        Ђльфред Џетрович •ейдок. ‡везды Њаньчжурии

----------------------------------------------------------------------------
     Ћригинал расположен на странице
     http://www-osd.krid.crimea.ua/~arv/heidok/heidok_main.html і http://www-osd.krid.crimea.ua/~arv/heidok/heidok_main.html
     Џодготовка текста: ђоман Ђнненков і http://www-osd.krid.crimea.ua/~arv/
----------------------------------------------------------------------------

        ’ђ€ Ћ‘…—Љ€
     Њне безумно  хотелось пить*1. Џомню,  что мучительнаЯ  жажда натолкнула
менЯ   на   мысль   о  существовании   таинственного   дьЯвола,   специально
приставленного  ко мне,  чтобы  он  пользовалсЯ  малейшей моей оплошностью и
причинЯл страданиЯ... —ем же иначе объЯснить, что час тому назад, когда  наш
отрЯд  проходил китайскую деревушку с отменным колодцем, Я не пополнил своей
флЯжки?

     * 1 ђассказ волонтера из русского отрЯда —жан-–зучана.

     Ќо тогда Я  совершенно  не ощущал жажды - она поЯвилась  спустЯ  совсем
короткое времЯ! Ђ последний глоток  теплой жидкости  пробудил во  мне  Яркую
мечту  о  затемненных ручьЯх, с журчанием переливающихсЯ по мшистым камнЯм с
дрожащими  на них  алмазными  росинками, и  о таких  количествах  влаги,  по
которым свободно мог бы плавать броненосец... € Я всю ее выпил бы!..
     ’очно в таком же состоЯнии, надо полагать, находилсЯ ѓржебин, правый от
менЯ в  стрелковой  цепи;  убедившись,  что  у  приЯтелЯ  тоже ни  капли  не
раздобудешь,  он пришел в  дикую  Ярость  и  стал  ожесточенно  стрелЯть  по
невидимому неприЯтелю, залегшему точно в куче опенков, меж пристроек древней
кумирни. ЏоследнЯЯ всем своим до крайности мирным  видом, - с купами тополей
и низкими башенками, так  наивно и просто глЯдевшими на  нас, - ЯвлЯла собою
как бы  воплощение  горестного недоумениЯ по  поводу тарарама, какой  мы тут
поднЯли.
     ‘вое занЯтие  ѓржебин продолжал с такой поспешностью, что вызвал во мне
подозрение  о  старом солдатском  трюке: пользуЯсь  первым  удобным случаем,
поскорее   расстрелЯть   обременЯющие  запасы,  оставив  лишь  действительно
необходимое количество зарЯдов.
     - ’ы чего там расшумелсЯ? ђазве кого-нибудь видишь?
     - Ђ то нет? - злобно отозвалсЯ ѓржебин, - можно сказать, всех вижу!..
     - Џре-кра-тить  огонь! -  торжественно провозгласил  взводный командир,
начав с повышенного тона и, как по ступенькам, каждым слогом понижаЯ его.
     Џричину распорЯжениЯ мы тотчас же уЯснили: над нами, брюзгливо и злобно
шипЯ, с  присвистом  пронессЯ  первый снарЯд  полевой батареи -  стало быть,
"кучу  опенков" решено разнести  артиллерией. Њолчание  водворилось по нашей
цепи. €з собственных  локтей  Я соорудил подставку длЯ колючего подбородка и
равнодушно уставилсЯ на  обреченную кумирню - там, мол, теперь все пойдет по
расписанию:   землЯ   разразитсЯ   неожиданно  бьющими   фонтанами  взрывов,
невозмутимо   спокойный  угол  ближайшего  зданиЯ  отделитсЯ  и  сначала,  с
полсекунды задумчиво, а потом стремительно обрушитсЯ и погребет под облаками
двух-трех защитников,  а  то  и целую  семью...  ЊечущиесЯ с места на  место
фигуры, охрипшаЯ команда - все это покроетсЯ заревом  пожара, а поле  за ним
усеетсЯ бегущими серыми куртками... Њы будем стрелЯть им вдогонку, и так изо
днЯ  в  день, пока...  Љ  черту "пока"  -  волонтер меньше  всего  думает  о
смерти!..
     - ‘мотри, как  перьЯ летЯт! - крикнул  мне  ѓржебин,  указываЯ рукою на
храм: с него слетела черепица, и в стене показалась брешь - каково богам-то,
а?
     Њне не понравилась злобность его замечаниЯ: разве смиренные  лики  Ѓудд
не ЯвлЯлись  такими  же  страдающими  лицами,  как мирные  поселЯне, которым
генеральские войны  жарили прЯмо в  загривок? ”инал  уже  наступил.  ЋсипшаЯ
глотка командира изрыгнула краткое приказание - наша цепь  бегом пустилась к
полуразрушенным зданиЯм. ‚ неизбежной  суматохе, котораЯ неминуема в атаке и
всегда  вызывает  презрение  у истинного  военного,  ибо нарушает стройность
шеренги,  Я  и  ѓржебин  неслись  рЯдом,  обуреваемые  не кровожадностью,  а
единственным желанием поскорее добратьсЯ до колодца.
     € все-таки мы добежали  далеко  не первыми: муравейник тел копошилсЯ  у
колодца,  стремительно  припадаЯ  к  туго сплетенной корзинке,  заменЯющей у
китайцев  христианскую бадью. ќти несколько минут задержки между томительным
желанием  и его  осуществлением  переполнили чашу терпениЯ  ѓржебина, кстати
сказать, отличающуюсЯ удивительно малыми размерами... Џотоптавшись на месте,
как баран перед новыми воротами, он вдруг разразилсЯ многоэтажной бранью.
     -  Џосмотрите!  -  кричал он, указываЯ  пальцем  на уцелевшую  в  глуби
полуразрушенного  храма статую Ѓудды,  - по этой штуке  было  выпущено шесть
снарЯдов -  сам считал! ‚се кругом изрешечено, а  эта кукла цела -  хоть  бы
хны!..  Њожно подумать,  что  тут  ребЯтишки  забавлЯлись,  бабочек  ловили.
•а-ха-ха! ЉлЯнусь -  сегоднЯ  он будет  с дыркой! - закончил он  неожиданным
возгласом и торопливо стал закладывать новую обойму в винтовку.
     - Ќе трожь чужих чертей!  - хриплым басом пыталсЯ увещевать его бородач
- забайкальский казак, - беду наживешь!
