од властью  двух
самых  безумных  советников  -   желудка,  исступленно  требующего  пищи,  и
разгорЯченной фантазии.
     ’ем,  кто   даже  на  небольших  расстоЯниЯх  пользуетсЯ  автомобилЯми,
извозчиками  и прочими  атрибутами человеческой  лени, неизвестен  могучий и
убаюкивающий ритм пешего хождениЯ дальних странствий: отлетают мысли, немеет
корпус, все биение жизни сосредоточиваетсЯ в ногах, и человек превращаетсЯ в
метроном...
     ‹ес, слегка  раскачиваемый ветром, шумел вокруг нас;  светило  осеннее,
мало  греющее  солнце,  и  нам,  убаюканным мерным  движением,  жизнь  стала
казатьсЯ  не  реальностью,  а какой-то  немного жуткой сказкой.  Ќо потом  к
тишине леса  стали примешиватьсЯ звуки: за нами тарахтела телега, и  женский
голос заунывно напевал забайкальскую песню, - кто-то догонЯл нас.
     - ќй, тетка! - окликнул Ћрдынцев женщину в красном платке, когда телега
уже поравнЯлась с нами, - дорога-то куда идет?
     - Ќа хутор. Ђ вы  чьи будете? -  спросила  женщина довольно  мелодичным
голосом.
     -  Ѓожьи, милаЯ, божьи! - ответил  Ћрдынцев,  обладавший  замечательной
способностью подделыватьсЯ под крестьЯнский говор.  -  Њожет быть, у вас  на
хуторе в работниках нехватка, так вот - тут два молодца.
     -  •отите на хутор -  так седайте, -  флегматично произнесла она,  -  а
насчет работы поговорите с Љузьмой.
     Њы  сели, и телега  понесла  нас  дальше, к  неизвестному  хутору  и  к
какому-то  Љузьме, которому  волею  судеб  предстоЯло что-то решить в  нашей
жизни.
     Њне, человеку, верЯщему  в таинственное соотношение между именем  и его
носителем, этот Љузьма засел в голову: напираЯ на "у", Я всю дорогу мысленно
повторЯл этот имЯ и понемногу пришел к заключению, что этот человек -  топор
- грубый  и  крЯжистый;  у  него  непременно  должна  быть  чернаЯ  борода и
хозЯйственнаЯ сметка. ’акие люди  работают  до одурениЯ,  бьют жен, и от них
пахнет потом и дегтем...
     - Ђ как вас зовут? - обратилсЯ Я к женщине.
     - Ђксиньей! - ответила она и почему-то потупила глаза.

        2
     џ ошибсЯ  в  предположениЯх  о наружности Љузьмы: он  оказалсЯ  хотЯ  и
чернобородым,  но чрезвычайно изможденным и  больным человеком. ‘ месЯц тому
назад на  него  опрокинулсЯ воз  кирпичей и с тех  пор,  по выражению самого
Љузьмы, у него стало "перехватывать в дыхании"...
     •отЯ Ћрдынцев по образованию агроном, а Я - филолог, Љузьма плохо верил
в  наши  способности, как  работников. Ќаверное, потому  он и  назначил  нам
чрезвычайно  мизерную  оплату  труда... Ќо нам нужна была  еда - мы даже  не
стали торговатьсЯ. ЂксиньЯ накрыла на стол и мы ели...
     Ђ потом был сон в теплом помещении и на другое утро началась работа.
     Њне до  сих пор  кажетсЯ,  что  Я никогда  раньше  не понимал истинного
значениЯ слова "работа". џ усвоил это понЯтие лишь после недели пребываниЯ в
беженском хуторе Њаньчжурии.  ђабота - это  смутный бег бесследно исчезающих
часов,  мелькание  изумительно   коротких  дней,   это  времЯ,  которого  не
чувствуешь и узнаешь лишь случайно, взглЯнув на стенной календарь, или  - по
внезапно  наступившему воскресенью.  Ђ черные  провалы в  сознании,  которые
наступают  почти сразу,  как  только отЯжелевшие после ужина члены  коснутсЯ
постели, - это ночи.
     џ  ел,  двигалсЯ,  напрЯгалсЯ и отдыхал,  чувствуЯ,  что с каждым  днем
становлюсь  сильнее и, одновременно  с  этим, как будто  - тупею... ‚месте с
осенним, изумительно чистым воздухом, Я, казалось,  втЯгивал  в себЯ дрожжи,
на которых пухли и набухали мои мускулы.
     Ќо Я был не прав, обозначив  эту жизнь на хуторе только одним названием
- работа. †изнь - она везде - таинственное сплетение влиЯний одного человека
на  другого  в  присутствии  окружающей  природы или  вещей,  которые  также
пронизывают нас исходЯщими из них силами...
     џ стал замечать,  что наша хозЯйка ЂксиньЯ с  каждым днем  относитсЯ ко
мне все приветливее. Ѓыл даже случай, когда она, видЯ, что Я зверски устал и
прекратил работу, чтобы отереть пот и  передохнуть, - взЯла из моих рук вилы
и добрых полчаса вместо менЯ  кидала снопы на стог, а Я в это времЯ курил. џ
не мог тогда  не похвалить ее  рук и  даже  с восхищением  ощупал  ее полные
мускулы повыше локтЯ.
     ‚ременами  же  Я  задумывалсЯ  о  счастье:  не  заключаетсЯ  ли  оно  в
усыплЯющем мозг движении, в физической работе, лишающей человека способности
размышлЯть, став,  как окружающаЯ природа, как растение,  - далек  ли  будет
человек от благостного состоЯниЯ буддийской нирваны, что почти одно и то же.
     Ѓыл  субботний вечер. ‘  ноющей усталостью  в  членах  и  с  абсолютной
пустотой  в голове, где не было  и признака мысли,  -  Я  вышел за околицу и
уставилсЯ на  горбатые хребты  хмурого •ингана  и  застыл  так, не шевелЯсь.
