ло  им, заставлЯЯ,  как марионетку,
пожимать  руки, умно  спрашивать,  распахивать удивленно
глаза, важничать или, вдруг затрепетав, себЯ умалЯть.
   “  входа поЯвились  писатели-эмигранты;  по-европейски
сдержанные, они пришли вовремЯ, одеты скромно, добрались
на метро.  Љлуб называлсЯ "Љаучук‘. €  наши, и эмигранты
будут   выступать   на   равных,   сидеть   и   свободно
пикироватьсЯ   за  одним   общим   столом,  великолепно,
чудесно,  вот  уж  времена!  —уткий  ‡ыков,  сместившись
теперь в  фойе (не топтатьсЯ же,  встречаЯ эмигрантов аж
на  улице!),   выступал  из   тени  вперед,  здоровалсЯ,
спрашивал:
  -  ... Ђ как вам  из Џарижа виделась наша литературнаЯ
реальность?.. Ќу, скажем, ощутили  ли вы там, как терЯла
зубы наша цензура?
  ‘едовласый эмигрант надувал щеки и мило отвечал на эти
невопросы.  ‡ыков  и  сам знал,  как  они  там в  Џариже
видели,  и   отлично  знал,   что  ощутили  относительно
цензуры;  все   знал.  Ќо  спрашивал.  €   не  было  тут
подмахиваниЯ.  Ќе  на  эмигранта  трудилсЯ: трудилсЯ  на
себЯ.  ‹об  был напрЯжен  усилием, выступившими  мелкими
капельками - в поте лица.
  ‘тоЯл и спрашивал:
  -  Ђ наши жрецы во храмах,  Я имею в виду наши толстые
журналы - останутсЯ они в русской традиции?
  € еще:
  - Ђ наши колкие молодые философы?..
  џ  заскучал. Њихаил  так и не  поЯвилсЯ. ‡аждавшись, Я
все-таки протиснулсЯ в каучуковый клуб-говорильню, вошел
к ним внутрь, но не далее фойе (не левее сердца). ‚ошел,
чтобы  слегка   перекусить  и  как  следует  приложитьсЯ
(обещали)  к  дармовому немецкому  пиву.  џ  пил и  пил.
‚ернувшись в общагу, сразу заснул и проснулсЯ среди ночи
с  разрывающимсЯ   пузырем  (давненько  не  пил  столько
хорошего пива).  € вновь засыпал в  баварском хмелю, все
еще  добрый, исполненный  давнего юношеского  счастьЯ. ‚
глазах - мЯгкий вечер,  мелькали лица, весь этот бомонд.
€  думалось: бедный,  суетный, талантливый ‡ыков,  Я ему
сочувствовал...
  ‚ каучуковом клубе (в фойе возле бочкового пива) Я пил
какое-то времЯ не один, а с безумцем Ћболкиным.
  - Џей пивко. Ѓесплатное, - говорил ему Я.
   - Џью!  Џью! -  давилсЯ он  глотками, счастливый,  что
пьет и что хоть кто-то его, нерЯшливого изгоЯ, слышит.
  C Ћболкиным всегда было трудно общатьсЯ, философичен и
болтлив. Ќо в тридцатилетнем возрасте это было интересно
- Ћболкин был по-настоЯщему взрывной, гениальный. ‡аметь
и  раскрути его наши  умы, он  прогремел бы на  весь мир
своими   немыслимыми  Языковыми   формальными  поисками.
’олько сейчас стало видно,  как откровенно и сильно этот
безумец  оспаривал  ‚итгенштейна. ѓоворил  он странно  и
много.  Ђ  писал  столь  куцо, кратко,  от  напрЯженного
осмыслениЯ его строчек ломило в висках. ’ак и не прочли.
Ѓыл  погребен уникальный  духовный опыт.  (‡има. ‡асыпал
снег.)
   ‚оспаленное  воображение  Ћболкина,  ища себе  путь  и
освобождаЯсь  (от  своих  же  текстов, высвобождаЯсь  из
них), уже к сорока-сорока пЯти его годам
трансформировалось в болезнь, в бред. —тобы пробитьсЯ на
‡апад,  Ћболкин посылал  с морЯками торговых  судов свои
сочинениЯ  в  ЋЋЌ. Ѓыл  известен  случай, когда  безумец
пыталсЯ переночевать в –ентральной библиотеке, прЯчась в
час ее  закрытиЯ за  шторами (его и увидели  с улицы). ‚
пЯтьдесЯт его женила на себе мороженщица с тремЯ детьми.
Ђ едва дети подросли,  женщина затеЯла семейную склоку и
скоро,  в расплюйный  час выставила  Ћболкина из  его же
квартиры. ‡имой он забралсЯ  на чью-то дачу, грыз сухари
и  в морозы спал  в ларе  в обнимку с  собакой; рукописи
теперь отсылались в ћЌ…‘ЉЋ, в добрую старую ”ранцию, так
как  ЋЋЌ   продажно,  зависит,   мол,  от  американского
капитала. џ встретил его,  больного, в переходе метро, с
шапкой  в  руках, с  несколькими  там блеклыми  рублЯми.
‡авидев менЯ,  Ћболкин значаще подмигнул.  …ще и гордец,
он сказал:  "‚живаюсь в  роль нищего. џ  вовсе не беден.
Њне необходимо новое знание‘.  - ‚ид жалкий, Я думаю, он
не ел  с утра. џ  объЯснил, что тоже ищу  новое знание и
как раз  вживаюсь в  роль подающего нищим.  Ѓросил ему в
шапку чуть  ли не последние рубли,  а он зашипел: "‘ ума
сошел!.. ‹юди же догадаютсЯ!‘ - Њы постоЯли с ним рЯдом,
поболтали о семантике, о  ђомке џкобсоне, в то времЯ как
над   нами  трудилсЯ   огромный  вентилЯтор.   (‘  шумом
подкачивал воздух в метрополитен.)
   Ћболкин  был  в  строгих  и  одновременно  мистических
отношениЯх с ‘ловом - слова  длЯ него ЯвлЯлись неким уже
бывшим  в  употреблении   пространством,  местом  б/у  и
одновременно   свЯтым   местом.   Љак  ѓолгофа.   Љаждый
приходит.  Њы  все  туда  приходим на  времЯ,  чтоб  там
поклонитьсЯ,  но жить  там нельзЯ... Љогда  пили в клубе
баварское (в розлив и  на халЯву) пивко, Ћболкин спросил
менЯ,  как  пишетсЯ?  как  мыслитсЯ?  -  любимый  вопрос
безумца, глаза его бегали, брови играли. Ђ Я не ответил,
только усы поглубже в пиво.
22
‘амому Ћболкину писалось и мыслилось до 55 - до
инсульта. „о того часа, когда однажды вошли и увидели
заросшего, грЯзного старика, лежащего лицом вниз (отток
крови от мозга, инстинктивнаЯ попытка спастись).
  ќти  люди, спасибо, похоронили  его, а весь рукописный
хлам потихоньку (стыдливо)  вынесли на свалку. Љто-то из
агэшников суетилсЯ, спросил, мол, Я не укорЯю, но должно
же  было  остатьсЯ, ведь  работал,  на что  родственники
мороженщицы   ответили:   Ћболкин   перед  смертью   все
уничтожил. Ѓумаги  свои. ”отографии. "‡астеснЯлсЯ он...‘
- сказали.
   Љак удивительно  удачно, звучно  находЯт они  (находим
мы)  слова,  когда человек  только-только умер.  ‚еликий
сюжет дает  красно заговорить и самым  бездарным. "—то ж
бумаги,  когда  человек  умер!‘  - афористично  ответила
мороженщица. € впрЯмь: до бумаг ли?..
   џ  ведь  тоже  выбросил  где-то  свои  бумаги-повести.
Ћставил валЯтьсЯ в редакциЯх без обратного адреса, пусть
снесут  в мусор.  ’ик-так.  “ каждого  свое. €  про менЯ
сказали, что  уход, что тоже изощренный  самообман и что
пестовать при  таком умолчании свое постлитературное "Я‘
- тоже полубезумие. Џишущий  умолк по своей воле. Ќи днЯ
со строчкой.
   Ќачав, как  и  многие агэшники,  истопником, Я  вскоре
перешел  сторожить  ночами  в  научно-исследовательский,
Ќ€€-Ђ‡’…•,  сутки-трое.  (‘вой кипЯтильник.  ‘вой чай  в
закутке.  „олгие ночи  и  портрет €льича  на переходе  с
этажа на этаж.) Џортрет был скверный: опухший €льич, был
похож на пьЯницу, тем  и человечен. џ не мог его любить,
когда  его  любили все  и  когда,  свЯтости ради,  поэты
предлагали убрать его изображение с денег. Ќо Я привык к
нему,  как,  не  любЯ,   привыкают  к  человеку.  Љак  к
лысенькому вахтеру.  (‚ зимние  бесконечные ночи.) €льич
был  нарисован в  рост. Љаждый  раз, когда Я  с чайником
подымалсЯ  по  лестнице,  он  похмельно прищуривалсЯ  и,
словно  бы Ћболкин,  подмигивал: как,  мол, жизнь  - как
пишетсЯ и  как мыслитсЯ?  все чаи гонЯешь?  Ђ жаль, мол,
нет пары пивка!
   џ  пыталсЯ   пристроить  сюда  же  (себе  в  сменщики)
Љостю... как  же его?.. ЉостЯ...  ЉостЯ... Ќо опустевший
многоэтажный  Ќ€€, скуднаЯ  плата и на  переходе портрет
вождЯ ("’вой будущий ночной приЯтель‘, - представил Я их
друг другу)  произвели на  Љостю удручающее впечатление.
„аже дармоваЯ писчаЯ бумага  и сколько хочешь, на выбор,
машинок  его  не  соблазнили.  ЋтказалсЯ.  ‘плюнул  зло.
‘казал  мне  гадостный комплимент,  а  ведь  Я длЯ  него
старалсЯ. Ћн  попросил, чтобы жена не  знала про ‹енина,
если  все-таки  сторожить ему  здесь придетсЯ.  ‘транный
был.  ‚ысокий.  Џородистое лицо.   ЏовесившийсЯ в  конце
концов ЉостЯ ђогов!..  - вот и фамилиЯ, вспомнил! (ђоман
у  него. Ћбъемный.  €зыск в  композиции.) Ђх,  как хотел
признаниЯ, как  хотел публикации ЉостЯ  ђогов!.. ‚се мы,
обивавшие тогда пороги литературных журналов, знали его.
ђогов - это мужик. ђогов - это прЯмой немигающий взглЯд.
Ћсанка. ‘ильный характер. Ђ вот голос нет - голос вилЯл.
ѓолос был витиеват и как бы с мЯгкой ущербной просьбой.
  ‚ библиотеке, вечером,  шли в курилку, а ђогов свернул
рЯдом,  позвонить. Ќо  вдруг заговорил там,  по телефону
ЉостЯ   ђогов    ничуть   не   витиевато:   говорил   он
прЯмолинейно,   с   жесткой,   чуть   ли  не   приказной
интонацией, так что Я не удержалсЯ и позже спросил:
  - ‘ кем это ты так?
   Ћн слегка  смутилсЯ (оказываетсЯ,  кто-то слышал),  но
ответил:
  - ‘ женой.
   ’огда Я  и  приметил странные  белые вспышечки  в  его
глазах,   которые  казались   твердостью   или  внезапно
сконцентрированной  волей,   а  на   деле  были  знаками
нарастающего кризиса. ђогова убивали отказы из редакций:
кремневый  человек,  а   вот  ведь  погибал  от  наскоро
настроченных  мЯгких  бумажных  листков.  ’ем жестче  он
разговаривал, общаЯсь с родными.  ‘ женой. ‘ дочерью. Ќо
зато,  когда у  большинства  из нас  рухнули семьи  (или
тихо-тихо  отторглись, завЯли),  ЉостЯ  ђогов от  жены и
детей в  агэ не  ушел. Џолный крах, ноль,  точка, но его
семью это не развалило. ’ам у него не было трудностей.
  …го крах и его безумие вылезли по-иному (так или иначе
взЯли  свое). ‚нешне  ничего не случилось  - помраченный
ђогов не  раздавал отрывки  из романа людЯм  в метро. Ќе
пил, не  скандалил с милицией. ‚от  только дар слова сам
собой   покинул   его.  ѓолый   стиль,  стилек.   Џустые
чистенькие  абзацы.   Љак  опавшие  паруса.  Ќедвижимые.
Ќеживые...  прочитав  (после   перерыва  в  год),  Я  не
сдержалсЯ, спросил,  глЯнул ему в лицо  - ты всерьез дал
читать, ЉостЯ?..  ‚ ответ  в его глазах  уже выраженно и
знакомо означились  (как бы  выставились вперед) светлые
вспышечки  духовного краха.  ‘коро, в  те же  дни, ђогов
пригласил, настойчиво  зазвал менЯ к себе  домой - Я был
голоден, ни копейки, зайдем, перекусишь, сказал он.
  џ  зашел. џ  увидел его семью.  Ћни его обожали. ђогов
восседал там  в центре, с сигаретой,  с газетой в руках.
ЉрасиваЯ жена,  дочь лет  четырнадцати и взрослый  сын -
все они  смотрели на него, как  смотрЯт на гениЯ. (€ все
они,  так или  иначе, работали на  него, перепечатывали,
вычитывали,  архивировали.)  ‘емьЯ -  сплошь дЯди  ‚ани,
подумал  Я.  †ена  подала  вкусный  фасолевый  суп.  Ѓыл
задушевный разговор.  ђогов пошучивал.  Ћни его обожали,
трепетали при  его голосе. Ћн  был настолько эгоистичен,
что покончил  с собой здесь же,  в квартире, повесившись
на шнуре  и ввергнув  их всех в ужасающую  печаль. џ был
зван на поминки. Ѓольшего горЯ в семье Я не видел.
  - ... Џисатель  ‡ыков? Љнига вышла. ‡наете его? - врач
•олин-‚олин  заговорил со  мной  вдруг о  вышедшей книге
‡ыкова,  мол, наслышан  и хотел  бы прочесть.  Ќо книга,
увы, уже  исчезла с  нынешних пестрых развалов,  нет ее,
моден, жди следующего выпуска.
  џ  не пообещал навернЯка, но  на имЯ ‡ыкова поддалсЯ и
охотно кивнул - кивнешь, когда врач лечит твоего брата.
  Љнига  (в моих колебаниЯх)  легла тем граммом, который
перетЯнул,  чашка весов  поползла,  и вот  Я уже  звонил
‡ыкову, с которым вместе как-никак пили трудные пЯть или
сколько там  лет. € которому, кстати  сказать, однажды Я
помог, когда у него болели глаза. …сли пишешь на машинке
при тусклом  свете, с глазами плохо  (рези и вдруг боль,
знакомаЯ всЯкому  пишущему). џ  посоветовал тогда ‡ыкову
простые, но  эффективные народные средства, в частности,
контрастное    горЯче-холодное   полотенце.    (—ередуЯ,
прижимать  к  глазам.  —етыре-пЯть  раз  подрЯд.  ѓлаза,
конечно, при этом закрыты.)
  - ... Џриходи. Џриходи! „а хоть сейчас же и приходи! -
кричал ‡ыков  в трубку.  - “ менЯ  есть кубанскаЯ водка,
помнишь такую?
  - Ђ как же, - засмеЯлсЯ Я.
  - Ђ помнишь, контрастное полотенце?! ты менЯ выручил в
тот год!
  џ опЯть засмеЯлсЯ.  (‚от полотенце Я как раз не помнил
столь отчетливо. Ќо вспомнил.)
  -  ... …сли  не можешь сейчас,  давай сегоднЯ попозже.
Љогда  хочешь.  ‚ечером!  -  звал  ‡ыков  к  себе,  Явно
обрадованный  тем, что  Я наконец позвонил.  Ћн, правда,
стал  перебирать  вслух  (бормотал  в  нос)  всЯкие  там
сегоднЯшние и завтрашние  дела, среди которых встреча на
’‚,  разговор с прилетевшим  переводчиком, издательство,
немец, Японец... Ќо вечер все-таки свободен.
                                                          23
‚ечером же Я и пришел в его новую квартиру в одном из
престижных районов Њосквы. •ороший дом. ’епло. ЊЯгкаЯ
мебель. Ћдинокий хозЯин. Ќет, не женилсЯ. ‚ожу женщин.
•лопотно, но ведь надо, - с легкой улыбкой объЯснил он.
   Ћн держалсЯ рукой  за шею.  € спросил смеЯсь  - вот у
него  напасть,  два фурункула,  черт  бы  их побрал,  не
знаешь  ли  еще  какого  дремучего дедовского  средства,
вроде контрастного полотенца?..
  -  ‡наю, -  и когда ‡ыков спросил,  что за средство, Я
поЯснил: - ‘редство общеизвестно. ЌазываетсЯ жена.
  - ‚ каком смысле?
  -  ‚о всех  смыслах. ”урункулы либо  от грЯзи, либо от
простуды. ‹ибо от долгого воздержаниЯ, как у подростков.
†ена  (или  любЯщаЯ  женщина)  управитсЯ  со  всем  этим
букетом сразу и довольно просто.
    џ    говорил   ему   нарочито   педантично.   Ђгэшник,
рассуждающий о правильной жизни - это нечто. Ћднако же Я
не только  учил жить,  но заодно и  прилгнул (мимоходом,
разумеетсЯ), что да, да, Я общажный сторож, но еще и даю
частные  уроки, нарасхват,  весь в  уроках и  в деньгах.
(ќто чтобы не ныть,  не касатьсЯ темы выживаниЯ. џ, если
бедный, мог вспылить.)
   -  ‘торож -  это  ведь образ  мыслей, -  сказал  ‡ыков
раздумчиво.
  € тут же воскликнул.
  -  ’ы сторожишь длЯ людей  и одновременно от людей! ’ы
задумывалсЯ  об этом?  - …му хотелось  поиграть словами:
этакий легкий запев,  зачин, вступление к той набегающей
минуте, когда каждый из  нас (он так думал) обнажит свое
плакучее сердце.
    Љоснувшись   пальцами  шеи   (потер  место   рЯдом   с
фурункулами),  ‡ыков засмеЯлсЯ,  полный  вперед! -  и мы
отправились на  кухню, где  тотчас обнаружили запотевшую
водку и где была  копченаЯ рыбка в закусь, сыры, салЯми,
банки с джемом и даже орехи, щипцы рЯдом. Ќеплохо.
  Љонечно,  по пути, это Я  настоЯл, мы заглЯнули и в ту
комнату,  где  три  длинные  полки  с  его  собственными
книгами,  изданными   у  нас  и   за  рубежом.  Љрасивые
настенные дубовые полки. џркие переплеты. Ћн показывал и
рассказывал.  Ћн мило  жаловалсЯ.  (Љак все  они в  этой
незащищенной позе  возле своих  книг. Џреуспевшие бывшие
агэшники.) †алобы у них  особого рода, милые, забавные и
всегда обстоЯтельные, как  рассказ. Ќо еще и грубоватые,
жесткие по отношению  к самому себе. ‚ыворот скромности.
„а,  конгресс   писателей...  •илтон-отель...  номер  за
двести  долларов  в сутки,  телевидение  на весь  мир...
Ќо...  Ќо...  Ќо...  всюду  но !  -  восклицал ‡ыков.  €
торопилсЯ  сказать, поЯснЯЯ  с  кривой улыбкой,  что да,
•илтон-отель,  но  за  гостиничные услуги  они лепту  не
вносили, не  платили. ‚се платили, а  они (русские) нет,
как нищие,  как беднаЯ страна, им  даже письма разрешали
отправлЯть  бесплатно! „а, телевидение  транслировало на
весь  мир, но  зато им  подсказали, что и  как говорить.
Ќет, не  в лоб.  Ќо все-таки дали понЯть,  мол, не надо,
чтобы  вы все  хором  о прошлом,  о лагерЯх  и проклЯтых
коммунистах. ‚сем, мол, уже и без того Ясно... Ћднако из
всех  но самое тЯжелое (и,  поверь, самое гадостное) то,
что он, ‡ыков, должен все времЯ суетитьсЯ: откликатьсЯ в
газетах,   выступать,   заЯвлЯть,   подписывать   письма
протеста, - и не  через кого-то, а сам! сам! - ни в коем
случае не отсиживаЯсь,  иначе уже завтра имЯ потускнеет,
заветритсЯ, как сыр...
  ‡ыков развел руками:
  -  ‚ремЯ потрЯсающее! ‚ремЯ замечательное,  а Я? Ђ что
со  мной?.. ‘ам  не знаю,  почему так гадостно  на душе.
‘кажи мне ты - почему?
  Њы уже пили.
   Љогда  мы  стоЯли  у  тех трех  полок,  он  молча  мне
протЯнул,  подарил  свою книгу  -  была  уже подписана,
такому-то, в памЯть о времени андеграунда...
  џ тотчас вспомнил:
  - …сть знакомый:  он твой поклонник. Ћн врач. Џодаришь
ему?
  -  Џодписать? - ‡ыков стал  серьезен; взЯл с полки еще
один экземплЯр.
  - „а: врачу •олину-‚олину, с уважением от...
  Ћбе книги Я держал в руке. „обротной сумки через плечо
(как у  ‚ик ‚икыча)  у менЯ не было.  ‘витер был, свежаЯ
чистаЯ  рубашка,  даже ботинки,  сегоднЯ сухо,  казались
приличными - а вот сумки нет, не было. Ћн заметил это.
  - „ам тебе пакет.
  € принес красивый, Яркий пакет с надписью AD ASTRA, на
дно которого книги легко, с шуршанием опустились.
   ‚одка с  трудом и  лишь мало-помалу  возвращала нас  к
былым  словам,  к  былым  временам.  Ќо  ‡ыков  перестал
нервничать. Ђ  Я перестал замечать сытое  жилье, книги и
развешанные картины.  Љонечно, у  вьющейсЯ веревочки был
же и  кончик: Я  ведь уже смекнул  (это несложно), зачем
‡ыков обхаживал менЯ там, в своем издательстве, и зачем,
собственно, Я зван сейчас: Я ему нужен (всего лишь) ради
мнениЯ или,  лучше сказать,  длЯ мнениЯ. „а,  да, как ни
странно, как  ни смешно, ради и  длЯ моего мнениЯ о нем.
…му хотелось бы услышать напрЯмую. Ђгэшник - о ‡ыкове. ‚
замысле могло  быть и  чуть больше: не  только менЯ, мое
мнение  услышать, но  и  посильно, хоть  на волос,  хоть
сколько-то успеть его (мое мнение) скорректировать.
   ‘толь  знакомое  и вполне  человеческое  немаскируемое
желание. ќто  и есть мы. Њесто  ново, ритуал стар. ‡ыков
алчно, страстно хотел быть хорошим. •отел, чтобы и в эти
новые дни, когда он стал с именем, там, где Я (то бишь в
андеграунде),  о  нем тоже  думали  добрее  и лучше,  не
говорили,   мол,   говно.   Њол,   куплен  с   потрохами
истеблишментом.  Ђ  как  иначе,  как еще  (помимо  менЯ)
известный писатель  ‡ыков мог  бы объЯснитьсЯ с  ними (с
нами) и как на их подземные кликушеские обвинениЯ мог бы
он  ответить?  - а  никак.  Љак  сообщить, как  крикнуть
андеграунду, что  он хороший  и что, если  куплен, то не
весь же  целиком! ’уда (в андеграунд,  так он думал) ему
уже не было доступа; там слишком глубоко. Ђ через менЯ -
как через зонд -  не только пощупать, поразузнать, но и,
попутным  ходом зонда,  успеть  внедрить  туда кой-какую
оправдательную информацию  о себе. (…сть  такие зонды. ‘
начинкой.)
  Ѓиологическое старение, да и само времЯ
(многовариантное, с соблазнами времЯ ѓорби) многих нас в
андеграунде распылило и развело, оглЯнулсЯ - уже один, в
одиночку, уже  на отмели. Ќо даже  при редких встречах с
пьЯноватой командой  ‚асилька ЏЯтова или  с кем другими,
кого-то же  Я вслух называю и вспоминаю  - о ком-то же Я
им говорю!  (‡ыков это понимал.) €  Я теперь понимал. Ћт
мысли,  что  он во  мне  нуждаетсЯ,  Я повеселел,  водка
(кубанскаЯ)  стала  сладкой.  џвилась  в  памЯти  и  та,
старенькаЯ,   притча  о   волке  и  собаке,   что  вдруг
встретились  на  развилке  тропы.  ‘обака хвастала,  что
шерсть  ее  лоснитсЯ, что  теплаЯ  будка и  что ест  она
дважды  в   день,  показывала  газеты   с  рецензиЯми  и
фотографиЯми,  также   и  разные  свои   книги  в  Ярких
обложках,  изданные  в €спании,  в  веции.  Ќо волк  не
позавидовал. ‚олк спросил: "Ђ  что это у тебЯ, брат, шеЯ
потерта?‘ -  косЯ глазом на вмЯтый  след ошейника, столь
отчетливый на  гладкой-то шерсти. (Љаждое  утро собаке в
варево  ложку   постного  масла.)   „а-а-а,  старый  мой
приЯтель!  Ќикакие  у  тебЯ,  брат,  не  фурункулы,  эта
напасть  совсем   иного  происхождениЯ,  и   ты  уже  не
перестанешь  почесыватьсЯ, потирать  шею. ’ем  более при
встрече с агэшником, у которого, как дружески ни смЯгчай
он речь, под штопаным свитером топорщитсЯ волчьЯ шерсть,
а под вислыми усами клыки.
24
Љвартира его, рыбьЯ закусь, копчености, полки с
красивыми книгами так и остались в моих глазах, но
дольше всего неуходЯщим из памЯти (вЯлоуходЯщим, не
желающим уйти) был вид изЯщной клавиатуры компьютера
‡ыкова. „еликатные, нежные, легкие звуки, сущее порхание
в сравнении со скрежетом моей ржавеющей югославской
монстрихи. ЊоЯ машинка и компьютер ‡ыкова никак не
соединЯлись. ‡ато во сне их единение делалось словно бы
необходимым (заигрывание с чужой судьбой). ‡асыпаЯ, Я
невольно спаривал их, и в самом разгоне сна
(сновидческого мельканьЯ) моЯ машинка снабжалась цветным
монитором, то бишь экраном, ей придавалась и порхающаЯ
легкость клавиатуры. џ спал, а гибрид нежно стрекотал,
выдаваЯ строку за строкой. (Ѓыло приЯтно: уже и в снах Я
давно не работал.)
  Њои  могли быть книги. Њои  (могли быть) эти три Яркие
полки книг, мне приглашениЯ,  мне разбросанные там и сЯм
на столе  факсы из  иностранных издательств,  вот бы так
оно было, теперь знаю, думал Я с вполне экзистенциальным
чувством  волка, встретившего  на  развилке эволюционной
тропы пса. —еловек выбирает  или не выбирает (по ‘артру)
-  это верно.  Ќо про  этот свой выбор  (‘артру вопреки)
человек, увы,  понимает  после. (Џонимает,  когда выбора
уже  нет, сделан.  Љогда  выбор давно  позади.) ђазвилка
пути,    скажу   Я    проще.    ђазвилка,   стремительно
промелькнувшаЯ и полуосознаннаЯ... вот и весь наш выбор!
€ живи Я, как  живет господин ‡ыков, Я защищал бы сейчас
не  андеграунд  (неужели?)  -  Я отстаивал  бы  в  столь
счастливо  представившемсЯ случае   эту его  жизнь,  эти
книги,  эти три  Яркие полки, эти  разбросанные на столе
факсы?  Ќеужели так?..  Ќо как  отлично, что  Я назвалсЯ
богатеньким  с  частными  уроками.  Џрорыв  духа  (порыв
сегоднЯшнего  самоутверждениЯ) мог  бы вылитьсЯ в  наш с
‡ыковым   спор   -  в   спор  бессмысленный,   возможно,
безобразный.   Ћт  менЯ   можно  ждать   всего.  ‘торож,
приживал-общажник, никакой  не учитель  с уроками (‡ыков
знал,  знал!),  никакой уже  не  писатель, никто,  ноль,
бомж,  но... но  не отдавший свое "Я‘.  Ќе отдавший, вот
что его царапало.
  - ... Џонимаю.  ‘ейчас издаютсЯ все подрЯд. € потому в
общей толкучке ты не хочешь. ’ы - гордый.
  ќто он мне менЯ объЯснЯл.
  - Џочему?.. џ не понимаю.
  - ’оже не понимаю, - отвечал Я.
  -  Љак же  так? - настаивал он.  - Љак может одаренный
человек перестать писать повести своей волей?
  џ отделалсЯ фразой - так, мол, вышло.
  - Ќо Я этого не понимаю! ЋбъЯсни! - ‡ыков сердилсЯ.
  ’ак мы говорили,  оба уже пьЯные, оба уже отЯжелевшие,
но  оба, не  сшибить,  умелые за  бутылкой и  отлично, в
полутонах, друг друга слышавшие.
  џ  и не  старалсЯ ему объЯснить.  Љак можно объЯснить,
что человек хочет молчать?..  Ќо, вероЯтно, Я уже должен
был  выдать ему  в ответ  нечто суровое  и о  себе самом
горькое,   вроде   как  последнюю   правду.  ‚роде   как
пооткровенничать  с старым  другом  и раскрытьсЯ,  а все
только потому, что хотел откровенничать и раскрытьсЯ он.
Ћн. Ћн хотел.
   -  ... Љак  подводнаЯ  лодка, -  пьЯно талдычил  Я.  -
‘колько есть воздуху в  запасе, столько и буду жить под.
†ить  под водой,  плавать под  водой. Ђвтономен.  ‘ам по
себе.
  - Џонимаю, - пьЯно вторил он.
   Њногие  пишущие,  Я  и  ‡ыков  в  том  числе,  ушли  в
андеграунд, чтобы выжить;  мы зарылись, как зарываютсЯ в
землю и крупный хищник, и мелкие зверьки от подступавшей
зимы с  холодами. Њы  хотели жить. € ведь  Я не говорил,
что теперь уже, мол,  списком стали меж нами (меж мной и
‡ыковым) повесившийсЯ ЉостЯ ђогов и безумец Ћболкин, ‚ик
‚икыч,   Њихаил   и   сотни,   тысЯчи   подранков,   как
полуспившаЯсЯ  ‚ероника.  Ћни никак  не  были на  личном
счету  ‡ыкова, и  сиди  сейчас на  его месте  другой (из
состоЯвшихсЯ), Я бы и  другому не поставил в счет. џ был
поразительно  миролюбив.  џ  не  поскандалил, не  лез  с
‡ыковым дратьсЯ, а  уже сколько сидели, пили, толковали,
ворошили  прошлое -  ночь за  окнами! Ѓолее того:  Я дал
понЯть, что  считаю его,  ‡ыкова, хорошим и  что вниз (в
агэ)  по своим  возможностЯм передам, пусть  это погреет
ему  душу,  пусть  поможет  ему  получить  ту  или  иную
нерЯдовую премию  - да пусть, пусть!  - он ведь и впрЯмь
не подл, не хапнул слишком и не предавал, чего же еще!..
‚ меру открылись,  объЯснились. Њожно и разойтись. Љниги
(одна  длЯ врача  •олина-‚олина)  уже лежали  в красивом
пакете, на самом дне; будут шуршать там при скором шаге.
  Ћказалось,  ‡ыков обо  мне знает -  не захотел принЯть
выдумку и мои поддавки.
  - џ же  слышал - ты сторож. —астные уроки давным-давно
кончились.
  - „авно, - согласилсЯ Я.
  - †ивешь при каком-то общежитии?
  - Ђга.
   Њы помолчали,  потом покурили -  потом опЯть молчали.
Љазалось, обоим стало легче. €, конечно, кубанскаЯ.
  ‚ то непробиваемое времЯ ‡ыков, больной и спивающийсЯ,
тоже  едва ли  не  сходил с  ума: он  вдруг  настрочил и
послал  письма известным  писателЯм, а  также секретарЯм
‘-,  объЯснЯлсЯ  им  в  любви  и,  конечно,  с  просьбой
почитать тексты (и помочь опубликовать их). Љак дурачок,
он  раскрылсЯ  им,  как  безумный -  пишущий,  мол,  ваш
собрат. Ћн так и писал им, мол, брат (вот моЯ проза, вот
уровень),  -  Я  ваш  подземный брат,  который  каким-то
несчастным случаем застрЯл в тупике подпольЯ... ‚опль! Ђ
особых  два-три  письма ‡ыков  написал талантливым,  тем
честным и талантливым,  что шли узкой тропкой, настолько
в  те времена  узкой,  что уже  не до  чужой судьбы  и в
тЯгость  своЯ. ‡ыков  еще  долго держал  в столе,  среди
мелких  вещей  (ведь  с  ума сходил)  веревку,  то  бишь
электрический шнур Љости ђогова, он, мол, кому-нибудь из
них, из  талантливых, этот шнур висельника когда-нибудь,
придет день,  покажет. ‘тиль  как степень отверженности:
‡ыков в  просительных своих  письмах не кричал,  он выл,
выл,  выл...  €  пил.  ’ак  пил, что  и  после  опохмела
трЯслись руки. ’е письма  - пЯть? или шесть? - писал под
его истерическую диктовку  Я, у него буквы разъезжались,
кто же  ответит алкашу!  џ писал те его  письма, и можно
сказать,  мы писали, потому что,  руку на сердце, Я тоже
надеЯлсЯ, что, хотЯ бы  рикошетом, один из них ему (нам)
ответит.
   -  ‚осемь,  -   уточнил  ‡ыков.  -  Џисем  всего  было
восемь...
  € спросил:
  - —то ты там смотришь?
   Ђ Я,  у чуть  светлеющего окна, выглЯдывал  во двор -
выглЯдывал   в   серое   утро   и  считал   голубей   на
подоконниках,  что в  здании напротив. ‚друг  их восемь.
ЏочтоваЯ птица голубь.
   ђанним  утром, исчерпав  встречу, мы,  совсем  теплые,
выбрались - вышли на улицу.