     Ќо было уже поздно: ѓржебин спустил курок. Њы услышали звонкую осечку -
выстрела не последовало. ќто произвело такой эффект, что несколько голов  со
стекающей  по лицам  водой оторвались от ведра и вопросительно уставились на
стрелка.
     - џ сказал - не трожь... - начал  было  опЯть  забайкалец,  но ѓржебин,
моментально  выбросив  первый  патрон,  вторично спустил курок  и  ... опЯть
осечка!
     †уткое любопытство  загорелось во всех  глазах. Њногие  повскакивали  и
полукругом окружили стрелка, который с  бешенством вводил  в патронник новый
патрон  и  сам  заметно  побледнел.   џ  понЯл  -  бессмысленное  кощунство,
обламывающее зубы  о молчаливое,  но Ярко ощущаемое чудо, Явилось тем именно
напитком, который мог расшевелить нервы таких ветеранов, как эти огарки всех
вообще войн последнего времени.
     џ застыл в страстном ожидании. Њои симпатии неожиданно совершили скачок
и оказались всецело на стороне задумчивой, со скорбным лицом фигуры в храме:
Я с трепетом ждал третьей осечки как дань собственной смутной  веры в страну
‚ысших –елей,  откуда  иногда слетали  ко мне  удивительные  мысли... €  она
стукнула Явственно, эта третьЯ осечка... - „овольно! - закричал Я, вспомнив,
что у ѓржебина еще  осталось два зарЯда, но тут произошло нечто: ѓржебин еще
раз передернул затвор  и с изумительной стремительностью - так, что никто не
успел и пальцем  пошевелить, -  уперсЯ грудью на дуло, в то же  времЯ  ловко
ударив носком башмака по спуску.
     ‚ыстрел последовал немедленно.
     -  ќто был  сам черт! -  прохрипел ѓржебин, обливаЯсь кровью и падаЯ  с
гримасой на лице.
     - ќй, санитары!
     ѓржебина в  бессознательном состоЯнии уволокли  санитары, а осмотревший
его фельдшер на наши вопросы - выживет ли? - безнадежно махнул рукой.
     €  тогда мы  поставили молчаливые точки над жизнью  товарища  и отошли,
чтобы в  бесславной  войне  прокладывать  путь к вершинам власти  китайскому
генералу, очень щедрому, когда он в нас нуждалсЯ...
     Ќо  мы  все  ошиблись: эпизод имел  странное  продолжение,  и Я при нем
присутствовал. ќто произошло в старых казармах в  –ин-ань-”у, когда на  менЯ
внезапно  навалилась тоска,  ностальгиЯ  или  как  еще  ее  там  называют...
Џоследнее   длЯ  каждого   волонтера  равносильно   самому   категорическому
приказанию -  пить! Џить все, что можно достать  в ближайшей лавчонке,  баре
или  в другом  месте,  не исключаЯ  и  самого  свирепого  китайского  пойла,
прозванного русскими "ханышей". € с бутылкой этой умопомрачительной жидкости
Я  забралсЯ в  каморку  фельдфебелЯ, которого, кстати  сказать,  никогда  не
покидало мрачное настроение...
     Њы мало разговаривали. ‡а перегородкой изнывающие от бездельЯ волонтеры
тЯнули одну из бесконечных солдатских песен вроде:
     Ћ чем, дева, плачешь,
     Ћ чем слезы льешь?
     ‚се  это  создавало  тЯгуче-минорное  подавленное   настроение,   точно
бодрость  и  еле  теплЯщийсЯ  фонарик  надежды, тускло  мерцающий  на  мачте
человеческого бытиЯ,  со всех сторон обступал океан, колышущийсЯ в бесшумной
мертвой зыби, и гонимые немым отчаЯнием неприкаЯнные  клочьЯ облаков  ползли
по равнодушному, как крышка гроба, ночному небу.
     џ  выпил, затем  еще,  и  во мне стало  просыпатьсЯ  желание  говорить:
жестокий хмель,  печальнаЯ  песнЯ  и  сознание  собственных  непростительных
ошибок  почти  загубленной  уже жизни совместными  усилиЯми раскрывали врата
буйному словоизвержению. ‚ нем разражалсЯ вольтаж неудовлетворенных  желаний
вперемешку с гордыми, но  малоправдоподобными заЯвлениЯми,  что Я, филолог и
аристократ духа, собственно  говорЯ, очутилсЯ в этом захудалом  отрЯде вовсе
не из нужды, как  это может показатьсЯ несведущему человеку, а исключительно
из-за любви к сильным ощущениЯм... ‚ том не будет ничего невероЯтного, и  Я,
может быть, завтра уйду из  отрЯда,  чтобы занЯть достойное место среди себе
подобных...
     - ’ы - великий человек, - убедительно сказал фельдфебель, - и Я тоже, -
прибавил он,  немножко помолчав, - завтра мы  уйдем  вместе;  давай  Я  тебЯ
поцелую - мы братьЯ!
     Ћн потЯнулсЯ  ко  мне, но  на полдороге остановилсЯ:  в  дверЯх каморки
стоЯл тот. кого  мы  считали  давно  погребенным,  -  ѓржебин. ’ут  только Я
вспомнил,  что  несколько  минут  назад  пение  за  стеной оборвалось  - там
царствовала тишина, водвореннаЯ чьим-то внезапным поЯвлением, поразившим умы
волонтеров.
     Џока ѓржебин молча  приближалсЯ, мы  рассматривали его,  как невиданную
закуску на  конце  вилки.  Ћн был  бледен  и,  как  видно,  слаб  еще  после
продолжительной лежки в  госпитале; но, в общем, никаких разительных перемен
в нем не произошло - по  крайней мере, таких, которые,  кроме неожиданности,
могли бы оправдать вызванный им удивительный эффект: наше пьЯно-счастливое и
проникнутое сознанием каких-то особых  заслуг настроение сжалось, свернулось
в жалкий комок, точно пес, получивший пинка...
     -  —то ...  не ожидали? -  выдавил ѓржебин,  смущенный  нашим  неловким
молчанием.
     -  Љак  не  обкидали! -  точно очнувшись, трЯс его  руку фельдфебель, -
можно, сказать, вот как ожидали!
     Њы  усадили  его за стол  и  усиленным  угощением  старались  загладить
неловкость  встречи. Џока  ѓржебин  отправлЯл  в  рот  куски  снеди,  тут же
нарезанной  моим  большим  складным  ножом, и рассказывал  про свое чудесное
выздоровление, буквально поразившее персонал госпиталЯ, Я  все времЯ  не мог
отделатьсЯ от  странных  ощущений,  как  будто уже  раз испытанных  мною,  Я
силилсЯ вспомнить, и наконец мне это удалось.
     ѓде-то, во  времЯ своих скитаний по  такому непохожему на другие страны
Љитаю, мне пришлось  провести час на одиноком,  без  растительности холме из
буро-красноватого песка с  галькой. Ћн  находилсЯ верстах в  двух от серого,
незначительного  городка,  меж  двумЯ  расходившимисЯ дорогами  и  весь, как
сыпью, был покрыт конусообразными могильными насыпЯми.
     ‚от  там,  на этом холме, Я испытал  нечто  похожее: сознание  близости
закоченевших  фигур в  крепких деревЯнных  гробах под землей;  неестественно
жуткий  покой мертвых, чьи  души,  согласно верованиЯм  китайцев,  отошли  в
распорЯжение  неведомых властелинов  неба  или  земли,  смотрЯ  по заслугам;
каменную непреклонность  закона  смерти и Ясно  ощутимое  присутствие  силы,
имеющей власть распорЯжатьсЯ в царстве мертвых...
     “беждение Ясное и  непоколебимое, что эта  именно сила вошла  вместе  с
ѓржебиным и  одним  взглЯдом  тускло мерцающих  зрачков  убила  нашу  жалкую
радость, наполнило менЯ непонЯтным отвращением к бледному  человеку, пьющему
мое вино.
     џ не считал себЯ суеверным, но должен признатьсЯ,  что в тот момент мне
представились убедительными рассказы китайцев о людЯх, находЯщихсЯ в отпуске
у смерти: они всюду вносЯт собой дыхание потустороннего,  и в их присутствии
умирают улыбки...
     „о  сих  пор  не могу  простить  безудержности собственного  Языка:  не
выскажи Я своих мыслей, может быть, ничего бы и не произошло!.. Ќо Я не мог:
странное ощущение распирало менЯ - что случилось, то случилось.
     ѓржебин усиленно  старалсЯ быть  веселым,  говорил без умолку, натЯнуто
смеЯлсЯ, несмотрЯ на наше подавленное молчание, но Я встал и заЯвил, что иду
спать.
     - —то ж так рано? - спросил ѓржебин, указываЯ на недопитую бутылку.
     - ’ебе весело,  а  мне не весело! -  ответил Я  заплетающимсЯ от  хмелЯ
Языком.  - “дивительное  дело, - прибавил  Я, -  как это некоторые  люди  не
замечают, что  за  ними  тащитсЯ  кладбище! - Њогу  поклЯстьсЯ,  что,  начав
говорить, Я вовсе не имел в виду кончить  этими  словами - все вышло  как-то
непроизвольно, но эффект был поразительный.
     -  € ты  тоже это заметил! - воскликнул ѓржебин,  хватаЯсь  за голову и
съежившись, словно от удара.
     џ увидел невыразимую боль на его лице;  жалость охватила менЯ,  пока он
разрЯжалсЯ сумбурной речью... „а, да... Ћн сам великолепно знает,  что после
того проклЯтого днЯ, когда ему  вздумалось продырЯвить статую  в кумирне,  с
ним что-то случилось: он стал чувствовать себЯ как бы мертвым... ‚ госпитале
раненые  китайские солдаты,  которым  откуда-то стало известно  случившеесЯ,
сторонились  его  и  просились  в  другую  палату,  ссылаЯсь  на  невыносимо
тЯгостную атмосферу, Якобы окружающую его... Ќо он  надеЯлсЯ, что казарма  и
старые товарищи не будут так чувствительны... Ћднако - нет! Ѓредни оказались
сильнее взрослых  мужчин... …му  остаетсЯ  только поскорее  избавить себЯ  и
других от этих тЯгостных переживаний, которые могут свести с  ума...  Ћн уже
раз  умирал  и  таким  образом  расплатилсЯ  за первую осечку...  …сли  "те"
настаивают (не объЯснил, кто "те", но произнес это слово повышенным тоном) -
так он не прочь заплатить и за вторую...
     Ќож.,  лежащий на столе, словно совершил прыжок, чтобы очутитьсЯ  в его
руке, а  мой хмель улетучилсЯ без остатка при виде человека,  который быстро
нанес себе несколько ударов лезвием, стараЯсь перерезать горло...
     џ  и фельдфебель  бросились на  него  и  вырвали нож,  но  должны  были
сознатьсЯ, что слишком поздно: на беглый взглЯд,  ранениЯ не могли кончитьсЯ
выздоровлением.
     P. S. € все-таки он выздоровел и ЯвилсЯ обратно в свою часть, откуда по
собственной просьбе был переведен  на бронепоезд. џ тоже перевелсЯ бы на его
месте, не нужно обладать  большой прозорливостью, чтобы на всех лицах читать
болезненное любопытство и плохо скрытую уверенность, что  расплата за третью
осечку неминуема. ‚  это  верили все и  об этом говорили  слишком  громко  -
разговоры могли доходить до его слуха...
     ’еперь  мне  известно,  что  на  бронепоезде  ничего  не  знали  о  его
предыдущих похождениЯх и поэтому  его смерти, последовавшей во времЯ ночного
боЯ,  смерти при захлебывающемсЯ такании пулеметов со вспыхивающими во мраке
огоньками ответных выстрелов и напрЯженной суетой перебежек, не было придано
никакого сверхъестественного значениЯ.
     Ќо менЯ - менЯ  мучает все происшедшее - поневоле напрашиваетсЯ вопрос:
о чем оно свидетельствует?
     Ћ  том  ли,  что  Я  и  другие,  бывшие  свидетелЯми  этих сцен,  своим
необдуманным поведением  и  намеками наталкивали  ѓржебина на  мысль о своей
обреченности,  котораЯ  в результате  превратилась в манию, или же  то  было
наказание,  низринувшеесЯ   из   таинственного   мира   неведомых   сил,  за
кощунственное поведение?
     Љроткий лик •риста чудитсЯ мне в поднебесье, и хочетсЯ воскликнуть:
     - ’ы,  о ’ы, ‚сепрощающий! „околе ты будешь переносить  поругание ’воих
храмов, которые камень за камнем кощунственной рукой растаскиваютсЯ  на моей
родине? ђазве  действительно нет  предела  твоей  кротости, необъЯтной,  как
эфирный океан ‚селенной?

        ЊЂЌњ—†“ђ‘ЉЂџ Џђ€Ќ–…‘‘Ђ
     Љогда  менЯ,  как  единственного друга  художника Ѓагрова,  спрашивали,
почему  он так внезапно исчез из •арбина и где он теперь, Я отвечал пожатием
плеч и  коротким "не знаю", а  в большинстве  случаев отделывалсЯ молчанием,
потому  что  Ѓагров  категорически  запретил  мне   говорить   об   этом  до
назначенного им днЯ... ‚прочем,  менЯ скоро  и совсем перестали спрашивать о
нем;  памЯть об  исчезнувшем подчас  бывает не долговечнее тени  бегущего по
небу  облачка:  промелькнуло  темное  пЯтно - и нет его... џ даже улыбнулсЯ,
хотЯ боль и искажала мою улыбку. Ђ однажды она стала похожей  на плач, когда
один из моих знакомых сообщил, что видел Ѓагрова в анхае - в баре... Ћн был
будто бы в элегантном костюме и белой панаме...
     џ улыбнулсЯ, чтобы не заплакать: только Я один знал, что Ѓагрова  нет в
анхае, не было и никогда там не  будет, что  он уже подошел к той грани, за
которой терЯетсЯ след человеческий и начинаетсЯ тропа вечности...
     Ќо Я не мог говорить  об этом! Ќе мог вплоть до сегоднЯшнего днЯ, когда
Я наконец  получил  то, чего  ожидал  со страхом, все  еще  в  глубине  души
надеЯсь, что  земнаЯ жизнь,  полнаЯ  радужных мечтаний и  зовущаЯ к отважной
борьбе, перетЯнет  чашу весов с  жуткими, потусторонними тенЯми,  и мой друг
будет жить...
     Ќо  надежда  была  слаба,  как  болотный  огонек,  живущий  до  первого
дуновениЯ, и сегоднЯ утром предчувствиЯ так  стеснили мою грудь, что Я  то и
дело  бросал  боЯзливые взглЯды  в  окно,  на  пустынный переулок в ожидании
посланца с известием о смерти моего друга. €  когда хозЯйка пришла  сказать,
что оборванный  буддийский монах  звонит  у  дверей и  требует  менЯ, Я  был
совершенно подготовлен к этому  и  спокоен. џ даже поправил хозЯйку, сказав,
что это не буддийский, а даосский монах, хотЯ где же ей разбиратьсЯ в этом и
длЯ чего?..
     џ  перешагнул порог и на веранде встретил взглЯд сухощавого, спокойного
и бесстрастного, как маньчжурское небо, монаха.
     Ќе  говорЯ ни слова,  он передал мне  сверток, низко поклонилсЯ и сразу
стал  спускатьсЯ  обратно  по лестнице.  џ  пыталсЯ  его  остановить,  хотел
пригласить  в  комнату, подробно  расспросить, но  он  не  останавливалсЯ и,
поклонившись мне еще раз на ходу, ушел.
     ’огда Я понЯл, что ему дан наказ не вступать в разговоры.
     џ заперсЯ  в комнате и развернул сверток, хорошо знаЯ его содержимое. ‘
шуршанием оттуда  выпали картина моего  друга - "ЊаньчжурскаЯ  принцесса"  и
лоскуток бумаги с нацарапанной слабеющей рукою фразой: "‘вершаетсЯ Ѓ.".
     € чем больше смотрел Я в нездешние глаза девушки на картине, тем больше
во мне зрела  решимость  раскрыть перед  людьми тайну исчезновениЯ  Ѓагрова,
рассказать про "Њаньчжурскую принцессу" и таинственные тропы, уводЯщие живых
в вечность.
     €  еще  захотелось  мне дать  хоть слабое  понЯтие о  душе  человека  и
художника,  который  всех поражал неистовством своей необузданной  фантазии;
художника, который создавал полотна, где горы давили зрителЯ своей тЯжестью,
где Ясно ощущались  тысЯчелетиЯ, застрЯвшие  в змеевидных  ущельЯх, и  где в
причудливых сплетениЯх корчились  тела с запрокинутыми в исступлении страсти
головами. Џышущие пламенем губы  рвали  там огненные  поцелуи  с  дымившихсЯ
ртов...
     „а, этот  человек всегда отличалсЯ от  нас, обыкновенных уравновешенных
людей.  ’олько  он мог, покидаЯ концертный  зал, изливатьсЯ  мне в  странных
жалобах.
     - Џочему мир так жесток?  ‚ нем есть волшебные звуки, музыка, говорЯщаЯ
духу о любви и вечной красоте, которых мы никогда не встречаем  среди людей,
и окрылЯющаЯ его возвышенным обманом.
     ќто он,  первый раз услышав гавайскую мелодию, распродал все пожитки  и
поехал на родину этих стонущих  мелодий, чтоб остатьсЯ  там навеки... Ќо так
же быстро он вернулсЯ оттуда возмущенный и говорил, что  ѓавайи  - громадный
публичный дом  длЯ команд  и  пассажиров тихоокеанских судов! Џо его мнению,
счастье  и любовь  покинули эту  страну, как  только там  стали высаживатьсЯ
купцы и чиновники цивилизованных стран... Ћн был жестоко обманут!
     €  гибель этого человека началась как раз с того днЯ,  когда он приехал
ко мне, в затерЯнный в горной стране —ен-бо-шань, китайский городок.
     џ сдавал  там китайскому  коммерсанту  партию жатвенных  машин  и  имел
неосторожность  написать Ѓагрову  про прелесть окрестных  гор с вечно  сизой
пеленой дымчатого тумана и про девственные трущобы.
     Ђ через три днЯ после отправлениЯ письма  Ѓагров рано  утром поЯвилсЯ в
моей комнате и со смехом стал тормошить менЯ в постели: Я еще не встал.
     ‚ тот  же день, после обеда,  сытые маньчжурские лошадки  затрусили под
деревЯнными  седлами, уносЯ нас в горы, которые мне хотелось показать своему
„ругу.
     Ѓагров  шутил  и смеЯлсЯ всю дорогу. ‚последствии Я не раз задумывалсЯ,
как этот  человек, так  чутко реагирующий  на  тончайшие  влиЯниЯ,  не  смог
предвидеть роковых последствий этой поездки? Ђ, впрочем, то, что нам кажетсЯ
несчастьем, длЯ него было, может быть, наоборот!
     Њы проехали часа два, и тогда Я протЯнул руку.
     - ‚от - посмотри!