„ымчатыми струйками курилась  падь  за ближайшим холмом,  а  с  бурых полей,
откуда мы днем свозили снопы, неслось одинокое - "пи-ит", "пи-ит" - какой-то
ночной птицы. ѓусто-голубые  сумерки  точно  вырастали,  струились  из самой
земли;  они  окутывали  дальние  горы,  становЯсь все  более фиолетовыми  и,
казалось, даже проникали во  внутрь менЯ,  наполнЯЯ мое  сознание.  €  тогда
вдруг во мне зашевелилось ощущение неведомого счастьЯ: Я слилсЯ, Я растаЯл и
был одно с окружающими горами, - землею, носившей менЯ - и воздухом, которым
дышал.  € мысль осенила менЯ: "’ак  бы вот прожить всю  жизнь куском горЯчей
материи  на  живущей  вокруг   менЯ  странной,  простой  и,  вместе  с  тем,
таинственной  земле.  ‚едь  миллионы  людей,  вышедших  из  земли  и  к  ней
прикованных  труженников-крестьЯн   так   и  живут,  рождаютсЯ  и   умирают,
растворЯЯсь в синей мгле природы, где печальнаЯ ночнаЯ птица  одиноко кличет
над ними свое -  "пи-ит", "пи-ит".  €  если бы еще была женщина,  котораЯ бы
награждала  менЯ  тихой  лаской  после  днЯ  упорного  труда!  - что  же еще
требовать от жизни?"
     џ  почти  уверилсЯ,  что  нашел  ключ  к счастью  и  разрешил  проблему
собственного  существованиЯ. Ќо  в тот момент что-то случилось: ко  мне  шла
женщина... ‚ сумерках белым пЯтном выделЯетсЯ ее головной платок, - это была
ЂксиньЯ. Ћна подошла вплотную и спокойно стала со мной рЯдом.
     ‘транно, - как  только это произошло,  -  тихие голубые сумерки  вечера
покинули  менЯ,  вместо них  заколыхались  во мне  трепет ожиданиЯ  чего-то,
смутное желание и таинственнаЯ уверенность в неизбежном...
     - ЂксиньЯ! - голос мой звучал приглушенно.
     - ’ише, как бы не услышала свекровь, - также приглушенно ответила она.
     џ еще  раз взглЯнул на нее и мгновенно понЯл, зачем она  пришла ко мне:
сила  земнаЯ,  бесхитростнаЯ  и прЯмаЯ  говорила в ней так  же,  как  в этой
укутанной голубым туманом земле,  и выгнала ее  от больного мужа к одинокому
мужчине,  который  не скрыл перед ней своего восхищениЯ ее  работолюбивыми и
сильными руками...
     Џусть говорЯт после этого, что  нет  таинственных духов, которые иногда
подслушивают наши желаниЯ.
     …ще раз в темноте раздалось уже совсем глухое:
     - ЂксиньЯ!
     € еще раз другой голос, сдавленный, еле слышный, прерываЯсь, прошептал:
- ’ише!..

        3
     ‹огический ход вещей неумолим: Я всегда говорил, что Љузьма напрасно не
лЯжет в больницу, - он умер,  и это случилось, право, скорее, чем можно было
ожидать. Ћрдынцев такого мнениЯ,  что мужик, привыкший  работать  с  утра до
вечера, -  умирает скорее,  чем  белоручка,  ибо он не  может  примиритьсЯ с
ничегонеделаньем  в постели.  Њожет  быть,  Ћрдынцев  и  прав.  Њы  справили
похороны и очень далеко везли покойника на  кладбище, где предали его земле,
котораЯ ему, действительно, мать.
     ’еперь уже прошла неделЯ после похорон, и  ЂксиньЯ ведет себЯ так,  как
будто только ждет моего решающего слова,  и Я стану здесь хозЯином. Ќо разве
‘атана, которого ради  благозвучиЯ  предпочитают звать Њефистофелем, - разве
он когда-нибудь  оставлЯет  человека в покое?  Ќет!  Ќикогда! ’ретьего днЯ Я
ездил на  станцию отвозить  зерно и - к счастью или к несчастью, этого Я еще
не знаю, - очутилсЯ на перроне в момент прихода трансазиатского экспресса.
     Љто  бы  мог мне сказать,  каким  колдовством  проникаютсЯ прозаические
вагоны и неуклюжие современные пароходы, если они - дальнего назначениЯ?
     Ћни оказывают  на  менЯ  поражающее  влиЯние... Ќе  слетают ли к ним во
времЯ  дальних  странствований  синеокие  духи  обманчивых,  вечно  влекущих
мужчину далей?  ’е, кто, сизые, залегли  дымкой или причудливыми облачками и
стерегут тайну сокровенного обаЯниЯ мировых  просторов. Ќе те ли они  самые,
кто некогда заставили  нашего прапра-  и  перепрадедушку свЯзать  неверный и
колышущийсЯ  плот, чтобы  пуститьсЯ  в  плавание  от своего  обогретого  и в
достаточной степени надоевшего берега к другому, может быть, худшему?
     ’рансазиатский экспресс дышал  стальными  легкими; играл  переливчатыми
бликами на зеркальных стеклах и всем своим крайне решительным видом, включаЯ
сюда и глухой, гортанный гудок, говорил  о могучем темпе  жизни, о  стальных
молотах, поднЯтых  длЯ удара, и об  исступленном  стремлении  человечества в
область, беспредельного властвованиЯ над пространствами и даже - миром...
     Џо крайней мере, таким он показалсЯ  мне  после месЯца,  проведенного в
грЯзном, пахнущем скотным двором, хуторе.
     †енщина с зажатым между пальцев томиком в руках вышла из вагона и - как
видение  из страшно  далекого и  привлекательного  длЯ  менЯ  мира  - томной
поступью  проплыла мимо менЯ. ‘месью запахов, по всей вероЯтности, состоЯщей
из тончайших  духов,  аромата  холеной  кожи и  волос,  с прибавлением  сюда
нескольких капель неподдельного греха, она  отравила слишком простой и Ясный
воздух станции, а также мой душевный мир...
     ‚  двух шагах от менЯ томик упал.  џ его  моментально  поднЯл и  вернул
владелице.
     - Њерси, мосье.
     - ‘а  ne vaux  pa ie  penie, madam. “дивленный  взглЯд  - стремительный
взлет маневрирующих бровей.
     - ђазве вы говорите по-французски?
     - Ћ, да, мадам!
     Џоследовал краткий разговор. Ћна смеЯлась: филолог - и в таком странном
виде  -  с кнутом  за  поЯсом... ‚ этой дикой  Њаньчжурии...  Ћна непременно
расскажет об этом в Џариже...  —то? Џоезд трогаетсЯ?.. Џусть мосье оставит у
себЯ томик французских стихов - они прелестны...
     ’рансазиатский  экспресс ушел. џ наудачу раскрыл  книгу  и прочел  ЏолЯ
‚ерлена:
     Њне  часто  видитсЯ  заветнаЯ мечта,  -  Ѓезвестной  женщины, любимой и
желанной. Ќо каждый раз она и совсем не та, € не совсем одна, - и это сердцу
странно.
     - ‚о всЯком  случае,  -  сказал  Я,  закрываЯ книгу, - моЯ  мечта  - не
ЂксиньЯ!

        x x x
     џ  покинул хутор, но Ћрдынцев осталсЯ. Њне кажетсЯ, что он скоро займет
там  вакантное место хозЯина;  ЂксиньЯ при расставании особенной  горести не
проЯвила... ‹истьев на деревьЯх уже нет - падает первый снег.  џ иду сильный
и окрепший, сам  хорошо  не знаЯ -  куда! ‚  моей голове,  подобно одуревшим
пчелам, роЯтсЯ обрывки  мечты:  там и большие города,  и пальмы, и бананы, и
синеокие духи дремлющих далей.

        Ќ…—’Ћ
     Љараван шел на запад. ѓруженые верблюды высоко несли уродливые головы с
застывшим презрением  на уродливых губах. Љогда путь вытЯнулсЯ уже во многие
сотни верст, - некоторые из них пали и остались лежать, вытЯнув закоченелые,
желвастые ноги. Ћстальные проходили мимо них и плевали зеленой пеной, потому
что презирали решительно все - и жизнь, и смерть. ‘ величайшим бесстрастием,
как подобает  философам, презревшим бытие,  равнодушно,  ступали по  сыпучим
пескам и голым, растрескавшимсЯ каменным черепам угрюмых возвышенностей.
     Џо ночам  над  мертвой ѓоби всплывал  несуразно  большой, котлообразный
месЯц, и навешивал на лысые бугры призрачные мантии черных  теней. ’огда все
кругом  начинало казатьсЯ  тем, чем, в самом деле. была  ѓоби,  - гигантским
кладбищем царств, ни в какую историю не вписанных.
     “ последнего колодца, где обрывалсЯ путь, известный вожатому, - вечером
за стеною палатки  гудел  голос ‘тимса, человека, по  прихоти которого  была
снарЯжена экспедициЯ.
     ќтот  голос  не  нарушал мертвенной гармонии  пустыни,  потому что  был
бесстрастен, сухо насмешлив и - безнадежен...
     - џ обманут и  хочу, в сущности немногого, - чтобы та жизнь, котораЯ ни
разу не сдержала своих обещаний мне,  - хоть бы только один  раз не обманула
менЯ!
     - џ что-то  плохо понимаю ‚ас, - возражал ‘тимсу молодой ученый Ѓаренс,
- на мой взглЯд у  ‚ас не может быть неоплаченных векселей  к жизни: в сорок
лет очутитьсЯ обладателем миллионов -  равносильно праву брать от жизни все!
€, мне кажетсЯ, - вы брали...
     -  „а,  брал!  -  сухо   рассмеЯлсЯ  ‘тимс,  -  но  жизнь  платила  мне
обесцененными облигациЯми или  фальшивой монетой: Я получал все поддельное -
поддельное  уважение,   поддельную  любовь...   Ќичего   настоЯщего.  Ќичего
упоительного! ‚добавок у менЯ испортилась печень!
     Џо суховатому лицу молодого ученого промелькнула  вежливаЯ  улыбка; она
не  могла оскорбить ‘тимса, но, вместе с  тем, подчеркивала независимость  и
любезную иронию ученого.
     - €  теперь  ‚ам захотелось  испытать нечто неподдельное -  "настоЯщую"
опасность в пустыне?
     -  ЉакаЯ  опасность?  -  спокойно  переспросил  ‘тимс.  -  ‡десь  самое
безопасное место в мире, - нет никого и ничего! „аже кирпичу, который  может
в  городе  упасть  на прохожего с  возводимого  зданиЯ,  -  и тому  неоткуда
взЯтьсЯ! …сли бы Я искал опасности, Я осталсЯ бы  в  городе: там автомобили,
трамваи, убийцы...
     Ѓаренс  с  минуту  помолчал.  Ћн  обвел взглЯдом  спартанскую  простоту
походной  палатки  ‘тимса  и  невольно  задумалсЯ,  -   что   влекло   этого
пресыщенного человека в пустыню?
     ‘ам  он,  Ѓаренс,  шел  сюда  с  определенной  целью;  воспользовавшись
знакомством,  он  пристроилсЯ к  дорогостоЯщей  экспедиции, чтобы произвести
исследованиЯ и  где можно  -  раскопки. ‚се  это  нужно  было Ѓаренсу, чтобы
заставить  тысЯчи газетных станков выбрасывать тонны бумаги, которые крупным
шрифтом будут  кричать  на всех перекрестках мира  о  сенсационных открытиЯх
молодого ученого.
     Ћн решительно взглЯнул на ‘тимса.
     -  …сли это  длЯ вас, ну... скажем, -  не увеселительнаЯ поездка, как Я
предполагал раньше, то зачем же вы идете в пустыню?
     ‘тимс поднЯл голову и заговорил громче обыкновенного:
     - џ иду  за  тем заманчивым  "Ќечто", которое  окутывает тайной далекие
горы и  исчезает  по  мере  приближениЯ к  ним. …сли хотите  - назовите  это
наркозом  неизведанных  глубин. —еловечество платит  ему дань непогребенными
костЯми в  самых  неудобных  закоулках  планеты.  ‚  авангарде  человечества
движутсЯ полусумасшедшие чудаки с неугасимой  жаждой невероЯтного  в душе и,
времЯ от  времени, -  как  кость собакам, -  бросают  плетущимсЯ  сзади свои
ненужные  открытиЯ, в  виде  материков,  островов,  или новых  истин. ‘амыми
счастливыми  были  древние  исследователи: они шли со смутной мечтой открыть
что-то вроде  ‡емного ђаЯ, жаждаЯ диковинных стран... € вот  тут-то менЯ еще
раз обокрали: наука  лишила менЯ наивной  веры в возможность таких открытий!
Ќо Я все-таки иду; не верю,  а иду! ‚друг  - думаю,  - за этими горами, куда
еще  не  ступала  нога  культурного  человека, в  самом  деле,  есть  нечто,
знаете... такое... •э-хэ-хэ...
     ѓлаза ‘тимса  странно  сверкнули в темноте, а в его смехе  было  что-то
жуткое.
     Ѓаренс  ничего не ответил:  его мозг упорно отыскивал  забытое название
психического   расстройства,   вызванного  излишествами   в  наслаждениЯх  и
относЯщегосЯ к области навЯзчивых идей.
     ‘тимс наблюдал за ним: затем насмешливо улыбнулсЯ:
     - ‘транно немножко - не правда ли?
     -  Ќет,  все  в  порЯдке вещей!  -  торопливо  вышел из своего раздумьЯ
Ѓаренс,  -  при  некоторых... так  сказать,  свободных средствах,  Я  и  сам
пустилсЯ бы...
     -  ‚  таком  случае,  -  перебил  его  ‘тимс,  -  не  хотите ли  завтра
отправитьсЯ  со  мной   на  несколько  дней  к  вершинам  на  западе,  чтобы
поохотитьсЯ за  таинственным  "нечто"?  Љараван дальше не пойдет, потому что
там  нет  колодцев, и животные замучены.  ‚оду и провизию придетсЯ тащить на
себе. Ќас будет  трое: Я  беру с собой  этого  русского стрелка,  у которого
такаЯ длиннаЯ и труднопроизносимаЯ фамилиЯ.
     - “ менЯ на завтра намечены раскопки.
     -  Ќу,  конечно, - мое эфирное  "Ќечто"  должно пасовать перед научными
целЯми! - чрезвычайно вежливо согласилсЯ ‘тимс.
     Љогда Ѓаренс ушел, ‘тимс откинул полотнище палатки и долго  стоЯл лицом
к лицу с мраком. ЋпЯть,  точь-в-точь, как во времЯ  разговора с Ѓаренсом, он
сухо и коротко засмеЯлсЯ...

        2
     €льЯ ‡венигородцев - так  звали  русского стрелка, нанЯтого  в анхае в
число  охраны каравана,  -  встал  рано, когда  еще  все  спали,  и  занЯлсЯ
приготовлениЯми, чтобы сопровождать ‘тимса в намеченную экскурсию.
     Ћн побрилсЯ на ощупь - без зеркала; вылил на голову ведро студеной воды
и  занЯлсЯ  своими  ногами: долго  мыл  и растирал  их,  а  затем  тщательно
перебинтовал икры колониальными гетрами.  ‚  его  заботливости к собственным
ногам сквозило  чуть ли не преклонение, и это было так понЯтно: жизнь  €льи.
за  немногими  исключениЯми  была  почти  сплошным  походом,  где   упругие,
мускулистые  и  неутомимые  ноги  ЯвлЯлись  существеннейшим   из  шансов  на
существование.  Љроме  того,  картина спЯщего лагерЯ  с часовым  на  бугорке
слишком напомнила  €лье былые дни, когда с дальних  холмов  наползали  серые
цепи врага, и всЯк подтЯгивалсЯ, готовЯсь к встрече жестокого днЯ.
     естнадцатилетним  гимназистом  €лью,  с  тЯжелой  винтовкой  в  руках,
бросило   на   улицу   какое-то,   в   одну   ночь  образовавшеесЯ,  местное
правительство,  которое призывало  все  население поголовно стать на  защиту
города от осатанелых банд людей, увешанных пулеметными лентами, - матросов и
дезертиров.
     Џервыми  вышли  на  оборону  гимназисты  с лысым  директором во  главе,
который  был  настроен   торжественно,   говорил   прочувственные  слова   о
гражданском долге, и, к чести своей, - сам  вполне  верил этому... ’русливое
мещанство попрЯталось  в подпольЯ или улепетывало в заимки.  Ќаступавшие, не
останавливаЯсь,  почти на  ходу, быстро перестрелЯли порозовевших от  мороза
мальчиков и занЯлись расправой в городе.
     €лье удалось прибежать домой, и тут стараЯ, морщинистаЯ женщина всунула
ему в руки узелок с провизией, перекрестила €лью, а сама, обливаЯсь слезами,
осталась у косЯка... Ђ €льЯ пошел огородами, пашнЯми, целиной...
     Џотом он попадал  в разные отрЯды, где выучилсЯ  ругатьсЯ, стрелЯть без
промаха  и...  зверел.  „олго  он  ходил  по  Њонголии  за   полусумасшедшим
человеком, по имени  “нгерн фон  тернберг,  который поклонЯлсЯ  Ѓудде, брал
города и отдал столицу страны на  разграбление своим  войскам.  Ђ потом было
опЯть бегство, анхай, панель - голод...
     € еще было сумасшедшее желание хоть на миг пожить так, как жили другие,
кто разъезжал на мЯгко шуршащих авто, пил вино в обществе красивых женщин за
толстым стеклом бара, - так близко и так далеко!..
     - Њистер ќлиЯ!
     Џеред  сидевшим на Ящике €льей остановилсЯ маленький серый человечек, -
слуга ‘тимса.
     - ‚ам  хозЯин посылает  чашку своего кофе и спрашивает, все ли готово к
экспедиции?
     - Ѓлагодарю! ‚се готово!
     €льЯ взЯл горЯчую чашку, залпом влил в себЯ обжигающее питье и поднЯлсЯ
с Ящика. ‚ утреннем холодке он почувствовал приЯтное тепло во внутренностЯх;
бодрый и  сильный, он обвел взглЯдом далекий горизонт, точно вопрошаЯ: - ѓде
тут путь к радостЯм человеческим?

        3
     - Џоистине, какое-то  сумасшествие овладело ‘тимсом... €наче не может и
быть; ведь давно  уже  пора вернутьсЯ назад!  - так решил €льЯ, третий  день
шагаЯ за своим хозЯином к цепи гор, которые днем казались совсем близкими, -
ну,  рукой  подать!  -  а  вечером  окутывались  синей дымкой  и  как  будто
отдалЯлись.
     €льЯ решил напомнить ‘тимсу, что запаса воды и провизии  еле  хватит на
обратный путь. ‘тимс взглЯнул на него почти с Яростью:
     - —то?!  ‚ы не хотите  идти дальше? ‚ы,  может быть, потребуете  у менЯ
расчета?
     ‚есь он был в страшном возбуждении, глаза горели.
     - џ вовсе  этого не говорю! - смущенное оправдывалсЯ €льЯ. - џ привык к
лишениЯм  и  не  боюсь их, Я только хотел предупредить ‚ас, что  потом будет
тЯжело!
     ‘тимс мгновенно смЯгчилсЯ.
     - ќлиЯ, Я  знаю, - раньше смерть  так часто проходило  мимо ‚ас, что вы
теперь плохо верите, что ей когда-нибудь вздумаетсЯ прЯмо  к вам обратитьсЯ.
Џоэтому Я и взЯл вас с собой... ’ак будьте же мне другом и поддержите менЯ в
моем  предприЯтии! Њне тут  нужно  найти нечто...  ну,  такое...  это трудно
объЯснить, но оно чрезвычайно  важно  длЯ менЯ! …сли нам  удастсЯ это, -  вы
будете обеспеченным человеком!  ’ак вы поддержите менЯ? €дет? - протЯнул  он
руку €лье.