   …два на  воздухе  отдышавшись, ‡ыков  отвез на  машине
менЯ до общаги. Људа  тебе руль? ’ы еле стоишь! - на что
‡ыков отвечал:  "Ќо сидеть-то Я могу!‘  - и еще фыркнул,
мол, у него достаточно теперь денег, чтобы откупитьсЯ от
самых алчных ночных гаишников.
                                                          25
Ћн вел машину хорошо, спокойно. Џравда, и встречных
машин в четыре утра почти не было.
  џ  не направилсЯ  ни в одну,  ни в другую  из тех двух
квартир, что  Я сторожил.  (ќто чтобы с  ‡ыковым нам уже
долго не засиживатьсЯ.  —тобы без запЯтых.) Њы поднЯлись
на этаж  в крыле  Љ, где Я  жить не жил, но  имел угол в
запас,  койку. „елил  там  комнату с  командировочным из
Ђрхангельска.  ‘еверный   мужичок  поднЯл  всклокоченную
башку и щурилсЯ, когда Я включил свет. џ извинилсЯ, мол,
на пЯть минут. Ћн матюкнулсЯ. ‘пал.
   ѓрЯзно. Џостель  на  моей койке  смЯта, еще  и  слегка
заблевана. €спользуЯ многодневное мое отсутствие, кто-то
из ловкачей здесь нет-нет и бывал. Ќебось, с женщиной.
  ‡ыков,  в комнате оглЯдевшись, вынул  из кейса на этот
раз четвертинку:
  - —то ж. „авай посошок.
   ‚ыпили, и  тут ‡ыков  спросил менЯ еще  одно, что его
интересовало. ‘просил легко, быстро, но так и спрашивают
то,  что,  возможно,  занимало  мысли  в  течение  всего
долгого вечера. (€ что  вообще, возможно, было главным в
его  нынешнем  заигрывании со  мной.)  ‡ыкову было  мало
слыть  хорошим  длЯ андеграунда.  …му  хотелось знать  о
полузабытом прошлом:  он спросил  - там  (в андеграунде)
все еще повторЯют этот  вздор о его Якобы приЯтельстве с
гебистом-майором? неужели все еще болтают?..
  - Ѓолтать не  болтают, - осторожно ответил Я. € тотчас
вспомнил: ‡ыков ведь тоже не миновал: ему тоже предстали
в  злую  минуту  и ухаб,  и  горка.  (Љоторые Я  проехал
кровавым следом.)
  ђазумеетсЯ,  ‡ыков презирал гебистов. Љак  и Я, он был
от них  достаточно далеко. (Ќа сто  процентов.) Ќо у его
сердца  слева тоже  был  мЯгкий бочок.  ‡ыкова тогда,  Я
думаю, просто понесло, пооткровенничал. Џросто треп. ‚се
мы люди, все мы человеки - и как, мол, под настроение не
поговорить с человеком по душам, кто бы он ни был!..
  - —аю поставить?
   - —ай  трезвит. Ќе  надо, - ‡ыков  засмеЯлсЯ. Њол, не
волнуйсЯ; сейчас уйду.
  Љак  только мытарства кончились  и писатель ‡ыков стал
издаватьсЯ на ‡ападе, а потом и широко здесь, этот самый
майор,  или  кто он  там  чином,  пустилсЯ в  разговоры,
толкаемый,  скорее всего,  своим тщеславием  (а то  и по
чьей-то подсказке,  как знать!).  ‘ охотой и  где только
мог  гебэшный  майор  трепалсЯ,  мол, приЯтельствовал  с
самим ‡ыковым,  пили не раз  вместе, рыбалка, и  вообще,
хорошо,  что вы позвонили.  утливый этот майор, или кто
он  там, укусил,  как  скорпион. †изнь  ‡ыкова на  времЯ
стала отравленнаЯ: все вокруг болтали именно что взахлеб
- ‡ыков, мол, ‡ыков и ЉѓЃ, разве вы не знаете?!. “слышав
такое, Я  едва сдерживаюсь: Я свирепею.  (…ще со времени
‚ени.) Ќо слух трудно  пресечь. …сть те, что дуют именно
что на малый огонек. € умело дуют. ‡наЯ в те дни ‡ыкова,
как самого  себЯ, Я  тогда же повторЯл  всем, что вздор,
что дурной слух - слух и не больше. Ќа что один из наших
известных поэтов  (притом же  порЯдочный, честный) мЯгко
улыбнулсЯ:
  - ‘лух?.. или  след? - Ќикогда не забуду выражение его
лица. ‚от во что обошлись ‡ыкову один-два пустеньких как
бы  приЯтельских  разговора. Љаким  боком вылезли.  …му,
правда, не пришлось кровавить руки. ‘частливчик.
   ‡ато   теперь  он,   писатель  с  европейским  именем,
интересовалсЯ, что думает о нем обросший сторож-агэшник,
сидЯщий на  грЯзной, заблеванной постели. (‚ обшарпанной
общежитской комнате крыла  Љ.) € не просто интересовалсЯ
- его заботило.
  Ћн  зависел. Ќе  любопытство и не  оглЯдка писателЯ, а
его  опаснаЯ реальность:  его  болото, когда  вдруг надо
идти по камешкам. ‚ подсознании таитсЯ огромный и особый
мир.  Ђндеграунд   -  подсознание   общества.  €  мнение
андеграунда так  или иначе сосредоточено.  ’ак или иначе
оно   значит.    ‚лиЯет.   „аже   если   никогда   (даже
проговорками) не выходит на белый свет.
   -  ‘кажи.  Ќеужели  они  (вы, вы  все)  там,  в  своем
подземелье, не забыли?
   Ќебось, в  солнечный  денек. Ќебось,  с пивком.  ’акаЯ
застольнаЯ минута! Џокурить  и поболтать с майором, сидЯ
на  воздухе,  на ветерке,  -  это  ж какое  удовольствие
расслабитьсЯ,  еще и посмеЯтьсЯ,  пошутить с  ним и  над
ним: мол, тоже ведь человек, хотЯ и майор.
  џ покачал головой: нет, не забыли.
  ‡ыков сглотнул ком.  € сам же с окончательностью пожал
плечами. Њол, что поделать.
  - Ќо ты-то знаешь, что Я чист.
  - ‡наю.
  ‘ловно боЯсь ошибитьсЯ  (может, в первый раз он не так
расслышал), ‡ыков  снова менЯ спросил -  слова те же, но
интонациЯ с повтором была инаЯ:
  - ‘кажи. Ќеужели не забыли? (Ќеужели не простили?)
  џ покачал головой: нет.

Ћдин день ‚енедикта Џетровича
  ... Ќа спор! - открыть, откупорить взболтанную крепкой
рукой бутылку шампанского, но так, чтобы ни единой капли
вина (ни даже пенной капли) не упало на стол. Ќе наследи
как  заповедь.  Ѓрыскин  похож  на  фокусника,  и  какие
уверенные  движениЯ!   -  пальцами,   ловко  и  нарочито
замедленно  (игрок)  он  стаскивает  витую  проволоку  с
бутылочного горла. ‘меетсЯ.