     ‚идели ли  вы  когда-нибудь  некоторые  из удачнейших творений  ђериха?
‡амечали в них за  какимнибудь холмом нашего севера, ничего особенного собой
не представлЯющим, неизмеримую глубину бледных северных небес, в которой  вы
сразу чувствуете седую вечность, космическое спокойствие и такую даль, будто
она раскинулась за гранью недосЯгаемых миров?
     Ћдного  взглЯда на такую картину  уже  достаточно, чтобы вас потЯнуло и
понесло ввысь... ’акова  была и местность,  куда  Я привел  Ѓагрова. „олина,
стиснутаЯ  с  обеих  сторон  мощными  скалами,  быстро  расширЯЯсь  по  мере
продвижениЯ вперед,  переходила  в  широкий  луг  и оканчивалась  с  третьей
стороны  тупиком,  упирающимсЯ  в  полушарие  мЯгко  закругленного холма.  ‚
противоположность окружающим вершинам на этом холме не было леса, а весь он,
как   ковром,   был  устлан  светло-зеленой   травой  и   усыпан   огненными
одуванчиками, ромашками и еще какими-то белыми цветами
     ‹ишь один этот холм блистал в  солнечных лугах среди хмурой и сумрачной
зелени окружающих высот.
     Ѓыл ли то закон контраста  или что-то другое, недоступное человеческому
разуму, но, как нигде, невыразимаЯ даль и глубь небес чувствовались над ним.
     €  всЯ  она,  эта  возвышенность,  казалась, прЯмо подставлЯла  могучую
выпуклость  своей   груди  Ясному  небу,  чтобы   постоЯнно  глЯдеть  в  очи
Џредвечного и прислушиватьсЯ к шелесту его одежд в облачных грЯдках...
     € еще тут,  на  середине расстоЯниЯ  от подошвы холма до вершины,  было
нечто,  останавливающее  внимание, -  обнесенный  стеною  из серого  гранита
четырехугольник  с  двумЯ  траурными  елЯми  у  входа  и могильными  холмами
посередине -  место  вечного  успокоениЯ. Ћно  разливало  по этому,  цветами
усеЯнному, холму очарование светлой грусти, ненарушимой тишины сна, смерти и
покоЯ, рожденного вечностью.
     - ЉакаЯ красота! - прошептал Ѓагров, соскакиваЯ с седла, - во всем мире
не найдешь другого места, где бы землЯ так говорила с небом!
     Ћн  быстро  установил  мольберт и  приступил  к работе  с  лихорадочной
поспешностью. —ерез несколько  минут он  уже перестал  мне отвечать - верный
признак того,  что  он видит только пЯтна,  цвета,  тени,  а Я...  Я уже  не
существую длЯ него.
     ЏривЯзав лошадей, Я сел  в тени каменной ограды и задумалсЯ: кто бы мог
тут  покоитьсЯ?  Љладбище  это  не  общественное...  Ќаверное,  какой-нибудь
знатный мандарин  императорских времен выбрал  это место длЯ себЯ  и  своего
поколениЯ. € спЯт они там, укутанные в тЯжелые шелка, - сын  рЯдом с  отцом,
муж с женой... Њысли все ленивее копошились в  моем мозгу, и сон  смежил мои
глаза.
     ќто  было довольно  странно: днем Я никогда не спал,  а  тут, казалось,
какаЯ-то  постороннЯЯ,  чужаЯ сила наполнила мой мозг  туманом и погрузила в
глубокий сон.
     Љогда Я  открыл глаза, удивилсЯ, что солнце  уже  заходит! Џоразмыслив,
решил, что прошло уже не менее трех часов.
     - Ђ что же Ѓагров? ѓде он? џ обогнул угол  ограды  и направилсЯ к нему.
Њои  первые шаги были  тЯжелы и неуклюжи: остатки сна еще сковывали члены, а
потом ... Я побежал; Ѓагров в неестественной позе, навзничь лежал у подножиЯ
мольберта...  Ћн  был без сознаниЯ, а с  полотна глЯдела как  живаЯ, стоЯщаЯ
между двух аллей, девушка в древнем одеЯнии принцесс –инской династии.
     ЋбаЯтельную прелесть и какое-то нездешнее выражение ее лица Я разглЯдел
лишь  впоследствии, а в  тот момент  бросилсЯ  приводить  в  сознание своего
друга.
     ќто  мне удалось с  большим трудом, но каково было мое изумление, когда
Ѓагров, как только открыл глаза, задал вопрос:
     - ѓде она?
     - Љто?!!
     - „евушка...
     - ЉакаЯ еще девушка?  џ задремал и ничего  не знаю... ‚о всЯком случае,
на  добрый десЯток  верст вокруг и в  помине нет  никаких девушек. Ђ если бы
даже отыскалась  какаЯ-нибудь, то,  конечно, не принцесса, а  из тех дочерей
крестьЯн,  которые  сидЯт   на  коне,   сосут  длинную  трубку  и  мастерски
сплевывают, не наклонЯЯ головы!
     - Љак!  - воскликнул Ѓагров, поднимаЯсь; она  же  вскоре  после  твоего
ухода поЯвилась между елЯми и стоЯла недвижно долгое времЯ, пока Я ее писал.
Ђ потом она подошла ко мне... и...
     - Ђ потом  ничего не было! - перебил Я его, - ты получил солнечный удар
- вот и все... …дем домой!
     Ќа  обратном  пути он  жаловалсЯ  на страшную разбитость во всем теле и
головную боль. Џод  тем же предлогом он, невероЯтно осунувшийсЯ за ночь,  на
другой день распростилсЯ со мною и уехал обратно в город.
     Ќаше прощание было очень  сердечным,  но менЯ поражало, что он избегает
говорить  о  вчерашнем  происшествии и уклонЯетсЯ  от объЯснений  по  поводу
написанной им девушки.
     џ так и счел ее плодом фантазии художника.
     „ва месЯца  моЯ  фирма гонЯла менЯ в  командировки по  разным закоулкам
Њаньчжурии.  ‚  поездке  по  старому  ѓирн-•уньчунскому  тракту  Я  заболел.
ЏровалЯлсЯ в жестокой лихорадке несколько дней на одной из станций.
     Љогда Я  стал  поправлЯтьсЯ,  решил ради  прогулки сделать экскурсию  в
даосскую кумирню, котораЯ находилась на крутой, заросшей дубнЯком горе. •отЯ
было уже под вечер, но летний зной еще висел в воздухе над морем лиственниц,
пихт и кедров, когда Я добралсЯ до  подножиЯ сопки. Ќа самой  верхушке ее, в
зелени лепЯщихсЯ по косогору дубов, распустивших во все стороны  мозолистые,
скрюченные пальцы своих корней, притаилась кумирнЯ.
     ‚ сумраке сводчатого входа  Я тихо прошел меж  двух рЯдов страшных слуг
‚ластителЯ  Њира  и Ќебес.  ђаскрашенные  физиономии  духов,  воплощенные  в
потемневшее  дерево и позолоту, недвижно глЯдели  на менЯ мертвыми  глазами,
поблескивали серповидными секирами, грозили адскими трезубцами...
     Ђ  дальше  -  опЯть мощеный двор,  солнечные  блики,  трепет листвы  на
каменных плитах и шелест...
     џ уже поднималсЯ по ступенЯм в следующее отделение храма, когда чуть не
столкнулсЯ с изможденным, похожим на тень монахом.
     џ сделал шаг в сторону, а потом с криком вцепилсЯ в него.
     - Ѓагров!..
     Ћн  долго  смотрел  на  менЯ  непонимающим взглЯдом,  а  потом его лицо
проЯснилось, он грустно улыбнулсЯ.
     -  Ќаконец!  •орошо,  что ты здесь!  џ  даже думал  об этом...  Ќадо же
кому-нибудь рассказать, чтобы не  сочли за сумасшедшего...  •отЯ... разве не
все равно?.. Ќу, пойдем.
     ЏотрЯсенный встречей и видом Ѓагрова, Я  молча  последовал  за  ним. Њы
уселись на  краю обрыва, где  отроги  Љэнтей Ђлина,  точно чудовищные Ящеры,
раскинули перед нами извивы своих зубчатых спин. џ ждал, когда он заговорит.
Ѓагров  помолчал, как будто  собираЯсь с силами, как будто стрЯхиваЯ  с себЯ
какое-то оцепенение... ‡атем заговорил, все более и более воодушевлЯЯсь...
     - Џомнишь,  как  Я  написал маньчжурскую принцессу там, на  заброшенном
кладбище?  ’ы думал,  что со  мной случилсЯ солнечный удар... Ќа  самом деле
было  совершенно  другое;  девушка  действительно  поЯвилась  между  елей  у
входа...
     џ был страшно увлечен работой,  нем и глух ко всему и совершенно не дал
себе  труда  задуматьсЯ,  откуда  она  поЯвилась.  Љакое  мне  дело?  ’олько
обрадовалсЯ,  что у менЯ будет красочнаЯ  центральнаЯ фигура: она мне  более
всего  нужна была  в ту минуту. ЃоЯсь, как  бы она не ушла слишком скоро,  Я
спешил скорее нанести ее на полотно.
     џ  работал  с  невероЯтным  подъемом,  и  картина  под  моими  пальцами
близилась к концу с поражавшей менЯ самого быстротой.
     € когда она  была почти готова, Я оглЯнулсЯ на  девушку и... неожиданно
увидел ее подошедшей ко мне вплотную...
     Ѓудто кто-то ударил менЯ:  Я выронил кисть и обеими руками схватилсЯ за
голову... Њне нужно было  вспомнить что-то, во что бы то ни стало необходимо
было  вспомнить то, что было скрыто за какой-то мутной,  дрожащей пеленой  и
было  одновременно  так близко!..  €  мука  с  такой силой  охватила все мое
существо, что сердце было готово выскочить из груди...
     Ђ девушка смотрела на менЯ укоризненным,  скорбным взглЯдом. Ћна качала
головой, губы ее подергивались, шептали чье-то имЯ...
     џ заплакал от тоски  и  нестерпимой боли... Џочему же, почему Я не могу
вспомнить! „авЯщим комом во мне росло желание безумно закричать, и, кажетсЯ,
Я кричал...
     € тогда  -  точно вихрь прошумел  в  голове... ЋслепительнаЯ вспышка...
Њрак... €  Я уже держу девушку на руках... ‚ороной конь  подо мной испускает
короткое  ржание  и бешено мчит  нас  вперед... € еще рЯдом  множество копыт
отбивает  дробь под странными всадниками, и  все  мы  стремительно уходим от
невидимой погони..
     —увствую  себЯ  невероЯтно   сильным!..  Ќочь...  Љустарник...  ‹етЯщие
навстречу деревьЯ  и  скалы...  €,  несмотрЯ  на  опасность погони,  столько
упоениЯ  в  этой скачке! ‘только  торжества  бунтующей,  никаких  законов не
признающей  силы, что Я сжимаю  девушку  как в железных тисках, целую  ее, с
ужасом отбивающуюсЯ от менЯ, и испускаю короткие, сдавленные  крики, которых
Я не могу удержать от душащего менЯ восторга...
     ‚озбужденный воспоминаниЯми  бредовой погони, Ѓагров  на минуту прервал
рассказ и глухо закашлЯлсЯ, как кашлЯют чахоточные.
     ‚озбуждение утомило его - он стал рассказывать медленнее.
     - Ќу знаешь...  Ћдним словом, в ту минуту Я уже был не нынешний Ѓагров,
а...  Љак  ты  думаешь, кто Я был?  џшка Ѓагор, атаман  шайки, ... ну, там -
землепроходец  ‘ибири,  что  ли или просто - разбойник. Ђ  вернее,  и то,  и
другое вместе, потому что помню - впоследствии, у лагерного костра,  Я часто
разговаривал с  товарищами  о теплом  море,  Ћпоньском  царе  и  еще  разных
диковинах.
     € ты был между нами... ‘  самопалом, громадным  топором и длинным ножом
за голенищем... Ђ звали тебЯ - "‚аська †ги пЯтки", потому что ...  ты  у нас
был чем-то вроде специалиста по пыткам...
     Ѓагров  застенчиво  и  неловко  улыбнулсЯ,  как   будто  чувствуЯ  себЯ
виноватым  в том,  что  определил  менЯ  в  своем отрЯде на  такую  странную
должность. ќто  вышло  у него так забавно, что  и Я не удержалсЯ от  улыбки,
слушаЯ этот, по моему мнению, горЯчечный бред.
     -  Њы ушли от погони в  тот раз,  - начал он опЯть, -  это было удачное
ограбление целого  поезда знатной дамы со свитой и прислужницами. „ве недели
мы мчали добычу на север, где у нас на вершине ‘обачьей головы был лагерь.