     - €дет! -  €льЯ  пожал руку  с ощущением, что  он  первый раз  в  жизни
совершает выгодную сделку: ни один из вождей, за которыми он шел раньше,  не
сулил  столько!..  Ђ  что  касаетсЯ  этого  "нечто"  -  так  оно,  по   всей
вероЯтности, - какаЯ-нибудь разновидность насекомого, которое водитсЯ только
в  этих  местах...  Њало  ли  чудачеств  у  миллионеров!..  ‘тимс не дал ему
закончить своей мысли:
     - ‚идите ли,  эти горы  по вечерам окутываютсЯ туманом, - должна быть и
вода! ‚ообще, мы там найдем все, что даже нечто такое... э...
     —тобы меньше тратить драгоценной влаги, решено было двигатьсЯ по ночам,
а днем отдыхать...
     Ћни поделили воду и к вечеру с одинаковым рвением продолжали путь.
     ’ак они поступили  в странном  согласии  оба:  один,  потерЯвший вкус к
жизни, - весь в устремлении за туманной мечтой;  другой - чтобы завоевать ту
самую жизнь, от которой бежал первый.

        4
     ‚ жуткой "ЏлЯске ‘мерти" ‘ен-‘анса часы бьют полночь, а затем раздаютсЯ
глухие  шаги шествующей  ‘мерти.  ‚  лунном  сиЯнии валЯтсЯ  кресты,  могилы
раскрываютсЯ, выходЯт  скелеты и в полных  загробной скорби звуках  изливают
невыразимую  в  словах тоску  по отлетевшей жизни:  еще раз  они  живут эхом
далеких  воспоминаний.  Џораженное  неизбывной  тоской  кладбище корчитсЯ  и
завывает в истомной муке...
     ЊертваЯ ѓоби оживает также, когда ‘мерть в красном  зареве раскаленного
солнца,  укутаннаЯ в пыльную  мантию,  на крыльЯх бури  несетсЯ  на  великое
кладбище царств и народов.
     ѓромадной багровой тенью она вырастает на горизонте и полнеба закрывает
складками  своего  платьЯ.  …ще  не  слышно  завываниЯ голодных волков бури,
которые скоро будут здесь, чтобы рассыпающимисЯ стаЯми рыскать по пустыне за
видимыми только им тенЯми,  - но дуновение уже несетсЯ  впереди  них,  песок
начинает шуршать, и тогда кажетсЯ, что в пустыне слышны бесчисленные шаги. Ђ
если  путник  будет поблизости гор, то после первого порыва ветра он услышит
дробный топот  скачущих  всадников;  то  осыпаютсЯ  камни с  растрескавшихсЯ
вершин...
     ‘тимс потрЯс спЯщего €лью:
     -  ‚ставай!  ‚ставай  скорее:  женщина...  €льЯ приподнЯлсЯ с  жесткого
камнЯ,  на который  его  бросила  нечеловеческаЯ  усталость ночного пути,  и
шершавой рукой протер глаза.
     -  —то?.. ЉакаЯ женщина?.. ѓде?.. Ћн  ничего не понимал, потому что все
изменилось кругом до  неузнаваемости: ветер свистал в ушах, заунывно воющими
звуками наполнилсЯ воздух, - муть и темь...
     - †енщина на белом коне только что проскакала мимо  нас!  - в самое ухо
прокричал ему ‘тимс, покрываЯ голосом  рев  бури;  он трепетал  в невероЯтно
радостном возбуждении, - это конец пути; она приведет нас к людЯм! ‘лышишь -
нужно бежать за ней!
     ‘ильным  рывком  он  поставил  €лью на ноги  и, увлекаЯ его  за  собой,
пустилсЯ бежать вдоль по скату.
     …ще  неопомнившийсЯ  €льЯ  изо  всех  сил побежал с ним  рЯдом:  в  его
смЯтенной  голове перемешалось все, - бурЯ,  напрЯженное  до  крайности лицо
‘тимса, его ликующий возглас о близком конце пути и какой-то женщине, и €льЯ
стал точь-в-точь тем человеком, которого разбудили ночью  при зловещем  реве
пламени отчаЯнным криком:
     - Џожар!
     ‘тимс не  давал  ему опомнитьсЯ:  в  удушающих  облаках пыли  то и дело
красноватым пЯтном мелькало его лицо, и он выкрикивал:
     -  Ћна  неслась,  как птица,  по равнине...  ‚  трех шагах от менЯ  она
остановилась и улыбнулась...  на ней была огненно-краснаЯ  мантиЯ и убор  из
страусовых перьев  на голове... …е лицо излучало сиЯние... Ћна сказала,  что
давно  ждет менЯ...  что  жрецы  в  храме  трижды приносили  жертвы  о  моем
прибытии...
     ’очно ударили  €лью, -  он замедлил шаг: сумасшедший человек  находилсЯ
перед ним и нес дикие, сумасшедшие речи... Љак он раньше не заметил этого?
     ‘тимс подскочил к нему и схватил за руки.
     -  Ћна сказала, что воины  с  сигнальными трубами  расставлены по  всем
высотам, чтобы известить о моем поЯвлении!
     €льЯ остановилсЯ, тЯжело переводЯ дыхание.
     - Ђ! ’ы не веришь?! - с криком набросилсЯ на  него ‘тимс, бешено колотЯ
кулаками, - не веришь?! џ и сам не верю... Ќо почему ей не быть?.. Џочему...
     ‚цепившись друг в друга, они вступили в исступленную  борьбу. Љто-то из
них поскользнулсЯ,  и они вместе  покатились по  скату вниз. Љлубок из  двух
тел,  подпрыгиваЯ  на  неровностЯх, с  глухим шумом  грохнулсЯ  с обрыва  на
камни...

        5
     Ќа  темной  поверхности   морЯ   безумиЯ,   затопившего   мозг  ‘тимса,
расходЯщимисЯ кругами заходили волны пробивающегосЯ к поверхности  рассудка.
‘тимс  открыл  глаза  и недоуменно  оглЯнулсЯ: кругом шуршало и завывало,  -
будто волки... Ћн сел.  Џеред ним лежал распростертый человек, может быть, -
труп...
     ѓде он? Ђх да - Ќечто!..
     ‚ его  мозгу происходила какаЯ-то  борьба:  мрак  безумиЯ силилсЯ снова
втЯнуть в глубину  всплывшую золотую  рыбку разума,  и ‘тимс чувствовал, что
момент просветлениЯ будет короток.
