученые, аспиранты, лаборанты,
кафедры, препараты - все, что полагаетсЯ. ‚сем им нужны были
волосы мамонта. Ќо Ђлану нужны были эти волосы не длЯ науки.
Ђлан хотел написать книжку про свое путешествие, книжку длЯ
детей и чтобы там было про мамонтов.
- Ђ когда ко мне будут приставать глупые наши репортеры,
что Я привез из ‘оветского ‘оюза, Я им скажу, что волосы
мамонта. € покажу. Џривез длЯ того, чтобы подарить
австралийским ребЯтам. ’акую штуку эти типы обЯзательно
напечатают. € отцепЯтсЯ от менЯ с разными ихними замыслами. Ђ
ребЯтам нашим Я буду дарить волосы мамонта. €м это будет
интересно после моей книжки. “ нас ведь не было мамонтов.
‚се это Я как можно серьезнее изложил сотрудникам музеЯ.
- •м, - сказали сотрудники, - мамонтов мало, а детей в
Ђвстралии... € что это даст длЯ науки... € вообще это
странно...
џ молчал. Ќо затеЯ Ђлана постепенно размЯгчала их музейные
сердца. —то-то озорное, полузабытое проступало на лицах.
€ндейцы, охотники за скальпами, „ерсу “зала и прочие радости
мальчишеской жизни.
Њамонт был осторожно ощипан. Њне выдали пучок этих самых
мамонтовых волос, и Я преподнес его Ђлану. Ћн был счастлив.
- ѓосподи, ты представлЯешь? - сказал он. - Ќеужели они
такие и бродили - розовато-рыжие!
џ представил себе, как розовато-рыжие мамонты бродЯт по
его саду. ‚ саду стоЯл маленький по-русски сарайчик, где
работал Ђлан. ’ам царил страшный, веселый беспорЯдок, на
стенках висели рисунки детей, его читателей. Ћни иллюстрировали
его книги, изображали самого Ђлана. Ћни рисовали ему то, что
считали нужным длЯ пополнениЯ его знаний. ‚оспитывали,
образовывали, наставлЯли.
Ђлан жил под Њельбурном, в местечке ќльтом. Њы приехали к
нему поздно вечером, и на следующее утро Я проснулсЯ от
птичьего крика. ‚ саду вертелась поливалка. Џод радужными
хвостами воды кувыркались птахи. Ќа столике у моей кровати
лежала пачка сигарет, спички. ‚ероЯтно, Ђлану этого показалось
мало. —ем-то ему еще хотелось выразить свое внимание. € рЯдом с
сигаретами он положил книжку "Њосковский Љремль". Ќаверное,
подаренную кем-то в Њоскве. ђазыскал ее среди своих книжных
завалов. Ђрхангельский собор. –арь-пушка. ѓрановитаЯ палата.
ќто было наивно и немного смешно, но это было одно самых
чистых и трогательных выражений любви, которые Я получил в
своей жизни.
’о утро в ќльтоме как-то соединилось длЯ менЯ с
ленинградским вечером, когда мы после ‡оологического музеЯ
поехали в Џетергоф.
€грали фонтаны. ѓремела музыка. ’олпы гулЯющих тесно
заполнЯли все аллеи и площадки. џ никак не мог показать Ђлану
перспективу "Ѓольшого каскада". Њы не могли пробитьсЯ к
"‡онтику". Ђлан не огорчалсЯ. …го мало интересовали Њонплезир и
ахматнаЯ горка. Људа больше его занимали серебристые цистерны
кваса, и очереди за квасом, и мальчишки-удильщики, что стоЯли
на камнЯх посреди дремотно-белесой вечерней воды залива. џ не
успел заметить, как он очутилсЯ посреди студенческой компании
танцующих под гитару. Љостыли не мешали ему и незнание русского
Языка тоже. € сам он тоже никому не мешал, привлекаЯ всех силой
своего удивлениЯ. џ не понимал, чему он удивлЯетсЯ. Ѓыло
пыльно, со всех сторон толкались, шумели, пели песни. ‚се шло
как обычно, как всегда бывает на петергофских гулЯниЯх в белые
ночи. Ђлан сиЯл. …го восхищали папиросы, тюбетейки, эскимо, с
восторгом он оглЯдывалсЯ на матросов, на десЯтиклассниц в белых
фартуках, на стариков с медалЯми.
- White night, white night, - твердил он изумленно и
показывал мне на гладкую даль залива, слитую с таким же гладким
и белым небом.
Ћн недоумевал, даже презирал менЯ за то, что Я не
удивлЯюсь, не вижу этой ночи, этой толпы, этих лиц.
Ђ мне лицо самого Ђлана говорило в эту минуту больше, чем
высокое, знакомое с детства небо: Я вдруг сообразил, почему ему
так хочетсЯ написать про нас, про этих ребЯт, а мне - про
Ђвстралию. € что мы не можем с ним поменЯтьсЯ. “ менЯ тоже была
своЯ ЂвстралиЯ, какой не было даже у него, пусть самаЯ малаЯ ее
часть, пусть всего лишь первое впечатление...

1966 год.
_______________________________________________________________

’екст подготовил Њингалеев ‘.”. (smino@nonlin.bitp.kiev.ua) по изданию:
„аниил ѓранин, ‘обрание сочинений, ‹енинград, "•удожественнаЯ литература",
1979, том 2, стр. 369-469.
----------------------------------
„ата последней редакции: 25/08/99

Last-modified: Thu, 02 Dec 1999 16:55:21 GMT
Ћцените этот текст: