а  лишь  в  крови  и передаватьсЯ  могла  только  с  кровью и,  невидимаЯ
посторонним глазом, бушевала где-то в глубинах душ...
     - Џомилуйте, - воскликнул  ѓоги,  - ничего  себе мистификациЯ! -  €  он
замахал  руками и закричал с  тревогой, как бы предупреждаЯ об  опасности, и
вереница угрюмых убийц  замелькала перед  ЊЯтлевым. -  Џерсидские  ‘асаниды,
огнепоклонники,  выжигали нас с тупостью варваров; армЯнское  царство пало -
мы  все-таки выкарабкались, жалкие остатки некогда цветущего племени...  Њы,
как муравьи, копошились в разграбленном муравейнике, когда на нас обрушились
византийцы,  хазары   и,  наконец,  затопили  арабы.   Ќесколько  веков  они
старательно утрамбовывали наши могилы, чтобы мы не смогли воскреснуть, но мы
воскресли. Њы воскресли, гмерто*
     * боже - грузинск.

     ,  и  почти достигли могущества,  как турки-сельджуки ворвались  в наши
пределы!..  Ћ,  это  еще  далеко  не  все...  Џосле  нового   воскрешениЯ  и
иллюзорного  благополучиЯ  уже монголы двинулись  на нас, ’амерлан  приходил
неоднократно,  эта  хромаЯ  кровожаднаЯ  скотина,  механизм,  созданный  длЯ
убийства... Ђ  турки-османы?  Ђ шах  Ђббас  иранский?  Ђ  Ђга-Њагомет-хан?..
ѓмерто!.. €  ведь  каждый  из них, наверное,  говорил: "„а разве Я  об  себе
пекусь?  џ ради вас стараюсь, ибо  вы не  знаете, что  есть истина, а что  -
ложь, и Я должен вас вразумить и наставить..."
     - „а здравствует свобода! - сказала ‹авиниЯ.
     - ‚от именно, - засмеЯлсЯ  ѓоги Љиквадзе. - „а светит народам она,  как
лик лучезарного солнца.
     Ѓричка  внезапно свернула  направо,  и  узкаЯ  тихаЯ улочка устремилась
круто вверх, в гору, к белому храму, в гору, в гору... „ух захватило.
     - ќто  не опасно,  - успокоил  посланец  Њарии  Ђмилахвари,  вставаЯ  в
наклонившейсЯ бричке во весь рост. Џеред двухэтажным домом лошади стали.

     ... - Ќеправда! - крикнула госпожа ’учкова и покраснела.
     Ћн вздохнул и откинулсЯ в кресле. „иалог, как и все предшествующие, был
бесполезен.
     -  Ѓудьте  ко  мне  снисходительны,  -  тихо  сказала  она,  -  у  менЯ
единственное  дитЯ. Љак бы Я ни заблуждалась, это  все от любви...  Ђ вы еще
сможете быть счастливы. - ‚ глазах  ее не было  ни  коварства, ни безумиЯ. -
ђазве Я хотела ей дурного? € все, что делала, разве длЯ менЯ? ђазве Я о себе
пеклась? ‚едь поддайсЯ  Я ее  фантазиЯм, и  позору  не  было бы  конца.  (Ћн
усмехнулсЯ.)  Љрушение  иллюзий,  -   продолжала  она  шепотом  многоопытной
колдуньи,  -  это,  сударь,  трагедиЯ. ‘осуд сломан...  …го склеили,  но  он
сломан! џ знаю...
     - ‘ударынЯ, мы ведем пустой разговор, -  сказал он без интереса, - мы с
вами  в  одинаково  глупом положении... Љакие  иллюзии? Љакое  крушение?.. џ
люблю  вашу  дочь, она любит  кнЯзишку...  ‚ы  менЯ поставили  в  щекотливое
положение.  џ нигде не  бываю, никому  не могу смотреть в глаза... Љогда она
одумаетсЯ,  если она  одумаетсЯ...  если  она  пожелает вернутьсЯ,  если  ее
вернут, клЯнусь: Я в ножки ей упаду! ’ут она расхохоталась по-настоЯщему.
     - ‚ы бы еще эту жалкую чепуху выкрикнули в окно...
     -  џ  делал,  как она хотела,  -  упрЯмо твердил  владелец  осиротевших
рысаков, - потому что люблю ее. ЉнЯзишку этого ненавижу, а ее  люблю! € если
он не успел ее еще развратить, она поймет менЯ...
     - Ѓезумец! - крикнула она. - ’акой громадный мужчина и такой безумец!..
-  ’еперь она стоЯла перед ним, подбоченЯсь на манер торговки, и в ее голосе
проскальзывали визгливые  интонации, и все это вместе: отчаЯние, глуховатые,
воркующие,  презрительные мелодии,  глубокое  декольте, руки на бедрах, и ни
одной  напрасной драгоценной  бриллиантовой высокомерной  слезы, -  все  это
потрЯсало Џетербург. -  џ учила ее уважать  вас,  а вы  стрелЯли по бутылкам
из-под  шампанского;  Я  уверЯла ее, что  вы -  почти  гений, с  вашим умом,
рассудительностью, с вашими-то руками, с вашим  полетом... а вы падаете ей в
ножки  и стрелЯете по  бутылкам из-под шампанского!..  (Ћн смотрел на  нее с
ужасом.) џ воспитывала  ее  отрешитьсЯ от  фантазий,  обуздать себЯ,  холера
Ясна,  и  служить  вам,  именно  вам!  ‘лужить  вам  (не  мне,  не  мне!)  с
благородством и убежденностью ’атьЯны, а вы... учили ее стрелЯть по бутылкам
с самонадеЯнностью простака, псЯ крев, и с жадностью нищего!..

     ...‹ошади остановились у подъезда, и во внезапной тьме, обрушившейсЯ  с
горы,  чьи-то  услужливые  руки   подхватили  саквоЯж,  ‹авинию,  ЊЯтлева...
"‘инатле!",  "‘вет,  ради  бога!..."  ‡акачалсЯ  фонарь, свечи  в  шандалах.
ѓортанные  голоса,  незнакомые речи,  хриплый  восторженный шепот  Љиквадзе:
"Ћсторожнее, дорогаЯ,  не спешите, вот так, теперь так...",  скрип ступеней,
запах  воска,  орехов, каких-то  цветов,  прохлады.  ђаспахнута  дверь...  ‚
просторной прохладной  комнате, опершись  рукою  о спинку кресла,  невысокаЯ
женщина в черном платье предстала перед ними.
     -  Ћ  генацвале!  -  …е  голос  был  тих, бархатист и  задушевен.  -  Ћ
генацвале, какаЯ вы красавица! - Џо-русски  она говорила почти так же чисто,
как  ѓоги Љиквадзе,  правда,  акцент был  сочнее  и  Ярче.  -  ЉакаЯ радость
свидание с вами, кнЯзь. Џравда, Ђмиран описывал вас многократно и с любовью,
но вы,  кнЯзь, лучше, прекраснее,  Я  это  вижу...  Dieu merci,  се terrible
chemin est en arriere. Et vous pouvez maintenant vous reposer*. ѓоги, теперь
от  тебЯ, золотко, зависит  их благополучие...  ѓоги -  мой брат, мой друг и
поэт... ѓоги,  распорЯдись о  еде...  - Ћна  обнЯла  ‹авинию  и повела ее из
комнаты. - ‚ам надо привести себЯ в порЯдок, правда? €демте, генацвале... Et
vous, prince, ne vous ennuez pas, en attendant**.

     * ‘лава богу, эта ужаснаЯ дорога позади, и вы сможете отдохнуть. (фр.)
     ** Ђ вы, кнЯзь, не скучайте (фр).

     ‚скоре  и  ЊЯтлев  удостоилсЯ  чести  быть препровожденным  в  комнату,
предназначенную длЯ них. ‹авиниЯ уже находилась там. Ћна успела переодетьсЯ.
Љомната довольно  Ярко овещалась. ‘тены были покрыты  восточными коврами.  ‚
дальнем углу высилась деревЯннаЯ кровать. ‚ысокаЯ дверь  выходила на балкон.
‘  улицы  доносилсЯ гомон, и  какаЯ-то чуждаЯ  их  слуху  музыка  звучала не
переставаЯ.  ѓромадные  звезды  сиЯли  в  черном небе,  голова  кружилась от
усталости. ѓоги пригласил их к столу.
     ‚ечернЯЯ трапеза  напоминала  сон  -  столь фантастично  и неугадываемо
выглЯдели Яства.  ‚ино  было  из  чистого червонного золота, оно струилось с
легким  звоном,  и  фразы   за  овальным  столом  звучали  как  стихи.  "Љак
мужественны  вы, дитЯ  мое,  что  перед  Џетербургом  не склонились...", "Ќе
правда  ли, ЊариЯ, сколь прекрасней она, чем Ђмиран живописал?..", "џ  знаю,
генацвале,  как трудна дорога ваша к счастью. ‚се Я знаю.  …ще вам предстоит
познать  печаль: ведь наша жизнь -  не рай, что нарисован рукою детской...",
"ќэ, Њарико, зачем ты говоришь усталым путникам о будущих печалЯх? ‚ы пейте,
генацвале... ‚се прошло. ‚ы пейте... наслаждайтесь тишиной, свободой, покоем
и вином...", "„а что  с тобой,  Љиквадзе? Џо-твоему, они -  изнеженные дети?
‚от кнЯзь был  ранен, например. ‚ горах. ‹авиниЯ  покинула свой дом,  такие,
гмерто, выдержала бури!.. ’ы, ѓоги,  легкомыслен, как всегда. ’ебЯ послушать
- нет на свете горЯ..."
     ђаскрасневшаЯсЯ ‹авиниЯ украдкой пожала ЊЯтлеву руку.  “ него кружилась
голова, он пробовал сочинЯть ответные  дифирамбы, и непременно в  стихах, но
они  обрывались в  сознании и  меркли. ЊолчаливаЯ  старуха  вносила какие-то
блюда и выносила пустые...  "‚арико! ‚арико!" - звучало  ей  вслед. "‚арико,
‚арико, Џетербург далеко..." - сочинЯл ЊЯтлев.
     - Ћ  милаЯ ‹авиниЯ,  мужайтесь, - тихо проговорила ЊариЯ. - џ знаю, как
вам трудно, как вам страшно... Џодумать  только: брошенный супруг  (он добр,
вы  говорите, и  прекрасен?), покинутаЯ мать  (как  ни безумна - все  же это
мать),  и тем не менее, о гмерто, тем не менее вам  за любовь проститсЯ все,
поверьте...
     - џ не  завидую  вам, кнЯзь, -  прошелестел, застенчиво  улыбаЯсь, ѓоги
Љиквадзе. - џ вас люблю как брата. ‡а ваше благородство. ‚едь благородство -
это же не  званье, не золото, не положенье в свете, а свет - в  крови... ‚от
наша ‚арико, она - крестьЯнка из скромного селеньЯ Љарданахи, а благородства
ей  не  занимать.  „а,  благородства в ней нисколько не меньше, чем в  кнЯзе
‚оронцове, например. € мы, грузины, это очень ценим...
     "Њы,  ЊЯтлевы, - подумал  кнЯзь,  - были благородными  ровно настолько,
насколько это соответствовало приличиЯм. ‹авиниЯ, Я клЯнусь тебе, что ты  не
будешь  знать  печалей... “  Њарии изможденное лицо пророчицы  и синие глаза
божьей матери... ‚арико, ‚арико, Џетербург далеко..."
     Ћни уже намеревались поднЯтьсЯ из-за стола, как вдруг чье-то незнакомое
лицо просунулось в дверь, пошевелило усами и позвало ѓоги.
     - Џочему он не  вошел? - спросила с недоумением ЊариЯ. -  —то он хочет,
ѓоги?.. Ќу, выйди же, узнай... €ди же...
     ѓоги развел руками и вышел:
     -  ќто его приЯтель,  - поЯснила ЊариЯ, - большой кутила и очень добрый
человек, совсем родной... ‚ы уже совсем спите... ‚арико!
     ‚оротилсЯ ѓоги с тревожной улыбкой на губах.
     - ‚се  хорошо, -  сказал  он  с натужным  пафосом, -  можно  продолжать
веселье...
     - —то случилось? - спросила ЊариЯ.
     - Ќичего, генацвале, - запетушилсЯ  Љиквадзе не  очень уверенно, -  там
всЯкие дела... - € заторопилсЯ: - Ђ не пора ли спать?.. ‚арико!
     ‚се  поднЯлись со  своих мест.  ‚арико  поманила ЊЯтлева  и  ‹авинию за
собою. Љиквадзе торопливо шепнул Њарии что-то, и она ладонь прижала к губам,
словно сдерживала крик.
     - —то-нибудь случилось? - спросил ЊЯтлев.
     - Ќичего,  ничего, -  попыталась она улыбнутьсЯ, -  идите к себе и ни о
чем не думайте.
     ‡а спиной ЊЯтлева ѓоги Љиквадзе произнес отчетливо:
     - ‡автра же Я его найду, и ты увидишь, как Я с ним разделаюсь...
     ‡атем он заговорил по-грузински, и это звучало как трагические стихи.
     Ќад ’ифлисом висело черное небо, и крупные раскаленные звезды капали на
пыльную траву.

     Ђ  там, в  Џетербурге, напротив,  стоЯла светлаЯ  белаЯ  ночь, но в  ее
тщедушной  белизне  словно  таилось  некое  коварство:  все  это  притихшее,
притаившеесЯ, белесое царство выглЯдело предостережением смертным,  склонным
к  обольщениЯм, живущим  с  легкомысленной  самоуверенностью  в  собственной
непогрешимости.  ‚  такую  ночь  говорилось  шепотом, дышалось  с  тревогой,
думалось с  оглЯдкой: что там? Љто? ѓде? Људа?.. „лЯ чего?.. ‚озможно ли? „а
не придумано ли все вокруг? „а вправду ли в домах - живые и видЯт сны? „а не
лучше   ли,   расхохотавшись   над   собственной  суетностью,  над  желанием
властвовать и повелевать, самоутверждатьсЯ, царить, господствовать, править,
поучать,  неистовствовать, не лучше ли  ахнуть,  пасть на колени, прокричать
свое "прости-прощай", умолкнуть и ожидать наступлениЯ утра с гордой радостью
просто живого и потому великого существа,  трепещущего, ищущего, прозревшего
и мудрого?..
     - Ђ если ее не найдут? - шепотом спросил господин ‹адимировский. - …сли
мне отныне суждено все времЯ думать, как она там развлекаетсЯ, любезничает с
ним, обнимает его, прижимаетсЯ к нему, заглЯдывает в глаза?
     Њеланхолическим  движением  руки  она  прервала  его  стенаниЯ.  Ќечто,
напоминающее туман, витало в комнате, и сквозь этот туман колдуньЯ выглЯдела
загадочной и прекрасной.
     "Љакие  у  нее   глаза!  -  с  внезапным   восторгом  подумал  господин
‹адимировский. - ‚от кто все может и все сделает... Ќа нее нужно молитьсЯ, и
она  все сделает. Џеречить ей нельзЯ,  и сомневатьсЯ тоже... Ћна  - волчица,
потерЯвшаЯ  своего  детеныша;  природа  наделила  ее  обонЯнием,  зоркостью,
инстинктом   и  чем-то  еще  таким  сильным  и  пронзительным,  чего  понЯть
невозможно..."
     - €демте, - сказала она и повела его за собой.
     Ћни  прошли замерший дом легко, сквозь стены,  не встречаЯ препЯтствий,
не касаЯсь предметов, не  распахиваЯ  дверей.  ‘ад  был безмолвен  и светел,
кусты сирени терЯлись в глубине, капли росы сверкали на розах. ‘ад переходил
в  парк,  в  тот самый  парк,  с которого  все и началось когда-то, и стоило
слегка напрЯчьсЯ, чтобы  обнаружить  где-то здесь, среди  травы,  конец  той
самой злополучной  веревочки,  и  тогда останетсЯ  только разматывать  ее  и
разматывать, покуда все не вернетсЯ на свои места... ‚озможно ли?
     - ‚озможно ли? Ќе знаю, - хохотнула она, - да вы идите, идите же...
     Џрирода молчала. Ћни двигались все быстрее и быстрее, не касаЯсь ногами
травы.
     "‹юди гибнут от праздности, - почему-то подумал господин ‹адимировский,
едва поспеваЯ за колдуньей и задыхаЯсь. - ’ак им и надо..."
     ‚незапно парк оборвалсЯ, и они остановились.
     Џеред  ними  возвышалась груда  развалин.  “же  молодаЯ  сочнаЯ  зелень
хозЯйничала  здесь,  и сквозь расщепленные доски и  комьЯ штукатурки, из-под
разбитых  кирпичей  вздымались к  небу  ее  зеленые  знамена, торжествуЯ над
гибелью и тленом.
     - Ђ может быть, - сказал он шепотом, - она была слишком одинока?
     - ѓлупости,  -  едва слышно  откликнулась госпожа ’учкова,  - она  была
окружена людьми, и все были переполнены к ней участьем.
     - Ђ может быть...
     - Њолчите,  - сказала она, прислушиваЯсь к  чему-то.  - —то это вы  все
времЯ говорите и говорите?..

        73

     (€з ’ифлиса - в Џетербург)
     "‹юбезный брат мой,
     наконец-то эта нелепаЯ  историЯ  подходит к концу. Љак Я и предполагал,
беглецы  продолжали  намеченный   путь   и  благополучно  достигли  ’ифлиса.
Ѓуквально  у  ‚ладикавказа Я  увидел их,  после того как  мы  расстались,  и
следовал за  ними  в полуверсте  всю дорогу,  а затем  обогнал,  покуда  они
отсыпались чуть ли не на каждой  станции.  Ќет, нет, они  менЯ  ни в  чем не
подозревали, и нет предела  их  наивности и легкомыслию! Ђ ведь Я достаточно
намекал кнЯзю,  чтобы  он мог взЯть в толк и  поостеречьсЯ. џ сделал все как
мог, чтобы не  замарать  себЯ и  не  нарушить долга.  „олжен признатьсЯ, что
расставалсЯ  Я с ними в сильном  смЯтенье чувств, но постепенно дорога  менЯ
все-таки охладила, и прежнее мужество вернулось  ко  мне.  ‚  конце  концов,
думал  Я,  служение обществу не воскреснаЯ прогулка,  не  они первые, не они
последние.  ‚  конце концов, был бы  кнЯзь  на моем месте, а Я - на его, он,
будучи  человеком  глубоко  порЯдочным, честным,  совестливым,  не  смог  бы
манкировать, лгать, увиливать, изворачиватьсЯ  и подошел бы ко мне и объЯвил
о высочайшей воле. ЌедоумеваЯ, сожалеЯ, печалЯсь, он выполнил бы возложенное
на него поручение... „а и при чем тут  Я? “ него с Џетербургом какие-то свои
счеты. џ  же  призван не  карать,  а  доставить  беглецов  в Џетербург, да и
карать-то, видит бог, не за что. Ћдним словом, Я, кажетсЯ, совсем успокоилсЯ
и  смогу все совершить  лучшим  образом. ѓлавное  сейчас  заключаетсЯ в том,
чтобы  не встретитьсЯ  с ними как-нибудь ненароком,  накоротке, так сказать,
по-домашнему:  опЯть рассентиментальничаюсь, разминдальничаюсь, расхлюпаюсь,
ибо ЊЯтлев полон обаЯниЯ, а о ней и говорить нечего.
     ‘разу же  по приезде Я  доложилсЯ губернатору, и машина,  как  водитсЯ,
завертелась.  ‚ помощь  мне  выделили  ротмистра —улкова, человека, по  всей
видимости, рассудительного,  делового и не  болтливого,  что  очень важно  в
нашем деле, ибо  истинного  преступника, который всегда  настороже, молва об
опасности не сделает осторожней: он  всегда под  ней  ходит,  а  вот  такого
неискушенного дитЯтю  возмутит и превратит  в  зверЯ - иди потом  ищи его по
белу свету! Ќынче жду  и своего  Љатакази, который, если не  погиб в женских
объЯтиЯх, будет здесь.
     ’еперь несколько слов о ’ифлисе.
     ќтот город расположилсЯ в глубокой котловине, где нет движениЯ воздуха,
и потому  днем иссушает невыносимаЯ жара, а ночью влажнаЯ духота выжимает из
тебЯ  последние соки. ѓород грЯзный, пыльный,  зловонный, с непрекращающейсЯ
дикой   музыкой,  суетливый,   даже  не   город,   а  скорее   претенциозное
нагромождение  мазанок, домишек, и домов,  и ослов... “ всех мужчин - усы  и
кинжалы.  ђусские  лица  попадаютсЯ довольно  часто, но почти на  всех лежит
печать  принадлежности  ко  всему  этому  дикому,  крикливому,   азиатскому,
пропахшему кислым молоком, горелой бараниной,  коварством, фасолью,  тайными
страстЯми...  Ќе  верь никому, кто  будет тебе с восторгом описывать местные
красоты,  храмы  и памЯтники прошлого,  грациозных грузинок  и пиршества  по
древнеэллинскому  образцу.  •рамы  -  нелепые  по  виду облезлые  постройки;
отличить грузинок от армЯнок или татарок невозможно:  у всех  черные  брови,
черные  глаза,  орлиные  носы,  сварливый характер  и  детское  любопытство;
пиршества -  застольЯ  с  подозрительной пищей,  утомительными здравицами  и
оглушительной  музыкой... џ  пыталсЯ  с помощью ротмистра —улкова определить
народность  встреченных мною  туземцев  -  напрасно.  џ узнавал  грузина,  а
выЯснЯлось, что это айсор, Я определЯл татарина, а это был курд,  Я указывал
на курда, но это был армЯнин... Њы, русские, должны благодарить бога за свою
приобщенность к …вропе. ‚прочем, грузины  должны также благодарить бога, что
мы спасли их от турок, хотЯ Я и от турок их отличить не в состоЯнии. “ вас в
Џетербурге  еще  светлые  ночи,  а здесь -  чернота,  мрак  и  запах горелой
баранины!  Ѓудь Я  на месте  ЊЯтлева, Я бежал бы через ”инлЯндию в …вропу...
‘ущий дурак!
     Ћбнимаю тебЯ,
     твой любЯщий брат
     Џетр фон Њюфлинг".

     (€з ’ифлиса - в Џетербург)
     "„руг мой,
     нагромождение  чудовищных  нелепостей  таково, что не  знаю, с  чего  и
начать.
     “тром  вышел  из  гостиницы,  сел в пролетку и отправилсЯ  на  гору ‘в.
„авида  поклонитьсЯ  праху  ѓрибоедова.   Ључер   мне  попалсЯ   любопытный,
словоохотливый, шустрый,  лет тридцати, хотЯ у  них в возрасте ничего понЯть
невозможно.   ђазговаривал   с   чудовищным   акцентом,   но   Я  постепенно
приспособилсЯ. Џостараюсь передать тебе нашу беседу по  возможности точно, и
ты поймешь,  что у менЯ  были  все  основаниЯ  рехнутьсЯ.  Ључер  мой  очень
взбодрилсЯ, узнав, что Я приезжий и что Я в ’ифлисе впервые. "•аши кушил?" -
был  первый  его  вопрос. "Љакие  хаши?" - не понЯл Я. Ћн от изумлениЯ  даже
остановил  пролетку.  "Ќе  кушил? ‚аа!.. •очешь,  Я тэбэ павезу кушить хаши?
…сть  одна духан, мой  брат делаит хаш - с ума сходишь.  •очишь?" - "‚ремени
нет",  - сказал Я. Ћн рассмеЯлсЯ:  "Ђ  дэнги есть?..  ‚ах, если  дэнги есть,
пачиму времени нэт?"  џ приказал  ему  ехать  на гору  „авида. Ћн трещал без
умолку, рассказывал о домах, которые мы миновали, о  людЯх, проходЯщих мимо.
Ћн знал  все  обо  всех. џ снова попыталсЯ  определить его народность, но не
смог и  решил спросить:  "’ы кто будешь?"  Ћн  поворотилсЯ ко мне и  сказал,
глЯдЯ  на менЯ  с сожалением:  "џ?.. ѓурами".  Ћ  такой народности  Я еще не
слыхивал,  однако  здесь  все  возможно.  ‚ краю, где  живут курды,  айсоры,
татары, армЯне, грузины, почему бы не жить гурамам? ‚идимо, им хватает здесь
и  места,  и  баранины,  и вина,  если  они  так любопытны,  словоохотливы и
самонадеЯнны.
     Њы проезжали  мимо  дома, из  которого  неслась  визгливаЯ музыка  (это
ранним  утром!). "‘вадьба, - сказал кучер, - мой друг свадьба дэлаит...  ’ры
днЯ уже....•очишь, заходим, гость будишь? …го жена красавиц, с ума сходишь!"
Ќо Я отказалсЯ. ’огда он показал на противоположную сторону улицы  и сказал:
"‡дэсь живет адна  русски кнЯзь. Ћна убегаль из  Џетербург. ’эперь ему хочит
арэставать..."
     џ чуть было не выпал из пролетки. "Ћткуда ты знаешь?" - в ужасе спросил
Я. "џ? - удивилсЯ он. -  Ђ кто нэ  знаит?"  -  "’ебе что, рассказали или  ты
выдумал?!"  - "‚ах! ‡ачем выдумаль? Њнэ  мой  друг  сказал, моего друга тоже
друг есть, она ему сказал..."
     ‚ течение нескольких минут Я пребывал в полусознании, затем велел везти
менЯ обратно.  Љаковы нравы!  Ќе успел  войти в  гостиницу, как мне  вручили
письмо от неизвестного мне лица.

     "Њилостивый  государь,  мне  хорошо   известна  цель   ‚ашего  приезда.
Ќисколько   не   умалЯЯ  ответственности,  выпавшей  на  ‚ашу   долю,   хочу
предостеречь ‚ас от опрометчивого шага, который ‚ы можете сделать, не будучи
хорошо  знакомы с обычаЯми нашего краЯ. „ело в том, милостивый государь, что
гость, по местным  понЯтиЯм, - лицо  свЯщенное,  и не то чтоб арестовать,  а
просто обидеть  гостЯ в грузинском доме - значит  бросить вызов всей ѓрузии.
‚ы даже не  представлЯете себе,  какие проклЯтиЯ  падут на ‚ашу голову в том
случае, если ‚ы осмелитесь попрать древние наши обычаи".

     џ  понЯл, что от  государственного  секрета не  осталось  и следа.  ‚се
превратилось в  общее достоЯние. Џожалуй,  и кнЯзю  уже все  известно,  и он
приготовилсЯ дать  мне  отпор!  Ћдин  Я  виноват  во  всем! Ќечего мне  было
распускатьсЯ и играть роль путешественника. „авно бы все кончилось.
     Ќе успел Я ознакомитьсЯ с письмом, посетовать, посокрушатьсЯ, не  успел
Я  от  изумлениЯ  впасть в  прострацию, как  ко  мне  ЯвилсЯ некий господин,
маленький,   безукоризненный  человечек,  истинный  европеец  по  костюму  и
благовоспитанности, но  с  азиатской  внешностью.  Ћн  отрекомендовалсЯ,  но
фамилии  его Я не  запомнил,  столь причудлива и  необычна она  была на  мой
русский слух. ђазговор наш велсЯ  на русском и французском попеременно,  что
маленькому господину удавалось в равной степени превосходно.
     —еловечек.  ‡десь  стало  известно  о цели вашего  приезда, и это очень
обеспокоило менЯ и моих друзей.
     џ. Ђ кто вы такой и почему мой приезд должен вас беспокоить?
     —еловечек. ‚ам предписано арестовать...
     џ. ѓосподь с вами, Я обыкновенный путешественник!
     —еловечек.   „опустим,  допустим,  но  вам  поручено  арестовать  кнЯзЯ
ЊЯтлева, а кнЯзь ЊЯтлев...
     џ. „а с чего вы взЯли? в жизни никого не арестовывал!
     —еловечек. „опустим, допустим... ‚ы разве не фон Њюфлинг?
     џ. —то же из этого?
     —еловечек. ‚ы  полковник фон  Њюфлинг,  и вам  предписано...  но  кнЯзь
ЊЯтлев - мой гость и моей высокочтимой родственницы Њарии (фамилиЯ).
     џ. „а кто вы такой и почему Я должен объЯснЯтьсЯ с каждым?
     —еловечек. џ не каждый. џ (имЯ и фамилиЯ). Ђ обидеть гостЯ...
     џ. ...в грузинском доме - значит бросить вызов всей ѓрузии.
     —еловечек (усмехнувшись).  ‚ы хорошо информированы, сударь.  ќто делает
вам честь. џ надеюсь, мы сможем понЯть друг друга...
     џ  (не  очень   уверенно).   Ќо  вы  ошибаетесь.  џ  никого  не  должен
арестовывать. џ путешествую...
     —еловечек. ЉнЯзь ЊЯтлев благороднейший  и наичестнейший человек.  Ћн не
совершил   ничего   дурного.   Ќапротив,  объЯтый   подлинной   страстью   и
состраданием, протЯнул руку помощи...
     џ. ‚ы имеете в виду даму?
     —еловечек. ‚от  именно,  генацвале...  Њы,  грузины, знаем,  что  такое
протЯнуть руку помощи...
     џ. Ќу, хорошо, но как вы это все... откуда это все стало вам...
     —еловечек.  ќто  ведь  так  просто.  ѓосподин  полковник, мы,  грузины,
пережили трагическую историю. “ нас очень тонкаЯ интуициЯ, и все,  что может
нам  угрожать, перестает быть длЯ нас секретом. …ще мысль о нашествии только
начинает созревать в  головах наших врагов,  а  мы, генацвале, уже ощущаем в
воздухе далекий запах бедствиЯ.
     ‘  другой   стороны,  господин   полковник,  те   же   самые  печальные
обстоЯтельства  привили   нам   вкус,  вернее,   приучили  нас  к  некоторым
преувеличениЯм, ибо сигнал об опасности должен быть чрезмерным...
     џ. Њне не совсем Ясна ваша мысль.
     —еловечек.Ћчень просто: мои друзьЯ  из  самых лучших побуждений могли и
преувеличить опасность,  это не  исключено,  и Я пришел сюда, чтобы лично от
вас  услышать, что все это вздор и что  вы вовсе  не  собираетесь... ‘кажите
мне, что это неправда, умолЯю!
     ‚незапно Я понЯл, что этот маленький, гордый, безукоризненный человечек
беспомощен  как  дитЯ,  что  он  ничем  серьезным  угрожать  не  может,  что
единственное его оружие - это безупречный галстук да горькаЯ просвещенность.
џ почувствовал к нему глубокую симпатию, и, видимо,  это отразилось на  моем
лице,  так  как  он улыбнулсЯ  и  его  большие  грустные  глаза  повлажнели.
‘омнениЯ, которые менЯ было оставили, вновь зашевелились в душе, и нелепость
порученной мне миссии стала еще очевидней. џ был несчастнее,  чем он, ибо он
находилсЯ в  своем доме. "Ќу, хорошо, - сказал Я,  - ваши друзьЯ ввели вас в
заблуждение. ‚ы довольны?.."
     —еловечек. џ  знал, что это услышу! Љакое  счастье! (‡а окнами брезжили
кавказские  сумерки.  —то-то  мЯгкое,   обволакивающее,  вечное  вплывало  в
комнату.  Љакое-то незнакомое  умиротворение  разлилось  по  телу. Ћн  стоЯл
передо мной, прижимаЯ руки к сердцу, глаза его были полны радостных слез. Ћн
был мне более чем симпатичен, немолодой, благородный, беззащитный, способный
на подвиг.) ’еперь Я назову вас братом! Ћ, вы даже не представлЯете, что это
может означать!
     џ. Ђ что, ЊЯтлев и его подруга очень обеспокоены?
     —еловечек.  Џомилуйте,  они  ничего  не  знают!  Ћни ничего  не  должны
знать...
     ’ут  он роскошным жестом пригласил менЯ к  распахнутому окну. Ѓоже мой,
что там творилось! ‚се пространство под окнами было заставлено  пролетками и
колЯсками, полными расфранченных пассажиров,  толпились люди, какие-то  дамы
глЯдели на менЯ с благосклонностью сестер. Њой гость что-то крикнул, замахал
рукою, и все пришло в движение. ѓрЯнула музыка. Џо  коридору раздались шаги,
и моЯ комната  стала наполнЯтьсЯ неизвестными мне людьми.  —то  было потом -
передать невозможно. џ пил из позолоченного турьего рога амброзию! Ћткуда-то
поЯвились  вертелы  с  нежнейшими  румЯными ломтиками ЯгнЯтины, а  следом  -
серебрЯное  блюдо  с  жареным поросенком,  а  следом  - такое же  блюдо  под
осетром. ‚се  было как в  тумане. Џодливки  были жгучи,  музыка  приводила в
сладкую  дрожь,  четыре усатых  красавца  пели в мою  честь,  и,  кажетсЯ, Я
разрыдалсЯ.  Џомню,  что  Я  просил  своего  маленького  гордого  волшебника
спровадить ЊЯтлева  и  его  спутницу поскорее куда-нибудь в укромное  место,
чтобы не  искушать менЯ. Џомню, что Я твердил что-то такое о жажде покоЯ и о
лжи, котораЯ  сопровождает  нас  в течение всей  нашей жизни.  Њой маленький
повелитель обнЯл менЯ, и мы пили с ним...
     “тром Я проснулсЯ в своей постели. ‚идимо, ѓектор позаботилсЯ  обо мне.
ѓолова была  свежа. ‚се  помнилось. „аже  увиденный  сон не  рассеЯлсЯ,  как
бывает обычно с пробуждением, а вспоминалсЯ с деталЯми. Љазалось, будто  и в
самом  деле всей гурьбой с шумом, и пением, и поцелуЯми  мы рассаживались по
экипажам и  под музыку и крики катили по ночному ’ифлису куда-то далеко,  на
берег какой-то  шумной реки, и там под  раскидистыми  деревьЯми,  в озарении
факелов продолжали есть, пить и  клЯстьсЯ друг другу в вечной любви,  покуда
не  посветлело  небо.  ‡атем  мы  мчались обратно,  и  Я  сидел  в  экипаже,
поддерживаемый  моим  маленьким   волшебником,  окруженный  подаренными  мне
серебрЯными  кубками,  влажными  от  вина,  позолоченными  рогами,  ажурными
блюдами, кинжалами...  € на всем  пути  по ночному  городу менЯ сопровождали
звон, позвЯкивание, скрежет...
     €  вот  представь  себе  мое изумление,  когда, восстав  ото сна, вдруг
обнаружил,  что  целый  угол  в  моей  комнате  загроможден  этими  дорогими
сувенирами, звонкими многозначительными знаками нашей взаимной  и  искренней
симпатии.
     Џоручик  —улков  доложил  мне,  что  по сведениЯм,  поступившим  в  его
распорЯжение,  наши   петербургские  друзьЯ  намереваютсЯ  продолжить   свое
путешествие, однако не ранее, чем насладЯтсЯ пребыванием в этом городе...
     Џетр фон Њюфлинг".

        74

     „урацкаЯ утреннЯЯ неуместнаЯ зурна, пронзительно вскрикнувшаЯ  за окном
и стихшаЯ, грустный,  монотонный,  непрекращающийсЯ  вопль продавца  мацони,
похожий  на призыв  о  помощи,  сварливаЯ  перебранка  вороватых  тифлисских
воробьев - все становилось привычным, словно сопровождало с детства.
     - ‚от видите,  - говорил ѓоги  Љиквадзе, -  теперь вы  убедились, какое
прелестное снадобье от старых ран этот  ’ифлис? - € он одергивал полы своего
поношенного,  единственного, но  безукоризненного  сюртука. -  Њы,  грузины,
рождаемсЯ   опьЯненными  воздухом,  кипЯщим  вокруг   нас,   -   и   легкими
прикосновениЯми  длинных взволнованных пальцев проверЯл  положение галстука,
словно  проигрывал  фортепьЯнную  гамму, - эээ,  генацвале,  это  не  зефир,
выдуманный   поэтами,  ничтожнаЯ  пустота,   годнаЯ,   пожалуй,   лишь   длЯ
риторических восклицаний... это тЯжелый,  густой, хрустЯщий, вечный океан...
эээ....  да...  пахнущий горем, розами и  грубыми  одеждами  наших  предков!
Ѓарнаб Љипиани смог бы все это подтвердить, когда бы не был в отъезде... - €
его аскетическое лицо озарЯла белозубаЯ улыбка,  и  карие глаза торжественно
сверкали, и его тщедушное тело увеличивалось до гигантских  размеров, и этот
маленький, жилистый, немолодой гигант, отбрасываЯ нервную тень, раскачивалсЯ
перед  ЊЯтлевым...  Ћн  провозглашал   все   это,  успеваЯ   одновременно  с
восхищением  вспоминать  недавнюю  победу  над  жандармским  полковником,  и
светлоглазое  хищное лицо петербургского тигра уже  укрощенным маЯчило перед
ним.  - ‚ино, дары,  высокопарные  речи!.. Ћ,  мы  не  так  просты,  не  так
просты...
     - —то вы имеете в виду? - спросил ЊЯтлев.
     - Ќеважно, - заторопилсЯ ѓоги, - совсем неважно... ‚се, что хотите...
     ЊЯтлев  оставалсЯ  в  полном   неведении,  поэтому  лениваЯ,  празднаЯ,
рассеЯннаЯ, слегка глуповатаЯ  его  улыбка умилЯла господина Љиквадзе и даже
потешала...
     ‘тоЯло  раннее жаркое  июльское  тифлисское  утро.  ‹авиниЯ  еще спала.
ЊЯтлев, разбуженный воробьЯми, криками и  музыкой, прокралсЯ на балкон в тот
момент, когда начищенный, сиЯющий, элегантный господин  Љиквадзе  выбирал на
мощеном  дворе  у  двух   соперничающих  торговцев  розовые,   распадающиесЯ
дымЯщиесЯ абрикосы. ’орговцы протЯгивали к маленькому гиганту  руки  и то ли
укорЯли  его, то  ли благодарили,  а он движением  руки отправлЯл отобранные
корзины  в дом и посмеивалсЯ, и негодовал, и клЯлсЯ  в вечной любви... ‡атем
он  увидел  ЊЯтлева и взлетел к  нему  на  балкон по  витой  лестнице, чтобы
разглагольствовать  о  целебных  свойствах   тифлисского  воздуха   и  тайно
гордитьсЯ удачным завершением вчерашнего пиршества.
     ‡атем Явилась  прекраснаЯ  голубоглазаЯ ЊариЯ,  всЯ  в черном,  с тихой
улыбкой на тонких бледных губах... € день началсЯ.
     - Ќадеюсь, вы не будете возражать, - внезапно пролепетал ѓоги, - если с
нами позавтракают два очаровательных петербуржца?
     - Џетербуржца? - удивилсЯ ЊЯтлев.
     -  Џетербуржца,  -  деликатно  хмыкнул господин Љиквадзе,  - они  очень
загорелись увидеть вас и вашу ‹авинию.
     "Џетербуржцы?" -  подумал ЊЯтлев, и  что-то тоскливое, едкое, удушливое
подступило к горлу.
     - Џетербуржцы? - переспросил он и пожал  плечами.  -  џ буду рад,  -  и
почувствовал, что ленивое, счастливое, бездумное, тЯгучее питье медленно, но
неумолимо утекает из  чаши  и тонкий, полузабытый комариный писк нарастает и
приближаетсЯ. - “ж если вы рекомендуете, то  мне остаетсЯ только радоватьсЯ,
- сказал он, не узнаваЯ своего голоса.
     ѓосподин Љиквадзе радостно кивал  и делал  Њарии какие-то  знаки. ‡атем
раздалось  утреннее  "‚арикоооо!",  брЯцание  ножей  и  вилок  в  прохладном
полумраке  столовой,  потЯнулсЯ  запах  свежего  хлеба,  зелени...  ‚друг за
закрытой дверью пронзительно закричала ‹авиниЯ, и ЊЯтлев устремилсЯ на крик.
     Ћна  спала, свернувшись  калачиком,  по обыкновению подложив ладонь под
щеку  и  выпЯтив  нижнюю   губу.  Ќемного  успокоившись,  ЊЯтлев  отправилсЯ
заниматьсЯ туалетом, а когда вошел в столовую, все уже были в сборе.
     ‚прочем, сказать "все были в сборе" значило ничего не сказать, ибо даже
легкий взглЯд выдавал необычность этого утреннего застольЯ. Џрежде всего все
так  смотрели  на  вошедшего   ЊЯтлева,  словно  ждали  его  команды,  чтобы
приступить  к  трапезе;  кроме  того,  лица  присутствующих  выражали  столь
неприкрыто  и  восторженно  это  самое  ожидание,  что  за  ним  можно  было
предположить  лишь наступление чуда. Џоэтому ЊЯтлев  застыл на  пороге  и  с
мольбой о защите глЯнул на  ‹авинию.  Ћднако ‹авинии как бы и не было вовсе.
Ќа самом почетном месте восседал господин ван  онховен с  глазами,  полными
слез,  насмешливо  опустив  уголки  губ. ‘права  и слева от  него, наподобие
почетного конвоЯ, застыли два офицера.  ’от, что слева,  высокий, узкоплечий
капитан,   светлоголовый,   коротко  остриженный,   мрачный,   бледноглазый,
затЯнутый в  мундир ослепительной белизны, был давний  знакомец  Њишка Ѓерг.
’от,  что справа,  покоренастей,  с роскошной  улыбкой,  украшенный  кудрЯми
сомнительной  густоты,  в  выцветшем военном  сюртуке,  небрежном,  словно с
чужого плеча, поручик с толстыми влажными губами - Љоко ’етенборн.
     -  Ѓа!  -  сказал  ЊЯтлев забытым кавалергардским баском. - ‚ы  ли это,
господа?..
     ‘ледовало бы огорчитьсЯ и даже разгневатьсЯ  при  виде этих двух наглых
шалопаев, свидетелей  былых падений и утрат, но  времЯ,  очевидно, и  впрЯмь
способно врачевать, а человеческие пристрастиЯ столь склонны к метаморфозам,
что ни гнева, ни огорчениЯ не вызывали эти фигуры, ЯвившиесЯ из воображениЯ.
     Ѓелое  имеретинское вино  пилось по-тифлисски, до дна. —ужаЯ  музыка за
окнами звучала как своЯ. €юльскаЯ духота не проникала в полутемную столовую.
ЊариЯ  все  так  же тихо  и иконописно улыбалась  гостЯм, господин  Љиквадзе
произносил тосты. "‚арикооо! ‚арикооо!.." - витало в воздухе.
     Њне   доставлЯет  (и  вы,  видимо,  заметили)   громадное   наслаждение
живописать   все  это.  ’о,  что   передо  мной  всего  лишь  обрывки  чужих
воспоминаний, случайные, выветрившиесЯ из памЯти детали, - все это не помеха
длЯ сердца, омываемого горЯчей, здоровой и обильной кровью  предков.  џ вижу
этот стол, и ощущаю ароматы  Яств, и  слышу торопливые  слова, хоть звук  их
давно угас,  и  чувствую и  в  себе самом  ту  легкую,  лихорадочную  свЯзь,
возникшую среди пирующих,  когда все можно, до  всего есть  дело,  а пределы
дозволенного расширились и лишь угадываютсЯ возле линии горизонта.
     -  ‚ы, кнЯзь ‘ергей ‚асильевич, и не подозреваете, что  значит  длЯ нас
этот дом!  - крикнул  Љоко ’етенборн. - ‚ы только вглЯдитесь в  лицо госпожи
Ђмилахвари,   этой   Њарии   Ђмилахвари,   вы   только   представьте   себе:
Ђ-ми-ла-хва-ри!..  Ќу скажите, смог бы Њишка Ѓерг, этот мрачный конкистадор,
потрошить там где-то своих безумных горцев, когда  бы не знал,  что времЯ от
времени он сможет видеть это лицо!..
     - Ѓраво! - прошептал господин Љиквадзе. - Љакой тост, генацвале!
     - —то он такое опЯть говорит? - сказала ЊариЯ, краснеЯ.
     -  ‹ично Я  вырос в этом  доме,  -  продолжал  меж тем Љоко, размахиваЯ
бокалом,  -  Я родилсЯ  в этом доме... …динственнаЯ женщина, которую Я люблю
всю жизнь, -  это  она! - Ћн мельком глЯнул на ЊЯтлева. - ќэ, кнЯзь, того, о
чем вы думаете, не было, не было!.. ‚здор все!.. ‚ы думаете про вздор... ‚от
кнЯзь  показывает  мне своими мудрыми,  проникновенными глазами, мол, что-то
такое  было  где-то когда-то...  џ  ведь подразумеваю в высшем смысле, а  не
какие-то  там  ваши  глупости и  подозрениЯ... Џусть Њишка  скажет,  честный
воин...
     -  “спокойтесь,  Љоко, - попросила  ЊариЯ, -  все знают о вашей  давней
братской  любви  ко мне. ‚се об этом знают, Љонстантинэ... џ тоже  люблю вас
всем сердцем, генацвале...
     Љиквадзе. ’олько тише, не кричите, умолЯю вас...
     Ѓерг. Љогда он пьет, он становитсЯ пошлым.
     ‹авиниЯ. Ђ вы все  такие же:  не хватает,  чтобы принЯлись  тузить друг
друга.
     ’етенборн.  Ќет,  ‹авинюшка,  нет, королевочка,  теперь Њишке не  нужно
грозить мне  стулом:  теперь ему есть кого  бить и в кого стрелЯть, ха-ха...
„аже  моЯ  любовь  к  Њарии не  выводит его из  себЯ... Ќаступили счастливые
времена! •отЯ раньше-то Я его бил, а не он менЯ, вот как...
     ЊЯтлев все никак не мог понЯть,  какие знаки подает ему ‹авиниЯ:  то ли
молчать, то ли удалитьсЯ... Љазалось,  что  ей  прекрасно за  этим столом, в
окружении  этих двух вечных  балбесов, длЯ  которых не существовало  никогда
ничего, кроме их собственных страстей и собственного самодовольства. ‹авиниЯ
сидела прЯмаЯ, насмешливаЯ, большеглазаЯ, скуластенькаЯ, умопомрачительнаЯ и
не замечала холодной петербургской длани на своем плече.
     ЊЯтлев. Ђ помните, как однажды...
     ’етенборн. Ќичего не помню,  ничего и не было, ха-ха, Я  всегда  жил  в
этом доме. Џредставьте, кнЯзь, однажды... ќто не в вашем смысле "однажды", а
в   ином,  в   моем...  ’ак   вот,  однажды   Я  сделал  госпоже  Ђмилахвари
предложение...
     ЊариЯ. ѓоги, успокой его, Љонстантина, опомнитесь...
     Ѓерг. ’еперь вы видите, Marie,  какой  он пошлЯк? …сли вы  прикажете, Я
заставлю его замолчать.
     ‹авиниЯ (ЊЯтлеву). ‘пасениЯ нет...
     "’ы моЯ любовь, - подумал ЊЯтлев с горечью всевидЯщего оракула, - пусть
кто-нибудь попробует тебЯ оскорбить... —ем  Я смогу  отплатить  тебе за твою
беспомощную преданность?.. Ќаверное, мы вместе погибнем в этом раю, которого
Я удостоилсЯ по чьей-то ошибке... —то Я могу?.."
     Љиквадзе (ЊЯтлеву). џ вижу,  что это вас огорчает? Ћни добрые  люди, но
обезумели.  ЊариЯ  согревает  их,  иначе  они  совсем  сошли   бы  с  ума...
‘тарайтесь, если  возможно, смотреть на  них глазами Њарии.  •орошо, что нет
здесь Ѓарнаба Љипиани - он их просто убил бы!
     ’етенборн. ‚се смотрЯт на менЯ с укором. џ  уезжаю в  полк. Ќаконец-то.
’ам Я буду стрелЯть, бить саблей, рвать зубами, выпускать  кишки, чтобы тоже
заслужить золотое  оружие, и тогда (Њарии) брошусь  перед  вами на колени, и
тогда вы...
     ЊариЯ (огорченно). Ћ, гмерто!..
     Љиквадзе  (Њарии по-грузински). Њожет быть,  в  конце концов,  положить
этому  предел?..  Њне  стыдно  перед  целым светом!  ’воЯ  снисходительность
переходит  всЯкие  границы! Ќу,  что ты  улыбаешьсЯ, дорогаЯ моЯ?  ‘кажи  им
что-нибудь... Ћни  добрые, одинокие, но сколько можно?..  ЏредставлЯешь, что
сделал бы Ѓарнаб?..
     ЊЯтлев  слушал   этот  монолог  как  страстное  стихотворение.  "“ж  не
объЯснЯетсЯ ли он сам в любви?" - подумал кнЯзь о ѓоги. …му даже показалось,
что он начал понимать эти звуки, что еще мгновение - и сам заговорит так  же
нараспев, гортанно, страстно, и тайное "сирцхвили... сирцхвили..."*  обретет
свой  смысл,  покуда  еще скрытый...  Љак хорошо, должно  быть, вот  так  же
бездумно пить вино,  золотое, имеретинское,  прикасатьсЯ  губами к  цоцхали,
цоц-ха-ли**, и ощущать, как эта сераЯ рыбка  тает на губах от одного  твоего
прикосновениЯ, и слышать звуки бегущей желтой воды и шорохи чинар где-нибудь
в  Ћртачала,  Ћр-та-ча-ла...***  ‚се  имеет  начала...  Ћртачала,  цоц-хали,
сирцхвили... ќто вы ли?..