     - „а, это - сумасшествие, - сознавал он без страха, и,  в  то  же времЯ
ощущал подкрадывавшеесЯ неодолимое желание начать хохотать, сперва - тихо, а
потом - все громче и громче...
     ЌапрЯжением  воли  он  подавил  коварное желание,  как опьЯневший делец
заглушает хмель  в голове, чтобы  переговорить трезвым голосом  с  очень ему
нужным банкиром.
     Ћн  весь спружинилсЯ,  - у него  сейчас была только одна цель:  кончить
игру так, как должен был это сделать настоЯщий мужчина... Ђ длЯ  этого нужно
было свести все счеты и спокойно положить карты на стол...
     Ћн потрогал лежавшего без сознаниЯ €лью и убедилсЯ, что он дышит.
     - Џарень шел  за мной,  не смущаЯсь, -  Я ему  обещал...  - решил  он и
принЯлсЯ за  единственное дело, которое еще был в состоЯнии совершить: вынул
книжку и стило и стал писать чек.
     Љ выведенной  единице  он  стал приписывать нули, и тут же  дьЯвольский
сарказм подсказал ему:
     -  ‘ тремЯ нулЯми  €льЯ испытает  лишь краткое блаженство, с четырьмЯ -
превратитсЯ в тупого мещанина, с пЯтью - станет, пожалуй, крупным дельцом, а
с  шестью... сгорит,  как  Я, и,  может быть...  -  тут  он  задумчиво потер
переносицу,  - может  быть, снова  снарЯдит  караван  на  запад,  в  поисках
невероЯтного...
     Ћн приписал шесть нулей, методично и точно сделал все остальные надписи
и тщательно приколол чек к рубашке €льи.
     Џравда,  тут  он  начал  спешить,  потому  что  волны  мрака  все  выше
поднимались в сознании.
     ‡атем,  со страшно  серьезным  лицом,  он  повернулсЯ и пошел туда, где
ежесекундно  менЯвшие  облик  голодные  волки  песчаной  бури  с  завыванием
охотились за тенЯми, видимыми только им...
     Ќа  ‘тимса  обрушивались  тучи  песку,  засыпаЯ  его по  колени,  а  он
продолжал идти  к  таинственному "нечто", которое теперь, казалось, было уже
совсем близко...
     …му чудилось,  что  он идет  не  один, а целаЯ  армиЯ  суровых мужчин -
начинаЯ с сухощавых, одетых в легкую парусину тропических путешественников и
кончаЯ укутанными в меха полЯрными исследователЯми - молча движетсЯ вместе с
ним.
     ‘тальные крыльЯ  реЯли  над ним в  воздухе,  и оттуда приникали к земле
острые, упорные взглЯды, пилотов, отыскивающие следы таинственного "Ќечто".
     Ќевиданные  растениЯ-полуживотные   морских   пучин  и  рыбы,  покрытые
десЯтками  глаз,  шевелились,  когда  мимо  них  проплывали подводные лодки,
откуда опЯть выглЯдывали жадные глаза мужчины, влюбленного в "Ќечто".
     ЋтплевываЯсь песком и задыхаЯсь, ‘тимс продолжал  идти. Ќаконец, ничего
не видЯ перед собой, он закружилсЯ на месте и упал.
     ‚ этот  именно момент  его  потухающее сознание подсказало ему, что  он
достиг...

        ’Ђ…†ЌЂџ ‘ЉЂ‡ЉЂ
     Љоновалов  с равнодушным  видом выслушал заЯвление  старого  приказчика
лесной  концессии,  что  контора,  вследствие  сокращениЯ  летних  погрузок,
принуждена уволить двух  десЯтников  и выбор  пал на  ”етюкина  и на  него -
Љоновалова.
     -  Ќе от  менЯ  это, Ђртемий  €ванович! ‚се это - новый  управлЯющий...
Ћсенью,  как  начнем  опЯть  работать,  - милости  просим  опЯть  к  нам!  -
сочувственно прибавил старший приказчик.
     Љоновалов вышел и зашагал по направлению к своей землЯнке. Ќа минуту он
остановилсЯ и устремил взглЯд на чернеющие вдали маньчжурские сопки. Џодошвы
их  уже  окутались вечерним  туманом,  и  лохматые  вершины  точно плыли  по
призрачным волнам.
     ЃольшаЯ птица бесшумно слетела  с  ближайшей  ели и  черным, исчезающим
пЯтном скользила к далеким  вершинам. ‡а ними,  полные  ночных  тайн, лежали
широкие пади •ингана.  ‘торожкий  марал пассЯ там в ночной тишине,  зелеными
огоньками  вспыхивали  в  чаще  глаза тигра, и среди буреломов  и  обомшелых
стволов  жила  стараЯ  таежнаЯ сказка про безымЯнные ключики,  где лежит еще
никем не тронутое золото - ключи мира.
     ‚прочем,  сказка эта иногда и покидала чащу тайги и приходила  к людЯм,
чтобы показать им свои неблекнущие одежды и умелой рукой разбросать перед их
глазами миражи счастьЯ...
     ‚ этот вечер она, по-видимому, уже  покинула свое тайное  лесное жилье,
потому что воздух был полон ее  дыханием  и тонкому  уху  слышалсЯ даже  еле
уловимый  шорох ее  платьЯ,  когда  она  неосторожно задевала  за кустарник,
бесшумно скользЯ над пеленою тумана.
     ‚ероЯтно, поэтому и  Љоновалов  в  ту минуту вспомнил  своего  прадеда.
€сходил  прадед Якутскую  тайгу, вдоль  и  поперек изрыл ее лопатой. „обывал
немало золота и в несколько дней все спускал в кутежах...
     ђезкий  паровозный  свисток  и  грохот  груженых  бревнами  платформ  с
железнодорожной  ветки  концессии толкнул  мысли  Љоновалова  по  совершенно
другому направлению - к городу, куда теперь ему предстоЯло возвратитьсЯ.
     ЋпЯть бесконечные поиски работы, унизительное выстаивание в  передних и
шумнаЯ городскаЯ  жизнь... ЃлестЯ витринами магазинов  и разрЯженной толпой,
она  пронесетсЯ мимо него, оставлЯЯ ему лишь право издали ею любоватьсЯ и...
завидовать!

        x x x
     ‚оздух  в землЯнке был сырой  и  спертый,  так  как  двери  нельзЯ было
держать открытыми: целые полчища мошкары устремлЯлись в нее на свет лампы. €
то  уже, несмотрЯ  на предосторожности, набралось  множество всЯкого  гнуса,
липнущего к накалившемусЯ стеклу лампы.