  ‡атем  смелым рывком  он выдергивает звучно хлопнувшую
пробку и мгновенно, по-гусарски сует бутылку себе в рот.
Ќи капли  и не упало. ‘катерть  суха. Ћднако взболтанное
игристое вино обмануть трудно: в ту самую секунду, когда
ѓриша  Ѓрыскин плотно,  алчно захватил  бутылочное горло
ртом  и уверен,  что  он уже  пьет и  что  спор выигран,
шампанское  из его  ноздрей ударило  двумЯ великолепными
струЯми прЯмо  на стол.  ЏетЯ ѓугин (думаю,  знал эффект
заранее) кричит  на все  застолье, что он  выспорил, что
десЯть свидетелей и что завтра же он забирает у Ѓрыскина
натурщицу ‹Ялю...  Ѓрыскин, продолжаЯ  глотать, давЯсь и
кашлЯЯ, хрипит в ответ, хер ему лысый, а не ‹Ялю, вино и
пена  на столе   уже не  из бутылки ,  пена из  него, из
Ѓрыскина,  можно считать,  отчасти им  уже потребленнаЯ,
выиграл!.. -  и тут (общий гогот)  из его ноздрей ударил
остаток, слабовато, но опЯть  в две пенные струи. ѓолоса
встревоженно закричали:
  -  Ђльбом! Ђльбом!..  Ћсторожнее! (Њол, Ѓрыскин, гусар
недоделанный, едва не залил пеной.)
  - Ђльбом! - вскрикнул и Я.
    €з  рук   в  руки   альбом,  с   красными  конЯми   на
суперобложке, уже двигалсЯ на нашу половину стола.
   Ђльбом   передали  ’урову,  агэшник,  второй  год  как
избалованный  выставками  за границей,  он ласково  отер
глЯнец  альбома  салфеткой. (‘алфетки  им  купил Я.)  Ћт
’урова  красные  кони   скакнули  в  молодые  руки  Љоли
‘околика,  а далее  уже  ‚асилек ЏЯтов,  тамада, не  без
торжественности   вскрикнув:  "‚нимание!..‘   -  выложил
альбом перед старичком “манским. (‘таричок дрЯхл, сомлел
с первой же рюмки.) џ настоЯл, чтобы его привели.
  ‚еликого  эксперта пришлось  толкнуть, чтобы он открыл
глаза.  “манский ожил  и даже  встал, но только  он взЯл
тЯжелый роскошный немецкий альбом в руки, как тут же сам
опЯть рухнул на стул.
                                                          26
Ќо сообразил: вновь встал, оставив теперь альбом лежать
на столе.
  - ђечь, - подсказали ему.
   “манский   уже  встрепенулсЯ  -  он  оглЯдел  застолье
быстрыми бесцветными глазками:
  -  „орогой ‚енедикт  Џетрович... џ стар,  и Я могу вам
говорить просто: дорогой ‚енедикт!.. ‚енЯ!..
  ‘тарый эксперт давно  уже не умел пить, не умел стоЯть
с альбомом  в руках,  он и сидеть-то  в хорошем застолье
уже  не  умел,  засыпаЯ  и заваливаЯсь  на  сторону.  Ќо
говорить он умел. Ђльбом прекрасен! ‘отнЯ
репродуцированных  картин   (сотнЯ  с  лишним)  русского
андеграунда  60-х  и  70-х  годов, из  них  две  картины
‚енины.   Џолторы ,   потому  что  втораЯ  не  навернЯка
принадлежала его кисти, шла  с знаком вопроса. Ќи немцы,
ни “манский, ни  сам ‚енЯ идентифицировать работу точнее
уже не смогли. “вы!..
  ‚енедикт  Џетрович был бледен -  он не вполне понимал,
но, конечно,  вполне чувствовал  (внимание к нему  и всЯ
речь  о  нем!). ‚ъевшиесЯ  морщины  его щек  мелко-мелко
трЯслись.  ‡аплЯсали  и губы,  подбородок, ‚енЯ  раскрыл
переданный ему наконец альбом. (џ быстро расчистил место
на краю стола.) Ђльбом он смотрел не на той, не на своей
странице. Ќо это не  важно. ‚енедикт Џетрович не понимал
и  не все  даже видел,  но несомненно  же он и  видел, и
понимал  (и  вбирал сейчас  из  ‚ремени свою  запоздалую
частицу  иррационального  счастьЯ).  ‚от он  часто-часто
заморгал, вызываЯ  себе в помощь  влажную слезную пелену
на глазах. ‘о страниц альбома струились тончайшие запахи
свежей полиграфии.
  - “ра! “ра-а художнику! - вскричали все разом.
  - “ра-ааа-а...
   -   “ра  и   здоровье  ‚енедикту  Џетровичу!  ‡доровье
‚енедикту Џетровичу!..  - дружно кричали  они, с пьЯным,
но безусловно искренним восторгом.
   ќти  гулЯки  художники  уже  повылазили  из  подпольЯ,
ожили, имели  выставки, первый  успех на ‡ападе  и успех
здесь,  но возрастом  и,  значит, судьбой  все они  были
моложе  ‚енедикта Џетровича  на добрый  десЯток лет,  на
поколение.  Ћни на  взлете, у них  впереди весь горизонт
признаниЯ,   однако  мой   брат  ‚енЯ   уже  принадлежал
искусству:   принадлежал  бесспорному  прошлому   и  был
легендой. Ѓез единой выставки. Ѓез картин. Ѓез здоровьЯ.
(‡а которое они так шумно пили.) Ѓольшинство увидели его
впервые в жизни.
  ‘едой, с дрожащими  щеками, улыбаЯсь и совсем не держа
взглЯда,  он уже  не  смотрел в  альбом, сидел,  опустив
глаза.  ‚се же  ‚енедикт Џетрович почувствовал  минуту и
встал. Џоблагодарил. ЏоклонилсЯ. Ђ затем и Я встал из-за
стола:  нам, друзьЯ,  пора, нам с  ‚енедиктом Џетровичем
уже пора!..
  •удожники шумно и пьЯно кричали вслед. џ уверен, что в
ту счастливую  минуту ‚енЯ  все понимал: он  уходил, как
уходЯт навсегда. …го  времЯ кончилось. ‚ дверЯх ‚енедикт
Џетрович  оглЯнулсЯ и,  разведЯ  руки в  стороны, шутка,
помахал ими,  как машет  вЯлаЯ птица. Њол,  до свиданьЯ.
“летаю. ‚се восторженно  захохотали, и кто-то сказал про
‚еню, журавль, отставший от стаи, от своей осени. џ тоже
махнул им  рукой: счастливо гулЯть! Ѓыло предварительное
джентльменское  соглашение: Я  не стану  их, художников,
мучить ‚еней долго. ‚ручат  альбом, чокнемсЯ - и хватит.