     „евушка  -  о том, что она  была маньчжурской принцессой,  Я узнал лишь
впоследствии  - стала моей женой, ее  прислужницы сделались  подругами  моих
товарищей.
     џ брал ее ласки, но она не любила менЯ. Џомню, был даже случай, когда Я
нашел  у нее  небольшой, но  острый, как жало  осы, кинжал. ‹ожась спать,  Я
нащупал его спрЯтанным в платье своей жены и преспокойно вытащил  оттуда, не
бросив ей ни одного упрека. Ѓольше того, Я положил его рЯдом с ее изголовьем
и, усмехнувшись, уснул.  ’акие отношениЯ  продолжались до того днЯ,  который
все изменил  и  спутал все  карты: на  вершине  ‘обачьей головы  нас окружил
многочисленный отрЯд маньчжуров, высланный за нами в погоню.
     „ело  было  на рассвете.  Џостов, по  дьЯвольской  беспечности,  мы  не
выставили, - у маньчжуров, мол, руки коротки!
     џ еще спал, когда ‚аська †ги пЯтки ворвалсЯ в мой шалаш.
     - ‚ставай, атаман, маньчжурские мужики за нашими головами идут.
     Џока Я надевал "сбрую" и прислушивалсЯ к начавшейсЯ лагерной суматохе и
ругани:  "Љакие  такие  мужики идут?.. ‘брендили  спьЯну!", мне бросилось  в
глаза радостно-взволнованное лицо моей жены.
     - ђада, поди, стерва!
     ѓорько вдруг стало на  душе. Ќо  Я  только взглЯнул на нее исподлобьЯ и
помчалсЯ выЯснить размеры опасности.
     Ќа  увенчанной каменным  карнизом вершине ‘обачьей головы царила полнаЯ
растерЯнность.  ‚сем уже было Ясно, что  на  сей  раз не  уйти...  Љак зверь
рыскал Я по вершине, перегибаЯсь и вглЯдываЯсь то туда, то  сюда, в усеЯнные
кустарником  скаты,  и везде  мой взглЯд  натыкалсЯ  на  конных  маньчжуров,
оцепивших гору железным кольцом.
     - —то,  черти!  Џрозевали?  -  рычал  Я с налитыми  кровью  глазами  на
попадающихсЯ людей. - ‘ бабьем возились? Ђ?
     ‚се молчали, только откуда-то сбоку донессЯ спокойный голос …рша  Ѓелые
ноги, прозванного так за свои опорки:
     -  Ќе шуми, атаман! ‘ам-то ты больше на бабу глаза таращил, чем порЯдок
блюл!
     -  ђуби  засеки, чертово  отродье!  - закричал  Я, почуЯв изрЯдную долю
правды в словах …рша.
     Ћпешившие станичники зашевелились. Њоментально поЯвились  топоры, и все
с остервенением навалились  на работу; рубили и приволакивали целые деревьЯ,
прикатывали громадные глыбы камнЯ - засека росла.
     Ќо менЯ это не утешало: конец был Ясен - отгулЯли! …динственное, на что
Я   хоть  сколько-нибудь   надеЯлсЯ,   -   перед   атакой  маньчжуры  вышлют
парламентеров  и предложат сдатьсЯ,  а там можно будет поторговатьсЯ: сперва
соглашатьсЯ, а потом  отказыватьсЯ. Љанителить и всЯчески выигрывать  времЯ,
чтобы как-нибудь обмануть и прорватьсЯ.
     „алеко внизу протрубил рог. Ѓурые рЯды по долинам задвигались, заходили
волнами -  всадники слезали с коней. Љрай солнца показалсЯ  на  горизонте  и
брызнул  снопами золотистых  лучей.  Љое-где блеснули перистые шлемы вождей.
‘троЯтсЯ.
     …сли теперь не вышлют парламентеров, то - никогда!
     Ќет, двигаютсЯ! Њедленно, но уверенно, как сама смерть!
     Ћни еще далеко, но мне, кажетсЯ, что Я слышу шорох  бесчисленных шагов.
€, прислушиваЯсь к отдаленному гулу, Я начал свирепеть: как же ... за нашими
головами идут! ‹адно же, пусть тогда это будет веселаЯ смерть!
     џ вскочил на самый высокий камень и крикнул что было силы: "ќй, ребЯта,
висельники,  кандальники,  отпетые  головы! •орошо ли  погулЯли  по миру  за
“ралом, за камнем?"
     - •орошо погулЯли, атаман!
     - Ѓыло ли пито, бито и граблено?
     - Ѓыло и пито, и бито, и граблено! - хором отвечали разбойники.
     - Ђ довольно ли бабьЯ, станичники?
     - € бабьЯ хватало!
     -  ’ак  вот,  братцы-станичники, пора и честь  знать. Ћтзвонили  - и  с
колокольни долой. Ѓез попов нас сегоднЯ отпевать пришли и  отпоют... ’ак  не
жалей,  братцы,  пороху в последний раз!  —тоб  веселей окочуритьсЯ хмельной
голове! „а бейсЯ так, чтобы черти на том свете в поЯс кланЯлись!!!
     џ выдержал паузу  и обвел всех  глазами. Њои лохматые бородачи закивали
головами и в один голос закричали:
     - Ћрел - наш атаман! „юже  правильно сказано? —тоб черти... €  тогда  Я
ударил в ладоши и заплЯсал на камне, притопываЯ ногами:
     "ќх-ма! “х! “х!
     Љак девица молода
     ђано поутру за медом шла..."
     Љубарем выкатились из  засеки  ‘енька  Љосой, Њитька ѓоловотЯп,  да …рш
Ѓелые  ноги  и с  гамом и  присвистом пустились  вприсЯдку. ЏулЯми  вылетели
другие, и все завертелось, заплЯсало у обреченной засеки.
     џ смотрел на беснующуюсЯ перед концом ватагу, присвистывал и притопывал
вместе с ними, но в то же времЯ "зыркал" на приближающегосЯ врага.
     - ЃудЯ! Џо местам, ребЯтушки! Џали ... бей! ’ак их, переэтак...
     ‚ следующую секунду уже  захлопали самопалы, задымились камни... ‚ этот
момент Я  в  последний раз окинул глазами  опустевшую площадку и увидел свою
жену, котораЯ молча наблюдала происходЯщее.
     ‚  эту  именно  минуту  Я  как-то  особенно остро  почувствовал  всю ее
нелюбовь ко мне и с горькой усмешкой бросил ей:
     - Ќе горюй, красавица, сегоднЯ  менЯ убьют! Ћна  оставалась стоЯть, как
изваЯние, с каменным лицом...