     ‘идЯ  на  нарах,  Љоновалов  слушал  спотыкающуюсЯ  болтовню  ”етюкина,
который, немножко под хмельком, размахивал руками и с  жаром уверЯл, что он,
”етюкин, плевать хочет с высокого дерева на свое увольнение.
     - “волили, ну... Ѓудто только и работы,  что здесь...  в  концессии! џ,
брат,  все  равно не  пропаду, потому  - специальность  имею - парикмахер-с!
Ћтсюда... прЯмо катну в •арбин и - в  первоклассный салон - так и так, можем
по-всЯкому, а-лЯ фасон! ’ут тебе сейчас и белый халат, всю артиллерию в руки
и - мальчик, воды!.. Њне, вот, тебЯ только жаль: за что тебЯ уволили?! ЋпЯть
же  - ты  ни к  чему  не  учен... Ђ  по-настоЯщему,  все  это - кочергинские
штучки...  уж Я знаю... …го самого уволить надо, а  не менЯ! Ќет, ты  скажи,
Ђртем €ванович, есть справедливость на свете или нет?
     Љоновалов не успел ответить, как в дверь постучали.  ”етюкин  вышел  на
середину комнаты и закричал:
     -  —то там антимонию разводить!? ‡аходи прЯмо, без доклада - мы люди не
гордые!
     ‡а дверью послышалось оханье,  крЯхтенье и удушливый кашель, а затем  в
землЯнку шагнула  темнаЯ  фигура мужчины, у  которого вместо лица были видны
только  клочьЯ  черной,  с обильной проседью бороды  и нависшие  над глазами
густые  пучки  бровей. Ћн  кашлЯл  хрипло и  глухо, несколько  секунд  молча
разглЯдываЯ присутствующих.
     -  Ћх-хо-хххо! ‡дравствуйте, милаи! €ду  это, ай - огонек светит,  дай,
думаю, попрошусь ночевать; авось, не прогонЯт больного старика... ’айгой все
шел, измаЯлсЯ... Ћх-хо-хххо!
     - Ћткуда идешь, старик! ‘ам ты  кто? - вдруг принЯв начальственный тон,
напустилсЯ ”етюкин на старика.
     -  Џромысловые мы, охотишкой промышлЯем... ‚от, заболел дЯдЯ …рема  и -
весь тут!
     - Љакой ты, шут, охотник: у тебЯ и ружьЯ нет?!
     - “ ороченов осталось ружье-то. „ве недели у них лежал, так и  пришлось
ружьишко им оставить.
     - „а ты  чего? - обратилсЯ  к ”етюкину  Љоновалов, - пусть проспит ночь
человек; нам какое дело, кто и откуда!
     - ’ак-то  так, да мало ли тут всЯкой швали шатаетсЯ... ’ы посмотри, что
из него мошкары валит! ‹еший он из болота!
     - € мошкаре жить-то надо, -  смиренно ответил старик. - ‚сЯкаЯ тварь от
Ѓога, мил человек!
     ‘тарик водворилсЯ на нары. Љоновалов разжег очаг и приготовил  ужин, не
забыв  и  старика  пригласить  покушать.  ”етюкин  уже   успел  забыть  свои
начальственный тон и вытащил бутылку водки.
     - •лопни,  старче,  кружечку; первое лекарство  - как рукой снимет твою
хворь!
     Љ удивлению Љоновалова старик  выпил жестЯную кружку  не  поморщившись,
как воду, и принЯлсЯ за еду с завидным аппетитом. ‘ тех пор, как его пустили
ночевать, он и кашлЯть стал мало...
     ’ут только Љоновалов разглЯдел, что старик  был настоЯщий таежлый волк,
каких  ему приходилось видеть только на Ћлекме и на Ђмурских приисках, когда
Љоновалов, тогда еще сын богатого золотопромышленника, приезжал на отцовские
прииски.
     ”етюкин,  совсем  уже пьЯный,  жаловалсЯ  старику  на  несправедливость
своего увольнениЯ и щедро подливал ему водки.
     - ‹акай,  старче, -  все равно пропадать! ‘тарик пил,  прислушиваЯсь  к
разговорам и,  видимо, что-то  соображал.  ‚друг он протЯнул руку к  обрубку
дерева под изголовьем Љоновалова и хитро подмигнул:
     - ‹ипа, говоришь?
     - ‹ипа.
     -  ‹оток  мастеришь: стало  быть,  в  город  к аршинникам  не  поедешь?
Љоновалов помолчал.
     - ’о-то,  знаю, -  продолжал старик, - по отцовской крови  на золотишко
тЯнет! ‚едь ты же - Љоновалов!
     - Ђ ты откуда знаешь?
     - Џо  обличью, милый! - ’ут старика опЯть хватил кашель.  - Џо обличью:
старика-то твоего знавал. Ћх-хо-хххо, - могутный был человек!
     ‘тарик  замолчал   на  минуту  и  пытливым  взором   разглЯдывал  обоих
собеседников. ‡атем он оглЯнулсЯ на дверь и заговорил приглушеннымы голосом:
     - Ќе ездите  в город  к  аршинникам! „ружным  ребЯтам по секрету скажу:
напоролсЯ  Я  на ключик  в  тайге. ‡олотишко  аховое... •арч  на  три месЯца
надобен... ЋпЯть же - струмент! ‚ы  расчет получите - можно. …жели втроем...
- тут голос старика понизилсЯ до шепота.
     ”етюкин  захлопал  осоловелыми  глазами   и   учащенно  задышал.  —ерез
несколько минут у него вырвалось сдавленно:
     -  ‹еший  тебЯ  побери!  ‚ыходит, значит, что у менЯ собственный  салон
будет?!
     …го мечтаниЯ, видимо, никуда выше этого не поднимались.
     ѓоловы трех мужиков склонились еще ближе друг к другу. ‘вет керосиновой
лампы рисовал с них причудливые тени на стене.
     Ђ пока  старик шепотом продолжал описывать  свое открытие, - в землЯнку
бесшумно вошла стараЯ таежнаЯ сказка.  ’а самаЯ, котораЯ когда-то  заставила
предков  Љоновалова и тысЯчи  им подобных  "людишек" устремитьсЯ в  холодные
дебри џкутии.
     ’аежнаЯ сказка тихо уселась среди разговаривавших мужиков и блистала их
взорам, перевоплощаЯсь в жгучие  сны  каждого  из  присутствовавших. ђешение
присоединитьсЯ к старику было принЯто. ’рое мужчин обо всем уже договорились
и легли  спать,  а таежнаЯ сказка, по-прежнему  оставалась тут и навевала им
сны.