Ћни ‚енедикта Џетровича уважают, любЯт, но им невыносимо
видеть его  рЯдом. Ћни хотЯт быть  сами по себе. (Љто-то
уже шел  к телефону звонить  женщинам.) •удожники хотели
пить как художники, пить от души и до утра, от и до, длЯ
того  ведь и  дал  Я им  соответствующую квартиру.  џ им
квартиру - они мне альбом и полчаса торжества.
  ‚  дверЯх, прощаЯсь с художниками  (вслед за ‚еней), Я
тоже оглЯнулсЯ. џ поманил ‚асилька ЏЯтова - поди сюда.
  Ћн тут же подскочил:
   -  „а, Џетрович...  Љонечно, Џетрович...  ‘амо  собой,
Џетрович.
   „а,  да, ‚асилек  согласен  и  он помнит  мое  главное
условие: мебель! џ ему повторил: ме-бель!..
    џ   предоставил   им   квартиру  уехавших   в   отпуск
Ѓересцовых,  бывшую коммуналку,  старенькую и  вечную, с
пахучими  углами  и с  потеками  на  потолке - все,  как
просили. Љвартира чистый кайф. „лЯ полноценного пьЯнства
им теперь  подавай колорит, пыль  веков, оборванные обои
полунищей  эпохи   -  пожалста,  получите!  …динственное
условие:   не  крушить  эти   засранные  старомосковские
мебелЯ, поскольку и убыток, и разор мне ни к чему.
   - ...  € еще  одно, последнее: если  бабы, этаж здесь
третий, не выбрасывать их из окон.
   -  Ѓрось, Џетрович!  ќто  уж  ты загнул,  Џетрович!  -
шепотом возмущалсЯ ‚асилек.
  Ћднако же  взглЯд его привередливо скользнул по окнам,
мол, квартиру ты,  Џетрович, подобрал честь честью, обои
бахромой  и пыль  в  кайф, но  уж мог  бы и  насчет окон
расстаратьсЯ! ’о  есть чтобы с решетками,  на всЯкий наш
случай.
  Ђльбом под мышкой, Я ухожу. Њы в коридоре.
  - ‘юда, - показываю Я ‚ене путь.
  Ђ ‚енЯ,  выйдЯ, застыл посреди тЯнущихсЯ стен. Љоридор
волнует, что-то  ему напоминает (мне уже  ничего, только
жизнь).  ‚спомнилсЯ ли ему  давний коридор студенческого
общежитиЯ,  развилка,  когда  мы   оба,  22  и  19,  там
приостановились?
   ‚   больших  коридорных  окнах  торчат,  заострившись,
верхушки деревьев. (ќтаж уже четвертый.)
  - ... Љвартира. Ћдна из моих, - машу Я рукой в сторону
квартиры Љонобеевых (по ходу  коридора). - ’оже моЯ! „а,
брат.   ‘ейчас   другие  времена,   можно  иметь   много
квартир!..
   џ привираю  не из хвастовства  в этих длинных-длинных
коридорах.  џ привираю,  потому что  Я - Љот  в сапогах,
показывающий весь коридорный мир, принадлежащий сеньору.
Џотому  что  мое  -  значит  ‚енино.  Љвартиры,  друзьЯ,
коридор и все мои  окна, и в окнах мое приватизированное
небо  - все  наше,  ‚енЯ. џ  готов, впрочем,  днем позже
раздарить весь этот мир людЯм, кому ни попадЯ, - Я хотел
бы раздавать  и дарить.  ‘частлив. „уша поет.  аг упруг
(как у  милиционера перед разгоном  толпы, шутка, шутка,
‚енЯ!).
  -  Џочему мы  не зайдем? -  робко спрашивает мой брат,
оглЯдываЯсь на квартиру Љонобеевых.
  -  ‡айдем, ‚енЯ.  Њы зайдем. Ќо  попозже!.. ‘ейчас нам
следует навестить еще одних моих друзей.
  ‚енедикт  Џетрович тихо тускнеет (ему хватило застольЯ
художников). …му  непросто, ему напрЯженно среди шумного
люда  - Я  это  понимаю. Ќо  Я не  могу отказать  себе в
удовольствии  зайти  на  новоселье  к  Љурнеевым  и  там
откушать (а заодно найти там ‡инаиду).
   ЋбъЯснЯю: так  или  иначе, ‚енЯ,  день долгий,  нам  с
тобой  надо же  где-то  капитально поесть.  “ художников
было много бутылок, но немного еды, мелки тарелки. („а и
засидетьсЯ за тарелкой творцы нам не дали.)
   - ...  Ќадо,  надо зайти.  Ќа пЯтом  этаже. €наче  они
обидЯтсЯ, ‚енЯ! - смеюсь Я.
  - ЋбидЯтсЯ?
   ‘   новосельем  Љурнеевых  (с   их  сытным  столом)  Я
просто-напросто  заранее совместил,  назначив художникам
именно эту  субботу, день  в день, почему бы  и нет? —то
дает  теперь мне  и моему  брату ‚ене гулЯть  широко, из
застольЯ в застолье.
  Љурнеевы  позвали ‡инаиду, Ђнастасию, позвали Ђкулова,
‡амЯтова, застолье человек  двадцать, когда Я вошел, все
двадцать уже жевали. Љурнеевы щедры и стол хорош, ешьте,
пейте, нас  не убудет! - но,  завидев менЯ (бомж), мадам
‚ера  слегка скривила  рот. Ќе  любит она  таких мужчин.
Ћднако  же  себЯ  пересилила.  “мница. “лыбаетсЯ.  ‹юблю
таких  женщин.   џ  ведь,  если   честно,  приглашен  на
новоселье  не  был,  да и  незваный  пришел  не один,  с
‚еней - а мадам, уж разумеетсЯ, кое-что слышала о нем, о
постоЯнном обитателе психушки.
                                                          27
епотком ‚ера все же спрашивает у сидЯщей неподалеку
‡инаиды - тот ли брат? или у него (у менЯ) их
несколько?.. ‡инаида вместо ответа хохочет, лицо
багровое - уже несколько раз приложилась к винцу. џ
накладываю ‚ене красной рыбы. •орошо накладываю и себе.
Џосле чего в первую же паузу встаю и вторгаюсь с тостом:
внимание!.. Њой бокал полон вином. Њой рот полон
энергичных слов.
   - ...  ‚се эти  люди вокруг,  ‚енЯ, -  мои друзьЯ!  €х
радость - моЯ радость, их новоселье - мое торжество!..
  ‚енедикт  Џетрович робеет;  едва скользнул взглЯдом по
красным физиономиЯм.
    -    ‚ыше   бокалы!   Њой   тост,   господа,   обращен
непосредственно  к моему  брату,  его день  сегоднЯ, его
час. „ень  ‚енедикта Џетровича - мы  все собрались здесь
выпить за него и (пауза)... за новоселье! ‡а новоселье и
за него!
   €м  казалось,  что  Я слегка  шучу,