     “же все закипело кругом, и  как волны прибоЯ у скалистого утеса в  бурю
со стоном  отбегают  назад, так и первые  рЯды маньчжуров,  высоко  взметнув
руками,  опрокинулись назад под смерчем дыма, огнЯ, пуль... Ќо как прибой не
устает  бить о скалу,  так же  и наступающие  накатывались волной...  “же не
успевали зарЯжать ружей,  и  над засекой все чаще стали взметыватьсЯ топоры,
секиры, и уже гора, как муравьЯми, кишела наступающими.
     Љонец  наступил чрезвычайно быстро  - быстрее,  чем Я ожидал: маньчжуры
где-то прорвали засеку, и мгновенно занЯли всю площадку.
     ‚  последние  минуты  Я был,  как  в  тумане.  ЋтбивалсЯ  сразу от трех
нападающих, расплющил обухом одному шлем  вместе с черепом и в ту же секунду
сам получил нож в спину...
     џ упал, но еще  не потерЯл сознаниЯ,  и тут  вдруг... какаЯ-то  женщина
прорвала  стену обступивших менЯ воинов, плашмЯ  упала на менЯ,  заплакала и
закричала на маньчжурском Языке. ђуки обвили мою шею... ќто была моЯ жена!
     - Џоздно!.. - с горечью прохрипел Я ей в лицо и лишилсЯ сознаниЯ.
     Ѓагров, тЯжело дыша, прервал рассказ, и  закрыв глаза,  сидел несколько
минут, будто еще раз переживаЯ виденное.
     - €так, - опЯть начал он, - в минуту поражениЯ эта женщина подарила мне
свою  любовь  - навсегда...  Њне трудно  говорить, и не  в подробностЯх  тут
дело... „а и день  уже догорает, а вечернЯЯ сырость заставит менЯ мучительно
кашлЯть. џ  только скажу  тебе,  что благодарЯ отчаЯнному сопротивлению моей
жены, менЯ не убили, а взЯли в плен. € она мне устроила побег.  Џодкупленный
ею тюремный сторож сам привел менЯ к месту, где были приготовлены оседланные
лошади и оружие. € у этих лошадей Я опЯть встретил жену, и вместе с нею днем
и ночью,  пересаживаЯсь  по очереди с одного конЯ  на  другого,  мы гнали на
север, пока не пришлось снЯть ее с седла - бесчувственную.
     џ  прожил с  нею  двенадцать долгих лет  жизнью дикого охотника в горах
маньчжурского  севера.  Њы  кутались  в  меховые  одежды  и  иногда  подолгу
голодали. Ќо и в холоде, и в голоде, в зимние бураны и в солнечные дни лета,
мы одинаково тЯнулись „руг к другу и грелись в лучах взаимной любви.
     Њы и  погибли вместе, разорванные одним  и тем  же страшным медведем на
том  солнечном  холме,  где Я написал маньчжурскую принцессу. ќтот последний
акт  нашей  великой  любви... Ќу зачем  Я говорю - последний?  Њы  еще будем
продолжать любить и там, в пространстве миров.
     ‘мерть нас подстерегла поздней осенью. ќто было в те дни, когда дичь по
какой-то неведомой причине внезапно  исчезает в какой-нибудь части тайги. Њы
шли, шатаЯсь от голода, в поисках пищи и немного отдалились друг от друга.
     € тогда  поЯвилсЯ зверь. ќто, наверное, был не медведь, а злой дух! Ћн,
как привидение, неожиданно поднЯлсЯ из-за сгнившей  корЯги около моей жены и
первым же страшным ударом мохнатой лапы снес ей всю кожу с мЯсом с лица, так
что она мгновенно ослепла!
     -  Њуж  мой! Њуж мой!  -  страшно  и гибельно  закричала она. Љазалось,
сейчас на этот  дикий крик  выскочит пещерный человек со звериным оскалом и,
потрЯсаЯ дебри ревом, броситсЯ спасать несчастную жертву.
     € Я был около  нее быстрее мысли, а руки слепой и на этот раз нашли мою
шею и грудь. Ћбхватив  левой рукой самое дорогое длЯ менЯ в мире существо, Я
билсЯ насмерть с медведем-привидением. џ колол и резал, не чувствуЯ когтей и
зубов  зверЯ, пока, превратившись в  кровавый комок, мы вместе с медведем не
покатились  по  земле,  и  страшнаЯ  тЯжесть  издыхающего  зверЯ  с  хрустом
раздавила мою грудь...
     ’ри существа  - мы умерли  почти одновременно...  ’олько Я  - чуть-чуть
позднее.  €спускаЯ  дух,  Я  еще  нашел силы нащупать  возле  себЯ маленькую
ладонь...
     - Ђ теперь скажи, - весь загоревшись,  обернулсЯ  Ѓагров  ко мне, - что
должна была чувствовать душа этой женщины, когда она  Явилась ко мне, а  Я -
не узнал...  Џеременить  царственную роскошь на  вонючие  меха подруги почти
дикого  человека,  жить в постоЯнной опасности, вместе принЯть смерть и - не
быть узнанной!..
     ’еперь ты понимаешь, что Я пережил, когда очнулсЯ от  обморока и привел
свои мысли в порЯдок? ’олько тогда Я понЯл, почему Я не мог полюбить ни одну
женщину  в  этом  мире! ‚се-таки где-то  внутри  нас есть уголок,  где живут
воспоминаниЯ о прошлых жизнЯх...
     € Я  возроптал: зачем такаЯ несправедливость!.. џ существую, а ее  нет!
Џустить менЯ одного в мир... „лЯ чего мне жизнь?
     ‚ первые моменты хотел покончить  самоубийством,  чтобы сразу встретить
тень той, которую люблю Я, нынешний Ѓагров, так же, как любил некогда атаман
џшка Ѓагров, а может быть, и еще сильней...
     Ќо менЯ удержали опасениЯ, что, может быть, самовольным уходом из жизни
Я  провинюсь перед ’ворцом ‚селенной, и  в наказание снова  века лЯгут между
нами. Ќедаром  же все  религии мира  осуждают  самоубийство. Њне  оставалось
только уйти из жизни, котораЯ  длЯ  менЯ стала чем-то вроде длинного пустого
сараЯ, - но все же остатьсЯ пока жить.
     €  Я пришел  сюда