     ‘тарому таежному бродЯге,  …реме, снилась  огромнаЯ  бревенчатаЯ  изба.
‘тены тесаные.  ‚ переднем углу - большой стол, накрытый грубой скатертью, а
на нем - нарезанный ломтЯми  пирог с амурской кетой и дымЯщаЯсЯ чашка жирных
щей.
     ЃелолицаЯ крупнаЯ  баба,  жеманно улыбаЯсь,  ставит  на  стол  поднос с
рюмками и водкой, приговариваЯ:
     -  Ћткушайте, …ремей Њакарыч,  водочки!  ‘ам …ремей  Њакарыч,  в  новых
сапогах и в жилетке поверх рубахи на выпуск, - хитро прищурил глаз и ущипнул
бабу за бок...
     Љоновалов же видел в это времЯ зеленый пальмовый  остров. ’еплые  волны
пенистыми гребнЯми  набегали на белый песчаный берег. Џри лунном  свете, под
страстно-стонущую гавайскую  мелодию,  плЯсали обнаженные женщины  с  белыми
цветами в черных шапках волос и эбеновыми телами. умел океан...
     —то  же  касаетсЯ  ”етюкина,  то он видел  себЯ  хозЯином блестЯщей,  с
огромными зеркалами парикмахерской.  ‚езде лежали никелированные машинки длЯ
стрижки,  ножницы, тарелочки,  одеколон... €  публики  полно! ЏодмастерьЯ не
успевают. ‚езде  сидЯт брюнеты, блондины, даже лысые, и всех  нужно  стричь,
стричь...

        ‘ЋЃЂЉ€ ‚Ћћ’
     Љогда  на замолкнувшую степь  спускаетсЯ холоднаЯ осеннЯЯ ночь, а  луна
зеленоватым светом обливает  побуревшую траву и черными платками раскидывает
тени от  песчаных  бугров -  фантастической  и  неживой кажетсЯ  монгольскаЯ
степь.
     Љости людей  умерших поколений, когда-то  пославших своих  потомков  на
шепчущий лесами север, - чудЯтсЯ тогда под этими буграми...
     ‚  такие  минуты  Я  забираюсь  обычно  в юрту, поближе к  живым, чтобы
слышать дыхание спЯщих и их сонное бормотание: все-таки от них веет жизнью.
     ’ак было и в этот вечер.
     Џод таганом еще  тлел огонек, и войлочные стены хорошо сохранЯли тепло.
Џолагалось бы спать, но старый монгол ’ай-Њурза упорно не ложилсЯ.
     € Я знал, почему: на прошлой неделе были получены известиЯ, что всего в
дне пути от нас  пройдет обоз Њалыгина,  - отважного  купца и ловкого плута.
Њолодежь решила поживитьсЯ, т. е. попросту говорЯ - пограбить.
     ’еперь старик ждал  всадников обратно с похода,  но они почему-то долго
не возвращались.
     “же  с  полчаса  мы со стариком молча просидели у тлеющего  аргала, как
вдруг у скотного загона протЯжно завыла собака.
     ќто был Ѓаралгай, громадный пес с черной шерстью  и невероЯтно  могучей
грудью.  Љак подобает  существу  такого сложениЯ, он  брал ноту почти басом,
затем доводил ее до самых  верхних  октав и заканчивал жалобным  замиранием.
ќто  послужило как бы сигналом: за ним сперва залаЯли, а потом залилась воем
”ай-ду, молодаЯ собака, а к ней присоединилсЯ целый хор от соседнего загона.
     ЌестройнаЯ,  иногда   замирающаЯ,   иногда  усиливающаЯсЯ  рулада,  как
смычком, водила по моим нервам, и менЯ охватила невыразимаЯ жуть.
     Џо-видимому, это действовало даже и на старика, он вышел из юрты, зажав
в руке плеть,  и, спустЯ короткое времЯ, вой замолк, и взамен их послышались
беготнЯ,  ворчливаЯ  грызнЯ и повизгивание  собаки,  которой  попало сильнее
других. ‘тарик вернулсЯ в юрту.
     Ќе  успели мы,  однако,  выкурить очередной  трубки,  как  вой,  сперва
поодиночке, а потом хором, - опЯть понессЯ к бесстрастному небу.
     ‘тарик встал  опЯть, но уже не пошел вон,  а затеплил длинные  бумажные
свечи курений перед коллекцией богов у стены.
     - „лЯ чего ты это делаешь?
     - ‘обаки воют - смерть ходит по степи. Ћна ищет человека, потому что ей
холодно и она хочет согретьсЯ  у живого, а живой от этого  умрет,  - ответил
он.
     - Ђ молодежь еще не вернулась? - совсем некстати спросил Я.
     - Њолодежь еще не вернулась, - глухо сказал старик.
     ‚ голосе его слышалось раскаЯние отца, необдуманно отпустившего сына на
рискованное предприЯтие.
     -  Ћни скоро  ЯвЯтсЯ,  -  сказал  Я  успокаивающе,  и старик, как  эхо,
повторил за мною: - Ћни скоро ЯвЯтсЯ.
     џ завернулсЯ в тулуп и растЯнулсЯ на войлоке.

        2
     Ћт шума голосов и топота ног за стеной Я проснулсЯ.
     џ  их слышал сквозь сон  уже  давно, но проснулсЯ только  тогда,  когда
ночной холод через открытую входную лазейку хлынул мне прЯмо в лицо.
     ‘мех и  возбужденный говор за  стеною свидетельствовали,  что  молодежь
вернулась благополучно и, по-видимому, с хорошей добычей.
     ѓолова ’ай-Њурзы просунулась в юрту.
     - ‚ставай, русский! ‚се хорошо! Ѓарана зарезали, араку принесли и водка
есть - гулЯть будем!
     - ‘мерть не встретила твоих молодцов в пути?
     -  Њимо прошла! Ѓлизко  была -  мимо прошла! - бросил  мне ’ай-Њурза  и
опЯть скрылсЯ.
     —ерез несколько минут Я сидел среди шумной ватаги у костра, ел баранину
и обжигал горло водкой.
     ‚оровской   ужин    был   великолепен:   молодежь   ела   и   пила    с
жизнерадостностью, котораЯ родилась там, в буйной схватке и диком беге.
     “ одного  дикого  племени  Я спасал  свою обреченную жизнь и  оцененную
голову, потому что участвовал  в  походах  “нгерна-тернберга и вместе с ним
верил в возможность  созданиЯ нового монгольского государства. Ќо теперь мне
было все равно - будет ли великаЯ ЊонголиЯ