     * стыдно - груз.
     ** рыба - груз.
     *** сады в пригороде ’ифлиса.

     ‚друг вскочил Њишка  Ѓерг, уже не тот  петербургский херувим с  детской
кожей,  а пропыленный,  прожаренный, покрытый  морщинами  капитан,  служака,
герой, раб золотого  оружиЯ.  Ћн  был  бледен. ђуки  его трЯслись, некоторые
слова выпадали из фраз, терЯлись словно в кромешной тьме.
     - Љоко врет,  - сказал  он,  - это... Я сделал предложение Њарии... она
попросила... срок подумать... согласилсЯ...
     - Љакой же срок? - спросила ‹авиниЯ без интереса.
     - ‚сЯ жизнь, - сказал Ѓерг торжественно.
     Љиквадзе рассмеЯлсЯ с облегчением.
     ‹авиниЯ продолжала посылать ЊЯтлеву тайные сигналы. Ћн все никак не мог
понЯть их смысла, силилсЯ, разглЯдывал и только улыбалсЯ в ответ. "—то? —то?
Ќу что же? —то же?.."
     Ћна произнесла одними губами: "џ вас люблю...  несмотрЯ ни  на  что! ‚ы
лучше всех...  ‚ы  мне нужны,  не  забывайте  об этом,  и не  забывайте, что
большего счастьЯ не будет, никогда... џ вас люблю..."
     €  ЊЯтлев, распознав  значение сигнала, откинулсЯ, запрокинул  голову и
прошептал: "–оц-ха-ли!.."
     - ‚арикооо! - крикнул господин Љиквадзе, и седаЯ ‚арико поставила перед
ЊЯтлевым блюдо, наполненное серыми рыбками.
     ’етенборн (Ѓергу). Ђ почему  это Я должен тебе уступать? ‚сегда и всех,
почему?! (€ заплакал.)
     Љиквадзе  (Њарии,  по-грузински). ќтого еще не хватало!.. Џослушай, моЯ
дорогаЯ, Я вот о чем подумал: тот  петербургский тигр  не  так уж глуп,  как
может показатьсЯ. Ѓоюсь, что  он  коварнее,  чем выглЯдит... Ќадо отправлЯть
наших  друзей, пора...  …сли  он вознамеритсЯ  их  арестовать, что мы сможем
сделать? —то Я смогу, боже?..
     ЊариЯ. Њой  дорогой, Я полностью полагаюсь на тебЯ, но нужно поговорить
с нашими друзьЯми, нужно  придумать какой-нибудь предлог,  тревоги не должно
быть в их сердце... Ќо сначала,  ѓоги,  золотко, успокой этих, у менЯ сердце
разрываетсЯ от их страданий!..
     Љиквадзе. „а ну  их  к черту!  Ћни и  сами сейчас  сникнут. ђазве ты не
знаешь? ‹учше  думать,  как  спасти кнЯзЯ и  эту  богиню.  џ просил  Ѓарнаба
приехать.  ‚се-таки Ѓарнаб! џ,  конечно, готов на все длЯ тебЯ,  дорогаЯ, но
без Ѓарнаба в таком деле...
     ЊариЯ.Ћ, Ѓарнаб!..
     ‹  а в и н и Я. (ЊЯтлеву). ѓрешников нельзЯ  пускать в рай. ‚ы  видите,
как они все испортили?
     Њ  Я т л е в. …сли бы Я  не знал, что  здесь край земли, Я бы предложил
вам ехать дальше...
     ‹ а в и н и Я. ѓосподи, краЯ нет. ђазве вы не знаете об этом?
     џ понимаю, с какой горечью  произносилось это, вернее -  какаЯ  примесь
горечи была в это